Ракса Джей : другие произведения.

И волком я бреду во снах...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все ведут войны. Везде и во все времена живые существа отнимают жизни у других живых существ. И не важно светится в глазах их разум или нет. Причина убить найдется всегда. Нашлась такая причина и у благородных эльфов. Одни эльфы объявили войну другим, призвав под свои знамена людей. Человек же, правитель приграничного княжества нанял для своей охраны свирепых и беспощадных ворков - оборотней! А война глазами оборотня выглядит так..

И волком я бреду во снах...

Апрель 2017

Пролог.

   Самый обычный, суматошный день подходил к концу, незаметно перетекая в самую обычную ночь. Добравшись, наконец, до кровати я вытянулся, с радостью почти граничащей с наслаждением. Понемногу опускала усталость, позволяя, наконец, сознанию уплыть в сон. Закрывая глаза, я увидел, нет, скорее почувствовал, как полная, нереально близкая луна заглядывает в окно...

1.

   "Опять Варга толком не закрепила оружие", мысль эта вывела меня из почти бессознательной монотонности бега, вереницей потянув за собой и другие.
   О том, как десять дней назад на наших границах появился человек, причем он ждал, пока его заметят. Вообще-то на земли нашего клана другие существа, особенно эльфы, стараются не заходить. Разве что по глупости или заплутав. Да еще ради наживы, мы живем высоко в горах в гномьих копях.
   Ничего не скажешь, смелый для человека. Дозорные-то особо не церемонятся, ну человек - добыча как добыча. Но его привели ко мне в логово. А пришел он напомнить о старом договоре и нанять на службу. Давно это было, но мы помнили. Человек сказал, что князь Лаон, правитель Мавена, города в долине реки Нивен призывает его охранять. Да, это предложение было очень-очень, кстати, близилась зима и по всем приметам очень суровая зима, возможность же заработать была не лишней. У нас было катастрофически мало золота. После того как ляжет снег станет трудно охотится и чтобы не голодать мясо придется покупать у людей.
   Собрать отряд дело трех дней. Я выбрал восемь родичей. Трое стариков, матерых и опытных, двое средних лет - закаленные в боях, и молодежь горячая и боевитая порой до безрассудности. Вооружился каждый на свое усмотрение, скажем прямо, оружие было самое разношерстное - гномьи топоры, человеческие мечи, эльфийские кинжалы, стрелы и метательные ножи. Припасы, походный сундук для самого ценного (нашего секрета - огнестрельного оружия), личных вещей отряда и самого необходимого, на мой взгляд.
   Вот только сестра уговорила взять с собой Варгу, племянницу. Молода, совсем еще щенок. Дома никакого сладу с ней не стало, того и гляди сбежит, а так хоть под каким-то присмотром. Да и добычу в семью принесет.
   Три дня и три ночи шли мы на запад - пересекли практически бесплодное высокогорье, горные луга, редколесье. Остановок почти не делали, только чтобы утолить жажду, подкрепиться, недолго передохнуть и назначить новых носильщиков сундука. Но как не коротки были привалы, Варга доставала из сундука зеркальце и гребешок, чтобы причесать ну, по крайней мере, попытаться причесать свою мохнатую рыжую гриву.
   Когда же отряд приблизился к дремучим, вековым лесам - землям эльфов, переходы стали только ночными. Днем же устраивали тайные лежки - под корнями упавших деревьев, в валежнике или в оврагах под навесом корней. Умение прикинуться ветошью и не отсвечивать необходимый навык. Не ведение дичи или противника о тебе, резко повышает шансы на успех.
   Близился конец ночи и окончание нашего путешествия. Запахи окружающего леса изменились. Все явственнее чувствовались люди, эльфы и даже немого гномы. Город был совсем рядом.
   До рассвета я решил к городу не подходить, а оставшееся время использовать для отдыха и последних инструкций относительно того как себя вести. Я достал из сундука и выдал всем по миске и ложке, строго приказав пользоваться ими для еды, делать это только за столом и прилюдно не есть сырого мяса. А самое главное эльфы здесь не дичь и охотится на них нельзя. Решения вожака, конечно, не оспариваются, по крайней мере, в "лицо", но недовольно бурчали почти все.
   Оставив отряд (пусть переварят приказы и успокоятся), я отправился на разведку. Город стоял на возвышенности над широкой долиной на левом, более пологом, берегу реки. Правый берег, насколько хватало глаз, представлял собой практически отвесную скалу, возвышавшуюся уступами до самых снежных вершин.
   Дремучие леса, через которые мы пришли, подступают к самым городским стенам (десять-двенадцать метров высотой). Разделяет их только ров когда-то широкий, но уже заросший кустарником. Наблюдения с опушки дали массу полезных сведений - по верху городской стены ходили двое часовых, ну как ходили, один забросив, щит за спину прогуливался, волоча по каменным плитам древко копья, другой спал сладко похрапывая. Над воротами по бокам были полубашенки, для лучников, которых впрочем, видно не было. Перед воротами стояли еще двое часовых, незадолго до этого вышедших из калитки в воротах, которую за ними сразу же заперли.
   Спустившись под прикрытием кустов и тени от моста, по достаточно пологому берегу рва, я приблизился по колено в воде к воротам. Охранники службу несли не слишком ревностно, щиты и копья стояли у ворот, а служивые болтовней убивали время до смены караула. О нас они говорили тоже. О том, что ждут уже два дня, хотя время еще не вышло, хорошо, что уже скоро утро и в их вахту мы не придем. Были еще всякие россказни о нашем племени, из тех, что люди обычно травят, если речь заходит о "волках". Я навострил уши - наш слух намного лучше человеческого, поэтому определить, что часовые за воротами не сачковали, не составило труда. Потом один из привратников стоявших на мосту достал трубку и кисет с эльфийским табаком, пряным почти удушливым, а другой сказал: "Хорошо бы поделится", - и, набив трубки, они молча курили, наблюдая как солнце золотит верхушки столетних деревьев.
   Пора. Скрываемый тенями я вышел на дорогу, и стал ждать пока, солнце осветит меня. Сказать, что для часовых мое появление было полной неожиданностью, а стоял я от них метрах в пяти, значит ни сказать ничего. Один из них выронил трубку изо рта, а они оба судорожно бросились к оружию, едва не столкнувшись, ветерок же донес липкий запах паники.
   Выждав пока они возьмут оружие и встанут по местам я сказал: "Я Рэм. Князь звал". Тот, что стоял справа, стал изо всех сил стучать руками и ногами в калитку и кричать что пришли "волки", перемежая это ругательствами в адрес тех, кто был за воротами.
   Калитка распахнулась, и из нее выбежали еще двое солдат во главе с начальником караула. Меня провели внутрь. За воротами стояли еще трое в полной боеготовности, явно ждали нас. Да такой наглости, как спать в присутствии офицера, они себе не позволяли.
   Город был почти круглым, не больше пары километров. От тех ворот, через которые я пришел, на юго-запад, до других шла широкая, мощеная камнем практически прямая улица. Она делила город на две равные части. Направо были высокие, до пяти этажей, каменные дома, расположенные без какого либо порядка. Почти на всех были вывески разных лавок и мастерских. Слева от ворот, вдоль крепостной стены, а как потом выяснилось и внутри нее, были казармы. Далее - солдатская кухня, вдоль нее прямо на улице, просто под навесом, стояли длинные дощатые столы и лавки. Еще дальше были конюшни, вначале солдатская, а потом и княжеская. И наконец, около самых ворот, собственно княжеский дворец. Большое каменное здание с несколькими башнями под шатровыми крышами. В центре города находился большой круглый колодец, вокруг которого была рыночная площадь.
   Не считая меня, двух солдат и начальника караула на улицах еще никого не было. Оно и не удивительно, люди в отличие от нас плохо видят в темноте, а только-только встающее солнце не разогнало еще сумрак внутри городских стен. Однако мои провожатые не взяли фонарей, по-видимому, за ночь сожгли все свечи. Пройдя вдоль казарм и кухни, через площадь, меня провели во дворец через черный ход возле конюшни.
   Во дворце тоже еще спали. Начальник караула отчитал задремавших часовых, стоявших у черного хода. И один из них, с фонарем пошел впереди нас по длинному, не слишком широкому коридору вглубь дворца освещая дорогу. Распахнув одну из дверей, мы оказались в достаточно большой полукруглой комнате, с высоким потолком. Под узкими, высокими окнами стояли длинные резные лавки, на одну из них и указал мне офицер, солдаты сели слева и справа. Сам он уселся у противоположной стены, где между дверей, кроме лавок были еще и столы. Держались они бодрячком, однако от внимательного взгляда не укрылась нервозность и явная усталость. Тот, что был с фонарем вышел в ту же дверь, оставив нас (по человеческим меркам) в темноте, впрочем, мне света было вполне достаточно.
   ­Немного времени спустя в другую дверь с фонарем вошел явно не рядовой солдат. По всей видимости, из личной охраны князя, потому что говорили они на равных, а слова начальника караула о том, что князя надо немедленно разбудить, выслушал очень надменно, но ушел. Комната снова погрузилась во мрак, к неудовольствию людей.
   На этот раз ждать пришлось довольно долго. Было слышно, как в коридорах началась суета. Немного времени спустя из маленькой боковой двери освещая дорогу фонарем со свечой, вышла пожилая (лет шестидесяти) женщина. Невысокого роста, полноватая, но еще крепкая. На ней было мышиного цвета шерстяное вязаное платье, подпоясанное тонкой шелковой лентой, плечи прикрывала коричневая шаль, а на ногах были шлепанцы мехом внутрь на кожаной подошве. Седые волосы были распущены. Ступая тихо, но уверено она дошла до середины комнаты, когда глаза, блеснувшие желтым, (в них отразился свет) выдали мое присутствие. Резко подняв фонарь, она ойкнула и отпрянула, увидев меня целиком. Однако заметив солдат, а потом и начальника караула успокоилась, прибавила шаг и вышла из комнаты.
   Прошел почти час. Свет поднимающегося солнца проник через стрельчатые окна, осветив комнату.

2.

   Дверь, ведущая в тронный зал, наконец, открылась. Была она арочной метров трех высотой и около двух шириной, дубовые доски в толщину никак не меньше двух ладоней. Украшением служила незатейливая резьба.
   Начальник караула встал и, посмотрев на меня, движением руки пригласил войти. Солдаты же осталась сидеть, и с каждым шагом к двери, на их лицах все явственнее читалось облегчение.
   Возле створок двери стояли двое из личной охраны князя, они крайне подозрительно посмотрели на мое оружие - грудь защищали два десятка метальных ножей в сплошных ножнах, закрепленных на широких кожаных ремнях портупеи, еще два кинжала были ниже в ножнах на животе; на поясе по бокам висели два коротких меча, а слева в широкой кожаной петле еще и двузубая кошка, обмотанная шелковым шнуром; за спиной был гномий топор (засунутый под рюкзак-короб из твердой кожи), в кольцо, на конце ручки которого продета веревочная петля, накинутая на плечо, по бокам рюкзака крепились - справа колчан типа тубуса с крышкой, слева короткий лук из рога без тетивы. Но при всем этом арсенале разоружать меня, однако никто не решился. Затворив дверь, личная стража двинулись в двух шагах позади нас, к возвышению в противоположном конце зала
   Тронный зал был достаточно велик больше двадцати метров в длину и десять в ширину. Сводчатый потолок возвышался никак не меньше, чем на восемь метров, на высоте же четырех (как раз на уровне потолка приемной) шла широкая деревянная галерея, опоясывающая весь зал. По правой стороне были узкие стрельчатые окна, как в приемной, только здесь украшенные цветными витражами, слева было несколько дверей меньшего размера. Простую каменную кладку стен украшали гобелены, многие явно эльфийской работы. Мебели не было совсем, не считая двух украшенных искусной резьбой тронов, стоящих на подиуме. Я остановился, не доходя порядка десяти шагов. Охрана позади меня поклонилась.
   На более массивном и высоком троне сидел князь. Мужчина примерно пятидесяти лет, среднего для человека роста, мне же он был едва по плечо. Мускулистая когда-то фигура начала уже заплывать жирком. Его прямые черные, но уже с проседью волосы и борода были аккуратно подстрижены, однако заметно растрепаны (вероятно, поспешно собираясь на цирюльника время, он тратить, не стал). Круглое лицо было смуглым, на лбу залегли глубокие морщины, брови сведены в переносице прямого носа, а взгляд черных широко посаженных глаз был настороженным и цепким. Только пухловатые губы несколько не вязались с остальным обликом. Одежда была простой. Вязаную рубаху до колен из белой шерсти украшал мелкий рисунок, бежевые штаны из тонкого, плотного явно дорогого полотна были заправлены в невысокие сапоги из мягкой кожи. Пояса а, следовательно, и меча на нем не было, однако я уловил специфический запах эльфийского металла, смазанного хорошим жиром - кольчуга, надетая под одежду. И носил он ее по всем приметам постоянно. Украшений не было вовсе.
   Князь внимательно следил, как я шел от дверей и чем ближе я подходил к трону, тем напряженнее становилась его поза, а лицо - мрачнее. Стило мне только остановиться он практически выпалил:
   - Ты пришел один? ­- именно это обстоятельство беспокоило его больше всего.
   - Нет. Нас много.
   Надо признать, что ораторов в нашем племени не бывало, говорим мы не очень, горло как-то не так устроено. Но те, кто считал нас тупыми дикими зверями, поплатились за свое заблуждение жизнью.
   Услышав мой ответ, он несколько расслабился.
   - Сколько нам заплатят?
   - По кошельку золота каждому! - сказал князь.
   Это была хорошая цена, и платить он бы готов.
   - Две трети сейчас, треть после всего, - уточнил я, он кивнул: - Договорились.
   После этих слов князь заметно повеселел. Выражение лица изменилось, став более доброжелательным. Посчитав, что основные вопросы решены, он вспомнил о том, что еще не завтракал. Правитель хлопнул в ладоши:
   - Подавайте завтрак мне и моему гостю! - легкой пружинистой походкой он спустился с подиума и направился в сторону боковой двери, жестом пригласив меня следовать за ним. Офицер и стражники пошли тоже
   За дверью оказалась господская столовая. В центре стоял достаточно длинный массивный стол окруженный стульями. Князь прошел вдоль стола направо и сел во главе, охранники встали за его спиной. Начальник караула подошел к ближнему от двери углу стола и отодвинул для меня стул. Сам же остался стоять.
   Почти сразу появилась, виденная мной ранее, старуха. Она несла небольшой глиняный кувшин, подойдя к князю, встала слева от него. За ней вбежала с кубками в руках заспанная девчонка лет двенадцати. Обойдя стол с противоположной от меня стороны, она поставила один кубок перед князем, необходимость поставить кубок передо мной вызывала в ней глубокий трепет, но совладав с собой, девочка сделала это, почти бегом. И опрометью скрылась в маленькой дверце, которая вела (как мне подсказывал нос) на кухню.
   Старуха, которая, по всей видимости, была у князя домоправительницей, налила ему не больше трети кубка, по виду он хотел больше, но прилюдно спорить не стал. Подойдя ко мне, она сморщила нос. Да уж запах был сильным, даже по человеческим меркам. От меня разило потом, мокрой псиной, болотом и прелой листвой. Всем своим видом старуха выражала недовольство тем, что я вооружен, а на лице так и вовсе читалось: "Пустили шелудивого пса за стол". Наполнив мой кубок до краев, она вернулась на прежнее место.
   Князь произнес тост "За то, что вы, наконец, пришли!" и немного, отпил. Я сделал большой глоток, напиток оказался легким ежевичным вином, насыщенного вкуса, тягучим и сладким почти до приторности, такое делают эльфы. Потом мы пили молча. К моменту, когда мой кубок опустел (а произошло это довольно быстро) из двери, ведущей на кухню, снова показалась девочка-служанка, которая несла перед собой за две ручки плетеный поднос с невысокими бортиками. Пройдя тем же путем, что и прежде, она поставила перед князем вазу с фруктами, глубокую тарелку и деревянную кружку, украшенную резьбой, положила ложку и небольшой нож. Мне предназначались ваза с фруктами поменьше, мелкая тарелка и вилка с ножом. Все столовые приборы были эльфийской работы из серебристого сплава, по запаху, из олова и меди, совсем без серебра. Определить состав сплава для нас не составляло труда, металлы пахнут довольно сильно. По этой же причине никому еще не удалось подсунуть нам фальшивое золото, а глупцы, делавшие такие попытки, заплатили очень дорого.
   По знаку домоправительницы девочка заняла место справа и чуть позади от меня, подливая вино в мой быстро пустеющий кубок из кувшина, который ей отдала старуха.
   Через пару минут из кухни вошли два паренька, лет тринадцати, в одинаковых штанах и куртках из светлого полотна явно поварята. Заспанными они не выглядели. Держа в руках подносы с едой, один направился к князю, наполнил его тарелку кашей (из маленького керамического горшочка с крышкой), в кружку, из кувшина который принес, налил что кисломолочное. Домоправительница добавила в тарелку почищенное и порезанное яблоко. Другой поставил передо мной блюдо наполненное нарезкой колбасного ассорти.
   Окинув взглядом, бывший передо мной натюрморт, я поменял местами тарелку и блюдо. Покрутив в руке вилку (не вызывала она доверия, как впрочем и нож), хотел было подцепить кусок когтем правого мизинца. Старуха, заметив это, почти фыркнула, да уж за княжеским столом такое перебор.
   Чтобы как то изменить ситуацию и произвести впечатление я одним движением пальцев достал церемониальный эльфийский кинжал, для окружающих же это выглядело, так как если бы он сам выпорхнул, блеснув алмазами, из ножен ко мне в руку. Такие ножи были большой редкостью, ими могли владеть только аристократы светлых эльфов, не многие из людей видели их. Подцепил им колбасу и отправил в рот. По комнате прокатился вздох восхищения. Должный эффект был произведен.
   Еда разрядила обстановку. Князь заговорил, жестикулируя ложкой:
   - Хорошо, что вы пришли. Меня хотят убить! Доверять ведь никому нельзя, каждый готов продаться. А еще намечается война. В походе ведь случится может всякое. Про вас же говорят, что договоров вы, ни при каких обстоятельствах не нарушаете. А перекупить вас эльфы точно не смогут.
   - Мы не продаемся! - с возмущением сказал я.
   - Да-да это я и имел в виду, - поспешно ответил князь.
   В это время, стараясь не шуметь, в столовую просочился богато одетый мужчина. Это был начальник городской охраны.
   - Ваша Светлость. Вам же предлагали хорошо тренированных эльфийских телохранителей! - произнес вошедший направляясь к князю.
   - Вот они бы меня ночью и прирезали! - пресекая всякое обсуждение, ответил князь.
   Начальником охраны был, как я потом узнал, двоюродный брат княгини, по имени Абелон. Лет тридцати с небольшим. Высокого роста, худощавый. Щеголеватого вида. На узком лице ухоженные усы и борода. Волосы, подстриженные, так что шея открыта, прилизаны и зачесаны за уши. Одет он был с иголочки. Камзол и узкие штаны из дорогого красного бархата. Длинный плащ с капюшоном из темно-синего шелка на светлой подкладке, фалды которого вышитые серебром по краю, закинуты за спину. Черные сапоги до колен были начищены до блеска. На шее массивная золотая цепь затейливого плетения явно эльфийской работы, крупные перстни почти на всех пальцах. Хотя самым для меня примечательным был его запах, говоривший о том, что ночь он провел у любовницы-эльфийки.
   Игнорируя начальника охраны, я обратился к князю:
   - Что мы будем делать?
   - Вы должны всегда и везде меня сопровождать. А еще по ночам охранять мои покои и детскую. И в военном походе будете моей личной охраной.
   - Ладно. Но дворец охранять будем сами. Солдат ночью не нужно, - уточнил я.
   Очень не хотелось случайно прирезать какого-нибудь стражника, испортив тем самым отношения.
   - Половина всего, что добудем в бою наше, - прибавил я тоном, не предполагающем возражений.
   Тень сожаления скользнула по лицу князя, но он согласился.
   В столовую из кухни потихоньку вошел и встал у двери сухонький и сгорбленный дедок, одетый во все темное. На поясе висела большая связка ключей разного размера. Указав в его сторону, князь сказал:
   - Это Майн, кастелян. Если что будет нужно, обращайся к нему или Дане, - сделал жест в сторону старухи. Переводя взгляд на кастеляна: - Посели их поближе к моим покоям.
   - Ваша Светлость, разумно ли селить их в городе. Горожане будут волноваться.
   Пропустив реплику начальника охраны, мимо ушей князь обратился ко мне:
   - Какие-нибудь пожелания относительно жилья?
   - Нам надо свободно выходить из города, - сказал я.
   - Что-нибудь придумаем. Казарма для вылазок? - негромко сказал Майн, надтреснутым голосом, обращаясь к князю. Тот кивнул
   Покончив с завтраком, Лаон встал и со словами "У меня еще полно дел" вышел в третью дверь, ведущую, по-видимому, в его личные покои.
   Я тоже разделался с едой, и демонстративно поковыряв в зубах эльфийским кинжалом, обратился к начальнику охраны:
   - Стража службу несет плохо. В карауле спят и языки чешут. Муштровал бы их получше.
   - Я свое дело знаю волк. Не тебе меня учить, - процедил он сквозь зубы и демонстративно развернувшись, вышел в тронный зал.
   Да, рассиживаться нечего, я встал и обратился к начальнику караула:
   - Выведи за ворота.
   - Когда вас встречать у ворот, чтобы показать отведенное жилье? - поинтересовался кастелян.
   - Ждать не надо идем, покажешь.
   Выходя из столовой кастелян, сделал жест рукой понуждающий домоправительницу к каким-то действиям.
   Обратный путь до ворот занял больше времени, Майн шел не быстро. Выйдя за городские стены, он бросил на меня вопросительный взгляд:
   - Веди, показывай, - сказал я и пошел следом за ним направо от ворот вдоль городской стены. За мной топали два охранника.
   Примерно поравнявшись с дворцом, провожатый остановился возле кучи валунов, снял с пояса связку ключей и выбрал большой, почти в локоть ключ, сделанный гномами. Подойдя вплотную к стене, вернее к небольшой двери, тщательно замаскированной под каменную кладку, и открыл ее этим ключом. Толщина дубовых досок никак не меньше трех ладоней, изнутри - массивный засов.
   Вглубь стены вел коридор, кастелян зажег светильник, взятый им в нише возле двери, и пошел внутрь, по ходу зажигая еще светильники. В стенах еще были узкие бойницы, городская охрана могла полностью контролировать коридор. Ширина, которого была не более метра, а потолок низкий настолько, что пришлось пригнуть голову и прижать уши, что бы пройти.
   Миновав метра четыре, Майн толкнул еще одну дверь, запирающаяся изнутри на засов. За ней была небольшая прямоугольная казарма, человек на двадцать. Потолок сводчатый, не больше трех метров в самой высокой точке. Справа от двери стояли двухъярусные нары, разделенные узкими проходами. Слева был стол и лавки из ровных струганных досок, и еще несколько нар. На противоположной стене располагались два узких окна и еще одна дверь в противоположном углу.
   Кастелян, поставил лампу на стол, пошел открывать ставни, стало светло, и он увидел, что комната уже заполняется моими соплеменниками, причем некоторые уже сладко посапывали на нарах устланным свежим сеном. Охранники то, топавшие за нами, при движении издавали много шума - бряцало оружие, скрипело кожаное обмундирование, цокали по каменным плитам башмаки на деревянной подошве, подбитые гвоздями. Под таким "прикрытием" проникнуть не замеченными труда не составило.
   Несколько придя в себя, а то от неожиданности он едва не чувств лишился, Майн отпер другую дверь. Она выходила внутрь городских стен между княжеской конюшней и дворцом. Буквально в двух шагах от черного хода, через который я уже ходил. Кастелян отцепил от своей связки ключи, которыми открывал двери и отдал мне. Уже в дверях я ему сказал:
   - Передай князю две ночные стражи наши. Заступаем вечером.
   Не более четверти часа спустя появилась домоправительница. Она энергично постучала в дверь, ведущую в город и, не дожидаясь, ответа вошла. Стоя у двери обращаясь, сразу ко всем произнесла:
   - Что вы едите?
   На это мои соплеменники стали выкрикивать свои пожелания типа "Мне свинину, а мне баранину. Нет лучше оленину. Кролика. Мясо надо парное". Старуха, выслушав эти реплики с изрядным скептицизмом на лице, перевела на меня вопросительный взгляд.
   - Мы будем тоже, что едят люди. Только соли побольше, - такой ответ ее вполне удовлетворил.
   - Вам посуда нужна? - в качестве ответа ей продемонстрировали тарелки и ложки: - Понятно, значит только кружки, - пробормотала себе поднос, уже громче обращаясь ко всем: - Завтрак будет через час, обед в полдень, ужин за час до третей стражи. Еще что-нибудь нужно?
   - Где можно умыться? - поинтересовалась Варга. Она сидела на нарах, поджав под себя ноги и, причесывалась, поплевывая на гребень.
   - У колодца, - бесстрастно ответила старуха, махнув рукой в сторону двери.
   Постояв еще немного, но больше никто к ней не обратился и вышла.

3.

   Таким образом, началась наша служба у князя Лаона.
   Завтрак принесли, как и было обещано. Стук в дверь прозвучал робко, но вполне отчетливо. Вошла женщина средних лет, оказавшаяся кухаркой, с плетеной корзиной. Следом два солдата за ручки втащили большую медную кастрюлю с крышкой, снаружи изрядно закопченную, которую поставили на край стола. Рядом женщина поставила корзину, из которой достала деревянные кружки, большой половник и берестяной туесок (в нем оказалась соль). Половник в ее руках как будто послужил сигналом и все пришли в движение. За считанные мгновения моя лохматая братия выстроилась в очередь, каждый знал свое место (согласно заслугам и возрасту), а попытка занять чужое означала смертельное оскорбление. Для нас раздача пищи была практически священным обрядом. Было заметно, что кухарку удивило такое наше поведение, она-то ожидала, что начнется грызня, как на псарне.
   Когда кухарка сняла с кастрюли крышку, мои сородичи как, по команде вытянули носы и стали принюхиваться с явным одобрением. Она раскладывала по тарелкам густую мясную похлебку с овощами, получая свою порцию, каждый садился и начинал есть. Тут обнаружилось неожиданное удобство такой простой вещи как ложка - ею можно было щелкнуть по носу соседа, заглянувшего не в свою тарелку. Сильнее всего кухарку удивило то, что кости попадавшиеся в похлебке были сгрызены, а тарелки вылизаны дочиста.
   Быстрее всех справилась со своей порцией Варга и, оглянувшись опасливо на сородичей, протянула тарелку кухарке и заискивающе спросила:
   - Еды еще можно? - в племени такое не принято, и вполне можно получить тяжелой лапой, но женщина улыбнулась почти по-матерински и положила ей добавки.
   Примеру Варги последовали еще трое молодых: Мар, Ваг и Рит, старики же посчитали такое для себя зазорным.
   После еды, когда кухарка начала собирать посуду, Ваг решил утолить жажду, полакав из бочки с питьевой водой, стоявшей в углу. На это я предостерегающе рыкнул. Подойдя к бочке, зачерпнул и налил ковшом воду в кружку и демонстративно выпил. Лучшая инструкция - личный пример.
   До вечера было много времени, а воинам следовало хорошенько отдохнуть.
   - Всем спать! - скомандовал я.
   Мои сородичи быстренько сняли большую часть оружия (рюкзаки с луками и стрелами засунули под нары, а топоры и мечи пожили за голову), скинули кожаные сандалии, и блаженно растянувшись, сладко засопели. Спать на досках покрытых сеном лучше, чем на голой земле в лесу. Пусть отдыхают им заступать в караул только к ночи, моя же служба уже началась.
   Хороший вожак должен "держать нос по ветру", вот и мне следовало все разнюхать, услышать, увидеть. Я достал из рюкзака длинный плащ с капюшоном из плотной шерстяной ткани темно-зеленого цвета.
   Следует пояснить, что оборотни это не люди, обращающиеся в зверей, а отдельная раса разумных существ умеющих изощренно маскироваться под кого и что угодно. Физически мы не меняемся, эта ментальная способность - совокупность наблюдательности и умения подражать, возможности "слышать" эмоции и мысли, дар внушения. И вот окружающие воспринимают тебя кем-то другим, либо не видят вовсе, даже если ты стоишь рядом. Сами мы это называем "накинуть маску" и "отвести глаза".
   Надев плащ, я вышел в город и слился с толпой. Проходя по рыночным рядам, становился торговцем или ремесленником с соседней улицы, которого все знают, но имени не вспомнить. Горожане, увидев меня, приветственно кивали, ведь они видели соседа с какой-то дальней улицы. Заглянув в таверну, был приглашен выпить с шумной компанией солдат, ведь я был тем неказистым воякой из соседнего взвода, которого они видят на построении. Я мог прикинуться даже эльфом или гномом, но лишь до того момента пока не заговорю.
   Обследуя городские закоулки, я заходил в лавки, мастерские и таверны. Дабы иметь более полное представление о происходящем вокруг, внимательно прислушивался к разговорам горожан, солдат, крестьян, заезжего люда и нелюдей. Поднялся на городскую стену, чтобы окинуть взглядом окружающий ландшафт.
   Владения князя Лаона были не велики, но стратегически выгодно расположены. Город стоял на большом торговом тракте ведущем из людских владений через земли светлых, а потом темных эльфов к горам населенных гномами. Дорога, спускавшаяся с высокогорья и пролегавшая через дремучие леса, наконец, выходила к реке, которая выше по течению из-за порогов была не судоходна. Горный массив у подножия, которого примостился Мавен, плавно к реке не спускался, а обрывался многометровыми каменными осыпями, поэтому безопасный путь проходил только через город.
   Вглубь леса от северо-западных ворот, местные их называли Лесными, вдоль правой стороны дороги почти на километр тянулись в несколько линий крытые торговые ряды и павильоны - ярмарка. От подножия крепостной стены в ее западном секторе начиналась большая площадь, именовавшаяся Пастушьей, с полкилометра шириной и длинной не менее полутора (как раз от Тракта до обрыва). На ней обычно ставили шатры торговцы скотом, либо те, кто по каким-то причинам не пользовались гостиницами. Ближайшая была в Слободке Нелюдей. Это поселение не многим меньше самого города, но куда более упорядоченное. Начинаясь от дороги, широкой полосой огибало рынок и Пастушью площадь, заканчивалось у самой осыпи. Жили в нем основном светлые эльфы, немного лесных и полукровки, а так же, как я потом выяснил, было несколько семей гномов и даже лесные тролли.
   Что касается эльфов. Как я думаю, тысячи лет назад они были единым народом, но обладая способностью усилием воли заставлять меняться, из поколения в поколение, любых живых существ они изменили себя. Эльфийская раса разделилась на несколько ветвей. Рядом с нами жили светлые, темные и лесные. Мы слышали о существовании крылатых и тех что жили в воде.
   Еще князю принадлежала плодородная долина, расчерченная, насколько хватало глаз, прямоугольниками полей, садов и заливных лугов. Почти от самых Речных (юго-восточных) ворот и до пристани по обеим сторонам Тракта располагались большие однотипные деревянные здания, из разговоров в городе я выяснил, что это кузни, мастерские и склады. Дальше, между осыпями и рекой, были натыканы без всякого порядка сотни домиков - поселение крестьян.
   В городе узнал я много, но следовало знать больше. Поэтому спустившись со стены, направился через Лесные ворота в Слободку Нелюдей. Там при постоялом дворе располагался трактир, куда ходили офицеры и местная знать, да и эльфов послушать будет не лишним.
   Еще издали меня привлекли разнообразные ароматы, доносившиеся от торговых рядов. Пахло пряными травами, винами и пивом, сладостями и фруктами, мясом, овощами и прочей снедью, выделанной кожей, пушниной и тканями, деревом, смолами и металлами, да и много еще чем. Следовало прикупить того-другого для облегчения налаживания отношений с местными. Нос безошибочно привел меня к винной лавке, где была куплена большая бутылка сливового вина, крепкого и сладкого Я просто указал на сосуд и молча, отдал названную торговцем сумму. Еще немного походив по рядам, я нашел человека, продающего благовония, обычно ими торгуют эльфы, но мне продавать, точно не станут. Обнюхав его товар, я указал пальцем на табак, похожий на тот который курили часовые у ворот. Вообще-то никто из оборотней не курит, уж очень сильно дым бьет по носу.
   - Сколько нужно, господин? Может насыпать в ваш кисет? - весело улыбаясь, спросил торговец.
   - У меня нет. Насыпай до полна в свой.
   Необходимость ему отвечать меня не обрадовала. Ведь как только я заговорил "маска" развеялась, и человек увидел мой истинный облик. Он перестал улыбаться и заметно побледнел, а его рука протянувшая мешочек и забравшая деньги заметно подрагивала.
   - Всего хорошего. Приходите еще, - донеслось мне в след, хотя думал он совершенно противоположное.
   Постоялым двором была большая усадьба, обнесенная крепким частоколом. От рынка ее отделяла улица, ведущая в Слободку, на нее же выходили широко распахнутые добротные ворота, через которые я некоторое время наблюдал за происходящим. Просторный двор с трех сторон обступали массивные строения, сложенные из целых стволов в обхват, никак не меньше. Напротив ворот стояло трехэтажное здание гостиницы с трактиром, крытое эльфийской черепицей. Слева были пристроены амбары, склады и прочие хозяйственные постройки, объединенные галереей под тесовой крышей. Справа располагались склад, в который свободно помещались десятка полтора груженых повозок разом и конюшня для гостей, не уступающая размером большой городской. Слух и обоняние мне подсказывали, что позади конюшни есть еще скотный двор.
   То и дело сновали лесные эльфы, на них, зычным голосом покрикивала хозяйка, которая сидела и щипала кур в углу двора между гостиницей и хозпостройками. Она была троллем, вернее полукровкой, обладавшей поистине богатырским телосложением и весом хорошо за двести килограмм. Рост больше двух метров, соответствующей ширины плечи и мощные руки, а ноги, не знавшие обуви, больше походили на стволы деревьев. Примесь же человеческой крови выражалась в густой рыжей шевелюре, заплетенной в две косы, чистокровные тролли растительности на теле практически не имеют. Да и нрав уж очень бойкий. Общительная, если не сказать болтливая.
   Пока я следил, со стороны города в ворота въехала и остановилась посреди двора повозка, груженая продуктами. Хозяйка, звали ее Тала, сердечно поприветствовала мужчину сидящего на козлах и, подхватив корзину с пером, поверх которого лежали уже ощипанные тушки, скрылась за большой дверью, ведущей в подвал под гостиницей. По пути она выкрикнула несколько имен, прибавив еще "Где вас носит, бездельники". Пару минут спустя появилась снова, держа в руках огромную корзину. Следом выскочили три эльфа с корзинами поменьше, соответствующих их размеру. Тролльчиха стала разгружать повозку, перекладывая по три-четыре мешка за раз в свою корзину, которую водрузив на плечо, относила к эльфам. Они высыпали овощи из мешков и быстренько перебрав, утаскивали корзины внутрь. Напоследок Тала подхватила на плечо большую (литров на двести) деревянную бочку с вином и, не особо напрягаясь, отнесла ее в подвал. Человек спрыгнул с повозки и, поправив одежду, вошел через парадную дверь в трактир. Я быстрым шагом пересек двор, последовав за ним, время близилось к обеду.
   Дверь, как впрочем, и все строение целиком, была под стать хозяйке - пару метров шириной и около двух с половиной в высоту. Судя по искусной резьбе, покрывавшей обе створки, дверь делали эльфы поэтому, не смотря на впечатляющие размеры, она бесшумно открывалась даже от легкого толчка. Сразу за дверью в стороны расходились две широкие лестницы, ведущие на галерею. С нее можно было попасть в кабинеты для богатых посетителей трактира и несколько номеров. Остальные номера находились на третьем этаже, где тоже была галерея. Туда поднимались по продолжению лестниц, которые поворачивали на втором этаже и сходились к небольшой площадке на третьем.
   Прямо от входа располагался большой зал, представляющий собой световой колодец. Под галереей второго этажа стояли торцами к боковым стенам с десяток длинных столов, за которыми на лавках сидел разномастный народ. В противоположной стене были, ведущие на кухню, дверь и широкий проем. К нему то и дело подходили официанты и небогатые посетители, чтобы сделать или забрать заказ. Двери, ведущие в залы поменьше, находились под лестницами. Я выбрал тот, в котором сидела, оживленно беседуя, большая компания офицеров. Пристроился в сторонке, за соседним столом, так чтобы хорошо видеть весь зал, и внимательно слушал их болтовню.
   Некоторое время спустя в зал вошла трактирщица. Хитро улыбалась, она направилась в мою сторону, по ходу перебрасываясь парой слов со знакомыми посетителями.
   - О! Таких гостей у меня еще не бывало, - любезно произнесла тролльчиха приблизившись: - Ну, коли пришел, чего сидеть попусту? Есть то, что будешь?
   Я заказал жареное мясо с кровью и пиво. Тролли не плохой народ, но имеют одну, неприятную для нас, особенность - им невозможно "отвести глаза". Поэтому Тала видела меня как есть.
   Вскоре после того как хозяйка заведения удалилась мне принесли заказ на круглом плетеном подносе с ручками. Это сделал лесной эльф. Подобная работа для них очень подходит, так как они мелкие, юркие и исполнительны по своей природе, хотя вороваты, надо признать. Я заплатил ему, прибавив пару мелких монет на чай.
   Покончив с обедом, офицеры отправились по своим делам, пока не представляющим для меня интереса. Следующей по плану была Слободка Нелюдей. Нужно осмотреться, что да как.
   Покинув постоялый двор, я прошел по улице отделяющей Слободку от рынка, и повернул вглубь селения. Архитектура и планировка указывали на то, что строили здесь в основном эльфы. Крепостной стены не было и в помине. На прямых и достаточно широких улицах стояли изящно отделанные двух - трехэтажные дома с зелеными двориками. Было много разных мастерских и лавочек: кузнецы, столяры, ювелиры, резчики по кости и дереву, портные и торговцы тканями, аптекари и парфюмеры. Вели дела менялы и ростовщики. Нашлась даже пара "увеселительных" заведений. Собрав необходимые сведения, я пересек Пастушью площадь в направлении осыпи, которая в этом месте была не более пяти метров и имела не большой уклон. Были даже тропинки, по одной из которых я спустился.
   В запасе оставались еще около трех часов, которые я потратил на изучение прибрежных территорий. В больших мастерских, можно сказать заводах для князя ковали оружие и делали амуницию, повозки, военные машины и осадные орудия. Склады заполняли провизией. Герольды призывали крестьян вступать в княжеское ополчение. В общем, подготовка к войне шла полным ходом.
   В наше жилище я вернулся перед ужином. Повернув направо от Речных ворот, я шел снаружи городской стены, до потайной двери походя, приметив подходящую площадку для тренировок. Она была неподалеку от ворот на опушке леса над самой осыпью.

4.

   С ужином пришли кухарка и два поваренка. Женщина принесла нашу вымытую посуду, а ребята тащили большую кастрюлю с мясной кашей.
   Я был еще сыт и есть не стал, а сидел, прикрыв глаза, на лавке возле двери. Не успела кухарка закончить раздачу еды, как в дверь энергично постучали. Это был офицер.
   - Я Тобос, командир дневной стражи. Кто старший? - спросил вошедший, внимательно осматривая каждого из нас.
   - Старший я, именуюсь Рэм. Ты пришел рано. Может, пока есть время, выпьем вина и обсудим детали?
   - Давай, что ли на воздух выйдем? - предложил Тобос.
   Присев на лавку недалеко от псарни я наполнил вином кружки, которые прихватил со стола и мы выпили. Офицер поерзал на месте и, посмотрев на меня, произнес:
   - Время еще есть, пошли я покажу тебе дворец, где лучше расставить посты.
   Утвердительно кивнув, я спрятал под плащом кружки с бутылкой и мы пошли.
   Первая остановка была в кухне дворца, куда он провел нас через отдельный вход недалеко от крепостной стены. Провожатый мой был явно голоден, поэтому прежде чем идти дальше Тобос запасся хлебом и колбасой, жуя на ходу. Я "накинул маску" дабы народ, шныряющий по коридорам и лестницам, видел только двух беседующих офицеров, идущих по своим делам. Так мы и шли, он показывал, где какие двери и рассказывал, кто в каких комнатах живет, а я время от времени наливал вина. Алкоголь действует на оборотней иначе, чем на людей, вызывая прилив сил, начальник караула же быстро хмелел, становясь, все более, откровенным. Он указал несколько тайных ходов, разболтал самые свежие сплетни. А под конец поведал мне, что князь преувеличивает насчет того что убить его хотят все. Реальную угрозу представляют только их соседи светлые эльфы, которые лично марать руки не станут, конечно, но могут кого-нибудь нанять или подкупить. А с нами точно не договорятся.
   Закончив ознакомление с дворцом, мы с офицером вернулись в нашу казарму, где ждали уже полностью готовые воины. Скинув плащ на свой топчан, я стал вооружаться по полной. На пояс подвесил большой эльфийский меч, эфес которого украшали бриллианты, а за спину - массивный, двухсторонний топор гномьей работы.
   - Ты решил, как расставишь своих? - поинтересовался Тобос.
   - Четырех будет достаточно, один в княжеские покои остальные по этажам.
   - Ну как знаешь, - не одобрительно прокомментировал он. Ведь солдат охраняющих дворец было не меньше пятнадцати.
   Прямых распоряжений о том кто из моих сородичей пойдет в караул я не делал. В этом не было необходимости. У нас были свои традиции несения караула и каждого оборотня учили этому с малолетства. Моим первым помощником был Харг, хотя Рор и Мав не особо ему уступали. Мы знали друг друга с детства, вместе выросли и состарились. Они были моими соратниками, и если я отсутствовал, то командовал один из них. Поэтому когда я закончил сборы и кивнул начальнику караула в знак готовности мы вышли, в след за ним, абсолютно безмолвно.
   Толпа почтительно расступалась перед нами, а смыкаясь позади, шушукались в след когда, шагая плотной группой за офицером, мы двигались к парадным воротам дворца. На верхней площадке лестницы стояли двое часовых по бокам от ворот, поприветствовавших нас ударом древка копья по щиту.
   Первый сданный нам пост, был около черного хода. Сказав пароль и выслушав от часовых ответ, Тобос взглянул на меня. Я кивнул в знак того что все формальности соблюдены. К следующему посту эти солдаты двинулись вслед за нами. Когда мы обошли все посты на первом этаже и приблизились к большой винтовой лестнице, я подал знак, не замеченный людьми, но очевидный для моих соплеменников. После этого от нашей группы отделился родич и отправился по коридору в поисках подходящего места для наблюдательного поста. Главное чтобы было хорошо все слышно, хотя видеть в полной темноте мы тоже способны.
   На втором и третьем этаже ритуал в точности повторился. Поэтому на подходе к кабинету князя за начальником караула следовали только я и Харг, ну а за нами в две шеренги топали солдаты. Они остались в коридоре, а мы втроем вошли внутрь.
   Правитель сидел за столом и что-то писал, бросив на нас короткий взгляд, он вернулся к своему занятию. Тут произошла небольшая заминка, дело в том, что солдаты личной охраны Тобосу (да и начальникам караулов вообще) лично не подчинялись. Поэтому даже после того как пароль и отзыв были сказаны гвардейцы не двинулись с места.
   - Вы свободны, - уточнил офицер, жестом понуждая их удалиться.
   И снова повисла пауза, наконец, один из солдат собравшись с духом, обратился к князю:
   - Ваша Светлость, так мы должны уйти?
   - Да! - раздраженно буркнул Лаон: - Меня теперь будут охранять они.
   С формальностями было покончено. Харг, сдвинув в сторону ворох свитков, сел на край лавки, стоящей в простенке слева от двери. Несведущему человеку его поза могла показаться расслабленной, но это было заблуждением. Гвардейцы возмущенно косились на него, выходя из кабинета. За ними вышел и я, напоследок переглянувшись с сородичем.
   Кавалькада во главе с начальником караула двинулась в обратный путь по коридору, вниз по винтовой лестнице и через первый этаж к парадным воротам. Там уже поджидал кастелян, державший в руках большую связку ключей. Пропустив солдат вперед, Тобос обращаясь, ко мне, сказал:
   - Охрану сдал.
   - Охрану принял, - ответил я после секундного замешательства.
   После ухода солдат Майн большим ключом запер замок. Оставшись наедине со мной, он явно оробел, но после недолгого промедления, поплелся-таки, выполнять свои обязанности, согласно заведенному порядку. Я пошел следом, попутно проверяя закрыты ли окна, и наблюдая, как он заперает двери. Двигаясь по коридору, принюхивался и прислушивался, впитывая окружающую обстановку. Запоминая, как звучит дворец и, как пахнут его обитатели.
   Кастелян замкнул тронный зал, приемную, оба черных хода и еще много разных дверей по всему дворцу. Наконец мы добрались до кухни.
   - А что двери кухни не запираются, - поинтересовался я озадаченный отсутствием замка. Был только небольшой засов.
   - Летом нет. Поварята и кухарки постоянно шныряют туда-сюда, да и продукты привозят ни свет не заря, - ответил кастелян.
   Майн тяжело опустился на скамейку возле длинного стола. Девочка, виденная мной утром, поставила перед ним тарелку с жидкой похлебкой и не большую кружку с пивом. Начинать есть он не, торопился, вероятно, стесняясь меня. Поэтому я отправился в господскую столовую, куда уже давно подали ужин для княжеской семьи. Внутрь же заходить не стал, пусть спокойно поедят. Когда трапеза подходила к концу, и поварята пронесли из кухни фрукты, сладкие напитки и вино, я вошел в столовую. Харг стоявший за дверью и обнюхивающий все проносимые мимо него блюда, знал о моем приближении, как впрочем, и я почуял его присутствие за дверью.
   Князь сидел во главе стола. По правую руку располагалась его жена княгиня Сивилла, на вид лет тридцати пяти, не более. Красивое лицо, исполненное благородства, едва заметно тронуло время. Длинные каштановые волосы, свитые у висков жгутами, были убраны резными заколками на эльфийский манер. Платье простое, но из дорогой материи изящно облегало стройную фигуру. Из украшений только серьги да пара браслетов.
   Слева сидели по старшинству дети. Два мальчика - Мэйнон двенадцати и Баян десяти лет. И Абелла семилетняя девочка. Старший сын и дочь очень походили на князя, средний же явно пошел в мать. Мальчишки вертелись и шушукались, рассматривая нас с интересом и страхом одновременно. Княгиня бросала на них строгие взгляды и время от времени не громко постукивала черенком ложки по столу, впрочем, без особого эффекта.
   - Хайза, детям пора спать, - строго распорядилась мать и нянька, стоявшая у стены, быстренько вывела детей из комнаты.
   После ужина мы проводили князя с супругой до спальни. Мальчик-слуга, шедший впереди с фонарем, отворил двери и стал зажигать одну за другой масляные лампы. Наблюдая за его действиями, Лаон недовольно пробурчал:
   - Как надоело спать при свете, - а посмотрев на меня, произнес скорее утвердительно, чем вопросительно: - Вам же свет не нужен?
   - Нет. Он нам даже мешает.
   - Вот-вот! Лучше поберечь масло, - сказал князь, и слуга стал гасить лампы, оставив только прикроватные ночники.
   Харг выбрал подходящий угол и замер, став похожим скорее на чучело, чем на живое существо. Только уши, глаза и нос едва заметно двигались, свидетельствуя о полнейшем внимании.
   Князь быстро разделся и с наслаждением завалился в постель. Княгиня же замешкалась, было заметно, что ее смущает наше присутствие. Что-то, обдумывая, она переводила взгляд, с мужа на дверь в смежную комнату. В конце концов, приняв решение, она легла, не снимая платья.
   Я вышел из комнаты и, еще раз обойдя все коридоры и закоулки, двинулся в направлении кухни. Дворец покинул, когда с небес уже светили звезды.

5.

   Продвигаясь бегом по опустевшей улице, я за пару минут добрался до нашей казармы. Вошел и, скинув по быстрому оружие и сандалии сразу же завалился на ближайший свободный топчан.
   Расслабившись, я позволил телу отдыхать, мозг же напряженно работал, анализируя добытые сведения, сопоставляя их, делая выводы. В моем сознании разрозненные нити фактов сплетались в единый узор событий, который пугающе напоминал уже виденное.
   Из глубин памяти всплывали образы далекого прошлого.
   Клан двигался с запада, поднимаясь в горы. С исконных земель, заросших хвойными лесами предгорий, нас вытеснили светлые эльфы. Хотя мы веками мирно жили с ними бок обок, не конкурируя ни за территорию, ни за пищу. Но ситуация изменилась когда эльфам пришлось уходить со своих земель, уступая растущей численности людей. Ведь люди для земледелия в долинах стали вырубать леса.
   В эльфах нет инстинктивной агрессивности, но они высокомерны, непреклонны и беспощадны. Движимые, какой либо идеей они готовы идти до конца. Посчитав что соседство с нами представляет для них угрозу, приняли решение - уничтожить нас как вид. Имея регулярную, хорошо тренированную армию это было сделать не сложно. Несмотря на то, что любой взрослый оборотень способен на равных биться пятью-семью эльфами мы им уступали. Ведь жили небольшими разрозненными группами по тридцать-пятьдесят родичей, больше половины из которых были дети. Поэтому отряд из ста эльфов мог уничтожить целый клан.
   Когда они пришли за моим кланом десятки других уже были истреблены. Но мы были готовы и приняли бой. Эльфы были убиты, но и мы понесли значительные потери, из всего клана уцелела едва треть. Погибли многие воины, но еще больше женщин и детей. Из всей моей семьи выжила только сестра. Бара, малышка шести лет.
   Такая победа не принесла радости. Все были напуганы и растеряны, ведь вожак был убит, а кому то надо было решать, что делать дальше. Тогда я предложил объединиться с другим кланом. Нам не могли отказать, в наших традициях было принято помогать тем, кто просит защиты или помощи. Даже не смотря на то, что общались мы редко.
   Не далеко жил клан моего двоюродного дяди, но логова были пусты. Скорее всего, родичи были истреблены, но мы надеялись, что они тоже смогли уйти. В поисках соплеменников я разослал во все стороны разведчиков. Через две недели с востока вернулись Харг и Мав с вестью, что найденный ими клан нас ждет. Мы отправились, когда вернулись все.
   Путь занял почти месяц, двигаться приходилось так чтобы снова не наткнуться на эльфийский отряд. Кроме того среди нас были дети и раненые, да и все имущество приходилось нести на себе. Приняли нас радушно, накормили и обогрели, а для отдыха отвели самые лучшие места в своих жилищах.
   С расспросами ждать не стали и вечером следующего дня, когда на большой поляне собрался весь клан, мы все по очереди стали рассказывать. Говорил каждый, но нашим словам не верили. Ведь в это невозможно было поверить. Эльфы совершили немыслимое, они убивали ради того чтобы убить. Оборотень же, не задумываясь, убьет любого тогда и только тогда, когда ему самому или члену клана угрожает опасность. Поэтому чтобы подтвердить правдивость своих слов нам пришлось предъявлять доказательства. Большую кучу трофейного эльфийского оружия. Вещи, которые принесли разведчики из разоренных логовищ разных кланов. Там были женская сумочка со швейными принадлежностями, детский ножик, маленький девичий кисетик с цветными веревочками для волос, сломанное оружие и другие вещи которые не оставляли, да и потерять не могли. Вещи пахли страхом и смертью. Их передавали из рук в руки, рассматривали, обнюхивали и все равно не верили.
   Когда же, наконец, суть произошедшего дошла до сознания наших соплеменников, поднялся неимоверный шум и гвалт. Воины начали непроизвольно рычать и щелкать зубами, женщины подвывать, молодняк скулить. Продолжать было невозможно. Да и они должны были решить, что делать дальше.
   В течение двух дней клан гудел как растревоженный улей, они требовали от вожака решения, на которое он никак не мог решиться. Утром третьего дня он созвал лучших охотников и послал их в кланы своих ближайших родичей, приглашая на большой совет.
   Из пятнадцати высланных групп с хорошими вестями вернулись только семь. Остальные же принесли новые доказательства преступлений светлых эльфов.
   Примерно через неделю стали приходить не ожидаемые нами представители, а кланы целиком. Их гнал страх. Каждый раз, после прибытия нового клана, мы собирались и заново повторяли свой рассказ. И вновь прибывшим тоже было о чем поведать.
   Примерно через два месяца наша численность приближалась к пятистам. Тогда же созвали большой совет, куда были допущены только вожаки. Позвали и меня. Хотя для вожака я был очень молод, мне едва минуло тридцать пять, но мои родичи единогласно выбрали вожаком меня, несмотря на то, что я пытался отказаться.
   Каждый из вожаков говорил о своем, но суть сводилась к тому, что эльфы ведут себя недопустимо жестоко, что они нарушают не писаные законы, по которым мы с ними жили веками. Но это были только слова, а требовалось решение. Мне, как самому молодому, слово дали последнему. Я сказал:
   - Эльфы начали с нами войну, так что мы или победим в этой войне и выживем, или проиграем и погибнем все.
   Остальные вожаки долго молчали, обдумывая мои слова. Наконец кто то, сказал:
   - Что ты предлагаешь.
   Я предложил следующее. Во-первых, извести всех лесных эльфов в округе, так как именно эти подлые предатели шпионили за нами, сообщая светлым о том, когда кланы были наиболее беззащитны. Во-вторых, выслать во все стороны разведывательные отряды, из наиболее опытных и осторожных воинов, которые себя не обнаружат, ввязавшись в какую-нибудь драку. Так мы сможем вовремя обнаруживать эльфийские военные отряды и уничтожать их по одному, воюя по нашим правилам. Война была для нас противоестественна, но другого выхода не было.
   Мы стали распределять обязанности. Один из вожаков вызвался руководить разведчиками, другой - организовать охотников, ведь приходилось кормить много ртов. Третий соберет отряды желающих, для истребления лесных эльфов. И так далее, каждый выбрал себе дело по вкусу. Общее же руководство было возложено на меня. Традиция оборотней гласили, что кто принимает решение, тот за него и отвечает, осуществляя задуманное.
   Уничтожение всех попадавшихся лесных эльфов принесло много пользы. Отряды светлых, так или иначе, оставались без разведчиков. Ведь вся оставшаяся в живых лесная мелочь, побежала в эльфийские города под защиту гарнизонов. Да и соплеменники успокоились, получив возможность выплеснуть накопившуюся ярость.
   Вскоре разведчиками был обнаружен первый военный отряд эльфов. Из большого числа желающих, я выбрал сотню лучших воинов. Мы организовали засаду и перебили весь отряд на марше, даже не дав развернуть боевые порядки. Первая победа буквально окрылила. И мы успели совершить еще три подобных рейда, захватив много трофейного оружия.
   Наконец эльфы опомнились и начали понимать, что недооценили нас, принимая за тупых животных не способных на стратегическое планирование боевых действий. Однако эти выводы не остановили их. Ведь эльфы, приняв какое-то решение, будут непреклонно осуществлять задуманное до конца. Не смотря ни на что.
   Они объявили мобилизацию, призвав молодежь и женщин и из касты воинов. Им удалось собрать пятитысячную армию, которую двинули на нас.
   Два года эльфы гонялись за нами по лесам, безуспешно навязывая генеральное сражение. Мы же проводили короткие рейды, захватывая караваны с продовольствием и уничтожая разведотряды.
   В результате этих перемещений наше племя постепенно двигалось на восток, поднимаясь все выше и выше в горы.
   Однажды на своем пути мы встретили большой (около шести сотен) отряд людей. Возглавлял их дед нынешнего князя, звали его Мэйнон и на тот момент мы были ровесниками. Так как с людьми мы не воевали, я решил, что разумнее будет договориться. Князь, по всей видимости, подумал также, понимая, что шансы одолеть нас не велики, ведь слухи о нашей свирепости и боевитости доходили даже до них.
   Я отделился от отряда и вышел вперед. Мэйнон в сопровождении охраны и герольда приблизился ко мне. Некоторое время мы внимательно рассматривали друг друга, наконец, я сказал:
   - Между нами нет вражды. Разреши нам пройти через твои земли, и мы не причиним вам вреда.
   Человек некоторое время обдумывал мои слова, затем нарочито медленно заговорил, делая между словами большие паузы.
   - Хорошо. Вы можете пройти, - и добавил обычным тоном: - Но давайте договоримся о том, что на моих землях вы никогда не причините людям никакого вреда.
   Я утвердительно кивнул, продолжая пристально глядеть на него. Внезапно выражение его лица на миг изменилось, отражая озарение, промелькнувшее в мыслях. После чего князь быстро добавил:
   - А еще на будущее. Вы отличные воины и в случае крайней необходимости я смогу нанять вас в качестве охраны. Платить буду золотом, - прибавил он в конце, чтобы мы наверняка согласились.
   - Хорошо князь, я даю тебе слово. Об этом будут помнить все оборотни моего племени.
   Это было чистой правдой. Хоть грамотой мы и владели, но свою историю не записывали, передавая из уст в уста, подкрепляя мысленными образами.
   Наши отряды мирно разошлись, и мы продолжили путь.
   Эльфийская армия медленно, но не приклонено гнала нас все выше в горы. Остались позади высокогорное редколесье и альпийские луга. Дичь встречалась все реже, и мы голодали. Еще немого и дети начнут умирать от истощения. Нам ничего не оставалось, как нарушить еще один древний закон - употреблять в пищу тех, кто обладает разумом. Мы стали есть эльфов. То обстоятельство что раньше после наших нападений оставались трупы, а теперь только кости наводило на них суеверный ужас. На посты и в дозоры стали ходить большим числом, но это им не особо помогало.
   И все равно нам приходилось уходить дальше. В конце концов, мы дошли до гномьих копей, выше лежали только вечные снега, пути дальше не было.
   Я попытался договориться с гномами, чтобы они пропустили нас через свои пещеры на другую сторону гор или хотя бы на время спрятали. Но говорить с гномами, все равно, что говорить с камнем, к моим просьбам остались глухи. Ну что же, они сами выбрали свою участь, мы пройдем по их мертвым телам.
   Лучшие среди охотников, обладающие исключительным нюхом, отыскали тайные входы, как бы хорошо гномы их не прятали. А лучшие воины, назначенные мной в штурмовые группы, одновременно ворвались внутрь пещер, через десяток найденных ходов. Конечно, каждый отдельно взятый гном очень силен, но воины из них никакие. Понеся большие потери, они отступили вглубь пещер и попытались там забаррикадироваться. Их пещеры, представляют собой сплетение множества ходов, прорубавшихся веками в толще горы. Поэтому, пройдя уровнем выше, мы смогли проникнуть к ним в тыл и беспощадно уничтожить. Ведь в темноте пещер могли ориентироваться не хуже гномов, а может благодаря нюху и получше.
   Наконец у нас было место, куда можно привести семьи.
   Копи были велики, и жило там не одно гномье племя. По началу, мы пытались их прогнать, но они не уходили, до последнего охраняя свои сокровища. И нам чтобы гарантировать свою безопасность пришлось истребить всех.
   Еще до того как было покончено с гномами к пещерам подошла эльфийская армия и нам пришлось вести войну на два фронта. Что, впрочем, теперь было не трудно. Было достаточно только устраивать на низ засады и устроив обвал не позволить выйти. Светлые эльфы не могут долго находиться в пещерах. Им жизненно необходим солнечный свет. По их собственным словам "стены давят", а камень "вытягивает жизнь", в кромешной же тьме пещер в течение нескольких дней они сходили с ума и просто умирали. поэтому через какое-то время совсем перестали делать попытки изловить нас в глубине пещер. Эльфы заблокировали, как им казалось, все входы, надеясь заморить нас голодом. При этом сами же поставляли нам пищу, в виде часовых, охранявших эти входы.
   Кроме того я придумал, как можно изводить эльфов с тылу. Собрав, в начале лета, отряд самых отчаянных и бесшабашных соплеменников мы пустились в диверсионный рейд. Через копи шли неделю, двигаясь в полной темноте и ориентируясь в основном на запах (по следам гномов). Путь вел по большей части вниз, выходя на поверхность уже в предгорьях. По другую сторону горного массива были земли темных эльфов, по которым мы прошли краем, стараясь не встречаться с местными жителями.
   Вернувшись на земли светлых, мы стали планомерно уничтожать мелкие поселения и поместья знати, попадавшиеся на пути. Благодаря тому, что их армия стерегла нас у пещер, в селениях практически не было воинов. Оставались только ремесленники и аристократия. Нападали мы, по ночам оставляя к утру трупы, а порой и только кости, забирая все ценное. Целыми караванами мы отправляли к родичам провиант и трофеи. Золото и драгоценности, шелка и предметы роскоши, а также сладкие эльфийские вина, к которым мы очень пристрастились.
   К исходу лета нами были истреблены все эльфы, не спрятавшиеся за стенами города. По моим самым скромным подсчетам их потери составили не менее трети численности светлых и почти половина лесных. Ведь лесные были, своего рода, крестьянами их задачей было собирать и поставлять продовольствие для горожан и армии.
   Наступила осень и в горах на перевалах выпал снег. Из пещер, ставших нашим домом, прибежали гонцы. Они сообщили радостную весть, что мы победили, армия эльфов ушла. Ну и нам не следовало оставаться здесь, ведь они как могли быстро двигались в родные края. Да и воинам не терпелось вернуться к семьям. Племя снова могло разделиться на отдельные кланы и жить как привычно.
   Из похода мы принесли богатые трофеи, благодаря которым мы смогли прожить несколько десятилетий, не терпя нужду и лишения. Но всему хорошему приходит конец, закончились и захваченные сокровища. А мы уже привыкли к вкусу эльфийского вина, да и самих эльфов. И если раньше мы были честными охотниками, то теперь стали беспощадными воинами и свирепыми бандитами. Подрастающее поколение предпочитало охоте войну.
   Так прошло больше полувека. Мы оборотни живем долго, и я не считался глубоким стариком, хотя мой возраст уже перевалил за сто лет. Но место вожака уже тяготило меня, и мысль найти приемника и стать просто охотником все чаще приходила в голову. Ведь война - дело молодых.
   Я постепенно отходил от дел, а на свое место прочил Мара, своего двоюродного племянника. Да у меня были сыновья, но они давно выросли и покинули клан, не желая оспаривать мое верховенство. Пусть Мар еще молод, но не моложе меня, когда я сам стал вожаком. Он обладал незаурядным умом, хитростью и осторожностью. К его словам прислушивались не только молодые, но и матерые воины. В общем Мар был лучшей кандидатурой.
   Поэтому когда пришел посланник князя Лаона, дозорные (ими были юноши и девушки, только вступившие в пору зрелости) отвели человека к Мару. Но выслушав пришедшего, мой племянник не смог принять решение. Вернее не захотел (а может и побоялся) принять на себя ответственность, за сделанный выбор. И снова судьба клана ложилась на мои плечи.
   За едой, специально для этого приготовленной, я долго беседовал с посланцем, щедро наливая ему вина. Когда же он уснул, окончательно опьянев, мне было известно все, что он знал и даже то о чем подозревал и догадывался.
   Светлые эльфы, со свойственной им маниакальной непреклонностью, планировали войну с темными. Вовлекая человеческих правителей в эту авантюру. Кого уговорами, кого посулами, кого подкупом, а кого и шантажом.
   Воевать я не хотел, но за долгие годы мы привыкли жить, не зная голода, если нужно покупали еду за золото и трофеи. И среди молодых воинская доблесть стала цениться выше охотничьей удачи. Проведя в раздумьях всю ночь, решение я таки принял. Наутро, посланник князя уехал с нашим согласием и обещанием прибыть, самое большее через две недели.

