Как Рорик Рагнарссон прошел вратами холмов и полюбил альвийскую волшебницу
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
То, о чем повествует эта сага, случилось в день летнего солнцестояния, когда открылись врата холмов. В том, что они открылись, многие винят кузнеца Бьерна Карлссона, который за три года до описываемых событий открыл врата холмов в Асгард и призвал оттуда Бальдура Одинссона, который потом сделал ребенка Од Торфиннсдоттир. Другие же говорят, что Бьерн ни при чем, а все дело в том, что когда дети играли за овином Хугина Лося, Турид Олафсдоттир перекувыркнулась через пень, хотя все знают, что так делать нельзя, потому что такие поступки приносят несчастье. А один заезжий гость из страны полуденных гоблинов, у которых волосы словно сажа, сказал, что все чудесные события можно объяснить обыденными причинами, и врата холмов тоже открылись по какой-то обыденной причине, только он не знает, по какой именно.
Весть об открытии врат принесли три юные девицы: Сигун Ормсдоттир, Гудрид Иварсдоттир и Хильдур Хельгисдоттир. Под вечер, за три часа до заката они пошли в Фреину рощу, чтобы якобы нарвать цветов, но на самом деле все знают, зачем девицы ходят в Фреину рощу за три часа до заката. Там посреди рощи есть волшебный родник, и если взглянуть в его мерцающие воды в должное время и произнести заговор, держа правой рукой заячью лапку, а левой живую жужелицу, а на голове чтобы был венок, а из каких цветов его положено сплетать, между женщинами нет согласия, короче, если девица все сделает честь по чести, произнесет должную молитву от чистого сердца и с почтением, Фрея явит девице в мерцающих водах лик ее суженого. Брун Иварсдоттир, старшая сестра Гудрид, однажды воспылала любовью к Харальду Гуннарссону, а отец ее, когда узнал, стал возражать, дочь выпорол, а на Харальда злословил, что, дескать, не жених, а говно, только и умеет, что пиво жрать да на арфе бренчать. Я тебя, дескать, лучше за пса выдам или за козла, чем за Харальда Гуннарссона. Брун опечалилась, заплакала, а тут глядь, видение, явилась Фрея пред ясны очи и сказала:
- Иди к моему ключу, поглядись в воду.
Пошла Брун к Фреиному ключу, погляделась в воду и достоверно убедилась, что Харальд Гуннарсон - ее истинный суженый. Так ему и сказала, а он обрадовался, они пошли в лес и сыграли свадьбу под ракитовым кустом, а наутро Ивар узнал, что отчудила его дочь, снял со стены недоуздок и так грозно взмахнул, что кожаный ремень засвистел, как баньши. Харальд сказал тогда следующее:
- Ты, Ивар, мне теперь как отец, но позорить богиню я даже родному отцу не позволю. Разве Фрея тебе не указ? Немного чести противоречить богам, а ума и того меньше, повесь, батя, недоуздок, где взял, пока не огреб во славу божию.
Посмотрел Ивар на зятя снизу вверх и понял, что в словах Харальда есть доля правды. Повесил недоуздок, а дочь выпорол в другой раз, но не кожаным ремнем, а ореховой розгой, так менее больно. Харальд был вправе потребовать виру, потому что мужняя жена отцу не подвластна, но не стал ничего требовать, сказал так:
- Братьев отважных у Ивара больше, чем слитков серебряных.
Он думал, что эта строка станет началом висы, но Один вложил ему в уста меда поэзии ровно на одну строку, и виса не сложилась.
Однако достаточно о Харальде Гуннарссоне, эта сага не о нем, а о том, что случилось в Фреиной роще в день летнего солнцестояния, когда открылись врата миров. В тот день три юные девицы вошли в Фреину рощу, чтобы поглядеть в мерцающие воды родника и разглядеть своих суженых, если позволит богиня. Но им не довелось заглянуть в волшебную воду, потому что они повстречали альвийку.
Сначала девицы подумали, что перед ними человек. Альвы хоть и умеют становиться большими или маленькими по желанию, обычно они маленькие, чтобы удобнее пить нектар, а та альвийка была ростом с человека. Когда девицы ее увидели, она сидела на земляной кочке, прислонившись спиной к березе, и от всего волшебного существа было видно только руку, ногу и часть головы, потому оно и показалось девицам человеком. Еще надо сказать, что солнце било девицам в глаза, и они не сразу разглядели несомненные признаки альвийского рода. Так что Сигун Ормсдоттир смело приблизилась к незнакомцу (она бегала быстрее всех в деревне, и потому никого не боялась) и громко произнесла:
- Здравствуй, добрый человек!
Незнакомец выглянул из-за березы, и стало ясно, что это не человек, а молодая альвийская женщина. Волосы у нее были короткими, как у воина, и имели цвета утренней зари: местами синие как небо, местами красные как солнце на рассвете, а местами тролль поймет, какого цвета. Лицо альвийки тоже было разноцветным: губы ярко-красные, брови угольно-черные, а вокруг глаз голубые пятна. В уши у нее были продеты дешевые железные серьги причудливого вида, в нижнюю губу - два железных кольца, а на носу рос самоцвет в золотой оправе. Вместо платья альфийка нацепила мужские штаны цвета неба и сапоги цвета ночи из неведомой кожи, вероятно, единороговой.
