Путятина Татьяна Николаевна : другие произведения.

2.Попытки совместить любовь и дружбу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Осенние листопады сменились холодами, но это ничуть не портило настроения. За долгое время грязи и слякоти снег стано-вился мечтой. Приближались праздники, а это означало, что На-тали возвращается в поместье фон Ворон, чтобы встретить рож-дество с любимой бабушкой, Кокой и кузеном. Об остальных, ба-ронесса пока предпочитала не думать.
  Серж де Кави, так бессовестно клявшийся ей в том, что будет усердно писать письма и даже в стихах, прислал за всё время всего лишь три помятых листика со своими бессмысленными каракулями. Впрочем, N уже выбросила из головы все те вопро-сы о поведении графа, которые возникли у неё с момента их по-следней встречи. Она продолжала жить своей жизнью и даже везла для Коки одно приятное известие о неком молодом чело-веке...
  Но, не будем опережать события и позволим героям нашего романа самим решить свою судьбу.
  
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ.
  
  ПОСЛЕ ДОЛГОГО ОЖИДАНИЯ.
  
  Баронесса после долгих перипетий и треволнений про-шедшего в неведении периода, вновь возвращалась в дорогой сердцу дом. Конечно, о неудавшемся ловеласе - Серже она и думать забыла, тем более, что в имении своих родителей по-встречала довольно милого молодого человека, который совер-шенно точно набивался ей в мужья. Сама Натали дала ему очень забавное прозвище - Мучачо, за то, что иногда он казался ей немного занудным. Впрочем, это была обманчивая видимость, очевидно навеянная N воспоминаниями о безрассудных и раз-нузданных дружках своего кузена в столь редкие минуты нос-тальгии.
  Мучачо был красив, обходителен и обольстительно галантен. Родителям Натали он внушал полнейшее доверие и время от времени им даже казалось, что вопрос о скором замужестве их дочери вполне решён. Особенно радовалась Ли, которая под впечатлением от неукротимого нрава шевалье Рыбакова, готова была дать своё благословение любому молодому человеку, ко-торый по её субъективному мнению, в её глазах выглядел спо-койнее и уравновешеннее, чем упомянутый тип. Только сама баронесса не торопилась отдавать своё предпочтение кому бы то ни было и для более детального рассмотрения вставшего ребром вопроса о замужестве, отправилась в поместье своего деда.
  Однако едва ли она и вправду всерьёз полагала, что будет предаваться размышлениям в тиши и уединении липовых аллей. По крайней мере, в одном она была уверена - если шевалье Рыбаков уже успел вернуться из изгнания, то спокойной жизни ей не видать. Ну, а предаваться мечтам о том, что он нашёл своё утешение в деревне, было довольно-таки опрометчиво. Но, стараясь ничем не омрачать сладостное предвкушение от встречи с Кокой и бабушкой, N уверенно гнала прочь все воспоминания о плоских шуточках невыносимого и бесцеремонного шевалье. Хотя, не стоило списывать со счетов и этого зануду - графа де Кави, тем более, что встреча с ним ожидала её намного раньше, чем она могла предполагать.
  
  Баронесса любила путешествовать, а когда дорога вела её в любимый дом своего деда, то поездка становилась ещё прият-нее. Впрочем, даже самые заядлые путешественники вынужде-ны иногда делать остановки... Вот на одной из таких вынуж-денных остановок Натали и встретила его.
  Узнав о скором приезде N и чувствуя себя обязанным пред-принять хоть что-то, Серж решил дожидаться экипаж баронессы в несколько отдалённом городишке, где она имела обыкновение останавливаться перед последним промежутком пути следова-ния. Прибыв на место, граф был уверен, что Натали доберётся до городка только через несколько дней и потому основательно расположился в местной гостинице. Каково же было его удив-ление, когда он увидел объект своего восхищения, выходящей из кареты с характерными знаками отличия, тем же вечером.
  Совершенно непонятно как мог оказаться Серж де Кави в та-кой дали от дома, но, тем не менее, встреча их состоялась прямо на границе графства.
  -Натали! Вот так сюрприз! - вполне искренно воскликнул граф. - Никак не ожидал вас здесь увидеть, тем более так рано. В поместье мне сообщили, что ждут вас только через несколько дней!
  Баронесса тоже была удивлена, но не столь приятно, как можно было ожидать. Она даже почувствовала себя несколько разочарованной от того, что ей так скоро навязали совершенно ненужное общество. Но, как бы там ни было, врождённая учтивость и правила этикета
   заставили её приветливо улыбнуться и непринуждённо отве-тить:
  - Я решила не медлить. Когда речь идёт о поездке в поместье, где я провела своё детство, я просто не могу плестись со скоро-стью улитки.
  Серж поморщился от упоминания этих невыносимых слизней и протянул ей руку.
  - Рад, что так случилось, - пробормотал он. - Как вы пожи-ваете?
  - Благодарю вас, я на судьбу не жалуюсь! Даже наоборот, ра-да, что она преподносит мне неожиданные сюрпризы. Такие, как например, встреча с вами в таком месте.
  - Да, это действительно может показаться странным, - слегка побледнел Серж. - Надеюсь, вы не подумали, что я подкараули-вал вас?
  - Конечно, нет! Я хорошо знаю разницу между ловушкой и случайностью. Благодаря шевалье Рыбакову, я достаточно часто сталкиваюсь с первой, чтобы не принять её за вторую. Кстати, он уже вернулся из своей добровольно-принудительной ссылки?
  - "Вернулся" - это не то слово! - с горечью воскликнул граф. - Он примчался и притащил кое-кого с собой. И боюсь, что для местных дам его приезд принёс бездну разочарований.
  - Правда? В чём же дело? Неужели, шевалье привёз себе не-весту? - искренне удивилась Натали, которая даже не надеялась на такую удачу.
  - Хуже... Он привёз с собой... О, Натали! Вынужден вас пре-дупредить, что его новый приятель совершенно несносен, но сам шевалье от него в необъяснимом восторге и теперь демон-стрирует его всем и вся.
  - Что, он даже невыносимее, чем месье Петрус? - попыталась пошутить баронесса.
  - Не знаю! По-моему, каждый из них противен в своём роде, но в любом случае этот маркиз де Редис по шкале отвратности вне конкуренции.
  - Столь лестное замечание в чей-либо адрес услышишь не так уж и часто. Вы не боитесь, что он мне понравится? - лукаво улыбнувшись, спросила N, желая его поддразнить.
  - Нет не думаю...Впрочем, вы всё узнаете сами. Я не хочу быть вестником дурных новостей. Давайте лучше поговорим о чём-нибудь приятном, а то от одного воспоминания мурашки бегут по коже.
  - Как скажете, - согласилась N без особой охоты, удивляясь тому, как стремительно её собеседник сменил тему.
  Не зная о чём спросить графа де Кави, баронесса сказала пер-вое, что пришло ей в голову:
  - Надеюсь, я не пропустила вашу свадьбу с Юлианой, а то на родительской ферме я почти совсем не получала отсюда ника-ких новостей.
  - Нет. Мы никуда не торопимся, - с видимым неудовольстви-ем сказал Серж. - И вам я бы не советовал проявлять в этом де-ле поспешность.
  - О, боюсь, меня в излишней поспешности никто упрекнуть не может. Наоборот, если бы я была умнее, то уже давно была бы замужем, - протянула Натали, но видя, что граф де Кави явно чем-то раздосадован, решила поговорить о чём-то другом и поэтому спросила: - Ну, хорошо! Какие ещё плохие новости вы можете мне сообщить?
  - Почему же сразу плохие? - охотно подхватил Серж её по-лушутливый тон. - Например, я могу вам доложить, что граф де Щес по-прежнему холост и, судя по всему, не имеет желания менять своё положение.
  - Ну вот! - притворно негодуя, воскликнула баронесса. - Раз-ве это хорошая новость?
  - Думаю, да. Особенно если учесть, что вы были необъяснимо привязаны к вашим философским беседам, которым в случае определённости графа с супружеством, суждено было бы прекратиться, - туманно пояснил де Кави, с явным
   намерением осторожно прощупать суть дела.
  - Ну, я бы охотно отказалась от этих дискуссий при условии, что граф мог бы быть счастлив в своём выборе.
  - Думаю, его взгляд в этом вопросе до сих пор остановлен на вас.
  - Досадно. Тем более, что не имею никакой возможности и желания ответить ему взаимностью.
  - Что вы имеете в виду? - насторожился он.
  - Я говорю о том, что кажется, нашла себе подходящего же-ниха. Он живёт по-соседству с моими родителями и очень им нравиться. Надо сказать, что он и раньше проявлял ко мне инте-рес, но до недавних пор я не отвечала ему взаимностью.
  - А теперь ситуация изменилась? - с каким-то необъяснимым волнением в голосе спросил Серж.
  - Да, вы знаете, когда за женщиной так изысканно и настой-чиво ухаживают, ей очень трудно устоять.
  Натали готова была поклясться, что слышала как скрипнули зубы графа, но прежде чем он успел выдавить из себя нелепые и неискренние поздравления, она решила прояснить ситуацию:
  - Я приехала сюда, чтобы проверить свои чувства и хоро-шенько обдумать недавно сделанное мне предложение от одно-го весьма достойного месье.
  - Кто же этот мерзавец? - рассеянно поинтересовался Серж.
  - Он не мерзавец! Я же только что вам сказала, что он боль-шой друг и сосед моих родителей. Он пользуется всеобщим уважением, но я сделалась объектом его пристального внимания совсем недавно, поэтому мама решила, что нам необходимо ненадолго расстаться, что бы получше проверить постоянство вспыхнувших чувств.
  Натали была настолько увлечена своим рассказом, что не заметила, как при её словах менялось лицо собеседника. От притворно-приподнятого и слегка смущённого, настроение его изменилось до угрюмого и молчаливого всего лишь за минуту. Это было тем более странно, потому что N не давала ему никакого повода предполагать что-либо иное, а сам граф был весьма удачно обручён. Но всё же...
  - Значит, вы скоро выходите замуж? - упавшим голосом кон-статировал факт Серж, как только радостная тирада баронессы стихла.
  - Полагаю, что да. А вы что, за меня не рады?
  - Не очень, - откровенно признался он и тут же испугался своих слов, весьма справедливо опасаясь, что они могут быть совершенно правильно истолкованы. Но, для того, чтобы хоть как-то спасти положение и развеять возникнувшие подозрения, граф де Кави поспешно добавил: - Очевидно, что я более рас-строен тем, что выйдя замуж, вы будете реже бывать здесь. Я всегда полагал, что наша добрая дружба сохраниться и после свадьбы. Что же касается вашего выбора... Думаю, этот человек весьма достойный, если он нашёл в вашей душе такой позитив-ный отклик! Я этому рад!
  - Не сомневаюсь, - столь же поспешно согласилась Натали. - Кстати... Когда же она всё-таки произойдёт?
  - Что? - ужаснулся Серж.
  - Ваша свадьба, разумеется, - спокойно пояснила она.
  - Я... Я пока не могу вам этого сказать, - замялся граф.
  - Это секрет? Или вы просто пока не решили для себя, что поспешность такого брака целесообразна? - видя, что де Кави надеется отмолчаться, баронесса добавила: - Полагаю, с вашей стороны очень жестоко заставлять свою кузину ждать так долго! Она может справедливо решить, что вы её совсем не любите и найти другой, более благодарный предмет своих чувств. Провоцировать её на такой шаг - крайне небезопасно и даже безумно!
  - Я обязательно подумаю над вашими словами и предложениями, - раздражённо заявил граф и поспешно удалился, оставив N в мрачном ликовании собственным остроумием.
  
  Закрывшись в комнатах гостиницы, снятых им на время ожидания, Серж предавался безрадостным размышлениям. Во-первых, он не мог допустить того, что, уже почти совсем открывшись баронессе в истинной природе своих чувств, он так быстро потерпит поражение из-за смазливой физиономии какого-то проходимца. Во-вторых, он как никогда более ясно понимал всю справедливость прозвучавших упрёков в его адрес относительно Юлианы, но лишь начав думать о собственной подлости тут, же прекратил это занятие. И в- третьих, он прекрасно знал, что если в ближайшее время он ничем определённым не засвидетельствует своё явное расположение к N, то ничего кроме раздумий на его долю больше не выпадет. Подойдя к решению этих насущных проблем с той и с другой стороны, граф признал всю неотвратимость каких-либо безотлагательных действий. Тяжело вздохнув, и ещё раз взвесив в своей голове все "за" и "против" такого решения, засушенный краб покинул свой панцирь и бросился в атаку.
  Как только утром Натали спустилась вниз, чтобы отдать не-обходимые распоряжения, она тут же наткнулась на сияющего Сержа. Граф запасся всем арсеналом своего обаяния и целым набором обольстительных улыбочек, надеясь на поощрение со стороны баронессы. Тщетно надеясь, как оказалось впоследст-вии.
  - Вы прекрасно выглядите! - заметила N, загадочно поведя бровями. - Видимо весть о моём предстоящем замужестве под-нимает вам настроение.
  Ухмылка Сержа несколько потускнела, но он продолжал со-противляться суровой действительности:
  - Вы тоже чудесно смотритесь. Полагаю, дело тут не в замужестве, а в предвкушении холостых и
  разгульных деньков! Тут мы похожи... Скажите, вы знали, что некоторые дамы при приближении семейной жизни спешат проявить весь свой горячий темперамент, чтобы обезопасить будущего супруга от пожара?
  - Уверяю вас, что к их числу не отношусь. Да и мой будущий супруг отнюдь не столь беспомощен и субтилен, как вы его себе представляете. Хотя, безусловно, был бы благодарен за прояв-ленное вами беспокойство...
  Графа слегка покоробило, но он не отступал:
  - В таком случае, вы наверняка предвкушаете радость встре-чи со своими родственниками и близкими друзьями.
  - Возможно, вы правы. Пожалуй, единственное, что может омрачить эту радость - осознание того, что придётся подверг-нуться гнуснейшему нападению в районе поместья шевалье Ры-бакова.
  - Ну, в этот раз он вам никоим образом не угрожает. Во-первых, потому что вас буду защищать я, а во-вторых,... Я же говорил вам вчера о том, что шевалье теперь всецело поглощён своим новоиспечённым другом. Вместе они с раннего утра и до позднего вечера наносят визиты всем без исключения знакомым шевалье.
  - Это тем более огорчительно, - усмехнулась Натали, - так как им может придти в голову поджидать меня вдвоём.
  - На этот-то случай я и предложил вам свои услуги, - любезно поклонился граф.
  - Хм... Боюсь, что ваших услуг может быть недостаточно, но за неимением лучшего, я предпочту принять ваше предложение, до того как вы успеете передумать или же пожалеть о сказан-ном, - кивнула баронесса.
  Уже по дороге, она решила вернуться к прерванной теме и осторожно спросила:
  - Раз уж вы были так милы и предложили сопровождать меня, извольте рассказать что-нибудь занятное или отвечать на вопросы.
  - Что ж, покоряюсь вашей воле, спрашивайте, - не без неко-торой опаски, которая впрочем, никак не отразилась на его ли-це, согласился Серж.
  - Новый приятель шевалье, в самом деле, так противен или же он просто имел наглость посягнуть на вашу кузину? - при-щурившись, спросила N.
  - В самом деле, - помрачнел граф. - Что же касается посяга-тельств, то я возможно, даже был бы рад, приди ему в голову такая светлая мысль, но, увы...
  - В таком случае вы чересчур жестоки к своей невесте, - на-хмурилась Натали. - Раз он так несносен для вас, как вы можете думать, что он понравиться ей?
  - Такой тип мужчин, к каковым относится он, могут быть весьма привлекательным для некоторых женщин, - попытался оправдаться тот.
  - И чем же, если не секрет?
  - Он слащавый и подлый обольститель!
  - Тогда он и в самом деле рискует мне не понравится, я не терплю обольстителей. На мой взгляд, прямота, пусть иногда даже граничащая с грубостью, которой обладает, например, ше-валье Рыбаков, намного эффективнее и куда как приятнее.
  - Никогда бы не подумал, - несколько более раздражённо, чем следовало, пробурчал граф, украдкой бросая в сторону На-тали косые взгляды.
  - И учитывая эту особенность характера шевалье, вам не ка-жется странной его манера выбора друзей? Скажем, чем мог привлечь Рыбакова такой мерзопакостный тип, каким по-вашему является маркиз де Редис?
  - Напротив, мне это кажется вполне объяснимым: маркиз подхалим и льстец, каких поискать. А кто как не шевалье наи-более падок на похвалы в свой адрес? Давно бросается в глаза как он настойчиво ищет поддержки и одобрения окружающих.
  - О! Вы, оказывается, ценитель человеческой природы? Вот уж не ожидала. В таком случае, что вы можете сказать обо мне?
  - Скажу, что вы необыкновенно умны, но ваше нежелание скрывать свой ум, не идёт вам на пользу. Вы так же необычайно красивы, но забывая об этом в надежде на то, что вас станут больше ценить как личность, вы омрачаете внешность... Вам совершенно необходимо быть любимой и ради этого вы готовы согласиться на любое предложение, исходящее от мало-мальски смазливого типа!
  - Ну, тут вы заблуждаетесь, - усмехнулась N. - Во-первых, я чувствую себя достаточно любимой, и как личность, и как внешность, как вы сами изволили выразиться. А во-вторых, ес-ли бы я действительно бросалась на любые предложения смаз-ливых типов, то уже давным-давно стала бы, к примеру, баро-нессой фон Мафон. Так что, если я решила задуматься над ка-ким-то предложением более детально, то вы можете не сомне-ваться в том, что его автор этого действительно заслуживает "и как личность, и как внешность".
  - Он богат?- злился мастер.
  - Не беден, если вы об этом. И наследуемое мной состояние его совершенно не интересует.
  - Откуда вы можете это знать? - возмущался граф. - Что если он умело, дурит вам голову и притворно восхищаясь вашим умом, всё время думает, лишь о материальной стороне вопроса? Может он хитрый и пронырливый актёришка, а не прекрасный принц, каким он выставил себя в ваших глазах?
  - Хотите сказать, что на мне можно жениться только из-за денег? - лукаво спросила Натали.
  - Да нет же! Просто я хотел сказать, что было бы более бла-горазумно для вас выбрать себе мужа из претендентов, которые были известны вам ещё в пору бескорыстного детства. Кто мо-жет знать, что на уме у этого, - тут Серж споткнулся, не зная как поизысканнее обозвать этого типа и стоит ли вообще его об-зывать, - малознакомого господина, - наконец-то процедил он.
  - Вы чрезвычайно заботливы, - заметила баронесса, - но уверяю вас, относительно моего избранника ваши предостережения излишни.
  - Весьма рад, если это так, - кисло улыбнулся граф де Кави, с тревогой прислушиваясь к уверенному тону собеседницы. - Значит, вы питаете к нему какие-то чувства?
  - Думаю, что мы и так уже зашли в нашей беседе за непозво-лительные рамки, поэтому, попрошу не удивляться тому, что этот вопрос я оставлю без внимания.
  - Но мы же друзья. А с кем кроме друга можно поделиться своими секретами? - не унимался Серж.
  - Вы довольно странно понимаете дружбу, - задумчиво про-тянула N. - К сожалению, моим воспитанием занимался мой дед, который тоже был склонен смотреть сквозь пальцы на своё и чужое поведение. Но уж если он вспоминал о приличиях, то был неумолим. К тому же, мои родители также обладают непре-клонным характером и в силу своего врождённого упрямства, я осмелюсь вам противоречить.
  Теперь, когда Натали было совершенно безразлично, что имел в виду этот непостижимый тип, когда прощался с ней три месяца назад, она не могла без смеха смотреть на то, как он опять старается вывести её на туманную и опасную стезю дога-док и предположений. Не напрасно она сказала о грубой прямо-те шевалье, так как в данной ситуации предпочитала ясность этой завуалированной нерешительности. Даже де Щес, с его долгими философскими речами, казался сейчас прямолинейнее графа де Кави. Его пространные намёки уже начали её поряд-ком раздражать. К счастью, дорога близилась к концу и шевалье не появился, как всегда "неожиданно" выныривая из придорожных кустов. Настроение баронессы улучшилось ещё и от предвкушения того, что в скором времени она сможет отделаться от надоедливого Сержа.
  
  Оставив Натали заниматься своими обычными делами, граф де
  Кави помчался обратно в маленький городок для того, чтобы всё обдумать и переждать пик сомнений, заронённых в сердце N его чрезмерной откровенностью.
  Надёжно запершись в комнате, где он провёл целую ночь бесплодных размышлений, Серж бросился на кровать и только тут в тишине и покое позволил себе замереть в нере-шительности. Что делать дальше он определённо не знал, но от-давал себе отчёт в том, что более так всё продолжаться не мо-жет. Яснее всего был тот факт, что ему необходимо ещё раз ока-заться в спальне баронессы и, скрывая замешательство под мра-ком ночи, попытаться ещё раз всё объяснить. И намекать, и го-ворить, и умолять ещё чуть-чуть, совсем немного подождать. Но после стольких затраченных усилий, ему нужно было какое-то время находиться в совершенном бездействии.
  В таком состоянии он просидел несколько дней, пока из му-чительной задумчивости его не вывело письмо от матери. Она велела ему безотлагательно возвращаться домой. Не видя для себя в том никакой опасности и не подозревая подвоха в её сло-вах, Серж поехал восвояси. Но стоило только ему ступить на порог отчего дома, как он тут же попал на семейный совет. Гра-финя очень жестоко и неоправданно обвинила его в уклонении от сыновних обязанностей и настоятельно просила поведать ей тайну своего угрюмого поведения. Но Сержу нечего было ска-зать. Тогда его почтенная мать, списав все прегрешения отпры-ска на безрассудность юности и влияние дурной компании, на-села на него с двойным пылом, уговаривая принять окончатель-ное решение в пользу женитьбы на "такой замечательной и доб-родетельной девушке, как Юлиана". Загнанный в угол, молодой человек и вовсе растерялся, он и юлил и ныл и стонал, и даже чуть ли не бился в припадке, но мамаша, не теряя присутствия духа, всё-таки выбила из сына необходимое признание. Так трагически решалась судьба нашего героя, а его отец, нена-много более решительный, чем вышеупомянутый потомок, только и делал, что сосредоточенно кивал время от времени и за весь вечер не произнёс решительно ни одного слова. Он уже привык делать вид, что всё происходящее вокруг его никоим образом не касается, что полностью соответствовало действительности.
  На следующий же день граф де Кави был полностью снаряжён и отправлен на завтрак к своей кузине. Там, по замыслу непреклонной маман, он должен был сделать официальное предложение, а также окончательно определиться с датой. Каким-то непостижимым способом узнав цель визита своего жениха, Юлиана чуть не упала в обморок от счастья и уж конечно не имела ничего против. Но всё равно это не помешало ей провести Сержа через все круги ада, битых три часа изображая из себя полнейшую идиотку, пока тот не высказал своё предложение руки и сердца с необыкновенной прямотой и желанием. Далее последовало длительное обсуждение возможной даты. Причём затягивалось всё совсем не из-за графа, так как он, измотанный ненужным объяснением, был уже полностью лишён возможности сопротивляться. Единственное число, показавшееся Юлиане удобным, отмеряло Сержу ещё приблизительно два коротких месяца жизни. С самой первой минуты, дата собственной свадьбы воспринималась графом, как точная дата трагичной и бес-славной кончины, но он проявил незаурядное смирение и поко-рился жестокой судьбе. Завтрак постепенно перетёк в ужин, а невеста ещё до конца не определилась с платьем, которое поче-му-то следовало заказывать немедленно. Откуда-то появилась несметная куча журналов с красочными иллюстрациями, но разнообразие вносило ещё больше суеты. Юлиана разрывалась между ослепительно белым фасоном со множеством рюш и оборок, которые должны были уподобить её ангелочку; то склонялась к более консервативному варианту кремового цвета, украшенному целыми композициями из живых цветов. В пол уха слушая это радостное щебетание, Серж уныло размышлял о том, какой будет реакция Натали, когда ему придётся во всём ей признаться и нужно ли сообщать ей об этом лично. Решив, что обе перспективы ему в равной степени непереносимы, граф с несвойственным ему жаром убедил кузину до поры до времени никому ничего не рассказывать. Удивлённая до глубины души, она тем не менее согласилась, мысленно прикидывая все ли её многочисленные подруги смогут быть посвящены в этот страшный секрет. А придя к заключению, что по крайней мере большая их часть несомненно заслуживает доверия, совершенно успокоилась. Да и предстоящее торжество не оставляло ей времени на длительные раздумья, следовало ещё столько всего сделать... Впрочем, мать графа тоже не собиралась держать происходящее в тайне, чем очень огорчала своего сына.
  Ну а пока Серж де Кави мучился неизвестностью и сознани-ем того, что ни его невеста, ни родная мать не склонны прини-мать его сторону, в поместье фон Ворон происходили события, совсем иного рода, которые повлекут за собой целую цепочку неприятных и трагических происшествий.
  
  
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ.
  
  НЕЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО, ПОВЛЁКШЕЕ ЗА СОБОЙ НЕОБРАТИМЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ.
  
  Вернувшись в поместье фон Ворон, где прошло её безза-ботное детство, Натали, обнаружила массу изменений. Во-первых, теперь маленькая несносная графиня не спешила встре-чать каждого появлявшегося на пороге гостя, а Кока вообще предпочитала проводить все вечера, не выходя из библиотеки. Во-вторых, Валери окончательно разгневанный необузданным поведением дружков графа Путятина безапелляционно заявил, что впредь его мерзостная компания может собираться только во флигеле господина Жака. В-третьих, вся округа содрогалась от одного только упоминания о новом приятеле шевалье Рыба-кова, которого тот привёз из своих непродолжительных стран-ствий. Звали этого субъекта маркиз де Редис, и поселился он в доме Рыбаковых. Впрочем, это было ей уже известно от графа де Кави, чему мы сами были свидетелями, но баронесса позво-лила себе усомниться в полнейшей отвратительности нового лица. В конце концов, она была свидетельницей, когда вся округа признавала отвратительным любого даже самого выдающегося человека только за то, что он пренебрёг вниманием чьей-нибудь обманутой дочери. Но все её сомнения рассеялись в один из тех ужасных вечеров, которых ей пришлось проводить в одиночестве.
  Мерзопакостные книженции, которыми снабдил Натали дед, уже были тщательно просмотрены и жестоко отвергнуты, все аллеи поместья заново исследованы. Даже граф Путятин, необычайно сентиментальный, исчерпал все темы для беседы с кузиной, вспоминая далёкое и беззаботное детство. Также не стоит забывать о недостойных воздыхателях баронессы, которые, разведав о её приезде, тут же вереницей потащились в поместье, желая как можно скорее нанести ей визит, соблюдая при этом все правила этикета. Их старания делать всё неспешно, чтобы надуманная нетерпеливость не обнаружила их истинных намерений, была даже забавна. Но прежде чем все эти нелепости перестали занимать N, к числу этих несчастных примкнул шевалье Рыбаков, лелеющий мечту о своей скорой женитьбе и нетерпеливо предвкушая радость от знакомства приятеля со своей возлюбленной. Поспешность его не имела аналогов, и поэтому, пользуясь своим негласным статусом жениха баронессы, шевалье, как только это стало возможно, немедленно нанёс ей визит, и конечно, прихватил с собой нового друга. Впрочем, тут надо сказать, что сам маркиз де Редис был не в восторге от предстоящей встречи, да и вообще настырная общительность нового приятеля уже стала действовать ему на нервы. Сам он предпочитал действовать исподтишка, потому что так было легче воздействовать на людей.
  Тем не менее, какие бы противоречивые чувства не вызывал этот визит у его участников, ему всё же суждено было состоять-ся. Одним прохладным вечером, когда баронесса наконец-то смогла усмотреть для себя нечто стоящее внимания из бесчис-ленного множества непотребных произведений, составляющих главную гордость библиотеки её деда. Как раз в тот момент. Ко-гда она сосредоточенно изучала очередной фолиант, её уедине-ние и нарушили оба молодых человека. Причём наружность не-знакомца тут же навела N на мысль, что в чём-то Серж де Кави дал ей весьма ценное определение предмета.
  - Натали! - воскликнул между тем шевалье, почтительно раскланиваясь перед объектом своей пламенной любви. - Рад вновь увидеть вас в столь добром здравии и такой приятной компании!
  - Благодарю вас, но к сожалению, не могу ответить вам тем же, - уклончиво ответила та.
  - У меня нездоровый вид? - удивился шевалье. - Уверяю вас, со мной всё в порядке. Может быть только из-за частых пиров, устраиваемых мною в последнее время, костюм мой малость поистаскался. Но для этого есть повод! Разрешите представить и полностью отрекомендовать вам маркиза де Редиса. Моего дорогого Андре я встретил случайно во время своей поездки в провинцию и мы так пришлись друг другу по душе, что вот уже почти месяц неразлучны.
  - Вы всегда ожидались завидным дружелюбием, - опять кив-нула N. - Но разве это все ваши ценные приобретения?
  - А... Моя курочка беспокоиться, что я мог найти ей сопер-ницу, - противным голосом протянул Рыбаков.
  - Напротив, я рассчитывала, что вы привезёте с собой как минимум невесту.
  - Но все мои мысли были только о вас! - возмутился он.
  - Напрасно. Благоразумнее было бы забыть меня, тем более, что в скором времени я намерена перейти в почётное число ма-трон, кичащихся своим новым статусом, приобретённом в суп-ружестве.
  От таких слов шевалье едва не впал в исступление, в котором способен был сокрушить всё, что встало на его пути. Но к счастью, его друг, обладающий весьма отталкивающей наружностью, вовремя отделился от стены и вступил в разговор, чем мгновенно превратил бушующего Рыбакова в слух:
  - Мадмуазель Натали, я конечно могу ошибаться и моё м мнение ни коим образом не должно задеть ваших чувств, но по-моему весьма жестоко требовать от своего самого преданного поклонника, чтобы он забыл вас за такое короткое время. Вет-реность свойственна дамам, поэтому я не виню вас за т, что вы сами не остались верны своим первоначальным замыслам.
  При этих словах на губах маркиза играла нагловатая улыбочка, а цепкие глаза тут же забегали по баронессе, словно паучьи лапки, исследуя все тайны её души. От такого взгляда Натали стало не по себе и негативное впечатление сложившееся при виде этого противного типа - усилилось.
  - Что вы имеете в виду, предъявляя столь жестокие обвине-ния?
  - Я знаю от моего друга, что до поездки вглубь отеческих владений, вы относились к нему несколько иначе. Я имею в ви-ду, что вы всем своим видом ясно давали понять, что имеете намерение связать свою судьбу с этим несчастным. Думаю, да-же вы можете признать справедливость его надежд. Теперь же, своим неразумным предложением вы даёте понять, что он жес-токо вами обманут!
  - Что? Разве я не ответила отказом на каждое его предложе-ние? - недоумевала баронесса.
  - Это ещё не говорит о том, что вы не давали ему повода пи-тать надежды каким-либо иным способом, - плотоядно ухмыль-нулся тот и бросил на N красноречивый взгляд.
  На этом терпению её пришёл конец. Преодолевая нестерпи-мое отвращение к этому недостойному субъекту, Натали вос-кликнула:
  - Как вы смеете?! Ваше поведение в высшей степени бес-тактно! Я никогда не соглашалась с притязаниями шевалье, и если он вообразил себе что-либо подобное, то я могу, лишь за-ключить, что у него очень богатая фантазия!
  Но в ответ на её гневный выпад маркиз лишь рассмеялся:
  - Значит, вы не отрицаете того, что своим поведением пода-вали ему надежду?
  - Господа, прошу вас сию же секунду убраться вон! - ледя-ным тоном проговорила та.
  - У вас горячий нрав, мне это нравится! Может вы мне тоже оставите шанс на завоевание вашего сердца? Некоторые мадмуазель весьма непрочь небольших увлечений до свадьбы. К сожалению, не могу предложить вам больше - я не склонен к женитьбам.
  - Уверяю вас, что моё расположение вам никоим образом не грозит! К тому же я от всей души надеюсь, что впредь вы будете более осмотрительны, когда решите проехать мимо этого дома, потому что вас здесь решительно никто не хочет видеть!
  - Но вы же не можете запретить мне навещать приятеля мое-го друга? - ещё более нагло усмехнулся он. - И я надеюсь ви-деть вас каждый раз, когда буду посещать своих новых друзей.
  С этими словами он двинулся к выходу и шевалье, вдвойне раздосадованный тем, как неожиданно развернулись события, торопливо раскланявшись, последовал за ним.
  " Ну и дела, - размышляла N, без сил опускаясь в кресло. - Оказывается всё то плохое, что о нём говорили - это только не-большая часть всей правды. Вот и не верь после этого людям!"
  
  Тем временем, шевалье, возмущённый поведением друга, вы-сказывал ему свою точку зрения, непрестанно ворча:
  - Что это на тебя нашло? Неужели так необходимо было на-кидываться на баронессу? Это едва не привело к скандалу! Что ты творишь? Зачем устроил этот спектакль?
  - Устроил, значит, так нужно было... - пробормотал в ответ маркиз, а потом ещё добавил: - Я действовал исключительно в интересах нашей дружбы.
  - В интересах дружбы? - кипятился Рыбаков. - Да как мне теперь ей в глаза смотреть?
  - Прекрати ныть! - рявкнул де Редис, резко останавливаясь. - Посмотрел бы на себя со стороны: сю-сю-сю, дорогая баронесса! Слепой идиот! Разве можно говорить с женщиной о любви, если она в открытую намекает на то, что выйдет замуж за дру-гого? Если вы все себя так с ней ведёте, то я понимаю, почему она вас ни во что не ставит! Вы изнежили её своим восхищением, избаловали излишним волокитством. Да она уже готова броситься на шею любому проходимцу, до того ей с вами скучно! Никаких эмоций, никаких потрясений! В кого так можно влюбиться? Вот увидишь, она ещё будет восхищаться мной!
  - Что? Натали? Восхищаться? Ха-Ха! Я уж было и вправду подумал, что ты смог заглянуть к ней в душу. Но это, скажу те-бе, полный бред! - самоуверенно заметил шевалье. - Сколько я её знаю, уж поверь, она никогда никем не станет восхищаться. Конечно, если только этот человек не гений во всех смыслах.
  Маркиз бросил на друга скептический взгляд и, поразмыслив, решил сменить тактику:
  - По крайней мере, я оттянул на себя все негативные пережи-вания. И теперь на моём фоне ты стал выглядеть несравненно лучше. Запомни! - женщины склонны всё постигать сравнения-ми.
  - Точно! Вот это ты верно подметил, - клюнул тот. - Как-то раз, мы с Маратом, ну, ты же помнишь Марата... Так вот, мы с ним...
  Продолжая свой увлекательный разговор, друзья двинулись дальше, и тут из-за угла показалась меланхоличная фигура мар-киза де Сада. Он до сих пор пользовался гостеприимством гра-фа Путятина, к отчаянному неудовольствию Валери фон Ворон.
  Как всегда, этим солнечным вечером Марат прохаживался по поместью в поисках интересной пищи для ума, которую он мог бы употребить в своих воображаемых мемуарах или просто по-ведать при разговоре с N. Но сегодня маркизу не везло. Он об-наружил только, что Алекс фон Ворон по-прежнему склонен к пророческим изречениям и всё так же помешан на животных и поэтому, предсказал, что де Сад в обозримом будущем станет козлом отпущения. И теперь, полный горьких размышлений, Марат возвращался к себе, когда наткнулся на двух приятелей, один из
   которых в недавнем времени был его лучшим другом.
  - Что вы здесь делаете? - удивился де Сад. - Навещали гра-фа?
  - Нет, скорее его своенравную кузину, - усмехнулся де Редис. - Должен признаться, она кажется мне довольно милым приобретением, особенно с этим поместьем в придачу. И если вы и дальше будете слагать ей оды, то пожалуй, мне одному придётся пробиваться сквозь стену её надменности.
  И не обращая внимания на то, как побелел при этих словах Марат, маркиз позволил себе опустить ещё несколько пошлых шуточек и скабрезных замечаний в адрес баронессы. Шевалье, пытавшийся утихомирить своего приятеля, нервно толкая его в бок, подвергся резкому выпаду:
  - Она вас всех водит за нос! - едко заметил де Редис. - Да ра-зуйте наконец глаза! Ей нет никакого дела до того что и о ком вы тут вздыхаете. В темноте своей уютной спаленки, она поте-шается над вашими жалкими потугами произвести благоприят-ное впечатление. Мой вам совет - продолжайте в том же духе, и тогда ей не останется ничего другого, как от всепоглощающей тоски броситься ко мне на шею!
  Рыбаков встал перед нелёгким выбором, видя, как Марат сжал челюсть, изо всех сил стараясь сдержать нарастающую ярость. С одной стороны на чашу весов опустилась давняя дружба с маркизом и графом Путятиным, на другую сторону встала необходимость поддержать нового друга, позиции кото-рого, он сейчас не разделял. Шевалье не любил долгих решений, поэтому сделал первое, что пришло ему в голову:
  - Ну чего ты встал? Неужели не видишь, что Андре напекло голову и у него начались галлюцинации? Иди своей дорогой, пока от меня затрещину не получил!
  С этими словами, он проворно потащил друга в конюшню, и за всю оставшуюся до дома дорогу оба обиженно не разгова-ривали друг с другом.
  
