Группа захвата "Центавра" под командованием майора Волкова бесшумно проникла в подъезд дома, где жил Виктор Васильевич Доронин, и замерла на площадке у металлической двери квартиры, ожидая команды. Время - 06:30. Оно выбрано для штурма неслучайно. Утром легче взять преступника, который только что поднялся или еще спит. На этом настоял старший следователь Кропоткин, хотя майор Волков рвался в бой еще вечером.
- Вам лишь бы взять подозреваемого, - приводил свои доводы Кропоткин, - а мне вести следствие. Он мне нужен живой и работоспособный весь день, без обработки сокамерниками.
- А если убежит? - сопротивлялся Волков.
- Не убежит, раз до этого не убежал. Все, не уговаривайте меня. В деле есть много темных пятен, на которые прольет свет, я надеюсь, Доронин...
Майор Волков посмотрел на командирские часы, подарок министра внутренних дел. Стрелки показывали ровно половину седьмого.
- Ребята, пошли...
- Света, слышишь звонок? Открой, я бреюсь.
- Слышу-слышу, подождите, сейчас открою, - Светлана подошла к входной двери и посмотрела в глазок. - Кто звонит?
- Квартира Дорониных?
- Да.
- Откройте, полиция.
- Что вам еще надо?
- Откройте, или будем взламывать дверь.
- Кто это, Света?
- Говорят, из полиции, будут ломать дверь.
- Открой, конечно.
Виктор не успел добриться, вытер пену полотенцем и только сделал шаг из ванной, как перед его глазами была разыграна мрачная сцена кинобоевика - их он неоднократно видел по телевизору во время захвата террористов.
До него донесся резкий грозный окрик людей в камуфляжной черной форме с шапочками на голове и короткими автоматами:
- Лежать, не двигаться! Руки за голову!
Спецназовцы, проникнув в коридор, моментально рассыпались по просторной четырехкомнатной квартире. Огромный детина, резко оттолкнув Свету, не замечая ее падения, побежал вперед по коридору к ванной комнате и, увидев Виктора с бритвой, гаркнул что есть мочи:
- Лежать, срань, стреляю на поражение! - и в одно мгновение, подбежав, отработанным приемом ткнул Виктора стволом в подреберье.
Доронин вскрикнул от боли, перегнулся надвое и тут же, получив подсечку и резкий удар тыльной частью ладони в область шеи, распластался у ног спецназовца. Недолго думая, нападавший закрутил Виктору руки и защелкнул на запястьях наручники.
- Командир, - крикнул он, - объект готов!
Виктор лежал, сжимал зубы, сдерживал себя, чтобы не материться на непрошеных гостей. Он не чувствовал за собой никакой вины, дабы так обращались с ним. Едва он пошевелился, чтобы спросить, за что такая немилость, как получил чувствительный удар ногой в бок с одновременно механически произносимым дополнением:
- Лежать, срань, тебе сказали!
Дальше шло как по заученному сценарию. Виктор слышал, как подошел к спецназовцу тот, кого назвали командиром.
- Больше никого нет? - спросил старший у подошедших бойцов.
- Все чисто, командир.
- Принял... Товарищ майор, объект задержан. Операция завершена, - доложил он по рации.
- Хорошо, я сейчас поднимусь, - послышался хрипловатый голос из диктофона. - Ничего не предпринимайте без моей команды.
"Где же Света, почему она молчит?" - подумал, лежа, Виктор Васильевич.
- Где моя жена, что с ней? - выдавил он по возможности громче фразу. Но тут же получил новый удар в бок тяжелым спецназовским ботинком.
- Отставить, Колыванов!
- А пусть не вякает.
- Я говорю, отставить! - и тот, кто назывался командиром, оттиснул детину от Виктора. - Поднимите его и поставьте лицом к стене, - махнул он подчиненным.
Команду быстро выполнили.
- Витя, я здесь, - всхлипывая, подала голос издалека Света. Она при падении сильно ударилась плечом о хозяйственный шкаф, и оно нестерпимо болело.
- Кто вы такие? - обратилась жена к стоящему рядом спецназовцу. - Что вам от нас надо?
- Успокойтесь, гражданочка, - услышала она в ответ сильный, с хрипотцой, уверенный мужской голос позади себя и повернулась на него.
Перед ней стоял высокий, крепкого телосложения молодой мужчина в гражданском одеянии.
- Вам лично никто ничего плохого не сделает, - "гражданский" в упор рассматривал хозяйку дома. - А вот вашего мужа мы забираем.
- Кто вы такие? Что вам от нас надо? - повторила Света вопросы, держась рукой за больное плечо. - Вы врываетесь в квартиру, избиваете меня и мужа и ведете себя как бандиты.
