"Блин, кто так строит, ну кто так строит! - неотвязно вертелась в голове цитата на мотив очередной киркоровской пародии. - О-па, о-па! О-па, о-па! Не район, а просто... черт знает что! Не я командовал этими частниками, а то построил бы...как надо". Вроде бы и улицы похожие были, и что-то очень знакомое угадывалось, но все не то. Даже такой тихий, почти пригородный райончик основательно покромсали перестроечные переименования, перестройки и переоборудования. На месте вросших в землю полуэтажных будок, по иронии названных жилыми домами в те годы, когда и отдельный домик Тыквы считался благом, нынче под облака уходили мускулистые красавцы с внешними лифтами и спутниковыми тарелками, круговым видеонаблюдением и трехметровыми заборами, профессиональной охраной и двух, трехместными гаражами - всем тем, что и отражает современные представления о "приличном" доме. Не Беверли-Хиллз, конечно, но уже и не дачный поселок Петушки. Тут и местный запутается, а если имел счастье посетить сей мир один раз в жизни двадцать лет назад...
"Хорошо было в советское время! Уж если построили магазин или, скажем, аптеку, так и через пятьдесят лет на том же месте - то же самое. А теперь! Когда строили, получился дом культуры, потом переделали в ресторан, через месяц - в автосалон, а за полгода все забудут, что здесь же еще и баня была. Как ориентиры задавать? Дурдом, а не капитализм!" Еще и часа не длилось тщательное прочесывание частного сектора в поисках нужного дома, а нашлось пока только безмерное раздражение: как его достали бесконечные, похожие друг на друга как однояйцевые близнецы улочки; свойственные любому уважающему себя лабиринту тупики; вызывающее беспричинную тревогу безлюдье; сразу же укрывшая старательно вычищенные туфли всепроникающая "хуже карасину" пыль; стремящийся при каждом удобном случае тюкнуть его по ноге полиэтиленовый кулек с высокой бутылкой хоть и хорошего, но очень тяжелого коньяка; собственная дырявая память, в конце концов! Единственное утешение - светило светило где-то за облаками, не изнуряя своим непрошеным, излишним ныне благодеянием.
Стас, наконец, набрел на вожделенный очаг казалось навсегда покинувшей здешние места цивилизации: торговая точка типа "сельпо" с незамысловатой вывеской "Магазин" давно и крепко вросла в ставшую родной землю и не собиралась без решительного боя сдаваться беспардонному наступлению легкосборных и легковесных сооружений. Основательные стены, способные запросто выдержать не только осколочные, но и очень прямые попадания среднекалиберных снарядов; крепкий, как разросшийся корень клена, фундамент; изрядно выцветший желтовато-бежевый фасад, изобильно украшенный послевоенными архитектурными излишествами - всё недвусмысленно говорило если не о вечности, то про "всерьез и надолго". Добавьте когда-то оштукатуренный и покрашенный в цвет с фасадом кирпичный забор, надежно оберегающий от посторонних глаз святая святых: "заднее кирильцо" и хоздвор - средневековая крепость, не меньше.
"Если где и осталась правда, так это в магазине! Или около того," - обрадовался Стас, заметив "группу товарищей", томно покуривающих чуть в стороне от парадного марша. По их немного напряженным позам легко читалось затянувшееся ожидание опаздывающего "партнера", который наверняка задержался в районной библиотеке. Живописные эклектичные одеяния еще не очень потертых мужчин подчеркивали широту их жизненных интересов. Один из них, в синем хэбэшном халате, с лицом, гармонично сочетающимся по цвету с халатом, несмотря на достаточно молодой возраст, соответствующую возрасту худощавость и пушкинскую кучерявость, вполне тянул на заслуженного подсобника этого же магазина. Немного придурковатая улыбка ему даже шла, выказывая незлобивый и веселый нрав. Другой, чуть постарше, в застиранной, когда-то веселенького канареечно-желтого цвета футболке, поразил диковинно выдающимися надбровными дугами, почти полностью прятавшими глубоко посаженные глаза от дождя, солнца и чужого досмотра. Этакий суровый неандерталец без страха и сомнений. Третий, по виду - самый старший, с давно округлившимися формами крепко сбитого тела, едва обтянутого пожилой спецовкой, мог быть и рядовым сантехником, и прорабом.
- Здорово, мужики! - отчеканил как на плацу Стас, приблизившись к ним на расстояние, приличное для задушевного разговора. Он попытался сказать как можно приветливее, но...то ли стоявшее уже в горле недовольство предательски вылезло... а может "ломка" достигла апогея, - но джентльмены хмуро смерили его взглядами, и только старшой без ожидаемой ответной приветливости отреагировал:
- Чё надо?
- Фи, что за манеры? - Стас не успел сдержать врожденное неприятие невежливого поведения.
- Не нравится - ступай себе, мы ж тебя не трогаем, - пророкотал Желтый, недобро блеснув откуда-то из глубины бездонных глазниц.
- Да не хватало еще, - буркнул Стас. - Или у вас тут принято хамить незнакомым людям?
- Делать нам больше не хер, как отэто... - старшой недовольно отвернулся, всем видом показывая, что нежелательная аудиенция закончена.
- А кого ты тут хамом назвал? - дошло, наконец, до Синего, и он угрожающе повернулся к Стасу. "Как обманчив бывает внешний вид," - отметил про себя Стас. - Ты что, сильно культурный?
- Увы, господа! Такое же быдло, как и вы, - очевидно, что взаимовыгодный контакт не состоялся, надо искать альтернативный источник информации.
Подымаясь по неожиданно хорошо сохранившимся ступеням, Стас боковым зрением отметил брожение в "группе товарищей" - наверняка следствие неверной интерпретации его последней фразы. "Да и фиг с ними! Пусть мозги потренируют".
Металлическая, облагороженная деревом дверь поддалась не сразу: по возрастающему в геометрической прогрессии сопротивлению Стас прикинул, что эту пружину средненько развитому - в мускульном отношении - смертному растянуть не так-то просто, не легче, видимо, чем натянуть тетиву на знаменитый лук Одиссея. "Ну ладно я, здоровый мужчина хоть и не культуристического сложения, но основательно закаленный армией. А как же давно проскочившие пик физической формы бабушки? Или уже все перевелись? А! У них тут естественный отбор: тот, кто справился - выжил, остальные - не обессудьте!" Он мышкой прошмыгнул внутрь, удачно увернувшись от классического пинка ахнувшей по коробке двери. Не остыв от первого препятствия, Стас вынужденно принялся преодолевать следующее: концентрированный полумрак рассеивался постепенно, открывая припрятанные от яркого света особенности внутреннего убранства частями, как чеширский кот. Первым быстро выплыл почти современный холодильный прилавок справа, в углу, около окна, затем, как на фотографии в проявителе, вылез перпендикулярный первому второй прилавок - уже постарше, советский - расположенный вдоль стены напротив двери. В нем через несколько секунд "образовалась" бойница с безусловно современной кассой и модными электронными весами. По содержимому полок легко определялся наиболее ходовой ассортимент: сразу за "бойницей" лежали одетые в отдельные кулечки булки хлеба и под правую руку отблескивали кристальной чистотой бутылки с "беленькой".
На сороковой секунде в левом, самом темном углу, рядом с выходом в подсобку, зашевелилось и обрело очертания человека белое пятно, с первого взгляда показавшееся холодильником. Симпатичная в полумраке продавщица, немного отягощенная физическим телом, вид имела вполне опрятный: и выглаженный, хрустящий от крахмала халат, и положенный, в смысле - одетый на голову, снежно белый колпак были безупречны. Лет ей, похоже, около тридцати, а легкая припухлость главных элементов лица, в чем-то даже соблазнительная для записного ценителя Рембрандта, ниже еще разумноразмерной шеи внезапно приобретала карикатурно необъятную величину - у старого голландца на столь буйный разгул женских форм не хватило бы фантазии. "Мой размер," - удовлетворенно хмыкнул про себя, нет - про нее, конечно, Стас: засмотрись она вдаль, ему, чтобы заглянуть ей в глаза, пришлось бы, пожалуй, изрядно подпрыгнуть.
