- Как все сложно. - Тай сидел на старом пне и сосредоточенно обматывал ногу ремешками сандалий. - Почему нельзя остаться в удобных и надежных сапогах? Не обувь, смех один.
- Уху, еще валенки вспомни. - Гирешар давно был полностью одет и обут. Он приплясывал от нетерпения рядом со своим мешкающим товарищем. - Не знаю, откуда у тебя руки растут, Тай. Да не тяни ты так эти завязки... Имей в виду, если из-за твоих копаний всех красивых девушек разберут, - вовек не прощу.
- А тебе только красивую надо? - справившись наконец с неподдающимися ремешками, Тай приложил кожаную подошву ко второй ступне. Пальцы уже более сноровисто перебирали длинные завязки. Если уж толстой коже предстояло быть его единственной защитой, привязать ее стоило покрепче.
- Главное, чтобы де-вууш-ка, - последнее слово Гирешар откровенно просмаковал. - Я две недели лазил по лесу в компании вонючих мужиков. Мне осточертел подножный корм днем и твой храп за плечом ночью. Только представь, гладкие лица, блестящие волосы, сладкий запах чистого тела... уммм.... да заканчивай уже дергать эти ремни, Тай, в такую ночь обувь должна тебя волновать в последнюю очередь.
- Угу. - Вытянув ногу, друг сосредоточенно оглядывал выполненную работу. Ремешки плотно охватывали голень, не перетягивая, но и не сваливаясь.
- Готов? - простонал Гирешар. - Поверить не могу, что в ночь Перелома, я любуюсь на твои волосатые ноги, а не облизываю ушки вон тем лапочкам.
Тай заинтересованно обернулся. Ниже по холму двигалась весело галдящая ватага. Девушки смеялись. Точеные ножки мелькали в разрезах рубашек, нарочито небрежно заплетенные пшеничные косы готовы были в любой момент рассыпаться водопадами чистого золота, оголенные по плечи руки то здесь то там ненароком прижимали к юному телу белую ткань, обрисовывая пышные фигурки. Звонким девчачьим голосам вторили хрипловатые баритоны парней, кружащих вокруг белой стаи.
Гирешар оглушительно засвистел, обращая на себя внимание. Их заметили, оценили. Под смех и улюлюканье, девушки замахали руками, приглашая одиноких красавцев на холме присоединиться к их компании и влиться в начинающийся праздник.
Предлагать второй раз не пришлось. С заливистым молодецким "Эх, живем!" Ги ринулся вниз, с разбегу влетел в стайку востроглазых красавиц. Под аккомпанемент восторженного визга, подхватил двух ближайших прелестниц, закружился, захороводил, предлагая всего себя в полное разудалое пользование.
Среднего роста, поджарый, с широкой открытой улыбкой и насмешливыми глазами на загорелом лице, Ги добродушно балагурил с парнями, беззастенчиво льстил дамам, осваиваясь в незнакомой компании. Ропот мужчин стих не начавшись. Он был своим - веселым деревенским парнем, в меру взбалмошным, в меру сноровистым, с работящими мозолистыми руками и здоровыми мужскими желаниями. На нем была такая же как у всех белая рубаха до колен с мелкой вышивкой по подолу и разъезжающейся шнуровкой на груди. Понятный, безопасный, свой. Агаааа....
Покусывая кисловатый стебелек лугового ковылька, Тай спускался с холма неторопливо, глубоко вдыхал терпкий воздух разнотравья. Он чувствовал, как высокие стебли метут и покалывают обнаженные ноги, наслаждался свободой нестесненного привычной одеждой тела, не торопясь догнать шумную компанию. Любуясь обнаженными девичьими ножками, мелькающими впереди в сгущающихся сумерках, Тай слушал громкие шутливые сетования друга на вечернюю прохладу, холодящую неприкрытую штанами задницу и прочие важные для мужчины части тела. Детальный ответ одной из бойких красоток, как и чем ему стоит согреться, поглотил очередной взрыв хохота.
Тай отдыхал.
Определенно, предложение Гирешара отправиться на празднование Перелома было удачным. Праздник земледельцев, изначально Перелом символизировал разделение года на две части - время давать и время получать от земли. Но более известен был как праздник вступления молодежи во взрослую жизнь. Считалось, в этот день Бог наиболее благосклонен к юным, готов помогать и прощать ошибки. Пары, встретившиеся, сложившиеся в канун праздника, были обречены на счастливую семейную жизнь и здоровое потомство. Его исход - многочисленные свадьбы и менее многочисленные разбитые сердца. Единственный день в году, когда матери не следили строго за дочерьми. Селяне выбирали поле между несколькими деревнями, на котором устраивались игрища, танцы, песни. Молодежные гуляния затягивались до утра с молчаливого благословения старших. Общепризнанный на западе Хлая, разудалый праздник был прицей во языцах во всех остальных частях страны.
Остановившись на краю поляны гуляний, Тай вновь согласился с правотой Гирешара. В синем сумраке горели яркими цветами костры, неслись звуки рожков и скрипелок, веселый гомон висел в воздухе. У пузатых бочек разливали сварень и хмельную закваску. Что может быть лучше для отдыха после изнурительной погони? Друзья хотели стать юными и беззаботными, сбросить с плеч тяжесть реальной жизни, как смылся с ладоней запах пота, страха и крови.
Ловчие, лучшие охотники армии, вышли к малой заставе накануне днем, грязные и измотанные: две недели они прочесывали малогостеприимные леса Линерансы в поисках банды, наводящей ужас на торговые караваны и селения. Бандиты нападали неожиданно, не оставляли живых свидетелей и исчезали без следа. Отрядам лорда Линера, патрулирующим лесные дороги и селения, поймать разбойников не удавалось. Привлечение ловчих стало компромиссом между решительно требующим навести порядок владетельным лордом, на которого давили купцы и селяне, и Советником Флимиринатом, считающим преждевременным и политически неоправданным привлечение регулярной армии в неспокойные Приграничные земли.
Пары ловчих ушли в леса, выследить и обезвредить. Таю с Ги повезло особо - им поставили задачу догнать и вернуть на суд лорда одного из самых опасных. Хитрого, безжалостного, выносливого. Но они взяли его, матерого оборотня, на самой границе с Потерянными землями.
