23ий день осады Форт Анора выдался довольно солнечным и сулил только хорошее. Проснувшись по привычке еще до зари, я долго лежал на своих спальных мехах, перебирая в уме события последнего похода. Как долго мы все этого ждали! Упорная борьба на подступах к Пайону закончена, и последний оплот нашего заклятого врага - Форт Анор гордо, пока еще гордо развивал свои флаги на ветру у небольшой возвышенности в километре от нашего лагеря. Сколько горя.....сколько горя принес нам Черный Обелиск, скольких сыновей не дождались матери! Сколько мужей не вернулось к женам, оставив плачущих детей без твердой опоры в жизни. Я никогда не смогу этого забыть или простить, какие усилия бы не прилагал. Погибшие невинные души все так же будут являться ко мне во снах и просить...молить... Я не слышу их слов, но я знаю - они просят о мести! - мои размышления были прерваны вошедшим солдатом. Лицо его было сурово, а взгляд подобен стали. Доспехи сверкали как зеркало и внушали уверенность, что с такими безупречными людьми победа обязательно будет за нами.
-- Капитан! С равнин прибыл Эрик с отрядом зачистки и просит аудиенции для доклада! - Солдат вытянулся по струнке, и казалось, был готов молнией сорваться по первому моему приказу. Cердце бешено заколотилось, кровь прилила к голове, и я хрипло выдавил из себя:
-- Сколько?
-- Почти все вернулись, Капитан! - на мгновение лицо его подернулось улыбкой, которая тут же пропала. Я вздохнул с облегчением и велел пропустить Эрика ко мне.
-- Командир Второго Отряда Зачистки Эрик Сторн прибыл с задания и готов держать отчет, Капитан. - Старый воин был сух телом, но невероятно жилист и силен даже для своего возраста, который перевалил за шестой десяток. Он сам - своей силой, умом и упорством пробил себе путь от рядового Отряда Прикрытия до Командира специального назначения, что было большой редкостью для людей простой крови. Доспехи создавали ощущение налета веков, но, несмотря на старость, были вычищены и выглядели очень крепкими. Короткий ежик бороды обрамлял морщинистое лицо с выпирающими скулами, которое хранило знак печали и глубокой скорби. Почти вдвое старше меня! Но, несмотря на это с самого первого дня нашего знакомства я старался установить с ветераном дружественные отношения. Преодолеть барьер было трудно - я человек благородных кровей и сразу по прибытию в добровольное ополчение был назначен на должность, которая для него считалась недосягаемой по праву крови. Своим умением руководить я доказал, что право носить эти латы имею не только по крови, но и по заслугам. Думаю, с тех пор он верил мне и относился чуть более тепло, чем к остальному дворянству. Голос воина был сер и бесцветен:
-- Задание выполнено, Капитан. Отряд сопротивления был застигнут врасплох и зажат в ущелье. Я считаю, они не успели донести вести до союзников.
И добавил совсем уже опустившимся голосом: - Ни один не ушел. Безопасность сохранена.
-- Что случилось, Эрик? Ты сам на себя не похож.
-- Никаких происшествий, Капитан. Потери минимальны. Цель достигнута - Он выглядел эталоном воинской выправки и чести, но боль, плескавшаяся в его глазах, была отчетливо видна мне и резала по сердцу острым ножом непонимания.
-- Отставь формальности, Эрик. Мы одни. Что с тобой? Присядь.
Старый воин слегка замешался, но все же присел на походный стул и упер свинцовый взгляд в пол. Тихо заговорил:
-- Мы действительно застали их врасплох. Частично Сопротивление - мирные жители, сочувствующие своему лорду. Наверно он неплохо обращался с ними, потому что мы не были встречены как освободители от гнета. Лишь как нарушители и захватчики...Их отряд должен был выйти на рассвете по направлению к союзным войскам Серого Флага, но был встречен нами, сопротивление было сломлено, и мы загнали их в ущелье неподалеку. Они хотели сдаться...это не было войной, это было убийство. Последний из них бежавший в спасительную рощу был почти пацаном, таким же, как мои собственные, которые подрастают сейчас дома в далекой Андорре. Я догнал его на коне и, пристроившись чуть сбоку метнул копье прямо в сердце, чтобы муки его небыли долгими. Рука ли дрогнула или таково было проведение, но копье не поразив сердце, прошибло его грудину посередине. Я слез с коня и опустился на колени возле умирающего. Он скреб землю ослабевающими руками, цепляясь за траву, чумазое крестьянское лицо было искажено болью...Я жаждал проклятий и ненависти, чтобы хоть как-то заглушить скребущую муку несправедливости в моей душе. Но ничего этого не было. Он умирал, заливаясь слезами и до последнего вздоха упорно шептал чье-то имя....
