Однажды Харальд Мелкий Бес собрал вассалов северных земель на пир не на городском подворье и не в загородном поместье, а в чистом поле, на побережье между Бовифьордом и Ушбой-горой, там, где, как говорят, раньше открывались врата холмов. Это решение удивило многих, и Сигурд Камнеед даже спросил Харальда, почему так, и тот ответил, что ему было видение. Надо заметить, что Мелкий Бес часто отвечал подобным образом на разные вопросы, и Бьерн Хлебный Кукиш однажды сказал, что, подобно тому, как воины в походе ходят в караул каждый в свой черед, так и у асов, должно быть, есть особый черед, чтобы ходить к Харальду в видения. Йохан Крестоносец на эти слова возмутился и сказал, что Мелкому Бесу являются не асы, а так называемые святые, но Хлебный Кукиш возразил, что сколько аса не святи, настоящий ас все равно ас, а кто будет на асов злословить, тот огребет булавой по темечку. Многие думали, что после этих слов начнется поединок, но ничего подобного не случилось, Йохан просто передал эти слова Харальду, а тот гневался, топал ногами и говорил хулительные слова, но в этой саге тех слов нет.
Короче говоря, собрал Мелкий Бес вассалов на пир в чистом поле. Сошли викинги на берег и взялись за топоры, но рубили не вражьи головы, а лес, и мастерили из срубленного столы, скамьи и все такое прочее. И когда они смастерили достаточно, кликнули трэлей и тиров, те наметали на столы еды и хмельного питья, и начался пир. И произнес Харальд первую здравицу, и начал он ее следующими словами:
- Давайте выпьем эту чашу за религиозный потенциал наших земель!
Надо сказать, что незадолго до описываемых событий Мелкий Бес сдружился с заморскими купцами и даже несколько раз поучаствовал в тризне по ихнему заморскому Одину, который с двумя глазами и повесился не как отец дружин, а более затейливым образом. От тех купцов Мелкий Бес нахватался заморских словечек, которыми щеголял к месту и не к месту. И не один он такой, вон, Йохан вообще перестал асам жертвы возлагать, только заморскому Одину, и еще крестами обвесился с ног до головы, за что и заслужил прозвище.
- А что такое религиозный потенциал? - спросил Олаф Козий Сыр.
- Чем больше викингов верит в истинного бога, тем больше в королевстве удачи! - объявил Харальд. - Мне открылось, что когда из каждых пяти викингов трое будут верить в единого бога, тогда будет достигнут аккредитационный показатель.
В этот момент Олаф Козий Сыр подумал, что Харальд колдует, и сделал знак, отвращающий нечистую силу. Харальд заметил, разгневался и произнес следующую речь:
- К нам во фьорды приплывает на ярмарку много разных купцов из разных стран. А потом они расплываются каждый в свою страну и разносят вести, как у нас тут все устроено. Нехорошо, если они станут говорить, что викинги невежественны. Вот ты, Олаф, почему не крещен?
- Да ну его, - махнул рукой Олаф. - Там столько саг учить надо... не осилю.
Харальд сделал важное лицо и важно произнес нараспев низким голосом, он думал, что так получается важно, а на самом деле получалось глупо, но он об этом не знал, потому что никто ему не говорил. Короче, произнес он важно нараспев следующее:
- Так не пойдет. Нынче время другое, не такое, как у наших предков. Я решил положить так: если кто не крещен, тому доля в добыче вдвое меньше.
- Да я такую службу на топорище вертел! - закричал Эрик Китовая Кишка.
Надо заметить, что топорище у Эрика было выточено по северному обычаю из моржового пениса, так что его возглас получился двусмысленным.
- Ты клялся служить пять лет! - рявкнул ему Мелкий Бес. - И от той клятвы прошло только два года, а три осталось!
- Значит, три года буду вертеть! - крикнул Эрик.
- А вот и не будешь! - Мелкий Бес и затопал ногами. - Из-за тебя всей дружине сокращу долю в добыче!
- Да какая там добыча с этим твоим... пенисиалом! - крикнул Эрик и плюнул Харальду под ноги.
Бьерн Хлебный Кукиш встал и пошел к выходу.
- Ты куда? - спросил его Свен Погремушка.
- Отлить, - ответил Бьерн.
