Каждый день Милка возвращалась домой через парк. Эта дорога не была ни длиннее, ни короче той, другой, вдоль серых и ободранных, словно бездомный кот, улиц, щурившихся на прохожих желтыми глазами окон, но девушка никак не могла пройти мимо старинной кованой ограды, чтобы не свернуть с асфальтовой дорожки на пестрый узор песчаных тропинок.
Парк был очень стар, древний старик с пожелтевшей шевелюрой листвы и узловатыми пальцами веток. В растрескавшейся коре, болезненных наростах деревьев Милке виделись насупленные лица не то леших, не то сердитых гномов, взирающих на бурлящий вокруг ручеек детворы. Она любила разглядывать эти лица, угадывать и узнавать их в причудливых трещинах, избороздивших когда-то гладкие стволы вязов и лип. Она улыбалась им, и иногда ей казалось, что они хмурятся и кривят рты-щели в ответ. Конечно, это всего лишь холодное солнце играло в прятки со скользкими тенями, вестниками ночи. Оно уже не могло выжечь их добела, как бывало в июле, и они все смелее высовывали черные щупальца из складок древесных одежд. Вот и сегодня Милке привиделось, что старый дуб одарил ее мрачной ухмылкой вослед. Она медленно шла тропинкой, знакомой до мельчайшего камушка и с любопытством глазела по сторонам. Вон и древний вяз презрительно супится, стоит ей появится на дорожке и ворчит, поскрипывая сучковатыми ветками на ветру. Может старички просто не в духе? Детей сегодня в парке больше чем обычно, сорванцы так и норовят поджечь сухую листву у корней или выцарапать "Здесь был Витя" на морщинистой коже. Даже холодные стальные лестницы, горки и прочие аттракционы, сиротливо приютившиеся на вытоптанных площадках, не могут выдержать неуемной энергии маленьких посетителей и постепенно теряют одну деталь за другой. Краска лупится, обнажая серый металл, деревянные части рассыхаются и выламываются подросшим поколением, чье время в парке наступает с приходом вечера. Детские площадки мало помалу превращаются в обычные проплешины, и никому не приходит в голову восстановить яркие, словно игрушечные городки. Людям не до них.
Милка и не заметила, как очутилась в самой дальней части парка. Сегодня ей не хотелось рано идти домой и ноги сами принесли ее сюда, подальше от детских воплей и кутерьмы, на окраину парка, где возле пепельной лысины бывшего городка стояли две чудом уцелевшие скамейки. Они тоже были старые, чуть покосившиеся, но все же напоминали о прошлом, когда возле них собирались соседки Милкиной бабушки чтобы посудачить о жизни, о детях и внуках. Скамейки все так же стоят друг напротив друга, но рядом пустынно и тихо. Когда-то давно они каждую весну гордо поблескивали свежей краской цвета молодых листьев и пугали желающих присесть прохожих грозным объявлением - "Осторожно, окрашено!". Теперь в парке не ставят новые скамейки и не красят старые. Забытые и неухоженные они потихоньку стареют и одна за другой исчезают с тропинок. Их доламывают мальчишки и скамейки превращаются в пепел на задних дворах заброшенных домов, куда никогда не заглядывают взрослые. Горожане уже давно воспринимают парк как корабль, идущий ко дну.
Облупившаяся краска кольнула ноги, когда Милка села на скамейку. Девушка зажмурилась, подставив лицо осеннему солнцу. Звонкие голоса детей казались далекими и почти призрачными, а говор старого парка наоборот стал более явственным. Милка подумала что если сидеть вот так, притаившись и вжавшись в спинку скамейки, парк перестанет замечать ее и, наконец, заговорит вслух голосами ветра и птиц, а может даже примет за свою и расскажет о временах когда был молод.
Размышления Милки прервало совсем неуместное пыхтение. Кто-то безусловно маленький и слегка простуженный сопел неподалеку. Он бесцеремонно шмыгал носом, пыхтел от усердия и временами бурчал что-то себе под нос. Милка обреченно вздохнула и открыла глаза. Парк был чужой территорией, так что ей оставалось только сожалеть о скользнувшей прочь тишине и прошептать ей вслед "прости", раз уж маленький хозяин не пожелал знакомиться с редкой гостьей.