6.

   Я открыл глаза перед рассветом, сбросив остатки сна, поднялся с лежака, когда узкие окна нашей казармы стали светлеть, понемногу впуская новый день. Сородичи мои тоже проснулись, и теперь потягивались и разминались, приводя мышцы в тонус. Следовало помыться, причем мы оборотни делали это, если была возможность, ежедневно. Все кто был в казарме (кроме Варги, она по понятным причинам, мылась отдельно) вышли через потайную дверь за стену и отыскали, примеченный накануне, родничок. Каждый из нас принюхивался, вбирая запахи ветра, воды, земли и растений. Все приметы говорили, что день будет ясным и теплым. Скинув всю амуницию (включая короткие кожаные штаны, которые по большому счету были единственной нашей одеждой) я с удовольствием помылся.
   После мытья сразу же вернулся и, надев оружие, отправился проверять посты. Любому не оборотню могло показаться, что я просто прогуливался по коридорам дворца. Потому что ни я сам, ни мои родичи, стоящие в карауле никак себя не проявляли. Ведь мне было достаточно ощущать их запах и слышать их ровное дыхание.
   Вошел в княжескую спальню практически бесшумно. Не смотря на то, что в комнате было уже достаточно светло, супруги мирно спали. Жестом, отпустив Харга размяться, я занял его место.
   Вскоре изменилось дыхание княгини, свидетельствуя о том, что она проснулась, но продолжала лежать, неприязненно рассматривая меня из-под прикрытых ресниц. Я физически ощущал ее взгляд. И точно знал, что женщина хочет встать, но очень смущается, а также надеется, что я может быть, выйду. Дабы прекратить ее душевные терзания подошел к окну и стал смотреть, контролируя обстановку только на слух (мне этого было вполне достаточно). Княгиня практически выскочила из постели и быстро, но стараясь не шуметь, скрылась за дверью, ведущей в ее покои.
   Некоторое время я продолжил смотреть, как утреннее солнце, выползая из-за горизонта, наполняет город светом. Зашевелился князь. Он сладко потянулся и сел, поставив ноги на пол. Протянув руку, он дернул шнурок в изголовье кровати. Я занял позицию за дверью. Появившийся вскоре цирюльник помог правителю умыться и привести себя в порядок. Старый слуга, который был денщиком, принес смену белья и одежду, в которую князь при его помощи облачился.
   Оставив слугу убирать постель, князь (ну и я вместе с ним) отправился завтракать в прекрасном расположении духа. В коридоре к нам незаметно присоединился Харг, так что Лаон даже вздрогнул, когда в столовую, из полумрака коридора, за ним вошли двое.
   За столом уже сидели Сивилла с детьми. Она тоже сменила платье, и по-другому причесала волосы. Пожелав супругу доброго утра, она саркастически поинтересовалась, как он спал. Услышав в ответ его энергичное:
   - Просто прекрасно! Давно так не высыпался.
   - Я рада, - безрадостно отозвалась она.
   Когда колокол пробил восемь, я направился к парадным воротам, где с одной стороны меня уже ждал кастелян, а на улице стоял знакомый мне, начальник караула с целым отрядом стражников. Офицер кивнул и представился. Звали его Гейнарик.
   Двигаясь по коридорам, колонна солдат то и дело останавливалась, в тех местах, где вчера были караулы. Начкар расставлял часовых, начиная с тех, кто шел сразу за ним. Я же замыкал это шествие, и когда проходил мимо, родичи бесшумно покидали свои укрытия и присоединялись ко мне. Причем офицер замечал это не сразу, а понимая, что нас стало больше, затравленно озирался по сторонам.
   Расставив все посты, Гейнарик жестом предложил мне идти первому. Перспектива что мы пойдем следом ему очень не нравилась.
   Недалеко от княжеской столовой к нам присоединился Харг. Его уже сменил Рор, который вошел через кухню. Дело в том, что отыскать любого из родичей, даже в незнакомом месте оборотню не трудно. Нужно только мысленно позвать. Разыскиваемый тобой родич, отзываясь, представляет себе место, где находится и дорогу как добраться.
   Остановившись у парадных ворот, офицер испытующе уставился на меня, явно чего-то ожидая. И как бы глупо это мне самому не казалось, сказал:
   - Охрану сдал.
   - Охрану принял, - с энтузиазмом отозвался он.
   Сопроводив своих воинов до казармы, я по-быстрому с ними позавтракал. Во дворец возвращался вместе с Мавом. Августейшая чета все еще была в столовой. Они оживленно разговаривали и не торопясь ели. К столу подавали кашу, творог, фрукты, свежую выпечку, молоко и кисломолочные напитки, а также сладкую фруктовую воду. Из-за стола поднялись, когда дети, наконец, поели.
   Выйдя из комнаты, князь с женой, прошли до конца коридора и поднялись по широкой винтовой лестнице. Княгиня с детьми на второй этаж, где по обоим, сторонам длинного коридора были двери, ведущие в разные комнаты. Как мне вчера рассказал Тобос, слева располагались две двери, выходящие на галерею тронного зала. Следующей была библиотека, имевшая еще один выход, тоже ведущий на галерею. В самом конце располагалась небольшая, очень светлая комната, в которой Сивилла занималась рукоделием. Справа были несколько комнат для важных гостей, впрочем, сейчас все они пустовали. Последняя по этой стороне дверь вела в классную комнату, где учителя занимались с княжескими детьми.
   Расставшись с семьей, Лаон бодрым шагом пошел выше. Коридор третьего был таким же, как на втором. Спальни августейших супругов располагались справа, по центру, причем комната княгини была ближе к лестнице. Были две гардеробных, смежных со спальнями, в одной из них жил денщик. Тут же были комнаты учителей. По левой стороне были три смежные комнаты детей - спальня княжичей, игровая и спальня княжны. Дальше находилась комнатушка, в которой жили няньки. Следующим был кабинет и смежная с ним небольшая комната, в которой жил Титус - личный секретарь правителя.
   Остановившись перед дверью кабинета, князь порылся в кармане камзола, извлек оттуда небольшую связку ключей и открыл замок. Внутри сбоку от стола сидел и сосредоточенно разбирал бумаги секретарь. Это был молодой человек, лет двадцати, высокорослый и худой. Несмотря на молодость, он заметно сутулился и носил очки сработанные темными эльфами (хрустальные линзы, в простой тонкой серебряной оправе). Впоследствии, я узнал, что он всюду таскал с собой кожаную сумку с документами и чистыми листами, в основном бумаги светлых эльфов. На поясе же был подсумок с писчими принадлежностями - чернилами, остро оточенными перьями и карандашами.
   Секретарь быстро поднялся навстречу и пожелал доброго утра вошедшему князю. Когда Лаон уселся в свое кресло, Титус придвинул к нему несколько свитков и занял место за его левым плечом. Перебирая бумаги, они стали негромко обсуждать поставки провианта для армии, доклады оружейников и ремесленников. Слушал я их в пол-уха, информация, конечно, была ценная, но ничего нового не давала.
   Почти сразу после того, как колокол пробил десять, в двери постучали,
   - Да-да! Входите! - поспешно отозвался секретарь, который явно кого-то ждал.
   В открывшуюся дверь вошел немолодой уже человек, плотного (если не сказать дородного) телосложения. Одетый в простой камзол, но пошитый из очень дорогого темно-зеленого бархата. Это был Миландр - казначей.
   За ним вошли двое служивых из рыночной стражи. Вооружены они были иначе, чем прочая стража - только легкие доспехи и меч. "Прогуливаясь" вчера по городу я выяснил, что обязанности рыночной стражи входит сбор налогов и податей, взимание платы с купцов за проход через город и торговлю на городских рынках, охрана закона и порядка во владениях князя.
   Так вот эти двое внесли и поставили на край стола небольшой сундучок. Казначей, провернув ключ в замочной скважине, извлек из недр сундука и сложил на стол десять больших, туго набитых кошелей. Потом брал кошели по одному, высыпал золото и пересчитывал, так чтобы мы все видели. Закончив, Миландр записал в небольшую книжечку что, сколько, кому и при каких свидетелях было передано. Сложил все обратно. Заперев сундучок, он отдал мне ключ.
   Князь, пристально наблюдавший за манипуляциями казначея, спросил после передачи ключа, обращаясь ко мне:
   - В расчете?
   - Да, в расчете, - с энтузиазмом ответил я.
   Лаон удивился, но постарался не показать виду, когда Рор и Мав без слов подхватили сундук и скрылись за дверью. Да и зачем болтать попусту. Каждый из них знал, что золото нужно унести и спрятать за пределами города. Служба службой, а доверять людям у нас не было никакой причины.
   - Ваша Светлость, я вам еще нужен? - поинтересовался казначей.
   - Нет, можешь идти, - отпустил его князь.
   Поклонившись, Миландр в сопровождении стражников покинул кабинет.
   Князь с секретарем продолжили, прерванное приходом казначея дело. Но вскоре в дверь снова постучали. Это был Гейнарик, он коротко переговорил с Титусом через порог.
   - Ваша Светлость, пришел гонец от эльфов. Лойнариэль требует аудиенции.
   - Ну, этого следовало ожидать, - с кислой миной пробурчал себе под нос князь и уже громче, обращаясь к секретарю: - Передай гонцу, что я ожидаю его господина к полудню.
   Молодой человек покинул кабинет, Лаон же продолжал сидеть погруженный в свои мысли. Из оцепенения его вывел звук колокола, пробившего одиннадцать раз.
   Выйдя в коридор, князь запер дверь и отягощенный мрачными раздумьями отправился в свою гардеробную, чтобы надеть что-нибудь соответствующее предстоящей встрече. В гардеробной, сидя на небольшой кушетке, дремал старик, впрочем, услышав шаги, он открыл глаза, а узнав князя, поднялся и пошел навстречу ему. Было заметно, что шаги даются слуге с трудом.
   - Маверик, - обратился к слуге Лаон: - В полдень мне собирается нанести официальный визит владыка Лойнариэль. Подбери что-нибудь подходящее.
   - Ваша Светлость, это я мигом, - отозвался старик, голосом в котором сквозили отеческие (по отношению к князю) нотки.
   Хоть Маверик и ходил медленно (больные суставы сковывали движения), но всего через полчаса Лаон был полностью готов. Слуга достал из шкафа, и помог ему надеть длинный камзол и узкие штаны, из роскошной красно-золотой парчи. Подпоясаться широким ремнем, шитым золотом, из дорогой, хорошо выделанной кожи. Подал короткие сафьяновые сапоги. Пока князь придирчиво осматривал себя со всех сторон, стоя перед большим зеркалом, Маверик отпер, стоящий в углу шкаф и с большим трудом вытащил из него большой, богато украшенный ларец. Поставив ларец на небольшой столик, он отомкнул замок, висевшим на шее ключом. Лаон выбрал из лежащих в ларце драгоценностей гербовый клейнод на короткой, вычурного плетения, золотой цепи, печатку и три перстня с камнями. Бросив последний взгляд в зеркало, князь приосанился и величавой походкой, вышел в коридор.
   Пока правитель одевался, в гардеробную потихоньку проскользнул Рор. Он подал мне знак, что с золотом все в порядке - Мав с двумя родичами унесли сундук подальше в лес, где надежно его спрячут.
   Оставалось всего несколько минут до назначенной эльфам аудиенции, когда князь уселся на свой трон, приняв подобающую позу. Мы с Рором заняли места по бокам от подиума. Кроме того, вдоль длинного ковра, постеленного от арочной двери до тронного возвышения, через равные промежутки стояли десять гвардейцев, в парадных доспехах и при полном вооружении.
   С последним ударом колокола, возвестившего наступление полудня, двери тронного зала распахнулись. Княжеский герольд зычным голосом возвестил:
   - Владыка Лойнариэль, владетель Великого града Имнаделла!
   Из приемной по направлению к трону, преисполненный беспредельной гордыни, шествовал Высший. Его длинные белые одежды, перетекали и струились, мягко поблескивая при каждом движении. Волосы, тоже длинные и белые, обрамляли узкое, типично эльфийское лицо, с высокими лбом и скулами. На лице не было морщин, но что, то неуловимое выдавало долгие века жизни (я доподлинно знал, что возраст Лойнариэля приближается к тысячелетию). Хотя за последние лет триста, люди здорово потеснили эльфов, да и после войны с нами их число заметно поубавилось. Именно поэтому владыка Лойнариэль, владетель Великого града Имнаделла и шагал сейчас по тронному залу.
   Его сопровождала почетная стража - четыре эльфа-воина закованных с головы до ног в прекрасные доспехи из белого металла. Когда эльфы проходили мимо, почти все гвардейцы князя, помимо своей воли, почтительно склонялись (люди, в массе своей, легко поддаются эльфийскому внушению). Остановившись перед троном и демонстративно подняв голову, эльф произнес властным голосом:
   - Ваша Светлость, рад приветствовать Вас.
   - И я Вас приветствую, владыка, - столь же холодно отозвался князь, - Что за дело привело Вас ко мне?
   - До меня дошли слухи, что Ваша Светлость позвали на службу ворков. Я отказывался верить, что Вы могли совершить столь опрометчивый поступок. Но теперь собственными глазами вижу, что это так, - эльф бросил на меня испепеляющий взгляд: - Спешу предостеречь Вас, не стоит иметь с ними никаких дел. Эти звери непредсказуемы, чрезвычайно опасны и кровожадны.
   Чтобы остановить эту оскорбительную тираду, а также напомнить этому, что эльфы для нас, по сути, дичь, я слегка изменил позу, так чтобы они могли как следует рассмотреть церемониальные меч и кинжал, что были на мне. Заметив, как на миг изменилось выражение лица Лойнариэля, а в самой глубине его глаз вспыхнула ярость, распаляемая ненавистью и страхом, я понял, что мой намек уяснили.
   Эльф вкрадчиво продолжил, уже более тщательно подбирая слова:
   - Дражайший мой Лаон, нас связывает давняя дружба и кровные узы. Так почему же, настолько опасаясь за собственную жизнь, Вы не приняли предложенных мной воинов? - увещевал владыка, воздействуя на князя еще и ментально: - Если вы отошлете ворков, то я гарантирую, что Вам будут служить лучшие бойцы, веками оттачивавшие свое мастерство.
   - Потому, дражайший мой Лойнариэль, что так мне было завещано моим дедом, - столь же сладкоречиво, парировал князь. Внушению он явно не поддавался: - Кроме того, их услуги уже оплачены. Так что говорить больше не о чем.
   - Ваша Светлость, мне жаль слышать это. Но если все обстоит именно так, я вынужден откланяться. Только бы Вам не пожалеть о своем выборе, - ледяным тоном резюмировал эльф.
   Сделав вид, что он не заметил столь явную угрозу, Лаон спокойно проговорил:
   - Ну что ж, прощайте.
   После того как, за эльфами закрылись двери, князь еще некоторое время смотрел не видящим взглядом им в след, потирая рукой живот, в районе желудка. В его голове роились, мрачные мысли. Наконец он хлопнул в ладоши со словами:
   - Подавайте обед, - а подавив гримасу боли, прибавил: - Все это надо непременно заесть.
   Заметно повеселевший после обеда князь, переоблачился, снова надев тот же, наряд что был на нем с утра, накинув поверх короткий плащ. Около трех часов, Лаон покинул дворец, под нашей охраной и в сопровождении секретаря. Его целью были мастерские в долине. Там он провел остаток дня, лично инспектируя состояние дел. Во дворец же вернулся незадолго до вечерней стражи.

7.

   Пока князь мылся перед ужином, оставив Рора на страже, я отправился в нашу казарму, чтобы поесть и забрать воинов в ночной караул. Гейнарик уже поджидал нас на ступенях дворца. И все пошло по накатанной - его часовых, сменили мои сородичи. Охрану сдал - охрану принял. Только за главного во дворце остался Харг, потому как я планировал кое-что выведать у начальника караула за кружечкой вина, для чего пригласил его в трактир. Гейнарик сразу согласился, явно обрадованный, возможности выпить задарма.
   От дворца мы двинулись к Речным воротам, где его поджидал Тобос, этой ночью дежурил он. Обменявшись приветствиями, мы двинулись. Офицеры выполняли свои обязанности, меняли посты у ворот и расставленные по стене, я же делал вид, что праздно прогуливаюсь. Сдав смену, Гейнарик распустил солдат по домам.
   Было еще достаточно светло, когда мы пришли в трактир. Сели в сторонке и я заказал достаточно дорогое вино, хотя решающим в моем выборе стало то, что оно было самым крепким. Налив нам обоим вина до краев я произнес:
   - Долгие лета князю, - одним махом осушив кружку, вынуждая моего собутыльника сделать также.
   - Долгие лета князю, - повторил Гейнарик, резко выдохнул и принялся пить.
   Прикончив содержимое своей кружки, он со стуком поставил ее на стол и с вызовом поглядел на меня.
   - Силен, - произнес я, скорее подзадоривая, чем восхищаясь.
   - Ну, так, - уже захмелевшим голосом ответил он.
   Дальше наливал уже понемногу, не за тем я его позвал, чтобы через полчаса он пьяный свалился под стол. Плавно направляя разговор в нужное русло, мне удалось выяснить, что у князя есть племянник, эльф-полукровка, двадцати трех лет.
   Ровенон - отец теперешнего князя не любил воевать, предпочитая договариваться. И вот он решил упрочить отношения с эльфами брачным союзом, выдав замуж свою старшую дочь, Лаон тогда был еще очень мал.
   Княжна Вэйна, говорят, была поистине прекрасна, так что даже эльфы превозносили ее красоту. Мужем ее стал Инглоринор, племянник владыки Лойнариэля. После свадьбы поселилась княжна в Великом граде. Разные ходили слухи, что будто бы не счастлива она в этом браке, что муж не любит ее, предпочитая равных себе. Было это так или нет история темная, но доподлинно известно, что детей у них долго не было. Единственный сын у нее родился, когда Вэйне было уже больше сорока лет. Мальчика назвали Эгенон. Недолго радовалась она своему первенцу, умерла, едва малышу исполнилось пять. Воспитывали его сестры отца.
   И вот три года назад появляется Эгенон пред светлые очи дяди. И говорит такие речи "Я дескать теперь взрослый, сам могу выбирать, где жить, прими же дядя в дом свой".
   Ну что ж как не принять родного племянника. Во дворце поселил, в семью ввел. Вот только казусы разные случаться стали. Племянничек интриги плетет да в государственные дела лезет. И если б толк был, юноша то образованный, так нет речи вроде говорит Эгенон, а слова, будто Лойнариэля слышаться. Одним словом эльфийский воспитанник.
   Вот и пришлось князю родственничка от семьи удалить. Благовидный предлог нашел. Что молодому человеку лучше жить одному, дабы не смущать своим вольным поведением жену князя и юных отроков. Поселился, значит, он в городе, в доме своем беспрестанно кутежи да беспутства устраивает.
   Когда вино в кувшине закончилось, Гейнарик согласился проводить меня и показать, где живет племянник князя, ведь ему все равно по пути. Только вот кто кого провожал большой вопрос. Он висел на моей руке, едва перебирая ногами. Несколько раз он пытался запеть, но я этих песен не знал, а у него слова никак не выговаривались. Так потихоньку я сопроводил его до дома, и "накинув маску" сдал с рук на руки жене.
   Обратно к интересующему меня дому я возвращался почти бегом. Ведь проходя мимо с Гейнариком "на шее", я услышал, что хозяин, куда-то собирается. И действительно, к моему возвращению, в доме все стихло. Эгенон ушел. Но след, то остался. Вскоре я его догнал, ориентируясь на тонкий запах мужских эльфийских духов.
   По человеческим меркам юноша был очень красив. Высокорослый, изящно сложен. Прекрасное лицо, носило явный эльфийский отпечаток, только кожа была смуглее. Темные, но не черные волосы спускались до плеч. Грациозности движений не мог скрыть даже длинный плащ, под которым виднелись эльфийские одежды. Плотно облегающий фигуру длинный кафтан из палевого шелка, со стоячим воротником и причудливыми узлами, которые скрепляли борта от пояса до самого горла, ниже бедер по?лы по бокам не были сшиты и свободно развевались при ходьбе, обеспечивая свободу движения. Штаны, такого же цвета, достаточно узкие на талии, к низу расширялись и собранные мягкими складками, заправлялись с сапоги.
   Город он покинул, через калитку в Лесных воротах, сунув часовым мелкую монету. Я же вышел через нашу казарму. Предположив, что княжеский племянник, направляется в Слободку Нелюдей, тоже двинул туда скорым шагом, стараясь не особо привлекать внимание. Снова тот же аромат, поймал у постоялого двора.
   Разбежавшись, я прыгнул, оттолкнулся от верха частокола, и по воздуху преодолев метра четыре (расстояние отделяющее конюшню от забора), приземлился на ее крышу. Далее по углу гостиницы забрался под нависающий скат, а ухватившись за его край, забросил ноги на крышу. Именно это движение, представляло наибольшую трудность, ведь черепица скользкая и если не удастся зацепиться, есть все шансы рухнуть вниз. Это конечно не смертельно, но падать очень не хотелось, ведь шум в таком случае неизбежно выдал бы меня.
   Благополучно взобравшись на крышу, я стал переходить от одной каминной трубы к другой, пока не нашел комнату где был Высший со своей свитой и куда пришел Эгенон. Было еще тепло и огонь не разводили, так, что слышимость была отличная. Я отчетливо различал каждое слово. Говорили они на эльфийском, но это не было проблемой.
   Лойнариэль обращаясь к внучатому племяннику, сказал (и по его словам стало понятно, что эту тему они уже обсуждали):
   - Милый Эгенон, твой дядя никак не желает понять, что мы оказали ему честь, предложив присоединиться к нашей войне. Он же упорно старается уклониться, - в его тоне сквозило раздражение: - Из надежного источника мне стало известно, что солдат планируется выставить вдвое меньше возможного. И провиант, только в рамках необходимого, ничего сверх того. А главное он наотрез отказывается перекрыть Тракт для караванов этого омерзительного отродья (так чаще всего светлые эльфы называли темных).
   Голос Лойнариэля стих, а в повисшей паузе тихо звякнул бокал.
   - Это, все больше укрепляет меня в мысли, что Лаон исчерпал свою полезность и его следует заменить, - то как, он это произнес, явно подразумевало смертельный приговор: - Однако с этим могут теперь возникнуть сложности.
   - Да, мне известно о приходе ворков, - без энтузиазма отозвался юноша.
   - Мой сегодняшний визит к князю результатов не принес. Эти звери будут его охранять.
   В разговоре снова возникла пауза.
   - Единственная возможность как то повернуть ситуацию в нужную нам сторону, это попытаться сыграть на страхе людей.
   - Я понял владыка. Дайте мне время, и все будет сделано.
   - Только не затягивай, - предостерег правитель эльфов, после прибавив более веселым голосом: - А о твоем дяде мы позаботимся. Скоро Большая ярмарка и может представиться удобный случай для решительных действий, - прозрачно намекнул он.
   - Ну, хватит об этом, - устало проговорил Лойнариэль: - Люди не стоят того, чтобы на разговоры о них тратить весь вечер.
   - Как будет угодно владыке, - с воодушевлением сказал Эгенон.
   Зазвучала музыка и стали слышны женские голоса. Подали еду, запах которой я тоже услышал через трубу. Не скажу, чтоб нам очень нравилась эльфийская пища, разве только их сладкие вина. Ели они в основном фрукты, ягоды, орехи и коренья, не часто злаки, рыбу и птицу и уж совсем изредка мясо - дичь (кролика или оленя).
   Слушать далее не имело смысла, и я покинул свой наблюдательный пост. В один прыжок спустился с крыши, и всеми четырьмя конечностями, оттолкнувшись от теса, которым была крыта конюшня, приземлился за частоколом.
   Обратно к городу возвращался не спеша. Слова эльфа следовало обдумать.
   Опасения князя за свою жизнь явно были не беспочвенны. И кандидат, готовый с радостью занять его место тоже был. Кроме того светлые имели информатора в ближайшем окружении Лаона, ну а на счет его личности у меня уже были подозрения. И самое насущное - родичам нужно было дать дополнительные инструкции относительного того как себя вести: в город не ходить, на провокации не реагировать, оружие к людям не применять.

8.

   В последующие дни мы постепенно обживались на новом месте, горожане и обитатели дворца потихоньку привыкали к нашему присутствию. Жизнь, так сказать, возвращалась в наезженную колею.
   Служба шла без происшествий. Если не считать пары неуклюжих попыток застать нас врасплох, предпринятых начальником охраны. Одна была, как потом доложился Рит, вечером второго дня, когда я, сменив караулы, отправился шпионить за эльфами. Уже сгустились сумерки, но было не совсем темно. Абелон разувшись и держа сапоги в руках, потихоньку крался, заглядывая в уголки и закоулки. Мой сородич, по молодости еще плохо знающий повадки людей, подумал, что этот богато одетый господин, что-то потерял. Незамеченный он некоторое время шел за Абелоном, с интересом наблюдая. В конце концов, нетерпеливость молодости взяла верх и когда начальник охраны, держась за стену, заглянул за угол, Рит потихоньку спросил, нагнувшись к самому уху:
   - Ищешь чего? Помочь?
   От неожиданности начальник охраны вздрогнул и, потеряв равновесие, грохнулся на пол. Опомнившись, он вскочил, подобрал и натянул сапоги.
   - Ничего. Ничего не надо. Потом сам найду, - пробормотал лихорадочно человек и быстро удалился.
   В другой раз, три дня спустя, явился перед рассветом. Он бродил по коридорам, подсвечивая себе путь. Пугать его не стали. Хам позволил свету фонаря, отразиться в своих глазах. После чего Абелон быстренько ретировался.
   Да еще инцидент, который тоже произошел на вторую ночь с местным ученым, звали его Каменон - не то алхимик, не то астролог, а может и медик. Хотя, пожалуй, всего по не многу. Жил он на третьем этаже сразу возле лестницы. В своих покоях он постоянно проводил какие-то дурно пахнущие эксперименты. И впоследствии к нам постоянно приставал с разными вопросами типа "Почему у вас глаза светятся? Как вы видите в темноте? А, правда что на оборотнях быстро заживают раны?" и другие глупости. Я и мои сородичи не любим столь пристального интереса, поэтому вместо ответа в сторону ученого, чаще всего, щелкали зубами, это действовало на него отрезвляюще, и дальше он не спрашивал. По ночам же Каменон поднимался на башню, где рассматривал небо через очень большую подзорную трубу.
   У нас подзорные трубы были тоже. Одна у меня, и еще две у Рита, очень уж эти вещи ему нравились. Мы как трофеи взяли их у светлых эльфов, но оптические приборы делали только темные. Поэтому на корпусах труб не было никакого декора, чисто утилитарный предмет.
   Когда уже достаточно стемнело, двери Каменона распахнулись, и он вышел в коридор. Ну как вышел, трудно подобрать слова, чтобы описать движения ученого мужа, которые он совершал, покидая свои покои, осторожно держа в одной руке подзорную трубу (а ее длинна была больше метра), в другой треногу и фонарь. Еще он зажимал под мышкой большой фолиант, а подбородком придерживал свиток. Кое-как разминувшись, с дверным проемом, он толкнул пяткой створку, едва не потеряв равновесие. Все это привлекло внимание Рита, не часто нам доводилось видеть такое. И мой родич потихоньку пошел следом. Таким вот манером Каменон поднялся по винновой лестнице в башню, где стал располагаться. Сначала положил на высокий стол трубу, рядом с ней свиток и книгу наконец установил треногу. Закрепив и настроив оптику, ученый придавил краем раскрытого фолианта свиток. Сделав несколько пометок, припал к трубе. Повторив эти действия несколько раз, он особенно долго что-то писал, заглядывая в книгу. Обуреваемый любопытством Рит попытался посмотреть в окуляр. Для чего вытянул морду в ту сторону. В это время Каменон решил посмотреть. Когда голова астролога ударилась обо что мохнатое, он издал, какой-то сдавленный звук, отшатнулся назад, едва не вылетев в окно башни, находившееся у него за спиной. К счастью родич успел поймать его за полы длинной мантии. Несколько придя в себя, ученый осторожно ощупал руку, все еще державшую его одежду. Рит тот час же разжал пальцы и спросил:
   - Ты как?
   - Нормально, - машинально ответил Каменон.
   На том и разошлись. Родич вернулся на свой пост, человек же остался в башне, покинув ее только после смены караулов.
   Конечно, люди продолжали сторониться нас, однако при встрече панического страха у них уже не было, скорее уважительная осторожность. Да и памятуя о планах эльфов контакты с людьми были сведены к минимуму. В город мы выходили либо рано утром или поздно вечером. Необходимые покупки старались совершать на ярмарке вне городских стен, там на нас реагировали более спокойно. За исключением Варги, которая ежедневно таскалась, за сладкой фруктовой водой, продававшейся в лавочке при трактире. Впрочем делала она это спозаранку, прибегая еще до открытия и оказываясь в очереди первой. К концу недели женщины, которые тоже регулярно ходили в эту лавку, привыкли к ней и даже проявляли некоторую благосклонность, ведь своим поведением она напоминала милого щенка, по какой-то случайности обвешенного оружием.
   Варга, надо сказать, обладала довольно редкой для оборотня способностью нравиться. Кстати это тоже было одной из причин, побудивших мою сестру, отправить дочь с нами. Варга, вступившая в пору зрелости, начала заигрывать, не задумываясь о последствиях, с мужчинами клана. Не делая особой разницы между холостыми и женатыми. Это создавало ненужную напряженность, ведь юноши из-за нее затевали драки, а замужние женщины устраивали склоки с ней (порой до рукоприкладства), да и мужьям доставалось. В нашем отряде же, ее шаловливость была сродни глотка свежего воздуха. Старых, закаленных в боях воинов радовала ее юношеская веселость и бесшабашность. А беспутные мысли из молодых голов, быстро вылетали вслед за подзатыльником, прилетевшим от кого-нибудь из старших.
   А для того чтобы в остальных головах от безделья не заводились не нужные мысли да и мышцы были в тонусе, воины (которые не спали после ночной вахты и не охраняли князя) уходили тренироваться за городские стены.
   Вначале мы некоторое время бегали по лесу. Бег для оборотня это счастье, когда ритмично движущиеся мускулы наполняют тело и разум легкостью, сравнимой разве что с полетом. Кроме того в лесу можно было поймать какую-нибудь мелкую дичь. Кормили нас конечно хорошо, но человеческая пища не вполне удовлетворяла наши потребности. Нам обязательно было нужно свежее, желательно еще теплое мясо.
   После, на большой поляне, которую я присмотрел еще в первый день, мы упражнялись в рукопашной борьбе, стрельбе из лука, метании ножей и, конечно же, в фехтовании и рубке. Именно эту поляну я выбрал преднамеренно. Дело в том, что с городских стен все это место прекрасно просматривалось и вскоре посмотреть не наши "схватки" стало собираться много горожан, среди которых кроме праздных зевак были и солдаты. Ведь человек имея представление, на сколько, силен противник, три раза подумает, следует ли ввязываться в бой.
   К концу недели княжеская семья совсем привыкла к нашему присутствию. Князь то не особо обращал на нас внимание с самого начала (воспринимая нас как сторожевых собак). Княгиню же особенно сильно тяготило наше пребывание по ночам в спальне. Она даже отказала мужу, когда он на вторую ночь предложил ей исполнить супружеский долг. В прочем Лаон недолго сокрушался по этому поводу. И проведя почти весь третий день в городе, ночевать, отправился к своей любовнице. Она конечно тоже не обрадовалась перспективе провести ночь в нашей компании, но на ее вопрос "Они останутся?" князь непреклонно отрезал "Останутся!". И будучи, по-видимому, девушкой достаточно свободных нравов, быстро выбросила факт нашего существования из головы, и беззаботно предалась любовным утехам. Сивилла намек мужа поняла и больше не отказывала. Конечно, делала она это, плотно задернув бархатный полог над кроватью.
   Даже дети Лаона и Сивиллы стали воспринимать наше общество как само собой разумеющееся. Осмелев на столько, что решились забраться в наше помещение, чтобы посмотреть как мы живем. Предприняли они эту авантюру в те часы, когда мы отдыхали после караула. Полагая, что мы спим, княжичи с сестрой осторожно открыли дверь, ведущую из-за стены. Однако петли скрипнули, и мы проснулись, узнав их запах стали делать вид, что продолжаем спать. Девочка жалась к дверному косяку, мальчишки же крадучись обследовали комнату, заприметив сундук и приблизившись, его открыли. Дети с любопытством разглядывали содержимое. Абелла подошла к братьям и, протянув руку, взяла большую книгу в сафьяновом переплете. Это была вещь Варги, и она ее очень любила, часто рассматривала большие яркие картинки. Тут моя племянница не выдержала и вскочила. Девочка от неожиданности мертвой хваткой вцепилась в книгу.
   - Смотреть можно, брать нельзя, - предостерегающе рыкнула Варга.
   Мэйнон, как самый старший заслонил собой сестру, и пусть дрожащим голосом, но с вызовом произнес:
   - Мой отец князь и все здесь его!
   Я медленно поднялся с топчана и, сделав несколько шагов в их сторону не громко, но твердо произнес:
   - Мы воины, а не слуги! И наше еще никто присвоить не сумел. Оставьте книжку и идите с миром.
   Княжна бледная как полотно почти, что уронила книгу обратно в сундук и, развернувшись, без оглядки убежала. Старший сын Лаона, крепко сжал руку брата, не позволяя ему броситься вслед за сестрой. Наследники нарочито медленно удалились.
   Вообще-то князь обладал очень деятельной натурой. Просидеть целый день во дворце он считал сущим наказанием. Поэтому большую часть дня проводил где угодно, только не в четырех стенах. Он живо интересовался делами подданных и приезжих. Имея легкий характер, вызывал искрению симпатию, а пытливый ум позволял ему быстро вникать в любые мелочи.
   Поэтому сидеть нам не приходилось. Мы ходили за ним по Рыночной площади и ярмарочным рядам, где он беседовал с торговцами, заходил в ремесленные мастерские, встречал караваны, поднимавшиеся по реке и приходившие по тракту. Он обожал встречаться с новыми людьми и нелюдями тоже.
   Особый интерес он проявлял к караванам, как самих темных эльфов, так и людей приходивших из их владений.
   Караваны темных, шли только в одну сторону, от моря вверх по реке до Мавена, а потом по Тракту, через земли светлых к себе. Однажды мы стали свидетелями их прихода.
   С утра секретарь сообщил князю, что на пристани разгружаются лодки, в которых на рассвете прибыли темные. Естественно, как только с самыми неотложными делами было покончено, мы пошли с Лаоном на пристань.
   За проход через его владения караванщики могли заплатить золотом или сделать подарок лично князю. И он этим часто пользовался, ведь караваны шли из разных концов света, а подарками служили вещи редкостные, не обычные. Единственные, кто всегда платил золотом, были темные эльфы. Но хочешь - не хочешь, а предъявить товар, обязаны были даже они. Это были книги, свитки, артефакты и сосуды с неизвестными веществами.
   К нашему приходу разгрузка уже была закончена, а товар - около четырех десятков походных сундуков (ящики, сделанные из материала чем-то напоминающего дерево, с плотно подогнанными крышками и металлическими ручками), которые были сложены под одним из навесов неподалеку от пристани. Груз охраняли четверо эльфов вооруженные алебардами.
   Темные и светлые сложены были одинаково - высокие, гибкие, тонкие. Различались же цветом волос и оттенком кожи. У одних были черные как смоль волосы и снежно-белая кожа. Другие имели золотистый тон кожи, волосы же были белыми, серебристыми, русыми, золотыми. Так же сильно же различалась манера одеваться. Если у светлых мужчины носили полотно облегающие кафтаны и широкие штаны, а женщины облачались в изысканные платья сложного кроя, не отягощенные излишком украшений. Прекрасно вытканные материи из шелка, тонкой шерсти и разных растительных волокон они окрашивали в нежные постельные цвета. То фигуры темных скрывали длинные плащи без рукавов (только прорези для рук), но с капюшоном, как правило, низко опущенным на лицо. Подкладка у таких плащей всегда была ярких, очень насыщенных цветов. Как впрочем, и отделка прочей одежды, хотя сама она была черной или серой. Причем у мужчин и женщин различалась, совсем незначительно.
   Когда князь приблизился к навесу, из-за него вышел еще один темный эльф, неотличимый в плаще от прочих. Слегка поклонившись, он произнес:
   - Я Джофер, главный в этой экспедиции. Что желает узнать Ваша Светлость.
   Лаон коротко посмотрел на темную фигуру, а затем, переведя взгляд на ящики, спросил:
   - Скажи мне Джофер, где и с какой целью вы путешествовали?
   - Наша экспедиция ходила по далеким южным странам. Мы нашли много древних свитков и бесценных артефактов, - в его голосе явно слышались удовольствие и гордость.
   Сделав еще пару шагов, князь со словами:
   - А еще я желаю посмотреть, что вы везете, - указал на два ящика.
   Двое охранников сняли указанные сундуки и открыли их. Из одного эльф вытащил небольшую коробку с надписью, из которой извлек сосудик темного стекла, запах его содержимого показался мне безотчетно знакомым.
   - Это эликсир выделенный, из крови раксасов. Он может заживить любые раны, - произнося это, темный пытливо рассматривал меня. Хоть из под капюшона глаз не было видно, но вот цепкий взгляд-то я ощущал.
   Вернув сосудик на место, из другого сундука достал квадратную шкатулку. Открыл и продемонстрировал прибор с зубчатыми колесиками внутри и круглой каменной табличкой сверху. Артефакт издавал негромкое, равномерное жужжание.
   - Этот прибор указывает фазы смены луны, положение солнца и звезд, - сказал эльф.
   В сундуках было еще много различных предметов и сосудов. Темный молча, стоял рядом, позволяя князю рассматривать их содержимое. Сообщать какие-то дополнительные сведения он явно не собирался.
   Закончив осмотр, Лаон еще долго беседовал с Джофером, расспрашивал о том, какие правители за морем и есть ли на морях пираты. Но меня это не интересовало.
   Я наблюдал, как еще двое эльфов на площадке позади навеса устанавливают небольшой шатер песочного цвета, в котором собирались провести день и с наступлением сумерек двинуться дальше по Тракту. Темные предпочитали передвигаться по ночам, ведь их зрение лишь немного уступало нашему.
   Подытоживая беседу, караванщик сказал князю:
   - Я полагаю, нам следует расплатиться за проход нашего каравана.
   Правитель подал знак офицеру городской охраны, который был тут же на пристани. Тот подошел и, отсалютовав своему повелителю, сообщил эльфу сумму. Темный откинул полу плаща, обнажив кроваво-красную подкладку. На поясе у него висел объемистый кошель, сняв который он отсчитал и передал офицеру означенное количество монет. После чего откланявшись, вернулся к своим делам. Ему еще предстояло выбрать повозки и лошадей, которые полагались в обмен на лодки и за которые он уже заплатил.
   Князь, вероятно решив, что возвращаться во дворец не имеет смысла, зашел в таверну рядом с пристанью. Там он завел разговор с несколькими торговцами, в смысл которого я впрочем, не вникал. Продолжая наблюдать за темными через окно. Джофер выбрал лучших лошадей в конюшне, которая находилась недалеко от навесов и несколько самых добротных повозок. Договорился с бригадиром грузчиков. После он с остальными темными эльфами, кроме тех четверых, что охраняли ящики, отправился в сторону города. Как я потом выяснил, пошли они на постоялый двор. Ведь только там могли подать привычную для них пищу. Хозяйка-тролльчиха знала, что они (как впрочем, и мы) предпочитают сырое или едва приготовленное мясо.

9.

   Приближалась Большая ярмарка. Накануне Тобос доложил князю, какие торговцы откуда прибыли, сколько их и чем будут торговать. В предвкушении такого события Лаон был сильно возбужден.
   Я же ожидал завтрашний день со все возрастающем опасением. Владыка светлых эльфов явно давал понять, что собирается устранить князя. И вряд ли нашлась такая сила, которая заставила бы Лойнариэля изменить принятое решение. А то, что неделя прошла без происшествий, заставляло готовиться к худшему.
   Оставив на Харга смену караулов, я перед закатом отправился на разведку. Рассудив здраво, что светлые эльфы сами вряд ли будут участвовать в покушении, а поручат, скорее всего, эту работу лесным. Учитывая, что просыпаются они перед рассветом и наиболее активны в первой половине дня я предположил, что моя вечерняя "прогулка" останется незамеченной, а подготовленное для засады место уже можно будет обнаружить.
   Так и вышло. Зная, как князь обычно ходит, я прохаживался по тракту в сторону ярмарки, напряженно принюхиваясь, стараясь уловить запах лесных эльфов. Недалеко от дороги в Слободку мне удалось учуять их. Внимательно обследовав подозрительный участок, я увидел, что кто-то (а по запаху их было двое) тщательно подготовил засаду. Убрав из-под ног крупные ветки и аккуратно (как только лесные умеют) пригнув кусты, освободив сектор обстрела. Да место было выбрано хорошо. Тракт отлично просматривался. Лес здесь был достаточно густым, а деревья большие. Дорогу от чащи отделял небольшой пригорок, за которым едва смогли бы спрятаться двое. Не было никаких сомнений, что завтра нас будут ждать именно здесь.
   Наутро князь облачился в парадные одежды и официальные регалии. За завтраком он только немного пощипал свежую выпечку, запив обычным для себя кисломолочным напитком (под неодобрительным взором домоправительницы). В мыслях-то он предвкушал, что на ярмарке его угостят деликатесами и напитками со всех концов света. Едва дождавшись пока дети закончат с едой, он попрощался с семьей и в нашем сопровождении покинул дворец. Причем было нас трое - я сам, Харг и Рор, которые тоже были предупреждены о месте готовящегося нападения и проинструктированы о своих действиях.
   Выйдя за городские стены, Лаон легко и беззаботно зашагал в направлении ярмарки. Мы же были напряжены и предельно сосредоточены, а когда приближались к месту засады, так и шерсть на загривках стала подниматься дыбом. Князь же был радостно возбужден и всю дорогу рассказывал, какая замечательная ярмарка проходит в его владениях, а то, что приезжает так много купцов из разных земель, конечно же, это его заслуга как дальновидного правителя. Мы будем впечатлены разнообразием товаров и искусством артистов и музыкантов. К счастью наших ответов он не ждал, поэтому нам было достаточно только согласно кивать. Так мы и шли Харг впереди, я рядом с князем (на расстоянии вытянутой руки), Рор позади.
   Когда мы вошли в сектор обстрела я, да и мои сородичи тоже, почувствовали, что в нас стали целятся. Мы всегда ощущаем это неприятный холодок, когда на нас направляют оружие. Не подавая виду, мы продолжили двигаться, пока не поравнялись с пригорком. Услышав хруст растягиваемой тетивы, я рыкнул подавая знак сородичам, повалил князя за тем пригорком и сам навалился сверху защищая его своим телом. Оперение выпущенных стрел коснулось моей шерсти. Уловив звук ломающихся веток, короткий вскрик, а потом стоны лесного эльфа, я понял, что родичи не подвели и смогли взять живым хотя бы одного нападающего. Приподнявшись же, увидел как Рор и Харг вытаскивают из зарослей двоих. Не особо церемонясь их, проволокли по траве и бросили на дорогу около меня.
   Вскочив на ноги, помог подняться князю. Все его одеяние было в дорожной пыли, я принялся, как мог отряхивать его, надеясь, что благодаря этому он быстрее придет в себя. Мертвенная бледность понемногу проходила, вместе с этим Лона начала бить мелкая дрожь, которую он пытался унять глубоким дыханием.
   В это самое время на Тракте, словно бы из неоткуда, появился владыка Лойнариэль в сопровождении шестерых воинов-эльфов. По всей видимости, он наблюдал из леса за тем, как будут развиваться события. И после того как с нами покончат, его телохранители должны были устранить лучников, которые могли бы стать опасными свидетелями.
   Горделивая плавность эльфийских движений кажется неторопливой, однако, расстояние разделяющие нас они преодолели куда быстрее, чем я хотел бы. Мгновенно оценив обстановку, Лойнариэль заметил, как мои родичи возбужденно щелкают зубами.
   Бросив большой кошель к нашим ногам, Высший произнес, обращаясь к князю:
   - Этим золотом я выкупаю Детей леса. Разумным существам не должно умирать от зубов кровожадных хищников, - при этом вложив в слова всю силу убеждения, которой обладал. И Лаон, не опомнившийся еще до конца, оказать эльфу не смог.
   Я надеялся допросить этих подлых тварей, любой ценой выведав все, что они знают и даже то о чем только догадываются. Но лесных подобрали телохранители Лойнариэля и с ним во главе направились в сторону Слободки Нелюдей.
   Подняв кошель, я протянул его князю. Тот, молча, отмахнулся, давая понять, что все золото наше. Видя, что он все еще прибывает в некоторой растерянности, я спросил:
   - Во дворец?
   - Да лучше домой, - тяжело вздохнув, отозвался Лаон.
   Обратно шли мы куда медленнее. Он как то ссутулился, казалось непомерная тяжесть, давит на его плечи.
   Дежурившим у ворот часовым князь приказал:
   - Найдите мне Абелона.
   Весть о том, что правитель уже вернулся, достигла дворца раньше нас. У парадных ворот стояла обеспокоенная домоправительница.
   - Принеси крепкого вина в кабинет, - бросил ей, походя князь, а взглянув на меня, прибавил: - Большой кувшин.
   Добравшись до кабинета, Лаон практически рухнул на небольшой диван с высокой спинкой, располагавшейся у левой стены, рядом стоял столик. Вот на этот столик и поставила кувшин с вином и пару деревянных кружечек Дана, она же наполнила их чуть больше половины. К вину девочка-кухарка принесла вазу с фруктами и кремовые пирожные. Князь взял одну из кружек, откинувшись на спинку дивана, обратился ко мне:
   - Садись, выпьем.
   Я передал эльфийский кошель Харгу и жестом отпустил его, мысленно порекомендовав поделить золото между родичами. Это не было приказом, они могли решить и сделать иначе. Придвинув к столику массивный стул, я сел.
   Лаон залпом осушил кружку, я сделал так же (одним глотком) и налил нам еще раз столько же. В это раз князь пил небольшими глотками. Устроившись поудобнее и заедая выпитое виноградом он стал разглагольствовать о том насколько коварны эльфы, ведь добрые соседи, да что там родственники так поступать не должны. Не особо прислушиваясь к его словам, я согласно кивал и снова налил до половины опустевшие кружки.
   Хмель уже слышался в его словах, когда примерно через полчаса пришел начальник охраны. Вид у Абелона был загнанный.
   - Ваша Светлость
   - Меня чуть не убили на Тракте возле ярмарки, а тебя невесть, где носит, - в запальчивости бросил князь: - Не хочется верить, но это были лесные эльфы.
   Начальник охраны стоял, молча, ожидая дальнейших распоряжений.
   - Следует ввести армейские патрули в город, на ярмарку и в Слободку Нелюдей. Никто из них больше не должен ходить с оружием, - приказал Лаон.
   - Все уже сделано, Ваша Светлость, - смирено отозвался Абелон.
   - Да? Ну, хорошо тогда ты свободен.
   Начальник охраны вопросительно посмотрел на меня. Он хотел услышать рассказ в подробностях из первых рук. Но попросить об этом в присутствии князя не решался. Я подал знак родичу, что бы тот за дверями все ему объяснил. Они потихоньку вышли.
   Рор говорил медленно, с трудом подбирая слова. Поэтому отрывистые фразы сопровождал порыкиванием и клацаньем зубами. Чтобы начальник охраны понял наверняка, подкреплял свои слова мысленными образами и эмоциями.
   - В нас стреляли из леса.
   - В десяти шагах от развилки.
   - Двух мелких тварей мы поймали.
   - Допросить не успели.
   - Главный недобиток их выкупил. Князь позволил.
   Дело в том, что Лойнариэль уже имел несчастье попадаться нам. Во время войны мы однажды наткнулись на небольшой отряд с ним во главе. Тогда ему удалось уйти ценой жизней всех своих воинов.
   Когда Абелон почувствовал эту ослепляющую ярость в словах моего родича, страшные сказки его детства стали реальностью. Он, наконец, понял, что мы совсем не обычные воины-наемники, а именно та сила, что способна остановить эльфов в их намерениях убить князя (и оценил его дальновидность). Начальник охраны старательно гнал из своего сознания образы того, как мы собирались допрашивать лесных. Рор то об этом думал очень явственно, а закончив рассказ, он бесшумно вернулся в кабинет.
   Я подлил князю еще немного вина и пододвинул тарелку с пирожными. Окинув сладости благосклонным взглядом, он съел несколько штук, делая при этом из кружки небольшие глотки. Настроение его несколько улучшилось, а глаза возбужденно заблестели благодаря вину по большей части.
   В это время в двери постучали и, не дожидаясь ответа в открывшемся проеме, появился Эгенон. Было заметно, насколько тщательно он постарался избавить свой облик от любых намеков на эльфов. Одежда была человеческая, даже заостренные уши прикрыл волосами.
   - День добрый, дядя, - с преувеличенной веселостью произнес юноша.
   - Добрый? Ну-ну, - невесело сказал князь: - Ты разве еще не слышал, что у Слободки Нелюдей меня чуть не убили твои любимые эльфы? - прибавил он язвительно, особо выделив голосом слово "Нелюдей". Пусть язык его уже заметно заплетался от выпитого, но слова совсем не звучали забавно.
   - Вы же понимаете дядя, что это было досадное неразумение, и виновные будут строго наказаны, - сказал Эгенон увещевательно.
   - Не сомневаюсь, ведь выкупали их не для того чтобы мы их допросили, - с мрачным сожалением отозвался Лаон.
   - Но ведь согласно традиции эльфов судит их владыка, - не унимался полукровка: - Да и как Лойнариэль мог допустить, чтобы его подданных растерзали кровожадные твари при таком большом стечении народа, - сам осознав, что сболтнул лишнего, он испугано осекся, когда услышал, как клацнули наши зубы.
   - В общем, так племянничек, - медленно начал князь: - Ты, в конце концов, должен выбрать, кто ты есть! Хорошенько подумай об этом. Ведь желание усидеть на двух стульях сразу может и боком выти, - предостерегающе прибавил в конце правитель.
   Молодой человек поспешно откланялся. После того как за ним закрылась дверь Лаон тихо пробурчал себе под нос: "Эх, отец. Как же эта мысль тебе в голову то пришла?"
   Князь грустно посмотрел на меня, и я снова подлил ему вина.
   Вскоре пришла княгиня. Она без стука, потихоньку открыла дверь и прямо направилась к дивану, на котором возлежал ее супруг. Я поднялся и, пододвинув стул к дивану вплотную, жестом предложил ей сесть.
   Князь, с трудом сосредоточив на супруге мутным взгляд и, с огромной тоской в голосе произнес:
   - За что же они так со мной?
   Внятного ответа она, конечно, не дала (да он в нем не очень-то нуждался). А как хорошая жена постаралась просто утешить. Она тихонько приговаривала, что это недоразумение и все образуется. И другие малозначащие фразы пока он не уснул. Тогда она поднялась, а у самой двери сказала, впервые обратившись к нам лично:
   - Охраняйте его хорошо! - не дожидаясь ответа, она вышла.
   Часа за четыре до заката князь очнулся от хмельного сна. Чувствовал он себя конечно не очень, но не смотря на это, велел привести себя в порядок и сменил платье. Потом вернулся обратно, ведь пока Лаон отдыхал Титус, несколько раз заглядывал в кабинет, делами то правитель сегодня не занимался. Поэтому до ужина они разбирали накопившиеся бумаги. Ужиная с семьей князь был необычно задумчив и молчалив.
   Сменив караулы, мы с Харгом проводили августейшую чету в спальню. Уже улегшись в постель, Лаон сказал мне:
   - Завтра нужно все же сходить на ярмарку. Успокоить народ.
   Я дождался, пока он уснул и тоже отправился отдыхать.