  Этим же вечером граф Путятин собирался на какое-то сомни-тельное собрание, которыми увлекался, пока его любовь отсутствовала в поместье. Разговор с маркизом не клеился, потому что тот был заметно расстроен недавней стычкой с шевалье и де Редисом. С одной стороны, он уговаривал себя, что не мог пренебречь гостеприимством Димити и отметелить наглеца прямо перед его домом, с другой, он был уверен, что сам граф поступил бы иначе. И это противоречие действовало на Марата гнетущим образом, по крайней мере до тех пор, пока разговор не зашёл о новом приятеле Рыбакова.
  - По-моему, этот паршивец-шевалье слишком много на себя берёт. Я слышал, что сегодня он приводил сюда своего мерзав-ца, - как бы между прочим сказал Димити. - Вскоре приедет мадмуазель Таис и мне бы не хотелось, чтобы эта гнусная ком-пания мелькала в поместье.
  - Согласен, - вздохнул Марат. - Да только ни я, ни кто-либо другой в графстве так и не смог пока доказать Алексу, что мы отнюдь не в восторге от этого знакомства. Мне даже кажется, что временами, шевалье и сам испытывает от этого знакомства. Мне даже кажется, что временами он и сам испытывает из-за него постыдное чувство неловкости, но почему-то предпочитает держать это в секрете.
  - Может, стоит поговорить с ним с глазу на глаз. Скажем, поймать его на какой-нибудь пирушке, когда он будет уже пьян, - предложил Димити.
  - Увы! Это невозможно! Этот де Редис, - поморщился маркиз от одного упоминания об этом недостойном субъекте, - вцепил-ся в шевалье как клещ и не отходит от него ни на шаг, ни при каких обстоятельствах.
  - Жаль. Тогда остаётся только надеяться на то, что ему самому вскоре надоест эта привязанность.
  - Это вряд ли! - мрачно предрёк Марат. - Уж не знаю как, но он смог заполнить собой все помыслы шевалье, стал чуть ли не его тенью!
  - Тогда, возможно, встретив в нашем окружении более достойного представителя, де Редис сам оттолкнёт от себя нового друга. Стоит только подождать и всё само собой уладиться.
  - Само собой никогда ничего не сделается! - возмутился мар-киз.
  - Поживём - увидим, - заметил граф, теряя интерес к разго-вору.
  Конечно, то, что Димити будет собственноручно разбираться с маркизом де Редисом, было само по себе невероятно, но то, что он так беспечно отнесётся к своим обязанностям огражде-ния чести семьи от поругания, было в высшей степени странно. Но Марат не привык подолгу задумываться над необъяснимым поведением друга, предпочёл как обычно не вмешиваться в его жизнь. Поэтому он тут же выбросил беспечность графа из голо-вы, как только за ним закрылась дверь, и окончательно развеял-ся запах его одеколона, таинственный и неуловимый, как и сам его обладатель. Мысль более значительная уже завладела его умом - найти для де Редиса нового друга, который, по мере возможности, будет отдалять его от шевалье и от поместья фон Ворон. Идеальным вариантом был барон фон Мафон, но где его теперь искать: люди говорили, что он совсем пропал с какой-то бессердечной красоткой в дебрях столицы, проигравшись так, что не спасли бы даже жалкие подачки всех родственников из провинции. За этими тягостными идеями, маркиз не заметил, как ноги сами понесли его в сад, где он любил предаваться сво-им безрадостным размышлениям.
  
  Тем временем, в своей любимой беседке Натали, не подозре-вая ничего о томительных раздумьях своего гостя, наслаждалась блаженством тишины и лишь прикрывалась книгой, ради про-дления своего уединения. К её величайшему счастью, Татти, ко-торая прибыла в поместье не за долго до самой баронессы, скрывалась где-то в глубине садовых аллей, донельзя увле-чённая какой-то непонятной книгой. С внезапно проснувшейся жаждой чтения, маленькая графиня поглощала одну за другой все книги без разбора в обширной библиотеке Валери, но сама N предпочитала не задумываться над тем, что она в них находит. Баронесса просто была счастлива тем, что ей больше не приходиться нянчиться день и ночь с негодной девчонкой, что само по себе было для неё невыносимо. Но тут её сладостную молчаливую задумчивость прервал Марат, своим весьма нежелательным вторжением:
  - Вы скучаете? - вежливо поинтересовался он.
  - Уже да, - тихо вздохнула Натали. - А вы, как всегда пришли поддержать меня в моём одиночестве? Как это мило с вашей стороны. Кстати, как там ваша книга?
  - Не может сдвинуться с места. Боюсь, я достиг мёртвой точ-ки, причём, на самом интересном месте, - трагично вздохнул маркиз подсаживаясь к своей собеседнице.
  - Что же это за место? - без особого интереса спросила она.
  - Это глава о вас. Я так и не решил с кем из героев вы в конце концов останетесь, ведь вы отдаёте всем равное предпочтение.
  - Правильнее сказать - не предпочитаю никого, - поправила N. - Но знаете, мне кажется, что говорить о какой-то опреде-лённости пока ещё рано. Вы можете писать о ком-то другом или сделать из ваших мемуаров увлекательный роман и управлять своими героями, основываясь только на свой вкус и предпочте-ния. Описать будущее, которой возможно, никогда не станет правдой...
  - Значит, вы в самом деле ещё не определились? Или просто всё дело в том месье, который живёт неподалёку
   от ваших родителей? Скажите мне, я всё пойму.
  - Я ещё не определилась, - двусмысленно обронила баронес-са.
  - Конечно. Нас вы уже знаете как облупленных и успели потерять к нам интерес. Видимо всё же этот наглец оказался прав... - рассуждал Марат. - Тот господин новый...
  - Какой "наглец"? - заинтересовалась Натали.
  Маркиз внезапно смутился. Ему хотелось и не хотелось одновременно поговорить об Андре де Редисе. Пока что все его вздорные слова находили себе подтверждение, и ужасающей была сама мысль, что он мог быть прав во всём.
  - Как вам новый приятель шевалье? - наконец решился Ма-рат. - Я слышал, он был представлен вам сегодня. Правда, что он показался вам симпатичным?
  - Понравился? - скривилась баронесса. - Кому он вообще может понравиться? Как вам только в голову могла придти та-кая нелепость? Симпатичный! Да я в жизни не встречала никого отвратительнее!
  - Правда? - просиял маркиз.
  - Только не говорите, что предполагали, что я остановлю свой выбор на нём! - поразилась N внезапной догадке.
  - Нет! Конечно, нет! - соврал тот. - Просто я подумал, что он, как лицо новое в нашей местности может быть вам интере-сен. Но я рад, что это не так. Если это действительно не так...
  - Если во мне и пробудили интерес разные толки о нём, то весь мой интерес угас от одного только взгляда на его отврати-тельно наглое лицо! - возмущалась Натали. - Вот уж никогда бы не подумала, что вы можете быть обо мне такого низкого мнения!
  Марат тут же принёс сбивчивые извинения, торжествуя в душе сокрушительную победу над чудовищным самомнением этого мерзавца. Теперь он и сам успокоился по поводу визитов шевалье и его невыносимого приятеля.
  
  До конца недели, выпавшей на приготовления к приезду гос-тей, маркиз де Редис успел посетить поместье ещё три раза. Каждый его визит оставлял неприятный осадок в душе баронессы, но как она не старалась, ей ни разу не удалось избежать встречи с ним. Андре был всегда крайне нагл и невыносим. Он осыпал N двусмысленными комплиментами, заставлял негодовать от возмущения, выводил из себя одним лишь своим видом и бесил слащаво- притворной улыбочкой. Его манеры были настолько возмутительными, что скоро весь дом фон Ворон пришёл к выводу, что немыслимый проходимец - крайне нежелательный для всех посетитель. Жена Мишель день и ночь вопила о том, что как раз накануне приезда её драгоценной Юли, непотребный дружок одного из многочисленных отпрысков пресловутого Валери, притащил в дом ещё одного голодранца. Кока вообще не смела даже заговорить об этом субъекте, а бабушка, призрев все титулы и положение в свете, трагически вздыхала каждый раз, когда видела маркиза де Редиса на подъездной аллее. Один лишь Жак оставался ко всем приветливо-добродушен, а господин Алекс хранил философский нейтралитет. Однако сам Андре ничуть не был озабочен производимым впечатлением и открытыми проявлениями неприязни к его персоне, ничуть не тяготился. За столь короткий срок поместье фон Ворон имело несчастье оказаться самым предпочитаемым местом пребывания де Редиса. И если бы не строго соблюдаемые правила общественного поведения, он бы без сомнения не вылезал бы из гостеприимного дома ни днём, ни ночью. В таких затруднительных для всей семьи обстоятельствах, даже невоз-мутимый граф Путятин не смог остаться равнодушным. Но пока он соображал и прикидывал, теряясь в догадках, не зная, что можно предпринять, чтобы навсегда отделаться от этого типа, Марат уже был полон решимости, принести себя в жертву, изобретя план по спасению фон Ворон...
  
  
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
  
  ВСЁ, ЧТО НИ ДЕЛАЕТСЯ, ТО К ЛУЧШЕМУ.
  
  Печальный день в жизни Сержа де Кави - день его соб-ственной свадьбы, на которой настояла мама графа, спасая сына от неуверенности и страха перед окончательным решением, - неумолимо приближался. И по мере его неотвратимого прибли-жения, Серж всё чаще впадал в невыносимую бездну отчаяния и чёрной тоски. Перед ним ярче чем когда-либо прежде, вставала ужасная перспектива его будущей совместной жизни с Юлианой. И он всё отчётливее сознавал, что совершенно не хочет этого. Иногда граф позволял себе забывать о реальности, спасаясь от неё в вине и безудержном веселье, неизменным спутником которых оставался граф де Коржени. Но в голове Сержа всё время пульсировала мысль, что всё это напрасно и он уже обречён. Дня собственной свадьбы он ждал с нарастающим ужасом, как осуждённый на смерть ожидает исполнения приговора. В добавок ко всему прочему, граф де Кави чётко видел как виноват перед Натали, ведь по долгу дружбы он должен был сообщить ей о грядущем событии, одной из первых. Он же не только предпочитал сохранять тайну, но и вообще перестал посещать поместье фон Ворон. Так Серж сознательно избегал встречи с N, зная, что она будет иметь роковое значение в их непонятных отношениях. Но от этого ему становилось ещё хуже. Он так запугал себя, что страшился этого признания едва ли не больше, чем самого супружества. По этой (а может и не только) причине, у него развилась бессонница. Во время своих бесконечных ночей он продолжал терзать свой воспалённый мозг и больное воображение страшными картинами неизбежной расплаты. Это стало для него своего рода пыткой.
  В одну из таких невыносимых ночей граф де Кави и решил, что тянуть более не имеет смысла, что одно грядущее событие, исполнения которого он так страшился всё же лучше, чем бес-конечные терзания из-за двух катастрофических происшествий. Он сдался перед муками собственной совести и к утру написал Натали письмо следующего содержания:
  
  Натали! Я - болван! Я величайший негодяй из всех, что ты знала! Теперь ты уже, наверное, слышала от кого-нибудь, что я как последний подлец обманул тебя. Я здесь ни при чём! Моя мама и кузина решили всё за моей несчастной спиной, и я уже ничего не смог поделать. Верь мне! Хотя я как никто понимаю, всю невозможность этой просьбы... Мне совсем не нужна Юлиана! Мне совсем никто не нужен, кроме тебя! Но ведь ты потеряна для меня навсегда и я теперь не знаю, как с этим жить!.. Если такое возможно, то, может ты сможешь простить меня и вновь стать моим другом... Хотя бы другом. На большее я не претендую, и отчётливо понимаю, каким преступлением было бы предлагать тебе что-либо подобное... и всё же... Но я не смею!
  Вечно сомневающийся и никчёмнейший твой друг, пе-чально известный граф де Кави.
  
  С этим письмом он и отправился с утра пораньше к окну ба-ронессы.
  
  Графиня Путятина, более чем когда-либо интересовавшаяся литературой, предпочитала ранние уединённые прогулки. Тогда никто не мешал ей обдумывать лихорадочно и хаотично приобретённые знания, почерпнутые из сомнительных романов Валери, искажённые представления о приличиях и справедливости, воспринимались ею как непреложная истина. Поэтому, когда среди бурной растительности появилась настороженная фигура графа де Кави, Татти решила, что будет совершенно правильным подойти и узнать цель его визита, а также поинтересоваться, для чего он крадётся под окном Натали, словно вор. На смерть перепуганный Серж старательно измышлял какие-то сбивчивые объяснения своего присутствия. Но внимательно выслушав, и решив, что никакой видимой причины его визита в поместье не оказалось, графиня сдержанно предложила графу свою посильную помощь, имея в виду услуги проводника, на тот случай, если несчастный просто заблудился. Но когда Серж с видимым облегчением отдал ей письмо для N, Татти расплылась в коварнейшей улыбке и, тщательно заверив автора, что письмо попадёт точно в руки баронессы, вприпрыжку помчалась в свою комнату. Пробежав глазами хлипко запечатанное послание, графиня и вовсе пришла в неописуемый восторг. Она была счастлива тем, что судьба наградила её бесценной возможностью применить в жизни полученные ею знания. Оказывается, что долго бродившие по округе упорные слухи о скорой женитьбе Сержа полностью подтвердились. " Воображаю, в каком бешенстве будет мой брат, когда об этом узнает!" - с упоением думала она, но тут же выбросила это из головы, так как ей на ум пришёл ещё более блестящий план и Татти немедленно принялась за его осуществление.
  
  Баронесса счастливо растянулась на кровати. Вставать ей со-вершенно не хотелось. Тем более, что её сон, из плена которого она только что выбралась, был так умопомрачительно сладок. Ей хотелось ещё раз окунуться в его притягательную дрёму, но... В это время в комнату кто-то зашёл.
  Татти знала обыкновение своей кузины вставать только ближе к обеду и потому, сразу же после полудня пришла будить засоню.
  - Доброе утро! - громогласно воскликнула она, как всегда бесцеремонно врываясь в комнату N без всякого приглашения. - Как спалось?
  - Прекрасно, - протянула Натали, не торопясь оставлять при-ятную негу постели. - Мне снился такой классный сон! - тут её рука поднялась, пытаясь начертить в воздухе соблазнительные картины ночных грёз хозяйки. - Мне снилось, что я живу в на-шем дальнем имении. И кругом пальмы, море, песок...
  - И Серж де Кави, - нетерпеливо закончила гостья.
  - Причём здесь Серж? - недовольно поморщилась баронесса. - Нет! Не хватало ещё портить такие приятные сны присутстви-ем таких отвратительных рож!
  - Весьма жаль! Полагаю, он думает несколько иначе, а то он бы не прислал тебе письмо. А точнее, он даже принёс его сам сегодня рано утром. И ему очень повезло, что он встретил по дороге именно меня, а то братец встал сегодня ни свет ни заря, и если бы он обнаружил под твоим окном графа, то...
  - Несносный ребёнок! Что же ты так долго молчала? Давай сюда письмо, - подскочила N на кровати.
  - Не могу. Его здесь нет, - невозмутимо ответила Татти.
  - Как это нет?- не поняла Натали.
  - Оно в моей комнате, - лукаво пояснила маленькая вредина.
  - Ну так неси его сюда сейчас же!
  От нетерпения глаза баронессы сами собой широко распах-нулись, что при обычных обстоятельствах происходило не раньше, чем через три четверти часа, после пробуждения. Но не смотря на все метаморфозы, происходящие с N, её невыносимая кузина только слегка покачала головой.
  - Я решила отправить его к твоему отцу в качестве доказа-тельства, со своей пояснительной запиской, - нагло заявила графиня. - Совсем не обязательно, чтобы меня вновь посчитали глупой маленькой выдумщицей.
  Несколько секунд Натали в бешенстве смотрела на это чудовище в образе сестры, которая продолжала невинно улыбаться.
  - Ты не посмеешь! - наконец-то с угрозой в голосе, прогово-рила она.
  - Увы! Я полагаю, что как только уляжется твой гнев, ты тоже оценишь мою доброту и заботу о тебе. В сложившейся си-туации, моё решение - самое верное, - убеждённо проговорила она, успев при этом скрыться за дверью. И как раз вовремя, так как окончательно выведенная из себя баронесса уже не могла контролировать свои поступки.
  Натали была в такой ярости, что первое время даже не знала, что ей делать. " Негодная девчонка! - кипятилась она. - Как она посмела? Наябедничать отцу, прекрасно зная, что он и на сей раз с большой неохотой отпустил меня сюда. И перед самым моим носом! Вот это подлость! А граф де Кави тоже хорош! Что это он вздумал мне писать? Сам не мог зайти что ли? И, вооб-ражаю, что он мог нацарапать, руководствуясь своей безмозг-лой раковиной! Зачем было отдавать письмо этому невыноси-мому ребёнку? Ну, всё, он у меня ещё получит! Они все полу-чат!" За этими размышлениями баронесса поднялась с кровати, уже точно зная, что будет делать.
  Уже через четверть часа (рекордное время!) Натали вихрем влетела в комнату крёстной, в надежде, что хоть она повлияет на распоясавшегося ребёнка.
  - Если эта негодяйка посмеет подойти ко мне ещё раз, я за себя не ручаюсь! - выпалила N, но наткнувшись на недоуме-вающий взгляд женщины, сменила тактику: - Кока! Она надо мной издевается!
  Когда крестница поведала своей спасительнице всю утрен-нюю историю, Кока смогла лишь вздохнуть:
  - Ничего не могу поделать! Боюсь, что от моего вмешатель-ства всё только ухудшится.
  - Что же делать? - с отчаянием в голосе спросила баронесса, с ужасом представляла себе, что будет дома, если злополучное письмо доберётся до туда.
  - Предлагаю оставить всё как есть на какое-то время... А потом, письмо может просто исчезнуть. Главное - не давать этому делу огласки. Чем меньше людей будут об этом знать, тем лучше. А я, пожалуй, лично прослежу за всей почтой, которая до конца недели покинет поместье.
  В бушевавшем сердце Натали вновь начала возрождаться на-дежда, но возмущение от такого безчестного поступка кузины было столь велико, что её настроение обещало быть испорчен-ным до конца дня. Поэтому раздражаясь из-за любой мелочи, которой ранее не придала бы значения, баронесса опустилась к завтраку, незадолго до того часа, когда вся семья уже садилась обедать.
  
  После возвращения N из имения её родителей, маркиз де Сад пристально наблюдал за переменами в её настроении. Естест-венно, он не мог не заметить, что возлюбленная его содрогается от одного только имени Андре де Редиса - лучшего друга шева-лье. Склонный к благородству, Марат долго думал над тем, как лучше обезопасить гостеприимный к нему дом от двух опас-нейших визитёров и, не придя ни к чему, решил, что лучше все-го направлять их настроение в нужное русло, находясь рядом с ними. Ещё раз всё тщательно взвесив, маркиз сообщил графу Путятину о своём решении переехать к шевалье Рыбакову и по-слал последнему записку с просьбой прислать за ним экипаж. Димити не возражал и не высказывал радости, он вообще не по-дал вида, что решение Марата хоть сколько-нибудь имело для него значение. Поэтому маркиз со спокойной совестью отпра-вился паковать скромные пожитки и прощаться с тем, кто был этого достоин.
  - Натали, - робко начал Марат, обнаружив её в гостиной в совершеннейшем одиночестве. - Могу ли я иметь удовольствие поговорить с вами?
  Баронесса в ответ только рассеянно кивнула, витая мыслями в районе комнат предательницы-кузины, и придумывая той дос-тойную месть.
  - Я уезжаю, - внезапно сказал он после паузы, всё время которой нетерпеливо ёрзал в кресле.
  - Когда и куда вы собираетесь? - без тени заинтересованно-сти спросила N.
  - Я решил переехать к шевалье Рыбакову. Мои вещи уже со-браны и я жду только, когда приедет он сам, чтобы забрать ме-ня.
  - Разве это так необходимо? Вы всегда можете воспользо-ваться одним из наших экипажей.
  - Вы не так меня поняли! Я хотел бы вам всё объяснить, но боюсь, что не обладаю должным красноречием. Это всё из-за мерзавца и шарлатана - де Редиса.
  Это имя тут же вырвало Натали из блаженства сладостных грёз и она метнула на собеседника презрительный взгляд.
  - Как? И вы тоже? - горько усмехнулась она.
  - Нет. Нет! Как вы могли так подумать обо мне? Он ненавис-тен мне также, как и вам!
  - О, Марат! - завопил шевалье, без стука вламываясь в ком-нату. - Что вы здесь делаете? Почему вы всё ещё здесь, когда я уже пятнадцать минут жду вас на улице?
  Тут он счёл нужным склониться перед N в шутливом полу-поклоне и пояснить:
  - Мой непутёвый друг прислал за мной, настоятельно требуя моего скорейшего присутствия здесь. Само собой, я летел как на крыльях, воображая, что здесь как минимум дуэль и вам не хва-тает секундантов.
  - Если бы даже это было так, ваши услуги потребовались бы нам в самую последнюю очередь, - едко заметила баронесса.
  - Как жаль! А я предполагал, что от одного моего вида ре-шается ваша жизнь, - усмехнулся Рыбаков, ничуть не сму-тившись.
  - У вас чересчур завышена самооценка, - ответила Натали, думая про себя, что общение с де Редисом, не пошло на пользу шевалье. - Хотя вы в чём-то правы. Всякий раз, когда вы оказываетесь рядом, я предпочла бы умереть, лишь бы не видеть вашего лица!
  Желая прервать их перепалку, Марат обратился к другу:
  - Ты не мог бы дать мне минутку и подождать внизу? Я ре-шил перебраться в твоё поместье, и поэтому, хочу попрощаться с обитателями этого дома.
  - Охотно! Но я не вижу необходимости ждать тебя внизу. Мне будет там невыносимо скучно! - нахально заявил тот, раз-валиваясь на весь диван. - Я могу с тем же успехом, но с гораз-до большим комфортом, подождать тебя здесь.
  Маркиз де Сад, начиная выходить из себя, бросил на шевалье разгневанный красноречивый взгляд, лучше всяких слов объяс-нивший, насколько нежелательно здесь присутствие посторон-них.
  - Знаешь, а это очень хорошая мысль! Давно пора было пере-ехать ко мне, втроём веселее! Вот уж закатим пирушку! - вос-торгался Рыбаков, старательно игнорируя реакцию друга. Но когда Марат уже открыл рот, чтобы высказать всё, что думает по этому поводу, шевалье нехотя поднялся: - Да понял я всё! - недовольно проворчал он и, раскланявшись перед Натали, скрылся за дверью.
  Баронесса почти не сомневалась, что внизу его ждёт мерзо-пакостный де Редис и удивлялась только тому, что в этот раз она проявлял несвойственную ему сдержанность и не появился в гостиной в обнимку со своим не менее бесцеремонным при-ятелем. Саму мысль о том, что Андре мог руководствоваться в этом вопросе правилами приличия, N решительно отвергала. В порядочность маркиза не верил уже ни один человек во всём графстве. А общение с ним шевалье делало и последнего ещё более гадким.
  - Какой невыносимый грубиян! - не сдержалась баронесса, но прежде чем Марат смог что-то ей ответить, в комнату вошла Кока и, прилетевшая за ней служанка, внесла поднос с ароматным чаем. Это дало обоим молодым людям время, чтобы придти в себя и несколько усмирить разбушевавшееся негодование, вызванное столь беспринципным вторжением. Когда, бросая на собеседников заинтересованные взгляды, обе женщины удалились, маркиз де Сад уже окончательно справился с собой, что бы продолжать без эмоций.
  - Я решил переехать к шевалье, так как полагаю, что тем са-мым смогу повлиять на его нового приятеля и он будет значи-тельно реже приезжать сюда.
  - Вы не должны об этом думать, - всё ещё раздражённо, хотя и не скрывая своей благодарности, заметила Натали.
  - Как я могу?! - воскликнул окрылённый Марат. - Я всегда думаю обо всём, что доставляет вам удовольствие или вызывает досаду!
  Но не успела N ответить на столь галантное и предусмотри-тельное заявление, как дверь снова распахнулась и на пороге опять появилась наглая фигура Рыбакова.
  - Ну, ты что, уснул здесь? Это что? Ты ещё чаю решил попить на дорожку?! И это, зная, что я жду тебя уже битый час на улице?! - казалось, возмущению шевалье не будет предела, но уже через мгновение он смягчился и, посмотрев куда-то за спи-ну, насмешливо заявил: - Кстати, к вам ещё посетитель. Я гово-рил ему, что вы предпочитаете уединение, но этот зануда сам захотел проверить.
  Маркиз и баронесса уже мысленно приготовились к худшему из возможных развитий событий, но тут из-за массивного плеча Рыбакова возникло худое и бледное лицо графа де Щеса. Вид у того был крайне растерянный.
  - О, маркиз! - неуверенно пролепетал он слабым голосом. - Правда ли то, что я слышал? Вы изъявили желание переехать к шевалье? Неужели это в самом деле так?
  - Да, это правда! - рявкнул Марат, уже начиная терять терпе-ние.
  - Но ведь это ужасно! Ведь там гостит этот... - тут граф красноречиво посмотрел на Рыбакова, а тот в свою очередь снова возмутился:
  - Кто? Да у меня кроме маркиза никого нет! И я не прочь заполучить и второго. Только я не могу понять, почему вы все жалеете его так, словно он добровольно отправляется на катор-гу?
  Димити проигнорировал эти слова и снова обратился к Марату:
  - Но ведь вы обещали, что после графа Путятина переедете ко мне! - обиженно протянул он. - Как это изволите понимать?
  - Даю слово, что я ещё успею так вам всем надоесть, что вы будете умолять меня покинуть ваши дома! - возвысил голос маркиз. - А пока я могу попросить вас подождать меня внизу и не мешать более моему прощанию с баронессой?
  Шевалье тут же растянулся в издевательской улыбочке:
  - Я же говорил, что у них свои секретики! - сказал он, толкая графа де Щеса в бок. - Пошли, дохляк, оставим их одних, раз уж им так хочется. А то, пожалуй, я и затемно не уеду от сюда!
  Натали украдкой подумала, что за насмешливым тоном Ры-бакова скрывается самая банальная ревность, но тут опять за-глянула Кока и осведомилась у крестницы не нужно ли ей чего-нибудь ещё, и мягко намекнув, что Бабушка уже начала беспо-коиться из-за долгого стояния у подъезда экипажа Рыбаковых, тихо удалилась.
  - О чём мы говорили? - рассеянно спросила N. - Кажется, о том, что вы обо мне думаете. Я крайне благодарна вам за заботу о благополучии моей семьи, но настоятельно уверяю вас, что всё это не обязательно!
  - Я не могу быть с вами согласен! - воскликнул тот и после некоторого молчания добавил: - Я всегда думаю только о вас и вся ваша семья ни при чём, хотя им я тоже безмерно обязан.
  - Не могу сказать, что это правильно, хотя и чрезвычайно приятно. Я тоже думаю о вас, но очевидно, не столь часто...
  Ошеломлённый Марат, боясь поверить собственным ушам, но неспособный отбросить волнующий смысл её слов, уже готов был пасть перед ней на колени и клясться в вечной любви, но...
  В это время Серж де Кави решил нагрянуть с долгожданным визитом в поместье фон Ворон, так как не в силах был более переносить царящее между ним и Натали отчуждение. Он шёл, не надеясь на прощение, но твёрдо уповая, что оно будет полу-чено незамедлительно. Он шёл так стремительно, что проник в дом через боковой проход и, тем самым, избежал ненужной встречи с компанией, ждавшей маркиза у входа. Войдя в гости-ную и оценив обстановку, Серж бросил на баронессу вопро-шающий взгляд, желая понять, как она отреагировала на его письмо, но, смутившись присутствием Марата, ничего не ска-зал. Молча, он проследовал в ближайшее кресло, из которого открывался прекрасный вид на комнату, и погрузился в сомне-ния.
  Маркиз побелел от гнева и едва слышно скрипнул зубами.
  - Добрый день, граф, - с затаённой угрозой проговорил он. - Вы что, тоже пришли пожалеть меня?
  - Пожалеть? Вас? С вами что-то случилось? - искренне уди-вился тот.
  - Да нет. Просто я переезжаю в дом шевалье, - коротко пояс-нил Марат.
  - Это прекрасно! - едва заметно улыбнулся Серж, справедли-во причисляя маркиза де Сада к своим многочисленным сопер-никам.
  - Вы полагаете?
  - Ну, разумеется! Когда вы едете?
  - Сейчас! - сквозь зубы зарычал Марат.
  - Что ж, с этим действительно не стоит тянуть, - одобри-тельно кивнул граф де Кави, что со стороны смотрелось, как явное издевательство. Но сам он, ничего не подозревая, продолжал: - Желаю вам приятного путешествия.
  - Благодарю вас, - едва сдерживая себя, проревел маркиз. - Но пока я ещё здесь, могу я в последний раз поблагодарить обитателей этого дома?
  - Ну конечно, - снова жизнерадостно кивнул тот. - Я понимаю, что уезжать без церемоний было бы невежливо. Прошу вас, не смущайтесь моим присутствием, - добавил Серж, пересаживаясь на тот самый диван, с которого двадцать минут назад с таким трудом согнали шевалье. - Просто мне необходимо переговорить с глазу на глаз с Натали, но в сравнении с вами, я не столь ограничен во времени, и с радостью дождусь вашего отъезда.
  - Вы столь любезны, - гневно сострил Марат, - что я даже не могу это выразить!
  - Признаться, я и сам в последнее время не устаю собой удивляться. Должно быть упоительный запах липовых рощ по-местья господина Валери пробуждает во мне доселе неведомые чувства, - протянул граф, при этом кидая на N довольно стран-ные взгляды. Впрочем, она ничем не показывала, что понимает его намёки.
  - Боюсь, я совсем заболтался, - обречённо вздохнул маркиз, хорошо понимая, что Сержа спровадить уже не удастся, - а ведь меня там ждут... Граф, не будете ли вы столь любезны, чтобы спуститься и сообщить шевалье, что если погрузка моего чемо-дана закончена, то я готов ехать.
  Это была последняя отчаянная попытка Марата, остаться с Натали наедине хотя бы ещё на мгновение, но и она потерпела крах.
  - В этом нет необходимости, - отмахнулся де Кави. - Я видел, что всё готово уже тогда, когда только шёл к вам. И меня совсем не радует перспектива снова выслушивать глупые шутки месье де Редиса, который так же ожидает внизу. Там не хватает только вас.
  - В таком случае, - подхватила баронесса, понимая желание маркиза сказать ей что-то наедине, - сходите во флигель и позовите моего кузена. Скоро обед и он уже давно должен быть дома.
  Графу ужасно не хотелось оставлять их без присмотра, тем более, что он считал Марата достаточно опасным противником и безмерно радовался его отъезду из поместья. Но с другой сто-роны, он не мог отказать Натали в её маленькой личной просьбе и потому, не придумав никакой стоящей отговорки для данного ему поручения, Серж вынужден был нехотя подчиниться.
  
  На обед в поместье фон Ворон собиралась вся семья, не счи-тая, конечно, Мишель и Нинель с их многочисленными отпры-сками, которые всегда держались особняком; и ещё пожалуй, Жака и Алекса, которых за общий стол никому не приходило в голову пригласить. А потому Валери, свято соблюдавший этот старинный обычай, который был заведён ещё во времена его бедного детства, ехал с полей, весьма довольный собой, а ещё больше - результатами своих трудов. Мысленно подсчитывая количество запасённых овощей и прочей снеди, в изобилии взлелеянных его заботами, он подъехал к своим знаменитым ал-леям. Тут его мысли переключились на бочки липового мёда, которые он надеялся собрать в этом году и настроение его ещё больше улучшилось. Так же приятной новостью стало решение Марата о переселении в дом другого несчастного друга. Барон фон Ворон никогда не любил никого из надоедливых приятелей своего внука. Не трудно вообразить, что радость его несколько померкла, когда он наткнулся на подъездной аллее на экипаж самого ненавистного из них. А также целое столпотворение неугодных его сердцу лиц, которые так и осаждали вход в его драгоценную крепость. Вдобавок ко всему прочему, не успел он войти в дом, как мимо него проскользнул граф де Кави, едва не схваченный рассерженным хозяином. Донельзя раздражённому Валери оставалось только уповать на то, что у Натали (которая была его признанной любимицей), всё же хватит ума, чтобы отправить их всех восвояси, прежде чем семья сядет за стол. И, обнадёженный этой мыслью, он под-нялся в апартаменты жены.
  Когда он вошёл, Нинель о чём-то увлечённо беседовала с дочерью, и прислушавшись, барон понял, что речь идёт о его старшей внучке и наследнице.
  - По-моему, шевалье тоже мог бы стать неплохим мужем, - настаивала Кока. - Не хуже всякого другого!
  Валери, который терпеть не мог этого самоуверенного пове-су, одобрительно крякнул, услышав следующую реплику жены:
  - Нет! Только не шевалье! Ты говоришь так потому, что тебе самой не с чем сравнивать, но у Натали не мало кавалеров и по-спокойнее. Вот даже маркиз - намного лучше, чем этот...
  Опасаясь безвозвратно утратить хорошее расположение ду-ха, выслушивая такие разговоры, хозяин дома решил вмешаться. В конце концов, если тут так смело решается судьба поместья, не взирая на мнение всех его обитателей, то почему бы и ему не внести посильную лепту?
  - Сегодня к Натали женихи так и ходят, - недовольно провор-чал он. - Просто какой-то дом свиданий!
  - Ну, что я говорила? - расцвела Нинель. - Может, в обозри-мом будущем наша внучка станет маркизой?
  - С чего бы это? - ещё более недовольно спросил Валери. - Ни одному из этих оборванцев не дам я своего благословения, а тем более, этому бездомному негодяю!
  - А мне он очень даже нравится, - упрямо гнула своё жена. - Такой обходительный и скромный. И у него всегда такие груст-ные глаза... Тем более, что тебя-то как раз никто и не спросит. Сейчас среди молодёжи царят совсем другие нравы... Хотя, помниться мне, ты и сам не тяготился тем, что увёз меня из до-ма без благословения.
  - Чушь! - убеждённо заявил барон. - Счастье этого маркиза, что он уезжает сегодня, а то мне пришлось бы самому вы-швырнуть его из дома! Надеюсь, он будет столь благоразумным, что покинет поместье до обеда - я не хочу портить себе аппетит, обозревая его противную рожу с "грустными глазами".
  Как ни парадоксально, но по каким-то необъяснимым причинам, по которым лжец всегда боиться обмана, а вору мерещится, что его все обкрадывают; изменники становятся невыносимо ревнивыми. Как часто мы видим подтверждение этого факта в повседневной жизни! Вот и Кока, не уставая в очередной раз удивляться такому странному явлению человеческих взаимоотношений, поспешила незаметно выйти из комнаты, отлично понимая, что дальнейшая часть этого разговора её уже не касается. А пошла она прямо в гостиную, желая собственными глазами убедиться в правдивости слов своего ненаблюдательного отца.
  