Тристан, ты благородных кровей и можешь по своей воле покинуть ополчение, я же скован присягой и мой уход возможен лишь через смерть моей семьи. И эта та самая плата, которую я плачу вот уже много лет. Когда я выплачу весь долг и опустею внутри, надеюсь, я умру. - Он встал, дико нарушая устав, развернулся и вышел из шатра...
Я был в смятении. Слова его поселили горечь в моем сердце, но я не мог понять, как он может так думать о враге. Они убивали наших братьев, детей!!! Нет, нет в моем сердце пощады к ним
------------
Солнечный лучик пробивался сквозь занавески в монашескую келью, игриво прыгая по атласной коже спящей девушки.
-- Ээээльза, Эльзааа. Пора вставать, через час утренний молебен, а ты должна еще помочь мне подмести двор!
Девушка сладко потянулась, высвобождая из-под одеяла свое молодое обнаженное тело, покрытое легким загаром и начала одеваться. Лицо ее светилось от счастья.
Сон, какой чудесный сон ей сегодня приснилась. Она видела как на Яву события минувших дней - молодого дворянского мальчика Тристана, который, встретив на опушке леса прелестную сельскую девочку, неожиданно предложил ей свою дружбу. Между ними тогда небело никаких границ - они были просто дети, которые убегали к бушующему водопаду играть по вечерам. Там они смотрели на закат, открыто делясь своими мечтами. Тристан уже тогда поступил на службу оруженосцем и мечтал и блистательной военной карьере. Когда он рассказывал, как видит ее впереди, Эльза могла часами любоваться его красивым точеным лицом, которое просто светилось от восторга. Шли годы, и судьба показала свои когти, отправив молодого дворянина по армейским лагерям навстречу его блистательной карьере, а Эльзу - в Святую Церковь Мидгарда младшей послушницей. Эльза о том не жалела - служить богу и людям действительно было ей по душе, лишь нотки печали вкраплялись в эту радость оттого, что она больше никогда не видела Тристана...
Где же ты сейчас, что стало с тем милым мальчиком?
В размышлениях Эльза не заметила, как прошел почти весь день в трудах и заботах и наступил вечер. Спать она решила ложиться рано, утром начнется очень важный день. Завтра она и еще несколько пристесс, вместе с отрядом монахов присоединится к солдатам, которые двинуться на Север, на помощь своим союзникам, попавшим в окружение врага и отчаянно сопротивляющимся долгой осаде, защищая свой дом. Но что ей эта война? Там страдают невинные люди, и ее долг помочь им. А война? Война ее не касается, она служит только богу, а не земным командирам...
------------
В день штурма лил сильный дождь. Солдаты по колено в грязи с трудом держали боевое построение, осадные машины застревали, и их пришлось вытягивать канатами из глубоких глинистых колей. Но отступать уже было поздно - разведка доносила, что с Южной стороны на помощь двинулись отряды Серого Флага, и мы должны были взять Форт до их прибытия, иначе наше положение было бы очень плачевным. Битвы на два фронта нам не потянуть, тем более на чужой земле. Неужели снова мы не сможем дожать их? Неужели снова позволим этой черни накопить силы и заставим страдать и умирать наших собратьев снова и снова? Я просто не мог допустить этого и на собрании штаба смог убедить круг капитанов в форсировании наступления...
Рев рвущихся на волю смертоносных заклинаний отвлек меня от воспоминаний и вернул в реальную боевую обстановку. Стены города были взяты ценой немалых жертв, всех запасов осадных машин и сейчас к пробитым воротам стягивались оставшиеся формирования для построения и начала прохождения через жилые кварталы. Местность была неизвестной и, несомненно, опасной. Тем более что с башен замка держали круговую оборону, поливая все подступы к внутренним воротам ворохом смертоносных заклинаний. Немалой крови будет стоить нам этот проход, ох немалой. Но отступать уже поздно, и есть только одна дорога для нас - вперед к цели! Я вытер лицо, мимолетно пожалев о сломанном в прорыве шлеме, и крепче сжал рукоять меча.
-- ГОТОВНОСТЬ, 333333, 22222, 11111 ВПЕРЕЕЕЕД.
