Аннотация: Обыкновенная жизнь крестьянина, незаметная в огромном бушующем страстями Мире, жизнь человека, сохранившего в себе чистоту и достоинство этой маленькой жизни.
Я чувствую нежный взгляд моих предков...
Они смотрят испуганно с фотографий на меня,
они спрашивают меня взглядом:
"Как живёте? Помните нас?"...
История жизни Семёна Трофимовича Хильченко.
Часть первая. Едем в новую жизнь.
Я смело смотрю на приближающиеся всё ближе и ближе небольшие насыпные холмы, которые явно построены людьми. Это землянки. А вокруг так красиво! Зелено, много деревьев, но правда как-то всё в одном месте. А в основном, конечно, вокруг бескрайние степи, полу степи, скорее всего... Ну, не знаю, как это объяснить.
Но отец сказал, что мы подъезжаем!
Эх, это не тёплая ласковая Украина! Едем уже неделю. По дороге было много перевалочных пунктов. Мы устали уже. Скорее доехать бы...
После смерти мамы отец нам сказал: "Дети, поехали за лучшей жизнью. Едем к киргизам!"
Отец хочет нам лучшей жизни. Отцу всего-то 45, что за возраст! А мне 16 и у меня впереди всё! Всё! И всё должно быть лучше, чем досталось нашим родителям!
Маму жалко... Она была самая лучшая мама на свете! Но её уже нет..
И отец сказал: "Едем", значит едем! Тем более, можно сказать, не просто собрались и поехали, а по вверенной грамоте, по которой по дороге нам помогали служивые, дорога для нас была открыта, на пересыльных пунктам мы смогли получить поддержку, возможность отдохнуть и понять, куда едем, как долго добираться до этих "киргизов" и...
Да, наступили времена, времена столыпинских реформ, но мы про это знаем мало. Отец, как старший, рассказывает и руководит нашим переселением, а вообще-то много крестьянских семей снялись с насиженных мест и покатились, как трава, как перекати-поле, за лучшей жизнью...
Отец говорит, заселяем территории Средней Азии (это к "киргизам" едем)и Сибири. Но до Сибири уж совсем далеко... Сил много надо, чтобы туда добраться, а где их взять? Отец-то у нас достаточно сильный, здоровый мужик. А вот мы с братом, чего-то не очень...
Меня зовут Семён. И что-то моё сердечко подводит, заливается, стучит вдруг как-то как у птички. Но у меня настроение очень хорошее!
Брата моего зовут Ефимий. Сейчас, когда мы подъезжаем к месту, где мы должны уже расселиться, брату 22 года и он едет с женой Елизаветой.
Едут с нами и наши сёстры, Матрона, которая меня старше всего на год, ей 17 лет и Меланья, младшая наша сестра, ей всего 9 лет.
Мы едем не одни своей семьёй с отцом, которого зовут Трофим и мы, его четверо детей, а с нами едут другие наши родственники и даже с нашей фамилией Хильченко. Это: Семён Прокопьевич, Яков Прокопьевич, Николай Прокопьевич, Фёдор Фёдорович, и тоже Хильченко! И много других просто земляков из нашего общего месторождения Новгородковской волости и села, Александрийского уезда, Херсонской губернии. И переселяемся мы в Тургайскую губернию Российской Империи. Год 1903 от рождества Христова. Мы православные, верующие. И мы говорим на украинском языке.
Конечно, мы едем по льготному проезду, будем наделены кусочком земли. Будем строиться и возделывать землю. И у нас прекрасная жизнь впереди!
Еду на бричке, что скрипит!!! Еле тянет сивая.. На бричке наше скудное хозяйство. Вокруг скудные лачуги.. Но вон церквушка! Уже неплохо!
-"На тоску иль на утеху, ты нас сивая везешь?",-на сердце моём то тоскливо, то трепетно.
Ну а что мы такого хорошего видели на родине? Отец с мамой горбились на полях, ничего даже достойного, а не то чтобы богатого в жизни не видели. Крестьяне, что скажешь... Но вот образование, хотя бы начальное, мы получили с братом. И, интересно, что мы с ним умеем писать красиво, как-то это само собой случилось. В церковных школах на родине нашей не всем довелось учиться, а мы вот учились. Спасибо родителям!
