"Все счастье и удовлетворение заключается в самом человеке, а не во внешнем мире".
" Истина на стороне малых, а не многих. Потому Господь и сказал возлюбленным ученикам: не бойся, малое стадо! Кого мир ненавидит, того любит Бог. Кому приятен Христос, тому ненавистен мир".
Удаляться от мира - это значит оставить нравы, обычаи, привычки, требования, совершенно противоположные духу Христову.
"Как на войне целят в живых солдат, так и мир нападает на живых христиан. Мир не нападает на нас так дружно и горячо, если не увидит в нас полную противоположность себе".
"Душа - великая тайна, и жизнь ее у подвижников благочестия вся сокрыта в Боге.
Юродивые Христа ради своим странным поведением и отношением к близким становились посмешищем всему миру, но дела их были таковы, что их недостоин мир".
"Делай то, что достойно награды, но не ищи оной".
"Подвиги добродетели зависят не от возраста, не от телесных сил, но от одной души и крепкой воли. Вот почему в этих подвигах и жены венчались победою, и мужи, напротив, падали низверженные, дети приобретали славу, а люди старые покрывались стыдом.
Дерзновение - великий дар Божий, великое сокровище души.
В земной брани или на войне смелость и храбрость воинов творят просто чудеса, а в духовной жизни и тем паче".
"Старайся быть терпеливым в перенесении недостатков и всяких немощей в ближнем, ибо ты сам много такого имеешь, что другим переносить должно. Если ты не можешь сделаться таковым, каковым хочешь, то как же требуешь, чтобы другие были таковы, как тебе хочется?"
"Не нападай на брата своего в день скорби его и к душевной скорби его не прилагай новой скорби".
"Когда кругом тебя бури и непорядки, то не ужасайся, а радуйся благоприятному моменту в короткое время получить много венцов за терпение и за помощь всем окружающим по своей силе и умению, забывая себя и свой покой".
"Соблюдая закон, изгонишь вон страх, потому что всякий исполнитель закона - вне страха".
"Страшись более Бога и мук вечных, нежели людей и кратковременного озлобления".
"Прежде всего бойся Бога, чти родителей и имей уважение к старцам. Закон повелевает: сыну никогда не входить в спор отцом; об иереях говори похвально".
"Иго и бремя Христово - евангельские заповеди, они требуют самоотвержения и потому названы игом, но они же освобождают и оживляют душу и потому названы игом благим и легким".
"Благодарите Бога, когда начинаете замечать свои недостатки".
"Кто сам не достиг в меру совершенства и начинает учить других, тот погубляет и то, что имел".
"При неотложных делах по должности и положению своему в семье или в обществе нужно сокращать подвиги поста, молитвы и посещение храма: послушание выше поста и молитвы. Кротко служить ближним выше вычитывания молитвенного правила и посещения храма с надрывом, сверх сил - Господь этого не требует".
"Помянух Бога -- и возвеселихся" (Из заметок архиепископа Иннокентия Херсонского)
Душа наша окована со всех сторон воображением - образ за образом. Эти образы составляют из себя мир воображения. Мир этот крайне много значит для души. Как важно пополнять душу воображениями чистыми! Это все равно как бы кто созидал для себя дом, готовил кушанья, шил платья, собирал библиотеку,- всякий, конечно, старается устроить все эти вещи как можно лучше.
Думаем ли мы об этом?... И как жалко не думать об этом! Кто день провел в сценах ужасных, отвратительных, тому такие чудовищные видятся сны! Кто жизнь провел в этих сценах - тому что будет видеться по смерти?
Но вот еще замечание: некоторые образы до того овладевают душою, что занимают ее всю-всю ее жизнь. На такие образы крайне нужно обратить внимание. Беда связаться таким образом с образом худым.
От такого пленения в воображении душа лишается самостоятельности все более и более. "Я сам не свой",- говорят в таких случаях. Этого мало: образ может отнять всю самостоятельность, вывести человека из себя, лишить его сознания. Сколько людей помешалось именно таким образом!
И этого мало. Лишив самостоятельности, образ может вообразиться в человеке, заставить его принять свою личность. Помешанный, вообразив себя собакою, лает, кусает и прочее.
Предел ли тут метаморфозе? Очевидно нет, он может идти далее. До чего? В Серданополе - до оскотнения... Стоит об этом подумать!
Магнетизер приходит в особенное соотношение с душою магнетизируемого и командует ею. Последняя теряет самостоятельность и живет магнетизером. С человеком ли только у человека может быть такое общение? Не может ли быть и с духа ми добрыми и злыми? Добрые, конечно, не злоупотребляют этим, и как это противно порядку вещей, то они не пользуются этою возможностью. А злые? На что они не могут покуситься. И как бедной душе надобно быть осторожной, чтобы не подпасть влиянию духа тьмы!
Я сравниваю природу в отношении к познанию с высокою горою. Кои живут у подошвы ее, те пользуются всеми житейскими выгодами местоположения: тут пристани, рыболовья, пастбища, поля и прочее.
Ученые восходят выше - до средины горы: тут прелестные виды, но все еще удобность жизни.
Горе тем, кои, не удовлетворяясь срединными познаниями, взошли на верх горы или по крайней мере подошли к ее вершине, то есть вступили в область метафизики. Тут все сухо, голо или покрыто льдом. С горы чувственной можно воротиться назад, с высоты же метафизической, если на нее сделан действительный восход, нет возврата.
Правда Божия в природе видимой.