  В это время, Серж де Кави как раз оставил Марата наедине с N и едва разминувшись с её крёстной поспешил выполнить воз-ложенное на него поручение. Таким образом, маркиз де Сад всё ещё силился выдавить из себя несколько прощальных фраз, ис-полненных глубинного смысла, когда их уединение нарушила Кока.
  - Прошу прощения, - громко сказала она, заходя. - Надеюсь, я не помешала?
  - Нет, что вы, - поспешил заверить её Марат, тщетно пытаясь скрыть досаду под маской учтивости.
  - Дед говорит, - сказала она крестнице с лёгкой усмешкой, - что к тебе сегодня женихи один за одним ходят, а я одного только всё и вижу.
  - Это потому, - с горечью пояснил маркиз, - что вы только в мою смену всегда попадаете.
  - Разве вы развлекаете баронессу в несколько смен? - тут же встревожилась добрая женщина.
  - Пока нет. Но как только я уеду, сменщиков наберётся пол-ный дом, - мрачно предрёк Марат и, оставив попытки попро-щаться с N наедине, тут же раскланялся перед обеими дамами.
  - Он какой-то расстроенный, - хитро улыбаясь заметила Кока.
  - У него на то есть причины, - кивнула крестница, не вдаваясь в подробности.
  Она уже хотела подняться к себе, как её внезапно остановил вернувшийся Серж. Он был доволен тем, что избежав утомительного похода во флигель, отправил туда какого-то слу-гу и сумел так быстро отделаться от возложенной на него обя-занности.
  - Маркиз уже уехал? - с надеждой поинтересовался он.
  - Да. И если вы хотели со мной о чём-то поговорить, то про-шу вас начать немедленно, так как у меня слишком мало време-ни, - не пытаясь скрыть раздражение, бросила Натали. "Поду-мать только! Этот олух отдал очередное своё бездумное посла-ние в руки этой несносной малявки и ещё смеет смотреть на ме-ня так нагло, - думала про себя баронесса. - И это в то время, когда от него у меня одни неприятности!"
  - Хорошо, - кивнул Серж, обескураженный её резким тоном. - Вы получили моё письмо?
  - Нет! - "Опять это дурацкое письмо! Пропади оно пропадом и ты вместе с ним!" - промелькнуло в голове N, и она тут же почувствовала, как резко портиться и без того испорченное на-строение.
  - Значит, вы не знаете, что в нём написано? - спросил граф, решив не допытываться о том, куда могло деться его послание.
  - Не могли бы вы побыстрее изложить суть дела? - нетерпе-ливо спросила Натали. Наблюдая его колебания, она просто вы-ходила из себя.
  - Объявлен день моей свадьбы с Юлианой, - тихо сказал Серж.
  - И что вы от меня хотите? - саркастически усмехнулась ба-ронесса. - Чтобы я выкрала вас из под венца?
  - Прошу прощения...
  - Я вас прощаю! - перебила его N, боясь, что ещё секунда в обществе этого желе окончательно лишит её остатков самооб-ладания. - А теперь уходите.
  - И вы не оставите меня на обед? - удивился он.
  - Нет! - категорично отвергла баронесса это недостойное предложение. - Я более не хочу никого из вас видеть! И уве-рена в том, что моя семья со мной солидарна. Всего хорошего, граф! Заранее примите мои поздравления, в связи с предстоящим бракосочетанием!
  Последние слова баронесса произнесла уже стремительно удаляясь от этой тупоголовой креветки, безуспешно пытаясь от него отделаться.
  - Вам следовало быть ко мне более благосклонной, - возму-тился Серж, преследуя её попятам. - По крайней мере, я только что избавил вас от очередного надоедливого признания в люб-ви!
  Граф де Кави был так обескуражен необычным поведением Натали, что напрочь забыл о своей обычной непритязательной застенчивости, и устермился за своей жертвой, так как она уже начала подниматься по лестнице. Но последние его слова всё-таки возымели своё действие. N резко развернулась, едва ли не нос к носу столкнувшись со своим преследователем, и гневно заявила:
  - Не смейте указывать мне, что и когда мне следует делать! Немедленно убирайтесь из этого дома! У вас есть собственная невеста, вот её и доводите своими намёками!!! Я вообще удив-лена, как она после стольких лет общения с вами, согласилась провести в вашем обществе остаток своих дней?! А вы... Не смейте больше писать мне свои дурацкие письма! И неважно как они будут подписаны, я больше не намерена читать ни сточ-ки, если они исходят от вас!
  К её величайшему несчастью, граф Путятин, возвращавший-ся домой из флигеля господина Жака, заметил-таки графа де Кави, который в глубокой задумчивости пулей проскочил мимо него, не удосужившись даже обременить себя приветствиями. Заподозрив неладное, Димити, спросил первого, кто попался ему под руку о цели визита Сержа. По всем законам драмы, этим "первым встречным" оказалась пресловутая Татти, которая слышала окончание разговора, состоявшегося пару ми-нут назад на лестнице, но решила умышленно умолчать о подробностях, и коротко сообщила:
  - Видимо, он приходил к Натали за тем, чтобы пригласить её на свою свадьбу с Юлианой. И теперь наша кузина очень несча-стна...
  В мгновение ока придя в крайнее бешенство, граф в два прыжка одолел всю лестницу и оказался у двери своей бедной родственницы.
  - Правда ли, что де Кави набрался наглости пригласить тебя на свою свадьбу? - вкрадчивым голосом, что свидетельствовало о неукротимой ярости, спросил Димити у Натали.
  На какое-то мгновение, N показалось, что весь мир вокруг неё сошёл с ума, настолько нереальным выглядела та череда не-удач, которой она подверглась. Поэтому не было ничего удиви-тельного в том, что она не нашла в себе сил для ответа и только коротко кивнула.
  - Как он посмел? Каков нахал, а? Ну, только попадись он мне на глаза! - бушевал граф, мечась по комнате. - Да если бы я знал, зачем пожаловал сюда этот гнус, то он бы не прошёл мимо меня без последствий! Я бы там же на крыльце вышиб из него всю дурь! - и тут же, обернувшись к кузине, приказал: - Немед-ленно выбрось его из головы, слышишь меня? Не стоит он того, чтобы из-за него переживать! Таких болванов как он, я хоть зав-тра притащу тебе целую охапку!
  Не веря своим ушам, баронесса во все глаза смотрела на раз-гневанного брата, который осыпал Сержа де Кави всевозмож-ными ругательствами. Истина была очевидна - граф Путятин ворвался к ней, чтобы утешить опечаленную плохим известием кузину, и вовсе не собирался спускать на неё всех собак или сыпать обычными нравоучениями. Но от осознания этого, Натали почему-то стало ещё тяжелее.
  
  
  
  
  ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
  
  КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ.
  
  Вскоре, после того, как в прошлой части нашего повест-вования графине Путятиной с матерью пришлось покинуть до-рогое сердцу поместье, девочку тоже заточили в пансион. Во-обще Татти ужасно не любила это учебное заведение. Она уст-раивала бесконечные истерики всякий раз, когда вспоминала о том, что дата её отъезда неумолимо приближается. Она даже за-пиралась в собственном шкафу, но это мало ей помогало. Кока, всегда такая мягкая и сговорчивая, проявляла в этом вопросе неожиданную твёрдость, и не смотря на дикие выходки свое до-чери, точно в срок отправляла её в стены учебной тюрьмы, даже если ради этого ей нужно было перевезти целый бельевой шкаф, с запертой в нём бунтаркой. Возвращение домой всегда было для маленькой графини настоящим праздником и весело резвясь и хохоча от радости, она все каникулы донимала родственников нескончаемым числом своих проделок, пока не наступал следующий учебный год.
  Но в этот раз девочка вернулась совсем другой. Она не носи-лась, как сумасшедшая по всему дому и не доставала своих до-мочадцев назойливыми требованиями поучаствовать в какой-нибудь очередной игре. Первое время она не вылезала из дедов-ской библиотеки, где обложившись невыносимым числом раз-нообразных книг, училась в них уму-разуму, который едва ли был в них скрыт. Несколько обескураженные родственники, вначале были удивлены таким необычайным поведением, а потом перестали обращать на неё внимание. Главное - что теперь Татти никого не доставала, а остальное не столь важно.
  Зато теперь у графини появилась забава иного рода. Татти смущала незадачливых друзей своего брата, имевших неосторожность попасться ей на глаза, неожиданным вопросом:
  - А ты женишься на мне, когда я вырасту?
  При этом большинство растерявшихся "женихов" краснели, бледнели, теряли дар речи и совершенно не знали как можно отделаться от этой приставучей девчонки. Она всегда внима-тельно следила за теми эмоциями, которые вызывал её недели-катный вопрос, пока несчастная жертва измышляла какие-то не-лепые отговорки. Реакция всегда была одинаковой, чем разбой-ница искренне наслаждалась, не уставая повторять этот экспе-римент на новых лицах.
  Но все эти наводящие вопросы не были случайностью - по-взрослевшее сердце вчерашнего ребёнка требовало любви. При этом, ни один из старых приятелей Татти никуда не годился. А потому она выбирала объект своего влечения среди знакомых графа Путятина, которые были младше его самого, но в среднем лет на восемь старше "невесты". Тут её настойчивый взгляд упал на неотразимого и обаятельного графа де Коржени.
  Случайно оказавшись близ поместья, и заехав на минутку, чтобы засвидетельствовать своё почтение старому другу и пере-броситься с ним парой фраз, Андре и не подозревал, что стал героем чьих-то грёз. По правде говоря, он вообще не замечал Татти. Она для него всегда была только надоедливой младшей сестрой его друга, которая к тому же всегда лезла к нему с ду-рацкими вопросами. Но зато, теперь он сам стал объектом при-стального наблюдения. В своём стремлении узнать о графе де Коржени как можно больше, графиня порой доходила до аб-сурда. Она не стеснялась спрашивать о нём у людей более осведомлённых и без зазрения совести подслушивала, когда от неё пытались что-нибудь скрыть.
  Пока весь дом увлечённо готовился к предстоящим торжествам, Татти сидела в своей комнате и сочиняла стихи. Или же слонялась по саду и в тишине липовых аллей предавалась безудержным мечтам о несбыточном.
  Вначале Натали не могла да и не хотела искать объяснения странному поведению внезапно притихшей кузины. Она всё ещё злилась на неё за ту чудовищную историю с письмом Сержа, которое уже давно благополучно перекочевало в письменный стол баронессы. Сама же Татти, не получив ответа на свою "пояснительную записочку", решила, что родители N сквозь пальцы смотрят на связь своей дочери с графом де Кави и оставила свои попытки образумить несчастных. Впрочем, особой нужды в этом и не было, так как Серж за всё то время, что прошло со времени его последнего визита, ни разу не обнаружил своих чувств или былой привязанности. Напротив, внешне он казался всем с головой увлечённым свадебными приготовлениями и, якобы даже минутки не находил свободной, чтобы побывать в поместье фон Ворон. Почему "якобы"? Да потому, что он целыми днями и ночами всеми своими мыслями пребывал здесь, размышляя об N. И хотя её необычайное поведение в их последнюю встречу он, теша себя тщетной надеждой, списал на ревность и разочарование, но убеждаться в обратном явно не торопился. Все его страхи были связаны с неизбежной встречей с баронессой на предстоящем балу, приглашение на который Серж неизменно носил у сердца, во внутреннем кармане фрака. И вот, наконец, желанный день настал.
  
  Натали и мадмуазель Ирен всю ночь перед рождественским балом проводили, уже ставший традиционным, спиритический сеанс. Это была одна из их многочисленных попыток припод-нять завесу, скрывающую от посторонних взглядов заманчивое будущее. Мадмуазель Таис, которая ранее всегда с радостью была их ассистенткой, в этот раз отказалась от почётной привелегии, предпочитая провести ночь, в освободившихся от посторонних глаз, покоях графа Путятина. Но это было не единственное препятствие. Вообще сам сеанс не удался. N постоянно рисовались какие-то жалобные кошачьи морды, а Ирен везде натыкалась на откормленных рыб. И ни одного ска-зочного принца или загадочного сердцееда, ни та ни другая, не увидели, сколько бы усилий не прилагали. Отчаявшись, подруги сложили оружие и отправились спать, не забыв перед этим тщательно прочитать все положенные заклинания и уложить под подушкой все необходимые предметы, чтобы хоть во сне встретиться с воображаемыми героями.
  Утро застало их врасплох звонком, возвещавшим время обеда и первыми воплями гостей, уже начавших атаковать поместье. В числе этих нетерпеливых, разумеется, был шевалье Рыбаков со своей увеличившейся свитой. Он тут же счёл необходимым проникнуть в спальню баронессы и узнать не нужна ли там его помощь. Поэтому, когда Натали открыла глаза, то первым, что она увидела, была ненавистная физиономия, к тому же расплывшаяся в нагловато-хвастливой улыбке. В добавок ко всему, этот болван оделся в тёмно-синий костюм и голубую ру-башку с воланами, поэтому у N он сразу стал ассоциироваться с голубым китом, изображение которого она часто встречала в школьных учебниках. Но когда она осознала, кто стоит перед её кроватью, возмущению её не был предела:
  - Шевалье! Что вы здесь делаете?
  - Смотрю на вас! - откровенно заявил он. - А вы разве про-тив?
  - Разумеется! Сию же минуту уходите от сюда!
  - Я не уйду, - нагло заявил тот, присаживаясь на кровать, к ещё большему ужасу баронессы. - Это не входит в мои планы.
  - Мне нет никакого дела до ваших планов! Они так же омерзительны и гнусны, как мысли в вашей голове. Но если вы хотите повторения вашей прошлой попытки проникновения в эту комнату, то я могу вам это легко обеспечить.
  - Не стоит так кипятиться, моя курочка, я всего лишь хотел узнать, не нужна ли вам моя помощь.
  - Идите лучше спросите господина Жака, не нужны ли ему помощники, готовые уничтожить за одну ночь все запасы алкоголя в этом доме. Думаю там, вашим способностям найдётся достойное применение.
  - Вы хотите сказать, что я пьяница? - возмутился Рыбаков.
  - Нет! Хочу сказать, что рано или поздно вы этим кончите, - предсказала Натали.
  - В таком случае, в ваших силах спасти меня от подобной участи! Станьте моей женой, и мои мысли будут всегда напол-нены только вами!
  - Шевалье! - сердито оборвала его N. - Возьмите себе в жёны тихую и порядочную девушку, способную смириться с вашими выкрутасами и прекратите изводить меня идиотскими предло-жениями подобного рода!
  - Почему же идиотскими?
  - Я не люблю вас! И вообще никогда не выйду замуж. И уж тем более, никогда не буду закрывать глаза на ваши выходки! Таким образом, вся наша "семейная жизнь" рискует превра-титься в нескончаемое поле боя, а меня это не устраивает. Так что сейчас же покиньте пределы моей комнаты, или я буду кри-чать до тех пор, пока сюда не сбежится весь дом!
  - О, вы разбили мне сердце, - притворно пожаловался он, вставая, и уже у самой двери добавил, расплываясь в наглой ух-мылке: - Но это в очередной раз доказывает, что вы ко мне не-безразличны!
   С трудом подавив в себе желание, запустить чем-нибудь тя-жёлым в то место, где ещё минуту назад красовалась физионо-мия Рыбакова, Натали рассерженно вскочила с кровати и начала готовиться к балу.
  
  Маркиз де Сад, весьма довольный участью спасителя семьи фон Ворон от мерзкого де Редиса, находил своё новое вынужденное пребывание в доме шевалье не таким уж неприятным. В частности, этим утром, под впечатлением от неудержимого наплыва чувств Алекс одарил своего друга одним из тех костюмов, в которые сам Рыбаков перестал влезать ещё несколько лет назад. Правда, сильно отличающийся худощавой комплекцией и более высоким ростом, Марат вынужден был подвергнуть своё приобретение некоторой переработке. Зато он получил новый, весьма сносный наряд в замен старого, окончательно пришедшего в негодность ещё несколько месяцев назад. И теперь в серебристо-алом фраке и относительно новых башмаках, маркиз де Сад был готов приглашать Натали на все танцы подряд, ничуть не стесняясь своего вида. Окрылённый сознанием собственной неотразимости, он мог смириться даже с противной улыбочкой де Редиса. Особенно, если не смотрел в тот момент на его расшитый золотом камзол и новые перья на шляпе.
  В таком, за последнее время ставшем уже привычным соста-ве, друзья и прибыли в бальную залу поместья фон Ворон. Мар-киз де Редис тут же обратил внимание на новые лица, некото-рые из них были представлены ему всего пару часов назад. Впрочем, окинув удавьим взглядом толпу гостей, он устремился к мадмуазель Ирен, с явным намерением не отходить от неё ни на шаг всю ночь. Причина такого пристального внимания была проста: во-первых, Андре не желал ссориться с уже набравшимся шевалье, ухаживая за злючкой-баронессой; во-вторых, Ирен была близкой подругой хозяйки дома; и в-третьих, выглядела она сегодня просто прелестно. В конце концов, маркиз не мог не отдать должное её цветущей красоте. В свою очередь, шевалье и Марат прочно заняли оборону в почётном кругу воздыхателей Натали где, сохраняя остатки благоразумия, по очереди приглашали её танцевать. Сама N вначале была рада от них отделаться, но когда в кругу танцующих появились счастливая Юлиана и Серж, бросающий на баронессу умоляющие взгляды, она даже порадовалась настойчивости своих кавалеров, не дававших ей ни минуты покоя.
  Но долго так продолжаться не могло и, улучив момент, когда Андре де Коржени (по просьбе друга), пригласил Юлиану на очередной танец, граф де Кави решительно направился к группе поклонников Натали. Заметив этот манёвр, баронесса испытала новый прилив раздражения, навязчивость этого типа была невыносима.
  - Могу я пригласить вас? - робко спросил граф, старательно ловя взгляд N.
  - Я слишком устала.
  - Уверен, вы всегда сможете найти силы потанцевать со ста-рым другом, - не отступал Серж, понимая, что другого шанса сегодня уже не будет. - Я прошу вас.
  - Возможно, для друга я и нашла бы силы, но на вас это не распространяется, - заявила она и даже хотела отвернуться.
  - Натали, - взмолился граф, - ну пожалуйста...
  - Я не буду танцевать с вами! - решительно заверила его ба-ронесса.
  - Ну что ты пристал? - возник шевалье, дыша на Сержа вин-ными испарениями. - Не хочет она с тобой танцевать, неужели не ясно?
  - Хорошо, - кивнул тот, не двигаясь с места. - Тогда могу я проводить вас на балкон, подышать свежим воздухом?
  - Благодарю вас, мне что-то не хочется, - холодно улыбнулась она.
  - Но почему? - взорвался де Кави.
  - Послушай, ты, - опять вмешался Рыбаков и навис над Сер-жем стараясь оттеснить его в тень, где мог без зазрения совести пустить в ход более весомые аргументы. - Неужели не понятно, что ты тут лишний?
  - Но мне необходимо... я хотел всего лишь поговорить, - пи-скнул Серж, тщательно маскируя отчаяние в голосе.
  Видя, что ситуация в любой момент может повлечь за собой нешуточные последствия, Натали справедливо решила не дово-дить до беды.
  - Хорошо, - внезапно согласилась она. - Но у вас только пять минут. После чего я вернусь к своим друзьям, - сказала она, ослепительно улыбаясь Рыбакову, от чего весь его гнев как ветром сдуло.
  Подхватив под руку графа де Кави, N скрылась за ближай-шей колонной.
  - Я вся во внимании, - повернулась к нему баронесса, как только их скрыла тень.
  - Вы... Вы всё ещё сердитесь на меня? - едва слышно спро-сил Серж, уже угадывая ответ в негодующих интонациях её го-лоса.
  - У меня есть повод? - подняла брови та.
  - Я.. я не знаю... наверное...
  - В следующий раз, когда соберётесь что-то утверждать или делать выводы, потрудитесь сообщать другим только то, что из-вестно вам наверняка, - жёстко отчитала его Натали, получив в ответ только лёгкий кивок. - Да, я сержусь. Сержусь на вашу глупость и самонадеянность. Никогда, слышите? Больше нико-гда не смейте писать мне свои бредовые письма! У меня из-за вас и так одни сплошные неприятности. Почему вы не можете просто спокойно жениться и перестать изводить всех вокруг своей дурацкой предприимчивостью? Вы совершенно не умеете довольствоваться жизнью! Вам всё время необходимо искать какие-то новые горизонты, находя при этом только проблемы и постоянно убегая от них. Вы - трус! Вы - ничтожество! У вас даже не хватает совести быть верным своей невесте и уж тем более, не достаёт мужества настоять на своём и разорвать, ставшую вам в тягость помолвку. Я от всей души желаю вам мучиться от своей нерешительности до конца своих дней, пото-му что ничего другого вы не заслуживаете!
  - Наверное, вы правы...
  - "Наверное"? - Натали едва сдерживала свой гнев, изо всех сил стараясь не придушить этого тупицу.
  - Простите...
  - Уходите. Немедленно! И не смейте больше приходить ко мне! Уходите, иначе я за себя не ручаюсь!
  С этими словами, N, дрожа от омерзения, опрометью бросилась прочь, подальше от этого типа. А Серж ещё долгое время смотрел на то место, где она стояла. Он думал, и мысли его, как всегда были похожи на кашу из душераздирающих сомнений и непреодолимых желаний.
  
  Мадмуазель Ирен так же быстро, как и все обитатели поме-стья поняла, что её новый кавалер - самый отвратительный мо-лодой человек, который мог встретиться ей в жизни. Не зная, как от него отделаться, она протанцевала с ним почти весь вечер и, не получив никакого удовольствия от этих танцев, мечтала только о том, чтобы бал поскорее закончился. Поскольку она откровенно скучала, а вид собственного партнёра внушал ей только отталкивающие чувства, она начала с любопытством рассматривать зал. Подсознательно Ирен надеялась найти кого-то столь же несчастного, как и она сама, но взгляд её выхватывал из толпы только довольные лица и светящиеся радостью улыбки. И тут она обратила внимание на Татти...
  Стоя у стены маленькая графиня не сводила полного обожа-ния и печали взора с Андре де Коржени. Он сегодня, как нароч-но, был ослепительно красив. Его смуглое лицо то и дело озаря-лось усмешкой, полной природного обаяния и задора, а тёмные волосы отражали тусклые блики свечей... Но всё его внимание было обращено на мадмуазель Мери, близкую подругу Юлианы. Уже пару недель вся округа делилась сплетнями о счастливом возобновлении их романа.
  Всю ночь, оставшуюся для сна, Ирен обдумывала сложив-шееся положение. А как только проснулась и привела себя в по-рядок, тут же полетела в спальню к N.
  - Натали, мне нужно с тобой кое-что обсудить, - сказала она, присаживаясь на кровать баронессы, так как та ещё и не думала вставать.
  - Что? - приглушённо донеслось из под подушек.
  - Натали, мне кажется, что твоя кузина влюблена в графа де Коржени, - объявила мадмуазель Ирен, сверкая глазами.
  Татти так долго была для всех надоедливой маленькой девочкой, что сама возможность того, о чём говорила подруга, казалась баронессе абсурдной. Конечно, в последнее время, графиня ведёт себя несколько иначе, чем все привыкли, но предполагать, что это следствие влюблённости...
  - Натали! Ты меня слышишь? - нетерпеливо воскликнула гостья.
  - А? Да... По-моему, тебе пора писать романы, ты видишь кругом одни запутанные любовные истории. Знаешь, это и вправду может стать хорошим сюжетом...
  - N! - перебила Ирен, слегка обиженная недоверием баронес-сы, и в тоже время польщённая собственной наблюдательно-стью. - Это совершенно точно, как и то, что я сейчас нахожусь в твоей комнате. Все факты указывают на это.
  - Какие ещё факты? - недоверчиво промямлила та.
  - Я наблюдала за ней вчера почти весь вечер. Она глаз не спускала с Андре де Коржени. И выражение лица у неё при этом было такое мечтательное... У них не такая уж большая разница в возрасте...
  - Ты что, с ума сошла? - ужаснулась Натали. - Даже если учесть, что Татти действительно увлеклась графом, он-то нико-гда не посмотрит в её сторону.
  - В том-то и дело, - вздохнула Ирен. - Это так обидно.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Обидно, что этот роман никогда не перерастёт во что-то большее. Я уверена, что графу только нужно время и он обяза-тельно заметит Татти. Но у неё, конечно, не хватит опыта и терпения ждать столько времени, наблюдая за его похожде-ниями.
  - Да о чём ты толкуешь? - недоумевала N. - Это же чистое безумие! Никто никогда не даст согласие на подобный брак!
  - А кто говорит о браке? - с упоением продолжала подруга, вдохновляясь какой-то новой идеей. - Как будто для любви обязательно жениться?
  - Ирен, - возмутилась баронесса. - Это уже слишком!
  - Да я же не об этом. Я говорю о ничего не значащем романе, никому не приносящем вреда. Им даже не обязательно будет встречаться! Молодых девушек так красит первая любовь. А у твоей кузины достаточно воображения, чтобы пылкие чувства поддерживались в ней только письмами! - вещала она.
  - Интересно, - скептически усмехнулась N. - Как же ты за-ставишь графа де Коржени написать ей письмо?
  - Ему совсем не обязательно самому писать ей! - на ходу придумывала Ирен. - Мы можем сами писать письма от его имени. А потом, когда Татти достаточно повзрослеет и граф, наконец-то, обратит на неё внимание, всё случиться само собой и они будут нам благодарны!
  - Значит, ты всё-таки тешишь себя надеждой на то, что у них будет что-то в будущем? - решила уточнить Натали.
  - Ну, это и не обязательно. Главное, что графиня не испытает разочарования от своего первого же увлечения, а следовательно, не потеряет самомнения. Ты даже представить себе не можешь, как это важно для девушки, чтобы в последствии отвергнуть ухаживания такого мерзкого типа, как маркиз де Редис! - при этом обе немного помолчали, думая каждая о своём, а потом Ирен продолжила: - Её чувство к графу может потом само собой угаснуть, когда она поймёт, что он совсем не тот, кто ей нужен. Но в любом случае, мы сделаем доброе дело. Что ты об этом думаешь?
  Натали недоверчиво смотрела на подругу, как бы прикидывая не лишилась ли та рассудка из-за противных ухаживаний своего вчерашнего кавалера.
  - Я решительно против, - наконец-то сказала она.
  - Но почему?
  - Потому что это, во-первых, нечестно; во-вторых, подло; а в-третьих, потом никто из них не скажет нам за это спасибо. Вообще в чужую жизнь лучше никогда не вмешиваться, не смотря на то, насколько он требует этого вмешательства. Ты только представь, что будет, если потом, через много лет откроется этот обман? Да её брат первый же разотрёт нас в порошок! А если она намного раньше нафантазирует каких-то несбыточных грёз и чем-то выдаст себя? Ты даже не представляешь какими талантами обладает этот ребёнок. Даже одна её попытка поговорить с графом может обернуться катастрофой, если она будет под впечатлением от вымышленных писем и они вдруг встретятся с глазу на глаз. А ведь это неизбежно произойдёт, учитывая то, как часто он приезжает сюда! Ты что ли будешь их караулить?
  - Ну, Натали! Ну, пожалуйста, - надулась Ирен. - Мы будем очень осторожны! Я так страдаю, когда вижу ещё одно несчаст-ное лицо! Неужели ты хочешь, чтобы всё поместье было затоп-лено нашими слезами? Ну прошу тебя, хотя бы одно письмо...
  Баронесса не могла долгое время быть жестокой и, в конце концов, уступила настойчивым уговорам подруги. И хотя ей очень сильно не нравилась вся эта затея, она села за письмен-ный стол, стараясь до неузнаваемости изменить свой подчерк. После небольших усилий ей это удалось, и из под её пера вы-шла небольшая записка следующего содержания:
  
  "Дорогая моя! Из предосторожности, я не буду называть твоего имени. Надеюсь, ты всё поймёшь сама, так как другой такой красавицы нет, и никогда не было в этом доме! Я не мог не заметить вчера, что ты явно отдавала мне предпочтение взглядом своих прекрасных глаз. Прости, я не мог подойти к тебе. Но не думай, что я столь нерешителен, что боюсь своих чувств. Я вынужден был оказывать знаки внимания другой, чтобы оградить от ненужных подозрений тебя. И теперь я умоляю о прощении, о моя длинноволосая юная фея! Прошу тебя, раз уж наши чувства и устремления столь схожи. Давай до поры до времени держать их в секрете, чтобы не шокировать раньше срока наших близких.
  Напиши мне хоть строчку. И если ты хоть словом обмол-вишься о том, что тебе неугодно иметь такие тайны, то я замол-чу навеки. И ничем, ни словом, ни взглядом не покажу своего разочарования или упрёка. Я буду вынужден скрыть это в себе так глубоко, чтоб не узнала ни одна душа. Отныне, моя судьба в твоих руках!
  Твой верный и тайный обожатель, навеки влюблённый Андре д.К.
  P.S. - если ты ответишь, то оставь своё бесценное послание на том же месте, где найдёшь это. И не жди меня, я пошлю за ним поверенного".
  
  Со всевозможными предосторожностями, письмо было запе-чатано и спрятано между камнями тихой дорожки сада, по ко-торой чаще всего прогуливалась графиня Путятина, ставшая в последнее время ещё тише и молчаливее. Для посторонних глаз, белый квадрат был почти не заметен, но блуждающий опеча-ленный взор, прикованный к земле, несомненно наткнулся бы на него. И с тайным желанием, чтобы Татти нашла и ответила на это любовное послание, Ирен отправилась в дом. А, разры-ваемая множеством противоречивых чувств и слабой
   надеждой на то, что кузина отвергнет его или просто не най-дёт, Натали уселась на скамейку в своей любимой беседке.
  Вечером того же дня мадмуазель Ирен помчалась в сад, что-бы проверить результат своих трудов. В комнату баронессы она ворвалась уже с сияющей тожественной улыбкой и с маленьким белым конвертом в руках.
  - Она ответила! - ликовала подруга. - Она написала ему!
  Теша себя слабой надеждой на то, что внутри её ожидает гневная проповедь, Натали развернула послание:
  
  "О, мой добрый друг! Как могла прийти тебе в голову мысль о подобном бесчувствии с моей стороны? Я была согласна и на несчастный удел сторонней наблюдательницы. Как можно было предположить, что я своими руками оттолкну своё счастье? Од-но лишь меня удручает, что я так легко открыла свои чувства, но молчать об этом у меня нет больше сил. И если я могу гово-рить с тобой об этом, - то я на вершине блаженства! О, моя любовь! Могла ли я предположить, что ты когда-нибудь заметишь меня, когда рядом с тобой всегда такие красавицы, как м-ль М? Я ни за что и никогда не смогла бы рассердиться на тебя! О, если бы ты только знал, как часто я обращалась к тебе с дерзкими речами любви в своих мечтах. Но боюсь, что ещё не скоро смогу сказать тебе об этом вслух и меня это даже несколько успокаивает.
  Вечно твоя, счастливейшая из смертных, Т."
  
  - Всё гораздо хуже, чем я ожидала, - мрачно провозгласила N. - Мы должны немедленно прекратить это, иначе всё может пло-хо кончиться!
  - Ничего подобного! - упрямо возразила Ирен. - Всё пока что так невинно.
  - Невинно? Пока что? Ты что, в самом деле решила их поже-нить через пару лет? - негодовала баронесса. - Я не собираюсь в этой авантюре больше участвовать, так и знай!
  - Ну, N, ты же не можешь так поступить! Теперь, когда она думает, что твой подчерк - это подчерк графа де Коржени, я са-ма никак не могу написать ей следующее письмо.
  - И слава Богу! Даже представить страшно, что бы ты могла там написать!
  - Но ведь если письма не будет она может обо всём дога-даться. А ещё хуже, она подумает, что первое письмо было написано не ей и теперь объект её пламенных чувств цинично высмеивает её неосторожное послание! Разве это можно допустить?
  - Пусть! Пусть! Пусть! Пусть будет так, как должно быть. Как бывает в жизни, а не в глупых романах! Я не хочу в этом участвовать и точка! Если хочешь, выкручивайся сама, а ещё лучше, немедленно расскажи ей об обмане и пусть её праведный гнев, обрушившись на твою, полную фантазий голову, навсегда отучит тебя от вмешательства в чужую судьбу.
  - Натали, не кипятись, - начала было Ирен.
  - Нет, я сказала. И больше не будем об этом. Спокойной но-чи.
  Глядя на непреклонное лицо баронессы, подруге ничего не оставалось, как удалиться восвояси. Конечно, она даже не по-дозревала, как ураган разнообразных чувств бушевал сейчас в душе Натали. Она старательно заперла злосчастное письмо в ящик письменного стола и заставила себя лечь в постель. Но сон упрямо не шёл к ней. За окном угрюмо колыхалась чудом уцелевшая листва, поддаваясь могучей воле своенравного ветра. А в голове её столь же сумбурно бродили невесёлые мысли. Она думала о том, чтобы чувствовала на месте маленькой кузины, доведись ей узнать, что кто-то чужой столь жестоко посмеялся над её чувствами. Но с другой стороны, N понимала всю несостоятельность первой любви к такому человеку, как Андре де Коржени. В конце концов, Натали встала и при неярком мерцании свечи перечитала вновь и вновь любовное послание. Она понимала всю ответственность, которую возложила на свои плечи, написав первое письмо, пусть даже пойдя на поводу нелепых фантазий подруги. Но она также отчётливо представляла себе сколько разочарования повлечёт за собой это необъяснимое молчание. Татти, разумеется, посчитает, что испугала поклонника чрезмерной пылкостью своих чувств и замкнётся в себе. Но если она узнает об обмане, будет в тысячу раз хуже. N ещё раз перечитала письмо и, старательно сложив его, убрала на прежнее место. Хороший слог, рассудительная речь, даже не верилось, что эти строки мог написать вчерашний ребёнок. Как быстро повзрослела графиня! Но хватит ли у неё ума воспринять всё случившееся, как простую шутку?
  Раздираемая опасениями и глупейшими доводами, которые изобрела её сбрендившая подруга в поддержку своей инициативы, баронесса опять легла. Всю ночь провела она в безрадостных думах, а чуть свет отнесла в сад новый белоснежный конверт.
  