- Погоди, провожу, - сказал Свен.
- Да я и сам смогу, - сказал Бьерн.
Свен рассмеялся, и Бьерн тоже рассмеялся. Харальд, заслышав их смех, на мгновение перестал кричать, но понял, что они смеются не над ним, и продолжил кричать.
Они вышли из-за стола и пошли к тому оврагу, в который викинги уговорились гадить по ходу пира. Но до оврага не дошли, остановились на полдороге.
- Как по-твоему, совсем плох Мелкий Бес? - спросил Свен.
- Да вообще, - ответил Бьерн. - Сдается мне, у него в башке гремлины свили гнездо и детей вывели, и те дети тоже детей вывели, короче, беда.
- Вот и я тоже так думаю, - согласился Свен.
Бьерн поглядел на него настороженно. Свен славился тем, что умел беседовать с потусторонними силами, не с асами, конечно, и даже не с валькириями, а со всякими лешими, русалками и прочими волшебными тварями низкого ранга. Чтобы с ними беседовать, у Свена была особая волшебная погремушка, он ее повсюду таскал с собой, чем и заслужил свое прозвище. В общем, Свен знал толк во всяких гремлинах, и если он безоговорочно согласился с Бьерновой хулой, значит, дело совсем плохо. Бьерн-то упомянул гремлинов просто так, для красноречия, реально он не думал, что они тут при делах.
Свен глядел на Бьерна тоже настороженно и как-то многозначительно, будто на что-то намекает, но вслух произнести не решается. Странно, чего бояться могучему викингу в родной стране? Ну да асы ему судьи.
- Пойду отолью, - сказал Бьерн.
- Погоди, - сказал Свен. - Ты разве не думаешь, что с этим надо что-то делать?
Он показал рукой в сторону шатра.
- Надо или не надо - не ко мне вопрос, - сказал Бьерн. - Если Вирдд решат, что надо, значит, так оно и выйдет, а через кого оно выйдет - это уже Вирдд решать, не мне.
- На Вирдд надейся, а сам бдительности не теряй, - произнес Свен древнюю поговорку.
Бьерну начало казаться, что Свен на что-то намекает. А может, он... Точно!
- А, я понял! - воскликнул Бьерн. - Ты хочешь поднять мятеж против Харальда, правильно?
- Не кричи так, - прошипел Свен в ответ.
Бьерн рассмеялся и сказал:
- Немного чести готовить мятеж втайне. Мы с тобой не лемминги, чтобы прятаться в норы, мы храбрые воины, и если кого-то решаем убить, то убиваем, а прятаться - не по-нашему. Верно я говорю?
- В целом да, - согласился Свен. - Но почему ты произнес эти слова вполголоса?
Бьерн задумался над вопросом, а потом понял скрытый смысл, рассмеялся повторно и хлопнул Свена по плечу.
- Ловко ты меня поддел! - воскликнул он. - Ну что, пойдем, срубим безумную голову?
- Что, так сразу? - удивился Свен.
- А чего тянуть? - удивился в свою очередь Бьерн. - Или есть какие-то препятствия? Погоди... Ты с потусторонними силами уже согласовал?
Свен задумчиво поглядел на погремушку, и Бьерн понял, что тот ничего ни с кем не согласовывал.
- Да кому какое дело! - воскликнул вдруг Свен. - В Вальхаллу всякий приходит вовремя, это же Вальхалла! Чем бы ни кончилась эта история, о ней сложат прекрасную сагу, не так ли, Бьерн?
- Воистину так, Свен! - согласился Бьерн.
Они хлопнули ладонью о ладонь и пошли обратно в шатер.
* * *
Кто-то ткнул Бориса в локоть, предплечье подломилось, голова утратила опору, соскользнула и едва не ударилась подбородком об стол.
- Борис, не спи, - строго сказал Виталий Петрович. - Что у тебя с научным потенциалом?
- Ну, э... - промямлил Борис.
Отправляясь на совещание, он подготовил целую речь, там были аргументы и контраргументы, экспозиция, кульминация и что-то еще, он подготовил прекрасную речь, но задремал и теперь спросонья не может сообразитьб, с чего начать.
- Что по сравнению с предыдущим кварталом? - уточнил Виталий Петрович.
