Бледно-нагие стены, чужая койка...
А дома, я помню, курят 
что-то с названьем "Тройка",
И долго не могут уснуть, смеются неробко:
"Собака рожает, собаке нужна коробка".

Дом - кирпичная кладка, липа, турник, березы,
Если их ствол надрезать - сахара слаще слезы, 
Мы их любили просто. Просто любили, едко...
Дом - это зелень, грезы за порыжевшей сеткой.

Дом - это май, пионы, гроб во дворе соседском:
Помните Тетю Таню в платье льняном, простецком!
Дядю Сережу, Ваню, бабушку возле липы!
Дом - это всех ушедших голос негромкий, хриплый.

Помните, пруд был? Пруд был! Чтобы нырнуть как бомба!
Чтобы со дна вскипела каждая его тонна!
Чтобы не всплыть и будто 
умер, познавши бездну,
Чтобы "еще минута - и я опять воскресну!"

Помню, библиотека. Жили на полках, 
Боже!
Прямо на полках, с пылью, поэты в картонной коже.
Много картин, я даже сам рисовал нередко -
Ленин, упавший навзничь, детям был табуреткой.

Помню, директор - дура. Мама не спит, все ропщет:
"Нет, выходных, не будет", "я не умею проще!"
Помню, что прямо в поле люди с скотом сдыхали,
В поле, во ржи, в июле в ржавую землю пали.

Нет, это дом, я помню - это не эти стены,
Дом - это Саша, тятя, пашущий в обе смены;
Это соленый овощ, вишня и запах теста,
Запах смолы и сена, голое мое детство.