10.

   Утро следующего дня началось не лучше, чем прошел весь предыдущий день.
   Варга, которая каждое утро спозаранку бегала в лавку за фруктовой водой, вернулась сильно возбужденной. Поставив кувшин на стол, с виноватым видом подошла ко мне. Опустив глаза в пол, поджав уши и хвост, она стала докладывать, что произошло у лавки, сопровождая свой рассказ мысленными образами, так что можно сказать я, видел все своими глазами.
   Поднявшись с первыми лучами солнца, она первая сбегала помыться в ручье, а после отправилась в город. У лавки же была еще до открытия, первой в очереди. Чуть позже стали подходить горожанки, которые тоже собирались, что-то купить. Будучи милым и воспитанным щенком племянница вежливо здоровалась со всеми. Когда же к ней обращались, отвечала явно смущаясь. Так и стояла она, с другими женщинами ожидая, когда отопрут дверь.
   В это самое время в переулке появилась пьяная (вернее еще не успевшая протрезветь с вечера) компания солдат-новобранцев. Шли они впятером, горланя песни и приставая ко всем встреченным женщинам. С тех пор как князь начал готовиться к войне таких праздношатающихся типов в городе стало много. Пьяная солдатня явно направлялась к лавке, дабы пополнить запасы спиртного, чем были очень недовольны горожанки в очереди.
   Хозяин только открыл, но Варга уже успевшая отдать ему пустой кувшин и деньги ждала, пока ей выдадут полный. Тут один из солдат, а был он надо сказать значительно крупнее моей племянницы (размером как я сам, только толстый, а не мускулистый), со словами:
   - Пошла прочь, сучка, - схватил ее за рыжую гриву и попытался выкинуть из очереди.
   Мгновенно извернувшись, она вцепилась в руку выше запястья, прокусив насквозь мышцы и раздробив зубами кость. Взвыв от боли, он разжал пальцы. Тут же развернувшись, она ударила его ногой в грудь. Пролетев пару метров, громила мешком повалился на своих собутыльников. Не ожидавшие такого отпора, сразу же протрезвевшие солдаты, подхватили своего товарища и быстренько рванули, скорее всего, к лекарю.
   Женщины в очереди одобрительно закивали головами, переговариваясь между собой, в том плане, что такую, уж муж обидеть, не посмеет, да и распустившейся солдатне урок будет. Не зная как реагировать, Варга схватила с прилавка кувшин и опрометью бросилась в нашу казарму рассказать мне о происшествии. Я успокоил ее, пообещав со всем разобраться.
   Как ни странно, но никакой официальной реакции на это происшествие не последовало. Что даже меня несколько удивило. Впоследствии выпивая в трактире с Гейнариком, я узнал, что подобные инциденты стали случаться последнее время очень часто. Потому как удержать новобранцев в узде было довольно сложно, и стычки с горожанами происходили постоянно.
   Сдав караулы дневной страже, я и Мав были с князем в кабинете, где он занимался насущными делами, не спеша, разбирая бумаги с секретарем. Предстоящий поход на ярмарку больше не вызывал у него возбужденного оживления. Создавалось впечатление, что Лаон всеми средствами пытается его оттянуть.
   Ближе к обеду мало-мальски уважительных причин откладывать, далее не осталось. Поэтому князь, в нашем сопровождении и взяв Титуса за компанию, отправился на ярмарку. На этот раз мы добрались без происшествий. Углубившись в торговые ряды Лаон с интересом рассматривал товары, разговаривал с купцами (людьми и нелюдями), пробовал предлагаемые ему кушанья и вина. Настроение его улучшалось с каждой минутой. Он и думать забыл о грозящей опасности. И как оказалось зря, эльфам не свойственно сдаваться так легко, поэтому они предприняли еще одну попытку.
   Кроме собственно торговцев на ярмарку приезжали и приходили бродячие актеры и цирками, музыканты и барды. И князю очень нравилось смотреть и слушать их представления. Выйдя из толкотни торговых рядов, на относительно свободную площадь мы остановились недалеко от наспех сооруженной сцены. На ней разыгрывалось незатейливое представление. Завидев правителя (ну и нас рядом с ним) народ посторонился, освобождая место у самых подмостков. Лаон приблизился и стал смотреть.
   Некоторое время спустя, к нему будто бы невзначай подошел торговец вином на вынос. Это был светлый эльф-полукровка. По пути от крайних домов Слободки он старательно делал вид, что предлагает свой товар праздношатающейся публике, но я, то чувствовал что это не так. Все его мысли были сосредоточены на поисках князя, наконец, оказавшись рядом с ним, торговец низко поклонился.
   - О! Ваша Светлость, - воскликнул он радостно: - У меня найдется вино достойное Вас. И я тешу себя надеждой, что Вы не откажетесь угоститься им, - прибавил полукровка заискивающе.
   Порывшись в заплечном коробе, он вынул небольшую, необычного вида бутылку темного стекла с пробкой залитой сургучом. В глазах Лона вспыхнул интерес. Торговец осторожно ее откупорил, и, наполнив деревянный стаканчик, протянул князю вино. Тот в нерешительности замешкался, вероятно, ему в голову пришла мысль о том, что эльфы могут и отравить. Торговец изобразил на лице недоумение, и со словами:
   - Вы думаете, что я Вас хочу отравить? - залпом выпил содержимое стакана и быстро наполнил его вновь.
   На это раз Лаон принял вино из его рук. Но выпить его я князю не дал, сразу, же выбив стакан, со словами:
   - Не надо. Отравлено!
   - Но он, же пил? - в недоумении произнес Лаон.
   - Это яд только для людей. Эльфам, полукровкам и даже нам ничего не будет, - пояснил я.
   Услышав мои слова, торговец вином попытался скрыться в толпе, этого ему сделать не удалось. Мав схватил его за плечо как тряпичную куклу и отобрал бутылку, чтобы ее не разбил. Дело в том, что как только эльф приблизился к нам, я подал родичу знак, чтобы тот незаметно занял позицию у него за спиной и был готов задержать преступника в случае чего.
   Прерывая повисшую паузу, я толкнул Титуса в бок со словами:
   - Зови стражу. Этого надо доставить во дворец.
   Секретарь бросился бежать по рядам с криками:
   - Стажа! Стража!
   Вскоре он вернулся в сопровождении четырех вооруженных солдат. Оставив князя на попечение Мава и стражников, я потащил во дворец брыкающегося эльфа. Титус бережно нес бутылку. Нам нужны были неопровержимые доказательства причастности светлых эльфов к этому инциденту. Поэтому оставив торговца в городской тюрьме под охраной, я зашел в нашу казарму и отправил к князю еще и Мара. После поднялся в покои ученого, где меня уже ждал Титус.
   Каменон пристально изучал содержимое принесенной бутылки, перед ним на столе стояли маленькие стеклянные сосудики, в каждый из которых было налито немного вина. Алхимик по очереди добавлял в каждый из них разные химикаты, дабы выяснить природу отравы.
   - Что за яд то? - спросил он, когда я приблизился к столу вплотную.
   - Яд самих темных. Слыхал о таком?
   - Нет! - отозвался ученый.
   - От него вначале мутится разум, и приходят видения, а потом разрывается сердце, - пояснил я.
   Сведя к переносице брови и наморщив лоб, он некоторое время сидел в задумчивости. Неожиданно вскочив, бросился к шкафам стоящим у стены и стал, что-то лихорадочно искать. Результатом был фолиант светлых эльфов. Вернувшись за стол, Каменон стал листать объемистый том. В конце концов, обнаружив нужную страницу, он погрузился в чтение. Я тоже, заглянув ему через плечо, пробежал по сточкам взглядом. Да это было то, что нужно.
   Встав, на этот раз, не спеша, алхимик направился в противоположный угол комнаты и там взял из шкафа с дверцами какие-то склянки. Налив вина в чистый сосудик он стал добавлять, сверяясь с книгой, содержимое этих склянок в него. Неожиданно вино поменяло цвет и забурлило, источая редкостное зловоние. Удовлетворенный ученый откинулся на спину стула.
   В это время в дверях появился сам князь, он уже вернулся во дворец, явно потеряв интерес к развлечениям. А кроме того Лаон просто горел желанием допросить подосланного эльфами отравителя.
   - Ну и чем меня пытались травить? - практически с порога спросил князь.
   - Это телесный яд темных эльфов. - поучающим тоном начал Каменон: - Вот здесь все описано, если хотите, могу прочесть?
   - Не надо, я сам.
   Алхимик поднялся, уступая место князю. Тот, устроившись поудобней, долго и сосредоточено читал указанные Каменоном абзацы. Потом открыл наугад несколько страниц, и заглянул в оглавление.
   - Это книга про темных? - спросил Лаон ученого.
   - Да, мой государь.
   - Я возьму ее? - скорее сказал, чем спросил князь: - Не лишним будет побольше узнать о том, с кем предстоит воевать.
   - Как вам будет угодно, Ваша Светлость, - с некоторым сожалением согласился Каменон. Он явно сам хотел более внимательно изучить этот том.
   Задержанного нами полукровку допрашивал Абелон. Что он у него узнал, и узнал ли вообще что-либо, я не интересовался (не имел привычки влезать в чужую работу). Каких либо дополнительных мер в отношении эльфов князь предпринимать не стал.
   Впрочем, для нас последствия у этого события были. Лаон соблаговолил пригласить личную охрану за свой стол. И начиная с ужина того же дня мы делили с ним трапезу, пробовали все что собирался есть князь. Надо сказать то еще удовольствие. Ведь кушал он в основном малосоленые каши, жидкие супы с птицей и все в таком духе. А белые сдобные булочки, которые так ему нравились, вызывали у нас изжогу. Но выбора, то не было, от такой "чести" не отказываются!

11.

   Кроме того князь изъявил желание чтобы кто из нас охранял его детей. Впрочем, если быть точным это было желанием его жены.
   Утром следующего, после попытки отравления, дня за завтраком княгиня подняла вопрос о том, что в виду последних событий детям необходима охрана. Не смотря на то, что я при этом присутствовал, говорила она об этом князю (украдкой посматривая на меня). Сивилла поведала мужу, что одна из ее горничных видела как молодая волчица с легкостью одолела рослого детину, причем сделала это без оружия. Но с горожанками и даже их детьми была мила и вежлива. И что было бы неплохо приставить ее к нашим детям в качестве телохранителя. Лаон спорить с ней не стал, а обратился ко мне:
   - Среди вас же есть, - князь сделал паузу, подбирая подходящее слово: - Девушка?
   Я кивнул в знак согласия.
   - Могла бы она охранять моих детей?
   - Да.
   Княгиня наклонилась к супругу и прошептала ему на ухо:
   - Пусть она живет в детских покоях, - говорила то она конечно тихо, я прекрасно слышал каждое ее слово.
   - Чтобы ей легче было это делать, она сможет поселиться в детских покоях, - озвучил мне слова жены князь.
   - Хорошо, - одобрил я их мысль.
   - Ты можешь после завтрака прислать ее в классную комнату? - его слова, звучавшие как вопрос, были приказом, по сути.
   - Она придет, - заверил я князя.
   В течение всего разговора дети сидели притихшие, а девочка, побледнев, так и вовсе перестала есть. Похоже, родители не были в курсе их проникновения в наше жилище.
   С этого дня у Варги были отдельные обязанности. Она перестала ходить в караулы, а была постоянно при детях князя. Однако каждое утро перед рассветом прибегала ко мне доложить (мысленно передавая все подробности), как прошли предыдущие день и ночь. Так что мне было доподлинно известно, как шли ее дела.
   Для Варги поставили кровать в игровой комнате, в которую выходили двери спален. Так что ей не составляло труда на слух (через приоткрытые двери) следить, что происходит с детьми ночью.
   Днем же она повсюду следовала за ними. Конечно, при детях были еще и няньки, но племянница подошла к делу очень ответственно.
   С утра в классной комнате следила за тем, чтобы те прилежно занимались. Как бы ни думали об оборотнях эльфы и даже люди, но своих детей мы учили разным языкам и грамоте, а также счету. Поэтому, не смотря на то, что особо в уроки Варга не вникала, но и отлынивать от занятий детям не давала (могла и подзатыльник отвесить). Хотя иногда она проявляла живейший интерес к тому, что говорили учителя, особенно когда они приносили книги с красивыми картинками.
   Особенно плохо Варга относилась к тому, что дети нарушают установленные для них правила. Они убегали и прятались от нянек, конечно, проделать такое с ней не удалось, разыскала их быстро, и не смотря на крики "Ты не можешь нас бить. Наш отец князь" отвесила всем подзатыльники. Да и потом проделывала такое не раз.
   Княжеские отпрыски на первых порах пытались жаловаться матери, она внимательно их слушала, соглашалась, утешала и обещала поговорить с Варгой. Но наедине говорила моей племяннице "Все хорошо. Ты поступила правильно". Потому что после ее появления, детей удалось хоть как то приструнить, ведь в клане молодежь слушается старших беспрекословно. Именно это замечательное качество (по мнению нянек и учителей) ей удалось привить детям. Пусть и несколько грубоватыми методами.
   Однако со временем Варге удалось завоевать их доверие. Будучи сама еще, в сущности, ребенком она с радостью водила их в лес и учила ориентироваться там, читать следы и охотиться. Обращаться с различным оружием (луком, мечом, кинжалом и метательными ножами), причем не, только мальчиков, но и княжну. Поначалу их сопровождали и няньки, но вскоре стало ясно, что племянница прекрасно справляется и без них.
   Однажды произошел случай, окончательно убедивший всех, что под ее защитой детям ничего не угрожает. Были они в лесу, не то чтобы охотились, скорее гуляли. Но у княжичей были луки, а Варга была вооружена полностью. Продвигаясь сквозь густые заросли, они вышли к длинной и узкой прогалине, где паслись несколько ланей. Мэйнон скинул лук и прицелился, но выстрелить не успел, так как животные резко сорвались с места и скрылись в кустах. В недоумении княжич взглянул на Варгу, та мотнув головой в сторону поляны, тихо сказала:
   - Смотри!
   И они увидели, как с противоположной стороны вышел медведь. Не знаю, как пришло это ему в голову, но старший сын князя выстрелил. Даже опытные охотники не пытаются убить этого зверя одной стрелой, пушенная же слабой детской рукой она вреда косолапому почти не причинила. Только ярость вспыхнула в глазах зверя, и он рванулся в их сторону. Несмотря на кажущуюся вальяжность, медведь может быть невероятно проворен. В мгновение ока он преодолел разделяющее их расстояние, но Варга успела оттолкнуть детей за большое дерево и, выхватив из-за спины двойной гномий топор, и сжав его двумя руками, прыгнула на приближающееся животное. Когда она отрубила ему голову, тело сделало еще пару шагов и свалилось в траву. Племянница же напряженно замерла над медвежьей головой с отведенным в сторону топором. Облизав с лезвия кровь, она засунула его на место и вернулась к детям, которые притаились за мощным стволом.
   Насмерть перепуганная, Абелла залилась слезами и запросилась домой, да и Мэйнона с Баяном заметно потряхивало. Варга повела их в город, по дороге успокаивая девочку. Во дворец же княжичи вбежали на перегонки. Узнав у прислуги, что родители в столовой (время то было обеденное), резво побежали туда.
   Распахнув настежь дверь, наследники ворвались внутрь с криками:
   - Мы убили медведя! Мы убили медведя! - горланили они, радостно прыгая.
   - Какого еще медведя? - упавшим голосом спросила княгиня.
   - Большого! Я выстрелил из лука, а Варга отрубила ему голову, - с гордостью ответил матери Мэйнон.
   Переводя взгляд с одного сына на другого Сивилла, побледнела как полотно. Она хотела, что-то сказать, но слова застряли в горле. Когда в дверях появились Абелла и Варга с ее уст сорвался вздох облегчения.
   Лаон же не проявил ни капли волнения, и только излучая гордость, широко улыбался. Жестом, подозвав слугу, он распорядился позвать в столовую егеря. А когда тот пришел Варга, как смогла, объяснила ему, где осталась туша, а несколько часов спустя егерь привез ее вместе с головой на телеге запряженной парой лошадей. Князь вышедший посмотреть приказал из головы сделать чучело и повесить в тронном зале, а шкуру постелить в спальне сыновей. Мясо отнесли на кухню, из него приготовили ужин для всех. Не только для предстоящего торжества, но и для слуг и солдат.
   По такому случаю во дворец пригласили знатных горожан. В тронный зал внесли столы. Когда блюда же поставили перед гостями, Лаон объявил:
   - Этого медведя нынче убил мой сын Мэйнон!
   Мальчик с гордостью встал и поклонился собравшимся. Весь вечер гости поднимали тосты, превозносили достоинства, как самого князя, так и его наследника. Но я мало обращал на пустую болтовню внимание. Ведь хорошо приготовленного мяса и вина было в достатке. Вскоре я заметил, как Варга увела детей.
   Еще где то неделю спустя моя племянница снова всех удивила. С приближением полнолуния дети стали донимать Варгу вопросами типа "Ты выть умеешь? Нам покажешь? А научить можешь?". Не зная как поступить, она благоразумно спросила у меня. Посчитав, что наш вой может всполошить обитателей дворца и горожан, я спросил у князя, может ли она в ночь полнолуния поучить детей выть. Усмехнувшись, он дал согласие, но обязал меня предупредить часовых и нянек, что бы те не подняли переполоха. Естественно эта новость мигом облетела не только весь дворец, но и, наверное, полгорода. К тому времени, когда поднялась луна, у городских стен собралась большая толпа слушателей, скрывавшаяся в густой тени, отбрасываемой стеной.
   Княжеские отпрыски напрасно рассчитывали, что если они потихоньку выберутся на стену, этого никто не заметит. Нет, народ, столпившийся внизу, они-то и не заметили. Об их присутствии знала только Варга, людей выдавали шум и запах, да и видела она их прекрасно. Посему моя племянница постаралась исполнить лучший свой вой. Мы единодушно решили что "пела" она в этот раз замечательно. Да и люди не были разочарованы в своих ожиданиях. Поистине редкая удача услышать вой оборотня, точно зная, что при этом тебе ничего не грозит. Дети Лаона, на наш взгляд, выли так себе, ну что ж поделать, опыта маловато. Да и что с людей взять.
   Не только сыновья и дочь князя пытались подрожать Варге, она сама тоже переняла некоторые человеческие повадки. День ото дня Варга была все более разукрашенной цветными ленточками, даже к топору вместо кожаной тесемки, она привязала красивую цветную ленту, широкую и прочную. На руках выше наручей болтались несколько бисерных браслетов. Все это барахло подарила племяннице Абелла.
   Это явственно свидетельствовало о том, что дети, да и их мать Варгу искренне полюбили.

12.

   Через две недели, после нашего прибытия в город, к отряду присоединились еще два родича. Это были Хаг и Вар. Я бы взял их сразу, но в то время они были на охоте. Поэтому по возращении им передали, что при желании они могут к нам присоединиться. Ни сколько не сомневался, что так и сделают. Эти двое были лучшими охотниками в клане, никто не мог с ними сравниться в наблюдательности и умении часами (а то и днями) сидеть в засаде.
   Их появление я решил не афишировать, это давало некоторое преимущество.
   Эльфы, да и люди тоже не очень-то нас различали, для них мы все были на одно лицо (хотя вернее будет сказать морду). Поэтому когда один сородич менялся другим, этого не замечали, в казарме то нас оставалось, столько же, просто двое обитали в лесу. Впрочем, меня люди узнавать научились, скорее всего, по длинному шраму, наискось протянувшемуся ото лба к кончику носа. Этот след на мне оставил бывший владелец того церемониального эльфийского оружия, которым я сейчас вооружен.
   В задачу этого резерва входила слежка за эльфами, княжеским племянником, начальником охраны во время его визитов к любовнице-эльфийке и за другими заинтересовавшими меня персонами, если по каким, либо причинам я не мог этого делать сам. Также они вели тайное наблюдение за тем, не следит ли кто-то за нами, когда мы сопровождаем князя. Слежку то легче обнаружить со стороны.
   Полученные сведения позволили мне сделать вывод, что эльфы к счастью оставили (или скорее отложили на неопределенный срок) идею устранить князя. Я исподволь дал ему это понять. А то несколько дней Лаон сиднем просидел во дворце, и даже если неотложная надобность требовала его личного присутствия, делал это без обычной для себя живости.
   Внушать самому князю было почти бесполезно. Поэтому действовать приходилось через его окружение. Особенно хорошо для этого подходил Титус, поскольку он с легкостью принимал чужие мысли за свои. Я "подталкивал" его к тому, что бы он особенно ярко описывал новые караваны, пришедшие в город, и разбалтывал только хорошие сплетни. Например, что владыка Лойнариэль вернулся в свои владения. Эта новость подействовала на правителя ободряюще, потому как на следующий же день отправился на ярмарку познакомиться с купцами с далекого юга, редко заходившими в эти края. Для меня же эта "прогулка" стала источником неприятного открытия.
   Это были люди достаточно высокого роста, все их тело скрывали длинные просторные одежды, а голова убрана причудливо скрученным куском материи. Открытыми оставались лишь смуглые руки и лицо, обрамленное густой черной бородой, на котором располагались миндалевидные глаза и прямой нос.
   Когда князь приблизился к их шатру, установленному на Пастушьей площади возле самых торговых рядов, из него к нам навстречу вышли четыре человека. Один с проседью в бороде и морщинами вокруг глаз, держался по хозяйски, двое молодых по виду явно были его сыновьями. Четвертым был мужчина средних лет, оказавшийся толмачом. После того как иноземцы поклонились Лаону, старый купец произнес что то на своем языке. Толмач перевел князю:
   - Мой господин, досточтимый Хэмер приветствует Вашу Светлость!
   - Передай своему господину, что я тоже приветствую его. А еще хочу взглянуть на товары и диковинки, что везет его караван.
   Чужестранцы перебросились между собой несколькими фразами, причем один из молодых людей, искоса поглядывая на нас, но явно обращаясь к своему отцу, среди прочего произнес "раксас". В ответ старик закивал и сказал что-то толмачу. Тот перевел князю:
   - Мы торгуем тканями, пряностями, сладостями и напитками нашей родины. Если Его Светлость пожелает угоститься, то у нас есть что предложить Вам и вашей охране.
   В глазах Лаона вспыхнуло подозрение, но заметив, что мы не проявляем даже тени беспокойства согласился отведать экзотические напитки и яства. Младший сын караванщика вынес из шатра и поставил перед нами низенький столик, на котором была большая тарелка со сладостями и два вида напитков, один в стеклянном сосуде, другой в небольшом бурдюке. Еще там же стояли две деревянные кружки и четыре стаканчика из цветного стекла.
   В один из стаканов из бутылки налили прозрачного золотистого вина. Остальные сосуды наполнили из бурдюка пенящейся, прянопахнущей жидкостью, причем, только кружки до полна. Толмач подал вино князю, кружки мне и Харгу, а оставшиеся взяли караванщик с сыновьями. Снова что-то подозревая, Лаон спросил:
   - Почему мне не налили тоже, моей охране?
   - Ваша Светлость! Вам вряд ли придется по вкусу то, что любят раксасы, - растеряно сказал иноземец: - Но если вы опасаетесь, я могу испить из вашего кубка, - с этими словами толмач протянул руку к его стакану.
   Бросив взгляд в мою сторону, князь успокоился и снисходительно ответил:
   - Не нужно. Я доверяю вам, - но все-таки с опаской пригубил напиток.
   Я из своей кружки сделал большой глоток этой приятно пахнущей жидкости. На вкус она была даже лучше чем на запах, и оказалась что-то вроде пива настоянного на большом количестве разнообразных пряностей. В его вкусе непостижимым образом сочеталась бархатистая сладость и будоражащая острота, расцвеченная множеством других оттенков прокатывающихся по языку, разливающая, по телу приятную истому. Содержимое кружки я прикончил в три глотка.
   Толмач протянул нам и князю тарелку со сладостями. Это были небольшие брусочки (толщиной в два пальца, а длинной в ширину ладони) из каких-то мелких семян, смешанных с медом и пряностями, золотистого цвета. Мне они очень понравились, да и Лаон их тоже оценил.
   После угощения караванщик пригласил правителя в шатер и продемонстрировал ему привезенные ткани.
   В качестве таможенного сбора князь выбрал несколько бутылок того вина, которым его угощали и отрез цветастого шелка. Уже прощаясь, толмач передал князю такие слова старого караванщика:
   - Мой господин говорит, что только дальновидный и мудрый правитель может договориться с раксасами об охране своей персоны. Ведь их воинская доблесть неоспорима.
   На что Лаон с гордым видом хмыкнул, улыбнулся и, не говоря ни слова, направился обратно в город.
   Двигаясь рядом с ним, я обдумывал услышанное, от заморских гостей. Они несколько раз назвали нас "раксасами". Это же слово говорил и темный эльф, пристально разглядывая меня. Неожиданно все кусочки головоломки встали на свои места, когда я, наконец, понял, что так неуловимо напоминал мне запах жидкости в сосуде, который показывал Джофер князю. Это была НАША кровь.
   Осознание этого факта пробудило в глубине моей души неудержимую ярость. Значит и темные эльфы не лучше светлых. Ведь они тоже воспринимали нас зверями, годными только на то чтобы делать из нашей крови исцеляющий эликсир. Что ж это была ценная, но опасная информация, которую следовало попридержать до поры до времени от моих родичей.
   Эти купцы пробыли в городе до ярмарочных торгов. Тогда-то мы и купили у них большой бурдюк этого пряного пива и достаточное количество не только тех сладостей, которыми они нас угощали, но все другие виды, имевшиеся у них.

13.

   В течение полутора месяцев, со времени нашего появления в городе, князь активно готовился к войне. В его войске было человек шестьсот, которых в течение всего этого времени офицеры учили владеть оружием, держать строй, точно и беспрекословно исполнять приказы и другим необходимым навыкам. Мастеровые сработали в достаточном количестве военные и осадные машины, повозки, оружие, доспехи и другую амуницию для ведения боевых действий. У крестьян было закуплено, сколько нужно лошадей и провианта.
   Последняя пара недель для нас выдалась особенно суматошной. Ведь князь озадачился мыслью, каким образом мы будем следовать за ним в военном походе. Он то будет ехать верхом. Поэтому главному конюху приказали подобрать для всех нас лошадей, и обучить верховой езде. Разумно рассудив, что лошади из княжеской конюшни уже несколько попривыкли к нашему запаху, да и к нам самим (ведь выход из нашего помещения располагался совсем рядом с их стойлами), он определил для нас девять животных. Варга с нами не ехала, так как княгиня потребовала оставить ее для охраны наследника.
   Утром следующего дня конюх запряг для начала четырех лошадей и мы (я, Харг, Рор и Мав) вывели их под уздцы на Пастушью Площадь, которая последнее время практически пустовала, ведь количество проходящих через город караванов уменьшилось более чем вдвое. Всю дорогу животные опасливо косились и недовольно фыркали. Когда же после того как грум объяснил и даже продемонстрировал как нужно садиться в седло, мы попробовали сами. Лошади стали истошно ржать и брыкаться, пытаясь нас скинуть. Сделать им этого конечно не удалось, да и вообще мало какой дичи удавалось сбросить с себя опытного охотника. Хотя собравшаяся толпа здорово потешилась за наш счет. Впрочем, довольно скоро мы все уже вполне уверено сидели в седле и управлялись с лошадьми. Проще всего оказалось это делать, внушая то, чего мы от них хотим, хотя иногда приходилось и зубами щелкнуть над ухом, если коняга вдруг заупрямиться.
   Все эти приготовления завершил приезд гонцов от короля. Они прибыли в город во второй половине дня по дороге, что шла вдоль реки от моря, и въехали через Речные ворота. Часовые сообщили начальнику охраны о прибытии отряда везущего важное послание для князя, которого в это время в городе не было, поскольку он ушел по делам в сопровождении Харга и Мава. Я в тот день отдыхал, потому что дежурил предыдущей ночью. Посланный Абелоном солдат нашел меня в казарме, он сообщил, что начальник охраны требует разыскать князя, пока гонцы отдыхают и подкрепляют силы в трактире. Ведь кому еще знать, где находиться правитель, как не предводителю его личной охраны.
   Тот час же сгреб часового в охапку и отправился по следу, оставленному родичами, через Речные ворота к мастерским. Я, было, пустился бегом, но солдат отстал практически сразу. Поэтому далее шел быстрым шагом, хотя человеку, дабы двигаться со мной, наравне приходилось бежать, бряцая доспехами. Когда он предстал перед Лаоном, то дыхание его заметно сбилось, посему докладывал он, часто прерываясь, чтобы глотнуть воздуха.
   Выслушав его Лаон, сразу же направился во дворец. Впрочем, шел он, не спеша, обдумывая предстоящую встречу. Солдат же с гордым видом топал чуть позади нас.
   По приходу князь первым делом помылся. После облачившись, в парадные одежды и украшения он принял королевских гонцов в тонном зале. Отряд состоял из десяти человек, и вошли они во главе с офицером тремя рядами по трое. Остановившись в четырех шагах перед троном, они поклонились, а офицер представился:
   - Ваша Светлость, я Тэмен, лейтенант гвардии Его Величества. Мне поручено доставить вам королевский приказ.
   С этими словами гвардеец достал из сумки опечатанный тубус и, демонстративно сломав печать, вынул из него официальный документ, тоже скрепленный королевской печатью. Сделав несколько шагов, он приблизился к князю вплотную, опустился на одно колено и, склонив голову, протянул Лаону свиток.
   Приняв документ из его рук, князь произнес:
   - Благодарю вас лейтенант. Ответ будет завтра утром, а пока вам следует отдохнуть перед дальней дорогой, - а обращаясь к кастеляну, сказал: - Майн, распорядись, чтобы посланцев моего господина разместили наилучшим образом в гостинице при трактире.
   Гвардейцы низко поклонились правителю, и вышли вслед за кастеляном из тронного зала. После того как закрылись двери, Лаон встал и сжав в руке свиток с королевским посланием, энергично зашагал в сторону кабинета. Там его ожидал секретарь.
   Удобно устроившись за столом, князь сломал печать и погрузился в чтение. Продвигаясь глазами вниз листа, он все больше хмурился, время от времени поджимая губы и качая головой. В конце концов, обращаясь к секретарю сказал удрученным голосом:
   - Все! Война началась. Король требует выступать немедленно, потому что он вместе с основными силами светлых эльфов уже атаковал несколько городов темных и человеческих поселений на их землях. Кроме того я должен отчитаться каким войском двинусь, - Лаон потер рукой бороду: - Н-да-а. Всегда знал, что брать в жены эльфийку благородных кровей может выйти боком.
   На последнее замечание князя Титус только вежливо пожал плечами - кто он такой, чтобы обсуждать семейные дела короля.
   - Надо будет еще придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, почему так мало мое войско, - прибавил Лаон задумчиво.
   Вот этим-то они с секретарем и занимались до поздней ночи. Князь даже ужинал в кабинете. Поначалу Титус записывал на черновике то, что говорил правитель, который заложив руки за спину, расхаживал взад-вперед. Я вообще-то не особо прислушивался, но скорее всего сюзерен получит от Лаона послание примерно такого содержания.
   "О, мой король, я твой недостойный слуга. Прости меня, что собранное мной войско столь невелико. Я до глубины души сожалею, но больше солдат с моих земель взять не удастся, потому что подданные мои стали жертвами морового поветрия. Кроме того сейчас время сбора урожая и крестьяне неохотно идут в армию. А моя казна почти пуста, ведь из-за предстоящей войны торговля в совершеннейшем упадке. И средствами чтобы поднять солдатам жалование и привлечь народ на службу я не располагаю.
   Но при всех этих сложностях я смогу выставить шесть сотен воинов. Из них сто конных рыцарей, сто человек тяжелой пехоты и четыре сотни легких пехотинцев. Десять метательных орудий, и полное обеспечение всего войска провиантом и амуницией".
   Что-то мне подсказывало, что Лаона ну очень его не грела мысль положить на поле брани, не нужной ему самому войны (торговля-то выгоднее), все мужское население Мавена и окрестностей. Но к несчастью оказаться не было абсолютно никакой возможности. Человеком князь был честным, а честный вассал обязан за господином и в огонь и в воду.
   С черновика Титус старательно переписал красивым почерком на самой лучшей эльфийской бумаге ответ королю. Он же растопил сургуч и залил им край свитка. Князь же, приложив к сургучу гербовый перстень, запечатал послание.
   Утром следующего дня гонцы снова явились в тронный зал. Лаон продемонстрировав гвардейскому офицеру свиток, произнес:
   - Это мой ответ Его Величеству.
   Тэмен снова извлек из сумки тубус (очищенный от следов старого сургуча) и протянул его секретарю, стоявшему здесь же со всем необходимым для того чтобы князь этот тубус опечатал. Что он незамедлительно и сделал на глазах у гвардейца.
   Отряд сразу же после этого откланялся. Выйдя из дворца, они расселись на уже заседланных лошадей и отбыли через Речные ворота в обратный путь.
   В это же время герольды на городской площади возвестили народу о том, что началась война с темными эльфами и армия выступает в поход через три дня. А вечером по этому поводу князь организует большое угощение для солдат и народа.
   К обеду там же начали расставлять столы, угощение готовили как на княжеской кухне, так и в нескольких тавернах в городе и даже на постоялом дворе в Слободке Нелюдей. Еще разожгли большие костры на площади, где обжаривали несколько быков целиком и кипели котлы с похлебкой. Из княжеских погребов выкатили бочки с вином, оно было конечно недорогим, но более чем в достаточном количестве.
   В это время я улучил момент и незаметно покинул город. В лесной чаще отыскал Хага с Варом и приказал им отправляться по Тракту в земли светлых, что бы проследить за тем как будет готовиться к выступлению их войско. А после сообщить мне численность и состав эльфийской армии.
   К вечеру все приготовления были закончены. Для знатных горожан и офицеров накрыли столы с приборами и угощением, а простолюдинам пришлось озаботиться посудой самим. Но зато еды и вина было вдоволь для всех.
   Для нас же этот вечер и последующая ночь были сплошной маятой. Ведь Лаон после того как произнес первый тост "За Победу!" переходил от стола к столу, толкался в толпе, произносил тосты и многое-многое другое. Ввиду чего охранять его было довольно сложно, ведь люди уже достаточно привыкшие к нам во хмелю не всегда адекватно реагировали, когда мы неожиданно оказывались рядом. А мы-то были везде, полным составом рассредочившись в толпе вокруг князя. Единственной кому повезло, так это Варге, потому как княгиня с детьми ушла почти сразу.
   Не обошлось и без курьезов. Когда Лаон произносил тост за столом, который занимала артель кузнецов, одного из моих родичей, а именно Мава, схватили под руки два дюжих молодца, и практически насильно усадили за стол. Поскольку вырваться, не причинив им вреда возможности, не было, ему пришлось на протяжении более чем получаса выпивать с ними большими дозами и выслушивать поучения как нам следует охранять князя во время войны. Ведь правитель он добрый и справедливый и очень любим народом. Хорошо было хотя бы то, что закусывать ему давали исключительно жареные окорока и ответов по большому счету не требовали, достаточно было только согласно кивать и подрыкивая время от времени.
   Примерно к полуночи народ стал разбредаться по домам или отправился допраздновать таверны. Лаон же удалился спать около десяти часов. Во дворец он шел, опираясь на мою руку, напевая при этом какой-то бравурный военный марш. Княгиня благоразумно легла в своих покоях. Супруг же ее даже добравшись до своей спальни, в постель не торопился. Он завел, какой-то беспредметный разговор со старым слугой, когда тот стал его раздевать. А Маверик, будучи слегка на веселее, принялся вспоминать те войны, которые вели князь и его отец, за долгую жизнь денщика.
   Виду, конечно, не подавал, но бессмысленная потеря времени здорово бесила меня. Ведь уйти проверять посты я мог только тогда, когда правитель уснет. А обследовать дворец было необходимо по той причине, что не парадные ворота, не черные ходы этой ночью не запирали, и разнообразный народ шатался по коридорам. Родичи же мои были уже достаточно утомлены и раздражены шумом и толкотней. К счастью никаких происшествий в ту ночь не случилось. И князь на следующее утро поднялся значительно позже обычного.
   Три последующих дня прошли в суете сборов. Повозки грузились провиантом и амуницией, осматривали лошадей, проверялись списки солдат и обозников.
   Утром назначенного дня городская площадь была запружена солдатскими колоннами, во главе которых стояли офицеры, знаменосцы и герольды. Появление князя из парадных ворот дворца было возвещено трубами троекратно. Там же на верхних ступеньках он попрощался с женой и детьми. Демонстративно снял со своей шеи цепь с гербовым клейнодом, которую надел на старшего сына, формально предав ему власть в городе на время своего отсутствия.
   Спустившись по ступеням, Лаон лихо вскочил в седло лошади. Я, следуя за ним по пятам, сделал то же самое, заняв место по левую руку от него во главе кавалькады моих родичей. Мы рысцой проскакали вдоль строя солдат и офицеров под оглушительный звук труб и выехали из города через Лесные ворота. Проехав по мосту, замедлили лошадей и далее по Тракту двигались уже шагом (как впрочем, и вся конница), чтобы не слишком обгонять пехоту. И только к обеду, в след за пехотой, из городских ворот стали выезжать повозки обоза, занимавшие до этого всю территорию от пристани до Речных ворот.
   Вот так неспешно продвигался князь со своей армией, для того чтобы соединиться с войском светлых эльфов.

14.

   Шесть дней мы подвигались до того места где на Тракт выходила основная дорога ведущая из владений светлых. Зрелище, представшее перед нами, когда я и князь выехали из-за поворота в переделы видимости этого перекрестка, даже обескуражило Лаона, я же не особо удивился. Ведь один из разведчиков высланных мной ранее уже предупредил, что приблизившись, мы, скорее всего, увидим лишь самый хвост обоза. Так, в общем-то, оно и получилось.
   С эльфийской дороги на тракт сворачивали тролли-великаны, шагающие нестройными рядами. Их число приближалось к сотне, и все они поголовно были облачены в практически одинаковые доспехи. Как мне впоследствии стало известно, эти доспехи были заказаны светлыми у человеческих оружейников, и составляли большую часть платы обещанной эльфами за то, что тролли присоединились к войне. Также некоторые из них толкали чудовищных размеров крытые повозки, в которых по звуку и запаху было кроме провианта еще и оружие.
   Князю пришлось приказать трубить остановку, а потом и привал для того что бы дождаться, когда тролли и следующий за ними многочисленный эльфийский обоз освободят дорогу. И так уж вышло, что войско князя оказалось даже позади арьергарда эльфийской армии, чему впрочем, он был даже рад. Лаон в глубине души надеялся, что может быть как-нибудь, удастся избежать сражения.
   В след за эльфами (и не только) князь со своей армией выдвинулся только на следующий день, часов около одиннадцати, после того как не торопясь позавтракали и собрались. Да и вообще шли мы на войну без особой спешки.
   И правильность такого решения Лаона стала очевидна три дня спустя, когда его войско приблизилось к тому району владений темных (а был это их ближайший к границе город, стоящий на Тракте), который Лойнариэль выбрал для первого удара.
   До этого города, а назывался он Нагарат, нам оставалось еще где-то полдня пути, когда навстречу стали попадаться повозки с ранеными эльфами. Сначала по одной, а потом и целой вереницей. Причем самым непонятным (для князя) оказалось то, что вместо обычных в таких случаях колото-резаных ран, у эльфов преобладали ожоги разной степени тяжести. Лаон даже хотел было отправить меня, разузнать у светлых что собственно произошло, но обдумав все хорошенько приказал сделать это своему офицеру.
   Впрочем еще до того как посланный офицер вернулся, я поведал князю что произошло. Мне же все это стало известно из доклада разведчика (а это был Вар), который следовал за авангардом армии Лойнариэля и стал свидетелем сражения.
   Нагарат располагался в широкой, почти круглой долине у подножия хребта. Тракт, по которому мы шли, петлял по лесам, неуклонно забирая на северо-запад, пока не упирался в относительно невысокую горную гряду, бывшую продолжением того массива где раньше жили гномы, а теперь обитали мы. Долину эту с трех сторон окружали горы, да и лес, подступавший с востока, располагался как бы на возвышенности. В северо-северо-восточной ее части через ущелье втекала река. Из-за этого изначально долина, по всей видимости, была заболоченной, но благодаря умению и стараниям темных стала поистине благодатным местом. Немало трудов пришлось приложить им для того чтобы выстроить из камня в самом узком месте ущелья колоссальную плотину, высотой не менее шестидесяти метров. Был на этой плотине и шлюз, сделанный по типу колодца, в нем могли поместиться сразу три корабля, у пристани которого и заканчивался теперь Тракт, а за мостом через реку была Старая дорога во владения темных. За плотиной же, заполнив ущелье прорезанное рекой, образовалось огромное озеро, которое простиралось на север по горному плато почти до самых Великих Копей гномов. По берегам же того озера были поселения людей, живших под властью темных эльфов.
   В самой же долине была возведена дамба, так что река протекла вдоль самых гор, как бы огибая плодородные поля и сады. В дамбе тоже имелись шлюзы, через которые пропускали воду для орошения. От дамбы, вдоль реки было продолжение Старой дороги. Она шла по редколесью параллельно руслу и значительно ниже по течению раздваивалась, в одну сторону уходя в земли светлых, а другой путь лежал туда, где у начала самых страшных порогов был еще один город темных и плотина, позволявшая сделать русло судоходным хотя бы на небольшом участке. Именно поэтому темным и приходилось пользоваться Трактом.
   Плотину и шлюз защищала крепость, прилепившаяся к горе у самого верха каменной преграды, сдерживающей воду. В западной части долины стоял город, примерно такого же размера как Мавен, тоже обнесенный каменной стеной, впрочем, куда более высокой, чем во владениях князя. Город от реки отделяла дамба. По ее верху была проложена дорога, окружающая долину и выходящая на возвышенность между рекой и трактом. В этом месте лес отступал, образовав широкую опушку, на которой и выстроилось войско светлых эльфов.
   Однако, большую часть сведений о географии этого района я узнал позднее.
   Остается только гадать, сам Лойнариэль принял решение атаковать с ходу позиции темных в долине или же полководцы дали ему такой совет, руководствуясь тем, что наблюдаемая численность противника не превышала тысячу воинов. Но факт остается фактом светлые бросились в бой, даже не проведя разведки.
   По всей видимости, на это темные и рассчитывали, так как практически сразу отступили под прикрытие городских стен, вытягивая тем самым боевые порядки светлых с господствующей высоты в долину. Где были тщательно замаскированы огнеметные машины темных эльфов. Конечно, это были очень громоздкие устройства, но их военная эффективность неоспорима, поскольку имея возможность рассеивать вокруг себя какую-то горящую смесь, на расстояние порядка семидесяти метров, они нанесли наступающим светлым ощутимый урон. По моим самым скромным прикидкам эта атака стоила Лойнариэлю около пятисот воинов или пятой части всей эльфийской армии.
   Выслушав мой рассказ, князь невесело пошутил:
   - Светлые в своем духе! Темные впрочем, тоже.
   Кроме того набросав прутиком в пыли план местности и диспозицию светлых я предложил Лаону встать лагерем справа от Тракта в глубине леса на большой луговине. Дороги как таковой к ней не было, но туда вела широкая тропа, которую легко можно было превратить в просеку, пригодную для движения княжеского войска и обоза. Для этого вперед армии на повозках была отправлена большая группа дровосеков из числа обозников, снабженных всем необходимым для раскорчевки деревьев, устройства дороги и подготовки площадки под лагерь. Как бы то ни было, к подходу войск они закончить работу не успели и для ускорения обустройства лагеря, к рабочим прикомандировали еще и солдат.
   При организации полевого лагеря использовались обозные телеги и специальные боевые фургоны, из которых выстраивалось внешнее кольцо укреплений. Часовые охраняли "ворота" и отгоняли от "деревянных стен" всякого, кто к ним приближался. Дикое зверье в основном, противник-то стоял в долине. В центре луга квартирьеры развернули княжеский шатер, рядом с ним поставили палатку, предназначенную для нас. Хотя большую часть времени она пустовала, так как своих родичей, кроме нас четверых, постоянно охраняющих Лаона, я сразу же отправил на разведку. Ведь чем больше глаз следят за обстановкой, тем меньше шанс что-нибудь пропустить.
   За несколько часов до заката князь, вместе со мной, Харгом, Рором и Мавом отправился в лагерь светлых эльфов на военный совет. Эльфы-часовые провели нас в роскошный павильон владыки Лойнариэля, который стоял в редколесье рядом с могучим дубом на достаточном удалении от опушки леса, где располагалась основная масса эльфийских войск. Павильон Высшего имел огромные размеры, больше, чем все остальные. Он был столь велик и красив, что притягивал взгляд. Этот павильон имел форму города, окруженного деревянными башнями и зубчатыми куртинами. При входе стояли две деревянные башни, между коими был натянут полог. В центре павильона находилась главная комната, к которой, точно спицы колеса, примыкало множество других помещений, разделенных узкими коридорами. И в этих помещениях могла разместиться не одна сотня эльфов. Павильоны состоял из двойного полога, наружный слой был сделан из шерстяной ткани, хорошо державшей воду, а внутри плотный шелк, затканный гобеленами и украшенный тончайшей вышивкой.
   Когда мы с Лаоном вошли в павильон, мои родичи уже успели "обжиться" в эльфийском лагере. Конечно, эльфы установили магическую защиту, чтобы противник не смог напасть под прикрытием темноты, но мы-то уже давно научились проходить такую преграду. Кто не смог погиб еще во время войны. Ведь магические предметы пахнут, а заклинания светятся, однако свет этот сами эльфы, как оказалось, не видят. Так что "накинув маску" родичи схоронились в разных неприметных местах вокруг этого сооружения, настороженно слушая и принюхиваясь, дабы не пропустить, если светлые вдруг нападут на нас с князем во время военного совета. Впрочем, я приказал проникнуть в лагерь светлых больше на всякий случай. Нападения в действительности не ожидал. Устранять союзника во время войны очень не разумно. Даже если удастся сделать это "несчастным случаем", войско (пусть и не такое уж большое) может сняться и вернуться домой. А если об этом станет королю людей, то союзник запросто может и противником стать. Ну а войну на два фронта светлые точно не выдержат.
   В главной комнате в резном кресле из белого дерева сидел владыка. По сторонам же стояли аристократы и высшие чины из касты воинов. После того как князь в нашем сопровождении вошел, Лойнариэль одарил его ледяным взглядом. Нас же он не замечал вовсе. Приблизившись, Лаон почтительно поклонился, мы же даже и не подумали кланяться эльфу. Впрочем, оборотень не склонит голову ни перед кем и никогда.
   - Приветствую вас владыка Лойнариэль, владетель Великого града Имнаделла.
   - Привет и вам князь, - произнес Высший, так как если бы разговаривал с неодушевленным предметом: - Не слишком-то вы торопились.
   - Я с войском выступил сразу же, как только получил приказ от моего сюзерена, - спокойно ответил Лаон.
   - Пусть так, - безразлично отозвался эльф: - Впрочем, это уже не важно, теперь-то вы здесь.
   После этих слов он поднялся с кресла и, надменно прошествовав мимо нас, направился в другое помещение. За ним столь же горделиво вышли остальные эльфы. А уж за ними последовали мы с князем. Но перед помещением, где должен был пройти военный совет, возникла небольшая заминка. Стоящие у дверей стражи в растерянности наблюдали, как мы двигались по коридору. Их явно смущала необходимость пропустить до зубов вооруженных ворков туда, где находились владыка с приближенными аристократами и военноначальники. Но один из командиров подал знак часовым пропустить нас.
   В отличие от круглой главной комнаты, помещение в которое мы пришли было длинным, но достаточно широким, поэтому узким не казалось. Справа от входа стоял большой стол изящной эльфийской работы, на нем лежала большая и очень подробно прорисованная карта долины. Кроме того по комнате были расставлены около двух десятков кресел по виду шедших комплектом к столу. На одно из них (ближайшее к входу) князю было предложено сесть, мы же встали вокруг него с четырех сторон. Причем высокородные эльфы и командиры армии демонстративно игнорировали нас, поэтому в этой части комнаты образовалось небольшое пространство свободное от светлых.
   С началом военного совета все собравшиеся окружили стол и слали рассматривать карту. Я, тоже улучив момент, бросил на нее взгляд. Следует отдать эльфам должное картографы они прекрасные. Местность была изображена в цвете, с указанием мельчайших деталей рельефа и всех названий. Однако, как я успел заметить, нынешней ситуации на поле боя не соответствовала. Из десяти известных мне огнеметных машин на карте были отмечены только две, а позиции катапульт не отображены вовсе. Кроме того никоим образом не зафиксировано то что к этому времени в долине сосредоточилась основная масса войск темных, численностью порядка четырех тысяч.
   После того как все заинтересованные лица изучили карту, светлые эльфы на протяжении нескольких часов по очереди предлагали различные варианты атаки, так и эдак тасуя расстановку войск. Сопровождая свои предложения многословием красочных эпитетов. Но какие бы варианты они не выдвигали, решить проблему преобладающей численности противника и превосходящей технической его вооруженности не могли.
   Подошло время ужинать, но прерываться не стали. Слуги принесли легкое вино и засахаренные фрукты. В отличие от хозяев, на лицах эльфов-слуг явно читался испуг, вызванный нашим присутствием. А тот, из них которому "посчастливилось" прислуживать князю, никак не мог унять дрожь в руках, так что жидкость, в графине стоящем на подносе вместе с бокалом, заметно колебалась.
   Когда же военный совет затянулся уже за полночь Лаон начал проявлять нетерпение. Поэтому улучив момент он, в ненадолго воцарившейся тишине проговорил, обращаясь ко мне не громко, но отчетливо:
   - Ну и что ты по поводу всего этого думаешь?
   Я обвел собравшихся оценивающим взглядом и также негромко ответил:
   - Конечно все тут великие стратеги, но эти планы никуда не годятся.
   После первых же моих слов стихли даже тихие перешептывания, всем эльфам явно хотелось услышать, что я скажу. Ведь как бы они к нам не относились, а отрицать тот факт, что вести войну мы умеем было невозможно.
   - Да и как вообще можно, что-то планировать, если разведка толком не проведена? - начал я: - По моим сведениям огнеметов в пять раз больше. И где на карте метательные машины?
   - Да уж. Ты пожалуй прав, - но обращался ко мне князь только номинально.
   Лаон поднялся и слегка склонив голову, обратился к Высшему:
   - Владыка Лойнариэль не соблаговолите ли вы послушать, мне есть что сказать?
   - Прошу вас Лаон, - эльф дал ему слово только для проформы, ведь обращать внимание на то, что говорят ворки, означала бы для него потерю лица.
   Князь подошел к столу и, выждав драматическую паузу начал говорить:
   - Я предлагаю перенести военный совет на другое время. К примеру, на послезавтра. А пока просто необходимо произвести детальную разведку местности и укреплений противника. Для чего я завтра отправлю своих разведчиков, - и все эльфы поняли о ком идет речь: - Сейчас же самым разумным будет пойти отдыхать. Как говориться "Утро вечера мудренее"!
   - Так тому и быть, - подытожил владыка.

15.

   Топая по направлению к нашему лагерю, князь неодобрительно бурчал под нос, что эльфы способны обсуждение любого пустяка растянуть в многочасовое заседание, ничего путного при этом не сказав. Ворчал что, проведя целый день в седле, должен был, слушая этих теоретиков до поздней ночи отказывать себе в заслуженном отдыхе. Сокрушался по поводу того что его повар собирался приготовить на ужин поросенка на вертеле, и он (поросенок) скорее всего безнадежно остыл.
   Однако я не особо прислушивался. Меня занимало то, что на эльфийской карте встретились два незнакомых слова. В мыслях прикидывая, что они могли означать, в конце концов, я спросил у князя:
   - Ваша Светлость не могли бы вы объяснить мне, что такое плотина и дамба? - два же последних слова произнес на эльфийском.
   Князь с удивлением посмотрел на меня, но стал объяснять:
   - Плотина это то, чем перегораживают реку, для того что бы с одной стороны было много воды, а с другой мало. Дамба же, по сути, насыпь предназначенная для отделения русла реки от низменной поймы, а делают ее, что бы осушить низину, - снедаемый любопытством Лаон в конце прибавил: - А тебе это зачем?
   - Сначала мне надо все осмотреть самому. Потом расскажу, - молвил я и далее на эту тему распространяться не стал. Впрочем, князь ответом был удовлетворен.
   Вернувшись в лагерь, Лаон с удовольствием поужинал, пусть и остывшим поросенком. Ведь он был очень голоден то, что подавали эльфы, едой можно было назвать с большой натяжкой. А добравшись до постели сразу же заснул.
   Мы тоже утолили голод и отправились отдыхать. Потому как на следующее утро я планировал уйти на разведку еще затемно.
   Посему лагерь мы покинули, когда небо на востоке только начало светлеть. А на дамбе были в предрассветных сумерках. В это время темные эльфы (хотя и мы тоже) видят не настолько хорошо, как ночью. Но нюх давал нам преимущество, чтобы пройти незамеченными мимо хорошо знающих свое дело часовых, посты которых попадались раздражающе часто. Обследовать дамбу начали от того места где река покидает долину, далее по дороге проложенной по ее верху, прошли кругом вокруг низины до самой пристани. В результате я выяснил что перепад между уровнем реки и низиной не слишком велик, поэтому для того чтобы затопить долину насыпь разрушать придется в нескольких местах, что небезопасно, так как она очень хорошо охраняется. Да и проделанные дыры, скорее всего, быстро заделают. Так что идея с дамбой была не перспективной.
   Скрывшись в лесу у Тракта, дождались, когда солнце осветлило плотину, и у нас появилась возможность подойти практически вплотную к ней, не опасаясь быть замеченными. Ведь темные эльфы при ярком свете плохо различали предметы вдали (как и мы), хотя нам-то солнце светило в спину. Горные склоны по сторонам от плотины были покрыты густыми зарослями, где я резонно не рассчитывал встретить патрули. Их там и не было. Темным даже в голову не пришло, что кто-то может заинтересоваться плотиной и небольшой крепостью охраняющей ее. Поэтому гарнизон этого укрепления составлял не более сотни темных. От крепости вниз спускалась каменная лестница, которая заканчивалась массивным проемом с большой дверью, ведущим в толщу плотины. Другой такой же проем был и с противоположной стороны. Возле него на стаже стояло двое часовых. На наше счастье эта пара не слишком ревностно несла службу, они даже позволили себе подремать после обеда, который им принес слуга.
   Этим случаем грех было не воспользоваться, и мы потихоньку проникли внутрь. За массивной дубовой дверью, с двух сторон обитой железом был длинный темный коридор, который заканчивался еще одной дверью, только вполне обычной. Далее находилось сводчатое помещение - десять метров в длину, десять в высоту и около шести шириной, залитое странным рассеянным холодным светом. Хотя никаких окон, а тем более факелов видно не было, только белые светящееся сосуды под потолком. Впрочем, этот факт меня не особенно заинтересовал, магия какая-то, светло и ладно. Еще там сильно пахло водой, и было ощутимо сыро. По полу на равном расстоянии друг от друга располагались три больших круглых каменных выступа (более всего напоминающих колодцы), каждый заподлицо прикрыт гранитной крышкой, по краю которой через равные промежутки торчали бронзовые квадратные бобышки. Поверх нее была мощная бронзовая же арка. Приблизившись к первому от двери колодцу, я почувствовал ступнями мерный гул. Увидел небольшую лужицу, в которую стекала вода, сочившаяся из под гранитной крышки. По правой стороне (той, где за каменной стеной была вода) напротив каждого колодца выходили из стены и уходили в пол арка из гранитных блоков, стянутых клепанными металлическими полосами. Арки эти видом более всего напоминали согнутые древесные стволы, толщиной более чем в обхват. Между ними в стену были вмурованы непонятные металлические шкафы, которые мы открывать не стали.
   В этом помещении была еще одна дверь (напротив той, через которую мы вошли). Однако в нее заходить не стали, по ту сторону слышались голоса. Далее оставаться здесь было не безопасно.
   Не потревожив все еще спящих стражей, вышли наружу. Когда поднялись под прикрытием леса к гребню плотины, перед нашими глазами предстало рукотворное озеро, меньше километра шириной, при этом длину его определить было невозможно - километров через десять каньон изгибался. Мне стало абсолютно ясно, что воды здесь точно хватит, чтобы затопить долину.
   Мысль эта родилась в моем мозгу, благодаря тому что, обитая в гномьих пещерах, нам каждую весну приходилось раскалывать лед на горных ручьях (к вящей радости детворы), чтобы скопившая за такой вот ледяной плотиной вода, самостоятельно высвободившись, не затапливала входы и коридоры наших жилищ.
   Спустившись к подножью горной гряды мой отряд стал пробираться к княжескому лагерю. Двигались мы через лес, растущий между горой и Трактом. Здесь патрули темных уже были, но не слишком близко от нашего лагеря, в который мы вернулись уже за темно.
   Первым делом, направились под навес к княжескому повару (а в походе для нас готовил именно он), чтобы утолить голод. Там же в это время были и остальные мои родичи, тоже ужинали (кроме тех, что охраняли в данный момент князя). Мар доложился что Лаон целый день, а особенно к вечеру не находил себе места, ожидая нашего возвращения. Он даже пытался разузнать у своей охраны, где я могу быть и когда, наконец, вернусь. Ничего вразумительного князю не отвечали, отчего нетерпение его распалялось все больше.
   Когда я вошел в княжеский шатер, Лаон едва не выскочил из-за трапезного стола мне навстречу. Однако сдержался и демонстративно будничным тоном спросил:
   - Что узнал?
   - В этой, как ее, плотине есть пещера. Она проходит с одной стороны каменной стены до другой, на высоте метров десять от основания, - поведал я, опустив несущественные сведения про дамбу: - И если у светлых отобрать весь запас зажигательного порошка, при помощи которого они по ночам запускают для освещения летающие огни, сложить его в этой пещере и поджечь, то стена, скорее всего, не выдержит и разрушиться. А хлынувшая вода наверняка затопит огнеметные машины темных.
   Не успел я еще договорить, как на лице князя появилось радостно-предвкушающее выражение. Он явно понял и по достоинству оценил мой замысел. И со спокойным сердцем сразу после ужина отправился почивать, памятуя о том, что на утро следующего дня назначен военный совет.
   Об этом легкогорючем составе мы узнали еще во время нашей войны со светлыми. Нападая на поселения вокруг Имнаделла, мы видели, что их жители таким вот образом подавали сигналы гарнизону эльфийского города. Для этих целей горючее вещество (видом оно более всего напоминало мышиный помет, только желтовато-серого цвета и пахло сладковато-приторно) плотно набивалось в маленькие бумажные трубочки, плотно запечатанные с обеих сторон, и примотанные к тонкой длинной палочке. Снизу из трубочки торчала веревочка, которую нужно было поджечь для того чтобы эта штука полетела. Захватив достаточное количество этих штук, мы принялись экспериментировать. Так или иначе, мы поняли, что если этот порошок смешать с мелкими камушками, плотно набить в небольшой мешочек с приделанной горючей веревочкой, а его туго обмотать сыромятной кожей и высушить. То получается грозное оружие. Ведь когда веревочка догорала, это мешочек с оглушительным звуком разрывался на части, разбрасывая камушки вокруг с огромной силой. Причиняя немалый урон.
   Правда, горючий порошок светлых самим изготовить не удалось, но по счастью однажды нам встретился небольшой караван темных, везущий похожий состав. Только черного цвета. Хорошенько "выспросив" эльфов, нам стал известен секрет его изготовления. И процесс этот был вполне по силам все, что было нужно это мочевая соль, сера и уголь. Так что для нынешнего похода мы вооружились достаточным количеством разрывных мешочков, и приспособлений для их запуска.

