Ночные кошмары всегда являлись неотъемлемой частью нашей жизни. Пока ты еще маленький, они воспринимаются, как нечто естественное. Оно и понятно, мы только начинаем свой жизненный путь, многого не знаем об устройстве этого мира. А что может быть естественнее, чем страх перед неизвестным? Тем более, если рядом всегда есть кто-то старше, кто поможет справиться со страхом, объяснит, успокоит. Чем старше ты становишься, тем сильнее меняется твое отношение. Мы не любим делиться ночными кошмарами с окружающими, считаем их проявлением собственной слабости. Просто прячем страхи внутри себя, топим под грудой повседневных дел. Чаще всего это помогает. Но не всегда.
С самого раннего детства меня мучает один и тот же сон. Нет, это не притаившийся в темном углу страшный монстр, не жуткий незнакомец, преследующий меня с оружием. Это было бы объяснимо, а значит и справиться с этим было бы гораздо проще. Потом меня научили не видеть снов, и привычный кошмар отступил, притаился где-то внутри. Долгое время я считал, что справился с ним, потом и вовсе забыл. Но год назад все изменилось.
Пробуждение после кошмара всегда проходит тяжело. Разум, который еще несколько мгновений назад терзали неведомые силы, не сразу обретает привычную цельность. Некоторое время ты приходишь в себя, собираешь собственное 'я' по частицам, словно разбитую вазу. Ползаешь на коленках по полу, торопливо подбираешь осколки, пытаешься воссоздать общую картину и от излишней торопливости до крови режешь пальцы об острые углы. Память возвращается неохотно, ей мешает страх того, что мучавшие тебя демоны не сдадутся так легко и вот-вот прорвутся в этот мир.
Так было и сейчас. Сердце готовы было вырваться из груди, в висках раздавался настойчивый стук. Я не помнил своего сна, от него остались ускользающие, но уже знакомые образы, преследующие меня очень давно. Туман, не дающий толком рассмотреть ничего вокруг; дорога, не имеющая ни начала, ни конца; голоса людей, казавшиеся во сне как будто знакомыми. Они говорили со мной, пытались что-то сказать...
- Это был сон,- сказал я, уже в который раз стараясь убедить себя в этом.- Всего лишь сон... Снова этот чертов сон.
Я медленно приподнялся и постарался сесть на кровати. Хотя так ее можно было назвать лишь с большой натяжкой. Скорее это была наваленная куча тряпья на старом, провонявшем человеческим потом, ромом и мышиным дерьмом матрасе, брошенном на пол. Я потер лицо рукой и поморщился - голова после сна болела ужасно, словно на ней станцевала орава пьяных матросов. Потянувшись к своему мешку, я нащупал полупустую фляжку с водой, открыл крышку и сделал пару быстрых глотков. Прохладная, живительная влага приятно растеклась внутри, хотя сейчас я не отказался бы выпить и чего-нибудь покрепче.
Постепенно успокаиваясь и приходя в себя, я обвел взглядом комнату, в которой проснулся. Уже привычное за пять дней просторное помещении с вечным запахом сырости и вонью немытого тела. И немудрено, ведь это была каюта бывшего имперского корабля, ныне принадлежавшего торговой гильдии Верхнего Приморья. Когда-то такие корабли строились для нужд имперской армии и служили основным средством переброски по морю сухопутных войск. После Великой Войны и падения Империи, он, как и сотни других кораблей, в одночасье ставших ничейными, стал использоваться торговыми гильдиями для перевозки различных товаров и людей. Рядом со мной валялось множество таких же грязных лежанок. Но все они уже были пусты.
- Странно, - подумал я. - Единственное, что могло заставить людей покинуть каюту и подняться на палубу - это прибытие в порт. Но тогда получается, что я спал чуть ли не целые сутки...
Мои размышления прервали приближающиеся шаги, и в каюту по небольшой лестнице спустился один из матросов. Его имя за время путешествия я так и не запомнил. Звали его то ли Крюк, то ли Кряк. Матрос этот был из той породы людей, которые считают, что раз уж им довелось служить в команде на корабле, значит, они просто обязаны всем своим видом и каждым сказанным словом показывать свою морскую удаль. При этом он подражал самому обычному образу пирата, со всеми присущими этому словечками и выходками. Причем, я был готов поспорить на добрую сотню империалов, что сам он пиратом никогда не был, и своим поведением подражал всевозможным людским байкам. Очередной глупец, наслушавшийся трепа в многочисленных портовых забегаловках. Этот парень за пять дней плавания успел надоесть практически всем своей непрекращающейся болтовней. Ко мне он подходил пару раз, старался завязать беседу, но я на эти попытки совершенно не реагировал. Видимо, сейчас он решил предпринять последнюю.
- Здорово братец, - весело воскликнул он, дружески разводя руками. - Ну и хорош же ты дрыхнуть, якорь мне в задницу. Почти сутки прошли с тех пор, как ты последний раз соизволил оторвать свою жопу от лежанки. Клянусь морским дьяволом, за всю жизнь я не видел большего лентяя и лежебоку, чем ты.
- Будь добр, избавь меня от своего глупого трепа, на который ведутся лишь подпитые девки да портовые шлюхи, - сказал я, морщась от громкого голоса. Его крик только усилил головную боль, чем подпортил и без того скверное настроение. - А твое вечное желание засовывать все себе в задницу наводит на разные мысли.
Я быстро взял себя в руки. Не стоило выдавать себя излишней говорливостью. За все путешествие я не проронил ни слова, и стоило придерживаться этого образа.
- Когда можно будет сойти на берег?- продолжил я уже спокойным тоном.
- Да братец, полон ты загадок, абордажный лом мне в .... ну да ты понял. Еще не скоро - приказ капитана. Сначала на берег спустят весь груз, пересчитают, проверят все, подпишут бумаги у портового начальника. А когда убедятся, что ничего из груза не пропало и ничего незаконного мы не привезли, тогда и вас, сухопутных крыс, спустят на берег.
Я молча кивнул, давая ему понять, что удовлетворен ответом и продолжать беседу не намерен. Я отвернулся, чтобы собрать свои вещи, коих было не так уж и много. Небольшой мешок, в котором лежала фляга с водой, пара сухарей, вяленое мясо, сменная рубаха и прочая дорожная ерунда.
- Да ладно тебе, братец! На берег сойдешь еще не скоро, не ближе чем через полчаса. Пока эти ленивые портовые дармоеды стаскают все на берег, пока этот засраный портовый кровопийца все осмотрит и обязательно найдет что-нибудь запрещенное, а капитан начнет торговаться насчет штрафа. Поведай уж мне, за каким таким хреном, ты проперся в этот славный городишко? Какая такая у тебя тут нужда? А то за пять дней ходки ты не обмолвился ни словом. Все сидел себе в углу да лежал, сидел да лежал. Мы уж с парнями стали ставки делать, поднимешься ли ты хоть когда-нибудь, хотя б по нужде. Другие-то вишь сидели, так сказать, общались. В беседе-то дорога короче кажется. Даже имени твоего я не знаю. А вдруг, какая-нить мадам в недалеком светлом будущем осчастливит меня маленьким спиногрызом, и я осяду в каком-нибудь вонючем городишке, ничем не лучше этого. И вдруг захочу я рассказать своему маленькому сопливцу, что, мол, так вот и так, любимый сыночек, пересек я вдоль и поперек все моря и океаны доселе известные. С кем только не довелось мне ходить в плавание, а такого веселого и разговорчивого парня, как один господин я не видал, болтаться мне в петле, если я вру. А я даже и имени твоего не знаю, чтоб сыночку поведать.
- Не видишь что ли, крестьянин я. Приехал сюда подзаработать. Покоc уж не за горами, а рабочих рук, я слышал, тут не хватает. Может и возьмут на какую-нибудь ферму. Крепкие руки везде нужны.
- Не больно-то они у тебя и крепкие,- почесал голову удивительно надоедливый матрос.- Да и не похож ты, братец, на крестьянина, разрази меня гром. Те, знаешь ли, все как на подбор здоровые, как быки, и при ходьбе обо все потолки башкой стукаются. Да еще за версту от них навозом несет. А ты, чей то, не больно уж крепок собой. Да и эти словечки твои опять же. От крестьянина то окромя "покос" да "навоз" и не услышишь ничего путного. А ты вон че бывало завернешь.
- Крестьяне разные бывают, - ответил я. Не терплю я таких бесед, а больше них не люблю таких вот любопытных болтунов, вечно лезущих не в свое дело.
- Ну как знаешь,- обиженно буркнул матрос. Он развернулся и направился к выходу, бурча под нос тихие проклятия в мой адрес. Уже на лестнице он обернулся и сквозь зубы добавил:
- Добро пожаловать в славный Оббинг, чтоб его...
Глава 2.
Оббинг, являющийся главным морским портом Нижнего Приморья, был действительно славным городом. Однако известность он получил не своими мыслителями, известными художниками, поэтами или особо благоприятным уровнем жизни простого люда. Нет, он был славен обычными для крупного портового города вещами: повсеместной коррупцией со стороны властей, бандитскими шайками, контрабандистами и еще черт знает чем. Желающих перебраться с восточных берегов Верхнего Приморья в Оббинг в последнее время было немало, и буквально все местные жители старались урвать из этой ситуации хоть какую-то выгоду. Взять хотя бы работников и охранников порта, во главе с их начальником - господином Эберхартом. Они были всецело заинтересованы в том, чтобы находить в многообразии всевозможной завозимой утвари запрещенные товары, полный список которых, так до конца и не был утвержден окончательно и постоянно менялся. Именно поэтому недостатка в так называемых "штрафах за ввоз запрещенных товаров" никогда не было, и они исправно пополняли портовую казну. Она же в свою очередь пополняла казну городскую, чтобы городской совет, во главе с его величеством виконтом Альбрехтом, могли продолжать спокойно жить так, как они живут. А жили они, надо отметить, очень даже не бедно. Вон целый квартал отгрохали в черте города, да еще и окружили его дополнительной, в четыре человеческих роста, стеной и круглосуточной охраной на воротах. Не иначе как для того, чтобы, не приведи Элания, какой-нибудь простой человек не смел проникнуть в их квартал и напугать свои гадким видом и жутким невежеством какую-нибудь благородную даму. И она не была бы вынуждена от пережитого шока еще неделю отпаиваться благородным розовым вином с югов Ангшора, стараясь забыть пережитый кошмара.