Борис вспомнил, как начиналась его речь.
- Наш отдел сильно отличается от типичного в среднем по филиалу, наши специалисты...
- Что по сравнению с предыдущим кварталом? - перебил его Виталий Петрович.
- Позвольте, я изложу все по порядку... - промямлил Борис, но Виталий Петрович его снова перебил:
- Ответь на вопрос, пожалуйста, будь любезен.
Была у Виталия Петровича особая манера выказывать неудовольствие вежливо, но с ледяным презрением, чтобы собеседник сразу прочувствовал всю свою ничтожность. Борис уже знал правильную стратегию, как с этим бороться - надо тоже включать ледяную вежливость и отвечать четко, ясно и без эмоций, чтобы дураком выглядел не ты, а собеседник, но куда ему тягаться с Виталием Петровичем...
- Я все же... - по инерции промямлил Борис и сразу получил добивающий удар:
- Отвечай на вопрос, - жестко и внушительно произнес Виталий Петрович, особым суровым таким голосом, он всегда им гневается, небось, отрабатывает дома перед зеркалом...
Славик легонько ткнул Бориса в бок, дескать, отвечай на вопрос, в самом-то деле.
- Снижение на пять процентов, - ответил на вопрос Борис.
- Кто виноват? - спросил Виталий Петрович.
Этого вопроса Борис не ожидал. Он рассчитывал, что Виталий Петрович спросит: "Почему?", и тогда Борис вернется к заготовленной речи, объяснит, наконец, что нельзя безудержно прессовать подчиненных, вон, в соседнем отделе уже шесть человек уволилось, а то ли еще будет...
- Кто виноват? - повторил Виталий Петрович.
Борис мысленно представил себе варианты ответа. Можно сказать "я" и нарваться на публичную выволочку минут на пять, это довольно унизительно. Можно сказать "не знаю", тогда последует вопрос "а кто знает", а на него... а кстати...
- Не знаю, - ответил Борис.
- А кто знает? - предсказуемо спросил Виталий Петрович.
- Вы знаете, - ответил Борис. - Вы всегда знаете, кто за что виноват.
И опустил взгляд, дескать, давайте считать разговор законченным. Но куда там...
- Борис, не тролль меня, - сказал Виталий Петрович. - Мне нужен ответ. Я должен знать, кого наказывать. Мне что, самому себя наказать?
Раздались подобострастные смешки, дескать, альфа-самец изволит шутить, ах, какой он мастер, прямо Петросян. Может, все-таки уволиться к чертям, предложить услуги, хотя бы в "Нацбайтмэджик?" Нет, Петрович там тоже в авторитете, нормально жить не даст. А в "Негатив Солюшн" зарплата будет меньше и не факт, что стабильная, да и директор там странноват... Не настолько, конечно, как это уродище...
- Борис, мне нужны конкретные предложения, - сказал Виталий Петрович. - Иначе придется наказать сам знаешь кого.
"Волан-де-Морта?" завертелся на языке ехидный вопрос. Но с языка не сорвался, нормальный человек такого вопроса не задаст, надо быть совсем отмороженным на всю голову викингом... Кстати о викингах, сон ведь снился до того, как Славик разбудил, Петрович в том сне был лохматый, бородатый и в кольчуге, Славик был каким-то шаманом, они собирались то ли мятеж поднимать, то ли еще чего... Хорошо, наверное, быть диким человеком - творишь, что хочешь, никто тебе не указ, а чтобы не страшно жить, умные люди придумали Вальхаллу...
"Да мне все равно", мелькнул на языке второй вариант ответа. "Накажите Гришу Королева, он все равно будет работать, как ни наказывай, поворчит, конечно, но дело не бросит, он ведь любит эту работу, его можно сколько угодно наказывать. Или Васю Медведева, он сначала запаникует, это смешно, а потом соберется и все сделает как надо, и будет благодарен, что наказали не сильно. Или Мишу Маркова, ему вообще все равно".
- Наказывайте кого хотите, - сказал Борис. - Все равно не поможет, только люди озлобятся.
Виталия Петровича перекосило. Он всегда так перекашивается, когда кто-то говорит, что король голый. Однажды Борис смотрел в ютубе ролик про шизофреников, они такие же, их тоже начинает колбасить, когда реальный мир вторгается в их бредни, разрушает правдоподобие, раздражает, порождает неприятные мысли...
