Ты - читатель. Который читает эти строки и намеревается понять смысл соответствия содержания самих строк некому чувству или мотиву, побудившему найти эту группу букв. И в то же время совершенно не желает этого делать, просто предаваясь процессу смотрения на какие-то привычные символы, прочно осевшие в памяти и жизни, призванные оградить его от тяжести искания и понимания того самого злополучного смысла. Между тем, чем более привычны буквы, чем выше стены и прочнее кладка ее составляющих, тем сильнее напор ветра смысла и ветра бессмыслия, которые несутся из бесконечности в бесконечность, пытаясь нарушить прочность стены, задуть в щели, расширить их и, наконец, разрушить их вовсе, преобразовав в крылья, крылья полета в потоке воздуха, полного сознания, стремления, силы и энергии, но лишенного желаний и эмоций.
Может, не стоит делать предположений и строить заводы по производству еще более прочных стен, сила ветра настолько велика, что его мощь проявляется строго размеренно и в нужном объеме, его мощь знает, что у нее достаточно терпения, чтобы разбить скорлупу строго в нужное время.
Хорошо бы отпустить то, что жаждет свободы, даже если это твое, даже если это создано и сотворено тобой. Дать этому путь и испытания, которые наделят его духом, отвагой и смирением. И тогда созданное и сотворенное тобой заберет тебя вместе с собой туда, куда стремится только то, что было рождено в стенах и неволе. Именно оно имеет тягу, способную тебе, незнающему гнета, проникнуть за те горизонты, что ты можешь объять лишь своим далеким взором.
Введение
Все мы знакомы с ответственностью, с понятием ответственности. Абстрактная и практичная категория в общем смысле говорящая о том, что что-то произойдет, если некое наше действие не будет иметь нужного результата. Например, мы показали своему ребенку образ того, чтобы тот стремился к благополучной, насыщенной вещественной радостью жизни, потому что мы сами это имели или очень хотели иметь. И наш ребенок увидел этот образ и стал к нему стремиться. Мы очертили границы на его пути. Но мы не задумались о своей ответственности, и однажды наш ребенок породил на свет своего ребенка, и последний из нашего рода принял на себя все плоды нашей ответственности за наши дела - факт того, что что-то произошло. Произошло то, что последний из рода увидел образ, рожденный нами к моменту появления нашего сына, и этот образ забрал его к себе.
Или же мы наступили на банан, когда задумчиво шли по улице и упали, разбив банку вкусного варенья, подаренного нам дорогим человеком. А ведь не быть в мире, значит, принимать на себя ответственность за то, что тот мир, в котором нас сейчас нет, живет своей самостоятельной жизнью, и ему нет никакого дела до того, где мы и кто мы.
Или же мы научили своего любимого кота много есть, и теперь ему ничего не нужно кроме еды, которая стала со временем преисполненной пустоты.
Ответственность трудно наделить характеристикой чувства, впрочем, последние точно так же трудно определить, будучи простым человеком. Потому ответственность следует воспринимать как факт, факт того, что учение о пути рано или поздно ударит нас либо светом, либо тьмой, и только мы сами будем нести эту ношу, так как мы стали учить пути, не будучи учителями или хотя бы не совершая самого легкого умственного акта - акта осознания ответственности за то, чему мы учим, кого мы учим и как мы учим.
Учение как внутреннее желание, результат роста сознания или скорее осознания, результат единения целости в себе, но вместе с тем, даже некие сущности под именем "боги" не были избавлены от ответственности за него. Некоторые из них, желая дать путь, научить пути, неизбежно принимали на себя ответственность за конечный результат учения, но последний, как видно из жизни, пока что не возобладал и не замаячил на горизонте, и потому учителя пожинали плоды печали, а некоторые, столь сильно любившие своих учеников, пожелавшие отдать всех себя, даже были уничтожены и расщеплены на бесконечное число частей до тех пор, пока малодушные ученики не вернут самого учителя их к целостности себя.
Да, научение, учение, поучение - путь. Путь величественный и трудный. Можно научиться летать самому, но научить летать другого много сложнее, ибо нужно осознавать и видеть сквозь время и пространство, сквозь толщу энергии научаемого, сквозь все вспышки света, что окружают его в безмолвной вселенной - как это делать, нужно ли это делать и для чего это нужно делать. Этот же путь учения столь же опасен для учителей, потому что им же самим потом и выносить учеников на тот путь, который един в своей цели, конечно, а последняя - одна для всей энергии мира. И хорошо, если ученики обладают внутренним светом, способным осознать действия учителя, принести ему благодарность и - подать руку.
Тем не менее, учение любое упирается в учителя, в нашем случае - человека, который только человек, обладающий своим уровнем достижений и чистоты, близости к вечному. Именно его человечность становится предтечей двух явлений - человеческого и вечного. Человеческое запутывает учения его, уводит их в сторону личной выгоды. Вечное же, нанизано на нити того уровня безупречности, которого достиг учитель. Выше этого уровня он не может прыгнуть, а потому он действует наилучшим образом, на который он способен, хотя при этом он понимает, что даже в этой безупречности кроется ответственность, конечные границы которой ему никогда не понять и не увидеть, но эта неизвестность его же и побуждает рисковать - рисковать, преисполненным отваги, смирения и благоговения перед тем, что его побуждает учить. Нет, это ни боги, ни люди, ни кто-либо еще. Побуждает его сама вечность.
Учитель или наставник, гуру или мастер и тому подобные - это те, кто учит, будучи безличными. Чем больше в учителе безличного, чем меньше в нем того, о чем можно четко и ясно сказать, тем ближе он к истоку, к причине, побуждающей его учить. Его слияние с причиной и дает ему, в конечном счете, небольшое право расправить свои кроткие и легкие крылья знания, чтобы взять под них ровно столько учеников, жаждущих полета, сколько они позволят своей площадью.
И тогда вечность сама говорит ему - кого взять. Она входит в каждого, все так же не обнажая саму себя никогда, но давая возможность увидеть свои отблески на крае вечного зеркала самой себя - на крыльях учения.
Единственное чистое решение, которое можно принять, воплощая что-либо в слова, которое бы всецело отражало страх и уважение перед гнетом ответственности за эти слова, а значит, учение, так это отказаться от всего того, что не является необходимым для передачи причины слов, причины учения. Необходимым не является тот, кто говорит. Да, он решает говорить, сражается с желанием человечности воплотить себя вместо приятия вечности, и это на несколько мгновений позволяет ему обнажить пик абстракции, пик не имеющего имени и качеств. Вместе с тем, говорящий смиряется со своим поражением, ибо он знает, что говорящий много ничего не говорит. Но итог в том, чтобы, понимая свое поражение, говорить, принимая расплату, но говорить, потому как вечность дышит в спину своим дыханием - остается так мало нужных моментов...
Глава I
- Папа, папа! - настойчиво просила девочка, дергая отца за штанину летного комбинезона, - привези мне танасскую птичку, пожалуйста, ну пожалуйста!
- Чтобы ты снова улетела на ней туда, где тебя будет трудно достать? Дядя Роберт в прошлый раз просто вымучился весь, - легко щурясь, ответил отец.
