Тем, кто уже не вернется.

Плотина, величественное сооружение. Огромная получаша взмывает в небо, невесомая и прекрасная. Ожившая картина о прекрасном будущем, могучих плотинах и городах в тайге. Когда-то ее хотели облицевать мрамором и выложить из камня портрет Ленина. Плотина осталась, страна рухнула. Беломраморная плотина воздушная и праздничная, невеста Енисея в прозрачной фате брызг. Пирамида человеческого труда в розовом утреннем свете.

Большое кажется нам незыблемым и вечным. Словно прикоснувшись к большому мы перестанем быть муравьями на теле Земли и станем бессмертными. Четвертая труба "Титаника" была фальшивой, в ней плыли собаки. В те времена люди верили незыблемости по количеству труб парохода.

Вечность и большой размер убаюкивают, пропадает страх. Так сапер начинает верить в своё бессмертие на второй тысяче мин, мина легко рассеивает заблуждение человека.

Страх - это всегда Вы, безрассудство - ты. Сотню раз твои руки наполняли "стакан" водовода, сотню раз привычный гул турбины вторил твоим рукам. И ты забыл этот священный трепет, твои руки стали лишь продолжением механизма. Страх ушел, пришла вечность.

Турбина стала вращаться чуть быстрее, автоматика заблудилась в дебрях единиц и нулей. Вода чуть быстрее спешила занять свое место. Чуть-чуть не считается лишь в детской игре.

"И в этом мире случайностей нет и не мне говорить о судьбе ..." поется в старинной песне. Случайность - это неизвестная нам закономерность. Каждая капля дождя не значит сама по себе ничего, но вот их тысячи и миллионы, а потом с гор приходит неудержимый сель.

Случайности сливаются в один поток. Точка сингулярности, точка невозврата.

Затвор не закрылся, трещинка в крышке, чуть быстрее вода. Позже каждый шаг распишут, укажут причину, найдут виноватых. Случайности получат имена, бирки и сроки. Всё будет позже. Болты поддались, чуть-чуть и ещё чуть-чуть. Вода.

Люди оцепенели, мир стал нереальностью. Это не со мной, не здесь и не сейчас. Мозг отказывается верить глазам. Секунды становились часами или спрессовывались в миг. Сознание быстрее тебя и невыносимо медленно движутся ноги. Жесткие брызги воды, струи воды, вал сминающий машинный зал. Рассветной радугой брызнули стекла, рухнула крыша. Вода, мягкая и нежная стала стальным потоком. Глухо бухнули рабочие турбины, вспыхнув напоследок фейерверком, и наступила тишина. Все смолкло, вода забрала с собой свет. Мертвая тишина.

Ты привыкаешь к шуму машин, привычный гул вливается в пение, огромный оркестр непрерывно исполняет мелодию. Ты дирижёр и эта симфония гимн твоей работе. Каждый инструмент узнаваем и любой диссонанс заставляет тебя насторожиться. Но тишина огромным молотом ударила по ушам, добавив нереальности в происходящее. Выжившие стряхивали с себя оцепенение. Вода разделила мир на до и после.

Мир возвращался к своей привычной скорости. Осталась вода, боль и страх. Над горами вставало солнце, начинался понедельник.