- Вопросы, уважаемая Светлана Александровна, так, кажется, вас зовут, будут задавать вам, а вернее, вашему мужу, только в другом месте. Но мне импонирует ваша настойчивость. Представлюсь: майор Волков, московский уголовный розыск. Вот постановление об аресте Виктора Васильевича Доронина.
- Какое еще постановление? В чем вы его обвиняете?
- Он подозревается в организованном убийстве ряда лиц, а если вас интересуют нюансы, вот, можете прочитать, - Волков передал постановление Светлане.
- Семенов, - громко позвал майор командира группы захвата.
- Слушаю вас, - отозвался тот и вышел вперед, раздвигая подчиненных.
- Десять минут на сборы Доронину, и вниз. Только без фокусов. А то я знаю вас, ретивых.
- Есть!
- Николай, где ты? - крикнул Волков, но уже оперативнику и, пройдя по квартире, увидев того в кабинете Доронина, спросил: - Нашли, что нам надо?
- Да, Александр Семенович, посмотрите, вот старенький принтер, название совпадает. Экспертиза покажет, с него ли печаталось.
- Прекрасно. Я сразу забираю его с собой на экспертизу. Вы остаетесь здесь с курсантом. Все тщательно просмотрите. Обратите внимание на документы, квитанции, диски, флешки - на все, что покажется вам интересным для изъятия. Компьютер не забудьте включить в этот список. И вот что: все оформите с понятыми, как положено.
- Понял, товарищ майор. Не переживайте.
- Я уезжаю с задержанным. Если обнаружите что-то значительное - звоните прямо Кропоткину. У него с утра руки чешутся по работе. Он ждет от нас вестей, как мать от родного сына.
- Хорошо, я вас понял...
- Ну что, прочли? - обратился Волков к Светлане, зайдя на кухню.
- Это неправда. Я хорошо знаю Витю, он комара не тронет.
- Комара, возможно, и не тронет. А вот лишить человека жизни - это запросто.
- Это надо доказать. И вы еще извиняться будете за причиненный нам моральный урон. Я подам на вас в суд за этот разбой.
- Успокойтесь, Светлана Александровна. Это лишь меры предосторожности по задержанию особо опасного преступника.
- Я могу быть свидетелем по состряпанному делу?
- Вас вызовут, если понадобитесь... Семенов! Доронина на выход...
Виктор, проходя мимо Светы, остановился, быстро промолвил:
- Светочка, это полная чушь и недоразумение. Сегодня все прояснится.
- Пошел вперед! Не стоять! - получил он сразу тычок в спину.
- Витя! - крикнула жена вдогонку. Из ее прекрасных глаз текли слезы. - Ты мне позвони, где будешь. Я поесть привезу. Подберу адвоката. Витя, ты меня слышишь? - Света побежала за спецназовцами.
- Светлана Александровна, - остановил ее майор Волков, замыкавший группу. - Вы хотите поехать с нами?
- Какой же вы циник! - губы Светы скривились, задрожали от негодования.
- Но-но-но, - поднял палец майор. - Не торопитесь с выводами. Если следствие докажет причастность вашего мужа к убийствам, я думаю, вы поменяете свое мнение обо мне. Вот вам моя визитка. Если будет что-то нужно, звоните. Мы с вами подружимся.
- Уходите...
Светлана растрепанная, заплаканная и морально опустошенная закрыла входную дверь и пришла на кухню. Ей абсолютно ничего не хотелось делать. У нее не было сил даже сварить кофе. Настолько свалившаяся неизвестно откуда беда парализовала ее грубостью и жестокостью.
Она машинально закурила сигарету, бесчувственно и без вкуса выкурила ее треть, сидя за столом, затем затушила.
- Все же какая это гадость! Пора бросать.
Светлана поднялась, оперлась о стол левой рукой и ойкнула от боли. Плечо давало знать, напоминая о столкновении со спецназовцем.
- Скоты, - в сердцах произнесла она и пошла осматривать квартиру. Везде были натоптаны следы с засохшей грязью. Кое-где еще оставались небольшие лужицы от растаявшего снега. В воздухе стоял запах грубой мужской силы и казенной амуниции. - Да... - тяжело вздохнула хозяйка и по очереди стала открывать в каждой комнате стеклопакеты. Зайдя в кабинет мужа, она увидела двух оперативников, которые рылись в его бумагах.
- Здравствуйте, - смущенно поздоровался с ней курсант, отводя глаза.
Доронина молча чуть наклонила голову.
- Светлана Александровна, - обратился к хозяйке без приветствия второй оперативник постарше, - откройте, пожалуйста, сейф. Нам нужно посмотреть его содержимое.
