Ляшенко Ольга Валентиновна : другие произведения.

Xx. (Б С) Бытие и Сознание = Седьмая книга Третьего собрания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

Книга XXI. БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ
в четырех частях

Оглавление

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Часть четвертая

Часть первая

(к Оглавлению)

1. Как уже было где-то сказано(1), до потопа в Чемоданах не существовало религии в нашем понимании, хотя Писание было всегда. Одно время, пока не появились печатные станки и не было другой литературы, по вещным книгам(2) не только учились читать и писать, но и изучали внешнюю историю и географию. Оттуда же заимствовали образцы красноречия, правила нравственности и поучительные примеры на все случаи жизни.

Понятно, что когда Моисей составлял Пятикнижие, чемоданных жителей еще и в помине не было, а последующие пророки больше не возвращались к вопросам творения, поскольку у людей появились более насущные нужды. Вот почему в Библии нет ни слова о чемоданных жителях(3).

Поэтому Писание естественно дополнялось Преданием, которое состояло в следующем: огда на земле появились чемоданы, то поначалу некому было их возделывать и хранить, и тогда Господь создал чемоданных жителей и поместил их в чемоданы, чтобы они возделывали их и хранили их. При этом им было сказано: "Всякий чемодан можете использовать как пожелаете, только последний чемодан не трогайте".

Вот почему в Чемоданах до определенного времени и не было религии в нашем понимании(4).

Пищей же чемоданным жителям испокон веков служил чемоданный клей, имеющий, как известно, животное происхождение(5).

2. Но после потопа(6) в Чемоданах зародилась флора.

Долгое время ученые бились над тем, чтобы найти для нее хоть какое-то применение, пока наконец кому-то (и, кажется, далеко не из ученой среды) не пришло в голову попробовать употребить ее в пищу.

Идея встретила широкую поддержку, но когда начались массовые дегустации, то, как и следовало ожидать, кому-то растительная пища сразу понравилась, и даже очень, а кому-то - не очень, и даже совсем не понравилась.

После того, как каждый попробовал хотя бы по разу, все, кому новая пища пришлась по вкусу, сплотились и начали приступать к остальным, уговаривая их попробовать еще раз.

- Да вы просто не распробовали! - уверяли они. - Попробуйте еще раз, и вот увидите, нам уже больше на придется вас убеждать! Вы сами убедитесь, что это гораздо лучше, чем все, что мы ели до сих пор.

Те истолковали их слова как обещание оставить их в покое после того, как они еще раз попробуют, и, собравшись вместе, решили между собой:

- Ну ладно, так и быть. Что нам стоит? Давайте уж попробуем, что ли. Лишь бы только они от нас отстали.

Попробовали - и плюнули.

Это и послужило началом распри. Любители зелени провозгласили себя друзьями природы, а своих противников - ее заклятыми врагами. Они стали проводить многолюдные собрания, митинги и пикеты, выпускать листовки, брошюры и стенные плакаты под броскими заголовками: "Зеленая аптека", "Кладовая витаминов", "Чудо долголетия", "Соль жизни", "Исцели себя сам" и т.д. и т.п. Но вскоре этого им показалось мало, от слов они перешли к делу и начали насильственным образом везде и всюду насаждать растения, в том числе и в самых неподходящих для этого местах, поставив перед собой цель превратить Чемоданы в сплошную зеленую зону.

Их противники, отличавшиеся более консервативным, но зато и более основательным складом ума, спохватились не сразу, но в конце концов и среди них нашлись лидеры. Для начала они выпустили коллективную научную монографию, в которой обстоятельно доказывалось, что животная пища содержит все необходимые чемоданному жителя витамины и микроэлементы в надлежащем количестве, что растения - это зеленая зараза и кладовая вирусов и бактерий, чудом же следует считать скорее то, что их защитники до сих пор еще живы и здоровы, несмотря на свои антиобщественные эксперименты.

Однако научная аргументация не возымела должного действия, и традиционалисты были вынуждены признать, что им не остается ничего другого, как ответить насилием на насилие. Были созданы дружины самообороны, которые, вооружившись тяпками и лопатами, по ночам выкорчевывали и сжигали то, что ночью же было высажено мобильными группами зеленых. Началась открытая вражда. На улицах уже и в дневное время зазвучали насмешки, угрозы, грубые и неприличные прозвища. Случалось, что доходило и до рукоприкладства.

3. В это время Григорий Подкладкин уже не только знал о своих сверхъестественных способностях, но давно успел пробудиться к Истине и достичь Окончательного Освобождения.

Еще задолго до Потопа он отрешился от привязанностей и перестал вести жизнь обычного семьянина. Потом оставил работу, начал интенсивно практиковать и, перепробовав множество тайных учений и техник, наконец, совершенно случайно, наткнулся на Йогу. Посредством нее-то он и узнал о своих сверхчеловеческих способностях, как об уже имеющихся, так и о тех, которые еще только предстояло ему в себе развить. Ведь такими сверхспособностями, как чтение чужих мыслей на расстоянии и передача собственных, в Чемоданах никого не удивишь(7), и уж тем более не спасешь. А в спасении тогда нуждались многие.

Да что там многие! Все.

"Мы рождены, чтобы страдать. Жизнь есть страдание", - неустанно повторял Учитель, пока наконец даже самые тупые из его учеников не усвоили эту первую, самую простую, исходную истину. После этого стало возможным двигаться дальше.

Но куда?

Ведь он пока шел наугад, ощупью в кромешной тьме, стремясь обрести то, о чем не имел ни малейшего представления.

4. Это были поистине тяжелые времена. Не он один, многие в Чемоданах буквально физически, сердцем ощущали ту постороннюю тяжесть, которая нависла извне, мешая дышать полной грудью. Как образно выразился, выступая по кабельному телевидению, известный поэт-символист,

"Нас заживо похоронили,
Нас заключили в саркофаг..."

Меткое словечко "саркофаг" сразу же было подхвачено и стало крылатым. Из поэтического символа оно превратилось в ходячее выражение и прочно вошло в лексикон журналистов, политологов и ученых.

Мыслители стали сочинять исследования на тему "Чувство саркофага: его социально-психологические предпосылки и морально-этические следствия", "Саркофаг как архетип", "Проблема саркофага" и т.п. В искусстве, наряду с саркофагом, использовались и другие символы: осажденной крепости, мрачного средневекового замка, лабиринта, тюремной стены, и пр.

Но слово "саркофаг" было самым популярным и оставалось у всех на устах до тех пор, пока двое молодых философов, подвергнув беспощадному критическому разбору все, что ни делалось до них, причем не только в философии, но также в политике, культуре, искусстве, средствах массовой информации и даже суде, не доказали, что саркофаг - это не более, чем фикция, идеологический миф, и что на самом деле никакого саркофага нет, а то, что принято называть саркофагом, - это не более чем надстройка, которую надлежит сломать, и тогда все сразу наладится.

Аргументы они использовали абсолютно неоспоримые и в то же время доступные пониманию каждого.

"Поскольку идеалисты не заняты физическим трудом, им кажется, что они - пуп Чемоданов, а Чемоданы, соответственно, пуп земли, - доходчиво писали младофилософы(8). - Они думают, что людям снаружи больше делать нечего, как только строить для нас замки, саркофаги и прочее, а питаются они святым духом.

Но тем, кто трудится и создает материальные ценности, сразу видно, что в этой теории все перевернуто с ног на голову. На самом деле снаружи живут точно такие же люди, как и внутри. Прежде, чем писать поэмы о саркофагах, создавать политические теории, философские системы и религиозные культы, заниматься коллекционированием безделушек и прочими бесполезными делами, им, точно так же, как и нам, нужно есть, пить, курить, одеваться и все такое прочее.

Поэтому им, точно так же, как и нам, приходится все время трудиться, наращивая свои производительные силы.

Следовательно, не исключено, что в процессе своей деятельности они совершенно случайно наткнулись на Чемоданы и, исходя из каких-то своих, чисто производственных соображений, соорудили над ними надстройку.

Спрашивается: что в этой ситуации делать нам? Ответ прост: мы должны сказать этим людям, что их надстройка нам мешает, и предложить им ее разобрать. Если они согласятся - превосходно! Мирный вариант всегда предпочтительнее насильственного. Но если они откажутся, что вполне вероятно, - тоже не беда. Тогда мы сами сломаем эту надстройку".

Поскольку опровергнуть это было невозможно, младофилософы сразу приобрели себе массу сторонников. Многие бывшие идеалисты с энтузиазмом последовали за ними, не говоря уж о простых людях, которые сердцем восприняли их правоту. Все сразу увидели, что их учение - это как раз то самое, что сейчас и нужно, что только такой и должна быть настоящая чемоданная философия - не догмой, а руководством к действию. Если старые философы, сидя в своих холодильниках(9) , только объясняли сложившееся положение дел, да и то, как правило, неверно, то эти двое сразу точно указали, что следует предпринять, чтобы изменить все к лучшему.

5. Клавдий(10) сначала тоже, как и все, поддался обаянию младофилософии. Его подкупил ее действенный, боевой дух, а главное - то, что она была четко нацелена на Спасение. Какое-то время ему даже казалось, что учение о надстройке и есть та самая Истина, которую он так упорно искал.

Для начала, чтобы глубже постичь учение, он записался в кружок. Выступал с докладами, активно участвовал в диспутах, ночи напролет просиживал над книгами, составлял рефераты. Йогу он тогда, конечно, забросил. Окончательно уверовав в идею, вместе с Сангхой(11) вступил в партию и стал одним из активнейших ее членов. Принимал самое непосредственное участие в подготовке обращения ко всем трудящимся внечемоданного пространства: как профессиональному словеснику, ему было поручено составить текст обращения и перевести его на языки различных народов мира.

Дело в том, что учение о надстройке не стояло на месте, а все время творчески развивалось. Поскольку оно изначально было доступно всем, то каждый, кто только ни примыкал к движению, вносил от себя что-нибудь новенькое. На одном из этапов развития выяснилось, что на Поверхности, как и в Чемоданах, тоже есть свои идеалисты и что надстройка - именно их рук дело. В самом деле, зачем, спрашивается, трудящемуся человеку уродовать чемоданы? Если они ему мешают, то он их либо передвинет, либо вынесет в другое помещение, либо, на худой конец, продаст. Только неисправимому идеалисту, в сознании которого все перевернулось вверх тормашками, может прийти на ум возводить над чемоданами какие-то башни, шпили, дополнительные этажи, обносить их крепостными стенами и рвами с водой(12) - словом, сооружать всю эту гигантскую надстройку.

Объяснять идеалисту, что его надстройка никому не нужна и только препятствует развитию нормальных отношений между Чемоданами и Поверхностью, бесполезно. Идеалист - это человек, который ведет паразитический образ жизни, на нужды других ему глубоко наплевать. Поэтому надеяться на то, что он добровольно согласится разобрать надстройку, не приходится.

Вот почему и решено было обратиться ко всем трудящимся Поверхности, чтобы они помогли сладить с идеалистами. Ведь, при всех физических различиях, трудящийся всегда поймет трудящегося.

Обращение было размещено на партийном сайте, а кроме того, еще дополнительно разослано по всем возможным адресам.

6. Когда окончательно стало ясно, что трудящиеся Поверхности пошли на поводу у идеалистов, и расчитывать придется только на себя, ряды партийцев резко поредели.

Однако оставшиеся не пали духом, а наоборот, теснее сплотившись, ужесточили дисциплину, на всякий случай ввели конспирацию и, уже без посторонних помех, умело сочетая легальные и нелегальные методы, вплотную занялись вопросами тактики и разработкой плана конкретных действий.

Официальными лидерами организации по-прежнему считались те двое, благодаря которым все и началось. Но, как видно, они уже выполнили свою историческую миссию. Теперь это были только два свадебных генерала, а на самом деле все держалось на Учителе(13). Он не только один тянул всю оргработу, но и фактически единолично принимал самые ответственные решения. Ведь при нем всегда и неотступно находились его ученики. Поэтому при голосовании ему автоматически обеспечивалось большинство. В конце концов, в целях экономии времени, другие члены партии сами предложили изменить процедуру и отказаться от голосования. "А что толку нам вообще голосовать! - сказал как-то один из них. - Пустая трата времени! Как ни голосуй, а большинство всегда за Учителем. Оно у него свое и всегда в кармане".

Расчет при этом был простой: авось кто-нибудь из учеников, поддавшись ложному самолюбию, отложится от Клавдия и примкнет к его оппонентам.

Но не на тех они напали.

- А вам кто виноват, что вы всегда в меньшинстве? - насмешливо сказал Учитель. - Заведите и себе такое же большинство. Кто мешает? - а после громко, на весь зал: - Поступило предложение отменить голосование, а право последнего слова оставить за мной. Кто за? - и поднял руку. - Принято подавляющим большинством.

После этого случая Сангха не только обрела еще больший моральный перевес, но и пополнилась примкнувшими к ней новыми членами, которые уже и раньше прислушивались к Учителю, но из ложного самолюбия еще колебались, теперь же окончательно и бесповоротно отложилсь от его оппонентов.

С тех пор так и повелось: сначала было обсуждение, во время которого каждому давалась полная возможность высказаться, а в конце Учитель подводил итог, тем самым объявляя окончательное решение, и меньшинство, подчиняясь партийной демократии, уже безоговорочно с ним соглашалось.

Другой бы на его месте давно уж воспользовался сложившимся положением, ввел бы в партии единоличное управление и создал культ собственной персоны. А то и вовсе отменил бы в ней всякие обсуждения, превратил ее в организацию военного образца и использовал для захвата власти и установления личной диктатуры в Чемоданах, после чего провел бы полную национализацию и ускоренную модернизацию, перевел народное хозяйство на военные рельсы и начал последовательно осуществлять широкомасштабный план захвата всей Поверхности и утверждения тоталитарного режима в масштабах вселенной.