Но справедливости ради, стоит отметить, что, естественно, не только портовая стража и господин Эберхарт наживались на приезжих людях. В портовых тавернах трактирщики задирали цены так, что гадкая ухмылка никогда не сползала с их жадных физиономий. Они естественно знали, что торговые корабли стоят в порту недолго и оголодавшим до выпивки матросам выбора не остается. Да и нет у них такого желания, есть лишь страшная тяга поскорее опрокинуть в глотку с десяток кружек местного темного пива, известного по всей округе, как "оббингская красотка". Название это пошло из известной шутки, что после пары кружек такого пива любая портовая шлюха покажется писаной сиреной. Чего уж говорить о толпах мелких перекупщиках, торговавших повсюду всевозможной дрянью, о мелких воришках, промышляющих на каждом шагу. А о разбойниках, поджидающих в каждой подворотне и переулке, и говорить не приходиться. В общем, как уже было сказано, все жители города были заняты одним благородным делом - облапошиванием приезжих. В этом Оббинг являл собой обычный портовый город, ничем не отличавшимся от других. С одним лишь исключением - здесь у меня было дело.
Последний раз я был в Оббинге очень давно и нисколько не жалел, что судьба не заносила меня сюда уже много лет. Поднявшись на палубу, первое, что я ощутил, был запах. Кислый, тухловатый запах соленой воды, рыбы и еще неведомо чего. Город встретил меня обычной для этого времени года прохладной, серой погодой, вдобавок шел мелкий моросящий дождь. Большое око с трудом пробивалось своими лучами сквозь плотный ряд облаков, затянувших серое и невзрачное небо. Я плотнее закутался в мешковатый, обычный для крестьян, плащ, и накинул на голову капюшон. Стоя на палубе красавца крога в толпе таких же ожидающих, я нехотя следил за тем, как работники порта стаскивают на берег из грузовой каюты бесконечные связки товаров. Крики летающих вокруг чаек заглушал голос капитана, который о чем-то громко беседовал с портовым главой.
Человек средних лет, стоявший ближе всех ко мне, пытался утихомирить мальчишку лет пяти, которого держал на руках. Тот все старался освободиться, поэтому незнакомец заговаривал его, стараясь отвлечь от томительного ожидания.
- Такой корабль, сынок, называется крог, и раньше они были гордостью империи. Видишь пристройку, в которой мы ехали? С другой стороны корабля есть такая же для команды корабля. Раньше этот корабль служил для перевозки имперских войск, и они размещались именно в этих пристройках. А внизу, прямо под нами, находиться грузовой трюм. Этим корабль был ценен, ведь он мог перевозить не только товары и снаряжение, но и большое число людей. Это и отличало его от других кораблей.
- Дубина ты,- сказал проходящий рядом матрос, невольно подслушавший беседу.- Не знаешь, так не учи ребенка дурости. Слухай сюда, малец. Такой тип корабля от других всегда отличали округленные в носовой части и прямые в корме высоко поднятые штевни. А применение навесного руля позволяет нам использовать боковые ветра, что, стал быть, помогает увеличению осадки и грузоподъемности. Этим и славен наш крог, понял нет?
- А что такое штевни?- тихо проговорил малыш, слегка опешивший от такого словесного потока.
- Дак это части корабля в виде балок, стал быть, образующие носовую и кормовую оконечности корабля. - Матрос слегка нахмурился, видимо ожидая реакции.
- Да ну вас, крысы сухопутные, - проворчал он, так и не дождавшись ожидаемого, и отправился куда-то по своим делам.
- То есть этот корабля раньше имперские войска перевозил, да? - проголосил малыш, настырно пытаясь освободиться из отцовских рук. Ему явно было скучно и не терпелось поскорее спуститься на берег. В этом я его понимал.
- Да, но это было давно, очень давно. Еще до войны.
- А что тогда случилось, в Великую Войну?
-А это, Уль, ты всегда должен знать и помнить, поскольку страшнее той войны еще не было на свете. Уже нет тех, кто бы видел бы ее своими глазами, но все знают и помнят, что тогда случилось. Помнят предательство богомерзких магов. Именно они, воспользовавшись доверием Великого Императора, попытались захватить власть в империи и разожгли огонь войны. Но вера Императора сильнее была, и он, ценой своей жизни, уничтожил, разбил армии магов. А перед смертью завещал разделить Единую Империю на одиннадцать провинций и в каждой оставил править одного из своих кровных родственников. И завещал он помнить ту страшную войну, помнить ошибку его, что доверился он богомерзким магам.
- А что потом с магами стало?- малыш, названный Улем, смотрел на отца, широко раскрыв глаза.
- Нашли их, всех кто остался, до самого последнего ублюдка, да на шибеницах вздернули. Некому больше нам жизнь портить, слава Элании.
Все, кто стоял рядом и невольно подслушал разговор, также быстро пробормотали молитву и тремя заученными движениями очертили в воздухе оберегающий знак. Я, чтобы не выделяться из толпы, повторил их действия, еле сдерживая улыбку от услышанного. Простой люд, что с них взять.
- Да с каких это пор островной табак стал запрещенным?- раздался возмущенный крик капитана. - Куда ж я его теперь дену то, на корм рыбам отправлю? Не далее, как месяц назад, я привозил его сюда в десять раз больше, и вы, уважаемый, мне и слова сказать не соизволили.
- Две недели назад указом его светлости, виконта Альбрехта, запрещен ввоз любых товаров с Тристонских островов. До дальнейших его распоряжений.
Портовый начальник говорил спокойно, не поднимая глаз от своих бумаг. Капитан продолжал тихо бормотать под нос явно нелицеприятные вещи, уже доставая из левого кармана заранее приготовленный мешочек. В нем мелодичным и завораживающим звуком отозвались лежащие внутри монеты. Этот звон магически подействовал на портового главу - он тут же повеселел и быстро заговорил, наконец-то удостоив капитана взглядом:
- Было, как всегда, приятно иметь с вами дело. Подпишите вот здесь и еще вот здесь. Всегда рады вам в порту Оббинга.
Капитан с деланно обиженной миной подписал сунутые ему под нос бумаги, хотя я готов был поспорить, что он рад так легко отделаться. Тем более, что в его левом кармане я также заметил еще один небольшой мешочек с золотыми. Видимо, на тот случай, если у господина Эберхарта будет неважное настроение и одного штрафа будет недостаточно, чтобы его улучшить. Старые добрые имперские золотые во все времена были лучшим средством поднятия настроения всех людей без исключения. Тем временем портовый управляющий вместе со стражей направился к соседнему доку, куда уже неспешно готовился пришвартоваться еще один торговый корабль, коих в порту и без того было немало.
Колонна людей вместе со мной неспешно двинулась по узкому деревянному трапу на берег. Под ногами неспешно колыхалась серая и мутная вода, покрытая рвотного вида пеной. Стражники быстро обыскивали всех спускающихся людей, записывали их имена и цель приезда. Пока очередь дошла до меня, я успел устать от противного моросящего дождя и орущих вокруг детей. Их истошные визги заглушали только громогласные воздыхания набежавших торговцев, которые прямо таки обступали прошедших стражу людей. Они напрыгивали на несчастных, будто оголодавшие блохи на бездомную собаку. Где-то вдалеке уже слышались крики:
- Марилька, Марилька я здесь! Сюда, наконец-то ты приехала!
Надо же, кого-то здесь ждали и рады были видеть. Ну что ж, меня тоже несколько дней ожидает друг, пусть и несколько необычный.
- Имя, цель приезда? - уже наверно в сотый раз за день повторил стражник, а стоящий рядом с ним щуплый мужичонка с толстой тетрадью в руках приготовился записывать.
- Чево, милостивый государь? - пробормотал я, специально делая упор на звуках "о", имитируя деревенский выговор.
- Как звать тебя говорю и пошто ты приперся в наш город?- зло пробормотал стражник.
- А, так это, Покос я.
- Че, так звать тебя чтоль?
Я послушно закивал головой, делая максимально глупое лицо.
- Цель приезда... Ну, стал быть, че те надо то здесь?
- А, дак это... Покос.
- Чего ты заладил то, покос да покос, ни хрена я тебя понять не могу... - Стражник зло сплюнул на землю и посмотрел на писца, ожидая от него помощи. Тот лишь пожал плечами.
- Так это,- быстро проговорил я. - Косарь я, ну, в поле работник, приехал роботу какую-нить поискать, на ферме, али как. Покос то уже не за горами. А звать меня Покос, поскольку меня матушка как раз на покос и родила.
- Черте что! Так получается, звать тебя Покос и приехал ты сюда на покос?
- Истинно так, ваше благородие.
- Без бумаги не велено. Либо давай разрешение, либо уматывай ко всем чертям - проговорил писец, не желая записывать в тетрадь услышанную глупость.
Я быстро достал из сумки приготовленный заранее сверток и протянул ему. Писец развернул его, пробежался по строчкам глазами, недовольно поморщился.
- Письмо с печатью фермерской гильдии Неббетора. Значит, отсюда прямиком в столицу поедешь?- проговорил писец.
- Истинно так, на тамошнее фермерское хозяйство. Надо уж к покосу готовиться.