Мысли, мысли... Когда едешь, и едешь долго, то начинаешь говорить сам с собой. Сначала всё обдумаешь, обо всём помыслишь, а потом сам себе начинаешь что-то пояснять, объяснять и даже рассказывать. Вот не знал раньше! Наверное, так происходит со всеми, кто куда-то переселяется, да просто едет, уже ведь есть и автоматические машины, где-то там, далеко, куда нам никогда не добраться... Не только сивая и бричка, как у нас. Вот такая судьба наша. А мы из рода Хильченко!
Отец говорит, смотри, какой простор! Действительно, вокруг какая-то свобода и пространство, много полей, а значит есть где выращивать хлеб. Это наше родовое предназначение, мы из крестьян. Я вообще люблю запах земли, свежей, особенно весенний. Это запах новой жизни, это запах Земли-Матушки!
Девчонки спят, уютно устроились на тюках с нашим скрабом. Мы смотрим с братом вперёд и ждём, когда же мы подъедим и спустим уставшие от одного положения ноги, на землю. Отец бодрецом, ободряюще улыбается нам с братом: "Скоро, сини мої, скоро!". Мы с братом довольные услышанным улыбаемся.
И я опять погружаюсь в свои мысли. Что нас ждёт? Будет ли лучше в нашей жизни, чем было? Что вообще там, впереди? Век 20-й только начался. Что нас ждёт, что будет? Как узнать? Как почувствовать? Но вот почему это не дано? Видеть будущее? На душе опять трепетно и немного тревожно. Но я снова перевожу взгляд на отца. Он подбадривающе улыбается. Отец у меня славный, уверенный, крепкий, красавец мужчина, просто настоящий мужик, уверенный в себе, и из его глаз лучится добро и нежность, с ним ничего не страшно! Становится легко, спокойно. Отец, я очень люблю тебя! Спасибо тебе за всё!
Стой, кобылка! Приехали!
Часть вторая. Молодость, младость моя.
Мы приехали. После долгой, мучительной дороги на бричке очень хочется лечь, вытянуть ноги и...посмотреть в небо. Голубое, почти белое, без тучки, с легкими облаками, как вата.
Я вытягиваю свои затёкшие ноги на траве, рядом с бричкой. Устал. Не могу. Не могу что-либо делать и даже думать о чём либо. Отец понимающе взглянул на меня и кивнул брату :"i ти вiдпочинь, синку". А брат снимает с брички девчат, сестёр и жену. И вот уже мы все лежим на траве под какими-то вековыми деревьями, и я даже не знаю их названий. Но мне всё равно. Мы начинаем новую жизнь. А моя жизнь, та взрослая, пока мне ещё неизвестная, только начинается. И я чувствую необыкновенный прилив сил для этой новой жизни, в которой мои родные и самые близкие люди, мой отец, мой старший брат, мои сестры. Мама видит нас сверху и радуется за нас, мы вместе, мы добрались и впереди у нас всё только хорошее!
В первый день останавливаемся на отдых в какой-то избе, которую предложили нам местные. Местных мало. Нас, кажется, больше приехало, чем здесь сегодня живут местные. Поселение, в котором мы остановились, называется Пешков, это по казахски и живут здесь в основном казахи. Мы будем называть его Пешковка. Уже тут говорят, что название это произошло из-за обиталища диких птиц - пеших, в частности уток и гусей. Ну, не знаю, очень может быть. По дороге мы видели действительно много диких уток. Может быть!
Местные встречают нас по-доброму. Знакомимся, впервые узнаем быт казахских крестьян. Видим, что живут они, как и везде крестьяне, в большой бедности. Становится грустно. Будет ли у нас та, лучшая жизнь? Стоило ли ехать так далеко, чтобы увидеть то, от чего пытался уйти?
