Другой, (рабочее название) Общий файл
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Умереть, чтобы проснуться в чужом теле...
Стандартный попаданец в нестандартной ситуации.
Текст черновой, так что просьба особо не судить. Кстати, кто предложит название, буду благодарен)))
Обновление от 10.06
Текст подвергся некоторым изменениям. В частности уменьшено количество отступлений и увеличены объемы глав.
|
Пролог.
Инферно. Глодиум.
Парочка существ, напоминающих своим видом, часто изображаемых, ангелов и демонов восседала на струящихся, казалось сотканных из дыма, шезлонгах.
- Почему ты выбрал именно его? - спросил ангел своего визави.
- Ну, во-первых, ты, своими паническими настроениями, совершенно выбил меня из колеи, а во-вторых, в этом человеке было столько желания ЖИТЬ, что он, несомненно, является для нашего дела наилучшей кандидатурой.
- Послушай, Люций, но ведь он может оказаться совершенно неуправляемым. Почему было не взять кого-то из тех, кто поклоняется тебе?
- Гэбриэль, ты же не хуже меня знаешь, кто мне Там поклоняется - идиоты и неудачники. Это не Мирина, где у меня в почитателях архимаги ходят. - Отмахнулся Люцифер. - А кстати, где наш самовлюбленный братец - Михаэль?
- А создатель его знает, - буркнул архангел. - Опять, наверно, к какой-то демонице между ног залез. И все же вернемся к твоему протеже. А на кой ты ему такое тело-то подобрал?
- А какое было, такое и подобрал. Или ты думаешь, реинкарнацию в тело портовой потаскушки, он бы нормально, без травм для психики, перенес? К тому же у выбранной оболочки очень, я бы даже сказал, невероятно, стабильная энергетическая структура, что поможет нашему подопечному стать неплохим магом.
- Неплохим? Нам нужен - сильнейший! - Возмутился собеседник. - Толку от неплохого будет мало.
- Кто бы говорил, - парировал "директор Ада". - Ты в прошлый раз натаскал штук сто Метепсихов и что? Половина свихнулась, а остальные стали, просто великолепными паладинами. И на кой Дух нам они сдались? А остальные братья? У тех вообще, создатель знает, сколько Метов запоролось. Ах да, наш несравненный Михаэль, все баб себе из другого мира таскал, своих, да и моих, ему мало. Так он, если ему кто не дает - бац и пожалуйста, готова давалка. По мне так уж лучше я помучусь, но что-то толковое из этого Мета выйдет. Ладно, хватит болтать, мне ему еще ситуацию обрисовать надо, пока он не свихнулся, на радостях.
Часть I Исходная.
Глава 1
- Темно-то как, да и холодно не по-детски. - Мысли путались, превращаясь в копошащийся клубок, извлечь из которого хоть одну, достаточно законченную, не представлялось возможным. Собственно и выводов о происходящем я сделать никаких не мог. Темнота и холод мало помогали трезвости ума.
- Что было-то? - спросил я себя. - Отчетливо помню мотоцикл и ночную дорогу, свет фар, а потом удар и эта темнота. В аварию, наверно, попал, - наконец сообразил я, с трудом выстроив в голове логическую цепочку. - Видно головой здорово приложился.
Попытка вспомнить остальное привела к неожиданному результату.
Я Крепин Никита Александрович. - Уже неплохо, значит амнезией и не пахнет. Да что ж так туго думается-то?
Видно и вправду, башкой хорошо звезданулся.
- Нет, ну это вообще, ни в какие ворота не лезет. Ощущение такое, что мне наркоз... Вот идиот, конечно, наркоз это и есть, - успокоил себя. - Операция, после аварии, а теперь, вот - отходняки от наркоза. Видно поэтому-то я тела и не чувствую или не ощущаю, как там правильно-то? Блин, а вдруг... Нет, не может быть, а если, - тут мне стало не по себе от неожиданно пришедшей мысли. - А что если я теперь слепой калека с перебитым позвоночником?
- Это не совсем так, - услышал я чей-то голос, доносившийся, казалось, отовсюду.
В тот же момент зажегся свет. Хотя нет, не правильно, просто стало светло, но вот видно, как и прежде, ничего не было. Просто пустота, только не темная как раньше, а светлая.
Попытался оглянуться - получилось. Чему я невероятно обрадовался, вот только тела, как и собственно ощущения поворота головы я не чувствовал. Зато мое действие неожиданно возымело успех и теперь, помимо окружавшего меня света, я видел размытую, дымчатую фигуру.
- Ты хочешь жить? - произнес голос.
- Да, - ответил я, но почему-то не услышал своего голоса.
- Тогда - ЖИВИ-И-И-и-и, - сорвался голос на крик, а я рухнул вниз.
Не знаю, сколько продолжался мой полет, но мне показалось, что он длился вечность. Перед глазами пронеслась вся моя жизнь. Вот я бегу по дорожке к маме; вот я смеюсь в детском саду; вот первый поцелуй, за гаражами; вот первый, неумелый секс; вот армия, война - Ирак; вот университет, целую знамя; вот гордый отпрыском седой уже отец; вот СБУ, я офицер запаса; дурная пьянка, кавасаки - байк; вот ночь и киевская трасса, а визг колес пропел, последнее, прощай.
Полет закончился, так же неожиданно, как и начался. Причем, к моему удивлению, ударом не спиной, а мне казалось, что падаю я именно спиной вниз, а ударом, хотя точнее - толчком в грудь.
- Дышит, - услышал я чей-то облегченный возглас и провалился в пустоту.
Проснулся от того, что солнечный лучик, подобно легкому перышку, щекотал мою скулу. А потом, нагло и настойчиво, стал лезть в глаза. Этого непотребства мой организм стерпеть не смог и разбудил сознание, чтобы хоть как-то защитится от призрачной угрозы быть поджаренным на солнышке. Еще не до конца проснувшись, я отвернулся от настойчивого, но в то же время нежного прикосновения светила.
- Да чтоб тебя, неужели нельзя шторы задергивать? - подумал я и, вспомнив события прошлой ночи, показавшиеся сейчас всего лишь кошмаром, удивился. - А где это я?
Постель, в которой покоилось мое бренное, многострадальное тело, даже на ощупь, совершенно не походила на мою уютную двуспальную кровать. Любовно называемую, мной же - траходромчиком. Слишком уж грубой, по ощущениям, она была.
- Неужели авария мне все-таки не приснилась, и я нахожусь в одной из больничных палат? - Желая это выяснить, я осторожно приоткрыл глаза.
Представшая моему взору картина мало того, что не принесла мне понимания, она вообще надолго и всерьез выбила меня из колеи.
