Серафима спала, и ей снилось, что ее сунули в гигантскую мясорубку. Какая - то огромная рука невыносимо медленно крутила ручку. Серафима никогда не думала, что на свете может быть столько боли за один раз. За что такая мука, что же так медленно мелют твои мельницы, милосердный боже... Стрелка боли зашкаливала, в мозгу одна за другой взрывались бомбы. Поскольку такое состояние никак не могло быть жизнью, Серафима решила, что это смерть. Потом ей снилось, что ее аккуратно прокрученные внутренности сложили в какой - то мешок. Но оказалось, что это вовсе и не мешок, а теперь она кукла на ниточках, набитая мясным фаршем. Та же огромная рука, которая накануне крутила ее в мясорубке, теперь издевательски больно дергала за ниточки и Серафима, нелепо изгибаясь, куда - то шла по воле кукловода. Потом открылись ржавые железные ворота, оттуда пахнуло невыносимым жаром, и боль внезапно ушла. Рука кукловода застыла, и ватная кукла Серафима безжизненно повисла на ниточках. Неизвестно откуда раздался сердитый голос :
- Почему посторонние в карантинной зоне ? Немедленно покиньте ! Морфий, дайте ей морфий, разве вы не видите, что она просыпается ?
Кукловод зашевелил пальцами и вывел Серафиму назад, а ржавые ворота с тяжелым скрипом закрылись. Боль отступила, но в мозгу стали возникать какие - то глупые и даже непристойные картины. Серафима почувствовала огромное желание рассмеяться громким дурацким смехом. И она поняла, что просто сошла с ума от боли. Затем мешок ее тела положили на какой - то плот и пустили по неведомой мутной реке. Это тоже никак не могло быть жизнью, но и смертью тоже не было, это она понимала. Потом она перестала чувствовать свои ноги и руки и лежала на чем - то твердом и холодном, как некий обрубок. Потом она перестала чувствовать свое лицо. Куда - то проваливалась, потом выныривала, слышала слово "морфий" и снова проваливалась. Рефлексы покидали ее один за другим, и постепенно в мешке, набитом ее внутренностями, осталось только слабое дыхание и биение сердца. И тогда она начала слышать голоса, а потом сквозь закрытые веки увидела, что лежит в больничной палате, а вокруг нее происходит какая - то бурная деятельность. Прямо возле ее постели сидел поникший сутулый тип, которого она про себя назвала Бедным Родственником. Вид у него был жалкий, но удивляло не это. Странно было то, что мужчина был какой - то полупрозрачный. Он всхлипывал и постоянно сморкался в огромный клетчатый платок.
- Говорил я ей, знамения посылал по мере своих слабых сил... Но нет, не послушала. Но зачем так жестоко, зачем ?..
Тут к ее постели подлетела еще одна полупрозрачная особа женского пола, в очках и с портфелем. Голос у нее был противный.
- Так, вы Хранитель ?
Заплаканный Бедный Родственник усиленно закивал.
- Вы настаивали на вызове кармического ревизора. Слушаю вас.
- Я сделал все, что мог. Неужели это окончательное решение ? Посмотрите, она еще борется за жизнь. Руководство могло бы учесть ...
- Причем здесь руководство ? Я проверила состояние кармического счета, все абсолютно законно. Вы же знаете, последняя херувимская проверка показала, что мы имеем дело с широкомасштабным кризисом кармических неплатежей. Если так будет продолжаться и далее, под угрозу будет поставлена жизнь последующих семи поколений в данном регионе. Руководство вынуждено постоянно поддерживать локальные конфликты и устраивать широкомасштабные катастрофы, дабы принудительно взыскивать задолженности. А это, согласитесь, не метод. В этом есть что - то отвратительное. Люди не платят своих моральных, или как принято говорить, кармических долгов. Хотя термин взят из чуждой культурной среды, но наши клиенты предпочитают именно его. Когда им сообщают, что они приглашены на предварительное слушание коллегии Страшного Суда, люди ужасно пугаются и отказываются сотрудничать.
- Но если гарантийное письмо ...