Стражник второй раз зло сплюнул и дал мне знак проходить. Писарь поставил на бумаге замысловатую закорючку, вернул ее мне, сказав при этом:
- Предъявляй ее по первому требованию стражи. Бумага действительно до трех дней. На четвертый день, тебя вышвырнут из города. Давай, не задерживай очередь!
Я прошел пару шагов, и еще один стражник остановил меня, быстро обыскал и заглянул в сумку, задержав взгляд на небольшом серпе.
- Покос,- пожал плечами я, а услышавший это первый стражник в очередной раз сплюнул на землю и что-то пробормотал. Видимо, о понаехавшей отовсюду тупой деревенщине, твердящей одно и то же с упорством идиота.
Меня бесцеремонно протолкнули дальше, и я быстро пошел вперед, двигаясь вдоль порта и безуспешно пытаясь расталкивать налетевших на меня торгашей.
- Рыба свежая рыба, не желаете?
- Лучший в наших краях жемчуг, ракушки, всяческие каменья!
- Ночлег, самый дешевый, дешевле только на улице!
Грязноватая и немолодая дама в вызывающем наряде предложила услуги более интимного характера. Я робко глянул на нее и молча отказался, подумав про себя, что ее, на мой вкус, не спасла бы и сотня кружек оббингской красотки. Увидев во мне лишь обычного крестьянина, явно не имеющего за душой ни гроша, торговцы нехотя расступались, но на их место тут же наскакивали другие. Пройдя эту копошащуюся толпу из людских тел, я наконец-то вышел на большую морскую улицу, идущую вдоль знаменитой набережной Оббинга. Дальше я пошел уже не спеша, поскольку торопиться мне было некуда.
Когда-то давно, еще во время первого визита сюда, я слышал от одного моряка, что Оббинг многие называли жемчужиной Свирепого моря. Не знаю, то ли мерзкая погода сказывалась, то ли скверное настроение после сна, но ничего прекрасного и удивительного вокруг я не видел. Возможно, будь я в другом расположении духа, в более теплую и светлую погоду, я бы и сумел оценить эти красоты. Бухта Оббинга была единственной в Свирепом море фиордового типа. Она практически со всех сторон окружалась высокими горами, а узкий, извилистый и скалистый вход в нее гасил все морские волны, поэтому внутри никогда не наблюдалось волнений. Но всех этих красот я не замечал, я видел лишь пьяных людей, валяющихся прямо на улице в лужах собственной блевотины. Видел грязных портовых шлюх, пристающих к каждому приезжему человеку, слышал матерные крики подвыпивших матросов.
- Что-то я совсем скис, устал, наверное. - Подумал я, отгоняя дурные мысли. Не время сейчас придаваться унынию, надо сосредоточиться на задании. Тем более, что времени у меня осталось не много.
Я неспешно двигался вдоль целого ряда кабаков и таверн, названия которых как нельзя кстати подходили окружающей обстановке. Здесь можно было встретить все: от "У ржавого якоря" и "Под хвостом сирены", до совершенно загадочной "Веселой виселицы" и "Кишки наружу". Да уж, чем-чем, а фантазией буйный Миррос - бог и покровитель всех моряков, владыка волн и морских ветров,- своих послушников не обделил. За спиной уже раздавались крики, сопровождающиеся звуками разбиваемой посуды и гулкими ударами. Из ближайшего ко мне кабака раздавалась знаменитая пиратская "Песнь о сирене", повествующей о нелегкой судьбе одного молодого моряка. Он единственный из всей команды своего корабля остался в живых после страшного шторма, и перед смертью предстал пред самим Мирросом. Тот милостью своей решил выполнить любое желание отважного моряка, и тот попросил пред смертью исполнить его заветную мечту - провести ночь с прекрасной сиреной. Миррос согласился исполнить это, однако с одним условием - малец должен был выбрать, какая половина сирены будет человеческой, а какая рыбьей. Да уж, о чувстве юмора моряков не стоило даже и говорить.
Оставив парня с его нелегким, но очевидным для любого взрослого мужчины выбором, я шел вдоль ряда таверн, выискивая нужную. Добравшись до самой границы порта, я, наконец, увидел то, что искал. Трактир был совершенно неприметный, да и стоял в некотором отдалении от общей массы прибывающего народа. Через окна я заметил, что посетителей в нем немного, не больше пяти-шести человек. Ни криков, ни песен, ни звуков драки оттуда не раздавалось. Посетители тихо и мирно сидели за своими столами, распивая заказанные напитки.
Именно такое место мне и было нужно. Я свернул в маленький переулок рядом с трактиром и присел на невысокую кучу наваленных на земле ящиков. Оставалось только ждать. Я медленно вдыхал уже приевшийся портовый воздух, противный мелкий дождь продолжать стучать по капюшону. Мимо проходили серые промокшие люди, грузчики проносили тяжелые связки товаров на многочисленные склады. Портовая жизнь неспешно тянулась своим чередом.
Ждал я недолго и даже не успел снова заскучать. В голове раздался уже привычный, радостный крик, и с неба прямо на меня спикировала большая черная тень. Плечо ощутило привычную стальную хватку и отозвалось приятной болью.
- Здравствуй, Ааронг,- сказал я, не в силах сдерживать радостную улыбку. - Здравствуй, друг.
Глава 3.
Парень, по имени Альдо, был чрезвычайно горд собой. Это ощущение не покидало его на протяжении нескольких недель, и он уже свыкся с ним. Да и кто бы на его месте посмел бы не пребывать в этом расположении духа? Его первое серьезное задание. Не те мелкие поручения, к которым он привык, и с которыми справился бы даже тупой деревенский недомерок. Нет, это было полноценное, ответственное задание. От мысли о собственной важности у Альдо уже привычно перехватило дух. Никак он не ожидал, что все сложиться именно так.
Ему довелось родиться в небольшой деревушке неподалеку от Оббинга. Располагалась она в какой-то паре часов резвого мальчишеского бега через поля на северо-запад от главных торговых ворот города. Деревня называлась Хвойная, потому как стояла недалеко от большого хвойного леса и во времена империи использовалась как основной источник добычи древесины на нужды имперского флота. В деревне активно селились лесорубы со своими семьями, а многочисленные местные крестьяне обеспечивали их едой. Какое-то время Хвойная даже считалась небольшим городком. В ней построили трактир, а в центре деревни возвели небольшой храм во имя милостивой Элании. Но времена расцвета империи ушли, а Хвойная вошла в состав Нижнего Приморья, правители которого не особо желали тратить деньги из казны на строительство. Большинство лесозаготовительных хозяйств было свернуто, а деревня постепенно пришла в запустенье. Основная масса жителей постаралось перебраться в Неббетор - столицу Нижнего Приморья. Многие также отправились искать лучшей жизни в близлежащий Оббинг. Остались лишь немногочисленные крестьянские семьи, не желающие терять свои земли и хозяйства, которыми издревле владели их предки.
Альдо родился как раз в такой семье. Его отец был обычным крестьянином, имевшим небольшой участок земли и с десяток голов домашнего скота. Семья была небольшой: помимо Альдо в нее входили два брата и отец со своей пожилой матерью. Своей матери Альдо не помнил, ведь она не пережила родильной горячки и умерла на следующий день после его рождения. Братья, как на подбор, были истинными работягами. Оба в полтора раза выше Альдо и во столько же раз шире в плечах. Альдо же уродился невысоким и худеньким мальчуганом, что служило причиной его постоянным ссор с отцом. Его отец, землепашец в десятом колене, не признавал других признаков нормального работника, кроме как рост и крепость в руках. Младшего сына же постоянно шпынял и называл тупым задохликом, недостойным называться сыном крестьянина. Когда отец напивался, а случалось это практически каждый день, ближе к вечеру, в его руках все чаще оказывалась палка. И каждый раз при виде Альдо он запускал ею в него с всевозможными ругательствами и наказами убираться козе в трещину с глаз его.
Отец Альдо вообще отличался крайне скверным характером, а после смерти жены стал совсем невыносим. Доставлявшую ему постоянные неудобства мать, не понятно как дожившую до своих лет, он отправил жить в подвал, чтобы она не путалась у него под ногами. Альдо плохо помнил свою бабушку, в памяти остались лишь отдельные картинки. Помнил, что она была настолько слаба, что не могла без посторонней помощи подняться с кровати. Не могла толком говорить, ночью ходила под себя, что вызывало еще больший гнев отца. Почти каждый день он орал на нее и призывал добрую Эланию "забрать к чертовой матери эту старую тварь в свою чертову обитель". Каждый раз после этого она начинала мелко трястись и подвывать, видимо, не в силах даже заплакать. Альдо помнил, как он, еще совсем сопляком, подходил к нем, неловко пытался обнять, успокоить. Помнил ее страшный запах: запах умирающего человека, запах мочи и старческого пота. Но только его объятья моги ее успокоить. Слава милосердной и всепрощающей Элании, прожила его бабка недолго и умерла, когда Альдо едва исполнилось пять. Это был, возможно, единственный день, когда Альдо помнил своего отца радостным.
Когда Альдо стукнуло тринадцать, его отец допился до такого состояния, что в одной из драк в деревенском трактире подрался с двумя лесорубами. Те, недолго думая, огрели его обухом топора по буйной голове, в свойственной только лесорубам непринужденной манере. Провалявшись на границе жизни и царства Элании несколько дней, отец Альдо все же выжил, но так до конца и не оправился. С тех пор он редко вставал с кровати, и Альдо понял, что ему надо убираться из дома. Проводить дни напролет один на один с этим человеком он не сможет. Тогда-то он и решился. Альдо облазил весь дом, подвал и чердак в поисках чего бы то ни было ценного. Ему повезло - он нашел старый сундук, принадлежавший, как выяснилось, его матери. В нем Альдо обнаружил старые дешевые украшения, одежду и разную женскую утварь. Также там нашлась небольшая медная фигурка женщины, держащая на руках ребенка.