- Неправильный ответ, - строго произнес Виталий Петрович. - Прокурору такое не пойдет.
- Вы не прокурор, - сказал Борис. - Я с вами говорю не как с прокурором, а как с коллегой.
- Не с коллегой, а с руководителем, - поправил его Виталий Петрович.
- Как вам угодно, - сказал Борис и пожал плечами.
Вспомнилось, как раньше они сидели в одной комнате за соседними столами, Петрович тогда был не Бесом и даже не Петровичем, а просто Виталиком, никаким не руководителем, а таким же старшим менеджером, как Борис, только чуть постарше, в их коллективной иерархии он всегда стоял на ступеньку выше, это было оправданно, он всегда был чуть умнее в административном смысле, более организованным, с начальством ладил лучше, хотя жопы им раньше не облизывал и на подчиненных потом не оттягивался. У него были обычные человеческие странности, у кого их нет, они почти не мешали... нет, не дружить, до этого не доходило, но подходило довольно близко.
- Борис, каким приказом регламентируется научный потенциал? - спросил Виталий Петрович.
- Не помню, - ответил Борис.
- Вспоминай, - строго сказал Виталий Петрович.
Борис стал вспоминать, но вспомнил не номер приказа, а ролик про "в Питере пить". Там не говорится, что именно сказал Шнур главному герою,перед тем, как тот всех обматерил и ушел пить водку. Может, пора последовать примеру? Сколько можно терпеть?
Борис захлопнул блокнот, это получилось неожиданно громко и чуть-чуть вызывающе. Убрал ручку в карман, отодвинул стул, тоже громко, а тишина мертвящая, коллеги обратились в слух, будет что обсудить за обедом, ну и пошли все к черту. В Питере пить.
- Ты куда? - строго спросил Виталий Петрович.
- Ознакомлюсь с приказом, - ответил Борис.
- Потом ознакомишься, - строго сказал Виталий Петрович. - Садись.
Борис не сел. Отвернулся и молча вышел. Было бы уместно сказать что-нибудь весомое или остроумное, но в голову ничего не пришло, и Борис вышел молча.
* * *
Что-то толкнуло в плечо, Бьерна тряхнуло, голова мотнулась и стукнулась о камень, был бы без шапки - стало бы больно. Бьерн открыл глаза.
- Что такое? - обеспокоенно спросил Свен. - Видение?
- Да, типа того, - кивнул Бьерн.
Он подумал, что хорошо, что они не пошли рубить Харальду голову сразу, все-таки решили сначала согласовать с асами. Видение - это не просто так, кому попало их не насылают. Если асы наслали видение - значит, желают сообщить что-то важное. Будем разбираться...
- Я был в какой-то чудной стране, - начал рассказывать Бьерн. - Там мужи ходят без мечей и носят чудную одежду. Мы сидели за столом, только пиршества не было, вместо блюд на столе лежали книги...
- Вы колдовали? - перебил его Свен.
- Вроде нет, - сказал Бьерн. - Кстати, ты тоже там был, только лицо было другое, а волосы черные, как у гоблина. Там так получилось, что я как бы задремал и мне как бы приснилось, как Харальд ругается с Эриком и все такое, а потом ты меня как бы разбудил, и тот тан, который там вместо Беса, стал меня бранить за пенисиал...
- О! - воскликнул Свен. - Вот он, асов знак! И что дальше...
- А ничего, - сказал Бьерн. - Он меня бранил, а я огрызался, а потом не выдержал, встал и ушел. Думал, что... Странное дело, однако. Он меня ни убить не грозил, ни в острог засадить, вообще ничем конкретным не грозил, а я так напугался... А остальные, кто за столом сидели, напугались еще сильнее, я среди них был самый храбрый.
- А я? - удивился Свен.
- Не обратил внимания, - сказал Бьерн. - Ты так тихо сидел... не знаю.
- Все понятно, - сказал Свен. - Асы тебе показали, что бывает, если самодура вовремя не приструнить. Представь себе: сидят таны за столом, а конунг их бранит, и никто не смеет возразить, потому что все боятся.
