жене Людмиле


Похоже, действует - уплывает во тьму привычная суета,
А там, на облаке ты, живая, руками машешь, зовёшь летать...
Любуюсь сверху - вот я в покое, а рядом мечутся доктора...
"Ну, что ж, спасибо и всё такое, простите, милые - мне пора!"...
Лечу по комнате - круг почёта, уже настроился в небеса
И вдруг..."Обратно? Какого чёрта? Да кто просил вас меня спасать?
Я был и циником, и поэтом, и взрослым дяденькой, и дитём -
Эх, доктор, доктор, зачем вы это? Пусть всё проходит своим путём!
Опять постылый больничный терем, анализ крови, рентген-лучи -
Выходит горечь и боль потери сполна пока что не получил
И мне положена жизнь большая и бесполезная, угадал?"
А он устало: "Не я решаю - кому назначено и когда,
Ты можешь бахнуть стакан отравы (прощай, бедовая голова!),
Но только, знаешь, такого права никто нам попросту не давал!"...
Окно покоя как гриф гитары и дождь-маэстро звенит струной,
А доктор Мендель, седой и старый, всё не уходит, сидит со мной:
"Ты что же думашь, я не знаю: порой придавит - в глазах темно
И злая тетка - судьба земная нас бьёт жестоко и валит с ног?
Ты можешь так и лежать: "Не троньте - нам, мол, не выиграть этот бой!",
А можешь встать как солдат на фронте и выбор, всё-таки, за тобой -
Ведь ты не пешка, не мяч футбольный, а тело бренное - храм души,
Ты должен чувствовать - это больно, a если чувствуешь, значит - жив,
И жизнь прекрасна, поверь еврею, который знает - что и почем,
Ведь сердце тоже стучит и греет пока тревожно и горячо"...
Слеза нежданная побежала - как будто тают кусочки льда...
"Прости, я здесь задержусь, пожалуй, ведь небо может и подождать,
Туда спешить не посмею боле (клянусь бедовою головой!)
И постараюсь привыкнуть к боли, ведь это значит - что я живой"...


29.06.2010