Сумрачным утром к воротам женской тюрьмы Клинк, что в Саутворке, подъехал полицейский кэб. Из квартала красных фонарей привезли Мари, избитую девочку лет пятнадцати. Она, по словам хозяйки, украла золотую цепочку у одного коммерсанта.
- Шесть пенсов! - охранник грубо обыскал ее. - Это дня на два кормежки, а потом кто за шлюху платить будет?
- Тебе что за дело? - зыркнул на него тюремный священник, и охранник предпочел убраться восвояси.
Мари накормили овсянкой с обрезками какого-то мяса - на целых пять пенсов. А потом, полусонную от тепла и сытости, отвели в холодный подвал, и надели на голову бронзовый шлем, заставивший согнуться ее цыплячью шейку.
Мари ужасно хотелось спать - может, что-то было в той овсянке; однажды клиент подмешал ей что-то похожее, так ее рвало двое суток и страшно крутило живот... Но сейчас ничего не болело, нет. Наступали видения. Жаркий день - ей всегда так хотелось лета, она всегда так мерзла, особенно зимой, в своем открытом платье на голое тело и в жиденьком лисьем манто. И стало легко дышать, перестал мучить кашель. Она как наяву увидела чистые улицы, людей в ярких одеждах, какие всегда ей безумно нравились, после того как один клиент привез ей сари из Индии. Краски мелькали ярче, людей становилось больше, причудливые городские пейзажи все стремительнее сменяли один другой... И чтоб пирожное каждый день! И книжки, чтоб про любовь и с картинками! А Сью, хозяйке, пусть всеблагой Господь пошлет сифилис! А всем хорошим девочкам - много богатых мужчин и... Упала тьма.
Священник, отстраненно наблюдая за Мари, мечтал о куске жареного мяса. Он совсем не был благодарен своему предшественнику, оставившему ему свое место и этот бронзовый шлем с полустертыми непонятными буквами. Но одно священник уяснил. Чтобы не ходить голым, надо шить одежду, а чтобы было, где жить - надо создавать будущее, неустанно работать изо дня в день, как портному, вышивая его из желаний и мечтаний людей. Будущее ж не рождается само по себе, как наивно полагают люди. А прервется работа - и мир "выключится", ну, как у Эдисона.
Он подумал, хорошо бы заполучить ученых, и, конечно, исполненных фантазий изящных леди - пошить будущее романтичным и светлым... Захихикал от нелепости собственных мыслей. Лучше пусть мир будет соткан из грез проституток, чем его не будет вообще.
Он снял шлем с головы мертвой Мари, оттащил тело в угол, прикрыл рогожей, носком сапога подпихнул под нее другую, уже твердую и белую руку.
И пошел купить пирожок с капустой на оставшийся пенс.