Они шли, взявшись за руки, вдоль песчаного берега океана, раскинувшего лазоревые воды до самого горизонта и сливающегося там с безоблачным небом в одно целое; прибой, как ласковый щенок, играя, облизывал ступни их босых ног. Мужчина и женщина: её русые волосы, доходившие до загорелых плеч, нежно трепал океанский бриз; он в тёмных солнцезащитных очках терпеливо убеждал в чём-то свою спутницу:
- Джина, ты поверь мне - в этот раз экспедиция, действительно, продлится совсем недолго.
- Нет, Сэм. Я устала верить тебе, я устала ждать тебя. Пойми - это просто невыносимо! Ты всякий раз обещаешь мне вернуться быстро, и каждый раз возникают какие-то непредвиденные обстоятельства, из-за которых ты задерживаешься в своих полётах на очень длительное время, - сказала с досадой женщина и подставила загорелое лицо освежающим струям воздуха.
- Ну, почему ты говоришь, что каждый раз? Я надолго задерживался всего-то три раза, - оправдывался перед женщиной мужчина.
- Да, но эти три раза отняли у нас большую часть прожитой совместно жизни. Я много думала о нас в последнее время и поняла - ты женат не на мне, а на своей работе. И я всё чаще задаюсь вопросом: не в тягость ли тебе наша совместная жизнь?
- Джина, ты говоришь глупости. Тем более, что в этот раз я буду отсутствовать совсем чуть-чуть. Компании нужен гелий-3, а запасы его на Луне сведены к нулю, поэтому мне придется слетать на этот чёртов Юпитер - нужен-то всего один контейнер. Займет мой полёт недели две. Так ведь и ты улетаешь в археологическую экспедицию на Марс. Вот увидишь - я вернусь раньше тебя, - пытаясь успокоить спутницу, бодро проговорил мужчина, уверяя её в том, в чём сам был не особенно уверен.
- Если ты летишь один, и тебе надо привезти всего один контейнер этого самого гелия, почему твоя компания не воспользуется коридором? - упрямо настаивала женщина.
- Отправляюсь в экспедицию я один, но дело в том, что груз будет всё-таки очень тяжёл, и поэтому нет гарантии, что я, воспользовавшись пространственно-временным коридором, вернусь в исходную точку в целости и сохранности.
- А мне кажется - твоя компания просто экономит. Полет на звездолёте обойдется раз в десять дешевле. Так?
- Ну, может, и не в десять, но, конечно, дешевле. Знаешь, я хотел бы закончить нашу дискуссию. Мы переместились на побережье, чтобы развеяться, а у нас опять начинается ссора. Идём лучше купаться, - уходя от спорной темы, предложил мужчина своей супруге.
Положив очки на золотистый песок, он со всего разбега кинулся в изумрудные волны, окаймленные сединой прибоя, шум которого порой заглушал крики чаек, рассекающих остроугольными крыльями голубое небо в полёте и стремительно падающих в беспокойную пучину вод. И вот уже среди белой пены волнующегося океана показалась голова мужчины с мокрой шевелюрой чёрных волос, замелькали его сильные руки шоколадного цвета. Женщина не последовала за ним, она опустилась на песчаный берег, вытянув длинные, стройные ноги навстречу прибою, и задумчиво смотрела вдаль, где воображаемая линия пыталась разделить волнующиеся воды океана и небесный свод, по которому поплыли редкие кудрявые и лёгкие облака.
Наплававшись вдоволь, мужчина рухнул рядом с женщиной на теплый коралловый песок; грудь его вздымалась, словно после быстрого бега. Супруги были рядом, но думал каждый из них о совершенно разных вещах.
" Странные они существа - женщины. Неужели не надоедает - одно и то же каждый раз, когда я собираюсь в экспедицию? Джина, конечно, хорошая, и я не жалею, что женился на ней, но она ни черта не хочет понимать специфику моей работы. Им бы всем приколоть нас мужиков к своим поясам и ни на шаг не отпускать от себя. Интересно, а чтобы тогда стало с развитием цивилизованного мира: копались бы до сих пор, как в двадцать первом веке, в двигателях внутреннего сгорания, и считали за великое достижение, полгода вращения вокруг шарика? Есть, конечно, продвинутые женщины. Например, Лира, зам нашего шефа по научным вопросам. Да, но таких мало. А с другой стороны, без женщин, я имею в виду настоящих женщин, а не этих - био которые, без них было бы неуютно как- то...".
Мысли Джины шли совсем в ином направлении:
" Мы очень редко бываем вместе. Таких моментов, как сейчас, с годами становится всё меньше. Да, мы отдаляемся. Эти его постоянные экспедиции совершенно выбивают меня из колеи, а Сэм, по-моему, даже радуется, что мы долго не увидимся. Наверно общение со мной ему не интересно. Зря мы до сих пор не завели ребёнка. Может, поговорить с ним об этом? Интересно, какую биотъюторную подружку он выберет в этом полете. Тот раз божился, что выбрал мою копию. Умом понимаю - мужчине без этого в полете некомфортно, а всё равно неприятно..."
Прошло немало времени, прежде чем они сменили позы: мужчина сел рядом с женщиной, а она склонила свою голову ему на плечо. Ветер усилился, и шум прибоя временами совершенно заглушал их негромкие голоса.
- Сэм, я вот о чем думаю: не пора ли нам позаботится о ребёнке? Ты кого бы хотел - мальчика или девочку?
- А мне кажется, что об этом думать ещё рано: нам всего по сто десять, и ещё лет тридцать-сорок мы можем пожить для себя и для развития общества. Дети - это очень ответственно. Лет пять уйдет только на физиологическую, медицинскую подготовку и какую-то там ещё подготовку, а я не могу сейчас поставить под угрозу выполнение нового проекта компании. У тебя, кстати, тоже тьма незавершенных исследований. Давай не будем сейчас о детях - это слишком серьезная тема, о которой здесь говорить неуместно. Вот вернёмся каждый из своей экспедиции, и, если ты захочешь, обсудим этот вопрос обстоятельно.
- Может быть, ты и прав. У нас впереди действительно ещё много времени.
- Джина, нам пора возвращаться, - сказал мужчина, вставая и протягивая своей спутнице руку.
Он помог ей подняться, они вместе, продолжая держаться за руки, словно курсанты космоколледжа, вбежали в волнующиеся воды океана и, немного освежившись, вернулись на берег, а затем неторопливым шагом направились в противоположную от прибоя сторону.
- Ты где оставил наши пояса?
- Там, рядом с капсулой.
Недалеко от берега стояла пространственная капсула, в обиходе называемая "прокап", сверкая на солнце серебристой поверхностью. Они подошли к ней, подняли с песка пояса-трансформеры, защелкнули их на своих талиях, и нажатием одной кнопки облачились в повседневные комбинезоны, выбрав при этом каждый по своему вкусу цвет и фасон.