Милка огляделась. Неподалеку, под огромным дубом возился маленький мальчишка. Он усердно подкапывал корни мертвого дерева, время от времени останавливался, заглядывал в образовавшуюся черную дыру, скрываясь почти по пояс, потом вылезал, шмыгал носом, утирал сопли испачканным рукавом и снова начинал ковырять землю игрушечной лопаткой. Рядом с ним уже образовалась внушительная горка. Он был так увлечен, что и не заметил, как Милка подошла и встала рядом, и с любопытством разглядывая его. С минуту она смотрела, как он тщательно расширяет дыру, выгребает землю, углубляясь все дальше. Ей стало ясно что перед ней не просто пацан, решивший схоронить в стороне от чужих взглядов свое сокровище, а маленький строитель. Нора явно должна была стать жилищем.
- А кто будет здесь жить? - спросила Милка.
Мальчик вздрогнул от неожиданности и обернулся. Курносый, веснушчатый и вихрастый, мальчик как мальчик, вот разве что умыться ему не мешало. Он недовольно и одновременно испуганно смотрел на Милку, словно она застукала его за чем-то преступным.
- Это ведь дом? - они присела рядом на корточки и заглянула в дыру, - ведь дом, правда?
- А как вы догадались?
Голос у него был немного хрипловатый, словно простуженный, и Милка с некоторой тревогой подумала, что он слишком легко одет. Какая мать отпустила ребенка гулять в одном легком свитерке, когда на дворе уже осень?
- Ну, мне показалось, что играть одному в пиратов не слишком интересно, - улыбнулась Милка, - значит, я угадала? Это дом? А кто будет здесь жить?
Мальчишка смерил Милку взглядом, словно размышляя стоит ли доверять ей свою тайну. Она постаралась сделать серьезное лицо, чтобы не спугнуть его взрослым снисхождением.
- Это дом для гнома, - наконец сказал он, для пущей важности чуть понизив голос. - Он должен быть очень хорошим, иначе гном не захочет поселиться здесь.
- Правда? А почему гном не может сам построить дом?
- Он очень занят, - заявил мальчик, - ему некогда. Но если он будет проходить мимо и увидит красивый дом то обязательно поселится в нем и будет жить, пока не найдет лучше.
- Значит, сейчас у него уже есть дом, но ты хочешь построить красивей?
Мальчишка сдержанно кивнул и снова принялся за свой труд. Милку всерьез заинтересовала нелегкая судьба гнома переселенца, она не могла припомнить ни одной сказки с похожим персонажем, а ведь в детстве она с ума сходила по сказкам, и родители никогда не отказывались покупать новые книжки. Славка, ее муж, только усмехнулся, когда впервые увидел огромный шкаф в ее гостиной, плотно набитый сказками.
Она вдруг очень ясно представила себе гнома, живущего под корнями засохшего дерева в полу заброшенном парке. Почему нет? Где еще в городе сможет найти пристанище настоящий гном в полосатом колпаке и с длинной бородой? Дети конечно беспокойные соседи, но придет время, когда и они перестанут приходить в старый парк и тогда никто не помешает гному выкурить трубочку на крылечке или собрать букет целебных ромашек на бывшей клумбе.
- Интересно, - подумала вслух Милка, - а он платит за постой?
Мальчик снисходительно хмыкнул, высунув измазанную мордашку из норы.
- Разумеется! Он же приличный гном, а не какой ни будь кобольд! Он исполняет одно желание.
- Исполняет желание, - эхом протянула Милка. Она растерялась. Насколько она помнила, раньше исполнение желаний было обязанностью фей крестных, а никак не гномов.
Мальчишка снова почти скрылся в земляной дыре, предоставив Милке возможность поразмышлять над судьбой волшебных существ.
- А тебе не холодно? - запоздало спросила она, когда вихрастая голова вновь выглянула на божий свет из подземного царства гномов, кобольдов и прочих землекопов.