- Да-да, сейчас я принесу ключ, - и женщина вышла...
А в это время Виктор Васильевич ехал в наручниках в полицейской машине и пытался понять, что же произошло сегодня утром. Мысли о причинах нашествия спецназа терзали его и не давали покоя.
"Я никого не убивал и не замышлял убивать. Правда, решал свои вопросы с Коровиным. Пару раз тот получил по физиономии, но заслуженно. И это не повод врываться в квартиру, тем более применять насилие".
От воспоминаний об этом его затошнило. Грудная клетка разрывалась на части. Затекшие руки оставались непослушными. Доронин закрыл глаза и несколько минут пытался унять боль. Получалось слабо.
"Хоть бы ребра были целы, - спонтанно подумалось. Усилием воли он продолжил размышления. - Неужели его взяли из-за писем? И смерть Софьи и Костюченко тому причина. Вот в чем меня будут обвинять. Но это бездоказательно. Письма-то выкрали. И кто поверит, что ими можно убить человека. Тем не менее что же они хотят от меня? Раз ворвались и у них было постановление из прокуратуры, значит, какие-то основания были. Они явно заблуждаются..."
Виктор задумался, что даже не услышал, как остановилась машина. Только окрик спецназовца "Вылезай! Приехали!" вернул его в действительность...
Глава 2
Николай Дементьевич Кропоткин приехал на работу, как обычно, на полчаса раньше служебного распорядка дня. У него было приподнятое настроение. Он уже знал из сообщения майора Волкова о задержании Доронина. Дело сдвинулось, как ему казалось, с мертвой точки.
После нагоняя от Павловских за провал задержания Коровина и Бородиной выход на Доронина, серийного организатора убийств, наконец сулил раскрытие преступления.
Следователь, как делал каждое утро, сварил себе натуральный кофе. Достал папку с документами Оберман и, просматривая их, маленькими глоточками наслаждался изысканным напитком, параллельно оставляя пометки, необходимые для допроса Доронина. Он готовился к этой встрече и хотел быть во всеоружии.
В начале десятого к нему зашел майор Волков. Несмотря на утреннюю операцию, тот был свежевыбрит и выглядел превосходно. 'Вот что значит молодость', - подумал работник прокуратуры, радушно привечая деятельного оперативника.
- Присаживайтесь, Александр Семенович, может, кофе сварить?
- Нет, спасибо, я в вашей столовой уже позавтракал.
- Коли так, тогда я вас попрошу: дайте команду, пусть доставят Доронина. Уж больно хочется посмотреть на этого господина с нетрадиционными методами убийств.
- Николай Дементьевич, - засмеялся Волков, - думаю, в деле не будет звучать такая фраза? А то как бы нам пресса не приписала гонения на 'голубых'.
- Опасения напрасны, - расплылся в улыбке следователь. - Любое убийство при кажущейся схожести, если таковая есть, не может быть традиционным, если это не геноцид с массовым истреблением целых народов.
- Это уже философия, уважаемый Николай Дементьевич. Я придерживаюсь строгих рамок юриспруденции.
- Да? - чуть прищуренные глаза следователя цепко смотрели на высокопоставленного оперативника. - Давайте уж нашего Доронина...
Виктор Васильевич разбитой уставшей походкой зашел в кабинет следователя. Все тело невыносимо болело, к тому же подключилась и голова. Недобритое лицо полыхало. В газах злость, вызов. Он понимал, что недоразумение, по которому его взяли, должно в этом кабинете проясниться.
- Присаживайтесь, - указал Доронину на стул Николай Дементьевич, при этом внимательно наблюдая за ним.
- Спасибо, - тихо проронил Виктор.
От опытного глаза следователя не ушло незамеченным болезненное, но не подавленное состояние задержанного. Несмотря на его внутреннее негодование, он видел перед собой уравновешенного и даже, как ему показалось, душевного человека. От моментального и первого знакомства с Дорониным у него почему-то засосало под ложечкой и стала вкрадываться мысль, что они на правильном пути поиска, но это не убийца.
- Как вы себя чувствуете? Вы в состоянии давать показания и отвечать на мои вопросы?
- Кропоткин повел разговор в неофициальном тоне.
- Отвечать, конечно, я в состоянии, но прежде... - Виктор чуть наклонил голову и сглотнул подкативший к горлу ком: - ...Я хочу выставить свои условия.
- Говорите, я вас слушаю.
Доронин понял, что перед ним следователь, а не простой мент.
- Первое, - начал медленно излагать он, - мне нужно позвонить жене, сказать, где я нахожусь, чтобы она не волновалась. Второе: пусть меня осмотрит врач. Я себя плохо чувствую. Ваши костоломы избили меня. Я даже не сопротивлялся, притом лежал на полу.