- Однако последний напас был лишним, - произнесла альвийка загадочные слова.
Гудрид сделала жест, отгоняющий нечистую силу, но альвийка не отогналась, а растерянно улыбнулась и помахала рукой перед глазами, как делают, когда хотят отличить привидение от наваждения. И сказала:
- А может, и нет.
Сунула в рот травяную палочку, которую до того крутила в руке, щелкнула пальцами, между ними вспыхнул огонь. Хильдур завизжала и бросилась наутек, Гудрид немного погодила и тоже побежала. А Сигун не побежала, а осталась посмотреть, что будет дальше. Но дальше альвийская женщина пыхнула, как дракон, огнем и дымом, тогда Сигун испугалась и убежала вслед за подругами.
Позже в тот же день деревенская молодежь устроила посиделки. Незамужние девицы расселись на длинном поваленном дереве, что лежит за овином Хугина Лося, это то самое дерево, через пень которого перекувыркнулась Турид Олафсдоттир, отчего и открылись врата холмов, как многие полагают. Короче, девицы сидели на том самом дереве, пряли пряжу и строили парням соблазнительные гримасы, а парни толклись вокруг и похвалялись силой и остроумием. Среди прочих парней на посиделки пришел танов сын Рорик Рагнарссон, шестнадцати лет от роду, сильный для своих лет, ловкий, храбрый, умный и красивый, но наглец. Он мечтал жениться на Сигун Ормсдоттир, но не навсегда, а под ракитовым кустом на одну ночь или две. А Сигун мечтала, чтобы он женился на ней навсегда, и на посиделках садилась к нему ближе, а когда строила гримасы - строила их так, чтобы Рорику было хорошо видно. Но когда Рорик желал ее поцеловать или сунуть руку за пазуху или под подол, она ничего такого не позволяла, а била кулаком в нос, но не попадала, потому что Рорик уворачивался. Другой на его месте обиделся бы и перестал приставать к Сигун, но Рорик не обижался и продолжал. Будь он старше, он бы понял, что любит Сигун, но Рорику было всего шестнадцать, и он не понимал, что такое любовь.
Зашел разговор о ведьмах и упырях, Сигун вспомнила, как недавно видела в лесу альвийку, рассказала всем.
- Ого! - сказал Рорик, когда его возлюбленная закончила свой рассказ. - Сдается мне, немало славы достанется мужу, который изловит ту волшебную деву, отвезет в Трондхейм и продаст на ярмарке.
- А я бы не стал ее продавать, - сказал Лейф Свиная Голова. - Я бы ее показывал за деньги как диковину.
- А я бы ей вдул, - сказал Воланд Ржаной Храбрец.
Лейф рассмеялся и сказал:
- Ты бы и кобыле вдул, если бы дотянулся!
Воланд насупился и стал подыскивать достойный ответ. Сигун подумала, что сейчас они начнут обмениваться хулительными нидами, а медом поэзии Один обделил обоих, так что они примутся объявлять друг друга мужеложцами и скотоложцами, вечер станет однообразным и утомительным, и тему беседы надо менять.
- Я, пожалуй, поцелую того, кто подарит мне альвийскую рабыню, - сказала Сигун.
Юноши переглянулись и сглотнули слюни. А потом все поглядели на Рорика.
- Я, пожалуй, схожу, - сказал Рорик.
- А я бы не стал дарить альвийскую рабыню за поцелуй, - сказал Херлоф Селедка. - Слишком дешево.
- Почему? - удивился Рорик. - Что можно делать с альвийской рабыней, кроме как продать?
Воланд многозначительно свистнул.
- Гм, - сказал Рорик.
- Она уродливая, - поспешила вставить Сигун. - Ростом с тебя, тощая, как жердь, сисек нет, а на голове вместо волос иголки как у ежа.
- Тогда это была не альвийка, - сказал Херлоф. - Тогда это, наверное, был какой-нибудь ежиный дух.
Сигун подумала, что Рорик вряд ли отправится добывать какого-нибудь ежиного духа.
- Нет, она точно альвийка, - сказала Сигун. - Пожалуй, мне привиделось, что у нее иголки как у ежа.
- Так я не понял, - сказал Рорик. - Херлоф, разве альвы имеют какую-то особую ценность?
- Конечно, - кивнул Херлоф. - Они умеют делать сильное вино.
- Ах да, точно! - воскликнул Хальгрим Воробей. - Да, за такую рабыню один поцелуй - слишком дешево! Так нельзя!
- А что такое сильное вино? - спросил Рорик. - Почему я ничего о нем не знаю?
Все посмотрели на Хильдур. Она хоть и дура по жизни, но ее отец Хельги Пьяный Филин - лучший сказочник деревни, и никто не знает больше него о бесполезных диковинах, кроме Бьерна Карлссона, но тот не считается, потому что колдун, как все кузнецы и еще мельники впридачу.
- Сильное вино жжет язык, но радости от него больше, чем от виноградного, - объяснила Хильдур. - Если пить сильное вино каждый день, будешь жить вечно, как альвы, научишься понимать язык зверей и птиц, и еще им можно превращать камни в золото, только я не знаю как.
- А откуда оно берется? - спросил Рорик.
- Делают альвы за вратами холмов, - объяснила Хильдур.
- Сдается мне, Рорик, твой зря отец пошел в дальнюю охоту, - сказал Херлоф. - Лучше бы он пошел за врата холмов и собрал дань с альвов.