Сэм приложил указательный палец к считывающему устройству прокапа, в капсуле открылось отверстие, напоминавшее дверь в фюзеляже самолета. Мужчина, посторонившись, пропустил женщину внутрь и зашел следом. Они прислонились спинами к противоположным стенам капсулы, и активировали прибор; сработали защитные обручи, обхватившие их тела в трёх местах, затем, ощутилась небольшая вибрация, стихшая буквально через несколько секунд. Защитные обручи отстегнулись сами, выход открылся. Джина шагнула за пределы капсулы первой и очутилась на тротуаре мегаполиса в одном квартале от собственного дома, Сэм последовал за ней.
- Пойдем пешком или прокатимся? - спросил он жену.
- Лучше пешком, а то скоро улетишь на свой Юпитер и застрянешь там не известно насколько.
Они шли молча по тротуару - тротубусу, состоящему из трёх горизонтальных полос. Две его полосы двигались, подобно транспортёру, в противоположные стороны, перемещая стоявших на них людей и разных человекообразных, или совершенно отличных своей внешностью от людей инопланетян - иноземцев, как в шутку называли их на Земле, - в нужном направлении; по средней - можно было идти пешком, что и сделали Джина и Сэм Стуокеры.
Жилая зона мегаполиса - спальный район, отличающийся относительной тишиной, пышной растительностью и полным отсутствием транспорта. Транспорт здесь заменяли прокапы и бесшумные тротубусы, что отличало подобные районы от деловых кварталов, где день и ночь какофония звуков от проезжающих, летающих с невероятной скоростью транспортных средств, от громкоговорителей увеселительных заведений, от треска говорящих голографических реклам, назойливо парящих на разной высоте, не оставляли ни единого шанса на покой.
Во время ужина супруги не касались больше тем, затронутых ими на берегу океана. Они говорили о разных мелочах, перемывали косточки знакомым и сослуживцам, и всячески избегали разговора о скором расставании...
Утром Сэм встал раньше Джины, с улыбкой посмотрел на её, временами вздрагивающие во сне ресницы и рассыпанные по подушке пушистые, густые локоны русых волос. Приняв душ и позавтракав витаминным напитком и ароматными фруктами, выращенными на плантациях Сахары, он размашисто пальцем написал на сенсорной памятной доске, висевшей у входа: " Любимая, я скоро вернусь!", и налегке в приподнятом настроении вышел из дома...
***
...В офисе компании "Гелий-3", не смотря на раннее время, жизнь кипела ключом: взад и вперед сновали служащие; кто-то обсуждал животрепещущие темы прямо в вестибюле; кто-то спешил в свой кабинет, на ходу просматривая свой драйфон.
Сэм, проходя многочисленные повороты вестибюля, мимоходом жал руки знакомым сотрудникам, кого-то приветствовал издали кивком головы. Он спешил к боссу получить последнее напутствие перед отлетом на Юпитер, хотя всё уже было оговорено заранее - техническое задание и предполетные инструкции он получил от заказчика ещё позавчера.
В приёмной навстречу Сэму поднялась секретарь-андроид в образе миловидной блондинки. Сияя, как обычно, безукоризненной улыбкой, она открыла первую дверь в кабинет шефа:
- Сэм Стуокер? Вас ждут, проходите, пожалуйста.
За массивным столом из синтезированного дуба, расположившись в удобном кресле, покрытом кожей плиотрока, разводимого на фермах где-то в созвездии Близнецов, президент компании "колдовал" над сенсорным экраном биотъютера. Услышав шаги вошедшего, он поднял голову и внимательно посмотрел на посетителя.
- Привет Сэм! Я рад тебя видеть! - вставая из-за стола и протягивая руку для пожатия, проговорил босс Сэма.
- Взаимно, шеф!
- Я хочу обговорить с тобой один нюанс. К техническому заданию тебе выдали патент на отбор гелия в обогатителе под номером 315. К сожалению, я слишком поздно узнал, что содержание гелия-3 в указанном квадрате то ли сильно истощено, то ли происходит сбой в работе установок. Но отменить полет практически уже невозможно: ты включен во все космографики, и дорогого будет стоить - перенести твою экспедицию. Поэтому я прошу тебя приложить все усилия, чтобы не вернуться пустым. В крайнем случае, попытай счастья в обогатителе 318.
- Шеф, но отбор гелия без патента в другом квадрате грозит компании огромными штрафами! - ошарашенный противоправным предложением босса, возмутился Сэм Стуокер.
- Давай сделаем так: ты разберёшься на месте, и, если 315-й пуст, обследуешь обогатитель в 318-ом квадрате. Потом сообщишь мне, а я постараюсь оформить здесь быстренько патент на отбор гелия в нём.
- Но мы планировали закончить экспедицию за две недели, а по новому раскладу она может растянуться на месяц, а то и больше! - с сожалением возразил звездолётчик, которому предписывалось не только вести судно к Юпитеру и выступать там в качестве рабочего, что, естественно, делалось из финансовых соображений, но предлагалось, в связи с открывшимися обстоятельствами, нарушить закон отбора гелия-3 на планете.
- Сэм, не будь занудой! Премиальные, неделя дополнительного отпуска - это всё само собой. А космографики за месяц мы переутвердим. Я считаю наш разговор оконченным и думаю, ты всё понял. Счастливого полета, Сэм, - тоном, не терпящим возражения, завершил деловой разговор босс.
Посетителю ничего не оставалось, как ретироваться из кабинета высокого начальства.
- Вот тебе, бабушка, и юрьев день! Откуда, впрочем, всплыла эта фраза? Опять выходит, что я обманул Джину. Сообщить ей сейчас о том, что улетаю на месяц? Нет, думаю - не стоит. А вдруг, 315-й не подведёт, и я вернусь через две недели. Зачем тогда нервировать её впустую? Ну, а если задержусь, буду оправдываться потом, - рассуждал расстроенный Сэм, отправляясь на предполётное медицинское обследование.
День, видимо, не задался. Хотя у медиков всё прошло гладко - показатели были в норме, но его ждал очередной неприятный сюрприз, когда он зашел в предполетную камеру. Техник, по имени Сергей, вышел ему навстречу с кислой физиономией:
- Сэм, аналитики обнаружили в твоем аппарате неполадки - серьезные неполадки. Его уже перегнали в ремонтный ангар и им с раннего утра занимаются техники. Есть два варианта: отложить твою командировку, пока не приведут в норму твой аппарат, или отправляйся на задание в резервном.
- Сергей, ты шутишь?! Ни хрена, у меня нет никаких вариантов - я должен лететь! Ты же знаешь: за срыв космографика компании придется платить огромную неустойку, и никого не интересует причина срыва полёта. Лечу на запасном! Он какой модификации?