Но не такой человек был Григорий Подкладкин. Бывало, часами, до хрипоты, не жалея времени и не считаясь с тогда уже пошатнувшимся здоровьем, убеждал он ни в какую не желавших с ним согласиться товарищей по партии, даже если таковых была только ничтожная горстка. Потом, часами же, терпеливо выслушивал их шаткие доводы, чтобы, дождавшись своей очереди, еще раз взять слово и еще раз камня на камне от них не оставить. А после опять выслушивал. И опять выступал. И так до тех пор, пока его противники сами не начинали просить, чтобы он поскорее подвел итог.

7. В одном из таких обсуждений и всплыл, совершенно случайно, вопрос о Последнем Чемодане.

До этого о нем как-то не вспоминали. А тут вдруг вспомнили, и почему-то все одновременно. Позавчерашние партийцы, чтоб оправдать свое же ренегатство, начали кричать о разрыве с традицией, о попрании каких-то устоев, а лично Подкладкину предъявили обвинение в сектантстве, шпионаже и подрывной деятельности. Неизвестно кем был пущен нелепый слух о том, что он, дескать, нарочно заслан с Поверхности, для разложения Чемоданов. Но суд нашел все эти обвинения голословными. Учителю бы тогда сразу же подать встречный иск, но он, по недостатку времени и широте своей души, решил оставить все как есть, и ренегаты, пользуясь безнаказанностью, продолжали распространять клевету теперь уже в средствах массовой информации. Махровые идеалисты, ликуя, что теперь они не в одиночестве, подпевали им на все голоса. А о том, что черным по белому было записано в Конституции, за что сами же когда-то обеими руками проголосовали, как будто и запамятовали. Как будто катастрофическая ситуация с надстройкой не была тем самым крайним случаем, на который и были заранее расчитаны поправки(14).

Так повела себя интеллигенция, самая образованная часть общества, можно сказать, духовная элита. Так что уж говорить о простых людях(15)?

8. В эти-то недобрые времена и зародились в Чемоданах разнообразные религии. Сначала в форме мифов и суеверий. Откуда ни возьмись появились толпы шарлатанов разных мастей. Первое время они еще стеснялись и выступали под видом психотерапевтов, экстрасенсов и телекинетиков, потом, осмелев, стали называть себя ясновидящими, прорицателями, магами, в конце же концов до того обнаглели, что прямо в газете начали писать: "Потомственный колдун", "Гадалка с опытом", "Деревенская ворожба". И, что самое удивительное, люди верили и толпами записывались на прием. Никто и не пытался рассуждать, например, так: "Ну, ладно, допустим, такой-то - теперь колдун. Это хорошо. Но почему потомственный, когда отец его был кладовщиком?", или: "Ну хорошо, пускай теперь она - гадалка. Это - ладно. Но где и, главное, когда она приобрела тот опыт, о котором пишет, если только месяц назад торговала пирожками вот здесь же, на углу?". Никто даже ни разу не поинтересовался, каким путем дошли до чемоданов приемы деревенской ворожбы(16).

Пышным цветом расцвели оккультные науки. Даже химики, которые всегда составляли передовой отряд ученых, забросив основную работу, пустились на поиски философского камня.

И в самой партии начались разброд и шатание мысли. Резко упала партийная дисциплина. Вопросы тактики отошли на задний план, на собраниях теперь только и спорили, что о Последнем Чемодане. Многие ударились в богоискательство.

9. Чтобы спасти партию от грозившего ей развала, Учитель решил во всем разобраться сам. Он так и заявил товарищам: "Я должен сам во всем этом разобраться. Видите, какая заварилась каша. Как я понимаю, проблема тут явно теоретическая, так что одними оргвыводами делу не поможешь. Предлагаю приостановить обсуждение и дать мне какое-то время. Я досконально во всем разберусь, и доложу о результатах".

Все согласились и дали ему времени без ограничений, сколько потребуется. Даже заядлые его противники не сомневались, что он идет не развлекаться, и отпущенные ему часы и дни потратит строго на дело, как и обещал. Потому и отпускали с легким сердцем. Кто мог тогда предположить, чем это обернется?

Он и сам-то рассчитывал найти ответ у классиков. Думал, проштудирует еще разок их труды, выпишет пару призабытых цитат и на ближайшей же по расписанию сходке все расставит по своим местам. Вкрутил лампочку поярче, навострил карандаш, заварил себе покрепче чаю - и уселся за любимые книги.

По прочтении он крепко задумался. Впечатление было такое, как будто основоположники младофилософии родились не в Чемоданах, а прибыли откуда-то снаружи, причем весьма издалека. И что интересно: до вопроса о Последнем Чемодане это как-то не замечалось.

Встречаться с ними лично ему смерть как не хотелось. Так было и раньше, трудно объяснить почему.

Но ради Истины он пересилил себя и пошел.

Их холодильник был через дорогу, и встретили они его радушно. Однако беседа не сложилась. Классики отвечали посторонними мыслями из своих же трудов, которые он знал не хуже, да еще перевирали. Так и ушел он от них, расстроенный и неудовлетворенный, но они даже этого не заметили, жали руку и приглашали заходить еще.

10. Тогда он решил начать с самых азов и, как школьник, уселся за Библию. Давно он не брал ее в руки, пожалуй, с тех самых пор, как научился читать. С первых же страниц все стало до того неясно, что, дойдя до описания потопа, он начал все сначала, еще надеясь как-то разобраться, чтобы было что сказать ученикам. Еще в бытность свою школьным педагогом, он выработал в себе эту ценную привычку: читать и тут же, на ходу анализировать прочитанное, выделяя основную идею, тему, образы, заранее в уме выстраивая и репетируя будущее объяснение, продумывая вопросы, которые задаст классу... Но с этой книгой ничего не получалось. Слова-то все были понятные и давно известные, многие места он помнил наизусть. Но о чем писалось? И главное - зачем?

"Какое все это имеет отношение к нам? - напряженно думал Клавдий, - По логике вещей(17), отвертка находится в каждой девятой голове, дрель - в каждой двенадцатой. Даже такая универсальная вещь, как топор, - и тот лишь в трех с половиной из пяти. А на эти книжки природа не поскупилась - снабдила всех поголовно, включая полных бездарей(18). Но раз уж так, то почему бы хоть в одну из них не вставить что-нибудь и про нас? Хотя бы слово о Чемоданах! Так нет же. И звери, и птицы, и гады - все упомянуты, а про нас нигде и намеком не сказано! Как будто мы мыши какие-нибудь, или тараканы... А если так, то что нам до людей, сотворенных в пятницу? Что нам до Адама и Евы со всеми их правнуками и прапраправнуками? Что нам до их царей и пророков? Большинство из этих людей до сих пор не ведает о нашем существовании. Зачем тогда и нам про них учить? В конце концов, что нам до их Мессии? Захотим, выдвинем своего, и не хуже! Просто нам пока было не нужно. У нас еще и потопа-то не было".

11. Надо сказать, что мысль о Мессии пришла не ему первому. Среди простых людей, ударившихся в религию, только и разговоров было, что о Мессии. Спорили все больше о том, кто это будет: все тот же Иисус Христос, или теперь уж новый, из своих. Были и такие, которые не верили во второе пришествие, а дожидались первого. Против них было ополчились, но они скрепились духом, вере своей не изменили, а зажили обособленно и благопристойно, всячески уклоняясь от споров и стараясь не подавать поводов для враждебности. А еще были, которые нигде определенно не жили, а, переходя с места на место, разъясняли, что нет вообще толку спорить: "Что спорить? - говорили они. - Когда придет Мессия, тогда и поглядим. О нем все сразу же узнают, единовременно и повсеместно. Ибо тогда уже не будет ни Чемоданов, ни Поверхности, а будет все едино".

А надо всеми верующими и спорящими и взаимно друг друга вразумляющими вовсю потешались новоявленные гуманисты, но и они были не без греха. У этих была своя вера - вера в Человека. "Удивительно! - удивлялись они, попеременно выступая друг перед дружкой на своих собраниях. - Как можно в наше-то время думать, что все создано Богом? Только малограмотные старухи могут верить в эти сказки! Которые из-за склероза позабывали все, чему их в школе учили. Ведь достоверно известно, из той же Библии, да еще и научно подтверждено, что Бог не создавал Чемоданов. Человек - вот истинный творец! Человек - вот Альфа и Омега. Человек создал Чемоданы, человек же их и обустроил. А когда придет пора, этот же самый человек их и разрушит, сбросит с себя как ненужную скорлупу и пойдет обустраивать Поверхность. А когда и на Поверхности все будет обустроено, то мы и с ней поступим как Чемоданами и, вместе с ее нынешними жителями, рука об руку, пойдем обустраивать другие, более пространные миры".

12. Так рассуждали люди, лишенные сомнений. А Клавдий между тем, сидя над книгой Бытия, все глубже погружался в бездну непонимания, никак не достигая дна. Все, что наконец-то он понял после четырех прочтений, - так это только то, в чем состоит его непонимание. А состояло оно в том, что он, потомственный педагог, в прошлом преподаватель русской литературы, заслуженный учитель, а ныне видный теоретик и трибун, не мог элементарно пересказать прочитанное своими словами, а только весьма и весьма близко к тексту, практически дословно.

"Значит, такие уж это книги. Они - как букварь, потому и пересказать невозможно. Попробуй-ка пересказать букварь".

С этой мыслью дойдя в очередной раз до конца Бытия и видя, что силы его на исходе, он решил больше не тратить партийное время на Ветхий Завет и приступил ко Второму Собранию.

В первой же книге его поджидало родословие потомков Адама и Евы - все то же, что он только что сознательно опустил. Правда, в серьезном сокращении. Но все равно, терпению его пришел конец. "Да что ж это такое? Куда ни ткнись, везде они!"

Это была отнюдь не зависть к богоизбранному народу. Его бесило то, что он не знал, что завтра скажет своим ученикам, которые верили в него и терпеливо ждали ответа. О прочих, сомневающихся, которые уже звонили и, отвлекая от дела, нагло интересовались, как продвигаются занятия, он уже не заботился. "Хватит с меня своей заботы, - думал он. - А эти - не мои ученики. Так пусть о них кто хочет, тот и заботится".

Тут он вспомнил о Йоге. "Вот что вернет мне силы! К тому же я восстановлю навык Упорного Усилия. А это - первая ступень к медитативной практике. Быть может, медитация откроет мне истинный смысл Писаний?".

Подумав так, он отключил телефон, наскоро провел очистительные техники и встал в випарита-караньи.

Часть вторая

(к Оглавлению)

1. Когда вы начинаете практику медитации, вы можете выбрать один из двух путей. Один путь - стать буддой Махаяны, другой путь - стать буддой Тантры.

Будда Махаяны просто познает Истину, а затем проповедует ее всем желающим. На самом деле и это не так легко, как кажется. Хороший будда - это Просветленный, который способен узнавать обо всем с помощью интуиции и отчетливо видеть причины и следствия любых явлений. Кроме того, он настолько свободно владеет логикой, что может исключительно при ее помощи, не прибегая ни к каким прочим средствам, убеждать людей в своей правоте. Таков будда Махаяны.

Будда Тантры не только познает Истину и проповедует ее желающим, но и, широко используя сверхчеловеческие способности и мистические силы, активно завоевывает людскую веру, вовлекая в процесс Спасения все большее и большее число людей, а в идеале - всех живущих в этом мире страдания.

Ибо откуда пошло само слово "Тантра"? "Тан" означает секретное посвящение, а "тра" - сокращенно "мантра". Потому что те тайные буддийские общества, которые когда-то и открыли метод Тантры, при подготовке своих будд, помимо медитации, использовали чтение мантр, что давало гораздо более эффективный и быстрый результат. Тому есть и экспериментальное подтверждение: группу испытуемых заставляли в течение двенадцати часов в сутки произносить мантры, а все остальное время они занимались обычной медитацией. Одновременно с этим в контрольной группе использовался только традиционный метод медитации. Результаты превзошли ожидания: в тантрической группе все испытуемые в течение месяца достигли Просветления, а трое из них кроме того достигли также Окончательного Освобождения и ушли в Маха-Нирвану. В контрольной же группе Просветления в этой жизни достиг только один испытуемый, да и тот лишь спустя двадцать восемь лет, а остальные, продолжая упорно практиковать и в последующих жизнях, до сих пор еще находятся на пути к Просветлению и Окончательному Освобождению.

Таковы два типа будды.

2. Как ясно из сказанного, чтобы стать обычным буддой, то есть буддой Махаяны, достаточно в совершенстве овладеть медитативной практикой. Этим и решил заняться учитель Подкладкин. А что касается сверхчеловеческих способностей и веры, то, как мы помним, и того и другого ему уже заранее было не занимать.

Но как ни проста техника медитации, освоить ее далеко не каждому по плечу. В последнее время и на Поверхности многие увлеклись медитацией, но большинство полагает, что медитировать - это значит сидеть, скрестив ноги, на мягком, и думать о чем-нибудь приятном. На самом деле это далеко не так.

Сущность медитации, главная ее задача - это разрешение вечных вопросов: "Кто я?" и "Что я?" Сидеть же лучше всегона полу. Как говорил впоследствии Учитель, начать лучше всего с самого себя.

- Давайте разберемся на моем примере, - настойчиво объяснял он своим ученикам. - Что такое Григорий Подкладкин? Как вы думаете?

- Это вы, Григорий Федорович, - неизменно отвечали ученики.

