Аня. Бедная моя, усталая и бесконечно одинокая девочка. Все твои мечты потерпели крах. Ты с безрассудством молодости ввязалась в авантюру, оказавшуюся тебе не по зубам. Что такое год? Всего лишь 365 дней. Это так мало. Ты думала, что возьмешь все кавалеристским наскоком. Ты же сильная, и привыкла решать сама, и отвечать за все, неужто ж не справишься с такой безделицей? А чего тут думать? Как божественный Юлий - пришел, увидел, победил! Взяла раба и возжелала сделать из него свободного. Что может быть проще? Ты-то думала, что стоит его поместить в приемлемые условия, окружить заботой и вниманием и все! Он быстренько превратиться в достойного члена общества. И ты будешь гордиться собой, когда вручишь ему вольную, и смущенно краснеть, слыша вполне заслуженную благодарность. И отметать те самые благодарности, уверяя его, что тебе совсем не было тяжело, что этот год был самым лучшим в твоей жизни. И тобой, наконец, смогут гордиться, и даже Саха не посмеет больше пигалицей назвать! Одно ты не учла, что этот год не спринтерская дистанция, марафонская и нужно тщательнее рассчитывать свои силы.
Ты бьешься, призывая себя к терпению, дышишь глубоко и сдерживаешься, чтоб не сорваться. Ведешь его за руку, как маленького, приучаешь постепенно и радуешься, увидев в ванной брошенное полотенце, и гордишься, впервые обнаружив его носки под диваном, потому что рабы так не поступают! Потому что так делают только свободные! И, боже, какое счастье, когда он стал спорить! Но как же тяжело, что он начал спорить!
А еще он совсем не походит на идеал. Он дерзит тебе, попадает в неприятности, не желает учиться. Да, конечно, ему тяжело такому взрослому среди детей, но, черт побери, не до такой же степени! А тебе приходится сглаживать конфликты и просить его вести себя потише. Нет, ты, конечно, подозревала, что он далек от покорности, об этом говорили многочисленные шрамы, но почему же он восстает против тебя?!
Когда он пожелал участвовать в полицейской операции, ты полезла следом, не оттого, что не доверяла, но обязана была подстраховать. Кроме тебя никто не сумеет это сделать настолько качественно. Да и спокойней тебе так было! И... его избили сильно и жестоко, ты даже не до конца поняла почему, и ты, наплевав на собственную безопасность полезла защищать! А после не имела права даже пожалеть его, поскольку этого он тебе точно не простит! Вот и натягивала маску иронии и посмеивалась над ним, хотя внутри корчилась от сострадания.
На курорте, куда ты его вывезла, потому что парню отчаянно не хватало солнца и отдыха, ты впервые позволила себе разозлиться. Ты перерабатывала перед этим, чтоб получить эти долгожданные выходные, а он не понял, не оценил и принялся высказывать недовольство отдельным номером, а потом еще и нахамил. Ну и не сдержалась... А потом, когда он ночью ушел гулять, помнишь? Ты чуть с ума от беспокойства не сошла! С ужасом понимая, что ни за кого и никогда! И как ты хотела набить морду той девице, когда думала, что она сказала парню что-то не то! И ведь набила бы, оправдайся твои подозрения, впервые в жизни узнав, что такое настоящая ревность!
А позже был больничный коридор, длинный, как жизнь и боль, и страх, и ощущение беды, такой огромной, что не вмещалось в сознание. И жизнь, сузившаяся до пределов больничной палаты, ночи без сна, слезы, и понимание, что во всем виновата только ты! О, если было бы только возможно поменяться с ним местами, сделала бы это, не задумываясь! Ведь, если бы не ты, все было бы в порядке! Он не пошел бы работать в бригаду, и не словил пулю. А он очнулся. Когда ты уже почти перестала верить.
Не успела ты порадоваться, что все так хорошо закончилось, что все успокоилось, свалилась новая напасть. Ты опять недосмотрела, понадеялась на коллегу, а тот оказался окончательной скотиною, которой медицинский диплом выдавать противопоказано. И вот ты, как заправский заяц, заметая следы, увозишь свое сокровище подальше, поскольку уже не веришь никому. К егерю. Саха не предаст, вылечит, поставит на ноги, подчистит за тобой все, что ты налажала. Хотя, ну как ты могла все предусмотреть?! Не льсти себе, ты не бог!
И опять твои нервы пробуются на крепость. Он тебя обманул, он привез с собой эту дрянь, а Саха нашел, и ты не сумела защитить и мучилась потом, оттого что позволила и допустила, и боялась посмотреть в глаза, потому как опять не оправдала доверия. А разговор с Арсением тебе чего стоил, когда полезла мирить егеря с сыном? Ты же тогда действительно была готова все бросить к чертовой матери. Но осталась, так как просто обязана все доводить до конца.
И с Олегом случилась беда и ты, начиная операцию, не верила, что сможешь вытащить мальчишку. Не верила, но все равно взялась. Ведь за тобой нет никого. Ты была его последним судом и земным, и божьим! Уже почти не осталось надежды... и приехал Макс! Видать, бог все же есть, о таком подарке ты и заикаться не смела, но! Вот он, завернутый в подарочную упаковку хирургической робы.