- Ну, в общем, НР-208. Знаю, знаю: ты не в восторге. Но ты летишь всего лишь на Юпитер. Его характеристик более, чем достаточно для такого полета, даже с избытком. Так что, счастливого пути, Сэм!
Да, Сэм был, по-настоящему, расстроен: он так привык к своему "малышу", как он называл свой звездолёт. Знал всю его поднаготную. Но лететь надо. Через полтора часа он должен быть на старте.
Он посетил комнату отдыха в ожидании полета, пока обслуживающий персонал готовил его космический аппарат, комплектуя нужное для транспортировки гелия-3 оборудование и пополняя жизненно необходимые припасы на случай, если полет продлится лишние две-три недели. Сидя в прозрачном кресле с термоподогревом, Сэм пытался расслабиться, но даже имитация щебета птиц в лесу не смогла направить его мысли в спокойное русло. В конце концов, он решил разгребать неприятности по мере их поступления, и с нехорошими предчувствиями отправился к подготовленному звездолёту.
***
Расположившись в командирском кресле звездолёта НР-208 пред панелью управления, облаченный в тяжёлый скафандр, Сэм почувствовал сначала привычную вибрацию и гул, потом слабый толчок.
- Поехали! Так что ли говорил первый космонавт Земли? Не помню его фамилии. Ну, с Богом!
Сэм был опытном звездолётчиком, или, как он сам себя называл, "летуном". В свои пятьдесят лет полетного стажа он, в качестве командира космоавтобуса, не однократно посетил ближние планеты, и колонизированные людьми, и необитаемые; не раз выполнял в составе больших экспедиций экскурсы в другие галактики. Сто десять лет в четвертом тысячелетии для землянина - не возраст. Люди, поднявшись на небывалые высоты научно-технического прогресса, открыли все потаённые секреты ДНК, неограниченные возможности стволовых клеток и скрытые ресурсы человеческого организма, что позволило увеличить срок жизни коренных землян по эту сторону бытия до трёхсот лет, и считалось, что это не предел...
...Звездолет НР-208, преодолев гравитацию Земли, лег на заданный курс. Сэм, разоблачившись от скафандра, проверил все приборы. Задал привычный контрольный вопрос биотъютеру:
- Как наши дела?
Высветившись на биоголографическом столе в образе Джины, биотъютер спокойным и бархатным голосом, очень напоминающим голос жены, ответил пилоту звездолёта:
- Все параметры в норме. Полёт проходит в заданном режиме. Спокойной ночи, командир.
- Посмотрю я, как ты мне пожелаешь спокойной ночи, если я застряну на месяц в этой командировке, - проворчал Сэм, имея в виду, конечно, жену, а не её проекцию.
Он вынул автоматический шприц и сделал себе инъекцию, вводящую в анабиоз, зная, что проснется за несколько часов на подлете к Юпитеру. Это была обычная процедура, защищающая звездолётчика в рядовом полёте от одиночества, от тоски по дому, а также сберегающая его жизненный ресурс. Удобно расположившись в анабиозной капсуле для сна, Сэм ещё раз подумал о Джине, и мозг его отключился от окружающего мира, представленного в данный момент кабиной летательного межпланетного аппарата.
Двое суток полета в автоматическом режиме прошли безукоризненно: звездолёт шёл по заданной траектории в точно установленное космографиком время. Приборы работали чётко, постоянно контролируемые биотъютером звездолёта. Обычное дело - плановая экспедиция на Юпитер за небольшой партией гелия-3.
Сэм Стуокер находился в стойком анабиозе, когда его корабль получил мощный удар: резкий скрежет металла эхом отозвался в каждом уголке звездолёта; в электронных приборах сначала послышались щелчки, а затем посыпались искры; биотъютер прерывающимся голосом известил:
- Защитный экран корабля поврежден на ... проце... навигацион.. вышла из строя ... не управляем..., - дальше слышалось только бульканье: слов разобрать было невозможно, да, и разбирать их оказалось в данный момент некому - командир корабля спал беззаботным сном младенца.
На звездолёте возникла нештатная ситуация, автоматически биотъютер должен был отправить сигнал "sos", который приняла бы главная межгалактическая станция управления космическими полётами и оказала бы помощь, терпящему бедствие в просторах Вселенной, космическому кораблю с планеты Земля. Так должно было быть, но было ли? Этого не знает никто, а особенно командир звездолёта, терпящего бедствие в межзвёздном пространстве, - представитель человеческой расы по имени Сэм Стуокер, продолжающий спать крепким сном праведника...
***
...Подходили к концу третьи сутки с того момента, как звездолет НР-208 покинул планету Земля, взлетев с одного из многочисленных земных космодромов. Уже больше двадцати часов корабль, никем не управляемый, выбившийся с траектории запланированного полета, бороздил мировой космический океан: удар, полученный извне, придал ему огромное ускорение, которое вряд ли смог бы выдержать обычный космический корабль такого класса. Но на счастье Сэма Стуокера, ему достался экспериментальный корабль, разработчики которого заложили в него дополнительную прочность. Что-то не устроило заказчика, и данная модель стояла на приколе в резерве, пока судьба не распорядилась отдать её в руки Сэма.
Миновало ещё несколько часов, прежде чем кончилось действие вакцины, и Сэм стал медленно пробуждаться ото сна: небольшая судорога прошла по всему телу; зашевелились конечности; сознание вернулось окончательно. Свесив ноги с капсулы и сделав несколько круговых движений руками, пилот звездолёта окончательно пришёл в себя. Он почувствовал запах гари и с тревогой оглянулся вокруг, ощущая всем существом гнетущую тишину:
- Эй, подруга, ты почему молчишь? - чувствуя неладное, обратился он к биотъютеру.
Ответа не последовало.
- Что за чёрт! Что тут могло случиться, пока я спал без задних ног?! - задал Сэм вопрос самому себе.
Он быстро подошел к пульту управления - на сенсорном экране горела надпись "sos". Полчаса он провел за пультом, просматривая параметры полёта, включая и выключая различные системы по управлению кораблем и стараясь понять, какие из них вышли из строя, а какие ещё функционируют. Сначала его лицо выражало недоумение, но чем больше он копался в программах, тем больше менялось его настроение в худшую сторону. В конце концов, Сэм разразился бурей негодования:
- К дьяволу всю эту технику! Надёжней нет! Ни хрена, ничего не работает! Я даже не могу понять - в какой точке Галактики я нахожусь?! Навигация накрылась к чёртовой матери! Биотъютер сдох!
Пилот швырнул со злостью на пол каюты какой-то чёрный предмет, лежавший у панели управления, чтобы хоть как-то успокоиться. Сжав голову руками, он сидел в кресле в полном отчаянии. Секунды отсчитывали ход времени, а человек, между тем, находился в полном безвременьи.
- Надо взять себя в руки и успокоиться. Не хватало ещё сойти с ума! - наконец проговорил командир звездолёта и распрямился в своём командирском кресле.