- Здравствуйте, - скромно подал голос воспитанный посетитель, поскольку хлопок двери не заставил девушку вот так вот взять и бросить школьную тетрадку и калькулятор.
- Минутку, - раздалось из-за прилавка. Еще несколько операций... наконец, у нее что-то получилось, она несколько мгновений, старательно шевеля колбасками-губами, оценивала неожиданный, видимо, результат, потом в сердцах захлопнула тетрадку и подняла глаза. Миловидное лицо не испортила и не успевшая смениться гримаса неудовольствия.
- Что, баланс не пошел? - участливо спросил Стас. - Да плюньте вы на него! В другой раз получится!
Все еще погруженная в сложные математические выкладки девушка не сразу сообразила, что перед ней не местный завсегдатай. Когда до нее дошел глубинный смысл сказанного (не сразу, надо заметить), она удивленно уставилась на посетителя. Стас понял, что естественная в таком случае реплика "не твого ума дело!" в последнюю секунду застряла в горле милой девушки.
- Куда он денется, - продавщица с трудом переломила "кость" на более вежливое высказывание. Еще не успокоившись, но уже перенастроившись на другую роль, она почти приветливо спросила: - Вам чего надо?
- Шоколада! - хохотнул Стас.
- Какого шоколада? - уточняющий вопрос прозвучал дежурно, совсем не в духе детского стишка.
- А какой у вас есть? - разочарованный недооценкой его остроумия посетитель немного упавшим голосом перешел к банальному обсуждению имеющихся вариантов. "Да, она воспитывалась на других примерах, - отметил Стас. - Мы уже из другого времени".
- Весь на витрине, - изучающе всматриваясь в нестандартного и размерами, и поведением незнакомца, любопытная продавщица неопределенно кивнула вбок. - Выбирайте!
- Это мы с вами сейчас решим, но для начала я хотел бы попросить вас о помощи... - начал было Стас, но посуровевшая за секунду девушка, не дожидаясь продолжения, без церемоний перебила его:
- В долг не даю, стаканов нет.
- Ага, понятно, - буркнул Стас, припоминая мятущиеся снаружи "тени". - Но я не об этом.
- А что тогда? - как-то устало поинтересовалась хозяйка.
- Вы, я вижу, человек внимательный, наверняка всех местных знаете, - зашел издалека Стас, неизвестно зачем льстиво улыбаясь, - и кто же мне еще может подсказать, где в этом обезображенном Переделкине живет мой школьный друг.
- Как фамилия? - немного оттаявшая девушка даже улыбнулась.
- Соломин, Толик, не знаете?
- Фамилию такую не припоминаю. Паспорт у покупателей не спросишь же, - заметила в свое оправдание удрученная собственной бесполезностью продавщица и натурально наморщила открытый для обозрения лобик. - Какой он из себя?
- Да здоровый такой, длинный то есть, когда-то белобрысый был, ну, морда такая вытянутая, не сказать - лошадиная, - Стас добросовестно припоминал неизменяемые со временем приметы, - глаза чуть раскосые, но не до китайских размеров. Ну, что еще?
- А! Знаю! - радостно воскликнула девушка. - Это Ленки Тонкой муж. То есть, фамилия ее была Тонкова, это мы зовем ее Тонкой, она и правда как хворостина. Я же сразу не въехала - она ж для меня по девичьей фамилии привычная, а как там после замужества стала зваться - всех их не упомнишь.
- Ленкин муж? - изумленно протянул Стас, - но...
- Да он с первой женой разошелся, лет с пять, наверное. А с Ленкой они недавно расписались, года с полтора, потому и не помню его фамилии. Он-то не из нашего возраста, как вы, стало быть - постарше. А мы-то, девчонки, на них и не смотрели. Вдруг на тебе, Ленка за этого... - разговорившаяся продавщица замялась, подыскивая более литературный эквивалент "старику".
- Да, я понял, гораздо более старшего товарища, - галантно выручил Стас.
- Ну да, простите, - хозяйка магазина сконфуженно зарделась - заметно даже в полумраке. - Ну, короче, живут они пойдете со ступенек направо, до конца переулка, еще раз направо, там прямо, до трансформатора, потом левее, третий дом. Ворота у них особенные.
- В лебедях?
- Нет! Деревца, цветочки, ну, других таких ворот не увидите, - девушка искренне обрадовалась, что смогла-таки помочь интересному мужчине.
- Не узнаю брата Колю, - бормотнул Стас.
- Так он вам брат? - подозрительно спросила девушка.
- Только по духу, - торопливо развеял ее внезапные сомнения загадочный покупатель, еще раз нерадостно отметив неосведомленность молодого поколения в классике. "И как его угораздило с такой вот?" - удивился он. - А дети есть?
- Да нет пока, - девушка озабоченно вздохнула, будто это у нее недостача. - Вроде и нормальные оба, но что-то не получается. Хотя, не такие они и нормальные... Эта их вера...
- Та не, какие там свидетели? - хозяйка магазина болезненно поморщилась. - Ну, не вера, может быть. Я не так выразилась. Вечно я народ пугаю! Ой, лучше бы я не говорила ничего, а то подумаете всякое. Нет, я не буду говорить, - она капризно надула и без того выдающиеся губки.
Взвизгнув потревоженной пружиной, с оттяжкой громыхнула безжалостная дверь. Стас, увлеченный заинтриговавшим его поворотом, инстинктивно дернулся, но не обернулся.
- Нет, миленькая, давайте договорим. Успокойте меня, наконец, дорогуша! - как можно ласковее проворковал Стас, явно надеясь выудить из внезапно замолчавшей и как-то испуганно посмотревшей мимо него продавщицы еще хоть что-нибудь. - Так не честно! Вы меня раззадорили, а теперь отказываете в любезности? Я надеюсь на продолжение!
- Продолжения не будет, - громыхнуло чуть тише, чем дверью, у него за спиной. - Я те покажу любезности...
И прежде, чем Стас что-то сообразил, его мгновенно окутал густой аромат свежевыпитого первача самой низкой степени очистки, до неприличия разбавленный элегантным одеколоном, неупотребимым даже для протирки магнитофонных головок. Изумленный газовой атакой Стас медленно обернулся. Его взгляд, параллельный полу, беспомощно уткнулся в солнечное сплетение беспредельного тела, полностью перекрывшего и белый свет, и все достойные пути к отступлению. Впрочем, беспорядочно отступать он и не собирался. Пару секунд поизучав приставленный почти вплотную к его лицу накачанный торсик с длиной экватора метра в полтора, он привычно - всегда обращал пристальное внимание на внешний вид нового знакомого - отметил заметно полинялую рубашку ковбойской расцветки, с трудом натянутую на выпирающий "мозоль". Застежечный комплекс чуть выше солнечного сплетения каким-то чудом сохранял неповрежденный вид, нижние же напряженно работали на разрыв на грани разрушения и пока еще держались лишь благодаря мировому качеству изделия отечественной текстильной промышленности. Остальные пуговицы, удачно расположившиеся выше средней, никогда, видимо, не испытывали чрезмерных перегрузок, поскольку и сейчас они были непринужденно расстегнуты. Половинки рубашки свободно разошлись, беспрепятственно являя взору окружающих сквозь своеобразное декольте ту самую грудную клетку, извергшую только что угрожающий рык. Справедливости ради надо сказать, что собственно туловище практически не просматривалось под густой растительностью. Из колосившегося поля вырастала загорелая шея, по объему не уступающая средней голове. И, наконец, все это монументальное произведение расшалившейся природы, над которым она трудилась долго, тщательно и с удовольствием, венчалось львиноподобной головой: такой же огромной и такой же заросшей. "Вот это экземплярчик! - мысленно присвистнул Стас. - Где ж таких выращивают?" Он попытался заглянуть монументальному монстру в глаза, но взгляд того, не удостаивая его и каплей царственного внимания, безжалостно испепелял несчастную девушку, поэтому Стас так и не понял, кому на самом деле предназначалась последняя угроза. Тем не менее, как настоящий джентльмен, он даже мысленно не мог позволить кому-то столь нагло влезать в его культурный разговор с дамой.