- Это правда? - удивился Николай Дементьевич, повернув голову к Волкову.
- Я не видел, может, кто-то и переборщил, - уверенным голосом ответил оперативник. - Вы же знаете, эту группу не посылают за простым воришкой. Сентиментальность порой заканчивается провалом операции.
- Тем не менее, - укоризненно произнес Кропоткин, - действия сотрудников должны быть не только обоснованы стоящими задачами, но также развиваться по ситуации.
- Я согласен с вами. Но двух свидетелей мы потеряли из-за нерасторопности ваших сотрудников, - Волков сделал упор на слове 'ваших', и его губы разошлись в ехидной ухмылке.
- Не будем сейчас об этом, Александр Семенович. Перед нами стоят одни и те же задачи... Виктор Васильевич, - повернулся следователь к Доронину. - Вас позже осмотрит врач, и, если побои подтвердятся, напишете заявление на мое имя, я дам ему ход.
- Хорошо.
- Что еще у вас есть?
- Я голоден. Хотелось бы поесть или выпить чашку чая.
- Я вам могу предложить только кофе.
- Не откажусь, - Виктору определенно нравился следователь, и он начинал проникаться к нему доверием. - И еще, если мне понадобится, то я хотел бы иметь своего адвоката, консультироваться с ним.
- Это естественно. Мы можем предложить своего, или же вы можете нанять, кого захотите сами. Что касается звонка, то я не могу вам разрешить поговорить с женой. Но мы доведем до нее, где вы находитесь. Это все ваши просьбы? Или еще что-то есть?
- Основное: почему меня задержали и привезли сюда?
- Скажите, а вы сами не догадываетесь о причине? - Кропоткин внимательно смотрел в глаза задержанного.
Виктор не отвел взгляда и, как мог, спокойнее ответил:
- Любой человек, попав в такую ситуацию, как я, прокрутит в голове свою жизнь за многие годы и сопоставит свои действия с требованиями закона.
- Ну и...
- Я не вижу за собой нарушений Уголовного кодекса.
- Странно, а мне думается, что вы можете нам многое рассказать.
- Спрашивайте, я отвечу, что знаю.
- Прекрасно, но сначала заполним официальную часть листа допроса.
- Николай Дементьевич, - прервал следователя майор Волков, который не любил долгих рутинных разговоров с подозреваемыми, - я пока поработаю по своему плану. Если понадоблюсь - звоните.
- А экспертизу вещицы сделали?
- К одиннадцати обещали.
- Я вас попрошу, Александр Семенович, как ее сделают, пусть передадут мне.
- Хорошо, - майор Волков уверенно вышел из кабинета старшего следователя. По дороге недобро бросил взгляд на Доронина, но, ничего не сказав больше, закрыл за собой дверь.
- Так, продолжим нашу беседу, - следователь вернулся непосредственно к делу. - Доронин Виктор Васильевич. Я вас правильно назвал?
- Все верно.
- Год рождения... Так, записал. Откуда вы родом? Городской поселок Дубровно, Витебская область, Республика Беларусь, - повторил следователь за Дорониным. - Нет ошибки?
- Правильно.
- А это из вашего Дубровно родом капитан Казарский? - вдруг оживился следователь. - Ему памятник поставили в Севастополе.
- А вы откуда знаете? - удивился Виктор.
- У меня в Севастополе родственники живут. Я там был и город знаю. Вот, кстати, и кофе ваш готов, - следователь налил из кофеварки дымящийся горячий напиток в чашку и предложил Доронину.
- Большое спасибо, - Виктор осторожно сделал несколько глотков кофе, после чего начал говорить: - Капитан Казарский - наш земляк. Мы гордимся им. Он вошел в летопись русской морской славы. Он был капитаном брига 'Меркурий'. Казарский таким образом построил бой, так умело проскользнул между двумя турецкими адмиральскими линкорами, что те в дыму подбили сами себя, - Виктор Васильевич загорелся рассказом и немного приободрился от выпитого кофе. Ему явно нравился следователь. - Высочайшим указом, - дополнил он, - 'Меркурию' был присвоен кормовой Георгиевский крест. Это высшая награда на флоте. Казарский же получил звание капитана второго ранга.
- Виктор Васильевич, - улыбнулся Кропоткин, слушая воодушевленный рассказ Доронина.
- Так вы тоже такой лихой, как ваш земляк?
- Да нет, лихостью я не отличаюсь.
- А данные о вас подтверждают это.
- Не знаю, о чем вы говорите.