Апостол замечает, что невидимые совершенства Божии, обнаруживаясь в творении, становятся видимыми до того, что внимательный зритель может видеть в природе самую присносущную силу творческую и Божество. О некоторых совершенствах Божиих это так ясно, что не может подлежать никакому сомнению, например: всемогущество, премудрость, благость видны в природе на каждом шагу. Но некоторые совершенства составляют в сем отношении как бы исключение - такова особенно правда Божия.
Кто думает ее видеть в творении, вне себя? И, однако же, она, будучи одним из основных совершенств Божественных, должна по сему самому отражаться в природе видимой не менее других совершенств. Почему же не замечают ее или не столько, как другие совершенства? Уже потому, что человеку-грешнику замечание сего совершенства не так приятно, как других, например, благости и премудрости; а известно, что менее любимое менее и замечается. Притом для открытия правды нужен праведный взгляд, а в нем тоже не большой избыток у людей грешных.
И, наконец, в самой природе правда Божия открывается менее, нежели другие совершенства. Открываясь во всей силе, она устремилась бы всего более против человека, - а он под кровом милосердия. Посему обнаружение правды приостанвлено до великого дня Суда -и правды и воздаяния. Однакоже открывается!
Человека буквально можно кормить секретами. Знающий секрет уже почитает себя выше других и готов лишиться многого. Поэтому должность секретаря по секретной части приятнее других должностей. Ничем вы так не привяжете человека к себе, как допустив его в свой секрет.
Самое большое несчастье Наполеона во время последней его кампании, мне кажется, состояло в том, что ему было хорошо, лучше, нежели каждому из его армии, в физическом отношении. Потерпи он день-два то, что терпит бедный солдат, или будь покрепче ранен и пострадай от раны хотя неделю, небось мир был бы заключен тотчас и все честолюбивые помыслы ушли бы, как мыши в нору при появлении кота.
Великое дело - нужда физическая!
"Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?"
Ко всякому идет вопрос сей? Ко всякому, и самому, по-видимому, несчастному. Ибо если есть какие несчастия, то они не от Господа, а или от самого человека, или от людей других. Притом несчастия, какие есть или бывают, касаются только поверхности нашего бытия, а фонд - то, что от Господа,- всегда благо и хорошо. Всякая душа одарена образом Божиим, искуплена Кровию Сына Божия, освящена благодатию Святаго Духа, предназначена к вечному блаженству и поставлена среди мира Божия. И что же в самом деле можно воздать Ему? Благих наших Он не требует. Чего же хочет? Сердца твоего: "Сыне, даждь Ми сердце твое. У тебя все - Мое, но сердце - твое. Я не могу им располагать. Если в самом деле хочешь возблагодарить Меня. То дай Мне сердце. Таким образом, мы составим одно. А то, что дано тебе, получит чрез сие правильное употребление".
"Помянух Бога - и возвеселихся" (Пс. 76)
Одно воспоминание о Боге наполняет душу отрадою и веселием. Ибо с именем Божиим соединено все, что только можно представить великого, премудрого, благого и любвеобильного, отрадно вспомнить среди горя об отце, о наставнике мудром, о друге неизменном, о покровителе могущественном, о враче искусном: Бог есть и Отец, и Наставник, и Друг, и Покровитель, и Врач, пред Коим все земные и наставники, и отцы, и врачи мары и слабы.
Но, чтобы одно воспоминание о Боге уже веселило нас, надобно, чтобы у нас была связь с Богом, чтобы мы были Его и Он - наш. Чужое не веселит. Тем более не веселит чужое противное.
Посему на человека нечестивого воспоминания о Боге производят другое действие: "Помянух Бога - и убояхся"...Ибо с именем Бога соединяется понятие Обличителя, Судии, Наказателя.
Какое горькое состояние, что мысль о Боге производит уныние и страх!
Не все ли это равно, как и луч света леденит? Так грех извращает порядок вещей!
Бежим сего состояния. Будем и среди грехов не терять духа покаяния,- и тогда всякая мысль о Боге будет сопровождаться радостию духовною: "Помянух Бога - и возвеселихся"! Ибо с именем Бога пробуждается мысль об Отце, приемлющем кающихся с распростертыми объятиями.
"Вера без дел мертва" (Иак. 2, 20)
А дела без веры? И дела без веры мертвы: это не добродетель, а, можно сказать, струп добродетелей или вид, картина добродетелей, а не самая добродетель. Дела без веры, по внушению страстей самолюбия и тщеславия, с расчетами, не проникнуты чувством добра. Этот ветер переменчив и непостоянен. Он иногда рвет паруса порывами, а иногда веет в противоположную сторону,- посему и дела без веры мертвы.
"Аще кто не хощет делати, ниже да яст" (2 Сол. 3, 10).
Так говорит государственное хозяйство, так учит и слово Божие. Если набожность служила иногда покровом для тунеядства, то это набожность ложная, отвергаемая верою христианскою. Истинно набожный трудолюбив. Он почитает за грех жить трудом другого, когда сам может снискивать себе пропитание. После телесного труда дух охотнее парит туда, где нет печали и воздыхания. Напротив, праздность тотчас ослабляла и, наконец, убивала дух подвижничества. Поэтому великие из подвижников ничем лучше не считали начать свою покаянную молитву, как прошением: "Духа праздности не даждь ми".
"Вем избыточествовати, вем и лишатися"
Вот истинная мера совершенства и умеренности! Уметь лишаться значит немало. Но сколь многие, умея лишаться, не умеют избыточествовать! А уметь избыточествовать так же нужно, как и уметь лишаться. Ибо человек идет к тому состоянию, что надобно будет только уметь избыточествовать, а лишений никаких уже не будет. Как приобретается это великое ведение - избыточествовать? Бесстрастием. А бесстрастие? Самоотвержением. А самоотвержение? Умением лишаться.