- Послушайте, любезнейший, - начал было он блестящую речь, по немалому опыту зная, что переразвитые в физическом отношении экземпляры хуже всего владеют изящной словесностью, - не кажется ли вам...
- Тебя, значица, нельзя и не минуту оставить, - продолжал грохотать уязвленный в лучших чувствах монстр, не обратив на утонченную изысканность Стаса ни малейшего внимания и со всей неприятной очевидностью "наехав" на чем-то провинившуюся перед ним девушку. - Уже и раззадорить его успела, и успокоиться он с ней собрался. Ну ты и...
- Позвольте полюбопытствовать, - возмущенный "кавалер" повысил голос, защищая напрасно оскорбленную даму, - с кем имею честь? - он при этом сделал едва заметное движение навстречу невеже и тем, видимо, таки привлек августейшее внимание к своей неприметной персоне. Потревоженный здоровяк медленно опустил замутненные самогоном глаза, их противоположно заряженные взгляды коротко замкнули, едва не осветив электрической дугой сумрачное пространство магазина.
- Отвали! - грозно рыкнул человек-гора.
- Так вот, уважаемый Отвали, - как ни в чем не бывало, в свою очередь не обращая ожидаемого внимания на явную угрозу, продолжил вещать Стас. - Должен вам заметить, что ваши грязные инсинуации инспирированы алогичными постулатами, следовательно, ваш демарш неадекватен.
Словесное оружие подействовало безотказно: ошарашенный монстр, похоже, из всего сказанного точно понял только "грязные" и "следовательно". Этого вполне хватило, чтобы открытую агрессию немедленно распространить и на вот этого заносчивого прыща.
- Ты-то что вякаешь? С тобой отдельный разговор будет, когда выйдешь! - против лома, как известно...
- Извольте, всегда к вашим услугам! - Стас залихватски щелкнул каблуками. Предстоящая разборка немного взбодрила его. Даже потаенный страх не шевельнулся: с такими самоуверенными бугаями он еще в средней школе научился справляться, так что наиболее вероятный исход молодецкой схватки - буде она приключится - для него не составлял заковыристой загадки. - Сударыня! Я вынужден откланяться, - спокойно обратился он к побелевшей белее халата девушке. - Не откажите в любезности, примите кулечек с ценным грузом. Я скоро за ним вернусь, и мы без помех обсудим ваш чудный шоколад, - Стас намеренно ковырялся в и без того болезненно воспаленном воображении детины.
- Куда вас послать? - участливо спросил Стас. Да, большего эффекта не произвело бы и упоминание всуе ближайшей родни. Пришпоренная кровь тут же надраила и без того не бледную физиономию звероподобного противника до ослепительного медного блеска, он, выходя, дланью двинул дверь с такой нездоровым энтузиазмом, что та, легко распахнувшись настежь, сильно стукнулась о наружную стену, до которой не доставала никогда в жизни. Обратный удар, по идее, мог запросто вывалить всю дверную коробку, и только благодаря доперестроечному качеству советского строительства она смогла спокойно выдержать запредельную нагрузку. Стас энергично боднул головой в сторону хозяйки и вознамерился столь же лихо пройти местный тест на богатырские способности, но от его слабенького толчка перепуганная дверь скромно распахнулась едва дальше половины. Когда измученное полотно еще раз обессиленно хлопнуло, Стасу показалось, что пришедшая в себя девушка в последнюю секунду сдавленно крикнула что-то похожее на "бегите!". "Еще чего! - подбодрил себя Стас, немного удрученный неутешительным результатом силового эксперимента. - Вьетнамци николы нэ здаються!"
Неторопливо спускаясь по ступенькам, Стас быстренько прикидывал, где тут у них ристалище. Пустынная площадь перед магазином изредка оживлялась лениво перебегающими по своим неотложным делам собаками. Для торжественного праздничного мордобоя в духе "стенка на стенку" она подошла бы, а вот для камерного процесса явно не годилась. Оставался магазинный хоздвор, наверняка уютный, надежно изолированный от бесплатных зрителей и достаточно широкий для масштабов противника. Так оно и оказалось - Голиаф уверенно направился именно туда. Стас без колебаний проследовал за ним, по ходу изучая немудреные декорации. Часть прямоугольного двора занимали традиционные пустые ящики, картонные коробки, какой-то живописный хлам, пара высоких металлических баков для мусора и - в дальнем углу - давно снятая с шасси будка хлебовозки, видимо, сейф для инвентаря. Пока Стас вдумчиво исследовал театр боевых действий, громила чуть задержался и по-хозяйски прикрыл массивные металлические ворота. Показалось, что призывно прозвенел третий звонок.
Стас профессионально оценил поле предстоящего боя: все его устраивало, за исключением позиции противника на пути к единственному выходу. Внутри противно пискнул врожденный датчик наружной опасности, но бежать он сегодня не планировал, поэтому подальше отбросил мимолетные сомнения. Еще раз внимательно осмотревшись, Стас привычно принял боевую стойку вполоборота к монстру. Тот тоже на мгновенье замер. Стас попытался определить его настоящий возраст, но испитое лицо - маскировка лучше всякого грима. Тем не менее, больше тридцати пяти он дать ему не мог, как бы тот не просил. "В самом соку, паразит," - усмехнулся про себя Стас.
- Итак, сударь, у вас есть ко мне какие-то вопросы? - безусловно, первым делом надо перехватить инициативу.
- Так ты, на, дюже вумный, на? - угрожающе прорычал зверь, медленно закатывая рукава. Обе толстенные руки оказались густо покрыты жанровыми татуировками, издалека сильно напоминавшими топографическую карту. - Ща я тебе, на, всё объясню.
- А что это у вас на руках, уважаемый? Шпаргалки по боевым искусствам или иллюстрированный конспект Камасутры? - усмехнувшись, с издевкой продолжил Стас, отметив, что противник - правша. - Или вы хотите по этим записям зачитать мои права и предъявить свои весомые аргументы? Давайте, не тяните! А то у меня постепенно складывается неприятное впечатление, что вы взрослому разговору предпочитаете банальную детскую драку.
- Ага, трепло, сейчас ты все наши аргументы, на, получишь по самые мама не горюй, - отупевший от головокружительного словоблудия здоровяк, похоже, полностью закончил ритуальный комплекс упражнений по подготовке к схватке и уже тщательно выбирал направление первого и последнего удара. - А драки не будет, на, два удара - и ты навсегда забудешь, как приставать к чужим девкам.
"Наши?" - неприятно зацепило Стаса. Насторожившись, он спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд. Он осторожно сделал шаг назад, дабы обезопасить себя от внезапного удара, и быстро оглянулся. Совсем не зря: он четко уловил движение исчезнувшего за будкой тела. "Ага! Так у нас тут засадный полк сидит! - сделал он мало его порадовавшее стратегическое открытие. - А этот, стало быть, будет меня отвлекать. Ну-ну. Так, сразу они не ввяжутся, - Стас практически не сомневался, что припрятанное резервное соединение состоит как минимум из трех бойцов, с которыми ему удалось полюбезничать перед магазином. - У меня есть максимум две минуты, чтобы уложить этого и уйти. Нет, как это не прискорбно, но придется и пробежаться: вряд ли при таком серьезном подходе они откажутся от желания а) отомстить; б) скоро отомстить; в) ну, как получится. Ну что же, проверим их вынос..."