Тай поморщился, потирая ноющее плечо. Будь друг чуть менее быстр, его матушка лишилась бы младшего сына. Оборотень почти добрался до шеи, когда Ги очнулся от удара и вцепился зубами и когтями в первое, что увидел, - волосатое медвежье подбрюшье, раздирая его на части. Славная была драка. После нее, пришлось сутки валяться на поляне, ожидая, когда тела закончат восстановление.
Нет, больше он не будет думать о постороннем. В эту ночь не следует быть разумным и осторожным. В свои 25, Тай хотел радости, тепла и ласковых девичьих губ на лице. С этой мыслью, он решительно вышел на поляну и был подхвачен многоликим хороводом.
Глава 2
Девушки летели по полю как белые мотыльки: невесомые, легкие, прекрасные. Случайные свидетели провожали их зачарованными взглядами или оглушительно свистели вслед. Девушки торопились. Быстро темнело. На поляне впереди горели костры. Играла музыка, хрипловатый мужской голос жаловался на ветреную возлюбленную. На границе света троица остановилась, переходя после ошалелого бега на спокойный неторопливый шаг. Они расправляли закрученные вверх, чтобы не путались ноги, подолы узких рубашек.
- Фай, у тебя волосы выбились.
Высокая темноглазая красотка заправила густую изумрудную прядь под плотный белый платок:
- Ри, ты уверена, что через часик можно будет снять это уродство?
- Абсолютно. Все так напробуются закваски, что цвет твоих волос будет их волновать в последнюю очередь.
- Тем более на голове, - нервно хихикнула третья подруга. Она была немного ниже зеленоволосой Фай, но с более крупными формами. Ее синие глазищи встревоженно смотрели вокруг. Если бы кто-то решился сорвать с ее головы туго затянутый платок, то обнаружил бы короткие черные кудри с пронзительным синим отливом. Но за этот поступок смельчак мог заработать минимум двойной перелом руки. - Может зря мы все затеяли?
- Расслабься, Нитт, глупо передумывать купаться, сидя в пруду. - Фай успокаивающе обняла подругу за плечи. - Мы же решили: эта ночь стоит небольшой отсидки в карцере. Кстати, Ри, у вас всегда забывают пришить рукава к рубашкам?
Риони, невысокая, стройная, с копной непокорных коротких каштановых волос, живыми глазами на выразительном лице, внимательно оглядывала подружек, выискивая малейшие огрехи в их внешности.
- Обнаженные руки подтверждают отсутствие брачных татуировок. Не вздумай что-нибудь накинуть сверху и побольше молчи, Фай. Твой акцент бьет по ушам.
Красотка расхохоталась:
- Считай его частью моего обаяния.
- Хотя бы попытайся.
- Брось, Ри, мы здесь, чтобы найти симпатичных жарких парней...
- Только потанцевать и повеселиться, - чопорно поправила Риони.
- Я и говорю, повеселиться с симпатичными жаркими мальчиками. Встречаемся у большого дуба на рассвете. - Подхватив под руку Нитту, Фай утащила ее в гущу гуляющих.
Наблюдая, как легко парочка смешивается с толпой, Риони поняла - ее опасения были беспочвенны.
Подавляющая часть населения Линерансы и далее всего запада и севера Хлая придерживалось практичного культа бога Отца: создателя и защитника сущего. Согласно непритязательным верованиям при едином отце конкретной матери у сущего не наблюдалось, что являлось убедительным и исчерпывающим объяснением многообразия окружающего мира. Важно, что при всей несхожести получившихся детишек, Бог-отец признавал и любил всех одинаково. Неудивительно, что его многочисленные сторонники жили по принципу - лучше пригреть одного чужого, чем по ошибке отвернуться от своего. Своими признавались все, кто соблюдал разумные заветы Великого Предка, независимо от цвета, формы, количества ушей, зубов, душ и прочего. Представители иных человеческих и нечеловеческих рас и культур мирно соседствовали с непритязательными детьми бога-Отца на протяжении сотен лет.
Риони знала из рассказов дяди, что в последнюю гражданскую войну за чистоту человеческой крови, многочисленные отцебожцы шли в бой под серыми знаменами Шароха, нынешнего правящего дома, со словами: "Бог-Отец против однообразия". Рассматривая веселящихся на празднике потомков, она находила прозаическое объяснение сделанного выбора: вековые смешанные браки и их отчетливые результаты не могли прийтись по вкусу ни одному Блюстителю чистой крови. Фай и Нитта, с их непривычным цветом волос, органично вписывались в бесконечный хоровод лиц, с вертикальными зрачками, экзотическими оттенками кожи, заостренными ушами.
Столп искр взметнулся в небо. Зарыдала свиристель. Ри не хотела терять ни одного мгновения праздника. В конце концов, это она подбила подруг прийти сюда, пересказав все слышанные когда-либо рассказы о гуляниях на День Перелома. Ее глаза восторженно блестели. Ноги уже неслись вслед бойкой мелодии скрипелки. Одобрительные мужские взгляды провожали гибкую фигурку. Но она не из тех, кто ищет торопливой ласки сельских парней, твердо решила Риони, наслаждаясь танцем. Пусть Фай и Нитта охотятся на бедняг. Танцы, музыка, песни, терпкий вкус сбитня и звезды над головой - что еще нужно для счастья?
Одна песня сменяла другую. Удалая кадриль уступала место быстрой мазурке. Раскрасневшаяся Ри пробиралась к бочке со сбитнем, когда ее подхватили горячие руки.
- Поймал!!! - хрипловатый голос звенел весельем. Толпа вокруг одобрительно гомонила. Девушка повернулась в кольце жестких рук. Ее крепко держал высокий парень. Толстая повязка закрывала глаза. Из-под нее виднелись лишь губы и подбородок с густой щетиной. Темные волосы смешно топорщились сверху над повязкой. Ловилки, поняла Ри, ее по ошибке поймали играющие в детскую игру.
Риани расхохоталась, подняла руки, потянула голову парня вниз. Он послушно наклонился. Девушка собиралась звонко чмокнуть его, отдать приз, и отправиться дальше за прохладным сбитнем. Но.... горячие, упругие губы накрыли ее собственные. Ласковое касание. Легкое давление. Нежное трение. Ри замерла от неожиданного удовольствия. Мужчина медленно поднял голову, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Через мгновение его губы вернулись, но теперь они стали решительными. Он жадно изучал губы Ри. Касался языком то одного уголка, то другого. Пробовал, облизывал, покусывал. Ри потерялась в обжигающем наслаждении. Жидкий огонь разлился по телу, грудь требовательно ныла. Колючая щетина царапала разгоряченную кожу. Они самозабвенно целовались под восторженный рев зрителей.
