Блейз в очередной раз поднес шар к глазам. Тот испускал яркий режущий свет - слепя глаза и оставляя под веками разноцветные круги. Сощурившись, Блейз смог разглядеть сияющие капельки, что плавали внутри, сливаясь и распадаясь. Шар был как маленькое солнце - однако поверхность его оставалась каменисто-холодной и на ощупь шершавой.
- Да уж, - сказала Луиза. - Теперь и факелы не понадобятся.
Шар освещал ее лицо, придавая ему нездоровый желтоватый оттенок.
- Нет. Мало ли что произойдет, - сказал Блейз.
Едва они вошли под своды подземелья, как шар начал мало-помалу светиться, и наконец набрал полную силу. Блейзу это не нравилось. Однако он признал предусмотрительность королевы. Сам-то он взял в канцелярии связку пропитанных маслом лучин и простенький механизм-щелкун для розжига, однако шар был, конечно, удобнее.
- Хочешь, я его понесу? - без особого желания предложила Луиза.
Тот холм со срезанной вершиной, похоже, был когда-то гораздо больше и возвышался над городом эдак на пол-лиги. Внутри он был сложен из твердых пород. Эаморцы проложили в нем ряд тоннелей с лестницами и комнатами, вырубленными в камне. Постепенно местность вокруг холма поднялась, и город оказался у самой его вершины - а те тоннели, что вели когда-то к горным тропам, выходили теперь прямиком в катакомбы.
Они следовали в том же порядке, в котором вошли внутрь. Сначала шел Блейз, держа шар перед собой. Крохотное солнце сияло в его руках. Тьма съеживалась и отступала вглубь подземелья - но тут же смыкалась за спиной Дорамуна, шедшего последним. Их шаги тихо отдавались в коридорах. Пока никого живого они не встретили, кроме пауков, свисавших с потолка на ниточках, и пищавших во тьме крыс. Одна из таких выскочила перед ними и вдруг застыла, глядя в шар. В ее черных глазках отражался искуственный свет. Блейз с отвращением подметил, что лапок у крысы было пять: одна торчала под шеей, бескожая и розовая, с тупым когтем на конце. Он вспомнил, как в Кайе показывали женщину с двумя головами: одна была нормальная, правильно сформированная, с темными вьющими волосами, а вторая вросла в тело чуть пониже левой руки, крохотная, безобразно морщинистая и с щелками вместо глаз. Когда в нее тыкали пальцем, голова издавала беспомощные звуки и ежилась, тщетно пытаясь спрятаться в плоти. "Моя мать согрешила с демоном, - сказала женщина Блейзу, - поэтому я и родилась такой мерзостью". "Скорее, не с демоном, а со своим отцом", - ответил Блейз. Женщина игриво рассмеялась, будто бы он сказал невесть какую шутку. Затем ее увели на новое представление, на которое Блейз уже не пришел.
- ... Лестница, - объявил Блейз.
Коридор заканчивался винтовой лестницей. Спускаться по ней оказалось мучением - кое-где ступени были полностью выщерблены. Блейз наступил на что-то мягкое, оказавшееся жирной беременной крысой, и отер подошву о камень. Луиза при этом издала сдавленный звук и стала ступать осторожнее, что замедлило спуск. Когда они наконец закончили - оказались в еще одном коридоре, широком и с отнорками по бокам. Некоторые выглядели так, словно их проломил кто-то кирками. Вероятно, отсюда и брали поначалу камень для строительства. В одном из боковых коридоров была воздушная шахта: оттуда дул ветер с чуть затхлым запахом. Там же лежало скомканное тряпье и виднелись следы костра: сажа, жирно размазанная по полу, и несколько разбросанных угольков.
- Здесь кто-то живет? - удивился Блейз и взглянул на Дорамуна.
Тот неопределенно повел плечами.
- Бездомные, наверное, - зябко поежилась Луиза. - Или бандиты какие-нибудь. Кому в Эаморе не рады настолько, что они здесь прячутся.
Этот коридор тоже оканчивался лестницей.
Преодолев еще несколько пролетов, они спустились достаточно глубоко, чтобы воздух сгустился и стал влажным, тягучим. На полу стали появляться лужицы. В одной из них Блейз заметил мокриц, лениво перебиравших ножками. Кандидат Зеннерт в Парящих Садах как-то сказал ему, что мокрицы - одни из самых древних тварей на планете, и что они застали такие времена, когда мир был расплавленным и нестабильным, а по жидкой земле ходили живые боги, топча мокриц, каракатиц и только-только родившихся из магмы людей, в ту пору еще безликих и бесполых. Какую только чушь не несут пьяные кандидаты.