16.

   Наутро посланник владыки Лойнариэля явился за князем ни свет, ни зоря. Ему, конечно, пришлось дожидаться, пока Лаон подымится с постели, приведет себя в порядок и позавтракает. Так как человеческий правитель наотрез отказался идти к эльфам на пустой желудок. Как бы то ни было, гонец топтался около шатра, то и дело, оглядывая все кругом высокомерно-пренебрежительным взглядом.
   Когда же князь, наконец, соблаговолил двинуться в сторону лагеря светлых, я жестом предложил эльфу идти первым (и с удовлетворением унюхал волну его страха, несмотря на безразличное выражение прекрасного лица). Всю дорогу я с родичами потешались над эльфом, ощущая как он реагирует на звук, производимый чуть вынимаемым из ножен оружием или наше перерыкивание. В конце концов, даже Лаон стал замечать, что светлый чуть вздрагивает от очередного рыка.
   Заседание военного совета проходило в той же комнате павильона владыки. И протекало примерно в том же русле что и первое. Да конечно эльфы провели разведку и нанесли на карту ее результаты, но все эти действия кардинально ничего не поменяли. Темных все равно было больше, и они были лучше вооружены.
   Часа через два слово князю таки предоставили. Для пущего эффекта он подошел к столу и, указывая на карту, произнес:
   - Мои разведчики выяснили, что в толще плотины есть помещение, которое не слишком хорошо охраняется, - он сделал многозначительную паузу, ожидая, когда все взгляды будут обращены на него. После чего продолжил, излучая поистине королевскую важность: - Я думаю, что если внутри этого помещения развести достаточно жаркий огонь, то плотина не выдержит и вода затопит долину вместе с огнеметными машинами.
   Слова Лаона вызвали на доселе бесстрастном лице Лойнариэля разительную перемену. По его губам скользнула улыбка, а в глазах вспыхнули дьявольские огоньки. Идею князя Высший понял, и как мне показалось, понял он даже больше чем я и Лаон вместе взятые.
   - Еще мне известно, что Великий владыка имеет в распоряжении вещество, которое горит жарче любого дерева и даже жира. Хорошо бы использовать его для этих целей, - а вот излишняя информированность человека об их секретах Лойнариэлю уже не понравилась, но эту проблему он собирался решить, по всей видимости, позже. Сейчас же для уничтожения темных все средства были хороши.
   Посему в распоряжение князя были предоставлены все запасы этого вещества и мастера, умеющие с ним обращаться. Людям, а тем более нам Высший не доверял.
   В лагерь прикатили несколько фургонов, груженные теми самыми сигнальными ракетами, что попадались нам во время войны со светлыми. Этот груз сопровождали десть мастеров и пятнадцать подмастерьев, которых охраняли тридцать эльфов-солдат.
   Старший мастер бесцеремонно потребовал у князя, чтобы тот приказал выделить место на окраине лагеря, где они смогут поставить шатер для работы, и запретил своим людям там слоняться. Лаон поручил это секретарю (да, Титус тоже отправился в поход вместе с князем, наверное, что бы вести летопись славных побед Его Светлости) и все было сделано. Кроме того эльф расставил рядом с фургонами и по периметру свою охрану.
   Вскоре подмастерья установили большой шатер. И стали небольшими пачками подносить туда из фургонов связки фейерверков. Внутри за длинным столом сидели эльфийские мастера огненного дела. Они осторожно вскрывали бумажные гильзы и высыпали оттуда горючий порошок в деревянные, плотно закрывающиеся сосуды. Остатки ракет подмастерья сразу же выносили из шатра и складывали в стороне, регулярно поливая кучу водой.
   Тем временем я сказал Лаону (а он поручил Титусу), что кроме собственно порошка нужны еще и бочки. Вернее небольшие бочонки, предоставлением которых сразу же были озадачены обозники. Нам выдали дюжину бочонков из под солонины, которые поварята старательно вымыли. Еще по моему разумению бочата следовало плотно обмотать мокрой веревкой, забить дно и крышку, после чего хорошенько высушить. Этим занялись княжеские мастеровые, бывшие при обозе.
   Оставив Лаона на попечение моих старых соратников, я большую часть дня перемещался по лагерю от палатки эльфов, до того места где обосновались мастеровые, надзирая и контролируя.
   Во второй половине дня, разделавшись с насущными делами войска, князь зашел в шатер и без особого интереса стал наблюдать за действиями эльфийских мастеров. Приблизившись к столу, за которым они сидели, Лаон взял из сосуда щепотку порошка, потер между пальцев, понюхал. И со скептическим выражением на лице спросил у меня:
   - А что в этом порошке такого особенного?
   - Сейчас покажу, - сказал я и прихватив из того же сосуда пригоршню этого вещества, жестом предложил князю следовать за мной.
   Мы направились к навесу повара, возле которого поварята только что развели костер для приготовления ужина. Дрова были сыроваты, поэтому огонь разгорался неохотно, и ребятам приходилось натужно его раздувать. Я оставил князя шагах в дести от костра и, отогнав поварят подальше со словами "Сейчас разгорится", бросил порошок в огонь (сразу же присев и прикрыв локтем морду). В ту же секунду над костром на высоту пары метров, с громким хлопком, взвилось обжигающим фонтаном фиолетовое пламя. Все кто наблюдал это действо, невольно отпрянули.
   Лаон восхищенно резюмировал:
   - Хороший порошок! Действительно горит лучше любого масла.
   Три дня спустя все было готово. Весь имеющийся порошок плотно засыпали в бочонки, которые просмолили и приделали горючие веревочки - фитили. Всего получилось одиннадцать штук.
   Как оказалось идея с порошком владыку светлых, увлекла даже больше чем меня. Лойнариэль пришел к нам в лагерь, проинспектировать какие получились заряды. То, что он увидел, его вполне удовлетворило. Единственное чем он был недоволен, так это тем, что без нас в этой операции никак не обойтись. Только мы могли провести отряд светлых эльфов мимо постов темных. Впрочем, от людей князя он отказался на отрез.
   Закладывать заряды решили в эту же ночь. Причем не то что закладывать, нам их даже нести не доверили. Засим я и трое моих родичей, пятеро мастеров огненного дела и три десятка эльфийских воинов, под командованием двух офицеров с наступлением темноты двинулись в сторону плотины. Шли они удручающе медленно, но достаточно тихо (люди в такой ситуации производили бы значительно больше шума).
   Часа через два отряд подошел к известному нам входу. Еще около часу пришлось ждать пока возле ворот смениться караул и заступит ночная стража (когда это происходит, за последние несколько дней выяснили Хаг и Вар).
   Потихоньку ликвидировав часовых мы, а вслед за нами и эльфы ворвались в то самое помещение, хотя часть воинов осталась прикрывать вход снаружи. Родичи подперли заранее приготовленными кольями вторую дверь, дабы исключить ненужные сюрпризы.
   Мастера огненного дела принялись досконально исследовать помещение на предмет мест для установки зарядов. Старшего мастера заинтересовали металлические шкафы. Он безуспешно подергал дверцу. И на мой вопросительно взгляд ответил:
   - Лучше всего устанавливать заряды в нишах.
   - Сейчас сделаем, - отозвался я и, прежде чем эльф успел, что сказать или сделать одним движение вырвал металлический ящик из ниши. Вслед ему посыпались искры, а из стены остались торчать пучки проволоки. "Странные темные, зачем же ящик к стене привязывать?" - подумал я, а у светлого спросил: - Так пойдет?
   - Вполне, - ошарашено ответил мастер.
   Остальные четыре шкафа быстренько выдрали мои родичи. И их все свалили под дверь, в которую уже начали ломиться с той стороны
   Насколько могли проворно эльфы расставили по одному бочонку в нишу, и по два под каждую гранитную арку, размотали и соединили фитили. После чего я вывел всех светлых наружу и мы углубились в лес. Ну а внутри, для того чтобы поджечь заряды, остался Харг. Где то через полчаса он догнал нас и сказал, что все сделал.
   Эльфы, которые итак шли быстрее, чем двигались туда, еще прибавили шаг.
   Минут через десять, после того как к отряду присоединился Харг, я почувствовал что вздрогнула земля и с той стороны где была плотина послышался низкий нарастающий гул, сменившийся потом шумом воды, текущей с огромной силой.
   Результаты своей задумки, во всей красе я смог увидеть только утром. Когда рассвело, моим глазам предстали масштабы разрушений, причиненные водой вырвавшейся из-за рухнувшей плотины. Что такое может произойти, я даже не подозревал, предполагая, что взрыв только сделает в теле плотины дыру, через которую вытечет достаточное количество воды, чтобы затопить низину и вывести из строя огнеметные машины. Как я заблуждался.
   Взрыв, конечно, пробил дыру, в которую конечно хлынула вода. Но течение ее было столь мощным, что силой своей, с легкостью разметало камни, из которых была сложена плотина, а потом увлекло их за собой в долину. Впрочем, плотна, относительно долины, располагалась так, что вырвавшаяся вода вначале ударилась в гору, а уж потом хлынула по руслу реки. Но дамбу это не спасло. Бешеный поток, не только разрушил ее в нескольких местах, но мощной волной перевалился через верх, сметая все на своем пути. В мгновение ока армия темных исчезла в бурных водах. Из четырехтысячного войска, к утру посчастливилось уцелеть в лучшем случае тысячи с небольшим. Тем, кто этой ночью выжил, отходили под защиту городских стен. Укрепления выстояли, хоть и были кое-где повреждены камнями, а грязью заляпаны почти на две трети высоты.
   Вода, наполнив низину, выплеснулась с другой стороны, унося с собой все, что не держалось за землю, хотя и деревья не выдерживали такого напора. Что уж говорить о темных эльфах, лишь немногие тела остались лежать в глубокой липкой грязи, после того как разрушив нижнюю плотину вода схлынула.
   Лишь увидев все это, я понял то, что понимал Лойнариэль с самого начала. Именно такие разрушения предполагал владыка светлых. Нет. Он точно знал, что так будет. Ведь приказ отвести войска вглубь леса, Высший отдал еще вчера днем, задолго до того как, сопровождаемый нами отряд эльфов выдвинулся в сторону плотины.
   Да! Эльфы всегда останутся эльфами!

17.

   К вечеру армия светлых снова заняла позицию на опушке леса.
   А на следующее утро Лойнариэль отправил к темным парламентеров с ультиматумом. Их было трое, высокий чин из касты воинов и два герольда, один нес штандарт владыки, а другой - полотнище обозначавшее, что это переговорщики.
   Они двигались по остаткам дамбы, в дальней от разрушенной плотины части долины, непосредственно около ущелья насыпь размыло до основания, так что река беспрепятственно втекала в долину, которую превратило в практически непроходимое болото, глубиной примерно по пояс, заваленное стволами деревьев и камнями. И вытекала через промоины, преодоление которых доставило немало трудностей переговорщикам. Если так они брели в грязи по щиколотку (или чуть глубже), то в размытых местах глубина порой достигала груди или даже шеи. Так что к городским воротам, выходящим на дамбу, парламентеры добрались только после полудня.
   Обратно в лагерь светлых они не вернулись.
   Владыка Лойнариэль собрал военный совет. После многочасового обсуждения (хотя, на мой взгляд, это было переливанием из пустого в порожнее) эльфы приняли решение начать осаду Нагарата.
   Князя эта перспектива не особо обрадовала. Он явно не горел желанием провести у этой грязной лужи неопределенное количество времени. Впрочем, сторожить темных было все-таки лучше, чем идти против них в бой.
   Осень была в самом разгаре и надежда, что темные сдадутся до серьезных холодов, все-таки была.
   Однако дни уходили за днями, а положение никак не менялось.
   Разве что время от времени являлись гонцы то от человеческого короля, то от других эльфийских владык с вестями о том как идут боевые действия в других местах. Ситуация же сложилось таким образом что общий фронт распался на мелкие локальные стычки, охватывающие всю приграничную территорию с обеих сторон. То светлые захватят, какой-то, город с окрестностями в землях темных, то темные, нанеся мощный контрудар, займут какую-то область во владениях светлых. Каждый раз после этого собирался военный совет. Да конечно эльфы с достоинством обсуждали и комментировали сложившуюся обстановку на протяжении нескольких часов. Хотя по большому счету это были скорее светские сплетни.
   Князь, да и мы тоже как могли, убивали время. Я отравил половину отряда обследовать отдаленные территории. Одна группа ушла на плато, выяснить, что делается в поселениях людей, другая - вниз вдоль реки по Старой дороге.
   Двигаясь через лес по изрядно проторенной тропе Мар, Хаг и Рит поднялись на горную гряду и спустились на плато. А далее по дороге к первой (из трех) деревне, которую я видел на карте светлых и рассказал своим. Шагали они по не слишком широкой, но очень длинной долине, которую с одной стороны, от холодных ветров высокогорья, защищала невысокая (метров двадцать-тридцать) гряда. И климат в долине был очень мягкий, благодаря тому, что с другой ее стороны, до недавнего времени, плескалось рукотворное озеро. Так что тучные поля, сады и виноградники были повсюду.
   Первое поселение, к которому приблизились мои разведчики, было чуть в стороне от дороги в окружении садов. Повернув на развилке, они ступали по дороге, лежащей среди плодовых деревьев, которые уже сменили цвет, но листву еще не сбрасывали. Неуместные здесь запахи старого костровища и падали, вызывали смутное беспокойство, а выйдя из-за деревьев, родичи узрели источники этого запаха. Им предстала ужасающая картина - все строения были сожжены, а между обугленных остовов там и тут валялись человеческие тела, уже подернутые тленом. Кто-то (по всей видимости, темные) устроили тут резню, около недели назад. Делать здесь было нечего.
   То же самое было и в другой деревне. Лишь в третьей (также сожженной) встретилась несколько семей. Люди, пребывая в удрученном состоянии, не попытались даже бежать, а может быть, на это у них уже не было сил, так как выглядели они истощенными. Мар переговорив со старшим, выяснил что воины темных приходили девять дней назад, как раз тогда когда авангард светлых вышел к долине. Всех людей в этой и других деревнях кто отказался идти в армию, убили, а им посчастливилось только потому, что живут они на дальней окраине деревни, можно даже сказать на хуторе и их смог предупредить родственник, он тяжелораненый прискакал и все рассказал, но потерял много крови и умер. Кроме того солдаты забрали всех лошадей и прочий скот, а также вывезли все припасы. Так что сейчас людям приходится использовать в пищу все мало-мальски пригодные растения.
   Сжалившись над людьми (ведь впереди была зима) мои родичи показали схрон с продуктами (овощами и зерном), который они обнаружили по запаху. Темные по всей видимости этот небольшой обоз вывести уже не успевали, но и того что провиант достанется врагу допустить не могли. Поэтому загнали телеги наполненные мешками и корзинами в ров недалеко от дороги, сняли колеса, чтобы уменьшить высоту и, закидав ветками, засыпали землей.
   Вниз по реке отправились Хам, Ваг и Вар. Как не странно дорога пострадала не значительно, лишь участок непосредственно рядом с дамбой был занесен песком и завален камнями. Ну а дальше выяснилось что этим путем давно не пользуются. Колея изрядно заросла травой, и молодой лес подступил к самой обочине, так что ветви практически смыкались над их головами. Особенно сильно углубляется по этой дороге не стали - только до развилки.
   Князь же усилено тренировал войско. Под его зорким взглядом они шагали строем и занимались фехтованием. Когда же Лаону надоедало командовать войсками, он отправлялся с нами на охоту, бывало это обычно раз в два-три дня. Мы-то охотились постоянно. Что еще было делать?
   Обычно эта княжеская забава происходила следующим образом. Предварительно (а Лаон обычно говорил накануне, что собирается пойти с нами) разведчики находили в лесу подходящую дичь. И с утра мы - обычно три-четыре родича, вместе с князем выдвигались в тот район, где обнаружены олени или кабаны. Далее один из нас оставался с человеком в засаде, а остальные гнали животных на поджидающих охотников. Из оружия Лаон использовал лук для оленей, а на кабанов ходил с коротким копьем. Однако, если дичью был кабан с князем оставались двое, дабы подстраховать. И несколько раз нам приходилось добивать зверя, когда удар был нанесен не очень точно. Или же перехватывать и закалывать бешено несущуюся свинью, когда он совсем промахивался.
   В это время светлые эльфы начали наводить переправу через реку у разрушенной дамбы. Осада осадой, но войску рано или поздно придется двигаться для того чтобы соединиться с остальными силами. Поэтому оттуда где заканчивался Тракт и до того места где у подножия гор начиналась Старая дорога принялись вбивать деревянные сваи в болотную жижу и дно реки. Благо недостатка в бревнах не было, они валялись повсюду, принесенные разрушительным потоком. Поверх свай так же уложили бревна, только соединенные между собой на подобии плотов. Этот мост практически лежал на воде, лишь кое-где немного возвышаясь над ее поверхностью.
   Закончив с мостом, светлые возвели в начале Старой дороги мощную заставу. По обеим сторонам на обочине стояли с десяток достаточно больших шатров. Вокруг был обращенный наружу частокол. А путь в обе стороны (и к долине, и к горам) преграждали рогатки из кольев на колесах. Гарнизон этой заставы составлял примерно из трехсот эльфов. Еще одна похожим образом устроенная застава располагалась на Тракте недалеко от пристани, ее гарнизон насчитывал почти пять сотен светлых.
   Людям князя досталось охранять опушку леса. Там поставили две заставы. Одина у самой дамбы (вернее ее остатков), другая - ближе к Тракту, там, где изначально стоял лагерь светлых. Сами-то они отошли вглубь редколесья, устроив лагерь там. Заставы людей были меньше эльфийских, но выстроены добротно, хотя и не с такой дотошностью как у подданных Лойнариэля. Раз в неделю из основного лагеря выступали два отряда численностью около ста человек, для замены личного состава на каждой из застав. Сам же князь наведывался туда с проверкой раз в несколько дней, хотя делал это скорее для того что бы хоть чем-нибудь себя занять.
   Так вот и тянулись наши дни, превращаясь в недели и месяцы.
   Темные конечно несколько раз предпринимали попытки прорвать осаду небольшими отрядами, каждый раз делая бросок в ином направлении. Однако, развить сколь-нибудь эффективное наступление пробираясь по пояс в вязкой грязи невозможно. Поэтому атакующие группы уничтожались лучниками еще на подходе к твердой земле.

18.

   Недели за две до зимнего солнцестояния ударили морозы.
   Это неизбежное событие Лаон воспринял крайне отрицательно. Не смотря на то, что в его шатре постоянно дымили жаровни с углями, настоящего тепла это не давало. Лишь какой-то призрачный намек на маломальский комфорт.
   Нет, жалоб от него на невыносимые условия мы впрочем не слышали. Надо отдать князю должное, он был закаленным воякой. Но возраст, а может и старые раны уже давали о себе знать и, поднимаясь утром с походной постели Лаон довольно долго еще пребывал в мрачном расположении духа. Ведь даже согреть своим теплом это ложе было некому. Жена то осталась с детьми в Мавене, а любовницу, по какой-то причине он не взял (рассчитывая вероятно на молниеносную военную компанию).
   Как бы то ни было, домой он писал регулярно. Отправляя эти послания с небольшим отрядом, который доставлял ответы от супруги. Не то чтобы я интересовался перипетиями их личной жизни, но письма княгини могли дать (и давали) дополнительные сведения о том, как развивается это безумие - война светлых и темных.
   Будучи дочерью герцога, владеющего обширными и плодородными землями в нижнем течении Нивена, и на морском побережье, Сивилла была очень выгодной партией для князя. Поскольку тесть (сам лично или опосредованно) настоятельно рекомендовал всем купцам, прибывающим в принадлежащие ему портовые города следовать через вотчину Лаона к цели своего путешествия - крупным торговым городам темных. Это приносило хорошие барыши. Сейчас же, княгиня получала через отца и передавала мужу сведения, дополнявшие общую, надо сказать безрадостную картину.
   Весь этот конфликт грозил вылиться в тлеющую долгие годы междоусобицу.
   Холода продержались почти месяц, сковав всю заболоченную долину коркой льда, когда темные, сидящие в осажденном Нагарате, предприняли попытку вырваться из окружения применив массированную атаку сразу на двух направлениях.
   В одно морозное утро, пришедшее на смену еще более морозной ночи, на заставах затрубили сигнал тревоги, и в основной лагерь спешно прибыли вестовые с донесениями, что Нагарат горит, а темные выступили из города числом чуть более тысячи на заболоченную равнину и дамбу. Двигаясь по заледеневшей поверхности болотины, большая их часть ринулась в сторону возведенной светлыми переправы.
   Меньший (примерно треть общей численности темных) отряд, с большим трудом преодолевая промоины в дамбе, ударил по крайней от реки заставе людей. впрочем собственно к укреплениям, сквозь тучи разящих стрел и град тяжелых камней, прорывались лишь единицы. Впрочем, даже эти единицы успели изрядно потрепать гарнизон этой заставы. К счастью из основного лагеря людей достаточно оперативно выступили на подмогу, более серьезные силы под командованием самого Лаона (хотя в самую гущу боя он конечно не лез). После этого прорыв захлебнулся.
   И на другом направлении атака темных успехом не увенчалась. Вероятно, рассчитывая, что болото достаточно промерзло, они выставили вперед тяжеловооруженных рыцарей, пусть и пешим строем. Однако надеждам этим не суждено было сбыться. Лед, оказавшись недостаточно прочным, начал предательски ломаться под их весом, обнажая жидкую, вязкую грязь, в которую неизбежно стали проваливались передовые отряды. Ну а идущим следом приходилось еще хуже. Так что для светлых эльфов едва ползущий через топь противник представлял легкую цель для обстрела. Стоит отдать должное мастерству их лучников, ведь каждая стрела находила для себя жертву.
   Как бы то ни было горстке темных, удалось-таки взобраться на переправу. Где они с беспредельным ожесточением стали прорываться в сторону Тракта. Конечно в схватке со светлыми, превосходящих их числом, численность прорвавшихся быстро сокращалась, но некоторым все же удалось скрыться в лесу. Где их продолжили преследовать. По словам эльфов "Никто из этого мерзкого отродья не смог уйти!". В чем я лично сильно сомневаюсь.
   Однако пленных из числа темных не было. Оказываясь в безвыходной ситуации, они с остервенением бросались на врага, вынуждая убивать их для спасения собственной жизни. А будучи ранеными и не имея возможности сопротивляться, добивали себя сами.
   К вечеру все было кончено. Люди, да и светлые эльфы стали оказывать посильную помощь раненным и собирать тела убитых. Подданные князя устроили кладбище в лесу, неподалеку от лагеря. Землекопам пришлось вырыть почти сотню могил. Ну, а эльфы своих мертвых увозили домой, дабы там придать их вечному покою. Как они это делают, я был не в курсе, хотя подробности эльфийского погребального обряда знал мало кто даже из людей.
   Раненых же было около трехсот человек. Что можно сказать было не много, учитывая тот факт, что темные были бесстрашными бойцами, виртуозно владеющими оружием. Впрочем солдаты князя на рожон и не лезли. Так что вероятность того что некоторому количеству темных удалось уйти, пока гарнизон заставы, до прихода подкрепления, отражал удары сидя в укреплениях.
   Утром следующего дня, под прикрытием отряда лучников, светлые при помощи обозников князя, подвозивших материал, начали мостить дорогу бревнами по остаткам дамбы, наводя мосты в тех местах, где были промоины. Ко всеобщему удивлению из города не стреляли. А над городскими стенами поднимался черных дым пожарищ.
   Незадолго перед сумерками дорога была закончена и передовой отряд светлых ворвался в город через ближайшие ворота, на удивление оказавшиеся не запертыми. Внутри городских стен их ожидал не меньший сюрприз. Нагарат был пуст. То есть там не было живых, трупы же валялись повсюду на улицах. То по одному, а то и целыми кучами.
   Все кто не захотел, или не смог идти в бой были убиты своими же или покончили жизнь самоубийством. Причем чаще всего через самосожжение. Наблюдая эти картины, после того как вслед за светлыми Лаон со своим отрядом вошел в город, я поражался до глубины души бессмысленности такого кровопролития. Да, будучи хищниками, по сути, мы не без малейшего сомнения убивали любого, кто представлял для нас угрозу. Но убить своего сородича, для нас было немыслимо.
   С наступлением ночи все покинули это мертвый город. Назад все, даже эльфы, шли молча. Было слышно только позвякивание оружия и топот копыт.
   Уже в лагере, за ужином, Лаон в глубокой задумчивости сказал:
   - По-моему, победа должна выглядеть как то иначе, - после чего больше внимания уделял вину, чем еде.
   И все собравшиеся за княжеским столом, дабы отметить эту "победу" (а кроме меня там еще были несколько старших офицеров) в продолжение трапезы пили молча. Пытаясь хоть как то заглушить впечатления от увиденного.
   В конце концов, я прервал, затянувшееся "празднество" (которое больше напоминало панихиду), словами:
   - Ваша Светлость! Может быть, следуем пойти спать. На дворе то уже глубокая ночь.
   - Да-да. Пожалуй, так и следует сделать, - заплетающимся языком произнес Лаон.
   Наутро, спозаранку, очень некстати, явился посланец Лойнариэля. Эльф приглашал князя на военный совет.
   Поднявшись с тяжелой головой, Лаон при помощи Титуса (поскольку в походных условиях именно он исполнял обязанности денщика) привел себя в порядок. После чего повар подал правителю завтрак. К пище он даже не притронулся, и только выпил свой любимый кисломолочный напиток, чтобы унять тошноту и ноющую боль в желудке. А когда мы уже собирались выходить в лагерь светлых, кашевар сунул мне небольшой сверточек, в котором были лепешка, нарезанное холодное мясо и сыр. Еще там были завернутые в полотняную салфетку серебряные вилочка и небольшой нож, изящной работы. Прицепив сверток к поясу, я двинулся за князем, который поплелся на военный совет.
   Заняв свое обычное место, Лаон около получаса делал вид, что внимательно слушает эльфийское многословие. Каждый из них в самых цветистых выражениях докладывал владыке, насколько мужественно бился его отряд, какие трудности претерпели и какие потери понесли (убитых оказалось около трех сотен).
   Ну а когда прислуга стала разносить напитки и закуски, князь сосредоточил свое внимание на вине. Я пододвинул ближе к его креслу небольшой столик и положил на него выданный поваром сверток. Изобразив на лице возмущение, он отрицательно покачал головой. На это я пренебрежительно фыркнул и, развязав сверток, жестом предложил Лаону утолить голод. Некоторое время он пребывал в нерешительности, но, в конце концов, воспользовавшись приборами, принялся кушать. Знатные эльфы демонстративно игнорировали поведение человека, хотя князя их мнение не слишком сейчас интересовало.
   Наконец светлые перешли таки к обсуждению планов на будущее. Если опустить все поэтические отступления, то было решено, что большая часть армии выступит вглубь территории темных через две-три недели. В течение, которых легкораненые достаточно оправятся от полученных увечий, а место тяжелораненых и убитых займут воины из оставшегося в Имнаделле резерва. Двигаться собирались по Старой дороге, ведь тот ее отрезок, что начинался за переправой, был во вполне удовлетворительном состоянии, похоже, что сами темные продолжали пользоваться ей, не часто, но вполне регулярно.
   Кроме того чуть больше трети эльфов останется с людьми князя здесь в Нагарате, для контролирования столь стратегически важного форпоста. В итоге общая численность гарнизона составила порядка полутора тысяч. Светлые посчитали, что такое количество будет вполне достаточным для удержания хорошо защищенного и укрепленного города.
   После того как Лойнариэль волевым решением определил судьбу князя и его войска, Лаон приподнял руку и достаточно громко произнес:
   - Владыка! Мне есть что добавить, не соблаговолите ли вы меня выслушать.
   Высший метнул в нашу сторону холодный взгляд, хотя лицо его при этом практически не изменило безразлично-высокомерного выражения. И ровным голосом прибавил:
   - Ну что ж князь, мы вас слушаем.
   - Я думаю, что не очень разумно немедленно занимать город, - начал Лаон: - Там бушуют пожары и улицы завалины трупами. Не лучше ли вначале привести все в мало-мальски надлежащий вид?
   Сделав паузу, во время которой отхлебнул из бокала немного вина, он продолжил:
   - Моим рабочим и мастеровым понадобиться на это недели полторы-две, может немного больше, - подытожил князь.
   Выслушав человеческого правителя Высший эльф благосклонно согласился на его предложение, кроме того выделив своих мастеров, причем вдвое большее количество, против того чем располагал Лаон. Просто невиданная щедрость.
   Однако столь неожиданное "человеколюбие" эльфов, князю показалось странным, если не сказать больше - подозрительным. Посему Лаон после военного совета обратился ко мне с такой просьбой:
   - Ты бы разнюхал, что так старательно уничтожали темные, и так страстно желают обнаружить светлые?
   - Хорошо, я займусь этим лично.

19.

   Под тем предлогом, что для князя нужно подобрать апартаменты я и еще три родича присоединились к тем мастеровым и рабочим что следующим утром отправились в город. Хоть мы и были верхом, но продвигались крайне медленно, ведь десятки повозок тянулись от нашего и эльфийского станов, запрудив наспех отремонтированную дорогу.
   Людям досталось убирать трупы. Тела грузили на телеги и вывозили по дамбе мимо заставы в лес у Старой дороги, где их сваливали в глубокие ямы, специально для этого вырытые и закидывали землей.
   Эльфы же тушили пожары, заливая огонь водой из бочек, установленных на повозках. И разбирали завалы на улицах и в домах. Причем порой лезли в самое пекло, чтобы вытащить из огня какие-то непонятные конструкции, железки, ящики или сосуды. Все спасенные предметы они укладывали в повозки, которые отправились в Имнаделл. Я старался внимательно следить за тем, что вывозят светлые. Конечно, их возмущению не было предела, когда откинув холстину, которой они обычно накрывали это самое добро, я рассматривал и перебирал его. На мой взгляд, эти предметы ни для нас, ни для людей интереса не представляли. Но каких бы то ни было действий, по этому поводу светлые не предпринимали. Я все-таки был официальным представителем князя, да и побаивались меня эльфы.
   Сам же я, ну естественно вместе с родичами, первым делом постарался добраться до дворца. Он располагался в самом центре города, а так как центральная улица была непроходима, нам пришлось искать обходные пути. В отличие от Мавена улицы Нагарата были прямыми и достаточно широкими, а дома мало чем отличались друг от друга. Более всего меня удивило, что в городе эльфов, пусть и темных, зелень отсутствовала напрочь. Ни тебе живой изгороди или клубы - ничего! А отсутствие животных дело понятное, во время осады их, скорее всего, съели - подумалось мне.
   Пробравшись, наконец, через то тут, то там заваленные улицы мы оказались перед дворцом. Это было большое шестигранное здание (вдвое больше, чем дворец Лаона), сложенное из красновато-бурого, с белыми прожилками камня. В центре находилась круглая, многоярусная башня с высоким шпилем, к которой ступенчатыми секторами как бы сходились шесть, соединенных между собой, усеченных треугольников. На уровне второго этажа все сооружение опоясывала крытая галерея, на которую выходили окна различных помещений. Выше нее располагался ряд наклонных световых колодцев вровень с крышей, а над ними (под самой башней) был еще один шестигранник по периметру, которого шли высокие окна.
   Через центральный вход проникнуть было невозможно, хоть высокие двери и были распахнуты, но из них валил густой черный дым. Еще хуже обстояли дела в правой части дворца, поскольку там из окон первого этажа даже пламя вырывалось, свидетельствуя о том, что делать там явно нечего. Похожим образом выглядела и та часть строения, что была противоположна парадному входу - в окнах явственно был заметен пожар и более масштабные разрушения
   Так что заходить пришлось слева, через боковые двери. Этот сектор, если не считать центрально круга, занимало где-то четвертую часть дворца. А большая часть первого этажа была отведена под библиотеку. Выше располагались небольшая кухня и столовая, а также жилые помещения. Причем, как ни странно все было цело, ни каких тебе следов огня и запах гари почти не ощущался. Да и трупов здесь не валялось, в отличие от других частей дворца. Там-то был полномасштабный разгром, даже перекрытия кое-где обвалились. Мебель разломана на куски, портьеры и гобелены сорваны и все это, сваленное в кучи посреди комнат и коридоров было подожжено.
   Я счел, что эти помещения вполне подойдут для князя и его свиты. Кроме того памятуя о том, что когда темные купцы проходили через Мавен, и князь изъявил желание осмотреть их товар, начальник экспедиции очень старался отвести внимание Лаона от книг и свитков. Это могло означать только то, что знания в этих книгах, для темных были ценнее золота.
   Мы изнутри заперли на засовы все двери, ведущие в другие части дворца, а на входе оставил Мара, чтобы он, если что отогнал эльфов, ну, а я, Хаг и Вар вернулись в ту часть города, где хозяйничали светлые. И не только следили за ними, но и сами где могли, обследовали постройки. Впрочем, ничего интересного для нас (драгоценности, а лучше золото) найти не удалось. Мне стало понятно, что темные либо просто уничтожили, либо тщательно спрятали все ценное. И искать придется очень внимательно.
   Люди и эльфы целый день провели в городе, но с приближением сумерек народ потянулся в свои лагеря. Хотя некоторое количество светлых остались, продолжая тушить пожары. Но возможно они надеялись без лишних глаз обследовать наиболее перспективные здания.
   Удвоив охрану во дворце темных, я вместе с Варом поехал в лагерь, там за ужином выслушал доклад Харга как прошел день князя. Никаких происшествий не было.
   К Лаону явился уже в сумерках. Не дожидаясь его вопросов, я стал рассказывать:
   - Город горит, но разрушен не очень сильно. И я нашел хорошее жилище, - он заинтересованно вскинул бровь, после чего я добавил: - Оно находиться во дворце правителя Нагарата. Это целое крыло, там библиотека. А еще хорошая кухня и много жилых помещений. Совсем не поврежденных.
   - Это хорошо, - растягивая слова, произнес князь: - Как ты думаешь, когда будет можно туда переехать? - спросил он меня и, не дожидаясь ответа, добавил: - Следует поставить там охрану, чтобы эльфы не пытались посягать на наш приоритет!
   - Я уже сделал это, - был мой ответ (князь удовлетворенно кивнул, словно ожидал именно таких слов): - А переехать будет возможно, где то через неделю. Пока же эльфы, сбивают огонь, разбирают завалы.
   Мне пришлось сделать небольшую паузу, ведь целый день, проведя между горящих построек, надышался дымом, и от этого время от времени першило горло. Я сделал глоток вина, а Лаон вероятно решив, что сказать мне больше нечего, вставил:
   - Туда нужно будет завтра же загнать обозников, пускай наведут порядок. Проследи за этим.
   Я кивнул и продолжил доклад к некоторому удивлению князя:
   - Кроме того, все, что они там находят, увозят к себе. Но ценного там ничего нет. Только какие-то железки, ящики и бутылки.
   - Да пусть забирают - отмахнулся Лаон: - Кроме светлых в их колдовстве никто не разберется.
   - Все будет сделано Ваша Светлость.
   Оставив князя, под присмотром Рора и Мава, отправился отдыхать. Ведь завтрашний день обещал быть таким же суматошным, как и тот, что уходил сейчас в небытие.
   Наутро, после завтрака снова взял у повара и положил в рюкзак мех эльфийского вина, вяленое мясо и несколько луковиц, для того чтобы иметь возможность перекусить на месте. Точно так же поступили и родичи, которые пойдут вместе со мной. В этот раз их было больше, нежили накануне. Город велик и чем больше глаз смотрят, тем лучше. Да и нужно сменить караульных оставшихся во дворце, хотя я не думаю что они особо устали, но голодны то были точно.
   Прибыв с родичами в Нагарат, я разыскал бригадира обозников и передал ему распоряжение князя. Он приказал своему помощнику следить за работой в городе, а сам в сопровождении трех крепких парней отправился с нами во дворец, погрузив на телегу все необходимое для уборки. Это стало возможным, потому что эльфы уже успели расчистить главную улицу
   Приблизившись к цели нашего пути, я заметил, что светлые уже хозяйничают во дворце. То, что не погасло само, они потушили и теперь вытаскивали на улицу обломки и головешки. Хотя было их тут не много, одна, может две бригады - так, что разгребать весь этот разгром таким числом, эльфам придется долго. Они, конечно, порывались проникнуть в охраняемое родичами крыло, впрочем, без особого рвения. Возможно, это желание отбили Мар с Хагом одним своим присутствием (ну может немного рыком и оскалом), а может, не хотели провоцировать князя, покушаясь на выбранные для него апартаменты. Лаон вообще был крайне щепетилен в отношении того что ему причиталось. А так как нам он доверял даже больше, чем своим офицерам. Их-то эльфы могли подкупить при необходимости, и к чему, похоже, регулярно прибегали. Светлым приходилось, молча сносить наше присутствие. С какой бы бесцеремонностью, на их взгляд, мы себя не вели.
   Отпустив родичей, бывших в карауле, отдыхать, я назначил новых часовых.
   Люди также остались и занялись своим делом. Правда, не сразу, испытывая перед темными какой-то суеверный страх, обозники в сопровождении небольшой группы солдат, столпились перед дверями, и заходить, внутрь не торопились. Мне пришлось даже рыкнуть:
   - Ну что встали? Вперед! - но они все равно топтались на месте, пришлось прибавить: - Нет там темных. Живых - нет!
   И только после этого люди нехотя вошли. Я показал те комнаты, что выбрал для себя и родичей, чтобы в них навели порядок в первую очередь, а также поставили недостающую мебель. Это были три небольших рядом расположенных помещения. Самую маленькую из них выбрал для себя, в двух других смежных большего размера разместятся родичи. Показав бригадиру обозников, где во дворце можно найти кровати, стулья и другие необходимые предметы я с остальными родичами, снова отправился обследовать город и присматривать за тем, что делают светлые. В этих заботах прошел день с такими же результатами что и предыдущий, то есть ничего стоящего мы не обнаружили. Эльфы, по-моему, тоже.
   На закате завернул во дворец, проверить насколько успешно движется работа по приведению нашего жилища в порядок. Обозники потрудились на славу. В наших комнатах была вся необходимая мебель, а на кухне полный комплект посуды. Вот только мое появление вызвало у бригадира подозрительное замешательство, причину которого я быстро выяснил у человека. Дело в том, что во время уборки они обнаружили чулан, где темные хранили всякое барахло, типа постельного и столового белья. Вот этими сомнительными, на наш взгляд, ценностями бригадир и хотел поживиться, присвоив шелковые простыни и шитые золотом скатерти. Ведь для оборотня спать на одном только матрасе было большим прогрессом, а чтоб застелить его. Об этом даже не задумывались. Так что я пресек подобные поползновения человека в этом направлении, убедительно, сказав "Это все принадлежит князю", однако лавиной хлынувшие на меня оправдания выслушивать не стал. Хотя обозники были, пожалуй, единственными из людей князя кто разжился хоть какими-то военными трофеями во время это компании. Да, это были только заурядные личные вещи и пуговицы (драгоценных украшений темные не носили), но это были металлические пуговицы работы темных, медные, бронзовые и латунные, хотя иногда попадались даже серебряные. А это все среди людей ценились очень дорого.
   Я вышел из дворца и сев в седло поехал в лагерь - поужинать и рассказать князю, как прошел день. Но на ночь вернулся в город (прихватив с собой запас вина и вяленого мяса). Следовало начинать обживать новое место.

20.

   Спалось прекрасно. Ночью в Нагарате была полнейшая тишина, в отличие от военного лагеря княжеской армии, где даже за полночь спокойному отдыху мешали крики часовых, возня обозников и конюхов, готовивших инвентарь и лошадей к утру.
   Надо признать с рассветом я вставать не стал. Не грех было воспользоваться возможностью, повалятся на удобном матрасе набитом конским волосом. Но когда светлые прибыли во дворец, отправился посмотреть, что они собираются сегодня делать.
   Кроме того не худо было более тщательно осмотреть закоулки, коридоры и комнаты, ведь дым из помещений наконец-то выветрился и можно было спокойно ходить не задыхаясь от кашля, да и глаза больше не слезились.
   Начать решил с башни, поскольку спозаранку туда уже сбегал Рит. Он не безосновательно надеялся найти там свои любимые приборы темных - подзорные трубы. И они там были, понял я это, потому что сородич с довольным видом приволок на плече здоровущую (почти такую же как у княжеского ученого, а может и больше) трубу.
   Что ж посмотреть стоило. Хоть подниматься, и пришлось долго по винтовой лестнице внутри самой башни, высота то была никак не меньше шестидесяти метров, а шпиль, пожалуй, был вровень с гребнем разрушенной плотины. Посему вид на окрестности открывался захватывающий. Можно было во всех подробностях рассмотреть даже стан светлых в лесу, не говоря уже о ближайших к городу заставах. А круглый город у подножья был расчерчен прямыми линиями улиц на ровные прямоугольники кварталов. И было какое-то неизъяснимое наслаждение рассматривать игрушечный мир внизу и ощущать эту беспредельную свободу высоты. Так что я пробыл здесь достаточно долго, наверное, больше часа.
   Но придаваться безделью более не имело смысла, и я стал спускаться вниз. Однако обратно в наше крыло не пошел, а выбрал другой путь. Из того помещения куда спускалась винтовая лестница несколько дверей вели в коридоры соединенные лестницами со всеми частями дворца. А также одна из них выходила на галерею тронного зала. Туда-то я и вышел.
   Круглый тронный зал был в самом центре дворца, и над его сводчатым потолком возвышалась та башня, из которой я только что спустился. Пусть помещение и сильно пострадало от огня, но следы былого величия оставались заметны повсюду. Однако ничего общего с архитектурой светлых не было. Лишь монументальная простота, никакого вычурного декора. Как бы то ни было находиться здесь дольше, я не собирался. Все еще слишком сильно ощущался запах гари, несмотря на то, что все окна по окружности галереи были распахнуты или вовсе разбиты.
   С галереи вышел в боковой коридор, а оттуда стал спускаться по неприметной лесенке вдоль стены тронного зала, а далее от его высоких парадных дверей по широкому (почти во все крыло шириной) коридору до парадных ворот, ведущих на улицу. Перед ними была верхняя площадка, потрясающих размеров крытой лестницы с колоннадой.
   Стоя там услышал странные для этого места звуки. Кто-то истошно кричал, требуя чтобы его, а точнее ее отпустили - голос то был женский. С максимально возможным проворством я сбежал вниз по ступенькам и увидел, что светлые тащат совсем молоденькую связанную девушку темных. Хотя относительно ее возраста я мог и ошибаться - по лицам эльфов возраста не определить.
   Повинуясь безрассудному импульсу, вдруг родившемуся в глубине души, я бросился к ним обуреваемый желанием спасти хоть кого-то из темных. Ведь было уже такое чудовищное количество смертей, ради какой-то идеи, смысл которой понять я был не силах. Мне это казалось просто дикостью.
   - Я ее заберу. Это моя часть добычи! - бесцеремонно заявил светлым, не смотря на то, что было их, по меньшей мере, десятка три и не только рабочие, но и солдаты и даже пара офицеров. А еще какой-то высокорожденный.
   От такой наглости они опешили и остановились. Как бы то ни было, я предъявил права и, с этим надо было что-то делать. И что сделали эльфы - они начали совещаться! Ну, то есть офицеры и представитель знати, мнение остальных естественно в расчет не принималось.
   Офицеры предложили убить меня тут же, но как то без особого энтузиазма, а может уверенности в своих силах. Аристократ, осмотрев меня и заметив церемониальный кинжал (который, по всей видимости, принадлежал, кому из его родни), отмел идею напасть на меня сразу. В результате примерно через полчаса, для эльфов невероятно быстро, они приняли решение отдать пленницу мне. Высокородный пребывал в полной уверенности, что я ее съем. Может быть прямо здесь. И был очень разочарован, что такое зрелище его взору не представилось.
   Мне "благосклонно" передали веревку, которая тянулась от шеи девушки, а другим концом были связаны руки. И она, с обреченным видом молча, поплелась следом.
   Тащить пленницу в лагерь князя не имело смысла, по многим причинам. Посему я отвел несчастную в занятую нами часть дворца.
   Когда мы вошли внутрь, то моему взору предстала такая картина, в противоположном конце холла у распахнутых настежь дверей библиотеки на стуле сидит Рит, а рядом с ним на треноге, направленная внутрь книгохранилища, была установлена та самая подзорная труба, что он раздобыл сутра. И вот сосредоточено прильнув к окуляру, родич понемногу поворачивал его туда-сюда, стараясь настроить "картинку". Впрочем, наше появление заставило его отвлечься от этого увлекательного занятия. Ну а после того как он заметил за моей спиной девушку на его морде, да и в мыслях тоже, возник вопрос: "На кой эту сюда приволок?" Хотя до обсуждения моих решений, а тем более возражений дело не дошло. Рит просто пожал плечами и вернулся к своему занятию.
   Надо признать весь внешний вид эльфийки красноречиво свидетельствовал, о том что она нуждается в отдыхе, но более того в пище. Поскольку в моей комнате изначально были две кровати, я привел ее именно туда и, указав на свободную сказал:
   - Ты будешь спать здесь, - после моих слов на ее и без того испуганном лице вообще появилось затравленное выражение.
   Что бы она хоть немного успокоилась, я развязал веревку. Хотя разрезать было бы быстрее, но доставать при ней нож не стал - зачем, же пугать еще больше. Кроме того достал из рюкзака мех с вином и вяленое мясо, а еще принес с кухни пару кружек - для нее и себя. Конечно, я понимал, что жесткое мясо не очень подходящая для эльфа еда, но ничего другого у меня просто не было. Однако девушка набросилась на эту пищу с большим энтузиазмом, прилагая всю мощь своих челюстей, чтобы разгрызть волокнистые куски, а те, что не поддавались ее зубам, размачивала в вине и все равно ела. Да уж, поголодать ей явно пришлось.
   Оставив ее за трапезой, вышел в коридор. А затем в соседнее крыло подыскать какую-нибудь палку. Поскольку в сложившейся ситуации самым разумным будет запереть мой "трофей", для ее же собственного блага. Для чего подпер дверь обломком какой-то мебели, хотя в ней и был замок, но ключом-то я не располагал. Кроме того попавшейся под руку полосой металла скрутил распашные железные решетки на окне, что выходило на галерею опоясывающую дворец. Вряд ли у нее достанет сил удалить эту преграду.
   Покинув дворец после полудня, и оставив Рита на стаже, я отправился в город - посмотреть самому и узнать от родичей, что нашли они и эльфы. И снова результат был тем же - ничего, ну то есть ничего ценного на наш взгляд.
   Перед закатом, когда телеги обозников потянулись в стан князя, мы с родичами последовали за ними. Прибыв туда, я отравил Мава сменить дежурившего во дворце Рита, предупредив, что там у меня "гостья". В силу своего характера Мав никак не отреагировал на мои слова, хотя тень удивления в его мыслях мелькнула.
   Князя же о ней решил пока и вовсе не информировать. Доложив только о том, как продвигается приведение города в порядок. К счастью Лаон был очень занят, ведь в этот день, сразу после полудня прибыл гонец. Он привез целый ворох писем, которые требовали немедленного ответа. Кроме того возле шатра маячил эльф. Вероятно, Лойнариэль снова устраивал военный совет, дабы узнать последние новости. Пусть. Светлые жизни князя на данном этапе не угрожали.
   И я со спокойным сердцем отправился ужинать. Застав родичей у полевой кухни (они заканчивали трапезу), как бы невзначай посетовал, что было бы не плохо завтра словить какую-нибудь дичь. Мое предложение было единодушно поддержано. В отличие от эльфов они быстро, но эмоционально между собой обсудили, кто займется столь приятным делом, а кто будет охранять человека. На том и порешили.
   После еды я подошел к повару. Он указал на угол стола, где что-то лежало накрытое полотенцем, и сказал:
   - Для тебя уже приготовлено.
   Приподняв ткань, увидел мех с вином, кучку вяленого мяса на тарелке и несколько луковиц - мой обычный набор. Рассматривая эти продукты, я прикинул что, во-первых, на двоих этого мало, а во-вторых, и это самое главное, такой рацион молодой девушке-эльфу явно не годится. Посему обратился к повару, который надо сказать уже и думать забыл о моем существовании, все его мысли занимало приготовление княжеского ужина. Стоя за его спиной я негромко, дабы не привлекать внимание поварят, сказал:
   - Дай мне еще вареного мяса, если есть, сыра, хлеба и фруктов.
   Нож, до той поры с невероятной быстротой порхавший над луковицей, замер в его руках. Кашевар резко обернулся и, не веря своим ушам, спросил:
   - Что?
   Я повторил свою просьбу. Убедившись, что он все услышал правильно но, все еще не веря, что подобные слова могут исходить от меня, с подозрением на лице уточнил:
   - Каких еще фруктов?
   - Обычных. Какие есть, - но вспомнив пристрастия светлых, добавил: - Хотя если есть засахаренные, давай их тоже.
   После чего, озадаченный повар поплелся в палатку служившую складом провизии, он пару раз оглянулся в надежде, что я просто пошутил. Ведь поверить в то, что у оборотня завелось чувство юмора, ему было гораздо легче, чем принять тот факт, что я собираюсь, есть фрукты, закусывая их хлебом.
   Получив, требуемый провиант я смог, наконец, отправиться в город. К этому времени сумерки уже достаточно сгустились, хотя света еще доставало для того чтобы пустить лошадь рысцой не опасаясь что она споткнется впотьмах.

21.