- Фигурка милостивой Элании, чтоб ее,- пояснил тогда отец.- Твоя чертова мать никогда ее не снимала, верила во всю эту хренотень. Да только не помогла она ей, когда тебя уродца рожала.
С тех пор Альдо никогда не снимал этот талисман и всегда носил с собой на шее. В тот день он собрал все свои вещи и вещи матери, а, затем, не прощаясь, покинул деревню. Тогда еще в город пускали всех приходящих, и он без труда добрался до Оббингского рынка, где и попытался продать хоть что-нибудь. Там-то его и встретил Князь, случайно проходящий мимо, когда банда мелких воришек хотела отобрать у Альдо все его пожитки. Чем-то он тогда заинтересовал Князя, и он решил взять мальца под свое крыло.
И вот, спустя два года, Альдо сидел за столом в небольшом кабинете на первом этаже дома своего теперешнего работодателя. Князь был личностью в Оббинге очень известной, и любой человек, будь он простой житель квартала бедняков или даже уважаемый торговец, знал его. А, при наличии денег, нередко старался воспользоваться его помощью. Вообще-то, честно признаться, Альдо так до сих пор и не был точно уверен, чем же конкретно занимается Князь. Точно знал лишь, что ничего противозаконного и преступного за ним не числилось. К ним никогда не обращались с просьбами убить кого-то или чего-то в этом духе. В основном это были различные консультации, просьбы свести нанимателя с нужными ему людьми, воздействовать на различных людей. В общем, с проблемами, в решении которых Князю очень помогали его обширнейшие связи, знания всех тонкостей и взаимодействий различный городских структур. Альдо же выполнял скорее роль курьера. Он доставлял и забирал различные посылки, о содержании которых мог лишь догадываться. Иногда ему доводилось передавать важные сообщения, которые Князь диктовал ему лично и велел запоминать, поскольку, как он говаривал, не доверял бумаге. Альдо выполнял свою работу скрупулезно и старательно, за два года так и не заслужив плохого слова в свой адрес. Хотя нет, был один случай в самом начале его пути. Но тогда его вины в случившемся не было. Альдо скучал в ожидании вестей от человека, которого должен встретить в городе. Шел очередной день томительных ожиданий и парень принялся вспоминать тот небольшой казус, повлиявший на всю его дальнейшую жизнь.
В тот день он впервые должен быть доставить послание, сказанное ему устно, которое предназначалось неизвестному господину, ожидающему в портовом квартале. Сообщение звучало следующим образом: "Дело сделано. Через два дня можете собирать урожай. Пятый док, вечером. Не забудь об уговоре". Так же к сообщению прилагался небольшой сверток. Альдо понятия не имел о чем идет речь, и что находилось в посылке, но, естественно, спрашивать не стал. Князь сказал, что на условленном месте его будут ждать, большего ему знать не обязательно.
Альдо дошел до назначенного места в портовом квартале, спустившись по малой морской улице, и свернул в один из многочисленных переулков, которому даже не было названия. В простонародии такие переулки обычно называли "перо в бок". В этом-то Альдо и поимел удовольствие убедится. Так вот, свернув с малой морской, аккурат за таверной с поэтичным названием "Хрен вам в рыло", Альдо пошел вдоль неизвестного строения. За забором виднелся большой двор, куда хмурые и подбитые люди стаскивали тяжелые ящики. Возможно, это был один из многочисленных портовых складов. Альдо успел вспомнить, что трактир "Хрен вам в рыло" пользовался определенной славой у знающих людей, пусть и имел необычное название. Основную прибыль ему приносил жутко добродушный трактирщик, любимой фразой которого и было как раз "хрен вам в рыло". В прошлом этот трактирщик был самый настоящим пиратом, а поговаривали, что даже бывал капитаном судна. Этот бывший пират, накопив к старости денег и потеряв при этом одну из своих ног, осел в Оббинге и открыл трактир, где угощал всех своих бывших друзей и коллег по пиратскому ремеслу отменным, пусть и слегка разбавленным ромом и пивом.
Пройдя еще пару складов, Альдо наконец-то нашел нужное место, где узенький и темный переулок круто заворачивал налево и обходил большое здание, назначение которого оставалось для него загадкой. Выйдя в небольшой дворик, Альдо остановился и решил слегка оглядеться. Именно тогда к нему и подошли два невысоких, грязно одетых и скверно пахнущих субъекта. В их профессиональной принадлежности не стоило и сомневаться. Подошли они спереди, вывернув из-за угла, а еще один неведомым образом оказался сзади и положил руки на плечи Альдо.
- Ну и куда это ты собрался, сопляк?- улыбаясь спросил тот, что стоял впереди. - Все, уже пришел. Давай ка сюда че там принес.
Альдо промолчал. Эти типы явно не походили на того, с кем ему было велено
встретиться.
- Ну че встал то, как хер у коня при виде кобылицы?- добавил второй воришка с кривой физиономией. - Давай че там у тебя, а то у нас времени мало!
Он усмехнулся, а Альдо заметил небольшой нож, висевший у него на поясе, и руку, готовую в момент выхватить его и пустить в дело.
- Я жду здесь кое- кого,- подал голос Альдо.
- Ну так сказано же тебе, все, дождался. Чего там у тебя? - вновь сказал первый.
У него были черные кривые зубы и заплывшее, видимо, от частых пьянок, лицо, которое не покидала мерзкая ухмылка. Кривой, потеряв интерес, сильно толкнул Альдо в грудь левой рукой, а правой проворно выхватил у уже падающего мальчика из-за пояса сверток. Альдо с силой грохнулся на землю, но, несмотря на боль, тут же вскочил и попытался отнять посылку. Тут же получил сильный удар по зубам и оправится так же быстро уже не сумел. В глазах заплясали круги, а во рту появился солоноватый вкус крови. Бандит тем временем развернул добытый сверток и извлек из него небольшой конверт. Молча прочитал, почесал голову.
-Херня какая-то, парни!- раздосадовано сказал он.- Я думал тут че-то важное, деньги какие-то али че. А тут не пойми какая хренотень! Слышь, парень, это чего ваще за бумажка?
- Потому как предназначалось не тебе, потому и не пойми че,- раздался сзади спокойный уверенный голос.
Альдо обернулся и увидел высокого мужчину, стоящего неподалеку от них. Рядом с ним был открытый люк, ведущий вниз под землю. Возможно, что в погреб как раз того большого дома, о назначении которого задумывался Альдо.
- Отдавайте сверток и валите отсюда.
- Так это, парень, ты б сразу и сказал, что к Шраму дела иметь пришел. Мы б тебя и не тронули, - буркнул бандит, державший клочок бумаги в руке и пряча его обратно в сверток. - Бывай, ты уж не держи на нас обиды.
- Запомните этого парня, - сказал названый Шрамом мужчина.- И расскажите своим дружкам, чтоб его не трогали. Он на меня работает и обидевший его - обидит меня.
- Ясно дело, Шрам, какие вопросы? Пальцем его не тронет никто.
Три неудавшихся грабителя уже развернулись и начали спешно уходить вглубь переулка, когда Шрам тихо сказал:
- Да и вот еще что, Кривой, совсем забыл тебе сказать...
Грабитель, толкнувший Альдо и забравший сверток, обернулся. Шрам неспешно подошел к нему и вдруг резко выдернул руку из-под плаща. Блеснуло короткое изогнутое лезвие, и нож с тихим звуком вошел под ребра названому Кривым разбойнику. От этого его физиономия стала еще более кривой, он захрипел, попытался что-то сказать, но изо рта раздалось лишь бульканье, а секунду спустя на подбородок и живот полилась кровь.
- Зря ты прочитал этот сверток,- спокойно пробормотал Шрам, рывком вырвав нож и вытерев окровавленное лезвие о полы куртки Кривого, который уже сползал по стене, немеющими руками пытаясь зажать рану в боку. Между его пальцев также текла темная кровь. Секунду спустя он рухнул на землю и лишь тихо хрипел что-то непонятное.
- Зря ты так, Шрам,- пробормотал второй неизвестный.- Кривой отродясь читать-то не умел.
Шрам не ответил, и грабители-неудачники, к которым сегодня Карниш - покровитель воров и проходимцев - явно повернулся известным местом, припустили в глубь переулка. Шрам тем временем спокойно развернул сверток, извлек из него бумагу и медленно прочитал.
- Что-нибудь еще к бумаге было?- спросил он.
- Да,- поспешно ответил Альдо. Говорить было трудно, поскольку губы были разбиты, но он старался не подавать виду, что ему больно. - Господин Князь велел также передать, что, мол, дело сделано и через два дня можно собирать урожай, на пятом доке вечером. Не забыв об уговоре.
Шрам тихо кивнул, и Альдо только сейчас заметил, что у него действительно был большой, но давно заросший, белый шрам, пересекающий лицо наискось от правой брови через нос до левого уголка рта.
- Ясно, будем считать, что ты справился. Возвращайся к Князю и расскажи все, как было. И передай, что если он хочет, чтобы дела продолжали идти так же хорошо, пусть бережнее относится к таким смышленым парням, как ты. Все, бывай малец и знай, теперь тебя тут никто и пальцем не тронем.
Альдо кивнул и медленно отправился обратно в контору Князя. С того дня Альдо и стал считаться на хорошем счету у Князя, и вот, спустя полтора года, уже получил свое первое настоящее задание. Хотя чем больше Альдо узнавал подробностей, тем больше оно вызывало у него странных опасений. Слишком уж мрачный ходил господин Князь последние три месяца, когда начали приходить записки. Да и немудрено, ведь задание было связано ни с кем-нибудь, а с самим виконтом Альбрехтом - законным главой Оббинга и председателем совета города. Задание было крайне важное, и Альдо старался не прислушиваться к нехорошим предчувствиям. Это дело поможет ему наконец-то окончательно зарекомендовать себя и осуществить то, о чем он думал последнее время. Поможет наконец-то исполнить свое обещание.