Его взгляд рассеянно блуждал по капитанской рубке, переходя с прибора на прибор, не задерживаясь надолго ни на одном предмете. Попытавшись сосредоточиться, звездолётчик вцепился руками в подлокотники кресла и сжал их до боли в суставах. Ломота в кистях рук произвела отрезвляющий эффект на человека.
- Так, с чего начать? Надо попытаться хотя бы визуально определить, где я нахожусь.
Сэм стал внимательно через смотровую панель командирской кабины разглядывать сияющие в темноте Космоса мерцающие, холодные огони звёзд, планет, галактик. Мириады космических объектов сквозь миллионы световых лет посылали ему свой блеск, как маяк посылает огонь фонаря заблудившемуся в просторах океана лайнеру. Вселенная жила по своим законом, и по этим же законам корабль НР-208 стремительно продолжал траекторию незапланированного полета.
- Вот чёрт! Ни одной знакомой галактики! Куда же это меня несёт?! Ну, Джина, теперь мы точно встретимся не скоро! - в сердцах воскликнул звездолётчик.
Сэм понимал, что его полёт прекратится только тогда, когда его межпланетный корабль попадёт в поле притяжения какого-нибудь большого космического тела, и остаётся только гадать: что это будет за тело? Может быть, ему повезёт, и это тело окажется обитаемой планетой. А если повезет вдвойне, то эта планета будет не просто обитаема, а, возможно, населена разумными существами, с которыми ему удастся не только вступить в контакт, но которые окажут ему содействие по возвращению на родную Землю. Впрочем, это были только мечты, весьма далёкие от реальности.
- Я даже не могу проверить, работает ли мой аварийный маяк. Если нет, то на "нет" и спроса нет - значит, меня никогда не найдут в бесконечном вакууме. Ну, что ж, попробуем взвесить мои шансы на выживание.
Сэм проверил систему жизнеобеспечения и не нашел в ней никаких сбоев: дышать он сможет долго, воды тоже хватит надолго, а вот с запасами пищи дело обстояло гораздо хуже. Его полет предполагалось завершить максимум за месяц: как обычно, технической службой полетов был загружен в звездолёт запас питательных туб на два месяца - на случай непредвиденных обстоятельств. Но кто знает, сколько он проболтается в Вечности, пока не закончится его путешествие по бескрайним просторам Вселенной и на каких перекрёстках космических дорог?
- Неужели мне суждено сдохнуть с голода, как какой-нибудь рептилии на остывающей планете?! - проворчал Сэм.
Он стал тщательно пересчитывать запасы своего питания с целью растянуть его на возможно длительное время. Подсчеты его не обрадовали: при самом экономном потреблении еды ему хватило бы месяца на три, не больше. А что потом?
- Господи! Если ты отправил меня в неизвестность, значит, это зачем-то надо! Прошу, не дай мне умереть с голода. Мгновенная смерть - всё-таки лучше.
После произнесенных вслух слов, прозвучавших, словно молитва, Сэм почувствовал себя немного лучше. Он решил сегодня не есть - с сегодняшнего дня начать экономить провизию. Ничего не в состоянии предпринять, чтобы изменить своё положение, Сэм лег спать. Сон не шел к нему, в мыслях вставали страшные картины его кончины: то он представлял, как проглотив последние крохи питания, умирает от голода; то, ощущая страстное желание выпить воды, он не находит её ни капли и с потресковшимися, пересохшими губами погибает о жажды; то начинает задыхаться от недеостатка кислорода и, жадно хватая раскрытым ртом последние его глотки, замирает в неподвижном оцепенении.
"Когда закончится питание, введу себе всю инъекцию анабиоза, а там, будь, что будет", - с этой тревожной мыслью он, в конце концов, уснул...
***
...Межпланетный звездолёт, потерпевший аварию, с человеком на борту уже два с лишним месяца по велению судьбы, или Вселенского Разума, рассекал просторы необъятного Космоса. Несколько раз за это время человек приходил в полное отчаяние: не смотря на то, что он очень экономно тратил пищевые запасы, они неуклонно подходили к концу. Звездолётчик похудел. На лице резко обозначились морщины. В дни приступов безысходности Сэм прекращал следить за собой - у него отрастала густая борода, волосы на голове торчали в разные стороны слипшимися клочьями, туманный взгляд блуждал по капитанской рубке. Страшный портрет обезумевшего человека представлял его внешний вид в такие дни. Огромным усилием он собирал волю в кулак и начинал убеждать себя, что не должен терять надежду на спасение до последнего вздоха, а, значит, и человеческий облик. Тогда в ход шли принадлежности, позволяющие привести в порядок внешность звездолётчика на борту космического корабля. Подолгу разглядывая в зеркале собственное отражение, Сэм, с трудом узнавая себя, ухмыляясь, бормотал:
- Ну, что, дружище, крепко ты влип на этот раз! Видимо, покинул меня Бог за грехи. Знать бы - за какие? Не такой уж я испорченный человек, чтобы меня жестоко наказывать. Но, наверно, ему виднее! Интересно, что сейчас делает Джина? Возможно, уже оплакивает мою безвременную кончину. А я вот ещё жив, только чувствую себя мухой в металлической банке, из которой мне никогда не вырваться...
Многое вспомнил за время своего незапланированного путешествия Сэм - всю жизнь пролистал страница за страницей. В памяти всплывали давно забытые картины из детства: родители, погибшие в одной из океанографических экспедиций в созвездии Андромеды; его жизнь и учёба в космоколледже; первые полёты на планеты Солнечной системы; первые друзья с других галактик; первая встреча с Джиной во время отдыха на Лазурном берегу - отдыхать Сэм предпочитал только на Земле, где всё было таким родным и близким, где каждая травника радовала глаз и вносила в душу истинного землянина покой и равновесие, которого так не хватало во время длительных путешествий по Вселенной. Не хватало этого душевного равновесия командиру корабля и сейчас...
...Вдруг Сэм, дремавший в анабиозном блоке, услышал тихое пищание одного из приборов - сработал какой-то датчик. Звездолётчик вскочил со своего ложа и подбежал к пульту управления, пытаясь понять, что нового происходит в его космической тюрьме. К своему ужасу он увидел показания прибора, который отреагировал на уменьшение объема воздуха на борту звездолёта. Видимо, где-то произошла разгерметизация корабля, и началась утечка. В этот момент Сэму представилась, словно наяву, смерть от удушья, показавшаяся ему сейчас самой страшной из всех предполагаемых смертей на борту НР-208. У него имелся запас кислорода в баллонах тяжелого скафандра, но этого запаса надолго не хватит.
- Господи! Не оставь меня! Неужели в огромном Космосе не найдется места для такого маленького существа, как я?! - взмолился человек, не в состоянии предпринять каких-либо действий для собственного спасения.
