...Та Рождественская пора выдалась в Южной Италии на удивление тёплой. Я приехал к своему старому другу, дону Винченцо Эспарса, за день до того, как он, со своей семьей и людьми из ближайшего окружения, собирался отпраздновать событие, столь волнующее сердца миллионов верующих по всему миру.
Надо сказать, что дон Винченцо отнюдь не был карикатурным сицилийским мафиозо - неотесанным, деспотичным типом с неизменной сигарой во рту и хриплым, прокуренным голосом. Напротив, он слыл высокообразованным человеком, ценителем изящных искусств, меценатом и хорошим семьянином.
И лишь немногие (очень немногие!) знали, каков он на самом деле, этот невысокий, плотного телосложения, пожилой сеньор, начинавший свою карьеру мелким вымогателем на палермском рынке и превратившийся в одного из наиболее влиятельных криминальных боссов страны...
++
- Сегодня мы празднуем Рождество. А это, прежде всего - праздник семейный. И я весьма рад видеть в своем доме тех, кто мне дорог, кто меня окружает и поддерживает и в горе, и в радости.
Дон Винченцо поднял бокал, до краев наполненный красным вином.
- Я пью за тебя, мой старший сын Энрико, и за тебя, Аугусто, мой второй сын... Пью за тебя, Лючия, да хранит Господь ваш с Энрико брачный союз. За тебя, Роза, верная спутница - ты спасла меня от ужаса одиночества, когда моя незабвенная Клара покинула этот мир... За вас, Фабио и Луиджи, мои дорогие племянники! Мой брат, будь он жив, сидел бы сейчас с нами за этим столом и гордился бы вами. За друзей дома - удивительную пару Корралес. Мария и Серджио - я всегда рад вас видеть. За тебя, Микеле, мой русский друг. Нет худа без добра - если б ты послушал меня тогда и не пошел бы в горы, возможно, этой дружбы и не сложилось бы. Антонио дель Орсо - я пью и за тебя! Ты уже много лет - адвокат нашей семьи, и ни разу не подводил нас. Сегодня ты за этим столом по праву. И ты, Изабелла. Извини, что называю тебя последней. Но это, надеюсь, не от недостатка воспитания и учтивости. Просто мне нравится, как звучит твоё имя, и я приберёг его напоследок... Изабелла... Лучшая подруга моей Розы... Будь счастлива! Будьте счастливы все! Мой дом - ваш дом!
Винченцо неторопливо осушил бокал до дна и принялся за еду. И сейчас же за столом зазвенели ножи и вилки, потянулись приятные, вполголоса, разговоры.
А мне самое время представиться. Я - Михаил Орлов. Тот самый русский друг хозяина дома. Много лет назад мы с ним встретились на Зимней Олимпиаде в... впрочем, это неважно. Поскольку оба мы были и остаемся страстными поклонниками зимних видов спорта, а я вдобавок прилично владею итальянским, то у нас нашлись общие темы для разговоров.
Винченцо оказался в VIP-ложе по приглашению членов Оргкомитета, а я был там в качестве переводчика. Мы довольно мило пообщались, а под конец сеньор Эспарса сказал:
- Знаете что, Микеле... Приезжайте следующей зимой ко мне. Мы вместе отправимся в Швейцарские Альпы. У меня там небольшое поместье... Мы славно проведем время. Зажарим поросёнка, выпьем по стаканчику грога...
Целый год мы общались с Винченцо по телефону, обменивались письмами...
Я оттачивал свой итальянский, а он черпал у меня информацию о русских спортсменах - лыжниках, биатлонистах, конькобежцах.
Под Рождество я собрался и поехал к нему в гости. Совместная поездка в его поместье выдалась замечательной. Все вышло так, как и запланировал мой радушный хозяин.
Кроме одной мелочи...
Мне на ночь глядя вздумалось вдруг пройтись по окрестностям на лыжах. Винченцо отговаривал меня, ссылаясь на плохой прогноз погоды, но я уперся как столб, и все-таки вышел в сумерки, легко одетый и порядком навеселе...
Едва я удалился от особняка на полкилометра - началась метель. Я, при всем своем опыте и мастерстве, элементарно потерял направление.
Еще не веря в то, что стряслась беда, я все кружил и кружил, пытаясь определить, где нахожусь. Внезапно снег подо мною провалился, и я упал с высоты в какую-то расщелину. При попытке встать ощутил страшную боль в ноге...