Отгоняю мысли, они мне не нравятся. Отец говорит, что нам выделен кусок земли. Надо сказать, что отец сам его выбрал, среди деревьев и рядом с лесом. Ну, не сказать, что это лес, но небольшой лесок с деревьями, которые местные называют карыгач, кажется. Сейчас лето и, надо сказать, лето тут не слаще украинского лета, как и ночи. Тёплые, нежные, как на родине. Мне нравятся природные условия, и я успокаиваюсь. Всё что происходит с нами, это всё хорошо. Моё украинское детство не было проведено в лучших условиях, чем теперь мне придется проводить молодость. Жаль, что в поселении нет церкви. Там, на родине, в Новгородке, мы все были крещены в церкви Святой Троицы. Там венчались отец с матушкой. Там и отпевали ее.
Я всегда разговариваю с мамой. Она на небесах, и это самая лучшая матушка. Я помню ее большие глаза и русую косу. Ее тёплые и мягкие руки, пахнущие молоком. Помню, как прибегал и падал в ее колени, обтянутые широкой юбкой и плакал от ушибов и шишек, полученных от гулянок с друзьями. Мама гладила меня по голове как-то особенно, трепетно и нежно, как будто вносила в меня свою энергию, энергию жить и жить...Мама. Родная. Ты всегда будешь со мной.
Тем временем начинаем строить себе хату. Ну как, хату? Такую же землянку, как у местных крестьян. Без основы, без фундамента. Копаем котлован все вместе. Нас трое мужчин, отец, брат и я. Вот и строим. Трое женщин с нами: жена Ефимия, и сестры Матрона и Меланья. Матрона старшая. и ей достается нас всех кормить. Она готовит поесть и прекрасно справляется с этим. Тем более у Ефимия есть жена Елизавета, она тоже активно занимается домашним хозяйством.
Постройка хаты идёт дружно, мы практически не отдыхаем. Яму под хату выкопали буквально за один день, возвели стены, печи и всё остальное мы сделали за две недели. И заселились. Наша хата состоит из левой и правой частей. Посредине находится комната, в которой мы будем столоваться. У нас две печи. Одна в левой части хаты, другая в правой части. Поскольку Ефимий женат, он поселяется с женой в левую часть хаты. Мы все с отцом - в правую часть хаты.
Начали работать на местных полях. Наша женская часть семьи Хильченко активно занялась огородом около хаты. Посадили картошку, бульбу! Ура! С голоду никто не умрёт!
Отец сказал, что будем отделять Ефимия. Он уже имеет семью, и надо ему тоже поставить хату.
Берёмся за новую постройку. Нашли место,совсем рядом, согласовав с местными, стали строиться. И тоже сами, всё сами. Нас трое: отец Трофим Акимович Хильченко, старший брат Ефимий Трофимович Хильченко и я, Семён Трофимович Хильченко. Отцу 45, брату 22, мне 16. И всё у нас получается!
Вперёд, к новой жизни!
Часть третья. Перед женитьбой, до 14 года.
Мы уже обустроились, брат живёт со своей женой отдельно, но совсем рядом с нами, с нашей первоначально построенной землянкой. У них уже родилась дочка Анна 23 августа 1905 года, почему то они кличут ребёнка Галиной. Ну не знаю почему. 02 января 1907 года у них родился сын Георгий, и сына они зовут в миру Егор. 10 апреля 1909 года у них рождается двойня, мальчишек называют красивыми именами Василий и Терентий, но они не доживают и до года... Очень печально, очень жаль. Потом опять печальное известие. Рождают они Михаила 21 мая 1910 года, но мальчонка проживет только 5 месяцев. Тоже умирает.
06 декабря 1911 года рождается девочка, которую называют Марией, в честь нашей мамы. А 29 мая 1914 года (сразу же после моего венчания с Агафьей) у Ефимия родился сын, которого назвали Иваном.
Сам Ефимий занимался возделыванием земли, поскольку крестьянство у нас в крови.
Матрона, старшая моя сестра (всего на 1 год), но уже выходит замуж. К этому времени в Пешковке открыли приход и стали строить храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. венчание происходит 29 января 1906 года, жених Николай Онуфьевич Золотько. Николай был таким же переселенцем с Новгородки, как и мы. И сестру мою он заприметил ещё во время нашей трудной и длинной дороги в Пешковку из Новгородки.