Голос разума вернулся неожиданно. Что я делаю!? Девушка испуганно отпрянула. Руки, обхватывающие ее жесткими тисками, разжались, выпуская на свободу. Справившись с головокружением, Ри сделала глубокий вздох и открыла глаза. Мужчина уже снял глупую повязку. Он выглядел не менее удивленным происшедшим, чем она. Их окружали смеющиеся лица, неслись шутливые советы. Ри покраснела. Нет, это точно происходит не с ней. Парень что-то сказал, протягивая девушке руку. Его пальцы снова коснулись ее кожи, обожгли ее. Это было слишком. Ри сорвалась с места.
Она бежала, протискивалась мимо людей, расталкивала, с одной целью - оказаться как можно дальше от случившегося. Сбитень! Ей нужно выпить сбитня. Ри свернула к ближайшей бочке, зачерпнула полную чарку ароматного напитка и жадно припала к нему пылающими губами. Прохладная жидкость текла по горлу, унимая жар. Все в порядке. Ничего страшного не случилось. Она всего лишь целовалась с незнакомцем на глазах у кучи народа. Ри нервно хихикнула. Ноги неожиданно ослабели, пришлось прислониться к дереву в поисках опоры. Но это не конец света, решила девушка после очередного глотка. Ее и раньше целовали. Тяжело дожить до 19 лет нецелованной. Но ранее у Риони никогда не возникало желания поучаствовать в поцелуе и, тем более, длить его до бесконечности. Она изучающе провела пальцем по своим губам. Касание отозвалось сладкой болью внизу живота. Грудь заныла. Ничего себе! Судя по признакам, именно это состояние описывала ей мама и опытные подруги. Желание. Желание? Ри фыркнула. "Ты не можешь желать незнакомого парня из приграничной сельской глубинки" - убеждал ее голос разума, подозрительно похожий на отцовский. Точно, согласилась Ри, она лица-то его толком не разглядела. "Но, надо признать, целуется он потрясающе", - насмешливо уточнила женщина, подарившая ей свои раскосые серые глаза. - "И руки у него горячие".
Девушка поежилась от прохлады, настигшей остывающее тело. Жар от костров не доходил до дерева, под которым расположили бочку с напитком, спасая от перегрева. Рубашка-распахайка защищала мало. По примеру раскованной Фай, она укоротила подол до последнего разумного предела - на ладонь выше колен. Кто мог знать, что ей придется прятаться вдали от огня. Прятаться? Ри нахмурилась. Родители часто не сходились во мнениях, но ни властный, рациональный отец, ни насмешливая, независимая мать, никогда не учили ее прятаться. Тем более от мужчины. Ха, да ее предыдущих поклонников мама ела на завтрак вместе с костями.... Если папа не успевал раньше перепугать до смерти....
Таааааак.....
О-ля-ля, Малышка Риони, тебя отправили за тысячи верст от дома учиться самостоятельности, и только сейчас ты поняла, что в этом была реальная необходимость...
Допивая остатки сбитня, ароматную гущу, девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Повесив чарку обратно на бортик, она обернулась в поисках источника настойчивого внимания.
Он стоял в тени молодого дуба шагах в двадцати от нее, привалившись к стволу и скрестив на груди руки. Высокий, крепкий, спокойный. В нелепой белой рубахе, расползающейся на широкой груди. Удлиненное лицо с крупными чертами. Пронзительные глаза. Густые темные брови. Короткие волосы. Тень щетины на щеках. Некрасивый, отметила Ри, но настолько мужчина, что необходимость в красоте отпадала.
И он не двигался, предлагая ей сделать выбор.
Риони улыбнулась. Что ж, мама, как ты любишь говорить - "Мужчина-лучшее развлечение".
Глава 3
Запах, горьковатый аромат луговых трав, сбитня и слабоуловимая нотка арбалетной смазки, привел Тая на край поляны в поисках беглянки. Сочетание интриговало, дразнило ноздри. Доносилась приглушенная музыка. Редкие парочки проходили мимо, погруженные в собственный мир.
Тай расслабился, успокаивая бунтующее тело и любуясь на длинноногую красавицу, нервно пьющую пряный напиток. Отсветы дальних костров бросали причудливые тени на ее лицо. Он с интересом следил за быстрой сменой эмоций. Такая странная, такая желанная. В ней не сочеталось все: хрупкая фигурка и недюжиная сила, с которой его оттолкнули; искреннее смущение и бесстыже обнаженные стройные ноги; коротко обрезанные волосы и отсутствие признаков недавней тяжелой болезни. Губы хранили ее вкус. Руки помнили гладкость кожи. Малость. Мужчина в нем рвался наружу, требовал узнать о ней все, во всех смыслах.
Он точно поймал момент, когда девушка его заметила. Узнала. Изучила.
Тай ждал.
Наградой ему стала лукавая улыбка.
Она подошла, остановилась на расстоянии вытянутой руки. Наклонила голову к плечу. Раскосые, диковинные глаза блестели затаенной улыбкой. Серые, почти серебристые, отметил Тай удивленно. Необъяснимо короткие непокорные пряди топорщились, придавая ей вид озорного ребенка... нет, не ребенка..
- Фея, сказочная лесная фея.
Ее брови вопросительно взлетели:
- Ооо... Та, что заманивала в лес прекрасных принцев и заставляла годами плутать по чащобе, мешая спасти принцессу? - уточнила девушка.
Тай кивнул:
- Всегда считал, что сказки о многом умалчивают. Очевидно, принц по своей воле не торопился покинуть лес и его очаровательную хозяйку.
- А как же принцесса?
- Вряд ли ей было скучно в компании дракона, они очень находчивые ребята.
- Ты забавный, - засмеялась девушка. - Меня зовут Риони, и я непрочь заманить тебя на танцы.
- Только на танцы?
- Танцы, качели, песни, прыжки через костер, купание. Я пришла веселиться.
- Бедный принц, у него не было ни одного шанса выстоять, - рассмеялся мужчина ее энтузиазму. - Меня зовут Тайрус, можно просто Тай.