Как оказалось, находился я в небольшой комнатушке размером, что называется, два на два. У кровати, на которой я лежал, стоял табурет заставленный какими-то, оригинального вида, емкостями, выполненными из малопрозрачного стекла. Причем этот импровизированный столик был изготовлен из самого обычного, плохо оструганного дерева. Дальняя от меня стена из украшений имела лишь небольшую паутину, занявшую ближний ко мне угол. Никаких намеков на краску или вообще на то, что ее, каким бы то ни было образом, пытались облагородить, не было. Обычный темно серый, нетесаный камень, даже, вроде не гранит.
Обалдев от такого зрелища и перевернувшись на спину, я смог рассмотреть окошко, через которое пробивался солнечный свет. Расположено оно было почти под самым потолком, до которого, кстати, по моим прикидкам было метра два, не больше. Немало удивило отсутствие лампы, вместо этого простого достижения цивилизации, все у того же окна, располагалось странное ни на что не похожее приспособление, напоминавшее скорее футуристический фонарь, чем обычное бра. По крайней мере, света оно давало не больше чем почти погасшая ХИС (химический источник света).
Переведя взгляд на окошко, и щурясь от проникающего снаружи света, я с трудом рассмотрел, в утопленном в стену проеме, решетку, а точнее два прута перечеркнутые, поперек, третьим. От этого зрелища у меня внутри все похолодело.
- Это что же получается? Я, после аварии, попал на нары? Нифига себе расклад. Это ж надо. Хотя, стоп! Ксива-то со мной была. Кто бы из ментов стал связываться с безопасником? Неет тут что-то другое. Надо хорошенько подумать, - решил я и попытался сесть.
Неожиданно на меня накатили остальные ощущения присущие любому нормальному человеку. И первое, что я ощутил, была невероятная слабость, тело категорически отказывалось слушаться. Смирившись с этим, и раздосадовано вздохнув, я почувствовал запах сырости, дерьма, аммиака и еще какой-то гадости резко ударивший по моему обонянию. Они складывались в просто неописуемый аромат, от которого у меня тотчас закружилась голова, а желудок свернулся в трубочку, подавая рвотные позывы.
Дабы хоть как-то остановить рвоту, которая мне уже казалась неизбежной, я попытался закрыть рот рукой и вот тут меня хватил самый настоящий удар. Резко закололо сердце, а дыхание участилось настолько, что в тот момент я напоминал ныряльщика, готовящегося к погружению без акваланга. Неизбежно наступила гипервентиляция и перед глазами все поплыло. Попытка взять себя в руки успеха не принесла, и я выпал из этой сферы бытия, неожиданно для себя не просто потеряв сознание, а оказавшись на краю скалы в обществе сухопарого старичка.
Поддерживая меня, вконец очумевшего от происходящего, под локоть он произнес.
- Не правда ли красиво?
- Что? - выдавил я каким-то чужим, голоском.
- Говорю - красиво, не правда ли?
- Ага. - На большее меня не хватило. А взглянув, на раскинувшийся внизу пейзаж и вовсе потерял дар речи.
Вид открывался, действительно, потрясающий. Передо мной были горы, пожалуй, самые красивые из всех, что доводилось видеть. Буйство красок превышало все мыслимые пределы. Склоны видимых мной вершин были словно устланы самыми разнообразными цветами, гамма которых колебалась от ярко-голубого до темно-зеленого. А вершины искрились в свете ослепительно-белого светила своими снежными шапками. Долина, растекшаяся красно-желто-фиолетовым пятном, рассекалась на две части, блестящей гладью, рекой. И в центре всего этого великолепия расположился город, сверкающий шпилями башен и словно светящийся мягким, золотистым светом. С такого расстояния невозможно было рассмотреть детали, но отчетливо были видны колонны света, будто подпирающие небеса. Пристальный взгляд на них привносил душевное равновесие и дарил покой. Невероятное, по своей силе, ощущение величия и несокрушимости внушала эта твердыня, раскинувшаяся среди такой красоты.
Лишь после нескольких минут созерцания я смог выдавить из себя еще одно слово: - Где?
- В аду, - с грустью произнес старик.
- Э... А-а?
- Да что ты так распереживался? - Хлопнул он меня по плечу. От чего я чуть не улетел вниз, но был вовремя подхвачен дедуганом. - Слушай, давай, прекращай свои фокусы, - устало произнес он. - У нас и так дел по горло. Времени у меня мало, так что слушай, не перебивай. На твои вопросы отвечу позже, уже в реальности. Ты умер в своем мире, но я тебя спас, перекинув в этот. Твое новое тело, конечно, не чета старому, но все в твоих руках. Я дам тебе кое-какие способности уже сейчас, научишься ими пользоваться по ходу. Все объясню позже, а сейчас тебе уже пора. - С этими словами он, снова, хлопнул меня по плечу и я все же полетел с обрыва.
Тут же придя в себя, с жуткой отдышкой и покрывшийся испариной, в той самой комнатушке, где я недавно потерял сознание.
Решив, что это очередной кошмар, а в аварии я получил достаточно серьезную травму и теперь, тупо, брежу, отходя от наркоза, я попытался уснуть. Недаром ведь говорят, что сон все лечит. Или это про время? Ну, это уже и не важно, поскольку уснуть мне так и не удалось. Все мои поползновения, в эту сторону, совершенно сошли на нет, как только, со скрипом, открылась дверь, расположенная в стене, напротив окна. И над изголовьем моей кровати навис странного вида, слегка полноватый, пожилой человек в грязно-синем халате и такого же цвета феске.
- А, голубчик, пришел-таки в себя?! - обрадовано проговорил он куда-то за спину. - Мы, откровенно говоря, мой юный друг, уже и не надеялись. Ваш батюшка даже литургию заказал. И вот вы, вдруг, раз и выздоровели. Просто невероятно. - Произнося эту тираду, фокусник, а именно так я его прозвал, то и дело потирал руки и ходил по "моей" комнате. - Надо же, уму непостижимо. Это впервые в моей практике. Человек, получивший проклятье духа, мало того, что выжил, да еще и избавился от него. Определенно это лучший из случаев и я, несомненно, напишу об этом практикум. Да, именно так и назову - "Практикум - по уходу за проклятыми духом". - Продолжал мечтать мой посетитель. - Голубчик, ты даже представить себе не можешь как замечательно, что ты здоров. - С этими словами он, присев на кровать, стал трясти меня за плечи. При этом в его глазах горели какие-то безумные огоньки.