- Вам как Хранителю должно быть известно, что реструктуризация кармической задолженности возможна только при наличии потомства. А она, кажется, последняя в роду.
- Нет, она не последняя. Есть еще одна, очень дальняя родственница, которую я в данный момент пытаюсь разыскать.
- О чем вы говорите ! Дальняя родственница... Почему вы думаете, что она возьмет на себя долговые обязательства, станет правопреемницей ?
- Я свяжусь с ее Хранителем.
- Это уж само собой.
- А сейчас я ходатайствую о сохранении жизни.
- Ваше ходатайство вполне законно и будет рассмотрено в ближайшие часы. Ждите.
Серафима пила свою чашу страданий. Слова были слышны, но смысла не имели. Искалеченный мозг не мог связать их между собой и наделить смыслом. Мозг внимательно слушал боль, он классифицировал виды боли, анализировал боль и молился боли. Все это он делал сам по себе, без участия Серафимы. Она выбилась из сил и больше ничего не хотела. Она хотела только одного : чтобы все это быстрее кончилось. По - хорошему или по - плохому, но кончилось. Она не могла повернуться, она только скосила глаза под тяжелыми веками. Бедный Родственник все так же сидел на стуле, обливаясь слезами, но стал более прозрачным и еще сильней сутулился. Вроде бы стемнело. Или это свет начал меркнуть у нее в глазах - неведомо. Однако в палате снова появилась ревизорша с противным голосом. Она открыла портфель и ткнула Хранителю прямо в прозрачное лицо некий листок.
- Вот результаты аудиторской проверки. Ваши побуждения как Хранителя понятны, но здесь речь идет о кармическом банкротстве. Ваша деятельность оценена как неудовлетворительная. Вы никак не контролировали свою подопечную, хотя вести объект в правильном направлении является вашей прямой обязанностью.
- Да я ночей не досыпал, вас бы на мое место !
- Каждый из нас на своем месте. К чему это пустословие ? Моя задача - не только довести до вас решение руководства, но и аргументировать его. Начнем с того, что у вашей подопечной двадцать килограммов лишнего веса. Борьба с любой зависимостью - это первичная кармическая программа. Характер зависимости показывает, с какими именно смертными грехами в первую очередь должен бороться объект. Каждый ребенок знает, что толстяки одержимы леностью, обжорством и алчностью, а пьяницы - леностью, унынием и завистью. И теми, и другими движет страх. Борьба с личной зависимостью продолжается всю жизнь. По - моему, я никакой Америки тут не открываю. Вы не курировали даже первичную кармическую программу, что уж говорить о кармических задачах более высокого уровня. Вам просили передать, что вы уволены. Через сорок семь дней вас просят явиться в отдел кадров. Ознакомьтесь и распишитесь. После этого въедливая ревизорша взяла его за руку и с размаху шлепнула круглой печатью прямо по ладони.
Несчастный Хранитель задрожал и побледнел, он стал абсолютно прозрачным, как стеклянная банка. Серафима из последних сил пожалела его - и напрасно. Силы были действительно последние, сердце Серафимы дрогнуло и остановилось.
Серафима умерла, но она совершенно напрасно думала, что со смертью ее мытарства закончатся. Так думают многие люди, но все они жестоко ошибаются. Сначала возникли проблемы с физическим телом, которое нужно было все - таки пристроить. Нужно - то нужно, а некому.
В запущенной стекляшке у стадиона народу практически не было - не сезон. В углу на стульчике сидел какой - то жалкий персонаж и затравленно озирался. Когда на него смотрели, он изо всех сил прикрывался газеткой. На бомжа, вроде, не похож. Но и не заказывал ничего. Видимо, грелся. Денег у него, похоже, не было.
- Мужчина, брать чего - нибудь будете ? Или как ? У нас тут кафе, а не изба - читальня.
- Я буду, буду. Мне подождать нужно. Я дождусь, а потом буду брать.
- Чего ждать : второго пришествия ?
