Пушкарева Любовь Михайловна : другие произведения.

Divinitas - 3. Разбитые иллюзии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.76*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    =0 Продолжение истории Пати, Шона, Тони, флерсов и всех-всех-всех. (общий файл). Огромная благодарность за помощь в вычитке Анатолию Нейтаку. ТЕКСТ УДАЛЕН ИЗ СЕТИ. СНЯТ НА ДОРАБОТКУ.

  Любовь Пушкарёва
  
  Разбитые иллюзии.
  
  Глава 1.
  
  Вот уже три недели, а то и дольше, дни текли лёгкой светлой рекой. Я готовилась к свадьбе Митха. Её откладывали, но вот теперь назначили точную дату. Ранняя осень - отличная пора... Золотые деревья в Центральном Парке и посвежевший, как будто ставший чище, воздух Манхеттена. Уже и не лето, жаркое и душное, но и не осень, холодная и дождливая. Счастливое межсезонье.
  Вообще-то я переживала за Митха: он совершенно обычный человек, ничего о нас не знающий, скучный хороший парень. Зачем он, слуга-шофер, понадобился молодой змее-перевёртышу, преуспевающему юристу? Да, змеи спасли его в ночь боя с вампами, но это не давало никакой гарантии, что они не навредят ему в будущем. Ведь очень часто сверхъестественные существа вредят людям, сами того не желая, - просто потому, что это их природа, над которой они не властны.
  Две недели тому назад я поняла, что мне крайне необходимо получить ответы на эти вопросы. Через Фрешита, опекавшего всех оборотней-инородцев, я вышла на невесту Митха и у нас с ней состоялся неприятный, но интересный разговор.
  Ритеш Адвани оказалась классической индийской красавицей с огромными глазами, нежным ртом, слегка великоватым носом и шикарной фигурой. Но больше всего меня поразил в ней острый и смелый ум. Мне б такой.
  Ритеш не стала отпираться и рассказала всё начистоту. Её семья, вернее, змея-прародительница, была создана кем-то из индийских богов для охраны сокровищницы. Однако богатства требуют не только охраны, им нужен и счёт - так повелось, что семья казначеев стала служить не только радже, но и змеям-перевёртышам. Эта служба не была радостной: раз в два-три поколения нужно было отдать старшего сына змеям. Женить. Молодой муж жил недолго: чтобы родился перевёртыш, требовалось забрать жизнь отца, медленно, по капле перелив из родителя в дитя. Как правило, мужчина успевал порадоваться трем-четырем сыновьям, а затем медленно угасал, пока жена вынашивала девочку - змею-королеву.
  Услышав это, я с трудом сдержалась, стиснув зубы и позволив Ритеш продолжать свой рассказ.
  Столетиями всё было неизменно, раджа был самым богатым среди своих соседей. Но пришли англичане. Три поколения правителей сопротивлялись иноземцам, прежде чем проиграли. Змеи чуть не умерли, потеряв своё золото и самоцветы, но смогли спастись, сохранив венец раджи. В середине двадцатого века прямая линия правителя прервалась, а старший сын рода казначеев, презрев дхарму, отправился в Америку за лучшей долей. Ритеш, родившаяся незадолго до падения раджи и разграбления сокровищ, настаивала на том, чтобы змеи отправились вслед за казначеем и непрямыми потомками правителя в США. Несколько лет её мать не соглашалась на столь отчаянный и рискованный шаг, как покинуть родную землю, но из дворца сделали отель, и старая змея дала согласие на переезд, решив, что ничего хуже в этом мире произойти уже не может.
  Здесь, в Америке, Ритеш возродила семью. Она посчитала, что предназначение змей - сохранять богатство вне зависимости от его вида. Да, её предки стерегли золото, сапфиры и бриллианты, но мир меняется, сейчас богатство не всегда можно взять в руки и запереть под замок. Ну и что с того? Его всё равно надо охранять. Смелый ход мыслей, говоривший о гибком и незашоренном уме младшей змеи. Она получила отличное юридическое образование, нашла потомков раджи и стала вести их финансовые дела. Змеи, став на путь дхармы, обрели былую силу. Следующим пунктом было позаботиться о том, чтобы казначеи вспомнили, кто они. Она нашла их семью. Сам беглец-отступник не зажился на чужой земле, а его сын и внуки прозябали в нищете. Ритеш, как и положено по закону, уготовила себе в мужья старшего, а младшему через подставных лиц дала хорошее финансовое образование. Он недавно выпустился, и она по-родственному пристроила его в свою фирму.
  Видя, что я сижу мрачнее грозовой тучи, змея перешла к главному:
  - Я полюбила Митха, - вдруг выпалила она, - и мне нестерпима мысль о том, что я отниму его жизнь. Это наше проклятие - убивать любимых. Мы сами угасаем после, не в силах жить.
  - Твоя мать жива, - мрачно процедила я.
  - Она не могла бросить меня молодой и глупой, когда всё рушилось. Горе состарило и изуродовало её, но она нашла в себе силы жить ради меня и братьев.
  - Ведь Митх не просто так вдруг стал моим шофером, да? - зло бросила я, - Уж не ты ли помогала Сэму в поисках загородного домика?
  Я с трудом сдерживала чёрную злобу, загоняла её в клетку, не давая расти. Ненавижу, когда меня обманывают и используют втёмную. Сэм, мой предыдущий шофер, уходя на пенсию, рекомендовал Митха на свое место, и молодой индус полностью оправдал мои ожидания. Я чувствовала себя в ответе за него и на этом факте змея собиралась сыграть.
  Ритеш собралась и произнесла официальным тоном:
  - Я прошу вас помочь мне родить истинное дитя, сохранив при этом жизнь мужу. За это я буду вести ваши дела: сохранять богатство, а брат моего мужа будет приумножать его.
  Я стукнула ладонью по столу, дав выход ярости.
  - Почему ты сразу не пришла ко мне с таким предложением? Ты что, не понимаешь, что унизила меня этим обманом? Думаешь, filii numinis нравится, когда их вынуждают к чему-то?
  Ритеш с ужасом смотрела на стол. Место удара выглядело так, словно годами стояло под лучами солнца и поливалось дождями, от него змеились трещины и кусок столешницы грозил отвалиться, как прогнившая рухлядь. Ну да, я вложила в удар чёрную vis, надо же было её куда-то деть...
  - Я не хотела вас оскорблять, - впервые за весь разговор Ритеш выглядела не собранным, уверенным в себе профессионалом, а испуганной женщиной. - Я хотела подстраховаться, чтобы вы не просили слишком много.
  - Дура! - беззлобно в досаде бросила я. Ярость ушла, хвала Свету и Тени. - Вот будут болтать, что змея обвела вокруг пальца одну из сильнейших filius numinis, одну из трёх глав города, и что будем делать? Что буду делать я? Фрешит и Седрик?
  - Никто ничего не узнает, - затараторила она. - Мастер Фрешит не интересовался подробностями, он не знает, что Митху грозит смерть. Мои люди молчат, и я буду молчать.
  - Хорошо, - сдалась я. - Как оформим договор?
  Договор мы оформили не только клятвами, но и по-людски: заключив контракт.
  Ритеш оказалась фанатичным законником. Похоже, поменяв дом и отчасти род занятий, она поменяла и божество. Закон превыше всего. Кто не чтит его - тот отступник, достойный презрения, а может, и смерти. Митх был добропорядочным и законопослушным гражданином, но теперь я понимала, что это лишь отсвет огня, горевшего в его невесте. Фанатичная преданность закону и порядку, тем не менее, не мешала Ритеш видеть дыры и лазейки. Если бы у неё был герб, то на нём красовалось бы два девиза 'Закон превыше всего' и 'Что не запрещено, то разрешено'.
  Перестав сокрушаться о том, что хитрая змея-юристка решила избавиться от проблемы за мой счет, я признала, что её предложение опекать мой капитал как нельзя кстати. Я ценила деньги, вернее, свободу и независимость, которую они обеспечивали, но мне всегда тяжело было распоряжаться ими. Максимум, на что меня хватило: держать сумму, необходимую для ведения дел, на счетах, а часть прибыли переводить в золото и класть в сейф. Причем я так до конца и не смогла понять: законно ли мне, частному лицу, владеть золотом в слитках или нет? Вот пусть теперь змея-хранительница и разбирается.
  А я тем временем занималась своей частью сделки: наполняла амулеты-накопители. Постоянная работа с зелёной силой сделала меня спокойной, умиротворенной и... туповатой. Вообще работа с силой отупляет: уходишь в свою собственную реальность и крайне слабо реагируешь на реальность объективную. Лиан и Пижма обеспечивали меня чистым зелёным vis, а Ники и Тони помогали придать ей нужный оттенок - животный, оборотнический.
  Шон, наконец, перестал смотреть на меня как фанатик на своё божество - но лишь потому, что чуял по нашей ментальной связи, что мне от этого, как говорят люди, дискомфортно. Я избавила его от проклятия инкуба: от ежесуточной пытки опустошением и голодом, от постоянной, въевшейся боли.
  Но я не питаю иллюзий по поводу собственного могущества: Страж позволил мне это сделать, да и сам Шон столетиями шёл к своему освобождению. Поворотным событием стало то, что он согласился удвоить свои мучения, спасая меня. Вот так и вышло: он выручил меня, а я - его.
  И нечего на меня смотреть как на воплощение Чистого Света. Я и близко не такая. Я светлый универсал с двумя фамилиарами, один из которых чёрный. Хотя справедливости ради надо признать, что фамилиар у меня всё же один: чёрный сервал Кения. Кисс чем дальше, тем меньше моя и больше Лиана... и своя собственная. Перестарались мы с флерсом, создавая её: уж очень умненькой и самостоятельной вышла крылатая розово-салатного окраса кошка.
  Шон приходит каждое утро и готовит приторные восточные сладости на завтрак, насыщая их своей красной силой плотского желания. Часть откладывает для Кисс, маленький кусочек для Лиана - бывший флерс настаивает на том, чтобы привыкать к красной силе - остальное мне и никому больше. Даже Эльвису бьет по рукам, если та пытается что-то стянуть.
  Эльвиса... Она ревнует, вернее, боится, что я отберу у неё Шона, пожелаю, чтобы он принадлежал лишь мне. Элейни, бывшая глава Майями, терпела рядом со своим инкубом только дочь Венди и её несмышленую подружку Ники. Причем Ники терпела только потому, что это шло на пользу дочери.
  Задиристая и слегка сумасшедшая Эльвиса раздразнила хозяйку города и та пожелала её наказать, а палачом был Шон. Инкубы в принципе глупые, опасные и вредоносные существа, Шон был исключением. Древний бог Уту заключил в нём свет - понимание того, что каждая жизнь ценна, - и наш Шон столетиями пытался делать меньше зла, чем того требовала его природа. Соблюдя букву приказа, но нарушив его дух, 'наказанием' он помог Эльвисе обрести опору в безумном водовороте человеческих эмоций. И потом не раз тайно помогал красной divinitas, когда она оказывалась на грани потери себя, на грани безумия. Прознав об этом, Элейни сурово покарала Шона, и это сыграло с ней дурную шутку: инкуба не было рядом с ней, чтобы защитить или дать силы, когда вампы напали на город.
  Избавившись от проклятия, от страданий, Шон не потерял свойств инкуба. Он по-прежнему мог отравить своей силой любого, если у него было достаточно времени и его подпустили слишком близко. Я всегда была с ним осторожна и никогда даже не думала о том, чтобы обмениваться с ним силой потоком, без барьеров.
  В Шоне запросто можно было утонуть. И Эльвиса тонула - это было её спасением. А та же Элейни, не удержавшись пару раз, потом разрывалась между страхом себя потерять и желанием вновь окунуться в это безумие страсти. Я себе таких терзаний не хочу, потому и всегда осторожна с ним. А Эльвиса просто не понимала, как можно 'быть рядом с оазисом и не окунуться', оттого и боялась, что я захочу забрать этот 'оазис' в единоличное пользование.
  Уж сколько я ей втолковывала, что Шон для меня не 'оазис' и у меня, урождённой зелёной divinitas, его сила не вызывает такого сильного соблазна хотя бы потому, что я никогда не смогу забыть о том, что это яд. Эльвиса слушала, кивала, но когда мне нужна была красная сила человеческих эмоций, она спешила дать мне её, дабы мне не пришлось брать у Шона. С одной стороны, я привыкла к простой и ясной силе плотского желания и не всегда могла совладать с тем водоворотом самых разных эмоций, что она на меня обрушивала, но с другой - мне это было полезно для развития.