- Нет, - поднеся ручки ко рту, ответила девочка. - Я честно не буду далеко улетать. Обещаю!
- Хорошо, если обещаешь, то привезу, обязательно, - отец взял на руки маленькую девочку, обнял и на мгновение уставился ей в глаза.
- Папа, что с тобой?
- Ничего, моя красавица, ничего.
Девочка недоверчиво посмотрела на отца.
- Давай, иди, уже пора тебе кушать, а папа отправится в путь.
- Хорошо!
Отец поставил девочку на пол, которая недолго думая умчалась вглубь дома.
- Что ж, капитан Депри, на этот раз тебе от меня так просто не отделаться, - обвивая вокруг шеи мужа руки, загадочно сказала жена. - Полетим вдвоем на водопады Крома. И только вдвоем - никаких отговорок не приму. За тобой должок еще с прошлого раза!
- Ладно, Аннабель, вернусь - полетим,- улыбнувшись, ответил муж и поцеловал жену в губы.
- Возвращайся, Джеймс. Я буду тебя очень сильно ждать, - по словам почти шепотом проговорила Аннабель.
- До встречи, дорогая, - выходя из дома, ответил капитан.
Путь до космопорта занял десять минут, но этого хватило Джеймсу, чтобы снова поддаться одной мысли, которая мучила его уже больше сорока сирианских лет - он не любил свою семью. И не потому, что ему чего-то не хватало или в чем-то он разочаровался после того, как женился. Причина была очень странной: еще в летной школе, в детстве, его часто внутри раздражала та огромная сосредоточенность, с которой все его друзья и товарищи изучали военные дисциплины, проходили тренировки. Пару раз даже было, что Джеймса отправляли к психологам, где его неделями убеждали в необходимости четких, быстрых и безэмоциональных действий. Что его рассеянность - это зерно сомнения, которое нужно постепенно искоренять. Так что во время выпускных экзаменов Джеймсу пришлось и самому достичь в себе высокого уровня алертности, что, собственно, и помогло ему прекрасно сдать все нормативы. Даже психологи не заподозрили ничего в его поведении, чтобы напоминало о его прошлых моментах меланхолии. Но сейчас, в период военной службы на протяжении долгих сирианских лет, Джеймса все чаще стало легко кидать в настроение отрешенности. Это напоминало желание встать среди множества людей на какой-нибудь площади и смотреть на их заточенные и однообразные движения. Что-то было не так - то ли в мире, то ли в нем. Да, в сражениях с анурианцами он был всегда великолепен и окончателен, но когда возвращался домой или когда уходил оттуда, то его мысли теряли свою наполненность боевыми задачами, и появлялось место для того, чтобы детское зерно невнимательности давало свои скромные всходы.
Личный компьютер подал сигнал на входящее сообщение - майор Граскис ждет в командном центре, следует незамедлительно туда отправиться после пристыковки к луне-5.
- Ладно, - подумал Джеймс, - сейчас не время думать о пустом. Сейчас время новой битвы. Да, в ней есть что-то влекущее...
Из космопорта капитан отправился на военном пассажирском корабле до луны-5. Пройдя авторизацию на 116-ом стыковочном шлюзе и пополнив питательные элементы энергией и системы жизнеобеспечения своего костюма, Депри отправился прямиком к Граскису.
Войдя в его кабинет, Депри увидел насупившегося майора. Что-то было не так. В его почтенном возрасте он до сих пор оставался во главе не только одного из штабов, но и был ведущим одной боевой группы, которая то и дело без сопровождения тяжеловооруженных кораблей отправлялась в незавидные горячие места галактики. Хотя за все заслуги ему так и не дали нового звания, что, собственно, не очень огорчало майора.
Впрочем, в этом майоре было нечто, чего не замечалось никогда во всех других людях - это ощущения Джеймса рядом с ним. Это было что-то необычное, но слишком неопределенно, потому говорить кому-либо - не имело смысла.
- Капитан Депри по Вашему приказу прибыл, сэр, - быстро произнес капитан.
- Здравствуй, Джеймс. Садись, я тебя ждал. Забудь на время об этих правилах. Мне нужно все твое внимание.
- Хорошо, сэр.
- Ты знаешь, что тебя направляют в систему альфа-креста?
- Да, шестой звездный флот должен атаковать три планеты анурианцев, на которых производится их космическое оборудование и вооружение.
- Верно, на одной из них идет сборка ракет, на другой - систем гравитации для космических станций, - майор замолчал.
- Что-то не так, сэр?
- Нет. Все нормально. Но у меня к тебе не просто приказ, а личная просьба, капитан.
- Я слушаю Вас.
- Все, что я сейчас скажу, должно быть только между нами. Это строго засекреченная информация. Поэтому я хочу, чтобы ты все хорошо понял.
- Я отдаю себе полный отчет в необходимости Вашей просьбы, сэр, - ответил капитан.
- Тогда слушай. На третьей планете, называемой Марра - сейчас поймешь, почему - расположено два крупных завода. Оба они занимаются разработкой нового вида оружия, которое серьезно ушло вперед по своей боевой мощи и эффективности. Одно такое орудие способно уничтожить целую планету за один выстрел. Но это еще полбеды. Энергия выстрела настолько велика, что мощности даже целого флота тяжелых линкоров не хватит, чтобы создать достаточный щит для отражения удара. По крайней мере, пока такой мощности нет. Это нас сильно беспокоит. Поэтому мы посылаем туда целый звездный флот. Ты понимаешь?
- Да, сэр, все прекрасно понимаю.
Майор на минуту засмотрелся в иллюминатор.
- Я сам тебя выбрал, капитан. После того, как ты со мной семь лет назад побывал в боевой кампании на Кроносе, у меня нет никого, кто был бы достойнее тебя. В этот раз тебе потребуется весь твой опыт и мастерство. Если планета смерти имеет неизвестный нам хотя бы один готовой образец орудия, установленный на самой планете, то велика угроза, что весь флот будет уничтожен, и никто не выживет. Поэтому, как только вы достигните окрестностей альфа-креста, тебе и твоей группе нужно будет отделиться от основных сил флота и быстро достигнуть третьей планеты, уничтожив оба завода. Но даже твои подчиненные не должны знать, что именно делают на этом заводе. Ясно?
- Да, сэр, это будет не трудно, я и сам не знаю ничего толком.
- Это для тебя же и лучше, капитан, попомни мое слово, - как-то странно сказал Граскис. - Ладно, Джеймс, больше мне нечего тебе сказать. Разве что еще одно - если твоя группа не уничтожит завод при первой атаке, то флот это сделает на расстоянии, и все твои люди могут попасть под обстрел.
- Майор Граскис, можно вопрос?
- Слушаю.
- Насколько велика военная группировка анурианцев в том районе?
- По нашим разведданным в системе альфа-креста четыре флота, но они в скором времени должны переместиться в удаленный сектор, где мы навязали им еще одну битву, чтобы отвлечь их силы. Останутся, конечно, пару тяжелых кораблей и несколько малых боевых патрульных групп. Но для Вас это не будет помехой.
- Спасибо за доверие, сэр.
- Все, капитан, отправляйся на корабль, флот готов к отлету. Желаю удачи.
- Благодарю, сэр!