Ещё не смолкли звуки его последних слов, как Сэм увидел через смотровую панель капитанской кабины неясный свет от космического тела прямо по курсу движения его звездолёта. Понять сразу, что это за объект, человек невооруженным глазом не мог. Но было явно то, что объект приближается, и также то, что корабль землянина уже попал в поле притяжения неизвестного космического тела.
Сэм отыскал мощный бинокль и теперь, не отрываясь, смотрел, как неуклонно увеличивается в размерах объект. Что несет он ему - спасение или погибель?
Количество воздуха, между тем, в звездолёте продолжало уменьшаться, Сэм почувствовал это по своему тяжелому дыханию и крупным каплям пота, выступившим на лице. Но он должен тянуть до последнего в целях экономии кислорода в скафандре. Наступил момент, когда, наконец, Сэм понял, что его звездолёт попал в объятия планеты: в груди защемило - так она была похожа на родную Землю. В чёрном море космического пространства, испещренного мириадами галактик и планет, большинство из которых не пригодны для обитания разумных существ, подобных человеку, незнакомая планета светилась яркой каплей ультрамарина.
- Господи! Ты услышал мои молитвы! Если она голубая, значит, на ней есть атмосфера! И какого черта я не могу оторвать глаз от неё - не мешало бы подумать: как я буду спускаться на поверхность этой подружки?!
Звездолётчик понимал, что свободное падение корабля на приближающееся космическое тело погубит и корабль, и его. Несколько часов понадобилось ему, чтобы запустить вручную систему торможения. Голубая планета неумолимо надвигалась с каждой секундой увеличивающимся бугристым шаром, давая Сэму надежду на спасение и пугая его своей близостью. Слой плотных бело-серых облаков закрывал от взора человека поверхность.
- Было бы хоть немного кислорода в её атмосфере, я смог бы его концентрировать - проблемы с дыханием отпали бы. А если его нет совсем? Ума не приложу - что тогда делать? Но, самое главное сейчас для меня - удачная посадка: грохнусь об каменную скалу, а ещё хуже, если упаду в кислотное болото! Впрочем, развязки ждать совсем недолго...
Сэм стал готовиться к посадке, практически, неуправляемого звездолёта. Он облачился в тяжелый скафандр - дышать стало легче, зафиксировал себя в командирском кресле. Система торможения работала в штатном режиме, и, если бы не отказала навигационная система, посадка на поверхность планеты могла пройти на "отлично". Впрочем, Сэм Стуокер всё равно не знал, в каком месте посадить звездолёт, и в данной ситуации командир корабля надеялся только на Бога и госпожу удачу.
Вцепившись в подлокотники кресла и, закрыв глаза, - то ли от страха, то ли от боязни сглазить производимую его кораблем посадку - Сэм не видел пролетающие мимо смотровой панели картины местного ландшафта. Да, он при всём желании не смог бы их рассмотреть на той скорости, с какой его аппарат опускался на неизвестную планету. Он ощутил несколько резких ударов снаружи о стенки звездолёта, услышал скрежёт металла и толчок от жёсткого приземления.
Всё стихло, звездолёт застыл в немой неподвижности. Сэму стало ясно, что под ним твёрдая почва. Командир сидел в кресле, не решаясь открыть глаза. Он разжал онемевшие пальцы рук, пошевелил ими, понимая, что ещё жив, потом медленно приоткрыл веки...
***
...Сэм Стуокер настороженно пытался оглядеться вокруг: в нескольких метрах перед смотровой панелью звездолёта стояла каменная стена, уходившая в обе стороны от корабля. Затем, звездолётчик понял, что она поднималась также вверх.
- Кажется, я жив пока, и я на земле, в смысле - на твердой почве, - силясь сквозь мрак рассмотреть скалистое препятствие, пробормотал Сэм.
Не снимая скафандра, он выполнил несколько первоочередных манипуляций. Сначала ему предстояло произвести забор воздуха, чтобы проверить наличие кислорода за бортом корабля, что он и сделал без промедления. К его великому счастью, воздух планеты, на которую его летательный аппарат совершил вынужденную посадку, содержал кислорода немного меньше, чем его содержалось в атмосфере Земли, но не имел в своем составе ядовитых примесей, поэтому оказался пригодным для дыхания человека. Это было настолько потрясающим открытием, что Сэм заплясал от радости, не смотря на тяжелый скафандр, сковывающий его движения. Исполнив пляску первобытного дикаря, иначе её нельзя назвать, он, прикосновением к нескольким клавишам, расстегнул скафандр и освободил тело от тяжелого костюма. Вздохнув полной грудью воздух, проходивший внутрь звездолёта, герметизация которого окончательно нарушилась при совершении жесткой посадки, человек почувствовал некоторую разреженность воздуха, как будто он забрался высоко в горы. Но, всё равно, это счастье - дышать полной грудью и столько, сколько хочется!
- Будем жить! - воскликнул звездолётчик в приступе безумного восторга.
Через некоторое время голод напомнил о себе: Сэм давно уже существовал впроголодь, экономя остатки провианта.
- Надо выбраться наружу и попытаться найти что-нибудь съестное.
Но прежде, чем сделать это, звездолётчик стал пристально рассматривать через стекло смотровой панели чужой мир, в который, быть может, ещё никогда не ступала нога человека. Кругом виднелись камни тёмного цвета различной величины и формы, местами поросшие растительностью синего, сиреневого и фиолетового цветов; иногда мелькали среди камней мелкие насекомые и рептилии необычной наружности - таких Сэм раньше нигде не встречал.
Признаков мыслящих существ Сэм не обнаружил. Он понимал, что в незнакомом мире могут подстерегать различные неожиданные сюрпризы, от которых будет зависеть не только его здоровье, но и сама его жизнь. Поэтому землянин не торопился выходить наружу, а ещё некоторое время продолжал наблюдение через смотровую панель. Не обнаружив никакой опасности для себя, он, наконец, решил покинуть звездолёт.
- Ну, что ж, пора ознакомиться с местной флорой и фауной - вдруг что-то придется мне по вкусу, - улыбнулся человек, понимая, что ему несказано повезло с планетой, где он может жить и надеяться на то, что его найдут спасатели с родной галактики...
Сэм облачился в лёгкий скафандр и попытался открыть входной люк. К его удивлению никаких проблем с выходом наружу не случилось - механизм сработал четко, плавно опустив трап к подножию космического корабля. Звездолётчик, прежде, чем покинуть свой аппарат, ещё раз внимательно осмотрелся по сторонам. Визуально ничего предостерегающего человек не определил. Тишина, царившая вокруг, лишь изредка прерывалась тихим треском, или попискиванием, издаваемым мелкими пресмыкающимися и насекомыми.
- Видимо, те, что покрупнее, разбежались, напуганные грохотом от падения моего НР-208. А грохот, думаю, был чувствительный.
Подняв голову вверх, человек увидел бесконечные каменные стены, возвышающиеся на несколько десятков сотен метров; где-то там, в недосягаемой вышине виднелась серая полоска неба. Вот почему ему сначала показалось, что уже наступил поздний вечер, и только теперь он понял, что здесь внизу - в пропасти, куда рухнул его корабль, практически не бывает дня, и серые сумерки сменяются кромешной ночной темнотой.
В обе стороны от звездолёта тянулась между каменных стен узкая расщелина, местами расширяющаяся на несколько десятков метров, а местами сужающаяся на столько, что рядом по ней могли пройти не более двух человек. Выйдя из звездолёта и, как следует осмотревшись, Сэм к большому своему разочарованию обнаружил, что его корабль совершил довольно неудачную посадку, скорее всего, он провалился в глубокое ущелье, или пропасть, выбраться из которой, если и возможно, то с большим трудом. Но, затем, прикинув высоту каменных стен, командир корабля понял, что, скорее всего, выбраться отсюда без посторонней помощи у него не получится.
Отвесные чёрные скалы давили на сознание человека свинцовой тяжестью, превращая значимость, как всего, что окружало его, так и его собственную, в пыль, в прах - в ничто. Даже мизерная капля в бескрайнем океане ощущала себя более значительной, чем Сэм на дне каменного ущелья, где он оказался помимо своей воли. Но, как бы зло не распорядилась судьба, он понимал, для того, чтобы выжить, нужно действовать, а раскисать - последнее дело в экстремальной ситуации.
Звездолётчик принялся более внимательно рассматривать растительность, находящуюся в непосредственной близости с его летательным аппаратом - отойти дальше сейчас он просто не решился, остерегаясь опасностей, которые могли поджидать за каждым валуном, поросшим бурым мхом, или за любым фиолетовым кустом - чужая планета всегда таит незримую угрозу для непрошенного гостя.
- Какая оригинальная фиолетовая сосенка. Хоть сейчас отмечай Новый Год, - протягивая руку к невысокому кусту, проговорил Сэм.
Мохнатая ветка под нажимом его руки гнулась, но совершенно не хотела ломаться. Тогда, скорее подчиняясь порыву, чем разуму, пилот вытащил из кармана нож, предусмотрительно прихваченный им с собой, и рассёк упрямую ветвь. В тот же миг он отлетел от растения в сторону, получив сильный удар током. Ему показалось, что сноп искр рассыпался вокруг, озаряя ярким светом плотные сумерки ущелья, а может быть, ему это только показалось от резкой боли, пронзившей каждый его нерв.
- Что это было?! Это что - электрическое растение?! - вставая с россыпи мелких камней, плотным слоем устилающих дно ущелья, спросил сам себя человек, уже привыкший разговаривать вслух.
Подойдя к фиолетовому растению, раскинувшему во все стороны ветки, покрытые густыми и длинными иглами, похожими на хвою, он с удивлением наблюдал, как из отрубленной ветви деревца, похожего на земную ёлку, светясь фосфорическим светом, медленно тонкой струйкой сочится какая-то густая жидкость и тут же впитывается в каменистую почву. Первое открытие, сделанное для себя человеком на чужой планете, хотя и было необычным, но мало его порадовало.
- Если бы я был биолог, то такой представитель местной флоры меня бы очень заинтересовал, но я ищу то, что пригодно для питания. Сомневаюсь, что я захочу это съесть, - разочарованно произнес Сэм, с осторожностью обходя следующий фиолетовый куст.
Сумерки сгустились настолько, что землянин уже с трудом различал контуры предметов, окружающих его. Не рискуя остаться один на один с неведомым ему миром в темное время суток даже при наличии мощного фонаря на самозарядных батареях, звездолётчик забрался в свой корабль и заблокировал входной люк. Ему ничего не оставалось делать, как только съесть одну из трёх последних питательных туб и расположиться в блоке для сна. Не смотря на всю необычайность ситуации, в которой по воле случая оказался Сэм, он уснул мгновенно: сказались волнения последних дней, когда он уже рисовал в воображении картины своих предсмертных минут. Сейчас же, появившаяся надежда на продолжение жизни, опустила его в крепкие объятия спокойного сна.
***
Ему снилась Джина: в розовом обтягивающем костюме она катила на гоночном болиде по мототреку; ветер трепал её густые русые волосы; она обернулась и, улыбаясь, махала ему рукой; а потом этот злосчастный болид уносил её, и Сэм понимал, что навсегда; он пытался её догнать, но болид мчал её все дальше и дальше. Он хотел ей крикнуть: "Вернись!", но слова почему-то комом застревали в горле; вместо крика он шепотом твердил:
- Вернись! Вернись! - с этими словами Сэм проснулся.
Открыв глаза, и не сразу осознав, где он и что с ним происходит, летун, как он сам себя любил называть, долго лежал в капсуле, размышляя о том, что ему делать дальше. Выбор, между тем, был однозначен - сначала надо тщательно обследовать место посадки звездолёта в поисках съестного. Без еды долго не протянуть.
- Не может быть, чтобы здесь совершенно не нашлось чего-нибудь пригодного для питания! Пусть оно будет противным на вкус и страшным на вид, главное, чтобы моя пищеварительная система могла это переваривать и усваивать.
С такими рассуждениями землянин приступил к утреннему туалету - бороду, клочьями торчащую в разные стороны, обрил, умылся, причесался. Теперь он хотел выглядеть пристойно в надежде на встречу с местными гуманоидами. И вот он снова стоит на твердой почве незнакомой планеты в ожидании, что она откроет ему свои тайны, щедро поделится с человеком природными ресурсами и станет ему, конечно, не матерью, но хотя бы - заботливой мачехой.
Сегодня первым делом звездолётчик тщательно обследовал космический аппарат снаружи и убедился, что выполнить ремонтные работы самому ему не под силу. Слишком много повреждений получил корабль, сначала, столкнувшись с чем-то в Космосе, а потом, рухнув в расщелину. Оставив всякую надежду на починку звездолёта, Сэм решил заняться добычей пропитания, приступив к внимательному изучению местной флоры и фауны.
Уже рассвело, если так можно сказать о серой мгле, окутывающей каменный каньон. Растительность не радовала глаз многообразием - хвойные кусты, тёмные мхи, да лишайники. Привыкнув к полумраку ущелья, землянин стал искать какие-нибудь фрукты или ягоды, но кроме мелких, ароматных цветов, распустившихся на мохнатых фиолетовых ветках, ему ничего не попадалось.
- Не сезон, наверное. Вероятнее всего, весна сейчас на этой планете, - рассматривая пахучие мелкие лепестки, рассуждал Сэм. - Как же эта планета называется, а, главное - где она находится? Очень хотелось бы знать её координаты на карте вселенского пространства.
Оставив в покое растительность, человек принялся за животный мир в надежде приготовить себе обед из одного какого-нибудь представителя, прыгающего между камней, или летающего возле самой его головы. Изловчившись, новоявленный охотник сумел поймать какое-то подобие земной ящерицы, имеющей шесть пар ножек и три пары крылышек. Вспомнив рассказы о далеком прошлом землян, Сэм решил приготовить это пресмыкающееся на костре, для которого необходимо найти предметы, способные гореть. К его удивлению ни одной сухой ветки он не нашёл.
- Что они тут - сжигают всё до последней иголки? Прямо какое-то безотходное производство! Но нигде не видно и следов от костров, - ворчал командир, обойдя в поисках дров большое пространство в обе стороны от своего летательного аппарата.
Лёгкий скафандр, без которого звездолётчик не рисковал выходить за пределы корабля, с каждым шагом сковывал его движения всё сильнее и сильнее: давала знать себя слабость, вызванная вынужденным голоданием.
Вдруг Сэму пришло на ум, что прежде, чем разводить костёр, надо проверить пойманное им животное на присутствие в составе его тканей ядовитых веществ.
- От голода скоро совсем потеряю рассудок - с этого и надо было начинать, а я скорей дрова искать стал.
Биохимический анализатор показал наличие большого количество элементов, способных вызвать мгновенную смерть человека. Такое открытие сначала ошарашило голодного землянина, а потом привело в полное уныние. Он стал вспоминать возможности человеческого организма - какое время способен землянин продержаться без пищи? Но от этого настроение только ухудшалось.
- Не такая уж и приветливая планета мне досталась! - отшвырнув в сторону мертвое животное, проговорил он со злостью.
Есть хотелось всё больше, а альтернативы земной пище, не смотря на все усилия, человек так и не нашел. Ничего не оставалось, как, обессилив, отправиться на звездолёт и съесть предпоследнюю тубу, выдавив из неё все до капли и запив обед простой водой.
Сэм сидел в командирском кресле безжизненного звездолёта и думал о дальнейшем своем существовании. После того, как он не погиб в безвоздушном пространстве, совершенно не хотелось думать о голодной смерти. Бог спас его от удушья в разгерматизированном корабле, неужели он оставит его без пропитания и позволит ему умереть голодной смертью на планете, ставшей его пристанищем на неопределенное время!? Перебирая в голове такие мысли, человек сделал ещё одно неприятное для себя открытие.
- Черт меня побери! Я ни разу не подумал о воде! Но ведь она тоже кончится - запаса её в звездолёте не так уж и много. Самое большее - хватит на неделю, или две. А я, когда обходил местность рядом с кораблем, нигде не видел воды! Поздравляю вас, Сэм Стуокер, у вас ещё одна проблема, и она не меньше проблемы с питанием!
Человек выбрался из своего космического дома и снова, в который уже раз, отправился на поиски еды и воды. Подумав, он решил более внимательно обследовать ущелье сначала в одну сторону от звездолёта, а потом в другую. Он шел по дну каньона, устланного россыпью камней различной величины и формы, местами поросших мхом и лишайником; среди камней тянулись к тусклому свету фиолетовые растения, листья которым заменяли длинные иглы, похожие на пушистую хвою. Сэм с осторожностью потрогал эти иголки: они были совершенно мягкими и приятными на ощупь. По камням бегали, ползали, прыгали мелкие животные и насекомые; в воздухе пролетали одно -, или многокрылые то ли насекомые, то ли птицы. Близкого контакта с ними командир не желал, вспоминая результаты тестирования первого своего, оказавшегося совершенно несъедобным, охотничьего трофея. Никаких плодов, ягод он не находил, нигде не было признаков воды.
Чем дальше землянин продвигался в сторону от звездолёта, тем растительности становилось всё меньше, а камни попадались всё крупнее, и пробираться через них путешественнику становилось всё тяжелее. Наконец, его путь оборвался: перед ним зияла пропасть, обойти которую можно было, лишь лавирую по узкой тропе вдоль каменной отвесной стены ущелья. Сэм посмотрел вниз в пропасть, потом, запрокинув голову, - вверх, и не решился преодолеть серьезное препятствие. Уже стало почти темно, и, хотя его скафандр был оснащен подсветкой, преодолевать такую преграду во мраке - подобно самоубийству. К тому же, кто знает, какие животные выползают здесь на ночную охоту?
Сэм, не найдя в очередных бесплодных поисках еды и воды, отправился назад к космическому кораблю, мрачный остов которого чернел у скалы, словно подпирая её одним боком. Лишь слабо освещалась из нутрии смотровая панель звездолета. Настроение землянина стало до крайности паршивым.
- Будет день - будет пища, - успокоил себя человек давно забытой фразой, вдруг всплывшей в его памяти.
Он шёл медленно, боясь оступиться и сломать руку, или ногу. Эти проблемы ему совершенно не нужны. Временами он опирался о крупные камни, встающие у него на пути. Добрался он до звездолёта, когда уже совсем стемнело. Он вошел в командирскую рубку и, нажимая на кнопки, снял с себя скафандр, который по выработанной годами привычке собрался убрать в отсек снаряжений. Вдруг он почувствовал, что скафандр снаружи влажный. Озарение пришло молниеносно.
- Так, это что? Роса что ли? Интересно, надо попробовать...
После этих слов командир выскочил из звездолёта, даже не одевая скафандра, и положил что-то на камни рядом с трапом. Он вернулся внутрь, ухмыляясь и довольно потирая руки, впервые за последнее время в приподнятом настроении.
- Вот завтра мы и увидим, что способен придумать человек в экстремальных условиях?
Устав от прогулки по каменистой почве, от чувства голода, от безысходности ситуации, Сэм заснул, как будто провалившись в темную яму - без сновидений и грез...
***
...Сумрачное ущелье отряхивалось от ночных пут, словно седая колдунья, сбрасывая с себя остатки черного покрывала, чтобы помолодеть и приободриться с наступлением рассвета. Новый день приготовил человеку сюрприз. И этот сюрприз оказался, по-настоящему, приятным впервые за последние трое суток, проведенных землянином на чужой планете.
Проснувшись, Сэм, не приводя себя в порядок, не одевая скафандра, без которого, разумеется, подвергал свою жизнь опасности, вышел наружу. Его нетерпение было так велико, что он отбросил в сторону все меры предосторожности. Уже достаточно рассвело, чтобы разглядеть предмет, оставленный им вчера ночью на камне возле корабля. Человек нагнулся и поднял его, он держал в руках гигиеническую макрогубку - за ночь она впитала в себя влагу росы и стала абсолютно мокрой.
Сэм бережно, как великую драгоценность, держа на раскрытой ладони, занёс влажную губку внутрь корабля. Он нашел подходящую ёмкость и старательно отжал в неё всю до последней капли жидкость, накопившуюся за ночь.
