Вильгельм лежал неподвижно. Его тело испытывало вековую боль многомиллионного народа, чья история канула в небытие сотни лет назад.
Никогда прежде юноша не мог и представить, что боль способна как заставить разум отключиться, так и включиться вновь из-за невыносимой и острой, как игры морского ежа, боли. Мальчик лежал в позе эмбриона уже несколько минут его лихорадило и трясло. Лоб покрылся потом, кисти рук сжались до белых костяшек в кулаки, а кожа на лице покраснела от приливающей крови.
Пес по имени Айрон сидел рядом с хозяином и поскуливал, осознавая, что с человеком, любящим, воспитавшем и вскормившем его, происходит что-то неладное, однако верное животное не могло ничего поделать. Периодически пес вставал, делал круг возле хозяина, издавал жалобный вой, после которого снова ложился рядом с хозяином и утыкался своим холодным мокрым носом в его горячую сухую шею, в надежде что тот, как и каждое утро, вскочит с места и начнет кричать, а милое и дружелюбное животное посчитает это за игру.
-Айрон, - произнес шепотом и с хрипотой в голосе, лежащий на сырой земле мальчик, не старше десяти лет.
Взгляд мальца устремился в небо. По щекам текли слезы, способные по своим размерам оросить пустыню. Детские слезы. Никто и никогда не должен их видеть, этих крупиц влаги на ресницах молодого поколения быть не должно, слишком многое пережили их предки, чтобы терпеть еще и это.
Взгляд опустел. В лесу, где находились два неразлучных товарища, издавали звуки лишь мелке насекомые. Дикие пчелы торопились в свой уютный дом, лесные муравьи спешно бежали в логово, предчувствуя какую-то беду.
Заросли диких и редких кустарников были знакомы этой паре авантюристов еще с самого раннего детства. Впервые, когда ныне мёртвый отец, привез их с матерью и братом в эти края, подальше от цивилизации, родитель привел их к этому месту, где сейчас находились два верных друга.
-Виль, - ласково называл так сына отец, когда дед приводил его сюда. Он попросил никогда не забывать это место и передавать его местонахождение всем своим потомкам, - сегодня я показываю это место тебе, а через несколько месяцев, когда родит твоя мама, здесь побывает и твой брат, - вспомнил мальчик в позе эмбриона.
-Он должен быть где-то здесь! - доносились еле слышные голоса мужчин, которые с легкостью расслышал Айрон, но смятение от того оставить ли хозяина или все же остаться с ним поставила молодого пса в тупик. Спустя несколько секунд животное начало лаять и лай был на столько силен и громок, что даже вороны на кромках деревьев разлетелись.
-Он там! - доносилось все более отчётливо и ясно.
Спустя несколько минут рядом с редкими вымирающими кустарниками появилась группа людей. Во главе маленькой поисковой команды шел шериф округа.
-Мы его нашли, - кричал он бегущей позади группы женщине, по всей видимости, матери Вильгельма, - все в порядке, он еще жив, скорее врача сюда!
Боль начала уходить, постепенно мальчик приходил в себя. Его совершенно потерянный взгляд постепенно становился разумным и понимающим. Слезы уже не было. Пес чувствовал, что его хозяин набирается жизненной силой и от радости Айрон начал носиться вокруг группы из дюжины человек.
-Мама, - шепотом сказал юнец, - мама, - повторял он и мать подсела к нему.
Спустя несколько секунд Вильгельм сказал: "Я никогда не думал, что могу потерять тебя, как же я был глуп, прости меня, мама. Я неимоверно тебя люблю, пожалуйста, помни меня, ведь я тебя никогда не забуду".
Дыхание мальчика остановилось.
Сердце перестало биться.
Глаза устремились в серое небо.
Айрон прижал хвост, подбежал к Вильгельму и уткнулся своим сырым носом в обмякшее тело мальца.
- Разойдитесь! - крикнул медик, который состоял в этой группе.
Попытки вернуть к жизни ушедшего сопровождались плачем матери, воем Айрона и громкими раскатами грома.
Молния озарило серое небо. Еще несколько минут и надежда вернуть к жизни дитя исчезла, как исчезают улыбки на лицах людей.
Этой ночью и последующие дни было пролито множество слез, сказано грустных речей, но слова уже потеряли смысл как и вся жизнь теряет смысл, когда частичка тебя, твоей души и любви умирает так и не увидев очередной радуги после дождя, ощутить теплого луча солнца на своем теле...
Сколь велико страдание тех, чья жизнь оказалась длиннее жизни собственных чад. Не дай Бог, познать эту боль. Боль многомиллионного народа, чья история могла бы сложиться иначе.