Рорик нахмурился.
- Ты на что это намекаешь? - сурово вопросил он. - Разве тебе неведомо, что из-за врат холмов не возвращаются или возвращаются не в то время? Сдается мне, ты желаешь тану недоброго.
Херлоф понял, что только что ляпнул, и смутился. Но извиняться не стал, а сказал следующее:
- Сдается мне, немного чести храброму воину остерегаться врат холмов.
Рорик нахмурился еще сильнее и сказал:
- Вот и иди сам.
Херлоф улыбнулся и спросил:
- Доспех дашь?
Все заулыбались. Ловко он подловил танова сына! Если Рорик согласится, то признает, что Херлоф храбрее Рорика, а сыну тана неуместно признавать, что сын рыбака храбрее. А если Рорик не согласится, придется идти самому, а из-за врат холмов, как говорят, не возвращаются, и это, наверное, хорошо, потому что танов сын многих заколебал.
"А что бы сделал на моем месте Рагнар Волосатые Штаны?" подумал Рорик.
Выпрямился, приосанился, выпучил глаза, чтобы стать величественнее, и промолвил:
- Немного чести сыну тана пропускать сына рыбака вперед себя на славное дело. Нынче же облачусь в доспех и войду во врата холмов, и что добуду по воле богов, то добуду. А тебя, Сигун, когда вернусь, завалю под ракитов куст.
Сигун сделала движение, будто хотела ударить Рорика в нос, но не дотянулась. Но глаза ее сияли, и все поняли, что если Рорик вернется из-за врат холмов со славой, Сигун сама придет под ракитов куст и не станет сопротивляться.
Рорик подумал, что уместно произнести вису, но в голову ничего не пришло, потому что Один обделил его медом поэзии. Тогда Рорик закрыл рот и пошел домой.
Дома он первым делом посмотрел, где мама. Мамы нигде не было, наверное, пошла к соседкам трепать языком. Рабы копаются на огороде, мелюзга играет в прятки в овраге, это он углядел еще по дороге, дома вообще никого, кроме скотины. Стало страшно, ведь когда сюда шел, думал, что мама заругает и не пустит, будет обидно, но не страшно, дескать, вот уже пошел совершать подвиг, но не смог из-за неодолимых препятствий. А теперь выходит, что препятствий нет, и подвиг совершать придется, а это страшно. Мелькнула мысль: что, если боги нарочно подстроили, чтобы никто не мешал герою... Нет, не подстроили!
Отцовского доспеха в сундуке не нашлось. Ни кольчуги с зерцалом, ни шелома с забралом, ни щита цельнокованного драгоценного, ни меча гоблинской стали, ничего. Не на четвероногого зверя пошел охотиться отец, на двуногого зверя он пошел! Длинноухого такого зверя, с разноцветными волосами и огнедышащего, если девки не наврали. А они наврали, нет ни в одной саге такого, чтобы альвы пыхали огнем, как драконы, а значит, не пыхают. Бабы - дуры, смотрят на одно, видят другое.
Однако без оружия не получится... нет, получится! Есть второй доспех, учебный, дрянной - вместо кольчуги куртка китовой кожи, щит деревянный, обтянутый той же кожей, шелом стальной, но без забрала, ржавый и слишком большой, под него надо бандану наматывать или меховую шапку поддевать, но летом от нее мозги сварятся. Но в целом годный, на брань выйти можно, если другого нет. Но облачаться в него как? Одному не управиться, нужен товарищ, надо было Херлофа позвать, но сразу не догадался, а теперь...
Решение пришло внезапно. Только что Рорик не знал, как быть и что делать, и вдруг разом все понял. Распрямился, расправил плечи и провозгласил гордо и с достоинством:
- Обращаюсь к тебе, Отец Дружин, и к тебе, Повелитель Молотов, и к тебе, Мастер Тайных Троп, и к тебе, Хозяйка Цветов и Русалок! Помогите совершить подвиг, а я принесу вам славную жертву, если преуспею, а если не преуспею, то нелишним будет мой меч в Валхалле! Обращаюсь к вам, боги, принесите удачу, а я не подведу!
Завершив нехитрую молитву, Рорик опоясался, прицепил к поясу плохонький меч, собрал доспех в охапку, поклонился домашнему очагу и вышел за порог. Прокрался мимо огорода, а у леса перестал красться и зашагал к Фреиной роще бодро и отважно. Там его ждал Херлоф.
- Устал я тебя ждать, - сказал верный товарищ. - Я уж подумал, ты зассал.
- Не дождешься, - буркнул Рорик в ответ.
Он не стал говорить долгих речей, потому что тащить доспех в охапке неудобно, он от этого запыхался. Но показывать усталость недостойно воина, особенно молодого, не снискавшего пока достойной себя славы.
- Дай помогу облачиться, - предложил Херлоф.
- Помоги, - согласился Рорик.
И они принялись облачать Рорика в доспех.
- Я гляжу, отцовскую кольчугу ты не нашел, - сказал Херлоф. - Или зассал брать?
- Первое, - сказал Рорик. - Жалко, что доспех у нас только один. Я бы не отказался прикрыть тобой спину.
- Спасибо, - серьезно сказал Херлоф.
Немного подумал и спросил:
- Когда станешь таном, возьмешь меня в дружину?