Умение избыточествовать, подобно умению лишаться, имеет свой корень, простирает свои ветви, цветет и плодоносит в душе. Но в высшей степени самое бренное тело, качествуясь по душе, приобретает умение не только лишаться, но и избыточествовать.
С возвышением по званию человек делается пространнее, ему подчиняется многое, - но зато характером, душою, чувством, личностью пустеет. На языке у него формулы более общие; поступки его тянутся столбовою дорогою, в шестерку; чувства сердца непрестанно подавляются отношениями, приличиями, наконец избытком.
По плоти рождаются мертвые; не рождаются ли и по духу мертвые, то есть не бывает ли и духовных рождений так несчастных, как и плотских? Мне кажется - бывает.
Отчего нераскаян диавол? Оттого, что он не знает болезни и смерти. Почему не знает? Потому что у него нет тела. Боль дает знать скорее, вернее и сильнее всего, что значит грех.
Изгнание Златоуста есть пример разительный столкновения ревности пастырской с духом мира.
"Востанут бо лжехристи и лжепророцы и дадят знамения велия и чудеса, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя" (Мф. 24, 24).
Сила сих слов та: много знамений, и число чудес будет так велико, что по всем правилам рассудка надобно поверить им, прельститься ими. Почему же избранные не прельстятся? Потому что они следуют не одному рассудку: у них есть нечто высшее рассудка. Что такое? Совесть, чувства внутренние и истинно духовные - Дух Святый. Беда без рассудка, беда и с одним рассудком...
"Чадо Тимофее, трезвися о всем" (2 Тим. 4, 5)
О всем, а не о едином. У нас трезвость обыкновенно сводися на воздержание от охмеляющих напитков, много если и от излишних яств; но у истинного христианина должно быть не так.
Он трезвится во всем!
Что это за трезвение?
Душа, подобно телу, имеет своего рода пития и яства, при употреблении коих потребна умеренность; иначе можно пресытиться и чрез то подвергнуться духовной болезни - сделаться, подобно нетрезвому, неспособным к действованию правильным образом - допустить или произвести беспорядок, подать соблазн, впасть даже в какое-либо преступление. Нужен пример в пояснение дела? Посмотрите на упившегося ревностию не по разуму: он готов убивать за веру - за то, что другие не так думают, как он,- и, убивая, будет думать, что он тем служит Богу.
Человек самый обыкновенный любит, чтобы верили ему на слово, и обижается знаком недоверия, неохотно опирается на доказательства, хотя не имеет в них недостатка. Как же Творцу не требовать веры от Своей твари? Отцу и матери верят, друзьям и товарищам верят, а Богу не хотят верить и требуют доказательств!
В болезни обнаруживается сочувствие членов тех, кои состоят в особенной связи дружества, или противоположности. То же бывает и в несчастии: тут видно - кто истинный приятель и кто враг.
Если на суде Божием будут испытаны не только дела, но и самые слова и мысли худые, то тем паче не будут забыты слова и мысли добрые. Поэтому немало значит то, чтобы при недостатке добрых дел как можно более думать о добром. Трудно ли это?...
Есть внезапная смерть телесная. Есть внезапная смерть духовная, например падение Денницы.
Признай себя первым из грешников (Из поучений протоиерея Иоанна С. )
Христианин не должен быть ни холоден, ни горяч, но должен быть холоден или горяч.
Тебя обижают? Но ты не обижайся.
На злого, заносчивого человека смотри как на ветер и не обижайся его злобой и гордостию, заносчивостию, но будь сам в себе покоен. Враг намеренно раздражает тебя, раздувая страсти человеческие или возбуждая в сердце твоем различные подозрения злого свойства и мечты, воображения...
Весьма часто мгла духа злобы окружает наше сердце и не дает нам мирно говорить с нашими ближними, которые раз или несколько раз обидели или выказали нам свое недоброжелательство. Надо молить усердно Бога, чтобы Он разогнал эту мглу злобы и наполнил сердце наше благостию и любовию даже к врагам нашим...
Пред тобою превозносятся? Ты не превозносись.
Не огорчайся на людей, выражающих свою гордость и спесь или злобу, изнеженность и нетерпение в отношении к тебе или другим, но, вспомнив, что и сам ты подвержен тем же и большим грехам и страстям, помолись за них и кротко обойдись с ними...
Тебя осыпают ругательствами? Не отвечай виновным против тебя. Страсть горяча, смутна, необдуманна, зла, стремительна и потому человек в страсти (в гневе) говорит много необдуманного, неверного, вымышленного, злого, чего не сказал бы в спокойном состоянии. Поэтому, зная сам по опыту тако свойство страстей, извиняй горячих и раздражительных людей, когда они сыплют ругательствами и укоризнами, несправедливыми или справедливыми.
Тебя смущают недостатки ближнего твоего, но ты не смущайся. Ты озлобляешься на ближнего, презираешь его, говорить мирно с ним не хочешь за то, что он имеет нечто грубое, небрежное, неприятное тебе в своем характере, в своей речи, в своих манерах,- за то, что он сознает свое достоинство, быть может, и больше надлежащего или что он несколько горд и непочтителен. Но ты виновнее его, врач и учитель ближнего: "Врачу, исцелися сам" ("учитель, научися сам"). Злоба твоя есть горшее зло всякого зла; злобою разве можно исправить зло? Имея бревно, разве можно вынимать у других спицу? Зло, недостатки исправляются любовию, ласкою, смирением, кротостью, терпением.
Признай себя первым из грешников, которые тебе кажутся грешниками или на самом деле грешники, считай себя хуже и ниже всех; исторгни из сердца всякую гордость и злобу на ближнего, нетерпение и ярость и тогда врачуй других и покрывай снисходительною любовью грехи других. "Аще все беззакония назриши" в ближних, что будет? Вечная вражда и нестроение, ибо кто без греха? За то и повелено нам оставлять должникам нашим.
