Православным (или ортодоксальным) Церквям две тысячи лет удавалось избегать революционных потрясений и преобразований, в отличие от католической церкви, с трудом пережившей направленную на нее Реформацию, случившуюся в Европе пять столетий назад. Реформы Никона в России не идут ни в какое сравнение с глубиной и масштабами европейских религиозных реформ. В первой половине 20 в. Русская Православная Церковь подверглась яростному нападению коммунистического руководства страны. Но, инициированное им "обновленческое" движение "не прошло".
В наше время, в начале 21 в., Церковь встала перед серьезной проблемой: как сохранить себя и остаться способной адекватно существовать и выполнять свою миссию в условиях быстро меняющейся жизни. Вызов времени действительно нешуточный - он угрожает, например, Православной Церкви расколом и другими бедами. При всем разнообразии позиций, обнаруживаемых в РПЦ, их можно разделить, и, кстати, делят, на два направления: традиционалистское и модернистское. Наиболее известным представителем первого направления, я думаю, надо назвать бывшего епископа Диомида, второго - профессора МДА А.Осипова. Традиционалисты относятся к модернистам откровенно враждебно. Слава Богу, что сегодня - не средневековье, иначе пылающих костров было бы не избежать. Но, отвечать на вызов времени рано или поздно придется.
Важно вспомнить, что религиозной Реформации в Европе предшествовало культурное Возрождение. В основу Возрождения легло обретение новой веры в Человека, в его силы и возможности, в его разум. Вместе с тем, мы убеждены - религия не должна сопровождать жизнь человека где то на заднем плане, как в современной Европе или в США, она должна заметно и недвусмысленно менять его жизнь.
Возрастает значение религии в связи с обострением проблемы антропоцентризма. Претензии человечества на собственную исключительность, в том числе - на единственную разумность во Вселенной, быть может, вынужденные из-за отсутствия известных нам братьев по Разуму, тем не менее, требуют, чтобы их ограничили мировоззренчески. И помочь в этом сможет прежде всего религия.
Мы считаем, что "гнозис" (знание или знания) внутри религии отнюдь не изжили себя исторически, и не должны существовать отдельно как научные знания. Наоборот, их роль усиливается и придает религии новый, свежий жизненный импульс. Вера и знания приобретут неизвестные доселе взаимоотношения.
Некоторое знание о Боге дает мистический опыт, но и он к различным ментальным конструкциям часто не имеет никакого отношения.
Христианство - высшая ступень иерархии религиозной самореализации человечества. В исторической перспективе Спаситель, Господь наш, Иисус Христос займет центральное положение в религиозном мировоззрении всех людей планеты и останется там, пока, по словам самого Христа, не прейдут эти земля и небо. Внутри христианства также произойдут некоторые изменения: ни сколько не умаляя исключительной роли Христа в самой гуманистической из религий, осуществится сдвиг акцента на усиление значения человека в представлениях о Божьем Промысле. И если подобное христианство назовут антропным, то выбранное направление для его понимания следует признать правильным.
В свою очередь, светское мировоззрение человечества станет той системой ценностей, в которой антропоцентризм преодолевается всякий раз при своем появлении. Предназначение Церкви, по прежнему, будет заключаться в том, чтобы пронести Божье Откровение в первозданном, нетронутом виде через века и тысячелетия, сохраняя традицию преображения человеческой души посредством Святого Духа, посылаемого Отцом Небесным.
Однажды автор подумал, что страдания человеческие быстро забываются, и получается, что их как будто и не было, они куда-то исчезают. Ведь, это же сколько страданий вынесли люди? Уму непостижимо! Несправедливо, неправильно. С другой стороны, если зло не исчезает, его становится больше и больше. В какой то момент его накопится столько, что оно заполнит собой весь мир, и ничего кроме зла не останется: ни радости, ни счастья. Но, этого не происходит, потому что добро, которое, Слава Богу, тоже имеет место быть на Земле, не дает злу захватить ее полностью. Все люди во все времена склоняются к тому, что злу отмерены конечные сроки существования. Наступит день, и оно исчезнет. Когда-нибудь, в конце времен, все зло, накопившееся за историю человечества, будет преобразовано Создателем в добро и любовь, поскольку Творение еще не завершено. Так верится... Как же может человек указывать Богу, что ему делать? Человек не указывает, он формулирует для своего собственного понимания задачи Бога, которые, возможно, Тот предусмотрел для Самого Себя.