  Так потянулась бесконечная череда подложных любовных писем. Татти с каждым новым письмом становилась всё счаст-ливее и откровеннее, не смотря на все увещевания Натали, на-писанные от имени графа. Кузина обрела свою обычную ожив-лённость, а, терзаемая обострившимся чувством собственной вины, с каждым днём становилась всё задумчивее и печальнее. Не находя в себе сил прекратить тягостную переписку, она уже и не надеялась, что что-нибудь сможет отвлечь её от тягостных дум...
  
  
  
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ.
  
  ЖАЛОБНЫЕ СТОНЫ ИЛИ НЕВНЯТНОЕ МЯУКАНЬЕ?
  
  Серж де Кави был сражён тем приёмом, который ему ока-зала баронесса фон Ворон во время их последней встречи. Он был угнетён её словами, сломлен прямотой, разочарован отноше-нием к нему и напуган осознанием того, что N во всём оказалась права. Да, он - трус. Да, из-за его нерешительности он день ото дня становится всё несчастнее и сам не знает, что с этим делать. Даже Юлиана, всегда такая внимательная к перепадам его на-строения, сейчас носилась только с радостными хлопотами, при-ближающими день долгожданной свадьбы. Ей не было никакого дела до того, что твориться в душе у жениха. А Серж страдал. Кто знает, быть может, он успокоился бы, излив свои печали в очередном письме к Натали, но она неоднократно повторяла, что категорически запрещает ему писать к ней. Граф был в отчаянии, повинуясь каким-то доселе дремавшим струнам разума, он уныло и обречённо потащился к окну баронессы в одну из лунных но-чей, через несколько дней после рождественского бала. Не смот-ря на то, что стена была скользкой, он легко поднялся наверх, по-тому что мысли его были совсем в другом месте.
  - Натали, - жалостливо позвал граф, появляясь в окне своей возлюбленной, надёжно укрытый темнотой от посторонних глаз.
  Сама же обладательница комнаты со столь печально знаме-нитыми окнами, как всегда в этот час, лежала в постели, мучаясь бессонницей и невесёлыми мыслями о грядущем.
  - Что вам надо? - апатично поинтересовалась она.
  За последние дни N была так измучена всеми неприятными происшествиями, которые свалились на её голову, да ещё и эта обязанность писать подложные любовные письма собственной кузине... Словом, всё это так её доканало, что она уже была не способна даже на элементарное возмущение или гнев. А его следовало бы обрушить на голову наглеца, в очередной раз посмевшего без приглашения проникнуть в её спальню.
  - Мне необходимо всё вам объяснить, - пробормотал Серж, но тут же, испугавшись того, что баронесса не станет его слу-шать и попросту попросит удалиться, нервно и быстро загово-рил: - О, пожалуйста, не прогоняйте меня! Я понимаю, что с мо-ей стороны величайшая бестактность просить вас о снисхожде-нии, но кроме вас я не знаю более ни одного человека с кем я мог бы поговорить столь откровенно!
  - Я вас слушаю, - устало промямлила Натали и прикрыла гла-за.
  - О, вы так добры... Я постараюсь не злоупотреблять... О, N! Я не знаю что мне делать, посоветуйте мне что-нибудь! - вне-запно с отчаянием в голосе завопил граф. Ноги его сами понес-ли к баронессе, пока он не опустился радом с ней на кровать и не ухватился, как утопающий за её руку. - Я оказался в самом отчаянном положении.
  - Прошу вас, ближе к делу...
  - Я такой болван! Ну, конечно, я просто невероятнейший глупец из всех, что когда-нибудь существовали на свете! О, горе мне! Вы понимаете, ведь я совсем не хочу жениться на Юлиане. Мне кажется, что я только сейчас понял, в чём состоит моё счастье. Вы меня слышите?
  - Мм, - сонно протянула Натали и де Кави было этого более чем достаточно, так как он увалился рядом с ней, и, вдыхая аромат её подушек, всё сильнее и сильнее сжимал ей руку.
  - Вы такая прекрасная! Такая сильная и рассудительная! Я даже не помышлял о том, что когда-нибудь вообще испытаю такое. Вы заставляете меня мечтать. Заставляете писать стихи. Достаточно вспомнить нашу переписку, когда я прикрывался личиной загадочного Мастера. А ведь раньше я никогда не пи-сал стихов. Вы стали моей музой. Ах, нет! Что это такое я говорю? Вы стали для меня всем. Без вашего благосклонного взгляда мне становится плохо, без вашей улыбки - темно; вы уезжаете и я уже не существую. Ох, Натали, если бы вы только могли стать моей!
  - С вашей стороны очень предусмотрительно и страшно гад-ко говорить мне всё это сейчас, когда я уже практически сплю, - сказала та, освобождая свою руку от его тесных объятий. - Зав-тра я всё равно ничего не вспомню.
  - Тогда я буду молчать! - великодушно решил Серж, вновь завладевая несчастной конечностью. - Я просто бесконечно счастлив, находясь здесь, с вами. Кажется, я готов провести здесь всю жизнь...
  
  Наутро граф де Кави осторожно вылез через тоже окно, со-блюдая все необходимые предосторожности. Спустившись в сад, он с опаской огляделся по сторонам и еле слышно ступая, двинулся к своему дому. Силуэт его очень быстро затерялся среди могучих стволов горделивых лип, как верные солдаты, окружали они своим плотным кольцом поместье Валери.
  Конечно, Серж даже не подозревал, что не смотря на все свои уловки, был замечен одной любопытной и заинтересованной парой глаз.
  
  Когда солнце уже поднялось к зениту, Татти, по своему обыкновению, проникла в комнату N. Только теперь, вопреки своей всегдашней оживлённости, она двигалась осторожно, стараясь не разбудить свою кузину. Скорее всего это объяснялось тем, что настроение у графини было лирическое. Присев за письменный стол, она принялась сочинять стихи, украдкой бросая на сестру внимательный взгляд, как художник, желающий передать основную идею своей музы, не спустившись при этом, до банального копирования всех её недостатков.
  
  Прекрасная, как ночь,
  Таинственна, как тень
  И помнит он тот день,
  Забыть его не хочет.
  Когда впервые он
  Взглянул в глаза твои
  И вспыхнул от любви
  Священнейший огонь.
  Теперь и он навек
  Поник у ног твоих.
  Он слаб был, и затих,
  Всего лишь человек.
  
  Когда баронесса наконец-то проснулась, Татти без всяких предисловий объявила:
  - Я видела как Серж де Кави вылезал сегодня на рассвете из окна твоей спальни.
  Натали внутренне похолодела, представляя, что будет и как разозлиться граф Путятин, когда обо всём узнает.
  - По-моему, он от тебя без ума.
  - Что? - удивилась N.
  - Я говорю, что ты зря над ним издеваешься. Чем больше ты его изводишь, тем больше он переживает. Вот даже ночью стал приходить к тебе.
  - И ты... - начала было кузина, но спазм сдавил ей горло.
  - Нет. Я никому не скажу. Тем более, что твои родители, судя по всему, не против. Они ведь так мне и не ответили...
  Баронессе повезло, что Татти была сосредоточена на каких-то своих мыслях и не заметила, как старательно старшая сестра пытается скрыть улыбку. У Натали не было не малейшего желания открывать этой девчонке глаза на то, как всё было на самом деле, поэтому она быстро встала и начала одеваться.
  - А ещё, - вдруг добавила графиня, - он уже успел настрочить тебе письмо, и даже не поленился принести его сюда полчаса назад.
  Сердце N снова предательски сжалось, от дурных предчувст-вий, но Татти уже доставала белый конверт. Со смешанным чувством любопытства и презрения к этому человеку, Натали прочла следующие строки:
  
  К N.
  Сегодня утром я прозрел:
  N - вы отныне мой удел.
  Я жажду ваших рук касаться,
  А рядом с вами просыпаться -
  Вот всей мечты моей предел.
  Но слог мой что-то затвердел,
  Ведь я давно не упражнялся,
  Зато сегодня, как поднялся,
  Все опасения презрел.
  И счастье светит мне открыто,
  И щурюсь я на солнце сыто,
  Как кот, набивший свой живот.
  Какой же я был идиот!
  И до какого же до края
  Мне было надобно дойти,
  Чтоб смысл жизни обрести,
  Чтоб снова вспыхнуть, угасая.
  А та, что мне совсем чужая,
  Хочет меня завоевать,
  Но ей меня не удержать.
  Ведь ты теперь, моя родная,
  Властительница той души,
  Что тихо пряталась в глуши,
  Разоблачением рискуя,
  Теперь ликует и парит,
  И ждёт блаженства поцелуя,
  И им вас отблагодарит.
   С.К.
  
  - Наглец, - только и смогла выдохнуть баронесса, складывая послание графа.
  - Что ты ему ответишь? - спросила кузина, которая почему-то ещё находилась в комнате.
  - А надо? - с сомнением, прищурилась та.
  - Думаю, стоит рискнуть. Но ты пока подумай, а я попозже зайду.
  Натали задумалась: "Вот бомж! Значит "блаженства поце-луя" он ждёт. И провёл всю ночь в этой комнате. И смел наго-ворить мне перед сном такую кучу бреда, что я до сих пор не могу понять, было ли это на самом деле, или всё же это сон, ро-ждённый моей больной фантазией. Ну что ж, сейчас ты у меня получишь!"
  
  К С.К.
  Вы слишком скоры! Ваши речи
  Меня пугают и страшат.
  Лишь дураки всегда спешат,
  Забыв, что путь наш быстротечен.
  Та, что вам сделалась чужой,
  Пока ещё невеста ваша,
  А вы мне пишете: "Наташа",
  Зовёте "милой" и "родной".
  Быть может, ваше поведенье
  Души обычное стремленье
  Оковы сбросить, и к другой
  Вы обратитесь как к "родной",
  Когда пройдёт то ослепленье,
  Что привело ваш путь ко мне.
  Невесты ныне не в цене,
  И женщина тем вам дороже,
  Когда ей обладать не может
  Ваша нестойкая душа.
  Любая дама хороша,
  Когда вас мучит и тревожит,
  Когда слова её как лёд,
  А взгляд вскружит и обнадёжит...
  Не потому ли я мила
  И так отчаянно любима,
  Что я другому посулила
  Все эти блага? Бьёте мимо
  Своим намёком на "удел".
  Поверьте, слишком много дел,
  Что без меня не разрешаться,
  Чтоб ещё вами заниматься,
  Уныло проводя все дни
  И убивая свои ночи.
   N.
  P.S. - А раз уж вы решили всё же,
   Писать мне мерзкие стишки,
   Пишите письма покороче -
   Меня так клонят в сон они...
  
  Не успела баронесса запечатать письмо, а Татти уже была тут как тут. Конечно, графиня совсем не случайно и отнюдь не от доброты душевной, добивалась права быть поверенной в делах любви Натали и Сержа. Всё-таки нельзя забывать, что Андре де Коржени был близким другом графа де Кави и, возможно, де-вочка в тайне надеялась, что это будет ещё одним соприкосно-вением с объектом своих восторженных чувств. Поэтому Татти была даже рада тому, что "Мастеру" снова вздумалось марать бумагу, изводя N своими стонами.
  Она аккуратно положила конверт в карман и сообщила:
  - Я отнесу письмо, а ты спустись вниз. Там опять пришёл этот ужасный человек - маркиз де Редис.
  От одной только мысли о предстоящей встрече Натали испытала чувство гадливости, но правила хорошего тона и гостеприимство баронов фон Ворон, передающиеся из поколения в поколении, заставили её спуститься. Целый час она изо всех сил пыталась не накричать на шевалье и его друга, прочно оккупировавших её беседку. Она была уже в состоянии убить их обоих, когда заботливая Кока позвала крестницу на обед. С каким ликованием смотрела N на то, как два ненавистных типа раскланиваются с ней. Она готова была смотреть на эту картину всю жизнь, а ещё лучше никогда их не видеть. Хотя Натали нехотя пригласила их на обед, но друзья вежливо, но с видимым сожалением, извинились, они де уже обещали пообедать с Маратом в ближайшем городке, куда тот отправился с самого утра, чтобы справить себе новую обувь. Баронесса обрадовалась этому известию ещё больше и, великодушно пожелав визитёрам счастливого пути, с лёгким сердцем отправилась в дом.
  Настроение её было настолько хорошим, что его не могло испортить даже очередное письмо Сержа, переданное Татти, как только Натали встала из-за стола. Вид у кузины был загадочный и потому, прежде чем читать, N спросила:
  - Что он сказал?
  - Почти ничего, - пожала плечами та. - Но выражение его ли-ца было красноречивее слов. Сначала, он был взбешён, а потом долго - долго о чём-то думал, расхаживая по комнате. Тебе правда так уж необходимо издеваться над ним?
  - А что, тебе его уже жалко?
  - Мне - нет. Но он попросил меня поговорить с тобой.
  - О чём? - не поняла баронесса.
  - Ну... Настроить более благосклонно...
  - Напрасный труд, - фыркнула N, разворачивая письмо.
  
  К N.
  Глазам своим не верю! Натали!
  Как вы могли так обо мне подумать?
  И сердце мне прожгли, словно угли
  Слова ваши обидные. Придумать,
  Что я готов за вами волочиться,
  Как за какой-нибудь девицей.
  Гнусности такой
  Я счёл за право подивиться.
  Поверьте, N, я стал другой...
  Теперь я сам, своей рукой
  Себя пред вами обличаю:
  Невеста станет мне женой,
  Это я сам вам обещаю.
  Друзья забудут обо мне,
  Как о беспечнейшем из смертных.
  Я сам для них умру, наверно,
  Когда забуду о вине.
  Но вас... Нет, никогда над вами
  Не замышлял в душе я зла,
  Вы доказали мне делами,
  Что крепче дружбы нет узла.
  Им и повязаны навечно
  Все наши мысли и мечты
  И если есть на свете вы,
  То я готов жить бесконечно.
  Хоть я пред вами преклоняюсь,
  Робею вашей красоты
  И взгляда вашего смущаюсь.
  Но зная, что мы лишь друзья,
  На совесть вашу уповая,
  Я знаю, что не для меня
  Игривый блеск в глазах мерцает.
  Я знаю, что вы никогда
  Меня б к себе не привязали,
  Хоть не составит вам труда
  Меня подвергнуть сей печали...
  Но знайте, что я наперёд
  Быть честным с вами обязуюсь,
  А друг от друга всё снесёт.
  Но почему я так волнуюсь?
  Боюсь, что мне потери час
  Уже назначен. День разлуки
  Соединит меня с другой
  И вечность скрепит наши руки,
  Но как могу, лишаясь вас,
  Я думать о семейном счастье,
  Когда вокруг одни напасти,
  А друга нету в страшный час?
  Я навсегда запомню вас,
  И больше к вам писать не буду,
  Если вы скажете сейчас,
  Что обманул я вас хоть раз
  Или обидел чем-нибудь,
  Иль надоел, да так, что жуть!
  На честность вашу уповаю -
  Судьбу свою в ваш суд вверяю.
   С.К.
  
  С трудом подавив в себе то необъяснимое чувство, что по-глотило всё её существо, Натали глубоко задумалась. Конечно, в своей бессмысленной нерешительности Серж был омерзите-лен. Его нелепые ужимки и постоянные намёки на то, что его насильно тащат к алтарю, как безропотно молчащую жертву, просто выводили её из себя. Но почему этот тип, так навязчиво ищет с ней дружбы? "Ну вот, так всегда, - размышляла N, - стоит ему только сболтнуть лишнего и он уже идёт на по-пятную. Понял, что его схватили за щупальце, рачок. Нет, большего труса я ещё в жизни не видела! Однако, каков наглец! "Стремления его чисты" - как бы не так? С чистыми намерениями не лезут в чужую кровать. Тупоголовая креветка! Неужели он и вправду думает, что я поверю в эти заверения о дружбе. Чтож, может сначала и верила, да только сразу видно, что ему совсем
   не дружба нужна.. Ну я ему ещё покажу! Буду действовать его же методами, посмотрим, как тогда этот дохлый омар станет выкручиваться!"
  
  К С.К.
  Меня вы поняли превратно,
  Свернули тут же в путь обратный
  И бросились всё отрицать,
  И даже что-то обещать...
  К чему такое многословье?
  Хотите правду? - На здоровье!
  Я вас считаю хитрецом,
  Который тайн хранит несчётно,
  И обмануть кого угодно
  Ему отнюдь не мудрено.
  Друзей он уважает, но
  Как только заподозрен в чём-то,
  То тут же отрицает всё.
  Проговорите вслух всё то,
  Что мне вчера вы наболтали -
  Себя вы сами оболгали
  В своём сегодняшнем письме.
  Но дружба - это не про вас,
  Ведь мы друзья иного толка.
  Коль нет проблем, то друг - на полку,
  А лишь беда - спаси! Сейчас!
  И после этого вы ждёте,
  Каких-то действий от меня?
  Воспеть бы вас, как в анекдоте,
  Да только надо то кому?
  Вы мерзки мне, а посему
  Ответственность с себя снимаю:
  Писать иль нет - решайте сами,
  Я же вам только отвечаю,
  Не принуждая ни к чему.
   N.
  В эту ночь Серж де Кави ложился спать в состоянии полного отчаяния. Одна и та же мысль вертелась у него в голове, не да-вая заснуть: "Она не верит мне! Она не верит мне!" - стучало в такт его сердце. Граф был слишком избалован повышенным вниманием к своей особе. Но как могло быть иначе, если стоило ему только вскользь бросить один прозрачный намёк, и Юлиана тут же со всей горячностью кидалась на его защиту. Да и другие женщины внушали ему своим поведением, что он может делать то, что ему вздумается, а они всегда будут бросать на него влюблённые взгляды. Все всегда находили оправдания самым нелепейшим поступкам Сержа. И только с Натали фон Ворон всё всегда происходило совсем не так! Ей не было никакого дела до его беспомощных взглядов и кошачьей улыбочки. Можно подумать, что она совсем не стремилась быть ему заботливой мамочкой, как другие, видя его неприкрытую инфантильность. Для неё не существовало того ореола романтики, которым награждали графа де Кави все дамы. Впервые этот пассивный ловелас столкнулся с непосильной для себя задачей: как завоевать сердце непокорной красавицы, если она видит насковозь все его верные уловки? Ну а то, что ему нужна из всех других именно эта награда, он уже не сомневался. Словно кот, раскормленный взбитыми сливками, он непривычно оживился, собираясь начать давно забытую охоту на настоящую дичь.
  Наутро Серж написал коротенькое, как и просила баронесса, послание. И она тут же это отметила довольной улыбкой.
  
  К N.
  Как я могу быть равнодушным,
  Когда для вас я стал ненужным,
  Докучным, жалким... потому,
  Что дал вам парочку намёков?
  Вы чересчур ко мне жестоки -
  Таких не вынеся уроков,
  Не долго даже дух отдать.
  Я просто блудный сын дороги,
  А вам поэта не понять,
  Набравшись желчи из салонов,
  Гостиных слухов нахватать -
  Да что вы можете сказать
  Мне без кокетливых уклонов?
  Я вас мечтал с собою взять,
  Туда, где море, где свобода,
  Но путь мой слишком одинокий,
  А вас влечёт другое что-то.
  Во всём вы видите разврат,
  И вечно ищите подвохи,
  И даже там, где просто вздохи,
  Вы видите другой формат.
  Признайтесь, в этом виноват
  Кто-то столь злобный и циничный,
  Что вас обманывал двулично?
  Откуда эти подозренья,
  И многоликость и вражда?
  Вам дружба наша не важна,
  Вот в этом больше нет сомненья!
   С.К.
  
  - Обиделся, - удовлетворённо протянула баронесса. Ей каза-лась смешной эта детская выходка типа "когда я умру от ваше-го непонимания, вы будете долго жалеть о том, что так жестоко обидели меня". Оскорблённая гордость говорила в нём вместе с ребячеством, и всё из-за того, что он был обличён, наверное, в первый раз в жизни.
  "Господи, дай терпения той женщине, которая всё-таки выйдет за него замуж!" - искренне помолилась она. Но как только эти мысли улеглись, в голове сложился достойный ответ.
  
  К С.К.
  Куда ж лежит ваш этот путь?
  Не мимо ль дома Юлианы?
  Ведь заглянув к ней на чуть-чуть
  Домой не будете вы рано.
  Как это верно, как мудро -
  Вся ваша жизнь вот так проходит!
  И вечно кто-то верховодит
  Вашим застенчивым нутром.
  Вы слишком робки для отпора,
  Вы всем довольны потому,
  Что не выносите ни споров,
  Ни криков. Только никому
  Об этом вы не говорите.
  И ум ваш - ваш руководитель
  Чужую волю принимает
  И за свою вам выдаёт,
  И по течению плывёт
  Глаза на правду закрывает.
  В мою же душу не залезть
  Увы, таким простым приёмом,
  Вы запаситесь лучше ломом,
  Коль вам позволит ваша честь.
  А в остальном, всё так же скучно
  Читать мне ваши словеса.
  Занудно, слишком благозвучно,
  А пишите по три часа.
  Мечты! У вас одни мечты!
  Живёте вы тоской бесплодной,
  А стать хозяином судьбы...
  Нет! Это неправдоподобно!
   N.
  
  С тайным злорадством отправила она это послание, твёрдо решив, что заставит эту дряхлую устрицу вылезти из своего панциря.
  Прочитав письмо Натали, Серж побледнел. Он никак не мог ожидать, что в ответ на свою обиду получит ещё большую на-смешку. Обычно эта поза обиженного мальчика всегда безотказно срабатывала, но здесь... То, что баронесса в открытую смеялась над ним было ясно как день, даже для такого самовлюблённого типа, каким являлся граф де Кави. Под впечатлением от нахлынувших на него эмоций, он написал:
  
  К N.
  Нет! Вы не знаете меня
  И обвиненья ваши - ложны!
  Быть идеалом невозможно
  Даже "отчаянно любя".
  Тем буйством я не обладаю,
  Что цените вы так в других
  И мне отчасти жалко их,
  Ведь видя вас, я понимаю,
  Всю неизбежность их любви.
  Но почему же, Натали,
  Я сам таким же быть обязан,
  Хоть только дружбой с вами связан?
   С.К.
  
  Граф был озадачен необычным поведением Натали. Никто раньше не требовал от него столько усилий. Обычно, стоило ему только намекнуть, только посмотреть, и всё... Почему же вредная баронесса упрямо не хотела понять его. Или наоборот, она слишком хорошо его понимала, и поэтому не желала стано-виться ещё одной опекуншей инфантильного мачо.
  Но Серж не знал, что главный удар ждёт его ещё впереди. Следующее же письмо повергло его в шок. Столько обличений он не слышал даже от собственной совести, которая в редкие минуты своих пробуждений настойчиво изводила графа, приводя его в полное недовольство собой.
  
  К С.К.
  Ваш выбор - самооправданье!
  Ваши слова - безумный вздор!
  Любовь дарует нам всезнанье
  И видим мы насквозь сердца.
  Но вам такое чувство чуждо,
  Вы выбираете ничто,
  Ведь проще жить как все. И что,
  Раз без любви вокруг всё пусто?
  Жить без усилий - веселей,
  Нет ни страданий, ни напастей,
  Я вам желаю в жизни счастья,
  Хотя, вся ваша жизнь - позор!
   N.
  
  Поразмыслив хорошенько, граф де Кави счёл за благо риск-нуть всем и сделать Натали более определённый намёк. В наде-жде на то, что она наконец-то всё поймёт и не будет впредь с ним столь сурова, Серж размечтался до такой крайней степени, что уже рисовал себе не только благосклонность баронессы, но и всяческое поощрение с её стороны. И хотя это было в наи-высшей степени неправдоподобно, граф предпочёл этот сладкий обман и написал:
  
  К N.
  Вы думаете, от любви
  Приходят к нам все блага мира?
  Быть может, что ни говори,
  Жизнь без неё и впрямь уныла,
  Но что же делать, если я
  Люблю ту, что меня не любит?
  Откроюсь ей - она погубит,
  Как всех таких же до меня.
  Что делать, если только с нею
  Все чувства вновь живут во мне?
  Пусть откровенность эта мне
  Станет надгробною плитою?
  По-вашему, должно быть так -
  Или разбит, или дурак!
   С.К.
  
  Довольно усмехнувшись, узнав, что старый краб клюнул на приманку и всё-таки выполз из своего панциря, Натали впопы-хах набросала:
  
  К С.К.
  Нет. Можно находить отраду
  И просто, видя счастье рядом.
  Любя - мы жертвуем собой:
  Отвергнут ты, принят другой.
  Уж лучше знать её решенье
  И с честью приговор принять,
  Чем дух обречь на пораженье
  И счастья никогда не знать.
   N.
  
  Баронесса рассчитывала получить пламенное заверение в вечной любви, но граф в очередной раз её разочаровал, ничего не ответив. "Что ж, - подумала Натали. - Может оно и к лучше-му. Уж слишком всё далеко зашло. Может быть, что мало, но всё же вероятно, эта его загадочная возлюбленная, вовсе не я". И выбросила всё это из головы, тем более, что у неё, разумеется, были дела и поважнее, чем пустые размышления о Серже.
  Сам он едва не пустился в пляс, прочитав ответ N. Вот это уже более походило на то, что он себе напридумывал. Граф уже видел за этим письмом бесконечную череду поощрений со сто-роны баронессы. Но бросаться в омут с головой он не спешил...
  
  Уже за полночь, когда Натали легла спать, она поймала себя на мысли, что её несколько раздосадовало то обстоятельство, что бывший Мастер, так и не смог решиться стать настоящим принцем, но она старательно отгоняла от себя эти образы. А тут ещё как назло, из окна повеяло холодом и баронесса недовольно поёжилась, потеплее закутываясь в одеяло. Внезапно она почувствовала, что рядом с ней на одеяле кто-то есть и чья-то холодная рука настойчиво потрясла её за плечо. В ужасе, N широко распахнула глаза и уставилась на нависавшую над ней тень.
  - Что вам надо? - тихо прошептала она, повинуясь голосу здравого смысла, который предупреждал, что не нужно прежде времени поднимать дикий крик, может никакой реальной угро-зы и нет.
  - О, Натали! Мне нужно было видеть тебя, иначе я никак не мог решиться. Я даже не мог уснуть после твоего письма. Я всё время думал, думал...
  - Вам это вредно! - резко оборвала его баронесса, ещё более потрясённая тем фактом, что граф де Кави посмел снова про-никнуть к ней в спальню. - Вы тут же начинаете совершать бе-зумные поступки!
  - Да! Да, я безумен! - горячо воскликнул Серж. - Я обезумел уже давно, потому что безумно люблю вас.
  - Да вы с ума сошли? - возмутилась N от такой беспреце-дентно наглой выходки. Ну ладно там Рыбаков и Марат - вполне в их духе устроить нечто подобное, но граф де Кави? Это уже слишком! - Немедленно убирайтесь вон!
  - Почему вы меня прогоняете? - недоумённо спросил Серж, присаживаясь на кровать. - Вы же сами меня позвали?
  - Вы что совсем спятили? - негодовала баронесса, скидывая его на пол. - Вам что голову напекло? Или вы просто окон-чательно лишились рассудка?
  - Но ваше письмо?
  - Что? Что письмо? Я что написала, что жду вас у себя сегодня ночью? Или что буду безумно рада видеть вас в любое время суток?
  - Нет, но...
  - Тогда зачем вы пришли? - напрямую спросила N и все мечты де Кави рассыпались, как карточный домик.
  - Я не могу уйти сейчас, меня могут обнаружить ваши родст-венники! Я прошёлся вокруг дома и видел свет в комнатах гра-фа Путятина. Он же убьёт меня, если увидит.
  - И, между прочим, правильно сделает! - едко заметила та. - Как вы вообще посмели придти? Уходите той же дорогой, какой пришли! Мне нет никакого дела до того, что с вами сделает мой брат.
  - Нет, вы не можете быть так жестоки! - ужаснулся Серж. - От холода стена под вашим окном совсем заледенела и, если я в темноте начну спускаться по ней, то упаду и разобьюсь.
  - А почему вы не подумали обо всём этом раньше? Стольких неприятностей можно было бы избежать, наберись вы хоть кап-лю разума! - непреклонно возразила Натали. - Ничего с вами не сделается! Такие мерзавцы не умирают.
  - Я могу себе что-нибудь сломать и буду валяться под ваши-ми окнами, дико вопя от боли. Представляете, какой это будет скандал?
  - Плевать мне на всё! - упрямо воскликнула N. - Ничего не желаю слышать об этом! И видеть вас не хочу! Вон из моей по-стели! Вон из моей комнаты! Вон из моей жизни, несносный человек с больными фантазиями!
  - Хорошо, хорошо, - поспешно вскочил Серж. - Я могу поси-деть на одном из ваших восхитительных кресел.
  - Нет. Вы не будете сидеть в здесь!
  - Но как я могу уйти? Вы же ещё ничего мне не сказали?
  - О чём? - заинтересовалась она.
  - Ну.. как... Я же признался вам в любви, а вы мне даже ни-чего не ответили.
  - Наверное, это потому, что вы ничего у меня не спрашивали, - ехидно заметила Натали.
  - Да, наверное, - угрюмо согласился граф, уже прекрасно понимая, что пока он помолвлен с Юлианой, он не имеет права спрашивать баронессу о чём-либо подобном и что-либо в этом роде ей предлагать.
  Скорчившись у стены, как побитый пёс, Серж угрюмо погру-зился в свои невесёлые мысли. Вид у него при этом был на-столько угрюмым, что N невольно его пожалела. В конце кон-цов, она же его спровоцировала. Не стоило давать ему каких-то надежд, тем более, что теперь она знает, как буквально всё вос-принимает этот совершенно невозможный человек.
  - Скажите, а что вам сниться? - спросила баронесса, уже ус-покоившись, и снова укладываясь в кровать.
  - Чаще всего - вы, - безжизненно произнёс граф де Кави, да-же не пытаясь что-то придумать. - И причём всегда в разных ситуациях. То вы меня пугаете, то ругаете, а то... зовёте к се-бе... Словом, всё как в жизни.
  - Хм. Интересно... - протянула Натали, но продолжать опас-ную тему не стала. Мало ли что ещё может напридумывать себе этот тип? - А вот мне сняться мерзкие коты, которые постоянно жалобно воют, - пожаловалась она.
  - Тогда позвольте мне, раз уж волею судьбы, сегодня я ока-зался вашим гостем, быть стражем ваших сновидений? - галант-но предложил он.
  - Ну, может я и соглашусь, если вы ещё раз споёте мне ту ко-лыбельную песенку, - лукаво улыбнулась баронесса, прежде чем отправиться в царство Морфея, под тихое мурлыканье Сержа.
  
  
  
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ.
  
  ЖЕСТОКОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКИ.
  
  Утро следующего дня было обманчиво чудесным. Солнце, показавшееся из-за туч не добавило тепла, но зато ок-расило мир неожиданными красками, как бы желая выгнать лю-дей из дома с целью покрепче их заморозить. Такое коварство природы ничуть не пугало Татти. Она едва встав с постели, от-правилась на прогулку по саду. Это место для неё стало теперь дороже всякого другого. А в этот день графиня была особенно тихой и задумчивой. Слоняясь без дела по липовой аллее, она предавалась мечтам о самом сокровенном. Эти фантазии были навеяны не без помощи очередного письма графа де Коржени. И пользуясь моментом, Татти в очередной раз любовно перебирала знакомые строки:
  
  Дорогая моя! Моя любовь к тебе безмерна и потому, видя, как ты оказываешь незаслуженное внимание всяким проходим-цам, - я невыносимо терзаюсь! Меня успокаивает только уве-ренность в том, что ты лишена коварства и делаешь это только по юности и живости нрава! Ты - предел моей мечты, венец же-ланий. Я не могу дождаться того момента, когда же наконец смогу держать тебя в своих объятиях, не скрывая своих ис-кренних чувств!.. Но не сейчас... Сейчас нам надо ещё немного подождать. Ещё чуть-чуть потерпеть... Ещё какое-то время хранить эту тайну, по крайней мере, до тех пор, когда ты достигнешь определённого возраста, что бы я мог, не скрывая долее ликования, без зазрения совести на тебе жениться... Пока же прощай, моя мечта, твой верный и любящий, Андре.
  
  Перечитывая это подложное послание вновь и вновь, Татти мучительно пыталась найти выход охватившему её чувству. Ею владела непреодолимая жажда действий, которая требовала от неё большего, чем просто пустое сочинительство. К тому же, бессмысленными сонетами и одами полнились уже все ящики её письменного стола, а кое-что пришлось даже хранить у кузи-ны.
  Внезапно, между деревьев промелькнула знакомая тень, в ко-торой графиня особого труда узнала назойливого воздыхателя баронессы, который по причине собственной робости, уже не первый месяц скрывал свои чувства. Задумчиво глядя на не-прошенного гостя, Татти пошла ему наперерез, явно что-то за-думав.
  - Бегство бесполезно! - воскликнула она. - Я вас узнала.
  Фигура на мгновение замерла на месте, и через минуту перед графиней предстало бледное и взволнованное лицо Сержа.
  - Что вы здесь делаете? - настороженно спросил он.
  Тот факт, что Татти передавала его письма к N, для графа де Кави ещё не был основанием для полного доверия. Он не знал, насколько посвящена его почтальонша в характер этих писем и в любую минуту ожидал подвоха.
  - По-моему, это я должна была задать вам этот вопрос! - па-рировала та. - Разве вам неизвестно, что мой брат запретил вам появляться в поместье? Или вы скажете, что забыли об этом?
  - Нет. Мне это даже очень хорошо известно, - горестно ус-мехнулся граф. - Но мне просто жизненно необходимо было увидеться с вашей кузиной.
  - Так необходимо, что вы пришли сюда ночью, а уходите только на рассвете? - лукаво улыбнулась Татти. - Долгие же вы ведёте беседы!
  Серж во все глаза смотрел на графиню. Теперь он тоже понял, что значит недооценить своего противника. Хорошо зная, что отпираться в такой ситуации бесполезно, граф резко изменил тактику:
  - Послушайте, а что, если я дам вам конфетку и вы начисто забудете о том, что видели меня здесь?
  - Хм... А конфета шоколадная? - наигранно поинтересова-лась она.
  Серж кивнул, надеясь быстро и легко отделаться от её шан-тажа.
  - А может лучше две конфеты и всего лишь один ма-а-аленький намёк на ваш визит моему брату?
  - Это не честно! - возмутился де Кави. - Как вам это не сове-стно?
  - Просто у меня нет этой вашей совести, - сказала девочка вдруг становясь серьёзной. - Поэтому мне ничто не помешает говорить то, что я думаю! Впрочем, мне совсем не нужны ваши конфеты. Но за одну услугу я готова забыть о вашем неумест-ном появлении.
  - Чего же вы хотите от меня?
  - Сущий пустяк, - обманчиво-спокойным тоном сказала та. - Мне необходимо проникнуть в конюшни вашего близкого дру-га. Думаю вам не составит труда обеспечить мне доступ в поме-стье графа де Коржени?
  - Да вы с ума сошли! - воскликнул Серж. - Зачем вам это по-надобилось?
  - Вы забываетесь, - невозмутимо покачала головой графиня. - Я же не спрашивала, зачем вам среди ночи срочно понадобилась баронесса фон Ворон. И почему эта нужда была столь безудержна, что побудила вас забраться ночью к ней в спальню.
  Граф де Кави прикусил язык и, вздохнув поглубже, подав-ленно спросил:
  - Ваши условия?
  - Вы напишете записку, - тут же переключилась Татти на деловой тон. - По ней я смогу беспрепятственно пройти в любую часть поместья вашего друга.
  - Зачем вам это, если, как я понимаю, вы собирались посетить его конюшни?
  - На вашем месте я бы не торговалась, - осторожно обронила та.
  - Ладно, - скрепя сердце согласился Серж, после недолгого раздумья.
  Тут же, как из воздуха появились все необходимые письмен-ные принадлежности, и через минуту всё уже было улажено.
  - Вот и хорошо, - улыбнулась графиня, получив желаемое. - А то брат до самого утра не мог уснуть, и теперь мне бы при-шлось подвергать свою жизнь смертельной опасности, пытаясь разбудить его.
  - Так он что, сейчас спит? - возмутился граф.
  - Ну да, - ещё шире улыбнулась Татти.
  Видя, что какие-либо увещевания уже не помогут ему спасти эту заблудшую душу, и стараясь даже не представлять, зачем графине понадобилось навещать поместье де Коржени да ещё и в тайне от него самого, Серж де Кави торопливо отправился во-свояси.
  