Боковым зрением Стас уловил гримасу крайней сосредоточенности на одухотворенном лице уже и помолившегося монстра. Надеяться на то, что он старательно подбирал подходящие к такому нерядовому случаю возвышенные слова, не приходилось, поэтому единственным разумным следствием чрезмерного сосредоточения следовало считать начало боевых действий. Стас безошибочно угадал, что тот не зря усердно закатывал рукава и первым делом ударит правой ногой. Так и вышло: противник замахнулся примитивно, как по мячу, "от бедра", поэтому Стас легко избежал предсказуемого удара. Тут же вполне ожидаемо просвистела левая коса, Стас ушел от нее вправо, стремительно шагнул навстречу и сразу же засадил со всей силы под "нерабочую" левую руку в ухо. Для несколько ошеломленного монстра первый контакт должен был отлиться малиновым звоном. Таки, видимо, зазвенело, поскольку на секунду он потерял Стаса и бездарно махнул правой далеко от цели. Неожиданно резво развернувшись, он снова оказался лицом к лицу с мерзким прыщом, дерзко посмевшим к нему прикоснуться. В округлившихся глазах не мельтешили плодотворные тактические мысли: только безмерная злоба и искреннее недоумение.
Стас в результате грамотного маневра оказался вполоборота к хлебной будке и четко увидел, что из-за нее за ними пристально наблюдают. Он вполне разумно предположил, что у них там иссякающего терпения хватит максимум на одну его успешную атаку, не больше. Теперь все зависело от немного поплывшего бугая: гордо попытается победить сам или унизительно кликнет подмогу. Второй вариант Стасу не нравился, поскольку он сию секунду не представлял, как наверняка сокрушить неподвижного Голиафа своими собственными силами, без изрядной помощи его немалой инерции, да еще в жестких условиях цейтнота и развертывания сил быстрого реагирования.
- Ну что, герой, в ухе зачесалось? - предпринял он последнюю попытку подтолкнуть противника на действие. - Могу и глазик пощекотать. Или ты уже и так доволен? - Стас резко качнул корпус вперед и коротким движением правой сымитировал прямой удар в голову.
К счастью, сработало. Взвинченный монстр, вдруг вынужденный защищаться, бездумно махнул правой ногой. Стас этого и ждал. Он уверенно поймал ее на излете, жестко схватил двумя руками чуть выше щиколотки и резко дернул вверх. Лишенный опоры противник грузно завалился, подняв огромное облако порохообразной серой пыли. Его тяжелая голова с глухим стуком ударилась о землю и безвольно мотнулась. Стас быстро глянул на будку: бьющие копытами засадники уже не скрывались, но еще не перешли к решительным действиям, тупо ожидая условленного сигнала от своего поверженного лидера. Тот на удивление быстро пришел в себя - сообразил, видимо, что с ним произошло - и попытался встать. Стас не собирался милостиво предоставлять ему третью попытку, поэтому решительно собрал в кулак все сегодняшнее раздражение, все неописуемое разочарование от сорванного благородного поединка, и резким коротким ударом в солнечное сплетение свернул Голиафа в клубок. Тот прощально захрипел, задыхаясь. Неутешительный исход скоротечной схватки со всей удручающей очевидностью поняли и в засаде. Ее участники переглянулись и со всех ног кинулись к настороженному победителю с очевидными намерениями - явно не на руках покачать. Возвышенные, одухотворенные выражения перекошенных лиц не оставляли даже призрачных надежд и на спокойные мирные переговоры. Более того, в руке Синего холодно блеснуло нечто короткое, но стальное. Не ожидая, пока неповоротливые помощники - а их там оказалось уже четверо - наберут приличную скорость, Стас без лишних раздумий рванул к выходу со двора, на бегу вспоминая подробности дороги к другу. Выскочив за ворота, он побежал направо. Лихо домчавшись до конца переулка, остановился в замешательстве, лихорадочно вспоминая, куда же дальше. Оглянулся - по переулку от магазина, вздымая клубы пепельной пыли, истошно матерясь и непрестанно требуя остановиться, низко летела тяжелая кавалерия, заметно отставшая, но не менее грозная. Стас беспокойно покрутил головой: на глаза ему попалось какое-то явно не жилое сооружение. "Будка! - обрадовался он. - А там левее, это точно, специфические ворота. Только бы он был дома, Шелленберг чертов!"
Добежав до мерно урчащей трансформаторной будки, он коротко оглянулся: удалая конница в полном составе стройно вывалилась из-за угла. Стало быть, дешево избавиться от неугомонного "хвоста" не удалось: они увидели, куда он свернул. Стас включил полный форсаж и полетел с максимальной скоростью, понимая, что калитка может быть закрыта, а хозяева - если еще дома - могут неспешно копаться в огороде, и пока откроют, от него только белы косточки останутся, потому что на второй круг ему горючего не хватит. Тактическая смекалка тихо нашептывала, что в самом неприятном варианте лучше потрудиться и перелезть через любой забор, чем изматывать неуемных преследователей стайерским бегом.
Он аккуратно отсчитал третий дом. Металлические ворота и правда оказались умело разрисованы всевозможными представителями флоры, но не эстетическая характеристика последнего редута представляла сейчас животрепещущий интерес. Главное, что парадный вход в крепость достаточно прочный, чтобы без существенных повреждений выдержать лобовой удар кавалергардов. Стас трепетно нажал на ручку калитки - та легко подалась. "Спасибо тебе..." - впопыхах поблагодарил он сам не зная кого, опрометью влетел во двор, плотно закрыл калитку и лихорадочно осмотрел ее в поисках амбарного замка. Не оказалось даже почтового замочка, но на растрепанной веревке неприкаянно болтался деревянный клин. В такие вдохновенные мгновенья соображаешь на удивление быстро - он торопливо вставил спасительную деревяшку между щеколдой и скобой, надежно заблокировав рукоятку, и, наконец, облегченно вздохнул. Вдруг испуганно оглянулся: нет ли поблизости доброй собаки? Только сейчас заметил, что она привязана, привязана у крыльца, и давно, видимо, разрывается от непреодолимого желания любезно потрепать непрошеного гостя. С глубочайшим удовлетворением заметил открытую дверь в дом, задерганная знакопеременными эмоциями душа обрела устойчивое равновесие. Стас хорошенько уперся ногами в землю и подпер для верности калитку. И не зря: приближавшийся издалека топот недобро затих у ворот, первый наскок ожидаемо закончился ощутимым, но не опасным ударом в калитку и бесплодной попыткой нажать на ручку. Разгоряченные гонкой, хрипевшие во все нелегкие легкие нападавшие постепенно "въехали", что крепость надежно заперта и стоит поразмыслить о действенных способах проникновения за надежную ограду.
- Эй, ты, козел, выходи сам, лучше будет! - для начала наивно предложили добровольно сдать свое любимое тело на милость усердно потрудившихся догонявших.
"Нашли дурака," - прошептал Стас, не собираясь пока себя выдавать ни в прямом, ни в переносном смысле.
- А он точно сюда забежал? - спросил, все еще задыхаясь, старшой.
"Что, ребятки, бегать-то вы слабаки! Надо спортом заниматься, а не алкоголь целыми днями глушить!" - подумал Стас, довольный своей спортивной формой.
- Бля буду, я видел - сюда!
"О! Это, кажется, Синий. А этот еще ничего, только снаружи хреново выглядит".
- Да что ты видел?
"Ага! И Желтый добежал. Так они еще вполне! Я думал, они и до поворота не дотянут... Вот что значит регулярно принимать самогон из натуральных продуктов! "Битнер" отдыхает! А на кого же они главаря бросили? Наверное, тот, четвертый хмырь остался".
- Не гони!
- Это чей дом-то? - старшому не откажешь в здравом уме и уместной осторожности.
- А, кажись этого, здорового, как его, Толика этого, придурастого, - Желтый. - Может, ну его?
