- Зак, на черта ты меня сюда припер? - я поморщилась, щурясь на слишком яркое солнце, заливающее аккуратные ряды длинных конюшен, выкрашенных отвратительно яркой белой краской.
После вчерашних посиделок голова была тяжелой, и любое движение казалось издевательством.
- Потому что это лучшее лекарство от похмелья, - напустив важный вид, назидательно произнес подросток.
- Вот уж знаток нашелся, - фыркнула я.
- Не ворчи, Ах! Посмотри, какое солнышко, воздух опять же, - воплощение моего персонального вселенского зла красноречиво обвело рукой окружающий пейзаж.
- Ага, - хмыкнула я, - восхитительный коктейль из перегнившего сена, конского навоза и крепкого мужицкого пота!
- Анька! Меня сейчас стошнит! - расхохотался Зак, - И потом, ты же можешь не кататься, а посидеть где-нибудь в тенечке.
- И на черта ты меня сюда припер? - подпустив угрозы в голос, повторила я.
- Потому что хочу покататься на коняшке, а без тебя бы я сюда не добрался - машину мне никто не даст, у меня прав нет, а одного на такси ты меня ни за что не отпустишь!
- Ах, ты засранец! - протянула я, погрозив нахалу кулаком, делая вид, что не заметила небольшого несоответствия - парень с равным успехом мог выпросить прокатную машину и, задав навигатору маршрут, спокойно добраться до конюшен самостоятельно и сидя на пассажирском сиденье. Мстительная зараза, что тут еще скажешь?!
- Не бейте, добрая тетенька, - заныл Зак, скорчив испуганную рожу, - я больше так не бу-у-у-ду!
- Шут гороховый, - вздохнула я, останавливаясь у высоких ворот, - иди уже, бери свою коняшку, так и быть, помогу тебе оседлать.
- Я сам! - возмущенно завопил подросток.
- Сам, сам, - проворчала я, - а подпругу все одно проверять буду. Давай, пошел!
Зак вприпрыжку ускакал в конюшенный полумрак. Я присела на скамеечку у входа, блаженно вытянула ноги и прикрыла глаза. О, вот что так необходимо моей больной похмельной голове. Боги, боги, на какого ляда нужно было так напиваться?! Коварное солнышко пригревало, размаривая несчастного доктора. Меня разбудил капризный возглас Зака:
- Ну, Анька, помоги же!
Я встряхнулась, продирая глаза. Мальчишка вывел высокого каурого жеребца и теперь нетерпеливо пританцовывал рядом, не сумев со сбруей. Конь настороженно следил за ним влажным глазом, стриг ушами, тихонько всхрапывал.
- Прекрати плясать! - тихо приказала я. - Напугаешь ненароком, я тебя потом как мозаику складывать буду!
Подействовало. Зак мигом присмирел, недоверчиво поглядывая то на меня, то на смирного жеребца. Я подошла к конику, похлопала по холке, конь переступил тонкими ногами, звякнули удила уздечки, которую Зак так и не сумел надеть. Ну, и толку от вашей самоуверенности, молодой человек? Я порылась в кармане, отыскивая припасенные кусочки рафинада, выудила пару штук, протянула коню на открытой ладони. Конь шумно вздохнул, потянулся, руки едва коснулись бархатисто-теплые губы, деликатно подбирая сахар.
- Ну, вот и познакомились, - хмыкнула я, потрепав животное по щеке.
- А это зачем? Ну, Анька, ну зачем это? А, вот ты какая! У тебя он сразу взял, а я сколько долбился! Он меня чуть не кусанул!
- Я б тебя тоже кусанула, - буркнула я, застегивая уздечку, - пришел какой-то наглец, потащил куда-то, железки в рот пихает!
- Но я же...
- Я же, ты же... - пробормотала я, накладывая потник и прилаживая седло, - а нет, чтоб сахарку сперва предложить! Сам-то любишь, чтоб сперва сахар, а уж позже все остальное. И нечего рожицу свою кривить.
Я проверила, хорошо ли затянута подпруга, и нет ли складок ткани под седлом, чтоб не натирало.
- Слева заходи, жокей ты мой, - позвала я мальчишку. Он уязвлено нахохлился, но от замечаний воздержался, только буркнул:
Щеки Зака вспыхнули, но он снова сумел сдержаться, послушно ставя подошву на мои руки. Взрослеет мальчишка. Еще полгода назад завел бы перепалку только чтоб настоять на своем.
- Левой рукой за луку, отталкиваешься и перебрасываешь ногу. Понял? Вперед!
Я подкинула мальчишку, помогая забраться в седло, проследила, чтоб его ноги оказались в стременах, и только после этого подала повод.
Конь, до того стоявший на удивление смирно, всхрапнул и затанцевал под неумелым седоком.
- Зак, может, не стоит? - запоздало встревожилась я. - Падать-то высоковато!
- Нормально, - легкомысленно отмахнулся он, - я уже ездил, я умею.
- Давай шагом, умелец, - я отступила в сторону. - Когда тебя ждать?
- Я до реки и обратно, - прикинул парень, ерзая в седле, - через час буду.
- Хорошо. Я тебя здесь подожду.
Зак махнул рукой, трогая коня. Пока шагом. Но я была уверена - едва скроется за поворотом перейдет на рысь. Ну что ж - Бог тебе в помощь! С такой посадкой ты себе за час спину так наломаешь... Если коняка тебя раньше не скинет. Говорить что-то, убеждать, я смысла не видела. Пока сам носом, а точнее другим местом не ткнется - не поверит.
Я оглянулась, раздумывая, куда приткнуться на ближайшие полтора часа, да так, чтоб видно меня не было. Больная голова настойчиво требовала, чтоб ее куда-нибудь приклонили. Желательно в тенечке и подальше от досужих глаз. Людей видеть не хотелось, еще меньше хотелось разговаривать разговоры. И какого черта я согласилась на эту поездку?
Приемлемый тенек обнаружился прямо напротив ворот, только перейти через обширный, посыпанный песочком плац и попадешь в заросли густого кустарника, постепенно переходящего в самый натуральный лес. Лезть в заросли не хотелось, а вон под тем деревом вполне можно поваляться и невысокий, лохматый кустарник изгороди обеспечит необходимое уединение. Я пересекла изрытый копытами двор, обошла облюбованное дерево так, чтобы меня не было видно с конюшни, с тихим стоном опустилась на мягкую подстилку травы у корней, стараясь не думать, как буду объяснять свое странное поведение, если на меня кто-нибудь наткнется. Я больше никогда не буду так пить! Даже за самый удачный контракт. И никто меня больше не уговорит! Даже Низа. На черта так радоваться вчера, если сегодня настолько грустно?! Отныне я буду вести только здоровый образ жизни. Даже курить брошу. Хотя, нет. Курить я не брошу. Должна же у меня быть хоть какая-то радость в жизни?