И рев оглушающих голосов взмыл вверх, тут же потонув в звуках разгорающегося боя. Я рванул в первых рядах, принимая на себя удары молний и прорываясь сквозь ледяную пелену заклинаний вперед и вперед, теряя силы и держась на одной силе воли. Малые отряды заграждения врагов, встреченные нами были довольно легко откинуты назад, но смертельная магия постоянно держала в напряжении, а фокус лучников один за другим выдерал жизни из моих солдат. Вскрик рядом и я вижу, как еще один рыцарь падает замертво - стрела попала между щитками, прикрывающими шею и он, выплеснув кровь через рот, упал замертво с разодранным горлом. В глазах моих темнеет от налитой крови и злобы, и я остервенело, врубаюсь в очередной отряд, напавший из за угла. Уже не заботясь о собственной защите как берсерк разрубая в клочья тела врагов, скованных лишь легкой броней, неспособной держать удары моего тяжелого двуручного меча.
Треск разряда, громкий шум в ушах и тишина, которая накрывает меня как колпаком. Две стрелы торчат в моем теле, источая яд в мою кровь, и я теряю последние силы в последнем рывке к заветным воротам. Рядом со мной вижу тени бегущих солдат. Как мало! Как чертовски мало их! Краем глаза вижу вспышку с угловой башни и ощущаю мощный электрический разряд, пронзающий мое тело, рвущий жилы в моих руках....я падаю от бессилия на колени, с трудом удерживая меч в руках и где то далеко на задворках сознания слышу, как кто-то кричит - "нет, неееет!" и ощущаю, как целительная сила идет в мое тело. Этот голос...почему он такой знакомый?
Я вижу залитыми кровью и потом глазами силуэт, появившийся передо мной и ощущаю, что лечебной силы не хватит, чтобы удержать меня на грани жизни, если последует еще один удар. Собрав все силы в решающем рывке, бросаю свое тело навстречу врагу, выкидывая меч вперед, и ощущаю как тяжелое, зазубренное лезвие легко пронзает плоть, почему-то не прикрытую какими либо доспехами...вскрик и тело поверженного врага валиться на меня.....
Я чувствую горячие руки, обвивающие мои шею и тихий шепот умирающей девушки у своего уха: - так вот какой ты стал, Тристан...
Соль ее слез, капающих на мое лицо больно разъедает глаза.. Или это мои слезы?
Теряю сознание.
------------
Десять дней лекари боролись за мою жизнь, за которую я сам уже не боролся. Десять долгих дней был я на грани смерти и жизни, поглощенный иллюзорными больными галлюцинациями. И лишь на десятый мое состояние перестало внушать опасение. Форт Анор пал и это была безоговорочная победа наших союзных войск. Черный Обелиск был наказан и это битва, несомненно, войдет в анналы нашей истории и я как один из ее героев. Солдаты ликовали, круг капитанов чинно праздновал и предвкушал почести по возвращению домой. Душа моя же была залита той кровью, что я пролил в битве, она не покидала меня, разъедая изнутри, оставляя едкие ожоги и превращая все мое существо в струпья и прах. Я убил ее, убил своими руками....
Что политика? Что есть победа? Все это грязь и интриги. Мы верим в то, во что хотим верить. Чем мы лучше их? Наши руки в крови их сыновей, чьи то дети по ту сторону баррикад не дождутся своих отцов и зайдутся в горьком плаче, прижимаемые овдовевшими матерями. Наши руки в крови, перед нами цель - а средства оправдать мы всегда найдем чем. Ненавистью, праведным мщением... Насилие порождает насилие. Я не мстил за умерших, я не достигал праведных целей. Я приумножал горе, насилие и нес его в народ своими собственными руками....
Эльза, простишь ли ты меня?
------------
Я медленно брел, ведя нагруженного моими скромными пожитками коня под узду. Медленно шел сквозь строй солдат. Одни смотрели на меня с презрением, другие с явным не понимаем. Кто-то шептал - "Предатель", некоторые, кажется, даже сжимали рукояти мечей, так что побелели костяшки их пальцев. Я медленно добрел до старшего Капитана, не глядя, протянул ему свой гербовый доспех - свою блистательную военную карьеру. И шел дальше, а в голове моей билась одна мысль - "простила ли, простила ли она меня?" в душе осталась незакрытая рана, которая никогда не зарастет. И платой за содеянное будет кровь, сочащаяся из моей души. Она будет сочиться, и когда, выплатив этот долг, я опустею внутри, надеюсь, умру...
Война здесь для меня закончилась - моя война с самим собой только начиналась. Я шел на закат не зная, что ждет меня впереди. За спиной слышался неодобрительный шепот солдат с неприкрытым презрением. И лишь один сухощавый старик в самом заднем строю тихо прошептал себе под нос: - теперь ты понял меня...брат
(c) 10.04.08