Когда видишь в ближнем недостатки и страсти, молись о нем; молись о каждом, даже о враге своем.
Если видишь горделивого, молись о нем: "Господи, научи раба Твоего, в диавольскую гордость впадшего, кротости и смирению и отжени от сердца его мрак и бремя сатанинской гордыни!"
Если видишь сребролюбивого и жадного, говори: "Сокровище наше нетленное и богатство неистощимое, даруй рабу Твоему сему (имя), сотворенному по образу и подобию Твоему, познать лесть богатства и яко вся земная суета, сень и соние. Ты Един богатство, покой и радость наша".
Когда видишь завистливого, молись: "Господи, просвети ум и сердце раба Твоего сего (имя) к познанию великих, бесчисленных и неисследимых даров Твоих, ихже прият от неисчетных щедрот Твоих, во ослеплении бо страсти своея забы Тебе, и дары Твои богатые, и нища себе быти вмени, богат сый благими Твоими, и сего ради зрит прелестне на благая рабов Твоих. Отыми, Всеблагий Владыко, покрывало диавола от очию сердца раба Твоего, даруй ему сердечное сокрушение и слезы покаяния и благодарения, да не возрадуется враг о нем, заживо уловленном от него в его волю, и да отторгнет его от руки Твоея".
Когда видишь пьяного, говори сердцем: "Господи, призри милостиво на раба Твоего, прельщенного лестью чрева и плотскаго веселия, даруй ему познать сладость воздержания и поста и проистекающих от него плодов духа".
Когда видишь страстного к брашнам, говори: "Господи, Сладчайшее Брашно наше, никогда же гиблющее, но пребывающее в живот вечный, очисти раба Твоего сего (имя) от скверны чревообъядения, всего плоть сотворившаго и чуждаго духа Твоего, и даруй ему познать сладость Твоего животворящаго духовного брашна, еже есть Плоть и Кровь Твоя и святое живое и действенное слово Твое".
Так или подобным образом молись о всех согрешающих и не дерзай никого презирать за грех его или мстить ему, ибо этим увеличились бы только язвы согрешающих.
Ближнего надо еще более любить тогда, когда он согрешает против Бога или против нас, ибо он тогда болен, тогда он в беде душевной, в опасности, тогда-то и надо помилосердствовать и помолиться о нем и приложить к сердцу целительный бальзам, пластырь - слово ласки, вразумления, обличения, утешения, прощения, любви.
Все грехи и страсти, брани, свары суть истинно болезни душевные, так и надо смотреть на них.
Все страсти - пожар души, великий огонь, выходящий из адской бездны. Его надо тушить водою любви, которая сильна потушить всякий адский пламень злобы и других страстей. Но горе и беда нам и нашему самолюбию, когда мы будем увеличивать этот пламень новым адским пламенем - своею злобою и раздражительностью.
Мы сами себе снискиваем геенский огонь; если не раскаемся и не будем впредь мудры на добро и просты на зло, то осудимся вместе с диаволом на мучение в озере огненном.
Итак, не позволим побеждать себя злу, но будем побеждать благим злое.
Постоянно наблюдайте за собою, каковы вы нравственно. Каково ваше сердце: угодно или противно Богу? И вы сейчас узнаете свое сердечное состояние: христианин вы или низкий самолюбец, эгоист, поклонник своего "я", своего чрева, корысти, самости, и чего вы достойны - награды или зла?
Бывающие с нами искушения, столкновения с людьми в различных обстоятельствах житейских показывают крайнюю несостоятельность нашей души, низкий уровень ее духовной жизни; иногда мы негодуем неприязнью, озлоблением, завистию к человеку лучше нас во время самого исполнения правильного, искусного дела, негодуем только потому, что он лучше нас делает это дело или вообще хорошо. Это уже от зависти и низости нашей души, самолюбивой и тщеславной.
В самом деле, иногда, оставаясь наедине сами с собою, мы готовы обнять весь мир в своих объятиях. Самые злые враги наши кажутся нам тогда нашими друзьями.
Но вот мы перешли от золотых грез к действительности - и оказываемся людьми, полными бессилия, жалкими, бедными. Мы не только не можем по-христиански посмотреть на своего врага, а даже на того, кто больше нас успевает в жизни и по своим заслугам пользуется большим почетом сравнительно с нами.
Как часто наше сердце наполняется внутреннею тайною радостью, когда мы видим своего сослуживца, не говорю даже врага, падающим... Как мы часто бываем невнимательны к людям, находящимся в самом безвыходном, плачевном состоянии!
Жизнь посещает человека нередко самыми тяжелыми невзгодами и испытаниями. Добрый труд часто не увенчивается благими плодами. И во всех этих случаях необходимо непоколебимое терпение.
Приими от меня искренний совет: терпи великодушно свою болезнь и не только не унывай, а если можешь, радуйся своей болезни. Радуйся тому, что Господь взыскал тебя временным наказанием, да очистит душу твою от грехов: "Его же бо любит Господь, наказует".
Радуйся о том, что ты теперь не удовлетворяешь тем страстям, которым удовлетворял бы, будучи здоровым, радуйся, что несешь крест болезни и, значит, идешь узким и скорбным путем, ведущим к Царству Небесному.
Любовь все терпит и переносит с ущербом для себя, для своей материальной и телесной жизни, ибо где любовь, там и благодать Божия и всякое добро, там спокойствие, там довольство.
Христианин претерпевает все, только бы не лишиться благодати Божией, которая для него величайшее из благ.