Он помотал головой, продолжая утрамбовывать землю перед лазом. Дальше разговор не клеился. Милка еще постояла рядом, но в конце концов почувствовала себя лишней в сложном процессе строительства дворца для гнома и молча пошла прочь. Она не знала, как разговаривать с детьми. Они всегда казались ей немножко инопланетянами.
История о гноме, исполняющем желание в обмен на жилище, так заинтриговала ее, что вечер она провела возле книжного шкафа, листая сказки. Поиски ни к чему не привели. Ни в одной из сказок, что хранил дубовый шкаф, не встречался гном переселенец.
На следующий день Милка снова возвращалась домой через парк, и снова незаметно для себя свернула в сторону от главных тропинок. Она не стала останавливаться возле древнего дуба, просто прошла мимо, украдкой взглянув на маленького строителя у его подножья. Мальчишка не заметил ее. Он обустраивал вход.
Вторник, среда, четверг, пятница. Каждый день Милка делала крюк по дороге домой, чтобы взглянуть, как продвигается строительство. Один раз она припозднилась и мальчишки уже не было возле дуба, зато между причудливо изогнутых корней красовалась маленькая дверца, выпиленная из фанеры.
Другой раз мальчишка заметил ее и даже помахал рукой. Она смутилась, будто подглядывающий за взрослыми ребенок и поспешив уйти запнулась и упала, рассадив коленку. Когда она поднялась, кряхтя и морщась, возле нее стоял мальчишка. Он деловито посмотрел на нее и сказал, протягивая платок: -
- Вот, возьмите, а то у вас кровь.
Так они и познакомились. Его звали Димка.
К выходным дом для гнома был почти готов. Дверца была выкрашена в правильный зеленый цвет, перед ней устроено крылечко с почти настоящими перилами и двумя колоннами - палочками, которые поддерживали земляной козырек-навес, укатанный и даже покрытый мхом и травой. Залысины возле соседних деревьев укоризненно чернели в наступающих сумерках. Милка хотела было открыть дверцу и посмотреть, как все устроено внутри, но в последний момент вдруг устыдилась вламываться в чужой дом и отдернула руку. Следуя привычным поворотам тропинок парка она дивилась про себя, насколько же серьезно и основательно пацан подошел к своей игре.
* * *
Ночью была бомбардировка. Огненный дождь поливал город не дольше десяти минут, но каждому жителю эти минуты показались бесконечными. Милка просидела их, вжавшись в угол между буфетом и спинкой кресла и изо всех сил стараясь не зареветь. Сердце то заходилось в бешеном стуке, то наоборот замирало и Милка задыхалась, яростно раздувая ноздри и глотая бесполезный воздух. Можно было спуститься в подвал и переждать бомбардировку там, но у девушки от страха отнялись ноги, и она только и смогла забиться в темный угол и сжаться в комок.
Скоро все стихло, но Милка еще долго не могла заставить себя подняться на ноги и вздохнуть с облегчением. Прошло больше часа прежде чем она, наконец, вылезла из-за кресла и пошатываясь и все еще дрожа дошла до кухни.
... - повреждены линии электропередач, - говорил диктор с дергающегося экрана телевизора, - количество жертв на данный момент составляет 53 человека. В верховных кругах склонны считать целью произошедшего налета демонстрацию силы, а не массовые разрушения. По поступившим данным подобные удары были нанесены по всем крупным городам страны.
В холодильнике нашелся только томатный сок. Милка пыталась налить стакан, но руки дрожали, и сок расплескивался вокруг, образуя на деревянном столе лужицу красного цвета.
...- становится ясно, что наша страна не может противопоставить агрессорам сколько-нибудь мощные силы. По данным нашей телекомпании некоторые члены правительства предложили Верховному главнокомандующему рассмотреть возможность полной капитуляции.
Хлопнула входная дверь. В коридоре послышались быстрые шаги, и на кухню влетел Славка. Его волосы запорошила то ли пыль пополам с пеплом то ли неожиданно проступившая седина.
- Люда, - выдохнул он, - слава богу.
Милка не ответила. Ее тошнило.