- Ну конечно, - подумал я. - Как я сразу-то не догадался? Я СВИХНУЛСЯ и сейчас изволю почивать в психушке, а этот персонаж, как нельзя лучше вписывается в эту теорию. Он либо результат моего больного воображения, какая-нибудь скрытая в подсознании фантазия, либо такой же псих, как и я.
Как ни странно, но осознание себя сумасшедшим меня несколько успокоило. Ведь если ты безумен, значит любые события с тобой происходящие и выходящие за рамки разумного, всего лишь галлюцинации. А осознание болезни, это первый шаг к выздоровлению.
- Сынок, - раздался голос от двери. - Неужели?! Ас Пилат вы вылечили моего сына?! - Со слезами на глазах произнес высокий широкоплечий мужик, вошедший в мою каморку.
- Еще один псих, - решил я. И чтобы не видеть эту парочку прикрыл глаза.
- Что с ним? - с явным беспокойством спросил здоровяк.
- Ничего, Ас Мур, он просто еще слишком слаб. Думаю, не стоит его сейчас беспокоить. Он чудом излечился от ужасной болезни и больше всего ему сейчас необходим покой. - Успокоил моего "папашу" "фокусник".
Тут я услышал какую-то возню, - Видимо этот Ас Пилат выставил второго за дверь, - решил я. И в подтверждение моих мыслей, со стороны выхода, послышались приглушенные голоса моих посетителей.
- Ас Мур, я бы советовал вам немедленно известить вашу супругу о выздоровлении сына, а я пока проведу процедуры, необходимые для полного выздоровления.
- Да, да, конечно. - Ответил второй голос. - Но когда мы сможем увидеть его?
- Сейчас я сделаю диагностику и лишь тогда смогу точно дать ответ. Не хочу вас обнадежить, но если дело только в физической слабости, то думаю уже завтра к утру, вы сможете не только увидеть, но и забрать его.
- Благодарю вас, Ас Пилат, мы с Корой будем ждать от вас вестей.
На этом разговор завершился и несколько секунд спустя я расслышал шелест прикрываемой двери.
- Ну-с, посмотрим, как у вас обстоят дела, молодой человек. - Произнес "фокусник". А мгновение спустя я почувствовал тепло и легкие покалывания в голове. Решив выяснить, что происходит, открыл глаза и увидел опущенные, почти к самому лицу, руки, источавшие какое-то странное, зеленоватое свечение.
- О, друг мой, да вы не спите. Прошу прощения. - С этими словами свечение из зеленоватого стало оранжевым и я уснул.
Снилась какая-то чушь, то ли трактир, то ли постоялый двор, хозяином которого был мой отец. Заведение чем-то напоминало кабак, виденный мной, неоднократно, в фильмах о рыцарях и всякого рода фэнтэзятине, вроде того же "властелина колец". В этом сне я был четырнадцатилетним мальчишкой с нездоровым цветом лица и весьма округлой фигурой. Одним словом тот пацан, которым я себя мнил, напоминал скорее бочку, чем нормального подростка. Странным оказалось в этом сне то, что моего, то есть отца этого мальчишки звали Мур Алар и был он никем иным, как хозяином забегаловки. Странные посетители, сплошь и рядом, разодетые в какое-то рванье вечно требовали браги, крича мне, такое обидное, - Бидон, тащи еще, да закуску не забудь. И я, подгоняемый их руганью, припускал к отцу, стоявшему за стойкой, чтобы взять очередную порцию кисловатого пойла.
Проснулся я, как и в прошлый раз, от того что солнечный лучик светил мне прямо в глаза, сквозь маленькое, зарешеченное окошко. Однако на этот раз, рядом со своей кроватью, я обнаружил девушку, сидящую на табурете.
Спросонья я не мог сообразить, что все же происходит, сон это или реальность. Поскольку одета моя сиделка была в странный наряд, выполненный из какой-то грубой ткани, с натянутым поверх корсетом. Решив, что это, все же, еще сон спрятался от неугомонного светила под одеяло. Услышав, в пол уха, как поднялась девушка, а потом, судя по всему, вышла за дверь. Поворочавшись немного, попытался вспомнить предшествующие события. А вспомнив, немного обалдел и окончательно проснулся. Хотя правильнее сказать, что сон мне отшибло напрочь, особенно после того как высунув голову из под одеяла убедился в том, что нахожусь все в той же комнатушке, которая мне вспоминалась как часть какого-то кошмара. Окончательно, в реальности происходящего, меня убедил знакомый голос, принадлежавший экстрасенсу со светящимися руками.
- Доброго дня Лерон, - произнес голос, а секунду спустя в поле моего зрения появился и его владелец. - Как самочувствие? - Поинтересовался он, усаживаясь на табурет.
Этот вопрос заставил меня прислушаться к своему организму. Ощущение были до крайности странные, наряду с тяжелым дыханием присутствовало ощущение тяжести и слабости, а также какого-то непонятного неудобства, примерно такое же, как если надеть костюм размера на три меньше.
- В целом неплохо, - ответил я. Что вызвало у моего собеседника некоторое удивление. Хотя, думаю, я удивился не меньше, услышав вместо, привычного мне, СВОЕГО голоса какой-то писклявый. И судя по всему, удивление отпечаталось и на выражении моего лица, ибо мой собеседник, почесав голову под феской, произнес. - Чему вы так удивились, друг мой?
Памятуя о том, что я, скорее всего, нахожусь в психушке, и видимо не в лучшем состоянии, я решил начать издалека.
- Где я? - первым делом поинтересовался я.
- В моем доме, - удивленно ответил "псих".
Такой ответ меня насторожил. - Это что же получается, он считает психушку своим домом? - Подумал я. - Если так, то кто же тогда санитары? Повара что ли?
- Неужели не помнишь, как тебя привез отец? - Ага, значит, батя знает, что я здесь, уже легче.
- Хотя ты тогда был совсем плох, можешь и не помнить, - добавил он. Чем вызвал у меня желание поинтересоваться кто ОН.
- Я плохо помню то, что было несколько дней назад, - согласился я.
- Несколько дней? - Удивился старичок. - Ты у меня уже больше пяти декад.
- Декад? - удивился я и, похоже, произнес это вслух, поскольку собеседник согласно кивнул.
Мысли в голове забегали как тараканы. - Пять декад? Пятьдесят дней. Почему декад? Почему не недель или месяцев. Пятьдесят дней без сознания? Кома? В слух же произнес единственное вразумительное из того что мне удалось выловить в клубке копошащихся мыслей. - Я ничего не помню, - выдавил я.
- Не помнишь? - "Экстрасенс" снова почесал под феской. - Занятно. Хотя вполне объяснимо, - через минуту размышлений добавил он. Болезнь, которую тебе довелось перенести, крайне опасна и практически неизлечима, а точнее неизлечима вовсе. И ты являешься, пожалуй, единственным выжившим. Проклятие духа это самое страшное, что может получить простой смертный.
