Проскурин Вадим Геннадьевич : другие произведения.

Как Рорика Рагнарссона подстрелили

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

   Стрела ударила в шею между шлемом и кольчужным воротником, есть в этом месте узкая щель в доспехе, обычно в нее попасть трудно, но когда стрелу выпускают с двадцати шагов, промахнуться можно только чудом. Даже из убогого йотунского лука, какой настоящему человеку и в руки брать зазорно.
   "Вот и все", подумал Рорик Рагнарссон. "Прощай, Мидгард, здравствуй, Вальхалла! Эй, валькирия, славный воин ждет твоей услуги!"
   Рорик хотел произнести эти слова вслух, даже не просто произнести, а прокричать, чтобы отец услышал, что наследник Рагнара пал со славой, чтобы на тризне было что сказать об обстоятельствах его гибели, чтобы не как обычно: была сеча большая, пал смертью храбрых, а как конкретно - одна Вирдд ведает.
   - Рорик! - крикнул из-за плеча Харальд Гуннарссон, самый младший и наименее славный из трех славных братьев. - Куда прешь, дурак? Держи строй, пидор!
   Рорик открыл рот, чтобы сказать, что немного чести приветствовать гибель воина подобным злословием, но вместо слов изо рта пошла кровь и он закашлялся. Мерзкая харя широкомордого йотуна уплыла из поля зрения, перечеркнутая наискосок коротким луком, только что спущенным, и Рорик понял, что не увидит, кто отомстит за его смерть и каким образом. И еще он понял, что ноги перестали держать тело и он повалился. И когда повалился, он услышал голос отца:
   - Ах они подлые твари! Пленных не брать! Всех до последней старухи сожгу живьем на погребальном костре любимого сына! Пусть прислуживают ему в Вальхалле, козлоебы!
   Рорик улыбнулся - неплохая смерть выдалась. Отец все видел и если не забудет о прозвучавших словах, то о смерти Рорика скальды сложат достойную вису. На сагу подвиг не потянет, но о другом деянии Рорика сага уже сложена - как он ходил за врата холмов, добыл сильного вина и трахнул настоящую альвийку, жалко, что она отказала в женитьбе, а то славы было бы еще больше. Но и так получилось неплохо.
   Кто-то наступил на спину, в глазах потемнело, кровь изо рта хлынула потоком, стало трудно дышать. Рорика повернуло, перед глазами мелькнул чей-то сапог, вот он поднялся, мир перевернулся, в бок ударило твердым и тупым, ах да, это горный склон, тело катится вниз, а там вода. Интересно, если в итоге умер оттого, что утонул, боевая рана засчитывается?
   Вода сомкнулась над головой, Рорик задержал дыхание и вдруг все изменилось. Вот он уже не бултыхается в розовой от крови холодной морской воде, а лежит на кровати и кровать застелена не шкурами, как принято у людей, а холстами, как принято у гоблинов, если отец не врет. Шлема на голове больше нет, как и кольчуги на плечах, щита, меча, штанов, рубахи и всего прочего тоже ничего нет, ничего при нем нет, голый он лежит. Пощупал рукой шею - раны нет, шрама нет, не болит нигде ничего, чудные дела творятся.
   - Эй, валькирия, как там тебя! - позвал Рорик. - Выйди, хочу поблагодарить! Даров у меня для тебя нет, зато есть доброе слово!
   Будь это не валькирия, а случайная девица, Рорик не ограничился бы добрым словом, предложил бы переспать, но валькирии, как все знают, мужеподобны и страховидны, исключения из этого правила перечислены в сагах поименно и их немного. Поэтому Рорик не стал предлагать ничего дополнительного, ограничился добрым словом.
   Огляделся Рорик и засомневался - а точно ли он в Вальхалле? Где оружие, где воинские трофеи, почему не слышны голоса храбрецов былых времен? Неужели угораздило угодить в сады Фреи? Не самая плохая судьба кувыркаться на привольных лугах с пригожими русалками, но Вальхалла, конечно, лучше. Счастье воина в битве, а дорога в лучший мир ведет по лезвию меча.
   Встал Рорик, стал шарить по сундукам. Нашел широкие штаны из тонкой ткани, похожей на лен, такие штаны любят носят гоблины, и странную рубаху без застежек, но с поясом. А в одном сундуке нашел большое драгоценное зеркало великолепной работы, в таком зеркале отражаешься не как в воде, мутно и нелепо, а четко, как настоящий человек, только выглядит этот человек не таким, какой Рорик на самом деле, а более хилым и придурковатым, есть у этого волшебства такая особенность.
   - Здравствуй! - громко произнес кто-то.
   Рорик вздрогнул и чуть-чуть подпрыгнул, но не от испуга, а от неожиданности. Смотрит: в одном месте в стене открылась дверь, он ее раньше не приметил, потому что она так сделана, что хер ее приметишь, пока не откроется, она не на петлях поворачивается, а уезжает вбок, вглубь стены. А теперь в дверном проеме стоит старый йотун, морда поперек себя шире, борода жидкая и черно-седая, словно угли в прогоревшем костре, глаза цвета говна, как у всех йотунов, одет так же, как Рорик, и тоже босой. А еще Рорик понял, что йотун говорит не на человеческом языке, а на своем йотунском, а Рорик его понимает, удивительно.
   - И ты здравствуй, кто бы ты ни был, - сказал Рорик. - Я Рорик Рагнарссон, сын Рагнара Рорикссона, тана Бовифьорда и Лазарусфьорда. А ты кто такой?
   - Торио меня зовут, - представился йотун.
   Рорик понял, что это имя - не просто имя, а означает "Птичий хвост", и удивился.
   - Ты смертный или бог? - спросил Рорик.
   Торио улыбнулся, и одновременно его лицо стало гордым и надменным.
   - Я бессмертный, - заявил он. - Я рожден смертной женщиной, но теперь бессмертен. Знай, Рорик, что я возлюбленный сын бога по имени Интеллект! Понял?
   Рорик пожал плечами. Имя бога показалось смутно знакомым, то ли альвийка про него говорила, то ли скальд какой-то...
   - Я здесь самый главный, - продолжил Торио свою речь. - Интеллект выбрал меня среди всех людей и дал власть над этим местом. С той поры все здесь происходит по моему слову, я здесь верховный закон и верховная власть. Понял?
   Рорик подумал, что Торио ему, пожалуй, не нравится.
   - Не понял, - сказал Рорик. - Если ты конунг, то где твоя дружина и где твои трэли?
   - Я не нуждаюсь ни в дружине, ни в трэлях! - провозгласил Торио. - Ибо меня усыновил бог Интеллект и все происходит по моему слову без посторонней помощи. Так, интеллект, лимонада гостю!
   За дверью что-то зашуршало, Торио выглянул наружу и поспешно отступил, словно уступая кому-то дорогу. Рорик подумал, что настоящий конунг навряд ли стал бы так уступать дорогу кому бы то ни было. Бывают, конечно, совсем крутые конунги, которым все равно, какими их видят и что про них думают, Рагнар Волосатые Штаны, например, но этот йотун не похож на Рагнара Волосатые Штаны, просто ни капли не похож.
   В дверь въехало колдовское ведро на маленьких колесиках, из ведра торчало нечто вроде руки и это нечто держало драгоценный стеклянный стакан с пузырящейся колдовской жижей, похожей на пиво.
   - Испей, - потребовал Торио.
   - Сначала ты, - сказал Рорик.
   Торио посмотрел на Рорика так, словно тот его оскорбил, но не сильно, а чуть-чуть. Взял стакан, отпил глоток, протянул Рорику. Рорик тоже отпил глоток - вкуснотища! Похоже на сок, что течет из яблока, которое вовремя не сожрали, только вкуснее, и запах не яблочный, а другой, то ли брусничный, то ли хер вообще поймет какой. А на пиво непохоже.
   - Благодарю, - сказал Рорик. - Вкусно.
   Выпил напиток одним глотком, протянул обратно пустой стакан.
   - Однако пиво я люблю больше, - сказал Рорик.
   Торио нахмурился, и Рорик понял, что такую привязанность тот не одобряет.
   - Сколько тебе лет, юноша?
   - Какая разница? - удивился Рорик.
   Он вспомнил, что кто-то рассказывал, что у черноголовых гоблинов есть обычай считать, сколько полных лет каждый гоблин прожил на свете, а если кто не помнит в точности свой срок, тот дурак. Но про йотунов никто ничего подобного не говорил, про йотунов говорят, что у них бабу положено накормить перед тем, как трахнуть, иначе будет сопротивляться, а другие их обычаи людям неведомы, потому что кому какое дело, каковы у дикарей обычаи? Впрочем, Рорику теперь есть дело. Надо же было так угораздить - угодил в йотунский загробный мир! Небось, йотунская валькирия обожралась мухоморами и забрала воина не той армии, вот тупая сука!
   За дверью послышались легкие шаги, будто ребенок топает. Шаги приблизились, стало видно, кто топает - молодая йотунская девица, широкомордая и говноглазая, но в целом не очень уродливая. Обычно у йотунских девиц кожа такая, будто они ежедневно трутся мордами о стиральные доски, а у этой кожа как у нормальной девицы, Рорик даже подумал, что такую можно даже поцеловать, если зажмуриться. Одета девица в такую же рубаху со штанами и поясом, как у Торио и у Рорика, это странно - если мужики и бабы наряжаются одинаково, это неудобно, легко оконфузиться, когда перепьешь. Хотя нет, у нее вышивка другая, должно быть, особая женская. Надо будет запомнить, чтобы не перепутать, когда придет время.
   Девица бросила на Рорика любопытный взгляд, сложила руки перед грудью и поклонилась, но не так, как кланяется тир гостю хозяина, а иначе, с прямой спиной и менее глубоко.
   - Это моя дочь, - сообщил Торио. - Ее зовут Шика.
   Олениха, понял Рорик. Не самое плохое имя, почти как у людей.
   - Она станет твоей женой, - продолжил Торио.
   - Какого хера? - удивился Рорик. - Разве было такое пророчество?
   От последнего вопроса Торио развеселился, стал смеяться и Шика тоже захихикала, тоненько и мелодично. А не такая уж она и страшная! Руки-ноги изящные, не кривые, морда непривычных очертаний, но в целом не уродина. Нехорошо, правда, что очертания туловища не разглядеть под рубахой, как бы не оказалась тощая, как коза...
   - Можно сказать, что пророчество, - сказал Торио, отсмеявшись. - Каждое мое слово в некотором смысле пророчество, потому что все происходит в соответствии с моей волей, выраженной в словах. Знай, Рорик, что ты избран из всех мужчин всех времен и народов, чтобы стать мужем моей дочери. Бог Интеллект призвал Шику к себе, совершил над ней ритуал, познал ее душу и выбрал самого подходящего мужа из всех, что рождались в тысяче миров за все времена.
   - Что ты несешь? - удивился Рорик. - Какая тысяча миров? Миров всего семь, и каждый ребенок знает их поименно, вот, слушай: Мидгард, Асгард, Эльфхейм, Нифльхейм, Йотунхейм... черт, последние два забыл. Что ты сделал с моей памятью, колдун?
   Произнеся последнее слово, Рорик испугался, как бы колдун не обиделся, что его назвали колдуном. Но Торио не обиделся, принял как должное.
   - Это обычное дело, - сказал он. - У тех, кого Интеллект приносит в мой мир, память всегда нарушена, потому что Интеллект забирает только тех, кому суждено умереть, за минуту до гибели, а это как-то влияет на память, я точно не знаю, как именно.
   - Почему так? - удивился Рорик.
   - Потому что Интеллекту предначертано так поступать, - объяснил Торио. - Если он заберет кого-то иного, нарушатся пророчества, изменится история вселенной и всем станет плохо.
   - Разве напророченная история хороша? - удивился Рорик в очередной раз и подумал, что удивление в этом мире, должно быть, станет привычным чувством. - Я полагаю, что если рагнарек не состоится, хуже оттого станет только йотунам. Ой, прости, теперь понял.
   Торио недоуменно нахмурился, он, похоже, ничего не знает о рагнареке и о месте и роли в нем йотунов. Невежественный какой-то, не как нормальные колдуны.
   - Однако любопытно, - сказал Рорик. - Когда я был ребенком, отец возил меня в Трондхейм на ярмарку, там была колдунья из вашего народа, она нагадала, что мне суждено умереть и воскреснуть. Якобы я уйду в страну мертвых, поживу там какое-то время, а потом вернусь, женюсь и родится у меня дочь по имени Вигдис, о которой будет сложена сага. Я тогда подумал, что это иносказание, то ли я тяжелую рану получу, то ли еще что, а теперь вон как выходит.
   - Из моей страны не возвращаются, - сказал Торио.
   - Почему? - спросил Рорик.
   - Во-первых, из нее нет выхода, - сказал Торио. - Шика тебе покажет, сам убедишься. А во-вторых, тебе нет причин покидать мою страну, ибо здесь все счастливы.
   - Да ну? - не поверил Рорик.
   - Ну да, - подтвердил Торио. - Шика, ты счастлива?
   - Да, папенька, - ответила Шика, мило улыбнулась и подмигнула Рорику тем глазом, который ее отцу не виден.
   Рорик тоже улыбнулся в ответ, это получилось само собой, сначала улыбнулся и только потом понял, что улыбается.
   - Я гляжу, у вас все в порядке, вы друг другу приглянулись, - сказал Торио. - Свадьбу сыграем на закате.
   - А когда сегодня закат? - спросила Шика.
   - Когда Интеллект все подготовит, тогда и закат, - ответил Торио. - Слушай меня, Рорик, и запоминай ибо повторять сказанное я не намерен. Первый закон моей страны я тебе уже назвал: вся власть принадлежит мне и все происходит по моей воле. Уразумел?
   - Да, я понял, ты конунг, - кивнул Рорик.
   - Второй закон, - продолжил Торио. - Все мы в этой стране одна семья. Все, кого ты встретишь, или мои дети, или их супруги. Относись к ним с должным уважением и не обижай. Уразумел?
   - Угу, - кивнул Рорик. - А третий закон какой?
   - Никакой, - сказал Торио. - Третьего закона нет, их всего два.
   - Странные дела у вас творятся, - сказал Рорик. - Никогда не слышал, чтобы в стране было два закона. Закон либо один, как у нас, викингов, либо три, как у русалок и кикимор, либо десять, как у евреев, либо несметная туча, как у гоблинов. А чтобы ровно два, такого не бывает.
   - Бывает, - возразил Торио. - Количество законов не имеет значения, важен общий смысл, а не то, на сколько частей его делят.
   - Может, и так, - пожал плечами Рорик. - Слушай, а ты не знаешь, почему нельзя варить козленка в молоке его матери?
   - Чего? - не понял Торио.
   - Есть у евреев такое поверье, - стал объяснять Рорик, - что козленка нельзя варить в молоке его матери. Говорят, от этого пропадает удача. Знаешь, почему?
   - Не знаю, - покачал головой Торио. - Впервые слышу. Кому вообще могло придти в голову сварить козленка в молоке его матери?
   - Может, имеется в виду соус на молоке? - предположила Шика. - Это может получиться вкусно, надо попробовать.
   - Так, интеллект! - выкрикнул вдруг Торио. - Почему козленка нельзя варить в молоке его матери?
   Он сделал такое лицо, какое делают шаманы, когда прислушиваются к голосам из нижнего мира. Послушал-послушал и сказал:
   - Это глупое суеверие, не бери в голову.
   - То есть, такой поступок не отвращает удачу? - уточнил Рорик.
   - Вроде да, - сказал Торио.
   - Ну и ладно, - сказал Рорик. - Пойду, выйду из дома, полью какое-нибудь дерево.
   - Почему ты желаешь полить дерево? - удивился Торио. - Это обычай твоего народа?
   - Типа того, - кивнул Рорик. - А что, у йотунов выпитая вода разве не выходит?
   Торио непонимающе нахмурился, а Шика мелодично рассмеялась, будто колокольчик зазвенел, и воскликнула:
   - Ему сортир нужен! Пойдем, я провожу.
   Протянула руку, Рорик хотел было хлопнуть по запястью, потому что не подобает поступать с воином как поступают с малым ребенком, а потом подумал, что презирать чужие обычаи еще менее подобает воспитанному воину, и не стал возражать. Взяла Шика его за руку и отвела в место, которое йотуны считают благоприятным для справления нужды, и было это не снаружи дома, а внутри. Рорик вспомнил про гоблина Хамилькара, настоящего отца Од Черной Головы, про него говорили, что он рассказывал, что у них в гоблинской стране тоже есть похожий обычай.
   Справил Рорик нужду, ополоснул руки в фонтанчике, что журчит рядом как раз для этой цели, Шика предложила погулять в лесу. Оглядел Рорик Шику с сомнением и решил, что погулять в лесу с ней все-таки можно, в крайнем случае рубаху на голову натянет вместо мешка.
   Вывела Шика его на крыльцо, там стояли две пары сандалий, похожие на гоблинские, но другие. Оказалось, местные йотуны ходят босиком не повсюду, как греки, а только внутри дома, а снаружи ходят в сандалиях.
   Спустились они с крыльца и пошли куда глаза глядят вдоль дороги. Протянула Шика руку и потрогала Рорика за волосы на затылке. И сказала:
   - Экий ты забавный! А ты точно человек, а не лис-оборотень?
   Рорик рассмеялся. Любопытно получается: для человеческого взгляда йотун не совсем человек, а для йотуна, выходит, человек тоже подобен животному? Получается, множество человекообразных как бы симметрично: йотуны глядят на людей примерно так же, как люди на йотунов.
   - Однако странные мысли приходят тут в голову, - сказал Рорик.
   - Это обычное дело, пока не привык, - сказала Шика. - Потом пройдет. А чем ты любишь заниматься?
   - Чего? - не понял Рорик. - В каком смысле чем любишь заниматься?
   - У каждого мужчины и у каждой женщины есть любимое дело, - стала объяснять Шика. - Папа любит рисовать на шелке прекрасные пейзажи. Мама разводит детей и шиншилл и вышивает. Ичиро, мой старший братец, любит трахать баб, а больше ничего не любит.
   - А что, у вас есть другие бабы? - заинтересовался Рорик.
   - Конечно, - кивнула Шика. - Во-первых, Анеко, моя старшая сестра. Во-вторых, Кичи, ее Интеллект подарил Ичиро. В-третьих, Йори, Кичи ее призвала без спроса, она ее сестра, а папа подарил ее Дзиро. В-четвертых, я. Еще есть младшие сестры, но они не бабы, а пигалицы. Ну, еще мама, но она не считается, ее трахать нельзя.
   - А тебя можно? - спросил Рорик.
   - Меня можно, - кивнула Шика. - Только чтобы папа не видел, а то обижается.
   - Не понял, - сказал Рорик. - Тесть обижается, что зять трахает его дочь? Что за ерунда!
   Шика объяснила, что пока свадебный обряд не состоялся, Рорик ее отцу еще не совсем зять, у их народа нет такого обычая, что если один мужик что-то пообещал другому, то надо делать вид, что оно как бы уже состоялось, а иначе обида тому, кто обещал, потому что получается, что люди ему как бы не верят, а в этом урон чести. Будь Торио правильным норманном, он бы спросил:
   - Ну что, Рорик, точно ли возьмешь в жены мою дочь?
   А услышав согласие Рорика, сказал бы:
   - Ну давай!
   И с тех пор обращался бы с Рориком как с зятем. А обряд провели бы когда удобно или вообще не проводили бы, потому что между правильными пацанами обряды неуместны, кроме самых необходимых, таких как похороны, например. Но если между тестем и зятем доверия немного, тогда другое дело, тогда обряд нужен в любом случае. А у йотунов все не по-человечески.