  Вот из-за Эльвисы Шон совершенствовал и оттачивал свое умение насыщать пищу силой. Мне уже до оскомины надоел рахат-лукум, но другие блюда не могли впитать столько же vis.
  В конце концов, три дня назад, когда Шон, немного играя на публику, хозяйничал на кухне под влюблённым и малость голодным взглядом Эльвисы, я небрежно поинтересовалась:
  - А почему бы вам не пожениться? Официально.
  Они оба замерли, уставившись на меня. На лице Эльвисы застыло неверие своим ушам, а Шон судорожно пытался понять, что стоит за моими словами. Приказ? Проверка? Услышав его сомнения по ментальной связи, я не выдержала и сняла все заслоны. Поняв, что я всего лишь пытаюсь избавить нас от проблемы, которая со временем лишь усугубится, Шон ответил.
  - Не знаю, готов ли я взять в жены такую...
  Эльвиса бросив на него гневный взгляд, в волнении обернулась ко мне.
  - Ты бы действительно не возражала против нашей свадьбы?
  - Только если вы оба этого хотите и готовы.
  Шон немного сварливо изрек:
  - Тыщу раз было сказано: Пати мне сестра и глава, но не жена и не невеста. А ты всё никак этого в голову не возьмёшь. Как на тебе такой глупой жениться?
  Я бы за такие слова мужчину ударила не кулаком, так хоть словами, но Эльвиса была из другого времени и другой страны.
  - Шхан, я всё поняла, - она обвила его, ластясь, как одалиска, - Возьми меня в жёны. Я буду хорошей женой. Буду за твоей спиной, у твоего очага...
  - Да? Ты сейчас не даешь мне служить моей сестре и госпоже, как должно, а став женой, и подавно встанешь между нами.
  - Нет, Шхан, нет! Никогда! Я была глупой. Я больше не буду удерживать тебя вдали от твоей... от нашей госпожи. Делай, что должен, и пусть Пати докажет, что не хочет большего.
  -
  -
  -
  - ЧАСТЬ ТЕКСТА ОТСУТСВУЕТ
  -
  -
  -
  - Вообще всё это Шхан заварил, - в раздражении вдруг бросил Бромиас, - Я хотел лишь разведать, прощупать...
  - Поподробнее.
  - Я догадывался, что здесь заправляют Германик и Песте. Божки смерти: Рыжая смерть - от кровавого поноса, Чёрная - чума. Холера ослаб за последние два столетия и взял себе пустое имя Германик, бессильное. Оттого я и думал, что он потерял свои возможности. Эти двое извели моих людей. Всех! А мне... Меня сделали своим рабом, - он замолчал, справляясь с чувствами. - Безумная Эльвиси выкрала меня. И вовремя... Ещё год-два... Я хотел только присмотреться, но Шхана понесло к этому вампу, и конечно же, зайдя за кулисы, мы напоролись на Германика. Эта тварь узнала меня мгновенно, несмотря на годы и изменения, а там пошло-поехало. Пока он изощрялся в словесных уколах, машину сожгли и нам любезно предложили остаться на ночь в качестве гостей. Шхан чуть ли не прыгал от радости. Непонятно, кто кого утаскивал: вамп его или он - вампа. А Германик взялся за меня...
  На лице Бромиаса застыло какое-то потерянное выражение, и мне вспомнился его беспомощный вскрик.
  - Но ты дрался с ним, - напомнила я.
  Он встрепенулся и собрался.
  - Да, когда Шон сжигал этого Иридаса, Германик услышал это и в бешенстве напал на меня. Там была куча оружия на стенах... И мои ятаганы тоже... Да... Я дрался. Я смог. Его кровь разъедает железо, словно кислота. Один меч я оставил в груди, вторым полоснул по горлу... Я не мог оставаться там больше, - еле слышно прошептал он. - Как Шхан смог победить его? Он раньше ничего подобного не вытворял.
  - Ты же знаешь, что Шон теперь мой названный брат.
  - Да уж, - с презрением ответил Бромиас, - С таким родственником и врагов не надо. Или ты дала ему разрешение? - он насмешливо уставился на меня.
  - Нет, - я отвернулась, скрывая досаду.
  - Ну, хорошо, что ты не такая дура.
  - Полегче!
  - Прошу прощения, - он поднял руки в миролюбивом жесте. - Просто я хотел сказать, что называть инкуба своим братом не самое умное решение, но позволить ему развязать войну из-за вампирского корма, было бы уж очень большой глупостью.
  Память Шона иногда вливалась в мои мысли совершенно внезапно, как сейчас.
  - Что, Бромиас, рад-радёшенек, что расправился с ненавистным врагом, да и отвечать ни перед кем не придётся? Есть на кого спихнуть? Думаешь, никто не знает, как ты перепугался, когда вампы Майями захватили? Ты ведь знал, что Две Смерти с трупаками рука об руку, знал, что тебя им выдадут. Оттого и опознал тебя Германик мгновенно, что выслеживал! И ты это знал. И устал бояться. Ты ведь достаточно горд и силён, чтобы выйти к своему страху, а не дрожать, забившись в щель. Так что не спрыгивай! А то так подтолкну, мало не покажется!
  Бромиас несколько мгновений осмысливал мои слова и решил не лезть на рожон.
  - Пати, - подобострастие ему удалось с первого слога. - Я ведь не снимаю с себя ответственности. Мы натворили глупостей. Я и Шхан. Не отрицаю. Но тащить инкуба в Нью-Йорк - чистое самоубийство, пойми! Его легко отследить! Он напичкан метками, как индейка яблоками. Его найдут у нас, а мы не сможем ни соврать, ни отмолчаться. Мы будем виноваты, это официальный повод к войне. Разве ты не знаешь, что мы и так для всех - жирная бесхозная овца?
  - Овцы не сносят вампирские гнёзда, - огрызнулась я.
  Он был прав. Прав, Свет его ослепи! Нельзя тащить инкуба в Нью-Йорк. Нельзя! Я так увлеклась разговором, что не заметила, когда Шон пришёл в себя и сколько он успел услышать.
  - Пати, Пати, не делай этого, - с мольбой прошептал он. - Я виноват, я страшно подвёл тебя. Забери мою свободу, но не убивай его. Не убивай, ведь для него всё будет кончено. Совсем. Навсегда. Пожалуйста, Пати. Накажи, как хочешь, только не так...
  Я отмахнулась, чтобы он замолчал. И так тошно, без его мольб. Положила его голову обратно себе на колени; он прижался, продолжая умолять без слов.
  'Да не убью я его', - вытолкнула я мысль в щель связи. Шон тут же расслабился.
  Какое-то время мы ехали молча.
  - Ты что же, оставишь всё вот так? - не выдержал Бромиас, - Он предал тебя, пошёл против твоей воли, и ты оставишь его свободным?
  Я удивлённо посмотрела на Бромиаса, потом на Шона.
  - Я приму любую кару, - прошептал он.
  Сумасшествие.
  - Тони, ты тоже считаешь, что я должна превратить в раба собственного брата?
  Оборотень хмыкнул.
  - Ты спрашиваешь пса о свободе, - насмешливо ответил он, а потом добавил серьезно, - Думаю, Чери слишком долго был рабом и слишком мало свободным, чтобы сейчас требовать от него ответственности.
  - Вот за что тебя люблю, так это за ум и трезвомыслие, - ответила я.
  - Рвав! Хе-хе, хе-хе, - Тони тяжело задышал высунув язык. Бромиас смотрел на него, выпучив глаза от удивления. Оборотень прекратил паясничать, бросил на того косой взгляд и отрицательно покачал головой своим мыслям.
  Я и Тони из одного поколения, отстоящего от Шона и Бромиаса на сотни лет. Мы молоды, оттого и понимаем друг друга всегда, а вот те, кто старше нас...
  - Прощение порождает безнаказанность и безответственность, - мрачно изрек Бромиас.
  Я задумалась над его словами, вспоминая многие и многие эпизоды.
  - Да, у слабых, - согласилась я, - Сильные сами себя судят и казнят.
  Шон никак не мог добраться до моих мыслей не мог понять, согласилась я лишить его свободы или нет. Дурашка.
  Я обняла его, прижимаясь теснее, и в поцелуе провалилась в его мир.
  Пустыня. Сумерки. Холод.
  - Пати?..
  Он снова сидел, свернувшись, как в первый раз, когда я попала к нему: колени на локтях, лицо спрятано, а огромные лезвия на пальцах намерено терзают спину. От этого зрелища что-то внутри меня болезненно свернулось как пружина. Свет и Тень, дайте мне силы и терпения!
  - Шон, встань.
  Он тяжело поднялся, но голову склонил так, что горбился.
  - Я дала тебе эти ножи не для того, чтобы ты резал себя.
  Он лишь попытался опустить голову ещё ниже.
  - Ты можешь втянуть их? Или мне их растворить?
  Он отрицательно мотнул головой и уставился на руки. Под его взглядом лезвия медленно втянулись в тело. Я хотела спросить, не больно ли это, но вовремя поняла неуместность вопроса.
  - Шон, посмотри на меня.
  Он отрицательно мотнул головой.
  - Посмотри на меня!!! - в ярости крикнула я, и он поднял голову, встретившись со мной взглядом.
  - Ты мой брат, мой щит и моё копьё! Как ты смеешь быть таким жалким!? Как ты смеешь быть слабым!? Как ты смеешь желать снова стать рабом, нахлебником-содержанцем!?
  От каждого моего вопроса его шатало, словно я била наотмашь, а от последнего, он замер, широко распахнув змеиные глаза. Мы застыли, глядя друг на друга.
  - Я подвёл тебя. Предал, - хрипло выдавил он, не отводя взгляд.
  Пружина внутри мягко отпустила...
  - Да. Подвёл. А теперь хочешь предать? Хочешь лишить меня копья и меча?
  - Разве у копья и меча должна быть своя воля? - надтреснутый голос...
  - А разве я умею драться? Разве я воин, Шон?
  Он смотрел на меня и до него доходило.
  - Я вдвойне подвёл тебя, - проронил он.
  - Исправляй! Исправляй, Шон! Твоё самоистязание мне ничем не поможет.
  Его взгляд стал потухать, как догорающая свеча.
  - Ты сказала, что не убьёшь инкуба. Значит, именно я должен исправить свою ошибку, я должен убить его?
  Глаза Шона стали почти мёртвыми...
  - Если ты не найдёшь другого способа избавить нас от официальных обвинений и от войны, то да, тебе придётся его убить.
  Тонкий змеиный зрачок встрепенулся, словно искра жизни.
  - Другого способа?..
  - Да. Думай, Шон. Я не требую убить инкуба. Я требую устранить угрозу официальных обвинений в разбое и краже.
  Шон буквально впился взглядом в моё лицо, а я почувствовала сильнейшую усталость: внутренний мир - пустыня выпивал мои силы, уравновешивая пустой сосуд Шона и мой... опустошаемый.
  - Пожалуйста, Шон, - это прозвучало устало и почти плаксиво, - Ты же был царём в первой жизни, ты столько лет интриговал и выкручивался. Придумай что-нибудь.
  Он вспыхнул. Вдруг из ниоткуда появилось солнце и пошёл тёплый дождь. Шон прижал меня к себе и, целуя щёку и ушко, шептал: 'Свет мой, Жизнь моя...' На какое-то время я отключилась, отдавшись ласковому теплу дождя vis, нежным губам и словам.
  Дождь кончился, но солнце продолжило ласково сиять, я чуть отодвинулась, чтобы посмотреть в лицо... Огромные жёлтые глаза с вертикальными зрачками, трепетные эфа-образные прорези ноздрей и большой, чуткий рот... и узор шрамов...
  - Ты такой красивый...
  Никогда не устану поражаться этой странной, нечеловеческой красоте. Шон улыбнулся смущённо и чуть польщённо.
  - Эль-Виси тоже так говорит, - вырвалось у него.
  - Потому что это правда, - я провела рукой по шершавой бритой макушке, - У тебя мало времени на поиск, - напомнила я.
  - Я знаю, что делать, но не знаю, какую цену могу заплатить, - ответил он. - Я видел в твоей памяти, что Страж - бог смерти и что он может забрать душу из тела. Будет достаточно, если душа не умрёт. Но я не знаю, что он может попросить взамен.
  - Да, он может попросить как малость, так и твою душу. Ничего предположить нельзя, - откликнулась я.