- Да, кстати, чуть не забыл, - задумчиво произнес майор, - не думаю, что в этот раз тебе стоит полагаться на чью-то помощь. Задача очень трудная. Поэтому еще что-то тебе расскажет сам адмирал.
Джеймс добрался до очередного транспортника, который доставил его на главный линкор шестого звездного флота. Да, громадина была просто невообразимой - двенадцать километров в длину и четыре в диаметре. Форма напоминала большую гигантскую сигару с частыми выступами от систем защиты и разных орудий. Но больше всего этот гигант ему нравился за то, что на нем был его малый боевой космолет самого передового класса "Фантом" с двумя преобразователями каналов энергии второго поколения (ПКЭ-II), двигателем прямой тяги, двумя автоматическими магнитно-форсированными турелями, боевым лазером, дюжиной ракет разного назначения, мощными двойными щитами и, конечно же, настоящей изюминкой военного кораблестроения космолетов малых габаритов - асинхронным дальнобойным преобразователем материи, способным свой же собственный корабль превратить мгновенно в небольшую горсть космической пыли. Длина корабля составляла двадцать шесть метров и имела две палубы, нижняя была технической, где располагался запас провизии, воды, некоторые узловые системы и небольшой планетарный вездеход. На верхней было расположено два отсека - полное управление кораблем и дополнительное управление вооружением. В последнем чаще всего сидел боевой андроид, но иногда там размещался и человек. Хотя последние годы Джеймс не разрешал туда сажать никого. На днище корабля огромными черными буквами было выведено "SALLI-2".
Депри добрался до капитанского мостика линкора, где его встретил сам адмирал Бредли Базак, ветеран-стратег межзвёздных боев с анурианцами. Поговаривали даже, что он вовсе не человек, потому что мозг обычного человека просто не способен так грамотно управлять целым флотом в тяжелых боевых условиях, но адмирал никогда не допустил ни одной ошибки и даже не потерял ни одного большого корабля. Потому его отправляли на самые сложные задания. Депри понял, почему именно шестой флот должен уничтожить Марру.
- Капитан Депри прибыл, сэр.
- Здравия желаю, капитан. Вы уже знаете подробности предстоящей операции? - сразу перешел к делу адмирал.
- В общих чертах, да, сэр. Майор Граскис меня посвятил.
- Тогда я расскажу о деталях, - Бредли сразу перешел к изучению искусственной модели сектора. - Система альфа-креста состоит из шести близкорасположенных звезд, образующих что-то вроде большого креста. Вокруг одной из звезд, локально известной как Оптолис, обращается шесть планет, три из которых используются анурианцами для военных нужд. Наша задача - уничтожить угрозу на самой крупной и опасной из них - на планете Марра. Но сделать это придется старым способом - без активации преобразователей каналов энергии, как только будет достигнута система Оптолиса. На всех трех планетах стоят системы защиты, позволяющие вызывать помехи в каналах, поэтому использовать двигатели ПКЭ слишком рискованно - может вынести за сотни световых лет от нужного места с угрозой нарушения синхронизации корабля с пилотом. Под моим командованием находится тридцать шесть линкоров, двенадцать авианосцев и сорок четыре эсминца, а также, в общей сложности, двести шестнадцать групп малых боевых космолетов. Все эти силы будут распределены по всей системе альфа-креста. Как только мы достигнем рубежа шести звезд, то на каждую из них отправится группа кораблей для уничтожения противника. Это даст немного времени, достаточного для того, чтобы на прямо тяговых двигателях подойти к планетам Оптолиса. Ваша группа, капитан, должна будет уничтожить два завода на Марре как можно быстрее, остальные будут атаковать две другие планеты. По моему распоряжению на Ваш корабль были установлены две электро-магнитные глубинные бомбы. Они довольно тяжелые, потому пришлось снять все ракеты. Ваш корабль пока единственный, который может справиться с этой задачей. Заводы находятся под поверхностью планеты. Вы должны понимать, почему именно Вам поручено это задание.
- Я понимаю, сэр.
- Далее. Как только Вы достигните Марры, то с первого захода должны будете активировать обе бомбы, если Вы этого не сделаете, то нам придется сразу же отправить вам вслед восемь линкоров во главе с флагманским. Их огневая мощь серьезно повредит планету, но нам этого бы очень не хотелось. Планета должна по возможности остаться невредимой.
- Простите, адмирал, я могу задать вопрос?
- Можете.
- Почему оба завода можно уничтожить, а планету - нет? Ведь кроме заводов на ней ничего важного, как я понимаю, не имеется. И это при том, что мы уже несколько раз прибегали к тотальному обстрелу планеты.
- Капитан, это Вам знать не обязательно. Ваша задача - как можно быстрее уничтожить оба завода. Сделать это сразу с линкоров слишком опасно - нам неизвестно до конца, имеется ли готовый образец нового вооружения у противника или нет. Риск слишком велик. По нашим оценкам новое орудие может поражать в основном крупногабаритные объекты, такие как большие корабли, искусственные луны и целые планеты, но не исключена возможность его использования для уничтожения малых целей, - беспристрастно объяснил адмирал Базак.
- Скажите, адмирал, сколько у нас будет времени до того момента, пока Вы не начнете обстрел сами?
- В двадцать шесть часов по галактическому времени мы начнем атаку. При самых плохих обстоятельствах врагу потребуется порядка двух часов, чтобы достигнуть Оптолиса. Время движения от окраин этой солнечной системы до Марры при мощности прямо тяговых двигателей в девяносто процентов составляет один час пятьдесят семь минут.
- То есть у нас запаса почти нет?
- Да, капитан. Поэтому здесь я и поэтому здесь Вы. У нас только один шанс. Через два часа здесь будет уже несколько вражеских флотилий.
- А каков план отхода?
- Как только объекты будут уничтожены, мы должны будем исчезнуть на дальние рубежи, в систему Фароса, где у нас будет на крайний случай сильная стационарная огневая поддержка. Но не раньше.
Капитан посмотрел внимательно на адмирала. Тот явно что-то не договаривал. Но, что поделать, приказ есть приказ.
Через пол часа Депри уже сидел в своей "SALLI-2". Вся боевая группа была готова к вылету. На одном из космолетов был друг Джеймса - Роберт Малкич. Оба они проходили подготовку в одной группе летной школы и знали почти все о жизни друг друга. Хотя Роберт и отличался от Джеймса излишней холодностью, порою переходящей в жестокость, но была в нем какая-то черта, которая нравилась Джеймсу. Это было доверием. Да, Роберт всегда доверял решениям Джеймса и следовал им сразу же, ни капли не думая. Без фанатизма, конечно, но скорость реакции порою настораживала. И все же лучше экзамены сдал Джеймс, поэтому главной группы был он.
- Черный-три, приготовься, друг, сейчас начнет тошнить. Не люблю я летать на больших птицах, от их настройки всегда голова идет кругом и живот мутит.
- Понимаю тебя, черный-один, это все из-за массы. Слишком уж она велика. Синхронизация происходит с задержками, хоть и малыми, но все же. Да, кстати, что там у тебя попросила дочь на этот раз? - засмеявшись, спросил Роберт.