- Крылатый молот? - дословно перевела Риони его имя. - Бедные мои ноженьки! Смеясь, она повела ошарашенного мужчину за собой к танцующим на середине поляны.
Спустя продолжительное время Тай снова стоял на краю, и насвистывая, рассматривал черное небо. Луны подбирались к зениту, ночь близилась к завершению. Смущенная Ри исчезла в рощице за его спиной, пообещав не уходить далеко. Хмель, щедро разлитый в чарки веселящейся молодежи, добрался до голов. Крики и песни стали громче. Движения необузданней. Тай не хотел, чтобы подвыпивший гуляка испугал или обидел его подругу.
Он чувствовал себя счастливым. Ноги приятно гудели. Никогда в жизни они еще столько не танцевали. Риони оказалась неутомима. Она танцевала расковано, наслаждаясь каждым движением. Смеялась, сверкая белозубой улыбкой. Кружилась вокруг него, вовлекая в фигуры, подсказывала, подбадривала. В ее раскосых глазах горело восхищенное одобрение. У него дома на праздниках любили танцевать сельские танцы, и с такой поддержкой он без труда вспомнил подзабытое умение. Музыка вела за собой. Шаг, поворот. Девушка пьянила. Дразнила. Приближалась, ускользала, неуловимая как пламя костра. Некоторые танцы она не знала. Тай заметил, как Ри изредка медлила, вслушиваясь в мелодию, подхватывала чужие движения или предлагала свой вариант.
Она бесшабашно прыгала через костер в его ждущие руки. Взлетала на качелях к верхушкам деревьев. Дарила шутливые поцелуи. Грозила пальцем в ответ на излишнюю смелость.
Загадка. Настоящая фея, свободно переводящая со староэльфийского, которому не обучают сельских девчонок. Аккуратные человеческие ушки, мозолистые руки крестьянки с короткими ногтями. И неслышная поступь, отметил Тай, оборачиваясь и подхватывая Риони на руки.
- Ооо, нечестно! Ты второй раз меня ловишь, - обвинила девушка, упираясь руками ему в плечи. - Я шла тихо-тихо.
- Я ничего не слышал, - признался Тай.
Он ослабил объятия, позволяя ей скользнуть вниз вдоль своего тела. К его удивлению, она не сделала попытки освободиться, оставаясь в плотном кольце его рук. Только упрямо хмурила брови.
- Я тебя унюхал, - невинно добавил он и поймал губами ее возмущенный вопль.
Тай целовал сладкие губы, нежно, но настойчиво раздвигая их языком. Соблазнял, покусывая и отступая. Ри укусила его в ответ. Бросилась в погоню. И не смогла остановиться. Теперь ее собственный язык совершал набеги на его рот, исследуя каждый уголок. Руки беспокойно зарылись в волосы. Жидкий огонь пронесся по венам. Тай застонал, крепко прижимая девушку с своему разгоряченному, жаждущему телу.
- Тай?
- Ммм...
Мужчина покрывал поцелуями ее шею. Руки блуждали по бедрам.
- Нельзя говорить девушке, что она пахнет, - прошептала Риони срывающимся голосом.
- Да?
- Да.
- Но мне нравится, как ты пахнешь, - ответил Тай, демонстративно уткнувшись носом в ее волосы. - очень...ммм... запоминающийся запах...и целовать тебя нравится....
- Я чувствую.
Тай смотрел на нее: распухшие губы, насмешливые глаза, затрудненное дыхание. Фея. Сплошная загадка. Она хотела его. Кажется, полагается дать ей время свыкнуться с этим желанием.
- Пара минут и мы пойдем к озеру, - прохрипел Тай, отворачиваясь.
Во имя многорукой Вив, он должен успокоиться. Сцепив зубы, Тай забормотал первое, что пришло в голову:
- Пехотинец - самая слабая боевая единица. Назад пехотинцу пути нет: он ходит только вперед, только на один шаг. Правда, в начальном положении, он имеет право на двойной ход. До последней линии пехотинец может дойти за пять ходов и превратиться ...
- Тай, - Ри прижалась всем телом к его спине, руки гладили напрягшийся живот. - Меня уже пытались научить играть на стоклеточной доске... безуспешно... я очень рассеянная...
Тай мечтал научить совсем другому.
- И я не хочу на кататься на лодке...
- Нет?
- Нет... Ты- мой сказочный принц, и я решила заманить тебя в лес...
- Я был прав, сказки о многом умалчивают, - рассмеялся Тай, подхватывая на руки свою фею.
Глава 4
Бледный рассвет принес собачье сопение и ощутимый удар под ребра.
-Ри, соня, поднимайся!
Голос Фай пробился сквозь дрему. Ри поежилась. Жестоко будить человека, который только полчаса как закрыл глаза. Девушка заворочалась, заползая глубже в кокон из тела мужчины и шестяных одеял. Где только Тай их раздобыл?
- Ты посмотри на нашу тихоню, Нитт. Мы тут по канавам ее ищем, а она милуется. Ри, включай мозги и пошли!
Рассвет! Застава! Карцер! О, многорукая Вив.
-Все, больше не пихайся, я встаю, - пробормотала Риони. Потершись в последний раз щекой о грудь мужчины, девушка начала выбираться из теплого убежища.
- Ты уходишь? - голос Тая был сонным и хриплым.
- Пора.
Утро выдалось холодным. Ри моментально замерзла. Останки одежи валялись на мокрой от росы траве. Риони рассматривала разорванную рубашку, медленнно соображая, как ее приспособить. Может пояс поможет?
- Быстрее, - торопила Фай, выглядевшая до отвращения бодрой и свежей. Она приплясывала на месте от нетерпения, стреляя любопытными глазами в сторону мужчины. Нитта смирно сидела у ее ног.
- Я возьму твою рубашку, - сообщила Ри.
Тай согласно кивнул. Приподнявшись на локте, он хмуро смотрел, как она одевается.
- Я могу вас проводить?
- Нет.
- Где тебя найти днем?
- Ты не найдешь меня, Тай, - Ри с сожалением смотрела на него. - Мне жаль, но больше мы не встретимся.
Грозное предупреждающее рычание остановило попытку мужчины подняться. Черный волк обнажил внушительные клыки. Ри, потрепала Нитту по загривку, успокаивая.
- Нам надо идти.
Опустившись на колени, Риони в последний раз поцеловала его. Они пристально смотрели друг на друга. Ее глаза прощались. Его обещали скорую встречу.