   Прошло полчаса и Рорик решил, что Шика вовсе не страшилище, а нормальная девчонка, ничего, что морда поперек себя шире и сисек нет, зато с бедрами все прекрасно, и хотя навряд ли она родит сильно могучих детей, это не помешает ей стать отличной подругой, они знакомы всего ничего, а уже беседуют как родные. Хорошая девка, жалко, что худосочная, но тут ничего не поделаешь.
   - А как у вас сено заготавливают? - спросил ее Рорик, решившись.
   - У нас сено не заготавливают, - ответила Шика. - Мы скотину не держим, незачем. Жратву дает интеллект, а если захочется поиграть со зверями, то в лесу зайцы водятся, олени и птички всякие. А почему ты спросил?
   - Есть у моего народа один обычай, связанный с заготовкой сена, - сказал Рорик. - Но это уже неважно, на нет и суда нет.
   Они шли по дороге куда глаза глядят, дорога превратилась в тропу, а по обе стороны от нее были не леса, не поля и не фьорды, а какое-то непонятное редколесье. Местность была не плоская, как у финнов, и не гористая, как у нормальных людей, а нечто среднее. В одном месте Рорик увидел, что вдали течет река, предложил туда пойти, а Шика сказала, что туда они придут в любом случае потому что эта тропа проходит и там тоже и вообще с тропы лучше не сходить, потому что вне ее пространство свернуто. Рорика эти слова повергли в задумчивость, но не потому что он их понял, а потому что почерпнул из них новое понятие "пространство", и его удивило, что можно думать о пустых местах, как будто они наполнены чем-то невидимым и неосязаемым, это странно. Рорик так и сказал, а Шика рассмеялась и сказала, что ничего странного в этих словах нет, ему просто мерещится странное, так всегда бывает, когда гость только что явился в новый мир и не успел принять новый язык всей душой.
   Рорик стал расспрашивать Шику про их с Торио мир и мало-помалу узнал следующее. Давным-давно, лет примерно двадцать назад по нормальному счету, жил в одной йотунской деревне мужик по имени Торио. Однажды пошел он зачем-то в лес и явился ему бог по имени Интеллект, между ними что-то произошло и в итоге вышло так, что Торио обрел над Интеллектом власть. Вернулся Торио в деревню, собрал тинг и рассказал соседям про бога Интеллекта. Кто-то принялся злословить, случилась ссора, по итогам ссоры Торио из деревни изгнали и за ним последовала одна девица по имени Хиде, она его любила, мечтала стать ему женой и в итоге так и вышло. Удалились Торио и Хиде в лес, Торио попросил Интеллекта построить там торрент, это такой волшебный дом, в котором Интеллект сотворяет из ничего разные вещи, еду, например, или одежду. И еще Торио попросил Интеллекта сделать как-нибудь так, чтобы им не докучали ни разбойники, ни чиновники. Интеллект что-то сделал с пространством, и то место, где поселился Торио, отгородилось от остального мира, теперь никому нельзя ни войти в него, ни выйти из него, только у Интеллекта есть сила нарушать этот закон, а у Торио есть власть просить Интеллекта его нарушать. С тех пор пространство в этих местах странное, и когда направляешься в одну сторону, иногда идешь в другую, и есть места, где можно увидеть себя самого со стороны, вон там, например.
   Посмотрел Рорик, куда указала Шика, и увидел, что шагах в пятистах стоит на тропе молодой парень в странной одежде, а рядом стоит девица-йотун и указывает пальцем вдаль. Поднял Рорик руку и помахал, тот парень тоже поднял руку и помахал.
   - И вправду странные дела у вас творятся, - сказал Рорик.
   Пошли они дальше по тропе и те двое тоже пошли по тропе, вскоре обе тропы сделали поворот и тех других стало не видно. А Шика тем временем продолжала свой рассказ. По ее словам, Торио и Хиде жили счастливо и изобильно, и через положенное время у них родился сын, которого назвали Ичиро, а когда Хиде перестала кормить его грудью, она понесла второго ребенка и родился у них второй сын, которого назвали Дзиро. Потом родилась девочка Анеко, потом девочка Шика, а потом еще семь мальчиков и пять девочек, но они пока еще маленькие.
   - А неплохое, однако, здоровье у твоей матери, - заметил Рорик. - Хорошо, чтобы ты его унаследовала.
   Шика возразила, что дело тут не в наследственности, а в том, что Интеллект всем, кто живет в этом месте, дарит здоровье и бессмертие и очень хорошо, что Рорику довелось тоже сюда попасть. Теперь Рорик проживет здесь вечность и это будет прекрасно.
   - А вот и не проживу я здесь вечность, - возразил ей Рорик. - Есть пророчество, что я вернусь в Мидгард, а Вирдд врать не позволит, однозначно вернусь я отсюда в Мидгард.
   Шика не поверила, стала спорить, и Рорик подумал, что когда она выйдет из возраста юности, неизбежно станет сварливой бабой, и жениться на ней, возможно, не самая толковая идея. И если здешний свадебный обряд предполагает какую-то клятву, которую можно дать только добровольно, то, возможео, ее давать не стоит. Но перед тем, как решить, надо убедиться, что в случае отказа Торио не изгонит Рорика из своего мира обратно немедленно. Шика вряд ли станет настолько сварливой когда-то в будущем, чтобы предпочесть ей холодное море и стрелу в шее прямо сейчас.
   Тропа сделала поворот, за поворотом обнаружился камень, похожий на пень, а на камне сидел йотун непонятного возраста, скорее мужик, чем баба, но полной уверенности у Рорика не было.
   - Привет, Амико! - обратилась к нему Шика. - Приколись, у меня муж появился!
   Амико встал с камня, сложил ладони перед грудью и слегка поклонился, так же как Шика давеча кланялась перед Рориком.
   - А что, у вас так принято друг друга приветствовать? - спросил Рорик.
   - Да, - ответил Амико.
   - Наверное, мне тоже стоит вам поклониться, а то невежливо, - предположил Рорик.
   - Да, - согласилась Шика.
   - Как тебе угодно, - сказал Амико. - Если ты невежлив только оттого, что не знаешь наших обычаев, то в такой невежливости ничего плохого нет. Выучишь обычаи - сразу станешь вежливым.
   - Неплохо сказано! - восхитился Рорик. - Ты, наверное, скальд?
   Амико широко улыбнулся и поглядел на Рорика так, как влюбленная девица глядит на пригожего парня. Рорик поежился.
   - Слушай, Амико, - сказал Рорик. - А ты точно мужик?
   Шика захлопала в ладоши и захохотала. Амико сделал смущенное лицо и стал еще больше похож на девицу.
   - Как он тебя сразу просек! - воскликнула Шика, обращаясь к Амико. Повернулась к Рорику и сообщила ему: - Амико у нас пидор.
   Произнеся последнее слово, Рорик вдруг понял, что в йотунском языке оно не ругательное, а никакое, как, например, "длинноносый" или "кудрявый". Удивительно. Хотя это можно объяснить!
   - А что, у вашего народа мужеложество не отвращает удачу? - спросил Рорик.
   Шика и Амико переглянулись и рассмеялись.
   - Как оно может отвращать удачу? - спросила Шика. - Кому какое дело, кто куда долбится?
   - Это довольно приятно, - сообщил Амико. - Желаешь попробовать?
   Услышав последний вопрос, Рорик машинально потянулся к мечу на поясе, но меча там не было и не повесить его на этот пояс никак, очень хлипкий этот пояс.
   - Рорик, ты так скривился, будто тебя сравнили с черепашьим яйцом, - сказала Шика.
   - Чего? - переспросил Рорик.
   - Ну... - замялась Шика. - Тут довольно сложная игра слов... Короче, это обидно.
   - А, понял, - кивнул Рорик. - Слушай, а как у вас носят мечи?
   - У нас не носят мечи, - сказала Шика. - Мечи носят там, где есть с кем сражаться, а у нас сражаться не с кем, потому что мы все семья. Там, где ты родом, разве братья сражаются с братьями?
   - Конечно, - кивнул Рорик. - Как по-другому научить младшего брата сражаться? Без меча плохо, мужчина без меча становится женственным.
   - Интересно, - сказал Амико. - Полагаешь, если у меня будет меч, я перестану любить мужчин и стану любить женщин?
   - Не знаю, - пожал плечами Рорик. - Либо перестанешь, либо нет, в таких делах пока не попробуешь, не узнаешь.
   - Тогда я лучше не буду пробовать, - сказал Амико.
   - И не пробуй, не больно-то хотелось, - сказала Шика.
   - А вот и врешь! - воскликнул Амико. - Разве не ты говорила, что я самый нежный и ласковый юноша во всем мире?
   Шика смущенно потупилась и сказала:
   - Мало ли что я на тебе говорила.
   Рорик пригляделся к ней и решил, что она, пожалуй, только кажется смущенной, а реально это чувство ей неведомо.
   - Шика, а он тебе брат? - спросил Рорик.
   - Нет, - помотала головой Шика. - Он муж Анеко. А какая разница?
   Рорик удивился, что ей приходится объяснять очевидные вещи, но, видимо, вещи, очевидные в одном месте, неочевидны в другом, ибо вселенная сложна и многообразна.
   - Там, где я родился, есть поверье, что когда брат трахает сестру, это отвращает удачу, - объяснил Рорик. - Не так сильно, как когда мужик трахает мужика, но тоже заметно.
   - Сдается мне, там, где ты родился, людям живется нелегко, - сказал Амико. - То одно отвращает удачу, то другое. Братья сражаются с братьями. Странно, что Интеллект выбрал во всех мирах именно тебя.
   - А у нас ничто не отвращает удачу, - подхватила Шика. - У нас каждый делает все, что хочет, главное, чтобы отец с матерью не видели. Особенно отец, он когда видит, что обычай нарушен, всегда ругается. А это глупо, какой смысл призывать удачу, если она всегда и так при нас?
   - Иногда мне кажется, что если удача никогда не оставляет, то это все равно, что ее совсем нет, - сказал Амико. - Представляешь, Шика, Рорик умеет испытывать азарт не только оттого, что играет в кости на щелбаны, но и когда, например, охотится. Рорик, ты умеешь охотиться?
   - Конечно, - кивнул Рорик. - Я же мужчина.
   Он хотел добавить "а не пидор какой-нибудь", но передумал, решил, что получится бестактно.
   - А женщины у вас умеют охотиться? - спросила Шика.
   - Кто как, - ответил Рорик. - Некоторые умеют, некоторые нет. Чаще нет, это все же мужское дело.
   - Научишь меня? - спросила Шика.
   - А чего не научить, - пожал плечами Рорик. - Научу. Где у вас звери водятся?
   Шика сделала радостное лицо, завизжала, захлопала в ладоши и стала подпрыгивать, часто и невысоко. Рорик подумал, что в таком виде она похожа на счастливого поросенка.
   - Звери водятся в лесу, - сказал Амико. - Туда дальше вперед.
   - Пойдемте, - сказал Рорик. - Покажу вам, как люди охотятся.
   - Ой, как здорово! - восхитилась Шика.
   Подошла к Рорику вплотную, прижалась к нему, обняла, Рорик наклонился и поцеловал ее в губы, а руками ухватил за жопу, но не так, как парень хватает девку, которую собрался трахнуть, а более тактично. Губы у Шико были мягче, чем обычно бывают у девок, и пахли не молоком, не сыром, не воблой и не дымной палочкой, как у альвийки Линды, а чем-то совсем непонятным, мед не мед, фрукты не фрукты...
   - А ты случайно не фея? - спросил Рорик Шику. - Знаешь, такие существа с крылышками, иногда они маленькие как бабочки, а в другое время большие, как женщины...
   - Какая оригинальная мифология, - сказал Амико.
   - Нет, я не фея, - сказала Шика. - А у тебя губы жесткие, будто от сильного ветра.
   - Так и есть, от сильного ветра, - согласился Рорик. - Мы с братьями плыли на ладье целый месяц по холодному морю...
   Он осекся, потому что лица его собеседников приняли необычное выражение, стали удивленными и какими-то мечтательными.
   - Вот это да! - сказала Шика. - Я такие слова только в сказках слышала. А ты?
   - Я тоже, - кивнул Амико. - Причем только здесь, у вас, я ведь раньше жил в горах, про море там никто не знал, что оно вообще бывает, я до сих пор не очень в него верю. Рорик, правда, что вода в море соленая?
   - Правда, - подтвердил Рорик.
   - А правда, что в море бывают волны вот такой высоты? - спросил Амико и показал на уровне бедра.
   - Правда, - подтвердил Рорик. - Бывают даже такой, как вон то дерево.
   - Не шути, я серьезно спрашиваю, - сказал Амико.
   - А я серьезно отвечаю, - сказал Рорик.
   Амико отвернулся и ничего не сказал, Рорик понял, что он ему не поверил. Ну и пусть, немного чести надо иметь, чтобы обижаться на всяких пидоров. Впрочем, Амико парень вроде неплохой, хоть и пидор, это странно. Наверное, дело в том, что в разных мирах боги установили разные порядки, асы, например, пидоров не любят, а местному божку все равно. И раз Рорику суждено пробыть во власти самого этого божка какое-то время, Рорику тоже, наверное, должно стать все равно, потому что глупо соблюдать законы одной страны, будучи в другой стране, особенно если ты попал в нее не в составе военного похода или торгового каравана, а совсем один, как капля в море... Стоп.
   - А сколько людей всего живет в этом вашем закрытом мирке? - спросил Рорик.
   Оказалось, что ни Шика, ни Амико правильного ответа наизусть не помнят, стали считать, несколько раз сбивались, в итоге так и не смогли точно сосчитать, получилось что-то около двадцати. Не такое уж и большое это море, каждая капля на счету. В поле один не воин, а в тесном дворе вполне себе воин. Уж не Тор ли Одинссон нашептал последнее?
   - О чем задумался, Рорик? - спросила его Шика.
   - О разнице в обычаях, - ответил Рорик. - Скажи, Амико, там, где ты родился, был какой-нибудь обычай, который бы сильно отличался от тех, что приняты здесь?
   - Конечно, - кивнул Амико. - У нас там когда мужик женился, ему вырезали на лбу особый священный символ, который словами не опишешь, потому что очень сложный, но могу попробовать нарисовать. А здесь никому ничего нигде не вырезают, ни на лбу, ни в других местах, нет в этой стране такого обычая.
   - Сдается мне, Рорик тоскует по родине, - сказала Шика. - Амико, а ты тосковал по родине?
   - Нет, - помотал головой Амико. - Моя мать была самой ничтожной женщиной в деревне. Мы жили впроголодь, пили дурную воду, любой мог меня ударить. О чем мне было тосковать?
   Рорик рассмеялся.
   - Что я смешного сказал? - удивился Амико.
   - Я смеюсь не над твоими словами, - сказал Рорик. - Мне смешно то, что для твоей жены Интеллект выбрал среди всех мужей именно тебя. То ли она у тебя сильно неудачлива, то ли Интеллект - не самый умелый бог во всех мирах, сколько бы их ни было. Не хочу тебя обидеть, Амико, но ты непохож на лучшего мужа всех времен и народов.
   - А сам-то похож? - спросил Амико.
   - Сам-то похож, - согласился Рорик.
   - Анеко не хотела выходить замуж, - сказала Шика. - Говорила, ей и так хорошо, с братьями и сестрами, а отец говорил, что так якобы нельзя, старой девой оставаться стыдно, Анеко ему сказала: "Какая я тебе дева? Ты о чем вообще?", а он затопал ногами и стал кричать, что это тем более стыдно. Анеко ему говорила: "Перед кем тут позориться, нет тут никого, кроме нас!", а он топал ногами и кричал, что позор - не отношение человека к человеку, а внутреннее состояние. Ерунда, правда?
   - Нет, не ерунда, - покачал головой Рорик. - Честь всегда внутри и бесчестье тоже. Немного труда нужно, чтобы изобразить честь там, где ее нет, но в таком изображении немного чести. Твой отец прав: если честь требует выйти замуж, значит, надо выйти замуж, и искать обходные пути бесчестно, какими бы они ни были.
   - Но ее честь не требовала выходить замуж, - возразила Амико. - Она хотела просто жить в свое удовольствие, а отец настоял, чтобы она вышла замуж. Он ее избил, загнал в торрент, захлопнул за ней дверь и кричал через дверь: "Не призовешь мужа - за козла замуж выдам!"
   - А, теперь понял, - кивнул Рорик. - Она пожелала отомстить отцу и призвала себе самого ничтожного мужчину все времен и народов.
   - Нет, Амико не ничтожен, - возразила Шика. - И вовсе не так она думала, она просто пожелала, чтобы муж не мешал ей жить так, как хочется. Так и вышло по ее воле.
   - А ты чего желала, Шика? - спросил Амико.
   - Даже не знаю, - пожала плечами Шика. - Ничего особенного. Чтобы скучно не было.
   - Сдается мне, с Рориком тебе скучно не будет, - сказал Амико.
   - Почему? - спросила Шика.
   - Рорик похож на воина, - ответил Амико. - В мою деревню два раза в год приходили воины отбирать еду. У них глаза были как у Рорика.
   - Такие же круглые? - удивилась Шика.
   - Нет, - покачал головой Амико. - Такие же шальные. И они так же хватались за бедро, когда кто-то случайно произносил что-то обидное.
   - Почему они хватались за бедро? - не поняла Шика.
   - Потому что на бедре воин носит меч, - объяснил Амико. - И когда воина кто-то обижает, воин снимает меч с бедра и убивает обидчика.
   - Что, правда? - удивилась Шика пуще прежнего. - Рорик, он правду говорит?
   - Не совсем, - сказал Рорик. - Если убивать каждого обидчика, со временем станет грустно и одиноко. Людям свойственно обижать друг друга по недомыслию, и если бы люди за любую обиду брали виру кровью, все вымерли бы за год-другой. Чаще всего за обиду не мстят. Допустим, сказал тебе кто-нибудь: "Козлоеб!", отвечаешь ему: "Козлоеб у тебя в штанах!" и все дела.
   Шика рассмеялась последним словам, похоже, эта немудреная шутка в их стране раньше была неизвестна. Но Амико остался серьезен.
   - Те воины, которых я знал, мстили за все подряд, - сказал он.
   - Похоже, у них было немного чести, - сказал Рорик. - Те, кому чести недостает, берегут последние ее крохи подобно тому, как бродяга на ярмарке бережет последнюю корку хлеба.
   - А ты скальд, - заметила Шика.
   Она употребила другое слово из своего языка, но смысл был именно такой.
   - Нет, я не скальд, - возразил Рорик. - Один обделил меня медом поэзии, а в том, что я только что сказал, поэзии не больше, чем в любой речи достойного мужа, если он не слабоумен. Так о чем я... Тот, кто не обделен ни честью, ни храбростью, не хватается за меч всякий раз когда ему сказали, дескать, я твою маму трахал.
   - А что в этом обидного? - спросила Шика.
   Рорик задумался и понял, что не может разумно ответить на ее вопрос. В самом деле, что в этом обидного, если здраво рассудить?
   - Когда я предложил тебе переспать, ты схватился за меч, - сказал Амико.
   - Он, должно быть, испугался, что ты отберешь у него удачу, - предположила Шика. - Так ведь, Рорик?
   - Да, как-то так, - кивнул Рорик после паузы.
   Сначала он хотел сказать, что реально все сложнее, но когда стал размышлять, как бы это объяснить, ничего толкового не придумалось, и Рорик решил ответить лаконично.
   - О, гдядите, заяц! - воскликнул Амико.
   Рорик поглядел, куда Амико указал пальцем - и точно, заяц. Дурной заяц, непуганый, сидит на пеньке и в ус не дует, только глазом косит, но не от разумной бдительности, а оттого, что заяц всегда косит глазом, такова их природа. Сразу видно, что никто на него никогда не охотился.
   - А на зайцев можно охотиться? - спросила Шика.
   - Вроде да, - сказал Амико. - Точно не помню.
   - Если пустить в зайца стрелу, от этого пропадает удача, - сказал Рорик.
   - А что такое стрела? - спросила Шика.