Бьерн сначала рассмеялся, а потом резко осекся. Эта картина кажется абсурдной, но если вдуматься...
- Пошли, - сказал Бьерн.
Они вошли в шатер. Мелкий Бес к этому времени перестал браниться, и теперь хвастался, как он преуспел в заморских мудрствованиях.
- Вот вы все неграмотные, - говорил он, - а я сто двадцать семь свитков за жизнь исписал! Сто двадцать семь! Потому что надо не только текущими делами заниматься, но и о душе думать. Выдалась минута безделья - достал свиток, очинил перо и пишешь о боге и душе. Модели, там, всякие...
Надо сказать, что в то время конунг сильно увлекся учеными грамотами, и всякого феодала, кто показывал ему собственноручно исписанные свитки, одарял дарами. Харальд Мелкий Бес, как о том узнал, тоже увлекся грамотой и преуспел больше других. Многие говорили, что он жадный, но сам Мелкий Бес с этим не соглашался, говорил, что делает свитки не из-за даров, а потому что если много писать о боге, душе и моделях, то жизнь якобы станет лучше и веселее. Его поддерживал Йохан Крестоносец, про которого многие говорили, что он не человек, а бес из Нифльхейма, только еще более мелкий, чем Харальд. А сам Йохан о своем происхождении ничего не говорил, лишь однажды, напившись, рассказал, что для него время течет иначе, чем для всех, что он якобы родился в далеком будущем. Тогда Олаф Козий Сыр рассмеялся и спросил, почему он не ходит задом наперед. Йохан смутился, ничего не ответил, и все поняли. что про будущее он выдумал.
Однако вернемся в шатер. Бьерн подошел решительным шагом к торцу длинного стола, и на лице у Бьерна лежала какая-то особенная печать, потому что Харальд при его виде перестал хвастаться и нахмурился. Но опасности не почуял, решил, видимо, что Бьерн собирается доложить что-то важное. А Бьерн не стал ничего докладывать, выхватил меч из ножен и рубанул Мелкого Беса по шее наотмашь. Тот ловко уклонился, и меч не срубил голову, а всего лишь рассек жилу, так что хлынула кровь. Харальд открыл рот, все подумали, что он скажет предсмертную вису, и приготовились запоминать. Но он ничего не сказал, побледнел, упал и умер молча.
- Ты это чего? - спросил Бьерна Эрик Китовая Кишка.
- Ему было видение, - сказал Свен. - Бьерн, расскажи.
Бьерн осторожно огляделся и понял, что никто не собирается мстить за поверженного тана. Бьерн подумал, что немного славы умереть так, чтобы никто не захотел за тебя отомстить. Вряд ли такого воина Один возьмет в Вальхаллу, будь он хоть десять раз храбрецом.
- Расскажи, Бьерн, - повторил Свен.
Бьерн сел на скамью и стал рассказывать. Рассказ получился сбивчивым и, как Бьерну показалось, не очень убедительным. Но воины поверили сразу, должно быть, из-за того, что готовы были поверить в любую ерунду, лишь бы не пришлось мстить за нелюбимого тана. Хотя вслух никто, конечно, ничего такого не сказал, потому что бесчестье.
- А что такое прокурор? - спросил Олаф Козий Сыр.
- Я точно не понял, - ответил Бьерн. - Что-то вроде палача.
- Нет, это не палач, это обвинитель, - подал голос Йохан Крестоносец. - На суде должен быть обвинитель и должен быть защитник, так вот, прокурор - это обвинитель.
Олаф положил руку на рукоять меча и спросил:
- А ты откуда знаешь?
Йохан смутился и невразумительно забормотал что-то вроде:
- Ну... я... это...
- Сдается мне, порчу на Харальда навел злой колдун, - сказал Свен. - И сдается мне, вот он передо мной сидит.
- Ух ты! А ведь точно! - заголосили воины.
Непонятная и нелепая история на глазах становилась ясной и понятной. Злой колдун Йохан навел на Харальда порчу, загадил ему мозги всякими прокурорами, пенесиалами и моделями, но храбрый воин Бьерн с помощью доброго колдуна Свена и асов, наславших видение, во всем разобрался и восстановил правильный порядок вещей. Чем не сюжет для саги?
- Зарубишь гада? - спросил Бьерна Эрик.