Кора приятно холодила кожу, в раскидистой кроне заблудился ветерок, лениво покачивая ветки, рассыпая солнечные блики над моим ложем. По серебристой ниточке паутинки карабкался паук, деловито перебирая мохнатыми лапками. Главное, крепко не уснуть, сквозь дрему подумала я, Зак сойдет с ума, разыскивая...
Разбудила меня птичка. Пернатая паршивка устроилась на ветке, прямо над головой и принялась истошно орать.
- Да чтоб тебя! - пробормотала я, длинно потягиваясь. Впрочем, я чувствовала себя гораздо лучше. Вот бы сейчас съесть чего горячего! Интересно, здесь имеется какая-нибудь забегаловка? По логике должна быть.
За плотной занавесью кустов послышался перестук копыт. Я прислушалась - две, идут спокойным шагом. Глянув на часы, широко зевнула, а где ж мой лихой кавалерист задевался? Вот смеху будет, если его коняшка скинула. Я посмотрела на полинявшее небо, проглядывающее в просветах листвы. Если этот бравый наездник не появится в течение десяти минут, до гостиницы будет добираться пешком!
Всадницы остановились, потянуло табачным дымом. Жутко захотелось курить, я нащупала в кармане полупустую пачку, но в последний момент решила воздержаться, не желая выдавать себя и раздумывая, как половчее выбраться из своего укрытия, помимо воли вслушиваясь в разговор. Девушки рассуждали о том, что принятие закона о запрете рабства будет губительно для экономики. О том, что рабы, на простых работах вполне способны заменить технику, может, производительность будет не так велика, как у механизмов, но живой товар обходится не в пример дешевле, да и обслуживание...
Я передернула плечами, вспоминая, как дорого мне обошелся мой последний и единственный раб. Впрочем, это был мой выбор, живи я на планете и возьми парня с той целью, о которой говорят девушки, его содержание обошлось бы в сущие гроши, и пользы бы он приносил гораздо больше, чем вложений.
Разговор девушек с глобальных проблем перешел на более приземленные темы - как заставить означенную живую силу работать с полной отдачей и что должно делать, если живая сила все-таки не хочет работать, как положено. Молодой девичий голос с высокомерной холодностью рассуждал, какие способы причинения боли действеннее.
Ишь ты какая умная. Небось, если с тобой так, по-другому бы заговорила. Тихонько хмыкнув, бесшумно встала и чуть отодвинула мешающую ветку. Две девицы, в безукоризненных верховых костюмах и жокейских шапочках, как раз проезжали мимо моего убежища, совсем близко, только руку протяни и до ноги всадника достанешь. Я едва удержалась от подобной шалости, побоявшись напугать... лошадь.
- Ой, Катарина, ты так много знаешь, - восхитилась собеседница.
- Конечно, знаю, - фыркнула Катарина, - поехали, покажу тебе, как это делается. Есть тут один - ленивый, наглый... Его уже давно пора проучить. Заодно развлечемся, а то скучно здесь.
- Поехали ...
Девушки подстегнули лошадей, поднимаясь с места в рысь. Я удивленно подняла бровь, это еще за? Вот ведь, стервы! Сейчас поедут и кому-нибудь настроение попортят. И я, похоже, догадываюсь кому... Аристократки херовы! Хотя, нет, аристократка здесь всего одна, та что снисходительно рассуждала, вторая, скорее всего, просто подруга, которую взяли с собой, потешить самолюбие. И Зак где-то запропастился, вот с кем девицам стоит свести знакомство, очень способствует улучшению характера. Ладно, мальчишку подключить к развлечению никогда не поздно. Я до хруста потянулась, подхватила куртку, выбралась на дорогу, не спеша побрела вслед за девицами. Опоздать я не боялась, любая пакость, даже спонтанная, требует подготовки. Ага, а вот и мои красавицы, подъехали к воротам конюшни и топчутся верхами.
Никем незамеченная обогнула здание со стороны манежа, собираясь сделать подлость, как то - подслушивать и подсматривать. Войдя в дальние ворота, быстрым шагом прошла конюшенным коридором. В денниках топтались и всхрапывали лошади, пахло сеном, кожей и лошадиным шампунем. Поверх открытой створки высунулась лошадиная морда, я мимоходом почесала бархатный нос и, выудив из кармана кусочек сахару, протянула на открытой ладони. Теплые губы защекотали кожу, когда конь осторожно снял с моей руки лакомство. Ай, молодец!
- А ну, пойди сюда, живо! - окрик со двора заставил меня отвлечься от животного и подобраться поближе к воротам.
- Да, госпожа, - прошелестел тихий мужской голос, легкий шорох и о створку ворот деревянно стукнуло. Мужчина отставил грабли или метлу, чем он там орудовал? Я осторожно выглянула в щелку, интересуясь объектом девичьей стервозности.
Длинный, худой, волосы коротко острижены, длинный шрам на шее теряется под воротом грубой рубахи, понурые плечи, нехитрая одежка нелепо болтается, будто на вешалке, ступни босые, на правую ногу припадает... Похоже, то самое недоразумение, за которое Зак выговор от меня заработал за хамство. Как там его непоседа называл? Иван, что ли?
Мужчина приблизился к девицам и застыл в некоем подобии поклона. Верховая пошевелила ножкой, в высоком сапожке, медленно достала ступню из стремени, полюбовалась блеском.
- Что встал!? - рявкнула она. - Помоги сойти!
Иван молча сцепил ладони, подставляя под ногу всадницы, девушка уперлась каблуком в его руки. Я неодобрительно покачала головой, вот чем она думает? Ему же потом еще работать! Морально поиздеваться еще куда ни шло, но так гадить зачем? Девица неаккуратно перекинула ногу, задев парня по плечу. Он бережно опустил капризницу на землю, ворот рубашки съехал, обнажая шею с узкой металлической полоской ошейника. Я почесала бровь, не зная, что делать дальше - имущество-то не мое, особо не вмешаешься. Будь парень свободным, еще можно было бы дернуться, а тут подумать надо, вмешиваться или нет.
- Ты что это делаешь, поганец! - вклинился в мои размышления ласковый голос всадницы. - Кто тебе позволил до меня дотрагиваться?!
- Но, госпожа...
- Да ты знаешь, что я за это с тобой сделаю? Я ж с тебя шкуру спущу.
Она прохаживалась, размеренно постукивая хлыстом по голенищу сапога, подружка восхищенно смотрела на эту сцену, я с отвращением.
- Значит так, я решила, - Катарина наконец прекратила маячить и остановилась напротив Ивана, перекатываясь с пятки на носок и поглаживая хлопушкой стека по мужской груди, - я не стану говорить своей сестре, что ты меня лапал, но тебя в любом случае надо поучить хорошим манерам и смирению. Я думаю, двадцати ударов с тебя будет достаточно.
