Глава 10. Гайтара. Сахиль-городок. Гузаль
Вязью ажурной встаёт белый восточный город,
В Гайтары людном порту чайки крикливо спорят.
Тонкие стрелы башен целят в неба лазурь,
На белоснежных храмах блестит цветная глазурь.
На куполах полумесяцы сияют вместо крестов,
С причалов доносится гомон, хор непонятных слов.
Грузчиков в шароварах торопят. - Ял-ла! Ял-ла!*
С башни старец в тюрбане тягуче запел. - Ал-ла!
Тут же работа встала, коврики все расстилают,
Становятся на колени, старцу смиренно внимают.
Викула толкует Ивану. - Мотай царевич на ус.
Аллах здесь бог всеединый, такой же, как наш Иисус.
Мечетями церквы зовутся, башни при них, - минареты,
Пять раз на дню муэдзины гласят с них Аллаха заветы.
Привет - Ас-салям алейкум! - и нищим, и королям,
Ответом - ладонь у сердца. - Ва-алейкуму ас-салям!
***
Из корабля товары снова грузят в телеги,
Купцы возниц подгоняют, думая о ночлеге.
- В Гайтаре постой недёшев, здесь ночевать не резон,
- Царевичу объясняют. - Надобен перегон.
Засветло в город Сахиль должны мы успеть прийти,
Если в порядке лошадки, - пару часов пути.
Расселись по козлам возницы, тронулся длинный обоз,
Лель, рад свободе размяться, хозяина рысью понёс.
Скачет Иван, разгоняя полуденную духоту,
Видит дома из камня, чудные растения в цвету,
Фигуры на постаментах, фонтаны на площадях,
Мужчин в цветастых халатах, женщин в зелёных платках.
Лиц очертания скрывает тончайших шелков бирюза,
Из-под шелков пытливо, звёздами блещут глаза.
***
Гайтары врата за спиною; вдоль моря кружит дорога,
Крутит Иван головою, видит диковин много.
Розы, стеною пунцовой, стоят в человеческий рост,
В прогалинах двориков - кущи, цветов, - как на небе звёзд.
Деревья с такими плодами, каких никогда не видал,
Сады и бассейны питая, журчит за каналом канал.
Купцы толмачами Ивану. - Поглянь-ка царевич туда.
Розово-жёлтый, то персик, зелёный - инжир у пруда,
Малиною чёрной - тутовник, оранжевый - мандарин,
Айва; на грушу похожа, чудо-жар-птица - павлин. -
Навстречу арбы с камнями тянут гиганты-волы,
Везут бурдюки и кувшины, с ушами смешными, ослы.
В Сахиль-городок на закате путники скопом зашли,
Кануло в море светило, сумерки быстро легли.
***
Ходит Иван по покоям: " Атлас...зеркала, ну и ну!"
Викула Кузьмич заходит. - Царевич, идём в чайхану.
Надобно подкрепиться, после - ложимся спать,
Путь у нас завтра неблизкий, завтра раненько вставать.
***
Веранда с линялым навесом, настил из потёртых ковров,
Нет ни столов, ни стульев, лишь низеньких ряд топчанов.
К сердцу ладонь прижимая, хозяин встречает гостей.
- Салям алейкум! Мархабен!* - их узнаёт, - Эгей!
Салям *, досточтима Георгас! Викул-джан*, друга, салям!
Какой уважаемый люди сегодни пожаловать нам. -
Егорий чайханщика обнял. - Салям, Муслим дорогой!
Сразу к тебе по приезду, в другие места - ни ногой.
Знаем давно, у Муслима лучший в Сахиле чай,
Душистый лукум и щербеты; так что сажай, угощай...
На красной меди подноса - чайник с чеканкой искусной,
Муслим подливает в пиалки; чай ароматный и вкусный.
Водят купцы перстами. - Ромбики - то пахлава,
Круглые - шакер чуреки, зелёный кирпичик - халва.
Муслим-джан, нашему другу кусочек халвы отрежь.
Будь добр, Иван, попробуй, ручаемся, - ум отъешь. -
Плывёт по восточному небу лодочкой узкой луна,
Лампы повсюду мерцают, тренькает тихо струна,
Но вот безмятежности струнной задал ритм барабан,
Нежною трелью вступила дудочка-баламан.
Выпорхнула на помост юная танцовщица.
Крылами взмахнув, замерла бело-зелёная птица.
Музыка стихла, замолкла жующая чайхана.
В тёплой ночи воцарилась цикадная тишина...
Дудочка чиркнула кратко - крутнулись запястья в ответ,
Звякнули тонко браслеты, серебряной дрожью - отсвет.
Дудочка - звук помудрёней - плечики вторят ему,
Грудь с бугорками качнула белых воланов кайму.
Мелодия, лёгким дыханием, в звёздную высь понеслась,
След, грациозная птица будто бы в воздух взвилась.
Едва касаясь ковров, в танце кружась, полетела,
Запело тугою струною тонкое девичье тело.
О счастье явления на свет тело-струна рассказала,
Как радостно, безмятежно, уютно жизни начало,
Внимающих усадила на два изумрудных крыла,
Наивною ворожбою в детство перенесла.
Вспомнили все, даже старцы, дома родного окно,
Маму, отца молодого; нет уж которых давно,
Щенячий восторг купания, страхи ночной грозы,
Запах хлеба из печки, большие глаза стрекозы.
Бабушкины сказания, дедушкой сделанный меч,
Которым злую крапиву легко и сподручно сечь.
Салки и прятки ватагой, подглядывание тайком,
Синий волшебный камень, зарытый за дальним мостком.
...Дивные звуки затихли, птица сложила крыла,
Всю чистоту и невинность, исчезнув, с собой унесла.
***
Время Иван не помнит, сколько витал в облаках,
Видел места родные, птицу лелеял в руках...
Очнулся, так захотелось кудесницу ближе узнать,
Полюбоваться статью, ладонь её смуглую сжать.
- Кто эта танцовщица? Могу с ней поговорить?
Плечами купцы пожимают. - Чайханщика надо спросить. -
Егорий с вопросом к Муслиму. - Это мой младший дочь.
Гузаль её имя, почтенны; покойный жена точь-в-точь.
- Гузаль...как будто голубка, имя мне очень нравится.
Что оно значит, Муслим? - Гузаль означает красавица. -
Царевич в горячем порыве. - Муслим, познакомь скорей!
Танцем её очарован, признаться хочу в этом ей!
Чайханщик - руку на сердце. - Спасиб табе, Иван джан
За танец харош аценка, но вот что скажу джан Иван.
Ты только не обижайса, - дочка не нужна позвать,
Внимание взрослый мужчина Гузаль пока рано знать.
- Да ты, Муслим, не подумай, серьёзно всё, я не шучу.
Егорий, Викула - порукой, посвататься к дочке хочу!
- Вижу, табе кровь играет, красива ты, маладой,
Но ея год - двенадцать, Гузаль ещё рано женой.
Давай, как мужчина с мужчина, делай такой уговор,
Прийди селедущий лето - будем тогда разговор.
***
Купцы приобняли Ивана. - Мудрый Муслима резон,
Временем чувство проверишь, а сейчас тебе надобен сон.
* ялла! - быстрее! (восточ.)
* алла! - призыв к молитве (восточ.)
* мархабен! - добро пожаловать! (восточ.)
* салам! - привет (восточ.)
* джан - уважительная приставка к имени (восточ.)