- Нет, ошибаетесь, это не я, - терпеливо разъяснял Учитель - Григорий Подкладкин - это не более чем фиксированная идея, так назваемое "имя", которым мы обычно пользуемся в повседневной жизни, чтобы отличать одного человека от другого. Но какое отношение имеют все эти внешние различия к тому, что есть настоящее "Я", мое истинное эго? А? Кто мне ответит?

- Никакого, - отвечали наиболее памятливые.

- Верно, никакого. Точно так же и ваше имя, данное вам при рождении другими людьми, не имеет ровно никакого значения для вашего "Я". Давайте проведем эксперимент. Пусть каждый из вас сейчас выберет себе любое имя, какое ему по душе. Выбрали? А теперь прислушайтесь к своему истинному эго. Разве оно от этого хоть как-то изменилось?

- Не изменилось, - отвечали ученики, прислушавшись к своему истинному эго.

- Вот видите. Как я и предупреждал, с вашим я ровно ничего не произошло. Отсюда и вытекает правило: "Мое имя не есть я". Хорошенько его запомните, а лучше запишите, и повторяйте по многу раз в день, как мантру. Вы, наверное, сейчас думаете: "Как это просто!" А я бы так не сказал. Вся трудность в том, что, произнося эту мантру, надо думать не только о том, старом имени, навязанном вам другими людьми, которое вы только что с такой легкостью отбросили, но и о вашем новом имени, которое вы выбрали себе сами и которое вам наверняка нравится. Разве не так? Вот хотя бы вы, Наполеон. Нравится вам ваше новое имя?

- Еще бы! - искренне признавался Наполеон.

- Так я и думал. А если вернуться ко мне, то я выбрал себе имя Сатьявада. Оно не только нравится мне самому, но и, как я полагаю, наилучшим образом выражает мою сущность(19). Или вы не согласны?

- Согласны! - хором отвечали ученики.

- Так каково же мне все время думать, что я не есть Сатьявада, а Сатьявада не есть я? Согласитесь, это гораздо труднее, чем думать, что я - не Подкладкин. То же будет происходить и с вами. Вот почему я и сказал, что освоить медитацию "Мое имя не есть я" - это не так легко, как кажется. Ну, к этому мы еще не раз будем возвращаться. А пока пойдем дальше. Быть может, правильнее будет сказать, что я - это чемоданный житель? Как вы полагаете? Похоже это на истину? Ведь я живу в Чемоданах, так может, я и есть чемоданный житель? Разве не так?.. Я вижу, некоторые из вас улыбаются. Значит, вы улавливаете здесь подвох. И вы совершенно правы. Я - чемоданный житель лишь до тех пор, пока живу в Чемоданах. А если меня не сегодня-завтра отсюда выдворят? Ведь к тому идет - смотрите, как распоясались наши противники! И тогда я уже не буду чемоданным жителем. Но неужели я перестану существовать? Может быть, они на это и надеются, но лично я так не думаю!

После этого ученики обычно начинали громко смеяться и аплодировать своему учителю. Это было их любимое место. А Учитель неизменно их останавливал:

- Ну, ладно, ладно. Мы же с вами не в суде(20). Это - обычный семинар. Давайте лучше вместе поищем решение. Что же все-таки такое это самое я?.. Постойте! Мне пришла на ум хорошая мысль. Может быть, я - это просто человек? Как по-вашему, верно это? - Верно! Верно! - радовались верующие.

- А вот и неверно. Человек - это такое же застывшее понятие, как и чемоданный житель. Само по себе слово "человек" ничего не выражает. Сколько его ни произноси, а действительное положение дел от этого ничуть не прояснится, и уж тем более не изменится... Как же поступить? Может быть, лучше вам бросить все эти бесплодные рассуждения, оставить все как есть и вернуться к вашей обычной жизни? К родным, врачам, учителям, к вашим повседневным обязанностям, ко всему, чем вы занимались раньше? А все эти трудные вопросы, которыми я вас мучаю, оставить мне? Как вам такое решение?

- Нет! Не хотим! Мы - с вами! - протестовали ученики, тем самым с каждым разом все более укрепляя свою Приверженность.

- Ну, свами так свами(21), - соглашался Учитель. - Значит, вы согласны двигаться дальше. Правильно я вас понял?

- Правильно! - дружно отвечали верующие.

- Вы настаиваете?

- Настаиваем!

- Ну, ладно. На чем мы остановились? Ах, да. Допустим, что я - это живое существо. Как вам это?

- Точно!

- Но если я умру, то уже нельзя будет сказать, что я живое существо.

- И правда!

- То-то же. Вот видите, как бы я себя ни назвал: "Подкладкин", "Сатьявада", "чемоданный житель", "человек", "живое существо" - ничего из этого не подходит. Вот об этом обо всем вы и должны думать, когда практикуете медитацию "Мое имя не есть я". Понятно?

- Понятно! - с энтузиазмом отвечали верующие, но он-то знал, что ничего им на самом деле не понятно, и завтра же, с утра пораньше, придется начинать все сызнова. Однако, чтобы не ослаблять их Решимость, он продолжал:

- А теперь посмотрим на наши органы чувств. Разве я могу сказать, что мои глаза - это я? Или мои уши - это я? Или мой язык - это я?

- Нет, не можете, - говорили помнившие правильный ответ.

- Но то же самое нельзя сказать и о моем теле. Отсюда - еще одна медитация, которую вы тоже должны неустанно повторять, если хотите достичь Просветления: "Мое тело не есть я".

- Мы повторяем!

- Молодцы! Но этого недостаточно. Повторяйте еще. Я повторял это тысячи, десятки тысяч раз, прежде чем достиг Просветления.

3. Да, именно так он и делал. От тела он перешел к сознанию и вскоре убедился, что и оно - это тоже не я.

Что же тогда есть это самое я?

Дойдя до этой ступени, каждый бодхисаттва оказывается как бы в тупике и испытывает невыносимые страдания. Его непрерывно мучает вопрос: "Кто я?". Этот вопрос не дает ему ни есть, ни спать, ни встать, ни лечь. Ему начинает казаться, что он навсегда потерял свое я, что его я попросту не существует, а все что он делает, что с ним происходит, о чем он думает, чего хочет - ему только кажется. "Я понял! Меня не существует. Я сам себе только кажусь!" - кажется ему. Но тут же перед ним встает вопрос: "А кто тот, кому я кажусь? Быть может он и есть я?" И все опять начинается сначала.

Заметим, что это самый опасный момент в развитии практикующего. Здесь ни в коем случае нельзя прерывать практику, иначе можно навсегда остаться в этом состоянии, то есть попросту сойти с ума. Чтобы этого не произошло, надо во что бы то ни стало продолжать упорные поиски ответа. Так и поступил Учитель, чисто по наитию, поскольку у него тогда еще не было духовного Учителя (впоследствии его личным Гуру стал сам верховный бог Шива). И когда ему уже начало казаться, что он никогда не выберется из этого лабиринта мысли и обречен вечно скитаться в темноте и ходить по кругу, его сознание вдруг озарилось ослепительно яркой идеей, которая, мгновенно осветив все вопросы, полностью устранила неопределенность.

- Я понял! Я подобен позрачной воде! - воскликнул Учитель. - Воде, которая не имеет ни формы, ни цвета, ни вкуса, ни запаха, но, содержась во всем(22) и все проникая, способна заполнить собой Чемоданы!

С этого момента для него больше не оставалось ни тайн, ни загадок. На любой, самый неразрешимый и даже некорректно сформулированый вопрос он мог сразу дать ясный и лаконичный ответ, ибо когда человек становится Достигшим, он способен понять каждого и видеть все только в истинном свете.

После этого ему оставался только шаг до Окончательного Освобождения. Без труда проделав этот шаг, он стал Татхагатой, то есть Победителем в Истине(23). Теперь, по своему собственному выбору, он мог или в любой момент, когда ему только вздумается, уйти в Маха-Нирвану и присоединиться к своему духовному Гуру господу Шиве, или же оставаться в этом Мире Страданий, чтобы помогать другим душам, указывая им верный путь к Просветлению и Освобождению.

Зная характер Учителя Сатьявады, излишне говорить, что из этих двух возможных путей он выбрал именно второй, путь Бодхисаттвы, а проще говоря, Спасителя.

Кстати, не успел Учитель пробудиться к Истине, как ему тут же открылось все значение Писаний, над которыми до этого он трудился столь упорно и бесплодно. Теперь для него стало совершенно очевидным, что Спаситель, о котором так долго говорили библейские пророки, наконец-таки явился в этом мире.

Поэтому на первой же партийной сходке, которую, по его собственному ультимативному требованию, сделали открытой, оповестив о месте и времени ее проведения всех желающих, он прямо и без околичностей провозгласил себя Мессией.

4. Как и следовало ожидать, у его партийных оппонентов, которые еще до Пробуждения успели попортить ему немало крови, не оказалось ни малейшей кармической связи с Истиной (а если таковая и была, то исключительно отрицательная). Даже ярые идеалисты оказались более восприимчивыми к новому учению, чем вчерашние соратники по партийной борьбе. Как только Учитель доложил о результатах своих изысканий, не кто иной, как эти самые соратники сразу же повели злостные и язвительные нападки против него лично, против Сангхи, и даже против самой Истины. Начав эти нападки прямо на том собрании, перед лицом всех на него пришедших, среди которых были и совершенно неискушенные в духовной области люди, они с тех пор не прекращали их ни на минуту, вплоть до сегодняшнего дня, когда уже здесь, на Поверхности, с их-то подачи и было выдвинуто против Учителя сфабрикованное обвинение в организации террористического акта в масштабах стихийного бедствия, приведшего к массовой гибели людей, а также намеренной порче чужого имущества в особо крупных размерах(24).

Именно они, его бывшие соратники, стояли за всеми изматывающими судебными процессами, которым он еще в Чемоданах счет потерял, за всеми дутыми псевдо-"разоблачениями" в прессе, за всеми так называемыми "движениями в защиту..." и "движениями против..." Практически все антисатьянистские организации - и "Общество друзей Божиих в защиту Иисуса Христа", и "Союз всех правых сил против Сатявады и учения Истины", и "Демократическое движение за Истину, но только без Сатьявады", и другие им подобные, как минимум наполовину, а такие, как Комзамол(25) и Верналюб(26), - и на все сто процентов состояли из подставных лиц, служивших послушными марионетками в руках личных врагов и завистников Учителя Сатьявады.

Разумеется, все это, и даже гораздо худшее, он ясно предвидел в момент Пробуждения. Но это не уменьшило его Решимости следовать путем Истины. Дав Великий Обет привести все души к Маха Нирване, Учитель Сатьявада стал думать о том, как наилучшим образом воплотить свое благородное намерение в жизнь. Ведь теперь он должен был заботиться не только о своих учениках, которые, беззаветно в него веря, сразу же, не задумываясь, встали на избранный им путь. По-видимому, эти души уже заранее имели сильную кармическую связь с Истиной. Возможно, в своих прошлых жизнях они получили мистический опыт и практиковали, не исключено, что даже под началом самого Буды Шакьямуни или кого-нибудь еще из великих святых.

Но речь теперь шла не об одних только избранных, а о Спасении всех людей поголовно и повсеместно, как внутри, так и вне Чемоданов. Поэтому необходимо было разработать специальную методику Спасения. Ибо люди, которые изначально не имеют кармической связи с Истиной, очень плохо поддаются убеждению, а нередко, как мы видели на примере бывших партийных соратников, начинают путем всевозможных козней еще и мешать убеждению других.

5. Есть много способов, помогающих завоевать доверие людей. Один из них состоит в излечении людей от болезней, другой - в избавлении их от душевных страданий. Быстро развив в себе соответствующие способности, Учитель Сатьявада активно занялся целительством. Очередь безнадежно больных, от которых уже и врачи отказались, к нему не уменьшалась. Приходили без всякой надежды, иные на костылях, иные в колясках, иных, по абсолютной их неспособности к самостоятельному передвижению, несли на носилках или катили на каталках. И ни один из этих несчастных потом не пожаловался, что зря только убил время в очереди к Сатьяваде. Каждый удалялся от него полный Решимости и уверенный в счастливом исходе, поскольку Учитель не ограничивался общими фразами, а вооружал людей конкретными практическими рекомендациями, следуя которым они могли решительно изменить свою карму и перевоплотиться, если не на Святых Небесах, то уж, по крайней мере, не в Аду, не в Мире Голодных Духов и не среди животных, а, как минимум, еще раз в Чемоданах.

Благодаря целительной практике Учителя, число непримиримых врагов Сангхи заметно поуменьшилось, в обществе даже стали раздаваться отдельные, пока еще робкие голоса в его защиту. "Значит, я выбрал верную тактику! - радовался Учитель. - Не то, что Иисус. Он исцелял бездумно и бессистемно, в буквальном смысле на ходу, причем, что неразумнее всего, исключительно по просьбам и без того уже верующих. Зачем? Да еще - из скромности, что ли? - просил их никому об этом не рассказывать".

6. Еще один надежный способ завоевать доверие - это предсказания. Заранее предсказывая события, которые впоследствии действительно наступают, Будда подтверждает свою причастность к Истине и тем самым приобретает сторонников среди людей, преклоняющихся перед позитивным знанием.

Накопив путем интенсивной практики достаточное количество необходимых для этого мистических сил и заручившись поддержкой своего духовного Гуру, учитель Сатьявада приступил к предсказанию будущего. Сначала он, опираясь на собственный опыт мистической интуиции, наметил основные вехи дальнейшего исторического развития. Потом, для уточнения подробностей, обратился к наиболее авторитетным и общепризнанным источникам, таким как сборник стихов Нострадамуса, "Откровение Иоанна Богослова" и др. В особо трудных местах, допускающих разночтения, ему помогал сам Господь Шива, точно указывая правильное толкование.