Меня нашел Винченцо. И он же вытащил меня из той проклятой дыры (до сих пор не могу понять, как ему удалось это сделать). Репшнур, ледоруб, мощный фонарь...
Винченцо еще и ухитрился наложить шину на мою сломанную конечность...
Тот эпизод и стал началом нашей дружбы.
Затем Винченцо еще раз выручил меня... Я прилетел к нему в свой очередной отпуск; он только что похоронил свою первую супругу Клару, мать его сыновей, Энрико и Аугусто. Я пытался утешить друга, но... Он словно бы замкнулся в себе, в своей раковине, и не желал, чтобы его оттуда извлекали на свет. И мне стало понятно, что ему необходимо побыть какое-то время одному...
Я уже купил обратный билет и сделал звонок в Москву, чтобы меня встретили в Аэропорту...
Известие обрушилось на меня как гром среди ясного неба. Голос Олега, приятеля и партнера по бизнесу, звучал в трубке погребальным набатом.
"У нас была проверка. Против тебя завели дело... Похоже, это наезд, рейдерские фокусы. Может, и докажем своё, но вначале тебя уж точно закроют. Какая-то сука бизнес наш отжимает, и я даже догадываюсь, кто. Сиди пока там и не дергайся. Визу продлить сможешь?"
Первым моим побуждением было лететь домой немедленно. Но Винченцо, мудрый Винченцо, меня отговорил.
"Поверь мне, я знаю вашу систему достаточно. Несколько лет назад пара моих компаний была завязана на Россию. Ничего ты не сделаешь. Оберут до нитки, а потом еще спасибо скажешь, что не посадили".
"Но как же... как же мой бизнес? А Олег? Ему что, одному все это дерьмо разгребать?" - возмутился я.
"Позвони своему партнеру и скажи, чтобы тоже там не задерживался. Если замешана власть - вы не сможете ничего".
Бизнес у меня был небольшой, но перспективный. Компания оказывала услуги по переводу и оформлению различных документов, а также давала финансовые консультации. Чуть позже события показали, что мой итальянский друг прав: наши противники были нам не по зубам.
Так я остался в Италии и принялся оформлять вид на жительство...
++
Когда все вернулись с перекура, и закончилась смена блюд, Винченцо обвел взглядом всех сидящих за столом.
- К сожалению, друзья мои, есть и малоприятные известия. Извините, что приходится вносить печальные ноты в атмосферу нашего тихого, семейного праздника. Но иного выхода я не вижу. Все вы в курсе того, что случилось год назад с моим многолетним компаньоном, другом и родственником, Збигневом Рахвальским. Он был подло убит в своем доме. У него остались жена и четверо детей. Его супруга, а теперь вдова - моя троюродная сестра. Семья - это святое. Я просто не имею права закрыть на такое глаза и оставить убийц Збигнева безнаказанными. Все со мною согласны?
Ответом было тягостное молчание. Винченцо выдержал паузу и затем продолжил:
- Тогда прошу внимательно меня выслушать и отнестись с пониманием. Весь этот год я вел тщательные, скрытые поиски виновных, задействовав для этого лучших своих людей. Результат меня, если и не удивил, то глубоко расстроил. Не буду долго ходить вокруг да около. Убийц было несколько. И один из них находится сейчас за этим столом.
Присутствующие переглянулись. Известие их здорово ошарашило.
- Более того, - развивал свою мысль дон Винченцо, окончательно вгоняя своих гостей в тоску и транс, - более того: практически у каждого мог быть мотив.
- Энрико, - обратился он к своему старшему сыну, - ты ведь имел с дядей Збигневом общий бизнес?
- Да, папа, - едва слышно ответил парень, глядя прямо перед собой.
- И ты, как я знаю, был недоволен распределением прибылей?
- Да, папа, - почти что прошептал отпрыск рода Эспарса.
- А ты, Аугусто... Ты же повздорил со старшим сыном Збигнева, Анатолем, по поводу какой-то шлюхи? Вас вызывали потом в жандармерию? Не стесняйся, здесь все свои! И о твоих "подвигах" по части слабого пола наслышаны. Анатоль потом уехал в Лондон, и ты вполне мог выместить злобу на его родителе!
Винченцо повышал тон с каждой сказанной фразой, и теперь собравшиеся видели другого сеньора Эспарсу - холодного и безжалостного, желающего докопаться до истины любой ценой.