Всякий из нас обязан привести себя в такое состояние, чтобы дух наш ничем не возмущался. Надобно быть подобно мертвому или совершенно глухому и слепому при всех скорбях, клеветах, поношениях, лишениях, которые неминуемо бывают со всеми желающими идти по спасительным стезям Христовым.
Для чего Господь прилагает нам день ко дню, год к году, десятилетие к десятилетию?
Чтобы мы постепенно отъяли, отбросили лукавство от душ своих, каждый свое, и усвоили бы блаженную простоту, чтобы сделались как агнцы незлобивые, как младенцы простые, чтобы научились не иметь ни малейшего пристрастия к вещам земным, как дети, любящие и простые, прилеплялись бы всем сердцем к Единому Богу и возлюбили бы Его всем сердцем своим, всею душею своею, всею крепостию своею и всем помышлением своим, а ближнего - как самого себя.
Поспешим же сердечною и слезною молитвою испросить себе у Господа простоту сердечную и поревнуем, попечемся всем мерами отбросить лукавство душ наших: злую подозрительность, зложелательство, злорадство, гордость, надменность, самохвальство, презорство, нетерпение, уныние, отчаяние, обидчивость и раздражительность, боязливость и малодушие, зависть, скупость и чревоугодие и пресыщение, блуд мысленный и сердечный, блуд действительный, сребролюбие и вообще страсть к приобретению, леность, непослушание и все темное полчище грехов.
- Господи! Без Тебя не можем творити ничесоже. Сам благослови нас на дела сии и Сам даруй победу на враги наши и на страсти наши. Аминь.
Тяжел жизненный путь христианина, но от него никто никогда не должен отказываться. Настоящая жизнь есть изгнанничество - тесный путь, путь скорбей, лишений, болезней.
Настоящая жизнь есть ежедневная война с врагом нашего спасения, с невидимыми духами злобы поднебесными, не оставляющими нас ни на один день в покое. Поэтому помни, что не время покоиться, веселиться и развлекаться в этой жизни. Все делай напротив тому, что враг внушает тебе: он внушает ненавидеть обижающих нас - ты люби их; ругающих - благословляй и взимающих твое не истязуй и с охотой сам отдавай; когда хочешь смеяться - плачь, когда находит уныние - радуйся чужому благополучию; когда борет противоречие, непокорность - немедленно покорись, согласись; когда приидут блудные помыслы - поревнуй о чистоте сердца, представь высокое достоинство христианина, обоженного во Христе Иисусе, что члены наши - члены Христовы; когда внушает гордость смирись, когда злоба - будь особенно бодр, когда раздражительность - сохрани спокойствие, когда скупость - будь щедр, когда рассеянность - немедленно запри чувства от всего внешнего и размышляй о едином на потребу; когда внушает сомнение, маловерие, неверие - призови на помощь особенно сильную веру, припомни примеры веры или верующих Ветхого и Нового Завета и чудеса, совершенные верою.
Делай так и не поддавайся врагу-мечтателю, ибо все страсти, пристрастия, прихоти - его мечта...
Что было бы с нами без Тебя, Господи?
Мы были бы истые звери и истребили бы друг друга. Что с отдельными личностями было бы, то и с отдельными народами. Если бы отдельные лица и народы жили по Евангелию Твоему, не было бы тогда вражды, междоусобных войн. Когда мы сознаем необходимость для нашего блага временного - жить по Евангелию? А теперь как мало и читающих Евангелие!
Сколько благодеяний доставила мне доселе вера Христова! Не говоря о бесчисленных других благодеяниях, скажу об одном: сколько душевных возмущений, страстей она прогоняла и как умиротворяла меня! Сколько исправляла кривых стремлений сердца!
Сколько раз грехи очищены и душа спасена была от духовной смерти! О, как близок Господь наш к верующему! Он как воздух, как дыхание уст наших, дыхание сердца нашего, нашей души!
Каждый день изменяю я Господу Богу моему и бываю неверен Ему в помыслах, чувствах, вожделениях, словах, делах. Где уважение, благоговение к закону Божию? Где соблюдение святости сердца своего? О, кто даст очесам моим источник слез, да плачу день и ночь о грехах моих?!
Какая разбойничья ватага страстей лукавых во мне действует рано и поздно, утром и вечером, днем, да и ночью еще, в разных грезах! Какой вертеп мысленных разбойников - душа моя! О, как неусыпны в своей злобе эти мои мысленные разбойники! Как растленно мое сердце! Как искажен во мне образ Божий! Сколько мне предстоит труда с самоуправлением! Сколько борьбы упорной, постоянной! Какая борьба мне предстоит со своими страстями!
Господи Сердцеведче, Ты мне помоги в сей войне, Всесильный Вождь Своих воинов!
Грех ставит всю нашу жизнь вверх дном, наизнанку, всего человека извращает, искажает, омрачает, дурачит, гадит, позорит, мучит - жизнь одиночную, общественную, семейную. Ух, как все уродливо и наизнанку стало!
...Как я глубоко пал, растлен и изнемог. Не могу без Спасителя моего творить ничего, по слову Его и по опытам моим бесчисленным. Творче мой и Избавителю мой! Ты сотворил меня, я - Твое создание, Твой раб, Ты управляй мной, Ты и твори чрез меня волю Твою. Даждь мне благодать - волю мою совершенно покорить Твоей воле, ибо этого без Твоей благодати не могу сделать. Ты, Пастырь мой, упаси меня! Ты, Спаситель мой, спаси меня! Ты, Свет мой, просвети меня! Ты, Сила моя, укрепи меня!