- Блейз, - Луиза тронула его за локоть.
- Да?
- Этот запах... ты чувствуешь? - голос звучал встревоженно.
Блейз обернулся к ней с шаром в руках. На лицо Луизы лег холодный желтый свет. Она указывала в сторону отдаленной каверны, откуда тянуло гнилью. Блейз пожал плечами и подошел к чернеющему пролому в стене, вытянув вперед руку с шаром. Свет проник туда, выхватив из тьмы объемную груду расползшегося тряпья, на которой лежал мертвец с уже выеденной грудной клеткой. Внутри, за частоколом из белых ребер, копошились и визжали крысы, терзая блеклое мясо и останки внутренностей. Оказавшись на свету, они в панике полезли наружу, толкаясь, влезая друг на друга. Приглядевшись, Блейз понял, что груда тряпья была на самом деле множеством человеческих трупов, сваленных друг на друга. От них шел смрадный тяжелый запах, живо напоминавший о бойне. Блейз скривился и отступил на шаг, задев при этом Луизу - она как раз заглядывала ему через плечо.
- Ну и вонь, - сказала Луиза. Лицо у нее было бледным, но держалась она хорошо. - Вот бедняги... Как думаешь, кто их убил? И кто они вообще?
- Понятия не имею.
Дорамун медленно указал толстым пальцем на груду мертвецов, а затем на Блейза.
- Не понял, - произнес Блейз.
Дорамун с досадой повторил свой жест.
- Такие, как я? - дошло до Блейза. - Наемники?
Тот кивнул.
- Ты их видел во дворце?
Дорамун раздраженно кивнул и отвернулся.
- И давно это было? - но на этот вопрос Дорамун никак не отреагировал, и Блейз решил не спрашивать дальше. Понятно, что недавно, раз уж плоть сохранилась. Понять бы еще, все ли они умерли в одно время - или нижние уже истлели? Впрочем, Блейз не стал этим заморачиваться.
Вероятно, королева пыталась и дальше исследовать катакомбы, но наемники не вернулись в Эамор. Вот только почему она об этом не упомянула?
Ну, понятно почему.
Дальше путь почти не петлял. Они быстро преодолели длинный коридор, на плотных, почти сплошь каменистых стенах которого висели слизни - и наконец вышли к узкой двери. Одна
из ее створок была выбита и лежала неподалеку в коридоре. На второй виднелись выбитые медью руны в окружении орнамента. Вокруг стояла неестественная тишина - даже крысы не перебегали в темноте.
Все это ужасно не нравилось Блейзу. Он живо представил себе, как они выходят в этот коридор за дверью - и их накрывают стрелы или арбалетные болты, потому что они, как удачно совпало, несут с собой источник света, на который удобно стрелять. Рука сама потянулась к мечу. В горле пересохло.
- Блейз? - удивилась Луиза.
Звук ее голоса прозвучало отчетливо и громко, усиленный пещерным эхом, и почти успешно заглушил другой звук, тихий, еле слышный.
Где-то далеко щелкнула тетива.
Блейз не колебался ни мгновения. Он рухнул на землю, повалив за собой Луизу. Дорамун отскочил в сторону, видимо, инстинктивно - и в этот момент в дверь впереди вонзилось несколько стрел. Даже остановленные деревом, стрелы продолжали дрожать и вибрировать от вложенной в них силы. Взревев, Дорамун метнулся к лежавшей на полу дверной створке и заслонился ею, словно щитом. Оба львиных меча, красивых, но бесполезных сейчас, по-прежнему болтались у него на поясе. Хлопнул еще один залп, и одна из стрел воткнулась в импровизированный щит, заставив Дорамуна покачнуться.
Стреляли сзади.
Видать, шли за ними из какого-то отнорка, а может, и вовсе из той каверны с трупами; может, был у них лагерь как раз за грудой мертвецов. Услышали, как они обсуждали эту дрянь - или эхо до них донесло - и пошли следом, взяв луки.
Предусмотрительно, ничего не скажешь.
- Лежи, - тихо сказал Блейз Луизе, одной рукой вытягивая короткий нож из-за пояса. - Не двигайся.
- Поняла, - пискнула она.
Дорамун ринулся в темноту, заслоняясь дверью. Блейз приподнялся на локтях, а затем мгновенно развернулся - и изо всех сил метнул предательски светящийся шар в сторону стрелявших. Шар прочертил дугу над головой Дорамуна и рухнул прямо посреди врагов - четверых человек в лохмотьях, вооруженных слабосильными короткими луками. На секунду они впали в замешательство - и этого хватило, что доместик ворвался внутрь, роняя на ходу дверь и выхватывая мечи.