- Скажите, - следователь вдруг напрямую обратился к задержанному, - что вы делали в ночь на двадцать восьмое января в поселке Подромоново, что в Тульской области? - Кропоткин пристально смотрел на Виктора, не упуская малейших изменений мимики задержанного.
Доронин вздрогнул, хотя был готов к этому вопросу. И вздрогнул не потому, что хотел что-то скрыть, а потому, что перед его глазами моментально всплыла тревожная картина нападения на Коровина.
- Я буду честен перед вами. Мне нечего скрывать, хотя мне неприятно об этом говорить.
- Я рад вашей искренности, - подбодрил Виктора следователь.
- В этом поселке находится дача Павла Коровина, - начал Виктор рассказ. - Вернее, не дача, а старый деревенский дом. Так вот, этот Коровин одно время был приятелем моего сына. Андрей - это мой сын - тогда плохо разбирался в людях и привлек его к своей коммерческой деятельности. Коровин оказался не только бездарным хозяйственником, но и к тому же подлым человеком. Хотя на первый взгляд бросалось его простодушие. Этим он прикрывал недалекий ум и свое коварство.
- Давайте ближе к теме, Виктор Васильевич.
- Да, я понимаю вас. Я говорю вам это для того, чтобы ввести в курс событий. Коровин много сделал нам плохого.
- Что именно? - заинтересовался следователь.
- Он воровал на фирме продукты. Он мошенническим путем продал машину Андрея, мерседес, и присвоил деньги. Но самое главное... - и Виктор осекся, мелькнула вдруг мысль, а стоит ли об этом говорить: 'Видимо, все же надо, не утаишь'. Он глубоко вздохнул, придвинулся к следователю и сразу скривился. В правом боку отдалась сильная резкая боль.
- Вам плохо, вызвать врача? - приподнялся со стула Кропоткин, видя, как побледнел Доронин.
-
Да, если можно, - Виктор находился в полуобморочном состоянии.
Следователь поднял трубку и набрал номер дежурного:
- Петрович, это Кропоткин. Позвони, пусть приедет скорая. Направь врачей ко мне. Да нет, со мной все в порядке. Для задержанного. Позвони, тебе говорят... Вам не лучше? - после чего он обратился к Доронину.
- Не беспокойтесь, - тяжело дышал Виктор. - Все, что вас интересует, я расскажу, - ему трудно было разговаривать. - Я не виновен.
- Конечно, мы продолжим с вами беседу. Потерпите немного. Может, воды налить?
- Не надо.
Здесь следователю кто-то позвонил по сотовому телефону.
- Слушаю, Николай... Даже так? Ты не опознался? Второй тип нигде у нас не светился? Интересно, интересно. Значит, интуиция не подвела меня и в этот раз. Точку рано ставить в деле, - следователь посмотрел на Виктора. - Возьмите запись и все, что вы накопали, и приезжайте ко мне.
- Войдите, - отключив телефон, Кропоткин отозвался на стук и посмотрел на дверь.
- Что у вас стряслось? - бросила с порога врач скорой помощи, но, увидев побледневшего и осунувшегося Доронина, сразу подошла к нему. За ней в кабинет вошел и майор Волков.
- Ну, милейший, встаньте и приподнимите вверх свитер и рубашку, - по ее действиям Кропоткин догадался, что она уже знает от Волкова, зачем ее вызвали.
Виктор Васильевич исполнил команду врача. Перед глазами медработника открылась обширная гематома во всю правую сторону спины и ниже к области печени. Она удивленно посмотрела на Волкова. Тот, насупившись, молчал. Врач так же, ничего не говоря, пальцами ощупала это место, притом, дойдя до центра травмы, нажала сильнее. Виктор застонал от резкой боли.
- Потерпите немного.
Затем она выполнила все необходимые замеры от температуры до давления и послушала работоспособность сердца. Сделала обезболивающий укол.
- Все, одевайтесь, - сказала она Доронину и повернулась к Кропоткину.
- Ушиб серьезный, но ребра целые. Хорошо бы сделать снимок внутренних органов. У больного есть температура. Нужен постельный режим и осмотр специалиста. А дальше - наблюдение и прием лекарств.
- Какие могут быть последствия? - в голосе Кропоткина слышалась тревога.
- Последствия? - переспросила врач и, как бы раздумывая, сняла очки, протерла их платком, а затем ответила: - Самые разные, если не принять меры. Я сделала первичный осмотр и резюме высказала. Я бы его положила. Дальше ваше дело.
- Хорошо. Я подумаю над вашим предложением. Спасибо вам за помощь.
- Не за что. Это наш долг, - ответила сдержанно врач и, махнув сестре, быстро вышла с ней из кабинета.