   Добравшись без происшествий, поставил лошадь в стойло, устроенное обозниками тут же, рядом с дворцом, расседлал и обтер. Все как нас научил конюшенный Лаона.
   Входя внутрь, заметил, что Мав с комфортом устроился под лестницей, ведущей из холла на второй этаж. Там в самом темном уголочке, как раз, где ступени делали резкий поворот, стояло кресло, в котором развалился родич. Впрочем, заметить его там мог только опытный глаз. Я поднялся на второй этаж и, стараясь не шуметь, убрал деревяшку запиравшую дверь.
   Эльфийка мирно посапывала, свернувшись калачиком на кровати. Услышав, а может, почувствовав мое присутствие, она встрепенулась и, сжавшись в комок, испуганно отползла на дальний от меня угол кровати.
   - Не бойся, не обижу, - сказал ей без особой надежды, что она мне поверит: - Я принес еду. Будешь?
   Она, конечно, была голодна, но в данный момент требовалось ей другое.
   - Тебе надо... - я пытался подобрать подходящее слово: - умыться?
   - Да, - тихо и явно смущаясь, ответила девушка.
   - Идем, - сказал я, еще и жестом понуждая ее к действиям.
   Два раз просить не пришлось. Она почти выбежала из комнаты, и бодро шагая впереди меня, направилась к ближайшей двери, за которой располагалось помещение соответствующего назначения.
   Это была небольшая узкая комната, расположенная на противоположной от жилых покоев стороне коридора, рядом с кухней. Внутри справа от входа находилась большая каменная чаша с дыркой, из которой доносился едва уловимый, даже для меня, запах, безошибочно свидетельствовавший о ее назначении. Да уж темные в строительстве толк знали. Над ней из стены торчал рычаг с веревкой, потянув за которую я обнаружил что в чашу мощным потоком из проема в стене потекла вода, а через некоторое время после того как отпустил веревку течение прекратилось. Слева от двери из стены бил небольшой фонтан, струи которого стекали в полукруглую резную купель в форме раковины. К противоположной от двери стены пол имел заметный уклон в сторону узкой щели расположенной на стыке пола и стены. На ней из стены выходил каменный лоток, ограниченный с боков, а рядом болталась еще одна веревка, дергать за которую я впрочем, не стал. Резонно предположив, что из лотка, скорее всего, хлынет вода. Рядом с фонтаном помещался шкаф, в нем лежали разные по размеру куски ткани - полотенца. Для освещения были предусмотрены пара окон под потолком, направлявшие солнечные лучи из светового колодца на крыше сюда.
   Вот в этом помещении и скрылась моя "гостья". Через некоторое время послышалось журчание воды, которое не прекращалось, по крайней мере, полчаса. После чего она потихоньку выглянула из-за двери мокрая, но явно повеселевшая.
   За время ее купания я успел принести с кухни и расставить на столе посуду подобающую для трапезы эльфа и разложил на большом блюде часть принесенного угощения. Оставив немного на завтра.
   Сопроводив девушку обратно в комнату, сделал широкий жест в сторону накрытого стола. При виде еды глаза ее алчно заблестели, и вся она подалась было вперед, но тут, же остановилась, опасливо оглянувшись на меня.
   - Это все тебе, - негромко произнес я и, взяв с края стола свою кружку, демонстративно расслаблено устроился поперек кровати, опираясь затылком и плечами о стену. Словно бы не замечая ее, стал не торопясь потягивать вино, устремив взор в окно.
   Она подвинула стул и уселась к столу так чтобы быть боком ко мне. Таким образом, у нее была возможность наблюдать за моими действиями, избежав возможности столкнуться взглядами.
   Пока темная утоляла голод, я украдкой рассматривал ее.
   Как и все эльфы, она обладала стройным телосложением и высоким ростом. Тонкие руки, заканчивались изящными ладонями с длинными пальцами. Плечи были широкие и прямые, от них стан, с едва обозначенной грудью, резко сужался к талии, на которой, скорее всего, смогли бы сомкнуться пальцы моих рук. От талии вниз ее фигура снова заметно расширялась, приобретая очертания песочных часов. А стройные, очень длинные ноги, завершали узкие стопы.
   Все это венчала горделиво (даже сейчас) посаженная голова с тонкими чертами лица - высоким лбом и скулами, узким подбородком, благородно очерченными губами и большими выразительными глазами. И вот если бы не цвет кожи и глаз - белая как снег и желтые как монеты, лицо ее от представительницы светлых было бы не отличить. Но в отличие от светлых эльфиек, длинных волос она не носила. Ее черные как смоль пряди были на косую острижены, так что сзади открывали шею, а вдоль боковой части головы удлинялись и спереди почти касались ключиц. Ну а для того чтобы волосы не лезли в лицо, девушка скрепляла их у висков незатейливыми заколками. И кроме пары серег в левом ухе, иных украшений на ней не было.
   Одежда, различных оттенков черного, полностью закрывала все ее тело от самого горла (ну естественно за исключением кистей рук), однако подробностей фигуры совсем не скрывала. Тончайшей вязки шелковая кофта плотно облегала стан, поверх нее была тоже не особо свободная кожаная жилетка с карманами, застегнутая на множество красивых серебряных пуговиц, а сзади еще и зашнурованная. Кофта была заправлена в кожаную же юбку, едва прикрывавшую ягодицы. Ноги, виднеющиеся из-под юбки, плотно обтягивали лосины из очень тонкой и мягкой, прекрасно выделанной кожи. А еще высокие, до колена сапоги.
   К тому времени, когда она полностью покончила с едой, за окном уже опустилась ночь и сквозь решетку в комнату заглядывали звезды. Мне этого света хватало, ей похоже тоже. Я с нарочитой неторопливостью поднялся с кровати и принялся собирать посуду, чтобы отнести ее в кухню. Эльфийка, отстранившись от стола, наблюдала за моими действиями. Немного помедлив, она протянула кружку, стоявшую подле, и я взял посудину из ее руки. Чуть склонив голову в знак благодарности.
   Уходя в кухню, запирать дверь не стал. Особой надобности в этом не было, ведь уйти отсюда так чтобы я или Мав не услышали, девушка вряд ли бы смогла. А кроме того "пленнице" следовало дать понять что некоторой свободой она здесь обладает. Ведь держать ее взаперти у меня даже мысли не было.
   По возвращении моему взору предстало как она, стоя в ногах своей кровати, в задумчивости, рассматриваем матрас. Как-то неожиданно я понял, что спать без постельного белья эльфы не привыкли. Добрым словом, вспомнив ушлых обозников, сказал ей:
   - Пошли. Я знаю, где лежит все что нужно.
   Недоверчиво поглядев в мою сторону, все-таки поплелась позади. Искренне обрадовавшись указанному мной "сокровищу". Практически на ощупь, собрав необходимое (ведь света здесь было маловато даже по нашим меркам) она вытащила в коридор целую гору тряпья и попыталась связать его в узел. Правда получился он настолько объемистым, что вряд ли она сможет его сама дотащить.
   - Тебе помочь? - спросил я, наблюдая, как безуспешно темная пытается упаковать свою добычу
   - Да, - смущенно ответила девушка: - Если вас это не слишком затруднит.
   Тоже мне затруднения. Подобрав пару самых больших вещей, а это были одеяло и подушка, потопал в направлении комнаты. Она опрометью бросилась следом.
   Проворно застелив постель, эльфийка с наслаждением забралась под одеяло. А засыпая мне, показалось, что на измученное лицо несчастной легла тень умиротворения.
   Хотя даже во сне меня не покидала мысль, что же делать с этим "приобретением". Следовало найти какой-то веский предлог, который бы заставил родичей принять ее в нашу группу.
   Правильно говорят люди "Утро вечера мудренее!". Вместе со встающим солнцем меня посетила замечательная мысль.
   После того как проснулась, она уже не спрашивая удалилась по своим делам. А когда появилась в дверном проеме, я чуть рыкнул (по нашим меркам совсем без злобы) и жестом понудил ее быстрее войти. Однако эти мои действия, вызвали отчетливый приступ страха.
   Не разводя дальнейшие церемонии, без обиняков заявил:
   - Ты будешь готовить нам еду. Мы едим мясо. Ты сумеешь? - она утвердительно кивнула: - Еще нужно мыть посуду и убирать комнаты. Согласна?
   - Да, - тихо ответила девушка.
   - Я Рэм. А как зовут тебя?
   После небольшой паузы, словно бы прикидывая как лучше назваться, она ответила:
   - Ракса, - голос звучал, как-то не уверено: - Да! Зови меня Ракса! - утвердительно тряхнув головой, с вызовом произнесла она и впервые взглянула мне прямо в глаза.
   - Хорошо, - ответил я, и предостерегающе добавил: - Оставайся здесь, в этом крыле, попусту по дворцу не шастай и в город не выходи.
   Не знаю что, наверное, какое-то предчувствие заставило меня подумать, что слов моих она не послушается и сидеть, взаперти, не станет. И чтобы хоть как то обеспечить ее безопасность сказал:
   - Если вдруг столкнешься с людьми или светлыми говори, что принадлежишь мне. Поняла?
   Она согласно кивнула. При этом на лице ее было очень странное выражение. Словно бы в беспросветной мгле на горизонте забрезжил лучик надежды, и она с готовностью ринулась, вперед отбросив все былое без сожаления.

22.

   Ну что ж с этим затруднением я разобрался.
   Теперь можно было и позавтракать. Вынул из рюкзака остатки принесенных продуктов, но за посудой в кухню идти мне не пришлось. Ракса, скрывшаяся в дверях, через пару минут с гордым видом принесла кружки, тарелки и приборы себе и мне, а также большое серебряное блюдо, на котором сама же живописно разложила провиант.
   "Похоже, толк от нее все-таки будет", - подумалось мне. Вот только вилка и нож, что она положила по бокам от тарелки, не внушали никакого доверия. Для еды воспользовался я церемониальным кинжалом светлых, а когда нарезал им на куски любимое вяленое мясо, темная украдкой бросала на мою руку одобрительно-злорадные взгляды.
   Утолив голод, я покинул комнату, оставив ее заниматься тем, на что она недавно дала согласие.
   Выходя на улицу, глянул на Мава. Казалось, что со вчерашнего вечера он даже позу не сменил. Оно и не удивительно, ведь мы оборотни, выбрав подходящее место для засады, способны провести без движения долгие-долгие часы. Пребывая в своеобразном "полусне", когда мышцы твоего тела без напряжения и усталости, фиксируют его положение, а сознание лишь едва теплится, только регистрируя изменения окружающей среды. Однако заметив меня, родич ненадолго вышел из этого состояния, давая понять, что все в норме.
   Когда оказавшись под открытым небом, продвигался к парадной лестнице, моего слуха коснулся достаточно близкий, но приглушенный грохот. Я сразу же отправился в направлении этого звука.
   Источником его были светлые. А именно бригады рабочих, которые при помощи веревок и лошадей вытягивали из огромных ворот, дворца, ведущих в подвалы дворца (а были они в правой, самой разрушенной его части), массивные куски каменной кладки и обугленные обломки мощных балок. Этой работой эльфы занимались уже несколько дней. Однако сегодня, кажется, сей титанический труд принес свои плоды. У меня создалось впечатление, что завалы там они, наконец, разгребли. Потому как лошадей увели, а спустя некоторое время около дворца в сопровождении трех офицеров, появился тот самый высокородный, что "соблаговолил" отдать мне Раксу.
   Не особо задерживаясь снаружи, они спустились в темное чрево, во главе небольшого отряда, состоящего из десятка солдат и примерно такого же количества рабочих, которые несли фонари и факела, чтобы подсвечивать дорогу. Заинтересовавшись, я последовал шагах двадцати за ними.
   Буквально в нескольких метрах от проема, стало заметно, что стены явно испытали воздействие сильного жара, отчего даже камень потрескался, и перекрытия верхних этажей не выдержали. Причем тот коридор, что вел вправо, светлые вообще не стали разбирать, вероятно, опасаясь, что вышерасположенные этажи могут запросто рухнуть и похоронить их всех под завалами.
   Так что более-менее доступным был левый коридор. Он шел, слегка поворачивая вокруг стены, служившей фундаментом центрального круга, под парадной анфиладой к той части дворца, где была библиотека, и дальше пролегая под разрушенными секторами. По левой его стене через равные промежутки попадались массивные, обитые металлом двери. Большая их часть была распахнута настежь, а в помещениях были явственно заметны следы полыхавшего здесь пламени. Мне стало ясно, что бывшие здесь ценности, огонь уничтожил или попортил до полнейшей непригодности.
   Лучше дела обстояли в той части подвала, над которой располагалась библиотека. Стены здесь тоже были закопчены, но явных следов горения я не заметил. Шагающие впереди меня светлые вошли в очередную дверь, которая в отличие от остальных была заперта на замок, и аристократ распорядился немедленно взломать ее. Оттуда послышался его голос, приказывающий что-то подать. Эти слова показались мне обнадеживающими, и я потихоньку проник внутрь.
   Помещение было просто огромным, метров по пять в каждую сторону от двери, а противоположной стены вообще не был видно во мраке. И там внутри ровными рядами стояли большие (в человеческий рост) кувшины из толстостенной керамики, оплетенные веревкой, и заткнутые через тряпку деревянной пробкой с ручкой, которая была залита сургучом. Кроме того между этими сосудами была проложена солома. Вероятно, содержимое их было очень ценно и темные предприняли все возможные меры, чтобы кувшины не разбились. Еще вдоль стен были стеллажи, на полках которых располагались небольшие круглые глиняные сосуды. Они тоже были обвязаны веревкой, плотно запечатаны и проложены соломой.
   Высокородный, стоящий в окружении рабочих с факелами, вертел в руках один из небольших сосудов, внимательно рассматривая его. После присел и поставил горшок на пол. Придерживая его одной рукой, эльф ухватился за ручку на крышке, чуть повернув ее, достаточно легко вытащил из голышка. Склонившись, он понюхал содержимое, обмакнул в него палец и слал наблюдать как липкая, вязкая, черная жидкость нехотя стекала вниз.
   - Убрать немедленно отсюда все факела. Оставить только закрытые фонари, - сказал он спокойным голосом, но как не естественно для эльфа быстро, а после тщательно вытер указательный палец платком, извлеченным из складок одежды. Причем этот кусочек шелка бросил тут же.
   - Все эти сосуды заполнены зажигательным составом для огнеметных машин, - произнес он будничным тоном, когда рабочие с факелами, да и он сам переместились к самой двери.
   Горшок же так и остался стоять на полу.
   Все эльфы достаточно поспешно покинули помещение (впрочем, строго соблюдая субординацию - первым вышел высокородный) и направились дальше по коридору. Ну а добравшись до того места где начинались обрушения они повернули обратно, без сомнения посчитав что если и было здесь что то интересное, то добраться до этого возможным не представляется.
   Как же они заблуждались. Мне-то удалости обнаружить на правой стене этого коридора, непосредственно под тем местом, где был парадный вход в тронный зал, недавно замурованный проем. Топая по коридору я, даже сквозь вонь пожарища, почувствовал совершенно инородный здесь запах свежего кладочного раствора. Заинтересовавшись, пошел на источник запаха. На вид стена казалась практически однородной, кроме того покрывавший все вокруг толстый слой копоти довершал дело, совершенно скрывая наличие прохода здесь. Но наше тонкое обоняние не обманешь. Посему, чтобы подтвердить свое подозрение я когтем царапнул стену - кладка была свежей. Становилось понятно, что тут есть какой-то тайник.
   Однако говорить об этом светлым я не собирался. По крайней мере, пока.
   А эльфы, удостоверившись в бесперспективности шатаний по этим "сдавливающим душу склепам" поспешно покинули подвалы дворца.
   Дабы не столкнутся с их отрядом, бодро шагавшим к выходу, мне пришлось отступить в одно из выгоревших помещений, а когда кавалькада светлых миновала мое укрытие, я отправился обратно туда, где были обнаружены сосуды с зажигательной смесью. Ориентируясь в полной темноте этого помещения по запаху, я разыскал оставленный горшок, и плотно закрыв его, вынес в коридор. Дверь же запер при помощи обломка мошной балки, один конец которого с силой вогнал в песок, который толстым слоем покрывал пол.
   Оказавшись у выхода из подвала, некоторое время выжидал, когда все эльфы что еще оставались с этой стороны дворца уберутся по своим делам. Очень уж не хотелось чтобы у кого-нибудь из них возникло хоть малое подозрение на предмет того что зажигательная смесь темных нас интересует. В этот момент я малость пожалел, что распорядился запереть все проходы, что вели из библиотечного крыла в другие части дворца. Поскольку в коридоре первого этажа, рядом с холлом была дверь, открывавшаяся на лестницу, что вела в подвал.
   Так или иначе, а вернуться незамеченным мне удалось без особого труда. Однако, в холле меня ждал небольшой сюрприз. Нет, Мав так и сидел под лестницей, развалившись в кресле, только рядом с креслом "образовался" небольшой столик, а на нем стояла кружка и тарелка, в которой лежали несколько кусков вяленого мяса. На мой немой вопрос, родич хмыкнул:
   - Эта принесла, - и продолжил с наслаждением грызть, то и дело, прихлебывая из кружки.
   Такое вот зрелище, а еще осознание того что полдень уже миновал, навело меня на мысль что следует подкрепиться. И я поднялся на второй этаж. Проходя мимо кухни, оставил там, возле печи, свою ношу, заглянул в комнату для омовения (избавиться от копоти и пыли подвала) и отправился в комнату.
   И тут сюрприз, но приятный. Хотя чего-то подобного я уже ожидал. Стол был накрыт и Ракса, вероятно ожидая меня, сидела на стуле, устремив взгляд в окно. Впрочем, звук открывающейся двери заставил ее обернуться. Каким-то неуловимо плавным движением она поднялась и со словами:
   - Мой повелитель, - сделала шаг навстречу.
   Да уж! Так ко мне еще никто не обращался. А для родичей - такой вот эльфийское словоблудие - явно будет перебором. Так что мне просто пришлось сказать девушке, спокойно, но твердо:
   - Рэм. Поняла? Рем!
   - Рэм, - упавшим голосом отозвалась она.
   И как не в чем ни бывало, я уселся за стол.
   Ракса налив мне и себе в кружки вина, и убрав мех в сторону, последовала моему примеру. Было заметно, что моя реакция выбила ее из колеи. Эльфийка лишь едва притронулась к пище. По лицу конечно особо заметно не было, но она что-то напряженно обдумывала. Пусть. Эльфы вообще уважали это занятие.
   Утолив голод, позволил себе немного расслабиться. Поваляться после еды без дела на мягком матрасе было очень приятно. Только удавалось такое крайне редко.
   Примерно через час я, собираясь уходить, сообщил Раксе, что к ужину принесу дичь. Надо же узнать, способна темная удобоваримо приготовить мясо или нет.
   Наскоро проехавшись по городу и оценив проделанную эльфами и людьми работу, отправился в лагерь Лаона.

23

   В стане людей царило заметное оживление, причем, когда я проходил мимо солдат и обозников, толпящихся группками тут и там, они бросали на меня заинтересованные взгляды. Причину этого я выяснил у княжеской "кухни".
   Родичи, расслабившись, сидели у стола, а под навесом были свалены туши животных. Причем такого их количества я не ожидал - выходило, так что каждый притащил их леса, какого-то зверя. Там был молодой олень, крупная свинья, подсвинок и четыре лани.
   Поодаль поварята раскладывали костер и устанавливали над ним большой вертел, повар суетился, намериваясь начать разделывать оленя, ну и Мар поблизости от него, уже вспорол свинью. Здесь же сновали и кашевары, готовившие для солдат, они утаскивали ланей, чтобы разделать их по месту - там, где уже кипели большие котлы.
   Заприметив меня, Харг вышел навстречу, и пока мы приближались к возбужденной группе сородичей, быстренько доложился, что происшествий не было, а после этого указав на подсвинка, сказал:
   - Твоя часть.
   На что отреагировал, как было принято у вожака - беззлобно рыкнул.
   А еще я отметил, что добычу доверили освежевать Мару. Оно и к лучшему. Может все-таки удастся переложить бремя власти на его плечи.
   Зайдя в шатер князя, отпустил Рора, охранявшего его, отведать свежего мяса. Ведь родичи уже приступили к трапезе.
   Лаон поднял взгляд от кучи свитков разложенных на столе.
   - Чего ж ты не предупредил, что твои сегодня на охоту пойдут, - эмоционально заявил мне он с некоторой обидой: - Я бы с удовольствием поохотился с ними. А то целый день как книжный червяк просидел, зарывшись в бумаги.
   - Ваша Светлость были так заняты, что беспокоить по пустякам вас не стали.
   - Ишь, какие заботливые, - саркастически отозвался правитель: - Скажи своим, что завтра я на охоту пойду обязательно!
   - Хорошо скажу, - заверил я Лаона и прибавил: - Ваша Светлость, не могли бы вы отправить Титуса, чтобы он разобрался с библиотекой темных?
   - Да забирай! Пускай разбирается, - в сердцах бросил князь, не обратив на кислую мину помощника, сидевшего тут же, никакого внимания.
   Ну да, если оставить секретаря в лагере, то он немым укором испортит все удовольствие от охоты.
   - Вот еще что. В подвалах дворца светлые нашли зажигательную смесь, ту, что темные использовали для огнеметных машин. А сам я обнаружил замурованный тайник. Но светлым о нем не сказал. Мне подумалось, что вскрывать его лучше только при вас.
   - Да-да, ты правильно сделал, что оставил светлых в неведении. А вскроем мы его на следующей неделе, когда я переду во дворец. Там все готово?
   - Да, комнаты для вас прибраны, да и город почти приведен в порядок. Армию будет, где разместить.
   На что Лаон покачал головой и, взъерошив волосы, вернулся к бумагам, к вящей радости Титуса.
   Впрочем, радовался он не долго. Я в упор посмотрел на него и, взмахнув рукой, рыкнул:
   - Че сидишь? Иди, собирайся!
   - Иди-иди, - понудил князь секретаря, который посмотрел на него, с мольбой в глазах, и безрадостно поплелся за мной из шатра (поскольку Харг уже занял место подле правителя).
   Пока молодой человек собирал свои пожитки, я сидел в кругу родичей за столом. В веселом оживлении они вкушали свежину, предложив как водиться мне. Впрочем, особо голоден я не был, да аппетит перебивать не хотелось. В мои намерения входило-таки отведать мясо приготовленное Раксой.
   Титус появился где-то через четверть часа. Он с трудом волок объемистую переметную сумку, половина которой уже была заполнена его вещами. До полного же секретарь набил ее на кухне продуктами. Вернее он озадачил этим повара, вручив ему сумку и какой-то исписанный листок. В итоге этот баул молодой человек едва сдвинул с места.
   Вот ведь недоразумение. Но выходило, так что тащить барахло Титуса до конюшни пришлось Рору (он сменит в карауле Мава), а я нес тушу. Погрузившись на лошадей, мы втроем отправились в Нагарат.

24

   В косых лучах опускавшегося к западу солнца, было трудно рассмотреть, но мне показалось, что Ракса стоит на галерее и сморит в направлении городских ворот. Немного погодя я удостоверился в этом - эльфийка вместе с Мавом вышли нас встречать. Обращаясь к родичу, сказал:
   - Расседлай и поставь лошадей в стойла. И можешь ехать в лагерь отдыхать.
   На что Мав ответил, вперившись взглядом в тушу подсвинка с предвкушением:
   - Я не особо устал. Завтра поеду.
   - Ну, завтра, так завтра, - похоже, перспектива отведать на ужин свежеприготовленное мясо его очень прельщала.
   Стащив тушу с коня и предоставив Маву заниматься животными, я двинулся к дверям, бросив спутникам "Пошли".
   Не тут-то было, неожиданно для меня вид темной привел секретаря в ступор. Спешившись, Титус заметил за спиной у родича женскую фигуру и замер на месте как вкопанный. На лице его при этом было очень странное выражение, смесь неверия и трепета - будто бы прям здесь, среди смерти и разрушения к нему недостойному сошло неземное существо. И лишь мощный толчок Рора локтем под ребра (на это я понудил родича кивком головы) вывел парня из оцепенения - он, отпустил повод и густо покраснев, поплелся за мной. Следом Рор поволок его пожитки.
   Первым делом следовало отнести дичь на кухню.
   Ракса шла впереди, а за каждым ее движение неотступно следил взглядом человек. "Странный он, ну что так пялиться на эльфа. Будто не видел ни разу" - подумалось мне.
   В кухне заметил некоторые изменения. В углу под крюками появился большой поддон из блестящего металла, там я и подвесил порося за задние ноги. А на одном из столов были разложены ножи, составлена различная посуда и сосуды с чем-то прянопахнущим.
   Родич, расцепив переметные сумки, оставил ту из них, что была с продуктами здесь.
   - Пойдем, покажу, где ты будешь жить, - сказал я молодому человеку и вместе с ним вышел в коридор, за мной так же последовали Ракса и Рор.
   Шагая по коридору (чуть впереди остальных), мне в голову пришла мысль, что Титус как образованный человек, наверное, не привык спать на голом матрасе и ему как и эльфийке тоже понадобиться постельное белье. Но уточнить все-таки следовало у него самого:
   - Тебе надо, эти... как его... подушку, одеяло и все такое?
   - Да конечно, - ответил он таким тоном, будто я спросил надо ли ему дышать.
   - Ладно. Ракса даст тебе все что нужно.
   Боковым зрением я заметил, как Титус чуть обогнав девушку, развернулся к ней лицом, и набегу изобразив неказистый, поклон с придыханием проговорил:
   - Простите эльве, нас друг другу не представили. Так что позвольте мне сделать это самому - я именуюсь Титус и служу личным секретарем князя Лаона из Мавена.
   Ракса лишь чуть замедлила шаг, но при этом смогла поклониться в ответ секретарю с невыразимым изяществом и сказала что длинное, сложносоставное - три, а может четыре слова. По всей видимости, это ее полное имя. Единственное что смог из этого запомнить я, было слово, произнесенное в самом конце - Джейракса.
   - Миледи! Я невыразимо рад нашему знакомству, - с трепетом в голосе отозвался Титус.
   Эльфийка же лишь изобразила на лице вежливую улыбку.
   - Ну, вы идете? - рыкнул я через плечо, поскольку из-за всех этих церемоний секретарь отстал от меня сам и задержал девушку.
   - Да-да! - смутился парень и припустил за мной.
   Ракса заглянула в кладовку с бельем, а мы прошли по коридору дальше в сторону комнаты, предназначенной мной для секретаря. Помещение было скажем прямо маленьким. Однако располагалось оно рядом с большим залом, в котором был камин. Для князя вполне подходящее жилье.
   Титус снял с плеча и поставил на стол ящичек с писчими принадлежностями. А родич бросил в ближайший угол его мешок с вещами и удалился, дабы внизу занять место на посту. Минут через пять в дверном проеме появилась темная с постельными принадлежностями. Положив подушку на стул, она начала стелить постель. Густо покраснев, парень бросился к ней со словами:
   - Ну что вы миледи. Я сам!
   Эльфийка замерла в нерешительности, бросив на меня вопросительный взгляд. Я чуть заметно кивнул, и она оставила свое занятие, но обращаясь к Титусу, сказала:
   - Одеяло возьмешь сам? Там в кладовке.
   - Да конечно. Благодарю вас за заботу, миледи Ракса, - низко склонив голову, и приложив ладонь к груди, сказал молодой человек.
   Она ответила легким кивком и покинула комнату.
   Понаблюдав за ним пару минут, я предупредил его, что скоро будет ужин, а завтра с утра он должен приступить к разбору книг в библиотеке. На что Титус поинтересовался, может ли он в случае необходимости обращаться к темной. Ну что ж, если она будет не занята - то может, разрешил я и вышел, направившись в кухню.
   Там, напротив весящей туши в нерешительности стояла Ракса, зажав в каждой руке по ножу. Она явно не знала, с какой стороны подступиться к этому делу.
   - Сейчас тебе помогу, - сказал я и, взяв из ее руки большой нож, сделал несколько надрезов (на передних ногах около копыт, круговой по шее, вокруг задних копыт, соединив их разрезом по внутренней поверхности окороков и от подхвостья вдоль чрева до горла) и стал снимать шкуру до шеи. Отрезал и отложил голову. Шкуру и потроха сбросил на поддон (все это Ракса сложила в помойную бадью с крышкой).
   Эльфийка приблизилась, и уже с уверенным видом, твердой рукой (явно чувствовался опыт обращения с ножом) быстро отрезала от окорока несколько больших, но достаточно тонких кусков, сложила их в большую керамическую чашу, которую отнесла на стол. Мне же подвинула бочонок.
   Отрубая от туши, куски я складывал их в бочку, пересыпая солью (тоже дала Ракса, поставив чашку с ней под рукой), после залив с верхом водой, откатил бочонок в ближайший угол. Кроме того развел в печи огонь, сделать это при помощи горючей смеси темных было очень легко. Взяв несколько поленьев, из лежащей в углу кучи, я стал запихивать деревяшки в топку, обмакнув последнюю в этот состав. Затем бросил туда же кусочек тлеющего трута (искру на него высек огнивом). Огонь вспыхнул мгновенно, незамедлительно перекинувшись на всю древесину. По лицу эльфийки, наблюдающей мои действия, скользнуло удивление, сменившееся явным одобрением.
   Ракса тем временем обваливала мясные пластины в смеси специй и один за другим укладывала куски на большую сковороду. Впрочем, жарила она их не долго, лишь чтобы корочка образовалась, внутри же куски оставались сырыми.
   Помыв руки, я вышел в смежное помещение - столовую. Там уже сидели Титус и Мав, причем родич, вытянув нос, с удовольствием принюхивался к запаху свежепожаренного мяса.
   Когда шкворчание прекратилось, нетерпение наше достигло предела, распаляемое еще и тем, что эльфийка стала из кухни выносить вначале посуду - нам чашки и кружки, а для себя и Титуса тарелки из тончайшего фарфора и бокалы из прозрачного стекла, положила серебряные приборы. Далее последовал стеклянный же кувшин наполненный вином, блюдо с засахаренными фруктами и поднос с нарезанным хлебом и луком. И только после этого помпезно вышагивая, Ракса вынесла большое блюдо с жареным мясом, которое водрузила в центре стола. И каждому на тарелку отложила по два куска нам и по одному себе и Титусу.
   Мы с Мавом даже нарезать его не заморочились, а взяв в руки, откусывали от целого куска. Ну а эльфийка и человек со всеми подобающими церемониями приступили к трапезе. В общем-то, ели все, не спеша, кроме Мава, он быстро заглотил свою порцию и, облизав пальцы, с довольным видом сказал:
   - Пойду Рора сменю. Пусть тоже попробует. Очень вкусно, - последняя фраза, произнесенная с довольным урчанием, адресовалась Раксе.
   Должен признать вкус был выдающийся. Никогда не думал о том, что может быть что-то вкуснее свежего, еще теплого мяса, но оказалось что может. Под золотистой, ароматной, хрустящей корочкой было сочное, невероятно нежное мясо, которое буквально таяло на языке. Титус тоже оценил, и не преминул вслух выразить свой восторг:
   - Миледи это поистине божественно! У вас несомненный кулинарный талант! Столь нежного и ароматного мяса я никогда и нигде не пробовал!
   Ракса смутившись, опустила глаза, но была явно польщена столь высокой оценкой ее трудов.
   Когда в столовую пришел Рор, девушка поставила миску и для него, на которую также положила два куска. Угощение было оценено по достоинству (он даже довольно порыкивал во время еды) и без заминки полностью уничтожено. После чего довольный родич отправился обратно на пост.
   Явившийся Мав снова уселся за стол, и стал с грустью изучать, свою пустую тарелку. Заметив это Ракса, с хитрым огоньком в глазах сказала:
   - Там на сковороде есть еще один кусок, если ты поможешь мне кое-что отнести, он твой.
   Ну, от какого предложения отказаться родич не мог. Поэтому расправившись с добавкой, вынес помойный бак со шкурой и костями к выгребной яме. Впоследствии так и повелось - тот из родичей кто вытаскивал эту тяжесть, получал последний кусок или остатки того что было в котле.
   По окончании ужина эльфийка стала собирать посуду. Молодой человек, почему-то смутившись, ринулся ей помогать, на что Ракса спокойно, но твердо сказала:
   - Оставьте Титус. Это моя обязанность, - после чего секретарь прекратил попытки помочь, но во время, когда темная отмывала посуду и инвентарь, сидел на кухне подле нее, "развлекая" беседой.
   Я же после еды отправился пройтись по дворцу, то есть поднялся на башню и с удовольствием рассматривал в сгущающихся сумерках окружающий ландшафт и даже в наступившей темноте еще некоторое время лицезрел сияющую, пусть и не полную луну и мерцающие звезды. Насладившись этим величественным зрелищем, стал не торопясь спускаться обратно в нашу часть дворца.
   Выйдя в коридор второго этажа, и направляясь в свою комнату, заметил, что из открытой двери столовой льется свет. Странно. Они что ли еще не спят? Когда я приблизился и заглянул туда, то мне предстало удивительное зрелище: Ракса с невозмутимым видом сидела у стола, положив на столешницу руки, а Титус эмоционально жестикулируя, что-то декламировал. Похоже, это были стихи. На эльфийском! Да уж!
   Дождавшись пока он закончит, вошел в столовую и безапелляционно объявил:
   - Поздно уже. Всем спать. У тебя Титус завтра много работы.
   Под моим пристальным взглядом Ракса первой покинула помещение. Молодого человека же я задержал. Просто меня мучил один вопрос, на который он, скорее всего, мог ответить. Ну, я и спросил:
   - А чего ты ее "миледи" зовешь? Ведь вы люди, так жену князя называете!
   Слова мои отразились на его лице явным потрясением. И до крайности удивленным тоном он сообщил:
   - Так она и есть леди. Младшая дочь Темного лорда - правителя Нагарата, - а заметив, что его слова должной реакции у меня вызвали, продолжил с воодушевлением: - О! Это великий род...
   Далее последовало восхищенное повествование генеалогии Раксы, с описанием деяний ее предков. Титус явно к темным не ровно дышал, а нравились они ему куда больше чем светлые. Все эти славословия, которые надо признаться, я пропустил мимо ушей, закончились только когда мы (освещая себе дорогу фонарем) поравнялись с дверями его комнаты. Хотя у меня создалось такое впечатление, что продолжать он может еще долго.
   Вернувшись к себе, застал Раксу за причесыванием мокрых волос. Невесть откуда взявшимся гребнем. Да. Оказывается что не так-то она и проста. Леди Ракса.
   Это навело меня на мысль что светлые, вероятно были в курсе, кто она есть и отдали мне ее намеренно. Зная отношение светлых к аристократам, срывать свою личность причин у темной не было. Ведь как бы то ни было, а являясь высокородной, пусть и темной Ракса претендовала на особое отношение, как минимум на статус почетной пленницы.
   А так, сожрали оборотни дочь местного лорда. Ничего не попишешь - дикие звери. Какие могут быть претензии к светлым.

25.

   В течение четырех ближайших дней - до переезда князя из полевого лагеря, я вместе с родичами делал все то же самое. Обследовали город и прилегающие земли, причем ушли в этот раз они куда дальше.
   И у эльфов деятельность бурлила ключом. Боевые порядки под предводительством владыки Лойнариэля уже начали выступать вглубь территории темных. Я не без интереса наблюдал с башни, как они ровными рядами, словно единый организм маршировали по переправе и, удаляясь по Старой дороге, терялись из вида скрываемые горами. Долго, очень долго шли они. Целый день вереница воинов тянулась из лагеря светлых. Обоз же ушел только на другой день.
   Шатров в редколесье осталось не много, менее трети от прежнего числа. И уходить оттуда они не собирались, даже, несмотря на то, что внутри городских стен доставало места, чтобы разместить обе армии - как людей, так и эльфов. Однако светлые даже мысли "жить там, где жили это мерзостные отродья" не допускали. Это меня устраивало полностью, хотя и казалось полнейшей глупостью. Но эльфы есть эльфы их резоны я не мог, да и не хотел понимать, да и чем реже нам придется сталкиваться с ними нос к носу, тем лучше.
   Как бы то ни было, а уход светлых побудил меня отправить разведчиков к городу темных, что располагался ниже по реке - Катакаму. Ведь располагая сведениями о том, как разворачивалась компания в других местах, я старался присутствовать на каждом военном совете у эльфов, если не удавалось самому, то родичи слушали очень внимательно все, о чем болтают там светлые, и был просто уверен, что ситуация скоро изменится. И скорее всего не лучшим для нас образом.
   Так что, проведя день в обычных уже делах, приятным разнообразием оказался обед - Ракса приготовила потрясающую похлебку из тех продуктов, что привез Титус с большим количеством мяса (княжескому повару было до нее далеко), как обычно же к вечеру поехал в стан людей.
   При князе сегодня дежурил Мав, который с рассветом покинул дворец и к тому времени, когда правитель поднялся с постели, был уже подле него. Лаон задуманное накануне осуществил-таки - отправился на охоту. Не с самого утра, но все же. Сразу после завтрака он некоторое время занимался бумагами - составлял письмо для гонца, Мав вечером сказал об этом так:
   - В этот раз писал офицер. А в письме жене жаловался на тебя, - на мой вопросительный взгляд прибавил: - Ты, де Титуса забрал, А он сам все это разобрать не может. И все свитки со стола гонцу в сумку сгреб. Тот и ускакал. А мы с князем на охоту.
   А кроме того Мав еще и всем родичам растрепал, что темная эльфийка умеет мясо так готовить, что оно лучше чем парное становиться. Все высказали мне намерение переселиться в город. Ну что ж пусть, оно и к лучшему, поскольку я намеривался поставить охрану в подвале дворца у замурованного тайника. После моего согласия все с радостью последовали за мной, рассчитывая на вкусный ужин. Однако двоим все же пришлось остаться в лагере с князем. Молодые - Рит и Ваг.
   Мава, как и остальных моих старых соратников, после сытного ужина и хорошего отдыха с рассветом послал на разведку вниз по реке. Отправились они верхом (так было сподручнее), прихватив достаточное количество припасов, чтобы не тратить время еще и на охоту.
   К сожалению, все самые худшие мои подозрения подтвердились. Уже в дневном переходе от Нагарата родичам встретился первый отряд темных. Но опыт сыграл свою роль - им удалось остаться незамеченными. Дальше же пришлось продвигаться с удвоенной осторожностью.
   Еще пару раз на этом участке Старой дороги встречались большие или меньшие группы противника. Так что Харгу со товарищами пришлось оставить лошадей в глубине леса и пробираться дальше на своих двоих.
   Чтобы по возможности исключить вероятность столкновения с эльфами родичи перебрались через не слишком теперь глубокую реку. И пробираясь по достаточно отвесным скалам, поросшим лесом они к исходу второго дня подошли к Катакаму.
   Представшая их взору картина не оставляла сомнений что в самом ближайшем будущем нас ждут тяжелые времена.
   Да здесь тоже были видны следы разрушений, вызванных прорвавшейся водой. Смыты поля и поселения вдоль русла, разрушена дамба и шлюзы на ней, остовы многих кораблей выброшены на берег вперемешку с камнями и стволами деревьев.
   Но самое главное город выстоял и защитил войско темных угрожающих размеров. По самым скромным прикидкам порядка трех тысяч - в Нагарате было столько же людей и эльфов - вместе взятых. Но светлые-то, по большей части теперь ушли.
   И было заметно что, сложа руки, темные тут не сидели. В спешном порядке подготавливали осадные машины, расчищали дорогу, чтобы армия могла беспрепятственно двигаться в нашу сторону и получать провизию и подкрепление из тех районов их территории, что располагались за горным массивом. И они таки шли оттуда.
   В наступивших сумерках родичи, накинув "маску" смешались с большой группой темных. Пересекли недавно наведенный у города мост через реку. Некоторое время им пришлось с большой осторожностью двигаться среди снующих туда-сюда рабочих и обозников. При свете множества факелов, те расчищали и выравнивали обширную площадку, устанавливая на ней шатры для прибывающих в большом количестве войск. Из подслушанных тут и там разговоров (а речь темных они понимали в достаточной мере) становилось ясно, что в скором времени состоится наступление, причем сразу в двух направлениях. Сначала на Имнаделл, потом к Нагарату.
   Незаметно, но планомерно перемещаясь Харг, Мав и Рор оказались на краю полевого лагеря темных и вышли на Старую дорогу, а когда поняли что, достаточно удалившись по ней, пустились бежать. На их счастье, на достаточной протяженности она была пустынна. За несколько часов до рассвета приблизились к тому месту, где оставили лошадей. Там и провели оставшуюся часть ночи, давая отдых уставшим ногам.
   С первыми лучами солнца двинулись дальше.
   Однако удача изменила им. Они наткнулись на засаду. Их заметили издалека и подготовили встречу. Небольшой отряд темных затаился в расселине образованной выходом горной породы, вдоль него тек крупный ручей, впадавший в реку, который промыл в достаточно отвесной земляной стене узкий овраг. А скала эта практически нависала над дорогой, затрудняя обзор и образовав хорошее укрытие. Полотно дороги, проходившее возле самого русла, беспощадно освещало солнце слепившее родичам глаза, так что заметили они противника лишь в самый последний момент - когда из леса послышался звук натягиваемой тетивы, и следом вылетело несколько стрел. Они безжалостно вонзились в лошадей, поскольку мои старые товарищи, умудренные немалым боевым опытом, только заслышав предвещавший неприятности звук, сразу же выскочили из седел и укрылись за телами животных. Кони пали - все эльфы выдающиеся стрелки. Следующий залп родичи отразили мечами и топорами. Когда они отступили под защиту массивного камня, из-за которого показалось четверо темных с мечами наголо, еще трое спрыгнули откуда-то сверху и, отбросив луки, тоже вынули мечи. Закипел ожесточенный бой.
   Эльфы, темные, в том числе при всей своей невероятной быстроте и ловкости все же уступали нам. Не один представитель этого народа был не в состоянии отразить удар топора, нанесенный оборотнем. Поэтому родичи теснили ожесточенно сражающихся темных к реке. К этому времени эльфы уже практически утратили численный перевес, трое из них бездыханными лежали на земле. Конечно, на телах Харга и остальных уже во множестве кровоточили рубленные и резаные раны, но все они были поверхностными и серьезной опасности не представляли.
   Противник, проворно уклонившийся от удара Мава, резко оттолкнулся от земли и, приземлившись на другой стороне дороги, подобрал валявшийся на земле лук. Выхватив стрелу из заплечного колчана, он невероятно быстро наложил ее на тетиву и выстрелил. Сразу же за этим в его грудь вонзился метательный нож, брошенный Мавом, эльф повалился на землю, и тонкая струйка крови вытекла изо рта на дорожную пыль.
   Пущенная же им стрела нашла-таки свою цель, это был Рор. В пылу боя он постоянно перемещался, меняя позицию, так что за то краткое время, которое понадобилось стреле, чтобы преодолеть расстояние от лучника до родича, он успел чуть развернуть корпус и кровожадный металл вошел в мышцы спины по касательной. Однако в ярости боя он даже не почувствовал это и мощным ударом практически полностью разрубил темного, загнанного на самый край, обрывавшегося в реку, берега. Тело его, повалившееся назад, было унесено течением.
   Двоих последних добил Харг.
   Не заморачиваясь тела бросили тут же на дороге. А неподалеку на лесной полянке были привязаны лошади этого отряда темных. Вот на них-то родичи и продолжили галопом обратный путь к Нагарату.

26.

   День клонился к вечеру, но пылающий небесный диск коснется горизонта еще не скоро. Стоя на верхней площадке башни в свою подзорную трубу рассматривал дорогу, по которой должны были вернуться родичи. Тут конечно была и более мощная оптика темных, но к своей трубе я как-то больше привык. Когда же, наконец, в одной из прогалин между деревьями мелькнули лошади - стал спускаться вниз. Проходя мимо наших комнат, кликнул с собой отдыхающего там Хага, поскольку вид возвращающихся всадников вселял тревогу.
   Взяв в конюшне лошадей, мы выехали навстречу. Мои худшие подозрения подтвердились, когда родичи оказались в поле зрения. Ранены были все - кровоточащие раны (по всей видимости, в большинстве своем рубленные) были перемотаны ветошью, которая уже пропиталась кровью. Наибольшие опасения вызывал Рор, он тяжело припал к лошадиной шее, а из верней части его спины, слева торчала стрела.
   Поравнявшись, Харг первым делом начал доклад, на что я ответил, развернув лошадь по направлению к городу:
   - Поехали, по ходу расскажешь.
   Пока мы продвигались по дамбе до городских ворот, он успел поведать, подкрепляя рассказ мысленными образами, что город темных расположенный вниз по реке цел, и около него собирается большое войско, которое без сомнения, в скором времени выступит в нашу сторону. Кроме того разведывательные отряды темных уже шныряют в лесах поблизости от Нагарата, подготавливая безопасный путь к владениям светлых. Да вести были не веселые, впрочем, чего-то подобного следовало ожидать.
   Въехав через городские ворота, наша кавалькада оставляла за собой тягостную тишину. Завидев нас (перемотанных окровавленными повязками, да еще и верхом на лошадях темных, это было видно по упряжи), солдаты и обозники, доселе беззаботно болтавшие, тот час же смолкали и напряженно провожали взглядами вслед. После чего резко подобравшиеся солдаты начинали пристально осматривать все кругом в поисках невидимого врага, а рабочие, исполняя свои обязанности, как-то опасливо озирались по сторонам.
   Подъехав к дворцу, мы спешились, это отразилось чуть заметной гримасой боли на морде Рора, испытанный в боях родич не смог сдержаться, значит, стрела беспокоила его сильно. Хорошо хоть кровотечение практически остановилось. Оставив Хага управляться с лошадьми, я помог тяжелораненому подняться по лестнице на второй этаж в наше жилище. Усадив его в жилой комнате на стул поближе к окну, отправился к себе за тем, чтобы взять рюкзак. В нем я, как и каждый из оборотней, хранил перевязочные материалы и заживляющие снадобья.
   Ракса сидевшая в комнате и сосредоточено изучавшая какой-то свиток из библиотеки (а туда она стала наведываться ежедневно, порой по несколько раз), заметно взволновалась когда, прихватив рюкзак, я поспешно вышел в коридор. Тут же бросив свой манускрипт, она последовала за мной.
   Я уже успел выложить из рюкзака на стол бинты и мази, а теперь поджигал фитилек в лампе. Когда пламя разгорелось, стал водить над огнем лезвием эльфийского кинжала. Темная, наблюдая этот процесс, заметно нахмурилась, а когда я занес клинок над спиной Рора, сказала спокойно и тихо, но тон ее не подразумевал возражения:
   - Не делай этого. Лучше я сама. Я умею.
   Что ж резоны поверить ей были. Все эльфы разбирались в медицине. А дочь лорда уж, наверное, знает не меньше прочих. Я протянул ей свой кинжал. Она отрицательно мотнула головой и с некоторым опасением сказала.
   - Там в дворницкой, под парадной лестницей лежат мои вещи. Сумка. В ней есть все необходимое, чтобы оказать помощь. Я покажу где. Ты сможешь меня проводить?
   - Найду сам, - ответил я и отправился на улицу, провожаемый ее недоверчивым взглядом.
   Как бы скептически темная не отнеслась к моему заявлению, но уж найти вещь по запаху проблем для меня не составляло. Искать то придется в закрытом помещении, причем в нем давно уже никого кроме Раксы не бывало. Вещи ее отыскались в самом дальнем углу каретного сарая. В простой крытой телеге, на куче сена лежала достаточно большая для хрупкой девушки заплечная сумка и плащ. Когда я за полу потянул его к себе из складок черного плотного шелка, на алой подкладке, выскользнул длинный и узкий меч из великолепной стали, лишенный каких бы то ни было украшений, только затейливый орнамент многослойной ковки сбегал по клинку. Простая, но удобная рукоять и незамысловатая гарда хорошо ложились в руку, позволяя оценить совершенство балансировки. Конечно, для меня этот меч был маловат, но по меркам эльфа в самый раз. Подхватив сумку и снова завернув меч в плащ, я спешно пустился в обратный путь.
   К моему возвращению Ракса уже аккуратно промыла раны и выбрила вокруг них шерсть. И теперь раскладывала на столе чистую ткань, а в глубокую миску налила крепкое вино. Я подал ей рюкзак, темная деловито расшнуровала и стала один за другим выкладывать на стол небольшие склянки с какими-то жидкостями, фарфоровые баночки. Одна из них была наполнена горошинами коричневого цвета со специфическим запахом. Темная взяла одну из горошин, но смерив Рора взглядом, достала вторую и дала их раненому родичу со словами "Разжуй это хорошенько". Отведав это снадобье, Рор прибывал в какой-то расслабленной полудреме и спустя всего несколько минут он уже был не в состоянии сфокусировать на мне свой взгляд, поэтому блаженно опустив веки, уронил голову на руки.
   Тем временем Ракса достала из рюкзака большой металлический футляр, раскладывающийся как ракушка надвое. Внутри него был еще один поменьше, испещренный мелкими дырочками. Ракса слегка повернув, потянула за концы в разные стороны, в результате чего обнажилось его содержимое. Несколько небольших достаточно странных цельнометаллических ножей на длинной ручке с лезвием в форме ивового листа, пара миниатюрных щипцов и еще более странный цилиндрик из стекла, внутри него виднеется поршень из блестящего металла, который упирался в металлическую заглушку с маленьким носиком. Все эти непонятные предметы и еще необычного вида иглу с утолщением на одном на конце, которую извлекла из глубин стального цилиндра теми самыми щипцами, эльфийка стала опускать в чашу с вином, а потом раскладывать на ткани. Странную иголку же она надела на тот самый носик металлической заглушки.
   Затем выбрав одну из склянок, ловко вскрыла ее одним движением большого пальца левой руки. Опустив кончик иглы в жидкость, находившуюся в сосуде она, потянув за поршень, наполнила этот цилиндрик через иголку той самой жидкостью. Так- же ловко закрыв сосудик, поставила его на стол. Затем проведя по верхней части левой руки пальцами, будто бы нащупала какую-то точку и вонзила туда иглу, а нажав на поршень, залила содержавшуюся внутри жидкость в родича. Пребывая в явно одурманенном состоянии, Рор даже не вздрогнул.
   После этого Ракса опустила на расстеленную чистую ткань, сей загадочный предмет. Взяла в руку один из необычных ножей и очень уверенно рассекла плоть вдоль наконечника стрелы, с легкостью извлекла ее, отложив на другую от инструментов часть стола. Рор как будто бы и не заметил этого, на морде никоим образом не отразилось то, что темная резала его. Дальше она достала из большого футляра что-то вроде раскладного тканевого кисетика, в котором помещались более-менее обычные иглы, только загнутой формы, с уже заправленными шелковыми нитками. И плотно сжав края раны пальцами, зашила ее с потрясающим мастерством. Так же профессионально она заштопала и остальные его крупные повреждения, мелкие порезы же просто закрасила какой-то темно-коричневой жидкостью. А на швы из самой большой банки нанесла, буроватый вязкий состав с резким запахом. Со знанием дела перевязала все раны нашими бинтами, правда, перед этим очень скептически осмотрев тканевые рулоны со всех сторон.
   Закончив манипуляции темная вновь опустила инструменты в вино буднично произнесла:
   - Все! Помогите ему лечь. Он проспит до завтра.
   Потянул родича за руку, и взвалил себе на плечо. Таким образом, я перенес его на ближайшее ложе. Ракса тем временем дала и Харгу две горошины из фарфоровой баночки, а усадив его на стул, стала промывать раны и выбривать вокруг них шерсть. Ну что ж они в хороших руках, а у меня были более насущные проблемы.
   Князя нужно было как можно скорее предупредить, что темные готовятся к выступлению. И следовало поторопиться пока слух о том, что разведывательный отряд оборотней вернулся явно после стычки, да еще и на вражеских лошадях не дошел до князя.
   Я взял в конюшне лошадь и поехал в стан людей. Проезжая по городу шкурой ощущал нервозность солдат и обозников. В воздухе повис немой вопрос - что будет. Лаон встретил меня с некоторым удивлением. Так рано с докладом я обычно не появлялся.
   - Ну что там, в городе? - беззаботно проговорил князь, рассматривая какую-то эльфийскую безделушку.
   - В городе полный порядок. Все готово. Самым разумным будет завтра же переехать вам самому и расквартировать войска внутри городских стен.
   Человеческий правитель поднял на меня удивленный взгляд.
   - Темные в Катакаме собирают войска не меньше четырех тысяч уже, а мои разведчики попали в засаду, возвращаясь оттуда, совеем не далеко от Нагарата. Так что армию лучше в городе разместить. Да и тайник хорошо бы вскрыть поскорее.
   Слова мои для князя стали неприятным сюрпризом. И былая беззаботность улетучивалась тем больше, чем дальше я говорил, закончив, попытался было уйти, но Лаон остановил меня:
   - Постой. Надо бы об этом светлым сообщить, - и после того как сам он собрался мы двинулись в лагерь эльфов.
   Большого павильона там уже не было - владыка Лойнариэль отбыл с войсками. Целью нашей было сооружение поменьше, но столь, же изысканно-роскошное, даже ткань наружного полога украшала затейливая роспись. Все эти завитки и цветочки мне удалось рассмотреть в подробностях, ведь тот высокородный, что принял командование оставшимися войсками светлых, не особенно торопился с аудиенцией. В конце концов, нас приняли. С деланным радушием предложили вино и фрукты.
   - Что же так неожиданно привело вас князь? - без особого интереса осведомился светлый.
   - Мои разведчики принесли угрожающие новости мудрейший Файлимэнер.
   - Какие же это новости светлейший Лаон? - с явной издевкой произнес эльф, приложив указательный к подбородку.
   - Темные в Катакаме собирают новое войско. Большое. Не менее четырех тысяч. А их разведывательные отряды шныряют по лесу менее чем в дневном переходе от вашего лагеря! - на последние слова князь наменяно сделал ударение.
   Высокородный даже бровью не повел, а человеку ответил с безграничной самоуверенностью:
   - Они не посмеют выступить, после того как были разбиты на голову. И все это лишь неуклюжие попытки удержать Катакам.
   - Может быть, хотя бы владыке сообщите? - предпринял еще одну попытку князь.
   - В этом нет необходимости. Владыка наделил меня полномочиями принимать решения.
   Лаон ничего не ответил. Было абсолютно понятно, что светлые просто не собираются ничего принимать по этому поводу. Человек формально попрощался и покинул расположение эльфов. А шел он обратно мрачнее тучи. Наконец обращаясь ко мне, удрученно произнес:
   - Ну, Рэм, а что бы сделал ты?
   - Вначале посмотрел, что в тайнике. Если там есть что ценное, взял бы. И пока темные не перекрыли дороги, вернулся домой.
   - Домой оно конечно хорошо, - грустным голосом протянул князь.
   - Но боюсь, что ваш сюзерен на это не согласиться, - резюмировал я
   - То-то и оно, - произнес Лаон с тоской, а чуть погодя прибавил, конечно, без особой радости, но уже по-деловому: - Тогда я отправлю гонца, что бы он поторопил обоз из дома. А мы спрячемся за городскими стенами.
   На следующий день лагерь снялся с места и люди перебрались в Нагарат.

27.

   Я с двумя родичами приехал в стан людей за темно, но там уже царило оживление. Князь поднялся с первыми лучами. И после плотного завтрака стал принимать офицеров с докладами о том, как идет сворачивание лагеря и какие подразделения уже готовы к выступлению. Через час с небольшим, все приготовления были закончены. Старший конюший подвел Лаону заседланную лошадь и все мы выступили.
   Первыми по проложенной нами дороги по направлению к Нагарату двинулись герольды с флагами, далее был князь, мы с родичами ехали по обеим сторонам от правителя на полшага позади. Следом - личная его гвардия и только потом уже конные рыцари и прочее войско.
   Я оглянулся, окинув взглядом колонну на марше, и меня заворожило представшее зрелище - да у людей было, что-то не доступное нам. Только вид армии в движении сплоченной одной целью и подчиненной одной воле вызывал душевный трепет. Нам оборотням это было чуждо.
   Вскоре мы с князем торжественно вступили под сень городских ворот Нагарата. Прибавили коням шагу, чтобы быстрей достигнуть дворца.
   Встречать нас вышли все, кто в это время был внутри городских стен. Обозники и солдаты, даже эльфы присутствовавшие здесь. И все выражали (насколько могли) радость от того что армия наконец вступает в город.
   Гвардейцы обогнали меня, родичей и князя. Спешившись, они выстроились в две шеренги перед дверями той части дворца, где предстояло разместиться Лаону, возле самых дверей также в две линии стояли остальные мои родичи (даже раненые). Там же маячил Титус, а еще я приметил Раксу, но она старалась особо на глаза не лезть.
   Князь бодро покинул седло - солдаты взяли "на караул". И мы с Лаоном пошли в направление двери. Преодолев две трети пути, он стал, как-то странно вытягивать шею и склонять голову, так будто старался, что-то рассмотреть, продолжая двигаться далее, он сказал, похоже, не веря своим глазам:
   - Это темная?
   - Она лечит раны и готовит еду, - проинформировал я.
   В этот тоже момент из-за плеча Харга вылез Титус и, оказавшись пред нами, преисполненный радостным возбуждением рассыпался в приветствиях Лаону:
   - Добро пожаловать в Нагарат Ваша Светлость. Я безмерно рад приветствовать вас.
   Столь неуместное поведение секретаря вызвало недовольство у всех - солдат княжеской гвардии, моих родичей и даже у самого князя. Но мнение свое он тут, же изменил, когда Титус со всеми церемониями представил ему Раксу. Он подобострастно перечислил все ее титулы. Про князя же молодой человек сказал следующее:
   - Князь Лаон Мавенский, Страж дорог, Защитник границ.
   При этом темная склонилась пред ним столь изысканно, что человеческий правитель на миг задержал дыхание. Да уж она могла произвести впечатление на людей.
   - Безмерно рад нашей встречи леди Джейракса, - действительно с радостью в голосе молвил князь. При этом на меня он коротко бросил взгляд, преисполненный зависти, восхищения и даже уважения одновременно.
   Эльфийка чуть склонила голову:
   - Я тоже рада Ваша Светлость. Добро пожаловать в Нагарат! - сказала она таким тоном, будто все еще оставалась здесь хозяйкой. И заняла место по правую руку от меня, на шаг позади. В таком вот составе мы приблизились к двери.
   Титус оказавшись впереди, распахнул обе створки и церемониально склонившись, пропустил Лаона внутрь, а когда правитель пересек порог, проскользнул внутрь и, маяча пред князем начал показывать и рассказывать где и какие помещения. Таким образом, мы проводили его до покоев.
   Сразу же в помещениях закипела жизнь. Как только князь расположился двое расторопных слуг, притащили его походный сундук и помогли правителю переодеться. После этого он послал к светлым эльфам гонца с сообщением о том, что нами в подвалах замка обнаружен тайник, и он собирается его вскрыть.
   По случаю переезда князя намечался торжественный обед и Ракса с поваром хозяйничали на кухне. Вернее она знакомила его с тем, чем эта кухня располагала и, какие специи хранились в кладовой. Кашевар был в восторге от его теперешних владений, да и от эльфийки тоже.
   Лаон же ожидая прихода светлых, занялся любимым делом - он пошел обходить свои новые владения - дворец и его ближайшие окрестности. Знакомиться с тем как разместилось войско, где стоят лошади, как организованно хранение припасов и не бездельничают ли обозники. Князь все осматривал, кого, было, нужно расспрашивал и выслушивал доклады офицеров. Естественно ему не преминули ненавязчиво сообщить, что темная живет у меня. Лаон хитро скосил на меня глаза и многозначительно хмыкнул, но ничего не сказал.
   Светлые прибыли на удивление быстро. Да конечно они старательно изображали полнейшее безразличие, однако я отчетливо ощущал, что это притворство, направленное на то чтобы скрыть свою крайнюю заинтересованность нашей находкой.
   Первым шел наместник владыки - Файлимэнер, чуть позади тот высокородный что обследовал подвалы в прошлый раз, а следом десяток воинов-эльфов. Поравнявшись с князем, наместник с деланным пренебрежением произнес:
   - День добрый Ваша Светлость. Вы звали меня, и я прибыл осмотреть вашу находку, - он сделал многозначительную паузу: - Надеюсь, оно стоит того. Ведь вы оторвали меня от важных дел.
   Но как бы эльф не старался убедить Лаона, в полном своем безразличии, мне, да и князю, пожалуй, тоже, было отчетливо заметно крайнее возбуждение, в котором пребывал тот высокородный что изнывал от промедления за плечом Файлимэнера. У меня складывалось впечатление, что он был у светлых кем-то вроде главного ученого или мага.
   Лаон, по всей видимости, решил немного наказать эльфа за высокомерие, поскольку совершенно неожиданно даже для меня произнес:
   - День добрый мудрейший. Я сожалею, что разрушил ваши планы, может быть, в качестве извинения вы отобедаете со мной? Мой повар готовит праздничный обед, чтобы отметить новоселье. Не позднее чем через полчаса трапеза будет готова. А после еды можно и тайник вскрыть, - резюмировал князь с лучезарной улыбкой.
   Наместнику стоило немалых трудов сохранить хладнокровное выражение лица, а ученый же, к моей (да и князя тоже) вящей радости одарил нас кислой миной - редкое зрелище на лике эльфа. Но выпутываться из столь щекотливой ситуации Файлимэнеру все-таки пришлось.
   - Ну что вы Ваша Светлость. В этом нет необходимости. Я сыт. И очень многие дела требуют моего внимания. Так что лучше приступить к тому для чего вы позвали меня без промедления.
   - Как будет угодно мудрейшему, - с преувеличенным пиететом произнес Лаон, указывая в направлении входа в подвалы дворца, рядом с которым уже стояла бригада обозников с большими молотами, кирками и связкой факелов.