...А сколько во мне безобразных, нелепых грехов - лености, самолюбия, нечистых помыслов, зависти, корыстолюбия, саможаления, плотоугодия, чревоугодия, сладострастия, тщеславия, гордости, кичения, лукавства, раздражения, малодушия, уныния.
Эти и многочисленные страсти не оскудели от меня, как говорится в молитве Метафраста. Вот какое я чудовище нравственное. Какой я отвратительный и скверный человек!
Правда, я плачу, часто плачу о грехах моих и примиряюсь с Богом и со своею совестию и нога моя нередко стоит на правоте, но надолго ли? До случая, до искушения, и я опять согрешаю теми же грехами.
Сколько велико и глубоко растление нашей природы грехом в бесчисленных его видах и направлениях! Это я сознаю и чувствую каждый день, всякий час. Как ураган, он готов охватить и всколебать, возмутить ее внезапно при малейшем невнимании и поблажке своей чувственности, поколебать меня то гневом, раздражительностью, озлоблением на ближнего, особенно низкого и бедного, надоедающего попрошайничеством ежедневным, то блудными помыслами и похотями, льстивым воспоминанием и воображением сладости греха, то завистью в самых пустых и маловажных вещах, то лицеприятием и человекоугодничеством, то корыстолюбием, то тщеславием и суетностью, то непослушанием и упорством, то леностью и сонливостью и зевотой, то малодушием и гордостью, унынием и расслаблением души и тела усиливается оттолкнуть от Бога - Источника нашей жизни, света, мира и блаженства.
Не достиг я еще целости нравственной, правоты и чистоты сердца. Раны наносит душе моей супостат всякий день, которые исцеляет непрестанно Врач мой Христос. Чувствую, что растление мое велико по причине воюющих во мне страстей, стремлюсь достигнуть нетления во Христе. Об этом моя молитва и старание. Для этого я совершаю ежедневно служение нетления и бессмертия - Божественную Литургию и вкушаю нетленную пищу, Хлеб Жизни - Тело и Кровь Христовы!
Вот с каким необыкновенным вниманием следил приснопамятный батюшка о. Иоанн за своим душевным миром, как отмечал он малейшие греховные движения своего сердца, как исповедовал свои грехи везде и всюду, можно сказать, почти день и ночь, непрестанно!
Поревнуем, возлюбленные, и мы этому!
Непрестанная борьба с самим собою
( из беседы протоиерея Иоанна С. с паствой )
С первых же дней своего служения мое сердце стало болеть при виде такой нехорошей и греховной жизни и, естественно, явилось твердое намерение как-нибудь исправить этот пьяный, но хороший по своей душе народ. Особенно тяжело было видеть пьяных при возвращении домой после Литургии. Поэтому я начал как можно чаще обращаться к ним со словами обличения, увещания и вразумления, убеждая их бороться со своей страстью и для этого как можно чаще посещать храм Божий, чтобы хотя утро проводить в трезвости.
На первых порах, конечно, пришлось переносить мне много горя и неприятностей, но это не приводило в упадок мой дух, а напротив, еще сильнее укрепляло и закаляло для новой борьбы со злом.
В это время я боролся со злом обычными в пастырском делании мерами и не только не выступал как общий молитвенник и предстатель пред Богом, но даже и в глубине своей души такого желания и намерения не имел.
Господу Богу угодно было поставить меня на другой путь. Случилось это таким образом. В нашем городе жила благочестивая, прекрасной души раба Божия П., отдавшая себя на служение ближним. Она стала убедительно просить меня помолиться за того или иного страждущего, уверяя меня, что молитва моя за них будет действенна и для них полезна.
Я же все время отказывался, совершенно не считая себя достойным быть особенным посредником между людьми, нуждающимися в помощи Божией, и Богом. Но неотступные просьбы и уверения рабы Божией П. в помощи Божией наконец победили меня, и я с твердым упованием и надеждой стал обращаться с мольбой к Богу об исцелении болящих и расслабленных душой и телом. Господь слышал мои, хотя и недостойные, молитвы и исполнял их: больные и расслабленные исцелялись. Это меня ободряло и укрепляло. Я все чаще стал обращаться к Богу по просьбе тех или других лиц, и Господь, за молитвы наши общие, творил и творит доселе многие дивные дела.
Много чудес очевидных совершилось и ныне совершается. В этом я вижу указание Божие, особое послушание от Бога молиться за всех, просящих себе от Бога милости. Поэтому я никому не отказываю в своей молитве и для посещения больных езжу по просьбам и в другие города и селения.
Бывали случаи, когда просили меня изгонять бесов, и бесы повиновались и выходили из людей по моей молитве. Но были и такие случаи, когда мои старания не увенчивались успexoм, бесы не выходили. Правда, бесы эти заявляли о себе, что они самые жестокие, самые упорные...
И мои усилия в этих случаях потому не увенчивались успехом, что я сам недостаточно был подготовлен, не держал строгого поста, а, по словам Самого Иисуса Христа, "сей род ничем не исходит, токмо молитвою и постом", или недостаточно времени уделял данному лицу, так как ожидающих моей молитвы и благословения было всегда множество. А так как в настоящей моей жизни мне постоянно приходилось быть в мире, посещая дома людей всякого звания и состояния, где предлагается угощение, которое мне часто приходится принимать, чтобы отказом не огорчить предлагающих с любовью, то, естественно, мне не представляется возможности держать строгий пост.
Вообще в своей жизни я не брал на себя никаких особенных подвигов - не потому, конечно, что считаю их ненужными, а потому, что условия моей жизни не позволяют мне этого, и я никогда не показывал себя ни постником, ни подвижником и т. д., хотя ем и пью я умеренно и живу воздержанно.