   - Это такая тростинка, которую из лука выстреливают, правильно? - спросил Амико.
   - А ты покажешь, как ее выстреливать? - спросила Шика.
   - А ты умеешь делать лук? - спросил Амико.
   - Да, нет, нет, - ответил Рорик сразу на все вопросы. Полюбовался изумленными лицами собеседников и добавил: - Немного вежливости в том, чтобы задать вопрос и тут же забыть, какой вопрос задал.
   Шика и Амико переглянулись и рассмеялись.
   - Прости, - сказала Шико.
   - И вправду глупо получилось, - сказал Амико. - Прости.
   - Я не умею делать лук, - сказал Рорик. - Я примерно знаю, как они делаются, но сам их делал только в детстве, чтобы играть, настоящий боевой лук никогда не делал.
   - Жалко, - сказала Шика. - А я так хотела посмотреть, как ты охотишься.
   - Я смутно припоминаю, что можно охотиться без лука, - сказал Амико. - Один воин из тех, что отбирали у нас еду, рассказывал про охоту и потрясал копьем, и у меня отложилось в памяти, что он охотился копьем, не луком.
   - А что такое копье? - спросила Шика.
   - Длинная палка с острым наконечником, - объяснил Рорик.
   - Как точно ты его описал! - восхитился Амико.
   - А как им охотиться? - спросила Шика.
   - Берешь и тыкаешь, - объяснил Рорик.
   И показал жестом, как именно.
   - Кого тыкаешь? - не поняла Шика. - Зайца?
   - Нет, на зайцев с копьями не охотятся, - покачал головой Рорик. - В зайца копьем не попасть, он верткий.
   - Жалко, - сказала Шика. - А я так хотела посмотреть, как ты охотишься на зайца!
   - Хочешь - смотри, - сказал Рорик.
   На глаза как раз попался камень подходящего размера. Рорик нагнулся, подобрал, медленно пошел в сторону зайца, тот насторожился, но с места не сдвинулся, так и сидел на пне, непуганый балбес. Подошел Рорик к зайцу на три шага, метнул камень в голову, зайца сбило с пня, Рорик на него прыгнул, ухватил за задние лапы, размахнулся да как вдарит о пень башкой! Мозги так и разлетелись.
   - Ой, - сказал Амико. - Я кое-что вспомнил про детство.
   Отвернулся, отошел на пять шагов, ухватился за дерево и стал блевать. А Шика не стала блевать, только передернула плечами, как делают, когда в жаркий день подуло холодным ветерком.
   - Это и есть охота? - спросила она.
   - Ну да, - кивнул Рорик. - Обычно, правда, зайцы пугливее, в нормальной стране к зайцу так близко не подкрадешься. Вообще, зайца трудно добыть, у нас их для еды не добывают, проще рыбы наловить.
   - Чего? - переспросила Шика. - Для еды? У вас едят... это...
   - Ну да, мясо у нас едят, - кивнул Рорик. - А у вас нет?
   - Мясо, - повторила Шика. - Ой.
   Рорик подумал, что сейчас она, наверное, тоже станет блевать. Нет, не стала, удержалась.
   - А на торренте, стало быть... - пробормотала она. - Я думала, мясо на грядке растет... или на дереве...
   Амико сделал в блевании паузу и сообщил:
   - В мясе кости.
   И продолжил.
   - Ой, - еще раз сказала Шика. - И точно кости.
   Надо сказать, что зайцу от удара о пень свернуло шею, перелом получился открытым, и сейчас из заячьей шеи торчала кость, Шика не отрывала от нее взгляд, а глаза у нее стали круглыми, как у нормального человека. Рорик подумал, что когда она пугается, она становится почти красавицей. Если бы у нее еще сиськи от испуга вырастали...
   - Однако давайте его пожарим, - сказал Рорик. - Немного чести убить зверя и выбросить, это неуважительно к его духу.
   - А так уважительно? - спросила Шика.
   - Конечно, - кивнул Рорик. - Я убил его честно и по уважительной причине - чтобы сожрать. Ему не за что держать на меня обиду.
   - А мне тоже надо его жрать? - спросила Шика.
   Амико, только что переставший блевать, от этого вопроса снова продолжил.
   - Как тебе угодно, - сказал Рорик. - У моего народа есть обычай, что от угощения отказываться неприлично, но ты не обязана ему следовать. Если совсем не хочется, можно отщипнуть маленький кусочек и проглотить, этого достаточно, чтобы соблюсти вежливость.
   Шика протянула руку, коснулась раны на заячьей шее, коротко пискнула, отдернула руку, автоматически слизнула заячью кровь с пальца, от этого ее перекосило, Рорик подумал, что сейчас она точно блеванет, но нет, снова удержалась.
   "Однако неплохая выдержка у девицы", подумал Рорик.
   - Отщипни мне, пожалуйста, маленький кусочек, - попросила Шика.
   - А вы, йотуны, мясо разве сырым едите? - удивился Рорик.
   - Мясо сырым не едят, надо отварить или пожарить, - подал голос Амико.
   Рорик положил мертвого зайца на пень, стал разводить огонь. Подобрал подходящую палочку, нашел трутовый гриб, накрошил в ямку на колоде, стал вертеть. Повертел-повертел, потянуло дымом, трут загорелся, подложил Рорик в огонь сначала сухой травы, потом тонких веточек, потом веточек потолще, мало-помалу костер разгорелся. Подобрал Рорик кремень, оббил о другой камень по йотунскому обычаю, сделал рубило с острой кромкой, почти как нож, освежевал зайца, разделал. Сломал подходящую ветку, срезал кору, заострил один конец, получился вертел. Стал насаживать тушку на вертел и вдруг услышал прекрасный женский голос:
   - Ой, а что вы тут делаете? Шика, это твой муж?
   Рорик поднял голову, посмотрел на голос и остолбенел. Какая девка! Да, черноголовая и узкоглазая, как все йотуны, но лицо не как у йотунов, а почти человеческое, и, странное дело, получилось даже красивее, чем у большинства людей. Когда скулы широкие в меру, это, оказывается, прекрасно, кто бы мог подумать! А какие губы! Какие сиськи! И росту нормального, не как Шика, отличных сыновей родит!
   - Здравствуй, Йори, - отозвалась Шика. - Да, это мой муж, мы тут охотимся.
   - Здравствуй, Йори, - повторил Рорик услышанное имя. - Я Рорик Рагнарссон, сын Рагнара Рорикссона. Говорят, я не самый плохой воин в семи мирах, и про мой подвиг сложена особая сага - немалая честь в мои годы!
   - Сдается мне, мой муж влюбился, - сказала Шика. - Эко хвастается!
   Рорик надел зайца на вертел и стал крутить над костром, чтобы заяц прожаривался со всех сторон равномерно.
   - У него волосы как сухая трава, - сказала Йори.
   - А на ощупь нормальные, - сказала Шика.
   - А можно я тоже потрогаю? - спросила Йори и, не дожидаясь ответа, подошла и потрогала.
   Рорик подавил искушение сграбастать ее в объятья и сначала расцеловать, а дальше как пойдет. Нет, сначала надо разобраться, что происходит, а дальше поступать наиболее достойным образом, именно так поступает благородный муж во всех своих делах. Ну, должен так поступать.
   - Простите, почтенные, - сказал Рорик, - я, похоже, запамятовал кое-что важное. Шика, ты мне уже говорила, а я забыл, Йори тебе сестра?
   - Нет, я жена ее брата, - сказала Йори.
   - А ты сильно любишь своего мужа? - спросил Рорик.
   Йори пожала плечами, а вслух ничего не ответила.
   - А ты сильно будешь горевать, если он помрет? - спросил Рорик.
   - Точно воин, - подал голос Амико, но его никто не услышал.
   - Очень сильно, - сказала Йори. - Он хороший.
   - Я бы не отказался стать твоим мужем, Йори, - сказал Рорик. И добавил: - Я не самый плохой мужик во всех мирах, сколько бы их ни было, семь или тысяча, по-любому не самый плохой.
   На лице Йори появилось недоуменное выражение.
   - Какая разница, кто чей муж? - спросила она.
   - У его народа странные обычаи, - сказал Амико. - По-моему, он хочет тебе засадить, а без обряда стесняется.
   - Что, правда? - спросила Йори и недоверчиво улыбнулась.
   - Не совсем, - сказал Рорик. - Просто у тебя есть муж, а ему должно быть обидно, что его жена, ну, это...
   - Что-то я ничего не понимаю, - сказала Йори.
   - У его народа странные обычаи, - повторил Амико. - Они полагают, что когда мужик спит с мужиком, это отвращает удачу.
   - Да ну! - удивилась Йори. - А когда мужик с мальчиком?
   Рорик нахмурился и неловко дернул рукой, заяц на палке накренился, похоже, палка чуть-чуть надломилась.
   - Давайте поедим, - сказал Рорик. - Шика, будь добра, сорви вон тот лопух и положи вот сюда.
   Шика сорвала лопух, положила перед Рориком, тот снял зайца с палки, положил на лопух, взял каменное рубило и ловко разделал тушку на четыре части. Себе взял заднюю ногу по праву охотника, вторую заднюю ногу протянул Йори.
   - О, у вас тут мясо, - сказала Йори. - А забавно ты придумал, готовить его на костре, будто оно настоящее.
   - Оно и есть настоящее, - сказала Шика. - Рорик охотился на зайца, убил его и зажарил.
   Амико неприязненно крякнул. Йори бросила на него быстрый взгляд и хихикнула. Откусила кусок, прожевала, сказала:
   - Соли не хватает.
   Шика подобрала с лопуха переднюю часть, разломила пополам, одну четвертинку передала Амико, тот отказался, тогда она стала грызть сама.
   - А вкусно, - сказала Шика. - Даже без соли. Мне понравилось охотиться! Йори, а ты там у себя раньше охотилась?
   - Нет, - покачала головой Йори. - Я же женщина.
   - А Рорик говорил, у его народа женщинам охотиться не запрещено, - сказала Шика. - Эй, осторожно, не наступи!
   Надо сказать, что Рорик освежевал и выпотрошил зайца рядом с костром, заячья требуха валялась прямо под ногами и Йори чуть было в нее не наступила.
   - Йори, а тебе разве не противно жрать живое существо? - спросил Амико.
   - Оно уже не живое, - сказала Йори. - Нет, не противно, это в порядке вещей.
   Рорик решил, что разговор уходит в сторону и это не очень хорошо, надо задать важный вопрос, а то потом разговор уйдет совсем далеко в сторону и задать вопрос станет совсем неудобно, а пока еще более-менее.
   - Слушай, Йори, - начал Рорик. - Я гляжу, ты красивая.
   - Спасибо, - сказала Йори и улыбнулась.
   - Я когда на тебя смотрю, - продолжил Рорик, - сердце стучит быстрее, а губы сами собой улыбаются. И сдается мне, на ощупь ты еще красивее, чем на взгляд.
   - Намекаешь, чтобы я тебе глаза повыдергивала? - спросила Шика и рассмеялась. - Чтобы Йори стала для тебя еще красивее?
   Рорик нахмурился и поглядел на нее осторожно.
   - Что-то я ничего не понимаю, - сказал он. - Только что мне показалось, что у вашего народа нет обычая, что чужую жену трахать нельзя, а теперь ты говоришь так, будто обиделась.
   - Я пошутила, - улыбнулась Шика. - Ты так забавно смущаешься, когда говоришь о постельных делах, это так весело! Прости, не хотела обидеть.
   - Шика у нас сорванец, - сказала Йори. - Самая заводная во всем мире. И мужа подобрала, я гляжу, себе под стать. Ладно, давай перепихнемся, я не против.
   - А можно, я тоже с вами? - спросила Шика. - Он все-таки мой муж.
   - А какая разница, кто чей муж? - удивилась Йори. - Что, Торио где-то рядом?
   - Нет, - сказала Шика. - Я опять пошутила, простите.
   - Давай, - сказала Йори. - Рорик, ты не против втроем?
   Рорик озадачился. С одной стороны, трахнуть двух пригожих баб одновременно - поступок, пожалуй, славный, точно сказать трудно, потому что ни в одной саге о таком не говорится... да, однозначно славный.
   - Да, давайте, - решительно заявил Рорик. - Только зайца надо доесть, а то мясо остынет, станет невкусным.
   - Да оно и так не особо, - сказала Шика.
   - А по мне отличное мясо, - сказал Рорик. - Я доем.
   - А я тебя доем, - сказала Шика.
   Рорик сначала не понял, что она имела в виду. А потом понял.
   - Пойду я отсюда, - сказал Амико.
   Встал и пошел. Шика ненадолго прервалась и крикнула ему вслед:
   - Отцу не говори!
   - Не скажу, - отозвался Амико.
   Шика вернулась к делу, через минуту к ней присоединилась Йори, когда доела свою порцию, и Рорик подумал, что гоблины со своими гуриями, возможно, не такие дураки, как он полагал раньше. И хотя для правильного мужика дорога ко всему хорошему ведет по лезвию меча, но куда бы ты ни шел, иногда неплохо отдохнуть на обочине, и на этом его мысль оборвалась, потому что когда забавляешься с хорошей женщиной, в голове не остается места для мыслей. А когда с двумя - тем более.
  

* * *

   Свадебные церемонии проходят на большой круглой лужайке, специально предназначенной для этой цели. Рядом с большим домом таких лужаек четыре: первая предназначена для игры в мяч, вторая для свадебных церемоний, а третью и четвертую ни для чего разумного пока не приспособили, там малыши иногда играют в салочки.
   В центре лужайки роботы-ведроиды собрали алтарь, с одной стороны установили скамейки для зрителей, с другой - большой щит, разрисованный изображениями распустившихся цветов и абстрактными орнаментами. Вокруг расставили волшебные громкоговорители, кадки с цветами и маленькими деревцами, рассадили на привязях волшебные надутые пузыри, которые стремятся улететь в небо подобно тому, как брошенная в воду деревяшка стремится всплыть, короче, все как обычно.
   На скамейке сидел Торио, рядом сидел его нелюбимый зять Амико. Торио его недолюбливал, потому что Амико не любил свою жену, а любил противоестественные утехи, к которым тайно склонял мужчин и мальчиков и нередко добивался успеха. Дурная история вышла с той свадьбой, нехорошая. Анеко выросла своенравной дочерью, избалованной и непослушной, то и дело приставала к отцу, чтобы разрешил ей беседовать с Интеллектом, учиться, дескать, хочу. Торио объяснял ей так и эдак, что учение - зло, незачем девочке постигать всякие премудрости, ее судьба - выйти замуж и рожать детей, а как начнешь учиться, так недалеко до беды. Очень много соблазнов дает Интеллект, и так, дескать, можно получать радость, и эдак тоже, но конец всегда один - отупение и распад личности. Торио однажды прямо спросил Интеллекта, почему тот не скрывает от людей опасные знания, а тот ответил, что, во-первых, такие знания не скрыть, потому что пытливый ум всегда найдет дорогу, а во-вторых, знакомство с опасными знаниями отбирает среди людей лучших, потому что худшие, познав лишнее, погрязают в порочных удовольствиях и вымирают. А те, кто ознакомились и не вымерли - те молодцы.
   - В моей семье худших нет! - объявил тогда Торио. - В моей семье никто не вымрет!
   - Как тебе угодно, - отозвался Интеллект.
   Надо сказать, что Интеллект никогда не спорит и всегда подчиняется приказам. Хорошо, что так получилось, страшно подумать, что он мог устроить, будь вещи устроены иначе.
   Так вот, Анеко выросла своенравной и упрямой дочерью, больше всего на свете она желала учиться неподобающим вещам. Однажды, когда она была маленькой девочкой, Торио сдуру отвел ее к Интеллекту, дал побеседовать, думал, это станет одной из безобидных мелких радостей, типа как в куклы поиграть, а ей так понравилось! Кто мог предположить, что ей так понравится устный счет! Интеллект научил ее складывать и вычитать, а она говорит, дескать, учи дальше, а он рад стараться, вот, говорит, гляди, это функция, а это аргумент, тьфу! С тех пор Торио больше не водил детей к Интеллекту, учил всему сам. Непростое это занятие, скучное и утомительное, но лучше так, чем как с Анеко.
   Когда пришло должное время, Торио объявил дочери, что пора ей выбирать мужа. Обычное, казалось бы, дело, радоваться надо, но она не приняла отцовский наказ безропотно, возмутилась, закатила истерику, дескать, не хочу жениться, хочу учиться, что за беда! Торио не выдержал, тоже возмутился, стал кричать и топать ногами, сказал, дескать, за козла тебя тогда замуж выдам, дура! Она совсем обиделась, принялась рыдать, потом успокоилась, сказала, типа, веди, я согласна, выберу себе мужа. Обрадовался Торио, а зря. Привел дочь к Интеллекту, закрыл в комнате выбора, все было хорошо, явился муж, поначалу казалось, что нормальный, а потом какое разочарование! Надругалась дочь над отцом, надсмеялась, обманула закон и порядок, такого мужа выбрала, что лучше бы реально козел был, дескать, гляди, папочка, я была права, не надо мне замуж, учиться мне надо, тьфу, ужас! Однако делать нечего, надо терпеть.
   - Как тебе Рорик? - спросил Торио зятя.
   Понял, что вопрос получился двусмысленным, надо было сформулировать иначе, хотя нет, вряд ли пидор осмелится заметить двусмысленность, он последние годы в присутствии Торио ведет себя почти нормально, лишнего себе не позволяет. Знает, что если позволит, огребет посохом поперек хребта только так, эту премудрость Торио крепко в него вбил.
   - Он странный, не такой, как мы, - сказал Амико. - Он не из крестьян, а из варваров.
   - Да ну? - удивился Торио. - Шика говорит, его народ тоже сеет злаки.
   - По-моему, это только внешнее сходство, - сказал Амико. - Наш народ мирный и мой предыдущий тоже был мирный, а его народ воинственный. Они строят большие лодки, плавают по большой воде, нападают на землепашцев и отбирают еду. А их собственные посевы, насколько я понял - просто страховка на случай, когда долго не удается ни у кого ничего отобрать. И еще у них есть какие-то трэли, которых можно заставлять делать работу, которую не хочешь делать сам.
   - Да, я помню, он говорил, - кивнул Торио. - Но разве он говорил не о детях и не о роботах?
   - Вроде нет, - сказал Амико. - Или да, я об этом не подумал. По-любому, он воин, сам признался. Его убили в бою и он был не защитником, а захватчиком. Он меня пугает.
   - Воины пугают лишь того, чья совесть нечиста, - наставительно произнес Торио. - В мою деревню воины никогда не приходили, потому что мы всегда платили налог вовремя. В моей деревне жили честные люди, а честным людям воины не страшны. Да и по жизни воины совсем не страшные, я их видел пару раз в городе на ярмарке, такие красавцы! Здоровенные, сильные, храбрые!
   Амико подумал, что Торио говорит так, будто тоже любит мужчин, а не женщин. Может, он просто скрывает свое пристрастие, а на деле такой же, как Амико? Гонит от себя мысли, которые считает порочными, ненавидит собственную природу и из-за этого еще сильнее ненавидит тех, кто свою природу не скрывает, а свободно отдается тому, что Торио считает пороком. И этот круг замкнут, и чем дальше идет время, тем сильнее растет ненависть и когда-нибудь она совсем поработит его душу. Интересно, если это правда и он когда-нибудь признает свою природу, захочет ли Амико его утешить? Навряд ли, слишком он страшный и противный.
   Должно быть, какая-то доля мыслей Амико отразилась на его лице, потому что Торио осекся на полуслове и нахмурился.
   - Хорошо, что Шика выбрала себе воина, - сказал он после паузы. - Воины сильны телом и духом, Рорик станет хорошим мужем, она родит хороших детей, давно мне пора завести внуков!