  Натали проснулась раньше обычного. Не смотря на то, что присутствие графа оказало благотворное влияние на её сны и коты ей больше не снились, она всё равно была возмущена его нахальным поведением. Спустившись вниз как раз ко второму завтраку, и чуть-чуть перекусив, N решила немного прогулять-ся. Холодный воздух освежил её, но не развеял мрачные мысли. Погрузившись в них с головой, баронесса совсем не заметила опасности, которая подстерегала её в любимой беседке. А когда увидела, наконец, наглые рожи шевалье и де Редиса, то было уже поздно. С ними сидел граф де Коржени, которого оба приятеля встретили по дороге в поместье, и решили прихватить с собой, тем более, что он не очень-то сильно сопротивлялся.
  - Какая сегодня чудесная погода, - сказал граф после обязательных приветствий. - Самая подходящая для прогулок. Я, как будущий врач, очень рекомендую вам, Натали, больше находиться на воздухе.
  - Ага, - похабно ухмыльнулся маркиз. - На морозе ваши щёч-ки подрумяниваются словно бока у сладкой булочки. Держу па-ри, что и на вкус они такие же сладкие!
  - Вам нет никакой нужды спорить, - холодно изрекла N. - Ис-тория и практика многих поколений людоедов сообщает нам, что человеческое мясо действительно обладает сладковатым привкусом. Не правда ли? - обратилась она к де Коржени.
  - Истина! - кивнул он в ответ.
  - Не может быть! - возопил шевалье. - Неужели я тоже слад-кий?
  - Боюсь, что да, - снова кивнул Андре. - Но не унывайте. Го-лод нам ни в коем случае не грозит, а чаще всего люди поедали себе подобных только во времена страшнейшего голода, когда никаких альтернатив больше не было.
  - И это вы прочитали в книге? - опять воскликнул Рыбаков, а получив утвердительный ответ, категорично заявил. - Я запрещаю вам читать подобный вздор, моя курочка. Дамам совсем не обязательно быть такими учёными. Вот я - другое дело. Мужчина должен быть умным.
  - А по-моему, - прищурился маркиз, - в наше время достаточ-но быть просто очень хитрым и изворотливым. Или я не прав?
  - Всё зависит от предпочтений и ситуаций, - пожал плечами граф. - Хотя, полагаю, что умом лучше всего обладать в любом случае, ведь нужно же знать, когда следует быть хитрым, а ко-гда изворотливым. Согласитесь, что недалёкий хитрец смотрит-ся весьма жалко.
  - Да ну? - опять осклабился Андре де Редис. - Я стал таким, как есть не из-за личностных предпочтений или обстановки. Я просто понял, что так жить проще. Без всякого ума и претензий!
  Шевалье, который боялся, что спор перейдёт за пределы его понимания, счёл за необходимость вмешаться:
  - А мы на днях снова едем в город, но только уже все вместе. Марат сегодня уже выехал, чтобы снять нам номера в гостини-це.
  - А зачем вам в город? - быстро поддержала его N, так как не хотела вести философские разговоры.
  - У Андре скоро день рождения, - сообщил Рыбаков, хлопая маркиза по плечу с таким гордым видом, словно это была его личная заслуга. - Будем пировать. Натали! Вы непременно должны мне обещать, что поедете с нами в город, - тут же зая-вил он.
  От подобной наглости баронесса на мгновение даже потеряла дар речи.
  - Не волнуйся так, - тихо сказал де Редис, - она поедет...
  - Но я не могу! - отчаянно запротестовала та. - У меня нет времени! Да и потом, что я буду там делать?
  - Ну, хлопнем пару ящиков шампанского, - мечтательно зая-вил шевалье. - Я прикажу зажарить быка... Тебе обязательно нужно попробовать, как там жарят быка. Это превосходно!
  N едва не стошнило от подобной перспективы и она продол-жила яростное сопротивление.
  - Благодарю вас, за столь любезное предложение, но боюсь, что весьма ограничена во времени...
  - Для двух самых близких друзей всегда можно найти время, - слащаво улыбнулся маркиз. - Разве для вас такое знамена-тельное событие в моей жизни ничего не значит?
  - Дело не в этом, - пыталась выкрутиться та, внутренне про-клиная все правила приличия, которые мешали ей высказать прямо сейчас всё то, что она думала в адрес этого типа.
  - Почему вы так настойчиво пытаетесь отказаться? - деланно недоумевал де Редис.
  - Я правда, страшно занята в ближайшие две недели...
  - Но это не займёт много времени!
  - К тому же я не хочу портить идиллию, царящую в вашей мужской компании.
  - Ваше присутствие не может ничего испортить, - мерзопакостно улыбался тот. - Как раз наоборот! Только вы способны удержать от дебоша троих подвыпивших дикарей.
  - Благодарю за честь, - не скрывая сарказма, пробормотала N.
  - Знаете, - внезапно вступил в разговор де Коржени. - Неко-торые люди испытывают известные неудобства из-за собствен-ной закомплексованности. Это побуждает их принимать не со-всем стандартные решения, исключая из своей жизни риск и всячески ограждая себя от поступков, строго оцениваемых большим количеством людей. Комплексами страдают довольно-таки многие люди. Особенно это касается женщин. В частно-сти, решение баронессы тоже может напрямую зависеть от это-го...
  - Ваша философия мне противна! - раздражённо оборвал его маркиз. - Какие могут быть комплексы у женщины, одарённой такими восхитительными формами?
  - Не скажите! - воскликнул граф, распаляясь. - Многие дамы страдают именно из-за пышности тех форм, которые вы соизво-лили назвать "восхитительными"!
  - Чушь! - убеждённо заявил де Редис.
  Тут Андре де Коржени, вопреки своим привычкам и даже мировоззрениям, отчего-то решил, что спорить бесполезно. От этого его общая неприязнь по отношению к маркизу только усилилась и он подчёркнуто отвернулся, обращаясь к Натали:
  - Я слышал, что в вашем поместье, кажется, у Дальнего ручья недавно обнаружили один сорт лечебного дерева, кора которого может потребоваться мне для изготовления одного полезнейше-го снадобья. Не будете ли вы столь любезны, чтобы уделить мне малую толику своего драгоценного времени, и проводить меня туда?
  - Охотно. До свидания, господа, - сказала баронесса прежде, чем маркиз и шевалье успели открыть рот, чтобы возразить хоть что-то. - Обещаю обдумать ваше лестное предложение и сообщить вам о своём решении в письменном виде не позднее, чем вы уедете...
  
  Забравшись в удобное помещение конюшни, Татти надёжно укрылась за стогом сена и стала ждать. Что именно должно бы-ло произойти она и сама затруднялась себе сказать. В голове её лихорадочно проносились картины одна увлекательнее другой. Однако время шло, а ничего не происходило. Ну просто совсем ничего! От такого наплевательского отношения судьбы к её ро-ковой решимости, Татти немного расстроилась. Возбуждение её мало по малу улеглось и, от нечего делать, она стала прислуши-ваться к тому, что происходило вокруг. И тут её слух был возна-граждён самыми сладкими звуками во всей вселенной - голосом графа де Коржени. Сердце графини радостно дрогнуло, но когда до неё дошёл смысл слов, произносимых этим голосом, ей пришлось усомниться в точности собственного слуха.
  
  Внезапно, оказавшись в обществе графа де Коржени, Натали совершенно неожиданно для себя поняла, как сильно устала от занудности его друга - де Кави, омерзительной пошлости де Ре-диса, бестактной самоуверенности шевалье, невнятных бредней де Щеса и незаслуженных оскорблений своего кузена. Попав в положение, подобное этому, баронесса осознала насколько же это приятно - просто находиться в обществе галантного и обхо-дительного кавалера. Тем более, что Андре, когда хотел, мог со-всем не вдаваться в дискуссии. Поэтому N с невероятной лёгко-стью и даже с лёгким флиртом стала отвечать на проявления его внезапной симпатии. Даже в доме своих родителей, в ухажива-ниях влюблённого Мучачо, не могло быть такой непринуж-дённости. Никогда ранее она не испытывала такой острой по-требности в романтической авантюре. Казалось, не было ничего естественнее, чем желание вскружить голову себе и графу. Соблазн был столь велик, что устоять было просто невозможно. Её обычное самообладание капитулировало ещё в стычке с бесцеремонным де Редисом, а разум заполнился всепоглощающим чувством благодарности по отношению к своему спасителю. И перед тем, как окончательно утонуть в омуте задумчивых тёмных глаз графа, Натали ещё успела подумать, что у её маленькой кузины врождённый вкус к мужскому обаянию.
  Между тем, оба спутника пробирались сквозь деревья, кото-рые выглядели всё необузданнее и росли всё гуще, по мере уда-ления от дома. Андре развлекал свою даму милой беседой на отвлечённые темы, стараясь помочь ей поскорее забыть недав-ний кошмар.
  - Представляете, у меня в поместье есть прекрасные лошади! И это не бахвальство, так все говорят. Но я хочу сказать о дру-гом... У меня была любимая кобыла. Такая у неё необычная раскраска, что я увидел её и сразу же купил не задумываясь. Души в ней не чаял, можно сказать. А она взяла и ожеребилась несколько дней назад, представляете? Жеребёнок похож на неё, как две капли воды и похоже, что я буду любить его даже боль-ше, чем его мать. Он такой славный! Я бы обязательно пригла-сил вас к себе, чтобы вы смогли посмотреть на него, но боюсь, что вы не захотите...
  - Ужасно хочу, - улыбнулась N.
  - Тогда пошли, - расплылся граф в обворожительной ухмылке и, увлекая баронессу за собой, продолжил нести всякую дребе-день.
  Так незаметно Натали обнаружила себя уже на месте. В ко-нюшне было тепло и уютно, а в глубине её действительно на-блюдали за вновь прибывшими, симпатичная кобыла и её ма-ленький отпрыск. Их любопытные влажные глаза, не отрываясь смотрели на гостью.
  - Вы им понравились, - бархатным голосом заметил де Коржени. - Да и кто бы мог остаться равнодушным к такой изысканной красоте, которой наделила вас природа... Даже этот мерзавец - маркиз, и тот заметил это!
  - Давайте не будем вспоминать о нём, - поморщилась она.
  - N, - обезоруживающе улыбнулся Андре и погладил её по щеке. - Не беспокойтесь. Я всегда постараюсь быть достаточно близко, чтобы в нужный момент прийти к вам на помощь. Только есть одно "но"... За свои услуги я могу от вас кое-что потребовать...
  И хотя Натали предпочитала вовсе не подвергаться подобной опасности, но возражать не стала. Она почувствовала, что вот сейчас этот обольстительный и весьма привлекательный моло-дой человек собирается её поцеловать. Как бы в подтверждение этих мыслей, граф медленно склонился над ней. В ясной голове баронессы тоскливо промелькнуло осознание того, что это под-лость по отношению к кузине, но уже в следующий момент она отдалась во власть своих чувств.
  И вот, в тот самый момент, когда казалось, что этот поцелуй уже неотвратим, напряжённую тишину прорезал отчаянный вопль. Натали и Андре тут же пришли в себя и обнаружили его источник.
  - Нет! Нет! Нет! Нет! - не переставая кричала графиня Путя-тина, стоя напротив, у самого входа и в бессильной ярости то-пала ногами. - Как ты могла?! Как ты могла так поступить со мной?
  - Татти? - содрогнулась N, глядя на перекошенное от ужаса лицо кузины. - Что ты здесь делаешь?
  - Я? Наблюдаю грязную сцену предательства! - воскликнула девочка, не сводя разгневанного взгляда с баронессы. - А как же ваши слова? Как же ваши письма? Неужели всё это ничего не значит? - укоризненно взглянула она на несчастного графа, который совсем ничего не мог понять. - Ведь вы писали...
  - Татти, - как можно мягче сказала Натали, понимая какой чудовищный удар собиралась нанести. - Эти письма писала я...
  - Нет... Этого не может быть! Это ложь! - сопротивлялась графиня очевидности.
  - Уверяю тебя, граф здесь совершенно ни при чём.
  Несколько секунд девочка стояла молча, изо всех сил стараясь сдержать слёзы обиды, которые помимо её воли струились по щекам. И, видимо, осознав всю тщетность своих усилий и унизительность своего положения, в котором она оказалась, Татти бросилась прочь.
  Лишь мгновение баронесса раздумывала над сложившейся ситуацией, оправляясь от потрясения, а после кинулась вслед за сестрой. А граф де Коржени так и стоял, как громом поражён-ный, посреди внезапно опустевшей конюшни.
  
  Татти летела во всю прыть, совершенно не разбирая дороги. И хотя Натали безошибочно поняла, что кузина спешит домой, она всё равно не могла за ней угнаться. В глубине души, N от-давала себе отчёт в том, что нечего и пытаться догнать графи-ню. Если бы даже это ей удалось, то о худшем развитии собы-тий нельзя и помыслить. Только ноги упорно отказывались от приказов разума оставить девочку в растрёпанных чувствах в совершенном одиночестве один на один с лесом. Правда всё обошлось благополучно и графиня, добравшись до дома, вихрем влетела наверх, закрылась в своей комнате и не открывала ни-кому до самого вечера.
  Натали безуспешно пыталась увещевать кузину. Она умоля-ла, объясняла, словом порядком выбилась из сил, но наткнулась только на закрытую дверь и гробовое молчание, что само по се-бе было уже необычно. До самой темноты N сокрушалась и за-ламывала руки перед спальней Татти. Она даже сама лично спускалась на кухню, чтобы принести её любимое лакомство и тем самым, начать путь к примирению. Но разбитое сердце гра-фини не соблазнилось шоколадным десертом и пресловутая дверь так и не открылась, не вняв настойчивым мольбам ба-ронессы.
  Лишь поздним вечером, после продолжительных заверений и просьб в темноту спальни была допущена Кока. Только после этого Натали, вздохнув более или менее облегчённо, поднялась, наконец, к себе что бы немного отдохнуть. После всех бед и треволнений прошедшего дня всё её тело ныло , а голова упрямо клонилась на подушку.
  
  Татти оказавшись в тишине и уединении своей собственной комнаты тут же бросилась к письменному столу. Глотая горькие слёзы разочарования, она методично сожгла в камине содержи-мое всех ящиков, которое хотя бы отдалённо напоминало ей об этом позорном увлечении. Когда со всеми бумагами было по-кончено, графиня бросилась на кровать и, накрывшись с голо-вой тяжёлым одеялом, уткнулась в подушку и дала волю ду-шившим её рыданиям. О том, что она оказалась в дурацком по-ложении благодаря злобной и жестокой шутке собственной ку-зины (которой сама она всегда желала только добра, пусть и не всегда уместными способами), девочка старалась не думать. Не-заметно для себя графиня погрузилась в сон. Это была её из-любленная тактика, позволявшая ей избежать неприятной си-туации. Татти ложилась спать в твёрдом убеждении, что когда она проснётся, пусть не всё, но многое уже успеет измениться или хотя бы будет не таким ужасным. Возможно, эта способ-ность была унаследована ею от матери, которая считала сон лучшим лекарством от всех болезней. Одним словом, всё то время, пока N в ужасе заламывала руки под дверью маленькой кузины, она сама была погружена в глубокий и тяжёлый сон. Её мучили кошмары и навязчивые сновидения снова и снова воз-вращали девочку к ужасной сцене в конюшне графа де Корже-ни.
  Проснулась графиня совершенно разбитой и в ещё более уг-нетённом состоянии. Попытавшись встать, Татти поняла, что больна. У неё начался жар. В таком виде её и застала родная мать, допущенная в комнату дочери.
  Утром весть о том, что графиня Путятина тяжело больна дос-тигла даже ушей её грозного брата. Но к счастью заговорщиц, Димити не придал этому событию должного значения. А по-скольку, вернувшись домой, Татти тут же уничтожила все свидетельства постыдной любви, а следовательно и все улики обличающие недостойное поведение Натали и её подруги. Но это не снимало с них вину за содеянное и, если баронесса ещё как-то крепилась, стараясь ничем не выдать своих гнетущих мыслей, то мадмуазель Ирен не обладала подобной артистичностью. Напротив, она являла собой жалкое подобие тени и вела себя соответственно, стараясь как можно меньше привлекать внимания к собственной персоне, но именно этим и выделялась на общем фоне. Даже некоторые благоприятные пе-ремены в собственной судьбе не изменили её поведения.
  Конечно, граф Путятин, прояви он хоть чуточку больше бди-тельности, легко мог бы обо всём дознаться, но мысли его были сосредоточены совсем на другой проблеме, что опять сыграло на пользу обеих сообщниц. А вскоре эта проблема стала столь серьёзной, что к ней мало кто уже смог бы остаться равнодуш-ным.
  
  
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
  
  БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ.
  
  После того как маркиз де Редис убедился в полном без-различии к нему баронессы и бесспорной антипатии графа Пу-тятина, в его голове стал зреть коварный план мести. За что же он собирался мстить? Его жестокий и коварный ум требовал признания и поклонения своему обладателю, а нерушимая уве-ренность в собственной неотразимости была уязвлена подоб-ным пренебрежением к его драгоценной персоне. Но так как за баронессой ухлёстывал шевалье и, конечно, даже такой лопух, как он, не позволил бы маркизу опорочить свою возлюбленную в глазах общества, то главной жертвой гнусных интриг де Реди-са стал единственный внук Валери. Разумеется, все в графстве знали, что Димити уже давно и весьма плодотворно ухаживает за мадмуазель Таис, которая время от времени гостит в поместье на правах лучшей подруги Натали. Прознав об этом Андре изобрёл свой коварный план. Каким-то таинственным образом заручившись поддержкой кузины графа де Кави, которая часто приглашала Таис к себе, маркиз стал наведываться на эти дев-чачьи посиделки с целью как можно ближе приблизиться к пас-сии графа Путятина. Всё было отработано и доведено до совер-шенства, но в самый последний момент граф, со свойственной ему подозрительностью, решил отправиться на очередной званый вечер вместе с Таис, чем ещё больше разозлил своего противника. Бессовестный негодяй решил изменить тактику. Он стал забрасывать бедняжку двусмысленными записочками и маленькими презентами. Вскоре он уже подкарауливал свою жертву в саду поместья фон Ворон и настойчиво приглашал в гости к шевалье. Все эти знаки внимания несказанно раздражали Димити. От этого отношения между соперниками обострились настолько, что они едва могли провести четверть часа, находясь в оной комнате, чтобы не перестрелять друг друга. Таким образом, в атмосфере витала возможность близкой дуэли, обещая окружающим много новых опасностей.
  
  Между тем, до графа де Кави дошёл слух об интрижке между N и Андре де Коржени. Угнетённый и поражённый до глубины души этим страшным известием он тут же помчался в поместье фон Ворон. В хорошо знакомой нам беседке он наткнулся на саму Натали, шевалье Рыбакова и его мерзопакостного дружка.
  - О, дорогой граф! - расплылся маркиз де Редис в слащавой улыбочке. - Вас что-то совсем не было видно в последнее вре-мя! Неужели подготовка к свадьбе занимает у вас столько вре-мени?
  Сержа передёрнуло от этого намёка и он решил игнорировать этот вопрос, тем более, что общение с Андре было для него неприятно.
  - Прошу меня извинить, - нервно заявил он. - Мне срочно нужно переговорить с баронессой.
  - Да что вы говорите? - ехидно ухмыльнулся шевалье, оттес-няя графа подальше от N. - Мне тоже не терпится поговорить с ней наедине, так что если не возражаете, то я буду первым в этой почётной очереди. Как насчёт аудиенции, моя курочка?
  Натали недовольно поморщилась, услышав ненавистное про-звище, которым наградил её Рыбаков, но ответить ничего не ус-пела, так как на тропинке, ведущей в беседку, появились де Щес, Марат и мадмуазель Ирен.
  Пока молодые люди приветствовали друг друга, баронесса подвинулась к Сержу.
  - Что вам от меня надо? - без обиняков спросила она.
  - Это правда? Я имею в виду то, что говорят про вас и графа де Коржени? - после некоторых колебаний спросил де Кави.
  - Даже если и так, я не понимаю, каким образом это касается вас!
  - О! - красноречиво воскликнул граф, но разъяснить свою мысль не смог, потому что обнаружил на себе вопросительный взгляд Ирен. - Я безмерно рад вас видеть, - пролепетал он. - По-хоже местный воздух в самом деле творит чудеса!
  - Благодарю, - скромно улыбнулась та, явно наслаждаясь не-ожиданным вниманием к своей персоне. - Я надеюсь, что ваша скорая женитьба никак не отразиться на частоте ваших визитов сюда.
  Серж, раздражённый до крайности тем, что ему в очередной раз напомнили о событии, которое он старательно пытался из-гнать из своей памяти, ничего не ответил. Но в то же время, он был слишком аморфной личностью, чтобы забыв о собственных переживаниях, провести приятный вечер в компании друзей. А поэтому он сел в самом тёмном уголке и старательно замкнулся в себе. А тем временем, в беседке завязался оживлённый разго-вор, в котором как всегда всеобщим вниманием владел шевалье.
  - Я считаю, - самозабвенно вещал он, - что в интересах любо-го мужчины, хорошенько поразвлечься перед свадьбой. Можно даже объявить о парочке помолвок, чтобы было удобнее воло-читься за "невестой". Главное - сделать всё так, чтобы потом невозможно было привлечь вас к ответственности. Что же каса-ется оскорблённых родственников, то разобраться с ними мож-но в два счёта...
  - Но бабуля говорит, - возвысил голос де Щес, - что необхо-димо беречь чистоту до свадьбы. Да и я считаю, что...
  - Дохляк! - рявкнул шевалье. - Кому может быть интересно то, о чём ты думаешь? Подозреваю, что в твоей голове нет ничего, кроме тараканов, иначе ты не вёл бы себя так, как будто тебя пришибли ещё в раннем детстве и ты до сих пор не понял за что. А твоя старуха говорит так потому, что ей самой после свадьбы блеснуть было больше нечем!
  Вопреки ожиданиям Рыбакова, де Редис внимательно вы-слушал все доводы дистрофика, да и обе дамы проявили к графу больше благосклонности, чем к нему самому. А заметив, что N украдкой бросает задумчивые взгляды в сторону Сержа, он и вовсе вскипел:
  - Да я же не говорю, что мне нравятся легкодоступные дамы! Наоборот, я считаю, что если уж жениться, то только на той, ко-торую не смог заполучить иначе. Но ведь перед свадьбой не мешало бы поднабраться опыта, что бы было, чем удивить мо-лодую жену.
  - А бабуля говорит, - опять вставил де Щес, ободрённый все-общим вниманием, - что любовь приносит больше радости, если постигать её с законной супругой.
  - Слушай её больше и она подсунет тебе такую супругу, что ты будешь за счастье считать ту ночь, когда тебе не надо идти в её спальню! - предсказал Рыбаков, бешено вращая глазами.
  Видя, что его едкие замечания опять достигают противных эффектов, шевалье совсем надулся и отвернулся к Марату.
  - Ну ты-то хоть поддержи меня, - толкнул он друга в бок. - Скажи им, что ты об этом думаешь.
  - Ничего, - угрюмо бросил маркиз де Сад, витая мыслями где-то далеко и не вникая в суть беседы. - Кстати, я завтра переез-жаю к графу де Щесу.
  - Ничего? - приятель так удивился, что даже не услышал вто-рую часть сказанного. - Что, то есть совсем ничего?
  - Совсем, - невозмутимо кивнул Марат. - Пойду я пожалуй, что-то голова болит, - добавил он, поднимаясь.
  - Позвольте, я провожу вас, маркиз, - поспешно подпрыгнул де Щес, с опаской поглядывая на шевалье и очевидно, спасаясь от его гневных замечаний. - Хочу с вами обсудить ваше желание переехать ко мне. Вы же понимаете, что я никоим образом не против, просто хорошо, что я хотя бы случайно узнал об этом! Мне же нужно столько всего сделать! Боюсь, что не смогу спать всю ночь, столько волнений...
  - Что, разве Марат куда-то уезжает? - ошарашено спросил шевалье, ловя на себе укоризненный взгляд Андре.
  После некоторого неловкого молчания, общество внезапно разбилось на группы. Рыбаков сел между Ирен и Натали в на-дежде утешить своё самолюбие, а маркиз де Редис расположил-ся напротив, оказавшись ближе к графу де Кави.
  - А вообще, - заявил шевалье, воодушевляясь восторженными взглядами мадмуазель Ирен. - А в конце недели собираюсь уст-роить грандиозный приём!
  Андре опять бросил на друга недоумевающий взгляд, так как впервые об этом слышал, но ничего не сказал. Зато его соседка излила море восторга:
  - Ах, как это чудесно! Такая превосходная идея! У нас так долго никто не устраивал никаких праздников!
  - Это будет не просто приём! - самодовольно ухмыльнулся тот. - Он произведёт настоящий фурор в обществе, я уверен. И кстати, вы все на него приглашены.
  - О, как это любезно с вашей стороны пригласить нас лично, - сказала N, с неожиданным сарказмом в голосе.
  - И правда, - искренне восхитилась её подруга. - Вы к нам необычайно добры!
  - Я просто умерла бы от горя, если бы не получила пригла-шения, - опять едко заметила Натали, которую всё больше и больше начинали раздражать самовлюблённые морды, сидящие в беседке. - Надеюсь, организация будет соответствовать слу-чаю, а то в прошлый раз, когда вы устраивали "праздник", всё закончилось косыми рожами и мордобоем.
  - Да я, - чуть не задохнулся от возмущения Рыбаков. - Да я вообще в рот не возьму ничего крепче вина и другим запрещу напиваться!
  - Какой героический поступок! - снова с издёвкой произнесла баронесса. - Боюсь, что даже такие ущемления и непосильная ответственность могут несколько омрачить вам радостный вечер.
  - Нет, конечно, ответственность и в самом деле большая. - вступилась Ирен, видя что шевалье уже кипит от гнева. - Но та-ких мужественных мужчин трудности испугать не могут. Ведь так?
  - Совершенно верно, - запальчиво кивнул тот, даже не повер-нувшись в сторону своей спасительницы. - Я даже закажу в го-роде фейерверк, чтобы было веселее. И когда стемнеет...
  - Что может быть задорнее, чем сноп искр, вылетающих из глаз после доброй затрещины? - ядовито улыбнулась N. - Ради такого удовольствия можно не забираться так далеко, достаточ-но собрать пару своих друзей и...
  - Даю вам слово, что на моём приёме не будет ни одной дра-ки! - воскликнул Рыбаков, сдерживаясь из последних сил.
  - Как благородно! Как предусмотрительно! - воскликнула Ирен, с восторгом вцепившись в руку соседа.
  - Но на что же мы тогда будем смотреть? - коварно спросила Натали.
  - Я планирую задрапировать весь дом под театр и пригласить небольшую актёрскую труппу, - начал было шевалье, снова об-ретая почву под ногами.
  - Ах, зачем столько мороки, если достаточно вас и двух ва-ших гостей, чтобы начался отменный спектакль, о котором вся округа будет говорить не один год? - как можно более невоз-мутимей поинтересовалась N.
  Рыбакова уже затрясло.
  - Надеюсь, вы не будете кормить нас сушёной рыбой, кото-рую вы обычно предпочитаете на закуску к жаковской на-стойке? - продолжала между тем баронесса.
  - Нет! - вскочил он и начал отрывисто выплёвывать слова. - Я намерен! Сам! Занять! Место шеф-повара! Тем более! Что я! Люблю! Готовить!
  - О, не сомневаюсь! Коктейль из барматухи, скопившейся за вечер на дне стакана - это должно быть истинный шедевр вашего поварского искусства, - саркастически кивнула Натали.
  - Я! Часто! Готовлю! Дома! - процедил шевалье, явно теряя терпение. - И! Даже! Мой брат! Это ест!
  - Ну, разумеется! - опять с невинным видом согласилась та. - В этом нет ничего удивительного! Ведь у него всегда такой вид, как будто его месяцами не кормят. Вы, наверное, проводите эксперимент: хотите узнать, может ли он стать таким же, как де Щес. Не мудрено, что бедолага после ваших опытов способен съесть что угодно!
  - Да как вы можете?!!- заметался Рыбаков. - Да я! Да Я! Да я сейчас! Да я сейчас пойду и покормлю его!
  С этими словами, шевалье стремительно умчался, сопровож-даемый торжествующим смехом баронессы фон Ворон.
  Но радоваться ей предстояло недолго. Мадмуазель Ирен не могла прийти в себя от потрясения, а Серж всё ещё отмалчивал-ся в углу, зато в беседу решил вступить маркиз де Редис. Всё это время он с необычайной невозмутимостью следил за проис-ходящим, а теперь расплылся в своей фирменно-слащавой улы-бочке и заявил:
  - Вам, как я вижу, нравятся кулинары? Смею вас заверить, что я - умею готовить, но это не единственная способность, ко-торой я обладаю. Не желаете ли узнать остальные?
  - Благодарю вас, не стоит, - тут же скисла она.
  - Я настаиваю. Какая кухня вам больше нравится? Мексикан-ская? Японская? А может быть, французская? - при этом он так красноречиво пожирал её глазами, что у N практически не оста-лось сомнений в двусмысленности его слов. - Мне почему-то кажется, что вы отменный гурман. Мне потребуется много сил, чтобы вам угодить, но я уверен, что справлюсь. А что скажете вы? Хотите попробовать?
  - Боюсь, что не обладаю достаточным количеством времени, - попыталась отшить его баронесса.
  - Много времени нам не потребуется, - ещё шире улыбнулся маркиз. - Просто назовите время и... место.
  - Я...- начала было Натали, лихорадочно пытаясь придумать хоть что-то, что де Редис не смог бы перевернуть на свой лад.
  К счастью, в этот момент вернулся шевалье, и N смогла вздохнуть с облегчением. Ей даже показалось, что она рада его появлению. "Хоть раз в жизни умудрился придти вовремя", - подумала она про себя. Впрочем, наглый тип особо не расстро-ился и стал бросать такие многозначительные взгляды на баро-нессу, что вскоре она уже была раздражена до крайности, а тут ещё и неуместная похвальба Рыбакова действовала ей на нервы.
  - Так что, вы уже накормили своего брата? - не задумываясь, спросила она.
   - Я отправил с этим поручением слугу, - недовольно пробур-чал тот.
  - Кстати, - внезапно оживилась баронесса, возможностью пе-ревести внимание на своего обидчика. - Я тут подумала, а не связан ли ваш грандиозный приём с именинами маркиза де Ре-диса?
  - В самом деле, - кивнул шевалье, слегка краснея, так как ус-пел забыть о таком событии. - Вы ловко раскусили мой план.
  - Ну что вы, - отмахнулась Натали. - Это простая случай-ность! Разве я могу понять ваши гениальные планы?
  - Да! - подхватила Ирен. - Это правда! Вы такой умный!
  Тут уж Рыбакову не оставалось ничего другого, как повер-нуться и поблагодарить свою обожательницу. Хотя сделал он это и без особого энтузиазма.
  - А по поводу приборов, - снова едко заметила N. - Собирае-тесь ли вы показать нам нечто удивительное?
  - Ну, разумеется, - в очередной раз обманулся шевалье, предполагая, что всё не так плохо. - Я хочу составить из приборов целую композицию.
  - В таком случае, предлагаю вашему вниманию откормленную рыбу, умирающую от ужаса в лапах кота, - усмехнулась баронесса.
  Рыбаков побелел от гнева и левый глаз у него подозрительно задёргался.
  - А может лучше составить приборы горкой и украсить цве-тами? - предложила Ирен, недоумевая над поведением своих собеседников. - Получился бы отличный весенний пейзаж.
  - А на вершине маленький аквариум, - снова коварно улыб-нулась Натали.
  - Отчего же маленький? - в тон ей поддакнул шевалье. - Вы же знаете мой размах. Для меня так лучше сразу целый бассейн. А что вы скажете по поводу дохлой вороны? По-моему, это очень символично.
  - Нет-нет, слишком мрачно для такого праздника, - невозму-тимо заметила N. - Может стоит подумать об свежем жирном червячке? Это уменьшит аппетит гостей перед ужином и позво-лит избежать претензий по поводу отравления вашей самодель-ной стряпнёй.
  Рыбаков снова вскочил и ни слова не говоря, умчался прочь. Видя это, маркиз тут же удовлетворённо улыбнулся.
  - Браво, моя очаровательная злючка, бра-во! - протянул он. - Вижу, что вы как и я жаждете продолжить нашу увлекательную беседу. Поэтому не могу не преклонятся перед вашей изобрета-тельностью. Это так подло, что даже мне не пришло бы в голо-ву.
  - Подло? - удивилась баронесса.
  - Да, моя дорогая, да. Это подлость - намеренно раздражать своего жениха, чтобы он в порыве гнева оставил вас с любовником. Не дурственно! Впрочем, вам, как женщине, простительны эти маленькие козни.
  - Я не строила никаких козней! И у меня совсем нет ни малейшего желания продолжать тот гнусный разговор, который вы осмелились мне навязать, - с нарастающим отчаянием в го-лосе воскликнула N.
  - Вам не нравятся разговоры о еде? - деланно удивился тот. - Давайте поговорим о цветах или книгах. Я очень люблю некоторых авторов, особенно тех, которые обладают скрытой импульсивностью. Я и сам иногда пытаюсь им подражать.
  - Уверена, что вы способны только на гадкое бумагомара-тельство! - оскорбилась Натали. - Прекрасное вам не под силу!
  - Не будьте столь суровы к моему скромному гению, - ни-чуть не смутился де Редис. - Я уверен, что если бы при случае мог блеснуть перед вами своим мастерством, вы бы изменили своё мнение в лучшую сторону.
  Баронесса невольно поёжилась от плотоядного взгляда, кото-рым пожирал её маркиз.
  - К счастью, у меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши сомнительные творения, - пробормотала она.
  - Весьма жаль! Только я склоняюсь к несколько иной точке зрения, - снова усмехнулся он. - Как на счёт сегодняшней ночи?
  N огромным усилием воли подавила в себе желание сию же секунду убить наглеца. Тут, к её облегчению, опять прибежал Рыбаков, но вместо того, чтобы продолжать дискуссию с Ната-ли, он на сей раз предпочёл более благосклонное к нему обще-ство. Мадмуазель Ирен не переставая, восхищалась его умом и талантами, а на редкие реплики баронессы, шевалье предпочи-тал вовсе не реагировать, всем своим видом показывая, как он обижен. В любой другой ситуации N только порадовалась бы таким переменам, но не теперь, когда де Редис нагло подсел к ней, открыто продолжая свою бесцеремонную атаку. Не смотря на всё своё безграничное терпение и изощрённые уловки, ей никак не удавалось поставить маркиза на место. А разговор с ним с каждой его новой репликой вызывал в ней всё большее чувство гадливости. И вот, когда, казалось бы, спасения ждать было уже не откуда, Натали, случайно взглянув на Сержа, заметила, что взгляд его стал более осмысленным. Баронесса фон Ворон тут же уцепилась за эту возможность, посылая в сто-рону графа отчаянные взгляды, полные безмолвной мольбы о помощи. И тот внял её мольбам:
  - Дорогой маркиз, я думаю, с вашей стороны несколько бестактно заставлять нашу гостеприимную хозяйку давать вам публичное приглашение на ночную аудиенцию в стенах её целомудренной спальни, - тихо произнёс де Кави и все головы тут же обратились к нему.
  - "Целомудренной"? Вы полагаете? - с деланным сомнением и явной насмешкой спросил де Редис.
  - Ручаюсь чем угодно! - твёрдо заверил Серж. - Кстати, я тоже увлекаюсь "грязным бумагомарательством". Полагаю, нам с вами есть что обсудить и без баронессы. Она ведь преверже-нец строгих взглядов в литературе и мой скромный гений её не трогает. А какого рода произведения пишите вы?
  Натали не смогла скрыть благодарной улыбки в адрес своего спасителя, но он счёл оставить её без внимания.
  - Истории, - нехотя процедил маркиз. - Я увлекаюсь истори-ей и пишу маленькие рассказы, в которых главные герои обна-руживают бездушное коварство, а их жертвы, после отчаянной борьбы, наконец, отказываются от сопротивления, сдаваясь на милость сильнейшего.
  Видя в его словах угрожающий намёк, N настороженно по-смотрела на де Редиса, стараясь разгадать все мотивы его пове-дения. Но граф де Кави ничуть не смутился двусмысленностью слов своего оппонента и беззаботно продолжил:
  - Это просто потрясающий выбор! Как я сам до этого не до-думался? Впрочем, чтобы писать такое нужно обладать врож-дённым остроумием и определённым опытом в данной области, а мне, к сожалению, тут нечем похвастаться.
  - Ну, это естественно... - недовольно протянул тот.
  - Но, стоит заметить, что я всегда готов рискнуть, особенно под крылом сильного наставника. Вам, случайно, соавтор не требуется?
  - Не поймите меня неправильно, граф, - фальшиво улыбнулся маркиз, - но в этом деле обязательным условием является особый склад ума и личностные качества. Такие, как, скажем, склонность к авантюрам. Она есть у меня, есть у Натали, но вы такой склонностью не обладаете!
  - Что ж, нет так нет, - не обиделся Серж, а баронесса даже подумала, что пожалуй, у графа имеется некоторая склонность к риску. - Признаться, я больше предпочитаю стихи, и тут наша знакомая разделяет мои интересы. А что по этому поводу ска-жите вы?
  - Я к ним равнодушен, - холодно бросил де Редис.
  Тут шевалье повернулся к ним, так как с вступлением в раз-говор Сержа, эта беседа стала явно привлекать его внимание. Но Ирен, устав от рассеянности своего соседа, прежде чем окончательно замолчать, собралась с силами и заявила:
  - Я что-то устала. Вы не будете столь любезны, чтобы прово-дить меня до дома?
  Рыбаков отчётливо крякнул, но тут же обворожительно улыбнулся и предложил:
  - Конечно, моя рыбонька! Подожди меня минуточку, - и не дожидаясь ответа, встал и вышел из беседки, прихватив с собой маркиза.
  Когда оба задиры вышли, среди оставшихся повисло нелов-кое молчание. Ирен была смущена тем, что явилась объектом пусть и недолгого, но пристального внимания, мужчины, кото-рый являлся основным поклонником её подруги. Натали пере-полняли противоречивые чувства, вспыхнувшие в отношении графа де Кави. А сам он просто не знал, что сказать. А между тем, неподалёку от них проходил небезынтересный нам спор.
  - Послушай, - вполголоса начал шевалье, как только они вы-шли из беседки, - не мог бы ты сделать мне одно одолжение? Проводи Ирен до дома. Мне необходимо потолковать с N.
  - Нет, - тихо возразил маркиз. - Я не стану этого делать. Если она тебе не нравится, то нечего было и заигрывать с ней. А если она вдруг стала тебе не нужна, то так ей об этом и скажи.
  - Ну человек ты или нет? - горячился Рыбаков. - Она же тебе нравилась! Неужели так трудно проводить её?
  - Очень, - кивнул де Редис. - У меня есть три веские причины недолюбливать её:
  во-первых, она вешается на шею всем без разбора, во-вторых, она глупа как пробка и во всех своих суждениях полагается на мнение своих подруг. И последнее... Я не её герой. Поэтому увольте! Я не желаю сделаться к тому же её жилеткой.
  - Ну ты и зануда! Развёл тут демагогию, когда всего то и нужно пройтись с ней пятьдесят метров до дома и, может быть, пожелать ей спокойной ночи. Это не займёт и десяти минут, да-же если особо не торопиться!
  - В таком случае, я не понимаю, почему вы так настойчиво пытаетесь улизнуть от этой почётной обязанности? - прикинул-ся простачком маркиз.
  - Ну пойми ты меня, как друга! Надо мне срочно! Я бы в по-добной ситуации всегда тебя выручил, - не унимался шевалье.
  - Я в этом не сомневаюсь, - самодовольно ухмыльнулся мар-киз, - просто потому, что я никогда бы не оказался в подобной ситуации. Так что, извини, но меня ждёт баронесса.
  Рыбаков не мог поверить своим ушам, но он твёрдо верил в неотразимость своего друга и поэтому ничего не сказал. Впро-чем, даже если бы он и захотел что-то возразить, его бы уже ни-кто не услышал, так как де Редис уже вернулся на прежнее ме-сто, рядом с Натали. Ошеломлённому шевалье не оставалось ничего другого, как только последовать на встречу своей уча-сти. Обречённо взглянув на Ирен, и предложив ей руку, он как можно быстрее повёл её по направлению к дому Валери. Рыба-ков, конечно, надеялся побыстрее вернуться обратно, но вскоре ему пришлось осознать всю несостоятельность этой идеи.
  Вырвав свою добычу из сетей подруги, Ирен не собиралась упускать свой шанс. Она еле-еле волочила ноги, то и дело взды-хая, как от смертельной усталости. От этого шевалье приходилось тащить её чуть ли не волоком. Он, конечно, был способен на грубость и пару раз ему даже приходила в голову идея поступить подобным образом, но он с присущей его натуре щепетильностью отвергал эти идеи. Всё-таки не стоило забывать о том, что Ирен - лучшая подруга N и во многом её совет определяет отношение к нему его потенциальной невес-ты. Поэтому обоим молодым людям ничего не оставалось, как только не спеша прогуливаться под липами, ведя между собой милую непринуждённую беседу.
  