  - Если Страж запросит слишком много, я откажусь от сделки, разведу погребальный костер и сожгу этого нечастного. Может, огонь разрушит зло... хоть немного. Я не предам тебя, Свет мой, и не поставлю город под удар. Всё решится в ближайшую ночь.
  - Хорошо.
  Мы мягко вывалились в реальность. Похоже, ни Тони, ни Бромиас ничего не заметили. Переглянувшись, мы поменялись местами, и теперь я уютно свернулась калачиком, положив голову на колени Шону.
  Опять молчание и шелест шин...
  - Вы наполнились, как я погляжу, - раздался недовольный голос Бромиаса, - Так может, проверите ваше приобретение, может, хоть часть маяков с него снимете.
  Шон встрепенулся, а Тони сбавил скорость, высматривая, где можно припарковаться.
  Заехав на грунтовую дорогу, мы остановились почти в лесу. Из машины вышли все, даже прикидывавшийся подушкой Кения.
  Открыли багажник и уставились на инкуба, а он на нас.
  - Господин? - существо с надеждой и опасением обратилось к Шону.
  - Мы хотим найти и обезвредить метки-маяки, - ответил он.
  Инкуб споро выбрался из багажника и сбросил свое покрывало, представ перед нами абсолютно голым. Маленький и худенький... Но удивительно пропорциональное мускулистое тело было таким, чтобы в равной мере соблазнять и женщин, и мужчин. То есть он не был субтильной бесполой лолитой, скорее, там, где он жил и умер, маленький рост и длинные волосы были нормой у мужчин.
  Тони сплюнул и пошёл к водительскому месту. Инкуб, провожая его взглядом, попытался зачаровать. Я щелкнула пальцами и существо, вздрогнув, испуганно глянуло на меня. Я отрицательно покачала головой, и он всё понял.
  Пока я отвлекалась, Шон принюхивался, а Бромиас смотрел vis-зрением.
  - Как удачно, что все, кто его кусал, подохли, - под нос себе пробурчал грязнуля, - Метки рассасываются прямо на глазах.
  - Господин убил вампиров? - спросил инкуб, преданно глядя в глаза Шону. Тот лишь отмахнулся, но поскольку ни я, ни Бромиас не заявили права на сей подвиг...
  - Господин великий воин! - и, обхватив себя руками за плечи, инкуб бухнулся на колени и сложился пополам, прижимаясь щекой к обуви.
  Я как-то отстранённо почувствовала мучительное смущение Шона и острое желание Бромиаса пнуть пресмыкающееся существо. Словно чтобы не поддаться соблазну, грязнуля отошёл на шаг, а Шон глянул на меня, ища поддержки.
  - Встань, мы не закончили.
  Инкуб тут же вскочил, и я принялась рассматривать его. На нём было широкое и плоское колье и такие же браслеты, похоже, из бронзы. Поверхность 'украшений' покрывали знаки неизвестной мне письменности, а в vis-диапазоне было видно, что из них выходят нити силы, проходящие сквозь инкуба, контролирующие его.
  - Ууу... - подал голос Бромиас.
  - Что? - тут же с тревогой отозвался Шон.
  - Оковы подчинения. Разве ты не знаком с ними?
  - Нет.
  - Ну, эта штука полностью приручает инкуба и делает безопасным для хозяина. Этот инкуб принадлежит навечно одному господину. Тот может сдать его в аренду, как бы продать, только вот если новый владелец без согласия старого захочет отдать инкуба кому-то третьему, то этот третий уже не будет защищен никак. Только приказы первого владельца, надевшего оковы, имеют нерушимую силу.
  - А если он умер? - спросил Шон.
  - Тогда бы оковы утратили силу, а они, как видишь... Да ты не видишь.
  Инкуб зло глянул на того, кто посмел выказать презрение к его герою.
  - Значит, неведомый хозяин может явиться за ним, и у нас нет гарантий, что инкуб не сожрёт Шона, - резюмировала я.
  - Я послушный, - тут же заголосил инкуб, - Я очень послушный!
  И он попытался опять бухнуться на колени, но Шон поймал его, схватив за голые плечи. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Мы с Бромиасом застыли тоже.
  Три секунды, пять... десять.
  - Может надо что-то сделать? - неуверенно произнёс грязнуля.
  - Не стоит, - ответила я, - Думаю, Шон увёл его к себе.
  - К себе?
  Я не стала объяснять. Раз Бромиас не знает, что это такое, значит, не поймёт и объяснений.
  - Вообще-то нас видно с дороги, - недовольно крикнул Тони с водительского сиденья, - если кто-нибудь проедет, то нам придется удирать от копов и рассказывать, что мы тут делаем с голым несовершеннолетним.
  Бромиас недовольно фыркнул: 'Чушь', - но встал так, чтобы загораживать собой инкуба.
  Прошло минуты три. Все начали терять терпение. Тони вылез из машины, Бромиас принялся оглядываться каждые пять секунд. Даже Кения нервно потерся мне о ноги, я строго глянула на пушистого предателя, но он не смутился и мявкнул 'Now!'.
  Пробурчав фамилиару: 'Поговори мне тут!', - я решилась. Зашла Шону за спину и потянула за одежду назад-вбок, заставляя опрокинуться и выпустить инкуба. Контакт взглядов и тел разомкнулся, они вывалились в реальность.
  По лицу Шона текли слёзы и он глотал ртом воздух, пытаясь отдышаться.
  - Он напал на тебя? Причинил боль? - сама удивилась, насколько свирепо это прозвучало.
  Шон отрицательно закачал головой и выставил руку в жесте 'успокойся'. Понемногу приходя в себя, он встал и пошёл в лес. Инкуб всё это время тихонько лежал на земле, волосы разметались по жухлой листве, скрывая лицо.
  - Эй, ты, - несмело обратилась я, - полезай в багажник.
  Инкуб не пошевелился. Мы с Бромиасом переглянулись, никому не хотелось рисковать и приближаться к этой ходячей отраве.
  - Полезай в багажник, мы не сделаем тебе ничего плохого, - попробовала я его уговорить.
  Никакой реакции.
  - Шон, он не шевелится! - не выдержала я. Через секунду послышался шум идущего через лес человека. Шон, не останавливаясь, подошёл, сгрёб в охапку инкуба. Тот тут же вцепился в него и прижался лицом к груди. И куда только делась вся 'выдрессированность' и 'послушность'! Шон ему что-то прошептал и, уложив в багажник, закрыл крышку.
  - Едем, - не дожидаясь нас, он нырнул в машину.
  Мы с Бромиасом снова переглянулись, ни он, ни я ничего не поняли.
  Все сели на свои места и Тони начал выруливать обратно на дорогу. Шон сидел, вжавшись в угол и не просто закрывшись, а задраившись, словно на корабле в шторм. Я не стала к нему приставать: отойдет - сам расскажет.
  При подъезде к Нью-Йорку Тони вспомнил, что выключал мобильный. Включил, вывалилась куча сообщений, и буквально тут же позвонил Седрик. Узнав, что мы целы, он долго орал на Тони, тот отодвинул мобильный от уха и спокойно вел машину. Отчего-то от этой простой и житейской сценки мне стало спокойно и легко. Я потянулась к Шону и взяла его за руку. Не смотря на то, что он всегда себя прекрасно контролировал и уже не был инкубом, я всё равно по привычке избегала касаться его лишний раз. От моего прикосновения он вздрогнул и попытался вырваться, я мягко его удержала.
  - Пати... Не надо, я не хочу на тебя это вываливать, а если ты будешь меня держать за руку, то...
  - Я буду держать тебя за руку, и я готова разделить с тобой... всё.
  Он всмотрелся в меня и понял: я знаю, что говорю. Накрыв мою руку второй ладонью, он опустил щиты связи, впуская в свои мысли.
  Когда он схватил инкуба, они случайно встретились глазами и действительно вывалились в мир Шона, в его пустыню. В этой реальности инкуб не был низкорослым мальчиком с длинными чёрными волосами. Он был змеёй. Вернее, их было двое: мальчик и змея. Она сожрала его, но кто-то распорол ей горло так, что голова человека оказалась снаружи, а всё тело - внутри змеи, в её желудке. Змея всё время хотела жрать, вечно голодная тварь, а человек был заперт в ней, не имея возможности даже пошевелиться. Единственное, что он мог - смотреть и говорить.
  Змеи глухи. Она попыталась напасть на Шона, но он её придушил и смог поговорить с пленником. Тот ему рассказал много разного: время во внутреннем мире бежит быстрее и вмещает в себя больше. Но они заговорились, и Шон забылся. Змея вырвалась, укусила его, начала вытягивать силу. Выходит, я подоспела вовремя.
  'Мои оковы - просто шарфик по сравнению с его пыткой'.
  Оковы-сбруя Шона меня так шокировали своей жестокостью и изощрённостью, что я не запомнила их, сознание милостиво закрылось. А когда я снимала их, то смотрела лишь на гайки, которые мне надо было открутить, борясь с болью в обожжённых пальцах.
  Но сейчас я чувствовала слёзы на своем лице, я тоже плакала, не в силах постичь и принять, что кто-то может быть способен на такое запредельное зло, такую жестокость: запереть человеческую душу в теле чешуйчатого гада, лишить её воли, оставив разум и память. Шон хоть не помнил ничего, а этот мальчишка точно знал, чем он прогневил богов.
  'Я всё сделаю, Шон. Если надо, я пойду на сделку'.
  'Нет, Пати. Я пойду на сделку. Не ты', - отрезал Шон. И я не стала спорить. Не потому, что боялась платить цену за освобождение того несчастного, а оттого, что не хотела лишать брата права сделать должное.
  Мы не поехали в город, а отправились в загородное поместье Седрика, то самое, откуда я вырвалась в безумии горя, потерь и перемен.
  Тони насторожено поглядывал, но я дала понять, что всё нормально.
  
  Глава 5.
  
  Как только мы въехали за кованую ограду, и я увидела несущегося ко мне Фрешита и ухитряющегося быть вальяжным даже при быстрой ходьбе Седрика, то поняла: утро будет ещё хуже, чем ночь.
  Машина ещё не успела затормозить, болотник рванул дверь на себя.
  - Ты не имела права! - проорал он. - Не имела! Нас двое! Мы связаны! И я против! Слышишь, я против!
  Под эти крики я выбралась из машины, Седрик был странно спокоен, похоже, даже получал тщательно скрываемое удовольствие от происходящего.
  - Фрешит, - вклинилась я, пока болотник набирал воздуха в грудь, - Седрик твой побратим, а не раб. И о тебе речь не шла, так что успокойся и не заставляй меня вспоминать кое-что.
  Болотник открыл рот, чтобы перебить меня, но от последних слов замер, подумал и спросил уже намного спокойнее.
  - Ты обнародуешь вассалитет?
  - Не думала об этом.
  - Будет лучше, если это не станет достоянием публики.
  - Возможно...
  - Что за хрень у вас в багажнике? - влез в разговор Седрик.
  - О... - я поняла, что если признаюсь, эти двое меня разорвут. Может быть, даже физически, - Это... это то, о чём мы поговорим завтра утром.
  Я постаралась произнести это уверенно, вышло отчего-то зло. Седрик с Фрешитом переглянулись.
  - Пати... - начал Седрик.
  - Я сказала: завтра утром! - проорала я, - Не сегодня! Сегодня я выгружу это в... у тебя есть бункер?
  - Есть, - осторожно ответил Седрик.
  - Вот, я выгружу это в твой бункер, и завтра мы об этом поговорим, - я малость напоминала сумасшедшую, наверное, поэтому мужчины не стали спорить.
  Что-то было не так... Что-то было совсем не так... Было плохо... Я закрыла глаза, чтобы разобраться в себе, в ощущениях...
  - Ники! Что с Ники? - выкрикнула я, срываясь на бег, со мной поравнялся Тони.
  Седрику и Фрешиту ничего не оставалось, как следовать за нами.
  - Что с Ники? - снова спросила я их.
  - Да всё нормально было, - ответил Фрешит.
  - Какое там нормально, - прорычал Тони. Между ним и девушкой связь была куда крепче, но он был простым оборотнем и потому так же, как и я, всего лишь знал: Ники плохо.
  Мы бежали по огромному дому, ведомые чутьём. Миновали зал приёмов и по центральной лестнице добрались до третьего этажа. Там я услышала бешеное рычание и хриплый, словно задыхающийся лай. Оставалась лишь пара ступенек, как вдруг Тони прыгнул, превращаясь, в огромного мохнатого пса и скрылся в коридоре. Вбежав на этаж, я успела увидеть тёмную тень огромной собачьей туши, устремлённую к руке с пистолетом... челюсти сомкнулись с хрустом, и раздался визг.