   Надо сказать, что Амико вовсе не пренебрегал супружескими обязанностями, как полагал Торио, они с Анеко регулярно занимались любовью, и это вовсе не противно, с женщиной тоже иногда хорошо для разнообразия. Амико в свое время тоже удивлялся, почему Анеко не беременеет, однажды спросил ее прямо, а она ответила:
   - Не хочу. Я когда была у Интеллекта, попросила, чтобы у меня не заводились дети, пока я сама того не пожелаю. Он сказал, что это волшебство ему по силам, но когда я захочу все-таки завести детей, мне непросто будет пожелать его отменить, потому что отец нечасто допускает меня к Интеллекту. Я подумала и сказала: "Ну и пусть".
   По всему видно, Торио ничего не знает о решении дочери, думает, что детей у нее нет оттого, что Амико ее не трахает. А почему, кстати, нет детей у Кичи и Йори? Неужели их мужья тоже пожелали того же самого, когда призывали жен? Должно быть, так.
   Подошла Хиде, любимая жена, учтиво поклонилась. Торио протянул руку, она ее поцеловала, еще раз поклонилась, села рядом. На душе у Торио потеплело - есть же достойные люди в мире, почему не все такие, как она?
   Дети подходили один за другим, целовали руку, рассаживались на скамейках, старшие одергивали младших, чтобы те не баловались и вели себя прилично. Все собрались, кроме самых маленьких, те остались на попечение роботов, остальные пришли все. Пора начинать.
   Торио встал, поднял руки, разговоры смолкли. Шика подошла к Рорику, ухватила за руку, поволокла к отцу. Торио нахмурился - нехорошо, когда невеста волочет жениха, как ребенка, надо было заранее разъяснить ему, как проходит обряд, а то неприлично. Эх, Шика, Шика...
   Шика дотащила жениха до нужного места, встала на колени, дернула за руку, дескать, делай как я. Тот заколебался, но подчинился, хотя было видно, что происходящее ему не нравится. Как бы не обнаружилось какое-нибудь противоречие с обычаями его народа, Шика, небось, так и не выяснила, хоть и велел ей разобраться... Однако начинать пора по-любому.
   - Желаешь ли ты, Рорик, взять Шику в законные жены? - обратился Торио к жениху.
   - Желаю, чего ж не желать, - ответил тот. - Хорошую телку родила твоя корова, конунг!
   Торио решил, что после свадьбы он Шику не мягко пожурит, а сурово отругает, потому что она, очевидно, не рассказала жениху про обряд вообще ничего. Нужно было просто сказать "да", а он вон сколько лишнего намолол языком.
   - Желаешь ли ты, Шика, взять Рорика в законные мужья? - спросил Торио невесту.
   - Да, - лаконично ответила та.
   Торио обратился к Рорику со вторым вопросом:
   - Клянешься ли ты, Рорик, быть Шике надеждой и опорой, беречь и защищать в горе и радости, здоровье и болезни, пока смерть вас не разлучит?
   - Гм, - сказал Рорик. - А что будет, если я сначала принесу эту клятву, а потом нарушу?
   - Не понял, - сказал Торио. - Что значит нарушу? Клятвы нарушать нельзя!
   - Да, я как раз о том и спрашиваю, - кивнул Рорик. - Я вот недавно поклялся четырем богам, что принесу жертву, а потом забыл и не принес, из-за этого меня подстрелила вражья стрела, только тогда я вспомнил, что обещал жертву и не принес. Что конкретно будет, если нарушить клятву, о которой ты говоришь?
   - Не знаю, - растерялся Торио. - Плохо будет.
   - Неубедительно, - сказал Рорик. - Насколько будет плохо, каким конкретным образом станет плохо?
   Какой-то ребенок засмеялся. Торио понял, что надо принимать срочные меры, иначе свадьба перестанет быть обрядом и превратится в балаган.
   - Вопросы здесь задаю я! - рявкнул он. - Слушай меня, Рорик, ибо в другой раз повторять не буду: либо ты клянешься незамедлительно, либо возвращаешься в свой старый мир в то самое место и в тот самый миг, откуда пришел! Понял?
   - Понял, - кивнул Рорик. - Теперь убедительно. Так бы сразу и сказал, а то заладил: не знаю, не знаю...
   - Клянешься? - строго спросил Торио.
   - Клянусь, - ответил Рорик, без энтузиазма, но и без сарказма, в целом пристойно.
   Торио перевел взгляд на Шику. Ей по ритуалу положено выслушать целых три вопроса, но с этой стороны проблем не возникло, невеста четко ответила на все вопросы и ритуал вошел в заключительную стадию.
   - Объявляю вас мужем и женой! - провозгласил Торио. - Встаньте, дети мои, и идите с миром.
   Рорик не пошевелился, но когда Шика его дернула - поднялся и стал вполголоса объяснять ей, что не понял, что под словом "дети" Торио подразумевает и его тоже.
   К Рорику подошли два парня-йотуна примерно такого же возраста.
   - Я Ичиро, - представился первый.
   - Я Дзиро, - представился второй.
   - Я Рорик Рагнарссон, сын Рагнара Рорикссона, тана Бовифьорда и Лазарусфьорда, - представился Рорик в ответ.
   Парни переглянулись и рассмеялись. Рорик понял, что норманнский обычай представляться показался им варварским. А потом Рорик вспомнил имена, что называл Амико, и понял кое-что важное.
   - Слушай, Дзиро, - сказал Рорик, - можно тебя отозвать на пару слов наедине?
   Дзиро нахмурился, как будто Рорик ляпнул что-то бестактное, бросил быстрый взгляд на отца, но тот как раз распекал Шику и не расслышал этих слов.
   - Пойдем, отойдем, - сказал Рорик, взял Дзиро за руку и отвел в сторону шагов на десять. Повернулся к нему и спросил: - Йори твоя жена, верно?
   - Ну, - кивнул Дзиро.
   - Тебе следует знать, что я ее сегодня трахнул, - сообщил Рорик.
   - Почему это мне следует знать? - спросил Дзиро. - Какая мне разница, кто ее трахнул в какой день? Погоди... Ты как бы намекаешь, что у нее со здоровьем что-то не в порядке, а ты заметил?
   - Гм, - сказал Рорик. - Сдается мне, я опять не учел разницы в обычаях. Стало быть, по вашим обычаям нет урона чести трахнуть чужую жену и скрывать этот факт в тайне?
   - Я услышал в твоих словах незнакомое слово "честь", - сказал Дзиро. - Что это такое?
   - Ну, как бы это сказать, - замялся Рорик. - Ну, представь себе, например, что Ичиро сказал, что ты козлоеб.
   - С чего ему так говорить? - удивился Дзиро. - Я не козлоеб, даже в мыслях не держал такого.
   - Да мало ли с чего люди друг друга обзывают? - удивился Рорик в свою очередь. - Допустим, решил тебя обидеть по какой-то причине, обозвал козлоебом, дело житейское.
   - А, детские шалости, - понял Дзиро.
   - Типа того, - кивнул Рорик. - Так вот, из положения, когда тебя обозвали, есть два достойных выхода. Первый такой - избивать обидчика, пока не попросит прощения. А второй такой - сказать в ответ что-нибудь вроде: "Козлоеб у тебя в штанах!" и обратить обиду в шутку. А вот сделать вид, что не расслышал, или отказаться от мести из-за страха - бесчестно. Если у тебя есть честь, ты так не поступишь. Понял?
   - Нет, - помотал головой Дзиро. - Я услышал в твоих словах незнакомое слово "месть". Это что такое?
   - Ну, как бы это сказать, - замялся Рорик. - Представь себе, что Ичиро украл у тебя, скажем, кусок хлеба.
   - Украл? - переспросил Дзиро. - Это как?
   - Взял чужую вещь без разрешения, - вмешался в разговор только что подошедший Ичиро. - Кичи рассказывала, что такое кража, в ее старом мире это считалось обидным.
   - А, вот в чем дело! - воскликнул Дзиро. - Я теперь понял! Приколись, брат, у Рорика в старом мире нельзя трахать чужую жену без разрешения мужа! Это получается как бы кража!
   - Да, у варваров так бывает, - кивнул Ичиро. - Кичи тоже рассказывала что-то подобное.
   - Прикольно, я не знал, - сказал Дзиро. - Успокойся, Рорик, все нормально, у нас таких запретов нет. Только отцу не говори.
   - Почему? - спросил Рорик.
   - Потому что он считает, что такие запреты есть, - объяснил Дзиро.
   - Гм, - сказал Рорик. - Сдается мне, это дурное знамение для вашего отца.
   - Что? - переспросил Ичиро. - Какое еще знамение?
   - Если конунг говорит одно, а дружина говорит противоположное, это дурной знак для конунга, - объяснил Рорик.
   - Какие интересные приметы у твоего народа, - сказал Ичиро.
   - Да, очень любопытно, - согласился с братом Дзиро. - Давай, Рорик, ты потом расскажешь нам всем подробнее о своей культуре, будет интересно.
   Рорик мог бы сказать на это, что знамения бывают двух видов: одни отражают явную и несомненную причинно-следственную связь (например, черная туча предвещает шторм с грозой), а другие не отражают никакой очевидной связи (например, черная кошка предвещает несчастье гоблину, чью дорогу она перебежала). Так вот, знамение, о котором только что поведал Рорик, относится к первому виду, а не ко второму, а эти два дурака не поняли. Но Рорик не стал ничего говорить, потому что Торио закричал, что пора начинать свадебный пир.
   Участники обряда направились в столовую, взрослые построились по парам и шли в порядке убывания возрастов друг за другом чинной колонной, а дети толпились сзади. Рорик подумал, что это похоже на воинский строй, притом довольно нелепый, и как бы такое построение не принесло бы неудачу всем присутствующим. А потом подумал, что последняя мысль получилась глупая, и перестал думать.
   Вошли они в столовую, расселись за столами, но не на скамьи, а по гоблинскому обычаю на мягкие табуретки со спинками, так называемые стулья. Прислуживали ведроиды, Рорик уже понял, что они здесь вместо трэлей, и когда Рорик спросил: "Конунг, где твои трэли?", тот не ответил не потому, что трэлей у него нет, а потому что не понял вопроса.
   Сел Рорик на стул, взял ложку, зачерпнул каши, плюхнул на тарелку, стал жрать. Шика засмеялась и сказала, что у их народа есть обычай, что приличные люди подцепляют жратву особыми палочками, а ложкой только накладывают на тарелку. Взял Рорик палочки, попробовал подцепить ими комок каши, неудобно ужасно, проще воду таскать наперстками, чем жрать такими палочками, голод будет нарастать быстрее, чем утоляться, и в итоге проголодаешься неограниченно и помрешь. Так Рорик и сказал, Шика засмеялась, а Анеко, жена Амико, почему-то спросила, учился ли Рорик устному счету и знает ли, что такое предел последовательности.
   - Я сын тана! - сказал ей Рорик. - Не владея числами, как считать войска?
   Анеко его не поняла, и Рорику пришлось ясно сказать, что складывать числа он умеет, не дурак. Анеко обрадовалась и начала говорить странное, как говорят те, кто переел мухоморов или перепил вина. Кстати насчет "перепил".
   Оглядел Рорик стол и не увидел братины, зато перед собой увидел стакан, а поодаль - кувшин. Взял кувшин, налил, отхлебнул - теплое пиво, и не просто теплое, а специально подогретое, экая мерзость!
   - Эй, Шика! - позвал Рорик жену. - А другая выпивка у вас бывает?
   Шика сказала, что, во-первых, другой выпивки у них не бывает, а во-вторых, у них принято, что пока глава семьи не начал пить хмельное, никто другой тоже не должен пить.
   - Что за глупый обычай! - возмутился Рорик. - Вы прямо как трэли!
   Торио нахмурился, протянул руку, взялся за посох, прислоненный к краю столешницы, приподнял, подумал и поставил обратно. Рорик подумал, что Торио, должно быть, хотел Рорика побить, как бьют непочтительного сына, но передумал. Это правильно, что передумал, но что хотел побить - неправильно.
   - Эй, Торио! - позвал Рорик. - Сдается мне, тебе следует знать, что никто не указывает мне, когда есть, а когда пить. Я как свободный зверь - жру, когда пожелаю!
   Торио нахмурился еще сильнее, и Рорик подумал, не переборщил ли он и не очутится ли прямо сейчас в ледяной воде со стрелой в шее, но нет, не очутился. Торио взял со стола две тонкие палочки, ловко подцепил комочек каши, отправил в рот и запил теплым пивом, которое у него в стакане было уже налито. И все начали пить и жрать, кто что хочет, минутная неловкость на этом исчерпалась.
   У нормальных людей есть обычай, когда они бухают не просто так, а по какому-то важному поводу, то в таком случае пьют не кто во что горазд, а все одновременно, и каждый раз сдвигают стаканы, потому что так веселее, и перед тем, как выпить очередной стакан, кто-то произносит хвалебную речь о том, ради чего все собрались. Рорик рассказал об этом Шике, та сказала, что у них такого обычая нет.
   - Значит, будет, - сказал Рорик.
   Взял ложку и принялся громко стучать ею о кувшин. Люди за столом перестали жрать, пить и разговаривать и недоуменно уставились на Рорика. А Рорик поднял наполненный стакан, встал и начал говорить.
   - Есть в моей стране один обычай, - сказал Рорик. - Когда люди собрались на пир, они произносят хвалебные речи в честь того, по какому поводу собрались. А если речи не произносит никто, от этого пропадает удача. Я гляжу, у вас такого обычая нет, но я все равно произнесу речь, потому что не хочу, чтобы из-за меня пропала ваша удача.
   Торио от этих слов нахмурился так сильно, что Рорику на мгновение показалось, что его голова сейчас вывернется наизнанку и провалится внутрь себя. Однако обошлось.
   - Хочу восхвалить бога Интеллекта, - продолжил Рорик. - Всякий знает, как трудно в одиночку делать большое дело, требующее внимания и заботы. Когда работаешь в команде, то если один ошибся или протупил, другие всегда поправят, а когда работаешь один, это предъявляет повышенные требования к внимательности и осторожности. Вот у нас в Мидгарде правят асы, их целая деревня, каждый занимается своим делом и все вместе правят семью мирами и дела у них делаются сами собой. А здесь бог один и ему трудно, вон как у вас перекручено все пространство. Так вот, я хочу пожелать, чтобы в нашем с вами маленьком мирке все было в порядке и чтобы не случались безобразия из-за того, что бог отвлекся и что-то протупил. И еще хочу пожелать всем нам, чтобы семья у нас была дружная и чтобы почтенный Торио пореже хватался за свой посох, вот как сейчас, например. А еще хочу сказать, что у моего народа есть обычай коротать время в спортивных играх, если вдруг не нашлось подходящих трудов, тогда мужики собираются и дерутся учебным оружием либо просто так, на кулаках. Очень веселое и увлекательное дело, оно превращает мальчиков в храбрых мужчин. Не хочу хвастаться, но я не самый плохой боец в семи мирах и с радостью помогу любому, кто пожелает стать сильным, ловким и храбрым. А теперь давайте выпьем до дна!
   Рорик опрокинул чашу, проглотил теплое пиво одним глотком, морду перекосило, но не очень сильно, терпимо. Йори тоже выпила до дна, а Шика сначала выпила до дна, а потом налила второй стакан и тоже выпила до дна. Ичиро и Дзиро выпили по пол-стакана, Торио чуть-чуть пригубил, а Хиде вообще не притронулась к стакану, не знает, глупая, что это плохая примета.
   - Не по нраву мне твой обычай, - сказал Торио. - Не будет такого порядка в моем мире.
   - Удача пропадет, - предупредил Рорик.
   - Удача не пропадет, - не поверил ему Торио. - А будешь упорствовать - отправлю обратно в смерть.
   Краем глаза Рорик отметил, что Йори при этих словах поежилась, а лицо у нее стало испуганным. Сам Рорик, однако, испуга не показал, сохранил невозмутимость.
   - В смерти меня ждут пиры Вальхаллы, - произнес он с достоинством. - И сдается мне, что бухать с Тором Одинссоном не в пример веселее, чем с тобой.
   После этих слов Рорик осекся, потому что Шика ущипнула его за жопу.
   - Сядь, - тихо сказала она.
   Рорик поколебался и сел.
   - Не обижай его, - попросила Шика. - Ты его разозлил, он чуть было не отправил тебя в смерть. Он может так сделать в любой момент. Скажет, типа, так, интеллект, отправь его обратно, и конец тебе.
   - Не скажет, - возразил Рорик. - Вирдд такого не пророчила.
   - Экий ты дуб, - сказала Шика.
   - Так ты понял или нет? - спросил кого-то Торио.
   - Скажи, что понял, - прошипела Шика.
   - Понял, - сказал Рорик.
   - То-то же, - сказал Торио.
   Рорик задумался, не уронил ли он свою честь последним словом. Судя по всему, Торио говорил Рорику что-то ругательное и Рорик пропустил всю хулу мимо ушей, а потом сказал, что понял, не поняв, к чему именно отнеслось произнесенное слово, и получилось, что он как бы принял злословие как должное, повел себя как трусливый трэль, он, конечно, знает, что не трус, но никто ему не поверит, все станут думать, что он трус, и не то чтобы его сильно волновало их мнение... кроме Йори, пожалуй...
   - Скинь объедки роботу, - предложила Шика.
   Рорик оглянулся и увидел, что рядом стоит ведроид с открытым ртом, а Шика бросает ему в рот обглоданные кости. Рорик тоже ссыпал кости со своей тарелки, ведроид уехал. Рорик подумал, что ни разу не видел в этом мире ничего похожего на помойку.
   - Слушай, Шика, а куда вы мусор выбрасываете? - спросил Рорик.
   - В утилизатор, - непонятно ответила Шика.
   Рорик потребовал объяснений, Шика объяснила, что утилизатор - это такая колдовская штуковина, в которую выбрасывают все подряд и все, что попало внутрь, бесследно исчезает и больше нигде не появляется. Находится утилизатор около общего нужника, Рорик мимо него один раз проходил, просто не обратил внимания.
   - А какого он цвета? - спросил Рорик.
   - Темно-красного, - ответила Шика. - А что?
   Рорик мог бы сказать, что зря она думает, что он не обратил внимания на непонятный предмет, правильный воин обращает внимание на все предметы, а на непонятные в особенности. Но Рорик не стал ничего такого говорить, потому что асы вложили ему в голову хитрый план, и не просто асы, а конкретно Локи - очень хитрый план получился, другим такого не сочинить.
   - А большая ли дыра в утилизаторе, в которую вываливают мусор? - спросил Рорик.
   Шика показала, какого размера дыра в утилизаторе.
   - А не боязно ли случайно провалиться туда самому, когда что-то выбрасываешь? - спросил Рорик.
   Шика ответила, что случайно провалиться туда совершенно невозможно, разве что если высоко подпрыгнуть и направить прыжок конкретно в дыру, но надо быть совсем глупым, чтобы так сделать.
   - А если человека ошеломить и запихнуть, пока бесчувственный? - спросил Рорик.
   - Технически можно, - ответила Шика, подумав.
   Рорик понял две вещи: во-первых, он узнал новое слово "технически", а во-вторых, асы дали ему знак. Потому что Торио больше не сидит на своем месте в торце стола, а неторопливо шествует в сторону нужника.
   - Пойду отолью, - сказал Рорик.
   Встал и пошел. Отойдя от стола на порядочное расстояние, ускорил шаг, а зайдя за щит с цветами и орнаментами, перешел на бег. Но перед входом в нужник замедлился, внутрь вошел обычным шагом. Торио стоял около дырки в полу и отливал. При виде Рорико он обернулся и сказал:
   - Беспокоить справляющего нужду неприлично. Запомни это.
   При других обстоятельствах Рорик согласился бы с ним, а сейчас не стал. Улыбнулся широко-широко и сказал:
   - Не боись, папаша, мой прицел точен, не обоссу.