- Как прикажете, госпожа, - Иван взялся за полы рубашки, намереваясь стянуть ее.
- Не здесь, - тонко ухмыльнулась Катарина, - пошли внутрь.
Ах, ты ж шваль малолетняя! Я споро отступила за распахнутую створку внутренних ворот. Вопрос о том, вмешиваться или нет, отпал сам собой. Имущество он или нет, но никому не позволено, особенно таким поганкам, ничего в жизни не видевшим, издеваться над человеком только потому, что так захотелось.
Выждав, когда троица скроется в деннике вышла из укрытия, не следует раньше времени заявлять о своем присутствии.
- Эй, Анька, я приехал! - на площадку вылетел Зак и лихо осадил коня, едва не подняв его на дыбы.
- Вижу, что ты приехал, - проворчала я, шагая из конюшни и подхватывая повод, - слезай с бедного животного, расседлай и жди меня здесь.
- Эй, а ты куда? - мальчишка сполз на землю и болезненно поморщился, растирая отбитую задницу. Жокей ты мой!
- Зак, все потом, хорошо? Дай-ка свой прутик, - попросила я, выхватывая из мальчишкиных пальцев импровизированный стимул.
- А зачем? - подозрительно поинтересовался он, с некоторой опаской глядя, как я ощипываю пару подвявших листочков с кривой ветки.
- Я тебе сказала - потом! - огрызнулась я - Коня поводи и в конюшню пока не суйся.
- Аферистка! - покачал головой Зак, получив в ответ демонстрацию того самого пальца, который сам любил демонстрировать окружающим. Подросток расхохотался и принялся неумело распускать подпругу.
Вернувшись в сумрак конюшни, прислушалась, определяя, куда двигаться, стараясь ступать как можно тише по дощатому полу, чтоб раньше времени не раскрыть своего присутствия. Продвинувшись еще немного, смогла различать голоса.
Приподнявшись на цыпочках заглянула в денник над высокими воротами. Солнечные лучи, проникающие сквозь узкое окно под потолком, переплетались с полумраком, безжалостно высвечивая беззащитно сгорбленную, обнаженную мужскую спину исчерченную рубцами разной степени свежести. Похоже, хозяева не очень-то парнем довольны. Малолетняя аристократка, кривя в улыбке тонкие губы, холодно разъясняла бедняге, за что его сейчас будут наказывать. Ее подружка стояла поодаль, кулачки прижаты к груди, щечки горят нездоровым румянцем в ожидании невиданного доселе развлечения. Н-да, человечество всю жизнь любило жестокие развлечения.
- А ему будет больно? - простоватый вопрос заставил поморщиться и я едва ухватила себя за язык, чтоб не рявкнуть - нет, твою мать, ему будет приятно!
От увиденного к горлу подкатила тошнота, так что пришлось опуститься на пятки, зажав рот ладонью и заставляя себя сделать пару глубоких, медленных вдохов. Подлая память подсунула картинку с совсем другой конюшней... Нет, определенно не буду больше так пить!
- А мы у него сейчас спросим, - медовым голосом проворковала Катарина на вопрос подруги и ватную, физически ощущаемую тишину пересек хлесткий удар стека о голое тело. Верхняя губа Радагаста раздраженно дернулась, а резко сдвинутая створка ворот с шорохом прокатилась по полозу, гулко ударившись о стопор.
- А что это тут у нас происходит? - полюбопытствовала я, долгим взглядом обводя присутствующих.
Застигнутые врасплох малолетки подпрыгнули, а раб еще ниже опустил голову.
- Кто вы такая и что здесь делаете? - аристократка опустила стек и раздраженно похлопала себя по сапогу, волком глядя на незнакомую плебейку, позволившую себе лезть не в свое дело.
- О, это я объясню буквально через минуту, - пообещала я и тихо приказала, - собрал свою одежду и исчез отсюда.
- Я сейчас не с тобой разговариваю, - подпустив в голос металла, оборвала я ее, - ты меня слышал? Кыш отсюда.
- Да, госпожа, - промямлил не менее ошарашенный раб, комкая поднятую с пола рубашку и, прижимая ее к животу, тяжело поднялся. Интересно, что он так усиленно прикрывает? Стараясь держаться вдоль стенки, раб со всей возможной скоростью проковылял к выходу.
- Вот и хорошо, - одобрила я подобную расторопность, закрывая ворота за чужим имуществом, - а теперь, девушки, думаю, нам следует кое о чем поговорить.
- О чем это?! - струхнувшая Катарина, попыталась замаскировать страх яростью.
- О сострадании, родная, о сострадании, - оскалилась я. Лязг закрываемого засова заставил девиц побледнеть и попятиться.
- Ты знаешь, что я с тобой сделаю? - прошипела Катарина.
- Знаю - отомстишь, - хмыкнула я, с легкостью подавляя их волю к сопротивлению...
...Воровато оглядываясь Влад шагнул в грузовой лифт и только после того, как закрылись двери, с удовольствием распустил галстучный узел. С некоторых пор подобный способ ухода с работы, заставляющий чувствовать себя нерадивым воспитанником, сбегающим от суровой нянюшки, начал входить у герцога в привычку.
Русоволосый гигант с холодными, цепкими глазами профессионала и неподходяще мягким именем Наум, заменивший проштрафившегося Седерика, испытывал уважение только к безопасности подопечного, а преступные, на его взгляд, желания герцога побыть в одиночестве считал блажью и всячески им препятствовал. На привычные попытки отделаться, просто отослав подальше, новый работник отвечал вежливым молчанием продолжая гнуть свою линию по сопровождению и защите вверенного объекта, смирно дожидаясь в приемной сколько бы начальство не задерживалось. Секретарша была в ужасе от этого молчаливого изваяния, неподвижно сидящего в углу за кадкой с раскидистым деревом, и называла парня упырем. В кои-то веки грозный владелец 'Мега' был с ней согласен и ежедневно разрабатывал стратегию нового побега. С каждым разом сбегать становилось все труднее - гаденыш умудрялся разгадать большую часть герцогских ухищрений и перехватить ускользающий охраняемый объект если не на выходе из здания, то на выезде с территории, чем осложнял Владу жизнь. Несмотря на понимание, что новый работник проверен до седьмого колена и доверять ему можно не меньше остальных сотрудников Рома, посвящать Наума в некоторые... хм... особенности своей жизни благоразумно не спешил. Вот и выходило, что бедный герцог оказался в патовой ситуации.