Мужчина почему - то задрожал всем телом, а газетка выпала у него из рук - прямо на грязный пол. И тут буфетчица увидела, что клиент не только задрипан, но худ необычайно. До того худой и болезненный, что отдает в прозрачность, вроде даже просвечивает.
- А что нужно брать ?
Психованный, видать.
- А вы зачем сюда пришли ?
- У меня тут встреча назначена.
- Тоже мне, нашли место для свиданий. Да я и закрываюсь скоро. Пить, я спрашиваю, что будете ? Пиво, коньяк, водку ?
- Нет !!! Закрывать нельзя ! Нельзя, понимаете ? Я буду пить ! Вот это вот... пиво. Дайте мне.
Точно психованный. На улице мороз тридцатиградусный, а на нем какой - то полуперденчик и боты "прощай, молодость". Ему бы водки намахнуть как следует, при его - то бледности...
С возрастающим изумлением буфетчица наблюдала, как психованный клиент сначала опустил в кружку указательный палец, потом долго этот палец обнюхивал, а потом сунул его в рот, как спящий младенец. Таких придурков она еще не видывала. Лицо его скукожилось и приобрело зеленоватый оттенок. Еще блеванет. Только этого не хватало.
- Мужчина, может, вам чебурек дать ? Закусите.
- Дайте. Чебурек. Мне нужно дождаться.
Чебурек был холодный и резиновый, но придурочный его все равно не ел, а тупо держал перед собой, неотрывно глядя на двери. Буфетчица подумала, что вряд ли он кого дождется. Какая нормальная женщина потащится на ночь глядя в холодную стекляшку коротать время с таким уродом ?
Тут дверь открылась, урод встрепенулся, и буфетчица поняла : дождался, сердечный. Ага, деловая встреча. Хотя какие могут быть дела у этих двоих ? Этот мордастый, спортивный. Видно, что крутой. Он уверенно присел за столик к убогому, брезгливо поморщился, однако громко объявил :
- Мне зеленый чай с ванилью, пожалуйста.
- Чего - чего ? Чай только простой, можно с сахаром. Коньяк, водка, пиво.
- Тогда спасибо, не нужно. А вот стол вытрите, будьте добры.
- Так вы ж ничего не будете, чего я буду вытирать...
Она изо всех сил пыталась услышать, о чем говорили эти двое. Странное дело : видно было, как губы у них шевелятся, но слов, хоть убей, не слышно. Она даже взяла грязную тряпку и принялась усиленно делать вид, что вытирает со столов. Но все напрасно. Было видно, что убогий чего - то просил у мордастого, а тот внимательно слушал. И вроде не отказывал, но и давать не торопился. Буфетчица так решила, что бедный родственник пытается денег занять. Эх, бедолага... Ясное дело, не даст. Чем богаче, тем жаднее. И, по сути, она была от истины не так уж и далека. А диалог между посетителями происходил вот какой :
- Ну и дыра. И часто ты тут тусуешься ? Поприличней места не нашел ?
- А я со вчерашнего дня - безработный. Получил черную метку.
И убогий показал собеседнику ладонь, на которой красовалась большая круглая печать. Мордастый только присвистнул.
- Сочувствую... И никакой вакансии не предложили ?
Убогий сокрушенно помотал головой.
- Говорят, рождаемость падает. Работы нет. Через сорок семь дней явиться в отдел кадров.
- А дальше ?
- А дальше в таких случаях - в карантинную зону.
- Иди ты ! Да где это видано, чтобы порядочного Хранителя - в карантин ? Офигели они там окончательно. И со мной не лучше поступили. С каких это пор без всякой предъявы такая засада ? Провокация, можно сказать. Мой до сих пор в трансе. Нервный срыв у человека. Это еще хорошо, что он с рождения кармически состоятельный... С такими непонятками можно в один миг обнулиться. А самое главное : почему меня в известность не поставили ? Ничего не согласовали, я и глазом моргнуть не успел - на тебе. Твоя - то как вообще ?
Хранитель Серафимы достал клетчатый платок.