- Еще одно... Если тот, кто это сделал, признается сам... Я не говорю, что он не будет наказан. Но участь его, или ее, окажется значительно легче по сравнению с тем, что произойдет, если убийцу изобличу я сам. А я это обязательно сделаю.
И снова собравшиеся лишь промолчали в ответ.
- Я так и думал, - произнес хозяин дома. - Ну что ж... Сейчас сюда войдет мальчик... Свидетель преступления. Он и укажет нам на человека, который в тот день участвовал в убийстве моего друга.
- Мальчик? - удивленно спросил адвокат дель Орсо. - Что это за мальчик, и откуда он взялся?
- Я отвечу на этот вопрос, Антонио. Только сначала скажи: не ты ли, через подставных лиц, скупал акции компаний, принадлежавших Збигневу? Зачем ты хотел его разорить? В чем была твоя цель?
Адвокат растерялся.
- Я... хотел... я думал...
- Только не говори, что помогал таким образом моему Энрико. Я все равно не поверю. А вот во что я поверю - так это в то, что тебе надоела адвокатская практика, и ты решил уйти в коммерцию. А поскольку бизнес семьи Рахвальских ты знал изнутри, то тебе было проще начать действовать именно так. Твоя новая любовница... как ее?.. Тереза, кажется... Она ведь требует от тебя все больше и больше? Еще бы - ей только двадцать, а тебе уже... сам знаешь.
- Ты хочешь сказать, Винченцо, что это я убил Збигнева? - глухим голосом спросил адвокат.
- Нет, я просто ставлю тебя в известность, что ты тоже входишь в число подозреваемых. Кстати, как и ты, Изабелла.
Красавица вздрогнула, не донеся до губ фужер с шампанским.
- Я? Но, сеньор Винченцо, я вообще ничего не смыслю в бизнесе...
- Зато ты знаешь толк в мужчинах и умеешь ими пользоваться! Но твои попытки увести Збигнева из семьи провалились, не так ли?
- Вот еще...,- смутилась Изабелла.
- Луиджи и Фабио - вы чудные ребята, - обратился между тем сеньор Эспарса к своим племянникам. - Если бы не одно "но". Вы - картежники. Столько времени, сколько вы проводите в казино... Столько не живут. А в чьем казино вы, в основном, играете? Правильно - в казино, которое принадлежит семье Рахвальских. И вы уже должны там чертову тучу евро, чтоб вас...
Винченцо в гневе ударил ладонью по столу.
- Мы все отдадим, - прошелестел Луиджи едва слышно.
- Не сомневаюсь. А ты что скажешь, Серджио Корралес? Твоя давняя ссора со Збигневом мотивом быть не может? Ты ведь хотел стать заместителем мэра, а Збигнев купил эту должность для своего человека. Не очень красиво поступил мой друг, но о покойниках плохо не говорят.
- Ты же знаешь, Винченцо, что мы в последнее время со Збигневом не общались, - хмуро произнес Корралес.
- Месть - это блюдо, которое подают холодным, - напомнил Эспарса. - Вот и получается, что я прав: у каждого из вас, сидящих здесь, мотив есть.
- Ты забыл обо мне, дорогой, - улыбнулась своей ангельской улыбкой его молодая супруга.
Винченцо вздрогнул. Посмотрел на Розу так, будто видел ее впервые в жизни.
- Я никогда и ни о чем не забываю, дорогая. Мы с тобою оба знаем, что и у тебя... есть причина не любить беднягу Збигнева. Но мы не станем обсуждать это сейчас, при всех.
- А что насчет меня? - подал я голос.
Винченцо перевел взгляд в мою сторону.
- Микеле? На моей памяти, ты общался со Збигневом всего раза три или четыре. Он как будто избегал тебя...
- Все верно. Збигнев ведь был поляком. Его дед, Стефан Рахвальский, был расстрелян в Катыни. И в каждом русском он видел агента КГБ.
- Политика меня не интересует. Во всяком случае, я достаточно благоразумен, чтобы в нее глубоко не влезать. Давайте, дамы и господа, закончим это... Тебя, Антонио, волновал вопрос, что за мальчик сейчас сюда войдет. Так вот, это Густаво. Младший сын убитого Збигнева. Ему всего девять. В тот день он плохо себя почувствовал и не поехал на пикник со своей матерью и двумя старшими сестрами. Когда убийцы пришли в дом, он спрятался в ванной комнате и все видел. От этого у него случился тяжелый нервный шок. Он не мог говорить. Я целый год прятал его в одном пансионате, в Швейцарии. Густаво был под надежной охраной и под присмотром лучших врачей. Сейчас он почти оправился и может опознать виновника.