- Проклятье? - Перебил его я. - Какое еще проклятье? - В голове же творилось просто невообразимое. - Что этот псих несет? Какое еще проклятье? И вообще, где нормальные врачи, медсестры. Да я даже санитару, сейчас, рад был бы.
- Невероятно, - продолжал мой новый знакомый, - неужели ты и этого не помнишь?
- Чего не помню? - Начинал злиться я.
- Как это случилось, как...
- Я не помню, как это случилось. Я не помню, что я, вообще, здесь делаю. Да, я не помню кто ВЫ!
- Тише, друг мой. Не нужно так кричать. Возможно это последствия болезни, - задумчиво произнес он, - но мне нужно это обдумать. А пока я вас немного осмотрю, вы попытайтесь вспомнить все что сможете. - Последние слова он произнес с заискивающей улыбкой.
Будучи не в состоянии спорить, занятый вылавливанием своих же мыслей, я согласно кивнул. А новый знакомый, придвинув поближе табурет, протянул надо мной руки, и они засветились зеленоватым светом.
- Что-о-о? Что это? - снова озвучил я свои мысли.
- Магия, друг мой. Неужели вы и этого не помните? - с улыбкой поинтересовался он. - Невероятно, - продолжал этот "маг", - пациент напрочь потерял память, не помнит таких элементарных вещей?! Это обязательно нужно записать. - Разговаривая сам с собой, он продолжал водить надо мной руками источавшими свет и казалось от них идет не только свечение, но и какая-то неизвестная мне энергия. По телу разливалось тепло и легкие покалывания, они расслабляли мышцы, вызывая чувства схожие с хорошим массажем. Истома, наполнявшая мое тело, стала клонить в сон и не в силах бороться с собой я снова уснул.
На этот раз я был разбужен настойчивыми, но не сильными, толчками в плечо.
- Хватит спать. Думаю, тебе стоит перекусить, а потом ответишь на мои вопросы. А пока, я оставлю тебя, ненадолго, но скоро вернусь, - добавил он, к чему-то прислушавшись.
Усевшись, с помощью собеседника, на край постели, я обнаружил странный придаток организма, в виде непомерно большого пуза. Такое бывает у дядечек - любителей пивка, да и то, обычно на четвертом десятке лет. - Это где же я так умудрился разжиреть? - Задал я себе резонный вопрос. Не найдя ответа на который, пребывая в состоянии полного обалдения я уставился на свои руки. Они, почему-то, были меньше и гораздо толще, чем раньше. Толстые сардельки-пальцы росли из округлой ладони и совершенно отказывались меня слушаться. Даже не так, они вели себя как не родные, словно на мою руку было напялено несколько перчаток и это затрудняло движения.
Находясь в состоянии замешательства от увиденного, я даже не заметил, как вышел "маг".
Из ступора меня вывел хлопок и резкий порыв ветра, обдавший могильным холодом и запахом тлена. Оторвав глаза от созерцания своих верхних конечностей, я осмотрелся в поисках его источника. И чуть было не заорал благим матом, когда обнаружил, стоявшую у стены с окошком, долговязую фигуру, походящую на мумию.
- Тихо, - шикнул посетитель. - Слава создателю я не опоздал. - Добавил он, подойдя ближе. И после секундного раздумья уселся рядом.
Я же уставился на него как баран на новые ворота. Нет, на мумию он походил мало, скорее, на Кощея бессмертного или ни какого-нибудь иссушенного некроманта, коих частенько изображают в кино. Одетый в черную тунику до колен, подпоясанную широким поясом того же цвета, с плащом за плечами он напомнил мне общепринятое изображение смерти. Только косы не хватало. Лицо же иссушенной мумии, с глубокими провалами красных глаз, только добавляло антуража и без того неординарной персоне.
- Слушай и не перебивай, - начал Кощей. - Я дам тебе основные знания об этом мире, - с этими словами он прикоснулся своими костлявыми пальцами к моей голове. Это прикосновение вызвало резкую головную боль, которая прошла, как только он убрал руку. - Теперь немного защиты, - прикосновение к груди отозвалось болью в каждой косточке моего тела. - Руны, - коротко ответил он на мой немой вопрос. - Это потом... Сам разберешься. - А сейчас будет больно.
Не успев осмыслить, что он имеет ввиду под словом больно, ведь и перед этим было мало приятно, как мое тело словно погрузили в кипяток и его же залили в вены. Действительно, прошлые его измывательства показались всего лишь не приятными, по сравнению с ЭТИМ. Я застонал.
- Терпи,- подбодрил меня пришелец. - Уже все, - мне действительно полегчало.
- Я наделил тебя СИЛОЙ, - заявил он. - Теперь о главном. Скоро, очень скоро, начнется война и твоя задача ее предотвратить. Для этого ты получил все, что необходимо. Когда ты станешь мужем, обрати свой взгляд на это, - мне на колени лег медальон овальной формы, - а пока спрячь его и НИКОМУ не показывай. Он приведет тебя к тому, что может стать необходимым. Там же ты найдешь ответы на большинство своих вопросов. А пока помни - ты не сошел с ума и это реальность, а не сон. Не дай себя убить! Больше я не смогу к тебе прийти ОНИ уже нашли меня. И главное - ПРОСТИ.
Поднявшись он отошел к стене и повернулся, намереваясь мне еще что-то сказать, но не успел, вспыхнув синим пламенем, в прямом смысле слова, а секунду спустя исчез, не оставив даже горстки пепла.
Инферно. Глодиум.
- Что случилось? - Воскликнул архангел, когда перед ним появился, смахивающий с себя пепел, Люцифер.
- Они разрушили печать, - ответил он. - И закрыли врата.
- Ты успел? - С надеждой спросил, в миг осунувшийся, Гавриил.
- Я да, а вот Михаэль, похоже, нет. - Ответил демон, усаживаясь в дымчатый шезлонг.
- А как твой Мет?
- Я дал ему все что мог, - коротко отрезал властелин тьмы, ясно дав понять, что дальнейший разговор на эту тему ему не интересен.
А я продолжал, как очумелый сидеть, сжимая в кулаке полученный медальон.
Не знаю, сколько бы еще просидел в прострации, если бы не девушка принесшая обед.
- Кушайте, - сказала она и, поставив на табурет тарелку и небольшой глиняный кувшин, удалилась.
Я был в полной растерянности. А в голове билась одна настойчивая мысль - Не может быть...
