Чернояр Дмитрий : другие произведения.

Ролевик: Сталкер. Глава 15

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Завершено: Глава 15, Слабоумие и отвага!
    Прода от 21.09.15г.


   Паника, паника. Кейт в опасности!
   Я кубарем скатился к выходу из подъезда, заметался, разрываемый необходимостью бежать на помощь и попыткой разобраться, в какую именно сторону нужно двигаться. Хаос в голове, на ладонях кровь - ногтями прорвал кожу, сжимая кулаки.
   - Леди Кайна, - из сумерек вынырнул сухопарый парень, облачённый в местный аналог "цифры". Куртка расстёгнута, на груди болтается мигающий амулет отряда. Парень кивнул: - Меня зовут Кирд.
   - Что случилось?
   Спокойствие Кирда немножко, но передалось и мне.
   - Общая тревога по отряду. Капитан Хвалис просил сопроводить вас к взлётной площадке - дирижабль мобильного штаба нас подберёт.
   - Веди.
   Видимо, оценив моё состояние, Кирд сорвался с места в галоп, сразу задав выматывающий темп. Минуты три мы бежали с такой скоростью, что даже мысли из башки выдувало встречным ветром. Свист воздуха в ушах, мягко стелющаяся под ногами брусчатка, повороты, повороты...
   Площадь в обрамлении раскидистых деревьев, слева от входа - причальная мачта, подсвеченная снизу прожекторами, рядом - пузатая туша дирижабля, заканчивающего приземление. Не снижая скорости, запрыгиваем на только-только опускающийся пандус. Короткая команда, и дирижабль быстро начинает набирать высоту.
   - Леди Кайна, пройдёмте, - кивает Тофф. Физиономия помятая, косички свободно рассыпаны по плечам - видимо, выдернули прямо из постели. - Капитан всё расскажет.
   Не иду - бегу. Гондола одноярусная, схема расположения помещений стандартная: от хвоста к носу котельная, грузовой модуль и склад, каюты, пассажирский вход, кубрик, кабина управления, - потеряться невозможно. Несколько секунд, и я вваливаюсь в большой кабинет. Посреди помещения круглый стол, на нём - ворох бумаг, карт, схем, вокруг стола - куча народа, большей частью малознакомые, но Хвалиса и Миедджи я узнал сразу.
   Капитан молча протянул стакан с отваром. Молча. И сердце замерло, словно боясь нарушить тонкую паузу, отделяющую хрупкой стеной от смутно формирующихся догадок.
   Молча.
   Как за умерших...
   Кейт!..
   - Что с Кейт?!
   Стакан, выбитый из рук капитана, тысячей осколков разлетается по стене.
   - Я прошу сохранять спокойствие, леди Кайна, - абсолютно чёрные зрачки Хвалиса направлены прямо мне в глаза, и этот взгляд ощутимо впечатывает в затвердевший воздух, не позволяя ни двинуться, ни произнести ни слова. - Произошло нападение на леди Кейтерру. Сопровождающие мертвы.
   Воздух густой, тяжёлый, сердце, сорвавшись, разгоняет кровь по венам, шумит в ушах полноводной рекой.
   - Кейт... Жива?
   - Амулет не зафиксировал факта её смерти, леди Кайна. Сейчас мы летим к месту происшествия, там уже работают спецы из Департамента правопорядка.
   Неуютно стоять под взглядом десятка молчащих разумных.
   Кейт... Не уберёг...
   Я тихо сел на диван, тут же отгородившись от окружающей среды.
   Разум, бьющийся в состоянии, близком к истерике, с трудом отсекал лишний шум, вибрацию пола и стен, короткие фразы разумных, собственную панику.
   Вдох-выдох, вдох-выдох. Погасить огонь мешающихся эмоций, перенаправить энергию в нужное русло.
   Вдох-выдох, вдох-выдох. Развернуть в сознании фильтры, отлавливающие только нужную мне информацию из мира-вне-меня.
   Вдох-выдох, вдох-выдох. Ощутить сущность Зверя, готового стремительной стальной пружиной развернуться из глубин меня-кицурэ. Почувствовать яростное пламя его сути.
   Вдох-выдох, вдох-выдох. Мир, замерший в одной секунде, перестаёт существовать.
   Вдох-выдох, вдох-выдох. Тепло, протаявшее в груди, подхватывает сознание, выстреливая им в иные планы Мироздания.
   Серая толща реальности, густая, тягучая, словно пласт воды у самого дна какого-нибудь озера. Медленно плывут массивы чего-то, выделяющегося на общем фоне только оттенками градиента. Здесь нет времени, нет пространства. Нет в понимании, привычном разумным. Здесь всё и всегда - в любой точке, только потянись, правильно задавая вибрацию эфемерного тела. Знание - из ниоткуда, его нет - и вот оно тут, и похожая на пушистый мох оболочка сущности подрагивает волнами, точно дозированными порциями задаёт амплитуды колебаний, заставляя окружающую серость расцветать мириадами таких же пушистых звёздочек.
   Кейт. Не имя - суть. Целостный образ восприятия. Маленький комок счастья, упрямо стоящий под порывами шквального ветра. Нерастраченный запас нежности, внешним миром закованный в кокон. Тёплая улыбка, искорки в глазах, росток, пробивающий толщу скал, чтобы раскрыться там, снаружи, где обязательно солнце, мягкий дождь, где ветер не рвёт листья, не вдавливает в почву, лишь ласково перебирает невидимыми пальцами нежные ростки. Стеснение и скромность, обрамляющие острый ум и решительность... Такова Кейт. Так я её воспринимаю. Так возвращает эхо знания ответная вибрация Мироздания.
   Знание. Слишком сложное, многоструктурное, но при этом до невозможного простое.
   Оно проносится сквозь меня-сущность, оседая на мне, во мне - маленькими спиральными галактиками понимания.
   И я возвращаюсь назад.
   Резные деревянные панели кубрика, яркий свет артефактов, на диване напротив сидит Кирд - напряжённый, сосредоточенный. Остальные нависают над столом, судорожно что-то вычерчивают, переругиваются вполголоса, машут руками.
   Встаю, пошатываясь, нетвёрдой походкой ковыляю к столу. Сложно воспринимать окружающее привычными мерками, сложно понимать, что время снова течёт стремительной рекой, что пространство вновь нужно преодолевать, чтобы попасть в нужную его точку.
   Пересохшие губы ощущают что-то влажное, холодное. На пальцах остаётся тёмная, почти чёрная, быстро густеющая кровь. Холодная кровь. Моя кровь.
   Силы постепенно восстанавливаются, помигивает свет от разряжающихся артефактов - неосознанно цепляюсь за все доступные источники Силы, чтобы пополнить свои запасы, враз опустевшие. Неосознанно - но не слепо. Есть понимание, откуда можно зачерпнуть, а откуда - строжайше запрещено.
   - Жива, - голос сухой, каркающий, во рту сухо, язык так и норовит прилипнуть к нёбу. - Пока ещё жива. Тёмный сын Боли и Страха не торопится, ему нужно напиться страданиями, неторопливо, смакуя каждую каплю эмоций. Напившись, он станет сильнее. Развернётся, распустится чёрным цветком Ужаса.
   Разумные отряда молчат, смотрят на меня. В глазах читается удивление. Принятие. Понимание.
   Они мне верят.
   - Мне надо успеть. Успеть до того. Вы догоните.
   Позабытое уже подрагивание пространства, но уже немного иное. Другой ритм вибраций, иной рисунок волн искажений.
   Пространство на миг вскипает, соединяя две сферы своей сути, разделённые тонкой обшивкой дирижабля, и я лечу вниз. Высота не страшна. Ветер, ревущий в ушах, рвущий одежду - не страшен. Подо мной бесконечная равнина Анклава. Точка фокуса - рывок. Картина разом меняется, смещается.
   Знание, полученное где-то не здесь, постепенно смазывается, но я уверен - успею найти то, что нужно.
   Свист ветра. Новая точка фокуса. Прыжок...
  