- Так это он сказал, что убийц было несколько? - спросил дель Орсо.
- Именно.
- Но ты ведь сам сказал, что у ребенка был шок. Разве можно полагаться на его свидетельские показания ?
Винченцо гневно сверкнул глазами.
- А у нас здесь - не суд Итальянской республики, с прокурорами, адвокатами и присяжными. Здесь - мой суд! И для такого суда, Антонио, свидетельства этого ребенка вполне достаточно!
Эспарса нажал на кнопку, вмонтированную в ножку стола, и проем двери тотчас же заполнила огромная фигура начальника его охраны.
- Приведи Густаво! - распорядился хозяин дома.
Охранник кивнул и исчез.
Потянулись мучительные минуты ожидания...
Мне почему-то вспомнился один наш давний разговор с Винченцо.
"Мертвецы прославляют мертвецов. Мертвецы любят мертвецов и ненавидят мертвецов. Мертвецы строят дома для мертвецов. Мертвецы смеются над мертвецами..."
"О чем это ты?" - не понял я.
"О нас. О тебе, обо мне. Обо всех. Ведь мы же - мертвецы по праву рождения, разве нет? Каждый из нас умрет, рано или поздно. И каждый знает об этом. Но от нас почему-то требуют, чтобы мы прошли весь этот путь до могилы с высоко поднятой головой. Путь, называемый жизнью..."
" Зачем же ты спас меня тогда? Зачем вытащил из той ямы? Оставил бы подыхать, раз уж я все равно умру. Зачем-то же ты это сделал?"
Винченцо прикрыл ладонью лицо.
"Мертвецы помогают мертвецам. Разве ты этого сам не знаешь?"
Гигант-охранник вошел в обеденный зал, ведя за руку аккуратно одетого, темноволосого мальчика. Взгляд его был устремлен в пол. Казалось, он с трудом передвигает ноги. И вообще, странно выглядел этот ребенок...
Когда Густаво подвели к столу, дон Винченцо обратился к нему:
- Ты узнаешь меня, дружок?
Мальчик медленно поднял на него глаза...
Я немало испытал за свои сорок три года, но... в тот момент почему-то подумал, что отныне самым большим моим желанием станет никогда не увидеть лица этого ребенка во сне. Как будто бы сама Смерть оставила на челе его свой несмываемый отпечаток.
- Покажи нам человека, который в тот день приходил в ваш дом.
Мне показалось, что мальчик просто не слышит слов, с которыми к нему обращается дон Винченцо. Но на самом деле это было не так. Густаво очень внимательно обвел взглядом присутствующих...
И взгляд этот остановился на мне. Я машинально улыбнулся ребенку...
Его правая рука медленно поднялась... Указательный палец Густаво представился мне в этот миг стволом нацеленного на меня пистолета. От неожиданности я онемел.
- Микеле? - уточнил хозяин дома, который, похоже, был поражен не меньше моего. - Ты уверен, мальчик?
Густаво кивнул.
- Что скажешь, Микеле?
Я откашлялся.
- Винченцо, это... Это какой-то бред! Ты же знаешь, что это не может быть правдой!
Эспарса сделал знак, и телохранитель увел мальчика.
- Ну что ж... Нам предстоит во всем разобраться. И если у тебя есть алиби, Микеле...
В тот момент от волнения я не мог вспомнить, в какой именно день погиб Збигнев. Да если б даже и вспомнил, то навряд ли у меня сразу же, как по заказу, всплыли бы все подробности того, как я провел этот день.
- А пока...
Винченцо опять нажал секретную кнопку. И на этот раз вошли двое.
- Препроводите сеньора Орлова в сарай и заприте там.
Я встал. Ноги мои были как ватные. По пути от стола до дверей гостиной (шагов двадцать пять, не больше) мне предстояло взять себя в руки и максимально сконцентрироваться, поскольку я не собирался на неопределенное время становиться пленником рассвирепевшего мафиозного босса.
Так... Моя машина - во дворе, ключ - в зажигании (ну кто, в самом деле, станет угонять мою потрепанную "тойоту" от дома самого грозного гангстера Южной Италии?..).
Спускаясь по лестнице, я сделал вид, что ноги меня не держат, и, пошатнувшись, ухватился за плечо одного из охранников. Он придержал меня...