Надо сказать, что и я тоже заприметил девчушку, которая также переселялась с Украины, ну не совсем с нами, а со своими родителями. Она была родом из села Осикняжки, Александрийского уезда, Херсонской губернии. Отец ее жил бедно, на селе считался последним мужиком. Девчушку звали Агафья, все ее кликали Гаша, но она была совсем младше меня, поэтому я только посматривал в ее сторону.
Нужда заставила отца Агафьи оставить Украину, родное село и выехать в далекий край, надеясь там устроить жизнь лучше. Это было в 1908 году. Многие бедняки Украины покидали тогда насиженные места и уезжали в "чужой край". Ехали семьями, ехали десятки и сотни семей, ехали искать новой, хорошей жизни, как и мы...
Доведенные нуждой до отчаяния, они не понимали, что и в далеком Крае все та же власть помещиков и капиталистов, те же царские чиновники, такие же как и на Украине кулаки. Разве дадут они бедняку выбраться из нищеты, из кабалы?
Но ехали...
Семья Агафьи Александровны поселилась в поселке Воздвиженском, бывшей Смирновской волости, Кустанайского уезда. Переселение не только не улучшило их жизнь, а, наоборот, увеличило нищету.
В 1911 году четырнадцатилетнюю Агафью отдали в няньки. Затем она работала батрачкой у кулаков и так продолжалось до 1914 года. Но, как ни тянулись родители Агафьи, сколько ни работала вся семья, бедность не оставляла их.
А Миланья росла, подрастала. Она младшая у нас, и мы с Ефимием, а больше мне это досталось, поскольку Ефимий был женат, а я ещё нет, обучали ее грамоте. И не только ее, к нам приходили местные ребятишки и мы никому не отказывали в обучении. Кроме меня обучали детишек грамоте и другие переселенцы Хильченко. Знаю про Семёна Прокопьевича Хильченко, он был умница и открыл что-то типа начальной школы, где учил ребятишек грамоте и арифметике. Такое образование потом стали называть домашним и записывали его таковым в анкетах.
Отец занимался земледелием, возделывал поля, завёл домашнее хозяйство, где мы с Миланьей работали, как могли. В построенной землянке жили теперь мы втроем, отец, я и младшая сестра. А Матрона ушла к своему мужу, жила у него. В 1914-м году у них родится сын Андрей.
А я всё не женат. До 1914-го года я не тороплюсь обзавестись семьёй. Считаю, успеется. Может и жду свою Гашу, пусть подрастёт!
А пока помогаю строить храм Покрова Пресвятой Богородицы. Да воздастся нам!
Разговариваю с мамой. И чувствую ее взгляд оттуда, с небес. Спокойно и мягко она благословляет меня на жизнь. На мою будущую жизнь. На жизнь моих детей, моих внуков и правнуков. Ее мягкая энергия наполняет меня силой духа и желанием жить, жить по-доброму, по-справедливости, ради будущего, ее и, конечно, моего.
Поэтому, возможно, я и помогаю в постройке храма. Моя мама родилась, давно, и именно в покров день. И мне это свято. И мне это важно. И я хочу венчаться в этом храме. И пусть так будет!
Часть четвёртая. Новая семейная жизнь. Венчание.
Истории жизни, как мозаика, составляющая саму жизнь. Я это начинаю понимать. Моя прошедшая жизнь состояла из трёх, очень разных по временному промежутку, историй. Первая была в Украине, там где я родился, где меня крестили, где я начал познавать окружающий мир, основу грамоты. Это местечко называлось село Новгородка Херсонской губернии. Так быстро пролетело это время и сегодня, стоя перед иконой в построенном храме Покрова Пресвятой Богородицы, я ее, ту жизнь, практически и не помню.
Помню, конечно маму, ушедшую от нас так неожиданно, после чего мы решили и переселяться с Украины...
Моя мама, это то светлое и нежное чувство, что есть во мне. Я её чувствую, хотя её рядом нет и уже давно. Про меня говорят, что я не многословен, не скандалю ни с кем, добродушен. Это здесь уже, в Пешковке. Наверное, это всё от мамы, моей матушки.
Мы здесь живём уже 10 лет. И эти 10 лет третья история моей жизни, достаточно большая. Вторая история была в несколько недель, тех трудных недель, когда мы добирались к новому месту жительства. Сюда, в Пешковку.