  
   Хвалис Наррго, капитан отряда "Ха-Тонг"
  
   Голова разрывалась. Нужно было успеть продумать и отработать нестандартные схемы, - стандартными уже вовсю занимались специалисты Департамента правопорядка, - раздать роли, каким-то образом объяснить Древней, что произошло.
   Почему-то он был уверен, что сделать это будет трудно. Слишком уж знаком её взгляд, когда смотрит на свою кицунэ, - так смотрят на самое дорогое в жизни. То, ради чего бьются до конца, а когда не остаётся сил - выгрызают зубами, вырывают когтями, и - не сдаются.
   Дирижабль мобильного штаба отряда клюнул носом, заходя на снижение, и буквально тут же пошёл вверх. Значит, леди Кайна уже на борту. Судя по времени, затраченному на прибытие к взлётной площадке, и Древнюю, и Кирда должна мучить дикая жажда. Плеснув в стаканы тонизирующего отвара, капитан вернулся к плану городской застройки.
   Шлёпанье босых ног по лакированному дереву отвлекло от раздумий.
   Подхватив стакан, капитан протянул его тяжело дышащей Древней. Леди Кайна несколько мгновений смотрела непонимающим взглядом на питьё, потом, враз побледнев, коротким движением выбила стакан из руки, едва не сломав кисть Хвалису.
   - Что с Кейт?!
   Реакция... Странная. Он что-то сделал не так, нарушил какие-то традиции Древних?
   - Я прошу сохранять спокойствие, леди Кайна, - капитан старался говорить медленно, плавно, подбирая правильный тембр голоса, снимающий раздражение и вспыльчивость. Побочный эффект аэромантии, но иногда крайне полезный - модулировать тональность и обороты, подталкивая разумных к адекватному восприятию реальности. - Произошло нападение на леди Кейтерру. Сопровождающие мертвы.
   Широко раскрытые глаза, на пол сочится кровь - ладони сжаты в кулаки, костяшки белые, видно каждую венку. Во взгляде - надежда и растерянность:
   - Кейт... Жива?
   Что он мог ответить Древней? Амулет её подруги, пока не был отключен от сети, стабильно сигнализировал о целостности организма и наличии жизненных ритмов. Но надо немного по-другому сформулировать ответ - истерящий маг неизвестного уровня в замкнутом помещении на большой высоте - далеко не самое приятное соседство.
   - Амулет не зафиксировал факта её смерти, леди Кайна. Сейчас мы летим к месту происшествия, там уже работают спецы из Департамента правопорядка.
   Кому выгодно нападение на нового артефактора отряда?
   Старый работодатель молчит. Клан Цюрбэй-данг? Девушка, конечно, потенциально отличный мастер, но старейшина не настолько глуп, чтобы атаковать тех, кто под защитой Департамента. Какой-нибудь психопат из тех, что иногда рождаются в Анклаве? Но вероятность нападения на девушку с первоначальной нейтрализацией бойцов из сопровождения, ребят тёртых и привычных к опасности, слишком мала. И работающие на месте специалисты Геварда пока молчат...
   Девушка тем временем, не проронив ни слова, только беззвучно открывая и закрывая рот, попятилась к стене, села на диван, враз превратившись из грозной и непонятной Древней в обычную потерявшуюся девушку. Худенькая, невысокая, босая. Рыжие с вкраплениями странных иссиня-чёрных прядей волосы заплетены в косу. Курносая, пухлые губы искусаны, тонкие пальцы непрестанно теребят края рубашки, оставляя на белой ткани красные разводы. Древнюю трясёт мелкой дрожью, постукивают зубы, рисунок ритуальной татуировки словно плывёт по коже.
   Из одежды на леди Кайне странные свободные штаны чуть ниже колен, да рубашка. И странный кнут, её вечный спутник.
   - Начальные предположения?
   Голос Миедджи сух, сам директор сосредоточен до предела, магия, закручивающаяся вокруг него, пахнет прокалённым песком пустыни и тяжёлым, липким предгрозовым воздухом. Если сосредоточиться, отрешившись от окружающей бурной деятельности, можно увидеть его ауру.
   Аура... Считалось, что для обитателей Анклава она недоступна, но вот после того, как леди Кайна буквально выдернула его со ступеньки в Колесо, Хвалис стал в моменты отрешённости замечать странное марево вокруг разумных. Путём проб и ошибок, диких перенапряжений нервной системы - но капитан всё же вначале понял, что разноцветное месиво вокруг тел есть ни что иное, как аура, а чуть позже приступил к сложному делу самосовершенствования.
   Хотя видеть обычно сокрытое и удавалось, но данная способность всё же требовала огромных усилий. В отличие от запаха... Да. Запах магии - вовсе неожиданное явление, ранее не встречавшееся, - по крайней мере, в доступных для изучения книгах ничего подобного не указывалось.
   Сбоку повеяло дымом костра, раскалённым под солнцем металлом. Взгляд по направлению запаха - леди Кайна с расфокусированным зрением, вокруг неё вьётся гудящее, нестерпимо ощутимое море призрачного огня, отражающееся тысячами оттенков запаха: горящие спички, кипящий отвар в металлической кружке, перегретая глина черепицы, обжигающий дым сгоревшего алхимического пороха...
   Миг - и там, где море запахов тянулось вверх, куда-то за реальность, вдруг раскинулась выжженная степь, укрытая тёплым пеплом.
   С трудом сфокусировав взгляд на директоре, капитан сухо выдавил:
   - Основное - месть мужа. Ребята из "Лаан-Ро" засекли нездоровую активность на территории клана Цюрбэй-данг. Начало действий проморгали - хвостатые серьёзно улучшили систему безопасности дома главы, а когда разобрались, было несколько поздно. Младшего внука в бессознательном состоянии транспортировали в резиденцию две Тени. Что произошло далее - неизвестно. Кицунэ накрыли куполом строение, чем там занимались, пока неизвестно, но старейшина там побывал. Наблюдатели зафиксировали состояние крайней ярости господина Шитокку. В данный момент жилище пустует, находится под охраной десятка Теней.
   - Остальные жёны?..
   - Живы и здоровы, находятся вместе с детьми под усиленной охраной Теней в резиденции старейшины Шитокку. Вероятно, младший сотворил что-то, что весьма не по вкусу пришлось главе клана. Меры безопасности исключительные, аналогов нет за всю историю войн кланов на территории Эри-Тау.
   - Другие верс... - голос Миедджи оборвался на полуслове, директор немигающим вглядом смотрел куда-то в сторону от Хвалиса.
   Отследив точку фокуса, капитан посмотрел туда же. И замер.
   Древняя, пошатываясь, словно после сильнейшей контузии, едва-едва переставляя босые ноги, двигалась к столу. Взгляд направлен в никуда, кожа бледная до синевы, из носа сочится кровь. Едва ощутимый запах дотлевающих угольков костра...
   Мигают осветительные лампы, словно истощив запас магии в накопителях, на несколько мгновений кубрик заполняется шелестом лопастей, фырканьем парового котла - просели чары шумоподавления.
   Лицо леди Кайны похоже на маску, глаза неподвижны, по одежде пробегают всполохи холодного огня.
   - Жива. Пока ещё жива.
   Слова тяжёлыми плитами припечатывают оперативников к своим местам. Слишком уж и голос, и моторика совпадают с аналогичными у жрецов, когда их голосами говорят боги.
   - Тёмный сын Боли и Страха не торопится, ему нужно напиться страданиями, неторопливо, смакуя каждую каплю эмоций. Напившись, он станет сильнее. Развернётся, распустится чёрным цветком Ужаса.
   Интонации, резкость голоса, вмиг утратившего какую бы то ни было половую принадлежность, незрячий взгляд - всё в сумме заставляет верить.
   - Мне надо успеть. Успеть до того. Вы догоните.
   Не просьба, не запрос разрешения - констатация.
   Взгляд леди Кайны обретает осмысленность, и кажется, что невозможно древняя пустота на мгновение проглянула из её глазниц.
   Вокруг девушки закручивается лёгкое марево искажений пространства, а в следующий миг она беззвучно исчезает, лишь холодный ветерок на миг пробегает по волосам присутствующих.
   - Карта? - Мгновенно реагирует директор.
   - Уже, - капитан сдвигает со стола кипу бумаг, обнажая странное плоское сооружение, похожее на толстое стекло в бронзовой рамке. Несколько ловких движений, и стекло изнутри заполняется картой Анклава с несколькими десятками ярких точек. Включить фильтры, отсеять лишние сигналы - на всё это уходит едва ли несколько секунд. Остаётся одна метка, короткими зигзагообразными рывками передвигающаяся в сторону места происшествия.
   Хвалис невольно присвистывает:
   - С поправкой на запаздывание сигнала - леди Кайна за каждый рывок покрывает от ста пятидесяти до пятисот ярдов. Телепортация?
   Миедджи сосредоточенно щёлкает клавишами удалённого терминала Центрального расчётчика, в зрачке отображаются бегущие строчки отчётов.
   - Нет, слишком отличается фоновый шум. Детекторы фиксируют точечные самовосстанавливающиеся искривления пространства на коротких дистанциях. По первым впечатлениям - что-то сродни стрекательным гарпунам виаллари, только инициализируется не внешними артефактами. И не заклинаниями.
   - Тот самый прыжок кицунэ?
   - Похоже на то, - кивнул директор.
   Хоть немногочисленные кланы кицунэ и вели полузатворнический образ жизни, кое-что о их способностях было известно. В частности, хвостатым мастерам боевой магии иногда удавалось достигнуть ступеньки, в древних магических книгах именуемой как "легкоступ" или "скорошаг" - способность подобно пружине забрасывать своё тело на открытых пространствах на некоторое расстояние в считанные мгновения.
   - Такая молодая, а уже мастер... - выдохнул Кирд. Тофф только хмыкнул. Только Хвалис, Миедджи да Коротышка знали о истинной сущности курносой кицунэ, да несколько разумных из безопасности.
   - Не щёлкай клювом и трать больше времени на тренировки, а не коллекционный сбор юбок, и будет тебе счастье, - хохотнул Миедджи, на миг словно позабыв о происшествии. В следующий момент он вдавил камень амулета связи. - Капитан Вальдт, сейчас вам Хвалис передаст координаты, надо подобраться тихо и незаметно. А пока обеспечьте мне связь с наземной оперативной группой правопорядка.
   Лёгкий озноб пробежал вдоль позвоночника - верный признак скорых неприятностей. Тяжело вздохнув, капитан, подхватив со стола проекционную карту, отправился в рубку.
  