Перебирая варианты того что не может быть я совершенно неожиданно для себя ощутил голод. И хотя запах и вид принесенной каши мне совершенно не внушали доверия, я принялся за еду. На вкус она напоминала гречневую, хотя и походила, с виду, на арнаутку, которой я вдоволь натоптался за время службы.
В кувшинчике оказалось молоко, которое, к счастью, смогло разбавить пресность каши.
Поглощение обеда у меня заняло не больше трех минут, то ли его было мало моему новому организму, то ли я просто был неимоверно голоден.
Закончив с едой, я стал чувствовать себя немного лучше и решил, что главное это то, что я жив, а с остальным будем разбираться по мере поступления проблем. Подбодрив себя таким образом, принялся рассматривать медальон, врученный мне Кощеем.
Я конечно не специалист по драгоценным металлам, но у меня сложилось впечатление, что выполнен он из серебра. Размерами примерно три на два сантиметра с мелким узором по окантовке и какими-то символами по центру с обеих сторон. Осмотрев подарок, я решил прислушаться к совету своего недавнего посетителя и спрятать его. Учитывая, что из одежды на мне была только длинная рубаха, без карманов, не нашел ничего лучше чем надеть медальон на шею и тут же об этом пожалел. Как только металл коснулся груди, я почувствовал жжение, а мгновенье спустя яркая вспышка света ослепила меня и медальон исчез, оставив на коже ожог по форме повторяющий его очертания.
Чертыхнувшись, принялся, озираясь вокруг, искать, куда же он задевался, решив, что медальон просто упал с шеи. Ну не привык я чтобы вещи ни с того ни с сего исчезали бесследно. Для того чтобы проверить, не "закатился" ли он под гору моего пуза, даже встал на дрожащие ноги и потряс рубаху, которая, оказывается, доставала до колен. После чего стал с удвоенной скоростью крутить башкой во все стороны, пытаясь обнаружить интересующий предмет.
Вот за этим занятием меня и застали мой "отец", "мать" и "доктор".
- Что это с ним? - неуверенно спросил "папа".
- Э-э-э, - выдал врачеватель.
- Клопы. - Сообщил я с грустной миной на лице, продолжая оглядываться.
- А-а-а, - глубокомысленно и с явным облегчением сообщил "доктор".
- Сынок. - Встрепенулась маленькая, округлая женщина, о которой, минутой ранее, "мои" воспоминания сообщили, что это "моя" мать.
- Так вот в кого мой донор таким уродился, - хмыкнул про себя я.
Тем временем, оттолкнув в сторону значительно превосходящего габаритами мужа, "мама" бросилась ко мне. И едва не сбив меня с ног, заключила в объятья, принявшись расцеловывать мои пухлые щеки.
- Живой, живой, - твердила она. - Ты мой родной, я так счастлива, - на глазах у нее блестели слезы, тонкими ручейками стекая по округлым щекам.
- Кора, хватит уже. - Поглядывая на "доктора", произнес отец. - Ты так его задушишь, чего доброго.
Немного успокоившись, мать, ослабила свои объятья, позволив мне плюхнуться на кровать. И тут же села рядом, обняв за плечи и прижав мою голову к груди.
- Вот и замечательно, - нарушил возникшую, ненадолго, тишину голос Ас Пилата. Только непонятно было обращается он к кому-то или это просто мысли вслух.
- Когда мы сможем его забрать? - Спросил отец.
- Да хоть сейчас. Только помните, что ему нужно пару декад отдохнут. Я дам вам несколько настоек, будете давать их строго по предписанию. После них необходимо хорошо питаться, так что проследите, чтобы ваш мальчик хорошо кушал.
- Да, конечно. Он и раньше не страдал отсутствием аппетита. - Хмыкнул отец, поглядывая на нашу парочку.
- Ас Пилат, Лерон будет принимать все, что вы скажете, а кормить, если понадобиться, мы его насильно будем. - Лицо женщины немного просветлело и уголки губ, при этих словах, даже слегка поднялись вверх, пытаясь растянуться в улыбку.
- Вот и замечательно, - подытожил маг. - Тогда я принесу его одежду. - С этими словами он вышел из моей "опочивальни", оставив наедине с "родителями"
- Как ты себя чувствуешь? - Спросила "мама", слегка отстранив мою голову от своей внушительной груди. Чем дала мне возможность спокойно вдохнуть. Решив, что играть роль больного сына не чем не хуже чем изображать из себя сумасшедшего я ответил. - Нормально, только слабость сильная.
- Ничего, - успокаивающе произнесла она, запустив пальцы в мои длинные, нечесаные волосы. - Ас Пилат говорит, что это скоро пройдет.
- А как пройдет, сразу вернешься к работе, - "обрадовал" отец. - А то пришлось нанимать соседскую Серну, чтобы разносила заказы.
- Ну, что ты сразу, - возмутилась мать. - Дите еще на ноги не стало, а ты про свою работу. Дай ему хоть сил набраться.
- Ничего. Пусть морально готовится. И помни, разлеживаться больше чем нужно, чтобы сил набраться я тебе не дам. - Это уже мне.
Тут наша "семейная идиллия" была прервана вошедшим доктором.
- Вот вещи. Надеюсь, сам одеться сможешь? - Спросил он, передавая мне сверток с одеждой. И показывая пример остальным вышел за дверь.
- Может тебе помочь? - Заботливо спросила мать. На что получила категорическое, - Нет. - От отца. - Не маленький уже, сам справится, - добавил он. И взяв мать под руку, вывел ее из комнаты.
Оставшись наедине с поставленной задачей, я развернул сверток. Одежда представляла собой кожаные бриджи, рубаху, пояс и, в дополнение ко всему, помесь сапог и мокасин, затягивающаяся на щиколотке с помощью шнура.
С трудом облачившись в свой "костюм", я на подкашивающихся ногах, буквально на одной силе воли, подошел к двери и открыл ее. За ней, перешептываясь, меня ждали родственники. Мать с недовольным видом высказывала что-то отцу, а тот в свою очередь изображал из себя истукана, совершенно не обращая внимания на ее шипение.
Как только моя фигура замаячила в двери, мать снова подошла ко мне и обняв за плечи, грозно зыркнула на главу семьи. Вставив при этом что-то вроде - Дома поговорим.
На что отец только рукой махнул. Но, несмотря на свое исключительно холодное, внешнее, отношение ко мне, увидев, что я еле стою на ногах, подставил плече, сказав, - Держись.
Я и держался, пока мы не вышли на улицу, где нас ждала небольшая повозка, запряженная старой клячей.
Путь домой, и остаток этого дня я запомнил плохо, кружилась голова, тошнило и волнами накатывалась слабость. Добравшись, с помощью отца, до кровати я тут же уснул, не озаботившись даже раздеванием.