- Сейчас-то откуда знать? - пожал плечами Рорик. - Или возьму, или нет. Наверное, возьму.
- Спасибо, - еще раз повторил Херлоф. - Я за тебя помолюсь.
- Давай, - кивнул Рорик.
К этому времени облачение завершилось. Рорик попрыгал, проверяя, как сидит доспех, поприседал, понаклонялся, выхватил меч, трижды взмахнул, заправил обратно в ножны. И зашагал к вратам холмов, стараясь не замечать, как сосет под ложечкой от позорного страха. Ох, сейчас начнется...
А вот и врата - ничем не примечательный лаз под поваленным деревом. Интересно, открыты они или уже нет?
Открыты. Лес тот же самый, но другой - деревья растут в других местах, а в воздухе чувствуется неуловимый запах Эльфхейма, и еще другой, какой-то непонятный. Ладно, боги в помощь.
Рорик закинул щит за спину и зашагал куда глаза глядят. А вот и тропа! И не звериная, а человеческая, вот след от сапога... ух ты!
След был не человеческим. По размеру и очертаниям подходит, но люди никогда не делают левый и правый сапог по разным меркам, а здесь видна зеркальная симметрия. И узор на подошве нечеловеческий, и... гм...
Рорик понял, куда его занесли боги. Это не просто лес с альвами, это лес, в котором альвы прямо сейчас играют шабаш! Их тут много! Час назад по тропе прошел целый отряд, но не военный, а просто толпа, по следам видно, что ни строя, ни охранения, хотя нет... Вот отметина от копья, а вот кто-то лозу рубил мечом, баловался.
Одолело искушение все бросить и вернуться, сказать Херлофу, что врата, дескать, не открылись... нет, это позор. Отец наверняка где-то рядом, перед ним врата открылись, и если перед сыном не открылись, то сын, выходит, менее достоин, а это неправильно и опасно, от такой мысли один шаг до измены, а значит, заткнись, терпи и совершай подвиги, как говорит отец. На худой конец, будет чем похвалиться в Валхалле.
По другую сторону поляны замерцал костер. И не один тут костер, совсем не один! Альвов тут целая армия! Вон береза в отметинах от стрел, а в ту березу метали топоры на меткость, а на той поляне упражнялись на мечах или топорах, всю траву вытоптали, а здесь, похоже, бабу поженили под ракитовым кустом, совсем как люди.
В траве мелькнуло блестящее: то ли металл, то ли самоцвет, то ли драгоценное стекло. Рорик наклонился, поднял - стеклянная бутылка. На один бок налеплен листок драгоценного пергамента, исписанный колдовскими письменами, страшно такое брать в руку, но страх воину неуместен, боги не подведут, а если подведут, будет чем попенять им в Валхалле.
Рорик понюхал горлышко - гадость! Похоже на вино, но запах не вкусный, а мерзкий... стоп... вино...
Сердце замерло. Рорик вознес мысленную молитву всем богам сразу, высунул язык, лизнул, кончик языка защипало. Вот оно, сильное вино! Как там говорил Херлоф: жить вечно, понимать язык зверей и птиц...
Каркнул ворон, Рорик не понял, о чем именно. Неудивительно - он же не выпил, а только слизнул каплю, это не считается, надо глотнуть как следует. А вот еще одна бутылка, другого вида и тоже пустая... Лизнуть горлышко... да, в ней тоже было сильное вино, точно!
Рорик направился дальше по тропе. Он внимательно глядел по сторонам, то и дело поддевал ветки острием меча, переворачивал, осматривал, не найдется ли где не совсем пустая бутылка, чтобы хватило на глоток. Сам понимал, что ничего такого не найдется, драгоценностями не разбрасываются, но проверить все равно надо. Нет, не валяется здесь бутылок, ни пустых, ни непустых. Зато стали попадаться короткие травяные палочки, с одного конца обугленные, а с другого обслюнявленные. Зачем они альвам, что с ними делают остроухие - непонятно.
Послышалась музыка, непонятная и нечеловеческая. Кто-то наигрывает на арфе нечеловеческую мелодию, а кто-то другой долбит в погремушки со страшной силой, может, тролль?
- Ой! - воскликнул кто-то женским голосом.
Рорик мысленно обругал себя - потерял бдительность! Крутанулся в сторону угрозы, прикрылся щитом.
- Ой! - повторила та же самая альвийка еще раз.
Была она высокая, на палец выше Рорика, худосочная и без сисек, а волосы у нее были короткими, как у воина, и некоторые были цвета неба, другие цвета огня, а третьи тролль разберет, какого цвета. В ушах у девы болтались дешевые железные серьги, в губу она вдела два проволочных кольца, а уши не острые, а обычные человеческие, может, не альвийка? Или молва врет, что альвы остроухие?
- Ты из альвов? - строго спросил Рорик.
Она улыбнулась во весь рот и ответила на непонятном языке. Рорик понял, что она из альвов.
- Дай выпить сильного вина, - потребовал он.
Альвийская дева скорчила такое лицо, как будто он сказал что-то вроде "я по утрам жру говно" или "вчера на мне женился козел".
- Да пошел ты, - сказала дева и начала отворачиваться.
Рорик шагнул вперед, ухватил деву за плечо, она сделала неуловимое движение и вывернулась из захвата, а в башке у Рорика зазвенело, а как и чем она его ошеломила, он так и не понял. Хотя нет, чего тут не понять, альвийская боевая магия, все ясно.