Глава 3
- Что мы имеем по делу Оберман? - вслух произнес Кропоткин на служебном совещании и, бегло взглянув на сотрудников, добавил: - Материала нарыли, как кроты земли, - несколько томов.
- Пора бы дело вовсе зарыть, - отреагировал бесцеремонно майор Волков. - И так понятно, что Доронин убийца.
- Подожди, Александр Семенович. Не делай преждевременных выводов. Давай еще раз поразмышляем.
- Давайте.
- Приблизили нас к финишной черте собранные документы? - следователь вновь обвел всех взглядом и сам ответил: - Да... Что мы сегодня знаем? А знаем мы достоверно следующее. Доронин составил текст писем и отпечатал их на принтере. Это подтверждено экспертизой. Кроме того, он не отрицает этого факта и в своих показаниях. Письма пролежали у него более пяти лет. Этот факт тоже подтвержден.
- Николай Дементьевич, вы забыли, что на текст нанесен магический посыл так называемым старцем, - вставил слово молодой оперативник Николай Кузьмин.
- Спасибо, Коля, я помню об этом... Психоаналитик Чижевич, - продолжил излагать доводы Кропоткин, - исходя из анализа писем, сделала вывод, что практически в одно время с составлением текста на него методом магического обряда нанесена программа на самоликвидацию Радоновой и Костюченко. Вопрос для всех: почему Доронин не использовал письма раньше и они пролежали у него столько времени? Он выжидал или отказался от своего замысла?
- Выжидал, конечно. Ждал, когда появится Оберман, - не раздумывая, заметил Волков. - Коровин - приятель Доронина и старый дружок Софьи Оберман. Он знал о ее приезде и уведомил об этом первого.
- Допустим, Александр Семенович, но зачем тогда инсценировать кражу писем?
- Чтобы запутать следы. Чтобы выйти чистеньким из дела.
- Хорошо. А зачем тогда, по-вашему, ездил в Подромоново Доронин?
- Чтобы встретиться с Коровиным. Он пригрозил тому тихо сидеть и не пикать, иначе будет ему конец. Зоя Наседкина случайно услышала их разговор. И они ее порешили. А далее Коровин, видно, поняв, что нужно все же уходить, на даче сидеть опасно, приехал в Москву домой за деньгами. Если бы не наши 'деятели', - и Волков посмотрел высокомерно на Николая и капитана Сиротина, уже вышедшего на службу после легкого ранения, - то давно бы дело было закрыто и передано в суд, а так вот ребусы гадаем.
- Товарищ майор, - официально обратился старший лейтенант Кузьмин к Волкову, - разрешите мне высказаться.
- Валяй, Николай, разве я запрещаю.
- Говори, Коля, - следователь приободрил молодого, нравившегося ему оперативника.
- Я и Сергей Анатольевич, конечно, виноваты, что упустили Коровина и Бородину. Будь они задержаны, мы не ломали бы копья в спорах. Но почему все зациклились на этом сюжете? Давайте поговорим о событиях с другой стороны. Кто такой третий подельник? Кто дополнил силу письма и нанес пирамиду с глазом, наложив на них пламенеющую дельту? Что это за люди? Кто за ними стоит? Где их искать? Вот вопросы, на которые пока нет ответа. Я считаю, что здесь надо искать истинного убийцу. И вообще, - разгорячился Кузьмин, - мне думается, что нити заказчика тянутся за границу. И не к господину ли Оберману?
- Молодец, Коля, далеко пойдешь, - улыбнулся Кропоткин.
- Если не остановят и не обломают рога, - съязвил Волков, бросив холодный обозленный взгляд на Николая. Он был недоволен, что этот молодой выскочка его поучает.
- Будет тебе, Александр Семенович. Кузьмин дело говорит, - и следователь заговорил далее громче, обращая внимание всех на себя. - Можно было бы согласиться с твоими доводами, Александр Семенович, что главный фигурант в деле - это Доронин. Но появление третьего неизвестного, назовем его пока подельником, перечеркивает твои рассуждения. Я склонен довериться показаниям Доронина в больнице. Письма у него выкрали. Просматривая записи камер, он узнает среди проникнувших под видом специалистов 'Космос ТВ' Коровина. Возмутившись этим, да и другими подлостями, которые тот совершил ранее в отношении его семьи, никому не говоря, Доронин тайно наносит Коровину визит в Подромоново. Нападает на него и узнает, куда подевались письма и кто был вторым преступником, побывавшим в его квартире. Скорее всего, между Коровиным и Наседкиной после ухода Доронина состоялась ссора. Что послужило причиной, можно только догадываться. Но результат - избиение последней. Судебно-медицинское заключение о причине смерти Наседкиной как раз говорит об этом. Испугавшись последствий от содеянного, он прячет Наседкину в подвал и уезжает в Москву. Жена подтверждает, что ему нужны были деньги, чтобы уехать подальше, что он был в крайне возбужденном состоянии, - следователь прервался на минуту, чтобы попить минеральной воды. После чего продолжил изложение мыслей: - Да, у Доронина были веские причины ненавидеть Оберман. Софья Радонова, Оберман по мужу, совершила много подлостей как лично ему, так и его родным. Она со своей бабкой, используя методы черной магии, неоднократно делала привороты на главу семьи с целью вымогания денег. Дошло до того, что Виктор Васильевич ушел от жены и почти пять месяцев жил с молодой ведьмой. Но после снятия наложенных приворотов различными специалистами, в особенности стараниями старца... Кстати, - Кропоткин прервал на секунду рассуждения, - тебе, Николай, задание - узнать подробно, кто это такой.