  - Всем стоять! - заорала я.
  В дверном проеме рычит взбешённая гиена, похоже, это Ники. Тони, почти не рыча, отрывает-откусывает руку мужику, тот визжит и пинается. Похоже, моему псу досталось. Ещё мгновение-другое, и рука оторвана, а Тони отскочил на безопасное расстояние. Из обрубка хлещет кровь, но мужик кидается поднять упавший пистолет. Гиена и я действуем одновременно: я выпустила лозу, чтобы отшвырнуть его, а она кинулась, чтобы укусить. Вышло так, что я отдёрнула его от пистолета, спасая от зубов.
  - Что происходит? - на два голоса.
  Седрик и Фрешит отстали буквально на пару секунд...
  Я поспешила вглубь коридора, поближе к двери, к Ники и Тони.
  - Эта тварь... - прокричал травмированный. Я увидела, что он не один, дальше по коридору стояло ещё трое, они усиленно пытались прикинуться мебелью и явно жалели, что оказались здесь.
  Не знаю, что со мной было, мне хочется думать - что это последствия от тесного общения со Стилетом. Но оскорбление этого мохнатого меня взбесило и я ударила так и не втянутой лозой, как кнутом.
  - Эта гиена - filius numinis, - мой голос звучал холодно и спокойно, словно кто-то другой произносил слова за меня. - Ты собрался выстрелить в filius numinis? Отвечай! - и я снова ударила. Почувствовав движение, я обернулась, готовая атаковать. Седрик сделал пару шагов к нам, в руке зажат пистолет... Мохнатый придурок воспрял, потом удивился... Испугаться он не успел. Прозвучал выстрел. Хорошо, что пистолет был малокалиберным с обычными пулями - ничего такого, что показывают в кино, никаких снесённых черепов - аккуратная дырка во лбу.
  Седрик перевел тяжёлый взгляд на застывших истуканами мохнатых, и те с тихим скулежом попадали на колени, а кто то и на пол.
  - Убирайтесь и это прихватите. С вами я разберусь позже.
  - Стойте! - очнулась я, - С чего всё началось?
  - Вы приказали привести мальчишек, а та дев... леди numinis сказала, что никого никуда не выпустит до прихода леди Пати. Он с катушек слетел... наговорил ей всякого. Она перекинулась... Мы говорили, что не надо настаивать, не получив от вас повторного приказа, что вы... А он...
  - А он теперь корм червей, - зло подытожил Седрик, - Убирайтесь.
  - Что это значит, Седрик? - холодно спросила я.
  - Ай, брось! Ничего это не значит. Просто хотел посмотреть на этих лебедей поближе, отвлечься, ожидая тебя. Но тут передали, что ты на подходе, и, как видишь...
  - Вижу. Скольких ещё псов мы потеряем из-за их дурного воспитания?
  - Нисколько, - отрезал он.
  - Ну, смотри...
  Я вдруг поняла, что не слышу рычания и взлаивания гиены, непрестанно звучавшего всё это время. Ники, раздетая и избитая, сидела в дверном проёме, вцепившись в поскуливающего, вылизывающего её пса.
  - Ники... - тихо обратилась я.
  Она вздрогнула. Бедная девочка... Filius numinis от сильных эмоций теряющая контроль над силой и вывертывающаяся в гиену. К счастью, та мразь, что годами использовала Ники как фамилиара в своих ритуалах 'заразила' её гиеной лишь на физическом уровне - даже в теле зверя она не превращалась в переполненное агрессией существо, оставаясь такой, как всегда: послушной, ведомой и... напуганной. Но все меняются, и Ники тоже...
  - Простите меня, простите. Я не умею себя контролировать, - тихо запричитала она. Фрешит, который так и остался у двери, предоставив нам с Седриком разбираться с мохнатыми, дёрнулся, чтобы обнять её, подбодрить. Но Тони тут же развернулся к нему и недвусмысленно клацнул зубами.
  - Не стоит, Фрешит, - холодно заметила я,- Я сама разберусь.
  Ники, не правильно истолковав мои слова, плача, скрутилась в клубочек, словно пытаясь спрятаться за огромным псом. Тони строго на меня посмотрел, я аж притопнула ногой, закатывая глаза: 'Не дури хоть ты!'.
  Он понял и успокаивающе лизнул девушку.
  - Ники, глупенькая, - начала я, - ну чего ты плачешь?
  Она замерла.
  - Ты всё сделала правильно, хорошая девочка.
  Она вопросительно посмотрела на меня.
  - Я не злюсь. Я довольна тобой.
  - Правда?
  - Ой, ну хватит, меня сейчас стошнит, - влез Седрик.
  - Помолчал бы, - с предупреждением произнесла я.
  - Фигу. Время дорого. Ты, плейбойская гиенка, хватила через край, это несомненно, но госпожа на твоей стороне, так что вытри слезы и оденься.
  Тони тут же метнулся и принес в зубах обрывки одежды.
  - Одевайся, Ники. Теперь я здесь, и всё будет хорошо.
  - Вы не дадите им обидеть их?
  - Нет. Я никого не дам обижать. Детей тем более.
  Ники тут же повеселела - она удивительно быстро переключается - и принялась натягивать лохмотья. Юбка порвалась незначительно и держалась, а вот топик оголял одну грудь... Седрик, что-то пробормотав, умчался и вернулся через минуту с каким-то серым рабочим комбинезоном, бросив его Ники. Та вопросительно на меня посмотрела.
  - Одевай, - подтвердила я, и через полминуты эротик-шоу было завершено.
  - Теперь мы наконец-то можем зайти и посмотреть на этих лебедей?
  Я резко вспомнила...
  - Нет, Седрик, сначала отдай приказ кому-нибудь посмышлёнее и поспокойнее показать Шону бункер.
  Седрик коротко выругался.
  - Что ты приволокла в мой дом? Оно воняло, как твой инкуб, но он сидел в салоне.
  - ЧТО? - вскричал Фрешит так, что вздрогнули все, включая волкодава.
  Я закрыла лицо ладонями. Только не это. Не сейчас. Я ведь могу и глупостей наделать в таком состоянии.
  - Ты что, совсем сбрендила!? - продолжал драть глотку Фрешит.
  - Уймись.
  Я с удивлением посмотрела на Седрика, Фрешит тоже застыл с открытым ртом. С тех пор, как болотник насильно побратался с полуволком, тот никогда не давал ему серьезного отпора, бессильно лаял, не более. Но сейчас...
  Фрешит понял, что это бунт на корабле, и попытался сделать что-то, приводящее Седрика к покорности, наказать. Красивое хищное лицо бывшего главы города исказилось от боли, но взгляд он не отвел и даже произнес, тщательно подбирая слова:
  - Раз Пати сделала это, значит, не было выбора. Она не дура. И у неё есть план, раз просила время до завтра.
  Фрешит, понимая, что с позиции силы говорить не получается, решил сохранить лицо, перестав терзать Седрика и орать на меня.
  - Надеюсь, ты прав. Иначе я сам возьмусь за решение проблем. И это никому, - тут он глянул на меня, - не понравится.
  Развернувшись, он покинул поле боя, как победитель.
  - Спасибо, Седрик, - тихо произнесла я, тот сполз по стене, не стесняясь показать слабость или не в силах её скрыть.
  - Да не за что, Пати. Не хотел, чтобы он снова тебя довёл до какой-то гадости. Побратим, дышло ему в...
  - А разве ему не должно быть больно? - тихо спросила Ники, удивив и меня, и Седрика тем, что осмелилась влезть в разговор. Всё-таки она ещё ребенок, взрослый бы продолжил сливаться с обстановкой до тех пор, пока Седрик снова не явил бы себя сильным и уверенным соправителем города. Свидетелей собственной слабости не прощают.
  - Он замкнул свою боль на меня. Я отдуваюсь за нас двоих.
  - Он жесток? - спросила я.
  - Временами. Ему тяжело справляться с гневом, да и вообще с эмоциями. Ты ж знаешь, природники - рыбья кровь, а он получил от меня четверть волка.
  Свет и Тень, а ведь это действительно проблема. Выдержит ли Фрешит неведомый ранее накал эмоций, ведь те напрямую связаны с vis? 'Подумаю об этом завтра' - кажется, так говорила девушка из старого культового фильма. Неплохая мысль...
  - Давай по порядку, - собралась с мыслями я. - Инкуба в бункер...
  - Инкуба? Ещё одного...
  - Шон не инкуб, как ты не поймёшь.
  - Ну, если ты настаиваешь.
  - Да пойми, Шон носил в себе запертый свет, он никогда не был нормальным инкубом. Он не деградировал все эти столетия, а развивался. И дорос.
  - До звания твоего брата, - отчего-то горько заметил Седрик.
  - Он принёс в себя жертву. Ради меня. Добровольно. Ты можешь попытаться это понять?
  - На минуточку, я к тебе в слуги напросился.
  - Мы оба знаем, почему ты это сделал. Это не жертва. Это сделка, и обоюдовыгодная.
  Седрик промолчал.
  И тут зазвонил мобильный. Седрик хлопнул себя по карману.
  - Не мой.
  Тони, виляя пушистым хвостом, побежал к лестнице. Это оказался его телефон, брошенный в разорванных джинсах. Он принёс в зубах трубку и подал мне. Я глянула на номер и меня окатило жаркой волной самых противоречивых чувств... И я сама не заметила, как неярко вспыхнула белым vis.
  - Кто это? - тут же спросил Седрик. Наверное, меня выдал изменившийся запах.
  Вик...
  - Седрик, оставь меня, пожалуйста, дай поговорить.
  - Кто это, Пати? - крикнул он в каком-то отчаянии.
  - А то ты не чуешь! - разозлилась я, - Нюх подводит?
  - Источник? Это твой источник? - с надеждой спросил он.
  - Да, - мой ответ сопроводило еле уловимое треньканье: ложь умолчанием.
  Полуволк направился к лестнице, и я поскорее нажала на кнопку.
  - Тони?
  - Это я...
  - Пати! Ты в порядке?
  - Да.
  - Точно? Ночью произошло что-то плохое.
  - Да. Это позади.
  - Точно? Пати, твой голос говорит обратное.
  - Ты же знаешь, я не лгу.
  - Я слышал, что по телефону вы можете...
  - Я не лгу. Всё нормально. Не хорошо, но нормально.
  - Где ты?
  - Я... Я за городом.
  - Где за городом? - насторожился он.
  Я молчала, не зная, как ему сказать, что я у Седрика, он тут же понапридумывает всякого.
  - Со мной Тони и Шон...
  - Это хорошо. Где за городом?
  - И Ники...
  - Вы в плену? - тихо спросил он, холодея от страха.
  - Нет-нет. Что ты? Я же сказала что всё нормально. Мы в гостях. Нас никто не держит. Не волнуйся, пожалуйста.
  - Не могу. Скажи где ты.
  Я молчала.
  - Пати...
  - Только не выдумывай ничего. У меня всё действительно нормально. И я не одна. Я в резиденции Седрика.
  - Седрика... - слово упало камнем.
  Я молчала... Вик знал, что сделал полуволк, и он слишком человек, слишком мужчина, чтобы понять, как я смогла простить Седрика.
  - Скажи что-нибудь, Пати.
  - Что сказать, Вик? Мы соправители этого города: Фрешит, Седрик и я. Мы не можем не общаться.
  Он молчал. На брюки упала капля, не успела она впитаться, как рядом упала другая. Я плакала...
  - Я уже еду. Держись.
  Я задохнулась от удивления, широко распахнув глаза.
  - Вик...
  - Я всё понимаю. Там куча оборотней. И этот... Но я твой источник, ты можешь потребовать, чтобы меня к тебе пропустили.
  - Вик...
  - Скажи что... что хочешь меня увидеть. Скажи это, Пати!
  - Да! Да, Вик. Я очень хочу тебя... увидеть. Я тебя...- я замолчала, оборвав себя.
  - Держись.
  И он положил трубку.
  Какое-то время я сидела, уставившись на отключившийся телефон, без единой мысли погружённая в два абсолютно противоречивых чувства: радости от скорой встречи с Виком и безумной тревоги по поводу того, что может произойти, если он здесь появится. Как минимум сцепится с Седриком словесно, как максимум... Нет, не хочу об этом думать! А может, может он удивит меня ещё раз и не будет лезть на рожон? Вик... Я вспыхнула... Снова? Свет и Тень, да ведь я вспыхиваю, пусть и не сильно, от одной мысли о нём... Обдумать это странное открытие мне не дали. Шон 'постучал' по нашей связи и я открылась.