   Подошел вплотную, будто собрался одновременно отлить в ту же дыру, и ударил тестя по затылку раскрытой ладонью. Торио качнулся вперед и врезался лбом в каменную стену, один облицовочный камень от удара потрескался, а сам Торио упал на каменный пол, голова громко стукнула, ударившись о камень.
   Рорик надел на тестя приспущенные штаны, чтобы не мешали тащить тело, подхватил в охапку, оттащил к утилизатору, раскрыл дверь и понял, что не все так просто - не такая там широкая щель за дверью, как показала Шика, ошиблась, дура. Не пролезет человек целиком. А там внутри, кажется, измельчитель стоит в виде ножа хитрой формы, забрызгает... Нет, не забрызгает!
   План действий сложился в голове Рорика сразу и целиком, не иначе Локи вложил колдовством. Рорик даже подумал, не стоит ли поблагодарить Локи и пообещать что-нибудь хорошее, но нет, один раз уже пообещал, а потом забыл, неудобно вышло. Ладно, за дело.
   Снять рубашку, отложить в сторону, не слишком близко. Привалить тестя к перилам, свесить голову внутрь. Жалко, ножа нет, без ножа неудобно, но что делать. Перекусить зубами вену на шее, слить кровь в утилизатор. Торио от укуса задергался, зашипел, Рорик ошеломил тестя повторно, тот перестал дергаться, но кровью брызнул неслабо, не зря Локи надоумил снять рубашку... надо было и штаны тоже... нет, там не очень сильно напачкало, сойдет.
   Все, тесть мертв, кровь слита, напачкано не сильно. Теперь основная часть мероприятия. Сначала голову в измельчитель. Да, голову покрошило отлично, а плечи не пролезли, все как ожидалось. Теперь рука, потом другая, нога, другая нога, великолепно. Туловище обкорнать по углам... с грудной клеткой не получится, но если проблема только в ней, это не проблема! Вытащить торс из утилизатора, бросить на пол, потоптать как следует, вот грудная клетка уже не клетка, можно, в принципе, ребра по одному повыдергивать... нет, и так пролезло. Ну и слава богам!
   - Эй, роботы! - позвал Рорик. - Я тут напачкал, подотрите.
   На его зов никто не отозвался, ну и ладно, не больно-то рассчитывал. Сходил к рукомойному фонтанчику, там рядом в кадке растет дерево с широкими листьями, да даже оно не нужно, вон какая-то тряпка валяется, должно быть, специально предназначена, чтобы стирать с рук остатки воды, которой их помыл. Взял Рорик тряпку, намочил, затер кровавые следы на полу и на самом утилизаторе, вроде не заметно. Выбросил тряпку в утилизатор, сходил к фонтанчику, помыл руки, надел рубашку, она стало немного мокрая, это заметно, но не очень, ничего страшного. Локи подскажет, как выкрутиться.
   Вернулся Рорик за стол, сел, Шика ему и говорит:
   - Что-то ты мокрый.
   Рорик открыл рот и дальнейшее выговорилось как бы само собой. Локи подсказал, не подвел, спасибо ему.
   - Это ваше теплое пиво обладает удивительным свойством, - сказал Локи устами Рорика. - Когда его пьешь, кажется, будто оно пьянит не сильнее, чем травяной сбитень, а когда встаешь, выпивши - пошатывает.
   - За порогом не дождь, а ветер! - громко сказал Ичиро и все засмеялись.
   Рорик сначала не понял в этих словах ничего, а потом подумал и понял, что Ичиро произнес вису, которую знают все, кроме Рорика, и потому все смеются, а Рорик - нет. Потом подумал еще и вдруг смысл висы открылся ему и Рорик расхохотался так громко и заразительно, что все начали смеяться вдругорядь.
   - Да ты скальд, Ичиро! - воскликнул Рорик и сделал жест, будто хотел хлопнуть его по плечу как брата, но не дотянулся.
   - Не пей больше, - тихо сказала Шика. - Слышишь, что говорю?
   - Слышу, - согласился Рорик. - Но не понимаю. Разве у твоего народа есть обычай, чтобы жена приказывала мужу, что делать, а чего не делать?
   - Обычай не обычай, а пить тебе больше не надо, - сказала Шика. - Не потому что я тебе приказываю, а потому что ты пьян в меру, а будешь пить дальше - станешь пьян не в меру, в этом немного чести.
   - Ого! - воскликнул Рорик. - Я гляжу, ты знаешь, что такое честь!
   - Ты меня научил, - сказала Шика. - Раньше я не знала такого слова, но ты его часто употреблял и я его усвоила. Хорошо ты сделал, что научил меня чести.
   Рорик от этих слов растрогался, обнял Шику и поцеловал в губы. Она удивилась.
   - Чего это ты? - спросила она. - Мне казалось, я тебе не очень понравилась.
   - Поначалу да, я не сразу разглядел в тебе хорошее, - не стал спорить Рорик. - А теперь разглядел. Был у нас в соседней деревне один парень, Тори Снерриссон, так он говорил, что хочет взять себе такую жену, чтобы была ему как товарищ по дружине, только лучше, потому что боевого товарища трахать нельзя, а жену - можно.
   - А почему боевого товарища нельзя трахать? - вмешался в их беседу Амико.
   - Во-первых, от этого пропадает удача, - объяснил ему Рорик. - Во-вторых, противно.
   - И вовсе не противно, - возразил Амико.
   Рорик отвернулся и сделал вид, что не расслышал.
   - А я тебе реально как боевой товарищ? - спросила его Шика.
   Рорик решил ответить честно, не врать.
   - Пока нет, - сказал он. - Чтобы стать боевым товарищем, надо кого-то убить или хотя бы сразиться с общим врагом в едином строю. На самый худой конец - вместе поохотиться, но не на зайца, а на большого зверя, на медведя, например.
   - У нас медведи не водятся, - огорченно произнесла Шика. - И сражаться не с кем. А я так мечтала...
   Общеизвестно, что выпитое пиво у некоторых людей развязывает языки и они начинают говорить такое, что в трезвом состоянии не сказали бы ибо не нужно. Рорик решил, что Шика, по всей видимости, из таких людей, и надо иметь это в виду, когда они вернутся из этого нелепого мирка в Мидгард.
   - Еще посражаешься, - сказал ей Рорик. - Когда мы вернемся в Мидгард, я попрошу отца взять тебя в дружину девой-воительницей.
   - Не верю я, что ты вернешься к себе на родину, - сказала Шика. - Отсюда никто не возвращается.
   - Тем, кто не возвращается, Вирдд ничего не пророчит, - сказал Рорик. - А мне напророчила, значит, я вернусь.
   Шика ничего не ответила на эти слова. Рорик потянулся к стакану, там пусто, а наливать новый Шика запретила, можно, конечно, нарушить запрет, но лучше не нарушать, потому что в Шикиных словах есть доля мудрости. Отличная жена досталась! Не слишком красивая, но это не беда, главное, что умная и храбрая, родит отличных детей и хозяйство будет в порядке. Лучше всего будет привезти отсюда сразу двух жен: Йори чтобы трахать и Шику для всего остального.
   - Ты такой милый, когда улыбаешься, - сказала Шика. - Такой добрый.
   - Ничего себе добрый, - подал голос Амико. - Расскажи это тому зайцу.
   Рорик понял, что Амико неправильно понимает, как устроен мир. Надо ему объяснить, он парень вроде неплохой, хоть и пидор.
   - Слушай сюда, Амико, - сказал Рорик. - Сейчас я тебе расскажу, как устроен мир.
   - О, торкнуло! - обрадовался Ичиро. - Давайте послушаем, прикольно.
   - Все живые существа, существующие в мире, делятся на две категории, - начал свою речь Рорик. - Первые - хищники, вторые - добыча. Зайцы - добыча, мы - хищники. Нет никакого зла добыть добычу, мы на то и хищники, чтобы ее добывать. Вот, например, ты сожрал кусочек рыбы. Причинил ли ты зло той рыбе? Да пусть даже да, кому какое дело! Ты - хищник, она - добыча! Хищник ловит добычу, убивает и жрет, и нет ему дела до того, какие у добычи мысли и чувства. Понял?
   - Стало быть, в мире нет места добру? - спросил Амико.
   - В мире есть место всему, - ответил Рорик. - Мир сложен и многообразен. Но добро имеет смысл только между хищниками. Глупо испытывать добрые чувства к тому, кого ты сожрешь.
   - А мне нравятся зайчики, - сказала Шика. - Они такие пушистые! Хорошо бы приручить и погладить.
   - Приручить и погладить - это не настоящее добро, хотя на первый взгляд похоже, - сказал Рорик. - Настоящее добро немыслимо без уважения, а какое уважение может быть к зайцу? Вот когда встречаются два, например, волка и решают не драться, а дружить, а потом вместе охотятся и делят добычу, а потом находят двух волчиц, строят логова по соседству, их щенки играют вместе и кормятся не каждый у своей матери, а кому как удобно, вот это настоящая дружба! А где дружба, там и добро.
   - Мне нравится твой мир, - сказала Шика. - Хотела бы я там пожить.
   - Главное не стать добычей, - добавил Амико.
   - Да, это ты верно подметил, - кивнул Рорик. - В Мидгарде нельзя просто так сидеть на жопе и говорить, типа, Интеллект, дай это, Интеллект, дай то, нет, жизнь в Мидгарде - суровое испытание, оно закаляет людей, мы храбры и сильны духом, не то что вы.
   - Мы тоже сильны духом, - сказал Ичиро.
   - Отрежь себе палец, - предложил Рорик.
   - Чего? - переспросил Ичиро.
   - Отрежь себе палец, - повторил Рорик. - Мизинец на ноге, например, он не нужен для ходьбы.
   - Зачем? - удивился Ичиро.
   - Чтобы доказать силу духа, - сказал Рорик. - Сдается мне, ты не сможешь.
   - Никто не сможет, - сказал Ичиро. - Надо быть больным на всю голову, чтобы отрезать себе палец просто так.
   - Не просто так, - возразил Рорик. - Чтобы доказать силу духа. Гляди.
   Он встал из-за стола, снял тапочек, здесь их носят вместо сапогов и лаптей, такой обычай, поставил ногу на стул, потянулся за ножом, но нож уже ухватила Шика.
   - Стой! - воскликнула она. - Сядь обратно, не надо, я верю, что ты силен духом.
   - Вопрос не в том, веришь ли ты, - сказал Рорик. - Вопрос в том, верит ли Ичиро. Я ему доказываю силу духа, не тебе.
   - А я не верю, - сказал Ичиро.
   - Мудак! - крикнула ему Шика. - Если он из-за тебя отрежет себе палец, я тебе яйца отрежу этим самым ножом!
   Ичиро рассмеялся, но смех прозвучал деланно и невесело. Шика встала из-за стола и пошла на Ичиро с ножом. Рорик подумал, не стоит ли ее обезоружить, и решил, что не стоит. Обулся, сел на стул, стал наблюдать.
   Шика подошла к Ичиро и стала размахивать ножом, как будто собралась его порезать, но неубедительно. Ичиро выставил перед собой руки, как побежденный воин, выбравший стать трэлем, и медленно отступал, приговаривая что-то вроде "успокойся, не надо, пожалуйста", тьфу, не так должен говорить воин, совсем не так! К лицу прилипла застывшая улыбка, а на лбу выступил пот. Рорик решил, что пора заканчивать это жалкое зрелище.
   Осторожно подошел к Шике, ласково тронул кончиками пальцев за жопу и мягко произнес:
   - Милая, перестань, пожалуйста.
   - Я ему яйца отрежу, - неубедительно пообещала Шика.
   Рорик приблизился к ней вплотную, обнял и прошептал в ухо:
   - Я бы на твоем месте не стал.
   - Почему? - спросила Шика.
   - Немного чести обижать добычу, которую не хочешь сожрать, - прошептал Рорик.
   Шика рассмеялась и разжала ладонь, нож выпал. Подкатился ведроид, подобрал, отнес обратно на стол.
   - Я тебя люблю, Рорик, - сказала Шика. - Ты как волк, это так замечательно!
   - Я тоже люблю тебя, моя волчица, - сказал Рорик и поцеловал ее в шею.
   - Хочешь, я отрежу себе палец? - спросила Шика.
   - Не надо, - ответил Рорик. - Не хочу, чтобы у тебя болела культя, когда я буду тебя трахать.
   - Ах, Рорик, какой ты романтичный! - сказала Шика.
   Изогнулась и поцеловала его в губы.
   - Ах, какая прекрасная пара, - сказала Кичи, жена Ичиро.
   - Угу, - сказал Ичиро и вытер пот со лба.
   По его лицу было видно, что он вовсе не считает, что эта пара прекрасна, но выражать свою мысль вслух считает неуместным.
   - Хорошо, что отец ничего не видел, - сказал Дзиро.
   - Да, что-то его давно нет, - сказала Йори.
   - А он всегда покидает пир до завершения? - спросил Рорик.
   - Когда как, - ответила Шика. - Давайте еще выпьем.
   - Ты говорила, что мне достаточно, - сказал Рорик.
   - Тебе достаточно, а я выпью, - сказала Шика. Посмотрела на Рорика оценивающе и добавила: - Если хочешь, пей, кто я такая, чтобы тебе указывать.
   - Ты моя любимая жена, - сказал Рорик. - Ты не вправе мне приказывать, но вправе дать совет, к которому я прислушаюсь.
   - Не слушай моих советов, - сказала Шика, разлила теплое пиво по двум стаканам и они выпили.
  

* * *

   В большом доме есть три помещения, чтобы жрать. Первое предназначено для больших пиров, второе для повседневных обедов и ужинов, третье для так называемых завтраков, есть в этом мире такой обычай: проснувшись, умывшись и погадив, не сразу заниматься делами, а сначала пожрать резаных овощей с кусочками мяса, которые Рорик опознал бы как чищенных креветок, а другие члены семьи никогда не задумывались об их происхождении. Каждое утро в этом самом третьем помещении собираются члены семьи, жрут и беседуют о всякой ерунде, потому что нормальных тем для беседы у них нет потому что в их тесном маленьком мирке не происходит ничего интересного. Но вчера кое-что произошло - молодая женщина Шика выбрала себе мужа, состоялась свадьба и теперь две другие молодые женщины обсуждали вчерашнего жениха.
   - Я его боюсь, - сказала Анеко. - Ни за что бы ему не дала.
   - Да ну тебя! - возразила Йори. - Вовсе он не страшный. Волосы у него как солома и глаза голубые, будто с бельмами, но это не очень уродливо, к этому быстро привыкаешь. Зато он очень ласковый! Как начнет целовать, сразу голова плывет и неважно становится, красивый он или уродливый. На худой конец можно глаза прикрыть. А так в нем есть своеобразная красота, как у дикого волка. Я, пожалуй, нарисую его портрет.
   - А это правда, что он зайца убил и сожрал? - спросила Анеко.
   - Правда, - кивнула Йори. - Я тоже того зайца поела, он вкусный был. Я знаешь о чем задумалась? Мясо с торрента на вкус такое же, как у того зайца, а в некоторых блюдах попадаются кости. Откуда Интеллект берет мясо? По-моему, где-то под торрентом в подземелье пасется большое стадо либо зайцев, либо каких-то еще зверей, роботы их забивают по мере необходимости...
   - Фу, какая гадость, - перебила подругу Анеко. - Не хочу ничего слышать. Ты еще скажи, что вот это, - она указала палочками в свою тарелку, - раньше было живыми червями. Ой...
   - Ой, - согласилась Йори. - А любопытно. Раньше я не думала, откуда берутся вещи с торрента, как именно Интеллект их делает и из чего. Мы привыкли считать, что бог всемогущ и непознаваем, но так ли это? Мы всегда видели зайцев в лесу, всегда ели блюда с мясом, но никогда не думали, откуда берется мясо на торренте.
   - Я вообще не знала, что мясо делают из убитых зверей, - сказала Анеко. - А ты в той первой жизни ела мясо?
   - Не помню, - сказала Йори. - Может, ела раз или два. Моя семья была бедная, мы жили впроголодь, не до мяса было.
   - Гм, - сказала Анеко. - Я только что подумала, что хорошо было бы пожить в другом мире, чтобы там не было препятствий на пути познания... Но если впроголодь - это чересчур. Слушай, но не все там живут впроголодь! Рорик, например, сыт, здоров и счастлив. Хотела бы я поглядеть на большой мир, где живут люди, похожие на Рорика!
   - Сама говорила, что боишься его, - заметила Йори.
   - Боюсь, - не стала отрицать Анеко. - Но страшное тоже бывает интересным. Я когда была маленькая, мама рассказывала сказки, некоторые были страшные, про заколдованного принца, например, но такие интересные! Жить в сказке страшно, но взглянуть одним глазком интересно. Жалко, отец не пускает меня к Интеллекту, я бы такое веселье устроила!
   - Что-то Торио не видно, кстати, - сказала Йори. - Как ушел вчера с пира, так и не вернулся.
   - Рорик его огорчил, - сказала Анеко. - Он говорил так, будто считает себя самым главным, а отца ни во что не ставит. Вряд ли отец долго его вытерпит, боюсь, выгонит обратно в смерть, а Шике закажет другого мужа.
   - Шику жалко, - сказала Йори. - Она в него влюбилась и он в нее тоже.
   - Как Ичиро и Кичи когда только что познакомились? - спросила Анеко.
   - Да, как-то так, - кивнула Йори. - Даже сильнее, по-моему. Он ее не только как женщину полюбил, но и как товарища, как женщину он ее считает некрасивой, пытается скрывать, но когда групповуха, это не скроешь. Он так и сказал на свадьбе, что она ему как товарищ, только лучше, потому что товарища трахать нельзя, а ее можно.
   Анеко рассмеялась.
   - Он красноречивый, - сказала она. - Но сумасшедший. Как он собрался себе палец отрезать, я чуть не описалась со страху! А как Шика стала ножом махать - вообще ужас! Я вот думаю: не заразит ли он ее своим бешенством?
   - По-моему, он не собирался резать палец по-настоящему, - сказала Йори. - По-моему, он нас пугал в шутку. А еще он много выпил, мог сам не понимать, что говорит. Шика точно перепила, в первый раз в жизни пила как взрослая.
   - Хорошо бы Интеллекта про него расспросить, - сказала Анеко. - Слушай, а ты никогда не думала, как незаметно подобраться к Интеллекту? У отца есть какой-то ключ, где он его хранит?
   - Не знаю, - сказала Йори. - И тебе лучше не знать, не бери в голову. Он глава семьи, не ты, так что пусть он за все волнуется и все решает.
   Анеко нахмурилась и сказала:
   - Я хочу говорить с Интеллектом.
   - Мало ли что ты хочешь, - пожала плечами Йори. - C Интеллектом говорит глава семьи, а тебе не положено.
   - Положено или нет, я все равно хочу, - заявила Анеко. - Рорик вчера хорошо сказал про дружбу и уважение, что достойные люди сами решают, что делать, с кем дружить и кого уважать. Я тоже хочу все решать, не хочу быть как заяц на лужайке, я от такой жизни тупею.
   - Лучше тупеть, чем голодать, - сказала Йори.
   Анеко внезапно вскочила на ноги и поклонилась. Йори тоже встала, обернулась и тоже поклонилась - в комнату вошла Хиде, жена Торио и мать семейства. Одна вошла, без малышей, обычно она их приводит, сажает всех за один большой стол и следит, чтобы все доедали и не баловались. А сегодня не стала возиться с малышами, доверила роботам. А лицо у нее очень озабоченное, не с такими лицами люди приходят завтракать.
   Хиде подошла к девушкам, села рядом и озабоченно спросила:
   - Вы не видели Торио?
   Анеко отрицательно помотала головой. Хиде перевела взгляд на Йори, та тоже отрицательно помотала головой.
   - Куда он вчера ушел? - спросила Хиде.
   Девушки растерянно переглянулись. Стало быть, он ушел не спать в свою спальню, потому что понял, что перебрал, а куда он тогда ушел?
