Вот же мерзкая у крысеныша харя. Жиденькие волосенки зализаны на бок, мелкие глазки за толстыми линзами так и бегают, а острый нос, такое ощущение, вслед за ними шевелится. Ко всему обильно и вонюче потеет, не смотря на то, что в палате достаточно прохладно.
А я это не люблю. У меня нюх и так всегда острый был, так что впору вместо собаки на таможне работать, а сейчас из-за опухоли настоящий кавардак в ощущениях, даже от слабых запахов мутит.
В общем, даже не знай я его как облупленного, тут семи падей не надо быть, чтобы понять - от его предложения за версту несет явной гнилью. Вот только выбора все равно нет, так и так помирать.
- Так что решили, Александр Всеволодович? Времени почти нет.
Знаю, что нет. Эх, как умирать-то неохота. И вроде столько лет рядом с ней, родимой, проходил, скольких друзей ей отдал, а уж врагов. Должен бы и привыкнуть. Ан нет, не выходит, ни к чужой, ни к своей. Хотя пожил вроде, и неплохо пожил, насыщенно, пятый десяток добиваю.
Ладно. Чего уж тут рассусоливать, и так с ответом тянул, сколько мог. И ведь понимаю, что наверняка хрень какая, а что делать.
- В принципе согласен. Но чего я понять не могу, тебе-то, Виталик, это зачем? Денег с меня, ты говоришь, не просят, да и нет их уже. Квартира, дача, машина, так все еще в начале распродал, только вот все равно не помогло. На органы из меня сейчас уже вряд ли что возьмешь. А насчет испытаний экспериментального лекарства ты мне не заливай. Для этого выписываться из госпиталя совсем не нужно.
Эвон как задергался, сучонок. Ничего, ему полезно. Хотя оно понятно, что правды не скажет, а отказываться все равно смысла нет.
- Александр Всеволодович, я уже объяснял, работы по этой теме пока не дошли до официальных испытаний на людях, так что сугубо на свой страх и риск. К тому же ведут их, скажем так, в смежной конторе, думаю, вы и сами догадываетесь какой. Так что у нас никто ничего делать по ней не позволит по вполне понятным причинам. Что касается меня, то здесь все просто, среди разработчиков моя жена. Так что получается, что и вам какой-никакой, а шанс даю, и супруге помогаю. Сами понимаете с таким диагнозом не так много бесхозных, уж простите, пациентов. И не всякий подходит, там пока очень много ограничений по биохимии.
- Ладно, считай, отбрехался. Ну а если что, ты меня знаешь, я и с того света за тобой приду. И про супругу твою ненаглядную не забуду.
- Д-да... знаю. Но сами понимаете, тут никаких гарантий нет и быть не может. А я и так ради вас иду на должностное нарушение.
Хреново. Чой-то он совсем сбледнул с лица. Что же это за дрянь мне там собираются вколоть, у "смежников", щупальца не отрастут?
- Э, нет, Виталь. Не первый день друг друга знаем. Это ты ради себя да супружницы свой суетишься. А на остальных тебе плевать. Ну да чего в ступе толочь. С тобой все ясно. Тащи уже бумаги, подпишу.
- Александр Всеволодович, да, не первый, но давайте без обобщений. Свои резоны я вам предельно откровенно обрисовал. Шанс на жизнь без опухоли у вас там, безусловно, есть, хотя небольшой. Но лучше уж такой, чем никакой. Так что в любом случае я вам оказываю помощь. А бумаги у меня все с собой, - говоря это, он вложил мне в пальцы ручку и подсунул под нее бланк отказа от лечения. И я кое-как накарябал что-то отдаленно похожее на подпись. - Вот и славно. Бригада у меня наготове. И если что, напоминаю, для всех вас просто перевозят в хоспис.
Действительно, все тут же завертелось. Меня переложили на каталку и, переключив на мобильную аппаратуру, споро покатили на выход, где уже ждала машина скорой. Видать, сильный дефицит у них "бесхозных" пациентов. Хотя, конечно, мы оба понимали, что я соглашусь.