В результате этой титанической работы Учитель Сатьявада составил прогноз на ближайшие несколько лет и опубликовал его в "Вестнике Святых Небес". Вот полный текст этого прогноза.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОГНОЗ
Духа Истины, Его Святейшества Преподобного Учителя Сатьявады
(на ближайшие несколько лет)

Ом!

Последнее время многие жалуются на то, что жизнь в Чемоданах испортилась. На самом же деле это только цветочки. В скором будущем здесь станет еще хуже, и мы будем вспоминать это время как райскую жизнь. Ибо где еще на Земле можно сегодня жить и говорить свободно? Где еще есть такая свобода выбора? Согласитесь, что кроме Чемоданов нет такого места на Земле, где вы можете говорить и писать все что вам только ни вздумается, или неделями, праздно болтая, просиживать в суде, или заниматься духовной практикой, не заботясь о хлебе насущном?

Но я, Сатьявада, Последний Бодхисаттва, говорю вам, что это продлится недолго.

То же самое происходило и во времена Ноя. Ведь люди Поверхности мало чем отличаются от нас. В самые дни перед Потопом, уже видя, как Ной со всем скотом и семейством входит в ковчег, они продолжали вести себя так, словно это их не касается: ели, пили, женились и выходили замуж и ни о чем не думали, пока не пришел Потоп и не истребил всех.

Не я первый напоминаю об этом. Задолго до меня об этом же самом напоминал Иисус Христос(27) . Но и к нему тогда никто не прислушался. Теперь же у него нашлись "защитники", прямо здесь, в Чемоданах, которые меня же еще называют антихристом! Как будто я придумал что-то от себя! Я же ничего от себя не говорю, а повторяю только то, что говорили до меня другие Бодхисаттвы. Ибо я не Первый, но Последний.

И я говорю вам: опомнитесь! У вас еще есть выбор. Вероятно, многие среди вас в прошлых жизнях были духовными практикующими, и благодаря этим-то заслугам вы родились в Чемоданах, ибо где еще сегодня можно получить Истину из первых рук?

Предвижу, что среди вас найдутся умники, которые скажут, что за Истиной в крайнем случае можно съездить в Индию или Непал. А лучше всего в Японию.

Безусловно! Не сомневаюсь, что и на Луне тоже есть Истина. Начинайте копить на билет! Ведь давно, и опять же, не мною, замечено, что нет пророка в своем отечестве.

Я же, здесь, под боком у вас, в Чемоданах, бесплатно, еще раз говорю вам, повторяя слово в слово за великими Бодхисаттвами прошлого, ибо не я Первый, но я Последний: Я пока что крещу вас в воде, в покаяние, ну, а если и это вас не проймет, то будут крестить вас огнем и лопатой(28).

Итак, вот мое предсказание. В самом ближайшем будущем, Чемоданы вступят в полосу невиданных доселе бедствий и начнут быстро хиреть и беднеть. Население уменьшится сначала на треть, а потом и еще на две трети(29).

Тем не менее, если вы сейчас же прислушаетесь к моим словам, и хотя бы половина из вас воспримет учение Истины, то это предсказание, возможно, и не исполнится.

Но надеяться на ваш разум не приходится. Так что вот мое дальнейшее предсказание.

Поскольку, в результате предрекаемых мною бедствий жизнь в Чемоданах станет невыносимой, начнется массовое переселение на Поверхность. Последний Чемодан, о котором сейчас только и слышно, совершенно утратит свое значение, а впоследствии будет разрушен, вместе с Надстройкой и другими фиксированными идеями, такими как Родина, Семья, Работа, Правосудие, и прочие, которые только замутняют сознание, мешая видеть Истину.

Например, что такое Родина? На самом деле, у нас нет никакой родины. Мы изначально не имеем ее. Сегодня мы живем Чемоданах и думаем, что Чемоданы - это и есть наша родина. Но, как я сказал, последний Чемодан очень скоро будет разрушен и перестанет существовать. Что тогда произойдет? Вы скажете: поскольку Чемоданы в настоящее время находятся в России, то, значит, нашей родиной станет Россия. Хорошо. А если бы Чемоданы, совершенно случайно, переместились в Америку? Или в Японию? Разве такое невозможно? Где бы тогда была ваша родина?

Как бы то ни было, мы живем сейчас в мире человеческих существ, одном из шести миров Мира Страстей. Быть может, это и есть наша родина? Однако в будущей жизни кто-то из нас, возможно, перевоплотится среди насекомых или даже червей. А кто-то наверняка угодит в Ад. Хотя есть и такие, кто не теряет отпущенный ему шанс. Эти люди перевоплотятся гораздо удачнее.

Вот с этой-то точки зрения мы и не нуждаемся ни в какой так называемой "родине". И уж тем более в Чемоданах! Даже если бы вдруг оказалось, что я ошибся в своем прогнозе относительно их скорого разрушения, - а это значило бы, что ошиблись все великие Бодхисаттвы прошлого, все души Высоких Миров, включая не только всеми любимого Иисуса Христа, но и самого Господа Шиву, ибо, как уже было сказано, не я Альфа, но я Омега, и сам, от себя, ничего не придумываю. Итак, повторяю, если бы вдруг оказалось, что на самом деле Чемоданы ожидает не мерзость запустения, а вечная жизнь и процветание, то что бы я тогда сделал? Сейчас скажу. Я бы не задумываясь призвал свою Сангху, и сам, лично, не гнушаясь никакими средствами, приложил все возможные усилия к их скорейшему и полному разрушению!(30)

Ибо нам не нужна такая родина. Родина, которая только потворствует нашему эгоизму! Которая еще при жизни превращает нас в животных. Чем лучше живется в Чемоданах, тем быстрее растрачиваются заслуги, накопленные в прошлых жизнях, и тем прямее дорога в Ад.

Что же нам тогда нужно? Немногое. Нас устроит любое место или жизненное пространство, где мы могли бы, многократно перевоплощаясь, следовать путем Истины и приводить к ней все души, живущие в Мире Страданий. Таким местом не является ни Америка, ни Япония, ни Россия. Таким местом может быть только Земля в целом. Планета, которую мы должны обустроить, обжить и защитить. Для этого нам придется образовать мировое правительство, чтобы управлять делами всей планеты по Закону Истины.

Итак, вот мое следующее предсказание: после разрушения фиксированных идей начнется активное освоение Поверхности.

Но здесь нас подстерегает новая опасность. Как только, покончив с Чемоданами, мы начнем распространять учение Истины по всему миру, другие народы могут нас не сразу понять, что неизбежно приведет сначала к отдельным столкновеним, а затем - к третьей мировой войне.

Неизбежность этой войны доказать нетрудно. До сих пор в Чемоданах не было армии. Мы также никогда не занимались производством вооружения. Но, когда люди Поверхности, пользуясь своим временным военным превосходством, в ультимативной форме потребуют от нас, чтобы мы перестали вмешиваться в их дела и отправлялись обратно в Чемоданы, то что тогда нам останется делать, как не вооружаться? Ведь нам уже некуда будет вернуться.

Естественно, на то, чтобы как следует вооружиться, нам не потребуется много времени. И после этого уже неважно, кто нанесет первый удар - мы или они. В любом случае ядерная война неизбежна.

Это еще одно мое предсказание. Но, как и первое, оно может и не исполниться. Это возможно только в одном случае: если возглавляемая мной Корпорация Истины будет иметь как минимум по два, а лучше по четыре филиала в каждой из стран Поверхности.

Только так мы сможем избежать ядерной войны.

Вы спросите, почему это так. Объясняю.

Поскольку руководителями филиалов я буду назначать только Достигших, то есть Будд, или, иначе говоря, Пробудившихся к Истине, то нетрудно представить, насколько эти Будды будут любимы и почитаемы жителями стран, в которых будут находиться наши филиалы. Ведь мы уже сейчас видим, как много людей на Поверхности любят и почитают Будду Шакьямуни, или того же Иисуса Христа, против которого я ничего не имею, несмотря на то, что мне приписывают враги Истины. А ведь эти Достигшие жили задолго до нас, в незапамятные времена. Представьте, как изменится настроение людей, если в каждой стране окажется сразу двое, а то и четверо подобных Будд? Причем это будут живые, реальные Будды, к которым всегда можно прийти поговорить, обратиться за помощью или советом.

Естественно, что жители этих стран захотят знать: "Где же находятся корни этих Будд? Откуда исходит их энергия?" И тогда мы сможем ответить им: "Все это находится у нас, в бывших Чемоданах, в Корпорации Истины. Корпорация Истины выступает против войны, против убийств. Члены Корпорации Истины говорят только Истину. Их образ жизни также основан на Истине". Подобные настроения непременно передадутся жителям других стран. И тогда уже ни одна из этих стран не посмеет напасть на бывшие Чемоданы. Даже если в их правительствах и заведутся недобросовестные политики, которые захотят развязать войну, то сами граждане этих стран выступят против своих же правительств и откажутся воевать. "Да что же вы делаете? - скажут они. - Посмотрите, ведь это же святые люди! Нет, мы не будем с ними воевать! Мы не хотим перевоплотиться в Аду или в Мире Голодных Духов. Хотите - воюйте сами, а мы не пойдем".

Но такое возможно лишь при том условии, о котором я сказал. Если же мы до 2003 года не успеем открыть минимум по два филиала в каждой из стран Поверхности и распространить учение по всему миру, то нам уже сейчас надо начинать спешно вооружаться, и тогда ядерная война неизбежна.

Итак, я, Сатьявада, предупреждаю о неизбежном начале ядерной войны. О том же, как можно ее избежать, я тоже сказал. Ради этого все, что нам необходимо, - это распространять учение Истины по всему миру. Начать можно прямо с России. Потом - Соединенные Штаты. Ведь в Америке все что угодно может легко войти в моду. Кажется, давно ли Свами Прабхупада прибыл туда зайцем, в трюме с бананами, а сейчас, я слышал, там от кришнаитов проходу не стало. Чем мы хуже? Думаю, если какой-нибудь Достигший приедет в Америку и начнет там распространять учение Истины, то никаких проблем с американским законом у него не возникнет. После Соединенных Штатов дойдет очередь до Европы, а потом мы создадим центр в Гималаях, колыбели буддизма и Йоги, и уже оттуда распространим учение по всей Юго-Восточной Азии. Там, конечно, будет труднее, поскольку в этом регионе уже давно действуют различные псевдобуддистские организации, которые тоже претендуют на Истину и, без сомнения, захотят с нами конкурировать. Не исключено, что они-то и постараются развязать третью мировую войну, чтобы сохранить монополию на Истину. Вот почему нам нужно заранее позаботиться о самой широкой поддержке в западных странах.

Если нам удастся осуществить все то, о чем я сказал, то, несомненно, война будет предотвращена. И наоборот, если мы не сможем понять и выполнить волю Всевышнего Бога Шивы, а будем думать только о себе, то избежать войны будет невозможно.

Однако, даже в этом, самом худшем случае, если третья мировая война все-таки разразится, то лично для тех, кто к этому времени успеет достигнуть Освобождения, это не будет особой проблемой. Представьте себе Достигшего, который занят интенсивной духовной практикой. В это время начинается третья мировая война. Раздаются ядерные взрывы, вспыхивает пламя. Достигший, разумеется, это замечает, но реагирует-то он на все совсем не так, как обычные люди. "Ага, что-то вспыхнуло, - думает он. - Не иначе, как ядерный взрыв. Но ничего. Сейчас я войду в Чистый Свет(31)", - и преспокойно отбрасывает свое физическое тело. Таким образом, даже если будет применено ядерное оружие, и наши физические тела будут разрушены, то ни один из нас, Достигших не погибнет. Наши астральные тела сохранятся. Если мы после этого почему-либо почувствуем желание слова родиться в этом мире, мы сможем без труда это сделать, получив новое физическое тело. Если же Земля будет безнадежно опустошена, то мы сможем родиться на другой планете.

Но это нас совсем не радует. Когда люди вокруг будут умирать в страшной агонии и падать в скверные миры, разве сможет кто-нибудь из Достигших сказать: "Ха! Ха! Ха! Вы не стремились к совершенствованию, так что ничего не поделаешь! А вот я занимался духовной практикой, и теперь перехожу в лучший мир"?

Нет, мы не хотим радоваться чужому горю! Поэтому я и моя Сангха будем делать все, чего только ни потребует от нас Господь Шива, чтобы

1) разрушить Чемоданы,
2) организовать во всех странах наши филиалы и учредить Мировое Правительство,
3) на всякий случай, уже сейчас, заранее вооружить Чемоданы по последнему слову военной техники,
но в то же самое время
4) посредством своих филиалов постараться привести всех людей к Истине и тем самым избежать третьей мировой войны.

Ом!

Дух Истины, Его Святейшество Преподобный Учитель Сатьявада(32)

Часть третья

(к Оглавлению)

1. Никакой общественной реакции на прогноз не последовало. "Вестник" выходил очень маленьким тиражом, который целиком расходился среди членов Сангхи. Учитель ничего здесь поделать не мог.

- Ну вот, опять ни одного экземпляра! - сокрушался он всякий раз, приходя в типографию за журналом. - И на что вам "Вестник", можете вы объяснить?

Кто говорил, на память, кто - на всякий случай, а большинство и вовсе молча улыбалось.

- Поймите, "Вестник" не для вас пишется, а для неверующих мирян, - втолковывал Учитель. - А вам он на что? Ведь я пока что никуда от вас не деваюсь. Все, что вас интересует, можете спрашивать непосредственно у меня. Вот если я куда-нибудь денусь, тогда другое дело. Тогда уж вам придется самим разбираться.