Все! Ри стремительно поднялась, давая подругам знак, что готова.
Они убегали на запад в сторону леса. Быстро. Не оглядываясь. Две девушки и большой черный волк с умными синими глазами. Тай смотрел вслед, пока деревья не сомкнулись за их спинами.
Одеваясь и собирая вещи, он размышлял, когда появится Гирешар и как отнесется к тому, что они задерживаются. Между лесом и границей с Потерянными землями всего несколько селений. Ри неправа, они обязательно встретятся. Скоро.
Глава 5
Много лет спустя
Тай просыпался медленно и мучительно, из последних сил продираясь из овладевшего им кошмара. Обоженная кожа пылала. Кости выворачивались из суставов. Горечь неутоленной страсти ломала и коверкала мужское тело. Тай кричал, угрожал, молил, обещал... Но из его сведенного судорогой горла не вырывалось ни единого звука. В голове пульсировала мысль: "надо проснуться, надо проснуться...". Даже за гранью своей боли Тай знал - это единственный выход. Когда сон уйдет, исчезнет порожденное им желание. Боль отступит. Но сейчас она властвовала над ним. Одна судорога сменяла другую. Из последних сил Тай толкал непослушное тело, пока оно не упало с кровати. Холодный пол принес облегчение. Мужчина вжался в него, вцепился одеревеневшими пальцами. Если он будет держаться достаточно сильно, то не упадет, когда комната перевернется в очередной раз. Рот наполнился желчью, желудок избавлялся от содержимого.
Постепенно чувства стали возвращаться. Холодно. Мокро. Борясь с мириадами острых песчинок, Тай открыл глаза.
Скрюченный, он лежал на полу своей комнаты в луже воды. Она еще капала с волос, стекала по разгоряченной коже лица. Он слизнул спекшимся языком живительную каплю с потрескавшихся губ.
Солнце уже поднялось, его лучи пытались пробиться сквозь плотные занавеси. Значит, он проспал рассвет, что позволило кошмару вернуться.
Грохот в ушах сменился трехэтажными ругательствами. Тай поморщился. Глаза сфокусировались на деревянной бадье. Из крепкого проморенного дерева, она всегда стояла рядом с его постелью. Надо лишь доползти до нее. Совсем немного. Тай потянулся. Сильные руки подхватили его, подняли, не слишком нежно перевалили в бадью. Мужчина зажмурился от удовольствия. Вода принесла избавление. Вечность, он готов провести вечность в ее ледяном спокойствии. Огонь покидал тело. Силы возвращались.
- Ги, я все слышу. - Тай открыл глаза, блаженно и устало улыбнулся застывшему рядом с бадьей другу. Гирешар стоял, напряженный, нервно сжимающий кулаки, явно не знающий, что делать дальше, а потому непрерывно матерящийся. - Дай мне пару минут.
Ругательства смолкли.
Тай погрузился в воду с головой. Вынырнул, прополоскал рот с мылом от мерзкого вкуса собственных внутренностей.
- Тебе стало хуже, - сердито обвинил его Гирешар.
- Я пропустил рассвет. - Тай самостоятельно вылез из бадьи, встряхнулся и начал энергично растираться мохнатым полотенцем. - Обычно я более осторожен.
-...................... твою осторожность, - в серцах высказался друг.
Тай осуждающе нахмурился.
- И не смотри на меня так, гном фиров, если я нахожу своего друга с закатившимися глазами ползающего по собственной блевотине, я имею право сказать все, что об этом думаю, - взорвался Гирешар, - и в тех выражениях, что приходят на ум первыми. И к хмеру в пасть твое тупое нежное воспитание!
Тай промолчал. Его постель красовалась смятыми, мокрыми простынями. Пух из разодранной подушки еще кружился в воздухе, белой паутиной оседая в грязные лужи. Отвратительный запах пота, ужаса и рвоты витал в воздухе. Малопривлекательная картина, которую еще нужно будет объяснить Траньше, экономке.
- Спасибо, - Тай был серьезен. Он ненавидел терять контроль над собой и своей жизнью. - Вода была хорошей идеей.
Ги кивнул, молча принимая неловкую благодарность. Он внимательно наблюдал за другом.
Тай был высок, невероятным образом объединив миниатюрность матери-гномлы и гигантский рост отца - истинного горгула. Сын столь разных родителей отличался крепкой фигурой, с широкими мощными плечами и тугими мускулами. Темные волосы, глубоко посаженные глаза, лицо с крупными чертами. И вечная щетина, бороться с которой было бесполезно. Она появлялась вновь через час после бритья. Спокойный, уравновешенный, с цепким взглядом и острым умом. Обычно Тай был воплощением силы, взятой под жесткий контроль разума.
- Я уже в норме, - попытался успокоить его "гном". Накрыв голову полотенцем, он спрятался от пронизывающего взгляда и начал сушить жесткие короткие пряди.
- Незаметно, - фыркнул Гирешар.
Глаза Тая болезненно горели красным от лопнувших сосудов. Кожа отливала неестественной бледностью. Несмотря на холодную ванну, тело хранило остатки возбуждения.
- Как я понимаю, тот эльфийский лекарь ничем не помог, - прокомментировал Гирешар последнее.
Тай невесело улыбнулся, начав одеваться:
- По крайней мере, он был смелее предыдущего. Надутый кукарек из госпиталя предложил мне переспать с мужчиной. Тощий эльф пошел дальше: коль ни женщины, ни мужчины для меня неприемлимы, он посоветовал обратить внимание на животных.
- И?
- Если ты спрашиваешь жив ли он, то ответ - да, - Тай сосредоточенно застегивал длинную череду пуговиц на манжете рубашки.
- И?
- Ги, всему есть предел, - зло буркнул мужчина.
Его губы упрямо сжались. Он с подчеркнутым вниманием застегивал ремень, отказываясь продолжать тему.
Пауза затянулась.
Тай расправил все складки на рубашке, застегнул кожаный дуплет, прошелся гребнем по волосам, поднял валяющееся на полу ведро, аккуратно поставил его рядом с бадьей. Обойдя мокрые пятна на полу, он даже открыл окно, впуская в комнату свежий воздух. Больше делать было нечего. Тай нехотя поднял глаза на друга.