Будь на месте Рорика не храбрый воин, а типичный крестьянин, он бы убежал в страхе и на этом бы сага и закончилась. Но на месте Рорика был Рорик, а он был храбрее типичного крестьянина.
- Ах ты, ведьма, - сказал он, перебросил щит из-за спины на руку и положил руку на рукоять меча.
- По яйцам настучу, - пообещала альвийская воительница.
- Дай вина, - неумолимо потребовал Рорик. - Либо дашь вина, либо умрешь на месте.
Вместо ответа девица пнула его в пах, да так ловко, что если бы не предупредила о грядущем ударе заранее, Рорик непременно проиграл бы этот бой. Но она предупредила, так что Рорик был готов к атаке. Он хотел принять удар на щит, но вышло еще лучше - край щита ударил девку по голени, она зашипела и скукожилась от боли. Рорик замахнулся мечом, хотел срубить голову, но в последний момент передумал, стукнул плашмя по плечу.
- Ах ты, пидор! - воскликнула дева.
Рорик понял, что альвы ругаются в точности как люди.
Дева кувыркнулась назад, вскочила на ноги и побежала прочь. Рорик погнался, пробежал два шага и перестал бежать, потому что тому, кто в доспехе, трудно догнать того, кто не в доспехе.
Дева скрылась в подлеске. Рорик убрал меч в ножны, а щит с руки снимать не стал, решил не терять бдительности, а то одна уже подловила, а если бы это воин был, а не дурная девка? Пришлось бы Рорику явиться в Валхаллу с плохим оружием и без должного опыта, там, конечно, обучат и оружие подберут, но все равно недостойно это. Впрочем, развернуться и пойти назад еще недостойнее.
Рорик направился к кострам альвов, но не в ту часть лагеря, куда убежала альвийка, а к другим кострам. Вышел из леса на поляну и у первого же костра сидел... гм... тролль.
Хоть Рорик и старался двигаться бесшумно, тролль его все равно приметил.
- Кто здесь? - вопросил он могучим басом.
Рорик вышел на свет и кратко представился:
- Рорик Рагнарссон, сын тана.
Представляться по полной форме он счел неуместным, перед ним ведь не уважаемый благородный муж, а ночная тварь Эльфхейма.
- Гном, что ли? - спросил тролль. - А где твоя борода?
Хоть Рорик и понимал, что перечить троллю неразумно, но этих слов он не вытерпел и ответил так:
- Гном у тебя в штанах! Растопырь глаза и узри: пред тобой благородный Рорик Рагнарссон, сын тана! А борода у меня не растет из-за молодости.
Слова Рорика привели тролля в изумление, но не яростное, а добродушное. Когда Рорик закончил свою речь, тролль расхохотался и сказал:
- А я Ларс Костоправ из ночных волков.
- Оборотень, что ли? - удивился Рорик. - На вид ты больше смахиваешь на тролля.
- Да, я такой! - осклабился Ларс и зарычал.
Взлохматил волосы и бороду, ударил себя кулаком в могучую грудь и зарычал вдругорядь. Если бы Рорик не знал, что Ларс просто веселится - испугался бы. А так не испугался. Вспомнил, как отец на пиру рассказывал про дипломатию, вежливо улыбнулся и сказал:
- Сдается мне, ты храбрый воин.
- Да, я такой, - подтвердил Ларс и снова зарычал.
Около ноги Ларса стояла маленькая плоская фляга, то ли оловянная, то ли железная, с запечатанным горлом. Ларс взял флягу в руки, покрутил пальцами, печать исчезла, и Рорик понял, что фляга заколдована. Ларс приложился к фляге губами, сделал глоток, шумно выдохнул, лицо стало счастливым. Поднял глаза на Рорика и неожиданно спросил:
- Будешь?
- Разделить вино с могучим воином - великая честь, - вежливо ответил Рорик. - Не откажусь.
Оборотень протянул Рорику флягу, тот отхлебнул. Ох-х-х-х-х!
- Закуси, - предложил Ларс и преломил хлеб.
Рорик протянул руку и пошевелил пальцами в воздухе, Ларс вложил в пальцы горбушку, Рорик ее жадно сожрал, утер слезы и снова стал видеть. Слезы, надо сказать, происходили не от огорчения или печали, а от обжигающего вкуса того, что проглотил Рорик. Он понял, что сильное вино не зря называют сильным.
- Ух, - сказал Рорик. - Благодарю тебя, Ларс Костоправ, за знатное угощение. Прости, что не могу ответить тем же.
- Ерунда, - сказал Ларс. - Сможешь - ответишь. Садись!
Он хлопнул по бревну рядом с собой, Рорик сел и случайно задел Ларса ножнами меча.
- Ого, меч! - неожиданно восхитился Ларс. - Настоящий викингский?
Если бы Рорик услышал этот вопрос по другую сторону врат холмов, Рорик бы обиделся. Но вопрос прозвучал по эту сторону, и Рорик решил не обижаться, а ответить.
- Этот меч выковал кузнец Бьерн Карлссон, - ответил Рорик. - Меч принадлежит моему отцу, а его никто не называет викингом.
- Почему? - удивился Ларс.
Рорик понял, что Ларс неправильно понимает, кто такие викинги.