Вызывать парня на ковер и чихвостить за то, что тот отлично справляется со своими обязанностями, ради которых его и наняли, мягко говоря, неправильно. Не дорос еще Влад до той степени маразма, при которой смог бы обвинять кого-то в профессионализме. И Рому не выскажешь свое недовольство действиями его подчиненного. Ябедничать вообще не хорошо, а уж о таком... только выставить себя капризным неврастеником. Авторитета он своего, конечно, перед Ромом не уронит, но господин Лотяну не преминет мягко пожурить герцога, напомнив о статусе, долге и страсти любимого начальства влипать в неприятности. А еще что-то Владу подсказывало, что безопасник прекрасно осведомлен обо всех перипетиях противостояния герцога и телохранителя, и даже мог со стопроцентной вероятностью предсказать, на чьей стороне симпатии Рома. Подобрать же ключ к упырю-телохранителю у Влада пока не получалось. Впрочем, как бы Влад не возмущался, а приходилось признать - противоборство, пусть и такое глупое, именно то, что сейчас нужно, поскольку позволяет отвлечься от постоянных мыслей о Романовой, вознамерившейся довести несчастного бывшего раба до нервного расстройства.
Лифт остановился на подземном этаже, двери разъехались, но владелец компании не спешил выходить, предпочитая переждать и осмотреться. Убедившись, что возле машины его не поджидает никто посторонний. Щелкнув по коммуникатору дистанционно завел мотор. Тишина. Ухмыльнувшись, одним рывком нырнул в салон, заблокировав двери. Перегнувшись через сиденье, внимательно осмотрел салон и не обнаружив в машине постороннего, поерзал на сиденье, устраиваясь и, пристегнувшись, покатил в сторону грузового выезда. Выезжая из ворот заметил в отдалении Наума, бегом огибающего здание в надежде перехватить охраняемое тело. Поняв, что опоздал, парень остановился, в бессильной злобе взъерошил челку - это было первое проявление эмоций от обычно бесстрастного телохранителя. Шаля, герцог помахал расстроенному служащему и придавил педаль, увеличивая скорость.
Ненадолго заехал в 'Веселый угол', где посетил местный лазарет, в котором приходила в себя парочка забияк. Не поделившие девчонку парни, знатно намяли друг другу бока, а Владу теперь предстояло разбираться и карать. Оглядев суровым, хозяйским взглядом обоих дебоширов, ради такого дела даже поднявшихся с коек и старающихся стоять ровно, герцог прочел длинную нотацию, рассчитанную не столько пристыдить злодеев, сколько помучить, чтоб окончательно прониклись тяжестью проступка. Судя по унылым, разукрашенным синяками рожам, они и так усиленно стыдились и отчаянно трусили в ожидании приговора. Заканчивая свою речь Влад высказал мнение, что их следовало бы хорошенько выпороть, не дожидаясь выхода из лазарета, чтоб впредь неповадно было махать кулаками. Выдержав приличествующую паузу, во время которой парни окончательно сникли, смилостивился, великодушно заменив позорное физическое наказание на пятнадцать суток ареста в одиночках местного карцера, где те будут усиленно думать о своем плохом поведении. С отсрочкой наказания до выписки из лазарета. А чтоб молодые люди не решили, что легко отделались, по выходе из заключения им предстоит написать коротенькое сочинение, страниц на тридцать, о том, до чего додумались и сдать экзамен по четырем разделам уголовного кодекса. На расслабившихся было лицах появилась порадовавшая хозяйскую душу, хорошо знакомая тоскливая мечта 'уж лучше бы выпороли!', означавшая, что необходимый воспитательный эффект почти достигнут.
Покончив с делами, Влад снова плюхнулся за руль и, коротко посовещавшись с самим собой, решил ехать к Кони. После интервью с Романовой герцог старался как можно реже бывать в городе, вдруг осознав, что столица на самом деле не такая уж большая и никак нельзя быть уверенным, что завернув за угол не наткнешься на черноволосую стерву...
Выходя из конюшни и против воли щурясь на яркое солнце, думала о том, что Ивана нужно отсюда вытаскивать - после взбучки, устроенной мной красавицам, парню здесь жизни не будет. Катарина, утирающая сейчас сопли и ощупывающая горящую задницу, не упустит и малейшей возможности отомстить мужику. За себя я не особо волновалась - ручонки коротки.
- Судя по твоему сосредоточенному лицу, прут ты использовала по назначению? - поинтересовался Зак, мягко отпихивая лошадиную морду, норовящую сунуться ему в лицо.
- Ага, - я задумчиво похлопала теплую лошадиную шею.
- И судя по тому, что Иван выскочил отсюда гораздо раньше тебя, то главным героем был не он, - продолжил мальчишка изощряться в построении логических схем. Я не мешала. Надо было подумать.
- Нет, не он... А знаешь что... Перегони-ка ты нашу машину вон за тот поворот.
- Ого, ты что - кражу задумала? - расплылся в улыбке мальчишка, привязывая коня к коновязи, готовый поддержать любую мою авантюру.
- Нет, но и это не исключено. Ты видел куда Иван пошел?
- Да, вон в тот амбар, - Зак мотнул головой, показывая направление, - и, если я ничего не пропустил, не выходил оттуда.
- Хорошо. Принеси туда мой рюкзак, - Зак понимающе кивнул и потопал в сторону стоянки, а я, наконец, выудила сигарету и блаженно затянулась, намеренно оттягивая момент визита в амбар.
Вдруг стало страшно. Страшно увидеть в чужих глазах единожды уже заданный вопрос - какого черта ты лезешь туда, куда тебя не просят?! Что ж тебя тянет, родная, вновь и вновь топтаться по граблям-то? Сейчас, по схлынувшим эмоциям, просчет последствий оказался не таким уж радужным для парня, чем когда дернулась его защищать. Ты-то уйдешь, а ему оставаться... К сожалению, рядом не оказалось ни Никиты, ни Эжена, что могли бы, как семь лет назад, удержать мою горячую голову от необдуманного поступка. Ну, что, доктор, еще один долг на плечи? А и ладно - выдюжу, хоть перед парнем и стыдно. Я тряхнула головой и решительно затоптав окурок двинулась туда, где скрылся обиженный раб.
Дверь амбара скрипнула, пропуская меня в прохладную тишину. Большую часть помещения занимала всевозможная конская сбруя, разложенная и развешанная в строгом порядке. За невысокой загородкой хранился прочий конюшенный инвентарь - скребки, баллончики для обработки седел, попоны, сложенные в аккуратную стопку. Пахло кожей и лошадьми, в лучике, пробивающемся сквозь небольшое окошко под потолком, плясали пылинки. Парня нигде не было видно. Помнится, один из его собратьев после подобной неприятности прятался за буртом с картошкой. Я потыкалась во все углы - пусто. Ваня, Ваня, Ванечка, где же ты спрятался? Оглянулась, проведя пальцем по отполированной до блеска коже спортивного седла, у входа в амбар к стене была пристроена лестница, сразу и не заметишь, я проследила, куда она ведет и усмехнулась. Взобравшись наверх, оказалась на сеновале.
- Эй, ты где? - тихо позвала я. Нет ответа. - Парень, я знаю, что ты здесь, так что вылезай. Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю.
Впереди зашуршало, из развалов сена поднялась присыпанная сухой травой фигура.