- Ну... - смутился Бьерн. - Я не знаю...
- Немного чести забирать всю славу себе, - сказал Олаф и стукнул Йохана обухом боевого топора по темени. Так часто делают, чтобы рана не была похожа на боевую, и чтобы покойнику непросто было объяснить Одину, что он тоже достоин Вальхаллы.
Брызнули мозги, Йохан упал и умер.
- Сдается мне, асы выбрали Хлебного Кукиша новым таном, - сказал Эрик.
- Меня? - удивился Бьерн.
- Вот, сука, скромный, - сказал Свен.
- Тебя, - сказал Эрик. - Видение наслали тебе? Тебе. Беса зарубил ты? Ты. Чего еще сомневаться?
Бьерн понял, что о том, что сейчас происходят, скоро сложат сагу, и надо вести себя соответственно.
- Я не самый лучший мечник и не самый лучший лучник, - сказал Бьерн. - И воевода я, наверное, тоже не самый лучший.
- Это все ерунда, - сказал Эрик. - Ты любишь людей, уважаешь, не гнобишь по пустякам, злые духи не сожрали твой разум и не загадили противнымии асам моделями. Это главное.
- Точно! - закричали воины. - Бьерн наш предводитель! Любо!
Так Бьерн Хлебный Кукиш стал таном северных земель.
* * *
- Чего задумался? - спросил Славик.
Борис встряхнул головой, отогнал нелепые мысли. Только что он воображал себя викингом, суровым, неотесанным, но зато отлично понимающим, что такое честь. Здорово, наверное, быть викингом. Обидели - выхватил меч, срубил обидчику голову, и снова все хорошо. А если срубили тебе - ничего страшного, Вальхалла примет героя в любом случае.
- Не расстраивайся, - сказал Славик. - Подумаешь, выдрали, с кем не бывает. Ты, вообще, храбрый.
Борис скривил морду. Как же, храбрый. Если встать и уйти от того, кто тебя злословит, нынче считается храбростью, то к йотунам такую храбрость...
- Что-то мне нехорошо, - сказал Борис.
Он подумал, что, наверное, все-таки стоит сходить к психологу. Детектор лжи потом хрен пройдешь, но здоровье дороже, чем карьера. Или нет? Викинг такой ход мыслей счел бы трусостью.
- А ты выпей чего-нибудь типа валерьянки, - посоветовал Славик. - Или коньячку, хочешь?
- Я за рулем, - помотал головой Борис. - Может, вечером. Хотя нет, вряд ли. Пусть Бес меня сначала уволит, потом времени будет много...
- Ты что, сдурел? - рассмеялся Славик. - Если за каждую истерику увольнять, у нас сотрудников не останется. Ты только монитор не раздалбывай.
В прошлом году к ним в отдел перешел Пашка из регионального подразделения, он однажды рассказал, как у них там в регионе один менеджер тоже вернулся с такой же примерно выволочки, сел за стол и сидел спокойно несколько минут, а потом как вдарил кулаком по монитору и раздолбал на хер, он, как оказалось, черный пояс в каких-то делах. Хорошо, что Борис не черный пояс... или как раз плохо?
- Мы живем неправильно, - сказал Борис. - Мы не должны так жить. Выдрали, не выдрали... Мы занимаемся ерундой. Раньше все было правильно, у древних викингов, например. Там бы Бесу давно уже голову срубили.
- Древние викинги головы рубили только так, - согласился Славик. - Продолжительность жизни у них была никакая.
- Зато они верили, что храбрецы попадают в Вальхаллу, - сказал Борис. - Хотел бы я так.
- Попасть в Вальхаллу? - спросил Славик.
- Нет, просто верить, что Вальхалла тебя примет, - сказал Борис. - Если ты реально веришь, уже не очень важно, верно ли то, во что веришь, важно, что ты веришь, вера сама по себе меняет сознание. Не та вера, которая поститься и молиться, хотя и та тоже, но это не важно, важно на самом деле не столько верить, сколько иметь достоинство. А у нас нет никакого достоинства ни хера, выбивают на первом же совещании, викинг бы такого не потерпел.
- Выпей водки, - посоветовал Славик и ушел.
Борис остался один. Но ненадолго, вошла Оля, секретарша Беса, спросила:
- О чем думаешь?