И вот новая история в мозаику моей жизни.
Я женюсь!
Отец сказал, пора сынок! Отцу уже 55, но он бодр, как всегда. Он для меня пример во всём. Здесь в Пешковке он живёт ради нас и для нас, его детей. И все эти 10 лет я был рядом, помогал поднимать нашу младшенькую сестричку Милашу. Теперь она уже взрослая девица, ей 19 лет, красотка! Вообще все мы удались лицом в нашей семье, у нас по мужски крепкий отец и была очень красивая мама, черты лица которой были удивительно идеальны, чистая украинка.
Как и многие другие, отец Агафьи Александр Коваленко был вынужден прибегнуть к известном в том время "выходу из тяжелого положения", то есть отдать дочь замуж. Вот Агафью выдали замуж за меня, крестьянина - бедняка поселка Пешковского Семена Хильченко.
Но я ее заприметил и так. Она была практически одного года с моей младшей сестрой Меланией.
Я знал, что Гаша живет где-то недалеко от нашей Пешковки. И перед наступлением нового 1914 года с отцом поехал свататься. Гаша жила с родителями и ей уже случилось целых 19 лет. Гаша краснела, смущалась, но против не была, как, впрочем, и ее родители. Дядь Саша, ее отец, был уж совсем плох и переживал за Гашу, как она устроится в жизни после него? Гаша уже нянчила деток у богатых, батрачила, зарабатывала на жизнь, так как ее семья была очень-очень бедной.
Мне уже почти 27, я что-то задержался с женитьбой. А вообще, я просто не нашёл у нас в Пешковке кого-то для себя, к кому легла бы душа и на всю свою жизнь.
А Гаша свежая, румяная, с огромной косой, как у мамы... И я уже понимаю, что мне ничего другого и не нужно.
Договорились о венчании. И что после венчания Гаша остаётся жить у нас, в нашей землянке.
К тому времени я знал священника, который был назначен в наш Покровский храм, который я помогал строить. Это Виктор Ясенев, очень молодой священник, сын священника Захария Ясенева. Он был прислан к нам на службу из Екатеринбурга. Вместе с ним мы назначили день венчания.
И венчание состоялось 26 января 1914 года.
Семён Трофимович Хильченко, православный, из Пешковского поселения, Агафья Александровна Коваленко, православная девица, из Воздвиженского поселения, венчаются первым браком!
Священник Виктор Ясенев, диакон Евтихий Фролов. Удостоверяют брак.
Свидетельствуют по жениху: крестьяне: Ефим Трофимович Хильченко и Калинник Семёнович Балаклеенко, по невесте того же посёлка крестьяне: Александр Трифонович Каленич и Яков Иванович Коваленко.
В это время у моего брата Ефимия жена на сносях, они готовятся стать родителями уже в четвертый раз. На сносях и моя сестра Матрона, вот вот родит, пока не знаем кого, но я чувствую, что у них будут мальчишки, мои племянники. А пока у Ефимия один сын пацан Егор и две девчушки милашки Галина и Мария, мои племянницы. Я их очень люблю и хочу родить своих детей. Наконец-то моя мечта о семье осуществилась, я женат на самой замечательной девице Агафье!
Мы накрываем стол, собираемся все в нашей землянке, все родственники, и большие и малые, отец доволен и счастлив, я тоже, я очень рад своей Гаше, она моё счастье и смысл моей будущей жизни. К нам пришли и другие переселенцы на наше застолье, которые не успели разъехаться дальше. Ну а мы, дети Трофима Хильченко, уже не поедем никуда, как говорится пустим корни здесь. Про девчат Матрону и Милашу не знаю, у них переезд возможен. Ну а мы, мой отец Трофим, мой старший брат Ефимий и я, семён Хильченко, остаёмся здесь, в Пешковке, навсегда.
Часть пятая. Моя жизнь. Начала семейной благополучной жизни.