28.

   Зажегши факела люди стали спускаться в подземелье. За рабочими освещавшими дорогу двинулись мы с князем и высокородные, а замыкали кавалькаду воины-эльфы. Они тоже несли факела. Когда шествие чуть углубилось от входа, обозники сместились ближе к стенам коридора, освободив проход для нас. Как бы то ни было, а простолюдины идти первыми явно не хотели.
   Когда мы поравнялись с замаскированным проходом, из темноты показался родич, а это был Ваг, поставленный мной охранять тайник. Своим бесшумным появление он изрядно всех напугал, волна страха прокатилась даже по эльфам. Я остановил процессию, и коротко сказав: "Здесь", указал на место свежей кладки.
   Ученый внимательно обследовал указанное место, но ничего особенного не заметил и с явным нетерпение в голосе распорядился:
   - Ломайте!
   Рабочие князя приступили к разрушению стены. Попеременно они замахали молотами и кирками, обрушивая тяжелые инструменты на эту преграду. Свежая кладка поддалась быстро - не прошло и получаса, как проход был полностью освобожден. И когда обозники убрали остатки камней и взломали дверь, первым внутрь проник именно маг, вероятно помятую свою предыдущую находку здесь.
   Осторожно освещая себе дорогу факелом, он сделал несколько шагов и остановился. Я заглянул и увидел широкий проход между двух рядов колонн, длину его определить не удалось - все скрывала тьма. Массивные квадратные колонны разделяло расстояние метра в три, и каждая из них на уровне груди имела нишу, где помещался какой-то явно магический предмет. Да, он выглядел очень просто - на квадратном деревянном основании (по виду, ящик ящиком), помещался большой сосуд из белого стекла каплевидной формы, горлышком вниз. Внутри него с трудом можно было рассмотреть какие-то стержни. И эльф, протянув руку к этому ящику, повернул на нем какой-то ключик. В тот же миг вокруг разлился призрачный голубовато-белый свет источником, которого был тот сосуд, что помещался на ящике. Да уж, магия темных. Мне вспомнилось, что такой же свет был в том помещении внутри плотины, там тоже светились похожие сосуды.
   Светлый тут же бросил факел на пол и, притоптав его ногой, двинулся вглубь помещения, по ходу зажигая остальные магические светильники. Он переходил от одной колоны к другой, пересекая коридор, посередине которого стояли в ряд несколько больших, обитых металлом сундуков (впоследствии я насчитал их восемь), но эльфа они даже не заинтересовали. Он планомерно отдалялся от входа.
   Вероятно, заметив изменение освещения в дверной проем заглянул наместник. И он, тоже не обращая никакого внимания на сундуки, пошел за ученым. Но только в начале. Миновав три колоны, Файлимэнер свернул направо и пошел в сумрак помещения, находящегося за ними. Кроме фигуры осторожно шагающего наместника я смог различить какие-то стеллажи и постаменты, тянущиеся вдоль стен и уходящие в непроглядную темноту, а когда светлый обнаружил светильник и там, и в разлившемся голубоватом свете моему взору предстала невероятная картина. Это были не постаменты. Это были прямоугольные стеклянные сосуды с крышками, более всего походившие на гробы, заполненные какой-то мутноватой жидкостью, в которой плавали обнаженные тела темных эльфов, мужчины и женщины. По всей видимости, живыми они не были, так как даже малейшего шевеления я не смог заметить. И "гробов" там было множество, больше десятка уж точно. А вдоль стен на стеллажах стояли сосуды поменьше, только заполненные прозрачной жидкостью. Внутри них тоже кто-то был, но узнать эти создания, как не силился, так и не смог. Да какие-то знакомые черты животных я узнавал, но в тоже время в каждом существе черты эти были смешаны непостижимым образом.
   Люди же, увидев все это, остановились в дверях, и стали пятится назад в каком-то священном ужасе. Даже князь не решился сделать более нескольких шагов, но ситуация резко изменилась когда выяснилось чем заполнены сундуки. Меня несколько удивило то, что центральный проход заставлен, значит, сундуки эти внесли сюда в последнюю очередь. И я осторожно немного приподнял крышку ближайшего ко мне. Отблеск холодного света проникшего в образовавшуюся щель, засвидетельствовал то, что в сундуке было золото. Ни секунды не мешкая рывком, отбросил крышку.
   Да, внутри было золото, много золота, а еще в большом количестве драгоценные камни. Зрелище столь впечатляющего богатства приободрило князя, даже улыбка заиграла на губах, стерев с лица тягостное выражение. И я, не раздумывая, быстро отварил и остальные сундуки. Они так же были наполнены золотом и драгоценностями.
   Лаон жадным взглядом пробежал туда-сюда по открытым сундукам. Однако лицо его утратило радостное выражение, когда он посмотрел вслед эльфийскому наместнику. Но сделав над собой явное усилие, пошел в ту же сторону. Я двинулся следом.
   Файлимэнер внимательно осматривал каждый "гроб", но что мне подсказывало, что за бесстрастным выражением его лица кроются очень сильные чувства. Думал он громко, невероятно громко для эльфа.
   Испытывая пренебрежение и омерзение, граничащее с ненавистью, он хотел уничтожить - полностью, окончательно и бесповоротно, не только каждое существо столь близкое ему по крови, но все же своим образом мысли, предавшее эту кровь. И даже и память о них должна исчезнуть. Лишь бы никто и никогда не смог возродить знания и умения, которыми владеют его "братья", а главное ту идею что развела, когда то темных и светлых столь далеко.
   - Мудрейший? - осторожно произнес князь.
   Звук его голоса тот час же погасил дьявольские огоньки в глазах светлого эльфа.
   - Что вам князь? - с некоторым раздражением отозвался наместник, на шаг, отступив в его сторону.
   - Здесь сокровище. Золото и драгоценные камни, - сообщил Лаон, махнув рукой в сторону прохода.
   - Да сокровище здесь, - сказал эльф таким тоном, что по моей спине пробежал неприятный холодок, но он явно имел в виду не содержимое сундуков. И это было понятно даже князю.
   - Я думаю сундуки надо вынести отсюда как можно скорее, - не унимался человеческий правитель, все больше досаждая наместнику своей настойчивостью.
   - Да-да, - отозвался светлый, бросив на князя испепеляющий взгляд: - Вот и займитесь этим немедленно, - прибавил он повелительно, а дабы пресечь дальнейшие разговоры удалился вслед за магом вглубь помещения.
   Я потихоньку последовал за ним, препоручив Лаона родичу.
   Та часть помещения, куда последовал эльф, в плане представляла собой как бы часть круга, чуть больше его половины. А такими же волшебными лампами, расположенными через равные промежутки на внешней закругленной стене, было оно освещено достаточно для того чтобы рассмотреть все чудеса темных во всех подробностях.
   Прямо напротив коридора из колонн находился обнесенный кованым ограждением высокий подиум, на него вели несколько ступеней. В центре, которого над большим столом с потолка спускалось, что-то похожее на огромную сосульку. Только вот была она явно рукотворной - кончиком ее был прозрачный шестигранный кристалл, замысловатым образом оплетенный золотистой проволокой разной толщины (и тонкой - буквально в волосок, и толстой - чуть ли не в палец). Все эти хитросплетения уходили в нижний, меньший из всех цилиндр из полированного серебристого металла, еще три таких же расширяющимися ступенями поднимались к самому потолку.
   Вдоль прямых стен, что отделяли большое помещение от тех, что были по сторонам коридора из колонн, один к одному стояли высокие, чуть ли не под потолок, шкафы со стеклянными дверцами. Внутри на полках виднелись бесчисленные баночки и пузырьки. Приблизившись, я почувствовал сложнейшую смесь различных запахов, свидетельствующую о том, что в этих склянках содержится буквально все, что может понадобиться алхимику.
   Вдоль изогнутой стены тоже стояли шкафы, но реже. Да и сами они были меньше и более разнообразны по внешнему виду. Были здесь и обычные с глухими деревянными дверцами, и те у которых были стеклянные вставки, и низенькие комоды с выдвижными ящиками, но два из них были совсем необычными. Что среднее между столом и шкафом, посередине нижней части была ниша, словно бы специально для того чтобы уместить ноги, слева от нее дверца с замочной скважиной, а справа три выдвижных ящика. Вот только сверху всего этого были как бы стеклянные ставенки, сквозь которые отлично просматривались разнообразные стеклянные сосудики и металлические инструменты неизвестного назначения. Спереди вдоль самой столешницы ставенки образовывали узкую щель, куда свободно можно было просунуть руки. Сверху эти ставенки покрывала четырехскатная крыша, из которой зачем-то шла труба, скрывавшаяся в стене.
   Были здесь даже несколько фонтанов, как и в комнате для омовения.
   Тут же между закругленной стеной и подиумом были расставлены большие и маленькие столы, причем у некоторых маленьких к ножкам, зачем-то крепились колесики. А столешницы самых больших были явно каменными, а вдоль края этих столешниц шел неглубокий желобок. И вот над этими столами в большом количестве располагались такие же сосуды из белого стекла, как и у волшебных ламп. Только они не светились.
   Но вот совсем меня озадачило, что-то типа бочки на трех тонких ножках, тоже из полированного серебристого металла. В нижней части этой бочки был небольшой краник, слева по стенке шла тонкая трубочка, а крышку удерживали несколько скоб странного для меня вида, крепившиеся через равные промежутки верхней части этой "бочки".
   Ладно, магия магией, но вот зачем здесь были клетки, самых разных размеров я в толк взять не мог. Ну, маленькие могли быть для тех непонятных существ, что плавали в стеклянных сосудах. Но вот зачем была большая - на которой висел гномий замок я не понимал. Вернее не хотел думать о том, что это могло значить.
   По виду эльфов я понял, что они удовлетворены. Это было именно то, что они с таким тщанием искали во всем Нагарате.

29.

   К тому времени как я закончил осмотр этого помещения, князь успел организовать вынос сундуков. Как бы то ни было, но доверять эту работу обозникам он не стал. Каждый сундук несли четыре солдата, держа его за древки копий, продетые в кольца по углам. Еще четверо шли следом, отчасти для охраны, но больше для того чтобы сменить носильщиков - каждый сундук весил не мало.
   Золото было решено перенести в тронный зал. К этому времени обозники навели там полный порядок, разве что копоть со стен не свели. Сундуки по кругу поставили в самом его центе. Сразу же выставили и охрану - непосредственно возле сундуков - с десяток человек и еще десятка два на охрану входов.
   Кроме того были еще и эльфы. Как бы мало значения не придал в первый момент наместник владыки факту обнаружению золота, но Лаон то озаботился, ведь если что эльфы могут и претензию предъявить. Поэтому князь практически принудил старшего эльфийского офицера отправить по одному своему воину с каждым сундуком.
   Самого мудрейшего Файлимэнера, а пуще того ученого мага интересовали только магические предметы темных. Да и то не все. Поскольку человеческий правитель совсем не горел желанием оставаться в этом пугающем месте дольше необходимого, то и мне пришлось покинуть подвалы дворца сразу же, как только солдаты вынесли все золото. Но знать, что делают там светлые я все же хотел, поэтому оставил там родича.
   Ваг вечером доложился, что светлые сразу после ухода людей принялись выносить артефакты темных. Первым делом они стали по одной подгонять телеги непосредственно к недавно еще замурованному входу, на которые поспешно, но аккуратно грузили большие и маленькие стеклянные сосуды с неизвестными существами. Так же с великой осторожностью вытащили стеклянные "гробы". Груз этот был тщательно укрыт от посторонних глаз. И как я сам успел заметить с башни телеги очень поспешно покидали Нагарат, даже в полевом лагере светлых не задержались - прямехонько по тракту направлялись в Имнаделл. Еще так же старательно были выпотрошены шкафы, в которых хранились свитки. Как ни странно, такого особого интереса к записям темных из библиотеки они не проявляли. Так же забрали несколько непонятных, но явно магических предметов из проволочек и пластин, и некоторое количество сосудиков и баночек из высоких шкафов. Более ничего светлых в этом странном помещении не заинтересовало. Даже удивительного вида "сосульку" не тронули.
   Все его слова я в точности передал князю.
   - Жаль все же, что мы ничего не смыслим в магии темных, - протянул он в ответ: - А то ведь очень хочется понять, что такого ценного было в этих мертвых тварях и свитках, - прибавил он, устремив на меня многозначительный взгляд.
   Намека его я, честно говоря, не понял, и поэтому просто пожал плечами. Как бы то ни было, но мысль свою Лаон развивать не стал и просто отправился ужинать.
   Вот только ужинать он отправился к нам. Ракса снова пожарила мясо, и запах его, разносившийся по коридорам, приятно щекотал ноздри, пробуждая алчущее предвкушение. И князь вот так запросто уселся за стол в нашей столовой, хотя прислуга уже сервировала стол в его покоях.
   Ракса мгновенно оценив сложившуюся обстановку принесла еще один прибор из тончайшего фарфора, изящный бокал и вилку с ножом. Чуть припоздавший Титус был явно озадачен присутствием князя, а перспектива делить со своим господином внимание леди Раксы, отразилась на его лице кислой миной, так и не покинувшей лик секретаря в течение всего ужина, несмотря на божественно вкусное угощение.
   Настроение Лаона же отличалось разительно - на губах его во время трапезы играла улыбка, порой расцветавшая искренним смехом. Да, должное пище он отдал, не преминув, восхитится вкусом поданного блюда, но куда больше внимания он уделил той, что этот деликатес приготовила. Их беседу прерывали лишь краткие промежутки необходимые для того чтобы насладится мясом пока оно не остыло.
   По окончании трапезы мои родичи быстро покинули столовую (есть то было больше нечего), но князь почему-то медлил. Он даже предложил миледи Раксе отведать того самого вина из дальних стран, и она благосклонно согласилась. К вящему неудовольствию за драгоценной бутылкой был отправлен Титус. Он же откупорил ее и разлил по бокалам золотистую жидкость, которую стали вкушать небольшими глоточками его господин и темная леди.
   Я же в глубине души забавлялся, наблюдая за тем, как Титус ревнует внимание Раксы, уделенное князю. Что мог дать это книжный червяк высокородной темной. Пусть она и была молода для эльфа, но, пожалуй, минимум втрое старше секретаря. А князь есть князь - не ровня, но все же.
   Лаон, действительно наслаждался этим разговором, ведь у него наконец-то, появился достойный собеседник - по-эльфийски утонченное обращение Раксы не коробило заносчивостью светлых. И уж тем более князь не рисковал услышать грубый солдатский юмор, которым отличались его офицеры или пространное нудение Титуса о какой-нибудь эльфийской поэме или вещице. Меня и моих родичей как собеседников, человеческий правитель не рассматривал вовсе. Да уж славословие было для нас делом тяжелым и непривычным. Общались же мы, как и любые другие животные, изменением тона урчания, рыка или воя.
   Однако, как бы ни было приятно для Лаона общество леди, но рискнуть ради банального удовлетворения похоти моим доверием и расположением он явно не собирался. Поэтому, после того как опустела бутылка мы с Раксой проводили его до покоев (где уже вполне комфортно устроился Рор). Человек с эльфийкой обменялись благопожеланиями на ночь.
   - И тебе хорошо провести ночь, Рэм! - с хитрой улыбкой прибавил князь, скрываясь за дверью.
   Намек-то я понял, впрочем, доводить до его сведения, что он заблуждается, не стал.
   Наутро светлые опомнились - магические артефакты темных это конечно хорошо, но восемь больших сундуков заполненных сокровищами, тоже не пустяк. Поэтому спозаранку прибыл сам наместник в сопровождении еще одного высокородного (по виду тоже ученого), несколько эльфов попроще и отряд охраны естественно. И вот, это представительное посольство и князь с Титусом проследовали в тронный зал.
   Высокородный был, по всей видимости, казначеем или чем то подобным у светлых, поскольку раскрыв ближайший к нему сундук, устремил в него оценивающий взгляд, но не более. А оглянувшись на князя, буднично проинформировал того, что в помещение требуется принести столы и что-нибудь приличествующее для сидения. Лаон (через одного из солдат) озадачил этим делом прислугу и обозников, уточнив, однако что необходимы еще несколько кресел поудобнее. Как я понял, он собирался наблюдать лично за столь захватывающим процессом как дележка сокровищ. Подобающая мебель для седалища князя и эльфийских аристократов оказалась в тронном зале первая, но и прочие упомянутые предметы обстановки не заставили себя долго ждать.
   Под руководством высокородного счетовода, четверо эльфов стали извлекать из принесенных с собой кожаных сумок и расставлять на столах разнообразные весы. Были здесь большие наподобие тех, на которых торговцы взвешивают продукты. Однако, были и такие, что сами могли сойти за драгоценную безделушку, настолько изящно и тонко они были сработаны из полированной до блеска литой бронзы (они даже хранились в специальных шкатулках, вместе с целым набором крошечных гирек, одна другой меньше). На трех крохотных винтовых лапках, покоилась подставка, напоминавшая венчик перевернутого цветка, на одном из лепестков которой поразительным образом "лежала" капля воды. Из подставки поднималась витая ножка, на которой на высоте примерно в три ладони крепилась подвижная перекладинка, а с ее концов, подвешенная каждая на трех тоненьких цепочках, свисали маленькие полукруглые чашечки. Эльф доставший сей прекрасный прибор из шкатулки немного покрутил ножки, добиваясь того чтобы малюсенький пузырек воздуха заключенный в капле замер точно в ее центре, а стрелочка в виде наконечника копья, расположенная на средине перекладины, указывала на специальную метку на ножке.
   Золото стали взвешивать на тех весах, что были побольше. Драгоценные камни тоже взвешивали, однако прежде их рассортировали. Для чего каждый, даже самый маленький камень внимательно рассмотрел на просвет один из эльфов, приспособив к одному из своих глаз забавную такую штучку, бывшую, по всей видимости, линзой, наподобие окуляра подзорной трубы.
   Двое писцов тщательно все фиксировали - один скрупулезно записывал вес золота, другой не менее тщательно вел опись драгоценных камней.
   Писал и Титус, под внимательным взглядом Лаона, который от возбуждения не мог усидеть на месте и беспрестанно перемещался между столами наблюдая за действиями светлых. Но, мудрейший Файлимэнер как, ни странно, проявил лишь самый посредственный интерес к этому захватывающему процессу - наблюдал он не более получаса, а затем в сопровождении охраны удалился и не появлялся до самого окончания подсчетов.
   Три дня продолжалось это священнодействие. И князь, с раннего утра и до позднего вечера, практически неотлучно находился в тронном зале. Ему даже еду приносили туда. Да и я в эти дни не покидал сие помещение. Хотя, истины ради, меня тоже завораживал вид такого большого количества сокровищ, а звон золота так сладко ласкал слух.
   Однако кое-что меня все же поразило. В сундуках были не только монеты, но украшения. Только вот из драгоценных безделушек были извлечены все камни, а сами они смяты или разрублены. И создавалось такое впечатление, что делалось это намеренно и очень скрупулезно.
   По окончании все золото и камни разделили на равные доли и снова разложили в сундуки, вместе с полнейшей описью содержимого каждого. Документы эти подписали все заинтересованные стороны. А сами сундуки заперев, опечатали - и князь, и наместник. В тронном зале снова была выставлена охрана - дюжина воинов-эльфов и десятка три солдат князя (до этого они в таком количестве дежурили лишь по ночам). Ну и я определил пару родичей в эту многочисленную компанию, в основном для того чтобы ни у тех ни у других не возникало опасных поползновений побуждаемых алчностью.
   На четвертый день с утра Лаон отправил отряд гонцов к своему сюзерену с вестью о том, что в городе найдены несметные сокровища. Об артефактах темных он тоже упомянул, но лишь походя. Эльфийский наместник сделал то же самое - дюжина воинов, самая элита, во главе с офицером выдвинулись с письмом владыке Лойнариэлю, из полевого лагеря светлых в земли темных вскоре после того как встало солнце. Люди выехали из долины следом.
   После этого мудрейший Файлимэнер и думать забыл о существовании князя - даже аристократического своего носа не казал в Нагарате. Разве что дважды в день отряд эльфийских воинов туда-сюда пресекал город, это менялся караул, приставленный к сокровищам.

30.

   Впрочем, Лаон не слишком-то тяготился отсутствием внимания наместника, и чем занять себя в ожидании ответа от короля нашел. Охота, именно ей он самозабвенно предался.
   Ведь кроме прекрасных загонщиков (нас) у Лаона появилась подходящая компания. Ракса держалась в седле великолепно - пуская лошадь галопом, она словно бы сливалась с животным в единое целое (и порой я ловил себя на мысли что и мне приятно это зрелище, князь же практически не отрывал глаз). Да и, как и любой эльф из лука не промахнулась ни разу.
   В первый раз с ними увязался и Титус. Князя несколько удивила эта просьба, но секретарь стал ему жаловаться, что он скоро насквозь пропитается книжной пылью, а тут такая замечательная возможность проветрится на лесной прогулке. Но все эти радужные мечты вдребезги разбились о тот факт, что Лаон пассивным наблюдателем быть не желал и всегда принимал в охоте самое активное участие.
   Я внимательно наблюдал, как тщательно он собирался утром. При помощи слуги князь облачился не вычурно, но вполне соответственно погоде, ведь как-никак был самый разгар зимы. Надеты на него были теплый свитер и стеганые шерстяные штаны, куртку из толстой, но мягкой замши и короткий плащ из хорошо выдубленной, коротко стриженой овчины. Довершали все шапка, мехом внутрь, к которой маленькой пряжкой крепилось длинное перо фазана и высокие утепленные сапоги из мягкой кожи без шпор, застегнутые под коленями.
   Из большого сундука, в котором хранились все охотничьи причиндалы, слуга достал и подал Лаону кинжал и короткий меч. Пусть оружие это имело самый заурядный вид, но явно было очень любимо князем. Понял я это по тому виду, с которым человек вложил кинжал в ножны и приторочил меч, так чтобы он не мешал при ходьбе. Последним слуга подал один из луков и колчан со стрелами.
   Из этого же арсенала накануне вечером мы с князем подобрали лук и для Раксы (впрочем, Лаон только позволил мне выбрать один из тех, что там лежали). Нельзя же, в самом деле, идти на охоту с пустыми руками. Это был самый легкий лук принадлежащий человеческому правителю. Я приблизительно рассчитал силу, с которой эльфийка способна его натянуть, подобрал подходящую тетиву (скрутил ее до необходимой плотности) и мы пошли на городскую стену. Мне хотелось оценить ее меткость.
   Там куда мы пришли, никого не было. Я воткнул копье между камнями, повесил на его древко кусок старого пергамента, на котором кусочком угля нарисовал крест внутри круга. И отойдя на пару шагов в сторону, спросил у Раксы:
   - Попасть сможешь?
   Вместо ответа она снисходительно хмыкнула и со скоростью и грациозностью змеи уложила три стрелы в пересечение прямых линий. Причем последняя стрела покинула тетиву еще до того как первая поразила цель. Дальнейшие эксперименты были излишними.
   - Ну что ж, натяжение тебе подходит, - скорее для проформы сказал я, собрал стрелы, выдернул копье и отправился обратно во дворец. Ракса последовала за мной.
   Но одного лука мало, нужен еще кинжал или меч, так на всякий случай, ну и подранка добить если что. Ни один из клинков князя эльфийка брать не пожелала. Да, ни один из них не шел ни в какое сравнение с ее собственным. Вот только был он длинноват и для охоты не очень годился - не слишком-то удобно продираться по лесу, когда по бедру при каждом шаге хлопает лезвие. Решение этой проблемы быстро пришло мне в голову - я просто перешил перевязь меча, так что ножны теперь крепились за спиной, а рукоять располагалась за правым ухом - так мы носили боевые топоры (так как гарда у этого меча была совсем не большая, он для этого прекрасно подходил). Ракса достаточно быстро освоила способ как при таком положении извлечь меч из ножен - нужно резко ударить под гарду и когда клинок выскользнет из ножен да достаточную высоту, перехватить рукоятку, всего лишь после нескольких попыток у темной этот фокус стал получаться с потрясающей быстротой и грацией. Впрочем, в том сможет ли она его применить у меня оставались сомнения - меч это все же не кухонный нож, и тем более не тот маленький инструмент, что Ракса применяла для извлечения стрелы.
   Но все это было накануне. Сегодня же, я отправился в покои князя, чтобы не мешать ей одеваться, ведь моего присутствия она стеснялась. Резонно предположив, что ей надо облачиться в соответствующую погоде одежду, я удалился. Однако когда мы с Лаоном встретили ее в коридоре, особых перемен в облике темной я не заметил - одета она была как всегда. Облегающая блуза из тончайшей кожи, лосины, повторяющие все изгибы ее тела, высокие сапоги и тот самый плащ, что я нашел в каретном сарае (создавалось такое впечатление, что холод ее совсем не беспокоил). Было разве что одно исключение - тугой корсет из прочной кожи защищал ее грудь. Вероятно стандартной защитной амуниции, которой пользовались эльфы-лучники, ей в разоренном дворце найти не удалось. Причем корсет это был темно-коричневый, а весь не богатый гардероб Раксы был в черно-красной гамме.
   Но вот Титус своим нарядом потряс всех. Когда он торопливо выбежал из своей комнатенки, вид его явно свидетельствовал что собирается он куда угодно, но только не на охоту. Кроме того что он благоухал эльфийскими духами, так еще и разоделся в свое лучшее тряпье - камзол и штаны из дорогой шерстяной ткани, расшитый узорами плащ на шелковой подкладке, франтоватого вида шляпа и башмаки с пряжками (впрочем сапог я у него вообще ни видел).
   В ответ на его приветствие Лаон некоторое время задумчиво потирал бороду согнутым указательным пальцем и, резюмировав, в конце концов "Однако!" приказал одному из своих офицеров:
   - Подберите для этого книжного охотника что-нибудь подходящее.
   Что и было сделано. Вскоре заметно погрустневший Титус прошествовал от дверей дворца к лошадиным стойлам, где благородные и сопровождавшие их лица ожидали нерадивого слугу. Он тяжело топал в чужих сапогах (но явно теплых), были на нем еще простые стеганые штаны, обычный плащ из очень плотной шерсти, подбитый мехом и добротный вязаный колпак - один из офицеров (близкий по росту и комплекции к Титусу) в этих вещах обычно по ночам проверял караулы.
   Не помогло даже то, что князь одобрительно констатировал:
   - Так-то лучше!
   Ведь Ракса его такого, даже взглядом не удостоила. Но хуже всего, по его мнению, был "аромат" исходивший от этих вещей. Секретарь хмурился, кривил нос и тихо бурчал, что образованный человек не может источать такой запах.
   С его появлением вся кавалькада, собиравшаяся на охоту, двинулась к городским воротам. Для скорости верховыми были все, даже я с родичами, ну кроме обозников, ехавших на двух телегах. Еще были несколько высших офицеров, свободных от несения службы.
   Миновав лагерь светлых и, проехав немного по Тракту, мы свернули к месту прежней стоянки людей в лесу, но проследовали дальше - к удобной поляне у самого подножья горной гряды. Здесь обозники принялись за обустройство бивуака, а родичи, оставив лошадей, углубились в лес в поисках дичи (на своих "двоих" мы были куда шустрее, чем на чужих "четырех"). Пошли они по нижней, свободной от деревьев части склона на восток. А, поскольку мы были способны "слышать" мысли друг друга на некотором расстоянии, я точно знал, где они находятся и куда должны выгнать зверя.
   Вот туда-то и мы все и направились - князь и Ракса ехали бок обок впереди и беседовали, я и уже оправившейся от ран Харг чуть позади, а за нами с удрученным видом болтался Титус (офицеры остались на бивуаке, ведь по большому счету их интересовали результаты охоты, а не сам процесс). Неторопливо продвигаясь вдоль горной гряды по небольшому распадку, примерно через час, навстречу нашей группе из зарослей выбежал Мар. Он предупредил меня, что оленей они подняли и вот-вот выгонят их под выстрел. Тут же скрывшись обратно в лесу.
   Я выбрал подходящую позицию для князя и Раксы. В этом месте распадок изгибался и раздваивался - охотники встали на невысоком склоне за вековыми деревьями, так что олени могли увидеть их лишь в самый последний момент.
   Ждать пришлось не долго. Не успела миновать и четверть часа, как послышались звуки погони - олени с шумом рассекали заросли сухой травы, а мои родичи отрывисто порыкивали и подвывали. Наконец в поле нашего зрения показался крупный самец с роскошными, ветвистыми рогами, а за ним несколько самок.
   Князь вскинул лук и натянул тетиву. Ракса чуть помедлила - смысла напрягать мышцы раньше времени не было, ее оружие с вложенной стрелой покоилось на луке седла. Когда же расстояние сократилось до дистанции эффективного выстрела, она молниеносно выпустила три стрелы подряд. Впрочем, дипломатично предоставив первый выстрел сделать Лаону. Я не стрелял вовсе, поскольку даже лука брать не стал - чтобы в азарте охоты не забыть о субординации, мне вполне было достаточно короткого метательного копья. Стрелы эльфийки поразили цель с поражающей точностью - она пробила сразу несколько крупных сосудов. Князь тоже попал, но его стрела лишь пробила кожу и теперь болталась вверх-вниз в такт прыжков убегающего оленя.
   Мы пустили в галоп наших лошадей. Даже раненый, рогатый зверь давал приличную скорость. Но ненадолго. Вскоре бег его стал замедляться, постепенно став рысью, а чуть позже даже шагом - потеря крови давала о себе знать.
   В тот момент, когда олень в очередной раз остановился перевести дух, князь и темная леди выстелили еще раз. Она снова уступила первый выстрел и снова же успела выпустить три стрелы, пока олень не скрылся из виду. Впрочем, бег его перемежался остановками уже очень часто, а вскоре зверь стал ложиться для отдыха и вскакивал только при нашем появлении.
   Лаон с Раксой успели выпустить еще несколько стрел, пока я не решил прекратить преследование и при очередном приближении прыгнул через голову лошади, выставив перед собой копье. Пролетев над головами князя и эльфийки, всем своим весом обрушился на оленя. Острие пробило его насквозь, пригвоздив его к земле, а ударом лапы сломал подранку шею, прекратив мучения.
   В это время, высунув языки, подбежали родичи. На их мордах явно читались - что трапезу они готовы начать прямо сейчас. Грозным рыком я привел их в чувства. Заставил нарубить жердей, чтобы сделать волокуши, на которые погрузили оленя, прицепив их к лошади.

31.

   В это время я заметил, что Титуса больше нет с нами, и обратил на это внимание князя. Лаон переводя дух, махнул рукой и сказал:
   - Этот "многоопытный" охотник, наверное, уже вернулся в лагерь.
   Вот и мы направились туда же. Решив размять конечности, я слез с лошади и отдав Харгу поводья, пробежал в сторону бивуака, оставив далеко позади всю компанию. Родичи-то шли рядом с добычей и вожделенно сглатывали слюну.
   В лагере уже было все готово. Обозники выровняли площадку, разожгли огонь, поставили столы (один около огня, другой чуть дальше для пиршества), выставили скамьи, на которых с удобством устроились офицеры. На столе перед ними уже стоял большой кувшин с вином и глиняные кружки.
   При моем появлении они дружно вскочили и побежали встречать своего повелителя. Особенно их воодушевили мои слова, что олень очень большой. Минут через десять-пятнадцать из-за деревьев показался князь со спутниками.
   К этому времени я уже успел утолить жажду кружкой вина и предупредил обозников что бы те приготовили веревку для разделки туши. Офицеры же помогли мне подвесить оленя за задние ноги на дереве - всем хотелось поучаствовать в процессе, и радостным возбуждением был прямо-таки пропитан воздух.
   Я демонстративно извлек из ножен эльфийский церемониальный кинжал, для разделки этот клинок подходил как нельзя лучше - тонкий, легкий, гибкий и очень острый. Несколько точных движений и кровь обагрила траву, шкура с головой легли рядом, а из чрева я извлек сердце и печень. Именно этого момента ждали мои родичи - для нас было непременным элементом охоты, съесть эти части добычи свежими, еще теплыми. Сердце досталось мне как вожаку, печень равными долями раздал толпившимся вокруг родичам.
   Офицеры тоже были здесь - людям не часто случалось быть свидетелями трапезы оборотней после охоты. Они принесли вино и угощали нас этим напитком, а будучи уже сами навеселе явно были не прочь, присоединится к нашему кровавому пиршеству. Я "слышал" как в их головах билась мысль о том, что стоит только разделить с волком добычу, как ты станешь таким же сильным и не ведающим страха бойцом. Но в присутствии князя на такую вольность не решились.
   Темная леди словно бы и не замечала наших действий, но я-то точно знал, что и она не прочь отведать свежины. Делала она такое не раз. Бывало, что она кормила нас и ела сама сырое мясо, щедро сдобренное экзотическими пряностями и травами. Вот только было это только в том случае, когда присутствие Лаона за едой полностью исключалось. Не хотела она демонстрировать людям свои экзотические пристрастия в еде. И как мне было известно, все темные разделяли ее вкусы.
   И в этот раз готовила Ракса, Лаон даже слышать не захотел о том, чтобы взять своего повара. Впрочем, действия ее мало напоминали обычную готовку, скорее уж какое-то священнодействие и магию. Она бросила в огонь неизвестный порошок, и пламя взвилось и загудело, когда же она смешивала пряные травы на лицо ее словно бы легла тень и сверкали только глаза, что придавало ей поистине колдовской вид.
   Я отрезал от туши порционные куски и складывал на большое блюдо, которое подле меня держал Харг. Он же относил мясо к огню.
   Темная обваливала куски в пряной смеси и очень быстро обжаривала на решетке, установленной над огнем. Причем стояла она таким образом, что языки пламени с предельной четкостью позволяли рассмотреть все подробности ее телосложения и князю, и офицерам, восседавшим за столом в ожидании трапезы. И все взгляды были устремлены на Раксу. Ведь не смотря на полнейшую тривиальность действий, движения ее были верхом изящества. Офицеры непринужденно перебрасывались шутками и травили байки. Однако, их болтовня (обычно изобиловавшая скабрезностями), была на удивление целомудренной.
   Вскоре слуга поставил пред князем и прочими сидящими за столом (включая моих родичей) свежеподжаренную дичь. Аромат был непередаваемо прекрасным - темная знала свое дело. После того как Лаон снял пробу и с большим воодушевлением одобрил поданное, голодные охотники и не только они тут же принялись с большим аппетитом поглощать приготовленную вкуснятину.
   Вскоре и я сам, закончив разделывать тушу присоединился к пиршеству. Мясо (а его оставалось еще очень много - олень-то большой был) обозники завернули в рогожу и сложили в телегу. А вот кости, шкуру и потроха я сложил под дерево для братьев наших меньших - волков. Первый попавшийся мне на глаза серый - разведчик, шел с нами по кровавому следу. Потом прибавилось еще несколько, а наблюдать за тем как я освежевал тушу, за деревьями собралась уже вся стая. Мысли их мне было "слышно" прекрасно.
   Я занял место за столом по правую руку от князя - эльфийка (тоже закончившая свои дела) села подле меня и мы насладились результатами своих трудов.
   Охота и последующее пиршество удались на славу, но солнце уже клонилось к вечеру, и в зимнем лесу становилось неуютно. Обозники начали сворачивать бивуак, когда Лаон в приятной компании и прекрасном расположении духа направился в Нагарат.
   Когда мы миновали городские ворота, я первым делом узнал у солдат, стоявших на часах, когда вернулся Титус, поскольку в охотничьем лагере-то его не было. Мне подумалось что этот "книжный червяк", вернулся во дворец. Вот только часовой сообщил, что княжеский секретарь через ворота не проезжал. Об этом я и проинформировал Лаона, он сразу же помрачнел и тяжело вздохнув, попросил меня:
   - Его надо непременно найти. И поскорее.
   Препоручив князя заботам Мара, я и Харг повернули лошадей и галопом поскакали обратно к лесу. Обозников встретили на полпути, но и они Титуса не видели. Я счел самым разумным проехать по Тракту дальше поворота, откуда недавно выехали телеги. Километра через три нам встретилась лошадь без седока, та самая на которой с утра выехал из города секретарь. Она щипала сухую траву на небольшой прогалинке между деревьями.
   Поймав это животное, мы привязали всех лошадей к молодым деревцам недалеко от дороги и направились по хорошо заметным следам копыт вглубь чащи. Вскоре нашли то место где, Титус вывалился из седла. Да, именно вывалился, это было понятно по следам - по всей видимости, резко пришпорив коня, он просто не удержался и грохнулся в сугроб. Лошадь же убежала, а он погнался за ней. Вот только вскоре его следы разошлись с лошадиными в разные стороны - коняга сделав небольшой круг неспешно побрела к Тракту, где мы и нашли ее. А секретарь, не пойми зачем, стал упорно продираться вглубь чащи.
   Скитания его были энергичны, но бессмысленны - он петлял и ходил кругами, совершенно не замечая, что не по разу проходил по одному и тому, же месту. Вскоре Харга утомило распутывание отпечатков ног секретаря, и родич предложил повыть, в надежде, что Титус поскорее выйдет на наш голос. Я едва успел его остановить, резонно предположив, что молодой человек, заслышав вой, дернет от нас как заяц, и мы его до утра не поймаем.
   Солнце уже опустилось за горную гряду и лес окутали густые сумерки. Это облегчило нашу задачу - запах безошибочно подсказывал нам направление, а в темноте человек переслал, наконец, бегать и в изнеможении уселся на ствол поваленного дерева. И как Титус сказал после "стал ожидать смерти - ждать пока его сожрут дикие звери". Вот только завидев в темноте наши светящиеся глаза, сразу же передумал и с воплями бросился бежать, вовсе не разбирая дороги.
   В несколько прыжков я догнал его и повалил на снег, привалив к земле всем телом. Кричать молодой человек престал не сразу, ему понадобилась, наверное, целая минута, что бы осознать, кто я и что есть его, вообще-то, не собираются.
   Когда секретарь, наконец, успокоился и смог подняться, я протянул ему фляжку с вином, которую он жадно опустошил почти до половины. Нам Титус обрадовался настолько, что чуть не расплакался и всю обратную дорогу через лес без умолку твердил как он счастлив, что мы смогли его найти, а то он чуть ли не до смерти испугался и замерз. И еще очень крепко держал меня за руку. Впрочем, у этого вероятно была и еще одна причина - света мы не зажигали, у нас и фонарей-то с собой не было, а сам Титус в темноте не видел дальше своего носа.
   К тому времени, когда мы вышли к тому месту, где оставили лошадей, выпитое на голодный желудок вино совсем подкосило секретаря - он едва переставлял ноги. Так что его пришлось привязать к седлу - очень не хотелось снова его где-то потерять. Он даже был не в состоянии править лошадью, и мог только держаться за ее шею. Так что поводья были в моих руках.
   Вот только, отвязывая практически бесчувственного Титуса от седла я, к большому своему сожалению, почувствовал, что у него сильный жар. Отправив Харга сообщить князю, что секретаря его мы нашли, но, похоже, он сильно болен, я потащил Титуса в его комнату. Там я стащил с него мокрую одежду и уложил на кровать. Вскоре пришла Ракса и принесла какое-то теплое питье, которое с трудом залила в рот парню, а еще дала ему несколько небольших шариков.
   Все усилия темной пошли на пользу Титусу, даже, на мой взгляд, ему стало лучше - жар похоже спал и он крепко уснул. А в течение ночи, проверяя посты, заметил - Ракса тоже вставала несколько раз и ходила посмотреть как самочувствие больного, но вскоре спокойно возвращалась к нам в комнату. Наверное, с Титусом все было в порядке.

32.

   Следующие пять дней темная опекала захворавшего молодого человека. К вящей его радости. Ракса готовила теплое питье, давала еще какие-то лекарства, но самое главное она часами просиживала возле его постели, утешая, подбадривая и развлекая беседой. Я, однажды заглянув в комнату секретаря, застал такую сцену - темная сидела на стуле у изголовья кровати и что-то рассказывала, а Титус лежащий в постели, укрывшись одеялом до самого подбородка, старательно придавал своему лицу страдальческое выражение. Вот только в мыслях своих он просто-таки ликовал - внимание благородной леди было отдано ему целиком и полностью. А известие из уст эльфийки, что он совсем здоров, повергло беднягу в глубокую печаль.
   Освободившись от необходимости, заботится о княжеском секретаре, Ракса стала все чаще в свободное время покидать дворец. Причем делала это она в одиночестве.
   Обходя город, я неожиданно заметил знакомую фигуру. Темная целеустремленно куда-то направлялась, обеспокоенный я решил проследить за ней. Проследовав по одной из улиц до самой городской стены, Ракса притормозила напротив неприметного проулка, и настороженно оглянувшись, свернула туда. Следовать за ней не стал, а притаившись в тени дождался того момента, когда она снова выбралась на улицу, в рюкзачке ее явно что то появилось - нечто объемное.
   Снова оглянувшись, она с непринужденным видом двинулась в обратную сторону. На ближайшем перекрестке эльфийка столкнулась с солдатами князя, но к моему удивлению люди отреагировали совсем иначе, чем я ожидал. Офицер (один из тех, что был с нами на охоте) вежливо с ней поздоровался, и она благосклонно перекинулась с ним несколькими фразами, на что тот расплылся в довольной улыбке. А солдаты подобострастно расступились, давая дорогу.
   И далее она шла столь же уверенно, даже показавшейся на встречу отряд светлых шедший из дворца не коим образом темную не беспокоил. Они окружил Раксу, а эльф-офицер бесцеремонно схватил ее за руку чуть выше локтя, однако, темная, одарив его высокомерным взглядом, и приподняв подбородок, с абсолютным спокойствием заявила:
   - Я принадлежу одноглазому волку, - светлый тут же разжал пальцы, а воины расступились, давая ей пройти. И она пошла как истинная высокородная леди.
   Я так же, не выдавая своего присутствия, последовал за ней.
   Однако, слова ее, меня задели. Вернувшись во дворец, нашел зеркало и стал придирчиво рассматривать себя. Да, пресекающий морду шрам, сделал, так что правое веко едва подымалось, но глаз то у меня был, и я им прекрасно видел. Впрочем, осмотрев себя со всех сторон, пришел к неутешительному выводу выглядел я грозно, даже, пожалуй, устрашающе - обезображенная правая сторона создавала впечатление вечного оскала, а рассеченное до половины левое ухо и торчащая во все стороны жесткая шерсть довершали пугающий образ.
   Повинуясь непонятному, даже для меня самого, импульсу я попытался когтями хоть как-то привести в порядок спутанные волоски. До некоторой степени мне это удалось, так что результатом я остался доволен. Да и впоследствии стал делать это регулярно. Кроме того меня несколько удивило то что Раксе не пришлось делать для светлых каких-то отдельных пояснений и "одноглазый волк" было достаточно.
   Чтобы как-нибудь прояснить этот факт я выловил Титуса в библиотеке (он сидел за столом, перебирая свитки) и без обиняков задал княжескому секретарю вопрос:
   - Как вы люди между собой меня называете?
   Он побледнел и долго молчал, старательно отводя глаза и теребя край лежащего перед ним документа. Делать было нечего, и я спросил напрямик:
   - Одноглазый волк?
   Я постарался, чтобы голос мой звучал как можно добрее, но это не помогло - парень, едва не лишившись чувств, еле слышно выдавил из себя:
   - Да.
   - А эльфы? Они тоже? - не унимался я.
   После этих слов бедняга весь сжался, словно бы ожидая удара, и утвердительно затряс головой, похоже, что ответить он был не в состоянии.
   Я сделал несколько шагов назад, опасаясь, что он таки потеряет сознание и, не придумав ничего лучшего, махнув рукой, сказал "Ладно", поспешно удалился.
   А еще одной неожиданной новостью стало то, что темная стала проявлять повышенный интерес к нашему образу жизни и моей персоне в частности. Впрочем, сначала мне показалось, что она просто пытается наладить отношения с моими родичами. Ракса то и дело угощала их вином и разными вкусностями. Но как, оказалось, делала она это с другой целью.
   Однажды мне довелось услышать как Мар (стоявший на часах) рассказывает кому-то, как оборотень выбирает себе жену. И честно говоря, не поверил своим ушам, ни разу не бывало, что б люди интересовались такими вещами, да и говорить об этом с человеком не станет ни один родич. Накинув "маску" и как следует, закрыв, мысли (чтобы скрыть факт присутствия даже от своего) я подкрался и посмотрел - Мар беседовал с Раксой. Потягивая из небольшой фляжки вино и закусывая засахаренными фруктами (лежавшими на тарелке что темная держала в руках) он как мог, обрисовывал ситуацию. А эльфийка то и дело задавала наводящие вопросы - "Что?" да "Как?".
   Это мне показалось странным, но большого значения я не придал, памятуя о страсти темных узнавать что-то новое. А для очень молодой по эльфийским меркам Раксы, оборотни явно были в новинку.
   Но ее расспросы этим не кончились. Как то Рор, просто-таки сияя от гордости, сообщил мне, что темная спрашивала кто самый главный вожак всех кланов. И, конечно же, он сказал ей, что это я. А еще он поведал как мы победили светлых, да так что они теперь даже имени нашего бояться и то, что это была всецело моя заслуга. Я поинтересовался у родича, что же побудило его к такому красноречию. На что он, несколько смутившись, признался, что Ракса показала ему как лучше всего настраивать большую подзорную трубу, найденную им. Да и как было не рассказать о таком великом воине как я и наших победах, если ей было интересно.
   Вот это меня уже насторожило, и я не заостряя внимания, как бы, между прочим, выяснил у родичей, что расспрашивала она всех. О самых разных вещах касавшихся нашей жизни, но каждый раз речь сводилась к обсуждению моей персоны.
   И ее пристальный интерес навел меня на мысль, что было бы неплохо узнать кое-что о ней самой, да и о темных вообще.
   В один из дней, когда за окном стояла особенно мерзостная погода - дул пронизывающий ветер, а из низко весящих туч падал мокрый снег, то и дело перемежающийся мелким градом я решил поподробнее расспросить Раксу.
   Она с самого утра сидела в нашей комнате и что-то сосредоточенно записывала на новом свитке (целую гору таких обнаружил в одном из закоулков библиотеки Титус). Я же был совершенно свободен - даже деятельную натуру князя не особо тянуло шататься по городу и окрестностям в такой слякотный день. Лаон сидел в своих покоях перед жарко горящим камином и читал - в библиотеке темных обнаружилось несколько книг написанных людьми, как я понял из объяснений секретаря, это были в основном труды по человеческой истории.
   Так вот, поудобнее устроившись на кровати, я некоторое время пристально рассматривал Раксу со спины. Это возымело свое действие - она стала то и дело отвлекаться от своего занятия, оглядываясь на меня. Некоторое время спустя она совсем отложила перо, и столь же внимательно посмотрев на меня, спросила:
   - Ну что?
   - Да вот, понять кое-что хочу... - с преувеличенной серьезностью ответил я.
   - Да-а! И что же? - с явным воодушевлением отозвалась она, вставая из-за стола и усаживаясь на свою постель напротив меня: - Я тебя слушаю!
   Похоже, возможность поделиться со мной хоть какими-то своими знаниями ее явно потешила ее самолюбие. И я, тщательно подбирая слова начал:
   - Ты же темная, так объясни мне, почему в сундуках с сокровищами монеты как монеты, а всякие там побрякушки, да финтифлюшки разрублены или смяты?
   Ракса кротко хмыкнула и, опустив глаза, быстро погасила улыбку, тронувшую ее губы. Потом посмотрела на меня в упор и, сложив руки на груди начала говорить таким тоном, словно бы неразумному ребенку объясняла очевиднейшие вещи:
   - Темные не носят украшений. Обвешиваться драгоценным барахлом нам не позволяет вера - индивид ценен тем, что у него внутри, а не тем, сколько золота или серебра он смог на себя нацепить. Так что если люди платят за наши товары ювелирными изделиями в зачет идет только вес металла и камней.
   - Понятно, - ее ответ меня вполне удовлетворил.
   Однако я заметил что, произнося человеческое слово "вера" она имела в виду нечто совсем иное, чем люди. Они, произнося это слово, думают, о каких-то грозных неведомых силах действующих вне предела понимания маленького, жалкого человечка. В ее же сознании мелькнул предельно четкий образ сложнейшего, блистательного и безупречно работающего механизма, частью которого была она сама и все ее окружающее (даже я), и части эти соединены между собой подчиняясь единому и незыблемому закону.
   - Это все? Или есть еще вопросы? - в голосе сквозила заметная веселость, эльфийка словно бы подзадоривала меня.
   Ну, коли так. Я задал ей давно беспокоивший меня вопрос, хотя и понимал, что ответ на него может причинить девушке боль:
   - А почему темные так пренебрежительно относятся к жизни? Сражаются всегда до смерти, и даже своих не жалеют - вырезали же всех крестьян подчистую. А те из ваших, кто не мог сражаться убивали себя сами? - как я и предполагал слова мои задели за живое. Лицо ее мгновенно застыло как маска, но Ракса ответила:
   - Умереть в бою или от своей руки высшая доблесть. Темный за великое благо считает вершить свою судьбу до конца.
   - Что ж в этом великого? - удивился я: - Если смерть не минуема, нужно сделать, так что бы она принесла побольше пользы твоим родичам, однако еще больше пользы клану ты сможешь принести, если все же сумеешь избежать гибели.
   Я уже предполагал, что замечание мое вызовет бурю протестов, но получилось как раз наоборот. В той каменной глыбе, коей эльфийка ощущалась со стороны, вдруг затеплилась надежда. Пока еще совсем слабая, но я "увидел" что это хрупкое с виду существо - темная леди - уже готова перевернуть мир и принести любые жертвы ради достижения своей цели. А цель у нее была.
   Вести расспросы далее не решился, хотя меня ужасно интересовало - как же это, дочь темного лорда и осталась жива. Ведь кто-кто, а она-то уж точно должна была принять смерть от своей руки первая. Ладно, спрошу как-нибудь в другой раз.
   Однако разрядить обстановку надо было и я непринужденно заявил:
   - Пить хочу. Сделаешь вина со специями?
   - Конечно. Пошли? - совершенно беззаботным голосом отозвалась она.

33.

   Вот только впоследствии сложилось, так что разговор этот и для меня имел некоторые неприятные последствия. Ракса вполне резонно посчитала, что теперь имеет право задавать вопросы и мне.
   Что и сделала в один из последующих вечеров.
   Обойдя вечернюю стражу, я развалился на кровати намериваясь покемарить до следующего караула. Темная вернувшаяся после вечернего омовения села на свою и завернувшись в одеяло, стала причесывать волосы. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на нее - эльфийка это заметила. Проведя еще несколько раз, гребнем тончайшей работы по волосам, она вдруг остановилась и стала его внимательно рассматривать со всех сторон. Впрочем, это была игра - повернув изящную костяную пластинку в руке еще пару раз, она посмотрела сквозь зубцы на меня и как бы невзначай спросила:
   - Слушай, а у тебя есть жена? - а опустив руку с зажатым гребешком на постель, устремила на меня пристальный взгляд.
   - Нет! - ответил я спокойно, но внутри у меня от ее игривого тона все напряглось. Ракса изобразила на лице крайнюю степень удивления и недоверия, и я вынужден был пояснить: - Она умерла несколько лет назад.
   - И что даже никого на примете? - не унималась темная тем же беззаботным тоном.
   - Нет! - раздраженно рыкнул, я и отвернулся к стенке, давая ей понять, что разговор окончен. Хотя, кажется, что продолжать она и так не собирается, получив удовлетворивший ее ответ.
   Вскоре эльфийка сладко засопела, погрузившись в сон.
   Ко мне же благословенный отдых не шел - в голове роились мысли и теснились воспоминания, оживляя перед глазами картины былого.
   И я со всей явственностью увидел тот день, когда мы с воинами вернулись после осады Имнаделла в гномьи пещеры, ставшие нашим домом. Как с ликованием встретили нас родичи и как ко мне пришли вожаки остальных кланов. Ведь возник насущный вопрос, очень важный для оборотней. Самый старый и уважаемый из них - Гор, обратился ко мне со словами:
   - Война окончена?
   - Окончена! - подтвердил я.
   - И каждый клан волен теперь жить по-своему? - продолжил он.
   - Конечно! - снова согласился я.
   - Значит, быть по сему! - провозгласил тот под одобрительный гул остальных, а когда шум стих прибавил: - Но твой клан мал и ослаблен войной, так пусть же, воины твои выберут жен, а девушки и вдовы - мужей в других кланах, дабы твой славный род ширился.
   - Пусть будет так! - одобрил я.
   - И для тебя среди наших дочерей найдется достойная жена! - это прозвучало как предложение, однако значило это, что вопрос моей семейной жизни уже решен, да и выбор, скорее всего уже сделан.
   Так и было, жены вождей, и другие уважаемые женщины племени сочли, что подходящей для меня парой будет Нава, одна из младших дочерей Гора. Об этом мне сообщила Бара, прибежавшая вскоре после того как вожаки покинули мою пещеру. Сестра присутствовала на этом женском собрании - кто ж ее не пустит, ведь во время войны об осиротевшей малышке заботились именно в семьях вожаков. Так и жила она - то у одних, то у других - разбаловали ее неимоверно, делала она что хотела.
   Нава стала моей женой. Пусть и не я сделал такой выбор, но жили мы хорошо - характер у нее был покладистый, а нрав легкий и веселый. Да и по меркам оборотня была она очень хороша - блестящая шерсть, крепкие зубы и кости, сильные мышцы.
   С нами же стала жить и моя сестра, и самым удивительным оказалось то, что Бара молодую жену мою слушалась, хоть и пререкалась с ней, но все что хотела от нее Нава, та делала. А когда у нас появились дети, сестра с огромным воодушевлением стала помогать нянчиться с ними.
   Оборотни плодовиты, большие семьи в порядке вещей, но не стоит думать, что мы как и обычные волки приносим потомство каждый год и по многу. Нет. Даже двойни редкость, что уж говорить о трех. Да и смерть не редко забирает новорожденных и уже подросших детенышей. Особенно тяжело зимой - холод и недостаток пищи уносят тех, кто мог бы выжить в лучшие времена. Нава родила мне десять детей, но только семь из них выжили. Семь прекрасных сильных сыновей.
   И Бара с радостью возилась со старшими, пока сама не подросла и не вступила в пору зрелости. Вот тут уж сладу с ней совсем не стало (как не забавно, но Варга почти всем пошла в мать). Так что сестра моя, никого особенно не слушая, сама выбрала себе мужа. Арг сыном вожака не был, хотя отец его был сильным и грозным воином, да и отпрыск мощью телосложения и свирепостью в битве пошел в него. Однако ж в любое другое время нареченный Бары отличался уступчивым и непротиворечивым нравом. Так что сестренка вертела избранником как хотела. Как бы то ни было, а перечить я ей не стал.
   Так в покое и достатке проходили годы, у меня подрастали дети и племянники. Сыновья-то пошли в меня упорством и целеустремленностью характера. Я сам их учил обращаться с оружием, и поощрял за придумывание всяких военных хитростей. Однако и сдерживал до поры до времени. Нет, удерживать подле себя ни одного из них я не собирался и даже был рад, когда они один за другим уходили в другие кланы.
   Вот только любой из них имел право сделать это, лишь после того как сможет выбрать для себя топор. Один из моих топоров. А задача это была не простая - осилишь сынок, выдернешь из векового ствола топорик, загнанный туда моею рукой. Что ж быть по сему - волен ты молодой воин делать, что хочешь и идти куда пожелаешь. Ну а коли, нет. Так на нет и суда нет - подрасти, да силенок поднакопи. Нечего немощью своей отца позорить перед другими кланами. И вот младший осилил испытание и выбрал для себя новый клан, ведь в любом из них сыновей моих принимали с распростертыми объятиями, а двое старших уже и сами вожаками стали.
   И хоть велика была гордость за отпрысков своих, опечалилась жена моя - тихо и пусто стало в пещере без топота маленьких ног и детского галдежа, хоть и часто к нам забегали детишки Бары. И пусть пора юности давно миновала, для оборотня Нава была не стара. Так что ж, почему и еще детей не завести. Да вот не случилось. Тяжелыми были роды - не справилась она, ребенок не родился и сама с жизнью рассталась.
   Воспоминание это каленым железом полоснуло по сердцу, бередя старую рану и, желая как-то развеяться, я встал и отправился пройтись. Ноги понесли меня в башню - может хоть холодный ночной ветер вытравит из души непрошеную горечь.
   Но даже и звездный свет, и тонкий серпик луны не смогли застить разворачивающиеся перед моим внутренним взором видение ушедших лет. Хоть и девять их уже минуло с той поры.
   После смерти жены не смог я один оставаться в тех стенах, что были нам домом, ведь каждый уголок пещеры навевал тягостные мысли. Я перебрался к сестре со всем своим скарбом. А было это по большей части оружие, за долгие годы добытое в боях. У каждой семьи была своя оружейка - пещера или ниша в каменной стене, где оно хранилось. Вот туда-то я и перетащил свои ножи-мечи-топоры. Вещи Навы, да всякое тряпье собрала Бара, так оно было правильно.
   У них же был и шум, и гам - как и положено в семьях оборотней. Это, да и вообще возня с племянниками помогала мне не думать о собственном горе, и я начинал свыкаться со своим одиночеством.
   Но как бы, то, ни было, а воин, тем более вожак без жены - для родичей это был нонсенс. Все в клане так считали, но в первую очередь моя сестра. Не то что бы я как то стеснял ее. Нет. В пещере верховодит женщина, и только она решает, что здесь будет и как. Но Бара любила меня и искренне считала, что мужчине нужна жена. Так что примерно через год она первый раз завела разговор о том, что у тех-то, да и у других есть дочери на выданье. Я посоветовал ей не лезть не в свое дело. В тот раз она отступила. Но при каждой возможности заводила все по новой.
   Однажды, после очередной попытки сестры подобрать мне невесту, я в сердцах бросил - "Стар я уже, не хочу портить молодухе жизнь!", и о чудо некоторое время, весьма продолжительное, надо сказать, даже речи о том не заходило. Радости моей не было предела. Хотя обрадовался я, как оказалось зря, примерно через год Бара как бы, между прочим, обронила - дескать, в другом клане есть молодая еще вдова с двумя сыновьями. Ой, и много я ей наговорил в тот раз. И все без толку - при каждом мало-мальски удобном случае Бара пыталась гнуть свою линию, за что бывало, и получала от меня тяжелой лапой. Ведь даже по прошествии стольких лет она все равно оставалась моей младшей сестрой.
   Ночь - время оборотня и зимнее безмолвие, заполненное звездным светом, ослабило хватку черных мыслей раздиравших мою душу. Даже из памяти начали всплывать хорошие воспоминания. Хоть и было это дело совсем недавнего прошлого, но привиделось мне как, собираясь в этот поход, сестра рассказала мне, что своенравная Варга пыталась, подобно моим сыновьям выдернуть топор из бревна, вкопанного в оружейке. Не раз, похоже, племянница принималась за это дело, пока мать не застала ее за сим бесполезным занятием. Долго смеялась Бара над самонадеянностью дочери, и что бы хоть как-то охладить ярость обиды бушевавшей в молодом сердце, подарила Варге свой топор. Он-то был в самый раз для девушки. Я же отдал запасной комплект метальных ножей. Видел, что племянница на них глаз положила - у нее и ножны, оказалось, были уже готовы.
   И наконец, успокоившись, отправился проверять посты. Покой и тишину ночного дворца ни что не нарушало и, закончив обход, я вернулся к себе. Ракса безмятежно спала. Злиться на нее не имело смысла - темная мне отплатила той же монетой, хотя возможно и не намеренно. Однако в этом я очень сомневался. Эльф, останется эльфом - никогда не забудет, никогда не простит.