Гирешар стоял, привалившись к косяку двери. Руки скрещены на груди. Брови подняты в немом вопросе, а глаза лопаются от откровенного любопытства. Весь его вид говорил, что просто так он не отступит. Невысокий и стройный, в щегольском синем дуплете, белой рубашке с плисированными рукавами и черных штанах, заправленных в начищенные сапоги, Ги выглядел как младший отпрыск благородного дома. Беззаботный, безопасный, безобидный. Ага, как тонкий стилет в руках опытного убийцы. Тай мрачно прикинул, что можно сделать: он был выше, мощнее, но ни в скорости, ни в силе, Ги ему не уступал. И драться отчаянно не хотелось. "Гном" был утром не в лучшей форме для схватки со взрослым вампиром.
- Ладно, можешь начинать ржать, клыкастый: для животных я тоже абсолютно безопасен, - прорычал Тай. - Неделю ходил по городу пешком и щарахался от каждого однорога.
Ги минуту ошеломленно молчал, затем он согнулся от хохота.
- Так ты... однорог.. а.. ну может... - Тай скрипел зубами, наблюдая корчащегося приятеля. - Не, Тай, сам подумай.. это ж..ну.. а как? ...ой, если... как..эээ..куда....
Лишь после третьей чаши кивара Тай успокоился. Уютная чистенькая кухонька, наполненная приятными ароматами приправ и свежей выпечки, всегда действовала на него благотворно. Траньше, виновато сновала вокруг, подкладывая на тарелку вкусные кусочки. Будить его до рассвета было ее неписанной обязанностью. Но вчера с караваном прибыл ее внук, второй ребенок мужского пола ее третьего сына, кажется Тай правильно запомнил. После бурной вчерашней встречи, и она и ее муж, Автардиг, проспали. Разбудил их Гирешар, поднявший шум у дверей, за что гном был ему вдвойне благодарен.
Тай вообще не умел злиться на Ги. Более 12 лет они прослужили бок о бок в ловчих частях, делили кров, еду, дрались, спорили, получали нагоняи и поощрения. Знали друг друга как облупленных. Ги был единственным, кроме семьи, с кем он мог обсудить свои дела, поделиться мыслями. При этом, он единственный звал здоровенного Тая "гномом", поясняя, что внутреннюю сущность не спрятать в чуждом обличье. Тай не видел причин обижаться: своими предками по обеим линиям он гордился. И какое ему дело до мнения остального мира?
В ловчих частях традиционно работали парами, притершимися за время обучения. Насколько знал Тай, желающих притираться к Ги долгие годы не находилось, поэтому он перекидывался в виде усиления от одной пары к другой, пока ловчие не наткнулись на Тая. Точнее он на них.
Тай усмехнулся старому воспоминанию. Его тогда разбудили посреди ночи встревоженные женщины. Отец со старшим братом ушли охотиться за снехами, в ближайшие пару дней назад их не ждали. Он остался единственным мужчиной в доме, кроме пятилетнего племянника. Его и подняли разбираться с гостями, грозящими разнести дверь уединенного домика в горах. Накануне Тай с рассвета помогал убирать очередной завал в старой шахте и восстанавливать крепежи, каждая клеточка его тела ныла от усталости, глаза слипались. Обнаружив за дверью раздраженных, агрессивнонастроенных незнакомцев, он не стал долго разбираться, после короткой потасовки скрутил всех троих и запер в глухом подвале. После чего выбросил все из гудящей головы и спокойно проспал до утра. В итоге из подвала голодные и злые ловчие выбрались через два дня, уже после возвращения хозяина дома.
Отец официально устроил Таю головомойку за "учинение препятствий вызванным Главой клана из столицы специалистам". Лорд Торхим важно принес краткие извинения пострадавшим, пряча улыбку в пышной бороде:
- Кхех, погорячился малец, бывает.
О случившемся курьезе не вспоминали, пока не получили депешу с убедительной просьбой "рассмотреть возможность поступления Тайруса Дарагара, почтенного сына уважаемых Мотиль и Фретеригна, в специальные ловчие части армии Сиаса Шароха, владыки Хлая".
- Не пущу дите! - постановила матушка Мотиль, свято верящая в пользу домашнего воспитания. - Женится, поумнеет, тогда и говорить будем.
На отчаянный взгляд двадцатиоднолетнего виновника торжества Фритеригн Дарагар лишь пожал могучими плечами и вернулся в кузницу. На следующее утро Тай нашел отца сидящим на своей постели, на полу лежал собранный старый рюкзак и котомка с едой.
- До Риарка пойдешь пешком через лес. Погода сухая, за неделю управишься. Карта в рюкзаке, деньги спрячь.
Неверя своему счастью, Тай быстро оделся. На пороге дома помедлил:
- Спасибо, па!
- Тихо ты, обормот, мать разбудишь, наплакалась вчера. Тяжело ей дите отпускать. - Высоченный мощный Фритеригн неловко склонился обнять своего низкорослого младшего сына, - иди, сынок. Матушке пиши!
- Обещаю!
Обещание Тай не нарушал: каждый десяток дней отправлял подробное письмо домой и получал многочисленные ответы. Ги, встретившийся Таю в тренировочном лагере, сначала бессовестно издевался над стопкой аккуратных квадратиков, ожидающих друга после каждого возвращения с задания, но скоро привык и с интересом следил за подробностями жизни неспокойного семейства, отчаянно путаясь в степени гномьего родства. К концу службы Гирешар и сам втянулся в переписку с добродушными гномами, беспокоящимися сверх меры за непутевого отпрыска. О чем Ги переписывался с матушкой Мотиль, Тай мог только догадываться, но с тех пор опасный вампир проходил в письмах исключительно как "милый мальчик", а к зиме получал такую же как и Тай посылку с шерстяными носками, теплым трико и бутылкой вонючей настойки окопника, от всех болезней.
Когда Тай вышел в заслуженную отставку, он вернулся домой в Дарагарские горы. Семья была в восторге. Все вернулось: знакомый грохот молота в кузнице отца, неспешные беседы на самые неожиданные темы, бурные споры с братом, оказавшимся уже солидным отцом пятерых детишек, ненавязчивые попытки матушки познакомить его с "подходящими" милыми девицами. Тай полгода наслаждался теплом домашнего очага, тщательно скрывая гнетущу его тоску. Но что можно скрыть от родных? Семья бурно посовещалась, и вскоре лорд Трохим постановил, что интересы клана требуют напрямую, минуя жадных посредников, открыть торговлю в Градиене, столице Хлая. Гномов, желающих покинуть спокойные горы и помочь Таю наладить дело, нашлось только двое - пожилой Автардиг и его деятельная супруга Траньше, побещавшая матушке Мотиль "присматривать за бедным ребенком".
