Он появился на свет на Троицу, и это спасло ему жизнь. Никто не хотел брать грех на душу и избавляться от котенка в большой праздник. Мать родила его на пороге большого белого дома в прекрасное майское утро, когда молодое красное солнце радостно щекотало листву своими золотистыми лучами, а хрустальная роса звенела на траве. Две женщины вышли из дома и присели к большому картонному ящику, устеленному сеном.
- Ах, - сказала одна, взяв в руки маленький белый комочек. - Посмотри на этого милого мальчика. У него кончики ушей чуть-чуть рыжие. Он будет великолепен, когда вырастет, у него будет красное табби.
- А посмотри на его хвост! Какой замечательный крючок. Катькина кровь! - воскликнула другая. Катька была его бабушкой по отцу, благородной сиамской кошкой с невероятно закрученным маленьким хвостиком, больше похожим на сухую лиану.
- Троичный кот! Поэтому такой необычный. Этот кот будет нашим талисманом, - заключили женщины. Так была решена судьба маленького котенка. Он рос быстро, не по годам был развит, любопытен, всегда весел и очень подвижен, и имя ему дали самое котовское - Василий. Как все коты, уже с детства он любил приключения и пускался в них при каждом удобном случае.
Первое приключение случилось, когда ему еще не было месяца от роду, и он со своим сводным братом по отцу залез в виноградник. Как раз в этот день у цесарки, устроившей там гнездо, чтобы быть подальше от людских глаз, вывелись маленькие птенчики, и она не слишком обрадовалась непрошеным гостям. Разгневанная птица загнала малышей в заросли и долго кричала своим зычным скандальным голосом. Котятам некуда было деваться, и они смирно сидели, выслушивая брань в свой адрес, потому что еще не понимали, что такое зло и обида. Наконец, цесарка смирилась с пришельцами и ушла следить за своими беспокойными малышами. Казалось бы, настал момент, чтобы броситься наутёк. Но наши смельчаки остались, потому что уж очень интересно было наблюдать за маленькими юркими птенцами и их хлопочущей мамой. Так они просидели весь день, и здесь их застали сумерки. Напрасно их милые мамаши, чьи соски были полны молока, призывно мяукали, зазывая их на ужин. Малыши были далеко и не отважились идти в ночь. Им почему-то не пришло в голову хотя бы ответить своим матерям, позвать их на помощь, чтобы те прибежали и спасли своих крох от опасности.
Ночь оказалась холодная, котята жались друг к другу и не могли никак согреться, не было рядом теплых шубок их ласковых матушек. Тогда Васька подполз к цесарке, окруженной своим выводком, и залез под её теплое крыло, следом за ним туда же пробрался и его братик. Спросонок Цесарка не поняла, что произошло, звонко вскрикнула и снова уснула. Наутро, обнаружив у себя под крылом пополнение, она не подала виду и приняла котят в свою стаю. Она хлопотала и стонала, когда они уползали дальше, чем следовало, точно так же, как это делала, когда разбегались её птенцы, показывала им, как нужно искать разных жучков и червячков, чтобы поесть. Два дня прожили котята в цесарином гнезде, а в это время во дворе начался настоящий переполох. Котят искали все, и несчастные матери, и женщины, заглядывающие в каждый темный закуток, и даже собака Динка, успевшая подружиться с ними.
- Вот они, нашлись! - закричала женщина, забредшая в поисках котят в дальний угол виноградника. - Здесь, возле цесарки. Сейчас достану, - протянула она руку в заросли винограда, но тут же получила сильный удар острым клювом.
- Ай! - вскликнула женщина и поднесла ко рту разбитую ладонь. - Ведите сюда кошек, пусть сами выманивают своих детей.