"Сам ты придурастый!"
- Что, так оставить? - чуть не заверещал Синий. - Да мне по фиг! Надо зайти и проверить.
"Ты глянь, какие мы ненасытные!"
- Да, точно, Сом нам головы поотбивает, если не найдем этого недомерка, - старшой.
- Да пока ты зайдешь, он огородами уже на той стороне будет, лови его потом! - опять Желтый.
- Подсадите, - потребовал Синий. "Ну, по одному я с ними справлюсь!" - успокоился Стас и стал ждать первого. Послышалась интенсивная возня, напряженное сопенье, шаркающие звуки от подошв, скользящих по калитке. Мгновенье, и над калиткой, немного перегнувшись во двор, появилась кудлатая голова Синего. Он принялся воровато осматривать пустой двор, начав от дома и постепенно опуская голову. Он тщательно изучил густо засаженное вечнозелеными кустами и буйно цветущими цветами пространство, и в тот момент, когда неминуемо дошел до калитки и увидел Стаса, но еще до того, как успел что-то сообразить или сказать, Стас подпрыгнул и как в волейболе со всего размаху засадил по торчащей голове, только не раскрытой ладонью, а кулаком. Перепуганное лицо Синий отвернуть успел, то всю голову убрать - нет. Кости Синего чувствительно и громко грянулись оземь по ту сторону - неразрешенный конфликт перешел к новой стадии.
Несколько секунд за воротами происходила бессистемная возня, как из пулемета, очередями, летели злобные матюки и клятвы всеми святыми не уйти без полного - кровавого притом - удовлетворения подло поруганной чести. "Так, сейчас начнется штурм, - логично предположил Стас. - Если полезут одновременно, я их не удержу. Где же Лом? Или пора уходить огородами, к Котовскому?" Он с еще бодрой надеждой глянул на крыльцо, и она оправдалась, но не совсем так, как он ждал: с высоты порога за сложными перипетиями подворотного сражения с первозданным любопытством наблюдал не его долгожданный друг, а щуплое создание женского пола, явно не атлетического сложения, росточком чуть больше полутора метров, какое-то все миниатюрненькое, как японка или балерина. Стас в запале даже приблизительно не рассмотрел ее лица, но оно издалека показалось настолько юным, что он крикнул:
- Девочка, быстрее зови отца, на вас бандиты напали! - а сам обернулся к последнему рубежу, по отрывочным звукам определяя, не начался ли еще решительный штурм. Пока там успешно шла спешная и скрытая перегруппировка сил, он лихорадочно искал, что бы взять в руки потяжелее да поудобнее. На глаза ему попался забитый в землю обрезок дюймовой трубы с полметра длиной. Не раздумывая, он выдернул его - в нем оказалось еще сантиметров сорок - и приготовился героически отразить неизбежную атаку, помахивая грозной трубой как битой.
- Положи трубу на место, - услышал он тихий мужской голос за спиной и мгновенно обернулся. На него с заоблачной высоты своих верных двух метров ласково смотрел... да, сомнений не было, это был он, его искомый друг. - Она тебе ни к чему.
- Ломик! - обрадовался Стас и радостно отбросил ненужную теперь трубу - та обиженно звякнула о каменную дорожку. - Здравствуй, дорогой! Конечно! Нам с тобой... - он вдруг запнулся и, подумав, снова схватил спасительную трубу. - У них перо, так что...
- Привет, Сена, - равнодушно буркнул хозяин. - Положи, не заводись. Я щас, - и он, легко отодвинув заряженного на борьбу "гостя", намерился вынуть клин.
- Постой! - Стас опять спиной уперся в калитку и с жаром зашептал. - Я там их пахана вырубил, да одному из них...
- Я видел, - спокойно заметил хозяин, продолжая держаться за скобу.
- У них намерения серьезные. Ты хоть собаку возьми! - настойчиво убеждал опрометчиво беспечного друга Стас. Он внимательно посмотрел ему в глаза и похолодел: в них не полоскалась северным сиянием привычная безжалостная сталь, грозно переливавшаяся в огромных зеркалах души Лома всякий раз, когда они в детстве вдвоем запросто гоняли дворовые табуны таких же малолетних забияк.
- Успокойся, малыш, я дома, - Лом опять твердо отодвинул Стаса и легко вынул крепко забитый клин. - Чего мне бояться?
- Надеюсь, ты понимаешь... - предостерегающе пробормотал Стас, но полюбившуюся трубу не бросил как попало, а аккуратно прислонил к воротам на расстоянии вытянутой руки. - Я тут, рядом.
- Это - лишнее, - послышался сзади женский голос. Стас обернулся. Это была та де..., ну да, уже не девочка, явно не школьного возраста, но еще очень и очень. Не самое удачное время рассматривать ее подробно, поэтому он сразу отвернулся.
Невозмутимый Лом распахнул калитку в критический момент: осаждавшие уже грамотно рассредоточились вдоль забора и приготовились по команде синхронно перелезть его. Хозяин тихонько отошел на два шага от калитки, картинно сложил руки на груди, и совершенно безучастно спросил:
- Вы чё, мужики, на соревнования готовитесь? Так вон, через дорогу, забор повыше будет.
Старшой, стоявший ближе всех, снял руки с забора и вразвалочку подошел к хозяину.
- Слышь, Толян, ты этого знаешь, что у тебя там спрятался?
- Это мой школьный друг.
- А!
- Что - а? Это не имеет значения - он попросил моей защиты.
- Да ладно тебе, насмотрелся фильмов про грузинов. Но этому своему скажи: пусть выходит, а то ему отсюда целым не выбраться. Попадется - получит сполна.
- А что же он такого сделал, что вы толпой за ним носитесь? Что-то я ни разу не видел тебя бегущим. Это как же надо было зацепить, чтобы удостоиться такой чести?
- Он Сома вырубил, прыщ недоделанный.
- Правда? Малыш, а ну, иди сюда! - Стас нехотя отошел от успокаивающей трубы и гордо стал в проеме калитки. - И этот мальчик уделал самого Сома? Как же ты умудрился?
- Ну, так получилось, - нехотя промямлил Стас, не зная, надо ли примитивно отшутиться или цветисто расписать как всё произошло на самом деле. - Он, конечно, парень здоровый, богатырь - таких мало, - остальные штурмовики, подтянувшиеся к переговорщикам, немного разрядились. - Но техники - ни на грош! Он же не знал, бедняга, что мы с тобой вместе учились, да плюс двадцать лет в морской авиации. Да я ж по-доброму, даже без крови.
- Что, так и было? - как бы перепроверяя, спросил хозяин у пришельцев.
- Ну да, - серьезно подтвердил старшой, не склонный в этот момент шутить. - Он его за ногу, потом под дых, Сома и скрючило. Только если он такой крутой, чего побежал, а?
- Да он же вас пожалел, мужики! - широко, по-фернанделевски улыбнулся Лом. - Вы ж на него с железом, а от железа он звереет, это я вам говорю. Кому он тут по башке зарядил?
- Сука, - зло ругнулся Синий и с ненавистью посмотрел на Стаса. - Я тебе этого никогда не прощу!
- Зря, - флегматично заметил хозяин. - Ни на кого это твое непрощение не действует, кроме как на тебя самого.
- Ладно, Толян, кончай свою гегемонию разводить, - испуганно остановил его старшой. - Но перед Сомом неудобно. Пусть извинится, и дело с концом.
- Кто - я должен извиниться? - взвился Стас. - Ни хрена себе! Я стою, целомудренно разговариваю с девушкой, а он влетает, начинает бочку катить, нарывается, потом зовет за угол - ударил, кстати, он первый - и я должен прощения просить? За что?
- Сом - ее хахаль, а ты с ней, видать, чего-то не так сказал - надо извиниться, - понимающе и сочувственно покачал головой старшой.