34.

   По-прошествие двух недель вернулись гонцы отправленные сообщить о кладе.
   Первыми прибыли эльфы - сразу после полудня. Завидев с городской стены, как их блистающий доспехами отряд под развивающимися знаменами показался на переправе, один из офицеров прислал солдата с известием для князя. Выслушав доклад, Лаон несколько неодобрительно пробурчал - дескать, чего-чего, а умения выполнять приказы у эльфов не отнять - воля Владыки будет выполнена любой ценой и в кратчайшие сроки.
   Так же мрачно он отреагировал на требование аудиенции, которое Файлимэнер передал с посыльным. Однако принять наместника было необходимо, что князь и сделал в тронном зале дворца Нагарата, тем же вечером.
   Лаон с деланной непринужденностью, восседал в кресле, которое намеренно поставили на возвышение, дабы подчеркнуть для эльфа кто здесь хозяин. Наместник остался стоять, впрочем, сесть-то ему не предлагали, хотя здесь так и осталась вся принесенная мебель.
   Файлимэнер проинформировал человеческого правителя, что Владыка претендует на половину всех сокровищ, о чем свидетельствовало письмо с гербовой печатью Лойнариэля. Однако, даже ознакомившись с этим посланием, Лаон ответил высокородному эльфу:
   - Мудрейший! Это воля твоего Владыки, но пока мне не известно решение моего сюзерена, делать, что бы то ни было с сокровищами я не в праве. Так что нам всем остается только ждать возвращения гонцов посланных мной к королю.
   - Надеюсь, что это случится скоро, - с бесстрастным выражением лица ответил наместник.
   Впрочем, я то "слышал" насколько он недоволен таким исходом. Вот только выбора у него не было - люди были внутри крепких городских стен и на этих стенах все еще были огнеметные машины. По какой-то причине эльфы их не демонтировали, что честно говоря, показалось мне странным.
   На счастье высокородного, ждать ему пришлось не долго - поздним утром следующего дня, оттуда же откуда накануне прибыли гонцы наместника, показался большой отряд людей. Первыми ехали посланцы князя, однако за ними следовало не менее двух сотен воинов под королевскими флагами. И по добротным, одинаковым у всех доспехам было понятно, что это гвардия. Замыкали шествие цельнодеревянный фургон, запряженный четверкой лошадей.
   Князь встретил эту процессию возле дворца, и я сопровождал его, поскольку меня это так же касалось в полной мере.
   Вперед вышел убеленный сединами воин в роскошных доспехах - сразу видно высокий чин. С некоторой неприязнью глянул на меня. После того как он назвал свое имя, они обменялись с Лаоном подобающими приветствиями и сразу же проследовали в тронный зал, где тот (удостоверившись в наличии сокровищ) и вручил королевское послание.
   Хотя и гласило оно, то же самое что князь читал днем ранее, а именно - половину всего (четыре сундука) забирают эльфы, половину оставшейся части (два сундука) причитается королю и должно быть незамедлительно передано подателю сего, а с оставшейся частью (еще два сундука), князь волен поступить как пожелает. Такова была воля сюзерена.
   Очень скоро явился наместник, даже не удосужившись истребовать аудиенции - он желал получить свое. Впрочем, я его не осуждал, и мне не терпелось приступить к самому приятному - дележке драгоценной добычи - ведь только ради этого мы и пошли служить человеку.
   Князь как хозяин указал на те сундуки, что могут забирать эльфы. Лаону, как видно, хотелось показать свою власть, даже не смотря на то, что по сундукам все было разложено поровну. Высокородный словно бы и не замелил столь демонстративного "укола" и даже ответствовал человеку:
   - Благодарю великодушно, Вашу Светлость! - вот только в самой глубине эльфийских глаз, тлели угольки презрения и ненависти.
   Как бы ни терпелось наместнику заполучить сокровища, а процедуру выноса сундуков из тронного зала светлые организовали с куда большим достоинством, чем то же самое сделали в последствие люди короля. Эльфы-носильщики словно бы не замечали веса сундуков - плавность горделивой походки не сбилась ни на шаг, когда они меж двух шеренг воинов, удалялись от дворца по направлению к полевому лагерю светлых.
   Следующим, кто вынес из тронного зала свою долю добычи, были посланцы сюзерена. Седой гвардеец то и дело хмурился и поторапливал подчиненных, чтобы те быстрей грузили сокровища в тот самый фургон из добротного дерева, обитый полосовым железом. Он даже отверг предложение князя за обедом отметить столь масштабное событие, мотивировав это тем, что король ему приказал возвращаться незамедлительно. Что он и сделал - караван с золотом отбыл в тот же день, вскоре после полудня.
   Оставшись наедине Лаон, сделав широкий жест рукой в сторону двух оставшихся сундуков, сказал мне запросто:
   - Выбирай! Ты по праву заслужил это, - я указал на тот, который был ближе.
   Алчные огоньки, плясавшие в глазах двух моих родичей, стоящих на охране сокровищ и присутствовавших тут во время этой, приятной во всех отношениях процедуры, полыхнули настоящим пожаром. Даже челюсти непроизвольно прищелкнули (это заставило Лаона нервно поежиться).
   Впрочем, разделив трофеи, ни я, ни Лаон тащить сокровища куда-либо не торопились - тут-то они хорошо охранялись. Кроме того следовало тщательно организовать транспортировку этих ценностей. Хотя и эта проблема решилась сама собой двумя днями позже - из Мавена пришел обоз с провиантом.
   Вот только за эту пару дней ситуация изменилась кардинально. Эльфы ушли. Получив свое, они свернули лагерь в редколесье и стройными рядами направились по Тракту в сторону Имнаделла, увозя с собой сокровища.
   В вечер того же дня у меня состоялся серьезный разговор с Лаоном.
   - Ваша Светлость, - начал я, - Лучшим решением будет отправить золото в Мавен. Да и самим ехать туда же. Хоть светлых было не так уж много, но это как-никак сдерживало темных. Теперь же им совсем ничего не мешает запереть нас здесь как в мышеловке.
   Подняв на меня взгляд, полный тягостных раздумий, князь ответил:
   - Так-то оно так, и ты конечно прав, вот только выбора у меня нет. Мой король велит оставаться нам здесь и при любом раскладе удерживать город, - он встал и, подойдя к окну, стал вглядываться туда, где из-за городской стены был виден краешек долины, резко поднимавшийся к Тракту, - Так что очень может быть, нам скоро "посчастливится" прочувствовать на собственной шкуре, каково было положение темных.
   Мне стало ясно, что и человеческий правитель понимал всю сложность ситуации, но, похоже, выхода из нее он не видел.
   По прибытии обоза, я настоятельно порекомендовал Лаону отправить из Нагарата не только золото, но и все что могло бы послужить обузой, в том случае если эти "гостеприимные" стены мы будем вынуждены покинуть. Особенно если это придется делать с боем. Захваченный город обеспечил вполне комфортный быт, поэтому почти весь скарб было решено отослать, обратно в Мавен.
   Так же было приказано собираться и Титусу. Тот воспринял эту весть как настоящую трагедию и даже попытался протестовать, но как бы то ни было, а приказы повелителя не обсуждаются. Следующие несколько дней, до выхода каравана, секретарь дневал и ночевал в библиотеке, сортируя и подбирая те свитки темных, что представляли для людей хоть какой-то интерес. Ракса помогала ему, отдавая этому занятию все свое свободное время, и даже сном пожертвовала (до постели эти дни она добиралась далеко за полночь). А поинтересовавшись, зачем она это делает, получи такой ответ:
   - Знания должны быть сохранены, тем или иным образом! - впрочем, что еще я мог услышать от темного эльфа.
   Однако в кутерьме и суете предстоящей отправке обоза, секретарь умудрился еще раз меня позабавить. В очередной раз припозднившаяся Ракса, вошла в комнату сжимая в руке нечто, более всего походившее на цветок, сделанный из разукрашенной бумаги. Озадаченный, столь странным предметом я спросил эльфийку:
   - Что это?
   На что девушка, склонив голову на бок, несколько пространно произнесла:
   - Титус подарил.
   Ясней мне не стало. Я сделал неопределенный жест, рукой понуждая ее продолжать. И она тем же странным тоном объяснила, дескать, этот ненормальный сначала декламировал какой-то поэтический бред светлых о бутонах на снегу, потом вручил вот это со словами: "Что бы благородной леди хоть чем-то запомнился несчастный Титус. Хотя бы тем, что он смог преподнести ей цветок среди зимы!". Покрутив бумажный стебелек в руках, Ракса пожала плечами и саркастически хмыкнула, но, все же бережно положив неожиданный подарок на уголок стола, стала готовиться ко сну.
   Накануне отъезда я тоже пришел к Титусу в библиотеку и попросил у него бумаги для письма.
   - Бумаги? - словно бы не веря своим ушам, переспросил секретарь и с недоверием стал выпытывать, - Зачем это тебе?
   - Хочу письмо написать, - резонно парировал я, прибавив, - И надеюсь, что ты передашь его Варге, когда прибудешь в Мавен.
   Выражение лица молодого человека свидетельствовало, что слова мои в голове его никак не укладываются, но все же достал чистый лист из своих запасов и протянул мне. А пододвигая чернильницу с пером, спросил:
   - Может тебе помочь?
   - Не надо. Писать я умею, - ответил уже удаляясь.
   Однако еще большим потрясением для княжеского секретаря, стало то, что письмо было написано на гномьем языке - все родичи его знали. Хотя надо сказать гномам дорого стоило это наше знание. Титус не веря своим глазам, рассматривал символы, впрочем, прочесть не мог. Как раз на это я и рассчитывал, но до конца уверен не был. Поэтому самое главное послание оставил запахом. Писаное чернилами гласило, что Варга при первой же возможности должна собираться и идти домой, потому что темные скоро придут во владения князя и Мавену не устоять. А что бы она безошибочно поняла, что это письмо мое и все настолько плохо и что может быть это последняя весть от меня я, вызвал в душе тот образ, что хотел передать. А когда чувства стали достаточно сильными и все тело отозвалось на них, сунул в рот палец и прикусил до крови, а смешав кровь и слюну, провел этой смесью снизу по обрезу листа и отнес послание к молодому человеку. Титус некоторое время пялился на лист, однако, в конце концов, посыпал его сухим мелким песком, что бы подсушить чернила и, сложив пополам убрал в свою сумку, где обычно и хранил все важные бумаги.
   Я уже повернулся, чтобы уйти, секретарь же порывисто выкрикнул мне вдогонку:
   - А что вы, оборотни, действительно можете писать и читать по-гномьи?
   - Да и все. По-гномьи, по-эльфийски, по-человечески. В наших пещерах тоже есть библиотека, - будничным тоном констатировал я, в представлении Титуса же рухнул мир - "звери" поголовно умеют читать и писать, причем на многих языках это было выше его понимания.
   Вместе с обозом должны будут уйти и те мои родичи, что увезут причитающуюся часть сокровищ в наше обиталище - гномьи пещеры. Это будут Мар и Хаг - как бы ни сложились обстоятельства, а клан не останется без вожака и лучшего охотника. И это понимали все, так что выбор мой даже не обсуждался.
   Тащить с собой сундук не имело смысла, поэтому подыскав пару переметных сумок покрепче, переложили драгоценную добычу туда. И по моей просьбе старший конюх выбрал для них двух лошадей повыносливей, резвые скакуны были не нужны (ведь ехать верхом и не собирались), но кони должны были осилить дальний переход с тяжелым грузом, при том, что передышек на отдых в течение дня не будет точно.
   Так Хаг и мой приемник собирались пройти вместе с людьми примерно треть пути, а затем, свернув с Тракта продвигаться лесными тропами к высокогорью, а там уже к бывшим гномьем копям.

35.

   После ухода большого обоза с золотом в обязанностях наших особо ничего не изменилось. Я и мои родичи все так же сопровождали князя Лаона повсюду. Впрочем, это "всюду" было в основном в прилегающих к Нагарату лесах. Он самозабвенно придавался охоте. Да и Ракса всенепременно составляла ему компанию, похоже, что высокородная леди тоже любила это занятие.
   Ну а охоту человеческий правитель чередовал с муштрой гарнизона. Резонно полагая, что солдатам не следует расслабляться, ведь мы-то были на вражеской территории, и армии темных понадобиться совсем немного времени, что бы преодолеть расстояние, разделяющее два города.
   Так что раз в два дня все свободные от караульной службы солдаты маршировали плотным строем с пиками наперевес по широкой опушке вдоль кромки леса, недалеко от того места где еще совсем недавно стояли лагерем светлые. На следующий день здесь же отрабатывали различные перестроения конные рыцари. Лучники же устроили стрельбище на поляне, где ранее был наш лагерь. Лаон же все это объезжал верхом, внимательно наблюдая за действиями офицеров. Он даже приглашал эльфийку оценить мастерство своих воинов, надеясь вероятно на то, что она невзначай выдаст какую-нибудь важную информацию. Но эльф на то и эльф - по лицу ее прочесть можно было не много, а говорила чего-то дельного она и того меньше. Лишь когда князь буквально вынуждал выразить свое мнение относительно своих бойцов, Ракса уклончиво отвечала "Право, ваши воины достойны своего предводителя!" - и понимай, как хочешь.
   В общем, человеческий правитель серьезно готовился к ответным действиям темных и плохие новости не заставили себя ждать.
   Раз или два в неделю из Мавена прибывали гонцы от княгини Сивиллы, она, конечно, осталась регентом при молодом княжиче, но в государственных делах не особо-то смыслила. Посему все письма и другие бумаги, которые не требовали немедленного ответа, отправляла с отрядом посыльных к мужу, и уже он принимал решения, как поступить в том, или ином случае.
   На пятый день после отбытия золота прискакал очередной отряд. И два следующих дня к ряду Лаон занимался разбором свалившихся бумаг. Как я понял дела, были самые рядовые, вот только Титуса под рукой не было. Князю приходилось все читать самому, впрочем, писать он подрядил одного из офицеров - невысокого пухлячка средних лет. Тот старательно выводил вензеля, но делал он это, по мнению повелителя, невыносимо медленно.
   Так что гонцы выехали отрядом только на утро третьего дня.
   А вскоре после заката к городским воротам подъехали только двое из десятерых отправившихся утром и оба были ранены. Причем один настолько тяжело, что даже врачебное искусство Раксы, не смогло его спасти. Другой смог доложить, что темные эльфы заблокировали Тракт, и прорваться у них не получилось - к Имнаделлу движется огромное войско.
   Весть эта для меня была неприятной, но ожидаемой. Я даже удивился, что темные тянули так долго. Вероятно, мысли эти столь явственно отразились на моей морде что Лаон посмотрев на меня с тоской сказал:
   - Как жаль Рэм, что твое пророчество сбылось так скоро.
   - Иначе быть не могло, - ответил я просто, а про себя подумал, - "Ну, какое же это пророчество!"
   - Ты конечно прав, - посетовал князь.
   У меня создавалось впечатление, что ему просто нужно было с кем-то об этом поговорить, вот только как собеседник я был не самым лучшим вариантом. Так что сразу же после этого состоялся военный совет - князь обсуждал со своими офицерами сложившуюся ситуацию. Собрание сие проходило в тронном зале, где на возвышении и восседал Лаон, выслушивая предложения высших чинов своей армии. Предложения, надо сказать, были толковые, и по результатам князь приказал выставить на всех трех дорогах, ведущих к Нагарату заставы. Не далеко - пары-тройки километров от города вполне достаточно, что бы успеть предупредить гарнизон о надвигающихся силах противника.
   И сделано это было не зря. Три дня спустя, с разницей едва ли в час прискакали воины с двух застав и доложили что и по Тракту, и по старой дороге от Катакама движутся крупные силы темных эльфов. В городе тут же протрубили тревогу и выслали гонцов на третью заставу. Как только все вернулись, городские ворота были заперты и Нагарат приготовился к штурму.
   Кроме того князь незамедлительно выслал большой и хорошо вооруженный отряд гонцов с вестью о выступлении темных к своему королю. Им было очень строго наказано, без задержек возвращаться с ответом. А если подойти к городу не будет никакой возможности, они должны подать сигнал, для чего ночью развести большой костер на вершине горной гряды и в оговоренном месте ждать отряд, который и проведет их внутрь крепостных стен.
   Я же отправил Рита, что бы тот обозревал с башни все окрестности. И с этим заданием он справился как нельзя лучше. Ведь Ракса научила его пользоваться телескопами (так, оказывается, назывались те большие подзорные трубы, что были установлены на башне). Вскоре родич прибежал и сообщил новости - отчасти хорошие, отчасти плохие.
   Плохо было то, что темные действительно шли и было их очень много, но хорошо - что ни лестниц, ни других осадных приспособлений они с собой не несли. Это означало только одно - штурма не будет. По крайней мере, в ближайшее время. О чем я незамедлительно проинформировал Лаона - рад он был несказанно и отменил полную боевую готовность. На стенах и у ворот остались только удвоенные отряды караульных.
   Обе армии темных показались у города после полудня - и словно бы две черных реки выплеснулись они на опушку леса, слившись в один несущий смерть поток. Колонны воинов двигались безупречно - внимательно наблюдая с башни за их маршем, я не заметил, что бы хоть кто-нибудь из эльфов сбился с размеренного шага. Войско было единым организмом, и организм этот, казалось, не могло остановить ни что.
   Мысленно обругав короля людей за глупость (ведь ни чем иным объяснить, то, что сюзерен Лаона решился ввязаться в эльфийскую свару, было невозможно) я обратился к князю, стоявшему тут же на башне:
   - Темных много. Не сладко придется светлым, да и людям, боюсь, тоже не поздоровится.
   Но князь мне не ответил, провожая тягостным взглядом воинов переправлявшихся через реку и уходивших по дороге дальше. А в голове его бродили тяжелые мысли, одна мрачнее другой. Похоже, Лаон тоже прекрасно понимал всю катастрофичность последствий встречи с этой армией.
   Реальные размеры угрозы мы все смогли оценить только на третий день, когда мимо Нагарата проследовали отряды людей, также облаченных во все черное, и показался основной обоз. Очень скоро я сбился со счета - телег и повозок было множество и, оставив это бесполезное занятие, покинул башню, оставив одного из княжеских офицеров в одиночку наблюдать прохождение столь грозной силы.
   Однако далеко не все войско темных прошло мимо. Примерно тысячный отряд обосновался в редколесье - там же где до этого располагались светлые. И я, самым пристальным образом рассматривая их лагерь, как-то не заметил, что бы темных хоть чем-то коробило, жить там же где совсем недавно обитали светлые. Хотя последние, как раз, даже мысли такой для себя не допускали. Об этом следовало поразмыслить, а лучше порасспросить Раксу. Ведь как мне казалось, я имел теперь на это полное право.

36.

   Темная же в эти дни старательно избегала человеческого общества, вероятно не желая своей персоной нервировать князя и офицерский состав. Посему сидела она практически безвылазно в нашей комнате, зарывшись в бумаги, и что-то писала.
   Причем особенно сильно и в течение продолжительного уже времени ее внимания занимал один очень старый свиток (уж, больно потертым выглядел футляр, где тот хранился), но самым странным было, то, что Ракса поспешно сворачивала его при каждом моем появлении. Но, проникнуть в столь ревностно хранимый эльфийкой секрет мне удалось. Просто намериваясь сделать вылазку и посмотреть поближе на расположение темных под городскими стенами, я зашел в комнату не в обычное для меня время - для разведки следовало взять плащ и остальной комплект оружия. Молодой леди не было, но на столе лежал тот самый свиток во всей красе (края его были зафиксированы двумя половинками футляра - так Ракса делала всегда). Внимательно разбирать написанное я не стал, хватило того что крупная надпись в начале гласила "Раксасы", а между группами символов тут и там попадались рисунки явно изображавшие нас - оборотней. Вот только выглядели мы там так, будто нас освежевали и разделали. Зрелище это неприятным холодком передернуло меня, впрочем, мысль, что темные изучали нас так подробно, уже не была потрясением. Да и было это, похоже, очень давно. Я быстро покинул комнату, прихватив все необходимое, уж очень не хотелось столкнуться с Раксой. Не стоило ставить ее в неудобное положение, ведь причины скрывать такой свой интерес к нам у нее, похоже, были. А поразмыслив по ходу над этим, счел, что для лекаря знать как устроены те, кого предстоит лечить очень полезно.
   И видно зря я предполагал, что с отъездом Титуса эльфийская леди потеряет интерес к пыльным свиткам и фолиантам. Не тут-то было - вышло все строго наоборот. Стол, шкаф и все мало-мальски подходящие поверхности в нашей спальне оказались завалены разнообразными документами, которые она притаскивала из библиотеки. Раздражало меня это до крайности - порой даже не куда было поставить кружку и положить бурдюк с вином. И не редко мне приходилось, ворчливо порыкивая просто сбрасывать на пол некоторое количество этой макулатуры. Ракса лишь пожимала плечами, собирая упавшие свитки, похоже, что мое недовольство беспокоило ее постольку поскольку.
   Причиной же столь возмутительного ее поведения стал тот факт, что взаимоотношения наши коренным образом изменились. Она перестала быть только частью моей добычи, но теперь темная леди принадлежала мне во всех смыслах.
   Самое поразительное, что произошло это по ее инициативе. Я лишь смутно догадывался о причинах побудивших высокородную к таким действиям.
   К вечеру того дня когда состоялась дележка сокровищ я решил отпраздновать такое событие и предупредил Раксу что хорошо бы устроить торжественный ужин, то есть приготовить мясо так как нам всем нравилось. Кроме того она заправила редкими пряностями подаваемое к столу вино, а еще выдала всем родичам не стоявшим в карауле по небольшому бурдюку такого вина сверх того. Достался такой бурдючок и мне, хотя аромат пряной жидкости и несколько отличался от того что пили за ужином и что досталось остальным. На мой вопросительный взгляд она беззаботно ответила:
   - Тебе не хватило, но это даже лучше. Вожаку все самое лучшее!
   Не то, что бы я подозревал ее в чем то. Нет. Да и каким-либо ядом питье не пахло, скорее наоборот меня просто таки тянуло сделать глоток. И я не стал расстраивать эльфийку недоверием. А отправившись проверять на ночь посты, прихлебывал на ходу восхитительный напиток.
   Не то что бы я опьянел, этого с оборотнями вообще не происходит, но тело мое наполнилось приятной эйфорией, а по жилам будто бы побежал огонь давно уже не волновавший меня. Я словно бы сбросил с плеч не один десяток лет. Так что расположение духа было просто прекрасное, вот только родичи, которых я обходил на постах, напряженно принюхивались и провожали меня удивленными взглядами. Однако значения этому не придал никакого.
   Впрочем, удивится, мне все же пришлось. Вернувшись в свою комнату, что бы завалиться спать я к большому своему удивлению обнаружил, что кровать моя застелена простынею, в изголовье лежит подушка, а посередине, поджав под себя ноги, сидит закутавшаяся в плащ Ракса. На лице ее было поразительное отрешенно-целеустремленное выражение. Меня конечно нельзя назвать великим оратором, но тут дара речи лишился вовсе. Вот только когда я, молча, приблизился к постели, соображая, что тут лучше сказать, мне в нос ударил резкий, но до невозможности искушающий запах. Источником его было тело темной леди сокрытое под плащом. И тут же одним неуловимо изящным и гибким движением она поднялась на ноги, а черная материя, соскользнувшая с плеч, открыла во всей красе белоснежную наготу ее кожи.
   Я замер в неподвижности, но аромат, исходивший от Раксы, и щекотавший мои ноздри буквально сводил с ума. Повинуясь безотчетному импульсу, прикоснулся к ее груди. Лишь самым краем сознания я отметил, как победоносная улыбка скользнула по губам эльфийки, когда она запустила свои пальцы в мою шерсть - и прикосновение это словно бы обожгло меня. Но какой, же щемящее-сладкой была эта "боль" - и я более ничего не желал в тот момент как обладать ею. Целиком и полностью. Мой мир сократился до размеров этой комнаты, и центом этого мира была она - темная, эльф. Но это уже было не важно.
   Я порывисто обнял ее, иступлено прижав к себе и только сейчас сообразив, что грудь мою защищает портупея с метательными ножами и кинжалами, а на поясе болтается меч. Поспешно освободившись от очень мешавшего сейчас оружия и прочей одежды, поспешил вернуться к Раксе, призывно взиравшей на меня.
   Снова заключив хрупкое тело в своих объятьях, провел кончиком языка по ее шее, и вкус нежной кожи, пьянящий сильнее, чем вино был мне наградой. И насколько необычным, настолько же вожделенным было ощущение, что дарила моим загрубевшим рукам шелковистая нежность ее рук, груди, груди, живота. И так я гладил ее и не мог, да и не хотел остановиться.
   Не хотела этого и она. Теребя пальцами мою шерсть, то и дело с силой вонзая ногти в кожу. И да, словно бы точно знала, где это особенно приятно. А когда, раздвинув дыханием волосы на шее, она до крови укусила меня яркая вспышка наслаждения, подобная сотне молний озарила все мое существо. Ох, как же сладко заструился тот самый телесный яд темных по моим жилам. Она, похоже, точно знала, что это совсем не опасно для меня, а только еще больше распалит мою страсть. Так и вышло.
   Взор мой то и дело застилало наслаждение, но все же иногда я замечал на ее лице странную смесь холодного расчета, нетерпения и предвкушения и лишь в тот миг, когда овладел ею, понял, что мужчины до меня Ракса не знала. Впрочем, это не удивительно по меркам эльфов она была еще практически дитя, но мысль эта в голове моей долго не задержалась. Огонь страсти, полыхавший в крови, вытеснил из сознания все прочие мысли и образы кроме возбуждающего запаха ласкавшего мое обоняние, шелковистой прохлады ее кожи под моими пальцами, да иступленного выражения прекрасного лица перед моими глазами. И не существовало более для нее ни целей, ни средств их достижения - ни что больше не имело значения, был только зов плоти, и ему эльфийка отдалась без остатка.
   Придаваясь любовными утехами, мы не замечали течения времени, лишь сменявшие в рамке окна друг друга созвездия молчаливо свидетельствовали, что прошло много часов. Не раз я приводил ее и поднимался сам к вершине наслаждения, но желание, бушевавшее в нашей крови, было не утолимо. И снова мы дарили ласки, стараясь отдать другому больше чем получал сам. И лишь в предрассветном сумраке Ракса в изнеможении задремала на моей груди.
   Какой же хрупкой и беззащитной была она в этот миг. Холод зимней ночи уже пробрался в комнату, и эльфийка плотнее прильнула ко мне. Старясь не тревожить ее сон, подобрал валявшейся на полу плащ, и укрыл изящные изгибы молодого и сильного тела. Но как, же мне хотелось смотреть на мраморное великолепие ее тела.
   Впрочем, не вся ее кожа имела столь безупречную белизну. В нескольких местах (на спине, сверху между лопаток, на левом предплечье и внизу живота) были черные рисунки - сложные орнаменты, в которые с потрясающим мастерством были вписаны явно эльфийские буквы. Но прочесть их я не мог, похоже, это была тайнопись.
   Я долго рассматривал изящное сплетение линий, которое было на руке. Мне и раньше случалось видеть рисунки на теле, но только у гномов, да и у них такое украшательство себя было редкостью. Но до такой точности и выветренности формы, которая украшала кожу Раксы, гномьим загогулинам было далеко. Неожиданно я пришел к пониманию, что такие же черные рисунки были у всех темных эльфов. По крайней мере, у тех, что не могли уже воспрепятствовать такому изучения их тел. Не то что бы мы нарочно рассматривали их нагишом, но через разрывы одежды несколько раз замечал нечто подобное.
   Эта мысль заставила меня внимательнее присмотреться, и я вдруг понял, что уже видел именно такие буквы темных. Словно яркая вспышка из памяти вынырнул образ - на одной из стен того магического помещения в подвале дворца, строго посередине на камне были вырезаны эти символы, явно по какой-то системе - одни линии шли слева направо, другие сверху вниз. В образованные же квадратики, вписаны неизвестные мне буквы. Причем те, что были на Раксе, располагались в самом низу таблицы и похоже были вырезаны, совсем недавно - в отличие от самых верхних линий, сильно уже потертых, эти значки время, совсем не тронуло.
   С этими мыслями я, наконец, смежил глаза. И как же давно мне не было так хорошо и спокойно. Я был счастлив!

37.

   Сообщать родичам об изменившемся статусе Раксы не было необходимости. Кроме того что мы постоянно обмениваемся мыслями, так еще и запах... Запах безошибочно свидетельствовал всякому оборотню - темная леди отныне моя жена.
   Впрочем, отношение к Раксе не особо изменилось. Все родичи и так уважали ее - она вкусно готовила еду и хорошо лечила раны, да и вообще умела доказать свою полезность, при этом не обидев заносчивостью. Их, конечно, немного удивило произошедшее, но как бы то ни было, а боевые товарищи за меня были рады. "Ну, эльф, так эльф. Хоть так, негоже великому воину одному вековать" - думали они, поскольку обсуждать семейные дела вслух, у нас было не принято. Так что мои старые соратники из самых благих побуждений взяли на себя некоторые мои обязанности.
   Я потому-то так спокойно заснул в объятьях Раксы на исходе той ночи, что Харг мне мысленно доложил - "Спи спокойно вожак, на постах все в порядке". И в последующие ночи, когда ненасытная юность не желала отпускать меня, проверить часовых шел один из стариков.
   Хотя надо признать и я не хотел оставлять ее ни на миг - все существо мое тянулось к этой почти забытой радости. Во мне горел огонь, совсем как в молодости. И я был почти уверен, что виной тому было пряное питье, которое для меня стала готовить Ракса. Ведь даже после нескольких глотков тело наливалось дюжей силой, и эту силу было куда потратить.
   Но более всего страсть мою распалял неотразимый аромат, исходивший от темной леди. Хоть я и обнаружил практически сразу маленький бутылек, который старательно прятала эльфийка - в нем и были те самые духи, что приводили меня в исступление. Но говорить ей не стал - это было уже не важно, да и самому нравилось.
   Но столь безмятежное счастье продлилось не долго - у стен Нагарата встали темные. Пусть на штурм они и не шли, но ведь и требований князю никаких не выдвигали. Они просто были тут. Однако это было вполне достаточно для того чтобы в сердца людей поселился страх, самый мерзкий и выедающий душу - страх неизвестности. И каждый из них искал в окружающем даже малые приметы, способные дать хоть каплю уверенности в завтрашнем дне. Поэтому я каждую ночь, к явному неудовольствию Раксы, снова стал обходить посты, но теперь делал это не только внутри дворца. Не скрываясь, я проходил по городу и поднимался на стены - часовые не спали, я чувствовал, как ждет каждый постовой, что я пройду мимо и тихо скажу: - "Все в порядке". Они верили моим словам: - "Оборотни не могут ошибаться, зверь чует грядущее" - думали они, и это вселяло хоть толику уверенности в их сердца, измученные неопределенностью.
   Ведь если первые пару дней, когда войска темных, во всей своей ужасающей мощи маршировали по дороге мимо городских стен, люди и прибывали в лихорадочной возбужденности - они были готовы биться до смерти. То минуло пять-семь дней и почти все воны князя превратились из отчаянных храбрецов, готовых плечом к плечу ринуться на врага, в людей угрюмых и мрачных - каждый теперь был погружен в свои не веселые мысли. Даже столь любимое всеми занятие как попойки, более не сопровождались пением, разухабистой похвальбой и дружескими шутками. Драки, и те сошли на нет. Солдаты и офицеры пили в тягостном молчании, и каждый старался залить в себя достаточно для того чтобы провалиться в спасительное беспамятство. Поскольку уж в чем, а вине и пиве недостатка не было. Бочки с хмельным содержимым, запасенным на всю военную компанию, не стали отправлять обратно в Мавен - смысл возить туда-сюда. Так что заглушить тоску-печаль было чем.
   А вот с провиантом дела обстояли куда хуже. Да, пред самой осадой, из вотчины князя большой обоз с продуктами, конечно, пришел и даже лишние рты - раненные и часть обозников (Лаон и повара своего отослал) были отправлены домой, но как бы то ни было, а припасов явно не доставало для долгой осады. В этой связи каждый паек урезали на треть, будь то офицер, солдат или обозник. А также пустили под нож самых слабых лошадей - не стоило попусту тратить фураж, да и войску нужно было мясо.
   Все эти треволнения самым пагубным образом сказались на здоровье князя. Его стали мучить сильные желудочные боли. Так что даже вином заглушить мрачные мысли Лаон не мог. Впрочем, надо отдать Раксе должное, телесные страдания человеческого правителя она достаточно быстро облегчила. Он безропотно ел те жидкие похлебки и каши, что эльфийка для него готовила (пусть и без молока, взять то его было негде), и еще сведущая в лекарстве темная давала князю разные отвары и снадобья. Князь даже с каким-то нетерпением ожидал каждого вечера, ведь тогда он получал кружку макового отвара. Похоже, что возможность уйти от тягостных мыслей, погрузившись в сон без сновидений, все больше прельщала его.
   А в один из дней Ракса попросила проводить ее, вручив мне при этом большущую переметную сумку, еще одну, но меньшую, взяла сама. Целью нашей, оказался тот самый закоулок у городской стены, куда она уже однажды (а может и не раз) наведывалась. Там в большом подвальном помещении, заставленном, полками и стеллажами был склад. С порога же мне в нос ударил сильный запах несчетного разнообразия пряных трав и минералов - я даже несколько раз чихнул. На полках покоились связки растений, бутыли и ящики. Эльфийка, заметив, как я недовольно морщу нос, стала быстро складывать по нашим сумкам то, что хранилось на полках и стеллажах. А словно бы для того чтобы развлечь меня беседой, завела не относящийся к делу разговор:
   - Рэм, видишь какие древние стены?
   Я утвердительно рыкнул, и она продолжила:
   - Нагарат стоит две тысячи лет, и две тысячи лет мой род правит здесь! Мастерство же наших подданных известно всему миру! И даже в тех землях, о которых ни один оборотень и слыхом не слыхивал!
   - Ну? - не определенно произнес я. Во мне шевельнулось любопытство, на что это темная леди так явно намекает.
   - Ты любишь золото, Рем? - глядя мне прямо в глаза, спросила Ракса, но я промолчал. Не дождавшись ответа, она сделала шаг к стене и, проведя по ней рукой, с вызовом продолжила, - Или ты правда, думаешь, что в столь славном и древнем городе было так мало сокровищ?
   - Не продолжай! - грубо оборвал я ее речи, - Мне не нужно знать этого! И князю не вздумай говорить!
   От моего окрика она замерла на месте, а в душе ее всколыхнулся безотчетный страх. Пожалуй, следовало объяснить причину такой реакции и то, что намек мне понятен, так что я продолжил уже спокойнее:
   - Забрать это золото с собой будет все равно не возможно, но алчность многих людей приводила к погибели. Для нас же золото не самоцель - это только средство, что позволит клану с десяток лет не знать голода ни при каких обстоятельствах. И что бы ты ни хотела взять в том тайнике, пусть вместе с золотом там и остается. Оно не стоит наших жизней.
   Эльфийка двинулась ко мне, бросив еще один короткий взгляд на, казалось бы, монолитную стену. Далее она наполняла сумки, не проронив ни слова и, похоже, это занятие успокоило ее - исчезли даже малейшие признаки напряжения, да и мысли потекли по другому руслу - она снова что-то обдумывала. Знать бы, во что мне выльются эти размышления?
   Хотя в нашем сближении были и полюсы, кроме очевидных моментов. Я многое узнал о темных - как бы в будущем не сложились обстоятельства, а такого опасного врага следовало знать получше.
   Когда я спросил, почему это ее "родня" так спокойно встала лагерем на месте стана светлых, но сами светлые даже и не подумали занять Нагарат? Ракса хмыкнув, и в привычной манере отвернулась, гася улыбку, а серьезно посмотрев мне в глаза, произнесла:
   - Место удобное, подготовленное уже. Зачем искать другое? И какая разница, что там жили светлые, сейчас же их нет!
   - Но светлые. Они ведь в Нагарат не пошли? - не унимался я.
   - Светлые больно часто стали делать глупости из эстетических соображений, - с не доброй улыбкой ядовито процедила она, а устремив взгляд в никуда, с пренебрежением прибавила: - Лучше бы разнообразием родовых линий озаботились, а то, видишь ли, "чистота крови"...
   Этого я уже не понял, но похоже на мое понимание она и не рассчитывала.
   В другой раз, обнимая ее после любовных утех, я решился-таки задать давно мучавший меня вопрос:
   - Как так случилось, что ты одна во всем городе выжила?
   Тело ее мгновенно напряглось, а блаженное до этого момента выражения лица, застыло бесстрастной маской. Резко высвободившись из моих объятий эльфийка села, а еще мгновение спустя поднялась и, скрестив руки на груди, подошла к окну. Она долго смотрела в темноту. Я не торопил. Не поворачиваясь, Ракса напряглась всем телом и, передернув плечами, наконец, ответила:
   - Я поддалась слабости. Мне стало жаль расставаться с жизнью. Я видела так мало! - голос звучал отрешено, каждая фраза падала как камень, а последние слова девушка будто выплюнула, столько в них было горечи и злости.
   Вдруг плечи опустились, и она оперлась о подоконник, словно силы покинули ее. Я хотел было броситься и подхватить, но темная заговорила вновь, вот только мне показалось, что она говорит о неодушевленном предмете:
   - Да, что еще взять с неудачной попытки. Проблемный материал, - прибавила она, глубоко вздохнув, так как будто слова эти все объясняли.
   Вот только понять я ничего не мог и после долгой паузы, вероятно сообразив, что произнесенная ей фраза для меня пустой звук Ракса, полным горечи голосом пояснила:
   - Мое рождение было ошибкой. Но родителям и даже Совету Крови стало очевидно это не сразу. Однако время на обучения уже было затрачено... - продолжать она не смогла.
   Поднявшись с постели, я подошел и обнял за плечи - какой же хрупкой и беззащитной была эльфийка в этот момент. Ну а от моего прикосновения ее тело стала бить мелкая дрожь, и подкосились ноги. Подхватив на руки, отнес Раксу на наше ложе (я сдвинул обе кровати вместе) и заставил сделать из моей фляжки несколько глотков того пряного вина что последние несколько дней она готовила для меня. Хоть в глубине души и шевельнулось сомнение - пойдет ли ей на пользу этот напиток. Похоже, что вреда точно не принес - дрожь утихла и девушка расслабилась. Так что я лег рядом и прижал к себе почти заледеневшее тело, и она прильнула ко мне.
   Не знаю, что было тому причиной - магический напиток или желание молодой души доказать что выжила она не зря, но кожа ее вскоре потеплела и темная одарив меня призывным взглядом запечатлела на шее сладостный укус. Я был не против.

38.

   Вереницей тянулись безрадостные дни, и люди, столь близко наблюдавшие темных, пребывали во все более мрачном расположении духа. Да и запасы таяли с каждым днем, знали об этом все. И понятно, что знание это тоже не прибавляло уверенности в завтрашнем дне.
   Что бы хоть чем то порадовать осажденных, родичи мои, да и я сам регулярно делали вылазки за городские стены. Для нас стало негласным правилом по возвращении принести хоть какую-то добычу. Чаще всего это был кабан или олень, но случалось и лошадь темных (лишившаяся седока), были тем приварком, что вносили мои воины в общий котел.
   Так минули те две недели, что отвел князь для возвращения гонцам, которых посылал к своему сюзерену. По приказу Лаона на башне выставили постоянный пост, и кто-то из солдат день и ночь неотрывно наблюдал за тем местом, где должны были подать сигнал по возвращении посланцы.
   Но проходило время - солнце свершало неизменный свой путь, но благословенный дым не поднимался над лесом - сигнала не было. И день ото дня все возрастало беспокойство человеческого правителя, да и всего войска тоже. Ведь ни что так не подрывает боевой дух, как полная неизвестность. Она одна способна победить даже самое сильное войско.
   Еще семь раз солнце пересекло небосвод, но ожидания оказались бесплодны. Отряд так и не появился.
   Хотя оставалась еще призрачная надежда, что гонцов просто перехватили на обратном пути. Так что князь обратился с просьбой послать и кого-нибудь из моих на разведку, а если будет возможность доставить-таки королю весть об осаде Нагарата.
   По моему разумению это должен был быть сильный и опытный воин, но главное, чтобы он мог сохранять хладнокровие в любой ситуации - так что мой выбор пал на Харга. Мой старый боевой товарищ и соратник обладал всеми необходимыми качествами. Не раз он выходил победителем из не равных сражений, если не силой так хитростью. Но самое главное что, ни какой азарт и предвкушение сватки не могли заставить старого Харга выдать себя. Осторожность его, могла сравниться разве что, с его смелостью.
   Сборы были не долгие - оружие, да рюкзак с самым необходимым. Там был небольшой запас провизии, а еще лечебные мази и ветошь для перевязки - этим снабдила Ракса. И в предрассветных сумерках, когда ни мы, ни темные видеть толком не можем (но у нас есть нос), родич покинул город, через потайной ход указанный эльфийкой. Я проводил его до переправы через реку, где была застава темных. На всякий случай.
   Сам же под прикрытием леса поднялся по склону горы к укрепленному замку. К тому, что раньше защищал исполинскую плотину, разрушенную нами. В нем снова был большой гарнизон. Впрочем, некоторое количество темных оставалось в этой крепости на протяжении всего времени нашего пребывания здесь. Еще мне удалось заметить, что на уступах скалы нас самой дорогой эльфы устанавливают огнеметные машины, снятые, по всей видимости, со стен горного замка. То, что машины были там, я знал доподлинно, светлые проверили это на собственной шкуре, когда попытались взять эту крепость штурмом. Не повторять эту глупость у них ума хватило, так что небольшой отряд темных, может быть сотня, оказались заперты там. И мы, и солдаты князя несколько раз перехватывали лазутчиков, но рассчитывать на, то что ни кто не прошел было не разумно.
   С первыми лучами рассвета я углубился в лес, где еще совсем недавно мы охотились с князем. Впрочем, сейчас я не столь придирчиво выбирал дичь - мясо и ладно. И после недолгих поисков завалил копьем достаточно крупного кабанчика. Быстренько выпотрошив его, я утолил голод. А найдя подходящее место схоронился вместе с добычей до вчера. Не имело смысла лишний раз рисковать, пытаясь вернуться в город засветло. Зимние дни коротки, да и отдых мне не мешал, поскольку выспаться ночами давно уже не удавалось.
   Возвращение, да еще не с пустыми руками было встречено с воодушевлением. Лаон заметно повеселел, а старшие офицеры при всякой возможности так и курсировали мимо кухни, то и дело, пытаясь заглянуть туда, пока Ракса была занята приготовлением ужина. Не густая, но наваристая похлебка на свежем мясе была приятным разнообразием унылому и достаточно скудному их рациону. Темная постаралась на славу бульон, обильно сдобренный специями, быстро притупляя чувство голода, давал долгую сытость.
   Так что вылазки для разведки и охоты стали частыми - раз в два-три дня. Но как бы то ни было, а с определенным риском это было сопряжено. Часто родичи мои приносили не только дичь, но и свежие раны от эльфийского оружия на своих телах. Однажды это был отравленный клинок, но надо отдать должное лекарскому искусству и знаниям Раксы - будучи хорошо знакомой с природой того яда, которым соплеменники ее обычно смазывают лезвие, противоядие для Вага нашлось быстро.
   Мы-то были при деле, да и положение, на мой взгляд, пока не было критическим, но вот людей зрелище темных под стенами удручало с каждым днем все больше. И дней этих было много - лишь на исходе третьей недели вернулся Харг.
   Заметно исхудавший он был несколько раз не глубоко ранен. И даже до того как родич мне мысленно передал все подробности путешествия, я уже понимал что было оно тяжелым и опасным. А увидев все, его глазами удостоверился, что самые худшие мои подозрения оказались верными.
   Я видел со стороны себя и как мы расстались у переправы. А дальше он крадучись направился вглубь земель темных, избегая дорог - лесные тропы были надежнее. Хотя как бы то ни было, а выходить к проезжей части все же приходилось. Но следы говорили мало, вернее слишком много - слишком много было следов темных, а, то, что оставили на земле светлые, можно было лишь едва различить. Однако вскоре стали попадаться явные свидетельства недавних стычек и, очень похоже, что победителями из них выходили не светлые. Тут и там встречались пепелища или свежие могильники, а вокруг пусть единично, но все, же были, детали амуниции и оружие. Вот только темным это все не принадлежало. Тот, кто победил в первую очередь заботится о своих, а там уж как получится.
   Но это все были эльфы - князя, меня, а значит и Харга, сейчас интересовали только люди. Так что родич продвигался дальше на север, вслед за дорогой забирая все больше забирая к востоку. И путь этот все чаще пересекал обширные безлесные пространства, которые до войны были плодородными полями, богатыми садами и виноградниками. Жили здесь люди, подданные темных лордов, потому что каждый раз над этими угодьями обязательно возвышался замок или даже город подобный Нагарату. Но деревни и хутора пришли в запустение, а подходить к ближе к каменным укреплениям, мой старый товарищ не стал. Это было опасно и бессмысленно.
   Наконец Харг нашел то, что искал. Более или менее.
   На обширном поле, или вернее луговине, полого спускавшейся от гряды холмов, по которой шла дорога к небольшой, почти заболоченной речушке, виднелись явные следы грандиозного сражения. Тщательно все, обследовав, родич понял, что темные бились здесь с людьми и светлыми. Тут и там в неприметных ложбинках и низинах попадались трупы уже объеденные дикие животные - не особенно старались победители оказать последние почести противнику. Да конечно тела все же в массе своей погребли или сожгли, но это скорее для того что бы ни допустить распространения заразы. Ведь с приходом тепла такое количество разлагающейся плоти может послужить отличным рассадником всяких болезней. Об этом знали даже мы - оборотни, что уж говорить о темных. Однако неубранных покойников было предостаточно, что бы судить о численности армий вступивших здесь в противоборство.
   Все это явственно свидетельствовало, что и месяца еще не минуло, как войско людей и светлых потерпело здесь сокрушительно поражение. На земле были явственно видны отпечатки ног, копыт, колес. А на брошенных телах были рубленные и колотые раны, проломлены черепа, иногда виднелись торчащие стрелы. Да и разнообразных доспехов и оружия попадалось много. Менее всего, похоже, темных заинтересовала амуниция людей.
   Но требовались неопровержимые доказательства, резонно предположив, что одних слов может быть мало Харг устремился на поиски того, что точно послужит подтверждением его слов. Ничего из железа тащить родичу не хотелось, и он стал разыскивать более подходящий артефакт. Глубоко в густых лесных зарослях, что ограничивали луговину с правой стороны, он нашел то, что искал. Это был мертвый знаменосец войск короля, он лежал придавленный трупом лошади, из его груди, так же как и из бочины животного торчали стрелы темных эльфов. Было, похоже, что пронзенного насквозь человека, обезумевшая от боли коняга вынесла с поля боя. Но эльфы не промахиваются и вскоре от потери крови лошадь пала, придавив собой бездыханное тело своего седока. Заморачиваться с погребением родич не стал, рыть мерзлую землю пустая трата времени, да и лесным хищникам будет, чем поживиться. Он только сорвал с древка, закрепленного за спиной бедняги, королевское знамя. Это свидетельство поражения людей было бесспорным, ведь у победителей всегда достанет времени найти и собрать знамена и достойно похоронить знаменосца.
   Так что, утолив голод кониной, Харг пустился в обратный путь.
   Но как не осторожен был родич, удача все, же изменила ему и на патруль темных он таки напоролся. Даже для сильного и опытного оборотня пеший отряд из полутора десятка эльфов представлял серьезную угрозу, так, не без потерь, отбив первую яростную атаку, соплеменник мой пустился бежать. Хотя из нанесенных ран (глубоких и не очень) и капала кровь, но выследить по этому следу Харга, к счастью, не удалось. Не умели эльфы так хорошо идти по следу, а едва оторвавшись от погони, родич мой наскоро перевязал раны, что бы даже алые капли на лежавшем кое-где снегу не могли указать направление.
   После этого инцидента Харг предпочитал передвигаться только ночью, что еще больше задержало его возвращение. А представ пред князем, он вручил человеку окровавленное королевское знамя со словами:
   - Помощи не будет, Ваш король не придет! Войско его рассеяно, да и жив ли он сам мне не известно.
   Сжимая побелевшими пальцами эту тряпицу - символ былого величия людей, Лаон поднял на меня беспомощный взгляд и еле слышно спросил:
   - Что делать то будем, Рем?
   - Будем пробиваться! - коротко ответил я.

39.

   Хоть родич мой и пришел с рассветом, но часовые быстро разнесли эту весть по всему городу. Так что к полудню Нагарат гудел, как растревоженный улей - все хотели знать какие вести он принес.
   Князя же перспектива сообщить своим воинам, что помощи не будет, явно его не радовала. И что бы скрыть свою полнейшую растерянность, Лаон поднялся на башню. Я последовал за ним. Много ступенек вело на самый верх, и мы долго шли в тягостном молчании.
   В голове мой постепенно родился план, хотя у этого плана и был существенный недостаток. Я отлично представлял, как можно будет вывести из окружения моих родичей, Раксу и князя, но вот спасти все войско было совершенно не реально. И как сообщить об этом человеческому правителю не знал.
   Только мы вышли на верхнюю площадку, Лаон опередил меня:
   - Я не оставлю своих людей! - порывисто сказал он, затруднив тем самым положение еще больше.
   - Тогда самым разумным будет отдать приказ, что бы всем выдали по большой чарке вина, - молвил я, указав на солдата, наблюдавшего через телескоп за округой.
   - Ты прав, - ответил Лаон мне, а вояку отправил с этим распоряжением к своим офицерам.
   Когда же его шаги стихли на лестнице, грустно посетовал:
   - Пусть хотя бы еще сегодня у них будет надежда!
   - Тогда надо думать, но делать это лучше будет уже завтра. Утром следует собрать военный совет! И пусть каждый выскажет свое мнение.
   - Да так лучше, - тихо сказал князь, и сегодня мы к этой теме более не возвращались.
   И как бы ни было холодно (злой зимний ветер яростно трепал нашу одежду) на башне проторчали до самого заката. Я показал человеку, как управляться с телескопом и Лаон с пристрастием рассматривал все и вся. Немало времени он уделил изучению лагеря темных, но куда больший интерес вызвали огнеметные машины, установленные над дорогой у переправы.
   Спустившиеся сумерки заставили нас вернуться в жилую часть дворца. Князь изрядно продрог, но заметил это только сейчас. К счастью нас уже ожидал горячий ужин, пусть и не слишком сытный, но с большим количеством сдобренного специями вина. Пряные травы хорошо притупляли голод, и Ракса давно уже раздала их в достаточном количестве всем кашеварам. Не мучимые голодом люди были куда спокойнее, и это позволяло сохранить хоть какую-то дисциплину.
   А заметив, в каком состоянии, прибывает Лаон темная выдала ему двойную порцию успокоительного питья еще за ужином и он, сопровождаемый Вагом отправился спать в наудивление благодушном расположении духа, сражу же после трапезы. А тому из своих старых соратников - Рору, что был самым немногословным (даже по меркам оборотня) доверил ночью обходить посты. На приветствие он ответить, конечно, мог, но вот пытаться допытываться у него какие вести принес родич, было дело бесполезное. Этот лишнего он не сболтнет.
   По той причине что мы оборотни отличаемся, скажем прямо, весьма сомнительным достоинством - врать не умеем, а расстраивать людей раньше времени совсем не хотелось, я сразу же после ужина направился в спальню. Ракса неотступно следовала за мной. А выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Так и вышло. Как только закрылась дверь, я подвергся очень обстоятельному допросу - что видел Харг и какие новости принес. Увиливать не стал да, в общем, и не собирался и обрисовал ситуацию на чистоту.
   После чего эльфийка с горящими глазами сообщила, что у нее есть план и со словами: - "Сейчас я тебе все расскажу, Рэм" полезла в глубины шкафа. Оттуда лавиной посыпались разного рода свитки в футлярах и без них. Наконец Ракса победоносно вытащила большую и старую карту. Раскатав ее на кровати, на которую лечь я еще не успел, она принялась рассказывать с горячностью не свойственной эльфам подробности своего плана:
   - Ты знаешь, почему нас до сих пор не штурмуют? - с вызовом спросила темная и, не дождавшись ответа, продолжила, очертив пальцем на карте, район, где стоял Имнаделл - Потому что именно сейчас светлые получают по заслугам! И я абсолютно уверена, что если не уже, так в самое ближайшее время начнется штурм логова этих подлых змей. И будь уверен - город падет!
   Последнюю фразу она произнесла со страстным предвкушением.
   - Но пока этого не произошло у нас есть шанс проскочить незамеченными, - и ее палец заскользил по карте, а я проследил направление, - Ты думаешь мимо Нагарата прошли большие войска? О нет! - прибавила она с недобрым смехом, - Армия, конечно, была велика, но Лорда Катакама там не было. Мне ли не знать его флагов. А силы, которыми он располагает, весьма внушительны. И все они, похоже, под стенами светлых. Но попасть туда, не миновав нас, они могли только в одном случае - прошли по старой дороге!
   Не сдержавшись, я порывисто возразил:
   - Там не было дороги, мои разведчики ее не видели. Врет твоя старая карта!
   - Да карта старая, но она не врет, - с ледяной сладостью в голосе ответила Ракса, - Восстановить дорогу, что проложили темные хоть тысячу лет назад, большого труда не составит. Потому то и разведчикам твоим досталось. Чтобы лишнего не увидели! Как видишь, - она постучала пальцем по линии на рисунке, - Эта дорога выходит на Тракт недалеко от Имнаделла, а там уж и до Мавена рукой подать. Не думаю, что стоит опасаться особых препятствий на пути, так посты да небольшие заставы.
   Но на этом воодушевление эльфийки кончилось, и она замолчала. Простояв с минуту, устремивши взгляд на наше теперешнее пристанище, нехотя добавила:
   - А вот как незаметно покинуть город я не знаю. Ведь если будет погоня нам не уйти точно.
   - Хорошо. Ты сможешь это все рассказать завтра на военном совете. А пока нам следует отдохнуть.
   - Н-да, - без особого энтузиазма протянула темная, - Отдых это как раз то, что нужно.
   Быстренько скатав и переложив на стол карту, она, не мешкая, скинула одежду и забралась в постель. Я потушил свет и тоже улегся. Вскоре мы оба погрузились в сон. Хотя спокойным он не был - всю ночь Ракса беспрестанно возилась, то и дело, меняя положение тела, похоже, умиротворения ночной отдых ей не принес. Так что поднялась эльфийка до рассвета.
   Совершив утреннее омовение, темная покинула комнату, и вскоре я услышал едва различимое бряцанье посуды и запах приготовляемой пищи. Тем лучше - и народ будет, чем покормить и она успокоится.
   Князь же с подъемом припозднился, я уже сменил родича, а Ракса принесла завтрак в покои правителя, когда тот вылез из постели. Однако долгий отдых пошел ему на пользу - выглядел он куда лучше и спокойнее чем накануне. Покончив с трапезой, Лаон стал не торопясь одеваться, делать это приходилось без посторонней помощи, поскольку денщика своего он отослал в Мавен вместе с секретарем и поваром.
   И как бы князь не оттягивал этот момент, но около десяти мы втроем (я, Харг и Лаон) вошли в тронный зал. Там уже некоторое время ожидали старшие офицеры - аристократы Мавена. Вот только вынужденное ожидание накалило и без того нервную обстановку - движения людей были излишне порывистыми, да и все помещение наполнял запах едва скрываемого волнения. Правитель с деланным спокойствием прошел к возвышению, и только обстоятельно устроившись в высоком кресле, поприветствовал собравшихся, начав тем самым военный совет.
   Без всякого предисловия Лаон объявил, что помощи им ждать неоткуда, поскольку войска короля и светлых эльфов разбиты на голову. В доказательство чего предъявил переданное Харгом знамя. Так же офицеры еще и выслушали рассказ родича.
   Такие вести как громом поразили собравшихся - повисла тягостное молчание, которое был вынужден нарушить сам князь:
   - Друзья мои! - произнес тот ободрительным тоном, - Я выслушаю любые предложения. ЛЮБЫЕ! - с нажимом подчеркнул он, понуждая жестом высказываться.
   Но предложений не было. Никаких. Высшие офицеры прибывали в растерянности, так что слово взял я:
   - План есть у Раксы. Если вы готовы выслушать эльфа, она может рассказать!
   - Да мы готовы ее слушать! - незамедлительно отозвался Лаон, с призрачной надеждой в голосе.
   Положение было таково, что уже не имело значение, что Ракса темная - жить то хотели все! Я подошел и распахнул парадные двери тронного зала, сразу же за ними на небольшом диванчике, располагающемся в нише, сидела моя жена, и спокойно сжимая в руках карту, ожидала приглашения с истинно эльфийской невозмутимостью. Поскольку улучив с утра момент, я без свидетелей объяснил, что она должна будет чуть погодя последовать за нами на военный совет, но внутрь пока не позову не заходить. И Ракса выполнила это все в точности.
   Да и вошла она, излучая безграничное чувство собственного достоинства и даже где-то надменности. Разложив карту на одном из столов, все еще стоящих здесь, темная не обращаясь, ни к кому конкретно покровительственно произнесла, указывая на Имнаделл:
   - Взгляните сюда.
   Офицеры подошли к столу вплотную, но тут же потеснились, освободив лучшее место для князя, покинувшего свое место на возвышении. Уж лучше видеть собственными глазами!
   И леди Джейракса поведала людям, жадно ловившим каждое слово, все то что говорила вчера мне. Впрочем, никакой горячности в тоне ее не было и в помине - высокородная вещала сакральные истины для недостойного сброда. Впрочем, людям это было неважно! В их сердцах затеплилась слабая надежда на спасение. Но расцвести ей, было не суждено, последние слова Раксы: - "Но я не знаю, как незаметно покинуть город", снова повергли всех в глубочайшее уныние. Лаон испытующе заглядывал в лица своих аристократов в поисках ответа, но те лишь отводили глаза. Сказать им было нечего.
   - Идея есть у меня, - в полной тишине произнес я.