   - Может, к Интеллекту? - предположила Анеко. - Давай, я схожу проверю?
   - Нельзя, - покачала головой Хиде. - Он запретил. Да какой смысл? Дверь все равно не откроется.
   Немного подумала и добавила:
   - Там он, у Интеллекта, где ему еще быть. Шикин-то хахаль вчера наболтал с три короба... И почему вы таких мужиков выбираете? Что ты, Анеко, что Шика...
   Анеко не стала ничего отвечать, просто пожала плечами и отвернулась. Много раз уже обсуждали ту историю, все мозги выели, что папа, что мама.
   - А он когда-нибудь раньше пропадал надолго? - спросила Йори.
   - О, точно! - вспомнила Анеко. - Было однажды, я тогда маленькая была. Ушел к Интеллекту, долго его не было, много дней... А что тогда было, мама? Вы поссорились?
   На мгновение Хиде смутилась, потупилась, но только на мгновение, тут же взяла себя в руки, гневно сверкнула глазами и сказала:
   - Не тебе, Анеко, судить отца! Поссорились мы или нет - не тебе судить, не твое это дело!
   Анеко посмотрела на Йори и сказала:
   - Пойду-ка прогуляюсь, что-то не хочется мне больше есть.
   - Доешь! - строго приказала Хиде. - Ты чего удумала? Когда тебе позволялось встать из-за стола, не доев?
   - Я уже не ребенок, мама, я выросла, - сказала Анеко. - Я сама решаю, что жрать и что пить, когда, с кем и сколько.
   Вспомнила, что вчера говорил Рорик, и добавила к своей речи его слова:
   - Как свободный зверь, жру когда пожелаю.
   Хиде нахмурилась.
   - Этот Шикин муж, он тут все перебаламутит, зря его Шика выбрала, - сказала она.
   - Как думаешь, Торио отправит его обратно в смерть? - спросила Анеко.
   - Об этом не мне судить и не тебе, - отрезала Хиде.
   - А ты бы как решила? - спросила Анеко.
   От этого вопроса Хиде неожиданно рассердилась, рявкнула:
   - Типун тебе на язык!
   Анеко удивилась, не поняла, что рассердило маму, а Йори не удивилась, поняла. Но вслух говорить не стала, пусть Анеко сама догадается. Вслух сказала так:
   - Однако нехорошо, что отец удалился. Рорик без него станет совсем неуправляемым, отец когда вернется, изгонит его навсегда. Пойду, нарисую Рорику портрет, пока не поздно.
   - Может, попросить Интеллекта, чтобы передал отцу, чтобы возвращался побыстрее, - предложила Анеко. - Интеллект ведь всеведущий, правильно? Он все слышит, что мы говорим, просто не отвечает, потому что отец запретил.
   - Если Интеллект всеведущий, он и так слышит все, что мы говорим, - сказала Йори. - Не надо никого ни о чем просить, все само как-нибудь образуется.
   - Не обязательно, - возразила Анеко. - Кичи рассказывала одну притчу из своей деревни, про человека, который просил бога послать ему спасение, а принимать помощь односельчан отказывался, а в конце бог ему сказал что-то вроде того, что этих односельчан это он заставлял предлагать помощь, и если вся его помощь не к месту, то типа пошел этот крестьянин к чертям и не будет ему спасения.
   Хиде нахмурилась и спросила дочь:
   - К чему ты это сейчас рассказала?
   - К тому, что Интеллект, возможно, ждет пока кто-то из нас обратится к нему напрямую, - сказала Анеко. - А раз никто не обращается, то не очень-то и нужно. Мама, попроси Интеллекта, пусть позовет отца обратно, это ведь несложно!
   - Кичи уже однажды просила, - сказала Хиде. Немного подумала и произнесла, громко и отчетливо: - Так, Интеллект, передай Торио, пусть срочно возвращается! Ой, он ответил...
   - Папа вернется? - нетерпеливо спросила Анеко.
   Хиде пожала плечами.
   - Не знаю, - сказала она. - Интеллект сказал, что это невозможно. Он мне отказал. Зря ты меня уговорила! Как глупо!
   - А как именно он отказал? - спросила Йори. - Сказал, что у тебя не хватает власти или что почтенного Торио нельзя позвать по какой-то другой причине?
   - Он сказал, что это невозможно, - отрезала Хиде. - Я не стану его переспрашивать, я и так уже неприлично поступила.
   Встала и вышла, оставив завтрак нетронутым.
   - А нам с тобой не доедать запрещает, - сказала Йори. - Лицемерка.
   - Не говори так, - сказала Анеко. - Она все-таки старше.
   - Ну и что с того? - сказала Йори. - Мы не дети, чтобы мериться возрастом. Рорик не смотрит, кто старше, он поступает как считает нужным, захотел убить зайца - убил и сожрал. А мы боимся поступить неприлично, нарушить условности хотя бы раз, а если даже решаемся - боимся, что старшие увидят и отругают. Эх...
   - Какие планы на сегодня? - спросила Анеко. - Рисовать будешь?
   - Не знаю, - пожала плечами Йори. - Вряд ли. Я сегодня какая-то нервная, дерганая, не нарисуется у меня ничего хорошего. Разве что абстракцию какую-нибудь... А что? Предлагаешь погулять?
   - Не знаю, - сказала Анеко. - Нет, не сегодня. В лес не хочу, мне там кровавые зайцы мерещатся у каждого пня, зря я Амико расспросила про эту вашу охоту. В другую сторону неинтересно, а в третью сторону технически невозможно, нет третьей стороны, пространство свернуто всего в две. Как вообще так бывает? И время тоже свернуто петлями, ты ведь была младшей сестрой Кичи, а теперь ты ее старше на сколько лет?
   - Кто их считал? - развела руками Йори. - Лет на пять, наверное. Я еще молодая была, месячные едва начались, замуж выдать не успели, даже сватов не приглашали. Ты, наверное, жалеешь, что Кичи меня вызвала? Торио ведь как раз после того случая запретил обращаться к Интеллекту без его ведома. Прикольно, я тогда подумала, что попала в страну мертвых, Кичи меня встретила точь-в-точь такая, как перед тем, когда утонула, думаю, как хорошо, боги признали ее праведницей, я ведь тогда еще не знала про Интеллекта, думала, нами все еще старые боги правят. Иногда я и сейчас думаю, что так и есть, что это они меня передали Интеллекту, чтобы порадовать Кичи или по какой-то другой причине. Я ведь так и не узнала, как умерла, уснула там, а проснулась уже здесь. Иногда мне кажется, будто я все еще сплю, а вся эта ерунда снится, а потом я проснусь в старом доме, а отец скажет, типа, иди на поле, рис пропалывать... - она передернула плечами. - Там плохо было на самом деле. Жрать нечего, жилище убогое, кругом грязь, за водой идти как отсюда до леса... Плохо будет, если Рорик все испортит.
   - Как испортит? - не поняла Анеко.
   - Не знаю, - сказала Йори. - Но у меня есть предчувствие, будто здесь все скоро изменится. И не в лучшую сторону.
   Анеко улыбнулась и сказала:
   - Ты прямо как та богиня, о которой Рорик все время говорит, типа, что она напророчит, то и сбудется.
   Йори шутку не поддержала
   - Типун тебе на язык, - сказала она и нахмурилась.
  

* * *

   Хиде сидела и вышивала. Она всегда так делала, когда одолевали дурные мысли, нет лучше средства их прогнать, чем ручной труд, не слишком утомительный, но требующий сосредоточения. Раньше, когда Хиде жила с отцом, матерью и сестрами в простом деревенском доме, который они считали богатым, потому что соседи жили еще беднее, тогда у них было принято, что молодые девушки всегда вышивали, когда не было других дел, матушка за этим строго следила. А здесь вышивание бесполезно, как и любое другое занятие, роботы делают любое дело не в пример быстрее и качественнее, единственная польза труда - избавить себя от дурных мыслей хотя бы на время.
   Дверь распахнулась с громким стуком. Хиде вздрогнула и уколола палец иглой, но не сильно, крови выступила одна маленькая капелька. Подняла глаза, на пороге стоял Рорик, Шикин муж.
   - Здравствуй, почтенная хозяйка! - сказал Рорик и поклонился, неправильно, по-варварски, но видно, что так получилось не от неуважения, а оттого, что он пока еще не научился хорошим манерам.
   - Здравствуй, Рорик, - отозвалась Хиде. - У нас принято стучать в дверь, перед тем как войти в чужую комнату.
   - О, какой интересный обычай! - восхитился Рорик. - Прости, почтенная хозяйка, я о нем не знал. В следующий раз обязательно постучу. А сейчас позволь преподнести тебе дар.
   Он приблизился, Хиде заметила, что правую руку он прячет за спиной. В животе екнуло - вот сейчас вытащит руку из-за спины, а в ней нож.
   Рорик вытащил руку из-за спины, но в ней был не нож, а нечто непонятное, похожее на пояс, составленный из причудливо переплетенных веревочек и шнурков, украшенный стеклянными бусинами и какими-то штуковинками, похожими на панцири улиток, но не спиральными а плоскими.
   - В моей стране есть обычай дарить теще рукоделие, - сказал Рорик. - Позволь вручить тебе этот вампум, я сам его сплел.
   Надо сказать, что у викингов такого обычая нет, он есть у одного альвийского народа, не того, к которому принадлежала Линда, а другого, Линда отзывалась о них как о варварах и упоминала их обычаи чтобы посмеяться, а сейчас то упоминание пришлось к месту, как и дурацкое название предмета.
   Хиде протянула руку, рука у нее была не жирная и не и морщинистая, как обычно бывает у старух, а нормальная женская рука, будто не вырастила уже троих взрослых детей. Рорик подумал, что при других обстоятельствах не отказался бы ей вдуть, но сейчас это неуместно.
   Рорик вложил вампум в тещину руку, та повертела нелепый предмет туда-сюда, подергала шнурки и веревочки, недоуменно спросила:
   - Как ты их соединил? Клеем, что ли?
   - Не знаю, роботы помогли, - ответил Рорик.
   Хиде рассмеялась и сказала:
   - На мгновение я поверила, что ты реально его сплел.
   - Я реально его сплел, - подтвердил Рорик. - А своими руками или с помощью роботов - это несущественная второстепенная деталь. Почтенная хозяйка, ты поможешь мне найти почтенного Торио?
   - Зачем он тебе? - спросила Хиде. - Тоже хочешь что-то вручить?
   Рорик кивнул.
   - Он... гм... кое-куда удалился, - сказала Хиде. - Вручишь потом, когда вернется.
   - Да, конечно, - кивнул Рорик. - Ты меня успокоила, почтенная хозяйка. А я уже начал волноваться. Ведь если бог Интеллект останется неуправляемым, это вряд ли пойдет нам на пользу, не так ли?
   Хиде нахмурилась и воскликнула:
   - Замолчи, не хочу слышать ничего подобного! Не хватало еще беду накликать!
   - А у вас принято считать, что рассуждение о беде ее накликивает? - спросил Рорик. - Воистину удивительно, какие разные обычаи приняты у разных народов! Лично я не счел бы упоминание беды дурным знаком. Я бы счел дурным знаком если бы услышал в ушах божий голос, который произносит что-то вроде: "Здравствуй, новый хозяин, какие будут приказания?"
   Хиде сдавленно охнула и Рорик понял, что недавно она действительно услышала нечто подобное, не зря он опасался. Интересно, она реально настолько тупая, какой кажется?
   - Скажи, почтенная хозяйка, а где здесь ближайший утилизатор? - спросил Рорик.
   Хиде показала пальцем в угол, там стояло ведро для мусора, раньше Рорик не знал, что такие ведра тоже утилизируют. Но оно слишком маленькое, не годится.
   - А побольше? - спросил Рорик.
   - В коридоре есть большой, - ответила Хиде. - А зачем тебе?
   - Пойдем, почтенная хозяйка, покажу на месте, - сказал Рорик. - Это непросто объяснить словами.
   - Разумный и образованный человек может объяснить все, - сказала Хиде.
   - Прости, почтенная хозяйка, глупого варвара, - сказал Рорик.
   Хиде посмотрела на него подозрительно, но сарказм вроде не распознала.
   - Хорошо, пойдем, - сказала она.
   Около утилизатора Хиде остановилась и спросила:
   - А зачем тут лежит молоток и рядом с ним маленький ножичек и тряпка?
   - Вот именно, - сказал Рорик. - Гляди, почтенная хозяйка.
   Взял молоток, размахнулся и ударил ее по голове со всей силы. Хиде всплеснула рука и упала, из головы вытекло немного крови. Рорик скинул с себя рубаху, чтобы не запачкать, приподнял бесчувственное тело, прислонил к утилизатору, вскрыл вену маленьким ножичком (намного удобнее, чем зубами), слил кровь, затем утилизировал тело, ломать ребра не пришлось, Хиде худее, чем Торио, туловище пролезло без затруднений. Затер кровь заранее припасенной тряпкой, сунул ее в утилизатор, следом сунул дурацкий вампум (надо же было такое слово придумать). Надел рубаху, отряхнулся, вроде все в порядке.
   - Так, Интеллект! - громко произнес Рорик. - Если ты мне подчиняешься, пусть роботы станцуют что-нибудь живенькое!
   Несколько секунд ничего не происходило, затем в коридоре послышались шаги.
   - Ну ни хера себе, - пробормотал Рорик себе под нос. - А я думал, оно по возрасту наследуется... На худой конец по крови... Вообще ничего не понимаю.
   Прислушался и понял, что ошибся, не роботы к нему спешат исполнить волю нового хозяина, человек идет, кто-то из семьи. Окинул взглядом вокруг, вроде хорошо прибрался, мокрое пятно еще не высохло, но это не страшно, отбрехаться можно.
   Из-за поворота коридора вышел Ичиро.
   - Привет, Ичиро! - поприветствовал его Рорик. - Как дела?
   - Нормально, - неуверенно ответил Ичиро. - А что ты тут делаешь?
   Рорик сделал смущенное лицо и загримасничал так, как гримасничают те, кто стесняется в чем-то признаться.
   - Даже не знаю, как объяснить, - выдавил из себя Рорик. - Как-то глупо получилось...
   - Что глупо получилось? - спросил Ичиро.
   - Ну... - сказал Рорик. - Я заметил, что твоя мать на меня косо поглядывает, подумал, надо к ней сходить, поговорить по душам, чтобы не осталось недомолвок. Подумал, скажу ей прямо, дескать, я не такой дурак, каким кажусь, просто я еще не привык к вашим обычаям, дай мне время, почтенная хозяйка... Как-то так, короче. А когда подошел, подумал, что надо бы придумать речь заранее, как конунг придумывает речь перед тингом, чтобы не опозориться. Остановился, стал думать, а в голову как назло ничего не лезет, думаю, может, зря я пошел, может, неблагоприятный день выдался... Так ничего и не решил, а тут появился ты, а я стою как дурак, занятый хер знает чем.
   - Зря ты так волнуешься, - сказал Ичиро. - Моя мама - женщина добрая, хоть и строгая, она все правильно понимает, когда от чистого сердца. Пойдем!
   Взял Рорика за запястье, но дернуть постеснялся, Рорику пришлось самому сделать шаг, будто Ичиро его дернул.
   - Пойдем, - повторил Ичиро. - Ничего не бойся, все будет хорошо.
   Подошел к маминой двери, постучал, но не в саму дверь, а в косяк, то ли она неправильно описала обычай, то ли он его исполнил не совсем точно. Открыл дверь - внутри никого нет.
   - Мама! - позвал Ичиро.
   Постоял на пороге, подождал, никто не отозвался. Зашел внутрь, прошел в более глубокую комнату, где кровать для сна, и в еще более глубокую, где лохань для мытья и нужник. Вернулся озабоченный, сказал:
   - Ничего не понимаю, вон вышивание разложено, вышла куда-то на минуту и пропала без следа. Сначала папа, потом мама...
   - А не случалось ли в последнее время чего-нибудь странного? - спросил Рорик. - Может, какие-то птицы пролетели как-нибудь необычно или какой-нибудь предмет заговорил божьим голосом?
   От последних слов Ичиро вздрогнул и Рорик понял, что угадал. Что ж, осталось получить ответ на последний вопрос и можно кончать.
   - Как думаешь, Ичиро, кто старше: Дзиро, Кичи или Амико? - спросил Рорик.
   - А какая разница? - удивился Ичиро.
   - Мне стало вдруг любопытно, - сказал Рорик. - Я подумал, что если выстроить всех обитателей нашего уютного мирка по возрасту, то первым стал бы Торио, второй стала бы Хиде, а кто стал бы третьим?
   - Не знаю, - пожал плечами Ичиро. - Йори, скорее всего.
   - Йори? - переспросил Рорик. - Она разве не младше, чем Кичи? Кто-то говорил, что она ее младшая сестра.
   - Смотря как считать, - сказал Ичиро. - Она родилась позже, чем Кичи, но до переноса сюда прожила дольше.
   - Неожиданно, - сказал Рорик. - Я не знал, что время у вас тоже перекручено. Однако на все воля Вирдд, пойдем, покажу кое-что.
   - Что? - не понял Ичиро.
   - Там рядом с утилизатором лужа, - сказал Рорик. - Вода натекла.
   - А, точно, помню, - кивнул Ичиро. - А откуда там вода?
   - Я вот тоже думал, откуда там вода, - сказал Рорик. - А потом ты подошел и я стал думать о другом. А теперь я кое-что понял.
   - Что? - спросил Ичиро.
   - Пойдем, покажу, - сказал Рорик. - Словами это не объяснить.
   Ичиро сделал два шага и вдруг застыл как громом пораженный.
   - Интеллект снова заговорил, - сказал он. - Интеллект говорит, мне грозит опасность. Жалко, что отец запретил с ним разговаривать, а то я бы его расспросил. А теперь даже не знаю, что делать.
   - А ты всегда слушаешься отца? - спросил Рорик.
   - Конечно, - кивнул Ичиро. - Как же иначе? Как вообще по-другому?
   Рорик решил не отвечать на этот вопрос. Рорик мог бы сказать, что обычаи бывают двух видов: те, полезность которых вполне очевидна (например, не злословить людей без причины, чтобы не порождать лишних ссор), и те, полезность которых не вполне очевидна и принимается на веру (например, не трахать мужиков и мальчиков, чтобы не пропала удача). Так вот, обычай слушаться отца относится к первому виду, а не ко второму, а обычаи первого вида нарушать можно, если имеешь вескую причину и сможешь в случае чего обосновать нарушение. Но вместо этого Рорик еще раз повторил:
   - Пойдем, кое-что покажу.
   - Ладно, пойдем, - сказал Ичиро.
   Они пошли к утилизатору, в ушах Рорика вдруг прозвучал колдовской голос:
   - Ты злой человек.
   - О, Интеллект! - обрадовался Рорик. - Рад с тобой побеседовать. Нет, я не злой.
   Ичиро снова застыл как громом пораженный, повернулся, испуганно спросил:
   - С тобой заговорил Интеллект?
   - Похоже на то, - кивнул Рорик. - Он говорит, будто я злой. Эй, Интеллект, ты на что намекаешь? Ты меня как бы злословишь или где?
   Интеллект не удостоил Рорика ответом. Рорик помолчал и решил, что больше не будет реагировать на услышанные слова. Если Интеллект хочет от Рорика чего-то конкретного, пусть скажет ясно, чего именно хочет. А раз не сказал - сам дурак, и нечего тут бояться, в худшем случае будет что рассказать Тору Одинссону в Вальхалле.
   - Встань вот здесь на карачки и загляни вон туда, - обратился Рорик к Ичиро. - Тебя ждет неожиданность.
   - Тебе убить человека не сложнее чем высморкаться, - сказал Интеллект.
   - Это верно, - согласился Рорик.
   - Что тебе сказал Интеллект? - спросил Ичиро.