  'Пати, Седрик говорит, что ты послала его...'
  'Да. Он должен показать экранирующий бункер для инкуба'.
  'Побудешь на связи?'
  Шон нервничал и не доверял Седрику, совершенно обоснованно, между прочим.
  'Да. Побуду. Я не знаю, лучше ли тебе остаться с инкубом или быть со мной'.
  'Ты опасаешься чего-то?' - тут же забеспокоился он.
  Я задумалась.
  'Нет. Вроде бы мне здесь ничего не грозит. Со мной Тони, перекинувшийся, и Ники... Если думаешь, что тебе лучше быть с этим мальчишкой, то так и будет'.
  'Надо бы его покормить', - осторожно заметил он.
  'Попробуй заикнуться Седрику, если он не сильно взовьется, то я попробую с ним договориться'.
  'Хорошо'.
  И мы прикрыли связь, не разрывая её. Это было похоже на кинотеатр: трансляция Шона шла призрачным экраном передо мной, чуть выше обычного угла обзора.
  - Госпожа, - тихо позвала Ники. Поймав мой немного расфокусированный взгляд, она продолжила, - вы не хотите посмотреть детей?
  - Я думала сделать это вместе с Седриком. Или мне нужно посмотреть на них без него?
  Вопрос оказался сложноватым, Ники думала долго и тщательно.
  - Можно и с ним, - выдала она, и я наконец-то покинула коридор, зайдя в комнату, которую Ники с таким остервенением охраняла. Это была маленькая спальня, скорее всего задуманная как детская. Детей-оборотней в ней не было, они располагались в смежной комнате - спальне родителей. Дверь в коридор в той комнате забаррикадировали изнутри, как сказала Ники, превратив помещение одновременно в крепость и ловушку.
  - Есть какие-то вести от Венди? - спросила я.
  Она должна была с флерсами ехать сразу на ферму.
  - Нет, - опечалилась Ники.
  Тони снова подобрал телефон и, махая хвостом и перебирая лапами, постарался вручить его своей любимой.
  - Позвони, там есть стационарный телефон, - объяснила я. Ники послушно принялась перебирать адресную книгу трубки. Найдя номер, она набрала и, чуть скривившись, поднесла телефон к уху. Трубку взял Стивенсон, он сказал, что всё в порядке: Венди отсыпается, а новые крылатики в обществе малюток оживают прямо на глазах.
  - Ну, хоть что-то хорошо, - вырвалось у меня.
  Тем временем дела у Шона шли полным ходом: Седрик завёл его в глубокий подвал. Шон нёс инкуба на руках, завернутого в сверток, так что трудно было понять, что это. Аккуратно положив его на пол мой названный брат спросил у Седрика о корме для 'постояльца'. К нашему общему удивлению, Седрик, чётко оговорив условия, согласился прислать тех трёх провинившихся волков. Ну да, у него превратное мнение об инкубах, он весьма опасно заблуждается, считая, что все они такие, как Шон. Который, будучи ранен и в страшном голоде, всё же смог не навредить Тони, когда бывшие собратья, волки-псы Седрика, бросили его в камеру на съедение или точнее сказать затрахивание. Ладно, как бы там ни было, Шон проследит, чтобы инкуб не убил и не покалечил этих троих. Он обещал это Седрику, значит, выполнит. Оставив связь 'незапертой', я отключилась.
  Через несколько минут Седрик застыл в дверях.
  - Меня ждёшь? - немного удивился он.
  Я пожала плечами и выбралась из уютного кресла. Поспать бы... Тут из сумки высунул голову Кения...
  - Так вот чего ты с этим баулом таскаешься, будто он приклеен к тебе, - философски изрек Седрик. Действительно, из-за нашей с Кенией связи я настолько привыкла носить сумку с ним, что уже и не ощущала её, благо он весил почти ничего.
  - Чего вылез? - поинтересовалась я. Действительно, дрых себе тихо во время всех этих драк и убийства, а тут решил показаться.
  Кения подумал-подумал, выпрыгнул из сумки, потянулся, одновременно раскрывая крылья, и деловито потрусил к двери, за которой ждали дети-оборотни. Седрик неодобрительно хмыкнул и последовал за ним, Ники очнулась и опередила их обоих.
  - Сначала я!
  - Гиена Плейбоя, - пробурчал Седрик, окидывая её недвусмысленным мужским взглядом. Ники проигнорировала его, крикнув детям, чтоб не волновались, а Тони, что характерно, не рискнул рычать и тем более клацать зубами на бывшего хозяина, лишь одарил полным ненависти взглядом.
  - Седрик, не дразни моих вассалов, пожалуйста, - тихо попросила я.
  Тот как то грустно хмыкнул.
  - Для тебя - всё, что угодно.
  С этой фразой мы и ввалились в комнату под пристальные взгляды перепуганных глаз. Хотя нет, тигрёнок не был перепуганным, он был просто готовым ко всему.
  Я заинтересовалась тигром, а Седрик, естественно, волчатами. Почему-то мы, не сговариваясь, решили оставить лебедей напоследок.
  Не успела я рта открыть, чтобы задать вопросы наглому индусу, как Седрик позвал меня:
  - Посмотри, только один достойный экземпляр.
  Я переключилась на vis-зрение. Один из старших мальчишек был сильным оборотнем, тёмно-зелёная сила так и бурлила в нём, остальные были куда спокойнее. Кстати их всех кусали, но метки почти полностью растаяли: Шон убил кусавших вампов... все, кроме одной. Самый младший и слабый мальчишка был плох, и метка у него оставалась действующей.
  - С этим надо что-то делать, - показала я на укус. Седрик лишь бросил раздражённый взгляд, вернувшись опять к самому сильному из волчат.
  Я обратилась на французском.
  - У тебя и так полно дурно воспитанных псов, и сейчас не время играться с диким волком. Этот мальчишка - дикарь. Не сомневаюсь, что ты приручишь его, но времени на это нет.
  - Никто не приручит меня, - ответил мальчишка на французском и зло оскалился на меня. Я закатила глаза - лопухнулась.
  - Канадец?
  - Да.
  - Спасибо, Пати, - отозвался Седрик, - Ты разрешила мои сомнения.
  И он ударил в оборотня силой, наполняя его и выворачивая. Мальчишка сопротивлялся изменению, но Седрик знал, что делал: его сила и умения тоже совершили скачок за последние месяцы, а может быть, недели. Через минуту на полу лежал полуживой волк, а остальные оборотни в ужасе жались к стенам. Все, кроме тигра. Тот был вызывающе спокоен и Седрик решил взяться за него.
  - Коты - моя епархия, - влезла я, не желая повторного насильного обращения, с Седрика сталось бы.
  - Да? А я думал, Фрешита, - насмешливо отозвался Седрик, но отступил.
  - Сколько тебе лет и кем ты был до того, как попал на торги? - спросила я.
  - Мне семнадцать и я свободный тигр королевского рода, - с вызовом произнес он.
  - Вижу, что королевского, - пробормотала я, и парень, похоже, удивился.
  - Видишь ли, - продолжила я, - как ты заметил, мы не горим желанием обзаводиться рабами. Вас купили, но меток не поставили, - я обвела взглядом всех. - Но ситуация такова, что отпустить вас на все четыре стороны мы тоже не можем: вас могут найти, схватить и вы расскажете лишнее.
  - Есть какие-нибудь предложения, тигр? - спросила я парня. Он уставился на меня, пытаясь понять, не являются ли мои слова какой-то изощрённой издёвкой или ловушкой.
  - Я бы мог принести присягу воина, - наконец выдал он.
  - Поклянёшься служить главе города и защищать территорию и жителей?
  - Служить как воин и срок службы три года.
  - Наглец, - тихо заметил Седрик.
  А, три года, так три года...
  - Принято.
  - А кто это у нас глава города? - притворно удивился Седрик.
  - А предоставим тигру самому выбрать, кому непосредственно служить.
  - Не нарывайся, Пати, Фрешит и так зол.
  - Ну ладно, - погрустнела я. Седрик был прав, к Фрешиту надо подлизаться.
  Тигр забеспокоился.
  - Я с тобой договаривался.
  - Договор в силе. А клятву принесешь третьему главе города.
  Словно специально по заказу в комнату влетел Фрешит.
  - А вот и он! Молодой тигр хочет принести вам воинскую присягу, Фрешит, сроком на три года.
  Болотник окинул тигра мрачным изучающим взглядом, оборотень настороженно смотрел в ответ.
  - Что ты умеешь? Какой из тебя воин? - поинтересовался Фрешит.
  - Я королевский тигр, - гордо и с вызовом ответил парень. Как ни странно, на болотника это произвело впечатление. Он тут же согласился принять присягу, бросив на меня искоса вопросительный взгляд.
  Тигр поклялся, мы с Седриком засвидетельствовали правдивость и нерушимость клятвы. После этого парнишка тут же встал за правым плечом Фрешита, все сделали вид, что так и надо.
  - Пати, а что твой фамилиар делает с лебедями, - вдруг с ноткой обвинений спросил болотник.
  - А что он делает? - я по привычке выпала в роль инженю, хлопая ресницами.
  Длинный Кения уютно устроился на коленях сразу двух мальчишек и те, гладили его, погрузившись в подобие транса.
  - Я тебя спрашиваю: что делает твой фамилиар.
  - Лежит на коленях, - ответила я.
  - Я думаю, он питается, - влез Седрик.
  - Он... - Фрешит оборвал себя, не желая при лишних ушах вспоминать о везучести проклятых лебедей.
  - Нет! - возмутилась я. - Кения, что ты там делаешь?
  Ответом мне был короткий звук средний между мявком и мурком и мысленный посыл. Потянув Фрешита за рукав, я вышла из комнаты, Седрик за нами.
  - Похоже, оба или один из них неосознанно использовали свою удачу, чтобы выбраться от вампов, чтобы всё так сложилось. И расплата на подходе. А Кения... он как бы выравнивает, ну, чтобы отдача была послабее, - постаралась объяснить я.
  - Странно, что твой фамилиар способен на такие редкие и сложные штуки, - с подозрением заметил Фрешит, хотя слышал, что я не вру и не сомневался в моих словах.
  Я прикинулась глухой, не желая признаваться, что Кения не только мой фамилиар. Зелёные побуравили меня взглядами, но всё же оставили в покое, и мы снова вернулись к оборотням. Ники возилась с рысью и тюленями, она усыпила этих трёх самых перепуганных и самых измотанных 'лота' и теперь, проснувшись, они жались к ней, как к единственной защите.
  Я аккуратно осмотрела маленькую рысь. Когда-то эта девочка была кукольно красива, но пережитое стёрло детскую невинную красоту, оставив только вечный страх. На ней тоже оказалась действующая метка и не одна - целых три. Бедный ребенок!
  - До темноты нам надо избавить их от меток, - обратилась я к соправителям.
  - Понятия не имею, как это сделать, - равнодушно отозвался Седрик. Фрешит прикинулся глухим.
  - А мы классная команда, - ехидно заметила я. Чёрные уроды! И без них справлюсь.
  На матери-селки оказалось много остаточных меток, её ребенка не кусали. Фрешит им очень заинтересовался.
  - Он уже линяет! - не выдержала мать. И мы все трое скривились от тренькания лжи.
  - Успокойся, женщина! - прикрикнул Фрешит. - Никто не собирается убивать твоего сына и снимать с него шкуру.
  - А? - открыла я рот от удивления.
  - Из неё делается артефакт, позволяющий плавать как тюлень и не мёрзнуть в страшный мороз.
  - Свет и Тень, а гидрокостюмы и пуховики использовать никто не пробовал!?
  - Эти вещи появились недавно, - отрезал Фрешит.
  Я глянула на почти успокоившуюся мать.
  - Послушай-ка, как там тебя...
  - Фири, прекрасная госпожа.
  Ох, а вот так меня, кажется, ещё не называли...
  - Фири, слабаки и жертвы нам не нужны. Ты либо станешь сильнее, либо умрешь, - мальчик дёрнулся, прижимаясь к матери. - И сына на тот свет утащишь. Ты вообще была свободной когда-нибудь?
  М-да, жёстко я, слишком жёстко... Но она даже меня раздражала своей виктимностью, что уж говорить о Фрешите или Седрике. Женщина смотрела на меня, как на палача.