Излишне говорить, что все случаи чудесных исцелений распространялись не мною, а самими испытавшими, и я не считаю себя сколько-нибудь лучше других иереев Православной Церкви, потому что все, что есть во мне доброго,- это от благодати Божией, а все, что несовершенное и худое, все мое; и если бы богатство благодати Божией, данной мне Богом, было бы у кого-нибудь другого, достойнейшего, он сделал бы добра больше, чем я.
Враг рода человеческого с первых дней моего пастырского служения стал подвергать меня разного рода искушениям. Прежде всего он стал внушать мне какой-то безотчетный страх при совершении таинства крещения и Божественной Литургии, а потом стал колебать меня борьбою мыслей.
Тогда я понял, что лишь постоянным и непрестанным наблюдением за собой и непрестанной молитвой я могу бороться с этим тайным и неусыпающим врагом.
И стал стараться сколько можно глубже познать самого себя, т. е. познать свою душу, свою природу, свои немощи и недостатки. Чтобы это наблюдение за собой было постоянным, я с первых же дней моего служения начал вести дневник. До сего времени я поставляю себе за правило записывать все выдающееся в моей духовной жизни - и ту внутреннюю борьбу, которую я веду с собою, и горечь поражения со стороны князя власти воздушной, и сладость победы, и ту благодатную помощь, которую подает мне Господь в борьбе.
По временам перечитывая свой дневник и как бы оглядываясь назад на себя, видишь отчетливо, вперед ли идешь, или же остановился в своем движении, или даже назад подался.
Поэтому ведение дневника я считаю настолько важным, что стараюсь ни одного дня не пропускать без записи, хотя бы самой краткой заметки.
Всегда следя за собой и все более познавая себя, познаешь и свою беспомощность во всех отношениях без помощи и благодати Божией, всегда и во всем благой и совершенной, а также поучаешься смотреть и на других людей с любовью, сочувственно, с готовностью всегда и во всем помочь им.
Чтобы подавить в себе все нечистое, худое и быть всегда готовым обращаться к Богу, я стараюсь всегда усиленно следить за своим сердцем и подавлять все нечистые желания сейчас же, как только замечу их.
Главное здесь - не давать греховному помыслу или чувству укрепиться в душе, овладеть умом, сердцем, всем существом своим и поставить их на камне веры и заповедей Божиих.
Когда нечистое желание или чувство только зарождается, тогда гораздо легче вырвать его и победить в себе, чем после того, когда оно глубоко укоренится.
Дело непрестанной внутренней борьбы с собой вначале крайне трудно, так как это борьба с хитрым, коварным и опытным врагом - диаволом. Он употребляет всевозможные способы овладеть человеком и, пораженный в одном случае, сейчас же употребляет другой способ, более тонкий.
Вот почему нужно непрестанно и весьма внимательно бодрствовать над собой...
Здесь речь о. Иоанна была прервана одним из слушателей-пастырей:
- Научите нас, многоуважаемый батюшка, как поступать в тех случаях, когда все усилия отогнать от себя врага, победить его в себе не приводят ни к чему. Тогда невольно рождается уныние, воля слабеет и руки опускаются при работе. Верный ли будет способ борьбы в этом случае, если стараться не обращать внимания на внушение врага, так сказать, плевать на него?
Отец Иоанн с живостью сказал:
- Да-да, так и следует поступать. Именно, нужно усердным призыванием имени Иисуса Христа, с тайным, глубоким покаянием низлагать тайных врагов, не обращать на них внимания, не заниматься ими и все внушенное ими считать за вредную мечту. Унывать же при сильных искушениях никогда не следует. Господь всегда близок к нам и готов по первому же призванию имени Его защищать и прогонять борющих нас врагов невидимых. "Призови Мя в день скорби твоея,- говорит Он чрез пророка,- и Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня".
- Позвольте еще спросить вас, батюшка: часто приходится переживать чрезвычайно тяжкое чувство при виде торжествующего зла. Как и чем побеждать в себе этого рода уныние?
- Действительно, чрезвычайно тяжелое чувство испытываешь при виде торжествующего зла. Подобное состояние и мне приходилось переживать часто. Понимаешь, что пастырская ревность здесь бессильна, и часто приходится с этим мириться.
Утешение себе в этих случаях можно найти в сознании, что это явление лишь временное, допускаемое Промыслом Божиим с особыми, известными лишь Богу целями, и что рано или поздно зло будет побеждено и будет торжествовать добро. В этих случаях нужно подкреплять себя молитвою. Но ни на одну минуту не забывайте, что Господь многомилостив и скоропослушлив, что Он всегда приклоняет ухо Свое к молитве нашей и весьма быстро исполняет просьбы наши и помогает нам, если мы всецело предаемся Его святой и совершенной воле.
Обратившись к слушателям, о. Иоанн продолжал свою беседу:
- Скажу вам всем, возлюбленные отцы, что молитва должна быть и постоянным спутником нашим. И я всегда поддерживаю в себе постоянное молитвенное настроение: благодарю, хвалю и прославляю Благодетеля Бога на всяком месте владычества Его.
Молитва - это жизнь моей души. Без молитвы я не могу быть. Для поддержания в себе постоянного молитвенного настроения и общения с благодатию Божиею я стараюсь как можно чаще служить - по возможности ежедневно - и причащаться Святаго Тела и Крови Христовых, каждый раз почерпывая в этом святейшем Источнике богатые и могучие силы для разнообразных пастырских трудов.
При своих молитвенных обращениях к Богу я употребляю молитвы, положенные в требнике. Эта книга такое богатство, из которого каждый человек может почерпнуть все нужное при своих многоразличных нуждах и молитвенных воздыханиях к Богу.
