Аннотация: Предки тоже умные были. Говорят, у них такие штуки были - там букв, как людей во всем нашем поселке. Они так назывались - книги.
Это все Шурка выдумал. Он умный очень. Многие считают, что слишком. Наверное, так. Ему совсем немного лет, как мне, чуть больше, чем Ленке. А он уже буквы знает. И не так, как каждый взрослый - чтоб имя свое написать. Он их знает, как дед его, тоже Шурка, сын Костяна. А тот вообще - знает больше букв, чем у человека на руках и на ногах пальцев. Любую надпись, что от предков осталась, прочтет. Говорит, предки тоже умные были. Говорит, у них такие штуки были - там букв, как людей во всем нашем поселке. Они так назывались - книги.
Вот из-за книг все вышло. Шурка придумал пойти в развалины за каменной пустыней. Говорят, предки там жили. Он там книги хотел искать. Сам придумал и нас сговорил. Мы - это я и Ленка. Мы приятели. Я раньше Шурку защищал, когда драка. Сейчас он сам драться научился. По хитрому. Он приемы знает. Как охотник.
С нами Топоток увязался. Топоток - Друг. Он молодой еще, и на нем верхом ездить нельзя. А в тележку запрячь можно. И чесать можно. И он след чует, и тревогу может поднять, если кто из Серых рядом. Друзья и Серые - родня. И враги. Серые Друзей сильно ненавидят. Потому что Друзья людям помогают. Нам. Вот у нас пончо - шерсть Друзей. И на охоту охотники их берут, а женщины запрягают в тележки. И если Серые или Полосатый рядом, Друзья шум подымают. А если дети хворают, их Друзьихам подкладывают. У которых щенята. От их молока малыш здоровеет.
Утром пошли. Шурка сказал - пустыню утром лучше. Ночные Крылатые уже спать улетели, дневные - не проснулись еще. Дневные - человека убить могут, и Серого, и Друга. Одних Полосатых боятся. Ночные - совсем страшные. Они и Полосатого унесут.
Шли долго. Уже солнце высоко поднялось. Камень под ногами горячий стал. Топоток сердился. Лапы больно. Мы тогда ему лапы тряпками замотали, как человеку. Дальше пошли. Уже стали крылатые в небе появляться, но тут пустыня кончилась. Лес. И горы. Высокие. Как небо, большие. Шурка сказал - это развалины. Я ему - чего ты врешь? Развалины маленькие, мы же видели. А он смеется. И Ленка тоже.
На горах ящерицы сидят. Маленькие еще, боятся нас. Я пращой одну подшиб. Мясо, если надолго тут останемся.
Ходили долго. Лес высокий, густой, люди сюда редко ходят. Горы везде. Ну, или развалины. Если Шурка не врет. Ягоды нашли. Поели.
Говорю - домой надо. Нету твоих книг. А книг правда нет. Были несколько вещей непонятных - их от предков много осталось. Буквы на них тоже были. Но мало. И такие все попадались - Шурка и то прочесть не мог. Зачем писать, если прочитать нельзя? Не знаю. Я даже стал думать, что предки были не такие умные. На горах тоже буквы были. Высоко вверху, здоровые такие. Но опять же мало. Редко больше, чем пальцев на руке. Нет, не книга. Вот и говорю - домой.
А Шурка мне - утром домой. Я - как утром? Он - ты забыл, по пустыне утром надо ходить? Обратно тоже утром лучше. Я растерялся. Я об этом не думал. Ну как - сюда утром идти, я понял. А что отсюда тоже утром - мы же об этом не говорили... Я бы, может, не пошел.
Стали искать, где ночь пересидим. Нашли. Пещера такая... или лаз. Круглая. Стены каменные, рыжие, мараются. Пахнут... не больно хорошо. Как кровь запекшаяся. Но главное - твердые. И выход один. Я первый полез. Я сильнее все же. В одной руке нож, в другой - плетенка со светляком. Нормальная пещера. Тесная только. Пращой не размахнешься. Ладно, она же пустая. Заходите, говорю, будем тут сидеть. Они заходят. И тут Шурка мне - Толян, ты на чем стоишь? Я под ноги глянул. Прыгать собрался - ну, муравейник там... А там не муравейник вовсе.
Большая, плоская, бурая такая. А на ней - буквы. Блеклые. Но много-много! У нас столько народу в поселке нету. Даже столько пальцев, наверное, нету.
Книга!