Ехали долго. Даже с учетом пробок явно куда-то не в самое ближнее Подмосковье. А по приезду, судя по характерным задержкам и обрывкам голосов, миновали как минимум два КПП. Затем с учетом потемневшего салона и легкого эха въехали то ли в ангар какой-то, то ли в цех.
А вот дальше стало совсем интересно. Чуть постояв, начали медленно куда-то опускаться. Или подниматься. Чувство пространства последнее время все сильнее шалит. Нет, скорее все же вниз движемся, а не вверх. И метров на... много. Как минимум несколько десятков.
Это где же у нас такое есть-то? Да уж, закопались "смежники". Только все равно, если и они, то скажем так, сугубо неофициально. Иначе бы не нужны были все эти пляски с бубнами в исполнении Виталика. Все проще бы оформили. Но и на частную лавочку тоже не похоже.
Хотя. Если это что-нибудь псевдо-частное, вроде Ростеха, то вполне может быть. И подземных складов с прочими бункерами у них хватает, и замутить втихую какую-нибудь левую тему они вполне могут.
Чтоб значит если вдруг успех, то сразу доложить Первому, минуя все прокладки. А не получится ни шиша, так ничего и не было. А всех лишних в том бункере и оставить. Типа внезапная детонация старых боезарядов. Или может карст какой подмыло аккурат под ними.
Только гложут меня смутные сомнения, что так будут прятать работы по очередной панацеи от рака. Таких проектов у каждой уважающей себя конторы не по одному на контроле. Все же болезнь века, и для первого получившего устойчивый эффект профит весьма некислый.
Прибыли. Куда-то. Машина малость сдала назад, и двери открылись в типичный такой бетонный коридор квадратного сечения три на три метра с редкими лампами дежурного света в металлических решетках. Коридор метров тридцать, в конце типичные же гермоворота.
И точно. По крайней мере, исходно это склады длительного хранения. Даже обозначения советские так и остались. Как в воду глядел, когда-то хранились взрывчатые вещества. А что теперь - бог весть.
Стены не слишком ровные, а вот пол гладкий. Медленно сдвинулись толстенные врата, открывая доступ в переходник. И пока они за нами не затворились, следующие оставались закрытыми. Зато первые признаки цивилизации на лицо. Если снаружи все просматривалось, скорее всего, скрытыми камерами, то здесь стояли вполне современные образцы под колпаками. И запах тут такой, озоново-стерильный.
За внутренними воротами такой же коридор, но по его бокам шли ряды сдвижных створок в половину ширины врат. На них прямо поверх старых были наклеены листы пластика с новыми артикулами. А вместо навесных замков, на стене сбоку располагались считыватели карт.
Света, правда, было также мало, и каких-либо людей не наблюдалось. Везли меня те же два 'санитара' из бригады, что забрали из госпиталя и сопровождали в машине. Нормальные ребята, хотя выправка, конечно же, чувствуется, но и с медициной знакомы явно не понаслышке. За мной и аппаратурой следили вполне профессионально.
Коридор постепенно изгибается дугой. Мелькают лампы, тихо шуршат ролики и почти неслышно шлепают по бетонному полу две пары мягкой обуви. Наконец, остановились у одной из створок с артикулом МИ 41/07. Скользнула карточка, проем открылся неожиданно тихо.
Пустая, если не считать специальной кровати для тяжелых больных, комната, или пусть будет палата. Меня аккуратно переложили, а технику со стойкой оставили те же, что были со мной всю дорогу.
Пока устраивали на новом месте, появилась медсестра, миловидная женщина около тридцати пяти, совсем недавно мылась, запах здоровый. Проверила все датчики с катетерами, скупо улыбнулась и ушла вслед за "санитарами". Не забыв надеть мне на палец кнопку вызова на случай, если что-то будет беспокоить или, может, потребуется.