Моя семейная жизнь началась. Мы с Гашей поселились в левой части нашей землянки. Гаша стала обустраивать наше жильё, у неё неплохо получается. Отец живёт в правой части и готовится Меланью выдать замуж. И выдаёт! Венчание случилось 21 января 1915 года, почти через год после нашего с Гашей. Мужем Мелании становится Василий Андреевич Алексеенко. Они отделяются, Миланья уходит жить к мужу. Кстати, он наш земляк тоже.
Итак, отец живет в правой части землянки, мы с Гашей живем в левой ее части. Гаша оказалась не обученной граммоте, но очень любопытная, очень организованная во всём, очень хорошая хозяйка. И мы ждём нашего первенца.
Мы живем в Российской империи, в Тургайской губернии, а войны история не отменяла никогда. И мы отправляемся на войну, которую в народе называют "германкой". Нас отправляют, несмотря на то, что у нас есть семья, или ее нет... Идёт на войну и старший брат Ефим, хотя у него дома четверо детей, мал-малой. Идёт на войну и Семён Хильченко, он Прокопьевич, это тот, что занимался учительством в Пешковке. Он бессемейный. Среди нас, приехавших Хильченко, он был самый граммотный. Ушёл на войну. Вернулся весь больной. Ушёл и муж Матроны, сестры, Николай Золотько, успев правда увидеть своего новорожденного сына Андрея. После возвращения он прожил недолго, последствия ранений...Ушёл и муж Мелании, Василий Алексеенко, деток ещё не народив... По возвращению у них долго не было детей.
Я тоже пошёл на германскую. После рождения своего первенца. Сын Иван у нас с Гашей родился 21 февраля 1915 года. Мальчик родился крепким, большеньким, на радость моему , отцу, деду Трофиму. Просто его копия!
Пока я был на войне, отец поддерживал мою семью. Держали хозяйство, было молоко от коровы, Гаша пекла свой хлеб. В это время отец стал строить свою мельницу в своём огороде. Ну а что делать? Той благостной жизни, о которой мечтают все по молодости, в том числе и я, и мой брат, и сестрёнки, не было! Мы ехали в такую даль за лучшей жизнью, а получили бедную обычную крестьянскую жизнь. Безрадостную, на одном месте, в деревне. Но я уже взрослый, я уже отец, муж, и мне нужно заботиться о своих родных. Отец уже в возрасте, ему уже 58. Нет, он молодцом! Крепкий, устойчивый мужик!
А вот у меня проблемы, часто задыхаюсь, очень тарахтит сердечко. Но жить можно! Начинаю понимать, что самое ценное в жизни-это сама жизнь, то есть ее факт. Все, что окружает нас, вся неживая составляющая нашей жизни в самой жизни совсем не важна! Ценны люди, ценны их души, их мысли добрые, их благостные желания!
В 1914 году меня забрали в царскую армию и отправили на фронт. В семье осталось девять человек (отец Трофим, брат Ефимий, сестры Матрона и Миланья, жена и дети Ефимия, моя Гаша и Гаша тогда уже носила под сердцем первенца моего Ивана). Все, кто мог работать, нанялись к кулаками или работали поденно за кусок хлеба. Надо было как-то жить такой огромной семьёй.
Перед уходом на войну, я помолился в церкви, попросил Господа сохранить мою жизнь, ради будущего, ради потомков, ради продолжения нашего рода, рода Хильченко.
В 1917 странном году было много событий, но не в нашей Пешковке. Я в это время был на фронтовой линии. Слушал, слышал о том, что происходило в России, но ничего не понимал. Впрочем, всё происходило где-то далеко и так недоступно для моего понимания, для человека, не видевшего Мир вообще, кроме того места, где родился и жил. Поэтому, очень радовался возвращению с войны домой, хотелось вдохнуть запах весенней земли, пробежаться босиком по влажной от росы траве. Обнять родных, обнять мою Гашу.
И всё случилось, как я просил. В 1918 году по весне я вернулся с "германки" домой и...Жизнь продолжается!
Часть шестая. Просто жизнь.
Моя Агафья жила надеждой, что скоро вернется муж, будет хозяин в доме, легче жить станет. Пришел день моего возвращения домой. Я вернулся домой контуженным, больным человеком, практически неспособным к физической работе. Вся тяжесть в воспитании детей, в обеспечении семьи хлебом легла на Гашу.