- Понял, Николай Дементьевич.
- Продолжим разговор. Так вот, Доронин вылечился и вернулся домой. Но последствия влияния темных сил были катастрофическими. Подорвано его здоровье, кроме того, Костюченко, как арендодатель, по чисто надуманным соображениям лишил ООО 'Инвест-динамик' аренды помещения. В результате компания, как мы знаем из документальных подтверждений, стала банкротом. А в основе ее капитала лежала собственность Дорониных, их фирма 'Сибирский пельмень'.
- Николай Дементьевич, - вскинув брови, обратился к Кропоткину капитан Сиротин, - недалеко от нас стоит не их ли пельменная?
- Да, Сергей Анатольевич, это мини-кафе, да еще похожее в Кунцево - это все, что осталось от сети 'Сибирский пельмень'.
- Мы там с Колей завтракали, вкусно готовят. Рекомендую посетить.
- Спасибо, Сергей, как-нибудь загляну.
- Жалко, что такие заведения разорились.
- Николай Дементьевич, давайте конкретнее вести разговор, - встрял недовольный майор Волков. - Время идет, а меня ждут и другие.
- Да-да, сейчас будем заканчивать. А у вас, Александр Семенович, может, еще что-то есть по существу обсуждаемых вопросов? Кстати, кто хочет - курите...
Работник МУР подошел к окну сильной уверенной походкой, приоткрыл форточку, закурил сигарету, сделал пару затяжек и, развернувшись к Кропоткину, промолвил:
- Я внимательно слушаю вас, Николай Дементьевич, и вот что подумал. Если следовать логике ваших рассуждений, что Доронин не убийца, то как тогда объединить в единое целое Оберман и Костюченко? Это разные люди и никакими нитями не связаны вообще. Их пути никогда не пересекались. Как их связать с третьим неизвестным подельником?.. - оперативник выдохнул дым колечком и внимательно посмотрел на следователя.
- А никак, Александр Семенович. Их не надо связывать вместе, - губы следователя разошлись, глаза загорелись. - Костюченко, думаю, случайное звено в цепи преступлений. А возможно, наоборот, Оберман, - Кропоткин на мгновение задумался, посмотрел почему-то на иконку Иисуса Христа, как будто хотел услышать оттуда подсказку, а затем добавил: - Доронин первоначально хотел послать письма двоим, это он подтвердил вчера мне в больнице. Но затем оставил эту затею. Он гуманист и верит в справедливость высших сил. Те, кто выкрал письма, выполняли заказ убрать одного. Второй пошел механически, для запутывания и отвода глаз. Они усилили смертоносное действие писем, нанеся туда пирамиду с глазом, обрамленную пламенеющей дельтой. Письма были подброшены, прочтены жертвами, как результат - их гибель. В поле действия писем попали близкие Оберман. Новые жертвы. Но на кого сделана первоначально ставка и кем, для нас это пока загадка. Хотя Николай уже сделал заключение, что нити ведут на запад. Так, Николай? - следователь тепло взглянул на сотрудника. - Может, Коля, у тебя есть уже свои соображения на этот счет? Почему ты сделал такой вывод?
Николай смутился и молчал.
- Будем вместе думать, Коля, и что-нибудь придумаем, - следователь подмигнул молодому оперативнику. - Задачи же в математике решаются с двумя неизвестными. Так? А в следственной практике мы решали и с большим числом.
- Правильно, Николай Дементьевич, - улыбнулся Кузьмин.
- Вот и прекрасно. На сегодня все, господа хорошие. Я вас больше не задерживаю...
