- Нет-нет, пожалуйста, мы не хотим в упаковку, нет-нет...
Но конвектор бежал дальше с десятками неупакованых печеньев. Из-за их крика стоял невероятный шум. Просили все: печенье с шоколадом, с орехами и нугой, и самые обычные...
И проходя весь первый зал можно было наблюдать как машины замешивали тесто, другие делили и разрезали эту однородную массу на мелкие кусочки, и эти маленькие заготовки ехали дальше: в печке они выпекались, потом другая машина поливала их шоколадом, затем они посыпались орехами и жутко превлекательными и очень аппетитныме ехали в сушилку.
И эта жизнь им нравилась: они успевали знакомиться, влюбляться, они были очень друг на друга похожи: покрыты шоколадом и орешками, но при этом были такие разные: не было ни одного с одинаковым количеством орешков, или чтобы эти самые орешки лежали идентично, как и на другом печенье. Они улыбались и ехали дальше, но потом попадали в следующий зал: зал упаковки, в котором стоял необычайный шум, шум от криков тысячи печеньев. И тут начиналась паника и новоприбывшие тоже начинали кричать: это было невыносимо. Это был невыносимо короткий путь к смерти. Они завидовали "уродам"- печеньям, которые запеклись по-двое или по-трое, но их ждала другая участь: их съедали живьем, не всех, но все же съедали. Но потом все стихало, когда машина запечатовала упаковку... Они задыхались и, умирая, становились обычными печеньями. А в другом зале - конфеты боролись за жизнь: они выпрыгивали из коробок, устраивали завалы и, даже упакованные, могли быть повреждены машиной- упаковщицей. И все у кого была повреждена шоколадная поверхность отправлялись в био- пакеты - уж и не знаю на какую переработку.
Потом, упаковки с уже мертвыми печеньями складывали в коробки и вывозили в магазины, в другую яркую упакованную жизнь, которую им несуждено было увидеть. Не суждено было увидеть, как радуются их смерти люди: как хлопают в ладоши дети, увидя их, как мягко улыбаются взрослые, доставая их, любимые, к вечернему чаепитию. Печенье были уже мертвы.
(15.09.2011)