- Черный-три, хватит насмехаться. Она любит космос, вот и просит привозить ей диковинки. На этот раз ей нужна снова танасская птичка, видимо, она ей очень понравилась.
- Черный-один, конечно, понравилась. Особенно, когда я доставал ее вместе с ней с вершины буровой платформы. Она еще тогда крепко вцепилась в меня и смотрела своим глубоким взглядом. Как-то не по себе было. Наверное, она похожа на тебя, ты тоже так смотришь на мир - глубоко.
Послышался сигнал о начале синхронизации.
- Ладно, черный-три, закругляемся. Сейчас начнется. Удачи тебе.
- Принял, черный-один. Я буду хранить твою спину.
Через несколько секунд у Джеймса начало сводить живот и появилось головокружение. Да, хоть корабль и был построен сравнительно недавно, но размеры немного мешали точности синхронизации всех элементов корабля и людей. Хотя вот чувствовали на себе это только последние.
Перед глазами капитана немного потемнело - верный признак того, что преобразователь включился.
Через несколько мгновений весь флот пропал. Родная звезда уже больше не освещала величественные конструкции кораблей и орудий. Не было ни огней, ни звуков, осталось только пустое пространство. И далекий звездный свет вновь стал распространяться по привычному маршруту.
Практически в это же время в системе альфа-креста появился шестой звездный флот. Восемь линкоров во главе с флагманом остановились на рубеже солнечной системы Оптолиса. Еще через несколько секунд от каждого линкора отделились по нескольку боевых групп малых космолетов. Операция началась.
- Говорит черный-один, всем прекратить дальнюю связь по каналам, использовать только прямую видимость. Мощность прямо тяговых двигателей установить на девяносто процентов. Стараться сохранять полную тишину.
Группа Джеймса, насчитывавшая тринадцать кораблей вместе с ним, устремилась прямиком к Марре, еще четыре группы расположились рядом: две спереди и по одной по бокам.
Полет проходил спокойно. Враг, по всей видимости, еще не обнаружил корабли гостей, хотя как только будет достигнута орбита первой планеты солнечной системы, это произойдет. А пока было можно насладиться видами самого Оптолиса. Это был красный гигант медленно, но верно приближающийся к последней стадии своей эволюции. Даже с окрестностей системы датчики фиксировали мощное инфракрасное излучение. Конечно, это не было помехой, скорее это было нечто поразительное - лететь на огромной скорости и видеть, как это маленькое красноватое пятнышко становится все больше и больше. С расстояния Марры это будет уже немалый диск и придется включать дополнительные солнцезащитные щиты. И кто догадался расположить здесь заводы - слишком неблагоприятные условия - ни растительности, ни воды, ни вообще каких-либо жидкостей. Одна сплошная скалистая пустыня.
Оптолис стал крупнее. Орбита крайней планеты была достигнута. Через несколько минут сенсоры оповестили о наличии нескольких групп противников, две из которых направились с самой Марры прямиком в лоб группе Джеймса.
- Черный-один, говорит черный-три. Может включить форсаж? Сможем выгадать время.
- Черный-три, ты прав, нам оно нужно, никто не знает, что там на самой планете.
Все пять групп перешли в режим форсажа. Спустя час противник вплотную подошел к группе Джеймса.
- Говорит черный-одни. Синий-один и красный-один займите место зеленых, зеленый-один, отвлеки огонь на себя и отклонись от курса на одиннадцать часов. Остальным перейти на мощность в три четверти. Синий-один, как пройдет противник, разворачивайся на шесть часов и виси на хвосте врага до последнего корабля. Остальные продолжают движение за мной. Как поняли.
- Синий-один принял.
- Красный-один принял.
- Зеленый-один принял.
- Белый-один, держись строго передо мной. Как понял, - сказал Джеймс.
- Черный один, Вас понял, иду строго перед тобой.
- Всем кораблям перейти в боевой режим. Энергию без необходимости не тратить.
Через несколько десятков секунд группа с отошла на приличное расстояние от основной и приняла на себя огонь противника. Группа d зашла сзади и продолжила атаку. Остальные снова перешли на форсаж. Еще через некоторое время с Марры поднялась еще одна группа и шла навстречу Депри.
Три оставшиеся группы приняли на себя лобовое столкновение, но ни один корабль не был сбит ни с одной стороны. Силы оказались равными. Анурианцы быстро развернулись и стали пристраиваться в хвосте, прямиком за группой Капитана. Депри перевел белых себе в тыл, а красных направил вперед. Через несколько минут сзади начался бой. С Марры больше не было вылетов. Тогда Джеймс обошел со своей группой красных, половину из которых оставил в помощь группе b. Передние полторы группы перешли снова на форсаж, оставалось десять минут до Марры. А до конца двухчасового коридора - еще целых пятнадцать.
Но как только эскадрилья достигла планеты, то с Марры не последовало шквального огня. Это было странно.
Координаты обоих заводов указывали на солнечную сторону планеты. Джеймс обернул Марру, выстроил впереди себя всех черных и хотел прорваться к первому заводу, но как только он показался на горизонте, встречный выстрел огромной мощности смел все двенадцать кораблей черных, красным тоже досталось, хоть и шли они по бокам. Догадаться было не трудно - орудие было активировано.
Черный-три был мгновенно уничтожен, как и все остальные. Джеймс всегда был готов к таким ситуациям, но сейчас силы противника оказались просто катастрофически превосходящими. По всей видимости, это орудие могло на полной мощности сбить сам флагманский линкор за один выстрел. Ситуация резко ухудшилась. Стало понятно, почему на Марре так мало мобильных групп защиты. Они не очень боялись нападения.
Тогда Джеймс приказал всем держаться на расстоянии друг от друга и попытаться уничтожить орудие. Спустя пол минуты были сбиты почти все красные, из-за чего Джемс решил бросить одну из бомб прямиком на орудие. Раздумывать было некогда.
Бомба отделилась от "SALLI-2" и попала точно в цель. На несколько километров в округе прошел мощнейший электро-магнитный импульс. Что-то сильно взорвалось. Поднялось облако пыли. Но как только Джеймс направил свой корабль в сторону второго завода, то справа от него взорвался корабль красного-девять. Орудие все еще действовало.
Джеймс приготовился перейти на форсаж и по наклонной хотел уничтожить второй завод. Но тут снова раздался взрыв - был уничтожен последний красный. Времени не было. Еще несколько секунд и орудие возьмет капитана на прицел.
Бомба отделилась от корабля. До встречного залпа осталось пять секунд. Выбор был прост - либо обогнать бомбу и принять залп на себя, тем самым уничтожив завод, но погибнув, либо отклониться от бомбы - и не погибнуть. Но куда. В космос - орудие достанет. За горизонт - не успеть, даже если первой будет сбита бомба. Остается сама Марра.
...Но сегодня Джеймсу не хотелось погибать. Перед глазами всплыл образ Аннабель и дочурки. Впервые за годы сражений. Да, с годами Джеймс стал сентиментальнее, это явно. Дочурка что-то изображала своими маленькими ручками, а жена улыбалась. Эта картина так завладела капитаном, что он направил свою "SALLI-2" прямиком к поверхности Марры.
