Аннотация: Рахно К. Черт и гончар в русской фольклорной традиции // Русский вопрос: история и современность. Материалы VI Международной научно-практической конференции (Омск, 1-2 ноября 2007 г.). - Омск: издательский дом "Наука", 2007. - С.369-371.
Константин РАХНО
Институт керамологии - отделение Института народоведения Национальной академии наук Украины
(Опошное, Украина)
ЧЁРТ И ГОНЧАР В РУССКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ТРАДИЦИИ
В традиционном крестьянском обществе всегда существовал особый взгляд на людей, которые не занимались земледельческим трудом или совмещали его с другой деятельностью. К ним относились предсказатели, знахари, колдуны, ремесленники. Среди последних особое место принадлежало гончару. Сила и могущество гончара в глазах остальных членов социума выходили далеко за пределы ремесла. Причём считалось, что, чем выше его мастерство, тем сильнее его скрытые магические способности. Сам процесс гончарного производства, трактующийся в фольклоре как ритуально-магичес [с. 369]кая деятельность, во многом зависел от того, насколько мастер реализует эти свои способности, тайные знания, связи с иным миром. Его одновременно и опасались, и уважали, ощущая потребность в его умениях. В народном мировосприятии деятельность гончаров осмысливалась как всецело погруженная в пространство нечеловеческого.
Это отразилось даже в ономастике. В крупном русском центре гончарства - селе Богородском Горбатовского уезда Нижегородской губернии гончары жили в самом отдалённом конце поселения, носящем название Вадского, а местные жители в насмешку называли это место Адским концом, намекая на сосредоточенные там печи горшечников [1].
Как космологическая константа ад составлял бинарный компонент триадной системы: рай - земля - ад, являясь оппозицией обиталищу небесных сил. Предания о местонахождении его где-то на периферии мира людей, в отдалённых землях, довольно редки. В качестве мифологического пространства ад существовал в основном в космической вертикали, занимая позицию крайнего низа, противостоящего верху - раю. Он традиционно находился внизу, под землёй. Почти везде и всегда в качестве основного атрибута ада присутствовал огонь. По всей видимости, существовало представление о гончарах как о распорядителях адского пламени. Русское проклятие угрожает: "Быть тебе в раю, где горшки обжигают!" [2]. Обычно ад идентифицировался в русских мифах и преданиях в контексте дихотомии этого света, то есть поверхности земли, и того света - подземного. Верили, что в последний можно попасть через глубокие ямы. Такие бездонные провалы ведут под землю, в самый ад. По некоторым представлениям, именно там, в преисподней, живут черти. И занимаются как раз тем, что изготовляют глиняную посуду. В русской сказке, записанной в Череповецком уезде Вологодской губернии, злая жена пошла в лес за смородиной, но "не успела сорвать двух ягод, как провалилась в яму, где черти сидели да горшки лепили..." [3]. Очевидно, и адский огонь к делу приспособили. У русских в старину бытовала поговорка: "Не черти горшки обжигают" [4], которая как бы оспаривала причастность к гончарному ремеслу нечеловеческих существ.
Ремесленнику приписывалась особая склонность к общению со сверхъестественным. Во многочисленных мифологических легендах, сказках, быличках гончар выступал медиатором между социумом и могущественными сверхъестественными силами, с которыми он непосредственно, на равных, входил в контакт. Согласно представлениям, сохранявшимся до конца ХIХ - начала ХХ века, гончар находился в особых отношениях с чёртом. Эти отношения основывались на идее партнерства, диалога, взаимовыгодного обмена ценностями. Они строились на персональной основе и предусматривали заключение договора (ряда) в полном соответствии с обычным правом. Пришедший неизвестно откуда демон нанимался к горшечнику в работники, подмастерья на тех или иных условиях. Внешне он никак не отличался от человека. Облик демонических существ вообще аморфен и трудноуловим, что в свою очередь соотносится с особой лёгкостью их внешних метаморфоз. Обычно молодой работник сначала вел себя самым лучшим образом, постепенно проявляя свою сверхъестественную силу и необычайные умения. Конфликты и, соответственно, идентификация его как черта, ведущая потом к поспешному завершению сотрудничества, возникали, когда он начинал затмевать своими умениями старого мастера, представляя угрозу его профессиональной монополии. Нечеловеческий статус пришельца в этом случае служил поводом к его изгнанию. Впрочем, во второй половине ХIХ - в начале ХХ века о подобных случаях почти не рассказывали как о реальных событиях, они сместились в область сказочной прозы:
"Едет дорогою горшечник; навстречу ему прохожий: "Найми, - говорит, - меня в работники!" - "Да умеешь ли ты горшки делать?" - "Ещё как умею-то!" Вот порядились, ударили по рукам и поехали вместе. Приезжают домой, работник и говорит: "Ну, хозяин, приготовь сорок возов глины, завтра я за работу примусь!" Хозяин приготовил сорок возов глины; а работник-то был - сам нечистый, и наказывает он горшечнику: "Я стану по ночам работать, а ты ко мне в сарай не ходи!" - "Отчего так?" - "Ну да уж так! Придешь - беды наживешь!" Наступила тёмная ночь; как раз в двенадцать часов закричал нечистый громким голосом, и собралось к нему чертенят видимо-невидимо, начали горшки лепить, пошёл гром, стук, хохот по всему двору. Хозяин не вытерпел: "Дай пойду - посмотрю!" Приходит к сараю, заглянул в щёлочку - сидят черти на корточках да горшки лепят; только один хромой не работает, по сторонам смотрит, увидал хозяина, схватил ком глины да как пустит - и попал ему прямо в глаз! Окривел хозяин на один глаз и вернулся в избу, а в сарае-то гам да хохот пуще прежнего!