Проснувшись ближе к вечеру, перекусил и по настоянию матери принял лекарства, после чего снова провалился в сон.
Девиз "Поел, теперь можно и поспать. Поспал, теперь можно и поесть" стал моим на следующие пол декады.
На пятый день я, наконец, обрел способность нормально соображать и смог рассмотреть место своего жительства. В моей собственности оказалась небольшая комната, лишь немногим больше предыдущей. Основным ее отличием было то, что располагалась она не в подвале, а на чердаке. Да и окно было раза в четыре больше.
Что же до обстановки, то состояла она из кровати, приставленной к стене, под окном; табурета, заменявшего собой столик; и небольшого шкафа, в котором хранились мои, пусть и небольшие, богатства, состоявшие из двух комплектов одежды и кошеля с двумя серебряными монетами.
Проснувшись утром пятого дня, закончив с утренним туалетом и перекусив, я занялся своей "легендой".
Итак, я был сыном хозяина достаточно крупной таверны, называвшейся "Рыжий Кот". Мой отец - Мур Алар, в прошлом наемник, заработал на это заведение собственными кровью и потом, участвуя в различных военных и не очень, компаниях. Мать - Мур Кора, дочь мелкого купца. Познакомились родители, когда отец работал у деда, охраняя его караван.
Я - Мур Лероний, унаследовав от предков матери не только рост, но и склонность к полноте, о чем свидетельствовали воспоминания о покойном деде, был довольно болезненным ребенком, из-за чего отец относился ко мне не лучшим образом. Особенно в моменты, когда он напивался со своими старыми приятелями. Помимо болезненности присутствовало полное отсутствие характера, а также неподдающаяся объяснению трусоватость. По моему скромному мнению причиной тому стала "безумная" любовь матери, которая ко всему прочему совершенно оградила подростка от общения со сверстниками, наивно полагая, что этим она сохраняет его, то есть мое, здоровье.
Основным моим занятием является помощь отцу в обеденном зале. Что я до боли в зубах ненавижу, поскольку над моей ранимой персоной всячески издеваются и подначивают. В ответ же я делаю мелкие пакости, вроде плевков в брагу. - Да уж, ну и персонаж мне достался, - подумал я, осмыслив свою "легенду"
Что же касается общих знаний, то они сводились к тому, что мир, в котором мне предстояло "расти", назывался Эллориум, страна, а вернее королевство - Регна, а городишка - Компит. Интересным, на мой взгляд, также являлось то, что Компит возник совсем недавно, примерно лет двадцать назад и его население состояло в основном из ремесленников и торгашей. Дело в том, что расположен он был на пересечении торговых путей и являлся своего рода перевалочной станцией для караванов. Пиком притока которых, становилась осень или начало первого сезона. Пользуясь наплывом торговцев всех мастей, лет пятнадцать назад, городская управа придумала еще один способ как заработать деньжат и появилась Большая Компитская Ярмарка. Согласовав это дело с королем, так как, по сути, Компит был коронным городом и помимо монарха хозяев не имел. Иноземных купцов поставили в такие условия, что продавать товары на ярмарке им становилось значительно выгоднее, нежели, скажем, тащиться караваном в столицу.
Теперь я знал все, что необходимо и мог, через несколько дней, конечно, приступить к работе в таверне.
Первый рабочий день был ознаменован грандиозной попойкой, организованной моим отцом по случаю выздоровления сына. Для меня же это вылилось в десяток синяков, наставленных наиболее "радостными" посетителями, с излишним усердием хлопавшими меня по спине и гору посуды, которую меня поставили мыть.
Кляня все на свете, я с остервенением драил кружки и миски, начиная проникаться ненавистью к этой деятельности и к своему нерасторопному организму.
За пару дней до того как я спустился в обеденный зал и сказал отцу, что готов приступить к своим обязанностям, я попытался пройти комплекс обычной утреней зарядки, к моему великому сожалению ничем кроме потрепанных нервов я похвастаться не мог. Даже элементарное отжимание превратилось в нечто невообразимое. Благодаря шарообразному животу, я даже не смог, толком, стать в "упор лежа", поскольку этот самый живот доставал до земли значительно раньше, чем руки. Отказавшись от отжиманий, я попытался "покачать пресс". Но и тут меня ждала неудача, ибо поднять туловище я не мог, а ноги, категорически, отказывались отрываться от пола. В итоге помахав руками, я заработал себе отдышку на полдня и успокоился, решив, что просто еще не приспособился к "растущему организму".
После первого рабочего дня я еле дотащился до кровати и, едва коснувшись подушки, уснул.
Следующий день отличался от первого только тем, что посетители платили сами, а значит и их количество резко сократилось. Несмотря на это, мой организм, умудрился устать еще больше, на этот раз сил не хватило даже на то чтобы раздеться.
Лишь спустя две декады я смог окончательно влиться в рабочий ритм. Теперь я хоть и уставал, но все же сил хватало на то чтобы добрести до своей комнаты, раздеться и спрятавшись под одеяло поматерить судьбу за все хорошее...
Проходили дни, декады. Устав бороться со своим организмом и в конце концов убедив себя, что такова "легенда" и ничего с этим не поделаешь, я превратился в того самого мальчишку каким был мой донор. С исступлением я драил по вечерам посуду, вымещая на ней свои эмоции. Единственное к чему я так и не смог привыкнуть это к постоянной и неусыпной заботе матери, которая постоянно норовила меня накормить и обнять. Отец же, на мой взгляд, был со мной слишком мягок и в моменты, когда думал, что я этого не замечу, бросал на меня полные грусти взгляды. Не раз мне казалось, что он винит себя в том, что его сын слабак и неудачник.
Лишь однажды, когда я, закончив с посудой, поднимался к себе, погруженный в свои невеселые мысли, столкнулся с ним на лестнице, он сказал: - А ты изменился. - Тогда мне показалось, что отец хотел бы еще что-то добавить, но промолчал. Промолчал и я.
Возможно, все было бы иначе, если бы я переродился в другом городе. Но для меня все изменилось именно благодаря тому, что я жил в Компите, а точнее благодаря Большой Компитской Ярмарке.
Проснувшись в один "прекрасный" день, я обнаружил, во дворе нашей таверны, целую кучу народу. А подскочившая, чтобы чмокнуть меня в щеку, мать, между делом спросила, не забыл ли я, что через две декады начнется ярмарка. Я, конечно, ответил, что не забыл. Прекрасно осознавая, что для меня следующие несколько декад превратятся в сущий ад, о чем говорили воспоминания настоящего Лерония.