- Я не боюсь, госпожа. Что прикажете, госпожа?
- Ты как? - я попыталась поймать его взгляд, не смогла.
- Все хорошо, госпожа.
- Меня Аня зовут, - мягко улыбнулась я. - Что у тебя с животом?
- Все хорошо, госпожа, - как заведенный повторил он.
- Да что ты мне говоришь, - покачала я головой, - я доктор и прекрасно вижу, что ты ходишь, чуть сгибаясь на правую сторону, а когда я сказала тебе уйти, ты наглухо прикрылся рубашкой, чтобы никто ничего не увидел. Вот меня и интересует, что ты там прячешь?
- Я ничего не прячу, госпожа, - начиная пугаться, упрямился он.
Да уж, это мы уже как-то проходили. Я буду спрашивать, он отнекиваться, потому что ему нельзя. Так можно до утра разговаривать. Я подобралась к парню, протянула руку, он отшатнулся.
- Тихо, тихо, тихо, - успокаивающе заговорила я, медленно приподнимая его рубашку, - Ух ты! Где ж ты так?
Я осторожно очертила кончиками пальцев неполный круг, ярко-красной кромкой выделяющийся на разлившейся черноте синяка.
- Со мной все хорошо, госпожа, - твердил он.
- Я вижу, как хорошо... Ну-ка, давай совсем снимем. Теперь руку. Вот так, молодец. На спину лечь можешь? Хорошо. Давай ближе к окну.
Видя безнадежность споров, парень перебрался под окно, растянувшись на сене, как было приказано.
- Ты только не молчи, если будет больно, ладно?
Я ощупывала мужские грудь и живот, тихо радуясь, что парень почти не реагирует на прикосновения. При травме мышцы напрягаются бессознательно, становясь твердым, как доска и их не расслабишь, каким бы терпеливым и выносливым не был, а тут живот мягкий, значит, ничего опасного для жизни. Хотя, более углубленное обследование не помешает, очень не хочется в итоге получить всего лишь 'светлый промежуток'.
- Вот так больно? Нет? Хорошо. Как и когда это произошло?
- Позавчера. Я в денник зашел, воды налить надо было в поилку, - парень шмыгнул носом и прикрыл глаза ладонью, - надо было вывести коня, он сильно вредный, да подумал, что я быстро, а когда ведром пустым громыхнул, он перепугался, ну и взбрыкнул. Я далеко стоял, так он меня не сильно...
- Стой ты чуть ближе, и со мной бы не познакомился, - вздохнула я, поднимаясь выше, - глаза-то не закрывай! А то я не вижу, живой ты или нет. Ага, а это у нас что?
- Больно.
- Да. У тебя ребро сломано.
У входа в амбар послышалась возня. Иван замер, насторожившись, и завозился, пытаясь подняться.
- Тихо ты! - я придержала его за плечо. - Это свои.
- Анька! Ты где?
- Зак, не ори! - я подобралась к краю настила и свесила голову вниз, - Давай к нам, тут лестница у стены.
Мальчишка кивнул и полез наверх. Забравшись на сеновал, с любопытством оглянулся, стаскивая рюкзак.
- Неплохо устроились, - констатировал он, - ну, что тут у вас?
- У нас ушиб груди, гематома, сломанное ребро и условная контузия легкого, не разобралась еще, - вздохнула я, откидывая клапан рюкзака и доставая все, что может понадобиться.
- Ни черта ж себе - погуляли! - глаза подростка округлились от удивления.
- А, нет, это его коняка лягнул, - отмахнулась я, раскрывая плоскую коробочку с ампулами и зарядила шприцы. Обезболивающие, антибиотик, обязательно коктейль, чтоб подстегнуть регенерацию - вылежаться парню никто не даст, да и он не попросит, - Зак, посмотри, сможешь снять браслет? Под ним кожа стерта...
- Смогу, конечно, - презрительно фыркнул он, осмотрев украшение, - обратно надевать будешь?
- Да. Иван, приляг на бок. Пару уколов сделаю. Знаешь, что это такое? Замечательно. Штаны приспусти.
Пока я занималась лечением, Зак заглядывал через плечо и раздраженно цокал языком, пересчитывая полоски рубцов, расписывавших тело парня.
- За что это тебя так? - все же не удержался он от вопроса.
- Я непослушный, господин, - бесцветно произнес Иван, глядя строго перед собой, - и ошибаюсь часто.
- Какой я тебе господин?! - возмутился мальчишка. - Я - Зак!
- Не дергай парня, - шикнула я, - Иван, сядь и разведи руки. Нет, не обязательно держать навису, можешь на них опираться.
Выдавив на ладонь мазь от ушибов, принялась осторожно втирать в кожу раба. Искоса поглядывая на пациента, его глаза, смотрящие в никуда, нервировали и почему-то настораживали, но никак не могла понять, чем.
- Теперь, выдохни и не дыши, пока я не разрешу, хорошо? Зак, придержи бинт.
Быстро наложив тугую повязку, отошла в сторону, уступая место компьютерному гению. Некоторое время парень рассматривал браслет, почти носом уткнувшись в ногу Ивана, чем крайне того нервировал. Наконец, что-то решив, малолетний преступник тряхнул головой.
- Давай сюда, - скомандовал Зак, кивнув на использованные шприцы, которые я все еще крутила в руках.
Я, задумавшись, рывком протянула руку к мальчишке. Что-то царапнуло, что-то неуловимое, заставившее нахмуриться, застыв с протянутой рукой.
- Ань? - позвал Зак.
- А, да. Извини, - я разжала пальцы.
Мальчишка сноровисто сковырнул со шприцов иглы и уверенно воткнул их в известные только ему одному отверстия.
- В каждом электронном браслете есть 'обратка для дурака', - с важным видом разъяснил он, непонимающей публике, - то есть, хозяин может забыть пароль или, допустим, браслет надо снять, а человека, на которого запрограммирован дактило ключ, рядом нет. Вот производитель и позаботился об 'обратке'. Все!
Послышался тихий щелчок, оповещая, что замок раскрылся. Зак осторожно снял украшение со щиколотки Ивана, заклеил пластырем индикатор замка, чтоб тот случайно не захлопнулся и уступил место мне, заинтересованно крутя в пальцах браслет.
Осторожно втирая мазь в потертую лодыжку, продолжала клясть свою похмельную голову, не позволяющую ухватить ту самую неуловимую, беспокоящую меня мысль.
- Иван! - резкий окрик, раздавшийся откуда-то с улицы и не предвещающий ничего хорошего, даже меня дернуться, что уж говорить о несчастном, заметно запаниковавшем рабе.