  - Да, - тихо ответила она, - Я была свободной, у меня был муж. А потом пришли они. Мертвяки. Сказали, чтоб мы давали им кровь. Муж отказался и его убили. Я согласилась, чтобы спасти сына, он тогда был ещё совсем маленький... Три года я... отдавала..., а потом тех вампиров убили другие и забрали нас.
  - Надо вспомнить, какой ты была до вампов, - мрачно сказала я.
  Она смотрела на меня потерянным и чуть испуганным взглядом.
  - Не могу.
  - Надо, - отрезала я, - У меня есть идея.
  Я вспомнила, как Родж, начальник охраны моего ресторана, однажды привёл свою подружку, она была инструктором самообороны и вела курс для жертв нападений. Думаю, та девушка сможет помочь этой селки.
  - Хорошо бы твоя идея сработала и побыстрее, - опять влез в разговор Седрик. - Слабаков в городе и так перебор.
  Я разозлилась.
  - Седрик, не будешь ли ты так добр мягко перекинуть того мелкого волчонка. Может, это избавит его от метки.
  - Он слишком слаб, это отнимет у меня слишком много сил.
  Я приблизилась к нему вплотную, лицо к лицу, и тихо прошипела.
  - Ничего, подпитаешься от своих псов. Сделай это.
  Прямого приказа он ослушаться не мог. Посверлив меня взглядом - я даже приблизительно не могла понять, о чём он думает, - он направился к волчонку.
  - Мягко, - напомнила я. С него станется отыграться на ни в чём не повинном ребенке.
  Две чернокожие сестрички-гиены хоть и были младше рыси, но оказались куда сильнее и физически, и морально. Они боялись, но не панически, чуя, что мы ничего ужасного им не сделаем.
  - Что с ними? - спросила я Фрешита.
  - У нас есть небольшая община гиен, я узнаю, примут ли они девочек.
  - А у них, как у зверей? Среди девочек конкуренция?
  - Да. Но они всё же люди, пусть и не полностью. Думаю, наши не откажутся их принять и ничего плохого им не сделают.
  Я кивнула, соглашаясь.
  Тем временем Седрик начал превращение. Ему пришлось напоить слабого волчонка своей кровью, и теперь он отдал приказ своей силе в нём. Мальчишку мягко и легко вывернуло. Перед нами оказался совсем ещё щенок на тонких слабых лапках. Он, скуля, ткнулся в ногу Седрику. Вот уж кого приручили сразу.
  Я осмотрела волчонка. Он был чист. Благодарно глянула на нашего полуволка, но в ответ получила злость и презрение - как же, принудила потратить силы и кровь. Я вспомнила, что в сумке всегда держу накопитель для Кении, вдруг мы окажемся в таких условиях, что будем полностью отрезаны от зелёной силы, а кот всё же нуждался в ней. Сходила за ним и молча сунула наполовину полный амулет в руку Седрика. Тот удивлённо дёрнул бровью, но ничего не сказал.
  - Ники, - обратилась я, - Ты можешь перекинуть рысь?
  - Я всё подготовлю, но, боюсь, сама не смогу. Нужен кто-то из котов.
  - Фрешит? - настойчиво задала вопрос я.
  Болотник молчал, просчитывая.
  - У нас нет рысей. Но Мита, я думаю, согласится, она тигр. Может, она вообще её возьмёт к себе, - задумчиво пробубнил он, - если они стакнутся.
  Рыська на такие слова лишь крепче прижалась к Ники.
  - Организуй всё, - обратилась я к Ники, - Вызовите тигрицу сюда, - это уже к Фрешиту, тот кивнул, пребывая в своих мыслях. Ну, хорошо хоть не взбрыкивает и не возмущается тем, что я командую. Седрик, вон, скалится погано... но молчит, и на том спасибо.
  Со всеми разобрались, осталось только самое главное - лебеди.
  Мальчики неизвестно когда вышли из транса, наведённого фамилиаром, и теперь насторожено изучали нас.
  - Ну и? - озвучил общую мысль Седрик.
  - У Джерада есть защита, охрана? - спросила я.
  - Не сходи с ума, Пати. Их нельзя отдавать ему, нельзя выпускать из-под присмотра.
  - Это вы не сходите с ума! - Какие же они всё-таки идиоты! - Они дети. Ничего не знают и не умеют владеть собой. Им нужен Джерад, - отрезала я.
  - Тогда и его надо посадить под... охрану вместе с ними.
  - Седрик, да включи ты голову! У тебя были проблемы с Джерадом? Его пытались выкрасть?
  - Нет! Но не равняй...
  - Он умеет прятаться. Вот о чём я говорю.
  - Его дом - сейф, - вдруг поддакнул Фрешит, - Думаю действительно лучше поместить их к нему под домашний арест.
  Седрик и Фрешит встретились взглядами и принялись играть в гляделки. И тут до меня дошло: это же искушение для них обоих, эти дети. Выяснить, как их взять под контроль и избавиться от заклятого побратима или же обернуть его в послушного раба, а может не только его.
  - Не дурите, а? - тихо и отчаянно попросила я.
  - Стараемся, - мрачно отозвался Фрешит, отводя взгляд, - Дети оправятся к Джераду сегодня же. И он, и они будут под домашним арестом. Охрана будет снаружи: волки и инородцы.
  - Ладно, - скривившись, согласился Седрик. Он понимал, что шансы быстро и эффективно использовать мальчишек невелики, а Фрешит за непокорность голову открутит уж точно.
  - Кто такой Джерад? - подал голос младший.
  - Он такой, как вы.
  - А кто мы?
  - Он расскажет.
  Тут в косяк открытой двери постучал волк.
  - Гм... У ворот человек. Говорит, что он источник леди Пати, и что она его вызвала.
  Седрик издал еле слышное рычание, от которого волосы попытались встать дыбом. Настала моя очередь играть с ним в гляделки.
  - Не в моём доме! - в конце концов выкрикнул он, - Ты и так села мне на голову!
  - О! Отлично! Не в твоём доме! Ещё бы!!! Ники, я на связи, - и указала на сотовый Тони. Сам Тони сидел возле двери, не привлекая внимания.
  - Ты с ней! - скомандовала я ему, и он согласно стукнул хвостом.
  Я выбежала из комнаты. Так даже лучше.
  - Стой! - донеслось мне в спину, - Куда ты?
  - Отвали!
  - Нечего мотаться туда-сюда! И так полдня уже прошло! Куда ты намылилась?
  - Не твоё дело!
  Седрик бежал за мной, но у него хватало ума не хватать меня, пытаясь остановить.
  - Пати!
  - Да что тебе надо!? - в сердцах крикнула я, и он вместо ответа саданул в стену кулаком. Мы как раз были на лестнице и от vis, вложенной в удар, одна за другой попадали картины прямо на ступеньки. Мы переждали этот грохот, глядя в глаза друг другу.
  - Домик для бесед, - устало произнёс он, - иди туда. Покажешь, - кивнул он волку и тот бесшумной тенью проскочил между нами. Ссутулившись, Седрик стал подниматься обратно.
  - Пати, - вдруг позвал он, я остановилась, - А кнут?
  Я несколько секунд не могла понять, о чём он, потом дошло - в его реальности я подарила ему свитер, и это был просто мягкий свитер, чтоб согреть, без всяких ловушек и прочих неприятных сюрпризов.
  - Я ж розовая идиотка, - ответила я.
  - Этого я и боялся, - со вздохом отозвался он, - лучше бы ты что-то вложила, чем отдавать всё на откуп теням.
  Ох. Он же поклялся служить мне во всём, да так, как я посчитаю нужным. Всё его - моё. Если бы он не остановил меня, то ночью пришли бы тени и спросили бы с него за нарушение клятвы.
  Надо что-то с этим сделать? Или не надо? Пусть взрослеет без костылей в виде 'кнута'? Потом! Всё потом! Меня ждет Вик.
  С новыми силами я сорвалась на бег.
  Вик оставил машину на стоянке недалеко от ворот и шёл к нам. Я поняла, что если коснусь его, то вцеплюсь и не отлипну. А этого нельзя допускать при таком количестве зрителей. Незачем всем знать насколько он мне дорог. Напряжённо кивнув, я спрятала руки за спину и пошла за волком-провожатым в нескольких шагах от моего Вика. Он очень удивился такому поведению и уж точно не обрадовался, но вопросов задавать не стал и недовольство демонстрировать тоже.
  Так мы дошли до домика для бесед. Это оказалось небольшое строение на одну комнату со стеклянными дверями-стенами и камином-костром в центре комнаты. Волк оставил нас, и я принялась носиться по комнате, задергивая шторы и гардины. Вик молча наблюдал. Наконец, мы оказались в приятном полумраке и я вдруг оробела.
  - Как ты? - довольно сухо спросил он.
  От его тона я понурилась, но всё же прошептала еле слышно:
  - Обними меня...
  Он тут же сделал шаг и обнял крепко-крепко, вышибая дух.
  - Я думал, ты уже не скажешь этого, - прошептал он, чуть ослабляя хватку.
  Я отрицательно замотала головой, и слезы хлынули сами.
  - Пати, девочка моя, - шептал Вик, а я рыдала, выплакивая всё напряжение этого утра и страхи прошедшей ночи.
  Вдруг меня обожгла мысль-воспоминание: совсем недавно я плакала в объятиях другого мужчины. Такого же 'белого', нежного и ласкового. Люблю ли я Вика? Или я люблю его белый vis?
  Я отстранилась, вглядываясь в него: ассиметричное лицо, шрам-выемка над бровью, неестественно гладкая натянутая кожа на щеке. 'Счастливчик' - так его прозвали охранники моего ресторана за все эти шрамы, в честь собаки из анекдота. Довольно жестокая шутка...
  Нет, мне не нужен другой 'белый', свободный от сделок со Стражем, без дамоклова меча над головой.
  Это Вик всегда приходил с подарком: фруктами, пирожным или безделицей. Это Вик целый год делал вид, что не ничего не знает о веренице мужчин-источников, Вик показывал мне закоулки Центрального Парка. Он любил меня и глупой эгоисткой, любит и сейчас, хотя даже я сама не понимаю, во что превратилась или всё ещё превращаюсь. От его имени я вспыхиваю, ему я чуть не сказала по телефону...
  - Я люблю тебя...
  В его глазах плеснулся страх, он взял моё лицо в свои ладони и попросил:
  - Не надо.
  - Поздно, - и закрыла его губы поцелуем.
  Ничего не хочу слышать. И так всё знаю. Я увлекла его на низкий диванчик, вливая красную силу желания.
  - Ох, Пати... - это были последние его осмысленные слова на ближайший час.
  После мы лежали в сладкой полудрёме, как два ленивых кота, счастливых от тепла друг друга. Вдруг он прижал меня крепче и зарылся лицом в волосы, вдыхая запах.
  - Я так испугался этой ночью, - пробормотал он, - перестал тебя слышать. Как тогда... но тогда я не понимал, что это значит. А сейчас... Хорошо, что Митх взял свой сотовый...
  - Ты достал его в свадебном путешествии? - удивилась я.
  - Да, он дал номер Тони.
  - Я думала, Тони сам дал тебе свой номер.
  - Твой охранник-оборотень не очень-то любит меня. Не доверяет.
  Я промолчала, соглашаясь. Потом поняла, что он хочет, чтобы я рассказала, что произошло.
  - Ну... Мне пришлось достать из Кении стилет и несколько часов походить с ним... Ну и убить нескольких вампов. Всё.
  - Всё, - эхом откликнулся Вик и повернул меня к себе. - Действительно всё?
  - Со мной - да, - ответила я.
  - Может, мне всё же надо знать, - мягко настаивал он.
  Я подумала над его словами...
  - Шон учуял инкуба в плену вампов, а он сам пережил подобное и не единожды. Поэтому не смог его там бросить. В итоге вампов нет, а инкуб у нас. Кстати, не знаешь, как мне позвать Стража? Очень бы хотелось... поговорить с ним этой ночью.
  - Пати, ты дала ему свою кровь добровольно, - Вик снова прижал меня к себе, - тебе достаточно просто позвать его после наступления темноты.
  - И что, он придёт?
  - Придёт. Только лучше не требуй его появления, а проси.
  - Я не сошла с ума, чтобы требовать что-то от Стража. Он прилетит только один раз? Ну, кровь-то я давала лишь единожды.