Стук вырвал Альдо из сладких воспоминаний и мечтаний. Он не сразу пришел в себя и первое время не мог сообразить, почему стучат в окно, а не в дверь. В окно снова постучали, и раздался странный звук, похожий на громкий крик птицы. Альдо быстро встал и подошел к небольшому окну. На карнизе сидел огромный черный ворон, который почему-то внушал Альдо чувство опасности. Слишком уж он был большой, и слишком нереального черного, будто тьма ночи, цвета. В лапе он держал сверток.
- Неужели это и есть тот, которого я ждал? - подумал Альдо, спешно открывая створки. Ворон, отпустив сверток на карниз, снова закричал громким криком и, мощно взмахнув огромными крыльями, стрелой взмыл в небо. На улице продолжал моросить мелкий противный дождик, уже наступил вечер. Альдо вздохнул, пытаясь унять дрожь от волнения, и слегка трясущимися руками развернул бумагу. Там мелким и ровным почерком было написано следующее: "Сегодня. Старый пират. Столик в углу. Бумагу после прочтения сожги".
Старый пират... Имелся ввиду один из множества кабаков в портовом квартале, не пользующийся особой популярностью и даже в самое людное время всегда стоявший полупустым. Альдо быстро собрался, надел плащ из плотной ткани, накинул на голову капюшон и вышел из дома, предварительно кинув в камин полученную записку.
До кабака он добрался спокойно, его уже знали в лицо и никто не решался к нему подойти. Знали, что он, несмотря на свой возраст, вел какие-то дела со Шрамом и Князем - людьми в высшей степени серьезными. Он вошел в трактир и попытался взглядом определить нужного человека. Кабак был небольшой, всего на девять широких столов, лишь три из которых были заняты. Один заняла компания людей, явно небогатых, поскольку на столе стояли лишь глиняные кружки с пивом. За вторым сидели, а точнее полулежали два изрядно подпитых мелких торгаша. Один уже не подавал признаком жизни, кроме негромкого храпа, а сидевший напротив человек еще пытался безуспешно допить свой бокал трясущимися руками. Примерно половина содержимого каждый раз оказывалось на столе или проливалась на уже залитую пивом рубаху. За третьим столиком сидела компания, похожих на моряков людей, и резалась в квинт - известную морскую карточную игру. Правил Альдо не знал, но судя по тому азарту, с которой в нее играли, игра были донельзя интересная.
Стол в углу был пуст и Альдо, протиснувшись между столами, подошел к нему и сел на угол придвинутой скамьи. Неведомо откуда напротив него тут же уселся странный человек. Как он появился за спиной, и как успел его обойти, Альдо не понял. Незнакомец сел таким образом, что мог видеть весь кабак целиком, в то время, как спину его прикрывала стена. Человек был одет в плащ из плотной черной ткани, а капюшон он так и не снял, то ли забыл, толи ли не хотел открывать окружающим своего лица. Ему это удавалось, Альдо не мог толком разглядеть его лица, лишь острый подбородок и тонкие губы. Ни то, ни другое не выражали абсолютно ничего. Альдо тут же вспомнил огромную птицу, посетившую его совсем недавно. Это было глупо, но Альдо показалось, что незнакомец чем-то походил на того ворона. Парень решил так и назвать незнакомца про себя, раз уж тот не спешит представляться.
- Кувшин пива и тарелку сыра,- буркнул Ворон подошедшей полной девушке в сером и грязном фартуке.
- Все?- с пренебрежением спросила она. Ей видимо наскучили однообразные, дешевые заказы. Тут уж поделать было нечего - место было неприметным, и околачивалась здесь в основном беднота.
- Все,- спокойно ответил незнакомец.
Дама быстро удалилась, а Ворон испытывающее смотрел на Альдо из под капюшона. Молодой помощник Князя не решался сам начать разговор. Наконец затянувшееся молчание было прервано.
- То ли у Князя совсем неважно идут дела, то ли он чертовски тебе доверяет, раз доверил дело мальчишке.
Альдо не знал, что на это ответить и промолчал. Он уже привык, что никто не воспринимал его серьезно с первого взгляда, однако также привык делом доказывать, что первое впечатление бывает обманчивым.
- Ладно, надеюсь, Князь знает что делает. Это в его же интересах.
Принесли пиво и сыр. Человек в капюшоне взял кусок, откусил от него немного, положил обратно в тарелку. Сделал небольшой глоток из глиняной кружки с пивом и слегка поморщился.
- Ну и дрянь же вы тут пьете!- проговорил он. - Словно протухшее пойло пополам смешали с мочой. Вы получали указания?
Ворон наконец-то решил перейти к делу и Альдо коротко кивнул в ответ.
- Только последнее мы давно получили. Ждали вас неделю назад, не позднее.
- Знаю, возникли трудности. В город теперь так просто не попасть, сам видишь. Перейдем к мелким, но более насущным вопросам. Где я могу остановиться?
- Господин Князь еще раз просил передать, что он готов предоставить вам комнату в своей конторе. Там безопасно, да и легче будет планировать дело.
- Я не собираюсь ничего планировать с ним,- ответил Ворон.- Я уже сообщал ему, что мне необходимо тихое и уединенное место. Если он не в состоянии найти такое в большом городе ...
- Нет, нет, место есть. Просто просил напомнить еще раз. Дом в квартале бедняков, по Гнилой улице сразу за двухэтажной ночлежкой. Полгода назад пожар там был, много домов вокруг погорело, но этот уцелел, только стены почернели. Там раньше семья каменщика жила, он вроде как стены то камнями и уложил. Сам с семьей все равно погиб - дымом задохнулся во сне. А дом его уцелел. Там, правда, ошивались бездомные одно время, но господин Князь поручил всех оттуда выгнать еще месяц назад. Теперь там спокойно, будьте уверены.
Ворон кивнул, отправил в рот еще один кусок сыра и отхлебнул пива.
- Что с посылкой?
- Этого я не ведаю, не занимался я этим. Слышал, что господин Князь искал людей, которые могли бы помочь все в город пронести, вроде как нашел. Он многих знает, и его все знают. Об этом-то лучше у него спросите. Прямо в его контору приходите, он уже не первый день вас ждет, никуда не выходит.
Незнакомец снова кивнул. Альдо казалось, что, разговаривая с ним, Ворон постоянно думал о чем-то своем, как будто решал неизвестные внутренние вопросы.
- Когда шел сюда, не заметил, что за тобой следят?- неожиданно спросил Ворон.
Альдо удивленно покачал головой. Да и откуда он мог это заметить, голова то была занята совершенно другим? И кому вообще могло придти в голову следить за ним?
- Князь не посвящал тебя в подробности дела и правильно сделал, не зачем тебе их знать.
Альдо внутренне напрягся, надеясь, что сейчас Ворон поведает ему нечто интересное. Но незнакомец его разочаровал.
- Я уж тем более не буду тебе ничего раскрывать,- продолжил он тем же голосом.- Просто знай, что дело это очень серьезное. И так уж вышло, что в сложившихся обстоятельствах от тебя многое будет зависеть. Так что держи язык за зубами, смотри по сторонам и старайся не доверять никому.
Альдо кивнул, отметив про себя, что его худшие опасения, кажется, сбываются. Дело и впрямь было очень даже нечистым.
- Теперь перейдем к главному,- как ни в чем, ни бывало, продолжил Ворон. - Что с особняком?
Альдо вздохнул, собрался с мыслями и начал уже заученный наизусть рассказ:
- Особняк находиться в графском квартале, в самом конце аллеи знати. Приблизительно месяц назад, господин Князь через своих людей устроил меня туда ...
- Об этом можно чуть подробнее,- перебил Ворон. - Как устроил? Кто знает об этом?
- Ну, в один из дней он сказал мне снять свои лохмотья, дал взамен приличную одежду. В ней я походил на сына какого-нибудь мелкого торговца. Также дал в руки письмо, велел отправляться в графский квартал. Сказал, что на воротах меня остановят, и я должен буду показать им письмо. Меня должны были пропустить без лишних вопросов, но на всякий случай я должен знать, что иду в особняк его светлости к господину Хьюберту. Вопросов мне не задавали, даже показали, куда надо пройти. Господин Хьюберт вроде как помощник главного повара в особняке виконта, и я должен был устроиться к нему в подмастерья, помогать по кухне или еще что-то. В бумаге говорилось, что я племянник известного торговца, что не особо подаю надежды в торговле, и он просит взять меня хоть в младшие подмастерья по хозяйству. На воротах особняка меня пускать ни хотели, послали за господином Хьюбертом...
- Хватит уже господ, парень,- буркнул Ворон. - Они такие же господа, как и мы с тобой. То есть - хреновые. Продолжай.
- Так вот, послали за Хьюбертом. Он тут же прибежал, сказал, что меня ждет и провел в особняк, точнее на нижний этаж. Там находился склад с продуктами, кладовые, комнаты прислуги.
- Я просил зарисовать подробный план расположения всех комнат на этаже и вообще всего, что ты видел внутри. Расположение дверей, окон, план внешнего двора...
- Да, да, все это у господина Князя, но я только план нижнего этажа и двора нарисовал, больше меня никуда не пускали. Я знаю только, что на втором расположен большой кабинет виконта для приема гостей, а на третьем спальни.
- Что с окнами?
- Почти на всех стоят стальные решетки, их даже при мне устанавливали. Я как-то прошелся вокруг особняка - нет ни одного свободного, кроме окна в кабинет, но оно большое и скорее для красоты сделано. Да и не открывается оно.
- Стража?