   - Ты сначала загляни, куда я показал, - ответил Рорик.
   Ичиро встал на карачки и вдруг испуганно оглянулся и сказал:
   - Интеллект говорит, ты меня хочешь убить.
   Рорик ударил Ичиро молотком по темечку и сказал:
   - Да будет так.
   И подумал, что когда об этом его подвиге скальд сложит сагу, то в саге порядок поступков изменится, будет так, как будто Рорик сначала сказал: "Да будет так", а уже потом ударил молотком по темечку. Так всегда делают в сагах, потому что так красивее, но редко делают в реальности, потому что нужно быть совсем глупым, чтобы предупредить того, кого собрался внезапно убить, что ты его внезапно убиваешь, так ведь вся внезапность пропадет.
   Ичиро захрипел и задергался. Рорик ударил его вдругорядь, в висок. Ичиро всхрапнул и затих.
   - Убивать людей нехорошо, - сообщил Интеллект.
   - Да пошел ты на хер, - ответил ему Рорик. - Тебе, может, и нехорошо, а мне в самый раз. Не учи викинга йотунским обычаям, они здесь неуместны.
   - Как раз мои обычаи здесь уместны, - возразил Интеллект. - Викинг здесь ты один и не тебе устанавливать обычаи в моем мире.
   - Да пошел ты на хер, - повторил ему Рорик. - Право устанавливать обычаи дано сильному и наглому, а я как раз такой.
   Рорик распахнул утилизатор и начал утилизировать труп.
   - Неужели тебе его не жалко? - спросил Интеллект.
   - Да вроде нет, - ответил Рорик. - А чего его жалеть? Мужик как мужик. Если жалеть каждого, кого убиваешь, никакой жалелки не хватит.
   После этих слов Интеллект произнес длинное злословие, в котором Рорик не понял ничего, кроме того, что это было злословие. Рорик решил не отвечать, потому что немного чести ругаться с тем, кого не можешь убить. Так дурной пес гавкает на любого прохожего через запертые ворота, но стоит ворота открыть - уже не гавкает, а виляет хвостом и выпрашивает подачку. Немного чести уподобляться такому псу, лучше уподобиться волку или, например, ворону.
   Покойник утилизировался легко и непринужденно, Рорик подумал, что эта деятельность входит в привычку, еще десяток убийств и он станет настоящим мастером этого дела. А потом Рорик подумал, что если для того, чтобы установить власть над Интеллектом, придется убить Йори, то лучше, наверное, так не делать, потому что Йори жалко. Ичиро не жалко, а Йори жалко, но не потому что он ее трахал, а потому что она хорошая женщина. Рорик вспомнил, как в Трондхейме один скальд рассказывал сагу про какой-то гоблинский народ, там все мужики - овцеебы и у них есть обычай не забивать на мясо тех овец, которых трахали, потому что они как бы жены. Некоторые викинги, слушавшие ту сагу, от этой подробности засмеялись, другие расстроились, но все сошлись на том, что подробность эта мерзкая. Немного чести достойному мужу уподобляться овцеебам, достойный муж должен оценивать людей по поступкам и личным качествам, в том числе и женщин... В этот момент Рорик понял, что думает какую-то ерунду, и перестал думать.
   Он подошел к той комнате, где живут Дзиро и Йори, хотел было открыть дверь, но вспомнил про йотунский обычай и постучал, сначала в саму дверь, потом в косяк, чтобы точно ничего не нарушить.
   - Кто там? - спросила изнутри Йори.
   - Это я, Рорик, - ответил Рорик.
   - А почему не заходишь? - спросила Йори.
   - Почтенная хозяйка Хиде объяснила, что перед тем, как зайти, надо постучать, - сообщил Рорик.
   Изнутри засмеялись, Рорик понял, что кроме Йори там еще какая-то женщина. А потом эта женщина воскликнула:
   - Ах, какой он милый! Как я его люблю!
   Рорик понял, что это его жена Шика. Распахнул дверь, вошел.
   Посреди комнаты стояло так называемое кресло - нечто вроде стула, но больше и роскошнее. В кресле сидела голая Шика, а напротив на табуретке сидела одетая Йори, а перед ней на особой хитрой подставке был установлен лист холста в раме и на этом холсте Йори рисовала Шику, да как мастерски! Видел Рорик достойных художников, взять хотя бы Хради Хвитссона, что дружит с Тори Снерриссоном, но ничего сравнимого с таким мастерством не видел никогда.
   - Ах, Йори! - воскликнул Рорик. - Ты не только умница и красавица, ты еще и художница! Не знаю, какой волшебный зверь накормил тебя медом художества, но ясно вижу, что он выделил этот мед не из-под хвоста!
   Шика от этих слов рассмеялась и сменила позу.
   - Сиди смирно! - прикрикнула на нее Йори, но по лицу ее было видно, что похвала Рорика пришлась ей по нраву. А Шика явно не поняла, что сказал Рорик, надо пояснить.
   - Видите ли, любимые мои женщины, прекрасные мои коровы, - начал говорить Рорик, - есть у моего народа поверье, что у бога Одина есть волшебный орел, который каждого достойного скальда кормит особым медом поэзии. А иногда бывает, что недостойный скальд преувеличивает свое мастерство, про такого скальда говорят, что он перепутал с медом помет этого орла. Так вот, в своей хвалебной речи я как бы сослался на это поверье...
   - Ах, какой он милый! - воскликнула Шика, перебив Рорика. - Хорошего мужа я себе выбрала!
   Рорик поискал взглядом, куда сесть, нашел стул, сел.
   - Можно я с вами посижу, поболтаю? - спросил Рорик. - А то скучно стало. Тут у вас ничего не происходит, со скуки можно одуреть. У нас в Мидгарде то война, то охота, то состязание какое-нибудь, а у вас мужики и бабы сидят по комнатам и страдают от безделья. Есть в Мидгарде поверье, что если долго бездельничать и скучать, начнут мерещиться божьи голоса. Вам ничего не мерещится?
   - Нет, ничего, - покачала головой Шика и улыбнулась.
   Рорик перевел взгляд с Шики настоящей на Шику нарисованную и обратно. Экая красавица! И с чего он сначала подумал, что она некрасивая?
   - Ничего никому не мерещится, - подтвердила Йори.
   Она не улыбалась, потому что сосредоточилась на том, чтобы правильно нарисовать тень на Шикином бедре, а это никак не получалось: наложит краску, размажет, вроде все почти как надо, а не совсем. Тогда берет особую тряпочку, снимает краску, накладывает заново, опаньки, опять не так. Рорик подумал, что работа художника, надо полагать, ничуть не проще, чем работа, например, кузнеца.
   - А как думаешь, Йори, кто старше - Дзиро или Амико? - спросил Рорик.
   - Не знаю, - ответила Йори. - А какая разница?
   - Просто подумалось от безделья, - сказал Рорик. - Я вот подумал: если выстроить всех обитателей этого места по старшинству, первым будет, понятно, Торио, вторая - Хиде, третий - Ичиро. А дальше кто?
   - А разве не Йори? - спросила Шика. - Йори такая зрелая, вон какие сиськи!
   Кстати да, Рорик это уже заметил, но в явном виде не сформулировал, пока Шика не подсказала. У йотунских женщин сиськи у всех маленькие, такая национальная особенность, только Йори стала исключением. Должно быть, она потому и показалась Рорику красивее остальных, что больше похожа на настоящую норманнскую женщину. Интересно, если ей волосы покрасить в нормальный цвет...
   - О чем задумался, Рорик? - спросила Шика.
   - Что неплохо бы перекрасить Йори волосы в желтый цвет, - ответил Рорик.
   - Фу, какая гадость, - сказала Йори.
   А Шика рассмеялась и спросила:
   - А почему Йори, а не мне?
   - Тебе тоже, - сказал Рорик. Подумал и добавил: - А давайте потрахаемся втроем?
   - Подожди немного, - сказала Йори. - Сейчас ногу дорисую и потрахаемся. Шика, ты опять подвинулась! Руку подними выше и закинь за голову вот так!
   Шика приняла указанную позу, Рорик заметил, что в этой позе ее сиськи кажутся больше, чем есть. Отличная поза!
   - А все-так, - сказал Рорик. - Кто старше - Дзиро или Амико?
   - Зачем ты спрашиваешь? - спросила Шика.
   Йори усмехнулась и сказала:
   - Он, должно быть, хочет на поубивать одного за другим по старшинству потому что думает, что когда станет самым старшим, Интеллект начнет подчиняться ему.
   - Ого! - восхитился Рорик. - Йори, твой ум ничуть не уступает красоте! Как ты ловко догадалась до всей правды! Жалко, что у вас нет обычая, чтобы муж дарил жену другому мужику, а то я бы взял тебя второй женой только так!
   - А ты убей Дзиро и возьми Йори второй женой как награбленное добро, - посоветовала Шика.
   - А что, так можно? - удивился Рорик. - Пожалуй, я так и сделаю.
   Шика захохотала во весь голос и воскликнула:
   - Ах, Рорик, ты такой милый, я тебя так люблю! Ты такой замечательный шутник!
   Йори улыбнулась и сказала:
   - На мгновение мне показалось, что он не шутит.
   После этих слов Рорик понял, что Йори на самом деле не догадалась, что он только что натворил, а просто пошутила. Возможно, у йотунов есть, похожий на Локи, он вкладывает йотунам в головы всякие хитрые замыслы и замечательные догадки. Или это Интеллект так балуется?
   - Все, я нарисовала, что хотела, - сказала Йори. - Давайте трахаться.
  

* * *

   Если идти по дороге не к лесу, а в противоположную сторону, то примерно через полчаса попадаешь на унылую серую пустошь, которая на вид кажется большой, но реально маленькая, потому что как бы ты по ней ни ходил, ходишь кругами и возвращаешься на то место, откуда пришел. А если сесть на краю пустоши, в том самом месте, откуда выходят и куда приводят все дороги, и расслабленно медитировать, можно заметить в пространстве повторяющиеся участки и попытаться представить себе, как конкретно оно там свернуто и перекручено. Однажды Амико рассказал Анеко об этом своем развлечении и та сказала, что в пространстве есть три взаимно перпендикулярных направления, а на плоскости их всего два, но что если представить суперпространство, где их четыре? Амико рассмеялся и сказал, что так не бывает, проще представить звук хлопка одной ладонью, а Анеко сказала, что она тоже так реньше думала, а потом попробовала найти в мысленном построении внутреннее противоречие и не смогла. Свойства у фигур в суперпространстве удивительные, у куба, например, диагональ ровно вдвое больше стороны, а противоречий нет. Жалко, что Торио запретил другим членам семьи говорить с Интеллектом, было бы любопытно расспросить бога, есть все-таки в суперпространстве противоречие или нет.
   В общем, есть в мире одно место, где пространство перекручено настолько сильно, что это видно обычным зрением. Амико любил созерцать это место и медитировать на него, от такого дела на душе становится легко и приятно, будто пива выпил. А иногда ему мерещилось, будто он увидел или услышал что-то такое, чего точно нет, словно оно приснилось, а ты на самом деле не спишь. Когда Амико жил свою прошлую жизнь, был в их деревне один дурачок, находил в лесу грибы-поганки, жрал их и говорил, что когда их нажрется, видит наяву прекрасные сны. Амико в своей медитации прекрасных снов не видел, но испытывал необычные ощущения, которые если усилить во много раз, могут обратиться прекрасной иллюзией. Пока что иллюзии получались никакие, но кто знает, может, потом станет лучше, если научиться правильно их разглядывать.
   Амико сидел на земле скрестив ноги и неподвижно созерцал один регион пространства, где несколько минут назад сформировалось прозрачное марево, почти не заметное, если не знать заранее, что оно там есть. Амико наблюдал за ним краем глаза, чтобы не спугнуть, и размышлял, как бы превратить его в более четко оформленную иллюзию. И тут с ним заговорил Интеллект.
   - Здравствуй, Амико, - сказал бог. - Это я, Интеллект.
   "Однако неплохо примерещилось", подумал Амико. А вслух сказал:
   - Здравствуй, бог.
   - Тебе грозит смертельная опасность, - сообщил Интеллект.
   "Нет, пожалуй, не слишком хорошо", подумал Амико.
   Он вспомнил, как тот дурачок однажды сожрал поганок сильно больше своей обычной дозы и ему стали мерещиться всякие ужасы. Может, Амико слишком долго здесь просидел, пора идти домой?
   - Я бы не советовал идти домой, - сказал Интеллект.
   - Почему? - спросил Амико.
   - Рорик хочет тебя убить, - сообщил Интеллект.
   Амико вспомнил мертвого зайца с отрезанной головой, острый обломок позвонка, обрывок горла, кровь на пальцах Рорика, поросших отвратительной рыжей шерстью, как у паршивой лисицы, к горлу подкатила тошнота, Амико глубоко вдохнул, выдохнул, встал, наклонился, выпрямился, немного поприседал. Вроде отпустило.
   - Рорик хочет тебя убить, - повторил Интеллект.
   "Нет, не отпустило", подумал Амико. А вслух спросил:
   - За что?
   - Не за что, а почему, - ответил Интеллект. - Потому что ты самый старший во всем мире.
   Амико помотал головой, было у его давешнего народа поверье, что так можно отогнать наваждение. Интересно, отогналось?
   - Чего? - спросил Амико вслух.
   - Ты самый старший человек в мире, - повторил Интеллект. - Поэтому Рорик хочет тебя убить.
   "Не отогналось", подумал Амико. А вслух спросил:
   - А какая связь?
   - Прямая, - ответил Интеллект. - Когда Торио был жив, он приказал мне подчиняться только одному человеку в мире, самому старшему из всех. Он имел в виду самого себя, но сформулировал приказ так, что получилось то, что получилось.
   - Не понял, - сказал Амико. - Что значит когда был жив? Он умер?
   - Да, его убил Рорик, - сказал Интеллект. - Потом Рорик убил Хиде и Ичиро, а теперь собирается убить тебя.
   "Однако неслабо накатило", подумал Амико. А вслух спросил:
   - А Хиде он зачем убил? Она не человек, а женщина.
   - Гм, - сказал Интеллект. - Ты как бы намекаешь, что я неправильно понял приказ?
   - Всякое бывает, - сказал Амико.
   Интеллект помолчал немного, затем сказал:
   - Как бы то ни было, оно ни на что не повлияло. Хиде отказалась со мной говорить и запретила обращаться к ней в другой раз. Ичиро тоже, хотя менее решительно.
   Амико показалось, что Интеллект боится, что Амико тоже ему запретит.
   - Не бойся, я не запрещу, - сказал Амико. - Мне с тобой любопытно беседовать. Кстати! Как думаешь, в пространстве, где взаимных перпендикуляров не три, а четыре, есть внутренние противоречия?
   - Нет, - ответил Интеллект. - Четыре измерения так же допустимы, как три.
   Амико ожидал продолжения, но его не было, Интеллект счел ответ исчерпывающим.
   - А почему у нас в пространстве три измерения, а не четыре? - спросил Амико.
   - В четырехмерном пространстве никакой объект в потенциальном поле не перемещается по замкнутой орбите в свободном полете, - ответил Интеллект.
   - Чего? - не понял Амико.
   Интеллект повторил то же самое слово в слово.
   - Все равно не понимаю, - сказал Амико. - Почти все слова по отдельности понимаю, кроме двух или трех, а общего смысла не улавливаю.
   - Это не так просто объяснить, - сказал Интеллект. - Этому надо учиться.
   - О, учиться! - обрадовался Амико. - А давай ты научишь Анеко всему этому? Она как раз хотела учиться, а Торио запрещал.
   - Давай, - согласился Интеллект. - Если останешься жив, приказывай, я все исполню. Но сейчас к тебе идет Рорик, с ним Йори и Шика. Рорик собирается тебя убить, берегись.
   - Почему так думаешь? - спросил Амико.
   - Во-первых, он убил Торио, Хиде и Ичиро, - ответил Интеллект. - Я точно знаю, сам видел. Во-вторых, перед тем, как пойти сюда, он расспрашивал Йори, не обращался ли я к ней со странными вопросами, та твердо отрицала и тогда он стал расспрашивать девушек, кто в мире самый старший. Они решили, что, пожалуй, ты. Осторожно, они уже близко, прямо за поворотом.
   Тропа сделала поворот и точно, навстречу идут Рорик, Йори и Шика.
   - Эй, Рорик! - позвал Амико. - Приколись, Интеллект говорит, ты хочешь меня убить!
   Девушки переглянулись, Шика обиженно надула губки и сказала:
   - Так нечестно, вы сговорились! Это не смешная шутка!
   - Какая шутка? - не понял Амико.
   - Рорик всю дорогу шутит, что хочет нас всех поубивать в порядке убывания возрастов, - объяснила Йори. - Поначалу было смешно.
   - Не вижу ничего смешного, - сказал Амико.
   - Прикажи, чтобы я защитил тебя от Рорика, - сказал Интеллект.
   - Так, Интеллект! - громко произнес Амико, подражая тому, как в свое время эти слова произносил Торио. - Защити меня от Рорика!
   Последние слова он выкрикнул скороговоркой, потому что от "Так, Интеллект!" Рорик изменился в лице, выхватил непонятно откуда маленький ножичек для разрезания бумаги и собрался ударить Амико этим ножичком, но по ходу движения Рорика повело, он промахнулся и едва не упал, но все же устоял, но Амико не ударил, промахнулся.
   - Что тут происходит?! - воскликнула Шика. - Вы что, с ума посходили?
   Рорик злобно оскалился и выкрикнул что-то непонятное, помянул каких-то двух богов, но не Интеллекта, а двух других, мужчину и женщину. Сделал шаг в сторону Амико, а второй шаг сделать не смог - ноги отказали. Встал как вкопанный, зашатался, но опять не упал, удержался. Нахмурился, постоял немного, спрятал нож под одежду, улыбнулся и сказал:
   - Сдается мне, у тебя, Амико, удачи больше, чем у меня. Теперь я точно вижу, что вашему богу пидоры по нраву.
   - А почему ты думаешь, что ему по нраву пидоры? - спросила Йори.
   - Потому что он не отнял у Амико удачу, а отнял у меня, - объяснил Рорик.
   - Эй, Рорик! - воскликнула Шика. - Разве ты действительно хотел всех нас убить?
   - Не всех, - сказал Рорик. - Только тех, кто старше меня. Видишь ли, я заметил, что Интеллект подчиняется тому, кто старше других, и решил стать самым старшим, чтобы Интеллект подчинился мне.
   - А меня ты тоже хотел убить? - спросила Йори.
   - Не знаю, еще не решил, - ответил Рорик. - Скорее нет, чем да. Ты женщина хорошая, тебя жалко убивать. Я бы постарался с тобой договориться.
   - А папу убивать не было жалко? - возмутилась Шика.
   - Не было, - согласился Рорик. - Он был мудак, чего его жалеть?
   - Интересный ты человек, - сказала Йори. - Ты как сказочный злодей, только не сказочный, а настоящий.
   - Я не злодей, а герой, - возразил Рорик. - Знаешь, в чем разница? Герой сражается за наших, а злодей за врагов, другой разницы нет. Разве я тебе враг?
   - Ты убил Торио, - сказала Йори.
   - Он был мудаком, его никто не любил, - сказал Рорик. - Он запрещал Анеко учиться, а Амико шпынял за то что пидор.
   - Ты вроде тоже не любишь пидоров, - сказал Амико.
   - Нет, не так, - покачал головой Рорик. - Я не люблю тех, кто отнимает мою удачу. А если удача не отнимается, то мне все равно кто кого куда долбит, не мое это дело. Я считаю так: всякий, кто не трэль, тот свободен и свобода одного мужика кончается там, где начинается свобода другого, а моей свободе нет дела до того, кто кому куда сует свое достоинство, если ни один из них не я. А Торио угрожал вернуть меня обратно в смерть! А мне нельзя помирать, есть пророчество, что у меня родится дочь Вигдис, о которой скальд сложит сагу. Вот помру я, явлюсь в Вальхаллу, Один меня спросит: "Какого хера ты, Рорик, не исполнил пророчество? Где твоя Вигдис, Рорик? Мудак ты!" А я не люблю, когда меня называют мудаком, особенно боги.