Я выглянула в окошко, посмотреть, кому же парень понадобился. Недалеко от амбара собралась достаточно примечательная компания - уже знакомая мне Констанция с мужем, пытающиеся успокоить ту саму девицу, с которой полчаса назад мы мило общались в деннике, и, конечно же, герцог. Куда же без него. Девица рыдала, беспомощно прижимаясь к плечу графини. Интересно мне, где эта малолетка успела покачаться, порвав рукав своей модной курточки и измазав лосины на коленках? Когда мы расставались, вид она имела куда менее потрепанный.
- Иван, живо сюда! - раздался еще один гневный зов и почти сразу с ним вскрикнул Зак, продолжавший держать браслет в руках. Мальчишка отбросил браслет и выматерился сквозь зубы, встряхивая кистями, глядя, как тяжелая вещица проваливается в рыхлое сено.
- Идиоты! Им бы такой разряд в задницу, - зашипел Зак на мой вопросительный взгляд.
- Быстро доставай, а то еще один разряд превратит этот сеновал в замечательное кострище, - скомандовала я.
Зак кивнул и принялся ворошить сено в поисках.
- Как же я пойду... - побелевшими губами прошептал мужчина.
- Как есть, - сквозь зубы процедила я, торопливо помогая ему натянуть рубашку, - прихрамывай, будто он на тебе есть. Зак его найдет, а потом мы его на тебя тихо наденем, никто не заметит.
Иван тяжело поднялся и, проваливаясь в сене, побрел к лестнице. Спустя пару минут я увидела, как он, прихрамывая, подходит к сердитым хозяевам. В следующий миг бедняга оказался лежащим на земле, схлопотав увесистую плюху. Кто именно нанес удар, я не увидела - Иван своей спиной загораживал обзор, но мне это и не было интересно. Я, кажется, догадалась, что происходит и, похоже, если не вмешаюсь, дело может закончиться печально для одного невезучего раба, так не вовремя попавшемуся на глаза некоей сердобольной докторице.
Соскользнув на первый этаж, я приостановилась, тщательно отряхиваясь от налипшего сена. Зак, проводивший меня долгим взглядом, забросил поиски и спустился следом. По-хорошему следовало бы отправить его обратно, это не развлечение, но язык не повернулся, да и группа поддержки не помешает.
На улице, слава богам, мало что изменилось, только теперь Иван стоял на ногах, а муж баронессы крепко держал парня за шкирку, как нашкодившего котенка, и периодически крепко встряхивал, что-то вполголоса втолковывая. Баронесса была взбешена не меньше супруга, прижимая к боку дрожащую девицу. А вот Влад напротив, выглядел несколько растерянным, будто еще не решил, чью же сторону стоит принимать.
- Ой, а что здесь происходит? - строя из себя законченную дурочку громко воскликнула я. Надо быть наглой, хамоватой и не позволять присутствующим опомниться, подавляя напором любую попытку к сопротивлению.
- Романова, не лезь не в свое дело! - рыкнул и без того раздраженный герцог. Меньше всего тебе хотелось бы сейчас видеть меня.
- Неа, ваша светлость, не уйду, - продолжила я кривляться, - пока не пойму, что здесь происходит.
- Ничего интересного, - ухмыляясь, прокомментировал Зак, чертиком возникая за моим левым плечом.
- Ты считаешь? - я удивленно подняла бровь, глядя в упор на мигом затихшую девицу.
- Да. Но, если тебе интересно, то могу предположить. Тебе интересно? Я недавно читал о чем-то подобном. Помнишь, у твоего отца есть книжка, с темно-синей обложкой и золотыми буквами?
- Что-то припоминаю, - расплылась я в улыбке. В отцовской каюте есть только одна печатная книга - уголовный кодекс. Судя по тому, как дернулся глаз герцога, он тоже помнил.
- Так вот, если верить той книжке, то происходит умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, способного вызвать значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть и наказывается лишением свободы на срок до восьми лет.
Я хлопнула в ладоши, предлагая остолбеневшим от подобной наглости зрителям разделить мое восхищение образованностью мальчишки, но все же сочла своим долгом его поправить:
- Нет, ты немного ошибаешься, ты цитируешь часть первую статьи сто одиннадцатой, а здесь, судя по всему, все же часть вторая, пункты 'бэ', 'дэ' и 'зэ', тебе не кажется?
- М-м-м, - прищурился Зак, словно заново изучая обстановку, - ты имеешь в виду, что деяние совершается из хулиганских побуждений в отношении лица заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, с особой жестокостью, издевательством и мучениями для потерпевшего, с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия? Не, Ань, тут ты загнула! Оружия-то нет.
- А кулаки?
- Ну, если с этой стороны смотреть... Ставки повышаются, дамы и господа, - ликующе провозгласил начитанный Зак, спеша похвастаться юридической подкованностью, - это уже лишение свободы на срок до десяти лет. А вот если потерпевший в процессе помрет, так и вовсе - пятнадцати!
- Прекратите этот балаган! - рявкнула баронесса, обжигая нас свирепым взглядом.
- С удовольствием, - заверила ее я, отбрасывая шутливый тон, - если объясните, за что бьют этого человека.
- Это не ваше дело, - огрызнулся муж баронессы.
- Он изнасиловал девочку, - мрачно проскрипел Влад, кивая на притихшую на сестринском плече девицу, по опыту зная, что единственная возможность от меня избавиться, это ответить на заданный вопрос.
- Каков подлец! - вознегодовала я, протиснувшись между мужчин, оказалась рядом с пострадавшей и, проявляя сочувствие, погладила ее по голове, - Как ты милая? У тебя что-нибудь болит?
- Кони, пусть она меня не трогает! - заверещала врушка, пытаясь вывернуться из-под моей руки.
- Тише-тише, не надо так кричать, - успокаивающе проворковала и пояснила, - это реакция на физическое насилие. Ее срочно надо осмотреть и убедиться, что нет внутренних кровотечений. Я буду очень осторожна. Ты принимала душ?
- Доктор Романова волнуется, не уничтожила ли ты биологический материал, что непременно должен был остаться во влагалище, - с готовностью пояснил Зак наливающейся краской девице, - если только этот гад не воспользовался презервативом. Ты же не воспользовался?
Палец подростка обличающе ткнулся в Ивана. Черт, да что ж мне не так-то?!
- Нет, господин, - придушенно выдохнул он чистую правду.
- Вот и замечательно! - обрадовалась я и повернулась к баронессе, - Мне нужна уединенная комната со столом. Если нет стола, то сойдет кровать или кушетка. А так же я настаиваю, чтоб вы пошли с нами, чтобы обеспечить ей моральную поддержку во время осмотра. У вас найдется?
- Д-да...
- Чудесно, тогда ведите! - я ухватила пострадавшую чуть выше локтя, готовая тащить ее куда укажут.
- Не трогай меня! Кто ты вообще такая?! Кони! Пусть она отойдет! - а вот теперь у девицы, похоже, приключилась настоящая истерика.