  
   Гуннар Йерф Атан, капитан отдела расследований особо тяжких преступлений Департамента правопорядка
  
   Небо заволокло низкими тяжёлыми тучами, в воздухе пахло скорым дождём, и курительная смесь не могла отогнать этот запах, а вместе с ним и густой, тошнотворный запах распотрошённых внутренностей.
   Маленькая полянка в сквере, с трёх сторон укрытая деревьями и густым кустарником, с четвёртой стороны - пологий спуск к берегу. В ярком свете осветительных артефактов следователи оперативно расставляли специальные амулеты, призванные прокрутить в обратном порядке события, развернувшиеся тут считанные минуты назад, протягивали провода в толстой экранированной оплётке, возводили по углам поляны треноги с излучателями и аппаратурой записи иллюзий.
   Атан покосился на гирлянду кишок, развешанных по веткам, и рефлекторно поморщился, сглатывая невозможно жидкую, враз ставшую горькой слюну.
   Два изломанных трупа с вынутыми внутренностями, деформированными головами, раздробленными конечностями, насаженные на обломанные ветки подобно дикарским тотемам, смотрели друг на друга провалами пустых глазниц. Сияющие тусклым красным светом амулеты отряда "Лаан-Ро", непонятной силой буквально вплавленные во лбы. Изорванная одежда. Лёгкие, сердца, печень - всё обкусано, всё несёт на себе следы острых клыков.
   Можно не смотреть в считыватель амулетов, и так понятно, что тела принадлежат Веергу Нан и Лессии Хамнер, временно переподчинённых к внешникам. Что за создание смогло выявить и уничтожить двух полноценных магов-менталистов, специализирующихся на отводе глаз и незаметной слежке, к тому же имеющих солидный опыт в отрядах форпостов?
   Даже очень сильные хоски проходили мимо групп разумных, укрытых защитой менталистов. Да и на задании они никогда не снимали маскирующих плетений.
   - Всё готово, господин капитан.
   Атан кивнул технику-артефактору, и тот быстро защёлкал тумблерами пульта считывающего комплекса.
   Тихо загудели массивные накопители, просияли контролирующие руны экранирующей оплётки, восемь лучей ударили в центр полянки, сначала слабые, они с каждой секундой набирали мощность, меняя тональность от призрачно-зелёного к перенасыщенному синему, пока не охватили всю площадку целиком, залив мёртвенно-бледным сиянием измятую траву, следы обуви, клочки одежды и внутренние органы.
   - Шаг ноль двадцать, нижняя отметка минус тридцать семь, запись, - сверившись с показаниями о первом срабатывании амулетов, приказал капитан артефактору. Тот, молча кивнув, покрутил верньер и щёлкнул реле, задавая нужный диапазон.
   Хотя амулеты отработали всего двадцать шесть минут назад, лучше выставить более глубокую границу среза - проще прокрутить пустую запись, чем ждать несколько дней, пока местность нормализуется для повторного считывания.
   Серия едва уловимых вспышек, размытые силуэты.
   - Провожу калибровку, - отрапортовал техник, подхватывая второй пульт. Запыхтели генераторы, наполняя сквер ароматным дымом качественного прессованного угля.
   Новая серия циклических вспышек.
   Вздрогнув, картинка стабилизировалась.
   Девушка-кицунэ, сидящая на траве в центре поляны, глаза прикрыты, пальцы ловко заплетают ритуальный плавучий венок, рядом лечит сложенная бумажная конструкция - некоторые кланы кицунэ используют такую для воссоздания миниатюрных "беседок" со свечой в центре, поминая родственников.
   На границе поляны, по разные стороны от кицунэ, стоят сопровождающие. Ретроспективным амулетам не страшны заклинания, и потому бойцы хорошо заметны.
   На поляну бесшумно выходит словно бы окутанное дымом существо. Ближе всего к нему Веерг Нан, он же и оседает первым на траву, беззвучно хватаясь за зияющую рану там, где мгновение назад находилось горло. Хамнер формирует плетения защитного поля и атаки, но так же не успевает ничего предпринять - стремительная тень с лёгкостью покрывает открытое пространство, её дымящаяся рука погружается в тело женщины.
   Кицунэ начинает что-то подозревать: венок аккуратно, бережно укладывается на траву, голова вертится из стороны в сторону, пытаясь найти источник беспокойства, на бледном лице отчётливо читается растерянность. Морок спадает с теряющих жизнь магов, девушка видит их изломанные, бьющиеся в судорогах тела.
   На руках её словно сами собой возникают странные перчатки с обрезанными пальцами, тускло блестит в свете закатного солнца металл вставок. Девушка, визуально вмиг став спокойной, плавным движением буквально перетекает в боевую стойку, двухслойные шайбы игрушки кай, повинуясь воле владелицы, мгновенно окружают худощавое тело сверкающим маревом нитей, с сумасшедшей скоростью рассекающих воздух.
   Дымящееся существо стоит прямо перед ней, но кицунэ его не видит.
   Тень обретает плотность, двигаясь к девушке, и, по-видимому, сбрасывает маскировку.
   Каи, один за другим, обрушиваются на существо, выбивая какие-то странные фонтанчики не то пыли, не то угля, но тварь не обращает на это никакого внимания, шаг за шагом приближаясь к хвостатой. Та пытается разорвать дистанцию, но безуспешно - тень неотвратимо подбирается ближе.
   На спокойном лице девушки проскальзывает страх. Там, где голова тени, дымные струи разбегаются в стороны, Атан не видит с этой точки открывшееся, но это и не важно - на записи можно будет прокрутить с любого угла. Страх искажает лицо кицунэ, стремительные конечности тени несутся к ней, нечувствительные к непростому плетению шнурков каев. Страх преображается в ужас, когда тварь коротким прыжком настигает девушку, слитным движением нанося удар за левое ухо и срывая амулет "Ха-Тонга" с выставленной в последний момент в блок руки.
   Кицунэ, потеряв сознание, падает на траву, тень наносит контрольный удар в неприкрытый затылок жертвы, разворачивается, движется к затихающим магам сопровождения.
   Холодно и расчётливо существо потрошит корчащихся в агонии менталистов, несмотря на чудовищные раны, они никак не могут уйти в Колесо...
   Шелестящий голос звучит слева от Гуннара, заставляя вздрогнуть и рефлекторно порянуться к оружию, закреплённому на поясе:
   - Он не боится мести богов, ему на них плевать. Нет, не плевать - это вызов им всем. Он упивается собственной силой, собирает боль и страх умирающих, их самые сильные эмоции - это его пища, его источник Силы.
   Молодая с виду кицунэ, но три нервно подрагивающих хвоста намекают на более чем приличный возраст. Лицо бледное, бескровное, огромные, широко распахнутые глаза буквально сочатся обжигающе-оранажевым светом. Зрачки - узкие точки, с сумасшедшей скоростью, подчиняясь какому-то неуловимому ритму, то становящиеся бездонно-чёрными озёрами, то вновь едва заметными крапинками. Кнут плотно охватывает тело. Пальцы босых ног глубоко погружены в почву. Рубашка застёгнута всего на три с половиной уцелевшие пуговицы - четвёртая удерживается только длинным хвостиком нитки, и ткань почти не способна сокрыть наготу тела. Чуть ниже ключиц едва заметно мигает амулет "Ха-Тонга".
   - То, что он испытывает, питаясь мучениями своих жертв, сродни экстазу. Показательно наказать тех, кого ненавидит, чтобы покровители пришли за ним. Пришли, когда он по-настоящему обретёт силы. Пришли, и пали под его рукой, - глаза кицунэ абсолютно неподвижны, мимики нет - ощущение, будто оракул проснулся сообщить о чём-то важном. Девушка незряче делает несколько шагов вперёд, принюхивается. - Да. Таков его замысел.
   Сильная волна неизвестной магии мгновенно расходится от кицунэ, а в следующий миг она исчезает. Секунду спустя докатывается слабое эхо схожей магии откуда-то сверху, со стороны реки. И ещё одно, гораздо слабее.
   Сорванные травинки неторопливо опускаются вниз, искрясь в иллюзорных лучах амулетов.
   Глаза артефактора выпучены, рот раскрыт в удивлении. Атан понимает, что и сам выглядит не лучше.
   - Господин капитан, - из окружающих кустов выныривает помощник. - По периметру поляны обнаружены артефакты-детекторы. Чуть выше по течению на берегу свежие следы, лодка или катамаран, точнее пока сказать не можем.
   Гуннар смотрит на погасшую трубку, вытряхивает прогоревшую смесь в специальный мешочек, вновь наполняет прибор ароматными травами. Слышит нарастающий шелест лопастей - кажется, внешники на подходе.
   - И что за дерьмо тут происходит? - спрашивает он иллюзию дымящейся тени, утаскивающей на плече в сторону берега бессознательную кицунэ.
   Иллюзия ему не отвечает.
  