Шурка нас с нее прогнал. Меня к выходу, Ленку с Топотком наоборот, глубже. А сам со светляком на карачках лазит. Глаза, как у Полосатого, большущие стали. И читает, читает...
- "Оригинальное решение кризиса ресурсов предлагают российские генетики. Воздействуя на геном человека с помощью сконструированного ими искусственного вируса, они обещают..."
У меня уж голова заболела. Не понятно же ничего! Нет, хуже чем ничего не понятно - одно слово понятно, а три - нет. Ну, как еда в песке, скажем. Если просто на песок глядеть - не обидно. А еду в песок затоптали, так что не отмыть - очень. Ушел я к выходу, сел там. А Шурка за спиной долдонит:
- "...На пресс-конференции горячий популяризатор проекта, известный публицист и ученый Юрий Пимененко, высмеял его критиков, опасающихся утраты учеными контроля над созданным ими генетическим механизмом. В своем выступлении Пимененко особенно подчеркнул, что противники проекта, по сути, солидаризируются с агрессивно выступившими против него церковниками. В то же время представители ряда стран - КНР, Индии и Японии - предложили российским генетикам лаборатории и финансирование..." Эй, Толян, ты чего там делаешь?
А чего я делаю? Ящерицу я свежую, и все. Че ж нам, ее целиком таскать? Тяжело же. И кишки вот-вот завоняют.
- Серых наведешь, дурак!
А я и обидеться не успел. Потому что правда дурак. И правда навел.
Охотник с Серым один на один управится. И мы бы, наверно, тоже. Втроем. И с Топотком, к тому же. Только они редко по одному ходят.
Поняли, что увидели их. И как прыснут к нам! Один, два, три... как пальцев на руке. Стая!
Едва мы от входа отскочить успели. А вожак за нами. Морда серая, длинная. Зубы здоровущие. Уши рваные.
А Топоток на него. В морду зубами вцепился, повис. Вожак его стряхнуть - к потолку башкой приложился, аж гул пошел. Упал обратно на лапы. А тут мы. Я ножом в один глаз, Шурка корягой во второй. Ленка у Топотка на ошейнике повисла, назад тянет. Вожак задом подался. Топоток, умный зверь, его выпустил. Правильно. Выволок бы тот его к стае - тут Другу и конец. А потом - нам.
Долго они вокруг нас кружили. Поверху шастали, сбоку скреблись. Без толку. Ну, то есть им. Пару раз так же нахрапом в пещеру совались. Как сунулись, так и высунулись. Я камни без пращи, с руки кидал - тоже неплохо.
Потом затихли. Не ушли - рядом. Слышно, как ходят. А вожака так и видно. Напротив стоит, злой. Ждет, как выйдем. Плохо. Они и до свету ждать могут, и днем. А деться некуда. Ладно, у нас еда есть. Успел я ящерицу от входа оттащить. А проголодаются - убегут. Наверно.
И тут Шурка как закричит! Я подпрыгнул даже. Думал, Серые ход к нам прорыли, или еще что. А он на коленях, у плетенки, где светляк. Руками по полу шарит, и приговаривает сквозь слезы.
- Книга, книга... где книга?
Где... нету той книги. Рассыпалась. Затоптали ее - мы втроем, Друг да Серые. Одна труха бурая. И буквы пропали. Все.
Шурка плачет. Ленка его обняла. Утешает. Топоток с другой стороны ластится. Я бы тоже утешил. Жалко, понятно же. Только в голову мне сейчас книга не влезает. Стая только. И как мы их пересидим.
И как на бугре в сторонке тень шевельнулась.
Отошел я от входа.
Тихо, говорю, ребята. Что-то сейчас будет.
Серые, видать, нас ловили, да разгорячились. Не почуяли. А после - поздно.
Метнулась тень здоровая - страх! Вожак завизжал снова, да вверх взметнулся - в пасти. Оземь стукнулся. Хрустнуло, затих Серый. А тень уже к другому.
Сколько пальцев на руке, такая стая была. И столько раз тень прыгала. И мы взвизги Серых столько раз слышали. Прыжок, визг, хруст.
И тихо.
Нету стаи.
А мы и не рады.
Серые - полбеды. Полосатый - всем бедам беда. Оголодает - деревней отбиваться впору. А нас троих ему, и с Топотком - так. Не нажрется, наверное, даже.
Топоток забился поглубже, дрожит. И голос подать боится.