  К тому времени, когда фигуры шевалье и его спутницы скрылись из вида, маркиз де Редис успел сделать уже всё воз-можное, чтобы как можно быстрее вывести Натали из себя. Он тянул к ней лапы, сыпал оскорбительными намёками и не ску-пился на сомнительные комплименты. Но прежде чем баронесса успела нарушить все правила гостеприимства и треснуть Андре чем-нибудь тяжёлым по голове, на помощь ей опять пришёл Серж.
  - Маркиз! - с негодованием воскликнул граф де Кави после очередной гнусной выходки. - Мне кажется. Что вы сегодня немного не в себе! Вы явно не в состоянии вести себя как подо-бает в приличном обществе, а потому...
  - "Приличное общество"? Ха-ха-ха! - мерзко заржал де Ре-дис.
  - Советую вам немедленно убираться отсюда, а не то...
  - Что? - с деланным интересом спросил тот, невыносимо кривляясь. - Что же со мной будет?
  - Я вызову вас на дуэль! - запальчиво начал Серж. - Впро-чем, нет. Вы не стоите того, чтобы из-за вас следовать прави-лам! Я просто убью вас.
  - Да ну? - позволил себе усомниться маркиз. - А силёнок хватит?
  Неоправданный гнев графа де Кави сам по себе выглядел весьма странно, но то, что последовало после нахального заяв-ления де Редиса и вовсе привело N в шок. Побледнев, он выхватил шпагу и стремительно двинулся на обидчика. С видимым безразличием маркиз отстранился.
  - Ну ладно, - нехотя протянул он. - Я вижу, вы сегодня уже потеряли способность мыслить здраво. Весьма жаль...
  Не отвечая на новое оскорбление и вообще стараясь не смотреть в его сторону, Серж шагнул к Натали и, крепко сжимая её руку, потащил прочь из беседки. На сей раз баронесса подчинилась беспрекословно. Её мысли витали далеко от происходящего. Новая грань, открывшаяся её взору в Серже де Кави, занимала её сейчас куда больше распоясавшегося маркиза. А последний, с явным недовольством наблюдая за удаляющейся парой, коварно усмехнулся и поспешил в том направлении, в котором ушли Ирен и шевалье.
  Легко было понять, что задумал этот зловредный тип. Он, ра-зумеется, решил воспользоваться тем, что граф Путятин уехал в город по каким-то неотложным делам, чтобы в очередной раз засвидетельствовать своё безоговорочное восхищение мадмуа-зель Таис. А всё вышеописанное было не чем иным, как устра-нением ненужных лиц, которые могли ему в этом помешать.
  
  Граф де Кави всё ещё кипел от гнева, когда шёл с N по липо-вой аллее. Общая оцепенелость, царящая в природе, успокоив-шей своё обыкновенное буйство на время холодов, действовало на него успокаивающе и вскоре, он уже мог взглянуть на свою спутницу с явным интересом. Натали всё ещё размышляла над странным, необычным поведением своего защитника. Такой Серж приятно интриговал её воображение и, несомненно, нра-вился ей гораздо больше прежнего. Но вот о чём теперь гово-рить с ним она совершенно не знала, да и не хотела говорить, справедливо опасаясь, что хрупкое очарование этого момента разрушится, как только она вновь увидит какой он на самом де-ле мямля. Нет, баронессе решительно симпатизировал новый, почти фантастический образ графа. Она даже начала поду-мывать, что первоначальное мнение о нём было несколько оши-бочно...
  - Натали! - остановился, наконец Серж. - Умоляю вас, не молчите!
  Пытаясь скрыть разочарование, N опустила глаза и продолжала упорно хранить молчание, изо всех сил стараясь сохранить в памяти приятные фантазии, завладевшие её умом.
  - Вы вините меня за несдержанность? - спросил граф, оче-видно решив, что она молчит, потому что обижена и негодует.
  - Нет.
  - По-вашему, я был несправедливо груб? - вновь предполо-жил Серж.
  - По-моему, вы были недостаточно грубы! - заметила в ответ баронесса.
  - О, Натали! - пролепетал он, беря её за руки и придвигаясь ближе. - Я так рад, что вы не осуждаете меня.
  - Но я осуждаю вас! - возразила она, недоумевая по поводу восхищения, ясно слышавшегося в его голосе.
  - О, N! - бормотал граф, прижимая её к себе всё крепче и крепче. - Вы даже представить себе не можете, насколько стали мне дороги! С вами я снова жив! Я снова счастлив!
  Ничего не понимая, в полнейшем замешательстве, баронесса наблюдала за его необычными действиями. Стычка с де Реди-сом придала Сержу смелости и воодушевлённый тем, что смог совершить подвиг, не скрываясь под покровом ночи, он решил, что стоит дерзнуть и на второй героический поступок. Реши-тельно обвивая Натали кольцом своих трепещущих рук, граф быстро и не раздумывая, запечатлел на её губах волнующий по-целуй. Вконец ошеломлённая, она от потрясения забыла даже возмутиться. Определённо, теперь в их отношениях наступил переломный момент. Не в силах поверить в происходящее, N продолжала стоять как громом поражённая, даже когда Серж от неё оторвался, и лишь покрепче ухватилась за него. Так они и стояли, сцепившись кольцом объятий, а над ними всё также задумчиво склонялись кроны многолетних лип. Как будто они тоже не могли до конца осознать всю значимость произошедше-го.
  
  
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
  
  ГНЕВНАЯ ОТПОВЕДЬ.
  
  С наступлением темноты в поместье вернулся и граф Путятин. И по какому-то необъяснимому закону распростране-ния информации, тут же во всех подробностях узнал о дневном собрании в беседке. Мгновенно сделав необходимые выводы, и на ходу оценив ситуацию, Димити спустился в гостиную, где после вечернего чая обычно коротали время женщины. Вид его не предвещал ничего хорошего, но заметив бледность лица сво-ей горячо любимой бабушки, он уселся в углу, выжидая, и от-крыл рот едва ли более двух раз за полчаса. Хотя до прихода графа в комнате велась оживлённая беседа, и царило общее умиротворение, как только Димити устроился в кресле у ками-на, его мрачное настроение стало овладевать всеми. Графиня ещё не оправилась и сидела в своей комнате, а Натали была по-глощена в свои мысли - некому было скрасить зловещую таин-ственность, окружавшую графа. В конце концов, не выдержав нервного напряжения исходящего от Путятина, Нинель решила подняться наверх и Кока отправилась с ней, что бы помочь. Как только за ними закрылась дверь, он тут же отвернулся от огня и окинул тяжёлым взглядом всех присутствующих.
  - Ну? - мрачно произнёс Димити. - Что вы хотите мне ска-зать?
  Три мадмуазель, оказавшиеся сегодня в столь не похожих друг на друга, сложных ситуациях, переглянулись, но не проронили ни слова. Не мудрено, ведь никто из них не чувствовал за собой никакой вины, правда граф, почему-то думал иначе.
  - Значит, добровольных признаний ждать нечего, - ещё более тихо заключил он. - Жаль. Ну что ж, тогда, пожалуй, начну я.
  Дамы вновь обменялись настороженными взглядами. В их глазах был один и тот же вопрос: кто из них мог навлечь на себя гнев графа и чем?
  - Что вы тут устроили? - между тем продолжал Димити. - Стоило мне оставить дом всего лишь на пол дня и что я слышу, возвращаясь? Право, я не был бы столь же удивлён, даже если бы за время моего отсутствия весь этот дом сгорел! Но то, что я услышал... - тут он в упор посмотрел на баронессу, и она при-вычно сжалась, пытаясь, стать меньше и незаметнее. - Правда ли, что к вам опять начал захаживать граф де Кави?
  - Откуда вам это известно? - удивилась N.
  - По-моему, я предупреждал вас, чтобы вы не пытались от меня что-либо скрыть! Это напрасный труд, так как я всё равно всё узнаю. Я так же предостерегал вас от общения с этим субъ-ектом, но вы предпочли пренебречь моими добрыми побужде-ниями! Почему вы так настойчиво лезете в эту пропасть, Ната-ли? Вас так сильно тянет к этому человеку? Неужели влечение ваше столь велико, что взяло верх над разумом, и эта преступ-ная связь стала вам дороже, чем доброе имя нашей семьи?
  - Что вы такое говорите?! - возмутилась та, испытывая не-ловкость от того, что на сей раз прилюдно получает нахлобучку. - Никакой связи между нами нет!
  - Да?! - наигранно удивился он, возвысив голос. - Именно поэтому вы обнимаетесь с ним под липами и пишете друг другу любовные записки?!
  Если бы Татти не была надёжно прикована к постели нерв-ной горячкой, баронесса без сомнения приписала бы ей заслугу передачи таких ценных сведений. Но поскольку кузина всё ещё была тяжело больна, то Натали никак не могла взять в толк, откуда граф мог узнать обо всём об этом. Она даже не стала возражать по поводу записок, поскольку в последнее время, действительно не вела никакой переписки с Сержем. Но кто мог знать, как далеко простирается знание графа? Скажи слово и он может в любой момент вытащить из кармана письмо, написанное её рукой. Поэтому N оставалось только молчать и удивляться.
  - Браво, кузина! Вы, оказывается, можете позволять себе та-кое, даже не увлекаясь мужчиной. Впредь, я приму это к сведе-нию. Мало вам того, что наше имя треплют на каждом углу, приписывая вам какую-то интрижку с графом де Коржени. Кстати, в этом тоже не мешало бы разобраться. Раньше я был склонен отмахиваться от этих слухов, но теперь, я даже не знаю, что думать! Похоже, ваша личная жизнь стала достоянием об-щественности, сестрёнка, а я не могу этого допустить. В качест-ве наказания за ваше непотребное поведение, вы проведёте всю следующую неделю в закрытых стенах собственной комнаты. Надеюсь, что вы потратите это время с пользой и вынесете все необходимые выводы из преподнесенного вам урока, - безапел-ляционным тоном заявил Димити.
  - Но как вы можете? - воскликнула Натали, не веря собст-венным ушам: неужели это её кузен наказывает, словно ребёнка за какую-то шалость. - Какое вы имеете право?
  - Слишком поздно думать о правах, сестрёнка! - с угрозой в голосе проговорил он. - Пора бы вам вспомнить и об обязанно-стях!
  Когда пронзительный гневный взгляд графа переместился с баронессы на мадмуазель Ирен, N увидела, как вжалась в кресло подруга, стараясь провалиться сквозь него, а желательно, сразу попасть в спасительную темноту собственной комнаты, если не оказаться где-нибудь подальше. Только тут баронесса поняла, какое действие производит на остальных этот грозный вид её кузена. За долгие годы сама она уже привыкла к подобного рода нравоучениям, хотя они всё равно производили на неё неизгладимое впечатление. К этому примешивалось странное чувство удивления. Уж кто-кто, а баронесса могла бы сказать, что наказание, отмеренное ей, несмотря на все протесты, было для графа чересчур мягким, а сама выволочка слишком ко-роткой, что без сомнения, следовало списать на присутствие посторонних лиц. От этих мыслей Натали ощутила возрастающую благодарность к подругам, за то, что они стали свидетельницами этой сцены, и с сочувствием посмотрела на Ирен, которая явно не ожидала, что станет предметом неудовольствия внука хозяина дома.
  - Правда ли, что с некоторых пор, вы стали объектом при-стального внимания шевалье Рыбакова? - тем временем про-должал граф Путятин свой допрос с пристрастием.
  - Д-да, - заикаясь, пролепетала она.
  - И вы, разумеется, ответили ему взаимностью со всей ис-кренностью вашего нрава? - обманчиво-участливым тоном по-интересовался её мучитель.
  - Ирен только кивнула, потому что не в силах была ничего сказать от страха, сжимавшего сердце.
  - Хорошо, - внезапно сказал граф, но не успела жертва рас-слабиться, как его тяжёлый взгляд снова намертво пригвоздил её к креслу. - Но кто дал вам право приглашать его сюда? Как вы могли забыть приличия настолько, чтобы звать к нам своих поклонников и всех их друзей в придачу, невзирая на то, как к ним относятся обитатели гостеприимного к вам дома? Вы, кото-рая столь долгое время пользовалась безграничным доверием членов нашей семьи! Вы пренебрегли нашим добрым отноше-нием к вам! Вы вонзили нож в спину ваших друзей ради своих сомнительных увлечений! Вы, своим легкомысленным поступ-ком открыли свободный доступ в приютивший вас дом, двум самым непотребным людям во всём графстве!
  - Но...- попыталась было оправдаться она.
  - Молчать! - рявкнул Димити и Ирен от неожиданности даже подпрыгнула, уставившись на графа широко отрытыми от ужаса, немигающими глазами. - Я ещё не всё сказал! Вы не оправдали того доверия, которое оказывали вам мои близкие всё это время! ВЫ променяли наше доброе расположение на удовольствие частых встреч с шевалье Рыбаковым! Вы хотя бы понимаете, что обрекли всех обитателей этого дома на каждодневную пытку, отягчённую обязательствами по отноше-нию к этим недостойным внимания лицам! Скажите, вам что, совершенно безразлично благополучие ваших друзей, которых вы обрели в лице моих чересчур доверчивых родственников?
  - Нет, - тихо произнесла Ирен.
  - Она выглядела совершенно подавленной, но словно загип-нотизированная грозным взглядом обвиняющих глаз, продол-жала неотрывно смотреть на разбушевавшегося графа.
  - Вам настолько опротивели стены этого дома, что вы без всякого сожаления решили покинуть его в ближайшее время? - как ни в чём не бывало продолжал нагнетать обстановку Путя-тин.
  - Нет! Нет!!! Пожалуйста! - доведённая до отчаяния, девушка уже начала всхлипывать и вряд ли даже сама баронесса смогла бы обвинить её в малодушии.
  - Но, позвольте, - решила вмешаться N, пока кузен оконча-тельно не стал виновником нервных припадков у её подруг. - Почем у Ирен должна уезжать? Я не понимаю!
  - От вас я этого и не ожидал, - мрачно заявил граф, переводя свой тяжёлый взгляд на Натали. - Всё дело в том, что наслажда-ясь преступным общением с чужими женихами, вы совсем не замечаете ничего вокруг. А на сегодняшний день общая ситуа-ция усугубилась настолько, что шевалье и оба маркиза почти поселились в саду у нашего дома. Вас это не заботит? Ну разу-меется, нет, ведь это ни коим образом не мешает вам с Сержем!
  - Да как вы смеете?! У нас с графом де Кави почти ничего не было! - запальчиво возразила баронесса.
  Какое-то время в комнате царила подозрительная тишина.
  - Я не ослышался? - обманчиво-спокойным голосом решил уточнить Димити. - Вы, действительно сказали "почти"?
  Слишком поздно осознав весь ужас своего положения, Ната-ли коротко кивнула и прикусила покрепче язык, наказывая его за несдержанность.
  - Хм...Хм... - раздумывал граф, прохаживаясь по комнате. Не смотря на то, что первый приступ его гнева уже пошёл на спад, общий вид его был не менее зловещим. - Я с этим ещё разберусь, моя дорогая! - угрожающе сообщил он, и вновь по-вернулся к Ирен. - Что же касается вас, то мне более нет до вас дела. Вы можете влюбляться в своего шевалье, можете улыбать-ся с его мерзким другом, можете даже выйти замуж за любого из них! Но берегитесь, если я ещё хоть раз услышу, что кто-либо из них был приглашён вами в наш дом!
  С этими словами он отвернулся от неё, оставив весьма гне-тущее впечатление. Не стоит удивляться общей сдержанности графа, потому как самый страшный удар он готовил на потом. И нацелен он был на его возлюбленную, которая так беспечно вела себя с этим отвратительным де Редисом. Поэтому, собрав-шись с силами, Димити впился в мадмуазель Таис немигающим взглядом и заговорил:
  - Я вижу, вы что-то хотите нам рассказать! Ну же, не сму-щайтесь! К чему столько скромности? Раз уж она не помешала вам разгуливать вдвоём с маркизом, то к чему же вспоминать про неё теперь?
  Бедняжка сидела безмолвно, опустив глаза, и только всё больше и больше сжималась от обвиняющих звуков его голоса.
  - Молчите? Странно! Значит, вам нечего нам сказать? Оче-видно, наедине с маркизом вы таких трудностей не испытыва-ли?! Вы подорвали моё доверие! Вы надсмеялись над моими чувствами! - какое-то время граф молча нависал над очередной жертвой, и не скрывая своего удовлетворения, созерцал ре-зультат своих трудов. Таис сидела всё так же неподвижно, съёжившись и не поднимая головы. На сложенные как у послушной школьницы руки время от времени капали крупные слёзы.
  Натали, которая забыв о своих проблемах, с любопытством наблюдала за развивающимся действом, с удивлением отметила, что Димити был явно доволен произведённым эффектом и, ей даже показалось, что перед тем, как отвернуться от своей пассии, он тихо улыбнулся.
  - Итак, я предлагаю вам всем, - тут он сделал театральную паузу, окинув взглядом всех присутствующих, - ещё раз поду-мать над своим поведением. В ближайшие несколько дней я за-прещаю вам покидать дом или принимать гостей. И не надей-тесь на то, что в случае малейшего несоблюдения приличий вы по-прежнему останетесь безнаказанными.
  С этими словами граф Путятин вышел, оставив в комнате тя-гостное ожидание будущей ужасной кары, которая незамедли-тельно последует в случае малейшего неповиновения. Все три женщины были до того подавлены, что тут же разошлись по своим комнатам даже не пожелав друг другу спокойной ночи. Может быть, это было вызвано тем, что никто из них и не по-мышлял о покое после пережитого кошмара.
  Сам Димити, совершенно удовлетворённый и успокоенный скрылся в своих апартаментах. Попавшемуся по дороге слуге он строго настрого приказал немедленно сообщить ему о прибли-жении шевалье, де Редиса и подобных им типов, едва только на подъездной аллее покажется их экипаж. Поэтому теперь он сладко потянувшись развалился на диване. Благодаря буйному нраву графа никто в доме не рисковал ему перечить, а все слуги справедливо его боялись. Но сейчас, передав свою отрицатель-ную энергию как эстафетную палочку, Димити тихо радовался и немного злорадствовал, наслаждаясь разыгранным им действом. Впрочем, эйфория его длилась не слишком долго. Не прошло и часа, как в дверь его постучал слуга и сообщил о появлении двух ожидаемых лиц. Мгновенно испытав новый прилив раздражения, граф Путятин пулей слетел по лестнице и оказался внизу как раз в тот момент, когда его злейший враг ступил на порог.
  
  Воодушевлённые дневными завоеваниями шевалье и его ближайший друг взяли на себя смелость нанести "своим дамам" поздний визит", питая также и другие надежды. Вот только радость их несколько поугасла, когда дверь им открыл самый неподкупный страж порядка в поместье фон Ворон - мрачный внук Валери, к тому же чем-то здорово раздосадованный.
  - Маркиз! - воскликнул Димити, тут же выхватив шпагу из ножен и приставив её к обнажённому горлу де Редиса. Самодо-вольно-слащавая ухмылка последнего от этого тут же испари-лась. - Рад снова видеть вас.
  - Я тоже поражён столь тёплым приёмом, - тихо сказал он. Как всегда, даже в самой неожиданной и опасной ситуации, маркизу не изменяло его чувство юмора.
  - Надеюсь, я не нарушил ваших планов, по счастливой слу-чайности оказавшись дома в этот вечер? - тоже с лёгкой ирони-ей поинтересовался граф.
  - Брось, друг! Мы всегда рады вас видеть! - встрял шевалье в своей обычной панибратской манере.
  - Я в этом не сомневаюсь, - кивнул Путятин. - А теперь по-вторяйте за мной и постарайтесь ничего не упустить, - с угрозой во голосе произнёс он, продолжая медленно наступать, оттесняя гостей к их экипажу. - Если я...
  - Если я... - покорно повторил маркиз, с неприкрытой нена-вистью в глазах.
  - Ещё хоть раз, - продолжал истязания граф.
  - Ещё хоть раз, - мужественно повторили два голоса.
  - Приближусь к мадмуазель Таис, Ирен или Натали, а также другим обитателям этого дома хотя бы на метр...
  Визитёры нехотя пробормотали и это, с каждым словом вы-нужденно отступая назад.
  - То граф Путятин получает полное право без предупре-ждения проколоть меня насквозь своей шпагой. Вам всё по-нятно?
  - Если всё дело только в этом, то... - начал шевалье, всё ещё надеясь вернуть расположение старого друга, но маркиз не дал ему закончить, поспешно одёрнув приятеля.
  - Вам ясно? - чуть повысив голос, повторил граф Путятин, и в глазах его сверкнула неукротимая ярость предков.
  - Да, - кивнул маркиз, не скрывая досады.
  - Хорошо, - смягчился Димити и убрал оружие. - Надеюсь, впредь ваш здравый смысл заставит вас вести себя более благо-разумно.
  С этими словами он повернулся и захлопнул дверь, так и не дав своим гостям времени опомниться. Сегодня он потерял ещё одного старого друга, а может это произошло уже давно. Он не был против шевалье, ведь они вместе выросли. Просто в один прекрасный момент ты начинаешь замечать, что похабные взгляды, которые вы раньше бросали вместе на какую-то сосед-скую девочку устремлены теперь на твою сестру и ты точно знаешь, о чём твой друг в этот момент думает, и что хочет сде-лать. Так кончается дружба. Наверное, это переживает каждый человек, у которого есть сестра. Нашему же герою весьма по-везло в этом вопросе. И графу Путятину всё это не очень-то нравилось.
  
  
  
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
  
  ЛЮБОВЬ ПРЕОДОЛЕВАЕТ ВСЕ ПРЕГРАДЫ.
  
  Не смотря на непреодолимое желание Марата, поскорее покинуть дом своего друга, ему пришлось задержаться на не-сколько дней. Всё это время он был вынужден ездить в город и утрясать разногласия, возникающие у Рыбакова со многими торговцами, по поводу предоставляемых ими товаров на гран-диозное мероприятие в честь де Редиса. Но вот наконец-то все приготовления были окончены и чемоданы уложены. Утром следующего же дня мрачный маркиз де Сад сдержал обещание и перебрался со всеми пожитками к графу де Щесу. Последний был на седьмом небе от счастья и так и пританцовывал около своего гостя. Конечно, ему было чему радоваться - Марат скра-дывал его с бабушкой уединение, которое в последнее время чрезвычайно угнетало Димити. Шевалье Рыбаков, пользуясь тем, что де Редис с утра пораньше уехал куда-то по своим де-лам, вызвался сопровождать своего лучшего друга. Не смотря на то, что маркиз в последнее время несколько сдал позиции, шевалье всё равно принимал в его судьбе живейшее участие. Именно он заметил этим утром, что Марат почему-то стал мрачнее обычного. Он сидел с весьма угнетённым видом и поч-ти ничего не говорил.
  - О, друг! Скажи мне, что случилось? - не выдержал, нако-нец, Рыбаков. - Ты сам не свой. Молчалив, не весел. Если это из-за переезда, то собирайся и поехали обратно!
  - Нет. Дело не в этом, - вздохнул маркиз. - Я специально приехал сюда, чтобы быть ближе к центру моего мироздания.
  - Ты разве где-то здесь родился? - недоумевал шевалье.
  - Тс-с! Он говорит не о доме, - пояснил де Щес, - а о даме, которая живёт неподалёку.
  - Живёт, - вздохнул между тем Марат. - Увы! Она ни меня, ни вас не любит, хотя вы все достойнейшие люди. Но сердце гордое другому отдано.
  - Никак не пойму о ком ты толкуешь! - воскликнул Рыбаков, раздражаясь. И тут же услышал, как снова зашикал из своего угла крайне заинтригованный хлюпик.
  Но маркиз, ни на что, казалось, не обращал внимания. Взор его был устремлён вглубь себя, а голос стал ещё задумчивее:
  - Она... Я узнал об этом случайно... она тайно любит Сержа де Кави, - всё так же обречённо продолжал он.
  - Серж де Кави?! - опять возник шевалье, и на сей раз в голо-се его так явно сквозило негодование, что даже нетерпеливое шипение графа де Щеса не возымело должного действия. - Да в этого смазливого паршивца влюблена половина девчонок в ок-руге! Говори же, наконец, толком, какая из этих невыносимых дур тебе нужна!
  - Да, она уже влюблена, хотя сама ещё этого не осознала, - по-прежнему в трансе бормотал Марат. - Только она не дура, она - баронесса.
  - Баронесса?! Ты про Натали, что ли говоришь? - немного успокоился Рыбаков. - С чего это ты взял, что она влюблена в Сержа? Это же бред полный! Ты чего несёшь?
  Но маркиз де Сад только грустно улыбнулся в ответ, чем вы-звал новый приступ ярости своего неукротимого друга:
  - Выбрось ты эту дурь из головы! - убеждал он Марата. - Уж кто-кто, а такая умная девчонка, как N никогда не потеряет го-лову от такого слизняка, как Серж! Это ерунда!
  - Ну почему? Она ведь женщина, а эти создания редко руководствуются разумом в вопросах чувств, - сообщил де Щес, чувствуя какую-то необъяснимую солидарность к графу, как будто тот факт, что неприступная баронесса могла влюбиться в Сержа, доказывал, что она с тем же успехом полюбить и Димити, а это заметно повышало его самооценку.
  - Дохляк! - сердито выкрикнул Рыбаков. - Давай хоть ты сейчас не будешь занудствовать! Ну, допустим, - повернулся он к маркизу. - Допустим, она могла слегка увлечься. Ну, там смазливое лицо и всё такое... Но кого на самом деле может привлечь эта кошачья особь?
  - Всё не так просто, - начал тот, но замолк, наткнувшись на гневный взгляд друга.
  - Но и не так сложно, как ты себе представляешь! - отрезал шевалье. - Уж если она и вбила себе в голову, что влюблена в Сержа, то это только от того, что мы надолго оставили её в по-кое.
  - Да? - оживился де Щес, его явно привлекла теория только что выдвинутая Рыбаковым.
  - Вот ты, например, - тем временем, обвиняюще навис над Маратом шевалье, - давно признавался ей в любви?
  - Да, кажется, нет... - пробормотал, смутившись, де Сад.
  - Вот! И я нет! Дохляк в расчёт не берётся! Ведь любой уснёт, пока он дойдёт до сути дела! - бесцеремонно заявил он.
  Граф пытался что-то возразить, но тот только отмахнулся от него, и продолжал свои рассуждения:
  - А ведь ты подумай, мы же её самые верные поклонники! Нет! Это целиком наша вина, а потому и исправить положение мы должны сами!
  - Но как? - удивился маркиз.
  - Всё просто! Тебе нужно поговорить с ней по душам, - предложил Рыбаков. - Тогда и тебе станет легче и она выбросит из головы всякую чушь.
  - Я бы рад, - тяжело вздохнул Марат. - Но не могу. Я уже пробовал говорить с ней и нам постоянно кто-то мешал.
  - Всё ясно! Значит, вам нужно говорить наедине и я сам встану у дверей, не давая никому зайти! - героически выпятил грудь шевалье.
  - Да, но в поместье такое очень не легко выполнить. К тому же граф нам не позволит сделать ничего подобного, - рассуди-тельно заметил де Щес. Он был уже в курсе неприятного эпизо-да, возникшего по вине его буйного друга и закончившегося весьма трагически.
  - Её нужно вывезти из поместья, - убеждённо гнул своё Ры-баков. - Похитить и привезти... Сюда. Да! Потому что здесь её точно никто искать не станет! Запереть в комнате, я стану у входа, так, что мимо меня ни одна мышь не проскочит. А даль-ше вы сами разберётесь.
  - Похитить?! - пропищал де Щес, и его тощее лицо исказила гримаса ужаса. - Но мы не можем совершить такой гнусный по-ступок. К тому же бабуля не согласиться...
  Конечно, шевалье допускал, что в чём-то дохляк может и прав, но только он уже видел искру надежды, промелькнувшую в глазах друга и более ему не нужны были никакие доказатель-ства конструктивности собственной идеи. Поэтому он грозно двинулся на субтильного хозяина дома, одновременно пуская в ход все доступные ему аргументы:
  - Послушай! Что для тебя важнее - благополучие твоих дру-зей или старческий маразм твоей бабули? Уверен, что она до сих пор срывает зло на всех особей мужского пола за то, что во времена её юности никто не додумался сделать с ней что-то по-добное. Предупреждаю заранее, что с тобой или без тебя, но мы выкрадем N из поместья, и разговаривать с маркизом она будет именно здесь! Тут речь идёт уже о деталях, так что если ты с нами - разработаем план вместе, а если для тебя ближе дрях-лость и немощь, то будь добр, иди и не мешай!
  - Значит, вы уже всё решили? - с опаской покосился на Марата граф и тот едва заметно кивнул. - Тогда, я с вами.
  - Отлично! - хлопнул его по спине Рыбаков. - Значит, тащи вино и закусь, а мы пока посовещаемся.
  Уже скрываясь за дверью, де Щес подумал о том, как несправедлива судьба к тем, кто не наделён в должной мере отменной мышечной массой.
  