  
   Шитокку, глава клана Цюрбэй-данг
  
   Артефакт, прекратив воспроизведение иллюзии, отключился, а старый кицунэ, до невозможного бледный, ещё долго сидел, вцепившись мёртвенно-белыми пальцами в столешницу. Толстые доски древнего железного дерева, обработанные лучшими алхимиками, крошились и трескались под старческими руками.
   Это конец. Конец всему. Недоделанному внуку. Самому Шитокку. Клану. Всем.
   Перед немигающим взглядом до сих корчились избиваемые девушки. Иллюзия не передавала звук, но и без этого было понятно, что молят о пощаде. Молили, пока были силы.
   Шитокку покосился на Ищейку, молча застывшего у двери. Именно Дангакко первым обнаружил едва живые куски плоти, что несколько часов назад были великолепными бойцами Тени. Он же и нашёл во время первичного обыска любительские записи внука.
   Боги... Он мог бы понять, если бы сами жёны Генно тоже являлись сторонницами жёстких интимных отношений и добровольно согласились на подобные унижения - у самого на заре юности была подруга со схожими привычками, - тогда всё с натяжкой, но уместилось бы в рамки негласного, но строго семейного кодекса. А так - изнасилования, пытки, угроза убийством, избиения, жестокое обращение с беззащитными, насильственное удержание в неволе обещанием публичного разглашения того, что с ними вытворял...
   Беломраморная статуэтка крылатой лисицы - самого частого воплощения в реальности Лайамэ, стоящая над камином, осыпалась ещё несколькими крошками камня.
   Шитокку не жрец, но тут и без специальных знаний понятно - богиня в гневе. И задобрить её вряд ли удастся.
   А значит, клан остался без покровителя.
   Тихий короткий стук, и сразу, без паузы, в комнату вошёл Сенгару, глава службы Теневых.
   - Старейшина, у чужекровных активное шевеление в Департаментах безопасности, правопорядка и внешних территорий. Убиты минимум два опытных мага, сформированные сводные оперативные группы буквально стоят на ушах. Маги кого-то сопровождали, личность пока не установлена, собираем информацию. Косвенные признаки указывают...
   - Генно.
   Шитокку не угадывал. Просто высказал самую очевидную догадку. Не надо быть оракулом или гением стратегии, чтобы назвать вероятную личность, сопровождаемую магами. Внук наверняка решил показательно свести счёты с новоявленной хинтошэ-ваардат.
   Сжавшиеся с силой пальцы всё же оказались прочнее железного дерева. Острые щепки разлетелись вокруг стола.
   Видимо, другого выхода у него больше нет.
   - Сен, поднимай своих. Дан, твоих тоже касается. Полная выкладка, - бледно-розовые, почти сизые морщинистые губы старика растянулись в горькой усмешке. - Магам тоже подъём.
   Главы отрядов, получив приказ, мгновенно покинули комнату.
   Тяжело вздохнув, старейшина дотянулся до проектора. Гроздь иллюзорных кристаллов скрылась в когтистом кулаке, чтобы тут же с треском и хрустом осыпаться на пол бесполезной белесой крошкой. Уже неопасной для девочек, прошедших через настоящее пекло.
   Шитокку, громко прохрустев костями, поднялся из-за стола.
   - Надеюсь, моль не успела полностью сожрать униформу...
  