  - Нет. Понимаешь, между вами теперь как бы... дружба. Он может оказать тебе безоплатную услугу. Одну. Поэтому не спеши о ней просить.
  - Вообще-то я хотела его попросить о платной услуге.
  - Какой?
  - Высвободить душу инкуба.
  Вик замер на несколько секунд, а потом словно сдался.
  - Не могу... Не вижу, что этот инкуб значит для Равновесия. Будь, осторожна, любовь моя, и не настаивай.
  - Хорошо, - послушно отозвалась я. Как бы ещё Шона убедить не настаивать в случае чего.
  Из домика мы выбрались, считай, вечером. Мне малодушно не хотелось покидать уютные объятия и возвращаться вновь к проблемам и ответственности.
  Рыську перекинули без меня. Фрешит всё же помог Ники и тигрице: то ли совесть заела, то ли посчитал это политически правильным. Кто ж его знает... Более того, после того, как я осмотрела девочку-котёнка и засвидетельствовала, что метки расплавлены, болотник отозвал меня в сторону и чинно извинился за свои утренние крики: мол, ему тяжело себя контролировать. Я извинения приняла, на том и разошлись. Все меняются, но я доверяла Фрешиту уже куда меньше, чем до истории со стилетом и насильственным братанием.
  Вик отказался уезжать и повсюду сопровождал меня, покорно оставаясь в стороне, если того требовали обстоятельства. Мне, с одной стороны, было спокойно, что он рядом со мной и в безопасности, а с другой - неловко оттого, что он вынужден вести себя, как послушный вассал. Но Вик сам так захотел, поэтому я делала вид, что всё нормально.
  Шон в течение дня не покидал бункер, оставаясь со своим подопечным. Вообще, как выяснилось, Седрик не просто так оборудовал своё подземелье этим vis-сейфом. Эта комната могла быть карцером для divinitas, не выносящих близости железа. Бывший глава города где-то разжился панелями, составленными из соединённых прутов, кованых по старинке - злое железо в чистом виде. Внутри этого огромного металлического ящика находилась серебряная клетка и сейчас между железом и серебром были вложены толстые дубовые доски, частично защищающие от близости злого железа. Само серебро, опасное для оборотней, Шону и инкубу было не страшно, однако нахождение в железной коробке всё же сильно подтачивало их силы.
  Вечером в сопровождении Вика и уже принявшего человеческий облик Тони я спустилась в подвал за Шоном.
  - Седрик что, с ума сошёл? - вырвалось у меня, когда я в деталях ознакомилась с устройством бункера. - Он же создал идеальную ловушку для самого себя!
  - Ошибаешься, хозяйка, - тихо заметил Тони. - Он нечувствителен к серебру и куда слабее реагирует на железо, чем ты, например. Или Фрешит.
  - Но чего ради он вообще это создал?
  - Ох..., - горестно вздохнул пес-оборотень, - Хозяйка, ты иногда такая розочка...
  - Вот дам сейчас по носу! - я не столько разозлилась на это его замечание, сколько обиделась.
  - Как, по-твоему, глава города должен утверждать свою власть и наказывать не соблюдающих законы? Это карцер для divinitas и для оборотней. Причём своих волков он никогда туда не сажал, - с непонятной гордостью уточнил Тони.
  - Рада за них, - буркнула я в ответ.
  Руман тем временем звенел ключами, отпирая по очереди замки. Когда дверь открылась, Шон тут же выбрался и замер в нескольких шагах от камеры. Он был пуст, а значит голоден. Очень голоден. Руман и Тони тут же это почувствовали и, не сговариваясь, сделали шаг в сторону от него. Волк быстро-быстро запирал оставшегося в бункере инкуба. Шон обхватил себя руками за плечи - чисто инкубский жест, аналог поднятых вверх рук у людей - и сделал шаг ко мне. Тони зарычал на это, а Вик встал между нами.
  - Спокойно! - вмешалась я, - Шон, ты себя контролируешь?
  - Вполне, - хрипло отозвался он. - Мне хватит твоего запаха.
  Мягко обойдя не верящего ему Вика, я встала между ними. Шон вдохнул глубоко и долго, как житель мегаполиса, вдруг оказавшийся в весеннем лесу, ещё раз, и ещё. Он действительно собрал мой запах и остатки vis в нём, оборотни характерно подергивали носами пытаясь приноровиться к резкой смене ароматов.
  - Вот и всё, - тихо произнес Шон. И действительно, окутывающая его аура опасности спала. Перед нами стоял наш привычный Шон Чери, да, с голодным блеском в глазах, но ни капли не опасный.
  - Скоро закат, - напомнила о деле я.
  - Да, хорошо, что ты вспомнила обо мне сейчас. Не хотел бы я оказаться запертым с ним после опустошения.
  Меня залил стыд.
  - Я не забывала о тебе. Помнила. Но не думала, что всё так... Вам же трёх волков дали...
  - Я не упрекаю тебя, Пати, - тут же завелся Шон, - как ты могла такое подумать?
  - Я сама себя упрекаю.
  Шон 'стучал' в нашу связь, и я нехотя приоткрыла её, готовая захлопнуть, если он и дальше решит топить меня в своих извинениях.
  'На меня железо сильнее действует, чем раньше. Мойан легче, чем я, пережил это день'.
  'Мойан? Так его зовут?'
  'Да'
  'А те три волка...'
  'Ушли на своих двоих. Я обещал Седрику, что завтра они будут дееспособны, поэтому пришлось ограничиться'.
  'Пошли наверх, после заката будем звать Стража'.
  И я взяла Шона под локоть, отдав ладонь другой руки Вику. Таким паровозиком мы поднялись по лестнице. Шествие замыкали оборотни, Тони недобро поглядывал на Вика, а Руман - на нас всех.
  Крыша дома Седрика, - хотя уместнее было бы сказать: дворца, - имела обширные террасы. По ней можно было прогуливаться, наблюдая окрестности или разглядывая через стеклянный купол зимний сад внутри дома. Крыша была настолько велика, что её можно было использовать для светских раутов, и мы втроем чувствовали себя несколько потерянно, оказавшись на ней в одиночестве. Я, Шон и Вик - он наотрез отказался оставить нас, хотя я ясно ощущала, что ему очень не хочется лишний раз встречаться со Стражем ночью. Отчего-то приходить к Отшельнику днём Вик совсем не опасался, а вот между закатом и рассветом... Но когда я во второй раз сказала, что ему вовсе не обязательно быть здесь, Вик строго глянул на меня и потребовал: 'Перестань'. Не очень-то вежливо, но я перестала, понимая, что он может помочь нам торговаться, а ещё испытывая тихую благодарность за то, что можно прижаться к нему и спрятаться от холодного ветра.
  Ночи уже были по-осеннему промозглыми...
  Под пристальными взглядами мужчин я закрыла глаза и коснулась шрамов от укуса на запястье, вспомнив свою последнюю встречу со Стражем. Я не звала его, просто вспоминала, как он смутился, признавая, что ему нравится моя кровь, как, выпив глоток, прислушивался к ощущениям, к чувствам и знаниям, полученными с моей кровью...
  - Что ты хотела?
  - Ой! - я подпрыгнула с писком раньше, чем что-либо осознала. Вопрос был задан практически в ухо, а я стояла задумавшись и с закрытыми глазами. Похоже, Отшельник и дальше совершенствует своё умение застигать врасплох и пугать до вскриков.
  - Я хотела... - под пристальным взглядом усталого Стража совсем некстати подумалось, что он пугает своих собеседников неспроста. Во-первых, от испуга мысли путаются и если кто-то хотел что-то скрыть, то испуганным его легче прочесть, во-вторых, за испугом идёт агрессия, а та, в свою очередь, мешает трезво мыслить и торговаться с умом.
  Отшельник, прочитав эти мысли, лишь чуть повёл бровью в знак некоторого удивления и даже одобрения. Я собралась:
  - К нам попал инкуб. Я хотела бы узнать, на каких условиях ты согласишься вынуть человеческую душу из тела и отпустить её в путь посмертия.
  Страж, не мигая, смотрел на меня жёлто-янтарными глазами, и ничего по его лицу прочесть было нельзя.
  - Какой путь? - наконец спросил он.
  Шон дёрнулся. Я запретила ему включаться в переговоры до того, как он согласует возникшее предложение со мной по мыслесвязи. Но мы не предугадали одного: Страж заблокировал связь. Когда он смотрел на меня, мысленная связь работала только на него, транслируя ему абсолютно все мои мысли и чувства. Шон просто не мог вклиниться.
  На вопрос придётся ответить мне. Самой.
  - Тот путь посмертия, какой выберешь ты, Страж Равновесия, для этой человеческой души.
  Глаза Отшельника затуманились. На самом деле, а не иносказательно: янтарь радужки и вертикальный кошачий зрачок потускнели и утратили чёткость. Отчего-то это пугало до дрожи.
  Шон прорвался в мои мысли:
  'Пати!!! А если он обратит душу Мойана в низшую тень? Как ты могла...'
  'Шон! Не дури! Душа человека-то чиста! Мы видели лицо, оно нормальное! Страж Равновесия...' - договорить не вышло, на меня обрушился взгляд Отшельника.
  - Я освобожу душу от проклятия, отправлю в посмертие и возьму за это глоток чистой светлой крови.
  Шон тут же сделал шаг вперёд. Страж глянул на него и сразу отвернулся, чуть ли не с отвращением:
  - Нет.
  - Я дам кровь, - вдруг подал голос Вик, сжимая мою ладонь, чтоб я молчала. - Моя кровь достаточно чиста и светла. Ты смоешь горечь.
  Страж безо всякого выражения таращился на Вика, а тот смотрел ему в глаза в ответ. Наконец Отшельник подал голос:
  - Согласен. Приведите проклятого.
  Шон на негнущихся ногах побежал вниз. Мы боялись вынимать инкуба из сейфа заранее, мало ли, как действует его ошейник-сигнализация, и теперь были вынуждены ждать, пока его приведут из подвала. Хорошо, что Стража ожидание, кажется, не тяготило.
  Вик успокаивающе погладил меня по руке, а я в ответ не выдержала и уткнулась носом ему в шею. Может, это неправильно, может, я должна была настоять на своём, запретить ему платить собой за меня. Но... мне не хотелось. Просто не хотелось настаивать и заставлять Вика. Отказывать ему, не принимать его дар. Это слабость? Глупость и малодушие? Или это нормально - позволять себе слабость рядом с мужчиной, любимым мужчиной? Позволять ему быть сильным, хотя он человек, а я divinitas? Если б я знала ответ... Вик, словно чувствуя мои терзания, а может, и чувствуя, успокаивающе гладил по голове.
  - Это всё? Или ты хочешь ещё чего-то? - раздался тихий голос.
  Меня опять передёрнуло. В объятиях любимого мужчины я ухитрилась забыть о бесшумно стоящем Страже.
  - Это всё.
  Развернувшись и посмотрев в глаза Отшельнику, я протранслировала: 'Я не прошу устранить официальный повод к войне, отвести её от нас. Мы либо сами выкрутимся, либо примем бой'.
  Страж устало, еле заметно улыбнулся, чуть насмешливо и горько.
  Послышались быстрые шаги и тяжёлое дыхание. На крышу вбежал Шон, инкуба он нёс на руках и поставил на ноги только перед Стражем.
  - Не бойся. Уже нечего бояться, - приговаривал он, а мальчишка вцепился в него, прижимаясь всем телом, мелко дрожа и никого не замечая.
  - Посмотри на меня, - произнес Отшельник, и Мойан вздрогнув, медленно поднял на него глаза. Они оба застыли.
  - Ты слишком долго был в аду, - еле слышно произнес Страж. - Я освобожу тебя.
  Мальчик моргнул, словно боясь поверить, но сделал шаг навстречу. Шон бессильно осел на пол, мелко вздрагивая от беззвучных рыданий.
  Медленно, будто в трансе, Мойан сделал ещё шаг и ещё, приблизившись вплотную к Стражу. Мальчик был намного ниже, и ему пришлось задрать голову, а Отшельнику чуть согнуться. Когтистые руки нежно легли на тонкие плечи, Страж наклонился ещё сильнее и аккуратно приник губами к губам. Это было до странности целомудренно, даже когда мальчик обвил руками шею Стража.