Гораздо легче иметь дело с противником, если усыпишь его бдительность. Когда мы проходили мимо моей машины, я встал как вкопанный. Охранники тоже поневоле остановились. И тут я ударил одного из них подъемом ноги под колено, а второго - "угостил" локтем по носу.
Добежать до машины, вскочить в нее и завести двигатель было делом нескольких секунд.
Мой расчет строился на том, что стрелять они не станут. А на несущиеся мне вслед изощренные итальянские проклятья мне было плевать...
Я рванул по горной дороге со всей возможной скоростью... И мчался так, пока не увидел, что бензин уже почти на нуле.
***
Прошло почти три месяца. И однажды, войдя в свою московскую квартиру, но еще не включив свет, я понял, что у меня - гость...
- Только не спрашивай, Микеле, каким образом мне удалось открыть дверь.
Тень в кресле шевельнулась. Я протянул руку к выключателю... и тень воплотилась в Винченцо Эспарсу, моего бывшего итальянского друга.
- Вообще-то, у меня желание задать тебе совсем другие вопросы.
- Задавай, - любезно разрешил Винченцо.
- Зачем ты всё это затеял? Ты ведь знал, что я не убивал твоего приятеля, этого Збигнева? На кой он мне сдался, мы ведь почти и знакомы с ним не были...
- Я знаю.
Он достал из кармана пиджака свой любимый кожаный портсигар.
- Ты разрешишь закурить?
- Пожалуйста.
Он придвинул к себе пепельницу, стоявшую на журнальном столике, затем щелкнул зажигалкой.
- Ты имеешь право на меня злиться, Микеле. Полное право...
- Да что мне до этого права, Винченцо?!. Я потерял друга - ты понимаешь? Я считал тебя своим другом. Своим лучшим другом... И вдруг - ты устраиваешь это дурацкое представление... Чтобы все считали, что я - убийца... Как вообще тебе такое в голову пришло?!. Хотя можешь не отвечать. Я, кажется, догадываюсь...
Винченцо выпустил к потолку пару замысловатых колечек сизого дыма. Он всегда умел это делать...
- Вот как? Я думаю, ты все неправильно понял, Микеле.
- Куда уж мне!
Я нервно заходил по комнате.
- И ты не побоялся вернуться сюда, в Москву? А как же уголовное дело против тебя?
Я махнул рукой.
- Всё лучше, чем скрываться в чужой стране от одного из самых крутых и влиятельных боссов мафии. К тому же, не так страшен черт...Когда у тебя есть деньги. Дело против меня еще не закрыто, но тюрьма мне уже, похоже, не грозит.
- Я рад, - довольно равнодушно заметил Винченцо.
- Так, может, ты все же объяснишь мне, что это было - там, на твоей вилле? Почему тот мальчик указал на меня?
- Потому что я велел ему это сделать.
- Я и не сомневался. Ты сам убил Збигнева, а вину решил свалить на кого-нибудь... На своего русского друга! Очень благородно!
Винченцо раздавил окурок в пепельнице.
- Неужели ты полагаешь, Микеле, что, если бы я всерьез вознамерился сделать из тебя крайнего во всей этой истории, то дал бы тебе возможность выбраться из страны?
- Тогда я вообще ничего не понимаю. А если б я не сбежал от твоих головорезов?..
-...то я бы все равно тебя отпустил. Только немного погодя, когда страсти бы улеглись. У тебя есть что-нибудь выпить?
- Найдём.
Я пошел к холодильнику и достал оттуда бутылку хорошего виски.
- Видишь ли, Микеле, жизнь моя сложилась так, что я никогда и ни у кого не просил прощения. Сейчас я готов сделать это впервые...
Он отхлебнул из своего бокала. Затем достал еще одну сигарету. Но курить не стал, а просто мял ее в пальцах.
- Так кого же на самом деле видел тот мальчик... Густаво, кажется? Ты ведь говорил, что он может опознать убийцу?
- Никого. Его тогда в доме не было. А все остальное правда - он действительно пережил шок, узнав о гибели отца, и мне пришлось отдать кучу денег врачам, чтобы они хоть как-то привели в порядок его психику. Убийцу я вычислил другим способом. В тот день, на Рождество, когда мы все собрались за столом, я уже знал, кто он...
Я плеснул себе виски в пузатый бокал из толстого стекла. Взглянул на просвет.