Следующее приключение случилось с Васькой, когда ему уже стукнуло полгода. Он настолько увлёкся ловлей зелёной садовой ящерицы, что не заметил, как убежал за нею далеко от двора. Это его немного опечалило, и он присел, чтобы оглядеться, как тут же увидел замечательную жёлтую бабочку. Она порхала так низко над землёй, что Васька решил непременно её поймать. Но бабочка была не так проста и вовсе не собиралась становиться чьим-нибудь обедом. Кружась и порхая, она перелетала от цветка к цветку, то и дело меняя свой маршрут, пока не завела Ваську на опушку леса. Потом она куда-то исчезла, оставив его одного. Васька снова испугался, что не сможет найти дорогу домой, и стал лизать свою левую лапу. Обычно он делал так, когда собирался о чем-нибудь поразмыслить. Тогда его мысли текли плавно, не перебивая друг друга, и он не отвлекался на то, что происходило вокруг. "Лес. Вот он какой. Давно я мечтал сюда попасть. Когда ещё выпадет такая возможность. Нет, нужно тут всё как следует рассмотреть", - подумал он и принялся тут же исследовать всё вокруг. Запахи в лесу были незнакомые, но очень приятные и манящие. Везде слышались какие-то шорохи, то взлетала с ветки неведомая птица, то падал большой дубовый лист, тарахтя по другим таким же толстым твёрдым листьям, прежде чем лечь на мягкую лесную подстилку, то внезапно выскочившая белка начинала грызть орешек, то дятел вдруг начинал выстукивать свою звонкую дробь. Ваське в лесу нравилось всё, от высоких толстых деревьев, на которые можно взбираться, и с которых было далеко видно, до мелких букашек, шелестевших опавшей листвой. Увлёкшись, Васька забрёл так далеко, что уже не знал, в какую сторону нужно пойти, чтобы вернуться домой. Вскоре на землю упала ночь, и в лесу стало совершенно ничего не видно, даже звёзды были не видны сквозь крону деревьев. Вдруг что-то ахнуло, зашелестело, зашумело, захлопало крыльями, и в темноте вспыхнули два огромных жёлтых фонаря. Они поднялись вверх, потом спустились ниже и пролетели над Васькиной головой, протянув за собой сильный поток воздуха. Васькино сердце замерло, он зажмурил глаза и вжался в опавшую листву. Так он пролежал до утра, то засыпая без сил, то снова просыпаясь от какого-нибудь нового шороха. К утру он совершенно вымотался и проголодался, он даже поклялся себе, что, если выберется отсюда и вернётся домой живым и невредимым, то больше никогда, никогда не выйдет за ворота.
Через несколько дней блуждания по лесу и ближайшим балкам Васька вышел на опушку, возле которой стоял небольшой аккуратный домик с палисадником, пахнущим мятой. Обрадовавшись, что вышел к людям, Васька помчался к воротам, чтобы попросить что-нибудь поесть и уже начал жалобно мяукать, как вдруг кто-то замяукал ему в ответ нежным голоском. Васька вытянул шею и завертел головой, и тут увидел на лавочке возле калитки очаровательную чёрную кошечку, маленькую и так ладно сложённую, что ему тут же захотелось познакомиться с ней. Васька издал душераздирающий вопль, который на кошачьем языке считался галантным приветствием, и кошечка подняла на него глаза. Васька никогда не видел своего отражения, поэтому не знал, насколько он красив. Он только знал, что у него белая шёрстка, на краешках лап и хвоста украшенная оранжевыми полосами. На самом же деле он был необыкновенно красив. В его светло-голубых глазах мелькали золотистые искры, как в искусно огранённых драгоценных камнях. Мордочка также была украшена жёлтыми полосами, а уши имели самый яркий апельсиновый оттенок, так же, как и большой нос с розовым кончиком, усеянным веснушками. Сам Васька был отлично сложён, крепок и ловок. Лесная жизнь внесла свои коррективы, и шубка была не такая уж белая, к ней прилипло много репяхов, но это только придавало Василию более мужественный вид. Увидев такого красивого молодого кота, черная кошечка замерла на месте от восторга, а он смело подошёл к ней, виляя своим скрюченным хвостом, которым очень гордился, и понюхал её в нос. Маленькая кокетка громко замурлыкала и выгнула спину, польщённая его вниманием. От её шёрстки исходил замечательный аромат, такой дурманящий, что Васька забыл обо всём на свете, даже о голоде. Он стал обнюхивать кошечку со всех сторон, а она всё мурчала и извивалась, потом соскочила с лавки и упала на спину в траву, показав свой очаровательный животик, потом снова вскочила. Потом она прильнула к земле, подняв кверху свой хвостик, и лукаво посмотрела на Ваську. И тут какая-то доселе неведомая сила заставила его вскочить на красотку сверху, аккуратно взяв её зубками за шею, и делать странные движения, от которых по всему телу разлилась нега. Когда всё закончилось, кошечка зачем-то ударила его по мордочке лапкой и начала кататься по траве, издавая вопли блаженства. Наступил вечер, потом пришло утро, а Васька со своей новой знакомой снова и снова повторяли это действо, наслаждаясь новой забавой. К вечеру следующего дня Васька совершенно ослаб, да и кошечка больше не мяукала призывно, явно потеряв интерес к этой игре. Тогда они сели рядом, уставившись в одну точку, и просидели так некоторое время. Если бы коты умели говорить как люди, то, прощаясь, Васька пообещал бы своей подруге ещё вернуться и не забывать их замечательную встречу. Он даже мог бы сказать, что полюбил её, но не сказал, потому что тогда он еще не знал, что такое любовь. И еще потому, что коты и кошки не умеют говорить. Поэтому они попрощались мысленно, оставив друг другу приятные воспоминания.