- И перед нами не мешало бы, - ехидно добавил Желтый. - Он еще раньше перед нами нарывался.
- Та... - открыл было рот Стас, готовый тут же, без приговора, собственноручно вычеркнуть их из списка живущих. Он безоговорочно поверил в убедительно расписанную Толиком свою крутизну.
- Тихо! - перебил его Лом. - Что за шум?
- Да нечего с ними разговаривать, - опять завелся не отмщенный до сих пор Синий, хотя и не так уверенно, как в первый раз. - Не хочет - заставим!
- Толян, посуди сам: Сом нас не поймет, если мы ничего не решим, - упорно гнул свое старшой. - Как мы тут дальше будем порядок поддерживать, если каждый залетный будет фишку чистить и дерзить? Надо же уважение иметь!
- Да вы сначала научитесь языком не только задницу вашему Сому лизать... - присутствие Лома и холодная тяжесть трубы неподалеку сыграли злую шутку: Стаса безудержно понесло, как в детстве, когда его главная задача - а со временем и удовольствие - состояла в скорейшем выведении намеченного объекта из душевного равновесия. "Раскрученный" подколками Стаса субъект, обманутый к тому же чрезвычайной малостью задиры, самодовольно рассчитывал примерно настучать тому по чайнику, но за углом, куда его незаметно заманивал Стас, того ждал неприятный двухметровый "сюрприз" - Лом, единственный действенный прием против которого, как известно, обычно с собой не носят. И притихшая жертва безропотно отдавала мелочь, припасенную на мороженное, а нет - просто получала "мзды" и больше никогда не отвечала на самые вызывающие дерзости Стаса.
- А вот это ты зря сказал, - посуровел уже немного расслабившийся старшой. У Желтого забегали шарики на скулах, на нетерпеливого Синего было больно смотреть...
Стас на всякий случай отступил вглубь двора и чуть в сторону, туда, где его ждал метровый веский аргумент. Пока он малодушно метнулся за вожделенной трубой, его место в боевом поря... проходе заняла... да кто она там такая?
- Мальчики, что тут у вас? - она убедительно сыграла, будто ни грома не слышала, ни молний не видела. - Почему на улице стоите, не заходите?
- Лен, иди в дом, - сурово отчеканил Толик. - Мы тут по-своему потолкуем.
- А чего гости такие недовольные? - не обращая на него внимания, продолжала щебетать Лена. "Так это его жена, что ли? - опешил Стас. - Ничего себе девочку отхватил! Ай да Ломик! То-то она... из другого поколения..." - Нельзя за двором людей держать, они же с добром пришли! - при этом она неторопливо осмотрела мужа и "гостей", на несколько секунд задержавшись на каждом. Стас, оказавшись за ее совсем не широкой спиной, не видел глаза Лены, но зато ясно увидел зеркальное отражение женского взгляда на лицах суровых мужиков, за мгновенье до этого наполненных решимостью рвать и метать. Он поразился дивной перемене, в один миг произошедшей с каждым из них. Будто поллитру увидели, ей-богу!
- Ты это, хозяйка, иди себе по делам, не влазь, - первым очнулся старшой. - Неинтересное мы тут гутарим, да и закончили уже почти, - он светлым взором прокатился по своим отмороженным спутникам.
- Да, пару слов - и уже идем, - улыбнувшись, добавил неслыханно ласково Желтый. - Спасибо за приглашение, другой раз - непременно, а вот сегодня - ну ни как не получится!
Стас тупо уставился на разомлевшего Синего. Тот преобразился сильнее всех, хотя все та же придурковатая улыбка бездумно блуждала по его тонким губам, не находя себе удобного пристанища. Он стеснительно полез в карман халата, вынул оттуда видавший виды платок - Стас от эстетического шока чуть не выронил трубу - и легкими прикосновениями аккуратно промокнул то место на лбу, где еще виднелся красноватый отпечаток Стасова кулака.
- Простите, что побеспокоили, - так же мило улыбаясь, вставил он свой пятак. - Жарко сегодня! - ни к чему добавил он, для верности глянув на серое небо.
- Так я вам сейчас компотику принесу, постойте, я мигом, - хозяйка бегом помчалась в дом, едва не сбив зазевавшегося Стаса.
Старшой недоуменно смотрел то на Лома, то на Стаса, натужно соображая, что приличествует сказать. Лом, нахмурившись, будто бы ушел в себя, не замечая присутствия посторонних. Желтый вообще отвернулся от всех и внимательно рассматривал забор на противоположной стороне улицы, будто и правда собирался в следующий раз именно на нем отрабатывать преодоление полосы препятствий. Обезвоженный Синий чуть не каждую секунду глотал давно испарившуюся слюну, доказывая всем - и себе, наверное, тоже - что без спасительного глотка компота он с места не двинется: рассыплется в пыль. Наконец, затянувшуюся паузу красиво разрядила Лена, принесшая высокий хрустальный кувшин и три изящных высоких стакана. Не терпящим бестолковых возражений жестом она всунула штурмовикам принесенную тару и быстренько налила каждому до краев. Не посмевшие отказаться мужики безропотно выпили.
- Еще раз спасибо, хозяюшка, - прохрипел старшой. - Извини за беспокойство.
- Прелесть, а не компот! - радостно добавил Синий. - Можно еще?
- Конечно! - Лена, весело поглядывая то на одного, то на другого из "гостей", тут же налила полный стакан. Томимый жаждой выпил залпом, нерешительно отдал стакан и церемонно поклонился. - Вот уважила, так уважила!
- Ну что вы, на здоровье!
Только Желтый молча вернул тару, кивнув достаточно учтиво, но недостаточно заметно.
Оставшийся без компота Лом тихо очнулся от внутреннего созерцания и буднично спросил:
- Так что, инцидент исчерпан?
- Да ладно, Толик, какой ициндент? Передадим Сому на словах, - старшой неспешно повернулся и степенно пошел, так и не сказав, что, собственно, он собрался передавать. Приторможенные Желтый и Синий на мгновенье задержались, но тоже покорно пошли за старшим. Стас бестолково смотрел им вслед. Ему даже показалось, что грозные пару минут назад мужики как-то незаметно скукожились.
- Пойдем в дом, - скомандовал хозяин. - На сегодня шоу закончено! - он пропустил вперед жену, и, когда она с ним поравнялась, сказал так тихо, что Стас подумал, будто он хочет скрыть фразу от него: - Опять ты влезла. Я же просил. Сам бы справился.
Лена, не останавливаясь и не поворачиваясь, ответила также тихо и немного обиженно:
- Я ж как лучше, к чему оно...
Стас беспечно прошел пару шагов к дому, делая вид, что ничего не услышал, круто развернулся и, раскрыв объятья и рот в улыбке, воскликнул весело, без малейшего следа улетучившегося раздражения:
- Ну здравствуй, дорогой мой друг! Дай хоть подержаться за тебя за столько лет!
Толик тоже улыбнулся вполне искренне, и Стас заметил, что теперь безразмерная улыбка давнего друга напрочь утратила присущую ей когда-то звериность и определенно располагала к себе, а не пугала агрессивной загадочностью и опасной непредсказуемостью, как в прежние времена.
- Ну здравствуй, мой большой маленький друг! - он ухватил Стаса за давно исчезнувшую талию, легко оторвал от земли, пару раз встряхнул, как бы утрамбовывая сыпучее содержимое, и аккуратно поставил на место. - А ты затяжелел, братец! - он легонько ткнул своим по-прежнему внушительным кулачищем разомлевшему Стасу в пресс - тот успел напрячь мышцы. - О! Молодец! Теперь я не удивляюсь, что ты смог одолеть Сома.
- Да я ж тебе говорю - нету у него техники. Я как на него глянул - сразу понял: щас начнет костылями махать, а мы ж с тобой такое проходили еще...