- Я - доктор Романова, - представилась я, - и пусть я не гинеколог, но моей квалификации вполне хватит, чтоб тебя осмотреть и зафиксировать повреждения. Если они есть. Или ты хочешь что-то возразить?
- Действительно, Катарина, - встрепенулся Влад, с некоторой, как мне показалось, надеждой, - доктор Романова хоть и не производит приятного впечатления, осмотры проводит очень аккуратно.
- Не надо мне никаких осмотров! - девушка попыталась выдернуть локоть из моих пальцев. Наивная, - Отстаньте от меня!
- Кати, но они правы... - принялась уговаривать ее сестра, но ее перебил вредный Зак.
- Вы ей еще в попу подуйте! - фыркнул он, рассматривая свои грязные ногти, - Она вас разводит, как кроликов на ферме, тьфу! И никуда она с Анькой не пойдет, потому как там осматривать нечего, ну, кроме полосок на заднице, которые ей Анька же и изобразила за то, что...
- Да что ты мелешь?! - прошипела Катарина, мигом выпадая из образа жертвы и дернувшись к парню с очень нехорошими намереньями. Не держи мы эту кошку с двух сторон, Зак рисковал остаться без глаз.
- А теперь уже мне интересно, - муж баронессы наконец-то отпустил несчастного раба, которого все это время продолжал удерживать за шкирку. Оказавшийся без поддержки Иван рухнул на колени, - продолжай.
- Чего продолжать-то? Нечего продолжать, - презрительно пожал плечами подросток, все же благоразумно отодвигаясь подальше, - ваша Катарина, дура набитая, нашла с кем завязываться! Убедилась бы для начала, что мы уехали, прежде чем жертву из себя корчить.
- Это правда? - Констанция резко повернулась к сестре.
- Нет, конечно! - провыла девица, вспоминая о своей роли, - Они все врут!
Судя по тому, как сузились глаза старшей сестры, опомнилась младшенькая поздновато.
- Ну, точно - дура, - хохотнул Зак.
- Прекрати! - я взмахнула рукой, останавливая расшалившегося подростка. Катарина безотчетно дернулась, спасаясь от возможной агрессии с моей стороны.
Твою мать, вот оно! Не отпускающее меня ощущение неправильности в поведении Ивана, наконец-то, оформилось в более ли менее связную мысль. Девица стояла ко мне боком и не могла четко видеть мою руку. Лишь неясное движение. Краем глаза. Периферийным зрением. Подожди, не делай скоропалительных выводов. Понаблюдай. Может, он просто приучил себя не реагировать...
- Да, пожалуй, здесь всем следует прекратить, - в кои-то веки поддержал меня герцог, прерывая хаотично носящиеся в голове мысли.
- Вы правы, ваша светлость, - согласилась баронесса, - Тим, проводи, пожалуйста, Катарину в дом. А ты, - она строго посмотрела на притихшего Ивана, - поднимайся и возвращайся к работе.
Просьбы владелицы конюшен, больше смахивающие на приказы, были выполнены беспрекословно. Тим попрощался со мной коротким кивком, повторил мой маневр с хватанием виновницы переполоха под локоть и потащил слабо сопротивляющуюся девушку в сторону домов. Иван, достаточно резво вскочил на ноги и заковылял в сторону амбара. Я проводила раба долгим взглядом, придирчиво следя за каждым его движением. Он шел, стараясь не делать лишних движений и держа голову так, будто на нее ваза с водой поставлена. Вот и еще один камушек на весы крепнущего подозрения, что с парнем что-то основательно не в порядке.
- Доктор Романова, мы крайне вам благодарны, что вы помогли разрешить эту неприятную ситуацию и не смеем вам больше надоедать, нам с герцогом нужно решить некоторые организационные вопросы, - меня попытались вежливо спровадить, - Если вы желаете совершить верховую прогулку, мои конюшни почтут за честь предоставить вам любую лошадь на ваше усмотрение и...
- Прежде чем вы уйдете, - медленно проговорила я, отмахиваясь от разумных мыслей о навязчивом сельхозинвентаре, путающимся под ногами, - мне бы хотелось узнать, кто владелец раба.
- Романова, тебе-то это зачем? - раздраженно поинтересовался герцог, заставив взглянуть на себя по-новому. О, милорд, вы пытаетесь что-то скрыть от своей бывшей госпожи? Ай-яй-яй, как некрасиво. Делиться надо.
- От имени владельца будут зависеть мои энергетические затраты, - любезно пояснила я, старательно изгоняя из голоса напрашивающуюся насмешку.
- В смысле? - нахмурилась баронесса.
- В самом прямом, - безразлично пожала я плечами, засовывая руки глубоко в карманы куртки и перебирая их нехитрое содержимое. Чек за аренду машины, плоская батарейка для анализатора, зажигалка, пачка платочков и... монетка сдачи. Мстительный бесенок сжал моими пальцами металлический кругляшок, - если владелец вы, баронесса, то придется идти за чековой книжкой. А если ваш дружок, то... - я вытащила руку и кармана и прокатила по фалангам пальцев монетку, блеснувшую серебром в лучах заходящего солнца, - ему и этого хватит.
Герцог загипнотизировано проводил взглядом монетку от моего мизинца до указательного пальца. Бесенок ликовал, с садистским удовольствием наблюдая, как сводит бешенством герцогские скулы, и наливаются свинцом гнева мужские глаза, разглядев достоинство денежки. Но проказнику не суждено было вдоволь насладиться злой шалостью. Баронесса, положила ладонь на герцогскую руку едва заметно погладив пальцами вздувшийся камень напрягшихся мускулов, наградила меня осуждающим взглядом и почти насильно увела Куприна в сторону ровного ряда деревьев, за кронами которых проглядывала крыша господского дома. Ого! Она знает? Силен мужик, раз решился посвятить кого-то постороннего в пикантные подробности своей прошлой жизни.
Я медленно выдохнула сквозь приоткрытые губы и потерла лоб костяшками кулака, в котором была зажата та самая монетка. Стало стыдно за свою по-детски жестокую выходку, даже несмотря на то, что бывший раб, превратившийся в садиста-рабовладельца, это и заслужил. Боги, какое же чудовище я сотворила! Значит, будем исправлять свои ошибки.
Глава 2.
...Тимофей подал бокал, наполненный янтарной жидкостью. Кубики льда тихо звякнули о стекло, прерывая гнетущую тишину, затопившую комнату. Влад сделал основательный глоток, покривившись, когда спиртное обожгло горло и покосился на баронессу, с ногами забравшуюся в кресло. Маленькая, расстроенная девочка, рассеянно глядящая в близкое окно, сейчас меньше всего напоминала грозную лошадницу к которой все привыкли.
- Кони, - тихонько позвал Тим, присаживаясь на подлокотник ее кресла, - не переживай...