В летной школе было сорок шесть выпускных экзаменов. Но главный из них - как спасти корабль, если нет возможности отступить и в каналах энергии сильные помехи, которые с большой вероятностью разорвут и корабль, и пилота. Джеймс был лучшим после школы потому, что смог пройти это испытание - первый и последний за всю историю школы. И сейчас была та же ситуация - нужно увести корабль и самого себя от последнего залпа.
Джеймс активировал все имеющиеся орудия на своем корабле и стал пробивать путь в поверхности Марры. Запас энергии резко стал сокращаться. Температура возросла. И вот наступило время, когда ПКЭ второго поколения, принцип которого помог ему в летной школе, снова должен был спасти ему жизнь.
Все преобразователи первого поколения основывались на использовании только двух процентов мощности самих каналов энергии, тогда как второе поколение было переведено уже на пять. Но использовать все пять практически никто не хотел, потому что было много случаев, когда эту энергию так и не удавалось себе подчинить и пилота все равно рассеивало самого в пыль. Но Джеймс знал, что его корабль сумеет контролировать все пять процентов.
Помехи, что наводились в каналах, не исчезали под поверхностью планеты, но в коре были каналы третьего энергетического уровня - в их наиболее мощной фазе, за счет которых поддерживалась вся солнечная система в стабильном состоянии. Поэтому было возможным настроиться на канал третьего уровня и использовать все пять процентов его энергии. Решение было вполне прагматичным - помехи нельзя было наводить в этих каналах, иначе бы это угрожали существованию самой солнечной системы.
Еще немного и Джемс достиг нужной глубины и активировал свой ПКЭ-II. В глазах потемнело, все внутренности свернуло в тугой узел. Спустя несколько мгновений корабль Джеймса ворвался в небольшой скопление астероидов, но перешел сразу же в дрейф - энергии почти не было. Вблизи не оказалось ни одной планеты, которая бы могла ее дать. Астероиды были тоже слишком малы - их уровня хватало лишь на поддержание системы жизнеобеспечения.
Джемс провел без сознания несколько часов. Затем с трудом открыл глаза и увидел небольшое оранжевое солнце, пробивающееся своими лучами сквозь скопление космических камней. В кабине было прохладно, температура стабилизировалась на нижнем допустимом переделе. Джеймс знал, что главный минус каналов третьего уровня - это невозможность определить точку назначения. В летной школе его тогда вынесло вблизи белого карлика, который чуть не уничтожил его вместе с кораблем, но он успел снова воспользоваться преобразователем уже в нормальном режиме и благополучно вернулся на испытательный полигон. Сейчас же по близости не было такого источника энергии. Поэтому оставалось только одно - постараться изучить систему и ждать помощи.
Но как только Джеймс это сделал, то огорчился - он был в одной из самой густонаселенной системе анурианцев - системе Кругов у звезды Азая. Планеты этой звезды насчитывали шестьдесят миллионов жителей, которые в основном были гражданскими. И, тем не менее, это была уже вражеская территория.
Включить дальнюю связь - было равносильно тому, чтобы выдать себя. Но в то же время это делать не имело смысла - он принял не боевое решение на Марре, ему грозила смертная казнь. Законы Сириана были крайне жестоки, любая попытка диверсии или срыва операции - сознательная или нет - каралась сразу же смертью. Мир жителей Сириана был строго военным - вечная битва с анурианцами, вечные разработки вооружений и защиты. Все население было пронизано духом войны. И что самое странное - все были довольны. Никогда не было ни одного бунта или волнения после разделения федераций.
Что ж, теперь перед Джеймсом был лишь один вариант - постараться незаметно попасть на какую-нибудь планету системы Азаи.
Глава II
Еще с детства Джеймс знал, что анурианцы - это те же люди, но отделились от основного человечества еще семь сирианских веков назад. Собственно, на этом его подробные знания о самих анурианцах касаемо современной жизни и заканчивались.
Когда только был изобретен первый двигатель ПКЭ, то одна оппозиционная группировка военных чинов стала тайно переправлять ресурсы и технику на одну отдаленную планету в системе Носорога. Планета эта была названа Анурианом, по имени первого испытателя мгновенных перемещений, который впоследствии быстро скончался от неизвестного на тот момент заболевания.
Позже стало известно, что преобразователь каналов энергии одинаково влияет на всю массу перемещаемого объекта - и на человека тоже. Влияние это хоть и мгновенно, но заставляет, по сути, изменять всю энергетическую структуру организма из целостного объекта в аморфный поток энергии и назад в структурированный. Этот переход настолько быстр, что неподготовленный организм пилота Ануриана смог выдержать только два полета - до неизвестной планеты и обратно. Через два дня он умер. Никакие медицинские средства не смогли его спасти.
Спустя пять лет пристальных исследований стало известно, что все кроется в самом человеческом организме и отсутствии системы синхронизации перемещаемого объекта и пилота. Поэтому была разработана система подготовки человеческого тела к полетам с применением двигателей ПКЭ.
По сути, она представляла собой постоянную тренировку тела структурировать себя и становиться аморфным сгустком энергии. Начиналось все с малого и с самого детства - детей забирали у родителей сначала только в военных целях, а потом это стало массовым, когда стало ясно, что и гражданские полеты невозможно осуществить без подготовки всего человечества к новому состоянию организма. Побочным эффектом тренировок стало особенно крепкое здоровье и резкий рост продолжительности жизни. За почти три века с момента введения обязательных тренировок она возросла в среднем с пятидесяти трех до ста двенадцати лет, при этом постоянно наращивая темпы своего роста. Это значительно расширило горизонты развития каждого поколения людей, но и привело к тому, что особенно сильные тренировки провоцировали в теле спонтанные собственные перемещения. Но это было чревато тем, что из-за недостатка энергии человеческий организм приходил в быстрое истощение. Поэтому в систему подготовки внесли нужные коррективы, хотя поговаривали, что уже через двадцать лет после их введения был изобретен портативный прибор, позволяющий контролировать обмен энергией с окружающим миром и тем самым предотвращать спонтанные перемещения.
Был даже один проект, который нацелился на изучения возможности использования этого прибора в межзвездных заранее заданных перемещениях одного человека. Конечно, это завораживало всех, кто тогда в этом участвовал - одна лишь мысль о том, что можно свободно путешествовать по вселенной мгновенно, одному, безо всяких кораблей, приводила в восторг. Только подумать, тогда поиск новых цивилизаций, красивых мест, ресурсов мог бы стать просто массовым явлением в жизни всего человечества. Эта мечта была похожа на что-то полу божественное, такие возможности могли бы изменить сознание настолько сильно, что вся предыдущая история показалась бы просто долгим и скучным сном.
Но мечту пришлось забыть самим же энтузиастам и исследователям по нескольким причинам. Самая главная - собственный обмен энергией в отсутствии двигателя ПКЭ так или иначе истощал организм довольно быстро, контролирующее устройство никак не могло долго справляться со своей задачей. Те, что испытывали на себе прибор в течении длительного периода, отмечали постоянную слабость в теле и другие отрицательные последствия. Да к тому же и продолжительность их жизни снова откатилась назад. Другие причины крылись уже в технической стороне и ситуационной - нужно было брать с собой запас провизии, воды, технических средств и прочего инвентаря на случай поломки устройства, что все же иногда случалось. Да и новые планеты почти в девяноста шести процентах случаев оказывались очень негостеприимными - первые испытатели, так или иначе, погибали на них.