Когда сотрудники уголовного розыска вышли, следователь проветрил помещение и снова уселся за рабочий стол. Можно было ехать домой. Служебный день закончился. Но Кропоткин не спешил, его пытливый мозг работал как заводной: 'Кто же заказчик и кого он хотел послать в мир иной? - этот вопрос не давал покоя ответственному работнику областной прокуратуры. - Главное, как выйти хотя бы на исполнителя? Срочно надо заняться третьим подельником. Фото есть, правда, нечеткое, взяли из видеозаписи. Но разобрать можно. Волевой, даже хищнический взгляд. Тяжелый подбородок, нос с горбинкой. Высокий, сильный, супермен какой-то получается. Этого голыми руками не возьмешь'.
Вдруг он вспомнил посещение психоаналитика Силантьева и, главное, выводы помощницы Инны Георгиевны. Та говорила, что 'во втором случае программа поставлена не в Москве, далеко отсюда. Где-то на севере, похоже на староверческий скит или убежище шамана. Ее наводил темный человек, не местный. Его посланник был недавно в Москве. Возможно, он снова появится'.
'Вот где надо искать исполнителя. А от него выходить на заказчика. И здесь явно хотели убить Оберман. Видно, за какие-то грехи. Уж очень она, со слов Виктора Васильевича, подлая и авантюристичная особа. Что-то натворила такое, что пожелали ее больше не видеть. Неужели Коля прав? Молодец, парень, пусть работает, набирается опыта, позже на следственную работу надо переводить. А Доронина надо отпускать. Честный порядочный человек. Сколько же он настрадался! Вчера целый вечер душу изливал... А почему третий должен снова появиться в Москве? - промелькнула новая мысль. - Неспроста его послали темные силы. Неспроста... А если ликвидировать кого-то? Неужели Доронина? Коровин же погиб! - Кропоткин вздрогнул, приподнялся с кресла. - Надо предпринять меры. Пусть ребята подежурят... А почему бы не обратиться вновь к Силантьеву? Поговорю завтра с Татьяной. И вообще... - лицо следователя порозовело, на губах ухмылка. - В борьбе с темными силами надо привлекать аналогичные белые, нет, не белые - светлые. Пусть разбираются в своем астральном мире. Глядишь, нам легче будет раскрыть преступление. Это идея!' - и он набрал телефон Павловских.
- Николай Иванович! Это Кропоткин.
- Вечно ты звонишь, когда надо уходить.
- Я недолго. Первое: Доронина я отпускаю. Он не виновен.
- Не торопишься?
- Нет, - твердо ответил следователь.
- Смотри сам, мне сейчас не до твоих чародеев. Выборы приближаются, а здесь убийство депутата Кирсанова.
- Понял вас... Кроме того, я хочу обратиться за помощью к светлым силам. Это их долг. Пусть в астрале сражаются с темными. А мы рядом на подхвате. Есть кое-какие задумки.
- Коля, не пора ли тебе в отпуск? Ты, случаем, не перегрелся на работе? - засмеялся Павловских. - А впрочем, я готов уже к кому хочешь обращаться, лишь бы преступность сокращалась.
Действуй по своему усмотрению. Даю тебе две-три недели, и дело Оберман должно быть закрыто. Пожалел Доронина, так работай вдвойне. Зайдешь завтра расскажешь, что задумал. Все, бывай...
Глава 4
- Витя, проснись! Витенька, проснись! Проснись, Витенька! - в который раз кто-то мягким нежным голосом звал его.
Это же мама! А он не может открыть глаза. Они не открываются, как ни пытался он это сделать. Он провалился в глубокий сон от лекарств, и ему тяжело. Тяжело подняться, а надо. Надо выползать из этой огромной ямы, волчьей ямы, в которую он провалился. Он сидит в грязи разбитый и обессиленный. Надо подниматься.
- Встать! Встать я тебе приказал!
'Кто это со мной говорит? Странно, никого не вижу. Так это же мой голос! Надо вставать'.
Виктор Васильевич с трудом поднялся, зацепился рукой за булыжник, торчащий из земляной стенки, ногу вставил в углубление повыше и с перехватом другой рукой за выступ подтянулся. Отдышался. Еще сделал шаг вверх. Вот он достиг середины ямы. Еще один перехват. И вдруг сверху его кто-то окликнул.
'Это женщина', - подумал Виктор и посмотрел вверх. Он не ошибся.
- Я тебе помогу, - раздался сверху женский голос. - Держись за веревку.
Виктору показалось, что он когда-то слышал этот голос. 'Кто это? Где я слышал этот голос? Нет, не могу вспомнить'.
Тем временем женщина бросила крепкую витую веревку. Виктор ухватился двумя руками за ее конец и стал подтягиваться. Осталось совсем немного. Еще усилие. Вот она, свобода. И вдруг женщина резко откинула покрывало с головы и засмеялась, глядя Виктору в лицо.