Василий пошёл своей дорогой, желая поскорее вернуться домой. Он провел в пути почти три недели, и это путешествие пошло ему на пользу. Он научился ловить мышей, маленьких птичек и всяких букашек, чтобы прокормить себя. Научился не давать себя в обиду, уходить от опасности. Наконец, он стал настоящим мужчиной, ведь теперь у него была дама сердца. Когда Василий, ко всеобщей радости, вернулся домой с видом бывалого путешественника, высоко подняв свой закрученный на конце хвост, то первым делом бросился к еде, которую тут же стали подавать ему в большом количестве.
- Кушай, кушай, Васенька! Наедайся, бедненький. Сколько же ты настрадался. Где же ты был, Васенька, - причитали женщины, то и дело, подсовывая ему что-нибудь вкусненькое, а потом, хватая его на руки, прижимали к груди. "То-то! Знайте, как без меня плохо!" - думал Васька и вспоминал минуты своих лишений больше с удовольствием, чем с сожалением. Он любил этот мир во всех его проявлениях, и никакие неприятности не могли испортить ему настроение. Хорошо наевшись, он уселся на высокое крыльцо, чтобы погреть бока и подумать над тем, чем же заняться дальше, чтобы не заскучать. Он то вылизывал свои натруженные лапки, то жмурился навстречу солнышку, то косился глазом на траву во дворе, не пробежит ли там неосторожная мышка. И тут его взгляд упал на небольшой загон, затянутый сеткой. Там стояли два белоснежных животных, маленькое и большое, таких же белоснежных, как сам Васька, когда он бывает чист, а не выкатан в пыли. "Вот это красота! - подумал он. - Кто же это? И хвосты как у меня, маленькие и загнутые набок. Наверное, это мои родственники, а я тут шатаюсь незнамо где". Василий тут же побежал к загону, чтобы поприветствовать гостей, и пролез под калиткой внутрь. Животные стояли, внимательно рассматривая его. От них приятно пахло молоком и сеном. Васька подошел поближе, большое животное нагнуло к нему свою морду, понюхало и толкнуло в бок своим большим носом. Если бы Василий умел обижаться, то обиделся бы обязательно, но он был добр и простодушен, смотрел на вещи просто и везде искал положительные моменты. "Зато она такая же, как я", - подумал он и подошел ближе к маленькой белоснежной девочке. Та тоже ковырнула Ваську носом и отскочила в сторону, приглашая поиграть. Этого ему только и было нужно.
С тех пор Васька все дни проводил в загоне. Белые животные оказались козами, а не котами, но Васька был уверен, что это просто ошибка, и что стоит только заменить одну букву, чтобы всё встало на свои места. Большая коза по имени Малютка давала молоко, которое он с удовольствием пил, а вторая играла с ним в странные игры, состоящие из погони, толчков и прыжков. Эту козочку звали Зорька. Когда она скучала, то громко звала своего нового друга, и тот спешил поиграть с ней. В конце концов, Васька стал пить воду из одного тазика с козами и только в загоне, рядом с ними, щипал зеленую травку, такую полезную для пищеварения котов. Со временем коз в стаде прибавилось, правда, это были уже рыжие и чёрные козы, но все равно Васька всех их считал своими родственниками и каждый день проведывал. Когда места в вольере стало мало для того, чтобы козы могли пастись, женщины стали гулять с ними за двором, на улице, благо, что совсем рядом был большой луг, поросший редким кустарником и сочной зелёной травой. Такого мероприятия Васька пропустить не мог, и каждый раз увязывался за стадом. Со временем он превратился в его вожака, и очень волновался, если козы, увлёкшись поеданием травы, отходили далеко. Тогда он начинал что силы кричать и звать их, и они приходили. Со временем прогулки с козами стали считаться его обязанностью, как это часто бывает в жизни, когда чьи-то добрые дела со временем становятся привычными, и их начинают ждать, как само собой разумеющиеся. Если он пропускал прогулку, окружающие спрашивали "А где же наш пастух?", имея в виду, конечно, кота Василия. Еще он несколько раз в день ходил вместе с женщинами доить коз, а зимой, когда те жили в тёплом козлятнике, ночевал с ними и следил, чтобы мыши их не беспокоили.
Обычно, когда кто-нибудь взрослеет, он начинает стесняться своих детских увлечений и привязанностей, и жизнь его становится скучной. Кот Василий вырос, но не оставил своих занятий, которым по-прежнему отдавался со всей душой. От всей души он по-прежнему любил вкусно и много поесть, волочился за женщинами, влюбляясь в каждую из них со всею страстностью, по-прежнему стремился к приключениям. По-прежнему он ежедневно гулял с козами и доил их, охранял от мышей. Всё это он успевал делать в свой быстрый кошачий день и никогда не уставал, потому что был трудолюбив, очень любил жизнь и всех, кто его окружал, никогда не злился, хорошо кушал и дышал свежим воздухом. Поэтому скучать ему было некогда. Всего несколько раз в год он позволял себе выходной. Это были дни, когда он ходил в гости к своей знакомой чёрной кошке на опушку старого леса.