Здесь Св. Церковь, как чадолюбивая мать, старательно собрала все, что необходимо нам в различных случаях жизни.
Во время, свободное от богослужений и пастырской деятельности, я читаю Св. Писание, особенно же Св. Евангелие - это драгоценнейшее для нас благовестие о нашем спасении.
При чтении я стараюсь вдумываться в каждый стих, каждую фразу, даже в отдельные слова и выражения, и тогда, при таком внимательном отношении к святой книге, как бы приподнимается богатство мыслей, богатство основоположений для проповедей, сознаешь, что никакому проповеднику не исчерпать этой глубины Божией. И когда приходится говорить проповедь, например на дневное чтение Священного Писания, то иногда не знаешь, какую мысль выбрать, какую предпочесть,- так они назидательны! А как дивно раскрыта в Писании душа человеческая - кажется, нет ни одного душевного состояния, которое бы не нашло здесь себе отклика. При беглом же и недостаточно вдумчивом чтении Священного Писания это необъятное богатство его ускользает.
Чтобы не отстать от текущей жизни, я в свободные минуты прочитываю по выбору последние периодические издания.
Один из присутствующих обратился к о. Иоанну:
- Вам, батюшка, при ваших постоянных разъездах почти постоянно приходится служить все с новыми лицами, причем случаются часто ошибки, замешательства среди сослужащих вам, и вы как будто не замечаете их. Посмотришь, через минуту вы уже снова в глубокой, сосредоточенной молитве. Скажите, пожалуйста, как и чем достигли вы этого?
- Только привычкою,- ответил о. Иоанн,- привычкою всегда молиться. Когда какое-нибудь состояние человека делается для него обычным, он очень быстро переходит в это состояние. Так и я усвоил себе привычку быть в постоянном молитвенном настроении, могу очень быстро сосредоточиться в молитве.
Собеседник продолжал:
- Скажите, батюшка, какое молитвенное правило исполняете вы при совершении Литургии при своих многоразличных трудах, требующих от вас времени и большого напряжения сил?
- В данном случае я выполняю обыкновенное молитвенное правило, положенное Церковью для приступающих к Св. Причащению, в случае же совершенной невозможности выполнить правило, по недостатку ли времени или по другим причинам, я правило сокращаю, но молитвы пред Св. Причащением прочитываю всегда неизменно. При этом я руководствуюсь тем соображением, что Богу от нас нужны и приятны не многочисленные слова и молитвы, а внимательное моление.
Поэтому лучше малое количество молитв прочесть с полным вниманием и сердечным умилением, чем множество молитв - с поспешностью и рассеянностью. Но особенно сильно возвышает меня и молитвенно настраивает пред совершением Божественной Литургии чтение канонов на утрени. Каноны на утрени я всегда читаю сам. Какое богатство содержится здесь, какое глубокое содержание, какие чудные примеры горячей веры в Бога, терпения в скорбях, верности долгу в самых лютых мучениях предлагает нам здесь Церковь ежедневно! Чрез чтение канонов душа мало-помалу сама проникается высокими чувствами и настроением тех праведников, которых прославляет Церковь, живет среди церковных воспоминаний и чрез то привыкает к церковной жизни, и я, можно сказать, воспитался в церковной жизни на этом чтении, почему и другим, кто искренне желает приобрести духовное богатство, советую обращать серьезное внимание на чтение канонов по Октоиху, Минее или Триоди. И вам, дорогие отцы, скажу: стоит кому-нибудь из вас положить за правило ежедневное чтение канона, как он на себе испытывает все, что я сказал. При внимательном отношении к сему чтению он будет ежедневно подниматься в духовной жизни и расположит себя к подражанию тому угоднику или великому сонму угодников Божиих, которые будут ежедневно проходить пред его духовным взором. Вот, дорогие отцы и братия, я раскрыл пред вами свою душу, так сказать, показал физиономию своей души, чтобы вы видели, каким способом я достиг того, что вы во мне видите.
Жизнь моя - это долгая, упорная и непрестанная борьба с самим собою. Борьба, которую я веду в настоящее время при постоянном подкреплении благодати Божией. И каждый из вас может достигнуть таких же результатов, если постоянно и упорно будет следить за собой с целью борьбы со своим ветхим человеком и с духами злобы, чтобы при помощи благодати Божией быть светильником, горящим не под спудом, но на свечнице. Искренне, от всей души желаю вам этого.
Все, что я сказал вам, сказал не приготовившись заранее, а говорил лишь то, что мне Господь на душу положил.
Благодарю вас за любовное отношение ко мне, которое вы проявили во время кратковременного пребывания моего здесь, в вашем городе. Я очень доволен, что мне представилась возможность побеседовать с вами.
"Успокою себя верою..."
Я не знаю, предопределен ли я ко спасению или обречен на вечные мучения... Но - страшиться ли мне этой неизвестности, отчаиваясь в своем спасении?... Да простит мне Судия мой Бог, если я успокою себя верою, что Он, если я сам тому не помешаю, может и отменить о мне Свое предопределение, вняв слезному раскаянию и молению моему, и преложит о мне Суд Свой на милость.
Наша любовь к Богу измеряется нашей готовностью принять посылаемые нам страдания и несчастия и видеть в них руку Божию. Поддержкой нам может быть то, что страдания г эти есть также мера любви Божией к нам.
Нельзя жить истинной и достойной жизнью здесь, не готовясь к смерти, то есть не имея постоянно мысли о смерти, о жизни вечной.
По собственному опыту знаю, как страшно допустить забвение о смерти.
Господи, спаси меня! Не остави меня в час смертный! Улыши меня и ныне, из глубины души взывающаго: