-- Итак, дамы и господа, у меня всё. Наверняка у вас возникло немало вопросов. С удовольствием их послушаю и постараюсь ответить на каждый.
Лектор, не скрывая искреннего ликования, оглядел притихший зал. Немногие пришли, только самые верные, для поддержки. Основная аудитория сидела дома. Прихлёбывая коктейли из виртуальных бокалов, любители покритиковать наблюдали, что получится из авантюрного дебюта.
-- Петер, дорогой мой, простите, но как объяснить слайд, иллюстрирующий э-э...
Пожилой мужчина, на вид древний старик из-за старомодной бороды, которая ему совсем не шла, замешкался, открывая файл. Внимание слушателей переключилось на оригинала, словно заявившегося из далёкого прошлого. Послышались перешёптывания: "Смотрите, у него очки!" -- "А что это?" -- "Вроде чипа, но съёмного... кажется..." -- "Надо же, из этих, из староверов, прилип к ноуту!" -- "А говорит как! Прям вещает, точно застольную беседу ведёт".
-- Иллюстрирующий жизнеспособность урезанного генома, -- экзотичный оппонент, наконец, отыскал нужную картинку. -- Никоим образом он не будет жизнеспособным. Приведённые данные не укладываются в концепцию Синдрома одноклеточности.
Зал разом выдохнул. Даже колеблющиеся "домовики" возмутились, и со всех сторон посыпались язвительные хихиканья.
Петер подавил улыбку -- радуются, канальи, надеются на бурю. Но нет, не дождётесь, нынче он добрый.
-- Уважаемый коллега, -- лектор развернул чип, чтобы усилить тембр голоса, -- Прошу заметить, не урезанного, а обновлённого. Обновлённого генома. Мы же с вами знаем, что предела человеческим возможностям не существует.
-- Вы проигнорировали взаимосвязи биологической экосистемы! Нарушение равновесия чревато...
Шум в зале усилился настолько, что слова чудаковатого оппонента утонули в сплошном гуле уж совсем откровенного смеха. Петер поднял правую руку и одновременно нажал левой на чип -- для электронных зрителей:
-- Господа, господа, прошу вас! Всеми нами почитаемый академик имеет право на собственное мнение.
Однако шокированных слушателей, только что узнавших о грандиозном открытии, урезонить не удалось. Они размахивали голограммами с темой презентации: "Бессмертие -- будущее человечества!" и громко аплодировали лектору, откровенно бойкотируя его потешного противника. Наиболее воинственные забрасывали народного любимца кипами приветственных фейерверков, скандируя модное словечко "Виват-бомбил", хотя никто из них не представлял, кого и зачем бомбил загадочный Виват. Всё перекрывал визгливый треск миллионов микросхем -- наблюдатели со стороны не остались в долгу.
Старый учёный невозмутимо завершил свою, никем более не слышимую речь, словно вокруг него и не бушевал ураган всеобщего презрения. Усевшись в кресло, он снова уткнулся в монитор старенького ноутбука. Петер нахмурился и быстро прошёл через тянувшийся к нему лес рук, не отвечая на восторженные улыбки и заискивающие взгляды. Нет, ну не до такой же степени! Поставить на место средневекового монстра, конечно. Но не рвать же его на куски, всё-таки мы цивилизованные люди.
Мужчины пожали друг другу руки и расположились рядом. Они ещё долго о чём-то беседовали, порой довольно возбуждённо. Слушатели, забытые и разочарованные, постепенно покидали лекторий. Вскоре помещение опустело, только неподалёку осталась сидеть молоденькая аспирантка в неприметном сенсорном халатике. Она внимательно слушала маститых коллег. Несмотря на скромный наряд и гладко зачёсанные назад волосы, сразу бросалась в глаза её необыкновенная красота.
Закончив беседу, Петер повернулся к девушке:
-- А, Лола! Хорошо, что ты задержалась. Если никуда не спешишь, пройдём в операторскую. Завершим серию экспериментов.
Они стояли рядом, седовласый доктор наук и молодая цветущая аспирантка, и непринужденно переговаривались, обсуждая исключительно научные проблемы. Текущая дорожка одного из самых длинных переходов Академии беспрестанно сворачивала то вправо, то влево, быстро проскакивала широкие коридоры и притормаживала в узких лабораторных. На поворотах немного трясло, и Петер поддерживал девушку за локоть.
Шумная ватага первокурсников у дверей стереолектория умолкла, провожая парочку восторженными взглядами. Вряд ли молодые люди уже успели ознакомиться с выдающимися трудами знаменитого учёного. Засматривались на Лолу. На неё всегда засматривались поначалу. Потом привыкали. Научный руководитель красавицы аспирантки за многие годы привык. Почти...
-- Как-то нехорошо получилось с академиком, -- Петер вздохнул. -- Жизнь положил на... -- он в нетерпении тряхнул головой, и чип тут же выдал искомый фразеологизм, -- на алтарь науки. Люди ничего не помнят, ничего!
Лола согласно кивнула. Электроника, конечно, маскировала чувства, но, в общем, шеф был искренен, не желал публично опорочить своего старого учителя. Так уж получилось... Девушка поспешила утешить огорчённого спутника:
-- Ты имеешь в виду Перекачку? Она была модной ну очень давно, потом её, кажется, разгромили. Честно говоря, я никогда не понимала, что в ней хорошего.
-- Для того времени идея неплохая, но, увы, устарела. Устарела, исчерпав себя до предела. Как тот старинный ноутбук, который мой учитель не променяет на самый продвинутый чип.
Они вошли в операторскую. Дипломники давно разбежались по домам, и лишь одинокий квантовый Мозг что-то вяло подсчитывал, лениво подмигивая неоновыми лампочками.
-- Я всегда плохо разбиралась в биофизиопотоках. А как прочитала статью о Перекачке, совсем соображать перестала. Это ж надо, вместо человеческого тела электронная конфигурация! Голова профессора Доуэля в современном варианте!
-- Не смейся, -- Петер подсоединился к машине и зашёл в экспериментальное поле. -- Старик большой учёный и к ложным выводам пришёл не сразу. Я был одним из его первых учеников. Ты же помнишь, об истинном бессмертии в те годы никто и не помышлял. Считалось, что старость наступает в результате накопления поломок в геноме, а они, эти поломки, мол, неизбежны. То есть получаем безвыходное положение. Наш академик первый выдвинул гениальную гипотезу о программе старения. Мы все, его восторженные сторонники, смотрели ему буквально в рот. Представляешь, на заре двадцать первого века говорить такое!
-- Программа старения... -- стоя у книжной стенки, Лола рассеянно перебирала кнопки. -- Ты уже объяснял, будто у нас всё устроено, как в машинах, и якобы мы заранее запрограммированы на старость и смерть. А я-то надеялась, что человек хоть чуточку умнее ящика.
-- И не мечтай! Как говорится, найдите отличия, -- Петер похлопал засуетившийся Мозг по тёплому боку и усмехнулся. -- Шучу, конечно, но программа старения заложена не только в человеческом геноме. Она есть у всех живых существ. Возьми хотя бы осьминогов. Самка откладывает яйца, ухаживает за ними, а сама голодает и умирает. Освобождает жизненное пространство. Ну чем не запуск специальной программы?
Девушка вроде и не слушала, а лишь наматывала на чип. Ей это неинтересно. Вряд ли Лола когда-нибудь всерьёз вспомнит о сегодняшнем разговоре. Как и обо всех предыдущих, впрочем. И всё-таки что-то она хотела узнать, иначе зачем бы ей в старинные книги залезать?
-- Мы немедленно приступили к претворению идей академика -- продолжал Петер, одновременно запуская эксперимент. -- Казалось бы, всё просто... Ты что-то ищешь? Бумажные издания на верхней полке... Так вот, определили гены старения и вырезали их из генома, но, беда, на освобождённых местах появились другие, что привело к тяжелейшим осложнениям.
-- Странно... -- Лола, наконец, достала книгу, старую потрёпанную подшивку невероятных размеров. -- Хотя помню, активация прыгающих генов. Так, кажется.
-- Именно. Побочные эффекты смутили учителя, и он совершил свою главную ошибку. Отказался от самой возможности совершенствования генома и переключился на эрзац, создание так называемого дублета человека. Всем известная Перекачка мыслей.
Девушка положила увесистый том возле соседнего входа в Мозг. Петер скосил чип и с удивлением прочитал название древнего фолианта. Глупо! В пожелтевшей кипе бумаг ничего, кроме наивных иллюзий, не найдётся.
-- Да, время идёт, мир развивается. Старое остаётся на обочине и с завистью наблюдает за семимильными шагами нового человечества. Вот и академик наш... Взять хотя бы его последнее утверждение. Мол, если заблаговременно не позаботиться, переход в электронную конфигурацию не будет истинным, получится лишь копия человека. Заблаговременно! Понимаешь, что сие означает?
-- Ничего себе! Добровольный уход из жизни?
-- Из тела, коллега, -- Петер улыбнулся, -- из биологического тела. Ведь что есть жизнь индивидуума? Сохранение беспрерывной памяти. Прервёшь её, получишь иную личность. А суть человека -- можно назвать и душой, если хочешь -- неотрывна от бренной плоти и исчезает вместе с ней. Так что необходимо перекачать мысли, пока они ещё свежи, и продолжить существование... жизнью я бы этого не назвал, в новом образе, в виде той самой пресловутой электронной конфигурации. Иначе говоря, в некой оболочке.
-- Какое продолжение? Его там не будет, только копия!
-- Возможно и так, но хорошая копия. Тоже своего рода бессмертие. Бессмертие мысли.
-- Кому оно нужно, такое бессмертие?
Они уже вышли из здания Академии, вызвали перевозчика и не без труда залезли в его узкую дверь. Старенький казённый аэроплан заводился медленно, но всё же, в конце концов, поднялся в небо и, слегка покачиваясь, поплыл под облаками.
-- Спрашиваешь, зачем такое бессмертие? Один из вариантов... Ну, вроде как для общения с потомками. Встречаться, беседовать, передавать опыт. Неудобно поначалу, но привыкнуть, наверное, можно. Как к этому институтскому самолётику. Плоховато, да летает! Нет, определённо, в той концепции была доля истины. До моего скромного открытия, разумеется... Люди много веков мечтали о подобном контакте. И вот, пожалуйста, даже не надо никуда ходить. Достаточно закачать ярлык в Мозг, в чип, в телефон, или, на худой конец, в ноут и общайся сколько угодно с любимым родителем.
Внизу замелькали прожекторы оранжереи, и Лола с удовольствием вдохнула благоухающий букет экзотических ароматов. Нет, ни на какое дурацкое общение не променяет она ни с чем несравнимое ощущение жизни!
-- Ноут? Это же просто электронная книга! Так и назывался -- ноутбук. Разве через него можно куда-нибудь попасть?
-- Ты забыла! Старые машины тоже чего-то умели. Конечно, они создавали копию действительности, своеобразный снимок. Тот же дублет. За десятки лет мы так привыкли к слиянию киберпространства с реальностью, что ничего иного и не признаём. А ведь было и другое, и неплохо работало. Неплохо для тех времён.
На земле уже побежали зелёные полоски лесопарка. Лола перенастроила чип и почти не слышала собеседника. А что его слушать! -- знала по опыту, он ещё долго будет ностальгировать, расхваливая достоинства допотопных ноутов, ровесников таких же архаичных академиков с их гениальными, но безнадёжно перезревшими идеями. Что поделаешь, всё слишком быстро устаревает!
Девушка вглядывалась в тенистые аллеи и вспоминала. Где-то там шли, обнявшись, не разбирая дороги и не замечая никого и ничего вокруг, двое влюблённых. Сколько же лет прошло с тех пор! А помнится так долго... Каждое слово, каждая чёрточка родного лица... Интересно, как воспринимает любовь электронная конфигурация? Наверное, как некую инородную сущность, гормональные волны или химические реакции. Жуткое изобретение! Ящик, набитый мыслями, без желаний и ощущений. Без души.
-- В ноутах лишь подвижные картинки да тексты, почти как в старинных бумажных книгах, -- Лола снова подключилась к чипу Петера, -- какой же это дублет? Скорее, отражение мира, заглянувшего в кривое зеркало! Я поняла, твой бывший учитель просто не может отвыкнуть от клепания исковерканных копий. И из человека вздумал сделать то же самое, вот и всё! Мне только одно непонятно. Синдром одноклеточности, он-то какое отношение имеет к твоему открытию?
-- О! Это же "конёк" академика!
-- Я много раз слышала, как вы спорили, пыталась вникнуть, но так ничего толком и не поняла. Наверное, никогда не пойму.
-- А тут и понимать не стоит. Постараюсь объяснить упрощённо. По той теории человек сам по себе не один. Парадоксально? Будто каждого из нас много. Много биологических клеток, надо полагать, которых уважаемый академик считает равноправными элементами, -- Петер заговорщически подмигнул своей спутнице. -- Понятно, что речь о многоклеточном организме, но так можно договориться до абсурда, правда?
-- Не поняла юмора. Много кого?
Петер не ответил. Он вдруг замолчал и нахмурился, уставившись в одну точку. В гнетущей тишине раздавались лишь слабые потрескивания его микросхем, уловивших настойчивые сигналы. Лола развернула чип в том же направлении и увидела далёкие позывные огоньки.
Сигналил лайнер Ричарда. Он стоял внизу и ждал. Тормоза негодующе взвизгнули, и старый, видавший виды аэроплан, с трудом подавляя конвульсии, тяжело опустился на сверкавшее под солнечными лучами шоссе.
Девушка выбралась из машины и оглянулась. Побледневший Петер все ещё не отпускал судорожно сжатую рукоятку балансира. Лола помахала ему рукой на прощание.
Как давно он её любит? Наверное, с первой встречи. И ни слова. Ждёт, надеется... Ладно, вернёмся к разговору завтра. Упрямец всё равно ничего не скажет при Ричарде. И не только из-за ревности. Просто считает его бездарным. А между тем вся молодёжь теперь такая -- закачают в чипы необходимый уровень знаний и уверены, будто этого достаточно. И её нынешний юный возлюбленный не исключение. Издержки молодости Лола старше. Намного старше. Наверное, бедняга ужаснулся бы, узнав насколько. На сколько десятков лет... Но он не узнает. По крайней мере, пока изобретение Петера не станет общедоступным, что не так уж и скоро произойдёт. Первые добровольцы ещё не пережили даже признанный наукой максимум человеческой жизни. А у бессмертия и вовсе нет предела.
Девушка больше не оборачивалась. Ричард бежал ей навстречу -- высокий, широкоплечий, в развевавшейся на ветру модной иссиня чёрной епанче, которая выгодно оттеняла его русые волосы. Такой возбуждающе красивый и бесшабашно влюблённый! И Лола забыла обо всём на свете.
Аэроплан резко рванул ввысь. Слишком резко, чтобы Ричард не заметил нарочитого манёвра.
-- А твой научный руководитель нервничает... У него была жена?
-- Никогда. Он всю жизнь любит одну женщину.
-- То есть любил. А когда она состарилась, влюбился в другую, молодую и красивую! Я даже знаю в кого... С престарелыми учителями такое частенько случается.
Лола обняла расстроенного возлюбленного:
-- Не ревнуй. Мне нужен только ты.
Объятия Ричарда -- с чем сравнить их фантастическое всесилие? Из головы всё ещё не выходила абсурдная выдумка старого смешного академика. И что он там долдонил? Отказаться от тела! От двух тел... Никакое электронное взаимопонимание их не заменит!
На следующий день Петер явился в Академию раньше обычного -- хотел поскорее представить Всемирному Научному Совету результаты экспериментов. До внедрения нового метода было ещё далековато, но от засекреченных добровольцев уже поступали весьма интересные сведения.
За лабораторным столом сидела Лола. Она читала ту самую бумажную книгу, которую разыскала вчера в стенке. "Синдром одноклеточности как регулятор вида" прочитал Петер название главы.
-- Много же ты осилила!
-- Как сказать... Читать на бумаге неудобно, да и язык сложный. Всё-таки хочу понять... Не совсем же он дурак, твой бывший учитель!
-- Ну, уж такого про него точно не скажешь. Однако и знаменитые теоретики, бывает, заблуждаются. Рассуждают, приводят якобы достоверные доказательства, и -- пошли бесконечные дискуссии! А главное что? Эксперимент. В общем, брось ерундой заниматься, не забивай голову.
В дверях раздались весёлые голоса, и в операторскую ворвались дипломники. Едва поздоровавшись, они сразу же подключились к Мозгу. Лола, отложив абсолютно нечитаемый фолиант, тоже вошла в своё персональное квантпространство. Девушка постеснялась признаться Петеру в том, что на самом деле ничего не "осилила", а лишь тупо перелистывала засаленные страницы.
В привычной для неё обстановке всё пошло своим чередом. Покормив болонку, Лола и сама перекусила, не отрываясь от поиска. Как удобно получать питание через чип прямо от машины! Не надо тратить время на приготовление еды и кучу другой рутинной работы. Даже нудные рассуждения Петера, не умевшего говорить кратко, подвергались фильтрованию, и от них оставалось только самое важное, суть проблемы. А ведь когда-то было столько возражений! Мол, человек с имплантированным чипом неизбежно превратится в безвольное существо, обслуживаемое машиной, и, в конце концов, станет её придатком. Чушь! Ничего подобного не произошло. Просто у людей появились более значительные цели, для достижения которых потребовалось обрести новые способности. Прогресс не остановить! Ведь заменила же первая автоматика скучный домашний труд, и ничего, никто не стал ни дебилом, ни ручкой пылесоса.
К сожалению, ни один из оппонентов академика не удосужился перевести его труды на квантовый язык. Лола нашла лишь многочисленные отзывы, в основном ироничные, по которым Мозг не мог восстановить полноценный текст. Возможно, будь у неё ноут, что-то и отыскалось бы в архивах старых электронных библиотек. Однако в Академии имелись лишь современные машины, а они обозревали настоящие, а не виртуальные пространства.
Чтобы немного передохнуть, Лола открыла Кабинет и запустила программу медицинского обследования. Всё нормально, что и следовало ожидать. Организм функционировал без сбоев, никаких признаков недомогания или старения. Ещё бы!
Она первая позволила микрохирургу изменить клетки своего тела, потому что всецело доверяла Петеру, гениальному учёному и верному другу. Засекретить клинические испытания на людях тоже было его идеей, ни к чему заранее будоражить общественность. Найдутся любители смаковать и обсасывать этические проблемы, упиваясь их полной неразрешимостью, что, несомненно, нарушит, а то и вовсе сведёт на нет усилия многих лет. В тишине куда как спокойнее.
И, пока скептики дискутировали на лекциях, перепроверяли теоретические расчёты и предлагали наивные решения, мечтая о приближении бесконечно далёкого светлого будущего, смельчаки творили. Подчистили геном, подкорректировали его ослабленные компоненты, убрали гены старения и заменили их некодирующими молчаливыми генами -- грандиозное изобретение Петера, перевернувшее все представления о манипуляциях с генетическим кодом. Теперь Лола бессмертна и вечно молода. О чём ещё мечтать?
Разве что о ребёнке... Но она никогда и не хотела детей и сознательно приняла ограничение. Хватало всего остального. Любовь и научная работа занимали всё время, отнимали все силы. Куда там ещё о потомстве думать? Да и зачем при бессмертии-то?
Выйдя из Кабинета, девушка забежала в гости к подруге и поиграла в мячик с её пятилетним внуком. Повезло нынешним детям! Им чипы не вживляли, свои микросхемы они получили ещё до рождения. Настоящие полноценные электронные органы! У людей теперь всегда так будет. Во всяком случае, у молодых, пожилые подчас отказывались. Отсталые, зацикленные на изживших себя идеалах староверы. И не вставишь ведь насильно! А следовало бы. Хорошо, хоть детям не приходилось выбирать. Счастливые дети...
И откуда взялся этот непонятный побочный эффект? Почему именно бесплодие? Конечно, давно известно, что грибы и растения с удалёнными генами старения переходят на вегетативное размножение. Растут себе и растут бесконечно, а потомства у них не бывает. Как и у одноклеточных существ, которые воспроизводят самих себя, им и удалять ничего не нужно, просто нечего. Но человек не гриб и не растение! И уж тем более не одноклеточное, а очень сложное создание. Имелась куча обходных путей, и Петер всё предусмотрел, продумал до мелочей. И тем не менее произошло непредвиденное взаимодействие генов. Синдром одноклеточности...
Ну, а дальше? Что за заболевание такое непостижимое -- "одноклеточность", у кого оно бывает и почему? И с живыми примерами, пожалуйста.
"Одноклеточность присущагруппе организмов, тело которыхсостоитизоднойклетки".
Значит, человек не может заболеть. Что-то старичок путает. Недаром Мозг давал лишь отдельные ответы. А вместе никак? Удивительно, но упрямая машина не желала объяснять мудрёный Синдром. Более того, она упорно обходила места обитания страдавших загадочной болезнью существ, по всей видимости, тех самых, одноклеточных. И зачем они Лоле? Просто хотела знать, почему у неё нет детей. Просто почему и всё... Вот ведь приспичило!
А что если проникнуть в их уровень? Пусть одноклеточные сами и объясняют. Где тут у нас микроскопические организмы водятся? Вон в той илистой канаве наверняка полно амёб.
"Хочу почувствовать себя одной из них!"
"Данное пространство может навредить вашему чипу".
Хм, что за ерунда! Спасибо за предупреждение, но прошли те времена, когда люди опасались, будто машина завладеет их волей. И Лола упрямо направила чип на красную кнопку:
"Осуществить погружение!"
Что-то случилось... Сладкая склизкая пелена окутала тело, застлала глаза, проникла в голову...
Розовый поток закручивался в большой идеально ровный круг, унося с собой миллионы амёб. Нежность и блаженство. И больше ничего. Хорошо плыть в кисельном мире, ощущать его, глотать, сливаться с ним! Ни о чём не надо думать -- ни о будущем, ни о прошлом. Есть всё, кроме переживаний. Их нет -- ни хороших, ни плохих, никаких. Нет горя и радости, повелителей и подчинённых, ненависти и любви. И так будет всегда. Одноклеточная жизнь беспечна и вечно молода. Вечно, вечно, вечно!
Лола попыталась освободиться, но тягучее течение без начала и конца струилось и струилось, не выпуская жертву из сладостных цепей. Мимо проплывали крохотные пленницы, они лениво шевелили эластичными, словно пластилиновыми, конечностями и пели:
"Я вечна... и я... и я... ты такая же... ты, как я... и я... и я..."
Превратиться в амёбу? Нет уж, увольте! Надо просто убрать мерзкий кисель, и все эти "вечные" сразу же погибнут. Потому что больны. И диагноз у них один -- Синдром одноклеточности. А живут они, только пока течёт питательная жижа, их пресловутая бесконечность!
Однако чип как будто забился той же клейкой кисельной массой и лишь слабо пульсировал в такт бесстрастной музыке. Сдвинув ватные пальцы невероятным усилием воли, девушка нажала на зелёную кнопку. Машина не послушалась. Первый раз не послушалась.
"Я не хочу, не хочу, не хочу..."
Какая липкая дрянь! Синдром одноклеточности...
И Лола крутилась и крутилась на гигантской карусели, всё время возвращаясь в одно и то же место. Круг, ещё круг, один и тот же, идеальный и замкнутый. И выхода не было.
"Я не хочу, не хочу, не хочу! Я не такая, как ты... и как ты... я другая...нас много! Мы не хотим!"
Маленькая точка в необозримом пространстве Космоса... Кто она?
Лола не знала и не удивилась бы ничему. Может быть, она -- инфузория, или лягушка, или кто-то ещё. Сладкой карусели больше не было, и никто не пел настырно и не плыл по замкнутому кругу. Лишь шуршали расплывчатые белесые тени, то раздуваясь в огромные полотнища, то сжимаясь в тонкие нити.
Сознание возвращалось медленно. Сначала девушка поняла, что она -- человек, потом вспомнила своё имя, затем самого близкого друга, давно умершего, но от того не ставшего менее любимым. Они шли вдвоём по аллеям парка и целовались. Столько времени прошло с тех пор, а кажется, будто бы вчера... Как хорошо, что любовь, истинная и беспредельная, была в её жизни!
Нечёткие белые силуэты превратились в людей. Врачи, набежавшие, наверное, чуть ли не со всей Академии, столпились вокруг, что-то горячо обсуждали, спорили и удручённо качали головами.
-- Ну, слава богу, пришла в себя! -- Петер выпрямился и помассировал затёкшую шею. -- Видимо, тебе... -- он запнулся, взглянув на бледного молодого человека, который стоял рядом, растерянно наблюдая за встревоженными профессорами, но тут же вновь обратился к Лоле: -- Видимо, тебе этого делать нельзя!
-- Почему?!
Ричарду никто не ответил.
-- Переход на клеточный уровень опасен для таких, как ты. А ведь я объяснял, надо было слушать, а не читать всякую чушь!
Усталый, в белом халате, с длиннющим, тянувшимся от Мозга пневмоэлектродом в руках, гениальный учёный выглядел непривычно растерянным.
-- И зачем ты туда полезла? Что мы знаем о генах старения? Да ничего! Какие могут быть последствия? Это выяснится через десятки, может быть, даже через сотни лет. Первопроходцам всегда сложно... Ты не должна, не имеешь права рисковать!
-- Почему?
Ричард так ничего и не понял. Или не хотел понять...
-- Потому! -- со злостью бросил Петер. -- А кому не нравится, могут последовать за академиком. Он только что перешёл в электронную конфигурацию.
Лола смотрела на красивое лицо Ричарда и мысленно задавала себе один и тот же вопрос. Как же так получилось, неужели она его любила? Чужой, совсем чужой человек. И всегда был чужим...
Научный руководитель вышел в коридор, на ходу сбрасывая халат. Да, виноват, проговорился. Но Лола слишком дорога ему, чтобы вот так, запросто, позволить ей экспериментировать над собой. И вообще, она -- его детище, целиком и полностью его произведение. Поиграет с мальчишкой и всё равно придёт к Петеру. Когда-нибудь придёт.
-- Ты всё-таки пришла...
Петер с утра ждал Лолу в операторской, но она, всегда пунктуальная, опоздала.
-- Зачем тебе понадобилось беседовать с академиком?
-- Хотела узнать, могу ли, как он...
Лола очень изменилась. За несколько дней, прошедших после неудачного погружения, цветущая девушка превратилась в измождённую развалину. Казалось, от неё прежней остались только глаза, такие же большие и сияющие, словно светившиеся изнутри.
-- И что, узнала?
-- Нет, просил позже. С сыном разговаривает.
-- Понятно, -- Петер зло усмехнулся. -- Это надолго. Сыночек без конца бегает к папочке за советом.
-- Вот оно, счастье...
-- Ну ты даёшь! За тобой парни бегают толпами, выбирай любого на текущее столетие, остальные будут смиренно ждать, когда сменишь. Получила всё, о чём может мечтать женщина. Молодость, здоровье, красавца-любовника, престижную работу, всё!
За окном, устроившись на карнизе, ворковали два голубя. Влюблённые птички тыкали друг друга клювиками в тонкие шейки. Чистили пёрышки или целовались?
-- И ты уверен, что женщине только это и нужно? Потому и взял меня первой?
-- Не потому. Я же тебя люблю... не заметила? Хотел, чтобы ты была счастлива. Даже и не со мной.
Лола осторожно приложила ладонь к прозрачному пластику. Голуби следили за ней зоркими глазками, но не улетали.
-- Не заметила? Женщина всегда такое замечает. И я честно старалась полюбить тебя.
Чуть приоткрыв окно, девушка высыпала в кормушку пригоршню кукурузных зёрнышек. Как давно она не кормила птиц так, не через машину! А ведь приятно...
-- Мои чувства к тебе были лишь благодарностью. Ничего большего у меня не получилось. А Ричард... Грёзы, даже очень длинные, всё равно не вечны. И неважно, что он сам ушёл. Видимо, я наконец состарилась. Знаешь, оказывается, бывает и духовная старость. Потому что не всё я получила. Далеко не всё. Всё, наверное, и невозможно, но главное в другом. Посмотри, голуби знают, для чего живут. И я хотела бы увидеть собственное чадо. Любить его, помогать, подсказывать ... Нет, просто подарить жизнь, и то не мало. Знаю, уже не смогу. Даже если переставишь всё обратно. Время ушло.... Значит, не судьба, и буду, как он, твой учитель. И, может быть, кто-нибудь когда-нибудь захочет поболтать со мной.
-- Не с тобой, с твоей копией.
-- .Пусть, -- Лола улыбнулась. -- Или... ты что-то новое изобретёшь, и там окажусь именно я.
-- Нет уж, извини, ничего нового не предвидится...
-- И у тебя Синдром одноклеточности?
-- Заладили! Все, как один, помешались на этом пресловутом Синдроме! Я уж вам всё сделал, берите и радуйтесь жизни. На всякие глупости, пардон, не способен. Ну, изобрету, и что? Готова превратиться в электронную конфигурацию, стать слепым орудием чьей-то сумасбродной воли? Ради бога! Только имей в виду, искусственные системы ещё более уязвимы, чем люди. Перечитай Беляева, может быть, задумаешься. Совет рассуждает о защите прав встроенного интеллекта с незапамятных времён, но до сих пор ничего существенного никто не предложил. Когда-то боялись власти машин, явления всесильных искусственных монстров, а опасаться надо единственного явления -- человека!
Лола молчала. Смотрела на клевавших зерно птиц и грустно улыбалась, словно пытаясь решить неразрешимую дилемму. А Петер, насупившись, ждал, что ещё скажет его строптивая любовь, как возразит, какие оправдания найдёт. Порой её разительные идеи даже его, величайшего гения, ошеломляли. Но она лишь протянула задумчиво:
-- Электронная конфигурация. Флегматичное, сухое название! А ведь там, в той оболочке, живёт душа...