- Потому что мой отец чтит закон, - объяснил Рорик. - Викинги - это кто? Отовсюду изгнанные разбойники, рыщут по фьордам на ладьях, как стервятники по помойкам...
Ларс захохотал.
- Я гляжу, ты уроки истории не прогуливал, - сказал он. - Не то что эти, - он обвел окрестности непонятным жестом. - Гордятся, дебилы... Выпей еще.
Из всей тирады Рорик понял только последние слова. Взял флягу, глотнул, но не как в прошлый раз, а поменьше. Глотку снова обожгло, не не сильно, терпимо. Из сумрака явился ворон, сел на кол, неведомо зачем вбитый по ту сторону костра, посмотрел на Рорика одним глазом, повернул голову, посмотрел другим глазом и вдруг хрипло выкрикнул человеческим голосом:
- Дай травы покурить!
- А тумаков не желаешь? - спросил ворона Ларс.
- Никак нет, - ответил ворон. Подумал и добавил: - Дурак.
Ларс поднял с земли палку, ворон захлопал крыльями и улетел. Рорик понял, что вино подействовало.
- Благодарю тебя, Ларс Костоправ, за вино, - церемонно произнес Рорик. - Ты мне теперь как брат, желай, что хочешь, подарю любое.
- Дай меч посмотреть, - попросил Ларс.
Рорик вынул меч из ножен и протянул рукоятью вперед. Рорик подумал, что последние слова, возможно, были опрометчивы. Любой житель фьордов знает, что благородный муж обещание дара отклоняет, потому что если его принять, приобретаешь в богатстве, но теряешь в авторитете, а Тор Одинссон не одобряет таких поступков и может припомнить в Валхалле. Но здесь-то не фьорды! Кто их знает, троллей, что у них как принято? Вдруг отберет?
- Я балдею, - сказал тем временем Ларс. - Ручная работа?
- Чего? - не понял Рорик.
- Живой кузнец ковал? - спросил Ларс.
По интонации было похоже, как будто он уточняет предыдущий вопрос, и можно подумать, что в Эльфхейме мечи куют оживленные мертвецы... брр...
- Ну да, живой, - сам себе ответил Ларс. - Красотища-то какая! А я думал, кузнецы-оружейники перевелись...
Ларс встал с бревна, стал играть с Рориковым мечом, ударять воображаемого врага и прикрываться от его ударов, но не воображаемым щитом, как нормальный воин, а все тем же мечом. Наверное, у троллей не принято сражаться с щитом.
- Прекрасный меч, - подытожил Ларс. - На, держи.
Рорик решил, что ему тоже пора сказать Ларсу приятное. Пошарил взглядом вокруг и вдруг...
- Ух ты! - воскликнул Рорик. - Твой топор?
- Ну да, - пожал плечами Ларс. И почему-то начал оправдываться: - Я подумал, не ехать же на слет с пустыми руками, зашел в икею...
- Можно подержать? - спросил Рорик.
Ларс посмотрел на него подозрительно, пожал плечами, буркнул нечто неопределенное. Он почему-то стеснялся своего топора, но чего тут стесняться? Топор великолепный, из отличной стали, совсем новый, ни на лезвии, ни на обухе ни ржавчинки, ни зарубки, рукоять... нет, не веревками примотана и не кожаными ремнями, а каким-то совсем неведомым образом, а в руке как лежит... Рорик приметил на бревне подходящий сучок, рубанул с пол-замаха, да и срубил начисто! А на лезвии ни зарубки! Может, топор заколдованный?
- Что хочешь за топор, Ларс Костоправ? - спросил Рорик. - Давай меняться: я тебе меч, ты мне топор?
Ларс посмотрел на Рорика, будто у того в голове поселились демоны.
- Торкнуло? - непонятно спросил Ларс.
Рорик вспомнил уроки дипломатии и выбрал линию поведения. Гордо выпрямился и сказал:
- Не знаю, о чем ты говоришь, Ларс Костоправ, но вижу, что ты ценишь мой меч дороже своего топора, потому и предлагаю сделку от чистого сердца и без тайных помыслов. И да будут свидетелями сделки Один Отец Дружин, Тор Громовержец и кто-нибудь третий по твоему выбору!
- А утром не пожалеешь, когда бухло выветрится? - спросил Ларс.
- Не пожалею! - заверил его Рорик.
- Ларс, вот ты где! - послышался из сумерек странно знакомый девичий голос. - А я тебя потеряла. Приколись, ко мне такой упырь пристал... ой!
Это была та самая девица с разноцветными волосами, что убежала от Рорика несколько минут назад. Ларс не удивился ни ее волосам, ни кольцам в губе, ни нелепым штанам цвета неба. Рорик решил, что у альвов такие наряды обычны.
- Здравствуй, Линда, - поприветствовал ее Ларс. - Линда, это Рорик, Рорик, это Линда.
- Здравствуй, Линда, - вежливо произнес Рорик и поклонился так, как сын тана кланяется дочери другого тана, с которым нет войны. - Не знаю, кого ты называешь упырями, но я точно не из их числа. Прости, что обидел тебя, Линда, прими искренние извинения.
Лицо Линды перестало быть испуганным, смягчилось.
- Что, трубы горели? - непонятно спросила она.
Ларс встрепенулся, протянул Линде заколдованную флягу, горло которой снова стало запечатано.