* * *
Враз облетевший парк пустовал. Детей не выпускали гулять, боясь очередной "демонстрации силы". Каждый день становился чуть короче и серее. В воздухе постоянно висела пелена мелкой мороси. Старые деревья в парке больше не строили Милке страшные рожи и не скрипели вослед, словно вместе с листвой они потеряли и остатки жизни. Теперь вдоль дорожек стояли не то черные, изрезанные временем обломки скал, не то обуглившиеся тела многоруких великанов.
Милка свернула с широкой дорожки вглубь парка. Под ногами еще шуршала мокрая листва. С истекающей каплями толстой ветки круглыми бусинами глаз смотрела белка. Девушка машинально достала из кармана случайно подобранный желудь и протянула ей. Белка испугалась резкого движения и шмыгнула вверх по стволу, только сверкнула облезшим хвостом. Девушка положила желудь на землю возле дерева. Белка вернется, но у Милки нет сил ждать. Она так устала.
Дом для гнома никуда не делся. Зеленая дверь все так же уютно пряталась под корнями дуба, а крылечко по-прежнему было чистым, словно только что вымытым. Над ним покачивался крошечный фонарик.
Милка не задумываясь подошла, присела на корточки у двери и постучала в дверь. Рядом не было никого, кто мог бы засмеяться или многозначительно повертеть пальцем у виска, а если бы и были Милка не обратила бы на них никакого внимания. Она не могла ничего больше сделать - только прийти и постучать в крошечную зеленую дверцу.
Дверца со скрипом распахнулась.
- Чем могу служить? - гном казался сердитым и не выспавшимся.
Он был одет в зеленый кафтанчик, на голове красовался полосатый колпак, а на ногах остроносые домашние туфли.
- Ну? - нетерпеливо изрек он, буравя Милку маленькими голубыми глазками, - что угодно?
- Вы и правда исполняете желания? - тихо спросила девушка.
- Не желания милочка, а желание, - гном красноречиво поднял вверх указательный палец и чтобы окончательно прояснить дело, добавил - одно желание. Так что вам угодно?
Милка замешкалась.
- Только одно? Совсем одно? - глупо спросила она.
- Один дом одно желание, - проворчал гном, - чего тут неясного? Вы люди и раньше то были не шибко понятливые, а за последнюю тысячу лет так и вовсе отупели до безобразия. Эволюция называется. Так будешь загадывать или нет? Я спать хочу.
- Буду, - с трудом выговорила Милка. Совесть было возмутилась и заявила о себе мерзким комом в горле и внезапной волной дрожи, но тут же успокоилась. Что может загадать ребенок? Игрушку или новые коньки? Удачно написанную контрольную, или победу над такими же маленькими и смешными врагами?
- Я загадаю.
* * *
Снова начал накрапывать противный мелкий дождь. Милка съежилась, втягивая голову в теплый шарф и засунула руки поглубже в карманы, ни зонтика, ни перчаток у нее не было. Улицы снова стали многолюдны, как прежде, даже дождь не мог разогнать по домам разом повеселевших и подобревших людей.
- Что бы ты загадал, Димка? - прошептала девушка.
Она почти каждый день приходила на окраину парка, но так и не встретила Димку. Домик гнома быстро ветшал, от дождя размок и обрушился навес, крылечко покосилось, а фонарик и вовсе исчез в никуда. Милка больше не стучалась в дверцу, было ясно, что никто не откроет.
Девушка хлюпнула носом. Все-таки надо купить зонтик. Она достала из кармана платок и шумно высморкалась. Пожилая, импозантно одетая женщина неодобрительно покосилась на нее и Милка совсем по детски высунула в ответ язык. Женщина поморщилась, будто увидела лягушку и поспешила прочь.
- Идите все к черту, - проворчала Милка, вытирая отчаянно текущий нос.
Она вздохнула, задумчиво теребя платок в руках. На уголке платка стояла полустершаяся печать. Милка вздрогнула и расправила кусочек ткани на ладони. Девушка обратилась в камень. Поток разноцветных зонтиков разбивался о нее, обтекал и снова сливался воедино, а она не двигалась, и чувствуя как щеки заливает краска, снова и снова перечитывала едва заметную надпись на штампе - "Детский дом N2".