Трудное и странное время досталось мне и моей семейной жизни. Я не готов воевать, а времена наступили военные... Я возвращаюсь домой к своей семье, к жене, к сыну, к отцу. Мне хочется заняться крестьянским хозяйством, а сил после войны нет, и я совсем не хочу участвовать в братоубийственной войне. Я хочу иметь ещё детей, милых деток, моё будущее, моё продолжение.
Год 1918-й, весна. Я возвращаюсь вовремя, отцу надо помогать по хозяйству. Он молодец, они с Гашей и маленьким сыном Иваном не пропали. Жили дружно и не голодно. Ивану к моему возвращению 3 года от роду. Парень живой, подвижный и крепкий.
А я вот маюсь всё так же с сердечком, но никому ничего не говорю, я не жалуюсь.
Занимаюсь понемногу и хлебопашеством, веду домашнее хозяйство. У нас одна корова, но нам хватает, все мы сыты.
В 1929 году в поселке Пешковском организовался колхоз, который был назван "Советский землероб". Мы, все Хильченко, одними из первых вступили в колхоз, видя в нем путь к избавлению от кулацкой кабалы, от нищеты и от голода.
Пешковка расстраивается, около нашей землянки навели порядок в роще, оградили ее и как-то неплохо это смотрится. Теперь это просто центр Пешковки. Жизнь в ней как-то становится последовательной и ровной, мы далеко от центра Российской империи и нас не будоражат события, происходящие там. Живем спокойной, размеренной крестьянской жизнью.
Агафья стала работать дояркой на колхозной молочно-товарной ферме. Работала старательно, с большим удовлетворением. Знала, что работает на себя, на своей колхоз, чувствовала, что только всемерное укрепление колхоза обеспечит ей настоящую, полноценную жизнь. Она всегда была очень ответственна.
13 марта 1921 года мой старший брат Ефимий Трофимович Хильченко умирает. В возрасте 40 лет. А он только получил новую специальность - слесарь. Как же так? Это разве возраст для смерти, это же возраст для жизни! А отцу 63, он крепок! Мне 34 и, я надеюсь, у меня ещё жизнь долгая впереди!
Очень хочу дочку.
Наконец Гаша родила доченьку, случилось это 2 февраля 1922 года, назвали мы ее Марусей, в честь моей мамы.
Маму я всегда помню, в храм хожу, ставлю свечки. Отец тоже тоскует, хотя сколько уже времени прошло, как давно мы без неё! Вообще, я думаю о жизни, как она быстро летит и куда улетают дни, месяцы, года? Маму чувствую, задаю ей вопросы мысленно, ответы не получаю... Наверное, такие вопросы невозможно пояснить. Но мама меня как будто нежно гладит по голове, как-то так, как может это делать только родная матушка. Во сне. Наверное, какая-то связь, невидимая, неслышимая нашими органами чувств, есть между живыми и ушедшими в мир иной.
27 августа 23 года у нас с Гашей родился сынок Павлуша.
Начались изменения в нашей уже родной Пешковке. Большевики появились, ведутся разговоры о новой революционной власти, о Ленине, о коллективизации, организации совхозов и колхозов.. Нас поставили на учёт военный, и даже отца, хотя ему уже за 60. Мы вступаем в колхоз. Я же так и занимаюсь хлебопашеством.
6 марта 26 года у нас снова пополнение, Гаша родила ещё одну девочку. Назвали Евдокией. Пока мы детей крестим, хотя уже слышатся разговоры, что скоро этого не будет. Храм стоит, мы ходим туда всё реже и реже.
Прости, мама!
1928 мая 28 года у нас родился сынок, назвали Николаем. Теперь у нас с Гашей три сына и две доченьки. Я чувствую огромное удовольствие от своей семьи, какое счастье, иметь детей! Моя Гаша просто молодец, я смотрю на неё с обожанием:"Я тебе дуже люблю, моя люба Гаша!".
Времена всегда были непростыми. А сейчас, с приходом советской власти, лучшими совсем не стали, хотя все вокруг кричат про коллективизацию и пользу от неё крестьянам. Наступили очень голодные времена. Мы отдаём в колхоз единственную корову, нашу кормилицу, отдаём и старую бричку...Жить трудно, еды не хватает...