- Ну ладно, ладно, хватит хвастаться! - улыбнулся Лом. - Узнаю брата Васю: дел - на пук, а трепу - на ураган! Пойдем уже, Рэмбо.
- Да я тебе точно говорю: мы бы с тобой их уделали лёгко...
2
- ...короче, отлетал свое, квартиру и пенсию заработал - что еще от армии надо? - закончил свой недолгий рассказ словообильный гость. Молчаливый хозяин, казалось, не слушал его, но сразу зашевелился, как только тот выключил звук. Стасу, честно говоря, совсем не понравилась невесть откуда взявшаяся у Толика отвратительная манера слушать, не поедая его, любимого, выпученными от обожания глазами. Стас за сознательные школьные годы привык, что Ломик, вполне в соответствии со своей кличкой никогда не имевший больше трех своих мыслей - да и то, когда-то им, Стасом, в него с трудом вбитых, всегда слушал его взахлеб. А теперь флегматично уткнулся куда-то внутрь себя, хотя взгляд и направлен для порядку в сад-огород. Форменный беспредел - даже не замечает его! Ладно бы только в детстве, но в армии к Стасу прислушивались не только вынужденнообязанные младшие по званию, но и командиры. А этот, блин... Стас едва не высказался сразу и резко по поводу столь малоприятного открытия, но заставил себя все-таки взвешенно посмотреть, как глубоко зашла "болезнь".
Риторический вопрос немножко повисел в теплом вечернем воздухе и бесследно исчез, смешавшись незаметно с наполнившим окружающее пространство цветочным ароматом. Со стороны сада устойчиво потягивало то мятой, то фиалками, то еще каким-то невообразимым коктейлем из неизвестных, но приятных запахов, настолько многокомпонентным, что в нем уверенно разобраться смог бы разве что знаменитый герой "Парфюмера".
Толик вдруг очнулся от своих таинственных дум и тихо спросил:
- Ты, стало быть, не жалеешь?
- О чем?
- Ну, что так долго служил? Двадцать лет - не шутка. Жизнью, опять же, рисковал... Неужели пенсия и квартира - достаточная компенсация за треть жизни?
- А что такого? - удивился Стас замысловатому повороту мысли. - Нормально, как все. Да если бы Союз не развалился, я бы сейчас был уважаемым человеком, полным сил и при пенсии - и это еще не все! В то время мог бы остаться послужить, у меня была прекрасная перспектива...
- Да какая разница - что бы было в то время? - Стасу снова показалось, что Лом не слушает его, хотя и реагирует адекватно. - А что тебе сегодня дает эта пенсия?
- Ты так говоришь, будто у тебя она будет гораздо больше, - немного обиделся Стас.
- Да я не про деньги, - вздохнул Толик. - Но треть жизни...
- Что ты заладил: треть жизни, треть жизни! Тебе, между прочим, на пенсию еще пахать и пахать, а я уже старость себе обеспечил!
- Мы обеспечиваем себе старость не службой, дружище, - спокойно парировал Толик.
- Только не надо мне опять про карму втирать, ладно? - недовольно поморщился Стас, опасаясь повторной лекции о причинно-следственных связях этого мира в продвинутом понимании нахватавшегося откуда-то нетрадиционных знаний друга. - Тебе твои праведность и независимость много дохода приносят? А кончатся завтра бабушки-старушки с их советскими телерадиогробами, что ты тогда будешь делать? Никто тебе фирменную технику на ремонт не понесет.
- Будет день - будет пища, - выдохнул Толик, вновь уставившись куда-то вдаль.
- Дождешься, что день будет, а пищи - нет, - съязвил Стас. - Что тогда, огородом жить? На базаре будешь торговать клубнику, выращенную своымы рукамы?
Толик философски молчал. Стас второй час присматривался к нему и не мог понять: это он так собирается с мыслями, чтобы ответить, или наоборот, распускает их по Вселенной. "Да, запущено дело, - тревожно подумал он. - Кто бы мог предположить... Я бы не удивился, если бы он срок отмотал, но чтобы в такие дебри залезть! Неисповедимы пути, это точно". Чтобы не сидеть тупо в зачарованно-выжидательной позе, Стас нехотя налил себе чаю - кулек с бутылкой остался в магазине, а в этом доме не наливали по умолчанию - и, намеренно тяжело вздохнув, принялся громко колотить серебряной ложкой по искусно сделанной фарфоровой чашке. Как ни странно, простое действие вызвало неожиданное следствие: Толик, очнувшись, налил себе заварки, пощупал пузатый электрический чайник и бодренько крикнул:
- Ленок, принеси еще кипяточку!
Через минуту на веранду легко влетела Лена. В одно мгновенье критически оценив содержимое не очень пышного - в смысле изобилия яств, а не сервировки - стола, забрала пустые тарелки, схватила чайник и осведомившись: не угодно ли чего? - нет, спасибо, у нас всё есть! - умчалась в дом. Стас за время, что они сидели под навесом в саду и неспешно перебрасывались ни к чему не обязывающими фразами, наконец-то, в несколько приемов - не пялиться же на жену друга в упор! - поподробнее рассмотрел его нетрадиционную же избранницу. Только самое пристальное изучение позволило обнаружить, что она вовсе не вчерашняя школьница, как показалось на первый взгляд. Коротко стриженные аж иссиня-черные волосы, детская какая-то челка, большие, еще темнее волос глаза, остренький носик, маленький ротик, узенькое в целом личико, хрупкая точеная фигурка - за что ни возьми...ну, неизвестно, как оно там на ощупь... на что ни глянь сзади или спереди издалека, - ну малолетка, и всё! Только характерные морщинки в уголках глаз, хорошо заметные и без улыбки, давно повзрослевшие глаза да несколько замаскированных волосами продольных трещинок на лбу выдавали скорое окончание третьего десятка. "Маленькая собачка - всю жизнь щенок," - вспомнил Стас поговорку и удивился, насколько она точна. "Да, эта до старости в девочках будет ходить," - подводя итог, вынес он свой приговор, снисходительно назвав жену Толика "карликовым терьером". Скорее всего, Лом здорово тормознул по жизни, когда взял себе в жены столь незавидную девицу. "Интересно, он с тормозов на ней женился, или женился, а потом начал тормозить? - спрашивал Стас у себя и тут же отвечал: - Нет, точно, сначала тормознул - в нормальном состоянии он до такого не додумался бы!"
Лена принесла еще булькающий чайник, осторожно долила кипятка в чашку Толику, еще раз осмотрела стол и упорхнула. Толик чуть погодя насыпал себе пару ложек сахару, долго и с удовольствием его размешивал, аккуратно положил рядом с чашкой ложку и невозмутимо поднял глаза на Стаса. "Сейчас скажет: "Спасибо, Лена!"" - подумал тот. Но нет, Толика, видимо, неотступно одолевали совсем другие мысли.
- Так ты к нам навсегда? - он смотрел на Стаса вполне осознанным, немного участливым взглядом.
- Ну, если мы что-нибудь замутим и все нормально пойдет, - уклончиво ответил Стас, уже не такой уверенный, каким он был до встречи с другом, в успехе их возможной совместной "мути". - По крайней мере, ни к родителям, ни в Севастополь я возвращаться не собираюсь.
- Что же мне для тебя сделать? - искренне спросил Толик. - В большие люди я не выбился, бизнесом давно не занимаюсь, связей крутых нет. Разве что на рынке...
- А что, там у тебя есть концы? - удивился Стас.
- Свояк по бывшей жене - замдиректора. Мы с ним постоянных отношений не поддерживаем, но обратиться, наверное, можно, - все так же задумчиво вещал Толик.
- Ты ж только что говорил, что тебя оттуда выперли?
- Не совсем так... А тебе показалось? Нет, я ушел сам, скандала не было. Я, в конце концов, никому не остался должен. А для них это главное - чтобы не должен. Критерий такой: кинет - не кинет. Точнее - может кинуть или нет. А я...