  Шон всхлипывал, зажимая рукой рот, мне было очень не по себе. Не так дико страшно, когда на моих глазах умирал divinitas Серхио, тогда мне казалось, что чёрная тоска и ужас заслонили мир навсегда, и я никогда не увижу солнечного света. Сейчас же очень хотелось отвернуться, спрятаться, а ещё лучше убежать подальше от происходящего. Но бежать было некуда. Я присела рядом с Шоном, обняв его за плечи, может, если мы переживём это вместе, будет не так горько и страшно. Рядом присел Вик и обнял меня.
  Мы втроём смотрели, не отрываясь, как истаивает инкуб. Его тело бледнело, незаметно становилось прозрачным, словно сотканным из дыма. Горького дыма погребального костра. Сначала упали медные браслеты, они скатились с плеч Отшельника, потом соскользнул ошейник, тяжело ударившись о плиты. А мальчик таял...
  Я плакала. Но не от того, что он умирал, а, наверное, от того, что он жил. Жил в аду. Слишком долго. Мы оплакивали не смерть. Мы оплакивали всё то горе и зло, которое принесло проклятие.
  В какой-то момент почти прозрачная фигура разлетелась серым тяжёлым пеплом. Я всхлипнула, не в силах совладать с рыданиями. Ветер подхватил неподатливые хлопья и тяжело, останавливаясь, погнал их прочь с крыши.
  Отшельник выпрямился и стоял, не открывая глаз. Вик, сжав подбадривающе мои плечи, встал и сделал шаг к нему, на ходу расстёгивая ворот рубашки. Раздробленное плечо собирали долго, за несколько операций, и потому сейчас там множество шрамов... Живого места нет... Ещё две небольших отметины будут совсем незаметны. Страж склонился и запустил клыки неожиданно жадно, и крови набрал, как и со мной, полный рот.
  Как только он оторвался Вика, я подскочила к любимому мужчине и обняла, прижимаясь всем телом, отводя его подальше от Серого Демона. Прошло несколько секунд, прежде чем Вик ожил, частично придя в себя, и приобнял меня в ответ.
  Всё это время Страж прислушивался к выпитой крови, а потом распахнул глаза, обрушив на меня свой взгляд, словно удар меча на щит.
  - Он мой.
  - Ещё нет!
  - Он - мой, - веско и спокойно повторил Страж. Я отвернулась, безотчётно стараясь заслонить Вика собой от него.
  - Ты говорил, что не будешь торопить события, - сказала я зло, не глядя на собеседника.
  - Я и не тороплю.
  Вик дёрнулся, вдруг крепко прижал к себе:
  - Что это значит, Сплетающий Нити? - в голосе Вика плеснулся страх.
  Я обернулась, чтобы видеть Отшельника, понять, о чём речь.
  Но тот лишь посмотрел на Вика и взмыл в небо, расправив свои кожистые крылья.
  Я дрожала в объятиях любимого и он, будучи сам напуган, был не в состоянии мне помочь. Его белая сила свернулась в сердце и её не хватало даже для него самого.
  - Наверное, нам надо радоваться, что он не торопит... тебя...
  - А ему и не надо, Пати. Кто-то другой сделает всё за него.
  Я похолодела от страха. Может, это я своим неуёмным эгоизмом ускоряю события, приближаю смерть Вика. Может...
  - Не вздумай, - вдруг отрезал Вик.
  - Что? Ты читаешь мысли?
  - Нет. Но и так понятно, что ты можешь подумать и решить. Так что знай: сколько бы времени ни осталось, я хочу, чтобы мы провели его вместе. Лучше неделя с тобой, чем годы без тебя.
  - А ты не думал, - раздался надтреснутый голос, я даже не сразу поняла, что это Шон, - не думал, каково ей будет после твоей смерти и обращения? Ты привязал её к себе за последние месяцы. Хочешь, чтобы она проросла в тебя ещё больше, чтобы твоя смерть вырвала из неё кусок? И как можно больший?
  Вик замер, холодея.
  - Шон, нет! Ну что ты говоришь!? Не слушай его! - кричала я, - Вик! Вик, я всё понимаю, поверь, всё. Но пусть у меня будут дни с тобой, ведь мне гарантирована вечность без тебя. Отдай, что можешь! Потом я буду это бережно хранить... потом я буду сильной, обещаю.
  Свет и Тень... Мужчины безмолвно переглянулись, словно спрашивая друг друга, верить мне или нет. Ну что за... стукнув Вика кулачком, я выкрикнула:
  - Верь мне!
  И Вик снова прижал меня к себе. Он хотел поверить и поверил. Шон лишь сокрушённо покачал головой. Он сделал попытку защитить меня от меня самой - не удалось. Но теперь он будет чуть спокойнее, зная, что пытался. А ещё я чувствовала, что и он отчасти поверил мне, хоть и понимал, что 'потом' нам всем будет очень тяжело.
  Пошатываясь, Шон склонился и подобрал браслеты и ошейник. Он смотрел на них и его лицо темнело. Мы с Виком на мгновение отвлекли его от скорби, и она вернулась вновь. Нас всех словно накрыло тёмным крылом - Смерть отодвинула страсти и надежды живых, напомнив о том, для кого уже всё кончено.
  - Я... я хочу остаться один, - тихо произнес Шон.
  - Ты уверен? - с опаской спросила я, боясь оставлять его в одиночестве.
  - Да, Пати, пожалуйста...
  - Хорошо...
  
  
  Глава 6
  
  Мы, продрогшие, спустились в дом. Как оказалось, нас ждала целая делегация: Ники и Тони стояли у лестницы, а чуть поодаль Фрешит и Седрик.
  - Ну? - не выдержал полуволк.
  - Страж забрал душу из тела. Тело рассыпалось, - сообщила я.
  Чёрно-зелёные переглянулись.
  - Ну... - выдал Фрешит, - Хорошо. Будем надеяться...
  И кивнув нам, вышел из зала.
  - Тебе что-нибудь нужно? - буднично спросил Седрик.
  Я не успела подумать над вопросом, как Вик сорвался размытой тенью и набросился на него.
  - Мразь! - человек успел повалить полуволка и даже врезать ему пару раз, покуда быстрее всех соображающий Тони не отбросил его.
  Я так и стояла в ступоре, не веря своим глазам.
  Из ниоткуда вынырнул Руман и попытался напасть на Вика, но Тони и его отшвырнул. Вик попытался снова наброситься на Седрика, и Тони врезал ему так, что он замер, согнувшись. Оборотни застыли друг против друга, готовые сцепиться насмерть.
  - Руман, назад, - раздался голос Седрика, и телохранитель дёрнулся, разрываемый долгом и приказом, - Ко мне!
  И волк-пёс подошёл к хозяину...
  - Вик??? - выдавила я.
  Он уже оклемался от удара, но агрессии не проявлял, понимая, что обойти Тони ему не удастся.
  - Что на тебя нашло?
  Он лишь дёрнул плечом, похоже, и сам сожалея об этой вспышке.
  - Я распустил волков, а ты своих источников, Пати, - едко заметил Седрик, - Ему очень повезло, что я поклялся тебе...
  - Не можешь оставить её в покое? Да!? - Вик снова завелся до бешенства, - Мразь! Ты же уже получил своё! Что? Не распробовал? Почему бы тебе не оставить её в покое? Почему? Зачем ты поклялся? Тварь! Зачем снова повязал её с собой? Надеешься? На что? Ты - животное на двух ногах! Она никогда! Запомни, никогда не будет твоей! Никогда не взглянет на тебя с любовью! Никогда! Ничего! Не даст тебе добровольно! Ты просто не заслуживаешь этого. И никогда не заслужишь!
  Я поняла, что Седрик его сейчас убьет. Он смотрел на Вика бездумным взглядом хищника перед прыжком. Человек сказал лишнее: то, о чём не стоило даже думать, не то что произносить вслух.
  - Седрик!
  Ноль реакции.
  - Седрик!!! - я вложила в голос остатки своих сил.
  Он вздрогнул и посмотрел на меня пустым взглядом, как на помеху.
  - Седрик, очнись! Возьми себя в руки. Иначе всё будет кончено. Для всех. Очнись!
  Он моргнул, приходя в себя, словно вспоминая последние минуты. На мгновение в глазах мелькнул намек на благодарность, кивнув каким-то своим мыслям, он вышел из комнаты, жестом поманив за собой Румана.
  Я осела на пол, ко мне тут же подбежала Ники и обняла.
  - Что ты творишь, Вик? Что ты творишь? - только и могла произнести я.
  - Прости, Пати, я не прав, - произнёс он и тренькнул ложью.
  - Кто-то должен был набить ему морду, - меланхолично заметил Тони.
  - Молчи уж! Тестостерон ходячий! - заорала я на него.
  - Я не из-за прошлого набросился, - объяснился Вик, - а из-за того, что он не может оставить Пати в покое. Он чёрный, она белая. Ничего хорошего он ей не даст. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
  - Отчего же он всё время стремится к ней? - тихо спросила Ники.
  - Потому что Тьма пожирает Свет. Это её природа. Свет может прожить без Тьмы, ему достаточно Тени. А вот Тьма без Света - никак.
  Повисла тишина. Все мы заново осмысливали старую истину.
  - Вик, ты мне зубы не заговаривай, - я начала оттаивать от испуга, - Ты только что довёл Седрика до того, что он чуть не убил тебя. Ты фактически сам приставил к своей башке пистолет! Скотина ты такая!
  Вик посмотрел на меня, потом отвел взгляд.
  - Я очень постараюсь больше не делать подобных глупостей, - серьёзно произнёс он.
  - Да уж постарайся, - буркнула я. Ну не могла я на него сердиться, не могла. А может, это заслуга Ники, отдавшей мне крохи своей светлой спокойной силы.
  - Всё кончено? - Тони задал вопрос бодрым голосом, переключая тему, - Можно ехать домой?
  - Нет. Ещё не всё. Шон...
  - Грррррр Шон!
  Я отмахнулась от этой демонстрации наигранной ревности.
  - Свет и Тень, где мне взять силы хоть чуть-чуть, - пробормотала я.
  Ники отдала всё, что могла, но стычка Вика с Седриком опустошила меня окончательно. По-настоящему опустошила. Я обвела взглядом мою команду, мою семью. На бледных лицах залегли тени, словно мы прошли через бой, и не один... Собственно так оно и было.
  Кения, пушистый предатель, появился из ниоткуда и потерся о ноги. Да, мне было не до него, но я заметила, как он, прячась в темноте ночи, тёрся о ноги и крылья Стража. Ничем иным, кроме чёрного фамилиара, не могла быть та странная, чересчур подвижная тень.
  - Ма, - коротко сообщил черныш, посылая образ Кисс.
  А что, это выход. Только ведь наша розово-салатовая пакостница спит ночами и лететь ей далеко.
  - Ми, - 'я принесу её'.
  - Ну, давай, - напутствовала я фамилиара.
  Не могу я бросить Шона и ехать домой; не могу его заставить прервать свое скорбное бдение и ехать с нами. А сила нужна. Необходима.
  Ники от опустошения задремала у меня на плече, и я, сама не заметив как, уснула тоже. Сон высвобождает резерв. Если этот резерв есть.
  Очнулась я уже в кресле: мужчины рыцарски подобрали нас с холодного твёрдого пола и устроили спать в креслах, а сами расположились на подушках возле, на полу. Так охраняют самое дорогое - не спуская глаз.
  Проснулась я оттого, что почувствовала приближение фамилиаров. Кения влетел в комнату, в зубах он нёс куда меньшую по размерам Кисс. Бережно опустив её на пол, он получил от неё лапой по носу - не со зла, а так, превентивно. Окинув нас четверых хмурым взглядом, кошка неторопливо направилась ко мне с грацией коня-тяжеловоза. Промаршировав мимо Вика, она стоически взобралась на меня и легла на грудь. Раздалось мурлыканье, сравнимое с тарахтением трактора, который мне довелось слышать и наблюдать ещё до второй мировой.
  В меня полился vis - такой родной и знакомый, словно я дома и всего несколько минут назад меня разбудил Лиан, а на кухне ждёт пастила, напитанная красной силой Шона... Я перебирала тёплую, словно нагретую солнцем розово-салатовую шерстку Кисс. Кения всегда был прохладным или откровенно холодным, словно только что вернулся с мороза, и летом в жару это было приятно. Сейчас же тепло Кисс - это то, что нужно. Я наполнялась, наверное, с час, и по мере обретения сил возвращалась способность думать, а с нею нарастало беспокойство за Шона. Вытянув из Кисс всё, что она могла дать, я проводила её в обратный путь: пронаблюдала, как Кения аккуратно берет её за холку и плавно вылетает в окно.
  
Оценка: 6.76*21  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"