В комнате полумрак, который не сильно разгоняют экран и светодиоды приборов. Тихо. Сами они работают почти беззвучно, а кислород пока не нужен. Да чуть шелестит воздух в решетке вентиляции.
Обстановка жизнеутверждающая. Тема на поверку гораздо серьезней, чем это казалось при общении с нашим, можно сказать, штатным гнидой Виталиком Скоробогатовым, что в свое время числился в группе вроде как по медицинской части. И иногда даже мог быть полезным.
Тут все по-взрослому. Такой бункер уже сам по себе показатель, а его еще и капитально привели в порядок. Как это обычно выглядит, знаю не понаслышке. Персонал тоже внушает, по крайней мере, те, кого видел. Из плюсов какой-то небольшой шанс на выздоровление появился, как раз в таких условиях результаты и получают. Правда, шансы на щупальца или там пересадку остатка мозгов в консервную банку явно выше.
Даже интересно стало. По-настоящему. А не так, как раньше было, по сути, чисто отвлеченное любопытство при понимании отсутствия каких-либо реальных перспектив. Просто все другие варианты уже давно были перепробованы - результат отрицательный. Этот просто тысяча первый, с вполне очевидно ожидаемым ровно тем же итогом.
И тут вдруг такие расклады. Получается, Виталя просто мелкий скаут, что за денежку малую ищет пациентов нужного профиля. И скорее всего, даже не будучи в курсе всех деталей. А вот общее впечатление обо всем этом у него однозначно хреновое, если не сказать жестче.
Ну да скоро, глядишь, узнаю, что тут к чему. Чую, ждать недолго. Хотя делать все равно нечего. Только копить да анализировать впечатления и строить предположения. Можно сказать, это единственное доступное мне развлечение. Смотреть, читать, слушать музыку или чтеца сенсорный шок не позволяет. В прямом смысле нужны темнота, тишина и покой.
Только лошадиные дозы веществ, что никак не получится употреблять постоянно, сделали эту поездку хоть сколько-то сносной.
А спать из-за какого-там синдрома у меня тоже не особо получается, даже сознание от боли потерять проблематично. Хотя ее все равно почти все время до какой-то степени глушат, я ж постоянно на капельнице. Да и питание вконец ослабшего организма уже только внутривенно.
Часа через два створка открылась и та же сестра закатила в палату стойку с дополнительным оборудованием. Установила с другой стороны от кровати, подключила куда-то сзади вне моего поля зрения. Ждет чего-то, а пока еще раз проверила основные датчики на теле.
Ага, ждали доктора. Логично. Невысокая, худощавая блондинка моих лет или чуть постарше, прибалтийский тип. Тоже недавно мылась и почти не пахнет, только слабый запах медицинского силикона.
Строго здесь. Это вам уже не больница, скорее лаборатория, причем имеющая дело с чем-то требующим исключительно высокой чистоты или потенциально опасным. Скорее всего, где-то дальше в совсем уж "чистых комнатах" надевают защитные костюмы. Отсюда и запах силикона, если бы дело было в перчатках, им бы пахло только от рук.
- Добрый день, Александр Всеволодович! Я буду вести вас в рамках нашей программы. Зовите меня Наталья Сергеевна. Думаю, у вас много вопросов, так что сразу дам необходимый минимум вводных.
Пока представлялась, сноровисто надела на мою давно лысую голову шапочку из эластичной сетки с парой сотен мелких датчиков. Похоже на используемую при снятии ЭЭГ головного мозга, только каналов что-то уж очень много. А выглядит, кстати, совсем не кустарно.
- Здравствуйте! И да, Наталья Сергеевна, вопросов немало. На пусть закрытый, но обычный медицинский центр все это ни разу не похоже. Но вы мне сейчас наверно и так все, что может быть доведено, расскажите. Ну а что не может, про то вас и спрашивать смысла нет.
Чуть поиграв по клавишам сенсорного экрана на стойке и подправив шапочку с датчиками для их более плотного прилегания, удовлетворенно кивнула. И непонятно своим действиям или моим словам.