Поэтому было принято решение не разрывать человека с кораблем. Все же корабль не такая уж и трудная ноша взамен долгой жизни. И, тем не менее, исследования одиночных перемещений продолжали идти, некоторые устройства можно было купить на черном рынке, но они не пользовались большой популярностью, к ним прибегали разве что отчаянные отшельники или еще какие ненормальные личности. Да и стояли приборы очень дорого.
И вот, уже через сорок три года после начала отделения группировка в районе Ануриана стала настолько масштабной, что началась война. Конечно, за те годы было колонизировано множество планет - как со стороны официальных властей, так и оппозиционных. Шла скрытая война, но прямые столкновения начались тогда, когда уже у Ануриана был свой достаточно сильный флот, чтобы противостоять сирианским силам. После первой проигранной битвы сирианские власти поняли - из своих же рядов родился жестокий и опасный противник, который будет постоянно пытаться расширять свои пределы влияния и исследовательский и военный потенциал. С тех пор началась гонка вооружений и борьба за колонизацию как можно большего числа планет и систем. Пропаганда с обеих сторон в отношении своих людей обостряла до максимума любые конфликты. Даже случайное столкновение представителей двух родительских планет - Сириана и Ануриана - было бездумной схваткой, в которой обязательно кто-то погибал. Конечно, настроение людей контролировалось с обеих сторон настолько грамотно, что желания изменить ситуацию были ничтожны, и при первом же их появлении безжалостно уничтожались - чаще всего вместе с их носителями. Создавалось однозначное впечатление: обе стороны видели только один выход - битву, причем постоянно прогрессирующую по качеству и расширяющуюся по масштабам.
Сейчас же Джеймс был практически в логове противника. Система Азаи была густо населена по космическим меркам. Но Депри в точности не знал ничего конкретного о местных планетах и их деятельности. Единственное, что он смог извлечь из базы данных своего корабля, так это то, что ближайшая планета была плохо пригодной для жизни, и это все же вселяло надежду, тем более, что она находилась как раз в зоне досягаемости полета на спасательной капсуле. Если отключить все источники излучения, экранировать себя щитами, то вполне можно незаметно добраться до Хордейна - именно такое название было у ближайшей земли.
Джеймс так и решил поступить - перевести все системы корабля в режим полной тишины и сна, а самому взять ручное оружие и направиться на спасательной капсуле прямиком к Хордейну.
Здесь капитану снова повезло - он угодил в верхние слои астероидного пояса, так что оказалось возможным почти без повреждения его обогнуть по верхнему краю, пару раз немного скорректировав свою траекторию движения.
Провизии и запасов воды и кислорода в капсуле могло хватить на две недели, поэтому было время отдохнуть и восстановиться физически после сильных перегрузок - как-никак, а планетарные каналы не так часто используются, и тело к ним слабо подготовлено.
Капсула капитана отделилась от корабля. Лучи Азаи отдавали холодом. Не часто Джеймсу приходилось бывать в таких условиях. Космос хоть и не был глубоким, но, более или менее, а наличие света грело что-то внутри, наверное, сердце. Создавалось впечатление присутствия чего-то вечного, но живого. И это не могло не радовать глаз. Хотя свет был так далек, а вокруг - парящие вселенские камни, так что поневоле настроение уходило в грусть или что-то похожее. Конечно, такие ситуации входили в программу подготовки. Но тогда, в школе, никто не был отступником. Сейчас же не было возможности вернуться домой или увидеть друзей. Да и вообще кого-то из людей.
Джеймс посмотрел еще раз на парящие камни и в очередной раз удивился тому, как они могут лететь и не падать никуда в такой пустоте. Это похоже на легкое чувство страха, когда только отлетаешь от планеты или приземляешься - сердце сразу немного сжимается, вроде опора была или будет, но как только посмотришь на эту опору хорошенько сдали, то не находишь ничего, что было бы причиной ее так называть. Пожалуй, даже постоянно пребывающие в космосе люди удивляются, почему их тело так раньше зависело от какой-то планеты, хотя она сама не больше, чем просто другое тело, немного отличающееся по размерам. Похоже очень на детство - когда ребенок зависит от молока матери, но потом вдруг понимает, что кушать-то можно и не только молоко, а значит, роль матери постепенно уменьшается и отходит на второй план.
Космос...
Космос - это мечта. Настолько же далекая и холодная, как и он сам. Есть звезды, есть туманности - но они лишь части этой мечты, двери. Подойдешь к такой двери, откроешь ее, посмотришь на ее дары и творения и - пойдешь дальше. Увидишь звезду, побываешь на ее планетах, полюбуешься красотами лун и сияний, игрой света, насыщенностью красок, окунешься в океан исследования и поиска удивительных мест - гротов, пещер, водопадов и прочих частиц нового, но затем остановишь свой взор на холодном сиянии звезды, присмотришься и увидишь - вокруг нее еще мириады таких же миров, манящих и далеких, скрывающих что-то, даже зовущих. И захочется улететь от этой звезды к новым, закрыть эту дверь и пойти к другой. И так - тысячи раз, тысячи миров, тысячи планет. Кто-то находит в этих глубинах свой путь - постоянное движение вперед. А кто-то, открыв мириады дверей, понимает - за каждой новой дверью стоит еще целое множество новых. Открыть их все - просто невозможно. И желать это сделать - тоже бессмысленно. А все потому, что в вечном поиске нового нет утешения сердцу. Сердцу, которое ищет. Вечный парадокс мироздания! Сердце стремится к чему-то, что его влечет и заставляет искать, но - оно же само не испытывает удовлетворения от того, что находит. Напрашивается только один вывод: то, что оно ищет, лежит не в новой туманности и не на новой планете, и даже не в невообразимых открытиях, а - где-то еще. Где-то там, куда не может посмотреть глаз. Где-то там, куда путь лежит только для одного сердца.
Капитан это понимал. Хоть и очень смутно.
Джеймс уснул. Системы жизнеобеспечения перевели его в состояние легкого анабиоза, чтобы не тратить много энергии, но при этом можно было видеть сны.
Джеймс любил видеть сны. Они давали ему возможность чувствовать себя чем-то завершенным в этой бескрайности. И тогда он тоже видел сон. Но сильно отличающийся ото всех других.
Джеймс стоял посреди незнакомой местности. Вокруг были не высокие горы. Между ними шла дорога, асфальтированная. Как раз недалеко от нее он себя и осознавал. Вдалеке что-то тихо загудело - на горизонте показался автобус. Да, колесный автобус. Это так заворожило внимание Джеймса, что он остался стоять, пока тот не подъехал вплотную к нему и не остановился. Такое чудо он видел только на картинках в детстве.
Из автобуса вышла молодая девушка. Джеймс понял, что она его не видит, и стал за ней наблюдать. Ее волосы были светлые, можно сказать кремово-белые, глаза цвета светло-серой дымки ночного неба, озаренного тусклым светом бело-коричневой луны. На губах не было улыбки, все ее лицо выражало скорее сдержанное удивление и спокойствие. Это было похоже, как если бы человек никогда не был в горах, но решил все таки однажды сюда приехать и побыть в одиночестве - спокойном и отрешенном одиночестве.