  К вечеру план коварного похищения был готов и поскольку шевалье всерьёз загорелся этой идеей, то друзья решили про-вернуть всё дело этой же ночью. Со стороны могло показаться странным, почему столь очевидные соперники действуют со-обща. Но здесь как раз всё объяснялось довольно просто. В графстве царил негласный порядок, что если дама не объявлена официальной невестой, то с ней может попытать счастья любой желающий. Хотя не раз были случаи, когда невесту уводили прямо из-под венца, это даже стало славной традицией несколь-ких семейств. Возникающие разногласия решались дуэлью и все были довольны. В данном же случае, немаловажную роль сыграла давняя дружба между шевалье и маркизом, в которой не было места ревности и дележу из-за женщин.
  Роли тоже распределили просто. Рыбаков, по причине многолетнего опыта был назначен на роль главного ловчего. Он должен был проникнуть в спальню к N и надёжно связав, спустить свою добычу через окно. Граф де Щес принимал ношу снаружи и доставлял её в своё поместье, пока шевалье будет тщательно заметать следы, чтобы никто ни о чём не заподозрил. Марат же должен был готовить речь в своих апартаментах, куда и предполагалось отвезти баронессу. Дальнейший ход событий пока продумывать не стали, так как в абсолютной удаче этого беспрецедентного предприятия никто уже не сомневался.
  Тут, пожалуй, стоит отвлечься и пояснить откуда у шевалье Рыбакова накопился огромный опыт по похищениям Натали. Всё началось с тех самых пор, когда подросшие и возмужавшие друзья графа Путятина сообразили, что его очаровательная кузина, обладавшая неуёмной жаждой знаний и командирскими замашками - весьма соблазнительный трофей. Как-то незаметно для них самих детские игры переросли в соперничество за право обладания баронессой фон Ворон. В своей конкуренции стороны принимали разные решения и технику борьбы. Для Марата главным стало рыцарское обращение к объекту своей страсти, де Щес пытался сразить её наповал своей учёностью, а шевалье, не способный ни на то, ни на другое, самоутверждался всеми остальными, не всегда честными способами. В числе прочего, Рыбаков после хорошей пирушки всегда забирался в спальню к N и пытался утащить сонную и брыкавшуюся баронессу к себе домой, мотивируя свои действия самыми "серьёзными намерениями". За подобные выходки шевалье не раз дрался с маркизом де Садом с попеременным успехом, но самым страшным для законченного дебошира была утренняя беседа с родственниками Натали, чего он всякий раз отчаянно старался избежать. Граф Путятин до недавнего времени смотрел на проказы друга сквозь пальцы, конечно, если они не порочили напрямую доброе имя его кузины. А вся округа с бесконечным заблуждением, порожденным, скорее всего самим Рыбаковым, считала, что сладкая парочка просто забавляется и в скором времени будет объявлена дата их бракосочетания.
  Таким образом, шевалье действительно накопил кое-какие навыки в сложном деле кражи нужного имущества, так как за-частую, все, что ему удавалось вынести за пределы спальни ба-ронессы, было её одеяло. Но в этот раз, очевидно из-за преступ-ной самоуверенности, Рыбаков решил усложнить себе задачу и, проникнув в дом через чёрный ход, который редко когда запи-рался, пройти в спальню N, минуя все коридоры. Он предпола-гал, что этот нехитрый манёвр даст ему необходимое преиму-щество и вся операция пройдёт на удивление гладко. Но, видимо, злополучная звезда сумела каким-то хитрым способом прочитать его замысел и сорвать весь план самым верным из всех возможных, образом...
  
  Ирен не спалось. После нагоняя, полученного накануне от графа Путятина, она до сих пор не могла прийти в себя. За все те немногие годы, которые она успела прожить на свете, ей ещё никогда не было так плохо, тоскливо и одиноко. Зато сам Димити весь день сверкал довольной ухмылкой, что впрочем, не внесло никаких благополучных изменений в характер наказания всех троих дам. Ирен чувствовала себя виноватой, и между тем богатое воображение рисовало перед ней фантастические картины первой настоящей любви к своевольному и грубоватому шевалье Рыбакову. А ведь он уже даже почти что начал отвечать ей взаимностью! Ах, если бы не этот противный граф со своими нравоучениями! Кто знает, быть может, уже сейчас её неотёсанный принц пел бы ей серенады и клялся в вечной преданности. Ирен даже топнула ногой от досады при одной только мысли об этом.
  Из-за упрямого самодурства графа Путятина Натали уже це-лые сутки не выходила из своей комнаты, а её подругам запре-щено было выходить на улицу и принимать гостей в доме.
  "Но ведь если ей не разрешено покидать свои апартаменты, то я-то могу к ней зайти! - внезапно догадалась гостья и даже хихикнула от облегчения. - Наверняка N ещё не спит! Как во-обще можно спать, когда над тобой бдит такой несносный ку-зен? Нет! Вот если бы у меня был такой брат, я бы ни за что не позволила ему над собой командовать".
  И продолжая такие же обнадёживающие размышления, мад-муазель Ирен отправилась в гости к подруге. Но коридор был тёмный, свечу, она не взяла из опасения быть кем-то замечен-ной, а впечатлительный мозг услужливо подбрасывал тягостные воспоминания о гневной отповеди графа Путятина. Поэтому не было ничего удивительного в том, что шаги её замедлились, и вскоре она уже тихонько кралась вдоль свободной стены просторного коридора. Но не успела она пройти и половину расстояния до нужной двери, как в тусклом мерцании свечей с лестничных пролётов метнулась чья-то тень. И метнулась по направлению к ней!
  Ирен тихо вскрикнула от ужаса, ясно представив себе ещё одну экзекуцию безжалостного кузена Натали. В мгновение ока тень оказалась рядом с ней и крепко зажала ей рот рукой, одновременно, надёжно припечатывая к стенке. От страха девушка даже не смела дышать, уже видя перед собой горящее неукротимой яростью лицо Димити, когда он её узнает.
  - Т-с-с! - прошипела тень, видя, как жертва начинает отчаян-но трепыхаться, безуспешно пытаясь улизнуть. - Да тише ты!
  Ирен замерла, разом позабыв обо всех фобиях, заполнявших её воображение ещё минуту назад. Голос был смутно знаком ей, но явно не принадлежал никому из обитателей поместья. Этот голос мог принадлежать только...
  Радостный крик едва не заполнил весь коридор, когда она наконец-то поняла, что перед ней стоит сам герой её грёз, магическим образом материализовавшийся из её отчаянно-смелой мечты. Оказывается, он тоже жаждал встречи с ней и, преодолевая все преграды в лице несносного графа, пришёл сюда, рискуя жизнью... Да и как могло быть иначе, ведь любовь не знает препятствий!
  Шевалье ещё теснее прижал дурёху к стене, явно недоумевая от её неадекватной реакции.
  - Говори шёпотом, иначе всё испортишь, - сердито прошипел он, слегка ослабляя хватку. Давать ей полную свободу он не хо-тел, пока сможет быть уверен, что она контролирует себя.
  - О, шевалье! - приглушённо воскликнула Ирен, мгновенно повиснув у него на шее. - Я знала, я чувствовала, что вы ко мне придёте!
  - Я должен был придти к вам? - удивился Рыбаков, который уже успел забыть о своём "увлечении".
  - Ну, разумеется! - горячо шептала она. - Это так очевидно! Наша страсть сильнее обстоятельств, в этом я с вами совершен-но согласна! Что нам этот граф?
  Шевалье был потрясён, и даже не сразу нашёл что ответить. Настойчивая и любвеобильная мадмуазель тем временем, решила воспользоваться ситуацией и настойчиво тащила своего обожателя, туда, где им никто не смог бы помешать.
  - Куда вы меня ведёте? - возмутился, наконец, он.
  - Ко мне.
  - Но... - начал Рыбаков, и вовремя прикусил язык.
  Конечно, ему необходимо было молчать и как можно более успешнее заверить Ирен в правоте её домыслов. В противном случае, всей операции грозило бы разоблачение и, последую-щий за этим, неминуемый провал всех попыток увидеться с N. Разве он мог упрекнуть даму в том, что она выйдет из себя, уз-нав, что возлюбленный под покровом ночи пробирается в спальню не к ней, а к её сопернице? Взвесив всё это, шевалье тяжело вздохнул. Он был отнюдь не робкого десятка, а потому, собрав всю свою волю в кулак, пожертвовал собой ради успеха общего дела. А именно, он перестал сопротивляться и, бормоча себе под нос какую-то восторженную чепуху, позволил мадмуа-зель Ирен увлечь его в свои скромные покои. Единственная мысль, которая омрачала сладость этой неожиданной, но в це-лом неплохой развязки, была слабая надежда на то, что граф де Щес на сей раз оставил дома своё обычное скудоумие и, на-бравшись храбрости, он сумеет сделать всё сам.
  
  Натали также находилась не в лучшем расположении духа. Наступающий вечер только усиливал её волнение мыслью о том, что к ней в окно может опять забраться граф де Кави. В по-следнее время, N всё чаще думала о том, что её отношение к Сержу претерпело кардинальные изменения и она стала вос-принимать приближающийся день его свадьбы, как нечто ужа-сающее. Как смог он пробиться через защитные бастионы её сердца она не знала и сама. Чтобы унять дрожь во всех членах, баронесса попробовала скрасить свой досуг чтением, но вскоре поймала себя на том, что вместо того, чтобы углубиться в книгу, она постоянно прислушивается.
  Около полуночи ей почудился какой-то странный шум в коридоре, но всё стихло так быстро, что она усомнилась в том, что всё это ей не послышалось.
   Поскольку выходить за пределы собственных комнат Натали было строжайше запрещено, ей оставалось только терзаться догадками о происходящем за дверью и надеяться на то, что это был не печальный звук, свидетельствующий о задержании Сержа её чересчур бдительным кузеном.
  Приблизительно ещё через час она заметила какое-то непо-нятное движение за окном. На мгновение ей показалось, что она увидела чьё-то белое от натуги лицо, но потом потянулись тихие, молчаливые минуты. Уже вконец обессиленная этими необъяснимыми явлениями, баронесса всё же вынуждена была лечь в постель и забыться тревожным, постоянно прерываю-щимся сном. Впрочем, даже это удалось ей далеко не сразу, хотя в целом, ночь прошла без происшествий.
  
  Граф де Щес безрезультатно проторчал у окна Натали почти до самого рассвета и основательно продрог. Вначале он ещё ждал чуда от шевалье, но потом понял, что ждать ему нечего. После граф попробовал самостоятельно штурмовать спальню N, но и в этом потерпел фиаско. Правда, прежде чем окончательно упасть вниз, Димити сумел рассмотреть сквозь шторы окна, что кроме самой баронессы в комнате больше никого не было. По-дождав ещё пару часов ради успокоения собственной совести, де Щес с лёгкой душой повернул домой ни с чем.
  
  Маркиз де Редис вернулся в поместье шевалье чуть ближе к вечеру. Таинственные дела, суть которых тщательно скрывалась даже от самого Рыбакова, занимали теперь всё его свободное время. Поэтому Андре, избалованный гипертрофированным вниманием к его особе, был немало удивлён тем обстоятельст-вом, что его любезнейший друг мало того, что не скучает в его отсутствие, а вообще шляется неизвестно где. Расторопные слуги, которым под угрозой порки было наказано во всём угождать гостящему в поместье маркизу, с раболепной готовностью доложили, что хозяин уехал с самого утра прово-жать Марата к графу де Щесу и до сих пор не вернулся. Неприятно заинтригованный, де Редис помчался в указанном направлении, но разминулся с шевалье и застал только маркиза де Сада, который от мучений, причиняемых осознанием содеянного преступления, выл и стенал не переставая.
   - О, Андре! - воскликнул Марат, едва завидя его на пороге. - Можете ли вы в это поверить? О горе, горе мне!
  - Что-то случилось? Я надеюсь, Рыбаков не пострадал? - без особого интереса спросил де Редис, с брезгливой миной осво-бождаясь от медвежьих объятий расчувствовавшегося де Сада.
  - Нет! Но во всём виноват только я!
  - Так что же произошло? Вы убили де Щеса? Или забрались в спальню к его горячо любимой бабушке? - саркастически ус-мехнулся Андре, но видя как перекосилось от гнева лицо маркиза, тут же одёрнул себя: - Это была шутка, - поспешно пояснил он.
  - Нет! Я погубил их! - опять впал в истерику Марат. - Если их заметит граф Путятин, им обоим придёт конец!
  - Граф Путятин? - насторожился тот и с беззаботным видом уселся на стул.
  А маркиз де Сад продолжал свой рассказ, щедро пересыпая его тяжёлыми вздохами и горькими сетованиями на злодейку судьбу, лишившую его двух товарищей:
  - О! Я никогда не прощу себе этого! И зачем только мы при-думали этот ужасный план? О, Андре! Представляете? Мы со-бирались сегодняшней ночью выкрасть Натали фон Ворон. Вот ужас-то! И шевалье с графом поехали за ней в поместье. А ведь там сейчас Валери! А он терпеть не может ни одного из нас и к тому же очень скор на расправу! О, это несправедливо! Быть может, в эту минуту их уже лишают жизни! За что только такое суровое наказание нам всем? Мы же ещё так молоды! О!
  - Похитить Натали фон Ворон? - удивился де Редис и тут же расплылся в похабной улыбке. - Не дурно! И почему только я сам до этого не додумался? На чужой территории она, разумеется, будет гораздо сговорчивее!
  На счастье замечтавшегося маркиза, верный рыцарь баронес-сы был слишком удручён картинами, рисовавшегося возмездия и виной за безвременную кончину друзей, поэтому, истинный смысл слов интригана до Марата не дошёл.
  - О, Андре! Что же теперь с нами будет?
  Усилием воли де Редис отогнал от себя сладострастные грёзы и целиком сосредоточился на приятеле, который был явно чем-то не на шутку расстроен.
  - Ничего не будет, - убеждённо сказал он.
  - Как?! - ужаснулся де Сад. - Вообще ничего?
  - А что именно должно произойти? - на всякий случай решил уточнить Андре.
  - Они должны привезти N сюда, чтобы я поговорил с ней, - простодушно признался Марат.
  - А-а-а, - задумчиво протянул тот. - И теперь вас пугает пер-спектива подобного разговора?
  - Разумеется, нет! - даже обиделся де Сад. - Я боюсь, что из-за благородного стремления помочь мне, наши друзья могут на-влечь на себя серьёзные неприятности. Например, в лице графа Путятина...
  - Достаточно! Не продолжайте! - оборвал его Андре, стра-шась своих ощущений бессильной ярости, возникающей про одном только звуке этого ненавистного имени. - Что же может быть проще? Надо немедленно вернуть их и сорвать всю операцию, пока ещё не случилось ничего не поправимого! - воскликнул маркиз.
  - Нет! Как можно? - ещё больше испугался Марат. - Ни в ко-ем случае нельзя этого делать!
  - Тогда чего вы от меня хотите? - взорвался де Редис. - Вам их жалко, но спасать их нельзя! Вы содрогаетесь от чувства вины, но сидите здесь и скулите как щенок, вместо того, чтобы действовать!
  - Нельзя! - упрямо гнул своё маркиз. - Как вы не понимаете? Несмотря на все сложности, мне всё-таки необходимо встре-титься с ней.
  - Ах, вот оно что! - вздохнул Андре, разом успокаиваясь и снова усаживаясь на прежнее место. - Тогда, будем ждать.
  Одним уверенным движением руки гости распорядились принести им вина и лучшей закуски. Маркиз де Редис, подумав, решил, что алкоголя потребуется много, в особенности он ут-вердился в своём мнении, наблюдая, как взволнованный Марат осушает сразу полграфина, очевидно приняв виноградный на-питок за обыкновенную воду. Через пару часов активного за-столья де Сад успокоился совершенно, чем немало позабавил своего приятеля, который решил остаться и понаблюдать за раз-витием событий, за что и был вознаграждён сполна.
  Уже на рассвете вернулся граф де Щес. Дрожа как осиновый лист и также рьяно прикладываясь к зелёному змию, он начал душещипательную историю своих подвигов. Андре де Редис при этом только недоверчиво кривился, а Марат восторженно вздыхал и подливал другу ещё.
  - Прости, но мне не удалось тебе помочь! Я пытался, но у ме-ня ничего не получилось, - жалобно ныл граф. - Шевалье куда-то запропастился, а я так и не смог забраться на верх.
  - Ах, нет, ты и так слишком сильно рисковал! - отрицал де Сад.
  - Ха! Как бы ни так! - не выдержал Андре. - Чем же, по-звольте узнать, наш милейший Димити рискнул? Примёрзнуть к дереву в чужом саду под окном местной дивы? Он едва не испортил себе маникюр, самоотверженно карабкаясь в окно баронессы. Наверняка, он так же рисковал умереть от сердечного приступа в припадке дикого ужаса! И был настолько окрылён собственным героизмом, что даже не удосужился узнать о судьбе своего сообщника!
  Тишина повисла в комнате, наполненной винными миазмами. Железная логика де Редиса могла сразить наповал кого угодно... но только не графа де Щеса.
  - От одной только мысли, что шевалье попался на глаза графу Путятину, меня бросает в дрожь, - как ни в чём не бывало при-знался Димити.
  - Ну, разумеется, - кривлялся Андре. - Как можно сомневать-ся в вашей легендарной трусливости!
  - А моя бабуля говорит... - начал было тот, но маркиз его пе-ребил.
  - Избавьте меня от сомнительных высказываний этой деспо-тичной старушенции! Могу я узнать, каков был ваш план?
  - План? - с опаской переспросил де Щес, украдкой косясь на Марата. - Ну... Шевалье должен был проникнуть в спальню к баронессе, связать её и спустить через окно. Я ждал внизу с экипажем, надёжно спрятанным в роще.
  - А если Рыбаков не явится? - коварно усмехнулся Андре.
  - А... если он не явится, то я должен был подождать полчаса и немедленно ехать домой, - вдохновенно врал граф, пользуясь неожиданным молчаливым согласием де Сада. - Я и так сделал больше положенного! Мы так не договаривались! Я же не вино-ват, что он исчез!
  Маркиз де Редис оглядел присутствующих. Димити был вдохновлён своей дерзкой тирадой, лихорадочно соображая, как смог на такое решиться, чтобы ещё раз воспользоваться при случае. Марат сидел всё так же мрачно потупившись.
  - Ослы! - взвыл Андре, в очередной раз поддаваясь приступу беспочвенной ярости. - Ничего нельзя вам поручить! Всё всегда приходится брать на себя!
  - Ты... - неуверенно начал де Сад, с надеждой глядя на своего неожиданного благодетеля, которого совсем недавно считал бессовестным злыднем.
  - Да, я возьмусь за это дело сам. Будь готов. Завтра состоится приём у Рыбакова и твоя сиятельная баронесса, разумеется, приедет. Я всё устрою, - коротко сообщил он.
  - Но... - опять начал, было, Марат, не в силах поверить в вы-павшее на его долю счастье.
  - Ни о чём меня не спрашивай! - сразу же пресёк Андре все дальнейшие расспросы. - Уж я-то тебя не подведу.
  - Да я,... Да если ты... если у тебя получится, то... Я за те-бя... горы сверну, в общем, - запинаясь, пообещал маркиз.
  - У меня всё получится, - злорадно улыбнулся де Редис и на-правился к выходу, чтобы никто не заметил вспыхнувшего в его глазах презрения. - Всего хорошего!
  - Как? Вы уже уходите? - охнул де Щес.
  - Увы, мой недалёкий друг, я, к своему великому сожалению, вынужден вас покинуть, - отвесил Андре шутовской поклон. - Мне нужно всё хорошенько подготовить. Надеюсь, вам не будет в моё отсутствие слишком скучно.
  - Ах, ну, разумеется, нет! Я смогу занять моего гостя чем-нибудь интеллектуальным, - тут же оживился граф.
  Маркиз де Редис бросил на Марата последний, полный со-чувствия взгляд и увидел на его лице выражение безоговороч-ной преданности. "Ну, точь-в-точь собака!" - усмехаясь про се-бя, подумал Андре и вышел.
  В конюшне его ждал ещё один неприятный сюрприз. Оказы-вается, де Щес, по простоте душевной, приказал присовокупить новоприбывшего скакуна к его отдыхающим собратьям, и те-перь извлечь его не было ни единой возможности - наглец ра-зомлел и затесался среди родичей. После длинной и гневной ти-рады де Редису выдали какую-то старую клячу, которая оста-навливалась через каждые пять метров дороги и всё время но-ровила свернуть не в ту сторону, абсолютно игнорируя по-нукания всадника. Скрепя сердце, Андре вынужден был покориться своей злосчастной участи, зато отрешившись от происходящего, он успел во всех деталях продумать свой мерзопакостный план прежде, чем доехал до дома шевалье.
  Сюрпризы на этом не закончились. По возвращении маркиза на него тут же накинулся взбудораженный Рыбаков и немедленно восполнил вышеописанный рассказ недостающими подробностями, не скупясь на превирания и приукрашивания, прямо-таки лопаясь от осознания собственной значимости. "Тоже мне, герой-любовник" - раздражённо подумал де Редис, прежде чем окончательно распрощаться с шевалье и уйти в свою комнату.
  
  
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
  
  КТО МЕРЗЕЕ ВСЕХ НА СВЕТЕ?
  
  Обещанное торжество у шевалье состоялось по заранее спланированному сценарию. Естественно, все представительницы дома фон Ворон были приглашены, но прибыли только Натали и Ирен с Кокой в роли дуэньи. Граф Путятин, который так и не узнал о коварном заговоре, к общему счастью его участников, посчитал, что мадмуазель Таис небезопасно бывать на таких мероприятиях в цвете последних событий. Сам он тоже решил остаться дома, чтобы присматривать за ней на всякий случай. Убедившись в успешном раскладе, маркиз де Редис поручил Рыбакову отвлечение внимания Ирен, Коку поручил заботам де Щеса, а сам ухватил N под локоток.
  - Не могу выразить, как приятно мне снова видеть вас, - мур-лыкнул он ей на ухо.
  - Боюсь, что не могу ответить вам взаимностью, - криво ус-мехнулась она.
  - Ну, я сумею быстро исправить эту негативную реакцию, - самодовольно заявил Андре. - Надеюсь, вы не забыли, что во время нашей последней встречи, речь зашла о кулинарных при-страстиях?
  При воспоминании о подробностях упоминаемой беседы, Натали заметно побледнела, но ничего не сказала.
  - Вижу, что вы помните! - злорадно изрёк маркиз. - Так вот, я приготовил один замечательный десерт и не смогу успокоиться, пока вы его не попробуете! Обещайте, что сделаете это! - потребовал он.
  - Но я не могу, - попыталась возразить баронесса.
  - Не бойтесь, я предлагаю вам только еду, если вы подумали о чём-то другом, - плотоядно осклабился де Редис, отчего N пе-редёрнуло. - Я всё равно от вас не отстану, пока не добьюсь своего. В ваших же интересах покончить с этой пыткой как можно скорее и отвязаться от меня. Не забывайте, что я име-нинник и вы должны мне подарок.
  Натали всерьёз задумалась над перспективой испорченного вечера и обречённо кивнула:
  - Ну хорошо. Только без рук!
  - Обещаю, что не трону вас и пальцем, пока вы будете в со-стоянии отказать мне, - воскликнул маркиз, вскидывая руки.
  Баронесса, не заметила подвоха в его словах, так как подоб-ная реплика была вполне в духе Андре де Редиса. Она послушно проследовала за ним в небольшую каморку, которая при ближайшем рассмотрении, оказалась кухней для слуг. Этой комнатой временно пользовался маркиз с попустительства Рыбакова, чтобы делать какие-то ему одному понятные опыты.
  Пока N осматривалась, её мучитель подошёл к столу и, со-рвав белоснежную салфетку с одного из блюд, явил её взору свой шедевр.
  - Что это за дрянь? - в ужасе отпрянула баронесса.
  - Я приготовил этот десерт специально для вас, - слащаво улыбнулся де Редис. - Я полагаю, что вы являетесь преданной поклонницей французской кухни.
  - Выглядит омерзительно, - всё ещё недовольно морщась, но в целом обрадованная тем, что этот мерзкий тип сдержал обе-щание, пробормотала Натали.
  - Зато на вкус - бесподобно! - уверенно продолжал маркиз. - Вы разве не знаете, что чаще всего, блюда, которые аппетитно выглядят, на самом деле невозможно есть!
  - В самом деле? - с сомнением в голосе произнесла N, не отрывая взгляд от кашицеподобной субстанции непонятного цвета. - Мне действительно нужно это съесть?
  - Ну, хотя бы попробовать.
  Приторная улыбка повара не внушала доверия, как и само угощение. Но выбора-то у неё не было. И Натали, обречённо вздохнув, зачерпнула микроскопический кусочек и, с трудом подавив отвращение, проглотила его.
  - Фу! Это же невозможно есть! - привередливо заявила она и демонстративно отбросила ложку, вызвав этим лишь торжест-вующий смех де Редиса.
  Через две минуты баронесса фон Ворон уже была без созна-ния, на радость торжествующего негодяя.
  
  Придя в себя, N обнаружила, что ни комната, ни общая оста-новка того места, где она оказалась, ей не знакома. Во рту до сих пор был неприятный привкус злосчастного деликатеса, и от этого становилось ещё гаже. Внутренне, Натали уже успела по-обещать себе, что больше никогда не будет предаваться чрево-угодию, как вдруг заметила сбоку от себя знакомую тень.
  - Что всё это значит? - незнакомым голосом спросила она. - Что вы со мной сделали?
  - Я? Всего лишь привёз вас в тихое место, где кое-кто из мо-их друзей жаждет поговорить с вами, - наигранно пожурил её де Редис, тщетно изображая невинность. - Меня бы здесь уже давно не было, но, по свойственной моей натуре щепетильности, я не мог уйти, не убедившись в том, что всё в порядке. Скажите, вы чувствуете слабость?
  - Да, - вздохнула N, признавая своё поражение в попытке подняться с дивана.
  - Это хорошо, - улыбнулся вдруг Андре. - Это скоро пройдёт. У вас необыкновенно сильный организм. Вы так быстро пришли в себя. Если так пойдёт и дальше, то вы ещё успеете потанцевать со мной вальс в поместье шевалье. Но, я замолкаю. Сейчас позову сюда моего друга. Надеюсь, вы сумеете договориться.
  - Я ни о чём не договариваюсь с друзьями таких невероятных мерзавцев, как вы! - заявила баронесса.
  - И тем не менее, - сказал маркиз после недолгого, но достаточно злорадного смеха. - Тем не менее, даже не смотря на то, что этот человек - мой друг, вы тоже хорошо его знаете и можете не опасаться. За вашу безопасность я отвечаю лично.
  - В таком случае, я уже в серьёзной опасности, - съязвила На-тали, но даже злиться у неё не было сил, а, то, что произошло далее, заставило её забыть о дерзкой бесцеремонности де Реди-са.
  Началось всё с того, что в дверь, через которую только что удалился самый отвратительный человек на свете, зашёл Марат. Вид у него был самый виноватый, а тон, которым он заговорил, самым извиняющимся.
  - Как? Это вы? И вы тоже спутались с этим прохвостом? - возмутилась она.
  - Прошу меня простить, дражайшая N. Но это я втравил Анд-ре в эту историю. Это по моей просьбе он усыпил вас и привёз сюда.
  - Кстати, а где я? - не преминула разведать та.
  - Там же где и я. У графа де Щеса, - мрачно изрёк маркиз.
  - Зачем вам понадобилось всё это? Для чего было похищать меня?
  - Мне необходимо было поговорить с вами без возможных свидетелей. Так сказать, надо было внести ясность в наши от-ношения, - пояснил де Сад и, видя, что баронесса никак не реа-гирует, решил тут же перейти к основной части: - Натали, вы, разумеется, не могли не заметить, как трепетно я к вам отно-шусь. Я бесконечно восхищаюсь вашим умом, ценю ваши суж-дения, воспеваю вашу красоту... Вы стали для меня идеалом, путеводной звездой моей жизни. Если когда-нибудь я найду для себя спутницу жизни, хоть отдалённо напоминающую вас, то стану счастливейшим из смертных. Вы спросите, почему я так рассуждаю? Конечно, я мог бы дерзко и преступно поставить вас лицом к лицу с фактом моего обожания и, не взирая на все препятствия, сделать вам предложение... И неизбежно получил бы отказ. Поверьте, я не столь непрактичен и ненаблюдателен, чтобы осквернять ваш слух подобными предложениями. Нет. Я скромен. Мне всего лишь нужна возможность высказаться...
  Пока Марат переводил дух и собирался с силами, N размыш-ляла об услышанном. Почему-то последнее заявление её серьёз-но задело. Конечно, никто из её воздыхателей не был столь утончён, чтобы похищать её среди ночи, только для того, чтобы поговорить, но они все честно делали ей предложения руки и сердца. Не мудрствуя лукаво и не рассуждая о том, как она к этому отнесётся, оставляя право выбора исключительно за ней. Тут же напротив, её лишь ставили перед фактом, не давая ника-кой возможности на определение чужих судеб. Но, впрочем, может, ему так было проще смириться с поражением и, кстати, почему это он непременно уверен, что обречён на поражение?
  Тем временем, маркиз продолжал:
  - Я не имею никакого права претендовать даже на ваше хо-рошее отношение к моей персоне. Я - никчёмный бродяга, уже много лет живущий подаяниями своих друзей. Но вы... Кос-нуться вас для меня значило бы осквернить святыню. То, что я испытываю к вам, не поддаётся детальному описанию. Я вижу, как вы относитесь ко всем своим поклонникам и при всём моём уважении к вам, не хочу быть к ним причисленным. Да и не мо-гу быть. Так как в отличие от всех ваших кавалеров я не могу обещать вам верности до гроба. Я сохранил в себе возможность смотреть и видеть других женщин, не преображая их истинные черты в дорогой сердцу образ. И всё же, вы для меня не менее важны... Я хочу сказать, что понимаю ваше увлечение и не со-бираюсь препятствовать вашему счастью, но остаюсь всё так же преданно верен вам. Вы можете положиться на меня всегда и в любом деле, даже если это будет касаться графа де Кави...
  - Что? - не выдержала баронесса.
  - Ну, я же вижу, как вы к нему относитесь, - спокойно сказал Марат, с лёгким укором заглядывая ей в глаза.
  - И как же я к нему отношусь? - с замиранием сердца спросила Натали, сознавая, что уже успела выдать недавно возникшую симпатию. Но маркиз де Сад лишь многозначительно молчал, красноречиво поглядывая в её сторону.
  - Продолжайте, - наконец-то придушенно сказала N.
  Он вздохнул и заговорил снова:
  - Вы стали моей дамой сердца, и пусть я не отличаюсь ры-царским бескорыстием, вы всегда можете быть уверены в моём постоянстве. Но взамен у меня к вам будет всего лишь одна просьба. Я буду рад, когда вы будете счастливы; я буду плакать, если вас застигнут невзгоды; я буду рядом, если вам потребует-ся моя помощь, а платой за всё это будет лишь одна ваша услу-га... Ведь я же никогда не претендовал ни на ваши чувства, ни на ваше расположение ко мне и то, что я получал от вас и было для меня величайшей наградой. Одно лишь созерцание вашей безмятежности наполняло моё сердце ликованием. Я был вашим личным псом, который служил вам верой и правдой за один лишь ваш признательный взгляд. И не стоит винить меня слишком строго за то, что теперь душа моя восхотела большего, ибо моей вины в этом желании нет. Я пытался бороться со своими помыслами. Я хотел полностью переделать себя, чтобы никогда не обременять этим вас, но это оказалось выше моих сил...
  Во время этой тирады Натали перебирала в голове все мыс-лимые и немыслимые просьбы, которые мог бы предъявить маркиз де Сад в отношении к ней, но не нашла ничего, что тре-бовало бы такого витиеватого и многословного предисловия, и тем более её похищения. Потеряв терпение, баронесса резко оборвала его восклицанием:
  - Довольно! Чего же вы хотите от меня?
  - О, Натали! - благоговейно произнёс он. - Позвольте мне любить вас! Хотя бы на расстоянии!
  