- Две пары стражников постоянно охраняют подход к особняку - двое стоят на воротах, еще двое ходят вдоль стен. Внутренний двор обычно также охраняют около пяти- шести человек, двое всегда около дверей. Патрули внутри особняка всегда меняются, есть комнаты стражи на каждом этаже.
По большому счету, Альдо рассказал незнакомцу все, что мог и притих, ожидая его реакции. Ворон на какое-то время замолчал, размышляя над услышанным. Альдо перебирал в голове все, что могло хоть как-то заинтересовать странного гостя, и неожиданно вспомнил историю, о которой, по странной прихоти, умолчал Князю. Суть вещей он не понял, пересказал он лишь то, что увидел и услышал. Но по ходу рассказа понял, что Ворона рассказ заинтересовал куда больше всего сказанного ранее. И с чего это интересно Альдо решил умолчать об этом Князю? Ответа на этот вопрос он так и не нашел.
Глава 4.
Вино было преотменным, по крайней мере, на мой, не самый авторитетный в этом вопросе вкус. Никогда я не понимал и не умел различать всех этих благородных букетов, ароматов и прочей присущей дорогому вину дурости. Я воспринимал алкоголь только в одном качестве - способ напиться, чтобы не видеть хотя бы на пару дней этих снов, не переживать того, что чувствую я каждый раз просыпаясь. Чтобы избавиться от мыслей, преследующих меня с того самого времени, когда появились эти сны. Однако я никогда не позволял себе делать этого накануне работы. Разум должен быть полностью чистым, память должна впитывать максимум информации, даже той, которая кажется неважной на первый взгляд.
Я сидел в небольшом кабинете, освещаемым маленькой свечой, стоящей рядом на столе. Окно в комнате было небольшое, да и помогало оно слабо - установившаяся серая, мрачная погода не спешила меняться. По-прежнему моросил мерзкий мелкий дождик, небо было все также затянуто серыми тучами. Напротив меня сидел хозяин кабинета, личность в Оббинге крайне известная - господин Князь. Он выжидающе молчал, глядя на меня, а я держал в руке бокал с прекрасным красным ангшорским вином и размышлял, медленно покачивая бокалом и разглядывая остающийся на стенках благородный маслянистый след.
- Мне потребуется еще пару дней на подготовку,- наконец сказал я. - Потом думаю приступить. Надо сделать дело не позже, чем через два дня. Потом может быть поздно.
- Больно уж мало времени, - задумчиво ответил Князь. - Толи ты так уверен в себе, что говорит лишь о твоей полной дурости, либо у тебя уже есть план. Не боишься же ты тех трех отведенных дней на приглашении. Знаешь ведь, я тебе таких бумажек достану - хоть до второго пришествия магов оставайся. Поделись уж со мной, как никак я тоже несу ответственность за...
- Ты не несешь никакой ответственности, не бери на себя лишнего. Ты отвечал только за подготовку, а делом займусь я. Я и сам не в восторге от того, что придется лезть в особняк, толком не разведав обстановку, не имея четкого плана, не имея людей с той стороны. Но выбора нет - время поджимает. Слишком много я потратил на то, чтобы добраться сюда. Я должен был быть в Оббинге минимум пару недель назад.
- Что верно - то верно,- пробасил Князь, наливая себе еще вина. Предложил мне, но я отрицательно покачал головой. Хоть вино было и превосходным, своим принципам я не изменял никогда.
- Последние пару месяцев тут твориться черте что. Виконт был по каким-то важным государственным делам в столице, а когда вернулся, тут же обязал закрыть главные ворота в город. Гильдии тут же взбунтовались, еще бы, терять такие деньги. Под их напором ворота все же открылись, но пускали туда только торговые телеги, и только по документам. В западные ворота тоже перестали пускать всякую шваль, входить разрешали только жителям города. Виконт чего-то сильно бояться, и, глядя на тебя, я догадываюсь чего. Охрана была усилена, переведена на особый режим службы. Если ночью можно было спокойно гулять по городу, поскольку ленивая охрана дрыхла в своих караулках, то сейчас повсюду патрули. Ну, по крайней мере, вблизи квартала богачей. Ну, так что, ты ничего не хочешь мне рассказать?
- Нет, - ответил я. - Обо всем, что я мог бы тебе рассказать ты наверняка уже и сам знаешь. Не был бы Князем, если бы не выяснили или не догадался бы. А остального не знаю и сам.
- Ты прав, черт возьми, не был бы, если б не выяснил. Тут и выяснять то нечего, и идиот поймет, что задумало Братство. Уж не знаю, чего там объелся твой Совет Девяти, если они решили убрать виконта. Вы хоть понимаете, к чему это приведет? Всегда Братство стояло вне политики, вы были искусными шпионами, агентами, иногда вам приходилось выполнять и более серьезные заказы. Вы убирали важных деятелей, но никогда, черт возьми, не лезли в политику. Убийство виконта, главы Оббинга - это уже не подковерные игры. А знаешь, что мне еще удалось выяснить? Все слышали, что, мол, правитель Верхнего Приморья, многоуважаемый герцог Дитрих, не далее, как два месяца назад, скончался от сердечного приступа. Все естественно скорбели, плакали, возносили молитвы к небу, призывая Эланию принять в свое царство его благородный дух. Да вот только слышал я, что не так все просто было. Говаривали, что нашли его в своей кровати уже мертвого, хотя накануне здоровее многих был. Кто-то из людей болтал, что на шее герцога нашли следы от укуса, будто какой-то демон проник ночью во дворец и выпил его душу...
- Осторожнее, Князь, - тихо сказал я. - Совет не особо любит людей, которые знают больше, чем того требуется. И ты прекрасно знаешь, как выражается эта нелюбовь. А простой люд он на то и простой, чтобы выдумывать всякие небылицы про ночных демонов. И не тебе, Князь, доверять такому трепу.
- Да ладно, черт с тобой, - слегка поумерил пыл Князь и примирительно развел руками. - Это ж я не из пустого любопытства интересуюсь, сам должен понимать. Уж не знаю, что там задумал совет, но вот что я тебе скажу. Впервые со времени Великой Войны вздохнули мы спокойно. Я вздохнул спокойно. Ты хоть представляешь себе, каких трудов мне стоило достичь моего теперешнего положения? Я выстраивал мир вокруг себя долгие, черт побери, годы! Я искал друзей в высших кругах, находил средства воздействия на них, я шантажировал, угрожал, подкупал. И вот теперь, когда я только решил вкусить плодов победы и наконец начать откладывать деньг на безбедную старость, являешься ты и говоришь, что намерен пустить все в бездну! Ты что, не понимаешь, что случиться, если Альбрехта не станет? Все старые уговоры, весь уклад городской жизни полетит в задницу.
Он сплюнул на пол и глотнул вина прямо из горлышка бутылки, забыв о своем надменном спокойствии и легкой вычурности. Я молча смотрел на него, ожидая продолжения его монолога. Если он надеялся заговорить меня или уж тем более разжалобить рассказами о своей плачевной судьбе, то он явно не знал, с кем связался. Наконец, я решил поставить этого зарвавшегося умника на место.
- Ты достиг своего положения только потому, что так было нужно братству, - сказал я, глядя в его маленькие крысиные глаза. - Только наша помощь и содействие помогли тебе. За все в этом мире нужно платить, и ты знаешь это лучше многих. Неужели ты забыл о договоре, который заключил в самом начале своего пути? Считай, что пришло время платить.
Князь сидел, тяжело дыша, и, мне казалось, боялся произнести хоть слово. Теперь он больше не напоминал того важного человека, привыкшего решать чужие судьбы. Сейчас он походил на самого обыкновенного бандита, которого приперли к стенке.
- Оставим эту бессмысленную беседу, - сказал я, немного начиная скучать. - Перейдем к тому, зачем я пришел. Твой парень рассказал мне о том, что ему удалось выяснить в особняке виконта. Он неплохо потрудился, надо отметить. Ты бы ценил таких талантливых мальцов. Он упомянул о чертежах заброшенной канализации под городом, которыми ты владеешь.
- Да, да это уж я постарался, - ответил Князь, по немного приходя в себя. Все-таки он не был обычным бандитом, и с ним следовало вести себя осторожно. - Через одного своего старого знакомого раздобыл я чертежи времен Империи, больших трудов мне это стоило. Раньше под городом целая сеть туннелей была, но в войну большинство завалило. Никто их восстанавливать и не думал, не до этого было. Но кое-какие ходы все же остались. Я Альдо заставил все чертежи изучать, он не одну неделю он за ними просидел. Лично потом его проверил - все ходы запомнил. Если понадобиться, то не подведет, будь уверен.
- Хорошо, это мне пригодиться. Кстати, имя Шрам тебе что-нибудь говорит?
- Говорит, ясно дело, многие в Оббинге его знают. Разными делами он занимается, своя команда наемников у него есть. Он раньше в армии Верхнего Приморья служил, вроде даже десятником был, потом турнули его оттуда за какие-то темные делишки. Он своих парней оттуда забрал, да и осел у нас. Серьезный человек, каких еще поискать стоит.
- А гриштом он случаем не торгует?
- Вроде занимается поставками, но я в его дела не лезу. А что, неужто ты этой дрянью увлекаешься? То-то я смотрю странный ты какой-то! Нет, если тебе надо - не вопрос, достану.
- Забудь,- ответил я. В голове начал вырисовываться кое-какой план. Ну, уже что-то.
Князь, глядя на меня, покачал головой. Он явно привык держать ситуацию в своих руках и не любил, когда чего-то не знает. Но, это были только его проблемы.
- Осталось решить вопрос с посылкой,- продолжил я.
- Все, что велено было передать, я доставил, не сомневайся. Только не пойму я никак, неужто тебе никакое оружие не понадобиться? Слышал я истории, что войны братства себе равных не знают по части размахивания мечами. Ты ж в самое пекло полезешь - в особняк виконта! Там охраны хватит, чтобы весь портовый квартал под корень вырезать, да еще с десяток останется. Знаешь ведь, что будет, если случится чего, и тебя схватят! Да с тебя живого кожу сдерут, перед тем, как на площади четвертовать...
- Вели кому-нибудь доставить все в мой дом. Мне с таким грузом попадаться страже не хотелось бы, а твоих людей не тронут. Пусть спрячут посылку в погребе.
- Ты вообще меня слушаешь или нет? Неужели не понимаешь, если тебя схватят, тогда всем конец придет. Мы все здесь завязаны! Поверь, они найдут способы выяснить у тебя все, что им будет нужно. И тогда ты потянешь за собой в бездну всех, включая и меня, и свое уважаемо братство!
- Не волнуйся, живым меня в любом случае не схватят.
- Все-таки верно про вас люди болтают, - пробормотал Князь, - что не люди вы. Разрази меня Траог, если я знаю кто, но не люди...
Я молча встал, поставил так и недопитый бокал на стол и быстро направился к выходу из конторы. За спиной раздался звук новой откупориваемой бутылки.
Глава 5.
На улице все оставалось по-прежнему, но это и неудивительно. По моим прикидкам, да и по ощущениям Ааронга, дождливая погода простоит еще два-три дня, а потом в Оббинг медленно, но верно придет лето. Именно поэтому я и спешу, именно поэтому стараюсь завершить дело, не имея четкого плана, рискуя, полагаясь на удачу и собственное чутье. Весеннее время вообще наиболее благоприятное для дел такого рода. Весной люди ощущают наибольшую слабость и сонливость, их внимание наиболее притуплено. Это особенности человеческого тела, с этим ничего не поделаешь. Кроме этого дождливая погода, да еще и с грозовыми штормами, как никто помогает в ночных проникновениях на закрытые территории, скрывая следы и маскирую звуки. Завтра должна быть сильная гроза, тогда все и произойдет.
Контора Князя находилась в самом конце малой морской улицы, в некотором отдалении от других зданий. Место было относительно тихое, тем более по сравнению с шумными трактирами большой морской. Я неспешно двигался вдоль череды безликих портовых складов, обходя редких прохожих и работников порта. Снова и снова в моей голове выстраивался план завтрашних действий, уже в который раз я рассматривал расположение домов и переулков. Про себя я отметил еще раз нужный мне, тот, в котором располагался ход в подземный лабиринт тоннелей, в котором меня и будет поджидать парень Князя.
Нужный переулок находился как раз за трактиром со странным названием. Неужели это название не отпугивало посетителей? Альдо рассказывал, что он узнал о переулке во время выполнения одного из своих заданий, еще в самом начале его работы на Князя. Мол, именно там он и увидел люк, из которого тогда появился один из подельников Князя, по прозвищу Шрам.
Ко мне подошел подозрительного вида человек, с лукавой улыбкой взял меня под локоть и пробубнил:
- Братишка, выручи, тут человеку плохо стало. Брат это мой родный. Помоги до лекаря дотащить, а то один я не осилю. Эланией милосердной заклинаю...
Он настойчиво тянул меня в направлении одного из темных переулков.
- Ясно, - подумал я. - Местные бандиты, как оказывается, не лишены фантазии.
Стражи в портовом квартале было немного, но, видимо, воровская гордость не позволяла налетчикам нападать на людей прямо посередь улицы. Они предпочитали заманивать наивных приезжих в темные переулки, для более искренней беседы.
Я быстро мотнул головой, пробормотал что-то невнятное и направился дальше по улице, вырвавшись из цепких объятий незнакомца. Связываться с бандитами - значит привлекать к себе лишнее внимание, а этого я себе позволить не мог. Я дошел до места, где малая морская переходила в большую и поворачивала в сторону западных ворот города. Здесь заканчивался портовый квартал и начинался квартал бедняков, хотя его еще называли по-разному: кто клоакой, кто трущобами. Дома здесь были еще хуже, чем в портовом: старые, покосившиеся, построенные будто пьяными руками черт знает когда. Селились здесь в основном приезжие люди, беженцы прошедшей войны из других городов, бывшие крестьяне или разорившие торговцы. Работали они преимущественно в порту, как носильщики, получали жалкие гроши и жили соответственно.
Я шел по залитой грязью дороге, стараясь обходить лужи из мочи и человеческих нечистот. Запах стоял ужасный, отовсюду раздавались крики детей и пьяниц. Передо мной резко открылись двери одного из домов, и хозяйка вылила ведро с помоями прямо мне под ноги, заплывшими глазами глянула на меня и, пробормотав проклятье, убралась обратно. Я перешагнул смердящую лужу, а меня обогнала галдящая кучка чумазых детей. За ними бежал их сверстник, держа на длинной палке дохлую крысу и громко хохотал. Чуть дальше по дороге, валялся мертвецки пьяный толстый мужик. Компания детей, перепрыгнув через него, с хохотом помчалась дальше. Справа от себя я заметил, как около покосившегося сарая, справляла нужду, задрав широкий подол, толстая немолодая женщина. Да уж, что и говорить, жемчужина Свирепого моря. Город, красоты которого воспевал не один бард и менестрель.
- Я просто устал, - сказал я себе, потирая вновь занывшие виски. - Это уже второе подряд серьезное задание, я вымотался, да еще эти чертовы сны не дают мне спокойно спать. Поэтому, я и вижу все в таком свете. Эти люди не могут, да и не хотят жить по-другому. И вообще, какое мне дело до них? Я выполню дело и свалю ко всем чертям из этой помойной дыры! Что вообще со мной творится в последнее время? Совсем раскис, хотя раньше, никогда не позволял себе подобных мыслей. Надо собраться и сосредоточится на деле!
Я мысленно отринул все посторонние мысли, сконцентрировался на деталях задания. Через некоторое время череда трущоб, наконец, закончились, и вдалеке стали заметны высокие крыжи богатых домов торгового квартала. На подходе к нему стояла небольшая караулка, из нее вышел скучающий стражник и крикнул мне:
- Ты не потерялся, дурень? Что-то я не припомню твоей деревенской рожи - никак приезжий. А разрешение то у тебя хоть имеется?
Я молча протянул ему бумагу, которую всегда держал под рукой. Тот быстро пробежался по ней глазами, резко сказал:
- Чего тебя в торговый квартал то понесло? Нечего тебе там делать! Там только, стало быть, приличным людям место, а не швали всякой!
- Да я первый раз в городе, может статься, что и в последний, - потупив взгляд, пробормотал я, привычно имитируя деревенский выговор. - Вот решил хоть раз в жизни, хоть одним глазком глянуть, как люди то живут. Уж не обидьте, добрый господин.
- Да иди уж, черт с тобой. Но запомни хорошенько, как темнеть начнет - рынок закроется. И тебе самое время валить придет. Если тебя затемно в квартале поймают, сам понимаешь. Давай, давай, не загораживай.
Поблагодарив стражника, и забрав у него разрешение, я неспешно двинулся по центральной улице торгового квартала. Чем дальше я уходил от клоаки квартала бедняков, тем более изменялся вид домов и проходящих рядом людей. Я смотрел вокруг, широко открыв глаза, как вел бы себя любой бедняк, впервые попавший в центр Оббинга. Про себя же я отметил, что дома, в основном принадлежавшие торговцам, представительствам различных гильдий и просто лавкам, все как на подбор были широкими и двухэтажными, причем стояли достаточно близко друг к другу. Если мне предстоит срочно уходить, можно сделать это по крышам, затруднив преследование стражникам. Это было очень кстати, поскольку патрулей здесь было не в пример больше, чем во всем остальном городе вместе взятом. У меня дважды спрашивали разрешение на пребывание в Оббинге, а получив его, нехотя отпускали.
Спустя некоторое время, я, наконец, вышел на рыночную площадь, которую многие называли сердцем Оббинга. Сейчас сердце это выглядело неважно: народу было мало, многие лавки были закрыты. Да и неудивительно, кто захочет торчать весь день под дождем, зазывая редких покупателей, которые все больше глазели, но ничего не покупали? Товары со всего света меня волновали меньше всего, и я быстро пересек площадь, отнекиваясь от слегка оживившихся при моем появлении торгашей, и направился к цели своего сегодняшнего небольшого путешествия - воротам в графский квартал. Точнее сами ворота меня волновали мало, пробираться через них я не собирался. Меня больше интереосвала стена, ограждающая квартал богачей от остального города.
- Эй ты, куда намылился то? Еще пару шагов и получишь древком прямо в дыню, понял, нет?
Стражник, несший караул на воротах явно шутить не собирался, да я и не собирался дразнить его лишний раз.
- Простите, добрый господин, - промямлил я, тупя взгляд на землю. - Просто одним глазком хотел взглянуть на то, как люди высокие то живут.
- Взглянул? Ну и вали давай, пока не получил. Тебе то, такой жизни не видать и в таких кварталах не хаживать, будь уверен. Понаехали всякие заморыши на мою голову.
Я незаметно улыбнулся и подумал про себя, что стражник сам не догадывается, насколько сильно ошибается. Дело было сделано, я выяснил все, что мне было необходимо, теперь можно возвращаться в свою берлогу и готовиться к завтрашней ночи.
- Откуда у меня такие нехорошие предчувствия? - уже в который раз подумал я, неспешно возвращаясь домой. - Это уж точно не простая усталость.
Хотя ответ на самом деле был прост - все дело в Князе. Он мне сразу не понравился: не понравился его взгляд, его речь, его привычка приставлять своих людей следить за мной и мальчишкой. Я заметил их сразу, в первый же день пребывания в Оббинге. Я старался не обращать на них внимания, не провоцировать. Пусть наблюдают, если им больше заняться нечем. А вот его информаторы, от которых он узнал о ситуации в Верхнем Приморье, меня насторожили больше. Откуда он мог узнать о не самой однозначной кончине герцога Дитриха, остается для меня загадкой.