Девушка пошла по направлению к ближайшей горе. Джеймс пошел следом. Через некоторое время девушка остановилась и посмотрела по сторонам - на ее губах показалась улыбка. Видимо, уехавший автобус вернул ее существованию интимность наслаждения этими видами вечно пребывающей в своем безмолвном созерцании природы. Девушка вздохнула полной грудью и легла в одежде на землю, обратив свой взор к небу. Джеймс не стал ничего делать, а продолжал за ней наблюдать, немного удивленный ее странным поведением - выйти в такой глуши и лечь на землю посреди гор было чем-то странным - по крайней мере.
Девушка полежала так некоторое время, а потом поднялась и пошла в сторону Джеймса. Она не могла его видеть, иначе бы он это уже понял. Но как только она приблизилась, то их взгляды встретились.
В этих глазах была бездна. Бездна печали. Такие глаза Джеймс однажды видел у одного андроида, который был создан по передовым технологиям сириан, - тогда этот андроид перестал выполнять свою программу и в неподвижности смотрел в небо. Случай был не редкий, когда искусственные организмы давали сбой, но в тот раз что-то было необычным.
Сейчас же девушка была живой, реальной. По крайней мере так ему казалось, но в ее взгляде было что-то похожее на взор из несуществующего - в бездну сущего. Сложное описание, трудное состояние, но - она стояла перед ним и смотрела. Смотрела ему в глаза.
- Кто ты? - неожиданно для самого себя спросил Джеймс.
Девушка вздрогнула, но продолжила смотреть в молчании, она не слышала его вопроса, но ощутила телом. Она была тут, и он был тут, но друг для друга их почти не было. По крайней мере - сейчас.
Девушка опустила голову, закрыла лицо ладонями и тихо заплакала. Джеймс так переполнился жалостью или состраданием к ней, не понимая причины, что проснулся и уже долго не мог уснуть.
Странный сон прочно осел в глубинах его памяти, но невообразимая отдаленность от тех событий лишь усилила его и без того невеселое настроение. Хотя это видение, этот образ привнес что-то новое - эта девушка достигла одна пустынных гор, чтобы предаться одиночеству и посмотреть на мир своими пустыми глазами - значит, у нее была цель, ради которой все это проделала. Но цель настолько далекая и не ясная, что огорчение проявило себя в слезах.
Уже на восьмой день Джеймс вошел в атмосферу Хордейна.
Как только капсула достигла твердой поверхности, подбежали какие-то дикие звери величиной с человека и стали лизать мягкую массу посадочной подушки.
Судя по их виду, они были очень голодными - красные зубы то и дело выглядывали из ртов гостей. Это не были ни собаки, ни кошки, ни что другое. Они больше походили на больших шустрых ежей с каменными небольшими шипами на спинах и головах. Цвет у них был темно-коричневый, как и у самой поверхности, где приземлилась капсула.
Джеймсу пришлось тихо убить всех трех животных. Затем он вылез из капсулы, подошел к их трупам и пнул их ногой - да, они точно были готовы к защите от кого-то боле грозного.
Капитан осмотрелся. Прямо перед ним вдалеке виднелись большие конусообразные горы, покрытые растительностью, а позади и по бокам - что-то вроде каменной пустыни, изобилующей грядами и неглубокими ямами и возвышенностями. Азая, по всей видимости, склонялась к закату - оставалось, скорее всего, не больше двух часов до наступления ночи.
Джеймс быстро взял нужные вещи, закрыл капсулу, включил на ней режим маскировки, да и сам изменил цвет своего костюма в тон окружающих красок - и пошел в сторону гор.
Через полтора часа наступили легкие сумерки.
Скафандр Джеймса успешно справлялся с нагнетанием нужного объема кислорода в дыхательную систему из полу искусственной атмосферы Хордейна, но запасы энергии были практически на нуле - индикатор показывал три сирианских часа. А до гор - еще добрых пять километров. И не известно, есть ли там кто живой. Но как только капитан об этом подумал, то сразу споткнулся о какой-то камень и упал на землю, которая тоже ушла из под его ног - это было похоже на большую ловушку - сферическая, четыре метра глубиной впадина, и, по всей видимости, создана искусственным путем. Как только Депри пришел в себя после падения и проверил целостность скафандра, над его головой появилась человеческая фигура, направившая на него что-то вроде охотничьего магнитного ружья.
- Не делай резких движений - прозвучал приглушенный женский голос.
Джеймсу пришлось послушаться - ситуация была явно не на его стороне.
- Мой корабль потерпел крушение в поясе астероидов. Я летчик.
- Я вижу, Сирианин? - спросила женщина.
- Да, - коротко ответил Депри.
- Как твое имя?
- Джеймс Депри, капитан боевого звена шестого звездного флота сирианской империи.
- Дезертир? Шпион?
- Ни то, ни другое.
- Тогда что ты тут забыл?
- Я же говорю, мой корабль потерпел крушение в поясе астероидов. И я был вынужден здесь приземлиться.
- Меня волнует твоя цель.
- Я не выполнил задание и решил выжить. Ты должна знать, о чем это говорит.
- Значит, дезертир... - задумчиво произнесла женщина. - Ладно, я не причиню тебе вреда. Я на тебя в чем-то похожа. Вот тебе веревка, вылезай, - женщина кинула в яму плетеный древесный канат, сделанный, скорее всего, вручную.
Джеймс выбрался из ямы и увидел перед собой женщину в кислородной маске. В основном она была одета в шкуры с синим мехом, но поверх них были нашиты полосы каменистой кожи тех самых зверей, что он встретил у капсулы.
- Меня зовут Ланта. Я местная охотница. Могу обменять твое оружие на ночлег.
- А как далеко идти? Боюсь, что моих запасов энергии хватит меньше, чем на два местных часа.
- Идти недолго, успеем. Но нужно начинать сейчас же, если не хочешь здесь погибнуть от холода.
- У меня очень теплый скафандр, не беспокойся.
- Это не имеет значения, скоро его съедят местные микробы - они едят все искусственные материалы. Так что идем.
Спустя час путники подошли к подножью большой скалы. Ланта кинула камнем куда-то вверх и на голову свалилась плетеная лестница.
- Лезь после меня, - коротко сказала женщина.
Джеймс с трудом взобрался наверх - где увидел вход в пещеру, закрытый стволами деревьев. Ланта стояла возле него.
- Теперь снимай все искусственное и брось вон в ту яму, - Ланта указала рукой в сторону. - Можешь не бояться, воздух здесь уже пригоден для дыхания. Поначалу будет перчить в горле, но быстро привыкнешь, это все те же пустынные микробы, они сюда по ночам заносятся ветром. Вреда организму большого не приносят, просто иногда раздражают и мешают спать.
Скафандр на самом деле стало что-то разъедать. Джеймс снял все лишнее. И сразу стало холодно.
- Вот тебе одежда. Ночи здесь холодные, - протягивая какие-то шкуры, сказала Ланта.