Наутро говорит работник: "Эй, хозяин! Ступай горшки считать, сколько за одну ночь наработано". Хозяин сосчитал - сорок тысяч наработано. "Ну, теперь готовь мне десять сажен дров; в эту ночь стану обжигать горшки". Ровно в полночь опять закричал нечистый громким голосом; сбежались к нему со всех концов чертенята, перебили все горшки, покидали черепье в печь и давай обжигать. А хозяин закрестил щёлочку и смотрит. "Ну, - думает, - пропала работа!" На другой день зовёт его работник: "Погляди, хорошо ли сделал?" Хозяин приходит смотреть - все сорок тысяч горшков стоят целы, один одного лучше! На третью ночь созвал нечистый чертенят, раскрасил горшки разными цветами и все до последнего на один воз уклал.
Дождался хозяин базарного дня и повёз горшки в город на продажу; а нечистый приказал своим чертенятам бегать по всем домам, по всем улицам да народ скликать - горшки покупать. Сейчас повалил народ на базар: обступили со всех сторон горшечника и в полчаса весь товар разобрали. Приехал мужик домой и полон мешок денег привёз. "Ну, - говорит ему нечистый, - давай барыши делить". Поделили пополам. Чёрт взял свою часть, распрощался с хозяином и пропал. Через неделю поехал мужик с горшками в город; сколько ни стоял он на базаре, никто не покупает; все обходят его мимо, да ещё всячески ругают: "Знаем мы твои горшки, старый хрен! С виду казисты, а нальёшь воды - сейчас и развалятся! Нет, брат, теперь не надуешь". Перестали брать у него горшки; совсем обеднял мужик, запил с горя и стал по кабакам валяться" [5]. Вот ещё одна такая история, менее известная, - из Костромской губернии:
"Жил-был в деревне небогатый мужик, он делал горшки и возил их продавать в город. Вот однажды едет он из города, и с ним встречается молодой парень, и говорит: "Возьми меня в работники". Мужик говорит: "Пойдем". Мужик заставил его одного делать горшки целую ночь. Вот ночью у него появился целый сарай чертей слепых и хромых, и каждой делал своё дело, а работник был тоже чорт,[с. 370] и они сделали в первую ночь до тысячи горшков. Вот хозяин повёз горшки в город и очень скоро продал все горшки, на другую ночь опять он стал делать горшки, и хозяину захотелось поглядеть, как он делает горшки, подходит и глядит в щель, а один чорт взял глины да как бросит в щель да прямо хозяину в глаз: хозяин заорал и побежал домой. На другой день он расщитал работника, а наделанные горшки отвёз в город и тоже скоро продал. Стал сам делать горшки, привез в город, а у него ни одного горшка не берут: "У тебя в те базары мы набрали горшков, и как поставим в печь, так и раздавится". И с тех пор ни одного горшка не бирали" [6].