- Будешь? - спросил он.
- Нет, спасибо, - ответила Линда и помотала головой из стороны в сторону. - Синее с зеленым не мешаю.
- А, понятно, - кивнул Ларс. - Садись с нами.
Она хотела сесть на бревно рядом с Ларсом, но там торчал сук, и она села рядом с Рориком.
- Ты откуда? - спросила она.
- Мой отец правит всеми землями от Бовифьорда до Лазарусфьорда, - объяснил Рорик.
- Это понятно, - кивнула Линда. - А по жизни чем занимаешься?
- Не докапывайся до пацана, - сказал Ларс. - Он в образе. Покажи ей меч.
Рорик заколебался. Женщине не подобает интересоваться мужскими делами, показывать ей оружие или давать в руки не то чтобы непристойно, в законах не сказано, что так нельзя...
- На, смотри, - решился Рорик и вытянул меч из ножен.
- А чего такой короткий? - спросила Линда.
- Ручная ковка, - сказал Ларс.
- Да ну! - удивилась Линда. - Разве кто-то еще умеет?
- Выходит, умеет, - сказал Ларс.
- Прикольно, - сказала Линда.
Рорик понял, что меч ей неинтересен, и убрал обратно в ножны. Линда не возражала, Ларс тоже.
- Приколись, Ларс, - неожиданно сказала Линда. - У шоссе какие-то гоблины ларек взяли.
В этих словах Рорик понял только одно слово - гоблины. Он хотел переспросить, какие гоблины водятся по эту сторону врат холмов - торговые, которые плавают на больших ладьях, или подземные, которые воруют в лесу маленьких детей, но Ларс переспросил быстрее.
- Что значит взяли? - переспросил он.
- Ограбили, - объяснила Линда. - Забрали выручку, ящик вискаря и ящик коньячища. Кто-то из наших. Трубы горели у козлов.
- Как из наших? - удивился Ларс. - Почему?
- Они в кольчугах были и с мечами, как этот, - она ткнула пальцем в сторону Рорика.
- Я не в кольчуге, - уточнил Рорик. - Это просто толстая куртка, она только скользящие удары удерживает.
- Менты придут - тазер не удержит, - мрачно произнесла Линда. - Прикинь, какие уроды, на черта было ларек брать? Набегут менты, а здесь каждый второй - укурок, а каждый первый - малолетка.
Рорик подумал, что реальный быт альвов отличается от того, что описывают в сказках. Очевидно, сказители плохо понимают, как и чем живут альвы, а что не понимают, то домысливают, вот когда Рорик начнет рассказывать друзьям, что видел в Эльфхейме, он ведь тоже домыслит непонятное... А забавно, он теперь самый большой знаток Эльфхейма во всем Мидгарде, до него никто не беседовал с воином-троллем как равный и не вкушал сильное вино. Хотя нет, вино кто-то вкушал, иначе откуда людям про него знать?
Ларс ткнул его в бок и спросил:
- Чего задумался, малой? Боишься ментов?
- Я ничего не боюсь, - гордо ответил Рорик. - А про ментов вообще не знаю, кто такие.
Рорик заметил, что язык стал двигаться иначе, чем прежде, из-за этого речь стала чуть-чуть невнятной. Наверное, побочный эффект того, что он теперь понимает язык зверей и птиц.
Захлопали крылья, на сук сел ворон. Посмотрел вниз и укоризненно произнес:
- Хватит жрать!
- Пошел к лешему! - крикнула ему Линда и швырнула маленьким камнем.
Ворон произнес непонятное слово:
- Наркоманы!
Вспорхнул и улетел.
Рорик посмотрел на Линду и понял, что ее внешность стала менее отталкивающая, чем раньше. Альвийская красота другая, чем человеческая, к ней надо привыкнуть.
- Чего лыбишься? - спросила его Линда.
- Ты красивая, - сказал Рорик. - Прости, что ударил.
Ларс нахмурился.
- Чего-чего? - переспросил он. - Ты чего творишь, малой?
- Да ну, ерунда, - махнула рукой Линда. - Я его напугала ненарочно, подошла сзади и окликнула. Да и непросто меня побить, я ему как дала по башке, так на весь лес зазвенело.
- Ты с ней осторожнее, пацан, - посоветовал Ларс. - У нее черный пояс.
Рорик скосил глаза вниз, и действительно, Линда подпоясана черным поясом. Так вот в чем секрет ее магии - волшебный пояс! Если не получится жениться, надо попробовать украсть боевой артефакт. Кстати насчет жениться. По ритуалу ухаживания ее надо похвалить, а за что ее хвалить - сисек нет, волосы хуже, чем у гоблинов... с чего он вообще взял, что она красивая?
- Подбери слюни, малой, - сказал Ларс Рорику. И добавил, обращаясь к Линде: - Ты его очаровала.
Рорик сложил пальцы в жесте, отгоняющем нечистую силу. Но никто не отогнался, ни Линда, ни Ларс. Линда заметила его жест, хихикнула и Рорик понял, что она его реально очаровала. И еще он понял, что совсем не желает преодолевать чары. Линда хоть и некрасивая, но не настолько, чтобы быть совсем отвратительной, а если рассказать в деревне, что обольстил альвийскую колдунью... Рорик вспомнил подходящую к случаю вису, но там прекрасная девица сравнивалась с коровой, а Линда на корову не похожа, не та у нее стать, коза - да, но не корова.