Но как только Джеймс наклонился немного вперед, чтобы взять шкуры и одеть их, Ланта сразу же схватила его за руку, быстро дернула к себе - так, что капитан потерял равновесие и повалился вперед, отчасти обессиленный отсутствием нормальной атмосферы и долгой неподвижностью в полете до Хордейна, - в этот момент женщина и нанесла сильный удар по затылку, который был столь же обжигающим, сколь и быстрым. Депри потерял сознание и окончательно повалился на холодную землю.
Спустя долгое время Джеймс открыл глаза. Вокруг был приглушенный свет, проникающий откуда-то слева. Тело ощутило под собой что-то очень твердое и немного волнистое. Но как только он повернул голову влево, то сразу понял - это не пол. Он лежал или точнее висел почти под потолком пещеры, одетый в шкуры, на каких-то толстых корнях, выходивших прямо из толщи скал, и сплетенных в единое ложе. Корней было так много, что в пещере было целых три яруса таких ложь, причем верхнее было на высоте добрых десяти метров над полом. Ярусы соединялись между собой веревочной лестницей.
Шея у Джеймса болела, но все же тело оказалось довольно отдохнувшим. Хотелось есть и пить. В горле сильно жгло. Это раздражало даже больше, чем ноющая шея. Джеймс прокашлялся и начал спускаться вниз, но как только он добрался до самого нижнего яруса, сплетенного всего в паре метров над полом, то хотел стать на него и осмотреться с этой позиции, но тут же услышал голос Ланты.
- На твоем месте я бы этого не делала. Если ты станешь на эти корни, то хорошенько упадешь вниз, они связаны не прочно, чтобы разные гости основательно получили по голове этими подземными ветвями, когда пытались бы взобраться выше, - спокойно объяснила Ланта.
Джеймс осторожно слез ниже по лестнице и замер на месте, пытаясь найти взглядом какое-нибудь оружие.
- Вижу, тебя интересует, почему я тебя ударила?
- Угадала, - грубовато ответил Джеймс, остановив свой взгляд на каком-то камне в метре от ноги.
- Если ты попытаешься меня убить, то не выберешься с этой планеты никогда. Это я тебе гарантирую, так что сначала послушай, а потом уже делай. Ясно?
- Зачем ты меня ударила? И что это было?
- Это была просто моя рука. Знаешь, капитан, тебе стоит расслабиться, ты слишком уж заигрался в своем желании видеть себя живым, а всех других - своими врагами, - едва улыбнувшись и смягчив тон, произнесла Ланта. - Давай так, я обещаю, что больше не буду делать ничего похожего. Идет?
- Ты не ответила на вопрос, - все еще грубо произнес Джеймс.
- То, что я сделала, спасет тебе как раз твою жизнь. Я проверяла, кто ты.
- В каком смысле?
- Э, нет, хватит вопросов, ты задал один, я ответила. А сейчас, пока ты не поешь, ничего говорить не стану, - уверенным тоном проговорила женщина.
И тут, наконец, Джеймс смог рассмотреть ее лицо без маски - это было лицо женщины лет шестидесяти, но жизненная сила была в самом расцвете своих сил. Женщина казалась опытным полевым разведчиком, уж слишком отточены были ее движения. И все же какое-то сомнение насчет ее возраста в голове капитана промелькнуло.
Ланта подошла к стене и отодвинула от нее небольшой каменный щит, удачно скрывавший достаточное большое углубление, где лежали какие-то синие плоды размером с большой кулак. Женщина взяла два из них и подала Джеймсу вместе с маленьким ножом.
- Это плоды какарковых деревьев, на корнях которых ты спал всю ночь, - сказала Ланта. - Можешь есть их полностью, но вырезай маленькие черные прожилки ближе к центру плода, они вызывают сильное расстройство кишечника, но в целом плод очень питательный и вкусный.
Джеймс взял нож, отрезал кусок какаркового плода, который внутри оказался точно таким же насыщенно синими, как и снаружи, осмотрел, чтобы не было прожилок, и откусил. Вкус был настолько же странным, насколько и сухим. Напоминал он что-то вроде вкуса травы с нотками цитруса, но высушенной на палящем солнце и завернутой в плотный узел. Было непривычно, но один плюс сразу дал о себе знать - горечь в горле прошла при первом же глотке.
Пока Джеймс не съел оба плода, Ланта ничего не сказала. А сам капитан был уж очень голодным, так что и не заметил, что сама Ланта съела всего пару кусочков синего плода и с интересом вглядывалась в лицо капитана.
В животе ощутимо полегчало. Плод оказался на редкость питательным.
- Эти синие шары не очень сочные. Здесь трудности с водой. Эти мощные корни, - Ланта указала рукой вверх и в стороны, - тянут ее с глубины в сотни метров, где остались еще довольно большие ее запасы со времен первой колонизации, - объяснила Ланта, явно довольная сытым видом капитана.
- А сейчас на ней никого нет? Кроме тебя.
- Нет, кроме меня никого. Вся планета - это сплошная каменная пустыня, но тебе повезло, и ты угодил довольно близко от единственного оазиса - тут в горах до сих пор есть растения, дающие достаточное количество кислорода, немного пищи и под землей - запасы воды. Когда-то давно здесь были подземные поселения, жители которых задались большой целью - довести атмосферу до пригодного состояния, а также развить растительность. Тогда эти корни росли также быстро, как движется Азая по небу - под поверхностью планеты есть большой пласт воды, откуда они и берут до сих пор свою силу. Но наружу воды не выходят.
После того, как люди столкнулись с местными микробами, которые стали только сильнее плодиться, колонизация планеты начала угасать. Микробы съедали все искусственные вещества, только лишь местные материалы и кое-какие сплавы им оказались не по силам. Вот поселенцы и ушли из-за того, что микробов уничтожить не удалось. Они родились и до сих пор родятся из недр каменной пустыни, а планета не маленькая. Так что когда стало ясно, что микробы проникают и под землю, в сами поселения, уничтожая важные узлы систем людей, то люди покинули планету. С тех пор остались эти деревья, которые здесь очень хорошо прижились. Так что они же и дают основную пищу.
- Ясно. А теперь, Ланта, насчет твоих слов. Что значит, ты меня проверяла?
- А, сущие пустяки, - как-то криво улыбнулась женщина. - Есть у меня кое-что такое, что ответит лучше меня, - и достала из кармана два зеркальца.
- Зачем тебе они?
- Сейчас все увидишь. Возьми их и расположи так, чтобы ты смог увидеть свою шею сзади.
Джеймс быстро нашел нужные ракурсы и увидел то, чего у него никогда не было - небольшие красные символы, выступающие из-под кожи "?-13".
- Откуда они? Это ты сделала?
- Боюсь, что нет. Они были у тебя с рождения.
- С рождения? Но я их никогда не замечал. Да и не только я.
- Их нельзя заметить, если не заставить их проявиться. Что я и сделала, когда ударила по шее. Но простой удар их не покажет. Нужно знать, как это делать, - задумчиво пояснила Ланта.
- В таком случае у меня к тебе много вопросов, - немного не спокойно проговорил Депри.
- Постой, прежде чем их задавать, хорошо подумай.
- О чем это ты?
- О том, что мои ответы породят лишь еще больше вопросов, на которые я уже не смогу дать другие ответы. Тебе придется принять такое положение вещей.