Но Блейз не смотрел на это. Он вскочил, озираясь в наступившей темноте, и метнулся к забытой всеми двери. Из нее как раз выскочил смутно видневшийся человек. Блейз слепо ткнул его ножом куда повыше и, кажется, попал. Человек взвыл и попытался отступить за дверь, но Блейз не дал ему этого сделать: ухватив раненого за руку, он подтянул его к себе и ударил еще раз, угодив в живот - а затем с силой потянул нож вниз, вываливая на землю внутренности. Противник сразу обмяк, тяжело повиснув на Блейзе. Столкнув его на землю, Блейз высвободил скользкий нож - и замер в ожидании, когда из-за двери появится следующий. Однако он услышал только отдаленный топот: кто-то в панике удирал прочь, не дожидаясь окончания схватки.
Выдохнув, Блейз повернулся к Дорамуну. Тот сражался с последним из лучников - двое уже лежали на земле без движения, третий стоял на четвереньках, зажимая руками распоротое горло. Последний оказался не таким беспомощным - выбросив лук, он пытался защититься с помощью топора, принимая на толстую рукоять удары. Продлилось это недолго. На глазах у Блейза Дорамун одним ударом перерубил топор, а вторым - отсек противнику руку вместе с доброй половиной туловища. Издав сдавленный звук, разбойник упал лицом вперед и больше не шевелился.
Вот и все.
Спрятав нож, Блейз помог Луизе подняться.
- Они... они с двух сторон напали, - произнесла она слабым голосом. - Эти бандиты.
- Я знаю, - ответил он. - Постой здесь.
Блейз приблизился к Дорамуну. Доместик как раз встал над тем разбойником, который пытался пережать разрубленное горло, и пнул его под локоть, заставляя убрать руки от раны. Зло ухмыляясь, он повторил это еще раз, и еще - пока разбойник не перестал шевелиться и молча замер, лежа на боку. Блейз поднял с земли шар и отер его от пыли. Проклятый шар словно чуял смерть рядом, и резкий свет в нем быстро пульсировал, отбрасывая на лица Блейза и Дорамуна колеблющиеся тени.
- Пошли, - хмуро произнес Блейз.
Дорамун дернул щекой, но все-таки подчинился.
За дверью оказался полузаваленный ход, который быстро закончился и привел к еще одной двери, богато изукрашенной рунами. Блейз толкнул ее ногой, и дверь легко поддалась. В помещении за ней был брошеный лагерь этих бандитов. Несколько лежанок, следы костра и стены, исписанные углем. Надписи Блейз прочесть не смог. Эаморцы говорили на почти не измененном новофрателийском языке, однако письменность использовали рафсанджайскую, с добавлением нескольких новых букв, и ее Блейз не знал.
Блейз пригляделся к одной из лежанок. Все они были грубыми топчанами, чуть прикрытыми сверху свернутой одеждой. Блейз развернул одежду, стряхнул с нее вшей, и пригляделся: она была совсем не эаморского кроя, а скорее, амиристонского - свободная, с широкими длинными рукавами, из красной ткани с синим шелковым подбоем.
- Хорошая, - сказал он.
- Хочешь ее надеть? - устало спросила Луиза.
После произошедшего она осунулась и выглядела выжатой досуха.
- Нет, - сказал Блейз и положил одежду обратно.
- Небось от наших предшественников осталась, - сказала Луиза. - Бандиты их убивали, а золото, которое королева выдавала, забирали себе. Неплохо пристроились... Хорошо, что вы их убили.
- Не всех, - возразил Блейз. - Один или еще несколько рядом бродят. И у них наверняка есть друзья наверху, может, те же стражники. Иначе как они сюда лезут?
- Наверное, - тоскливо произнесла Луиза. - И зачем им заниматься подобным? Почему нельзя просто жить честно, в честном мире? Ненавижу, ненавижу их.
Блейз промолчал.
Он подумал про себя, что они чуть не погибли, столкнувшись с обычными грабителями, а ведь впереди есть твари пострашнее. Здесь, под землей, в них верилось гораздо легче, чем на поверхности. Нужно быть бдительнее.
Он покосился на Дорамуна.
Доместик выглядел невозмутимым - после схватки он, напротив, успокоился, выпустив пар наружу. Даже руки от мечей убрал.
Вопреки ожиданиям, дальше им никто не встретился, и вскоре они беспрепятственно вышли к огромной пещере, посреди которой находилась пропасть. Над пропастью повис на тросах проржавевший лифт - часть древнего циклопического механизма, ведущего во тьму.