- Не переживай?! - взрыкнула она, раздраженно дернув головой, отбрасывая с глаз отросшую челку. - В моем доме живет малолетняя стерва, считающая, что ей все должны. И к тому же тупая, как пробка, раз доживши до своих лет не может уяснить, что чужие вещи трогать нельзя. И только посмейте, хоть что-то сказать!
- Да я вообще молчу, - пробормотал Влад, тушуясь под обличающим взглядом Кони предпринимая тщетную попытку спрятаться за бокал и старательно сгоняя с языка извечное 'а я предупреждал!'. Промолчать в данном случае самый лучший выход, несмотря на то, что он действительно предупреждал баронессу о явно преступных наклонностях сестрицы. И то, что дело закончилось только попыткой издевательств над рабом, не так уж и плохо. От Ивана не убудет, а у Констанции, наконец, появится веский повод более критично посмотреть на младшенькую, перестав терзаться ложной виной и законопатить мерзавку в закрытую школу, где гадючке быстренько пообломают зубки. Хуже было бы проделай Катарина что-то подобное со свободным гражданином. Так и до уголовного кодекса недалеко. Да и Романова, с ее вечной тягой лезть куда не просят и привычкой по хирургически радикально решать вопросы, подвернулась как никогда вовремя, так что к своему неудовольствию приходится признать, что и от бывшей хозяйки порой бывает польза...
- Вот и молчи, провокатор херов!
- А я-то... - Влад возмущенно вскинулся от подобного обвинения.
- А кто?! Кто припер сюда своего раба и создал предпосылку?!
- Ты не справедлива, моя баронесса, - мягко возразил Тимофей, нежно коснувшись губами взъерошенной макушки жены, - герцог всего лишь ускорил процесс и ты это прекрасно знаешь.
- Да ни черта я не знаю, - пробормотала она, зарываясь лицом в мужнину рубашку.
- Знаешь, - не позволил заговорить себя Тим, - ты прекрасно все знаешь и ждала чего-то подобного. Думаю, то, что тебе ни разу не сообщили о чем-то подобном из ее школы не потому, что она не позволяла себе ничего подобного, а от того, что ее жертвам попросту стыдно или невозможно признаваться.
- А ты-то откуда... - начиная заводиться Констанция смерила мужа гневным взглядом, по привычке стараясь защитить сестру.
- Кони, ты сейчас скажешь глупость, - спокойно перебил ее муж, в на собственной шкуре познавший скверный характер младшей баронессы, - твоя сестрица мастер по подставам. Напомнить, как ты за свою любимую кружку кое-кому спину плеткой расписала? Рассказать, как эта кружка разбилась на самом деле? Твоя сестра очень хотела порыться в твоих вещах, а когда ее не пустили дальше порога, выбила поднос, который я в руках держал, все вдребезги, а она орать начала, что это у меня руки кривые...
- Тим... - выдохнула Кони, жалобно моргая и мигом забыв, что мгновение назад сердилась на него.
- Что - Тим?
- Ну почему... почему ты тогда не сказал? - простонала баронесса, прижимая ладошки к горящим щекам.
- Не сказал... кому? - с интересом переспросил Тимофей, заставив жену покраснеть еще больше от будничной безжалостности вопроса.
Позабытый Влад сидел, боясь шелохнуться, чтоб не выдать своего присутствия ни вздохом, ни шорохом и отчаянно мечтал напрочь забыть все, что сейчас увидел и услышал. Он не желал знать, что прошлое супругов Невин так же, как и его, порой нарывает и дергает незалеченным зубом. Он желал завидовать им и думать, что вот у них, в отличие от него, все получилось. Но, очевидно, и в раю бывают грозы. В любое другое время подобное откровение взрослого мужчины выглядело бы мелочно и мстительно, если бы этому самому мужчине не приходилось расплачиваться собственной шкурой. Влад эту злость понимал и разделял, не единожды сам оказываясь в подобной ситуации...
...Хозяйка по своему обыкновению задержалась на работе почти до ночи, а явившись сразу пошла в ванную. Выждав некоторое время, одуревший от безделья и одиночества, раб выбрался из отведенной для него комнаты и направился прямиком в хозяйский санузел. Его никто не звал и у любого другого хозяина предпочел бы лишний раз о себе не напоминать, но с этой хозяйкой все было по другому - слишком спокойно, слишком нереально и сидящий внутри бесенок все время подзуживал устраивать каверзы, донимая хозяйку. Она так забавно старалась сохранять спокойствие, что раб попросту не мог отказать себе в этом удовольствии. Гаденько ухмыляясь представил себе растерянность, застывшую на наливающимся краской лице госпожи и ее тщетные попытки сходу подобрать слова, чтоб выдворить наглеца. Так уже было накануне, когда он к ее приходу приготовил ванну. Его покорная услужливость бесила ее больше, чем открытый бунт. Когда огрызался или взбрыкивал, хозяйка словно собиралась, это давало ей право на снисходительную ухмылку, сарказм и, что оказалось мучительнее физической расправы, тщательно скрываемую жалость, нет-нет да и мелькавшую в глубине ее глаз. А вот перед смиренным повиновением она оказывалась безоружной, терялась и почему-то отчаянно стыдилась. Эксперименты с хозяйским терпением опасны и грозят наказанием, но, несмотря на риск, необходимы, чтобы нащупать грань, за которую переходить не следует.
Приглушенный свет создавал приятный для глаза полумрак. Хозяйка дремала под розоватым пенным покрывалом, удобно умостив голову на надувной подушке, прикрепленной к бортику. Над ее головой торчал трогательно-смешной хохолок, заколотых кверху волос, капелька влаги медленно сползла по молочно-белой коже плеча, выглядывающего над поверхностью пены. Раб бесшумно стащил с крючка пушистое полотенце, и застыл на почтительном отдалении. В паре шагов. Уж какое есть - помещение-то маленькое. Потянулись долгие минуты, но раб умел ждать. Стоять молчаливым болваном, пока хозяин не соизволит приказать чего-нибудь. Пока он изображал статую его попросту не замечали и можно было высмотреть кое-что интересное. Обычно он пропускал многое мимо ушей - к чему копить воспоминания, если ими невозможно воспользоваться? Полотенце, растянутое на руках, заметно потяжелело, а от парной влажности начала кружиться голова. Парень как-то не учел, что это займет столько времени, но усилия вознаграждались фантазиями о том, как она откроет глаза, испугается, может даже взвизгнет и, резко сев...
- Или решайся, или уходи, - размеренный голос спугнул соблазнительную картинку.
- Ч-что?
- Если ты собираешься меня утопить, то делаешь это слишком медленно, - спокойно пояснила она, - значит, пришел не за этим. Это похвально. ТЕБЕ что-то надо?
- Нет, - признал он, досадливо дернув уголком рта оттого, что план срывается. И как она смогла понять, что он рядом?! Он был уверен, что сделал все бесшумно!
- У тебя нет своего полотенца? - она приподняла брови не открывая глаз.