- Может, и мне скажешь?
- Теперь уже - можно..., - вздохнул он и полез во внутренний карман пиджака. Я почему-то подумал, что он достанет пистолет... Но он извлек сложенную в несколько раз газету.
- Ты ведь не разучился читать по-итальянски, Микеле?
Я пробежал глазами статью под фотографией.
"Супруга видного общественного деятеля, депутата городского совета... в своем доме... полиция подозревает самоубийство..."
- Да это же Роза! - воскликнул я, пораженный.
- Правильно, Микеле. И теперь я - дважды вдовец...
- Что все это значит?
Винченцо пожал плечами.
- Разве не ясно? Получив результаты расследования, которое, по моей просьбе, провели лучшие частные сыщики страны, я понял, что угодил в безвыходную ситуацию... Девичья фамилия моей жены - Конелли. Ты слыхал о клане Конелли? Нет? Это опасные и влиятельные люди. У Збигнева хватило глупости встать у них на пути. Большие деньги портят человека... Самое страшное, что они порождают чувство безнаказанности. Стоило Збигневу чуть-чуть уступить - и он бы остался жив. Стоило ему обратиться ко мне за поддержкой - и его дети не остались бы сиротами. Но он предпочел решать свои проблемы сам...
- Збигнев был связан с криминалом?
- А ты как думаешь? Строительные подряды, дешевая земля под автопарковки, продажа просроченных медикаментов в страны третьего мира... Это нешуточные барыши. И Конелли решили устранить конкурента. В день убийства уличные камеры наблюдения у дома Збигнева зафиксировали лимонно-желтый "Ламборджини" - тот самый, который я подарил Розе в день свадьбы. Номер на записи виден хорошо... А мне она сказала, что ездила в соседний город, в магазин парфюмерии. Как будто это так трудно проверить...
Мой незваный гость опять приложился к виски.
- Тогда я не понимаю, зачем понадобилась вся эта..., - я запнулся, подбирая нужное слово. Определение "комедия", первым пришедшее мне на ум, к ситуации явно не вязалось, -...весь этот спектакль с участием ребенка, с обвинением в адрес твоих родственников, друзей?..
- Публично объявить Розу убийцей означало бы поссориться с семейством Конелли. Спустить это дело на тормозах? Но тогда Збигнев остался бы неотомщенным. Действительно тупик... А ты, Микеле, идеально подходил на роль козла отпущения, уж извини за прямоту. Я решил убить двух зайцев и каждому дал понять, что знаю о его грехах. Ведь всё это так: мой Аугусто - дебошир, племянники - помешаны на игре, адвокат дель Орсо - беспринципный делец, а Изабелла - дорогая потаскуха. Я читал в их душах. И я видел их страхи.... А особенно - ее страх. Нет, не страх - ужас! Когда вошел этот мальчик, сын Збигнева... Я смотрел только на неё и наслаждался этим ужасом...
Мы помолчали какое-то время. Каждый думал о своем.
- Получается, что Роза сама, лично участвовала в убийстве? И кто был вместе с нею?
- Начну с последнего твоего вопроса, Микеле. Тех, кто с нею был, уже нет в живых - Конелли не щадят одноразовых киллеров. А что касается того, почему Роза решила самолично исполнить приговор клана... Адреналин, как это ни банально звучит. Одни ради этого прыгают с парашютом, другие взбираются на скалы, ну а третьи... Убивают себе подобных. Да и, опять же, контроль. Если хочешь сделать что-то хорошо - сделай это сам. Или хотя бы проследи...
Винченцо тяжело вздохнул и поднялся из кресла.
- Мне пора, Микеле. Да, кстати - вот тебе за моральный ущерб. Так сказать, компенсация...
Он достал из кармана внушительную пачку евро и протянул мне.
- Я это не возьму.
- Как желаешь... Мое дело - предложить.
Он направился к выходу.
- Постой! - окликнул я его, и он обернулся.
- Что ты сделал с Розой? Как это случилось? Ей... помогли?
- А ты сам как думаешь, Микеле? Тихая смерть от яда... Хороший выход для всех.
Дверь за ним захлопнулась.
Один и тот же человек... Тащил меня на себе из ледяной ямы - ночью, при свете фонаря. И - хладнокровно приговорил к смерти свою молодую жену.
Я долго смотрел на сигаретный окурок на дне пепельницы.
Почему-то он напоминал мне нашу с Винченцо погибшую дружбу...