- Понятное дело! Кто бы сомневался!
- Ты зря смеешься, - на удивление серьезно сказал Толик, осуждающе покачав головой. - Никто тебе не скажет с уверенностью - если это не понты или бездумные закидоны - как он поведет себя в критической ситуации. Сколько бы я не говорил, что я порядочный, это не значит, что я такой и есть. Всё это проверяется единственным способом...
- Я понимаю. Ты, стало быть, проверку "на вшивость" прошел? - Стас постарался ответить так же серьезно, спрятав предательски вылезшую улыбку за глотком чая.
- Да пришлось, - Толик жестко глянул в глаза Стасу - у того пробежались мурашки по спине.
- Вот и хорошо, я рад за тебя, - Стас опять укрылся за чаем от прямого очного контакта. - А мой опыт контактов с базаром дальше перепродажи не пошел. Мы там то рыбку привозили, то как-то была командировка на север - зелень туда, шмотки оттуда. Но это так, ерунда. Максимум - сдал перекупщикам и отвалил. Я не очень представляю, что там еще делать, на этом рынке, но если есть возможность пристроиться - почему бы не попробовать. Это лучше, чем стоять в переходе. Надеюсь, ты со мной сходишь?
- Да, - выдержав небольшую паузу, ответил Толик. - Можем завтра и пойти.
- Договорились.
Стас посчитал уместным - в знак благодарности, к тому же воспитание требовало - незаметно вернуться к жизненным интересам друга. Выслушивать еще раз его мировоззренческие рассуждения не улыбалось, в самый раз пришло время поговорить о вечном - о семье.
- Слышь, Ломик, а как это ты умудрился такую девочку отхватить? - он постарался спросить аккуратно, без пошлости. - Продавщица в магазине сказала, что вы из разных - как бы это помягче - временных отрезков, что ли.
- Ты бы больше ее слушал, - буркнул Толик. - Можно подумать, они со своим Сомом одногодки.
- То ее дело. Не, колись, неужто так вот: встретил на улице - и всё, стрелой пробитый к ногам ее упал? Только не убеждай меня, что ты ходил на дискотеку!
- Всё не так просто, - загадочно улыбнулся Лом. - Я ее отбил.
- Отбил? У кого? - маленькие, чтобы не сказать поросячьи, глазки Стаса заметно приблизились по размеру к нормальным.
- А что такое? Ты думал, что я на такое не способен? Я ж говорю, пока не окажешься в ситуации...
- В твоих способностях я ни капельки не сомневаюсь - просто не представляю, чтобы кто-то устоял перед весомостью твоих аргументов. Но...
- А что же тебя смущает?
- Так она, значит, уже успела замужем побывать?
- Нет, я ее у хулиганов отбил.
- А! Это же другое дело! Что, опять Сом?
- Нет, чужие. Их было пятеро...
- Да ты что!
- Троих я вырубил сразу...
- Ну!
- Тогда четвертый кинулся на меня с пером. От удара я ушел и говорю: "Нехорошо, господа! Вас больше, а вы себе возмутительно низкие вещи позволяете!"
- И тут пятый вынимает револьвер 45-го калибра, но ты, не дожидаясь пули, пробиваешь ему пузо и душишь его собственными кишками! Окружающие - в шоке! А едва не пострадавшая тут же вручает своему освободителю руку, сердце и все остальные органы под обещание никогда их не вынимать. Так, что ли, было?
- Как ты догадался? - теперь уже притворно всплеснул руками Лом. Потом серьезней добавил: - На чем я прокололся?
- На возмутительно низких вещах, - усмехнулся Стас. - Откуда ты вообще слова такие знаешь?
- В кино видел! Откуда еще люди слова берут?
- Действительно! А помнишь, в наше время в школе заставляли читать не только вывески и этикетки, а еще и много-много листочков бумаги с длинной такой...ну, не реклама, что-то типа инструкции. Книгой называлось. Помнишь?
- Что-то припоминаю. Да, точно! Очень много задавали читать... Потом еще писать про них приходилось. Жуть!
- И не говори! - Стас выжидательно посмотрел на Лома. - Теперь я скажу, как было на самом деле, ладно?
- Валяй!
- Она шла с каким-то прыщом, ты положил на нее глаз, глаз твой оказался тяжел для ее спутника, он успел смыться до того, как ты рявкнул в его сторону. Так?
- Почти, - протянул Толик, будто припоминая детали именно этого события. - Ладно, не буду дальше тебя дурить.
- Ты? Меня? Такое возможно? - Стас столь же искренне, сколь и неприятно удивился бы даже теоретической возможности быть разыгранным не каким-нибудь прожженным аферистом, а его бесхитростным, досконально изученным и потому совершенно предсказуемым другом. А тут на тебе! "Это что же получается? Век живи, век учись, и что-то там про дурака - это всё не про Лома? Ничего себе его поломало!"
- Раз купился...
- Отчасти!
- Даже отчасти - значит я выиграл!
- Ты меня удивляешь с каждой минутой всё больше и... - "неприятней" застряло в горле, - неожиданней. Так что было на самом деле? - с опаской переспросил Стас, весь насторожившись, не желая еще раз так жидко...
Толик хладнокровно, будто не замечая ерзанья гостя, выдержал гроссмейстерскую паузу, во время которой неторопливо допил остаток чая в чашке и, насладившись вдоволь нетерпением Стаса, буднично выдал:
- Она жила через дорогу, - и ткнул длиннющим пальцем в сторону невидимого отсюда забора, на котором предлагал отрабатывать штурмовые операции.
Лицо Стаса вытянулось: из "полной луны" получилось что-то наподобие Толикова в обычном состоянии.
- И какого ты мне голову морочил? - уснувшее было раздражение снова глухо заворочалось. - Устроил тут, - Стаса не сдерживало и то, что он в гостях - ну не воспринимал он условности и приличия по отношению именно к этому человеку! - Так это эта тебя развела?
- Развелся я сам, - холодно ответил Толик, то ли заметив колкость, то ли от неприятных воспоминаний. - А эту, - таки да, заметил, - я сам себе воспитал.
- То есть? - на всякий случай переспросил Стас, интенсивно дуя на слегка подогретую воду. - Она что, сирота?
- Нет, ее родители так и живут напротив, - продолжал Толик в своей немного отрешенной манере. - Я ее лет с пятнадцати к себе приучал. Не специально, так получилось: жил с одной, а воспитывал другую. А когда остался один, глядь - девочка давно стала девушкой и ждет, когда ее кумир обратит на нее внимание.
- Ну ты-то понятно: разошелся, а тут молодуха. А она, получается, так по тебе сохла, что ни с кем? - Стас уже не обращал внимания на двусмысленность и некорректность своих вопросов - так хотелось узнать, что он и свечку бы подержал.
- Получается. Я же тебе говорю: приучал, кое в чем - приручал даже. Она во мне видела свой идеал с тех пор, как стала думать об этом.
- Экий ты скромный, оказывается! - воскликнул Стас, уже сомневаясь, туда ли он попал? - Ты так уверен?
- Абсолютно!
- Ах, ну да, тебе ли не знать...
- И не потому, о чем ты подумал.
- Да мне-то что? Только знаешь, дорогой мой друг, отсутствие опыта до замужества - и в этом смысле тоже, не будем ханжами! - неминуемо приводит к желанию испытать его потом, а это гораздо хуже! - в голосе Стаса зазвучали назидательные нотки.
- Тебя послушать - так надо предварительные ходовые испытания устраивать. Каждой паре!
- А почему бы и нет? Я, вот, женился на втором курсе. Девчонка едва школу закончила, ничего в жизни не видела, а потом, когда ребенок подрос, оказалось, что есть и другие мужики, очень даже ничего!
- И что из этого?
- А то, что она с моим ребенком в моей квартире, с моей пенсией и каким-то очередным прохиндеем - там, а я со своими амбициями, но без всего этого - здесь!