Затея обернулась открытием на первом этаже дома в тихом добропорядочном районе столицы лавки с неприметной вывеской "Для рук и шеи". Первое время название приводило Тая в недоумение, но автор, гордый Автардиг, утверждал, что это самое подходящее и емкое наименование для места, где торгуют оружием и ювелирными украшениями. Траньше согласна кивала, а Ги привычно посмеивался. В подвале располагался склад и мастерская Тая, на верхних этажам - его спальня, кабинет и большая кухня, в которой колдовала хозяйственная Траньше. Жили супруги в отдельном домике на внутреннем дворе, выходящем фасадом на другую улицу.
Тай отвечал за доставку сырья и изделий, выступал официальным представителем земель Дарагара, посещал торговую гильдию, решая мелкие вопросы с пошлинами, налогами, рентами и прочей чепухой, в свободное время работал, запираясь в мастерской.
Автардиг отвечал за лавку. Он был там за продавца, охранника, управляющего, уборщика. В общем, делал все то, до чего у самого Тая руки не доходили.
Не нуждаясь в громкой славе и излишней суете у входа, лавка работала. Сюда приходили люди по рекомендации, имеющие ценить настоящее искусство, выраженное в металле. Неважно, каком именно.
Тай по праву гордился их общем детищем.
Сегодня смущенный Автардиг, с мутноватыми заспанными глазами, завидев в дверях рассерженного Тая, залпом допил кивар и поспешил вниз открывать лавку. Тай сердился на себя, но в воспитательных целях решил не посвящать в это проштрафившихся супругов. Ему еще убирать свинарник в спальне и объясняться с гномлой по поводу испорченного в очередной раз белья. В лучшем случае она покричит, в худшем - приведет в исполнение угрозу и купит таки ему розовые простыни.
Проглотив очередной пирожок, Тай достиг состояния полного внутреннего умиротворения.
- Ну, слава тебе Хозяйка, хоть на гнома похож стал, - всплеснула руками Траньше. Маленькая, дородная, с живыми глазами, полным румяным лицом, вокруг которого вились выбившиеся из-под чепца прядки. - Я Дигу всегда говорю, позавтракать утром -первое дело. На полный желудок думается намного лучше. Вот и господину Гирешару я сказала, что нельзя к вам, пока не покушаете, но вы же его знаете. Не человек, ромул упрямый. Надо и все тут. И ведь какой охальник. Подловил таки меня, проскользнул наверх, - тараторила Траньше, подкладывая еще пирожков. - Чего удумал то? Жениться говорит собрался, а я-то и поверила, глупая гномла. Да какая ж семья такого шебутного примет? Хотя может возьмут, человеческие девицы совсем безголовые...
Траньше не ждала ответа, редкие кивки были достаточным поощрением гномле для продолжения монолога.
- .... Я пучок укропа или петряшки на рынке беру - весь проверю: осмотрю, обнюхаю, кусочек съем - не горчит ли. Разве можно одним глазам на нашем рынке доверяться? Все нервы истратишь. Так то зелени пучок, мелочь совсем, мужа-то надо тщательней прикусывать, чтоб с вялым огрызком не остаться. Что лицо? Серьезность внутри должна быть. Основательность. Слышите, господин Гирешар, - обратилась Траньше к появившемуся в дверях кухни Ги, - кушать вам надо побольше да лыбиться поменьше. Аки малохольный, честно слово. Какая ж девица за этакого доходягу пойдет? Вы иголки-то свои спрячьте, нечего тут вампирничать. Тряпки там в ведро бросьте, потом разберу. А пирожки-то с потрошками, любимые ваши. Я ж из печки вытащить не успела, вы уже наверх ускакали. - Гномла укоризненно качала головой, усаживая Гирешара за стол. - Кушайте, кушайте, на здоровичко. А мне еще к Хайки-мяснику заглянуть надобно.
С уходом словоохотливой гномлы, кухня враз опустела. Ги наворачивал сочные пирожки, Тай цедил 4 чашу кивара, размышляя, что привело друга к нему в дом спозаранку. После отставки Ги предпочитал вести ночной образ жизни, более привычный для его расы. Время от рассвета до полудня отводилось под сон, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее и нарушить установившийся порядок. Тай отметил небрежно закинутый на спинку стула дуплет, подвернутые до локтей рукава рубашки, взлохмаченные волосы. Покосившись на брошенные в углу мокрые тряпки, еще недавно бывшие его простынями, Тай пришел к выводу, что убираться самому ему, кажется, не придется. Пришла его очередь вопросительно поднимать брови.
- Какая помощь от меня нужна?
Через пять минут и три съеденных пирожка, Гирешар подчеркнуто равнодушно ответил:
- Небольшое проникновение со взломом и вынос тела, оказывающего активное сопротивление.
Он напряженно следил за реакцией Тая. Но тот потер колючий подбородок и уточнил:
- Тебе это действительно необходимо?
- Да.
- Хорошо. - Тай отхлебнул следующий глоток кивара и потянулся за пирожком. Блюдо неожиданно отодвинулось на другой конец стола.
- И все? Больше ничего не спросишь?
- Во-первых, ты сам расскажешь, - фыркнул Тай, - во-вторых, без меня ты всегда вляпываешься в неприятности, матушка Мотиль расстроится, в-третьих, верни пирожки. Клыкастым их есть не полагается.
- Гном фиров, - заключил вампир, возвращая блюдо на место. - Ни мозгов, ни нервов.
- Жалуешься?
- Восхищаюсь, - отрезал Гирешар. Впервые за последние сумасшедшие дни он расслабился. Мир мог катится в объятия многорукой Вив, но Тай оставался Таем. Единственный островок стабильности в сумасшедшей жизни вампира.
Глава 7
Дом выглядел внушительно: трехэтажное строение из серых каменных блоков с узкими прорезями окон высоко над землей. Дозорные башни. Широкий ров с черной водой. Оживший экспонат времен какой-то войны. Блуждающие по небу луны спрятались за тучи, не желая освещать усадьбу и ухоженный сад, надежно отсекающий городской шум.
