Жизнь порой преподносит нам неожиданные и неприятные сюрпризы. Это не значит, что я жалуюсь на нее, вовсе нет, я всего лишь констатирую факты. Мое положение зашло в тупик. Я понял, как сложно остаться самим собой в этой хаотичной квартире, где меня некому полить. Я живу с Хозяином уже третий месяц, и за это время он ни разу ко мне не подошел. Я не хочу сказать, что он подлец, но он, несомненно, личность деградирующая и черт знает, до каких границ он опустится. Я не удивился, когда Она ушла от него, правильно сделала, что ушла. С такими, как Хозяин, жить невозможно и я сам поражен, что еще живу. Главными ценностями в его существовании являются пиво и футбол, ну еще иногда два-три таких же деградирующих друга. За все три месяца я ни разу не видел его читающим что-либо помимо телефонной книжки, в которой, как мне кажется, максимум четыре номера. Два я знаю точно: номер милиции и скорой помощи. Памяти моего Хозяина не хватает, чтобы их запомнить, и он их постоянно путает, бедный. Он даже новости по телевизору не смотрит потому, что там язык для него слишком тяжелый. Я вообще удивляюсь: как кто-то мог принять его на работу? Я не знаю, в каком месте он работает, но все равно, в наше время запас слов должен быть хотя бы больше ста. Мой Хозяин легко обходится восьмидесятью, причем тридцать из них принадлежат ненормативной лексике. Представить себе не могу, чем он мог завлечь ту девушку, которая прожила с нами четыре с половиной дня! Надо сказать, он необычайно гордится своей довольно заурядной внешностью. Я даже знаю, с кем он себя сравнивает: с Синатрой. Прошу принять к сведению, что он так же похож на Синатру, как я - на орхидею. А так как на орхидею я не похож, то мнение Хозяина абсолютно ошибочно. Впрочем, он не виноват, что родился с таким лицом. Он виноват в своем характере. Больно подумать: его престарелая мать купила ему квартиру на последние сбережения за месяц до своей кончины, а он даже не появился на похоронах, так как находился в состоянии глубокого запоя. Знали бы вы, что творится, когда он приглашает своих кретиновидных друзей! Поражаюсь, как они до сих пор не сожгли квартиру! Водка течет так обильно, что затопляет соседей этажом ниже, и они часто приходят жаловаться на мокрые разводы у себя на потолке. Но Хозяин, будучи к тому времени невменяемым, их тоже, чаще всего, спаивает. И потом они уже вместе начинают плескаться в заливах водки. Мне больно на это смотреть. Я не против праздников, но они должны быть красивы! Я не против шампанского, роз, марципанов, прекрасных женщин в шелковых перчатках, не против богемского стекла, пусть даже и разбитого, не против сигарного дыма и французских духов. Пусть это все будет! Но зачем эта дешевая водка каждые выходные, ошметки селедки и крошки сухариков, зачем кислый запах пошлого одеколона и перегара, зачем пепел по всей квартире и вульгарное кокетство опустившихся продавщиц и уборщиц?! Зачем включенный на полную мощность допотопный магнитофон, воспроизводящий ужасающие песни? В такие дни я хочу засохнуть быстрее, и негодую, что природа создала меня кактусом. Не стоит думать, будто я ничего не предпринимаю, чтобы вернуть Хозяйскую душу к жизни. Я пытаюсь с ним разговаривать. Я, по возможности, колю его дурацких приятелей. Стоит все же признать, что он неизлечим и вряд ли удастся сотворить из него личность. Как можно помочь человеку, который дарит своей девушки духи с тем, чтобы на следующий день, с похмелья, их выпить? Ему пора серьезно лечиться, но, к сожалению, люди, окружающие Хозяина, не так наблюдательны, как я. Если с ним что-то случится, они вряд ли заметят. Просто удивятся, что некому стало покупать водку в их дружной компании. Мой Хозяин единственный среди них, у кого периодически бывают деньги, и он эти деньги безжалостно обменивает на приторное к себе отношение и уважение своих собутыльников. Хозяин опустился до того, что не замечает, во что превратилась квартира. Я - единственное мыслящее существо здесь, после меня, на следующей ступени развития, стоят тараканы, сформировавшие диаспору в комнате, некогда бывшей спальней, а сейчас являющейся комнатой для бурных фиест алкашей, за тараканами следуют менее цивилизованные клопы, замыкает же цепочку мой Хозяин. Хотя, стоит признать, у него все же иногда бывают просветления. В такие дни он вдруг осознает, что для того, чтобы попасть, скажем, в кухню, приходится протаптывать дорогу сквозь горы мусора, что через окна не проникает свет не потому, что его нет, а потому что окна не мылись еще со времен его покойной матушки (царствие ей небесное, на кого ж она меня оставила?). В такие дни он подходит ко мне и вяло обламывает мои колючки. Никогда не забуду, как он однажды пытался меня пересадить в другой горшок. Хозяин ни дьявола не смыслит в земле, поэтому, когда он где-то нашел глину, то решил, что это оптимальный вариант. Этот идиот пытался выдрать меня из моего горшочка вместе с корнем, и если бы я мог кричать, то был бы наверняка услышан жителями какого-нибудь там Сиэтла. Я, как мог, колол его, и вы бы слышали, что он тогда говорил! Я много нового о себе узнал из уст этого достойного человека. Слава Богу, что он решил сделать перерыв и выпить водочки, в противном случае меня ждала бы медленная и мучительная смерть в глине. После водки, Хозяин, однако, обо мне и не вспомнил, так что напрасно я боялся. Он решил повеселиться и, открыв свою телефонную книжку, стал от души развлекаться. Набирал по очереди все четыре