  
   Странник
   Где-то
  
   Эхо смертей, слабое и далёкое, заставило сложиться воедино разрозненные кусочки мозаики. Прежние отголоски, странные, изломанные, тихие, вдруг сбросили камуфляж, выстроились в логичный и понятный рисунок, заставляя квелую, сонную память судорожно вытаскивать из своих подвалов и архивов то, что уже, казалось бы, давно и надёжно забыто.
   У этих смертей был особый, ни с чем не сравнимый привкус ритуальной магии. Кособокий, кривой, выполненный на чудовищно дилетантском уровне, но - более чем функционирующий ритуал. Оттенки, отражения вкусов этих смертей отчётливо отличались от обычного фона, состоящего из беспрерывной круговерти рождения и смерти, выбивались тем более на вовсе чужеродном рисунке тех, кого настигли хоски, абсолютно чуждые этому миру создания не-бытия. Они выделялись, словно крича всем тем, кто мог услышать - это только начало, и всё ещё впереди.
   И страннику происходящее вовсе не нравилось.
   Налились ярко-красным, почти алым застарелые шрамы, разряды электричества заскользили по взъерошенным волосам.
   Странник сжал ладонь, и длинная кожаная перчатка, закрывающая руку почти до предплечья, мгновенно ощерилась щитками брони, под пальцами возникла удобная рукоять, удерживающая странную кольцеобразную конструкцию серебристого металла.
   Печати памяти дрогнули, рассыпались уже бессильными письменами, открывая путь в сознание тому, что никак не хотело добровольно забываться.
   Поправив тощий рюкзак, странник, поглубже натянув капюшон, неторопливо двинулся к источнику эха.
   Странная серая равнина, раскинувшаяся от горизонта до горизонта, внешне не менялась, только призрачные миражи возникали под ногами и тут же растворялись за спиной странника, идущего по не вполне материальному плану реальности Эрдигайла.
   Он знал, что успеет вовремя.
  
  
   Кайна/Лекс
  
   Аура мутанта резко выделялась на общем фоне остальных разумных - тёмная, закрученная вихрем, оставляющая за собой на окружающих поверхностях пятна негативной энергии.
   Прыжок, прыжок и ещё один, и ещё - до тех пор, пока облака буквально едва ли не задевают уши. Внизу - от горизонта до горизонта - сияющее море огней Анклава. В Сути - слепящее пламя аур, энергий, эмоций - пока не утеряно взвинченное состояние, чётко ощущаю их отголоски, понимаю тональность, направленность... Зверь порыкивает, моими глазами фильтруя картинку, вычленяя из неё всё странное, неправильное, всё, что имеет отношение к Генно.
   Несколько секунд свободного полёта и вновь рывок наверх, под облака. Ветер сильный, ледяной, но мне сейчас на него плевать.
   Мозг лихорадочно кипит, пытаясь состыковать знания, полученные в странном трансе, с фактической действительностью. Сознание делится на несколько потоков, воспринимая поступающую информацию разными категориями, различными способами. И всё это закручивается в сплошную кашу в моей голове. Анклав словно обрастает дополненной реальностью - в темноте различаю кварталы, районы, дома, парки, протоки реки. Поверх всего этого крутится фильтрующее изображение, выделяющее характерные следы мутанта, теряющиеся сразу у берега рядом с поляной. И ещё дикое месиво всевозможных пояснений, выделений, разметок... Всё это не имеет словесных описаний, только графическая информация с сопутствующим мыслеобразом.
   Голова, разом вместившая мириады понятий, раскалывается, силы от постоянных рывков иссякают, вот-вот сорвусь и грохнусь с высоты облаков вниз, на каменные тротуары, но потерять Кейт, такую близкую и родную, страшнее. И я упрямо подбрасываю себя прыжками до тех пор, пока перед взглядом не выделяется заметное пятно-провал - свежий след ауры Генно.
   Сил почти нет, но это уже не важно - сознание отмечает наличие источников магии внизу, а значит, запитаюсь от них, а потому можно не экономить на вкладываемых резервах. Пространство искажается, радостно вибрирует, готовое катапультировать меня вперёд и вниз, к цели, и, наконец, выбрасывает ко второй точке.
   Кроны деревьев перед носом, жёсткие ветки, буквально крошащие мои многострадальные рёбра, плотная, жутко твёрдая чешуя черепицы, перекрытия...
   Последняя мысль перед тем, как сознание отключается - кажется, это самый длинный мой прыжок...
  
  
   Кейтерра, Вкладывающая душу
  
   Головная боль настойчиво скреблась в затылке, отдавалась в ушах, но Кейтерра не спешила подавать признаков возвращения сознания. Она осторожно приоткрыла глаза, осматриваясь расфокусированным взором, ни на чём отдельном стараясь не сосредотачиваться.
   Деревянные края, впереди - дымная фигура изменившегося Генно с раскинутыми в стороны напряжёнными руками, тихий плеск из-за перегородок и мерное покачивание. Она в лодке. Генно, на дух не переносивший открытой воды, вдруг сам в неё полез. Стоит высоко, опираясь стопами о борта - на дне лодки немножко воды, но и этого, видимо, достаточно, чтобы рисковать равновесием. Кицунэ не шевелится, только дым, срывающийся с рук, подобно двум парусам трепещет по краям от лодки. Если присмотреться, в ночной темноте можно увидеть быстро проносящиеся мимо крыши домов, кроны деревьев.
   Чужеродная, тёмная магия давит на сознание, пытаясь просочиться в сопротивляющуюся ауру, блокирует истинное зрение, не позволяя рассмотреть деталей в переплетении уродливых дымных жгутов, пронизывающих тонкие тела Генно.
   Краткое шевеление руками - слава богам, не связаны! - нащупать чудом не потерявшийся медальончик, выщелкнуть из него удивительной чистоты и насыщенности ваар-ардат Кайны. Правая рука очень удачно упирается в подбородок, учитывая, что девушка лежит на боку, движения её пальцев рассмотреть трудно.
   Кейт руководствуется простой логикой, изрядно замешанной на интуиции: сейчас использовать ваар-ардат нельзя, изменившийся почует. Использовать потом - сомнительно, что Генно не посрывает с неё подозрительные украшения. Значит, оставить при себе, в себе.
   Вариант с хранением во рту - под языком или за щекой - отпадает сразу: молодая кицунэ прекрасно помнит, какую боль может принести тонкая плётка, и выворачивающий душу крик заставит фиксированную форму эссенции просто вылететь наружу. Да и нездоровое утолщение на коже тоже вызовет вполне ожидаемый интерес. Фенотип девушки слишком отличается от местных кицунэ - она высока и худосочна, щёки, соответственно, тоже отнюдь не пухленькие, и скрыть ваар-ардат за ними - задача невыполнимая.
   Можно было бы его проглотить - но как тогда пробиться через собственные защитные структуры организма? Есть ещё наивный вариант, вычитанный в старых книгах о поимках контрабандистов - сокрыть в чреслах, благо, там очень сильная точка воздействия находится неподалёку, но, опять же - всё упирается во время, тугой ремень, лишнее шевеление и полную абсурдность в плане неприкосновенности такого "тайника". Кейт прекрасно помнила, как ге-ри после очередной постельной неудачи взбесился и крепко связал всех девушек, так, что даже шевельнуться было невозможно, а натянутые до струнного звона ремни фиксировали головы таким образом, что в поле зрения оставалось только супружеское ложе. На виду у насмерть перепуганных девушек он сношал старшую, Луаннэ, ножнами меча. Ни отвернуться, ни закрыть глаза, чтобы не видеть искажённое чудовищной болью лицо старшей, ни, тем более, заткнуть уши, чтобы не слышать её дущераздирающих криков... И лона ему показалось мало... Прокушенные губы Луаннэ, безмолвный крик и безграничное мучение, плещущееся в глубине её глаз - этого молодой кицунэ уже никогда не забыть... Бедная женщина после всех сотворённых над её телом зверств, даже не смотря на природную регенерацию и галлоны целебных зелий и мазей, неделю истекала кровью и не могла даже подняться, чтобы посетить уборную. Кейтерре несказанно повезло избежать подобной участи, чего не скажешь о старших супругах. Но это было тогда. Что может произойти сейчас, наверно, даже боги не могут сказать.
   И в любом случае - идея всё равно крайне бредовая.
   Разве что...
   Острый коготок упёрся под челюсть, острой кромкой разрезая упругую кожу. Больно, тело рефлекторно пытается дёрнуться, но - нельзя, чтобы не выдать свою активность преждевременно. И потому Кейт, напрягаясь до цветных пятен перед глазами и оглушающего гула крови в ушах, удерживает контроль над организмом. Маленькая сфера эссенции с трудом проталкивается в узкий разрез, скользит в крови, так и норовя выскользнуть из мокрых пальцев, но кицунэ всё же находит в себе достаточно ловкости и терпения, чтобы провести операцию бесшумно.
   Крови, по ощущениям, немного, но ге-ри наверняка может учуять её свежесть, заинтересоваться. Значит, нужно скрыть и это действие.
   Чуть сместить пальцы, вдавливая острые ногти в податливую, но невозможно упругую плоть, медленно провести несколько длинных царапин - ерунда, за несколько минут затянутся, но пролившейся крови хватит, чтобы надёжно скрыть маленький бугорок под челюстью.
   Кейтерра скосила глаза на измазанные тёмным пальцы, и в этот момент ветер на миг обогнал лодку, донеся до Генно запах свежей крови. Нечленораздельно взрыкнув, ге-ри спиной вперёд легко сделал несколько шагов назад и с силой пнул девушку в голову.
   От резкого удара перед глазами на мгновение вспыхнули бесформенные фейерверки, а мгновением позже сознание окончательно покинуло плененную кицунэ.
  