Тут следует заметить, что таверна представляла собой не только трактир, но и достаточно большую гостиницу, по меркам Регны. Для постояльцев, отец, в свое время, отстроил жилой комплекс на двадцать четыре номера, большинство из которых обычно пустовало. Но вот в период ярмарки они заселялись полностью. Мало того, постояльцам сдавались комнаты и в самом здании таверны. А мы, как хозяева, в это время, ютились в моей.
Благодаря наплыву посетителей я совершенно не заметил, как началась ярмарка, единственной радостью для меня было, в редкие дни, пораньше уйти спать.
Отпуская меня в очередной раз "пораньше", мать сообщила, что завтра мы идем смотреть, что интересного в этом году привезли купцы, так что мне следовало выспаться.
Утро было хмурым, хотя, возможно это было связано с тем, что мне пришлось проснуться раньше, чем обычно. А вот когда, вылезая из бадьи, в которой мылся, я умудрился шлепнуться на задницу, окончательно уверился в том, что стоит ждать неприятностей.
Ярмарка напоминала форменный балаган или турецкий рынок. Десятки, если не сотни, торгашей предлагали всем и каждому приобрести что-то у них. А поскольку единственным действенным способом привлечь внимание покупателей к своему товару было "орать как можно громче", шум стоял такой, что даже для того чтобы поговорить со стоящим рядом приходилось значительно напрягать голосовые связки. Единственным положительным моментом была атмосфера, царившая в этом бедламе. Попав в толпу ротозеев и покупателей, сновавших между лотками, я словно погрузился в прошлое. Такое же ощущение испытывает человек на футболе или концерте. Когда общее настроение передается и тебе.
Ходили по ярмарке мы втроем и в какой-то момент я, как мне казалось, лишь на секунду задержался у открытого фургона, на специально приспособленные, откидные полки которого было выложено оружие. Заворожено взирая на великолепие этих, по истине, произведений искусства я потерял счет времени и совершенно не заметил, как остался один.
- Булат? - Спросил я неведомо откуда материализовавшегося, невысокого, коренастого старика.
- Нравится? - Вопросом на вопрос ответил он.
- Да.
- А откуда знаешь, как у нас-то зовется? - Неожиданно спросил старик, едва обозначив, уголками губ, улыбку.
Поняв, что я напортачил, попробовал исправить положение и ответил, что от отца слышал это название.
- А кто ж твой отец-то, малец?
- Мур Алар, - ответил я. Хотя и понимал, что такой ответ только добавит вопросов.
- Хозяин "Рыжего кота"? - Прищурился старик.
Я согласно кивнул.
- Знаю, знаю. В прошлую ярмарку у него останавливался. - Зачем-то уточнил он.
- А что ж у вас покупателей нет? - поинтересовался я, переводя разговор в другое русло.
- Так ведь дорого. Вот, пока и нет. За гномью сталь-то принято по весу золотом платить, если конечно не что-то особенное, тогда и подороже.
Осознав, что всем моим надеждам в отношении покупки булатного ножа, за припрятанные дома серебряки, сбыться не суждено я несколько расстроился. И это, по-видимому, отпечаталось на моем лице. Во всяком случае, старик, подмигнув мне, сказал, - Что, отец сыну ножичек за десяток золотых не купит?
Задумавшись, я отрицательно покачал головой. А и правда ведь не купит, учитывая, что прибыли трактир, за год, приносил не больше двадцати золотых монет. В слух же произнес.
- Дороговато, - и многозначительно покачал головой.
Хмыкнув, старик развел руками, мол, ничего не попишешь.
Я уже собирался уходить, когда он окликнул меня. В итоге, развернувшись к нему лицом, я сделал шаг и налетел на кого-то.
- Куда прешь, Бидон, - рявкнул неизвестный.
Хотя секунду спустя, память услужливо подсказала, что передо мной Юлик. Будучи старше меня на год, он был на голову выше и еще в детстве частенько колотил неповоротливого Лерония. За что тот его просто и бесхитростно ненавидел. Вот и сейчас чужая ненависть забурлила во мне. Чтобы какая-то мелочь смела на Меня повышать голос? Нет уж. Решив, что не такой уж он и грозный противник я решил дать ему отпор и толкнув в грудь, прошипел, - Под ноги смотри, ублюдок.
Будь передо мной кто-то посерьезнее, я возможно и не стал бы себя так вести. Но этот худой, хоть и высокий паренек не показался мне опасным.
Остолбенев на мгновенье, он криво усмехнулся и нанес удар.
"Вот его кулак летит к моему лицу, а я, пригибаясь, ухожу влево, одновременно нанося удар правой в печень и тут же, распрямившись, левой в челюсть, через плечо и на последок, апперкот правой." Так мне виделся этот бой. В реальности же все произошло совсем по-другому. Я видел удар, даже среагировал на него, как и положено, вот только мое тело меня в очередной раз подвело. И я получил жесткий хук в лицо, от которого в голове словно разорвалась граната. Мир поплыл и я ощутил себя лежащим на земле. А кто-то принялся усердно пинать меня ногами. В какой-то момент я приподнял голову и тут же, поймав пинок, погрузился в беспамятство.
В себя пришел уже дома, на своей кровати. А надо мной, почесывая под феской, стоял Ас Пилат.
- Ну вот, а вы беспокоились, - удовлетворенно произнес он. - Организм молодой, ему эти синяки не повредят. А что сознание потерял, так это от небольшого сотрясения. Но и это пройдет за пару дней.
Осмотревшись, насколько это было возможно, в ногах обнаружил родителей. Мать плакала, а отец пытался ее успокоить.
- Хватит, Кора. Видишь, Ас Пилат говорит, что ничего с Лероном не случилось. Живой и ладно, а синяки заживут. - При этом он посмотрел на меня и еле заметно кивнул. К чему был этот кивок я так и не понял, то ли одобрял мои действия, то ли был рад, что со мной все в порядке.
- А сейчас мальчику нужно немного отдохнуть, - произнес доктор, - давайте оставим его. Вот, выпей это, - это уже мне, протягивая чашку с какой-то настойкой.
Залпом выпив микстуру, я прикрыл глаза и, успев подумать, что такому больше не бывать, уснул.
Следующий день был полон боли, несмотря на которую, я спустился помогать отцу. Увидев в его глазах непонимание, я попытался было что-то сказать, но появившаяся из кухни мать, тут же, отправила меня отлеживаться. Заявив, что больше меня одного никогда не оставит.