Впрочем, городок был небольшой - три-четыре улицы кругами расходились от городской площади. Одинокие фонари разгоняли тьму с пустых дорог. Провинция. Здесь предпочитали рано ложиться и рано вставать. Но в доме еще блуждал беспокойный свет, хотя охрана давно закрыла двери на ночь и выпустила собак. Не меньше десятка дюжих зверюг безмолвно носились по саду.
- Полчаса,- прошептал Ги над ухом.
Тай кивнул, не оборачиваясь. Они заняли опушку леса за пределами ограды. Достаточно далеко, чтобы движение не привлекло внимание. Впрочем, движения практически не было. Трое вампиров сидели на земле, проверяя вооружение. Бесформенная фигура в черном плаще замерла у толстого дуба, будто соревнуясь с Таем в неподвижности. За спиной незнакомца стоял большой плоский сверток, который тот бережно прислонил к стволу. С момента появления, незнакомец не сказал ни слова, не снял глубокого капюшона. К нему никто не обращался. Его словно не было. Но исходящий от него запах Зверя забивал Таю ноздри. Особый запах, когда-то он уже встречался с похожим, но вспомнить не мог. На вопросительный взгляд Ги покачал головой: он не чувствовал ничего странного.
- Двадцать минут, - промурлыкал тихий голос на ухо.
Тай вздрогнул, рефлекторно отстраняясь.
Он не боялся вампиров. Раса как раса. Свои возможности, свои особенности. По его мнению, вампиры сами создавали проблемы, культивируя свою избранность. Их боялись. Их ненавидели. И норовили истребить, что заканчивалось плохо даже для более многочисленных и плодовитых рас. В конце концов, не поддерживай вампиры идиотские предрассудки о себе, брат Ги не попал бы в тюрьму, а они не торчали бы в этом, забытом Вив месте.
История с самого начала была паршивой. Подвыпившие студенты задирали прохожих на улице. На свою беду, они наткнулись на группу Помощников, фанатичных сторонников Церкви чистой крови. Под ее эгидой лет тридцать-сорок назад в Хлае Блюстители начали гонение и истребление всех рас, отличных от человеческой. Церковь поддержали часть владетельных лордов с юга и востока страны. Началась гражданская война, в которую включились соседние земли. Итогом четырехлетнего кровопролития стали голод, разруха и новая династия Шарох, вставшая во главе страны. Имевшие смутные официальные права на корону, братья Шарох продемонстрировали реальные убедительные возможности ее получить. И получили, с условием чтить старые законы Хлая, один из которых не позволил уничтожить мятежную церковь под корень. Многое быстро забывалось. Под строгим контролем, Церковь продолжала действовать, мечтая вернуть былую силу. На ее-то представителей и налетели пьяные студенты, среди которых был Лирац, восемнадцатилетний идиот и брат Гирешара. Завязалась драка, разнимать участников пришлось городской страже.
- Он действительно их искусал? - поразился Тай, услышав историю впервые.
- Да, - подтвердил Ги. - Как положенно - в шею, выпущенными клыками. Не смотри так. У нас разные матери. Кроме тебя, человек десять во всей Градиене понимают, что заражение от укуса вампира - полная туфта. Ли едва не приколотили кольями к воротам прямо там, но страже удалось добраться до тюрьмы, что спасло дураку жизнь. Пошли жуткие слухи. Церковь, ествественно, взяла Помощников под свою защиту. В понедельник было объявлено, что благодаря молитвам братии, пострадавшие исцелились, - вампир фыркнул. - Ты разве не видел, что люди ходят по улицам, увешанные связками чеснока?
- Нет, в мастерской дел было много.
- По тухлому старому закону, Помощники требуют у властей отдать Ли на церковный суд. Сам знаешь, чем это заканчивается, - закончил Ги устало, изобразив рукой нож, перерезающий горло. - Замять дело невозможно. Церковники вцепились как снехи. Отличный предлог дать подзад властям и привлечь на свою сторону толпу.
- Из городской тюрьмы еще никто не сбегал, - задумался Тай, припоминая все, что слышал об этом монументальном сооружении.
- Тупица! - прокомментировал Ги. - Даже мы не настолько обдолбанные кацувсом, чтобы лезть напролом. Отец поднял старые связи, нам предложили вариант.
Гном прикинул какие "старые" связи могут быть у двухсотлетнего вампира... Брррр...
- Серьезные люди, поверь мне Тай. Мы оказываем им услугу, они добиваются для Ли гражданского суда. Приговор на 3 года исправительных работ за мелкие телесные повреждения.
- Шатко, - прищурился Тай.
- Мы получили весомые гарантии, - Ги помолчал. - И дали согласие.
Дальше друзья обсуждали подробности, которые через два дня привели их на окраину южного города. Трое вампиров, включая Гирешара, были знакомы Таю. Хорошие, умные, осторожные бойцы. А вот вкрадчиво взявшую его за руку вампирку, он предпочел бы здесь не увидеть.
- С ночью тебя, Тизина, - пробормотал мужчина, - отступая дальше и пытаясь незаметно вытянуть руку.
- Тай, душка, ты всегда такой серьезный, - шепнула девушка. - Мы могли бы встретится, когда все закончится. - Она пробежала языком по ярким губам. - Ты же меня не боишься, правда?
- Не боится, Тизи, - раздался рядом яростный шепот Гирешара, оттаскивающего девушку от друга. - Его от тебя тошнит. Если не отпустишь руку, то получишь этому прямое неоспоримое доказательство.
- Фи, Ги, ты грубиян, - протянула вампирка, сопротивляясь.
Дальше Тай их не слышал. Его выворачивало в ближайшие кусты. Спазмы следовали один за другим, пока весь ужин и значительная часть обеда не покинули владельца. Гном покорно вздохнул, прополоскал рот из фляжки, припрятанной в кармане для подобных случаев. Чтобы ни думала девушка, бросавшая на него издалека негодующие взгляды, к ней лично приступ не имел никакого отношения. Любые прикосновения женщин.... или мужчин.... носящие хотя бы отдаленно сексуальный оттенок, приводили к однозначной неестественной реакции организма.
Потревоженные вампиры вернулись к своим делам. Незнакомец по-прежнему изображал дерево.
Ги виновато топтался рядом.
- Извини, забыл предупредить.
- Ладно, уже нормально.
- Если кому-то интересно, что я узнала в доме ..... - протянула обиженная Тизина. Началось последнее совещание.