Аннотация: Куваев пишет про Чукотку, золото, подвиг труда и про свою жизнь.
Олег Куваев, Территория (М., Современник, 1984)
Читательская память коротка, не успевая ещё дочитать книгу до конца мы забываем имя автора, а дочитав - забываем содержание, забываем всё не самое яркое, не самое "удачное". Хорошо, если остаётся хотя бы чувство или мысль, но порой ничего не остаётся.
Замечательный писатель Олег Михайлович Куваев умер больше трёх десятков лет назад - срок достаточный для забвения, достаточный и для посмертного истончения в классика. Ни того, ни другого не произошло в полной мере. Новый читатель Куваева не знает, старый подзабыл, издатели не переиздают книги... но в Интернете доступна и "Территория" (http://avspir.narod.ru/terra/index.htm) и некоторые повести автора, в Королёве открыт музей писателя, на Вологодчине и в Костромской области его изучают в школе и называют его именем улицы и библиотеки, помнят и на Чукотке. Советского масштаба многотысячные тиражи не позволили исчезнуть текстам, поискав в домашней библиотеке (на худой конец в местном отделении центральной) вы наверняка найдёте или старенькую "Роман-газету" или издание "Современника".
У Д. С. Лихачева в книге "О русском" есть размышление о слове "подвиг". В других европейских языках есть "героический поступок", но нет ПО-ДВИГА. Движение заключённое в корне слова, по-движение духа, по-движение мира есть, кажется, ключ к пониманию человеческого смысла и к пониманию "Территории" Олега Куваева.
Героизм для автора почти синоним пижонства, хотя многие приехали на чукотскую Территорию именно чтобы стать суперменами. Суровая природа заполярья, холод золотоносных рек, отсутствие бытового комфорта, неизведанность необозримых пространств тундры - идеальные условия для героизма и для того чтобы заработать кучу денег.
Молодой геолог Баклаков (порою очень похожий на автора) жаждет сверхчеловеческого и, едва представилась такая возможность, переплывает в мороз холодную реку Ватап от того, что способен на это. Болезнь, возвращение в Посёлок, смерть отца "героя", полувлюблённость, дружба с пастухом Кьяе - дуновения того ветра, что сдвинул наконец сознание Баклакова, сделал его способным к подвигу, но не к моментальному героизму, а к постоянному подвигу труда.
Готовность к работе и работа не для грядущего отдыха, "дня, когда мы будем отдыхать", но работа для пользы "всех вообще людей", работа не только выносливым крепким телом но и стремление к со-знанию, труд мысли - вот идеальное подвижение жизни человека. И не обязательно мокнуть в ледяной воде или погибать на неведомом перевале, точнее - это и вовсе внешняя мишура, малозначащие приключения тела. Приключение души, приключение мысли, превращение из чужого в своего, необратимая бесстрашная перемена - вот "то непознанное, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека".