Разные невеселые мысли лезли в голову одной козе, попавшей в лес, который считала знакомым, но выбраться из него не могла. "Как же было нормально в стаде, и чего не жилось?" - думала она невеселую думу, пытаясь отыскать хоть какую-то дорогу. На самом деле дорог был полно, они то и дело пересекались под ее копытами, скрещиваясь и петляя в разные стороны. И не было какой-то одной, явно лучше истоптанной. Коза прижалась раненым боком к стволу дерева и отпрянула, т.к. боль стала невыносимой. "А-а-а, зараза, - сама на себя обозлилась коза, - нашла чем прислоняться". Сверху что-то упало на голову козе и зашевелилось. Она заверещала от неожиданности и крутанула головой изо всех сил. Что-то упало вниз рядом с козой. Если бы коза могла, то убежала бы непременно, но страх пригвоздил ее к земле и обратно к дереву тем же боком. Что-то в траве пошевелилось и зарыдало тоненьким голосом. Коза перестала трястись, потому что сил больше не было и стало странно. Владелец тоненького голоса наконец-то выпутался из травы, и коза увидела лохматого и явно давно немытого лесовика. Он еще смахивал на еловую шишку с оттопыренными в разные стороны чешуйками. Лесовик юркнул под ближайшую корягу и оттуда молча изучил козу придирчивым взглядом. Коза тем временем угрела бок под деревом, а копыта ее давно расползлись по траве. Она хотела спать и вяло думала: "Пусть его, лесовик, так лесовик, не волк же. А если бы и волк". И коза уснула. Лесовик подошел поближе. От козьего бока было тепло, и он пристроился совсем близко, а потом и вовсе привалился рядом.
Утром солнце увидело их сквозь листья. Они были красивы в его утренних лучах. Ресницы козы дрожали от сладких утренних снов, а лесовик поворачивался и грел другой бок о козу. Ему снился маленький зеленый пруд в полуденный зной, и сонные лягушки, греющиеся на берегу. А он лежал на спине в этом пруду и смотрел в небо.
Наконец коза открыла глаза и потянулась, захрустев всеми своими косточками. Заныла вчерашняя рана, но уже не так сильно, как вчера. А на ране сладко дрых вчерашний лесовик. В общем, к ране он так и прилип. Коза даже попрыгала, чтобы его стряхнуть, но лесовик не отклеился, а только заворчал недовольно. Так и пошла коза дальше с лесовиком. Он, между прочим, точной дороги тоже не знал, потому что коза не могла ему объяснить, куда она, собственно, идет. Знать бы самой...Зато он хорошо знал, что тут съедобно. Рана тем временем зажила, и лесовик перебрался как-то незаметно к козе на спину. Скоро они вышли на край леса, и вдалеке была видна деревня. Змеился дымок над крышами, вкусно пахло скошенной травой и печеным хлебом. Коза пошла туда и вдруг почувствовала себя слишком легко, очень плохо легко. Лесовика на спине уже не было. Он вернулся в лес.
- Вот, паразит, - расстроилась коза, - даже не попрощался. И повернула обратно в лес.
- Эй ты, как там тебя! - мекнула она, - пошли со мной дальше.
Из ветвей отозвались:
- Я житель лесной, мне там нельзя.
И помедлив немного, добавил:
- Оставайся ты со мной. Если хочешь.
- Я то хочу, а как насчет волков?
Лесовик напрягся мозгами и заплакал. Коза тоже плакала. Неясно было, что же делать. Скоро стало опять темно, и край леса растворился в ночи. А они все стояли и смотрели друг на друга. Утром она ушла пастись на луг, а лесовик остался в лесу. Было как-то странно и непривычно без теплого бока. Вечером коза вернулась в лес. Лесовик ждал ее на самом краю. Так они и привыкли жить, приходя вечером на край леса и рассказывая друг другу обо всем, что случилось за день. Коза радовала лесовика спелыми колосьями, а тот ее - душистой земляникой. Они жили долго и счастливо, пока в лесу не случился пожар. Но это уже другая история.