Сказки о гончаре, взявшем на работу странствующего подмастера, который потом оказался чертом и немало его удивил своими необычными ухватками, бытовали и у поляков [7]. В русском фольклоре работнику помогает ещё и целая компания его развесёлых собратьев. Кривизне, хромоте и другим физическим недостаткам чертей крестьяне находили простое объяснение: большинство их получило увечья, когда нечистая сила свалилась с небес на землю. Такие уж они есть. Частичная слепота, одноглазость, как и хромота (мифологическая неполнота формы, асимметрия), - признак хтоничности. Сноровистый черт нанимается к гончару исключительно ради возможности поработать, он - специалист, нуждающийся только в сырье для своих грандиозных проектов. Его мастерство объясняется причастностью к нижнему миру, где архаическое мировоззрение располагает источник любого творчества, а также шаманского искусства. Из сказок видно, что гончарство является чуть ли не врожденной специальностью чертей, с которой они чудесно справляются, правда, по законам чертовского "перевернутого" мира: трудятся ночью, в полночь, обжигают битые, а не целые горшки, и так далее. Работают корпоративно, сообща. От разорения горшечника черт ничего не получает, поэтому, очевидно, не стоит перекладывать вину за неудачу на нечистую силу. В неудовлетворительных практических свойствах посуды виновен, прежде всего, работодатель чёрта. Ошибка горшечника заключалась в том, что он, несмотря на предупреждение, нарушил запрет подсматривать за производственным процессом. Поэтому горшки и портятся. Это напоминает о запрете гончаров на приход посторонних людей во время их работы, мотивирующемся боязнью сглаза. Мастер, кроме того, нарушает свои обязательства перед работником и условия договора. Как следствие, рушатся его отношения с социумом, он выпадает из общественных связей, бросает ремесло. Примечательно, что сказки сообщают только о неудачных попытках заключить сделку со сверхъестественным существом, прозрачно намекая, что те, кому это удалось, не распространяются об источнике своего богатства.
Характерно также, что сотрудничество горшечника и нечистой силы признавалось всего лишь опасным, но отнюдь не греховным. Более того, оно, очевидно, воспринималось как необходимое условие успешного гончарного производства. Технология изготовления вещей, в том числе и гончарных изделий, в традиционных обществах относилась к сфере сакрального знания, источником которого могли быть только потусторонние силы. Даже не желая выступать в качестве инициирующей стороны и посвящать других в свои тайны, они могли поспособствовать ремесленнику. Если обычные люди были ориентированы на избегание контактов с представителями иного мира, сверхъестественными созданиями, на отказ от общения, а тем более сделок с ними, то для гончаров, как и для представителей некоторых иных профессий, была свойственна установка на сотрудничество с ними, усвоение их мудрости с целью достижения обоюдной выгоды. Вследствие принадлежности сразу к двум мирам, гончары были вынуждены поддерживать партнерские отношения с чуждыми для обычных людей существами. В этом партнерстве, столь щедро отмеченном в фольклоре, виделся залог успеха в их нелёгком ремесле.
1. Карпов А. Промыслы села Богородского и его окрестностей, Горбатовского уезда // Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности в России. - СПб.: типография В. Киршбаума, 1883. - Вып. IХ. - С. 2432.
2. Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка. - СПб.-М.: издание книгопродавца-типографа М.О.Вольфа, 1880. - Т. 1. А-З. - 1880. - С. 383.
3. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в трёх томах. - М.: Наука, 1986. - Т. 3. - С. 170.
4. Словарь русского языка ХVIII века. - Л.: Наука, 1989. - Вып. 5 (Выпить - Грызть). - С. 183.
5. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в трёх томах. - М.: Наука, 1986. - Т. 3. - С. 84-85.
6. Зимин М.М. Ковернинский край (Наблюдения и записи) // Труды Костромского научного общества по изучению местного края. - Кострома: Коммунистическая типография, 1920. - Вып. XVII. - С. 64.
7. Kolberg Oskar. Dzieła wszystkie. - Wroclaw-Poznań: Polskie towarzystwo ludoznawcze, 1962. - T. 8. Krakowskie. - Cz. IV. - S. 165-166; Czubala Dionizjusz. Ludowa bajka garncarzy polskich // Między dawnymi a nowymi laty. Studia folklorystyczne. - Wrocław - Warszawa - Krakòw: Ossolineum, 1970. - S. 287-289; Czubala Dionizjusz. Folklor garncarzy polskich. - Katowice: wydawnictwo Uniwersytetu Śląskiego, 1978. - S. 79-81; Czubala Dionizjusz, Czubalina Marianna. Anegdoty, bajki, opowieści garncarzy. - Warszawa: ludowa spółdzielnia wydawnicza, 1980. - S. 68-73.