И мы дрожим. Слушаем. Полосатый жрет. Хрустит. Одного съел. Другого. Третьего. Потом еще. И еще.
Тихо, говорю, сидим. Может, сытый будет - уйдет. Тихо только. Уши у него чуткие.
Опять, поди, дурак. Сказал громко. Слышу - к нам Полосатый идет. А глаза - луны полные. Страх!
Нагнулся. Понюхал. Морда, и та к нам не влезла. Лапа только. Здоровая - мало не с меня. Раз царапнула, ушла. А чую - второй раз дотянется.
И тут Шурка как вскочит! Как давай палкой по стенкам бить! Гул такой, у меня чуть глаза не повылазили.
Ты, ору, чего? А он - хватай чего, да в стену лупи! Сам сказал, уши у него чуткие, отпугнем!
Тут и Ленка камень ухватила и давай по стене колотить. И визжит!
Куда все, туда я. Заорал. Коряжину поднял и ну дубасить. Полосатый и впрямь отпрыгнул - да недалеко. Уши прижал, шипит. Сердится.
И вдруг как закричат: "Ребята! Держитесь! Идем!". Много голосов, громко. А папкин крик слышно. Громкий он у меня, папка-то. Я к выходу. Ору - берегитесь, мол, Полосатый!
Куда! Беречься-то ему пришлось - чуть не весь поселок за нами идет. С огнем, с копьями, бабы орут, стучат. Зашипел полосатый, убежал. Только лес зашатался туда-сюда.
Выбежали мы, кинулись к ним. Радости было! Бабы нас обнимают, плачут. Мамки, чужие. Мужики смеются, да плюхи с заушинами дают. И папки смеются. И тоже плюхи навешивают. И пороли так же. Уже в деревне, как пришли. Сам порет - а сам смеется. И щеки мокрые. Пороли мало - устали.
Назавтра встретились. Все задницы чешем. И я, и Шурка, и Ленка с Топотком. То есть Ленка сама, а Топотку ничего. Его все бабы гладили да миловали. В деревне еды насыпали - он еле лапы таскал.
Ну, говорю Шурке, рад? И книги твоей не добыли, и едва живы остались. А уж страху приняли!
А он смеется. Нет, говорит, Толян, добыли. Тут книга. И по лбу себя пальцем. У меня тоже палец зачесался - в собственный лоб потыкать. Книга вон какая здоровая была! Нам втроем улечься, а он - в голову пальцем.
А он мне - да я слова запомнил.
Ну, голова, коли не врет! Мне и половины в жизни б не запомнить. Да и зачем?
Ну-ка, говорю, скажи, чего ты там запомнил?
Шурка глаза закрыл, кулаки сжал, и как давай чесать!
"Оригинальное решение кризиса ресурсов предлагают российские генетики. Воздействуя на геном человека с помощью сконструированного ими искусственного вируса, они обещают уменьшить рост человека почти вдвое. Средний рост землян будет достигать не более метра - генетики заверяют, что на мыслительных процессах это никак не скажется. Это позволит уменьшить потребление пропорционально сокращению размеров организма, решит квартирный вопрос, и даже поможет освоению космоса - поднять на орбиту или отправить к иной планете космонавтов-лилипутов, очевидно, будет стоить много меньше, чем людей нормального роста. На пресс-конференции горячий популяризатор..."
Хватит, говорю! Как у тебя голова не лопнет. И чего все это значит? Ты попросту, по-людски.
Да, говорит, понимаешь, Толян, древние такую штуку выдумали. Ну, чтоб места полно было, и еды всем хватало. Они людей хотели меньше сделать. Чтоб мы маленькие были.
Я голову чешу, говорю, вот дурные твои древние. Ну, еды, бывает, недостает зимой. А чтоб места не хватало... да от нашей деревни до самой ближней идти не один день! А если мы маленькими станем - это ж беда! Нас тогда любой схарчить сможет. Ну, вон Топоток хоть. Скажи, говорю, Ленка!
А она Топотка за шею обняла. Он молодой, Топоток, его еще не только за шею, даже вокруг пуза обхватить можно. Ну, когда не такой сытый, как нынче. И смеется. На Шурку блестящими глазами смотрит.
Нет, говорит, и за ухом Другу чешет. А тот доволен, жмурится. Топоток нас не тронет. Он ведь у нас хорошая крыса, правда, Топоток?
![Книга [Арина Траум]](/img/p/prozorow_l_r/book/rrrerr.jpg)