- Тут вы правы. И начну с самого, думаю, для вас актуального. В ходе эксперимента действительно есть шанс на уменьшение или даже почти полное исчезновение опухоли. Но совсем небольшой. Точнее, буду с вами откровенна, если удастся его пережить, что будет непросто.
- И какова на ваш взгляд вероятность благополучного исхода?
- Общий прогноз по основной фазе выше единицы. Не суть важно, по какой это шкале. По крайней мере, из десятков участников у вас сегодня наиболее высокий. Но тут надо понимать, что, во-первых, пока успешных результатов удалось добиться только на мышах и единичных приматах. А с участием людей работы только начаты и таких высоких показателей как ваши пока еще ни у кого не было. И во-вторых, лечебный эффект носит в рамках проводимых экспериментов сугубо побочный характер.
- В смысле "побочный"?!
- Как вы вполне правильно заметили, у нас здесь совсем не обычный медцентр. Если точнее, то это вообще не медицинский проект, скорее уж из области физики высоких энергий и квантовой механики. Хотя это тоже не совсем верно, просто другие определения подходят под ситуацию еще меньше. Классический случай, когда теория отстает, а вернее, еще только будет выводиться по результатам экспериментов.
- Да уж, удивили. Хотя, конечно, всякого ожидал. И чем же в физике высоких энергий может быть полезен смертельно больной человек, чья душа в теле уже, как говорится, еле держится? И заодно уж сразу, что же это у меня за такие "высокие показатели"?
- Вы удивительно проницательный человек, Александр Всеволодович. Даже при отсутствии каких-то внятных данных попасть в точку, причем не представляете насколько. Это, кстати, тоже один из тех ваших "высоких показателей". Именно что "чья душа в теле еле держится", определение образное, конечно, но при этом весьма точное. Если упростить, то как раз такие участники и нужны для нашей программы.
- А вот сейчас вы меня озадачили, у вас тут что, экспериментируют с душой? Серьезно?! Тогда мои шансы действительно невелики.
- Нет, конечно. Собственно душа как таковая это в патриархию. У нас же работа идет с таким не менее эфемерным, но гораздо более "научным" явлением как сознание. Хотя по мне одно другого стоит.
- Мм... такой вопрос возник, а вы сами врач или... физик?
- Именно я все же скорее врач, если совсем точно, то нейрофизиолог, но и к физике, по крайней мере, исследуемой здесь, касательство имею. Интересно, а почему у вас появился подобный вопрос?
- Складывается такое ощущение, что вы как-то довольно скептически относитесь если не к самому эксперименту, то к бытующим здесь вокруг него... теориям, скажем так. Я прав?
- Я уже говорила, вы проницательный человек, - она позволила себе легкую улыбку, хотя глаза оставались серьезными. - На самом деле здесь никто, по сути, в природе происходящих процессов ни черта не понимает. Эффект есть, и достаточно устойчивый, а внятного объяснения, если не срываться в какую-то совсем уж мистику, даже близко нет. Пока что идет простое накопление массива данных и не более того.
- То есть нужны подопытные свинки с редкими показателями и почти "отошедшей душой". Пока все дохнут, но у какой-то может и получиться?
- Можно сказать и так. В любом случае, как ни цинично это звучит, но в вашем случае даже тень надежды лучше ее отсутствия. К сожалению, на сегодня какие-то иные действенные способы справиться с имеющейся болезнью мне как специалисту не известны. Остается только та или иная версия чуда. У нас оно, хотя бы теоретически, возможно.
- Я это хорошо понимаю, потому сейчас и здесь. Просто свыкнуться с этим все равно не просто. Да и разобраться в том, что меня тут ожидает, естественно, хочется. Вот и пытаюсь прояснять для себя... как могу.
- Хорошо, что понимаете. На самом деле, поверьте, мне тоже нелегко. Какой бы у тебя ни выработался за годы цинизм, но черствым врач быть не может. Иначе надо уходить из профессии. И работать с контингентом доживающих тяжелых больных сложно. По сути, можно сказать, что у нас здесь действительно своего рода хоспис. Однако участие в эксперименте это все же не разновидность эвтаназии. И этого не умаляет даже то, что само выздоровление только возможный побочный эффект.