"Вот то-то и оно", - думали ученики и с упорством, достойным мужей, стремящихся к обретению обширных знаний и искоренению мирских желаний, продолжали прямо из-под печатного станка выкрадывать весь тираж и распределять его строго между собой. Некоторые брали даже по два экземпляра, на всякий случай.

Впрочем, это было их законное право: ведь на свои же собственные скудные средства они и выпускали журнал.

И, между прочим, средств не хватало. Впервые за все время своей кипучей духовной деятельности Учитель столкнулся с безденежьем. Даже в самом начале своего нелегкого пути, одновременно потеряв и дом, и семью, и работу, он страдал от чего угодно - от одиночества, тоски, раздвоения личности, утраты смысла жизни, бессонницы - но только не от нехватки денег. Не то, чтобы их было у него в избытке, просто он никогда о них не задумывался. В свободное от духовных поисков время занимался всем понемногу: репетиторством, переводами. Иногда пописывал фельетоны или приторговывал пищевыми добавками. В общем, как-то сводил концы с концами. Много ли ему одному было нужно? А когда работал в партии, и вовсе отвык думать о хлебе насущном.

Но теперь партийная касса для него закрылась, а поскольку враги и завистники распространяли о нем клеветнические слухи, то и с работой стало хуже. Да и где было ему взять время еще и на поиски работы? Интенсивная духовная практика, семинары с учениками, целительство, "Вестник Святых Небес", в котором он был не только главным редактором, корректором, художником и наборщиком, но и единственным автором, - вот куда уходило время.

"Нет, это все не то, надо что-то менять, - все яснее чувствовал Учитель. - Верчусь, как белка в колесе, а толку никакого".

2. В первую очередь его беспокоило состояние Сангхи. С каждым днем все более укреплялась в Вере и Приверженности, она численно почти не прирастала, да и к Просветлению продвигалась муравьиным шагом - кроме самого Учителя, в ней пока еще не было ни одного Достигшего.

Нужна была какая-то принципиально новая тактика.

Он еще раз тщательно проштудировал Евангелия и буддийские сутры, чтобы изучить опыт своих предшественников.

Несмотря ни на что, Иисус Христос, безусловно, был выдающимся практикующим и добросовестным Бодхисаттвой. После смерти своего физического тела он, хотя и не достиг Маха-Нирваны, но, несомненно, переродился в одном из Высоких Миров.

Почему же его миссия оказалась столь неудачной?

Не только из-за неудачного целительства - это скорее следствие, чем причина, - а прежде всего потому, что он не сумел создать крепкую Сангху. В книгах Второго Собрания ясно показано, как он подбирал себе спутников: опять-таки без всякой системы, совершенно беспорядочным образом, в буквальном смысле из первых встречных. В основном ему попадались люди безответственные и легковерные, а значит, и неустойчивые в вере. Едва заслышав о новом учении и даже не попытавшись в него как следует вникнуть, они тут же бросали свои дела и вприпрыжку бежали за Иисусом, подгоняемые праздным любопытством и стремлением уклониться от естественных обязанностей.

Не удивительно, что таким способом он смог набрать себе всего лишь двенадцать учеников, из которых в конце концов один оказался прямым предателем, другой, как только его прижали, тут же трижды публично отрекся от Гуру, а остальные просто разбежались в разные стороны и исподтишка смотрели, как его распинают.

И это - уже не говоря о том, что ни один из них так ничего и не достиг. Даже Кундалини-Йоги.

Таковы его ближайшие ученики.

После этого чего было ожидать от остальных? Пока учитель был в силе, бесплатно лечил, кормил, развлекал остроумными проповедями, его всюду встречали аплодисментами. А не успели фарисеи временно взять верх, как эти же самые люди не задумываясь обменяли его на разбойника с большой дороги.

"Не случится ли и со мной того же? - мучительно думал Клавдий. - Ведь люди никогда не ценят то, что им досталось даром. Они с великим усердием читают книги, которые совершенно случайно выбрали на магазинной полке, вовсе не потому, что эти книги им интересны, а потому, что за них заплачено. А когда мы, на свои последние средства, издали "Йога-Сутру" Патанджали и бесплатно раздавали на улице, никто даже не полюбопытствовал. Быть может, правы были буддийские святые, когда, не брезгуя никакими средствами, заставляли своих верующих вносить пожертвования?

Потому, быть может, к этим святым испокон веков даже собственные же верующие-миряне относились с опаской и недоверием, не говоря уж о представителях других религий, а особенно об индуистах, которые всегда отличались фанатизмом и религиозной нетерпимостью.

Зато уж если кто попадался на крючок, то соскочить и не пытался, зная, что, как ни рыпайся, а бесполезно. Наоборот, еще и помогал подлавливать других.

3. Известно, что сам будда Шакьямуни в одной из своих предыдущих жизней, еще будучи мирянином (его тогда звали Джотипалой), ни за что не хотел знакомиться с предыдущим буддой, Кашьяпой. Сколько раз, бывало, уговаривал его гончар Гатикала, лучший его друг, а в то же самое время преданный служитель будды Кашьяпы:

- Друг Джотипала, пойдем! Ты ведь хочешь встретиться с Самым Почитаемым Кашьяпой, Наивысшим Истинным Пробудившимся, Душой, Достойной Пожертвования? Я - так только и думаю о том, как прекрасно было бы встретиться с этим Самым Почитаемым Кашьяпой, Наивысшим Истинным Пробудившимся, Душой, Достойной Пожертвования!

Но Джотипала всякий раз упорно отнекивался, говоря:

- Да полно тебе, Гатикала! Что толку мне встречаться с этим бритым мошенником-монахом? Если хочешь, сам с ним встречайся, а я не пойду!

Однако Гатикала все уговаривал и уговаривал своего друга сходить вместе с ним, просто так, за компанию, к Кашьяпе. Но в ответ слышал одно и тоже: "Да на кой мне встречаться с этим бритоголовым бандитом?"

Так продолжалось до тех пор, пока, наконец, Гатикала, потеряв терпение, не схватил Джотипалу за волосы и не привел насильно к Гуру.

Придя к Душе, Достойной Пожертвования, они обменялись с ним взаимными приветствиями и сели рядом. Тогда будда Кашьяпа завел с ними вежливую беседу, полную дружеских чувств, и, незаметно переведя разговор на темы Истины и Спасения, так искусно просветил, пробудил, воодушевил и восхвалил гончара Гатикалу и юношу Джотипалу, к тому же так убедительно описал преимущества жизни в Сангхе, что Джотипала уже не захотел больше с ним расставаться.

Решимость Джотипалы бросить радости семейной жизни и вступить в общину учителя Кашьяпы была столь велика, что он даже начал упрекать своего друга гончара Гатикалу за то, что тот до сих пор не монах. А надо сказать, что гончар Гатикала проводил жизнь в строгом воздержании, обладал абсолютной чистой верой в Истину, Гуру и Сангху, полностью отказался от денег и о том лишь только и помышлял, как бы лучше услужить Душе, Достойной Пожертвования.

Но гончар Гатикала жил в бедной хижине со своими родителями, старыми, слепыми и беспомощными, для которых был единственной опорой. У него не было даже жены, на которую он мог бы их оставить. Поэтому, при всем своем желании, он никак не мог отказаться от радостей семейной жизни.

Тогда Джотипала сам бросил эти радости, вошел в Сангху, стал вести духовную практику и настолько в ней преуспел, что уже в следующей жизни достиг Просветления и Окончательного Освобождения в качестве известного и всеми любимого будды Шакьямуни. Что же касается гончара Гатикалы, который, как только что было сказано, лишь по крайней необходимости был вынужден оставаться мирянином, то для него не было большего счастья, чем когда Самый Почитаемый Кашьяпа приходил к нему со своим горшком для пожертвований.

Известен даже такой случай. Однажды в сезон дождей у Души, Достойной Пожертвования, протекла крыша. Тогда он велел своим ученикам сходить к Гатикале и взять у него соломы. Однако у гончара Гатикалы, по его бедности, не было другой соломы, как только на крыше. Тогда Учитель велел снять солому с крыши гончара Гатикалы. Когда монахи принялись выполнять его указание, отец и мать Гатикалы, услышав это, взволновались:

- Эй! Кто там снимает нашу крышу?

На что мужи, добивающиеся обширных знаний и стремящиеся к искоренению мирских желаний, ответили:

- Не волнуйтесь, почтенные родители! Просто у Самого Почитаемого Кашьяпы, кто является Душой, Достойной Пожертвования, Наивысшим Истинным Пробудившимся, протекла крыша.

Услышав это, родители гончара Гатикалы сразу успокоились и сказали:

- Уважаемые, берите, пожалуйста! Мудрейшие, берите, пожалуйста!

Вернувшись домой, гончар Гатикала первым делом спросил:

- Кто снял солому с нашей крыши?

- Сынок! Это сделали мужи, добивающиеся обширных знаний и стремящиеся к искоренению мирских желаний. Дело в том, что крыша Самого Почитаемого Кашьяпы, кто является Душой, Достойной Пожертвования, Наивысшим Истинным Пробудившимся, промокает от дождя.

Тогда гончару Гатикале подумалось следующее: "Несомненно, это хорошо для меня. Несомненно, это высшее счастье для меня. Раз Самый Почитаемый Кашьяпа, кто является Душой, Достойной Пожертвования, Наивысшим Истинным Пробудившимся, так мне доверяет!"

И после этого гончар Гатикала полмесяца, а его родители семь дней находились в состоянии непрекращаемой радости.

4. Гончару Гатикале, можно сказать, повезло с родителями. А вот Марпе Переводчику пришлось еще повоевать со своей невежественной родней.

Родился он в тибетской глубинке и с детства отличался таким необузданным нравом, что жители деревни, терпя от него всевозможные обиды и притеснения, постоянно жаловались на него отцу, но тот ничего не мог поделать с сыном. Поэтому, когда Марпа вдруг ни с того ни с сего заявил, что хочет изучать Закон и пойдет искать себе учителя, то родители не только не стали его удерживать, а наоборот, еще и собрали харчей в дорогу. Путь предстоял ему неблизкий: он решил дойти до самой Индии, поскольку уже заранее навел справки и знал, что в Индии учителя круче. На пути в Индию он встретил множество труднопреодолимых препятствий и испытал всевозможные превратности, но в конце концов достиг своей цели. Там он встретился с Наропой, самым главным в то время авторитетом среди индийских пандитов, Достигшим Окончательного Освобождения. Переговорив с Марпой, Наропа сразу понял, что из него выйдет достойный ученик и согласился принять его в свою Сангху, обучить Закону, а заодно и санскритскому языку.

Они договорились о вступительном взносе, и Марпа, окрыленный надеждой, двинулся в обратный путь - взять деньги, а заодно обрадовать родных, что наконец-то встретился с Истиной. Но, придя в отчий дом, он увидел совсем не тот расклад, на который рассчитывал. О чем они думали, отпуская его в дальний путь, неизвестно: то ли, что он где-нибудь свернет себя шею и больше никогда не вернется, то ли, что в Индии фраера. Короче, когда он культурно поставил вопрос о том, что у него есть своя доля в наследстве и все, чего он хочет, - так это просто получить ее заранее, не дожидаясь, когда она ему так или иначе все равно достанется, родственники стали откровенно буксовать: отец начал расписывать радости мирской жизни, а мать прикинулась умирающей. Братья и сестры тоже пытались его обрабатывать, кто во что горазд.

Другой бы на месте Марпы сдался, он же не только выстоял, но и унес, кроме своей доли в наследстве, еще и изрядную часть доли своих братьев и сестер, благодаря чему у тех завязалась кармическая связь с Истиной, что не замедлило проявиться в их последующих жизнях.

Все это ему удалось только благодаря прирожденной способности исполнять задуманное. А задумал он перевести буддийские сутры на тибетский язык, что впоследствии и исполнил. Кстати говоря, именно за это он и получил прозвище Переводчик, а совсем не то за то, что, якобы, на протяжении всей своей жизни только тем и занимался, что, сколотив бригаду из местных, нещадно обирал своих же земляков, а полученные от них одежды, скот и прочие ценности переводил в золото и, непрестанно курсируя между Тибетом и Индией, переправил таким образом своему шефу изрядную часть национальных богатств Китайской Народной Республики.

5. А еще рассказывают, что, у самого будды Шакьямуни был один ученик, достигший высокого уровня, по имени Маха Могаллана, который, по заданию своего патрона, занимался тем, что контролировал богатых эгоистичных торговцев и, давая им возможность осознать зависимость между совершенным поступком и воздаянием за него, заставлял этих людей делать крупные пожертвования и таким образом приводил их к Истине.

Например, одному такому торговцу как-то раз вздумалось поесть сахарных конфет. Казалось бы, при его богатстве это не составляло проблемы: он мог приготовить столько конфет, что хватило бы не только всем соседям и домочадцам, но даже всем жителям города. Однако из-за своей жадности этот торговец долго отказывал даже самому себе в этом невинном удовольствии, так как, опасаясь разорения, не хотел никого угощать своими конфетами. В конце концов он договорился с женой, чтобы она тайно ото всех приготовила совсем немного конфет, в расчете на него одного.

И вот, когда они, взяв все необходимое, отослав прислугу и заперев двери дома, уединились в секретной комнате на седьмом этаже, Его Святейшество призвал к себе Маха Могаллану и сказал:

- Могаллана! В селении Саккара, близ Раджагахи есть один богатый коммерсант, который еще ни разу нам ничего не пожертвовал. - Разве такое возможно, Учитель? - изумился Маха Могаллана.