  
   Кайна/Лекс
  
   Сознание рывком вернулось ко мне. Неудобно подвёрнутая рука, придавленная телом, даже не успела затечь, впрочем, и рёбра не спешили заращивать трещины. Я прислушался к окружающему пространству, с трудом параллельно соскользнув в Суть. Тихо, пусто. Только снизу, на самом пределе чувств, докатывается едва уловимое эхо какой-то дрожащей границы, в Сути воспринимаемой крупным слепым пятном под ногами.
   Утилизировав пару энергосфер, я почти уверенно встал на ноги: выбитая коленная чашечка, влажно чмокнув биологическими внутренними жидкостями, встала на место только с четвёртой попытки; неестественно вывернутое предплечье левой руки и высокая подвижность кости намекнули на закрытый перелом, пришлось молча ждать, пока обломки стянутся и зафиксируются. Всё это время накатывала головная боль, смешиваясь с многочисленными сигналами крепко помятого организма, так что пришлось едва ли не до хруста стиснуть зубы и прислониться к ближайшей стене.
   Скол, до этого безучастным шлангом болтавшийся на теле, недобро затрещал, заставляя акцентировать внимание на происходящем под полом.
   Растворив в себе ещё одну маленькую сферу, я отлип от стены и тихо двинулся в поисках спуска. Последние отблески неописуемого человеческими словами знания ясно указывали, что именно там мне и следует искать корень всех вопросов и бед.
   Бесшумно идти не получалось - нетвёрдо держащие ноги то и дело собирали какую-то садовую утварь, тут и там разбросанную по полу, запинались о книги, выпавшие из тяжёлых шкафов у стен - маловероятно, но не исключено, что это я тут так живописно накуролесил воздушной волной, проломившись сквозь крышу и чердак. Так что и тишина при передвижении - требование достаточно сомнительное, своим приземлением наверняка предупредил всех, кого надо.
   Сероватый потёк - как будто что-то тут горело, а копоть так и не смогли сокрыть - на обложке книги в одном из шкафов. Несколько долгих секунд мне потребовалось на то, чтобы сопоставить запахи и оттенки цветов, гармоники следов с тем, что было увидено на любимой поляне Кейт. Генно.
   Как ни дёргал книгу, ни пытался её притопить или вытащить - всё впустую. Но отпечатки аур на полу - гнилостно-серой Генно и тёпло-оранжевой Кейтерры - отчётливо пропадали именно за шкафом.
   - Ну, тварь ушастая, ты мне ещё за Севастополь ответишь, - зло выдохнул я, и, вспоминая былые подвиги в мире-музее, влил силы в ощущение пузыря пространства за спиной. Даже не пространства - скорее, чего-то типа гравитации - ибо паровоз-то именно импульсом навроде направленного тяготения осадил.
   Несколько шагов назад и - очень быстрый разбег, плечо, мгновенно немея, встречается с полкой. Сухой треск, и непонятно - то ли я руку сломал, то ли полка не выдержала, но это уже не важно. Смутно ощущаемый пузырь, пройдя сквозь меня, столкнулся с препятствием. И, видимо, посчитал его крайне несущественным: с непередаваемым хрустом и скрипом шкаф буквально сложился в себя, прессуя книги, доски, какие-то вазы в нечто сфероидально-округлое, и, преодолев чуть больше метра, влип в срез скального монолита, аккурат над неосвещённым зевом спуска.
   Толстый слой пыли на ступеньках, в нём отчётливо видна протоптанная дорожка, местами украшенная скверно пахнущими комочками - судя по характерному запаху - кровь. Я аккуратно растёр один такой комочек между пальцами. Вонь усилилась, подушечки стали липкими - явно не Кейт, кровь уже успела давным-давно свернуться и начать гнить - это минимум несколько часов прошло, а с поправкой на довольно прохладное помещение без явной циркуляции воздушных потоков - вероятно, и день-два назад кровь могла быть пролита.
   Вытерев пальцы о последнюю деревянную панель, предваряющую довольно грубо стёсанный камень хода, я осторожно двинулся вперёд, попутно выдернув и разломав ту же самую осквернённую доску. Горсть щепок вперёд, замереть, подождать, пока упадут - два-три шага вперёд, повторить. Всё же пробежка по Аномалии более-менее подготовила к неожиданным ловушкам и подлянкам, и пусть общий магический фон этого места разительно отличался от раскинувшегося над исследовательским комплексом, но осторожность лишней не бывает.
   Впрочем, спуск оказался без неприятных сюрпризов. Ступенька за ступенькой оказывались позади, щепки разлетались передо мной, тщательно собирались и снова разбрасывались до тех пор, пока я не оказался на площадке два на два метра. По ощущениям, надо мной одной только скальной породы метров двадцать-тридцать, и это не считая грунта и построек... Вопреки боянистым традициям хорроров, площадка не скрывалась ни в темноте, ни в тусклом свете неисправных ламп - два светильника на стенах давали яркое, добротное холодное освещение. Напротив лестницы нашлась дверь, опознать которую позволили только тонкие щели в стыках, остальное вполне себе кошерно шифровалось под каменный массив.
   Ручек нет, отпечатков ауры на стенах тоже, только серое пятно в Сути чуть ближе к одному из краёв дверной пластины. Что находится внутри - не видно, да и магическое зрение работает с перебоями. Со всех сторон словно давит откровенно тёмным и деструктивным, сбивая фокус, не позволяя на полную использовать свои силы.
   "Артефакт. Гниль. Плохо" - сухо прокомментировал Скол, наматываясь на правую руку. Наручи сняты дома, оружие там же, даже из внекарманов почти всё повытаскивал, оставив в них лишь запас энергосфер. Что ждёт за дверью - неизвестно. Из оружия - только я сам да Скол, больше надеяться не на что. Каков противник из Генно, абсолютно непонятно: по малословным рассказам Кейт - дистрофан-торчок с перекосом мозгов на почве нестояния и садистскими замашками, по срезам темпораскопа - какой-то демоноид, с лёгкостью и без жалости способный завалить двух подготовленных магов.
   - Саня, - сам себе прошептал я, подкрадываясь к двери, - поздравляю. Ты дебил. Надо было бы хоть оружием каким-нибудь разжиться...
   Ладно, чёрт с ним. Если за дверью сразу помещения идут - врываюсь и мочу всё, что движется. Если переходный шлюз - врываюсь и кавалерийским наскоком выношу все перегородки.
   - Слабоумие и отвага! - двойной удар правым кулаком в грудь и приветствие дверям в духе римских легионеров.
   Проваливаюсь в ускорение, одновременно с этим толкая дверь - и она легко и непринуждённо распахивается, обнажая... натуральный подземный храм. Позолота, какие-то иконы, витиеватая резьба по камню, алтарь с раскинувшим руки над ним идолом с ровной поверхностью вместо лица.
   Концентрация негативной энергии на фоне довольно-таки симпатичного светлого убранства на мгновение сбивает с толку, но организму под управлением Зверя плевать на когнитивные диссонансы моей психики. Краем глаза выхватываю "уголок юного вивисектора" - дыба, какие-то инструменты, жаровня, бесформенная кучка тряпья и мяса, окутанная тающей аурой смерти. Жертве пыток уже ничем не помочь - с настолько изъеденной, порванной в клочья аурой, пронизанной отравляющими чёрно-багровыми жгутами боли, не живут...