Только твоя головная боль Макса невзлюбил и готов доктору глотку грызть. Даже пришлось парня в подвал посадить, чтоб до драки не дошло, потому что драка тебе в тот момент была ну совсем лишней! И опять бессонные ночи, и затянувшееся дежурство у постели больного мальчишки. И то, что Васька рядом совсем не спасает. Ты несешь ответственность. Ты и больше никто! И нервы были на пределе, но этого никто не видел. Все верно. Ты настолько сжилась со шкурой самой сильной, что ни у кого и мысли не возникает, что у тебя может случиться нервное истощение. Никто не видит оттенков, только то, что ты им показываешь. И... и ты сорвалась! Боги, я перед тобой преклоняюсь! Ты терпела его выкрутасы целых восемь месяцев! Восемь! Ты спускала все на тормозах, ты прощала все-все! Даже когда он подрался тогда, помнишь? Он Гене тогда больничный долгий обеспечил. Ты и тогда его простила, несмотря на то, что посадила под домашний арест. Да и под арест ты его посадила не столько в наказание, сколько чтоб по базе лишний раз не шастал и глаза всем не мозолил. И после всего этого это чудо пытается злонамеренно свернуть себе шею! Грех не взбеситься и не отвесить в полной мере, чтоб неповадно было. Я только удивляюсь, как ты терпела столько времени! И ты была права, но мучилась, из-за невыполненных обещаний...
А позже поняла, что влюбилась, завязла в отношениях, в которые вообще не должна была падать, должна была держать дистанцию. Он должен уехать. Должен. И любить его нельзя, и ему любить тебя нельзя, это еще больше запутает и без того непростую ситуацию. А тут еще твоя мать, о которой ты не слышала всю свою жизнь. Которой быть не должно. Ты верно просчитала ситуацию. Ни одно твое объяснение не будет принято в расчет, потому что объясняться нужно было или сразу, или молчать об это до конца. И теперь любая попытка объясниться провалится с треском. Масла в огонь подлил отец, всю жизнь подспудно искавший в тебе черты твоей матери, а когда ты дала хоть малейший повод усомниться, послушно усомнился, потому что это самый простой вариант. А люди, они, как правило, по таким вариантам и ходят. По самым простым. И вот, теперь ты осталась одна. Впрочем, нет, не одна. У тебя появился Себастьяно и Явор с Арлекином. И огромная собачища по кличке Шанс. Ты выживешь.
Влад. Бешеный раб, скотина, отморозок! Тебя боялись не только соседи-рабы, но и хозяева. Тебя ломали двадцать лет. Тебя били, издевались, не дай бог кому узнать, что делали с тобой в борделе, потому что мужики узнав о том, брезгливо отвернутся, и не только мужики. Ты ненавидел их всех, испытывал себя и выжил. Ты всегда смотрел в другую сторону, а не только туда, куда позволяли. Ты убегал и терпел боль, надеясь, что тебя все же забьют до смерти. Ты воровал хлеб, чтоб накормить соседку по бараку. Ты не знал, что тебе за это будет? Знал, конечно, но все равно пошел на это, потому что ни одна боль на свете не может сравниться с оголтелым криком голодного младенца. Тебя тогда чуть не убили. Даже надсмотрщики тебя жалели и не ставили и ломанного креда на то, что ты выживешь. И тебя продали. Как обычно. Чтоб не мозолил глаза и не подрывал дисциплину на плантации. Ведь, захоти ты, вполне мог бы поднять бунт, а это лишние расходы хозяину. Дешевле продать. Нет, пристрелить, конечно, тоже можно, но мертвый раб не принесет и гроша дохода. А так, хоть чего-то с подержанного товара выудить. Ты был готов попасть к кому угодно, но тебя выкупила... девица! Как же ты тогда перепугался, что она тебя выпотрошит! И не зря, между прочим, перепугался. Она тебя и выпотрошила. Только не там, где ты рассчитывал. Она выдернула тебя из твоей привычной среды, все твои представления о жизни перевернула с ног на голову, и вдруг оказалось, что ты ничегошеньки не знаешь, что все, абсолютно все нужно начинать с ноля! И как же приятно, когда тебя страхуют, со всех сторон. Впервые в жизни можно не спешить и не бояться. И почувствовать себя защищенным. И расслабиться настолько, что позволить себе... да почти все! Даже бросить носки под диваном и знать, что за это ничего не будет! Нет, ну, она, конечно, поворчит и все. Только вот сложно все. Будто с тебя кожу живьем сняли, а новую нарастить забыли. Ты настолько привык за этот год чувствовать себя чем-то большим, чем вещь, что даже позволил себе влюбиться. А потом жизнь преподнесла очередную пакость. Оказалось, что все сделанное хозяйкой всего лишь месть... Как же это больно, когда у тебя вырывают душу! И вот теперь, когда ты отработанный уже материал, тебя попросту продадут. Снова. Ты это знаешь, но даже сопротивляться не можешь, да и не хочешь... К чему? Теперь уж ты сам не дашь за себя ломанного креда. А хозяйка и госпожа... она права. Зачем держать у себя ненужное имущество? Но ты выживешь. Ты давно к этому привык.