- Представь себе. Я уже посылал к нему ребят с намеком, что неплохо бы внести пожертвование. Но, видимо, кроме жадности, этот человек еще отличается крайним тупоумием. Что ты об этом думаешь, Могаллана?

- Это очень нехорошо, Учитель, - огорчился Маха Могаллана. - Такая непонятливость может быть проявлением Фундаментального Невежества, а это явный признак Мира Животных. Но после того, что вы мне сейчас сказали, я думаю, что для этого человека было бы поистине великим счастьем переродиться в Мире Животных. Ведь, уклоняясь от пожертвований, он накапливает карму жадности. А это куда более худшая карма, которая приведет его прямо в Ад. Я думаю, Учитель, что мы должны излечить этого человека от жадности.

- Ты всегда отличался сообразительностью, Могаллана, - сказал Его Святейшество. - Слушай меня внимательно. Сейчас этот барыга засел вместе со своей женой в секретной комнате на седьмом этаже, чтобы приготовить чашу сахарных конфет и съесть их без свидетелей. Так что, дорогой мой, отправляйся сейчас прямо туда. Что нужно делать, ты знаешь, не мне тебя учить. А мы с ребятами тем временем отправимся в рощу Джета, на наше место, где мы обычно практикуем. Там мы и отведаем сахарных конфет.

- Я понял, Учитель.

И Маха Могаллана, ни минуты не мешкая, с помощью своей способности исполнять задуманное, отправился в тот город и, явив свою хрустальную форму, облаченную в подобающие случаю одежды, завис в воздухе напротив окна той комнаты.

Увидев ученика, Достигшего высокого уровня, богатый торговец рассвирепел.

- Вон отсюда, мошенник! - закричал он, дрожа от ярости. - Ничего ты не добьешься своим парением! Знаем мы ваши штучки! Ты ничего от меня не получишь, даже если начнешь лететь туда-сюда по воздуху!

Тогда Маха Могаллана стал и вправду летать туда-сюда по воздуху. Но на торговца, как тот и предупредил, это не подействовало. - Ну, и чего ты этим добился? - сказал он со смехом. - Ты ничего не получишь, даже если сядешь в падмасану.

"И правда, почему бы мне не сесть в падмасану?" - подумал Маха Могаллана и тут же исполнил задуманное.

- Ха! Ха! Ха! - захохотал наглый торговец. - Я же говорил, что ты сядешь в падмасану! Я все ваши фокусы наперед знаю. Между прочим, у меня здесь позавчера уже были ваши пацаны, но так ни с чем и улетели. Слушай, хочу дать вам добрый совет. Передай своему боссу, что ему не стоит терять на меня время. Это я ему советую от всей души, как деловой человек. Чем зря отвлекать людей, послал бы их лучше на базар, пусть потрясут крестьян - верное дело! Эти грихастхи(33) вечно прибедняются, но денежки-то у них есть, уж это точно, можешь мне поверить. У каждого что-то припрятано на черный день. К тому же они трусы, их только чуть-чуть прижми - выложат все на тарелочке. А я - тертый калач! От меня вы все равно ничего не получите, даже если ты сейчас встанешь на карниз и начнешь пускать клубы дыма.

"Идея!" - подумал Маха Могаллана и действительно встал на карниз и стал пускать клубы дыма прямо в комнату, где засел жадный торговец.

Тут уж торговцу стало не до смеха. От едкого дыма у него из глаз потекли слезы. Он хотел уже было крикнуть: "Ты ничего не получишь, даже если подожжешь дом!", - но вовремя одумался и велел своей жене приготовить одну маленькую конфетку, чтобы отделаться от непрошеного гостя.

- Моя возлюбленная жена! - сказал он. - Приготовь, пожалуйста, одну конфетку. Пожертвуем ее этому уважаемому монаху, и пусть он отправляется с миром.

Но не тут-то было. Они еще не знали, с кем имеют дело. Как ни старались они сэкономить ингредиенты, Маха Могаллана при помощи своих мистических способностей всякий раз добивался того, что конфеты выходили непомерно большими. Тогда торговец решил пожертвовать одну из заранее приготовленных конфет, обычного размера. Но когда он хотел взять ее из корзинки, то обнаружил, что все конфеты слиплись, и отделить одну от другой невозможно.

"Не хочет ли он этим сказать, что я должен дать ему конфет на всю братву? Ну, уж это - дудки! Этого он от меня не добьется!", - подумал жадный торговец и начал, вместе со своей женой, разрывать конфеты.

Однако ничего они сделать не смогли, только зря намучились. Тогда они решили плюнуть на свои конфеты и отдать их Могаллане вместе с корзинкой, лишь бы только он от них отвязался.

- Благодарю вас, уважаемые, - сказал Маха Могаллана. - Но если я приму от вас эти конфеты, у меня могут возникнуть проблемы с Сангхой.

- Не понимаю, какие еще проблемы? - возмутился торговец. - Что, мои конфеты недостаточно хороши для вас? Чего же ты тогда добивался?

- Твои конфеты великолепны, уважаемый! - успокоил его Могаллана. - Проблема лишь в том, что этих конфет слишком мало. Ведь пока мы с тобой теряем время на праздные разговоры, Достигший Высокого Просветления вместе с пятьюстами мужами, добивающимися обширных знаний и стремящихся к искоренению мирских желаний, усиленно практикуют в роще Джета. А после усиленной практики, знаешь, как хочется отведать сахарных конфет? Так что, уважаемый, вели своей жене взять побольше продуктов, и давайте, не теряя времени, отправимся к Его Святейшеству.

Торговец, который, как уже было сказано, помимо своей скаредности, отличавшийся еще и крайним тупоумием, начал возражать и протестовать, а жена его даже попыталась поднять шум: стала громко кричать и звать на помощь соседей.

Пришлось Маха Могаллане как следует растолковать им Закон.

Убедившись, что до них наконец-то дошло, как следует вести себя с Достигшими, он, при помощи своих способностей, мигом доставил торговца вместе с женой, а также большим количеством молока, масла, меда и сахарной пудры, в то самое место, которое указал ему Учитель.

После урока, преподанного Маха Могалланой, торговец и его жена старались на славу, и конфет хватило на всю Сангху, даже с избытком.

После этого супругов подвели к Учителю, поскольку Самый Благородный изъявил желание самолично выразить им свою благодарность. Когда он закончил выражать им свою благодарность, супруги обрели Плод Вхождения в Поток Истины, после чего Маха Могаллана доставил их обратно домой, где торговец сразу же отдал ему все свои сбережения - всего восемьсот миллионов, не считая построек, зерна и скота, - на осуществление плана Спасения.

И это - только один пример того, как Маха Могаллана приводил людей к Истине.

6. "Мне бы парочку таких Могаллан, - тосковал учитель Подкладкин, - я бы живо поправил наши дела!" В то же время он ясно осознавал, что мечтами делу не поможешь, а нужно начинать действовать, причем как можно скорее и решительнее, а главное - самому.

Это-то и было самым трудным. Ему, прирожденному педагогу, ценителю и знатоку Толстого и Достоевского, наставить и вдохновить других было раз плюнуть. Но как справиться с самим собой? Как разрушить собственные фиксированные идеи? Был момент, когда он запрезирать и даже чуть не возненавидел себя. "Да какой же я Бодхисаттва, если не могу избавиться от своей же интеллигентской мягкотелости!" Наутро он собрал Сангху, рассказал в очередной раз про гончара Гатикалу и про Марпу, а затем объявил, чтобы все немедленно разошлись по домам и не возвращались без достойных его, Учителя Сатьявады, пожертвований.

Сначала ученики подумали, что он пошутил, чтобы они лучше усвоили про Гатикалу и про Марпу, и стали громко смеяться.

- Я не шучу...

С четвертого раза до них дошло, что он действительно не шутит.

- На сегодня - все. Семинар окончен. Для тех, кто все еще не понял, повторяю. Кто не способен сладить со своей невежественной родней, тот - не самана. Мне такие не нужны, можете оставаться дома. На сегодня - все.

Сказав это, он повернулся к ним своим левым плечом и вышел из зала для практики, ни разу не обернувшись, хотя сердце его разрывалось от жалости и тревоги. Ведь они для него были больше, чем дети.

Два дня прошли в томительном ожидании. Это было, пожалуй, похуже, чем скамья подсудимых. Он-то знал, каково им. "Но все-таки, если до сих пор все было правильно, им сейчас легче, чем мне. Любовь к Истине, Гуру и Сангхе должна перевесить уже наполовину разрушенные мирские привязанности... Но все ли я делал правильно?..."

Вернулись практически все, не считая двух-трех случайно затесавшихся хлюпиков.

Но это была уже другая Сангха. Буквально за неделю все переменилось. Вместо сарая-развалюхи, который только из уважения к Учителю называли залом для практики, был снят настоящий, прекрасно оборудованный зал в самом лучшем дворце культуры, уступавший разве что залу суда, да и то лишь по размерам, зато по удобству многократно его превосходивший. Главное удобство этого зала состояло в полном отсутствии стульев и скамей - а что еще нужно для духовной практики, кроме чистого пола, чтобы сидеть, и присутствия Гуру, чтобы слушать и воспринимать Истину?

От журналистов не стало отбоя, посыпались приглашения со всех телеканалов и радиостудий. Особенно после шумного судебного процесса, который, на свою же беду, затеяла Ассоциация Ограбленных Родственников (АОР). Благодаря участию самых высокооплачиваемых адвокатов, Сангха одержала блестящую победу, а разбитые в пух и прах аоровцы на какое-то время стали всеобщим посмешищем. С них же взыскали и судебные издержки. И опять Учитель, вопреки настоятельным советам адвокатов, воздержался от встречного иска: не хотелось ему ни добивать поверженных врагов, ни уж тем более вступать в какие бы то ни было сношения с бывшей женой(34). "Приду к ней с заявлением, а она, хотя и умная женщина, но из-за своих фиксированных идей все не так поймет. Тут же побежит подружкам хвастаться: мой-то вчера приходил, якобы под предлогом иска, а сам вздыхает... Но я, дескать, устояла... Пойдут сплетни, насмешки над Сангхой. Нет уж, воздержусь".

Он тогда уже ясно предвидел, чем это воздержание может обернуться впоследствии, но из двух зол без колебаний выбрал наименьшее. "Пусть уж лучше меня потом распнут, когда моя миссия уже будет выполнена, и смерть моя послужит лишь укреплению Сангхи и победе Истины, чем сейчас, из-за своей же собственной глупости, загубить в зародыше все дело Спасения".

Адвокатам эти высшие соображения были, конечно, неведомы, потому-то они и досадовали на Учителя, что он не подает встречных исков, лишая их тем самым дополнительного заработка, о котором они уж было размечтались, и между собой говорили о нем неодобрительно и непристойно. Но потом, по прошествии времени, когда Корпорация Истины набрала силу, и число ищущих против нее настолько умножилось, что эти же самые адвокаты уже стократ возместили себе все мнимые свои убытки, а работы у них все не убавлялось, и стало наконец просто невпроворот, они сами же чистосердечно раскаялись в том, что некогда хулили Учителя, и начали, сообразно свои вероисповеданиям, молиться о его здравии и долголетии, а затем и вовсе отошли от ложных религий, восприняли учение Истины, вступили в Корпорацию, и так возник в ней собственный Департамент Юстиции.

7. "Вестник Святых Небес", как и в прежние веремена, шел нарасхват, но доставался уже не одними только саманам, и далеко не задаром. Еще с вечера перед дверями типографии начинали собираться миряне всех конфессий и толков, включая ярых атеистов. Одних, уже верующих, вела сюда жажда Истины, другие приходили из сочувствия, третьи из интереса, порой даже и праздного, четвертые - чтобы повозражать и поспорить, пятые - чтобы выразить протест, шестые - потолкаться в очереди, да и просто, на всякий случай, чтобы чего не пропустить (мало ли что!) А когда наконец под утро открывалось в стене специальное окошко для продажи, то начиналась такая свалка, что иной раз приходилось вызывать охранников из Департамента по Безопасности, для наведения порядка. А зазевавшимся журнала и вовсе не доставалось. И это при том, что тираж его троекратно превзошел численность населения, а цена одного экземпляра составила половину минимальной заработной платы.

Учитель долго сомневался, стоит ли и целительскую практику переводить на платную основу. В конце концов, уступив настоятельным советам свами Кейнса и свами Рикардо - двух талантливых учеников-неофитов, возглавивших Экономический Департамент, согласился на эксперимент: сперва ввел плату чисто символическую, а потом стал потихоньку ее повышать и постепенно приблизил к настоящей и справедливой, из того расчета, что утраченное здоровье ни за какие деньги не купишь, а восстановленное должно стоить уж по крайней мере не меньше, чем дома, машины, и прочее имущество, если продать его всем скопом. И очень скоро понял, что не ошибся, доверившись молодым экономистам. Раньше больные относились к лечению легкомысленно, советы его и наставления в оно ухо впускали, а в другое, как говорится, выпускали, потому и процент благополучной перерождаемости был сравнительно низким. Теперь же все переменилось. Эффективность лечения резко поднялась. Практически все пациенты стали перерождаться не ниже Мира Животных, из них более семидесяти процентов - в Мире Людей, включая Чемоданы, а пять и семь десятых процента - в более высоких Мирах. Но настоящим чудом, очевидным и для неверующих, было то, что отдельные пациенты даже как будто пошли на поправку - факт, который многих заставил призадуматься.

Поскольку наплыв желающих лечиться возрос пропорционально повышению цены, и Учитель был уже не в состоянии один справляться с такой нагрузкой, пришлось подключить к работе ряд специально подготовленных медиков, опять же из числа новых членов Сангхи, а в прошлой, мирской жизни врачей. Для управления их работой был учрежден Медицинский Департамент. Еще раньше, одними из первых, были созданы Департамент по Безопасности, Департамент по Связам с Общественностью, а также, на всякий случай, Департамент Внешних Сношений.