- Вот это мы приплыли ! Мой сейчас в таком состоянии... Если он узнает, как бы и мне без работы не остаться. Он со вчерашнего в неадеквате полном. Это за что нас в такой блудняк втравили ? Вроде ведем здоровый образ жизни, за моральным обликом следим. Как так : ни с того, ни с сего нас в убийцы записывают ! Этого ж в обозримом будущем не отработать. Все, конец нашей хорошей жизни ! по твоей, между прочим, милости...
- Я, собственно, насчет этого и хотел... Чтобы как - то урегулировать и не отягощать... Раз уж так вышло.
- Что значит "вышло" ?! Правильно тебя из Хранителей поперли ! Так вышло... а ты где был, спрашивается ? Почему она у тебя на проезжей части оказалась ?
Хранитель Серафимы опять начал самозабвенно сморкаться в клетчатый платок.
- С точки зрения духовного развития вашего подопечного...
- Вот только лечить меня не надо ! Пока у человека все по жизни хорошо, не надо ему никакого духовного развития. Просто живи себе в кайф - и все. А духовное развитие - для неудачников, понял ?
- Я отстал от жизни, совершенно отстал... Раньше мы все придерживались Морального кодекса Хранителя. Теперь приоритеты настолько поменялись, что сразу и не поймешь, кто перед тобой - Хранитель или, может, Чистильщик.
- Не мы такие - жизнь такая. Лохи в ней не выживают. У ваших - то мрут люди один за другим... Эх вы, старая гвардия !
- Ну, уж за вами не угнаться ! Когда вместо морали и этики начали ориентировать людей по понятиям, многие и до тридцати не доживают. Кладбища растут, как новостройки шестидесятых годов - не по дням, а по часам.
- Да ладно, чего ты так раскипятился... Дело - то общее.
- Вот и я говорю... Одним словом, надо ее похоронить по - человечески. Настрадалась она, покой нужен. Не осталось у нее никого, понимаешь ? А вот если бы вы убедили своего взять на себя эту скорбную обязанность, отдать, так сказать, последний долг, дабы упокоить...
- Подожди - подожди ! Сам - то понял, что сказал ? Это ты на что намекаешь ?
- А пусть он займется похоронами. Организует. Скромно, но прилично. Вот.
И Хранитель Серафимы облегченно вздохнул. Во время этого разговора он очень нервничал. Боялся, что более молодой и практичный Хранитель Виталика просто откажет ему. И вообще он как - то робел перед ним. Но вот - сказал все - таки. И сразу стало легче.
Хранитель Виталика не торопился с ответом, но и не отказывал. Поэтому собеседник его засуетился и униженно забормотал :
- Нет, вы поймите. Следователь и все такое... А тут все - таки забота об одиноком пожилом человеке. Это ему выгодно будет, банк наверняка зачтет. Я слышал, что деньги, потраченные на благотворительность, конвертируются в кармические условные единицы. Только я не знаю, по какому курсу... Если бы вы, коллега, повлияли, это способствовало бы...
- А что, мысль интересная. Сечешь ты, бедолага, оказывается ! Попытаться, конечно, можно. Уж если мы, Хранители, не будем помогать друг другу... Я со своим это дело перетру. Но я ничего не решаю. Сам знаешь, последнее слово за ним. Не захочет - тогда я бессилен.
Хранитель Серафимы резко вскочил из - за стола, расплескивая пиво, и все пытался обнять своего собеседника. Причем в одной руке он держал сопливый клетчатый платок, а в другой - чебурек, и сам этого не замечал. Хранитель Виталика вовремя отодвинулся.
- Нервы тебе лечить надо, вот что я тебе скажу, братан. А мне пора. Ты сейчас куда ?
- Я в морг, само собой. Но я могу надеяться ?
Последние слова прозвучали почему - то громко, и вот их - то буфетчица услышала. Ее пробрала лихая дрожь. А посетители тем временем встали и направились к дверям, как ни в чем не бывало. И даже деньги на столике оставили. Дверь за ними давно закрылась, а она все стояла у столика и смотрела на эти деньги. Но брать почему - то боялась. Потом перекрестилась на всякий случай и смела их на тарелочку. Но нет, все было нормально. Деньги оказалась самые настоящие.