То дело я провернул очень чисто, поскольку времени на подготовку было предостаточно. Я дождался празднования дня рождения супруги герцога, по случаю которого большая часть охраны дворца перепилась до состояния полной невменяемости. В страже у Братства был свой человек, который ночью провел меня внутрь и дал одежды слуги. Я без лишних вопросов смог пробраться на чердак, располагавшийся как раз над апартаментами Дитриха. Просверлив маленькую дырку в полу, прямо над кроватью его светлости, я аккуратно на веревке спустил на грудь Дитриха специально принесенную в футляре болотную гадюку. Змею, яд которой был смертелен. После укуса я поднял змею и унес собой. Все было сделано абсолютно тихо, в лучших традициях учения братства. Одно задание - один труп. Не считая, конечно, того помощника, открывшего мне дверь во дворец. Его тоже пришлось убрать из соображений безопасности. Он был ни в чем не виноват и просто хотел подзаработать. Он даже не догадывался о операции и толком ничего не знал. Но кодекс братства четко описывал подобные ситуации.
Именно излишняя информированность Князя по поводу того дела и наталкивала меня на нехорошие предчувствия, касательно предстоящего дела.
- Этот Князь что-то задумал, - настойчиво повторял голос рассудка в моей голове. - Как бы он не попытался предпринять что-нибудь. И самое неприятное, что мальчишка ему доверяет, а этого совершенно не стоило делать. Надо будет переговорить с ним и лишний раз перестраховаться. Но это будет уже завтра, а сейчас я приду в свой разваленный дом с почерневшими от пожара стенами, лягу на старый вонючий матрас и постараюсь уснуть. Надеюсь, хоть сегодня чертовы сны оставят меня в покое, и я смогу поспать.
Глава 6.
Вечерело. Воздух становился прохладнее, торговцы начали постепенно сворачивать лавки и расходиться, а рынок медленно пустел. Альдо неспешно пересек городские ворота и направился мимо площади в сторону конторы Князя. Стражники у ворот хорошо знали его и не задавали много вопросов. Бегло обыскали и, не найдя ничего интересного, отпустили. У него было плохое предчувствие на счет этого дела и странного незнакомца. Что-то беспокоило Альдо, но он не мог толком понять что именно. Может это волнение перед первым серьезным делом?
- Нечто странное в последнее время твориться, - думал про себя Альдо, стуча башмаками по каменной мостовой. - Главные торговые ворота перекрыли, через западные пропускают лишь жителей города и то после обыска. Единственный способ попасть в город - через порт, и то только кораблями Верхнего Приморья. Да и опять же не всякого пустят - либо должен иметь родственника в Оббинге, либо иметь приглашение. Чего же так боится правитель Оббинга?
Когда Альдо был в его особняке, один из мальчишек, как и он прислуживающих на кухне, рассказывал ему, что раньше виконт Альбрехт не отличался особой подозрительностью. Был даже иногда добр, да и вообще народ Оббинга всегда относился к нему неплохо. Однако, после недавнего возвращения он сильно изменился: стал жутко нервным, кричал на всех, вздрагивал от каждого шороха. Приказал удвоить охрану, круглосуточно стеречь его спальню, а также закрыть все окна в особняке стальными решетками. Он чего-то боится, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться - это связано с предстоящим делом. Не зря же Альдо, с помощью поддельных бумаг устроили в особняк его светлости и велели высмотреть все, что он успеет: расположение комнат, количество охраны и тому подобное. А сейчас приехал этот странный человек. Что ему нужно от виконта?
Альдо попытался откинуть эти нехорошие мысли. Какое ему-то до этого дело? Свою часть работы он почти выполнил, Князь был им доволен. Он даже обещал Альдо, если все пройдет по плану, хорошую награду или всего, что он пожелает. Альдо не нужны были деньги, не нужны были никакие награды, он влез во все не ради этого. Он уже знал, чего попросит.
Сегодня он снова ходил в родную некогда деревню. Нет, не для того, чтобы увидеть своего старика отца или любимых братьев. Их бы он не хотел видеть хоть до самого царства Элании. Свой некогда родной дом он обошел стороной, стараясь вообще не попадаться никому на глаза. Он снова шел к ней, и она его ждала. Порой ему казалось, что она ждала его все свое свободное время. Просто сидела на сеновале и смотрела на дорогу, надеясь, что вот-вот он придет. Сегодня он пришел. Она была как всегда рада ему, кинулась на плечи и начала быстро рассказывать о каких-то обычных деревенских глупостях. Альдо даже не помнил толком, о чем шла речь. Он был слишком взволнован.
Они были знакомы с детства, ведь деревенька была небольшая и все дети знали друг друга. К тому же они были одного возраста, родились в один год, да и вообще были похожи. Ее звали Мильна. Миля, как он ее называл. Она была совсем не похожа на полных и нескладных деревенских девчонок. Была маленькой, хрупкой девочкой, с большими, всегда детскими глазами. Она всегда нравилась Альдо, но он боялся заговорить с ней. Ее, как и Альдо, редко брали играть в компании других детей, и чаще всего ее можно было увидеть одну, сидящую где-нибудь неподалеку от визжащей ребятни.
Их объединяло и еще кое-что. Когда им было по восемь лет, мать Мильны, такая же, как и она, невысокая хрупкая женщина, умерла от непонятной болезни. В один из дней она работала в поле, ей стало плохо, поднялся жар. Ее отвели домой, деревенский знахарь не смог ничем помочь, сказал, что надо идти в город за помощью. Он собирался сходить на следующий день, но не успел - уже под утро мать Мильны умерла. Отец Мильны был ничем не лучше отца Альдо. Тоже любил приложиться к бутылке, причем делал это в основном дома, приглашая друзей и устраивая шумные гуляния, нередко продолжающиеся до самого утра. В такие дни он обычно выгонял Мильну на улицу, и она была вынуждена ночевать на сеновале. В одну из таких ночей, где-то около года назад, ее и увидел Альдо.
Непонятно какая сила потащила его в тот день в родную деревню. Просто жутко не спалось и захотелось вернуться, увидеть знакомые с детства места. Он гулял по деревне, вспоминая детские годы, когда вдруг услышал ее тихий плач. Альдо всегда считал себя крепким парнем. Нет не физически, а внутренне, и все, кто его знал, могли подтвердить, что у него есть сила воли, есть внутренний стержень. Он привык с детства преодолевать трудности, но в ту ночь понял, что ничто на этом свете не способно сломить его так же легко, как этот тихий, продирающий до самых костей плач. Он нашел ее сидящей на сеновале, смотрящей на малое око и держащей на руках своего единственного на тот момент друга - маленького котенка, по кличке Рыжик. Она на удивление была рада его видеть, и Альдо просидел с ней всю ночь, болтая о всякой ерунде и смотря на ночное небо. Альдо рассказал ей о том, что работает в городе, естественно, немного преувеличиваю свою значимость. Уже под утро сонная Мильна положила голову ему на плечо и сказала, что было бы прекрасно, если он когда-нибудь выбьется в люди и заберет ее в город, увезет из деревни подальше от отца. Альдо неожиданно сам для себя поклялся ей, что однажды так и будет. С тех пор, хотя бы раз в неделю, он находил время, чтобы приходить к ней, а она ждала его и всегда была ему рада.
- Аль, с тобой все в порядке?- спросила она, возвращая Альдо из воспоминаний обратно.- Ты какой-то странный сегодня. Все молчишь и думаешь о чем-то своем. Все хорошо?
Альдо не хотел раньше времени рассказывать ей, не хотел зря обнадеживать, но, видя ее вновь заплаканные, красные глаза, не мог удержаться.
- Все очень даже хорошо, - сказал он.- Все вот-вот произойдет! Я сейчас занимаюсь одним очень важным делом. И, если все получится, господин Князь обещал выполнить любую мою просьбу. Я уверен, что смогу уговорить его взять тебя в город. Он сам постоянно жалуется, что надо бы нанять кого-нибудь работать по дому, а то у нас вечно страшный бардак. Я уверен, что он разрешит взять тебя. Так что готовь вещи, со дня на день все должно произойти. И мы будем вместе, как и мечтали всегда.
Мильва вдруг тихо заплакала у него на груди.
- Чего плачешь то, глупая? - удивился Альдо, неловко гладя ее по маленькой голове. - Мы же этого так хотели. Ты и я, вместе!
- Да, да, я знаю, - ответила она, всхлипывая. - Хоть бы все так и случилось, Аль. Хоть бы все так и произошло.
В мыслях о прошедшем дне, Альдо пересек торговый квартал, трущобы, и свернул на малую морскую. Еще минут десять, и он уже будет на месте. Все должно случиться в ближайшее время.
- А я уж думал, что ты решил покинуть город прямо накануне дела! - раздался сзади уже знакомый голос. - Не оборачивайся, спокойно иди, как шел. Сверни в любом из переулков, есть разговор.
Альдо сделал, как ему было велено. Дошел до одного из трактиров и свернул в ближайший к нему переулок. Только там он позволил себе обернуться. Это был, естественно, Ворон, в своем неизменном черном плаще и надвинутым на глаза капюшоне. Он медленно обошел Альдо и неспешно начал говорить:
- Это очень серьезное дело, парень. Очень. Уж не знаю, почему Князь доверил это тебе, я лично не вижу в тебе ничего особенного. Да, ты собрал важную информацию в особняке и надеюсь, знаешь подземные ходы города. Но.... В общем, неважно. Завтра ночью ты будешь мне нужен. Начиная с восхода малого ока, ты будешь ждать меня в условленном месте. Помнишь где?