Так начало сбываться Предсказание Учителя, в котором он впервые назвал свою Сангху "Корпорацией Истины". А тогда, между прочим, никто не мог понять, почему это он вдруг ее так назвал, и вообще о чем идет речь. Ни на какую корпорацию она тогда и отдаленно не походила: это была горстка учеников, объединенных исключительно приверженностью Учителю и едва сводившая концы с концами.

За первый же месяц после введения новой экономической политики численность Сангхи увеличилась вчетверо, за следующий - еще вдвое, в дальнейшем пришлось ужесточить условия приема: был установлен фиксированный минимальный вступительный взнос, благодаря чему численный рост стабилизировался и стал прогнозируемым.

Массовость не была самоцелью. Гораздо важнее было то, какие стали приходить люди. С такими людьми Учителю раньше и знаться-то не приходилось. Это были такие люди, что если бы рядом с ними поставить самого Маха Могаллану, то он показался бы просто шутом гороховым, вроде святого Валентина или Франциска Асизского.

Взять хотя бы свами Митяя. Из всех святых Индии и Гималаев с ним мог бы поспорить разве что любимый ученик Марпы Переводчика Миларепа, перед которым трепетал весь Тибет. Когда он, бывало, пролетал над каким-нибудь селением или являл там свою форму-внешность, то все жители, хоть верующие, хоть неверующие, ругали его самыми последними словами, однако отказать ему в чем бы то ни было ни один не отваживался. Как всегда и бывает со святыми, хуже всех относились к Миларепе жители его же родной деревни. Для них он был никаким не святым и не пророком, а злым колдуном и жестоким бандитом, погубившим тридцать пять человек. В оправдание этих недалеких людей можно сказать лишь то, что деревня их представляла собой очень маленький населенный пункт, для которого тридцать пять человек составляли довольно-таки высокий процент от общего населения. Миларепа всегда собирал богатейшие пожертвования, но лично себе ничего не брал, а все отдавал своему Учителю, на дело Спасения.

Корпорация приобретала все больший вес в обществе. Даже те, кто не разделял учения Истины, признавали, что, возможно, организация Сатьявады - это и есть та самая "сильная рука", которая способна вытащить Чемоданы из кризиса.

Это стало очевидным после потопа. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло: во время стихийного бедствия чемоданные жители впервые воочию убедились, что значит сильная организация с централизованным управлением. В то время, как все метались в панике, суд был парализован, а правительство, как и всегда, бездействовало, руководство Корпорации Истины единственное не растерялось и образовало специальный Департамент по Спасению в Чрезвычайных Ситуациях, наделив его чрезвычайными же и полномочиями. Немедленно были по тревоге мобилизованы все члены Корпорации, умевшие нырять и плавать, остальные были привлечены к подсобным работам. Силами плавучих бригад было спасено несколько сотен людей и большое количество материальных ценностей. Тем, кого не удалось откачать, сам Учитель (поскольку он все еще оставался единственным Достигшим) оказывал посильную помощь в очищении кармы при помощи поа, для снижения риска неудачного перерождения.

А после того, как вода спала, Корпорация выделила солидные средства на восстановление разрушенного хозяйства и безвозмездно вручила их правительству, одновременно учредив специальную Наблюдательно-Консультативную Комиссию, для контроля за тем, чтобы правительство не использовало выделенные средства как-нибудь не по назначению, а также для наилучшей организации восстановительных работ.

Часть четвертая

(к Оглавлению)

1. Впоследствии, уже во времена гонений, Учитель не раз возвращался мыслями к тем звездным часам и дням, когда Корпорация на короткое время фактически заменила и суд и правительство, а Учение Истины еще бы чуть-чуть - и превратилось в государственную религию.

Слова "Сатьявада", "Истина" и "Спасение" не сходили с первых полос газет и с уст теле- и радиоведущих. А один журналист прославился тем, что взял да и заявил во всеуслышание, что, мол, не надо этих трех слов. Когда же все пришли в замешательство - почему это, мол, вдруг не надо? - а другой журналист, представлявшийся якобы его собеседником, и вовсе растерялся, так что даже не знал, что и возразить, поскольку не был предупрежден заранее, что беседа может принять такой оборот, - то он разъяснил, почему. Потому что слова эти - синонимы и означают в сущности одно и то же, так что достаточно одного из них, причем даже неважно какого именно, а можно употреблять кому какое хочется, на выбор, но при этом обязательно иметь в виду два остальных. Эта мысль его так всем понравилось своей смелостью и новизной, что и другие стали ее повторять, и уж никакая передача и никакая статья не начиналась без того, чтобы не напомнить в очередной раз публике о том, что не надо трех слов.

Даже будущие враги и гонители Истины, еще похлеще атеистов и индуистов, христианствующие устраивали крестные ходы в честь Учителя, по всем Чемоданам с гнусавым своим пением носили хоругви с его уродливо намалеванным портретом и криво выведенной подписью "Спас", а в так называемом храме своем повесили икону "Спасение на водах", с изображением его, Сатьявады, а по-ихнему, св. Клавдия, ходящего по воде аки по суху и вытаскивающего за волосы синих утопленников(35).

Историки впоследствии назвали этот короткий, но блистательный отрезок времени "периодом Корпорации", верующие - "периодом Шамбалы", а все прочие - "затмением умов".

2. Сам же Учитель, возвращаясь мыслями в это время, чем дальше тем больше склонялся к мнению прочих. Он, собственно, и тогда уже ясно видел, что уж во всяком случае это - не Шамбала, что до Шамбалы еще далеко, и что "Спасение на водах" - только грубая и лживая лесть невежественных людей, которым даже невдомек, как лучше подольстить, чтобы было действительно лестно.

На самом деле Учитель никого лично из воды не вытаскивал. Более того, он и плавать-то не умел, уж тем более ходить по воде, причем никогда этого и не скрывал.

Дело в том, что хождение по воде не составляет какой-то особой сверхспособности, это только одно из проявлений левитации, как, собственно, и плавание. А техникой левитации Учитель владел слабо, можно сказать, что он ее вообще как следует не освоил. Для того, чтобы приступить к освоению этой техники, первое, что было нужно - это выбраться на Поверхность, о чем он неустанно и твердил ученикам. Левитация требует открытого пространства, а в Чемоданах не очень-то разлевитируешься. Там и пешком-то передвигаются, хотя и резво, но с опаской да с оглядкой: как бы на что не наткнуться, да как бы на голову чего не свалилось. Вот почему "Спасение на водах" было откровенной ложью и невежеством.

Да и не о том спасении шла речь. Люди принципиально не понимали, что значит "спасатель", а что - "Спаситель", в чем разница. А разъяснять им никто не разъяснял - чтоб не разочаровать раньше времени. Так, вообще-то говоря, и полагается в буддизме: высокое учение нельзя излагать непосвященным, а то перепугаются и сбегут, как произошло с учениками Иисуса Христа.

Потому-то Учитель тогда, хотя и видел всю глубину народного невежества и искренне страдал, но молчал, до поры. А кто знает, может, это и было главной ошибкой, - сокрушался он впоследствии, - а вовсе не то, о чем не переставал терзаться Макиавелли-ши(36), стремясь всю вину взвалить на себя одного: ошиблись, дескать, в том, что связались с зелеными, они-то всю кашу и заварили. Ему, как руководителю политического департамента, постоянно казалось, что во главе угла всегда лежит политика. От этой единственной своей фиксированной идеи старик Макиавелли так и не смог избавиться, даже когда стал Достигшим.

Эта была общая беда всех новообращенных. Безусловно, они были не в пример умнее и толковее тех, самых первых учеников, которых Учитель увел за собой в неизведанное прямо со школьной скамьи. Из этих же, новых каждый был докой в своем деле, настоящим профи. Но, выполняя свое Бхакти, то есть работая во имя Истины, Гуру и Сангхи, они думали прежде о работе, а потом уж об этих трех, для которых, как говорилось, не надо трех слов. И при этом каждый считал свое дело главным для процветания Сангхи: экономисты доказывали, что первое условие для существования религиозной организации - это деньги, не будет денег - и ничего не будет. Охранники на это только посмеивались: плакали, мол, ваши денежки, если мы не обеспечим безопасность. А имиджмейкеры говорили, что, если бы они заранее не позаботились о рейтинге, то и охранять было бы нечего.

3. Единственным и странным исключением была небольшая группка, возглавленная Анандой-ши(37), человек так в пять-шесть, которая выделилась из департамента по связям с общественостью, забросила свои прямые обязанности и все приступала к Учителю с различными вопросами и предложениями, которые сводились все к тому, что пора бы начать борьбу за чистоту учения, только вот пока непонятно, с какой стороны взяться.

Как-то раз у них возник принципиальный спор с макиавеллистами, которые твердо стояли на том, что нет Истины без Сангхи, а Сангхи - без хорошей организации, а что бороться за чистоту никогда не поздно. Прежде, мол, надо привести людей к Истине, неважно каким путем, а потом уж можно и побороться. Отчего же не побороться, когда настанет для этого время?

Поспорив так, они пришли к Учителю и стали просить, чтобы он их рассудил, он же, любя как тех, так и других и подумав, что, возможно, как одни, так и другие по-своему правы, от суждения уклонился, сославшись на усталость после шактипатов, и отослал их от себя, пообещав рассудить после. Назавтра они вновь пришли с той же просьбой, он же вновь уклонился от суждения, и так повторялось многократно. Тогда они, чтобы не досаждать Учителю, отступились от него и сами, на свой страх и риск повели между собою скрытую идейную борьбу. Так внутри Сагхи зародилось зерно грядущего раскола.

4. Об этом он вспоминал уже теперь, после всего. Со стороны никто бы не подумал, что он не просто так сидит на скамье подсудимых, а непрерывно и напряженно медитирует, каждый прошедший после Потопа день перебирая по минуте.

Непосвященным представлялось, будто он ведет себя вызывающе: вместо того, чтобы слушать выступающих, постоянно что-то бормочет, а временами даже как будто засыпает, словно все происходящее не имеет к нему никакого отношения; совершенно невпопад отвечает на задаваемые ему вопросы по делу; наконец, что их больше всего и возмущало, было "непохоже, чтобы он сокрушался!"

На что посвященные в своих свидетельских показаниях разъясняли, что Учитель, благодаря своей способности к сверхконцентрации, прекрасно воспринимает и запоминает все происходящее; что именно с целью лучшей концентрации на происходящем он и читает мантру, а вовсе не "бормочет", как кажется непосвященным; что временами, для еще более ясного восприятия, он впадает в Самадхи, а вовсе не засыпает; что на вопросы, задаваемые ему совершенно невпопад и не по делу, ясно и четко излагает учение Истины. Что же до сокрушения, то сокрушаться ему не в чем, поскольку совершенно очевидно, что погибшие во время потопа должны быть ему только благодарны. В соответствии с их дурной кармой, всем этим людям суждено было после смерти упасть в ад и испытывать там немыслимые мучения на протяжении тысячи кальп. Ведь в аду нет никаких возможностей практиковать и накапливать заслуги. Поэтому стоит только раз туда угодить, и будешь перерождаться там снова и снова, почти без всякой надежды на Освобождение. При помощи своих сверхъестественных способностей Учитель Сатьявада прознал об этом и, во исполнение плана Спасения, изменил карму этих людей при помощи поа, поскольку ничего другого уже не оставалось.

Этой версии последовательно держались все свидетели со стороны защиты. Самые изощренные попытки обвинения поймать их на противоречии разбивались о несокрушимую стену их единодушия. Еще бы! Адвокаты Корпорации не зря потрудились, разрабатывая стратегию и тактику защиты. Давно прошли те времена, когда они, еще не приведенные к Истине, защищали, не разбираясь в средствах, кто во что горазд, лишь бы защитить, к величайшей досаде Учителя, который всякий раз, выплачивая им гонорар после очередного выигранного процесса, хмурился и вздыхал. Не потому что, как им казалось, было жаль ему денег Сангхи, а потому что, как жаловался он по секрету Макиавелли-ши, из-за своего "профессионального кретинизма" эти адвокаты наносили ей куда больший, невосполнимый ущерб. Ведь своей аргументацией, быть может, и блестящей с точки зрения судебного красноречия, они нередко искажали Истину и создавали у неверующих ложный образ Сангхи. Учитель даже подумывал тогда о том, чтобы совсем отказаться от их помощи и защищать себя самостоятельно. Слухи об этом дошли до адвокатов, что в конечном счете и подтолкнуло их к вступлению в Сангху.

5. Теперь они, все как один, прочно стояли на пути к Окончательному Освобождению. Многие из них уже достигли в той ли иной йоге. Но главное, они наконец-то поняли, чего добивался от них Учитель, когда неустанно повторял: "Выигранные процессы - это, конечно, хорошо, но не это главное. Лучше проиграть в суде, но выиграть в Истине".

Поэтому на ехидный вопрос прокурора:

- Неужели для погибших не было ни малейшей возможности спастись иным способом? - Морнар-сейтайши(38), ответил так:

- Разумеется, нет. Ведь если бы для них существовала хоть какая-то другая возможность спастись, то, без сомнения, она была бы использована. Любым путем, хоть силой, хоть в нарушение закона, но их привели бы в Сангху и направили по верному пути. Тому, как вам должно быть известно по прошлым процессам, есть немало прецедентов. Не исключено, что и в отношении этих людей такие попытки предпринимались. Но, как мы видим по результату, их карма была такова, что им уже ничто не могло помочь. Они были уже обречены...