Борис ответил честно:
- Как срубить Петровичу голову.
- И как? - спросила Оля.
- На первом этаже есть пожарный щит, - стал объяснять Борис. - Если от лифта пойти не налево, а направо, там тупичок, а в тупичке на стене пожарный щит.
- Откуда знаешь? - удивилась Оля.
- Однажды набухался и пошел не в ту сторону, - объяснил Борис.
Оля подошла вплотную, присела на край стола, погладила Бориса по голове. Взгляд уткнулся в ее коленки, захотелось протянуть руку, положить на бедро... Викинг на его месте не колебался бы, в языке викингов, наверное, вообще не было слова "захотел", они, наверное, сразу говорили "сделал", потому что для настоящего викинга разницы нет.
- О чем задумался? - спросила Оля.
- Жалею, что не викинг, - ответил Борис.
- Да ладно тебе переживать, - сказала Оля. - Ну, подумаешь, выдрали, со всеми бывает. Не бери в голову. Петрович - он не очень вредный, по мелочам долго не злится. Дай лучше номера по накладным.
- Ах да, номера по накладным! - вспомнил Борис. - Я про них не забыл, я хотел принести... нет, забыл, конечно. Сегодня сделаю и принесу.
- Спасибо, - сказала Оля. - А по потенциалу...
- По потенциалу, - перебил ее Борис, - я подпишу только одну бумагу - заявление об увольнении. Так Петровичу и передай: если не отстанет - пусть ищет другого дурака на мое место.
- Ты такой грозный, - сказала Оля. - Ты как пиратский капитан.
Неожиданно обняла и поцеловала в щечку. Это было как бы шуткой, но Борису показалось, что для нее это не совсем шутка, и если развить успех... Нет, ну ее. Бесу бесово... ну и так далее.
- Извини, - сказал Борис.
Оля ушла, а он занялся накладными. Где же он записал эти номера...
* * *
- А вот интересно, - сказал Свен тану Бьерну. - В том чудном мире, про который тебе было видение, чем там закончилась вся эта история?
- Да ничем, - сказал Бьерн и сплюнул. - Вообще ничем. Тот муж, которого тан унизил, час побесновался, а потом успокоился, будто ничего не случилось. На следующий день поймал танову тир и оттрахал, но не из мести и не насильно, она сама того хотела. И все, больше не мстил.
Свен тоже сплюнул.
- Как трэли, - сказал он. - А прикинь, вдруг наши потомки тоже станут такими же ?
- Ни за что, - сказал Бьерн. - Я полагаю, что если тан не смеет послать конунга за обиду к йотунам, за такое дело позор не только тану, но и конунгу. Потому что дисциплина дисциплиной, но честь и боевое братство никакому конунгу не отменить. Если младший брат не смеет дерзить старшему, на кой хер такой младший брат нужен? Викинг должен быть дерзким! Приказы выполнять - да, но не бездумно, не как трэль.
- Кстати, насчет трэлей, - сказал Свен. - Надо сходить наловить.
- А пойдем, - кивнул Бьерн. - Скоро в Трондхейме будет ярмарка, устроим засаду у Лазарусфьорда...
- Конунг разгневается, - заметил Свен. - Он говорит, что если купцов грабить, торговля захиреет и всем станет плохо.
- Да пошел он в Нифльхейм, - сказал Бьерн. - Хеймдаль придумал купцов не для того чтобы они плавали туда-сюда, а для того чтобы воинам было об кого тупить мечи. И вообще, Вальхалла открыта не тем, кто послушен конунгу, а тем, кто храбр и не забыл, что такое честь. Если одно с другим сочетается - хорошо, а если нет - я лучше буду угождать Одину, чем херу с горы, который мне указывает, кого рубить, а кого не рубить! Да пошел от в Нифльхейм! Пойду прикажу, пусть вассалы собираются.
Когда вассалы собрались по зову, Бьерн начал первую здравицу следующим образом:
- Давайте выпьем эту чашу, чтобы каждый викинг был воином, а всякие пенисиалы - пидорам и гоблинам, и пошли они в Нифльхейм!
Вассалы радовались и кричали добрые слова, и никто не срубил Бьерну голову и даже не обругал. А что было дальше - совсем другая история.