- Согласен. Тогда вернемся к сути происходящего?
- Вы правы. Но сначала, чтобы было проще объяснить, у меня есть на первый взгляд неожиданный вопрос. Вы любите фантастику?
- В смысле читать или вообще? Да, и на то, и на другое. Какой же хоть немного думающий русский человек ее не любит?!
- Отлично. Тогда все будет намного легче. Если совсем упрощенно, то мы здесь занимаемся именно ею, как ни пафосно это звучит. Достаточно сказать, что на сегодня нами, пусть пока чисто эмпирически, но доказана пресловутая теория множественности миров или если хотите измерений. Да-да, параллельные миры реально существуют. И более того между ними возможно некоторое, хотя и опосредованное, взаимодействие.
- Час от часу не легче. Это будет покруче экспериментов с "душой". То есть где-то тут по соседству работают Звездные врата, и мне предстоит вступить в состав одной из команд? А чтобы поправить здоровье пустить в свое тело какого-нибудь иномирянского гоа'улда?!
- Конечно, не буквально, но в каком-то смысле все так и есть. Просто вы не учли того, что мы здесь, как уже упоминала, работаем с сознанием. И не в смысле "расширения" оного с помощью специфических веществ. А на квантово-физическом уровне. Пусть как таковой возможности прямого перемещения материальных объектов между измерениями, в том числе и живых организмов, пока нет и не предвидится. Зато мы уже сейчас можем проводить обмен, так скажем, сложных энергоинформационных структур. В том числе тех, что можно назвать сознанием... или душой, если хотите, а лучше - духом. Их "независимость" от тела, как понимаете, нами тоже де-факто доказана. Хотя все это и условность. На самом деле мы, как уже говорила, ни черта не понимаем в природе проводимых процессов.
Она на миг замолкла, а затем продолжила: - То есть какие-то рамки и закономерности опытным путем выведены, иначе бы не было собственно предмета работы. Но мы пока еще только в начале пути. Что нисколько не мешает уже сейчас получать весомые практические результаты.
- И как все это происходит? На тех же мышах с приматами.
- Вопрос по существу. На данный момент мы, по-другому не скажешь, нащупали, условно говоря, координаты ряда измерений, близких нашему по их волновым характеристикам. То есть таких, с которыми возможен тот самый обмен. Причем обмен эквивалентный, конечно же, в определенных пределах. Поскольку закон сохранения энергии никто не отменял.
- Но это же вроде как разные "миры"?
- Да, но являющиеся частью одной равновесной мультисистемы. И как следствие можно поменять местами энергоинформационную структуру из нашего мира с такой же из иного, сопоставимой по ее, скажем так, заряду и общей топологии. Локализовав в выбранном пространстве подходящую сигнатуру, мы как бы "выталкиваем" в ее направлении имеющуюся у нас, создавая при этом некую "тягу" по обратному вектору. Как результат при достаточных эквивалентности и силе тяги происходит их обмен.
- А при недостаточных "вытолкнутая" зависает где-то в промежутке?!
- Нет, конечно. На самом деле и "выталкивание", и "тяга" это своего рода абстракции, носящие потенциальный характер. То есть создаются необходимые условия и если они достаточны, то сам обмен происходит мгновенно при достижении пороговых значений. Так что если те не были по каким-то причинам получены, то ничего и не произойдет.
- Хорошо. А если все прошло нормально, и обмен таки произошел, что тогда? И каким боком здесь "побочный" лечебный эффект?
- Это самое интересное. Тут надо понимать специфику тех измерений, с которыми нам удалось достичь устойчивого эффекта при обмене. Пусть пока на мышах. Дело в том, что сознание или, как мы его называем, "дух" в нормали крепко связан со своим материальным носителем - телом. Так что для успешного обмена необходимы подходящие условия на обеих сторонах. На нашей для того, чтоб его удалось вытолкнуть, связи между сознанием и телом должны быть максимально ослаблены, то самое "еле держаться". Иначе сопротивление будет слишком велико.