   Вижу стоящую на коленях Кейт. Глаза девушки закатились, мелко и часто трясётся, так часто, что это заметно даже в ускоренном восприятии. На шее ошейник, руки скованы за спиной короткой цепью, - невозможно изогнувшись, кицунэ окровавленными пальцами пытается оттянуть железку от кожи.
   Взгляд не сразу замечает в общей мешанине негативной ауры серое пятно Генно, стремительно движущееся к девушке с каким-то крайне неприятным на вид инструментом пыток в руках. Он видит меня, но движется до сих пор медленно, только-только начиная торможение и поворот.
   Скол, предатель, соскальзывает с руки и буквально перетекает к умирающему разумному, оставляя меня без какого-либо оружия.
   Некогда думать и искать средства обороны - ещё глубже ввинчивая себя в ускорение, срываюсь вперёд, ощущая, как под босыми ногами трескаются плиты и мозаика пола. Левая рука ощущается крайне странно - я чувствую в ней лапу Зверя, но визуально заметны только почерневшие ногти, да линии татуировки из непроницаемо-чёрных становятся нестерпимо-оранжевыми, яркими, почти ослепительно-белыми. Свет, срывающийся с них, оставляет в воздухе размытые полосы, отдалённо похожие на звериный мех.
   Генно выносит вперёд руку, на ходу сжимая ладони в кулак. Серое марево вокруг него вскипает мириадами тонких жгутиков, напитывая конечность энергией... Не успевает напитать. Кувырок в воздухе, ноги, пятками встретив пол, пружинами бросают тело вперёд, навстречу хвостатому торчку. Лёгкий доворот, и в считанных миллиметрах от носа проносится дымящийся кулак. Плечо - вперёд.
   Есть контакт!
   Ощущение, что столкнулся со сваей. Влажный хруст - и не понять, мои ли кости ломаются, или же грудина Генно поддаётся физике. Впрочем, полученного от столкновения импульса хватает, чтобы резко снизить инерцию и за пару полушагов-полупрыжков погасить её окончательно. Мучителя Кейт подводит кривоватая стойка - опорную ногу в этот момент он за каким-то кхалом решил сместить, за что и поплатился. Получив отнюдь немаленькую массу в крохотной точке контакта, взмахнув руками, недомуж моей кицунэ, отплёвываясь кровью, улетает к алтарю, попутно снося какой-то не стул, не то табурет. Девайс для сидения оказывается прочнее каменной плиты - он просто отлетает в сторону, а торчок со всполохом дымной ауры буквально разламывает половину ритуального камня.
   Левое плечо запоздало отдаётся болью - клок ткани вырван, на покрасневшей коже несколько глубоких царапин с копошащимися над плотью жгутиками, до жути похожими на червей. Всё же задел, уродец.
   Стряхиваю наследие Генно и, не давая ублюдку очухаться, мчусь к нему.
   Кицунэ осоловело мотает головой, видит меня и... размазавшись в длинную мутную линию, исчезает из-под моего кулака. Чувствую знакомое ощущение поющего пространства. Ахринеть, этот мутант умеет так же!
   В последний момент раскрытой ладонью отталкиваюсь от холодного камня, смещая вектор движения, закручиваю пространство вокруг себя, ловлю точку фокуса, прекрасно понимая, куда ушёл Генно и какими путями будет двигаться. Впрочем, пророком быть не надо - из-под потолка, куда прыгнул кицунэ, можно безболезненно рвануться только ко входу, в остальных случаях либо угодишь в груду инквизиторских приблуд, либо сметёшь какие-то курильни. От дверей проще всего идти напрямую.
   Всё это проносится перед сознанием мгновенно, словно не мозги у меня под сводами черепа, а тактический искин, и в следующий миг, упиваясь звонкой вибрацией пространства, я совершаю рывок на перехват хвостатого.
   Чуток не рассчитываю точку его приземления, но там, куда не могут дотянуться руки, отлично дотянутся ноги. Голый свод стопы с хрустом влипает в тело торчка, ниже расчётной точки, но и кицунэ выходит из рывка, вопреки ожиданиям, не мордой ко мне, задницей ко входу, а вовсе даже наоборот. Результат - смачный пинок куда-то под область копчика, от чего мутант бодрой рысью взлетает до притолоки, чтобы тут же уйти в рывок.
   Карусель прыжков, рывков, каждый из которых заканчивается болезненными ударами. На ногах оба держимся более-менее уверенно, у Генно под странными углами торчат хвосты, нога вывернута под крайне жутким углом, из-под дымной оболочки на пол падают густые капли крови. У меня плетью висит правая рука, левый глаз заплывает фингалом - не помню, ногу ли или руку пропустил, коленная чашечка если и не раздроблена, то как минимум треснула - опираться на повреждённую конечность больно, острые всполохи огня прокатываются от травмы до самого затылка. Нос онемел и выглядит почти плоским бугорком - кицунэ удачно приложил меня физиономией о стену, поймав на выходе из рывка.
   Сколько длится это светопреставление, не имею ни малейшего понятия. Хочется просто пристрелить этого недомерка и немедленно отправляться помогать Кейт, но Зверь, перехвативший управление телом, имеет своё мнение на этот счёт. И потому вновь каскадные прыжки, удары, блоки, рывки, разлетающийся камень из-под падающих тел и бьющих конечностей...
   Чувствительность правой руки возвращается резко, вместе с болью принося и знание, что кости почти срослись. Вовремя. Свист рассекаемого воздуха - и вокруг выставленной в блок руки оплетается тонкий колючий хвост плётки. Кожа мгновенно лопается, обжигая нечеловеческой болью - от оружия веет странной, неидентифицируемой магией. Некогда раздумывать, и я просто перехватываю плётку, ощущая, как немеют пальцы, но всё же умудряюсь дёрнуть на себя. Увы, моя масса заметно меньше массы Генно, и в результате не он ко мне, а уже я к нему улетаю.
   Столкновение, в ухо прилетает кулаком, на мгновение заставляя увидеть разноцветные пятна и звёздочки, но левой уже нащупываю что-то длинное, удобно ложащееся в руку, хватаю этот предмет, дёргая на себя, и начинаю методично долбить Генно по башке. Бью даже тогда, когда мутант перестаёт шевелиться и вздрагивать, вымещая злость и ярость, накопившиеся во мне и требующие выхода, бью до тех пор, пока от оружия не остаётся жалкий обломок, уже крошащийся в стиснутых пальцах.
   Выронив самопальную биту, я ковыляю к Кейт.
   Толстый ошейник, металлический, по внешней стороне идут цепочки рун, повышающие прочность, на внутренней - гадость похлеще, и даже не имея возможности прочесть их без снятия оков, чувствую, что предназначение их - подавление воли и блокировка силы.
   Ключей нет, замка тоже не видно, ощущение, что металл вырос вокруг шеи и запястий. На коже - водянистая плёнка немногих уцелевших волдырей, местами вообще весь верхний слой разъеден до такой степени, что видны капилляры, вены, мышечные волокна. Руны плюс наверняка специально загрублённая внутренняя часть... Крови немного, всё же девушка ещё может в какой-то степени контролировать тело. Но на это все силы и уходят. Даже не уверен, что сейчас Кейт меня видит...
   Множество ссадин, царапин, синяков...
   Слёзы сами собой навернулись на глаза, мир подёрнулся расфокусированной плёнкой, едкие холодные капельки обожгли кожу.
   Не обращая внимания на жжение в руках от активных рун, я ухватился за ошейник. Ну же! Если тогда ещё у Макса умудрился погнуть толстые столешницы, то сейчас просто обязан разрушить эту рабскую железяку! Руны защищались, огрызаясь холодными разрядами, но что такое какой-то там ток, если нужно успеть освободить девушку до того, как потеряет сознание а вместе с ним - и без того ослабевающий контроль над аурой?