29 сентября 1930 года Гаша родила ещё одного сыночка, которого мы назвали Петром.
30 сентября 1931 года на 73 году жизни уходит от нас отец. Мой крепкий, сильный и верный отец, Трофим Акимович Хильченко.
27 ноября 1931 года у нас с Гашей родилось доченька Любаша.
12 марта 1932 года Пётр, сынок, умирает. Сынок прожил совсем мало, совсем чуть-чуть. Времена, времена...
Сердце даёт о себе знать всё больше...
Вот мы остались одной нашей семьёй с Гашей и нашими детками: Иваном, Марией, Павлушей, Дусей, Колей и Любашей. Брат ушёл к маме, отец ушёл к маме, к матушке на небеса. Сестра Меланья с сыном уехала в Комсомольск после смерти мужа, который недолго прожил после "германки", Матрона тоже со своей семьей переселилась в соседний совхоз, да и там затихла. Ничего не слышно о ней..
Времена голодные наступили, но, детям всё, всё детям.
Храм покрова пресвятой Богородицы разграбили, проводили какие-то собрания, решали, что нужно продать из ценностей, которые там они нашли... Какой грех берут на душу! Ведь это неискупимый грех!
Помолился дома, попросил благополучия и здоровья своим детям, своей Гаше. Ничего, кроме них, у меня нет.
Мы живем в землянке, что строили вместе с отцом и братом. Теперь Пешковка относится к Казахской Советской Социалистической Республике. А ехали мы в Российскую Империю. Как всё кардинально изменилось за мою жизнь! Нет уже отца, нет брата. Молюсь за них, пусть там на небесах они увидят хорошую жизнь, за которой мы поехали после ухода на небеса мамы.
Голодно, трудно. Гаша уже давненько работает дояркой на ферме, я что-то не очень хорошо чувствую себя. Но я помогаю в сельсовете, я в Украине окончил сельскую школу и был грамотный. Не всем выпало счастье учиться в свои младые годы. И теперь я помогаю делать записи в сельском совете.
Наступил 33 год 20 века. В марте мне исполнилось 49 лет. Гаша меня младше и ей 40. И отмечаем мы день рождения в одно время, 18 марта, Просто Гаша не помнит свою дату рождения и мы ее отмечаем вместе, в мою дату, как муж и жена.
Муж и жена, навсегда!
Я уже знаю, что у меня порок сердца. Знаю и живу с этим. Знает и Гаша про это. Не знают дети. Узнать они смогут только из документов, через много много лет, а сегодня прошу их не огорчать моей болезнью. Одно знаю, точно, Гаша, моя моя кохана дружина, моя навсегда!
Послесловие.
Семён Трофимович Хильченко, мой дед, умер от "сердечной болезни" 3 октября 1933 года.
Исследовать родословную Хильченко и историю жизни Семёна Трофимовича Хильченко я начала в 2012 году в возрасте 56 лет.
Во время написания данных очерков жизни своего деда, перед последней её частью, мне приснилась его матушка Мария, моя прабабушка. Она нежно погладила меня по голове, так нежно, как это могут делать только мамы, и, как будто паря надо мной, она прикоснулась губами к моим волосам и сказала с какой-то восхитительной нежностью: "Всё будет хорошо". И эта обволакивающая теплота, любовь, добро, исходящая от ее прикосновения, осталась со мной навсегда. Вот как я могла это почувствовать?
Спасибо тебе, моя прабабушка, за жизнь, которую ты подарила мне, моим родным, двоюродным, троюродным...братьям и сестрам, нашим детям, нашим внукам.
И прости, что мы тебя не вспоминаем и не поминаем, что не пытаемся понять, какая ты была, как ты жила, как любила.
Прости.
Через глаза деда я вижу твою душу. Я люблю тебя, я люблю твоего младшего сына Семёна, спокойного и ровного человека с больным сердечком, я люблю твоего внука, среднего сына твоего сына Семёна, моего необыкновенного отца, моего любимого отца, Павла Семёновича Хильченко.
А ты, читатель, чувствуешь взгляд в будущее своих предков, который отправлен нам через время, через старые фотографии?