- Зачем вам тут нужен "хоспис" понятно. Но, по-видимому, это далеко не единственное условия отбора?
- Безусловно. Имеется целый ряд параметров как на уровне биохимии с нейродинамикой, так и базовых личностных характеристик. Причем и те и другие одинаково важны. Это хорошо видно как раз на вашем примере. С одной стороны в результате развития опухоли у вас наблюдается ярко выраженная расторможенность восприятия, гиперсенсетивность. И что не менее важно, ваше сознание, пусть с трудом и при помощи специальных препаратов, ... кстати, заметили, что сейчас вам легче?.. но выдерживает нагрузку. Хотя в подавляющем числе случаев, как вы наверняка знаете, люди в лучшем случае сходят с ума, в худшем - умирают от шока.
- Заметил. Знаю. И как это связано с обменом?
- Дело в том, что по наблюдениям как за перенесенными к нам, так и за сигнатурами "вытолкнутых" на ту сторону, по крайней мере, поначалу сознание должно выдержать настоящий шторм новых ощущений.
- Логично. С этой стороной что-то стало понятно, а что с другой?
- Способность выдерживать подобные нагрузки и сохранять при этом целостность сознания мы определяем как устойчивость. И у вас один из самых высоких коэффициентов. В части же другой стороны, личностных характеристик, все несколько менее очевидно. Но по факту они имеют не меньшее, а может и большее значение. Ведь мало пережить начальный шок, нужно ухитриться выжить в весьма, надо сказать, агрессивной среде до момента совершения обратного обмена. А это в лучшем случае часы, а более вероятно дни, если ориентироваться на наш мир.
- А что, там время может идти с какой-то другой скоростью? И откуда такая неопределенность по срокам? По идее, чем быстрей, тем лучше.
- По времени скорость та же. Только вот продолжительность суток там может быть совсем другой, если вообще будет в привычном для нас виде. Не говоря про то, что субъективное восприятие времени по целому ряду причин там может оказаться совершенно иным, чем здесь.
- Понятно. А что по срокам?
- Во-первых, смысл данного эксперимента все же не просто в обмене как таковом, а в получении в результате достоверной информации о тех измерениях, с которыми он проводится. Как общего характера, например, в части иной физики или биологии. Так и технологического, в широком понимании оного. Все же целью являются обмены с разумными. Причем приоритет, как вы понимаете, у технологий двойного назначения. Так что нужно время и нам здесь поработать с "гостями", и нашим "агентам" там успеть собрать какой-то минимум необходимой информации.
- Финансирование нужно оправдывать, верно? У вас ведь тут первую скрипку играет далеко не академия наук.
- Вы отлично все понимаете. Так что никакой чистой науки здесь быть не может. Нужно что-то более весомое, хотя бы в перспективе. А делать результаты подобных исследований достоянием мирового сообщества и в текущей ситуации, и вообще, скажем так, не рационально.
- С этим я полностью согласен. А что "во-вторых"?
- Так есть и определенные технические ограничения. Чтобы провести обратный обмен необходимо сначала стабилизировать состояние обеих участвующих в нем энергоинформационных структур. А это может занять достаточно много времени, и главное - трудно прогнозируемо.
- Понятно, что ничего не понятно. В том смысле, что все это очень уж напоминает классическое "пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что", да еще "не знаю когда". Насколько вообще вероятно там выжить в течение этого времени? И что с упомянутой "спецификой"?
- Как уже говорила в самом начале, пережить участие в эксперименте весьма непросто. Достаточно сказать, что сохранить целостность удается в лучшем случае одному-двум сознаниям на тысячу. Здесь играет роль и та самая устойчивость. И сопротивляемость неблагоприятной среде, или по-другому выживаемость. Тут у вас вообще лучший показатель.
- И в чем это выражается? Особо учитывая мое текущее состояние.