- Он на тебя смотрит, будто вот-вот стихи читать начнет, - сказал Ларс.
Линда усмехнулась и сказала:
- Не тужься, пацан, лопнешь. Давай лучше пыхнем на двоих.
Вытащила из складок одежды травяную трубочку, но не такую, какие Рорик находил в траве, а длиннее. Вставила конец между губ, и Рорик понял, почему у таких трубочек один конец всегда обслюнявлен. Щелкнула пальцами, и Рорик понял, почему другой конец у них всегда обуглен. С силой втянула воздух, на конце трубочки заполыхал уголек, а щеки Линды втянулись внутрь, лицо стало похоже на череп, обтянутый кожей. Рорик вздрогнул: вдруг она не альвийка, а навь? А Линда тем временем вынула трубочку изо рта, задержала дыхание, выдохнула клуб дыма. Рорик понял, что эта трубочка - просто маленькая курильница, и Сигун видела именно это, и раз оно ей померещилось драконовым дыханием, то она дура.
- На, держи, - сказала Линда и протянула курильницу Рорику.
Рорик вдохнул дым, задержал, выдохнул. Дым оказался очень едким, в горле запершило, но Рорик подавил кашель. Голова закружилась, но ненадолго, быстро встала на место. А запах что-то напоминает...
- Конопля, что ли? - сообразил Рорик.
Ларс и Линда захохотали в один голос, а Линда как раз вдохнула вторую порцию, и потому не только рассмеялась, но и закашлялась. Рорик погладил ее по плечу, дескать, прости, не хотел причинить неприятность, а она вдруг прижалась к нему, обняла за туловище и поцеловала в губы. Кольца в ее нижней губе больно врезались ему в кожу, но это была сладкая боль. А потом Линда раскрыла рот и принялась сосать язык Рорика, кольца больше не впивались, и ему понравилось. Он хотел так и сказать, но рот был занят, и он промолчал. А потом Линда прервала поцелуй, потянулась губами к курильнице, самоцвет на ее носу оцарапал Рорику щеку, но это тоже была сладкая боль. Рорик понял, что Линда очаровала его очень сильно.
Следующие несколько минут они то пыхали, то целовались, а Ларс смотрел на них, цокал языком и давал шутливые советы. После примерно десятой затяжки Рорик осмелел и потрогал Линду за то место, где должны быть соски. Он вспомнил страшную сказку про демона-гомосека, который притворяется женщиной, а между ног у него мужской член, а опознать его можно по тому, что соски у него тоже мужские, не женские. Но у Линды соски были нормальные, женские, у нее просто сисек нет, а соски нормальные. Рорик решил, что она нормальная женщина, просто некрасивая, но это не имеет значения, потому что она его очаровала.
Курильница докурилась до конца, Линда выбросила остаток в траву.
- Пойдем, - предложила Линда.
- Пойдем, - согласился Рорик.
Огляделся в поисках ракитового куста, нашел сразу два, но Линда потащила его не под куст, а в шатер. Если бы Рорик не был очарован, он бы воспротивился - немного чести воину, когда девка тащит его к месту женитьбы за руку, как барана. Но он был очарован и не сопротивлялся.
Линда завалила его на спину, сама легла сверху, стала целовать. Попыталась раздеть, не справилась с завязками, просто стянула штаны, при этом воскликнула неожиданное:
- Да у тебя даже подштанники аутентичные, ну ты и фанатик!
Рорик понял в этой тираде только слово "подштанники", и еще то, что Линда его больше одобряет, чем осуждает. А потом она принялась его ласкать, и он понял, что не зря альвов называют затейниками, народная молва даже преуменьшает, и это неудивительно - сам он о том, что сейчас происходит, никогда никому не расскажет, постесняется. А потом Линда взгромоздилась сверху... все-таки не подобает воину лежать под бабой как бревно с сучком... хорошо, что она его сначала очаровала...
Линда застонала, как счастливая корова, задергалась, тут Рорик и кончил. Линда нагнулась к нему, поцеловала в губы и сказала:
- Никогда не трахала викинга в шлеме.
Подумала и добавила:
- Ты милый.
Достала еще одну курильницу, но не с коноплей, а с другой травой, они ее раскурили, Рорику не понравилось. А Линда такая обольстительная! Сигун рядом с ней как гадкий утенок рядом с лебедем, да простят боги невольный каламбур.
- Полюбилась ты мне, Линда, - сказал Рорик. - Пойдем со мной в деревню, я сын тана и не самый плохой воин на побережье. У нас будут хорошие дети.
Линда рассмеялась, поцеловала его еще раз и воскликнула:
- Я так люблю, когда ты в образе! Продолжай, расскажи о своих подвигах, храбрый викинг!
- Я не викинг, - строго сказал Рорик. - Я чту закон и нигде не в изгнании. А подвигов я пока не совершил никаких, в мои годы...
Линда положила ему палец на губы, он замолчал. Похоже, это тоже какая-то магия.
- Не говори о возрасте, - приказала альвийка. - Не хочу ничего знать. На вид тебе восемнадцать, а остальное меня не колышет. Лучше расскажи, как ты ходил в пиратские походы.
Рорик подумал над словами возлюбленной и решил не хвастать попусту, это недостойно будущего тана.