Вернувшись в комнату, я стал обдумывать свои скорбные дела. Получалось, что сознание, в той драке, среагировало правильно, а вот организм подкачал. Тело просто не успело выполнить то, что от него требовалось. И, по моему мнению, единственной причиной помешавшей ему это сделать, была его отвратительная форма. Именно тогда я решил, что, поскольку, то что нас не убивает, делает нас сильнее, я сделаю все, чтобы приблизить этот организм к своему земному. Да, роста почти тридцать сантиметров я не наращу, но и короткие рычаги рук и ног могут послужить службу. Я не раз видел, как парни, на голову ниже меня, легко справлялись с соперниками значительно больше них.
Первым делом я решил, что необходимо похудеть. Единственными доступными для меня средствами я посчитал бег и строгую диету. Строгую, в смысле никакой еды, кроме яблок на завтрак и простокваши на ужин.
Дабы не привлекать внимание к бегающему колобку, решил, что пробежками стоит заниматься по ночам. И первая должна была состояться этой же ночью. Правда предстояло как-то объяснить родителям, почему их сын выходит куда-то, вместо того чтобы спать. Но здесь помогла любовь моей матери подкармливать меня.
Когда все улеглись спать я, сказав, что проголодался, вышел из комнаты.
Пробежать вокруг нашей таверны оказалось настоящим подвигом. Последние метры я еле держался на ногах, а в дом, буквально, вполз на четвереньках. Готовый выплюнуть свои легкие и проклиная того кто засунул меня в это тело.
Так началась моя новая жизнь.
Глава 2
Я стоял на улице, ловя ртом снежинки первого снега, в ожидании отца.
Ежедневные, а точнее еженощные, тренировки принесли свои результаты и за прошедшие три месяца я не только значительно сбросил вес, но и смог перейти к более сложным упражнениям, таким как отжимание, подтягивание, приседание и прокачка пресса.
На пятую ночь своих тренировок, пробежав три круга и еле волоча ноги, на пороге дома, я увидел сидящего отца.
- Так вот как ты перекусываешь? - С лукавой улыбкой спросил он.
Не найдя, что ответить, да и будучи не в состоянии говорить я согласно кивнул.
- Ну-ну. Как сотню кругов пробежишь, не запыхавшись, начнем работать по-настоящему. - Пообещал он и скрылся в темноте коридора.
И вот, сегодня ночью, я пробежал положенную сотню, а потом еще десять. И теперь стоял во дворе, любуясь рассветом и ожидая отца. Очень уж хотелось узнать, что он имел ввиду под настоящей работой.
- Готов? - спросил отец, едва выйдя из дома. Одетый в одни широкие штаны он нес какой-то сверток, развернув который продемонстрировал мне пару мечей.
- С сегодняшнего дня, ты будешь работать в кузне у мастера Дара, - сказал он, протягивая мне меч. - А все свободное время, советую посвятить тренировкам с мечем. С твоей матерью я поговорил, она не против.
Меч, весом в пару килограмм, значительно оттягивал руку и повторяя движение отца, уже через пять минут, я едва мог его держать.
- Ничего, - сказал отец, - не все сразу. За день мечниками не становятся. Пока повторяй те движения, что я тебе сегодня показал. А когда сможешь их выполнять больше часа, продолжим.
Уже после первого дня в кузне я понял, зачем отец отправил меня к мастеру Дару. Домой я вернулся ни живой, ни мертвый и едва добравшись до кровати, уснул мертвым сном.
Жизнь завертелась с новой силой. Каждый новый день начинался задолго до рассвета и пока не взойдет солнце, я совершенствовал свое тело, привыкая к нагрузкам и тяжести меча. Потом приходил черед кузни, где мастер Дар делал все, чтобы я не мог вздохнуть спокойно. Иногда лишь благодаря своей силе воли я не бросал молот, чтобы послать все куда подальше.
В этот период у меня не было времени даже на то чтобы подумать и проанализировать происходящее. А ведь анализировать было что. За полный год тренировок, из того рохли которым был Лероний, я превратился в невысокого, плотно сбитого юношу, достаточно сильного и выносливого чтобы считать себя нормальным человеком. И вот теперь я, как и почти год назад, стоял на рассвете, ловя ртом первый снег, ожидая отца, чтобы скрестить с ним мечи.
Но менялся не только я, менялся и мой отец. Он стал улыбаться и, казалось, расправил ссутулившиеся, за многие годы, плечи. В его глазах появился блеск, и было видно, что его мечта сбылась, ведь именно такого сына он хотел иметь, сына, которым он сможет гордиться.
- Нападай, - прозвучало в звенящей тишине. И я напал, тут же получив подзатыльник, мечем.
- Внимательнее. Еще. - И снова мое нападение потерпело неудачу, а я растянулся на тонком слое, только выпавшего, снега.
- Еще. - Голос отца звучал спокойно и уверенно.
На этот раз наши мечи столкнулись, зазвенела сталь, а я почувствовал, как онемела моя рука и на секунду замешкавшись, ощутил холод клинка, плашмя прижатого к горлу.
Через час тренировки я еле держал меч в руках, отец же выглядел довольно свежим. А за завтраком он подробно объяснил мне мои ошибки, и я отправился в кузню. Где меня также ждал сюрприз. Мастер Дар заявил мне, что Роб, его помощник, повредил руку, и теперь я буду махать двадцатикилограммовым молотом, вместо него.
И с новой силой меня захлестнула усталость, выбраться из объятий которой я смог лишь одиннадцать декад спустя.
В один прекрасный день, я вдруг понял, что устаю уже не так сильно и могу позволить себе заниматься чем-то более полезным, нежели здоровый сон.
Прикинув, что наращивание силы и мышечной массы это конечно хорошо, но стоит подумать и о гибкости и растяжке, я включил в свой "рабочий день" еще одну тренировку, перед сном.
Должен заметить, что растяжка давалась значительно тяжелее чем все остальное, однако упорство и трудолюбие, в конце концов, сделали свое дело и уже к середине второго сезона, то есть к началу лета, я мог наносить удары ногами на уровне своей груди.
Поначалу отец был весьма скептически настроен, наблюдая, как я машу ногами. Но вот когда я начал выбивать пыль, сначала из чучела, которое он сделал, чтобы оттачивать точность уколов мечем, а после и из столба обтянутого кожей, используемого мной для отработки ударов, вместо груши, он, почесав голову, спросил, - Ты что это сам придумал?
- Да нет, в одной из книг прочел, из тех, что ты сжег. - Несколько лет назад, разозлившись на Лерония, отец сжег почти всю библиотеку. Вот я и сослался, что знания о том, чем сейчас занимаюсь, получил из одной из тех книг.
- Ясно, пробурчал он, - а раньше сказать не мог?
На что я, улыбнувшись, ответил, - А ты бы меня послушал?
- Наверное, нет, - задумавшись, произнес отец.