Человек обязан спросить с себя за то, что творится на планете - в его родном доме. И не перекладывать ответственность на Бога. Жалость, ответственность - чисто человеческие явления. Дух Божий, Святой Дух - не человек, у него иная природа. Ему совершенно чужда какая-либо мотивация его действий. Все, что мы якобы знаем о Боге, говорим, пишем о Нем - представления человеческие, опирающиеся на веру в разумность всего Им созданного. Тогда, может быть, никакого Бога и нет, а есть только наши представления о Нем? Бог есть. И это знает каждый, кто по настоящему верит в Него, чувствует Его, живет Им. Но, каков Он? - ответ на этот вопрос находится за пределами человеческих возможностей. Даже, если Бог открывает Себя кому то мистическим путем, такой человек все равно не способен словами и понятиями описать Его.
Все, кто верит в Создателя, в Бога-Творца, считают Его всемогущим, во всех смыслах неуязвимым, а также - самодостаточным существом. Он, по большому счету, в человеке не нуждается, Ему все равно, любит ли Его человек, верит ли в Него или нет. Но, в Ветхом Завете отчетливо видно, что Бог негодует, обижается на человека, наказывает и прощает его, и, наконец, в Новом Завете - апогей Его отношения к человеку - ради спасения людей Бог жертвует своим Сыном. Значит, Бог нуждается в человеке, Он беспокоится за его судьбу, потому что любит его. Похоже, Творец, создав человека, так "привязался" к нему, что уже не может без него существовать.
При чтении "Книги Иова" возникает чувство тревоги за человека. Ум же, повинуясь чувству, формулирует странную мысль о защите человека от Бога, на самом деле - от представлений человека о Боге, т.е. о защите человека от него самого. И это не ново. А нуждается ли Бог в защите от человека? Или от его представлений о Боге. В начале 20-го века в творчестве многих нелюбимых Церковью мыслителей значительное место занимала теодицея или "оправдание бога". Оправдание - не защита. Оно лишь частично охватывает содержание понятия "защита". Боятся, что проблема теодицеи перерастет в сентиментальность. Но, мы не считаем, что сентиментальность - всегда что то плохое. Уж лучше сентиментальность. Божественная природа, говорят противники теодицеи, не умеет страдать - только человеческое естество страдает. Сегодня мы встречаем везде апологетику и решительные заявления видных клириков о необходимости верного служения Церкви и защите ее интересов. А где же Бог? Вот, если бы иерархи говорили о первостепенной необходимости хранения верности Господу, Христу, а потом уже - Церкви. Апостол Павел писал: "в усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите." (Рим.12:11)... Хорошо, нуждающимся людям и детям помогают. Но, тут возникает проблема соотношения духовной, даже эзотерической стороны деятельности Церкви и ее мирской, социальной активности, которую (проблему), похоже, не осознают или не хотят замечать.
Христианство культивирует всеобщую любовь как высшее возможное состояние человечества. Вершина любви - Любовь к Богу вечно манит людские души из заоблачной выси Мироздания. Истинная Любовь - подвиг, и не всякому она по плечу. А, вот, жалеть может научиться каждый. Жалость - уже начало любви.
Жалость, любовь, ответственность побуждают к защите и человека, и Бога от Зла. Осуществление данного принципа определяет наполнение пространства земного проживания, а также духовного пространства подлинно человеческим содержанием, которое ведет к Добру.
Жалость, ответственность, защита человека и Бога, знания - лозунги и принципы, провозглашаемые антропным христианством и отличающие его от традиционного христианства, но неотрывные от испытанных идеалов - Веры, Надежды и Любви.
Лозунги и пожелания, вырастая из жалости и любви, обретают мотивацию.
Жалость и любовь переходят в действие, стремясь к защите тех, кто в ней нуждается.
Действие, чувства и мысль человека, опирающегося на содействие и волю Бога, преобразуют мир.