  На обещанном застолье у шевалье Рыбакова Кока, спасаясь от донельзя надоевшего ей нудения графа де Щеса, стала внима-тельно смотреть по сторонам. Хотя это не очень помогало, так как однотонный голос продолжал проникать в сознание даже против её воли, невольно заставляя задуматься: а чего ради он так прицепился? Зато обозревать гостей было гораздо приятнее и познавательнее. Так, например, Кока, не переставая изредка кивать и вежливо улыбаться, заметила, как в зал вошёл граф де Кави, таща на плече разомлевшую Юлиану; как мадмуазель Ирен глаз не спускает с хозяина дома, и как близкая подруга се-стры Сержа - мадмуазель Мери осаждает графа де Коржени, вынуждая его пригласить её на танец. Усмехнувшись каким-то своим мыслям, она опять поискала глазами де Кави.
  В последнее время Кока заметила, что этот с виду малопри-метный молодой человек начал пользоваться особым располо-жением у Натали. Если раньше крестница никак не реагировала на упоминание имени графа, то теперь она стала обнаруживать неподдельный интерес. И вообще во всём её поведении появи-лась какая-то романтическая задумчивость...
  Но тут вышеозначенный граф, изловчившись, вынырнул из под опеки своей суженой и тут же скрылся. Не успела Кока по-думать, что он наверняка отправился на поиски баронессы фон Ворон, как Серж появился вновь. Лицо его выражало крайнюю растерянность и сам он судорожно метался по залу, пристально вглядываясь в танцующих. Крёстная N тут же сообразила, что раз уж такой изворотливый и пронырливый человек, как граф де Кави не может найти её подопечную, то можно с определённостью сказать, что случилось что-то ужасное. И в самом деле сердце её тревожно сжалось от дурного предчувствия, а мозг пронзила внезапная догадка. Не теряя ни минуты Кока быстро повернулась к своему собеседнику, которого она помнила ещё маленьким мальчиком, играющим с её сыном, и спросила его в лоб, не давая опомнится:
  - А где Натали?
  Граф де Щес от испуга икнул и прикусил язык.
  - Что же вы молчите? - продолжала Кока быструю контратаку. - Ведь вы всё это время отвлекали меня для того, чтобы я не заметила её отсутствия! Куда же ваши сообщники её увели?
  - Я ... - запинаясь, пробовал соврать Димити. - У меня нет никаких сообщников. О чём вы говорите?
  - О вашем предательстве! - уверенно наступала женщина. - Думаю, мой сын не будет особенно счастлив, когда узнает о ва-шей причастности к этому происшествию.
  - О, умоляю вас, не говорите ему, я всё-всё расскажу! - тут же затрясся Димити.
  - Где она?
  - У меня дома, - потерянно пролепетал дистрофик, но тут же сообразив, как должны звучать только что произнесённые сло-ва, поспешно добавил: - Вам не о чем беспокоиться! С ней всё будет в порядке, уверяю вас!
  - Мы немедленно едем за ней! - решила Кока.
  - Ах, нет! Это невозможно! - ещё сильнее затрепыхался граф. - Вы не должны этого делать!
  - Вы правы, - внезапно согласилась она, но радость Димити была преждевременной, так как следующие слова моментально развеяли всё облегчение, разлившееся в его сердце: - Пожалуй, мне стоит заехать домой и предупредить графа Путятина. Пусть он сам решит, что с вами делать!
  Несчастный, как мог пытался остановить свою собеседницу, но Кока была стремительна и непреклонна. В отчаянии, де Щес пытался показать знаками шевалье, что дело плохо, но тот был так занят, что решительно не обращал на дохляка никакого внимания. И пока Димити удалось-таки расшевелить своего приятеля, миссия была уже провалена, ибо крёстная баронессы была на полпути к дому.
  Нетрудно представить реакцию нечего, не подозревающего внука Валери, который дома спокойно наслаждается уединением. Услышав о произошедшем, граф побелел от гнева и тихо сказал:
  - Ну, это слишком, даже для меня!
  И тут же собрался ехать в поместье друга, но на счастье не сложившихся похитителей, в этот момент
   появилась сама Натали.
  Придя к разумному решению с Маратом и отказавшись от услуг провожатого, любезно предложенных Андре де Редисом, N спокойно добралась до дома и успела как раз вовремя, к на-зревавшему скандалу.
  - Что случилось? - тут же бросилась к ней с расспросами Ко-ка. - Почему ты исчезла? Тебя похитили?
  - Никто меня не похищал! - притворно возмутилась баронес-са, бросая осторожный взгляд на метавшего молнии кузена. - Мне внезапно стало плохо, и меня отвезли домой.
  - Кто отвёз? - допытывалась крёстная.
  - Андре де Редис.
  От одного этого имени лицо Димити перекосилось и он бро-сил на кузину такой испепеляющий взгляд, что она чуть не сго-рела от стыда, хотя в сущности, была ни в чём не виновата. По-том повернувшись к матери, заявил:
  - Вы разочаровали меня! Оказывается, на вас тоже нельзя по-лагаться в сложной ситуации!
  С этими словами Димити помчался к графу де Щесу, пока ещё мерзавцы не успели замести следы своего преступления. Но предосторожность эта была излишней. Маркиз де Редис в делах подобного рода был предельно деликатен и крайне осторожен. Да и сам де Щес, дав знать Рыбакову, уже успел вернуться домой, хотя это и стоило ему неимоверных усилий. Одним словом, разбойники уже были во всеоружии, когда в их логово ворвался разъярённый граф Путятин.
  - Ну что, не ждали? - ехидно спросил он.
  - Отчего же? - как всегда нашёлся Андре. - Ждали и даже с нетерпением. Вы отчего-то решили сегодня проигнорировать приглашение нашего дорогого друга и я рад, что сумел всё-таки вас лицезреть.
  - Подлец! Ты мне за всё ответишь! - пообещал Димити. - Я ведь тебя предупреждал!
  - Ну как же, помню-помню, - почти равнодушно усмехнулся маркиз. - Уже настал час расплаты?
  - Выходи и дерись со мной! Тогда и посмотрим, посмеешь ли ты ржать, - безапелляционно заявил граф Путятин.
  Догадавшись, о чём идёт речь, Марат попытался было вме-шаться, но де Редис остановил его решительным движением ру-ки:
  - Не стоит, друг мой! У нас с графом свои, давние счёты. Вас это не касается, - с этими словами Андре вышел, а Димити, оки-нув оставшихся злобным взглядом, последовал за ним.
  Я не буду описывать как именно происходил состоявшийся поединок, так как наше повествование носит несколько иной характер. Скажу лишь, что все остались живы, но вражда на этом не кончилась. Граф Путятин поставил своим друзьям очень жёсткий ультиматум: он потребовал, чтобы те люди, ко-торые хотят продолжить общение с ним, должны навсегда вы-черкнуть из своей памяти маркиза де Редиса, чем поставил их в весьма тяжёлое положение. Впрочем, скоро всё разрешилось само собой.
  Андре больше никогда не пересекался с Димити, но из наше-го рассказа он ещё не исчез, и к нему мы ещё вернёмся позднее. Но, зная графа Путятина можно было не обольщаться тем, что всё закончиться так легко. Кстати говоря, обещанный мордобой на феерическом вечере Рыбакова всё-таки состоялся и не без участия вышеуказанного графа. Словом, Димити разошёлся не на шутку и за одну только ночь умудрился поставить с ног на голову всю округу. А дома его с замиранием сердца ждали На-тали, Ирен, Таис и даже Кока...
  
  
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
  
  КАК ВАШИ ЧУВСТВА МОЖЕТ ВЫДАТЬ РЕВНОСТЬ.
  
  Легко догадаться, что такое из ряда вон выходящее со-бытие не могло пройти незамеченным. В мгновение ока новость облетела всё графство. Уже на утро в каждом доме за чашечкой утреннего кофе разбиралась и перебиралась позиция графа Путятина. С разных точек зрения переигрывалась знакомая ситуация, приукрашенная досужими домыслами. В особенности смаковали подробности почтенные матроны. В один миг Димити стал верным оплотом семейной чести и женского достоинства. Незамужние дамы тут же окружили его особу густым ореолом романтики и единодушно со своими матерями признали его самым завидным женихом этого сезона. Богат, наследник сказочного состояния, красив, приверженец старомодных взглядов. Что же ещё нужно, чтобы обеспечить полный успех?
  И так же быстро, как графа Путятина наградили не прошеной славой, его милую избранницу сделали всеобщим изгоем. Сам факт того, что они уже на протяжении многих лет скрывали ото всех свою связь и до сих пор никак не обнародовали свои отношения, тут же вменился мадмуазель Таис за непростительную ошибку и злостное нарушение этикета.
  Синтезом этих двух событий стали письма, записки и запи-сочки, потянувшиеся в поместье фон Ворон непрерывной ре-кой. Всем обитателям дома тут же нашлось весьма неприятное занятие - систематизации корреспонденции, от которого даже Татти не смогла улизнуть. Каникулы графини подходили к концу, и в ближайшие несколько дней её ждало очередное расставание с поместьем, но в этот раз на лице её не читалось особого недовольства собственной участью.
   Сам же виновник переполоха отсыпался после бурной ночи, предоставив своим родственникам самим расхлёбывать последствия своей несдержанности.
  Именно в это утро, полное разочарований и нарастающего напряжения из-за неизвестности относительно дальнейшей судьбы каждого участника этого скандала (которые, кстати ска-зать, были на волоске от гибели до окончательного вердикта графа Путятина). Именно этот день выбрал Серж де Кави для своего, как всегда несвоевременного визита. Впрочем, даже ви-зитом это назойливое вторжение назвать сложно. Почему? Су-дите сами.
  - Где Он? - вопил Серж, пулей влетев в комнату N.
  При этом неожиданном и бесцеремонном приветствии, баро-несса только удивлённо подняла брови и бросила на вошедшего быстрый спокойный взгляд. На столе перед ней лежал целый ворох бумаг разной расцветки и формата, и каждую из них она мельком просматривала и складывала в аккуратные кучки. Судя по всему, это занятие занимало всё её внимание и на гостя уже ничего не оставалось.
  - Где этот негодяй, который посмел посягнуть на вас? Скажи-те же мне, где он прячется?! - требовал граф де Кави, нервно расхаживая по комнате.
  - Никак не могу взять в толк, - рассеянно пробормотала На-тали, не отрываясь от чьих-то каракуль, - о ком вы говорите?
  - Мне всё известно! - вскричал Серж. - Нет смысла играть в эти игры! Или же вы совсем забыли приличия?
  - Ого! - наконец-то заинтересовалась N и отложила в сто-рону чьи-то сетования о не сложившейся жизни. - Вы уже заговорили как мой дорогой кузен?! Мило! С нетерпением жду, того что же будет дальше!
  При одном только упоминании о графе Путятине Серж похолодел, и гнев его несколько остыл, хотя совершенно и не улетучился. Поэтому, справившись с волнением, граф продолжал свой решительный натиск:
  - Так значит, это правда?! Вы, в самом деле, встречались с ним?!
  - Вас это совершенно не касается, - спокойно сказала она.
  - Вы, в самом деле, так думаете? - искренне удивился тот.
  - Граф! Вы ведёте себя недостойно! - повысила голос Ната-ли, выходя из терпения от подобной наглости.
  - А достойно поступали вы, встречаясь с этим проходимцем ночью, да ещё и за пределом вашего дома?
  - По-вашему, мне уже нельзя ездить на приёмы, если они за-тягиваются до позднего вечера? - попыталась пошутить баро-несса.
  - Это совсем другое, - отмахнулся граф. - Там вы всегда на виду и везде есть свидетели!
  - У нас тоже были свидетели, - призналась N, подчиняясь безрассудному порыву защитить себя.
  - И кто же?
  - Маркиз де Редис...
  - О!
  Это восклицание было красноречивее слов, но от невыска-занных эмоций, Серж с удвоенной энергией забегал по комнате.
  - Вы хоть сами понимаете, что говорите? - трагически вос-кликнул он.
  - Да как вы смеете?!! - взорвалась, наконец, Натали. - Вы уп-рекаете меня в совершенно нелепых и не зависящих от меня вещах! Какое право вы имеете осуждать меня? Интересно, вы ко всем женщинам относитесь столь же трепетно или этой чести удостоилась только я? Будь на моём месте ваша невеста, это событие, наверняка, не вызвало бы подобную бурю чувств!
  Граф де Кави побледнел и от возмущения лишился дара речи, поэтому он в ответ только беспомощно хватал ртом воздух. Баронесса не преминула этим воспользоваться, продолжив свой монолог оскорблённого величия:
  - Врываясь ко мне в дом, вы, очевидно, забыли, что и сами готовы были на нечто подобное некоторое время назад! Или вы так злитесь оттого, что кому-то более посчастливилось, нежели вам, когда вы, в этой же самой комнате, сами заявили, что пришли сюда, чтобы похитить меня?!
  - Значит... - от потрясения Серж даже присел на ближайший стул. - Он вас украл? Он, в самом деле, осмелился на это?.. Сию же секунду его следует предать смерти! - убеждённо восклик-нул граф, вскакивая с готовностью, свидетельствующей о серь-ёзности принятого им решения.
  - Только посмейте выкинуть что-либо в этом роде! - преду-предила N.
  - Уж не хотите ли вы сказать, что вам это понравилось? - ужаснулся гость.
  - Не могу сказать, что была в восторге от всего происходяще-го, но... нужно отдать ему должное, - это самое романтическое признание, которое мне делали за всю мою жизнь! - заявила ба-ронесса и, поразмыслив немного, решила добить врага оконча-тельно: - Да по сравнению с ним, вы кажетесь мне грубой де-ревнщиной!
  - Что?! Я?! Деревенщиной!??? - опешил граф.
  - Вот именно!
  Какое-то время де Кави молча обдумывал услышанное, а по-том решил сменить тактику. Когда он заговорил, голос его уже звучал гораздо более мягко:
  - Натали, одумайтесь! Что вы такое говорите? Неужели вам в самом деле понравился этот оборванец?
  - А что в этом такого? - вопросом на вопрос ответила та, не-винно вскидывая брови.
  - Но ведь это же абсурд! - не унимался Серж и голос его вновь задрожал от волнения: - Ведь я никогда даже не рас-сматривал его всерьёз в качестве своего соперника.
  - Вы меня удивляете! О каком соперничестве между вами, вообще, может идти речь?
  - О борьбе за вашу руку и сердце, разумеется, - тихо произнёс граф и вздрогнул, когда в ответ баронесса искренне рассмея-лась:
  - Просто поразительно! Вы, наверное, забыли, что ваша свадьба состоиться всего лишь через пару недель. Или же это очередной способ позабавится перед женитьбой?
  - Почему вы так дурно думаете обо мне? - возмутился Серж.
  - Наверное, потому, что вы этого заслуживаете и не устаёте постоянно доказывать мне это своим поведением.
  - Вы и в самом деле так считаете? - опять озадаченно спро-сил он.
  - А у меня есть основания думать что-то другое?
  - А разве нет?
  - Что-то не припомню, чтобы вы добивались от меня чего-либо, кроме дружбы, - наконец-то прервала N череду риториче-ских вопросов. Реакция на её слова была поистине потрясаю-щей: де Кави побледнел ещё больше и перестал маячить из угла в угол, в упор уставившись на Натали.
  - Ну... - проговорил он. - В таком случае, прошу прощения. Мне, действительно, не о чем больше говорить с вами!
  - Прощайте, граф, - холодно кивнула баронесса.
  И не находя больше причин, чтобы остаться, Серж поспешно удалился.
  Сбегая по лестнице, он был возмущён. Его не покидало ост-рое чувство того, что его предали. В голове непереставая греме-ли слова: "не припомню, чтобы вы добивались от меня чего-либо, кроме дружбы". И это он-то, который оставлял столько недомолвок, ронял бесчисленное число намёков и даже непо-зволительное число раз чуть было не заговорил открыто! Да, возможно, он не делал откровенных признаний, но по крайней мере, он никогда не заявлял отрицательно о своём чувстве, тем самым уже подразумевая его! Да он потратил столько много-значительных вздохов и красноречивых взглядов, что уже давно можно было бы обо всём догадаться! Однако, Натали почему-то предпочла этого не делать. И зачем только женщинам эти прямые признания? Они же и сами всё понимают! Вот и Юлиана тоже явно почувствовала, что жених её не в восторге от предстоящего брака, но вместо того, чтобы прекратить весь этот фарс, предпочитает делать вид, будто ничего не заметила. Ох, и почему это де Саду не пришло в голову похитить буду-щую мадам де Кави? А вот за то, что этот наглец посмел посяг-нуть на N, ему ещё предстоит поплатиться!
  "Значит, я деревенщина! - кипятился Серж, мчась во весь опор к дому графа де Щеса. - Ну, романтик, ты мне за это ответишь!"
  
  Димити никогда не страдал особой мужественностью. Воз-можно, основной причиной этого была неоспоримая диктатура его бабушки, а может быть, ему просто было так проще и безо-паснее. В любом случае, когда в его тихое уединённое убежище ворвался разъяренный граф де Кави, де Щес не на шутку пере-пугался. "Наверное, всему виной климат, - лихорадочно думал он, устремив на вошедшего полные ужаса глаза. - Может быть, какие-то миазмы в воздухе делают из людей монстров. Шева-лье, граф Путятин, а теперь ещё и Серж... Не пора ли переехать в места, где потише?.."
  Но прикинуть маршрут и цель намеченной поездки Димити не успел, так как граф де Кави громоподобным голосом затре-бовал сию же секунду представить под его грозны очи Марата де Сада собственной персоной.
  - К чему такая спешка, дорогой Серж? - пролепетал де Щес, нервно озираясь по сторонам. - Может, сначала выпьете чашеч-ку чая? Вы знаете, это очень успокаивает...
  - Нет! Мне нужен маркиз! И немедленно!!!
  - Хорошо, хорошо! - вскочил граф и беспокойно забегал взад-вперёд. - Я сейчас кого-нибудь за ним пошлю! Но всё равно, я бы не рекомендовал вам встречаться с ним. Вы сейчас так нервны.
  - Я сказал, что хочу видеть его сейчас же! - взревел Серж, начиная получать наслаждение от замешательства дистрофика. - И мне совсем ни к чему ваши идиотские рекомендации! Следуйте им сами! Да делайте же что-нибудь!!!
  - Сейчас, сейчас, - всё так же бесцельно носясь по комнате, кивал де Щес. - Я просто никого не могу найти! Здесь никого нет! Куда-то подевались все слуги!
  - Так позовите кого-нибудь! - начал раздражаться граф. - Хо-зяин вы здесь или нет?
  - Да, разумеется... Я вспомнил! Бабушка забрала всех слуг. Ей потребовалось срочно собрать всю морковь и они все ушли ей помогать. Никого нет.
  - Собирать морковь?
  - Совершенно верно, - как заведённый кивал Димити, не сбавляя ход: - они все на полевых работах.
  - А почему вашей бабушке приспичило собирать морковь именно сейчас? - заинтересовался Серж.
  - Нужно успеть до дождя. Вечером обещали дождь и надо спешить. Бабуля говорит, что морковь, которую собирают после дождя, быстро гниёт. Мне бы тоже пришлось заниматься этим, но бабуля сказала, чтобы я сидел дома, так как от меня всё равно никакого толку нет, - услужливо пояснил де Щес.
  - Значит, Марат тоже собирает морковь?
  - Н-нет.. Как можно? Он же гость! - удивился Димити, не-ожиданно застыв на месте.
  - Значит, он дома? - продолжал опрос де Кави.
  - Д-да, но... Я не могу сказать точно где, а слуг нет, так что позвать его некому.
  - Так сходите за ним сами! - с нажимом произнёс граф.
  - Сам? Н-но ведь я же не знаю где он, - судорожно комкал свой шейный платок де Щес. - Поиски могут затянуться...
  - Вы хотите, чтобы я сам за ним сходил?!? - уже с явной уг-розой в голосе поинтересовался Серж.
  - Нет! Что вы? Я... Я просто хочу сказать, что не надо никуда идти. Он сам придёт сюда... когда-нибудь, - на одном дыхании проговорил Димити.
  - "Когда-нибудь"?! - взвился граф. - Я же чётко сказал в самом начале, что сейчас же хочу видеть Марата! Вы меня слышите? СЕЙЧАС ЖЕ!!!
  - Я уже здесь, - раздалось тут же за его спиной. - Вы так громко кричали, что я решил посмотреть, уж не убивают ли здесь моего гостеприимного друга.
  Серж де Кави резко развернулся и увидел маркиза де Сада и шевалье Рыбакова с мрачными ухмылками на лицах.
  - Очень хорошо, что вы таки соизволили придти, - холодно кивнул граф. - Маркиз, я вызываю вас на дуэль за оскорбление чести и достоинства баронессы фон Ворон, которую по вашему гнусному плану коварно похитили и насильно удерживали в стенах этого дома!
  - Это она вам сказала? - тут же встрял шевалье, со своим обычным, плоским остроумием.
  - Нет, - вытянулся де Кави, изо всех сил стараясь изобразить оскорблённое достоинство.
  - Тогда откуда же вы взяли всю эту чушь? - усмехнулся Ры-баков.
  - Об этом уже знают все, - сдержанно пояснил Серж. - Вы опозорили её на всё графство!
  - Да я воспел её! - не выдержал Марат, оттеснив в сторону словоохотливого друга. - Я восхищался ей! Я поклонялся ей как святыне и не тебе судить меня, жалкий паршивый выродок!!!
  - Вы окунули её в грязь людских пересудов! Вы начисто ис-портили её репутацию! - не сдавался де Кави. - Вы запятнали её светлое имя и сможете смыть это уродливое клеймо только собственной кровью, которую я готов пустить вам в любое время, когда вам только будет угодно!
  - Гляди-ка! - опять возник шевалье. - А чего это ты вдруг стал такой борзый? Значит, когда в окошко к ней лез - не пятнал её имя и ночными прогулками не позорил?
  Серж побелел от внезапных обвинений в свой адрес, но ска-зать ничего не решился.
  - Примолк? То-то же! Других обличать каждый горазд, а вот за себя отвечать... - обрадовался Рыбаков. - Впрочем, мы за свои поступки всегда в ответе. Только вот, что я тебе скажу: хочешь убить маркиза де Сада - становись в очередь. Граф Путятин в этом списке уже первым номером значится, да и потом тоже доброжелателей хватает... Так что у нас все поединки на целый месяц расписаны. А если ты так уж непременно хочешь хлопнуть злодея, то обратись к дохляку. Он, кстати, на правах хозяина дома, должен принимать вызов за своего гостя, чтобы спасти честь своего семейства. Да и в деле он принимал не последнюю роль...
  - Я? Вызов? На дуэль? - смертельно побледнел Димити. - Но, за что?
  - За дружбу! - убеждённо кивнул шевалье, затем схватил со стола стакан с какой-то подозрительной жидкостью и лихо оп-рокинул её в себя.
  Граф де Щес смотрел на него совершенно круглыми глазами:
  - Но это невозможно! - лепетал он дрожащими губами. - Ба-буля мне не позволит...
  - Твоя бабуля никогда не простит тебе, если ты выставишь её негостеприимной негодяйкой, бросающей спасающихся под се-нью её дома на произвол судьбы! - со всем возможным пафосом изрёк неунывающий Рыбаков. - Я бы тоже не простил!
  - Но бабуля заклинала... - ещё тише возразил Димити. - Что-бы никаких дуэлей...
  - Дохляк! - укоризненно воззрился на него шевалье. - Не будь рохлей! Неужели тебе совсем не жалко будет, если кто-то, дабы удовлетворить свои острые потребности в справедливости, начнёт дырявить бездыханное тело нашего дорогого Марата, до этого момента убитого самыми жестокими способами не один десяток раз? Да все законы дружбы просто вопиют о возмездии, стоит мне только подумать об этом! И я, кстати, уже сообщил некоторым дуэлянтам, что они могут располагать мной в том случае, если их не удовлетворит безвременная кончина маркиза де Сада. И слово своё намерен сдержать!
  От такой кровожадной картины де Щес побледнел ещё больше, хотя, казалось, что дальше уже некуда, и от этого стал напоминать обескровленный вандалами труп.
  Тут, наконец-то, опомнился Серж и пришёл другу на по-мощь, категорично заявив:
  - Я не буду драться с графом. Уверен, что его участие в этом деле обусловлено вашими злодейскими ухищрениями и сам бы он не пошёл на такое по доброй воле.
   - Ну, конечно! - скептично усмехнулся Рыбаков. - Ты не смотри, что у нас дохляк с виду такой всегда тихий! Он в голове у себя знаешь, сколько коварных идей носит? О-о-о! Бойся его! Это самый ужасный враг!
  Но, не вняв совету, граф де Кави повернулся к Марату, кото-рый с мрачным видом наблюдал за происходящим, не издав за всё время их перепалки, ни единого звука:
  - Мой вызов остаётся в силе. Разумеется, если вы ещё остане-тесь живы к тому времени, когда будете в состоянии его при-нять.
  Маркиз только коротко кивнул.
  - Всего хорошего, господа, - сказал Серж, собираясь уйти.
  Уже у самой двери его нагнал шевалье и, выведя графа в ко-ридор, участливо шепнул:
  - Добро пожаловать в наш клуб!
  - Клуб? - не понял де Кави.
  - Клуб отверженных. Думаешь, я не понял, зачем ты Марата на дуэль вызвал? - бесцеремонно подмигнул Рыбаков. - Что, нравится Наташка-то? А? Да не дрейфь, здесь все свои. Все всё понимают, так что...
  Шевалье пару раз фамильярно похлопал Сержа по плечу и скрылся из вида. Выбросив из головы этот абсурдный эпизод, граф де Кави отправился восвояси.
  После такого нервного напряжения он чувствовал себя абсолютно разбитым. Но долго отдыхать ему не пришлось. Уже с приближением вечера к нему в спальню без стука вломилась Юлиана. Бросив на Сержа, вальяжно раскинувшегося на всю ширину кровати, короткий взгляд, невеста презрительно фыркнула и открыла рот, с явной целью больше не закрывать его ближайшие полчаса:
  - Правда ли то, что я слышала? Ты, действительно, вызвал маркиза на дуэль из-за этой развратной баронессы? - накину-лась она на несчастного графа. - Да знаешь ли ты, что это озна-чает? Как, вообще, ты можешь так пренебрегать мной? Если ты раздумал жениться, то так и скажи, не зачем прилюдно унижать меня! Да ты хоть знаешь, что теперь скажут обо мне люди? Ка-кие о нас пойдут слухи? Ты вообще думаешь о чём-нибудь кро-ме этой кудрявой пигалицы, которая даже и одеться-то нор-мально не может! Она же, наверняка, сама сбежала с маркизом, да только он бросил её на полпути к счастью! Так ей и надо! Кикиморе недоделанной! Да она же давно уже всех вас за нос водит! Ты думаешь, что она такая вся умненькая, только мозги-то у неё совсем в другом месте! Я вот такая дура и то смогла это рассмотреть! А вы все совсем головы потеряли! Стреляться вздумали! Из-за кого? Из-за слонихи, которая даже ни одного приличного платья пошить не в состоянии! Она же в моде смыслит, как мамонт в огурцах! Она же ни одной рюши не но-сит! Никаких бантиков не пришивает! Одевается в безобразный красный цвет старушечьих оттенков! Да я бы никогда такую допотопщину на себя не напялила, тем более, что красный мне не идёт!.. И ты знаешь, я уже давно заметила, что ты ко мне ох-ладел! Ты ведь за последние два дня ни разу мне в любви не признался! И даже не пытайся загладить свою вину! Бесполезно валяться у меня в ногах, вымаливая прощение! И можешь не рассчитывать на то, что после свадьбы всё изменится, потому что свадьбы не будет!!!
  - Правда? - тут же оживился Серж.
  - Нет! - мгновенно среагировала Юлиана, присаживаясь рядом с графом. - Ну, как ты мог подумать, что я могу тебя бросить, ты же такой несчастный. Я же вижу как тебе плохо. Ты знаешь, мне тоже плохо. Это из-за того, что мы с тобой в ссоре. Знаешь, давай больше не будем ссориться...
  Серж устало закрыл глаза и больше ни на что не реагировал.
  
  Натали этим вечером была сама не своя. Весь день она про-вела как на каторге, ожидая приговора графа Путятина, и когда он появился перед ужином в её комнате, чуть не упала в обмо-рок.
  - Перед сном, запакуй свои вещи, - без всяких предисловий заявил Димити. - Завтра утром ты уезжаешь.
  - Но...
  - Это не обсуждается. Довольно с меня и того, что вы все тут устроили. Такого спектакля местные аборигены не видели с то-го дня, когда здесь появилась Нинель, обозлённая на нашего де-да. Стоит вас только оставить без присмотра, тут же происходит скандал. Хватит позорить доброе имя нашей семьи! Ты уезжа-ешь и точка. Пусть родители поскорее выдадут тебя замуж за того месье. Хотя, на его месте я бы ни за что не женился на та-кой скандализованной особе!
  - А... - снова попыталась вставить N, совершенно раздавлен-ная железными доводами кузена и собственной совестью.
  - Твои подруги уезжают вместе с тобой. Дальнейшее их пре-бывание в нашем доме, так же чревато последствиями. Надеюсь, что хоть время, проявив милосердие, всё же поправит вам мозги.
  
  Ужинали молча. Все были подавлены произошедшим. Ба-бушка, услышав о скандале, не выходила из собственной ком-наты. Дамы сосредоточенно паковали скромные пожитки, а мужчины предпочли с головой уйти в дела. И только Нинель не упустила случая позлорадствовать тяжёлым положением злопо-лучной семейки.
  Наутро дом опустел. Все молодые его обитатели разъехались. Граф Путятин отправился проверять дальние угодья отца, графиня продолжила обучение, а их мать решила, наконец, поправить дела мужа. Ирен и Таис, воспользовавшись случаем, так же решили проведать родителей, а Натали уехала на встречу с неизвестностью...
  Кончился ещё один сезон, как кончается эта часть нашего по-вествования, но прежде, чем начать следующую, мы должны упомянуть ещё об одном немаловажном событии.
  
  
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
  
  КАРНАВАЛА НЕ БУДЕТ...
  
  Серж де Кави, как мы уже говорили, ждал дня собствен-ной свадьбы с нарастающим ужасом. А когда до него дошёл слух о том, что Натали уехала домой и, возможно, в скором времени тоже выйдет замуж... Одним словом, ситуация ухуд-шилась. Да и сама Юлиана стала вести себя как-то странно - она избегала уединённых встреч, которые в былые времена сама подстраивала; она почти не разговаривала с графом, хотя рань-ше всё время болтала без умолку; и наконец, она стала часто ез-дить в город одна... Всё это наводило подозрительного жениха на различные домыслы, но однажды поговорив об этом с мате-рью (а с кем ещё ему было советоваться, ведь Nуехала!), Серж мгновенно получил исчерпывающий ответ на все возможные вопросы. "Это предсвадебный синдром, - отрезала умудрённая опытом графиня. - В это время женщина всегда ведёт себя странно". Однако де Кави подобный ответ не удовлетворил и сомнения его никуда не исчезли, поэтому промаявшись в неиз-вестности ещё несколько дней, граф решил поговорить с другом детства. Хотя с Андре де Коржени после достопамятного эпизо-да былой теплоты в отношениях и в помине не было, но редким минутам ностальгии это отнюдь не мешало. Поэтому оба при-ятеля встречались иногда чисто по-соседски и за бутылочкой хорошего вина обсуждали неразрешимые проблемы друг друга.
  - Как будущий врачеватель настоятельно рекомендую тебе не забивать себе голову всякой ерундой, - наставительно произнёс Андре, услышав суть дела. - Моя идея в этом вопросе до гениальности проста! Никогда не задумывайся о том, что и почему делает женщина. Бесполезно искать какую-то логику там, где её нет. Так можно и с ума сойти... Поэтому, бери пример с меня! То есть, делай как я: бери от них всё, что сможешь унести, и уходи, пока в состоянии идти!
  - Но ведь я на ней женюсь, - напомнил граф де Кави.
  - Ну и что? - беспечно усмехнулся тот. - Кстати, а когда твоя свадьба-то?
  - Завтра, - печально вздохнул Серж, даже не обратив внима-ния на феноменальную забывчивость своего друга.
  - Хм... Ну, тем более! Слушай меня! Чтобы ни о чём не ду-мать и не тратить нервы зря, тебе сегодня надо хорошенько на-питься! Я всегда так делаю!
  - Да, но ты же не женился, - возразил граф.
  - Какая разница? Суть-то всё равно одна! Ты главное, пей, а я сам прослежу, чтобы всё было как надо, - заверил его де Корже-ни.
  Серж подчинился беспрекословно. Как, впрочем, и всегда, в таких ситуациях. Он был даже рад тому, что кто-то готов взять все решения на себя, предоставив ему только безответственную роль никчёмной пешки. Но через некоторое время, он почувст-вовал, что ему необходимо выговориться и начал:
  - Понимаешь, у меня беда. Я подозреваю, что все эти стран-ности в ней неспроста.
  - Да? - удивился Андре. - А почему?
  Он уже стал растягивать слова, что свидетельствовало о том, что граф де Коржени входит в кондицию, когда реальность смешивается с выдумкой, порождая причудливые очертания действительности.
  - Я думаю, что она мне изменяет, - понизив голос до траги-ческого шёпота, сообщил де Кави.
  - Да?!? - ещё больше удивился тот. - А ты знаешь, очень может быть. Была у меня одна похожая история... Короче, там так запутано всё было... Но знаешь, ты прав!
  - Конечно, я прав! - в свою очередь возмутился Серж, тоже начиная хмелеть. - У меня же на лицо все факты.
  - Во-во! - подхватил Андре. - Ты, можно сказать, поймал её с поличным!.. И что ты теперь будешь делать?
  - Что делать? - опешил де Кави, сражённый наповал пугаю-щей перспективой выбора. - А что мне делать?
  Граф де Коржени на мгновение задумался, а потом выдал один из своих привычных рецептов:
  - А ты её брось! - невозмутимо предложил он.
  - Бросить? - испугался Серж. - А разве можно так? Ведь зав-тра уже день свадьбы! Прямо перед гостями? Она же мне этого никогда не простит!
  - Подумаешь, - презрительно фыркнул Андре. - Уж лучше ты скинешь её ярмо до того, как она успеет тебя окончательно скрутить, чем потом оказаться козлом-рогоносцем на железной цепи с запаянными колечками.
  - Наверное, ты прав...
  - В этом даже не сомневайся! - благодушно кивнул де Кор-жени.
  - И всё же, это как-то не по-людски...
  - А перед свадьбой гулять "по-людски"? Обманывать всех и вся? Жениху лапшу на уши вешать? А после свадьбы - нате по-жалуйста, у нас скоро будет ребёночек с весьма сомнительной родословной, - кипятился друг. - Да ты пойми, здесь речь идёт уже даже не о тебе! Речь о всех нас! Нас - предают! Нас - обма-нывают! Нас - ставят перед фактом уже тогда, когда отступать некуда! Сколько это может продолжаться?! Нет, такие особи никакого снисхождения не заслуживают! Для них любое нака-зание - слишком мягкое!
  - Да! - проникся Серж. - Да, я её брошу! Так ей и надо! Прямо перед гостями во всеуслышание заявлю, что и как. Пусть все знают, что мной больше нельзя помыкать!
  - Правильно! - поддержал его Андре и заказал прибывшему слуге ещё одну бутылку.
  - Я - счастлив! Я, оказывается, никогда не хотел жениться на ней! - в исступлении повторял в стельку пьяный граф де Кави, благо он ещё не знал, какие сюрпризы готовит ему грядущее ут-ро.
  
  Пробуждение было тяжёлым. Глаза не хотели повиноваться командам мозга, и во всём теле царила анархия. Но графиня бы-ла неумолима и безжалостна. Она насильно подняла сына с по-стели, облачила с помощью слуг в свадебный костюм и отпра-вила в дом Юлианы.
  Впрочем, домом это воплощение вселенского хаоса назвать было никак нельзя. Повсюду сновали слуги, гости передвига-лись исключительно короткими перебежками, и все о чём-то шушукались, собираясь в кучки. А будущая тёща Сержа воссе-дала в кресле с неестественно выпученными глазами, непод-вижно взирая на всеобщее беснование. И над всем этим стоял одуряющий аромат цветов, такой густой, что от него могли воз-никнуть галлюцинации.
  И возникли, когда прямо перед ошеломлённым графом, кото-рый всё ещё не пришёл в себя после бурно проведённой ночи, но уже преисполнился осознания собственной миссии, из ниот-куда возник поднос с маленьким белым квадратом. Этот гео-метрический предмет на проверку оказался письмом Юлианы к своему жениху.
  "Серж! Прости, что я так долго скрывала от тебя свои чувст-ва, но уверена, что ты меня когда-нибудь поймёшь.
  Ты - очень хороший, добрый, умный и даже красивый... И я бы безумно желала быть твоей женой, но...
  Это случилось недавно. Любовь ведь никогда нельзя предсказать заранее. Она вошла в моё сердце спонтанно на одном из вечеров у Мери, когда ты в очередной раз оставил меня одну.
  Ты так часто бросал меня, что этого не вытерпело бы ни одно сердце, так что это целиком твоя вина!
  А он был в таком потрясающе-модном костюме, с ослепи-тельной улыбкой... И говорил мне такие красивые слова...
  Ты мне никогда не говорил ничего подобного! И вообще не обращал на меня внимания! Тебе просто было всё равно, что на мне было надето!
  А он, он всегда знал, как лучше подобрать цвет, и какого размера сделать бантик. Не гадай о том, кто этот прекрасный и загадочный незнакомец. Ты всё равно никогда не додумаешься до правильного ответа. Хотя, это даже странно, потому что ты его хорошо знаешь...
  Прости, что приходится говорить такое прямо в день нашей несостоявшейся свадьбы, но дальше тянуть не было смысла, а сказать раньше, я не могла. Тогда мы ещё не знали, что всё так получится...
  Уверена, ты как-нибудь выкрутишься.
  Твоя бывшая невеста,
   навеки возлюбленная достойнейшим из смертных, Юлиана,
  в скором будущем, возможная маркиза де Редис..."
  
  То, что было в письме дальше, Серж уже не увидел, так как потерял сознание, едва только осознал значение последней про-читанной строчки этого легкомысленного послания.
  
  Таким своеобразным и довольно причудливым образом, судьба решила освободить нашего крайне нерешительного ге-роя от существенного препятствия, мешающего ему на пути к своему счастью. Правду говорят, что дуракам везёт!
  Но сумеет ли граф де Кави набраться смелости, чтобы использовать этот, удачно подвернувшийся шанс, для достижения своих планов?
  Что сказать? Наверное, все мы должны хоть раз пройти по пути неизвестности...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"