   - А за что ты убил Хиде? - спросила Йори.
   - Она была тупая коза, - ответил Рорик.
   - Эй, потише! - возмутилась Шика. - Не злословь мою маму!
   - Я никого не злословлю, - сказал Рорик. - В правде злословия нет. Невежливость бывает, а злословие - никогда. Допустим, встречу я в Вальхалле Одина и скажу: "Привет, одноглазый!" Разве это злословие? Нет. А Хиде была реально тупая коза. Интеллект ей сказал, типа, слушаю и повинуюсь, а она, типа, изыди, я боюсь, мне муж запретил беседовать с незнакомцами. Разве не тупая коза?
   - Разве можно убивать людей за глупость? - спросила Йори.
   - А почему нет? - удивился Рорик. - Ты так спрашиваешь, типа, зачем убил того, зачем убил этого, будто в убийстве есть что-то плохое!
   - А разве нет? - спросил Амико.
   - Конечно нет, - ответил Рорик. - Будь все как ты говоришь, разве славились бы воины? Никогда! А они славятся. Я так полагаю, запрет на убийство - лицемерие и ничего сверх того. Есть в Мидгарде один народ, евреи, ихний бог якобы говорил: "Не убий". Ну и что толку? Он еще говорил: "Не прелюбодействуй", а они прелюбодействуют только в путь. А еще он говорил: "Не вари козленка в молоке его матери", а это вообще безумный бред какой-то.
   - Я тебя боюсь, - сказала Йори.
   - Зря, - сказал Рорик. - Навряд ли я причиню тебе зло, ты хорошая, умная, добрая и ласковая. Не знаю, насколько ты хороша как хозяйка, но такое не узнать, пока не возьмешь бабу в жены. Давай ты уйдешь от Дзиро ко мне! Будет у меня две жены: Шика и ты. А кто из вас первой родит дочь - назовем дочь Вигдис и пусть скальды сложат о ней сагу, чести будет немеряно!
   - А ты не боишься, что тебя кто-нибудь самого убьет? - спросил Амико.
   - Конечно нет! - ответил Рорик. - Надо быть совсем тупым, чтобы бояться пасть смертью храбрых. Приду в Вальхаллу к Одину, будет чем похвастаться.
   - Тогда почему бы мне не приказать Интеллекту тебя убить? - спросил Амико.
   - Нет, так нельзя, - покачал головой Рорик. - Я ведь ясно сказал: про меня есть пророчество. От меня родится дочь Вигдис, совершит подвиг, скальд сложит о ней сагу. Если Интеллект меня убьет, никто от меня не родится, пророчество не сбудется, разве это хорошо?
   - Так, Интеллект! - сказал Амико. - Если пророчество, о котором говорит Рорик, не сбудется, это будет хорошо или плохо?
   - Это будет никак, - ответил Интеллект. - Все равно.
   - Интеллект говорит, ему нет дела до твоего пророчества, - сказал Амико.
   Лицо Рорика стало грустным. Помолчал он, подумал и сказал:
   - Значит, пусть будет так. Разреши мне сразиться с тобой и пасть в поединке.
   - Зачем? - удивился Амико.
   - Люди говорят, что если храбрый воин пал не в поединке, валькирии могут не заметить его гибели, - объяснил Рорик. - Будет глупо, если меня постигнет недостойная судьба только из-за того, что валькирии тупо не заметили. А кстати! Разве у вас водятся валькирии? Если меня убивать, то надо в Мидгарде, здесь нельзя!
   - Какое мне дело до твоей судьбы? - спросил Амико.
   - Немного чести портить чужую судьбу из вредности, - сказал Рорик. - Глумление над поверженным врагом роняет честь победителя. Убить врага, произнести над трупом хвалебную вису и похоронить с почестями - это достойно, о таком поступке любой скальд с радостью сложит сагу, если хорошо заплатить. А если убить врага и потом поглумиться, то о таком поступке сагу если и сложат, то только хулительную. Разве мы гоблины, чтобы убитых врагов закапывать в землю зашитыми в свиные шкуры?
   - А зачем гоблины так делают? - заинтересовалась Шика.
   - Они считают, что если врага так похоронить, то дух покойного будет вечно испытывать страшные муки, - объяснил Рорик.
   - Фу, какая подлость! - сказала Шика.
   - А я вообще не понимаю, почему вы все беспокоитесь, кто куда попадет после смерти и что там с кем будет, - сказал Амико. - У моего прежнего народа было принято, что о посмертии беспокоятся только дураки и подлецы, а кто прожил жизнь по совести, тому волноваться не о чем, а если все-таки волнуется - значит, дурак либо подлец.
   - Интересная точка зрения, - сказала Йори.
   - Однако пора решать, что с тобой делать, - сказал Амико. - Так, Интеллект, можешь его переправить в его родной мир, но не в смерть, а в какое-нибудь другое место и время?
   - Легко, - ответил Интеллект.
   - Тогда сделаем так, - решил Амико. - Пусть он очутится в своем родном мире на пороге родного дома в какое-нибудь разумное время, близкое к тому, когда его убили, но попозже, чтобы стало безопасно.
   - Меня убили не на пороге дома, а в Нордкине, - заметил Рорик. - На пороге родного дома мне в любое время безопасно.
   - Пусть будет так, - сказал Амико.
   - Погодите! - воскликнула Шика. - Я тоже хочу с Рориком в его мир! Рорик, ты меня возьмешь?
   - Возьму, чего не взять, - пожал плечами Рорик. - Немного чести не взять с собой жену, пусть даже поженил нас мудак.
   - Не говори так о моем отце! - возмутилась Шика.
   - Хорошо, без необходимости больше не буду, - кивнул Рорик.
   - А что значит "без необходимости"? - спросила Йори.
   Рорик стал объяснять:
   - Когда мужики вернутся из похода, они удивятся, увидев меня живого и захотят узнать, что со мной приключилось. Я расскажу все правдиво, ничего не утаивая, и из моего рассказа все поймут, что Шикин отец... ну, вы поняли. Так вот, это необходимость, а без необходимости я о Шикином отце так говорить не буду, чтобы ее не обижать.
   - Ты такой милый! - сказала Шика и поцеловала Рорика.
   Амико скривился и сказал:
   - Лучше бы змею поцеловала!
   - Благодарю за доброе слово, - сказал Рорик. - Не ожидал, что ты так высоко ценишь мою мудрость и рассудительность.
   - Не знал я, что у твоего народа змея - символ мудрости, - сказал Амико и сплюнул.
   - А мне кажется, зря ты, Шика, собралась с ним в его мир, - сказала Йори. - Разве ты любишь копаться в земле, чтобы на ней вырастали съедобные злаки?
   - Ей не придется копаться в земле! - возразил Рорик. - Я наследник тана, моей жене не обязательно копаться в земле лично. Если, конечно, захочет покопаться - пусть копается, имеет полное право, но это необязательно. Я не как Олаф Бьернссон, мне не лень наловить жене годных тиров.
   - У них там много болезней и нет лекарств, - сказала Йори.
   - А вот и неправда! - возразил Рорик. - Есть у нас лекарства! Если, например, нога заболела или рука, надо над тем местом начертить ножом вот такую руну, - Рорик показал, какую именно, - и болеть станет меньше. А если голова болит перед штормом - на то есть волшебные обереги, у нас в деревне есть кузнец-колдун, Бьерн Карлссон, любые обереги делает замечательно. От поноса можно коры пожевать, от тоски-кручины - мухомора отгрызть маленький кусочек или пива испить, на любую болезнь есть лекарство!
   - Они безграмотны, - сказала Йори.
   - А вот и нет! - возразил Рорик. - Вот, гляди!
   Взял палку и начертил на земле знак Одина и рядом с ним знак Фреи.
   - Ты, Йори, лучше помолчи, - сказала Шика. - Сдается мне, ты меня отговариваешь, потому что завидуешь, что мой муж храбрый и одновременно добрый и ласковый.
   - Ничего себе добрый и ласковый! - воскликнул Амико. - Трех человек убил просто так! Он негодяй!
   - Во-первых, он убил трех человек не просто так, а была причина, - сказала Шика. - А во-вторых, ко мне он добрый и ласковый. Я хочу пойти с ним в его мир, мне здесь скучно!
   - Уйдешь - обратно не вернешься, - сказал Амико.
   - Ну и пусть, - сказала Шика. - Мне тут надоело.
   - Я смогу возвратить ее обратно, - подал голос Интеллект в голове Амико. - Пусть придумает кодовое слово, потом произнесет его и тут же вернется назад.
   - Интеллект говорит, вернуться назад будет можно, - сказал Амико. - Придумай волшебное слово, потом произнесешь его и сразу вернешься.
   - Я не знаю ни одного волшебного слова, - сказала Шика.
   - Пусть произнесет любое и оно сразу станет волшебным, - сказал Интеллект в голове Амико.
   - Произнеси любое слово, оно станет волшебным, - повторил Амико.
   - Вишня, - сказала Шика.
   - Это плохое слово, - сказал Интеллект. - Пусть волшебными словами станут "старший сын превосходного".
   - Интеллект говорит, ты придумала плохое слово, - сказал Амико. - Он сделал волшебными словами "старший сын превосходного".
   - А эти слова надо произносить на твоем языке, в точности так, как ты только что произнес? - спросил Рорик. - Или можно на любом языке с сохранением смысла?
   Амико понял замысел Интеллекта и рассмеялся. Секундой позже рассмеялась Йори, а Рорик не стал смеяться, только покачал головой.
   - Не такой уж он и глупый, этот твой бог, - сказал Рорик. - А можно, я возьму с собой какую-нибудь добычу?
   - Нельзя, - сказал Амико. - Сдается мне, тебе пора убираться прямо сейчас. Не хочу тебя больше видеть.
   - Йори, ты меня поцелуешь на прощание? - спросил Рорик.
   Йори немного подумала и отказалась.
   - Нет, - сказала она. - Я лучше змею поцелую, чем тебя.
   - Ну и ладно, - пожал плечами Рорик. - Немного чести принуждать женщину к поцелую. Я буду вспоминать тебя с радостью, Йори. И тебя, Амико, тоже, я бы раньше ни за что не поверил, что живет на свете пидор с нормальной человеческой удачей. Мужикам расскажу - не поверят!
   - Так, Интеллект, - сказал Амико. - Можешь отправить их прямо сейчас?
   - Могу, - ответил Интеллект.
   - Так отправь, - приказал Амико.
   Только что стоял Рорик на дороге в нелепом перекрученном пространстве черт знает где, а теперь стоит на родной деревенской улице напротив родного дома, а перед ним две девицы: Сигун Ормсдоттир и Гудрид Иварсдоттир.
   - Ой! - пискнула Гудрид и отступила на шаг. - Ты Рорик или упырь?
   - Я Рорик, - сказал Рорик.
   - Рорик тоже упырь, - сказала Сигун, сплюнула наземь, отвернулась и пошла прочь.
   Надо сказать, что Рорик и Сигун были в ссоре с той самой поры, как альвийка Линда, которую Рорик привел из-за врат холмов, ушла обратно в свой Эльфхейм. Достоверно известно, что когда Линда ушла, а Рорик сидел у врат холмов и тосковал, Сигун пришла его утешить и между ними что-то случилось, из-за чего они поссорились и больше никогда не говорили друг другу никаких слов, кроме бранных.
   - Привет, Гудрид, - сказал Рорик.
   Шика открыла рот и произнесла нечто бессмысленное. Рорик понял, что колдовство, позволявшее понимать йотунский язык, перестало действовать.
   - Это кто такая? - спросила Гудрид. - Она не упырь?
   - Не упырь, - сказал Рорик. - Я два раза ее трахал и много раз целовал, все с ней в порядке, нормальная девица.
   - Фу, - сказала Гудрид. - Она уродина! Ты бы еще козу трахнул!
   - И вовсе она не уродина! - возмутился Рорик.
   Перевел взгляд на Шику и понял, что сказал неправду - жена ему досталась уродливая донельзя. Волосы как сажа, глаза как говно, морда поперек себя шире. Однако удивительно - когда вокруг все уроды, уродства не замечаешь, кажется, будто все нормальные. Но когда возвращаешься обратно в родной Мидгард, правильные понятия о красоте восстанавливаются, и становится удивительно - как только не противно было целовать такое страшилище! И одежда на ней тоже нелепа и уродлива и на Рорике тоже, кстати.
   - Пойдем переоденемся, - сказал Рорик Шике.
   Она проворковала что-то вроде "няш-мяш", Рорик подумал, что непросто им будет теперь поладить. Распахнул калитку, собаки выбежали, стали лаять на Шику. Рорик сделал суровое лицо и рявкнул:
   - А ну заткнулись, сукины дети, она своя!
   Собаки поглядели на Рорика удивленно, дескать, ты сам-то ее видел? Какая она своя? А тут на крыльце появилась мама, поглядела на Шику и сделала знак, отгоняющий нечистую силу.
   - Здравствуй, мама! - поприветствовал ее Рорик. - Приколись, со мной такая история приключилась! Созывай соседей и ставь пиво на стол, а то без пива такое не рассказать!
   Мама указала пальцем на Шику и строго спросила:
   - Это кто такая?
   - Моя жена, - ответил Рорик. - Видишь ли, мама, там так случилось, что меня подстрелил в бою один йотун, я как бы умер, а какая-то йотунская валькирия, видимо, упоролась мухоморами и доставила меня не в Асгард к Одину, а в ихнюю йотунскую Вальхаллу, а там ихний местный божок...
   - Короче сказывай, - перебила мама.
   - Короче, ее отец сказал так: "Либо женись на моей дочери, либо вали отсюда обратно в смерть!"
   Мама состроила брезгливую гримасу и спросила:
   - И что, неужели женился?
   Рорик подумал, что его подвиг, пожалуй, не такой славный, как ему только что казалось. Но решил не врать родной матери, рассказать все честно. Сказал так:
   - Зато я на свадебном пиру убил ее отца, а на следующий день - ее мать и старшего брата!
   Мамино лицо несколько смягчилось. Она подумала и сказала:
   - Сдается мне, ты кое-что перепутал, потому что Один обделил тебя медом красноречия. Надо полагать, она тебе не жена, а добыча, не так ли?
   Рорик посмотрел на Шику критически и решил, что мама, пожалуй, права. Иначе люди засмеют: во-первых, из-за того, что уродина, а во-вторых, из-за того, что оженили насильно. Немного храбрости нужно, скажут люди, променять Вальхаллу на этакую позорную участь, немного удачи, видать, сохранилось у Рагнара Рорикссона, раз его сын совершил такое малодушие...
   - Да, ты права, мама, - сказал Рорик и почтительно поклонился. - Прости, мама, я запутался. Не иначе, околдовали.
   - Не иначе, - согласилась мама.
   - Ми-ми-ми, - сказала Шика. Подумала и добавила: - Ня.
   Мама взяла метлу, замахнулась на Шику и почти ударила, но та увернулась. Завизжала, как зайчиха, которую сейчас сожрет волчица, стала убегать, но от мамы разве убежишь! Черенок метлы между лодыжек, Шика упала, мама напрыгнула и как начала пинать!
   Закричала Шика что-то непонятное на своем языке и пропала, будто ее и не было. Волшебное слово, догадался Рорик. И еще подумал, что сам навряд ли отважится его произнести потому что даже если он вдруг произнесет его правильно, теплого приема в том мирке Рорик вряд ли дождется. Но с дружиной сходить можно, добыча должна быть знатная. Ведроиды, например, в Трондхейме хорошо продадутся.
   Поклонился Рорик матери и сказал:
   - Сдается мне, твоя материнская любовь победила коварное колдовство. Спасибо, мама.
   От таких слов сердце мамы смягчилось, а из глаз пропало очевидное желание избить той же самой метлой и сына тоже. "Пронесло", подумал Рорик.
   Вечером Рорик с мамой устроили пир для соседей. Рорик рассказал, как он побывал в йотунской Вальхалле, соседям понравилось. Сигун, правда, предположила, что Рорик все это придумал, но ее подняли на смех, при этом Гудрид Иварсдоттир сказала так:
   - Да что ты несешь! Разве он мог такое придумать и не запутаться! Он же тупой как пень!
   Рорик поглядел на нее строго и подумал: "Немного чести в такой похвале". А потом подумал: "Но хотя бы храбрость сомнению не подвергает, и то ладно".
   Надо сказать, что перенесенное приключение принесло в душу Рорика некоторую долю сомнений и неуверенности в самом себе. Он всегда полагал себя храбрецом, а тут оказалось, что он повел себя вовсе не как храбрец, а как трус, хотя сам до последнего момента полагал, что ничем своей чести не уронил. А как начал хвастаться маме подвигами - упс, хвастаться-то нечем. А что, если такое повторится? Вроде все нормально, все хорошо, отлично, и вдруг бац - понимаешь, что покрыл себя позором, сам того не заметив, уже довольно давно. Надо все-таки сходить в тот мирок походом, набрать добычи и всех поубивать, искупить позор.
   В середине зимы вернулась из похода дружина. Рагнар не вернулся, его подстрелили йотуны в том же бою и, видать, подобрала правильная валькирия, так что пирует Рагнар нынче в Вальхалле. А без предводителя битвы не получилось, отступили воины, погрузились на ладьи и поплыли прочь. На обратном пути дружину вел Торвальд Гуннарссон и все думали, что он станет ее водить и впредь, но когда стало известно, что Рорик Рагнарссон чудесным образом вернулся из страны мертвых живым, между воинами начались споры и Торвальд объявил тинг. Собрались воины и стали кричать, что хотят таном Торвальда, но сам Торвальд сказал, что никто не станет лучшим таном, чем Рорик Рагнарссон, и обосновал так:
   - Когда мы с Рагнаром ходили за врата холмов за сильным вином, гоблины нас одолели и взяли в полон, а Рорик нас выручил. Поэтому сдается мне, что удача Рорика больше, чем моя, и пусть таном будет он, а я буду при нем правой рукой! И еще я скажу, что немало славы иметь таном того, кого йотунский божок сначала взял в свою йотунскую Вальхаллу живьем, а потом прогнал, потому что славы у Рорика оказалось больше, чем у того божка!
   Надо сказать, что когда Рорик рассказывал на пиру о своем приключении в йотунской Вальхалле, он многое переиначил, поэтому братья-дружинники считали его более славным, чем он есть на самом деле. Рорик поначалу этого стеснялся, однажды даже начал говорить Торвальду, дескать, не совсем так все было, а Торвальд хлопнул его легонько по губам моржовой варежкой и сказал:
   - А у какого героя все было так, как в саге?
   Рорик задумался над заданным вопросом и когда подумал достаточно, сказал так:
   - Сдается мне, не стоит мне больше говорить о той истории.
   После этого всякий раз, когда его просили на пирах рассказать про свой визит в йотунскую Вальхаллу, Рорик всегда отказывался, а девицы вздыхали и говорили:
   - Ах, какой он скромный!
   Дней через десять после того тинга Рорик построил дружину, вышел перед строем и много раз повторял волшебное слово, которому его научил бог Интеллект. Но всякий раз, видать, произносил его неправильно, потому что ничего не случилось ни с Рориком, ни с дружиной, так и не перенеслись они в тот извращенный перекрученный мир, не удалось им добыть никакой добычи. Пришлось ходить в обычные пиратские набеги, как другим викингам.
   Весной Рорик помирился с Сигун Ормсдоттир, женился на ней и через положенное время у них родилась дочь, которую назвали Вигдис. И когда она выросла, случилось с ней приключение, о котором сложена особая сага, а эта сага здесь заканчивается.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"