- Вы сказали "обречены"? Как это понимать? Уточните, пожалуйста, - бесцеремонно перебил его прокурор.

- Именно с этого я и начал, - спокойно напомнил Морнар-сейтайши. - Они были обречены в том смысле, что, в силу своей кармы, должны были упасть в скверные миры. И при этом у них не было ни малейшей возможности изменить свою карму. Вот в этом смысле они были обречены. И ни в каком другом.

- Позвольте! - опять перебил его прокурор. - Вы утверждаете, что эти люди были обречены, но в то же время говорите, что они все-таки каким-то образом спаслись. Как это совмещается?

- Очень просто, - ничуть не растерявшись ответил Морнар-сейтайши. - Эти люди действительно были обречены. Это значит, что, в соответствии с их кармой, им уже ничто не могло помочь. Ничто, кроме чуда, то есть поа. Ибо то, что случилось, можно считать чудом, поскольку Достигшие такого уровня, как Учитель Сатьявада, встречаются в среднем один раз в тысячу лет, и вероятность с ними столкнуться для простого смертного практически равна нулю...

Прокурор снова остановил Морнара-сейтайши. Ему не терпелось поскорее перейти к обсуждению и затем отпустить присяжных для вынесения приговора.

- Правильно ли мы вас поняли, что гибель этих людей не была результатом несчастного случая, либо стихийного бедствия, происшедшего от неизвестных причин, а имела место в результате преднамеренных действий, инициатором и организатором которых был сидящий здесь гражданин Подкладкин?

- Если называть гибелью избавление от дурной кармы и перерождение в одном из Высоких Миров, то да, вы совершенно правильно меня поняли, - с улыбкой, но твердо ответил Морнар-сейтайши.

В зале поднялся шум: восторженные рукоплескания сатьянистов смешались с негодующим гулом противников Истины.

6. - Разрешите мне задать вопрос защитнику, - попросил вдруг судья.

- Пожалуйста, Федор Соломонович, только побыстрее, - сказал прокурор. - Какие тут, собственно, вопросы? По-моему, и так все ясно.

Но судья постучал молотком и, дождавшись, когда публика умолкнет, спросил:

- Защитник, отдаете ли вы себе отчет в том, что вы только что фактически вынесли своему подзащитному обвинительный приговор? Морнар-сейтайши гордо выпрямился и сказал:

- Позвольте Вам напомнить, Ваша честь, что до вступления в Корпорацию Истины я был членом Коллегии адвокатов, о чем и Вам, и суду должно быть известно. Тем более, что формально я и остался ее членом, поскольку пока что оттуда не выходил и даже продолжаю, на всякий случай, платить членские взносы. Поэтому любые намеки на мою профессиональную некомпетентность здесь неуместны. Этим вы только ставите себя же в глупое положение. Как юрист, я прекрасно отдаю себе отчет в том, к каким юридическим последствиям могут привести те или иные высказывания в суде. Но одно дело - юридический закон, и совсем другое - закон Кармы. В основе юридического закона лежат фиксированные идеи, в этом отношении он ничем не отличается от общепринятых понятий о собственности, праве востребования(39) , семье, работе и прочих предрассудков. То, что с точки зрения этих понятий выглядит как гибель, на самом деле, как я уже разъяснил, является избавлением от накопленной дурной кармы и перерождением в одном из Высоких Миров. Соответственно, то, что с точки зрения общепринятых понятий выглядит как массовое убийство, с точки зрения Истины было акцией по Спасению, проведенной в полном соответствии с буквой и духом настоящего буддизма, а не тех дешевых побасенок о "мудрости и сострадании", при помощи которых чиновные выпускники буддийских университетов, разъезжая по странам и континентам, заигрывают с неверующими, в надежде получить какой-нибудь грант или иное вспомоществование. На основании юридического закона, тело нашего Гуру, Самого Уважаемого и Почитаемого, Души, Достойной Пожертвования, Духа Истины, Его Святейшества Преподобного учителя Сатьявады сейчас арестовано и находится на скамье подсудимых. Но с точки зрения Истины, все, что здесь происходит и что имеет произойти после вынесения приговора, является лишь проявлением Кармы. Это касается и смертной казни. Вот все, что я могу сказать суду.

Так этот ученик, Достигший высокого уровня, вместо того, чтобы отвечать на бестолковые вопросы невежественных гонителей Истины, лишний раз изложил и разъяснил Учение и восхвалил Гуру. И точно таким же образом вели себя на этом судилище все остальные ученики. Ни один из них ни разу не сбился, хотя и трудно было не поддаться на хитроумные уловки искушенного в судебных интригах Застежкина(40). Вот, например, к какому недостойному приему прибег он для того, чтобы свести на нет весь эффект выступления Морнара-сейтайши.

- Спасибо, - сказал он, выслушав святого. - Тогда у меня будет вопрос к подсудимому. Прежде я хочу напомнить, что по закону, в отдельных, исключительных случаях, суд, по просьбе обвиняемого, может предоставить ему право сменить защитника на любом этапе судебного разбирательства, и в этом случае все процессуальные действия, совершенные прежним защитником, считаются несовершенными. Если вы сейчас обратитесь к суду с такой просьбой, то, думаю, ввиду тех, я бы сказал, необычных поступков, которые мы только что наблюдали со стороны уважаемого члена Коллегии адвокатов, суд с пониманием отнесется к вашей просьбе. Итак, я спрашиваю у подсудимого: не желаете ли вы обратиться к суду с какой-нибудь просьбой?

Ему пришлось еще дважды повторить свой вопрос, прежде чем Учитель обратил на него внимание.

- Что? С просьбой? - рассеянно переспросил он. - Да, у меня есть одна просьба. Поскольку мне нельзя отсюда выходить, принесите мне, пожалуйста, ведро воды и таз для гаджа-караньи(41).

Примечания составителя

(1) А именно в одном из Приложений к Л-1, озаглавленном "Еще раз к вопросу о черепных коробках".
к тексту

(2) Вещные книги - книги, имеющие естественное происхожение, как и прочие вещи, в отличие от книг искусственных, произведенных и изготовленных человеком.
к тексту

(3) Чем, возможно, и объясняется отсутствие у этого народа каких бы то ни было этнических амбиций.
к тексту

(4) Религии в Чемоданах возникли между принятием первых поправок к Конституции, разрешающих нарушение целостности Последнего Чемодана в случае крайней необходимости и только по решению суда (3 Чем.: 13 - 14), и принятием Закона "О свободном выходе из Чемоданов" (Исх.: 3), незадолго до потопа (БС-1: 8).
к тексту

(5) Вообще говоря, в чемоданах представлена вся таблица Менделеева, они содержат все вещества и элементы, какие только есть в природе: кожу, дерево, картон, ткань, металлы и т.д. То, что не содержится в чистом виде, можно выделить химическим путем. Понятно, что это касается только натуральных, фибровых чемоданов. Излишне напоминать о том, что в синтетических чемоданах чемоданные жители не заводятся, хотя бы уже потому, что такие чемоданы, собственно говоря, никто и не коллекционирует.
к тексту

(6) О потопе говорится в 2Л:20; 1И: 8, 10; 2С: 10; 3С:10; БС-3:7; 5С:1.
к тексту

(7) О наличии у чемоданных жителей таких способностей сообщается в комментарии к 1П:7.
к тексту

(8) Идеалистами младофилософы называли всех своих оппонентов вместе взятых, независимо от их философских и прочих воззрений.
к тексту

(9) У чемоданных жителей напряженная умственная деятельность сопровождается сильным повышением температуры на поверхности черепной коробки. Под влиянием творческого подъема голова раскаляется настолько, что может послужить источником пожара. Среди прочих противопожарных мер, которые подробно описаны в 2Ч:17, в Чемоданах практикуется бесплатное предоставление представителям творческих профессий холодильных камер в специально оборудованных зданиях. Как сообщается в комментарии к 1П:7, эти здания официально называются центрами безопасного творчества. В народе же их зовут просто холодильниками.
к тексту

(10) Клавдий - краткое имя Г.Ф.Подкладкина (см. наш комментарий к 2С:11).
к тексту

(11) Сангха (санскр.) - община верующих; здесь, вероятно, имеются в виду просто ближайшие, самые первые ученики Г.Ф.Подкладкина, поскольку понятно, что в то время, о котором идет речь в этом месте, Сангха в собственном смысле еще не существовала.
к тексту

(12) О том, как в это время Чемоданы выглядели снаружи, см.: 1П:22; 1Л11; 2Л:12-13.
к тексту

(13) "Учитель" - партийная кличка Г.Ф.Подкладкина.
к тексту

(14) Речь идет об уже упоминавшихся первых поправках к Конституции, разрешивших в исключительных случаях и не иначе, как по решению суда, вскрывать Последний Чемодан (3 Чем.: 13 - 14).
к тексту

(15) Имеются в виду люди, не получившие никакого образования, кроме среднего юридического, которое в Чемоданах является всеобщим и обязательным.
к тексту

(16) В Чемоданах испокон веков и вплоть до Потопа не существовало даже подобия сельского хозяйства, а продукты питания вырабатывались исключительно химическим путем.
к тексту

(17) Г.Ф.Подкладкин имеет в виду логистику, а точнее, логистическую статистику. - сост. - См.: ЛЛ-в; Лст.
к тексту

(18) Бездарями в Чемоданах назвают тех, у кого в голове при рождении не находят ничего, кроме какой-нибудь из библейских книг. В чемоданном языке это слово не имеет негативной коннотации, поскольку степень природной одаренности никак не отражается на умственных и прочих способностях, а врожденная бездарность легко компенсируется благодаря вещевому обороту.
к тексту

(19) Сатьявада - в переводе с санскрита означает "Знающий Истину" (см.: 3С:16)
к тексту

(20) Как говорится в Приложении 5, относимом к 3Ч:15, "судебные слушания для чемоданных жителей являются одним из любимейших способов времяпрепровождения, а здание суда - самым посещаемым общественным местом".
к тексту

(21) Свами - самая нижняя ступень в иерархии Достигших той или иной Йоги в общине учителя Сатьявады (см: 3С:11).
к тексту

(22) Обычно воду в Чемоданах выделяют химическим путем из других веществ.
к тексту

(23) В Индии, Тибете, Непале и других местах, где исповедуют буддизм, Татхагатами издревле называют тех, кто достиг и Просветления, и Освобождения.
к тексту

(24) См.: 2С:16.
к тексту

(25) Комитет защитников молодежи от тоталитарных сект.
к тексту

(26) Ассоциация родственников, друзей и просто знакомых душевнобольных "Вера, Надежда, Любовь".
к тексту

(27) Мф. 24: 37 - 39.
к тексту

(28) Данное место допускает двоякое толкование: с одной стороны, это ни к чему не обязывающая парафраза на известное изречение Иоанна Предтечи (Мф. 3: 11-12), но с другой стороны, огонь и лопата в Чемоданах испокон веков служили символом смерти. Это огонь крематория и погребальная лопатка, при помощи которой пепел усопшего ссыпают в его же черепную коробку. Не удивительно, что именно на это место чаще всего ссылалось впоследствии обвинение в процессе по делу о Потопе.
к тексту

(29) Это предсказание исполнилось в точности: около трети жителей Чемоданов погибло во время Потопа, затем две трети оставшихся покинулиЧемоданы после принтия Закона "О свободном выходе".
к тексту

(30) Это место также использовалось впоследствии обвинением против Учителя Сатьявады
к тексту

(31) Чистый Свет означает переход сознания из физического тела в астральное, попросту уход в Астральный мир.
к тексту

(32) Перепечатано без изменений из "Вестника Святых Небес". Љ3. С. 1 - 3.
к тексту

(33) Грихастха в переводе с санскрита означает "домохозяин". Так обычно называли крестьян-вайшьев.
к тексту

(34) Имеется в виду Маргарита Илларионовна Подкладкина, бывшая жена Г.Ф.Подкладкина, секретарь суда (1С:6 и далее).
к тексту

(35) Этот культ просуществовал недолго. Очень скоро он был осужден как ересь, а на художника, писавшего "Спасение на водах", как выяснилось, по собственному своему вдохновению, наложена суровая эпитимия.
к тексту

(36) Макиавелли-ши, старейший член Корпорации Истины, один из ближайших помощников учителя Сатьявады, в одной из прошлых жизней - активист местного самоуправления города Флоренции, автор ряда книг об искусстве управления в мирное и военное время.
к тексту

(37) Ананда-ши (впоследствии Ананда-сейтайши) один из самых молодых членов Корпорации Истины, любимый ученик учителя Сатьявады; в одной из прошлых жизни - Ананда-Майтрейя, любимый ученик Будды Шакьямуни, особенно прославился тем, что, случайно войдя в дьявольское состояние, посоветовал своему учителю уйти в Маха-Нирвану, что тот, следуя его совету, и исполнил. Впоследствии, выйдя из дьявольского состояния, Ананда-Майтрейя пожалел о случившемся, но было поздно.
к тексту

(38) Морнар-сейтайши, член Корпорации Истины, заместитель главы Департамента Юстиции, член Коллегии адвокатов, в одной из прошлых жизней - известный французский юрист, адвокат, особенно прославился, блестяще выступая в качестве защитника в известном процессе по делу Дрейфуса.
к тексту

(39) Право востребования составляет одно из основных конституционных прав, а также является одним из основополагающих институтов вещного права. См.: Лст., Аппендикс 3.
к тексту

(40) Федор Соломонович Застежкин - потомственный судья, сын известного Соломона Застежкина (см.: 2С: 13; 3С:10).
к тексту

(41) Гаджа-каранья -одна из йогических очистительных техник, попросту - добровольное промывание желудка.
к тексту


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"