Аннотация: Краткое изложение дела об убийстве в Угличе царевича Дмитрия
Криминальная история человечества, увы, не менее богата истории всеобщей, и интерес к ней с годами не ослабевает. Немало громких преступлений так и остались нераскрытыми, и, возможно, наши далекие потомки тоже будут терзаться вопросами, кем на самом деле был Джек-Потрошитель или кто являлся организатором убийства президента Кеннеди.
Немало подобных загадок и в отечественной истории. Одна из них, не будучи окончательно решенной, породила (вкупе с социально-экономическими причинами) в начале XVII века смутные времена, кровопролитие, гражданские войны в сочетании с внешней интервенцией, самозванцев, самые известные из которых - Лжедмитрий I (вероятно, Г.Отрепьев), и Лжедмитрий II, ("тушинский вор"). Речь идет о гибели в 15 мая 1591 г. в Угличе царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного. А после смерти в 1598 г. его старшего брата царя Федора Ивановича закончилось семивековое правление на Руси династии Рюриковичей.
Загадочность и неясность обстоятельств смерти юного наследника престола породили множество домыслов и стали козырем в руках политических авантюристов. Теперь по прошествии пяти веков невозможно расследовать это уголовное дело, и остается по-прежнему руководствоваться лишь догадками. Официальное же следствие под руководством князя Василия Шуйского пришло к выводу, что царевич Дмитрий страдал эпилепсией и из-за небрежности Нагих (родственников его матери Марии Нагой) случайно напоролся на нож во время припадка. Пьяный Михаил Нагой якобы оклеветал невинных Осипа Волохова, Данилу Битяговского и Никиту Качалова, обвинив их в убийстве. В итоге все трое, а также предполагаемый соучастник и организатор Михаил Битяговский были растерзаны возмущенным народом, при этом заодно погибли слуги Битяговского, трое подозрительных мещан и юродивая.
По другой (неподтвержденной) версии именно Волохов нанес смертельный удар ножом в шею царевича, а Битюговский и Качалов были соучастниками убийства. Гибель всех подозреваемых не могла способствовать прояснению ситуации (точно так же, как насильственная смерть Ли Харви Освальда, стрелявшего в президента США Кеннеди в 1963 г.). Есть не вполне достоверные данные о последующей эксгумации тела царевича, в зажатых ладонях которого будто бы были обнаружены орехи, из чего следовало, что он не мог играть ножом. Однако проверить эту версию невозможно.
Практически единственным человеком в России, которому мешал Дмитрий, был шурин бездетного царя Федора Борис Годунов: отрок стоял на его пути к трону. Народная молва немедленно приписала организацию убийства Годунову. Массовыми репрессиями (пытки Нагих, которые ни в чем не сознались, но были брошены в темницы; казнь двух сотен жителей Углича, отрезание многим горожанам языков и депортация почти всего 30-тысячного населения в сибирский город Пелым) последний как бы косвенно признал свою вину, но опять же никаких прямых улик против Бориса нет, тем более что репрессии являлись как бы возмездием за массовые беспорядки и кровавый самосуд. Между прочим, первоначально Годунов пытался преградить Дмитрию путь к трону как юридически (заявляя о незаконности рождения сына царя от 7-й жены, к чему, как оказалось, церковь отнеслась все-таки достаточно терпимо), так и "пиаровски", распространяя слухи о мнимой жестокости и некомпетентности мальчика (похожие "лакейские сплетни" гуляли среди гвардейцев перед свержением императора Петра III, а мне на уроках истории в школе довелось слышать, что и царевич Алексей Романов рос законченным садистом, отрывал мухам крылья, поэтому его расстрел вместе со взрослыми членами царской семьи в 1918 г. вполне оправдан). Эти меры не дали необходимого результата, и если допустить, что всесильный царедворец решился на крайность, он при желании мог бы организовать убийство куда тоньше, отведя от себя малейшие подозрения. В итоге же получилось, что мертвый царевич оказался для Годунова куда опаснее: он уже не мог скомпрометировать себя, и ему можно было приписывать любые достоинства.
Но вот пять веков спустя обнаруживается информация, которая, напротив, косвенно обеляет Годунова, а выводы официального расследования Шуйского выглядят не столь абсурдно, как это пытаются представить уже несколько столетий. Это короткая заметка в "Гранях" (Љ 50 от 20 марта 2001 г.) о трагической гибели ребенка, игравшего без присмотра кухонным ножом (смертельное ранение тоже пришлось в шею): случай, похожий на происшествие полутысячелетней давности. Получается, что по законам больших чисел цепочка последовательных трагических случайностей и обстоятельств, пусть даже странных и неправдоподобных, вполне может иметь место. Собственно, так и происходят все без исключения несчастные случаи (только обычно их причины очевидны и прозаичны). Имел ли место таковой с царевичем Дмитрием, или же было совершено преступление, мы вряд ли когда-нибудь точно узнаем, разве что наука шагнет так далеко вперед, как мы не можем даже вообразить.