номера и задушевно мычал в трубку. Так он провел два дня, пока за ним не приехали. Он долго не хотел открывать, но дверь взломали и увезли шутника на трое суток. В то время я получил возможность отдохнуть, как следует и даже установил союзнические отношения с тараканами. Они жаловались, что устали от постоянных притеснений хозяевских дружков, что у них дети гибнут от такого количества спирта и что, хотя объедков много, есть нечего, так как даже тараканы себя уважают и не будут есть то, что когда-то уже побывало в человеке. Еще им очень досаждает мафия клопов, обосновавшихся под кроватью и идущих даже на грязные, кровавые дела ради наживы. Вскоре вернулся Хозяин, к моему горю привезший с собой двух сумрачных типов. Не берусь описать, что он рассказывал им о себе, ибо душа кактуса скромна, а словарный запас скуден. Я чуть было не засох от таких речей, однако Бог не смилостивился надо мной и не принял меня в свое царство. Видимо, это моя судьба - быть свидетелем деградации рода человеческого. В прошлой жизни я, наверно, много грешил, и теперь расплачиваюсь за содеянное. О, великая косность бытия! О, разрушающая ум тупость! Я вспоминаю счастливое детство, когда жива была бабушка этого имбецила! Как холила она меня, как целовала каждое утро! В доме всегда были слышны серьезные речи, в дом приходили интересные люди, в доме спорили о политике и культуре, и для человека, не читавшего Гейне в подлиннике, вход в дом был закрыт. Всегда звучали тихие анекдоты,...Правда, потом бабушку и ее друзей куда-то забрали, и я не слышал с той поры веселого ее смеха. Я поступил в собственность ее беспутной и недалекой дочери. То есть по сравнению с бабушкой, конечно. Если бы я знал тогда, каким будет ее внук!.. Я прожил в той квартире 15 лет по людским меркам, и прожил достаточно спокойно. Не было, правда, ничего остроумного, но и пошлого тоже не было. Я был тогда относительно молод и относительно зелен, я любил жизнь и у меня не было тех суицидальных мыслей, которые так часто приходят ко мне теперь. Когда в памяти я возвращаюсь в тот день - из роддома принесли визжащий кулек, мне становится плохо. У меня еще тогда появилось смутное предчувствие крайней опасности, и, как видите, появилось не зря. Мальчишку я невзлюбил сразу, но если бы кто-то сказал мне в тот день, что именно этому безликому существу предстоит стать моим хозяином, я бы от души посмеялся над разгоряченной фантазией собеседника. Что я и сделал в ответ на робкие предположения стоявшей на подоконнике старой и мудрой фиалки. Боже, я, желторотый юнец, посмел высмеять ее! За это я теперь расплачиваюсь, однако иногда все же думаю: не слишком ли это суровое наказание для ничтожного южноамериканского кактуса? Не жестоко ли поступает Природа, сводя нас с людьми? Впрочем, то, чем я сейчас занимаюсь, уже вольнодумство. Я не имею права роптать. Я убогий кактус, а не орхидея. В Мексике существует предание, что души преступников переселяются после смерти в кактусы. И я думаю: сколько я, должно быть, в прошлом совершил преступлений, если сейчас влачу такое существование. Но хватит! Я превращаюсь в брюзгу. Я должен радоваться, что не стою где-нибудь в больнице, не вижу лечебных процедур и не слышу стенания родственников. Хотя в больнице за мной бы ухаживали,...но я привык жить и без воды. Лишь бы глиной не обмазывали. Что еще добавить к портрету моего Хозяина? Он живет трехдневными циклами: первый день он пьет, второй день - похмеляется, третий - зовет друзей и устраивает оргии (см. выше). В принципе, жизнь этого человека довольно однообразна. Откуда, скажите, ему брать информацию, если он читать разучился, телевизор не работает, а радио давно выведено из строя тараканами, которые используют его в качестве парка развлечений? Воистину: кто владеет информацией - владеет миром. Но Хозяин давно уже не владеет даже собой. Однако, этот человек твердо убежден, что если бы его допустили к власти, он из России построил бы что-нибудь путное. Остается молиться, чтобы Хозяина никуда не допускали, я имею в виду любые приличные места. Правда, чтобы называть наше правительство приличным местом надо быть неисправимым оптимистом. Я себя к таковым не причисляю. Жизнь научила меня не поддаваться на ее уловки. Когда у меня перед носом машут лакомым кусочком, я демонстративно отворачиваюсь, дабы не искушать свою душу. Кто спасет ее? Если не я, то кто? Коли мне не суждено спасти душу Хозяина, то пора бы на склоне лет позаботиться о себе. Я больше чем уверен, что когда придет мой смертный час, Хозяин этого не заметит. Он будет пить горькую. Несчастный! За этим занятием легко не заметить собственную смерть! Впрочем, смерть будет ему лишь во благо, ибо сказать, что он жил - значит беспардонно преувеличить факты. Смерть моего Хозяина будет условна, как условно и все его теперешнее существование. Смерть освободит его от необходимости включать хоть иногда голову. Ради этого освобождения Хозяин сам будет искать кончину. Но это, впрочем, не мое дело.
За окном не спеша идет дождь. Со своего подоконника я вижу как убогие листья деревьев и кустов превращаются в глянцевую манящую зелень. Я думаю о своей жизни и мне почему-то уже не так хочется умереть. Я смотрю на дымчатую стену ливня и понимаю, что ради этого зрелища можно терпеть Хозяина. Он, кстати, все это время лежал на диване, глядя в потолок. Внезапно он встал и подошел к окну. Рукой дотронулся до меня: "Вот ты какой, кактус..." Странно, он был совсем трезвый.