40.

   Мне показалось, что слова как, будто на мгновение повисли в воздухе, а потом заметались под высокими сводами, задевая своими "осколками" собравшихся. На лицах их отразилась целая гамма чувств - безудержная радость сменялась недоверием, опасением, безотчетным страхом (мало ли что предложит зверь), но, в конце концов, все невысказанные вопросы обратились надеждой. Даже Ракса невольно подалась вперед в ожидании моих слов. Слушать они были готовы!
   - Все не выйдут, об этом и думать нечего! - сходу заявил я, сразу же рассевая напрасные надежды, - Но если разделить силы и сделать отвлекающий маневр - один отряд нанесет удар по темным, то другой, меньший отряд сможет прорваться. Шансы есть у двух сотен. Не больше, - резюмировал я, и в зале снова повисла гнетущая тишина.
   Тягостное молчание нарушил главнокомандующий - Димар, старший из офицеров Лаона, не только по должности, но и по возрасту. Благородный рыцарь был, пожалуй, постарше самого князя.
   - Мы не можем положить две трети армии здесь. Нужен другой выход, - его слова дружно поддержали другие и, даже Лаон одобрительно стал качать головой.
   Когда гвалт стих, я продолжил, не повышая голоса:
   - Другого нет. И если пожалеть треть, мы поляжем здесь все. Если не от мечей темных так от голода точно.
   И люди снова разразились протестами, но уже тише. Князь же, пристально посмотрев на меня, поднял руку, призывая к тишине, сказал:
   - Говори все как есть. А там уж обсудим.
   - Добро, Ваша Светлость! - согласился я и стал рассказывать, - Днем идти бессмысленно, при свете ни как не удастся скрыть, что войско разделилось. Но не рассчитывайте, что ночью удастся прорваться всем. Темные видят ночью не хуже чем днем, а может и получше, - с этими словами мотнул головой в сторону Раксы и та утвердительно кивнула в ответ, - Но через три дня будет новолуние, а может и с погодой повезет. Хорошо, коли за тучами не будет звезд не видать и тогда темных можно будет ослепить, если огонь будет побольше, да поярче. А дым погуще прикроет отход отряда. Но те, кто останется должны быть готовы умереть и умереть достойно - не дрогнув и не побежав. Тогда у тех, кто уйдет в запасе будет хотя бы день. И если вы согласитесь с моим планом, то я и трое моих родичей возглавим атаку.
   Стоило мне только замолчать, снова разразился протестующий гвалт. Рыцари шумели, высказывая свои варианты. Ладно, им хватило ума не предлагать прорываться днем - жива еще была в памяти попытка темных, сделавших такую глупость. Но как бы то ни было моя идея разделить войско была для них не приемлема. И потихоньку люди начали сходиться к мысли самой темной и безлунной ночью ломануться всей армией по узкой дамбе, а там уж и на старую дорогу пробиться.
   Однако, пыл их охладила Ракса. Она словно бы невзначай задела большой подсвечник, стоящий на соседнем столе и тот с грохотом рухнул на пол. От неожиданности голоса стихли, а взгляды устремились на нее. Похоже, этого эльфийка и добивалась, поскольку расправив плечи и заложив руки за спину, произнесла:
   - Благородные рыцари! Эльфы живут долго и всю свою долгую жизнь те из них кому выпала судьба воина учатся сражаться. Меч становится продолжением руки, а стрела всегда летит туда, куда велит разум. Вам просто не выстоять!
   Безжалостная холодность слов темной снова тяжелым камнем "придавила" людей. И в гробовой тишине я, тщательно подбирая слова, начал еще раз:
   - Ваша Светлость и вы, благородные рыцари. Нас много, что бы незаметно ускользнуть под покровом ночи, нас мало, что бы силой прорвать осаду. Тяжелой пехоте темных не трудно будет прижать наше войско к реке и сбросить в воду. А тех, кому все же удастся вырваться на старую дорогу, догонит эльфийская конница. Лягут все, - с нажимом произнес последние слова, стараясь донести абсурдность их плана до них самих, возражений в этот раз не последовало, и я продолжил, взывая уже не к разуму, а к чувствам - Шанс будет. Но только если одни со всей возможной смелостью ударят по темным, оттянув на себя внимание, яростной атакой и смешав ряды противника, позволят другим уйти незамеченными. Докажите небесам что у людей достанет храбрости ценой своих жизней спасти жизни товарищей!
   Последнюю фразу я намерено бросил в лицо Димару. Он принял мой вызов и, вскинув голову, ответил:
   - У людей достанет храбрости, я уверен. Но приказывать никому не буду. Это дело добровольное. Я пойду за тобой, Рэм! - на это и был мой расчет.
   На том и порешили. С какой-то спокойной отрешенностью к командиру присоединись еще двое, тоже уже не молодых офицера. Лаон горячо поблагодарил их и пообещал, что такой подвиг забыт никогда не будет. Странный все же люди народ.
   Часа через два после начала военного совета князь со своими аристократами отправился к народу (хоть время полудня уже миновало, о еде никто из них и не думал). Ведь предстояла не легкая задача - объявить, что великое войско потерпело поражение и теперь им самим предстоит решать, кто может еще и будет жить, а кто неизбежно умрет. И я, и Харг последовали за человеческим правителем, Ракса стоящая неподвижно как статуя проводила меня тяжелым взглядом.
   На ступеньках дворца глашатае затрубили сбор, хотя площадь и так была уже запружена народом. Все кто был не в карауле, похоже, были здесь.
   Лаон держался достойно, голос его ни разу не сорвался, хотя он из всех сил напрягал связки, что бы перекрыть все возрастающий гул толпы. В конце же князь повторил мои слова:
   - Докажем небесам что у людей достанет храбрости ценой своих жизней спасти жизни товарищей!
   В ответ же сотни глоток в разнобой закричали: "Докажем!" и площадь потонула в оглушающем шуме. Потом слово взял Димар, воздев руку к небу, он дождался пока гомонящая толпа, несколько успокоится, а указав на нас с родичем, офицер прокричал в толпу:
   - Нас поведут волки, и сам пойду за их вожаком! Кто последует за нами на встречу со смертью, в бой ради жизни! - солдаты заворожено слушали своего командира и в наступившей тишине тот провозгласил, - Выбирайте мудро! Жить должны те, кому есть ради чего вернуться!
   И снова всех накрыл неимоверный гвалт. Люди стали разбиваться на небольшие группки, которые потом слились в два больших скопления разного размера - одно в два раза больше другого. После чего князь объявил, что все получат двойной паек, а те, кому не идти ночью в караул еще и двойную норму выпивки. Экономить было уже бессмысленно, да и солдатам было что "отпраздновать" кто-то, молча пил за долгую жизнь, а кто-то заранее старался отметить повеселее поминки.
   Ракса тоже расстаралась с ужином. Но, похоже, зазря - Лаон едва притронулся к еде, несмотря на, то что обед он пропустил. Да и офицеры тоже не особо налегали на угощение. Тем лучше - нам с родичами больше досталось. Даже такая вещь как неминуемая смерть не может испортить оборотню аппетит.
   Вот только и сама эльфийка почти ничего ни съела. Во время всей трапезы просто-таки буравила меня взглядом. И я понимал, что взгляд этот, ой, не к добру.
   Трапеза изрядно затянулась, впрочем, дворяне Мавена налегали в основном на выпивку, дабы прогнать тяжелые мысли. Лаон тоже набрался, так что мне пришлось не только сопровождать его в опочивальню, но и деликатно поддерживать под локоть, дабы тот не рухнул в коридоре. Офицеров, которые были в не лучшем состоянии, по комнатам отвели мои родичи.
   Наконец и мы с Раксой отправились к себе. Как только закрылась дверь нашей спальни, эльфийка выпалила (вот уж не ожидал от нее такой бурной реакции):
   - Как ты мог вызваться? Это же неминуемая смерть. Мы оба это знаем. А вожак должен жить и вести за собой клан! - ярость, смешенная с обидой, буквально кипела в ней.
   - У клана есть новый вожак, а я стар и уже устал тащить на своих плечах это бремя, - мой голос звучал спокойно, но тон не предполагал никаких возражений, Однако, и это не смерило бурю бушевавшую в душе темной леди. Делать было нечего, стал объяснять - Еще десять-пятнадцать лет и я одряхлею, силы покинут меня. А немощной развалине нечего делать в клане. Ты не думай мы не выгоняем таких, но в голодную зиму любой старик доживший до того сам уйдет, дабы не отнимать пищу у детей и женщин. Так что для меня самого, как и для Харга, Рора и Мава это лучший выход. Да и немыслимо мне оставить своих соратников, которых знаю всю жизнь и большую часть этой жизни водил их в бой. Поведу и сейчас. Ведь если что-то пойдет не так родичи мои вряд ли сумеют перестроить атаку, хоть они и многоопытные воины!
   Я пристально посмотрел на девушку и вкрадчиво спросил:
   - И вот скажи мне сама, что лучше - умереть, упиваясь битвой, бок обок с друзьями в расцвете лет или немощным и больным стариком от голода в холодном лесу? Скажи мне, эльф?
   - Упоение битвой ни с чем несравнимо! - это прозвучало как безоговорочное согласие, однако было лишь маневром перед новым наступлением. И Ракса разразилась тирадой, разящей не хуже ее стрел. Сколь же упорно желала эльфийка изменить мое решение, - Но и ты не знаешь всего! Мы оказались совместимы, и я понесла дитя. Ты будешь отцом, Рэм!
   - Я знаю это. И знаю давно. Может раньше, чем ты сама поняла, я уже чувствовал это, - и, подтверждая последние слова, легонько постукал пальцем себе по носу, - Знают о том и все родичи. Любой оборотень в состоянии по запаху распознать родню до седьмого колена. Тебя и наше дитя не оставят и примут в клан. Если того пожелаешь, но это твой город, а легионы под стенами твое племя. Ты вольна остаться, - добавил я, предоставляя ей выбор.
   - Вольна умереть! Я понесла от тебя без одобрения Совета Крови, и пока что мне недостанет сил отстоять свой выбор. Хотя в этом и разбираться никто не будет - я же не приняла смерть от своей руки. Так что желающих мне помочь будет в избытке, - с уже знакомым безразличием произнесла она, - Посему отныне твой клан станет моим!
   Но и этим Ракса не успокоилась. А немного погодя, когда мы уже улеглись, предприняла еще одну попытку. Устроившись у меня под боком, она перебирала пальцами шерсть, отлично зная, что это действует на меня расслабляющее и как бы невзначай обронила:
   - Я много уже знаю о ваших телах, дай время буду знать еще больше. Но и сейчас мне известно, какие травы сделают тебя втрое сильнее и быстрее, какие уберут боль от старых ран, а какие не дадут мужеской силе оскудеть еще долгие годы. Пойдем, и я найду средства, что дадут тебе - величайшему из вожаков твоего народа, жизнь долгую. Сравнимую с эльфийской!
   - Ох, леди Джейракса! Эльф, истинный эльф! Теперь ты искушаешь меня, - сказал я напрямик и без обиняков, - Подумай! Офицерам князя самим не удержать темп атаки, да и люди неизбежно дрогнут, когда поймут, что я их предал, ведь решат же: "Сам предложил и в кусты!" И тогда уж точно никому не уйти! - осторожно взял ее за подбородок и, заглянув прямо в глаза, примирительно произнес, - Пойми мать моего дитя, для оборотня потомство это все! Да, я погибну, но жизнью своей надеюсь выкупить у смерти ваши жизни. Не мешай мне сделать это!
   Она мотнула головой и, сбросив мои пальцы со своего лица, уткнулась в шерсть на груди. Хотя я и не услышал ни одного звука, однако почувствовал, как горячая влага коснулась моей кожи - Ракса плакала. Да уж, не жаль прожитых лет, коли на пороге смерти довелось узнать, что и эльфы способны плакать!

41.

   Атаку назначили на ночь новолуния - через три дня. И все эти дни кипела работа, ведь нужно было сделать так много.
   В городе прошерстили все углы и закоулки в поисках подходящей тары, которую можно было бы заполнить зажигательной смесью. В ход пошло все - бутылки и банки, кувшины и горшки. Все эти емкости заполняли той черной тягучей жидкостью, что хранилась в подвалах дворца, тщательно закупоривали деревянными пробками и заливали смолой или воском. После этого, их как следует, обвязывали веревками, превращая тем самым в метательный снаряд, который можно было достаточно далеко зашвырнуть. А из хоть сколько-нибудь подходящих деревяшек и тряпок было наделано множество факелов - не менее чем по десятку на каждого атакующего.
   В работе этой старались поучаствовать все, ведь это занимало время и позволяло отвлечься от невеселых мыслей. И люди делали ее с каким-то остервенением.
   Не бездельничала и Ракса. Она снова отправилась в тот потаенный склад у городской стены, впрочем, в это раз ходил с ней не я. Темная привлекла лекаря княжеской армии, того что пользовал солдат и обозников. Еще их сопровождали несколько ребят покрепче, которых леди нещадно нагрузила - переметные сумки, и большие ящики с ручками были полны под завязку. Все это было погружено на одну из немногих оставшихся телег. Мне довелось пронаблюдать, как Ракса пристально следила за разгрузкой, то и дело, покрикивая, чтобы эти олухи были осторожней. Пряно пахнущее добро и не только сложили на кухне. Туда же из колдовских залов в подвале переместились странного вида и непонятного мне назначения стеклянные сосуды и трубочки разных форм, причем большую часть этого эльфийка перенесла сама. Хотя кое-что рукам лекаря все же доверила, предварив это вероятно целой отповедью, поскольку коробки он нес с величайшей осторожностью и даже неким благоговением.
   Эти же дюжие ребята передвинули один из столов в самой мойке, и на нем Ракса соорудила из этих непонятного назначения стекляшек, еще более непонятную конструкцию. Пузатые и не только сосуды с носиками и без, прихотливым образом соединялись разношерстными трубочками, так что содержимое одного вполне могло переместиться в следующий после неких колдовских действий. Напоследок молодцы эти притащили откуда-то и подвесили в очаге большущий котел из серебристого металла, но оловом это не было. Больше всего материал этот напоминал сталь клинков и, похоже, что был именно ей.
   Покончив со всеми приготовлениями Ракса вплотную занялась колдовством и зельеварением. Взятый ею в помощники лекарь непрерывно что растирал и измельчал под ее чутким руководством (темная то и дело что-то подробно объясняла человеку), следил за огнем в очаге под котлом и поправлял фитильки небольших ламп, что эльфийка расставила под сосудами в некоторых местах той магической конструкции, которую она соорудила. Сама же леди скрупулезно взвешивала различные порошки (травяные и не только), а потом добавляла их то в котел, то осторожно засыпала в разные стеклянные сосуды по необходимости. А потом разливала получившиеся снадобья по бутылькам (маленьким и побольше) и распределяла их по размеру в разные ящички.
   Понять смысл ее действий я не пытался, просто время от времени наблюдал потихоньку за этим священнодействием. Понимая, что делает она это не просто так, все же был малость недоволен - готовить Раксе было некогда, да и не где. Так что эти дни мы все (и даже князь с офицерами) столовались у солдатских кашеваров.
   Дни были заполнены заботами - все нужно было организовать, за всем проследить, но и по ночам я трудился на благо своего будущего - готовил эльфийку для жизни в клане. Никогда еще за всю жизнь не было произнесено мною столько слов. Большую часть времени трех оставшихся в нашем распоряжении ночей я рассказывал Раксе что, да как устроено у оборотней. Однако выяснилось, что она уже неплохо разбирается в наших традициях, это значительно облегчило дело. Так что мне оставалось лишь как можно подробнее описать характер и повадки всех членов моего клана, а так же значимые фигуры в кланах ближайших соседей.
   В первую очередь я очень подробно проинструктировал темную на предмет того что ей следует делать по прибытии в Мавен. Поскольку договор с князем был заключен на год или же до победы людей и светлых в войне, то родичи, что уйдут из Нагарата вместе с ней так и так останутся с Лаоном. Поэтому она должна будет передать мое распоряжение племяннице и, ни сколько не мешкая им, следует отправляться к матери Варги, моей сестре в горы. Вот только меня почему то не оставляло подспудное чувство что этой несносной девчонки уже нет в Мавене. Так что на всякий случай я несколько раз объяснил и показал Раксе на карте как же добраться до нашего жилища. Карта была та самая, что темная леди предъявляла князю и офицерам, а самый ее уголок как раз и отображал бывшие гномьи копи.
   Более всего меня поразило то, что пока я говорил и, водил пальцем по рисунку указывая маршрут, эльфийка смотрела каким-то остекленевшим взглядом. Мне даже показалось, что она не замечает моих движений и обеспокоенный я попросил ее повторить - что было сделано ею в точности, даже интонации, а от маршрута леди кажется даже и на волосок не отклонилась. Я был удовлетворен и Ракса сложила карту покомпактнее, а затем убрала в одну из переметных сумок, что были приготовлены к отъезду. В ней уже лежало немало бумаг и свитков без футляров (для экономии места).
   Далее стал как можно подробнее рассказывать, что и как должна она будет сказать моей сестре, да и что Бара собой представляет, как лучше всего повести себя с ней и ее семьей. Так же просветил эльфийку насчет своих сыновей - кто, что да как.
   И снова тот же остекленевший взгляд. И снова же высокородная повторила все мои слова и интонации полностью. Я начал догадываться, что делает она это преднамеренно, похоже, это была какая-то уловка темных, позволяющая запоминать все увиденное и услышанное с абсолютной точностью. Ну, пусть так, в последующем постарался просто не замечать на это ее выражение лица.
   Говорить несколько часов безумолку было для моего горла нелегкой задачей и, голос все чаще стал подводить меня. На что Ракса заявила тоном, не предполагавшим возражения:
   - На сегодня хватит, завтра продолжишь, - после чего плесканула к кружку немного вина, в которое добавила какое-то снадобье, извлеченное из глубин другой приготовленной сумки и, протянула мне со словами, - На выпей. Поможет!
   После этого скинула одежду и улеглась в кровать, завернувшись в одеяло - дав тем самым недвусмысленно понять, что любовных утех на сегодня не предвидится. По всей видимости, ей нужно было время, чтобы как следует уложить в голове все услышанное. И верно - это было важнее. Да и отдыхом пренебрегать не стоило. Впереди было много забот, а оплошность, сделанная по недосмотру, может очень дорого обойтись.
   Так я продолжил следующей ночью и на третью тоже. Говорил слова, по привычке вкладывая и мысленные образы. Каждый родич словно бы вставал перед глазами - внешность во всех мелочах, нрав и характер, повадки и привычки. В какой-то момент мне показалось, нет, был просто-таки уверен, что образы эти отзываются в мозгу эльфийки. Она "слышала" и воспринимала мои мысли. И это давало мне надежду, что Ракса сумеет занять свое место в клане и место это будет не из последних.
   Утро дня предстоящего прорыву было необычно тихим - ни всеобщей побудки, ни построения. Даже часовых в ту ночь на постах был самый минимум, лишь бы темные не заподозрили чего. Отдыхали и мы с Раксой. Ну как отдыхали - напоследок дарили друг другу минуты радости то нежно и бережно, а то и сгорая в диком огне страсти. Будь что будет, но жизнь возьмет свое!
   После полудня внутри городских стен, наконец, началось оживленное движение. Люди поднялись и занялись сборами, производя при этом громкий шум - офицеры отрывисто выкрикивали команды, топали люди, бряцали доспехи и оружие, ржали лошади. Поток воздуха принес запах приготовляемой пищи, Лаон еще накануне распорядился не экономить продукты, так что кашевары расстарались во всю. Пирушка перед боем - что может быть лучше!
   Однако, пряные ароматы сладко щекотали нос, напоминая, что и мы тоже голодны. Завтракали, не выходя из комнаты. Эльфийка прекрасно понимая, что возможности уединиться, может и не представится больше, приготовила еду и вино с вечера.
   И как бы ни хотелось мне оттянуть этот момент, пора было покинуть нашу спальню. Я собирался неспешно, тщательно проверяя оружие и снаряжение. Метательные ножи заняли свое место в нагрудной портупее, пара кинжалов в ножнах на животе, тяжелый меч на пояс и большой гномий топор за спину.
   Не стал брать только драгоценные церемониальные клинки светлых - меч хоть и сделанный из прекрасной стали был маловат, да и легковат для меня. Как и кинжал, слишком уж изящный и вычурный, мало он годился оборотню для последнего боя. Так что его место занял запасной - куда более массивный образчик, лежавший по сю пору без дела в моем рюкзаке. Но была и еще одна причина расстаться с этими клинками. Хоть и запоздало, но я преподнес их Раксе в качестве брачного дара - для нее-то они были в самый раз. Кроме того эти меч и кинжал были цены не малой, ведь даже мастера светлых делали такие вещи не часто, да и не поскупились эльфы на драгоценные металлы и каменья для украшения. Однако куда важнее было то, что каждый оборотень знал, что клинки эти были моими, а тот факт, что теперь они принадлежат темной, подтверждало ее статус лучше любых слов.
   Собралась и Ракса еще раз тщательно перепроверила содержимое седельных сумок - одна была под завязку забита баночками, скляночками, мешочками со всякими снадобьями и лекарскими инструментами, в другую темная плотно упаковала книги, свитки и карты. Одежды же взяла самый минимум - только то что поместилось в ее не большой рюкзачок, хотя вещей у нее за прошедшее время поприбавилось (даже в разоренном городе можно многое найти, если знать, где искать, а дочь лорда явно это знала). Но темные тем еще и отличались от светлых, что их мало интересовала внешняя показуха. И у них, как и у нас, более всего ценилась личная доблесть и заслуги. Посему леди подвесила к поясу мои подарки, а собственный ее меч, занял по моему примеру место за спиной. Покончив со всеми приготовлениями и уже стоя возле дверей, Ракса долгим взглядом окинула комнату. Посмотрев же на меня, тихо сказала:
   - Знаешь, Рэм, наверное, я люблю тебя. У меня мало опыта в таких вещах и объективно судить мне трудно, но кажется это так, - эльфийка провела рукой по моей голове, пригладив лохматую жесткую гриву, - Будь на то моя воля я бы оставалась с тобой всю жизнь. Всю Мою жизнь, - из уст эльфа, живущего практически вечно, это звучало значительно. Темная обняла меня за шею и, посмотрев прямо в глаза, прибавила, - Сделай же все и даже больше что бы нам представилась такая возможность.
   Не дав мне ответить, Ракса подхватила свой рюкзак и скрылась в коридоре. Я, взяв седельные сумки, двинулся следом по направлению к конюшне. Хотя и там ее застать мне не удалось.

42.

   День был хмурый, сплошная сумрачная пелена низко ползла над долиной. И казалось, что вот-вот повалит снег из брюха тучи, пропоротого горными вершинами.
   "Хороша погодка" - подумал я, - "Луны нет, а под таким покрывалом и звезды нас не выдадут. Снега бы еще, да посильнее - там уж и следов будет не сыскать".
   Позади дворца, рядом с казармами, где толпилась основная масса народа, мне встретился князь. При нем был Вар - один из лучших разведчиков и охотников клана, я решил, что отряд поведет он. Мало кто из родичей был столь же внимательным и осторожным - то что нужно в этой ситуации. Накануне вечером они с Раксой в моем присутствии долго и подробно обсуждали предстоящий маршрут. Складывалось впечатление, что эльфийка ходила по этой дороге до самого Мавена собственными ногами, поскольку знала такие детали, о которых карта умалчивала. И это было хорошо. Жаль только что выспросить, как же такое получилось, времени не было.
   Приблизившись к Лаону, одетому во все темное, со спины я не долго послушал, о чем тот говорил с Варом, пока родич кивком головы не привлек внимание человеческого правителя к моей персоне. Князь резко обернулся и, старательно скрывая волнение, очень буднично произнес:
   - А это ты Рэм. К бою готов?
   - Оборотень пока жив всегда готов к драке. А готовы ли люди Вашей Светлости?
   - Сам посмотри, - отозвался человек, делая широкий жест рукой.
   Да они были готовы. По двору и прилегающим улицам деловито перемещались или стояли небольшими группами черные тени - меньшая часть солдат и офицеров княжеского войска были облачены в темные или черные одежды. Это постаралась Ракса, указав целый схрон обмундирования армии своего отца. И хоть без особого энтузиазма, но люди надели на себя эти вещи - захочешь жить сделаешь и не такое.
   Кое у кого даже лица были перемазаны сажей. Хотя и это они придумали не сами, эльфийка рассматривая при Лаоне свою руку, испачканную сажей от котла, как бы, между прочим, обронила, что лошади светлого окраса уж очень заметны ночью. Намек был понят, посему кони, которых как раз начали седлать были в подавляющем большинстве вороной или гнедой масти.
   В один из домов, приспособленный под казарму тянулась длинная вереница солдат. Эти в черное одеты не были. Когда же они выходили через другую дверь, то каждый из них сжимал в руке или запихивал за пояс небольшую бутылочку. Приблизившись к окну, я заглянул внутрь - примерно посередине помещения сбоку от прохода на наспех сколоченных нарах восседала Ракса, по бокам от нее и на полу стояли ящики, заполненные теми самыми бутылочками. Причем в разных ящиках и бутылки были разные - побольше, среднего размера и, совсем маленькие. Темная внимательно окидывала взглядом каждого подходящего к ней человека и выдавала ему какую-нибудь бутылку - рослым детинам и упитанным крепышам доставались большие, щуплым и недомеркам маленькие, но большинство получали склянки среднего размера.
   Понаблюдав несколько минут, я отправился по своим делам - следовало проверить и подготовить наше секретное оружие. Путь мой лежал во дворец, где в заветном сундуке и лежали наши мортирки. По ходу же приметил, что и те офицеры, которым предстоит идти в бой против легионов темных, тоже получили склянки с волшебным напитком. Почти всех своих родичей нашел в библиотеке и там они разбирали по седельным сумкам личные вещи и прочие ценности из сундука. Харг, Мав и Рор раздавали то, что принадлежало им - передряга предстоит не шуточная, и рассчитывать, что все выйдут живыми из боя не стоило.
   Покончив с этим скорбным занятием, мы принялись снаряжать огнестрельные трубки и распределять имеющиеся к ним боеприпасы. Еще много лет назад столкнувшись с горючим составом светлых, мы поняли, какая это смертоносная штука, но сделать такой, же не могли. До поры до времени. Черный порошок темных горел не хуже, хоть вонял безбожно, да и дымил нещадно. Но это пустяки. Если этот порошок плотно набить в небольшие кожаные мешочки вперемешку с камнями, а сверху еще и сыромятной кожей обмотать, то через несколько мгновений после возгорания неведомая сила с яркой вспышкой и оглушающим грохотом разрывала этот мешочек. Расталкивая всех, кто был рядом и разбрасывая вокруг те самые камушки с невероятной силой, раня окружающих.
   Впрочем, даже самый сильный из нас не мог очень уж далеко забросить такой мешочек. Но однажды один такой взорвался в узком жерле пробуренного гномами шурфа и мы поняли, что достаточно сделать трубку подходящего размера, чтобы оружие это поражало противника на много десятков шагов. Выдолбленные стволы деревьев служили не долго, а вот листовой металл, скрученный в трубку, плотно виток к витку обмотанную проволокой и заглушенную с одного конца выдерживал множество выстрелов. Каждый из нас четверых стариков снарядил по две такие трубки и приторочил их к портупее, а дополнительные снаряды разложили в поясные сумки.
   Ну что ж, к сражению мы были готовы!
   Раздав зелье людям, эльфийка нашла меня и протянула полотняную котомку, в которой что-то позвякивало со словами:
   - Вот, выпей перед выходом сам и друзьям своим дай! Пусть ваши шансы будут повыше, - это оказались четыре больших бутылочки, наполненные до краев.
   - Хорошо, - согласился я, - Дополнительный шанс никогда не повредит!
   С наступлением самых густых сумерек Ракса снова принялась за дело, так еще и лекаря с помощником привлекла. Вот только не знаю, чего здесь было больше лекарства или колдовства. Эльфийка перебросилась несколькими словами, со старшим офицером, идущим вместе с князем и тот громогласно отдал команду всем воинам, одетым в черное выстроится в шеренгу, причем самые опытные солдаты и офицеры были замыкающими. А темная леди с помощниками забрались на невысокий помост, и к каждому из них стали подходить по очереди солдаты и офицеры, которым в глаза капали какое-то снадобье, сопровождая это словами "На свет не смотри". К моему и не только моему удивлению через некоторое время люди стали вполне сносно видеть в сгустившейся темноте. Одним из последних волшебные капли получил Лаон и, похоже, князь был не слишком доволен таким положением вещей. Впрочем, дочь эльфийского лорда нашла, чем его задобрить:
   - Полноте Ваша Светлость. И последние станут первыми. Так было надо - вещество действует только несколько часов, и те, кто пойдут в голове колонны, будут иметь запас по времени.
   - Преклоняюсь пред вашей мудростью, леди! - с поклоном восхищенно произнес человеческий правитель, снимая свою шапку, в ответ эльфийка одарила его томной улыбкой и с невероятным изяществом склонила голову. Да уж в придворных играх она знала толк.
   Ночь полностью вступила в свои права, затопив непроглядной темнотой улицы Нагарата и, лишь редкие факела горели на пути от дворцовой площади к воротам. Приближался назначенный час, люди, из атакующего отряда разобрав сосуды с зажигательной смесью и факела, выстроились шеренгами вдоль главной улицы. То же самое сделал и я с моими бывалыми соратниками. Впрочем, свое место в авангарде колонны, состоящем из тяжело бронированных пехотинцев и старших офицеров, мы еще не заняли. Второй отряд, разбившись на группы по тридцать-пятьдесят всадников, рассредоточился на ближайших к воротам улицах. Лошади в темноте недовольно храпели.
   Что ж, самое время простится! И отозвавшись на мой мысленный призыв из темноты улицы, что вела вправо вдоль городской стены от мощной арки, вышли наши молодые родичи. Последней была Ракса, я заметил, что шагала она необычной для эльфа походкой - как-то сгорбившись, низко опустив голову, словно бы непомерная тяжесть давила ей на плечи. А вот соплеменники мои наоборот были очень возбуждены. Все "говорило" об этом - вздыбленная шерсть и нервно мотыляющиеся хвосты, то и дело поджимаемые уши и прищелкивающие зубы, и даже просто дыхание сопровождалось печальным подскулом или огорченным рыком. Я отчетливо почувствовал в своих мыслях искреннюю любовь и полнейшую преданность, дружеское участие и родственную поддержку. И каждый из молодых и не очень воинов постарался выразить все это через самые крепкие объятья. Рит даже в несдержанном порыве лизнул в лицо Мава, двоюродный дядя как-никак.
   Все это время эльфийка стояла поодаль, не вмешиваясь, но наконец подошла и она. Несколько долгих, бесконечно долгих мгновения в неподвижности Ракса рассматривала землю у наших ног. Я ждал. Хоть мне и недолго довелось знать высокородную леди, но понемногу уже начал понимать ее - раскрывать нараспашку душу, выставляя напоказ чувства, в племени темных было не принято. И торопить не имело смысла - если сможет, скажет сама. Хотя родичей моих такая холодность явно поразила, ведь женщинам нашего народа не свойственно было скрывать или тянуть с выражением своих мыслей и чувств. Странным было для них что жена, провожающая мужа в последний бой, просто стоит в молчании, не делая даже попыток заключить супруга в объятья. И наконец, похоже, поддавшись этому мысленному давлению, эльфийка сделала еще один шаг и крепко обхватила меня руками, уткнувшись своим лицом в мою шею. И снова не услышав ни звука, я лишь ощутил горячую влагу ее слез. Время как будто замерло, и мы стояли в неподвижности, отрешившись от всего мира...
   Но тянуть дальше было уже нельзя, я шкурой чувствовал, как мало-помалу начинают раскручиваться события, а "буря" перемен вот-вот накроет нас. И словно бы по команде земли коснулись первые снежинки.
   - Пора, - чуть слышно произнес я.
   - Пора, - эхом отозвалась она, - Пусть надежды почти нет, но буду ждать, - сказала Ракса только одними губами, подарив мне долгий взгляд. И обернувшись столь резко, что плащ обвил ее ноги, темная почти бегом удалилась за моими родичами туда, где была ее лошадь.
   - Пора, - уже во весь голос, даже с подрыком обратился я к бывшему рядом Димару и демонстративно залил в себя волшебный напиток.
   Старый вояка, даром, что родовитый дворянин посмотрел на меня по-дружески, и криво ухмыльнувшись, вытянул из-за пояса бутылек. Офицер обернулся к стоящим за ним войскам и, зажав эту склянку в поднятой над головой руке, прокричал:
   - Победа или смерть! - он тоже опрокинул колдовское зелье себе в рот.
   По рядам прокатилось: "Победа или смерть!" и пустые бутылочки полетели в разные стороны, со звоном падая на мостовую или ударяясь о каменные стены, разбивались вдребезги.
   Напиток действительно был волшебный - в моей крови забурлила жажда битвы, в душе вспыхнул огонь неудержимой ярости. Я почувствовал, как силы мои утроились и, вдвое быстрее стала реакция. Права была Ракса, молодость будто вернулась ко мне. Да и на людей колдовство это действовало не хуже - все, все они рвались в бой.
   - Открыть ворота! Факельщикам занять свои места! - был мой приказ.
   Незамедлительно ворота распахнулись настежь, и четверо часовых, скрывавшихся до сей поры в караулках выскочили на дамбу и встали с зажженными факелами по обеим сторонам от дороги.
   - Вперед, - скомандовали мы с Димаром в один голос.
   С каждой секундой возрастал гул от топота ног, когда каждая следующая шеренга приходила в движение. Миновав через арку толщу городской стены, я поджег свой факел, то же сделал и Димар, шедший справа от меня и родичи, шагавшие следом. Несколько минут и по дамбе неспешно, но неуклонно "ползла" огненная змея, становясь все длиннее. Редкие снежинки, кружащиеся в воздухе, уже скрадывали обзор, да и свет факелов, надо сказать, мешал ночному зрению, так что я пока не мог рассмотреть нашу первую цель - заставу у развилки дорог, там где река покидала долину. Когда же миновав большую часть пути, проложенного по гребню земляной насыпи, мне удалось увидеть неясные очертания этих укреплений, я обернулся. Последний человек с факелом в руках уже достаточно удалился от ворот и их черный, распахнутый зев вел в беспросветно темный город. Нагарат выглядел совершенно пустым.
   Как не напрягал я слух, но все что я смог расслышать это были несколько коротких и четких приказов, отданных достаточно громким, но вполне будничным голосом - эльфы на заставе приготовились отразить наше возможное нападение. Не тут-то было, этого в мои планы не входило. Ночью не сильно-то постреляешь из лука, и даже эльфы при всем их мастерстве не были столь самонадеянны, чтобы попусту тратить стрелы. Так что, приблизившись на достаточно близкое расстояние, я кивнул Димару и мы в две глотки, заорав: "Поджигай!" запалили фитили на сосудах с зажигательной смесью. Крепко держа за веревки, что есть силы, раскрутили эти посудины над головой и запустили их в сторону укреплений занятых темными, следом полетели еще и факела (ведь у каждого из нас их была цела связка). Над моей головой и шлемом старшего командира пронесся еще с десяток факелов и таких вот рукотворных "звезд". При падении керамические стенки раскалывались, и липкая черная масса намертво приклеивалась ко всему, чего касалась, тут же вспыхивая жарким пламенем. Первым занялся частокол огораживающий заставу, заставив темных отступить вглубь своего укрепления. Но и там им не было спасения. Каждый следующий в шеренге ряд человеческих воинов, тоже бросали факелы и горящие сосуды, теперь же они падали внутри ограды заливая все морем огня. И как бы ни были дисциплинированны эльфийские воины, даже их охватила паника. Теперь уж командиры исступленно кричали, силясь, навести порядок. Впрочем, безрезультатно. Ворота заставы, наконец, распахнулись и не многие уцелевшие побежали в сторону основного лагеря. На этом огненный дождь закончился (зачем же попусту боеприпасы тратить), а убегающим в след летел наш победный крик.
   Но это было только пол дела. Действительно большая драка была еще впереди.
   На опушке редколесья, напрочь перегораживая дорогу, ведущую к Тракту, уже выстроилась тяжелая пехота темных, укрывшись за массивными щитами и выставив длинны копья наперевес. Мне удалось насчитать порядка тридцати рядов - это было уже серьезно. Но не всегда сильный противник, достаточный повод для отступления и что бы прогнать эти мысли, а главное подзадорить людей я задрал голову к небу и исступленно завыл. Родичи, а за ними и люди подхватили этот боевой клич.
   Однако самое главное это было сигналом, по которому из Нагарата в полной темноте выдвинулся меньший, но куда более важный для меня отряд. Снегопад еще немного усилился, так что рассмотреть город было почти невозможно. И как ответ на мое беспокойство от Вара пришла предельно четкая мысль: "Порядок, вожак! Идем нормально. Лошадей пустили быстрым шагом. Вот-вот минуем дамбу, а там уже скорости можно будет прибавить". Это меня успокоило, я пожелал им легкой дороги и, выкинув все лишнее из головы, снова завыл, предвкушая ни с чем несравнимую радость битвы.
   С воплями, криками и улюлюканьем мы вплотную приблизились к первым рядам темных. И снова, но теперь уже не сговариваясь, мы с Димаром скомандовали во все горло: "Поджигай!". Но эльфы стояли твердо. Даже когда в гущу их рядов полетели факелы, стали падать и разбиваться горящие сосуды, а горящая смола, стекая со щитов, поджигала их одежду и тела, паники не было. Лишь ряды чуть разошлись, давая возможность воинам объятым пламенем, спрыгнуть или скатится с обрыва в долину. Однако их ряды тут же смыкались, а место выбывшего занимал кто-нибудь из резерва, укрывшегося в лесу.
   Но и мы отступать были не намерены. И разделившись на две колонны по четверо. Люди, из первых рядов бросив в противника полыхающие снаряды, тут же отступали, назад занимая место, в арьергарде своей колонны давая возможность следующим за ними прицелится и бросить поточнее. Конечно, где-то в глубине души я надеялся на то, что темные под нашим натиском отступят, а еще лучше побегут. Но надежда эта была призрачная. Эльфы лишь немного сдали позиции, хотя численность их нам удалось проредить изрядно - треть, если не больше в бой вернуться так и не смогли.
   Хотя и лес и даже земля вокруг уже полыхали, но темные стояли твердо, а вот у нас подходил к концу запас сосудов с горючей жидкостью. Посему, по команде офицеров отряд начал перегруппировываться в клин и пришла наша с родичами очередь удивить эльфов еще раз. Заняв места в первом ряду на самом острие, мы одновременно подожгли фитили взрывчатых мешочков снаряженных уже в трубки и, направив их в сторону противника, глухими концами посильнее воткнули в землю. Несколько мгновений спустя оглушительный грохот сотряс зимнюю ночь. Трубка как раненый зверь с бешеной силой дернулась в моих руках (и удержать ее в этот момент было самым сложным), но стоящие посредине первого ряда темные упали замертво. Даже щиты не помогли. Не давая противнику, опомнится, мы с родичами снова зарядили и снова выстрелили. И воины в следующем ряду тоже пали. Зарядов хватило еще на два залпа - чем расширили и углубили пробоину в этой казавшейся монолитной защите.
   Но все уловки были исчерпаны и, оставалась только рукопашная. Я выхвалил из-за спины свой топор и снова возвестил боевой клич. Родичи, а затем и люди присоединись ко мне. Наше войско ринулось в атаку.
   Длинные копья были уж бесполезны, и эльфы побросали их, тоже достав мечи из ножен. Я бок обок со своими соратниками, которых знал всю жизнь и теми которых узнал совсем недавно, прорубался сквозь монолитные ряды темных. Как же слаженно они двигались - веками оттачивая свое мастерство, эльфы грозной силой. Лишь изредка и краем глазом я озирался вокруг, с досадой замечая, как часто мертвыми падают люди. На родичах моих и мне самом была уже не одна кровоточащая рана. Но зелье Раксы делало свое дело, пусть даже и все израненные, но люди продолжали ожесточенно биться, да в собственных руках силы не убывало. Я продолжал упорно идти, вперед разя противника налево и направо.
   В пылу схватки не чувствуешь как течет время, но судя по тому что ряды эльфов все-таки распались, а самая гуща сражения переместилась в лес за Трактом прошел не один час. Мне пришлось оставить топор, он накрепко застрял в доспехах зарубленного мной темного, не осталось ни одного метального ножа, сломался один из кинжалов, да и лезвие меча уже было все в зазубринах. Десятки порезов, глубоких и не очень покрывали практически все тело, однако сильнее всего досаждала глубокая рана на ноге, нанесенная длинным эльфийским копьем. Похоже что волшебный напиток больше не действовал - не было уже того молодого проворства, да и махать клинком становилось все тяжелее. Мало, совсем мало нас было. Из нас в живых остались только я и Харг, да и людей - с полсотни, не больше. Однако прорваться нам удалось.
   В предрассветной мгле меж деревьев тяжело и устало двигались мы в сторону гор. Эльфы шли следом. Долгие годы, если не века выучки давали о себе знать. Отряд преследователей не рассыпался по лесной чаще, а целеустремленно и неуклонно догонял людей, до крайности вымотанных битвой. Некоторые, кто был ранен особенно тяжело, уже начали отставать. Да и я сам идти дальше уже не мог - раненная нога, то и дело подводила меня, заставляя все чаще оступаться.
   - Бегите, кто может, Харг вас выведет! - прокричал я, а обращаясь к родичу, и вложив в слова свои еще и неоспоримый мысленный посыл, скорее прорычал, чем сказал, - Уводи людей. Мы прикроем.
   Все, теперь можно остановиться и все кто не мог уже идти дальше, сделали это тоже. Родич мой горестно заскулил с неизбывной тоской - бросать меня он не хотел, но, то был последний приказ и ослушаться его старый товарищ мой не мог. Людей он повел.
   Подле меня осталось человек двадцать, кто не мог бежать, да и просто идти мешали полученные раны. Сплотив ряды мы готовились подороже продать свои жизни, прихватив на тот свет побольше темных. Из-за пригорка показались эльфы и тут все смешалось - лязг оружия, крики и стоны умирающих слились в единую какофонию. Песнь смерти!
   В какой-то момент почувствовал, что от потери крови сознание мое, то и дело отключается. Прекрасно понимая, что вот-вот рухну на землю в беспамятстве на растерзание безжалостного противника, я из последних сил нанес смертельный удар тому, кто был передо мной и, обхватив руками, меч отпрыгнул в сторону в глубокий снег под ближайшую валежину. Самым краешком рассудка накинул "маску" и провалился в благостную темноту.

43.

   Громкое, пронзительное "Каррр" коснулось моих ушей, заставив открыть глаза. Не делая никаких движений, я прислушался - звенящую тишину лишь изредка нарушали хлопанье крыльев и недовольное карканье. Чуть повернув голову, повел носом. Запах опасности не нес - похоже, бой кончился. И кончился уже давно. Сквозь спутанные корни моего убежища виднелось голубое небо и проглядывало высоко поднявшееся над горизонтом солнце. Кроме того еще и снега намело изрядно - похоже что с тех пор как мы пошли на прорыв минуло не менее полутора суток.
   Подросший сугроб, скрывший меня, окончательно услужливо припорошил все мое тело. И хоть снежное одеяло помогло обескровленным членам сохранить тепло, пошевелиться оказалось не простым делом. Руки, ноги в первый миг показались мне деревянными, и слушаться никак не желали. Через ноющую боль, превозмогая сопротивление парализованных мышц, сумел приподняться. И на четвереньках выбрался из под скрывавших меня корней вывороченного дерева. Попытка встать во весь рост, чуть было снова не лишила меня чувств. Острая боль молний пронзила ногу, как только я оперся на нее. Дело было худо. Однако внимательно осмотрев поврежденную конечность, пришел к выводу, что все не так критично - спазм окоченевших мышц схлопнул сосуд и кровотечение остановилось, кость была цела, хоть и сухожилие практически полностью рассечено. Продолжив осмотр, выяснил, что и другие раны затянулись корочкой запекшейся крови. Что ж дальнейшее обескровливание мне не грозит и это давало надежду. Вот только идти придется на четырех, вернее на трех - поджав больную ногу, я побрел в сторону гор, походя, осматривая поле боя.
   Вчерашняя метель потрудилась на славу, похоронив под белым покрывалом тела убитых. Лишь бугорки тут и там выдавали их присутствие, а вороны, старательно раскапывавшие снег на этих пригорках безошибочно свидетельствовали - мертвец здесь. Впрочем, пищей стервятникам служили только трупы людей, моих недавних соратников - своих павших эльфы унесли.
   Миновав последние следы недавнего побоища, я наткнулся, наконец, на след, оставленный моим родичем. И хоть сугробы здорово мешали моему продвижению к намеченной цели, сбить с пути снежная толща меня не могла. Я не тратил время на то чтобы осмотреться по сторонам - встать, сориентироваться и разобрать дорогу был все равно не в силах, а только упорно брел ведомый знакомым с детства запахом. Ведь точно знал, что родич мой направится в наши владения самой кротчайшей дорогой.
   След Харга вместе с десятками других (человеческих) почти не петляя через лес, вывел меня к подножию скальной гряды, что была отрогом того же горного массива и гномьи копи - теперешнее прибежище моего народа. Вот только напрямик идти было нельзя, ведь то место где я сейчас находился и наш дом, разделяли каменные громадины, взметнувшиеся почти до небес. Однако преодолев гряду, у подножия которой стоял сейчас и, перевалив на ту сторону можно было почти без опаски выйти к пещерам и коридорам, прорубленным в теле горы, что вели прямиком домой. Именно этим путем мы и пользовались, что бы зайти светлым в тыл, когда много лет назад вели с ними войну.
   Взглянув на заснеженные склоны, я собрался с силами и побрел, опустив нос низко к земле. Не слишком-то старался родич, выбирать дорогу, впрочем, и напролом не пер. Раненая нога то и дело давала о себе знать, острой болью пронизывая мой мозг, стоило только неудачно переместить вес, преодолевая ямы и расщелины или задеть ее, протискиваясь между валунами.
   Однако хуже всего было то, что силы предательски таили. Итак, не быстрый поначалу темп моего продвижения сейчас замедлился чуть ли ни вдвое. Я стал терять сознание. Мне не чем было утолить голод и, ослабленный большой кровопотерей организм то и дело искал спасение в благостной тьме беспамятства. Но позволить себе этой роскоши я не мог. И превозмогая бессилие и усталость, упорно поднимался и продолжал свой путь, как только сознание возвращалось ко мне.
   Так я преодолел подъем. Вершина горной гряды, словно пила нескончаемыми зубцами, припорошенными снегом, понемногу ползла ввысь, силясь подняться на недосягаемую высоту каменного великана, ослепительно сверкающего сейчас в лучах заходящего солнца.
   Прикинув, что отдохнуть, будет не лишним, осмотрелся вокруг в поисках подходящего места. Чуть справа от меня виднелся каменный уступ - ни дать, ни взять кресло. И преодолев пару десятков метров, с достаточным комфортом взгромоздился на него. Откинувшись на гранитную спинку, окинул взглядом, лежащий у ног ландшафт. Тут же по телу разлилась приятная истома, натруженные мышцы, получив, наконец, долгожданную передышку сладко заныли. Но как бы, ни был вожделенин миг отдыха, я с предельно отчетливостью понял, что двинуться снова сил уже не будет.
   Это был конец.
   Из самой глубины моего сердца вдруг поднялась ярость, но и она была не способна заставить шевелиться измученные мускулы. Бесплодная вспышка эта лишь горечью опалила мою душу и, воздев голову к уже темнеющему небу, я завыл. Оплакивая уже не себя, но, то что не доведется держать на руках рожденное Раксой дитя, что не видать мне его первых шагов, и то как подросший потомок мой принесет с охоты свою первую добычу.
   Блеснув последним лучом, солнце склонилось за далекий горизонт, и теперь лишь бесчисленные звезды лили дрожащий свет с холодного неба. Не имея никаких преград, здесь на вершине беспрепятственно гулял ветер. Облизывая меня своим ледяным языком, он уносил последние капли тепла. В какой-то момент мне вдруг причудилось, что не в объятьях бездушной стихии, отнимающей жизнь, прибываю я, а любимая моя вновь одаривает прохладой своего тела. Все реже билось мое сердце, и не в силах более сопротивляться убаюкивающему пению зимы я закрыл глаза.
   Но тьма накрыла меня лишь на мгновение. Ослепительно белый свет, которому не откуда было взяться, поманил к себе. Сопротивляться не было смысла. Оставив бездыханное тело на вершине горы, мой дух воспарил в небеса. Страданья ушли, и боли не стало, лишь беспредельное чистое ликование наполняло все мое существо. И не было ни границ, ни расстояний что бы ни мог преодолеть я. И преодолел.
   Я коснулся разума каждого родича, далекого и близкого. И тех, что хоронились в сердце горы, и тех, что шли горными тропами, и тех, что верхом подходили уже к человеческому городу. Мысли каждого были доступны мне и с каждым я попрощался. И вознося в след моему духу прощальную песню, завыл каждый оборотень.
   Но и это было не все. Даже душа моей суженой, темного эльфа раскрылась навстречу и впустила меня. Мириадами звезд переливалась пространство ее сознания и когда драгоценные огоньки эти сияющим хороводом окружили ту искорку, которой был я, довелось мне увидеть все то о чем так сожалел. И даже больше.
   Словно бы сквозь дрожащую гладь воды узрел картины далекого будущего. От немыслимого союза нашего - волк и эльф, слыхано ли такое, зародилось новое племя. Но не волками и не эльфами были они, а чем то иным. Большим чем каждый из народов наших по отдельности. Унаследовали потомки и воинскую доблесть, не знающую страха смерти, и верность роду, не ведающую предательства, и открытое сердце, способное любить без оглядки. Пусть смешавшись еще и с людьми краток, стал срок их жизни, но владели они великой страной. Не желали чужих земель, за свои же стояли насмерть.
   Все глубже и глубже заглядывал я в этот светлый омут, так что дрожащие белые воды сомкнулись надо мной, отрезав жизнь мою ставшую уже прошлым. Все дальше и дальше летел я на этот свет, наполнявший меня и стиравший из памяти не нужную уже череду событий, что были жизнью оборотня по имени Рэм...

Эпилог.

   Лучи утреннего солнца, которые не сдерживала сегодня преграда плотной портьеры, неспешно ползли по стене, с каждой минутой приближаясь к изголовью кровати. И вот свет коснулся моего лица, так и, норовя пробиться под закрытые веки. Я дернул одеяло и, накрывшись им с головой, еще на несколько мгновений погрузился в желанную темноту. Однако уловка была пустой - будильник предательски трезвонил, возвещая наступление нового дня. Делать нечего, придется вставать.
   Выбравшись из кровати, глянул в окно - чудесное утро, обещало стать замечательным днем. И с этой мыслю, что-то тихо мыча себе под нос, я отправился в ванну. Струи душа окончательно прогнали дремоту, мысли побежали резвей, выстраивая планы на день. Оставалось только соскрести щетину, дабы придать лицу совсем цивильный вид.
   Вставив в станок новое лезвие, я внимательно окинул себя в зеркале. И на какой-то миг вдруг показалось, что с отражением моим, творятся странные вещи. По ту сторону стекла был вроде я, но как-то не совсем. Поскольку времени, придаваться раздумьям не было, быстренько намылит лицо. После этого непонятки с отражением усилились еще больше. Но вот разбираться, что да как сейчас я точно не собирался. И выбросив все постороннее из головы, сосредоточился на бритье.
   Я делал это тысячи раз, да и жаловаться на не твердую руку тоже не приходилось, но идти, как надо совершенно новое лезвие упорно не желало. И вскоре отметившись острой болью на правой щеке, красовался глубокий порез. От неожиданности даже станок выронил. В след за ним с моего лица сорвалась большая капля крови. Я заворожено наблюдал, как алая линия стремительно удлинятся по белому фаянсу раковины.
   И то, как кровь, Моя кровь стекала по белоснежной поверхности, взбудоражило течение мыслей окончательно. От раны распространятся сладковато тягучий запах, он щекотал мое обоняние, искушал, призывал к действиям. Вперившись, в свое отражение и, не ведая, что творю, провел рукой по лицу, размазывая кровь - пальцы окрасились красным. И повинуясь только инстинктам, я облизал их.
   Мир вокруг закружился, вспыхнул и рассыпался.
   Я вспомнил. Вспомнил все.
   Это не было сном, просто сном, что дарит нам наша фантазия. Нет.
   Это было воспоминание. Я БЫЛ ВОЛКОМ!!!

Декабрь 2017.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"