   Металл нехотя деформировался под пальцами, так и норовил пойти гармошкой с внутренней стороны, сминая горло кицунэ, но пальцы, обильно смазанные и кровью Кейт и уже моей собственной, скользили, раздирались о кромки, но не позволяли ему уйти внутрь.
   Внутренние руны разрушились. Разрушились, разом отхватив почти весь жалкий остаток сил желтоглазой. Закатив глаза, Кейт безвольно сложилась там же, где и сидела. Как карточный домик, как тело, вмиг лишённое позвоночника... Плавающий взгляд, неконтролируемая мимика и общее потерянное выражение лица... Грогги...
   Боль... Ярость... Ледяная ненависть... Злость на себя за растяпистость и слабость... Перед глазами поднялась красная пелена, и даже Зверь, незримой сущностью повторяющий моё тело, в страхе отпрянул внутрь. Сознание поплыло, лишь ориентиром в потяжелевшем темечке отдавалось стаккато пульса, удерживающее пока что в реальности.
   Мало, мало сил...
   Нужно больше силы!
   И сила пришла.
   Онои-то шинно, безупречные незримые клинки, о которых я просто не додумался вспомнить в самом начале боя, заполнили мои кисти своей Сутью, обращая слабые роговые поверхности ногтей в острейшую форму концентрированной силы. Несколько царапающих движений, и металл поддаётся напору, с глухим тоскливым звоном распадаясь на несколько фрагментов.
   Кицунэ хрипит, пытается прижать скованные руки к шее, заходится в кашле, слёзы чертят дорожки на коже, мои глаза уже сухи. Пелена отступает, ярость сменяется холодной расчётливостью, разум вновь властен над телом. Онои-то шинно не спешат прятаться внутри, и мои ногти, сейчас ставшие аватарами их лезвий, миллиметр за миллиметром пропахивают металл, не встречая сопротивления. Наручники немного катаются по кистям Кейт, срывая волдыри, разрезая плоть, но это ничего, это уже излечимо, это не страшно.
   - Потерпи, моя девочка, ещё немного, - шепчу я, вовсе не уверенный в том, шёпот ли это, или же просто настолько громкие мысли - неважно. Кицунэ понимает мои намерения и затихает, позволяя работать с оковами.
   Длинны ногтей недостаточно, но мне плевать. Разрушаемая руновязь детонирует, оставляя ожоги на подушечках пальцев, но и это всё уже неважно. Рывок, и половинки скоб разлетаются по комнате. Второй рывок, пальцы истекают кровью, будучи множество раз пораненными о зазубрины, но и последний наручник сдаётся, бесполезным куском металла оставаясь в моих руках.
   В теле Кейт ощущается неправильность. Расфокусированный взгляд, охватывающий тело девушки целиком, замечает едва заметный бугорок под подбородком, чуть в стороне на коже заметен едва уловимый, тонкий шрамик с неровными краями. В ауре кицунэ плавают настоящие руноскрипты, сотканные из чистой Силы, пожухлые, едва уже заметные, разрядившиеся, и все они завязаны на утолщение под кожей. Тянусь аурой, осторожно касаюсь инородного тела, ощупываю его незримыми пальцами. Улыбка сама собой наползает на лицо.
   Ваар-ардат. Моя маленькая энергосфера в подвеске, так и не снятая утром девушкой. Вот почему желтоглазая ещё не сдалась, вот почему умудрилась так долго сопротивляться убийственным рунам оков. Игнорируя создание концентрата Силы, вливаю её напрямую в ауру девушку, небольшую порцию, ровно столько, чтобы хватило продолжать бороться, восстанавливая свои тонкие тела.
   - Всё хорошо, моя маленькая, теперь всё хорошо.
   Краем глаза замечаю движение слева. Генно, кусок твари, растеряв всю серую дымку, шевелится, пытаясь дотянуться уцелевшей рукой до ножки размочаленного в бою табурета.
   Короткий прыжок, подхватываю обломок мебели, уцепив за волосы, задираю вверх голову торчка.
   Глаза белые, зрачок едва заметен, остатки изъеденной наркотиками ауры насыщенны обидой, непониманием и оглушающей жаждой убивать.
   Я перехватываю ножку поудобнее и с силой бью изверга головой о пол. Недостаточно сильно, чтобы раздавить череп, но достаточно, чтобы заставить сумеречное сознание потеряться в чехарде пола, стен и потолка.
   Я напрягаюсь, надавливая на ножку, колено жёстко фиксирует сумасшедшего мужа Кейт. Сначала он что-то бурчит, потом пытается отползти - бесполезно. Когда в башке карусель, руки даже в воздухе способны ощутить твёрдую поверхность. Потом он кричит. Сначала громко, истошно, пальцы оставляют кровавые дорожки на холодном камне, в красных пятнах видны бледные комочки - остатки сорванных ногтей. Потом просто сипит, клёкочет, но сил выбраться из захвата у него нет.
   Последнее усилие. Готово.
   Пнув на прощание по рёбрам, возвращаюсь к моей кицунэ. Ваар-ардат растворился полностью, насыщая тело энергией, позволяя ему восстанавливать самые опасные ранения.
   - Саша... Ты тут...
   На искусанных, отбитых, покрывшихся коростами губах девушки появляется улыбка, тонкая кожица лопается, орошая лицо желтоглазой сукровицей.
   - Тут, моя хорошая, тут.
   Вливаю потихоньку силы в девушку. Волдыри лопаются, иссушаются, осыпаясь шелухой, их место занимает тонюсенький слой новой кожи. Аура девушки подрагивает, множество щупов рассекают пространство, выбирая из него магию, чтобы тут же пустить её на ремонт организма.
   - Пока не напрягайся, родная, - шепчу ей, подхватывая на руки. - Я всё сделаю сам.
   - Генно... - в глазах кицунэ тревога пробивает все заслоны слабости и боли. - Он опасен...
   - Уже нет, - поворачиваю корпус так, чтобы Кейт видела мужа. Бывшего мужа.
   Глухо подвывая, он то пытается ползти, нелепо загребая ногами, то пробует свернуться в позу эмбриона. И то, и другое вызывает у него боль. Надеюсь, по-настоящему нестерпимую боль. За ним тянется тёмно-красная дорожка венозной крови.
   - Саша... Ты жесток... - но в голосе нет обвинения. Только удовлетворение и одобрение. - Мне... нравит...
   Желтоглазая обмякает, всё же потеряв сознание, и одновременно происходит второе событие.
   Топот множества ног докатывается до помещения, неизвестно как и когда закрывшаяся дверь с грохотом вылетает, впуская внутрь сводный вооружённый отряд департаментов внутреннего порядка и внешних территорий.
   Впереди, закованные в рунические бронники, несутся капитан Хвалис и Тофф, чуть от них отстаёт опер, снимавший былые события в парке.
   Они же первыми и бледнеют, увидев кицунэ-торчка.
   - Жить будет, - отмахиваюсь я, - правда, не скажу, что счастливо, но будет. К сожалению.
   Взгляд нащупывает белого лицом как кость штатного медика. Несу Кейт к нему, игнорируя осторожно отходящих разумных.
   Слышу собственное довольное шипение с мурлыкающими нотками:
   - Таков мой замысел.
   Генно скулит. Ножка стола, словно древко древнего штандарта, гордо торчит из его задницы.
   Лаан-Ро - дословно - "тихий пригляд", сводный отдел внутренней разведки при Департаментах правопорядка и безопасности
   виаллари - название спецподразделения Анклава Джин-Ро, специализируются на отлове хосков. Основной способ передвижения вне территории Анклава - стрекательные гарпуны, позволяющие за считанные секунды преодолевать до полусотни метров за счёт "принципа языка лягушки"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"