- Это комплексный показатель. Здесь и умение обнаруживать угрозы, и быстро находить оптимальный выход из сложного положения, и даже такой немаловажный фактор как удачливость. С мышами все это легко вычисляется на основе их поведения в задаваемых ситуациях. С людьми сложнее. Так что тщательно изучаем личные дела, а при необходимости опрашиваем командиров и коллег. В вашем случае наверняка на память приходит далеко не один эпизод, когда вам удалось выбраться из весьма непростых ситуаций.А то и вообще оказаться единственным выжившим. И не потому, что отсиживались или вокруг были одни неумехи.
- По-разному было. Но да, именно за такую мою живучесть, да еще за умение, скажем так, нетривиально мыслить, мне и дали позывной.
- А еще за ваше невероятное чутье на опасность, мгновенную реакцию и предельную жесткость в работе с противником.
- В нашей работе нет места сантиментам. Чем быстрее и жестче твоя реакция, тем чаще всего и выше твоя эффективность.
- Все правильно. Там это вам обязательно пригодится. Конечно, пока мы можем судить только по косвенным признакам, а также наблюдениям за отдельными сигнатурами. Что не дает общей картины. Но складывается впечатление, что нужное измерение чем-то похоже на коралловый риф с его невероятным многообразием обитателей и активной борьбой всех со всеми. К тому же надо учесть все ту же специфику. Мы уже говорили, что с обеих сторон требуются максимально слабые связи с материальными носителями. Понятно, что проще всего, как и здесь, выбирать тех, кто уже на последней стадии. Однако наши средства наблюдения не позволяют эффективно выделять подобные сигнатуры. Так что пошли другим путем. Особенностью данного измерения является то, что в отличие от нашего мира в нем первична не материальная составляющая, а энергетическая. Многие вовсе не имеют тела или формируют его по мере необходимости. На этом, кстати, основан и лечебный эффект. Получив новое тело наши "гости" довольно быстро приводят его к идеальной норме.
Мы проговорили еще долго, но все главное было уже сказано. Дальше шли различные детали, все сильней похожие на более-менее стройные гипотезы, а то и просто на ничем не подтвержденные догадки.
Конечно, многое так и осталось за кадром, да и вопросов больше, чем ответов. А шансы у меня действительно есть, но стремятся к нулю.
И если бы не возможность, лучше всякого полиграфа, легко считывать малейшие изменения в ее состоянии: тембр, запах, моторику, то может и могли бы возникнуть какие-то сомнения. Однако все свидетельствовало, что, по крайней мере, она сама верит в то, о чем говорит. А обмануть меня сейчас вряд ли реально. Да и смысла нет. Как бы фантастично, а местами и по-идиотски это не звучало, но, похоже, в целом все именно так.
Часа через три те же "санитары", уже в защитных костюмах, отвезли в конец коридора. Где за очередным шлюзом высилась установка, чем-то похожая на гигантский томограф. Куда меня аккуратно и загрузили.
Так что осталось только слушать голоса по громкой связи.
- Кто у нас сегодня?
- Полковник Настасьич Александр Всеволодович, позывной "Демон", сорок восемь лет. В девяносто первом окончил Алма-Атинское училище, служил в десантно-штурмовых подразделениях, затем в группе "Сигма". В две тысячи третьем после ее расформирования перешел вместе с рядом коллег в группу "Тета". Это Минюст, проходят закрытой строкой, поиск и захват или ликвидация особо опасных преступников за рубежом.
В пятнадцатом комиссован, неоперабельная опухоль мозга. Лечение результатов не дало. В сознании, но на последней стадии.
Участник боевых действий в Средней Азии и на Северном Кавказе, за которые имеет ряд государственных и ведомственных наград.
На сегодня у него самый высокий коэффициент выживаемости и один из самых высоких по устойчивости. Общий прогноз выше единицы.
- Интересный экземпляр. И с такими данными, кажется, первый? Да и позывной подходящий... Хорошо. Все готовы?! ... Начинаем.