- Это вода! Это настоящая вода! Скорей проверить её на вредные элементы! Чуть больше нормы цинка, следы свинца - ерунда. Отфильтрую! Ура!!! Ура!!! Ура!!! Я не умру от жажды. Надо сделать вывод из всех последних событий: я - идиот! Пора взять себя в руки и не распускать соплей. Сколько раз в отчаянии я проклинал эту планету, а она мне дарует жизнь. Я - неблагодарная свинья! - приплясывая, тараторил человек, переливая долгожданную влагу в карманный фильтровальный аппарат для воды, являющийся обязательным снаряжением звездолётчика.
- Если есть вода - будет и еда! Надо просто быть внимательнее, может быть, она прямо у меня под ногами. Сегодня пойду в другую сторону. Надеюсь, там мне повезёт больше!
Собравшись в дорогу, пилот разложил на камни вокруг корабля все, имеющиеся в запасе на звездолёте, макрогубки в надежде, что из-за отсутствия солнечных лучей они могут впитать в себя влагу и в дневное время.
- Когда вернусь, отожму их, а на ночь положу снова, - рассуждал человек, которого сложившиеся обстоятельства заставили быть изобретательным и предусмотрительным.
Дорога "в другую сторону" также шла между отвесных каменных стен. Окрестный пейзаж угнетал звездолётчика, привыкшего к космическим просторам и очутившегося вдруг в тесном пространстве скалистого ущелья. Временами ему казалось, что он свалился в преисподнюю, и вот-вот из-за следующего огромного, пугающего своей чернотой валуна, выскочат черти, чтобы поджарить его на костре. Сэм, разумеется, не верил в нечистую силу, но слишком мрачными громадами давили на него с непомерной высоты эти стены, пленившие межпланетный корабль с его командиром на борту.
По твёрдой каменистой дороге человек продвигался не спеша: он внимательно рассматривал всё, что попадалось на пути. Ловил незнакомых мелких животных, тщательно осматривал кусты и низкорослые деревья в надежде найти что-нибудь съестное. Но удача и в этот раз не хотела поворачиваться к нему лицом, упрямо отвергая все шансы на неё в поисках пропитания.
Он уже порядком устал, когда увидел впереди густые фиолетовые заросли. Ускорив шаг, человек с надеждой поспешил к ним.
- Вот здесь я наверняка найду что-то съедобное. Не может быть, чтобы не нашел!
На опушке леса перед ним возник прекрасный бутон огромного цветка тёмно-синего цвета, лепестки которого, покрытые пушистым ворсом, плотно смыкались, словно скрывали внутри какую-то тайну. Сэм без колебаний направился к изумительному, сказочному растению, очаровавшему его своими красками и внушительным размером.
- Надо раскрыть бутон. Возможно, нектар этого цветка придется мне по вкусу, а, может быть, я выпущу на волю дюймовочку с меня ростом, - иронизируя, сам себе сказал человек.
Звездолётчик вынул нож и решительно подошел к синему бутону высотой выше человека, имея твёрдое намерение, вызванное тошнотворными приступами голода, открыть крепко сжатые лепестки. Но стоило ему лишь прикоснуться к чуду инопланетной природы, как лепестки цветка резко распахнулись, обдав землянина, посмевшего прикоснуться к ним, невыносимым резким запахом. Извиваясь, подобно змее, из цветка выскользнула длинная плеть, похожая на липкий шершавый язык животного. Проворный язык мгновенно обвился вокруг туловища человека и затащил его в сердцевину цветка, прекрасные лепестки начали медленно сжиматься. Землянин не успел среагировать на всё происходящее, он выронил из руки нож - единственное оружие, которое могло помочь сейчас ему в борьбе с растением. Пламенное объятие хищного цветка с каждой секундой становилось всё сильнее - ещё минута такого давления, и скафандр звездолётчика не выдержит. В полной растерянности, понимая, что помощи ему ждать неоткуда, человек пытался освободить хотя бы одну руку, но ему и это не удавалось. Отчаянно сопротивляясь, Сэм лихорадочно пытался найти хоть какой-то выход из смертельно опасной для него ситуации.
- Какого чёрта я опять туплю! 125065, включить внешний обогрев второй степени! - дал он голосовую команду собственному скафандру.
Получив приказ, автоматически включился внешний обогрев скафандра: наружная оболочка его стала раскаляться, при этом внутри сохранялась комфортная температура для тела человека. Поверхность растения в местах соприкосновения с разогретым материалом скафандра запузырилась и покрылась ожогами. Объятия плотоядного цветка, наконец, ослабли настолько, что Сэм смог выбраться из этого прекрасного на вид, но коварного по сути, бутона.
- А я - идиот, ещё возмущался - зачем нужен внешний обогрев!? Вот теперь я понял - зачем?! Хвала тому разработчику, который добавил такую функцию в конструкцию скафандра! - не сказал, а прохрипел человек.
Командир звездолёта отошел от растения на значительное расстояние и упал на почву: от постоянного недоедания он чувствовал во всем организме слабость - много сил ушло в схватке с красивым, но злобным представителем местной флоры, а, может быть, фауны. После этого происшествия звездолётчик решил никогда не покидать свой межпланетный корабль, не облачившись в легкий скафандр, не смотря на то, что амуниция всё-таки сковывала движения.
Лежа на спине, Сэм смотрел вверх, туда, где виднелась светлая полоска неба, манящая и недосягаемая. Вдруг перед взором его появилось лицо Джины; жена печально улыбалась ему и говорила: "Ты опять обманул меня, Сэм... Я устала ждать тебя, Сэм... Прощай, Сэм... Сэм..." Вдруг лицо жены подернулось дымкой, заколыхалось, как лёгкий туман под внезапным порывом ветра, и исчезло. Сэм вздрогнул и очнулся - он находился какое-то время в бессознательном состоянии, вызванном голодным обмороком.
Пытаясь подняться с земли, мужчина неосознанно ухватился за мягкую, лохматую хвойную лапу рядом растущего куста. И только поднявшись на ноги, он понял, что сжимает в руке электрическую ветвь. Отдернув руку от растения, Сэм увидел между пальцев несколько оторвавшихся хвоинок. Скорее интуитивно, чем осознанно, человек отстегнул от скафандра анализатор и направил его на эти хвоинки.
- Что?! Что такое?! Бог мой! Аминокислоты, витамины в полном комплекте! И ни одного отравляющего элемента! Я не верю своим глазам! Может быть, это ошибка! Проверю ещё раз.
Трясущимися от волнения руками он несколько раз подносил анализатор к тонким фиолетовым хвоинкам, чтобы убедиться в правильности первоначального анализа. Да, всё сходилось - длинную, мягкую хвою, которая покрывает ветки кустов и деревьев, произрастающих в тёмном каньоне, можно употреблять в пищу.
С осторожностью звездолетчик попытался отрывать хвою от веток - она не поддавалась. Тут он вспомнил о ноже, потерянном им во время схватки с гигантским синим цветком, и поспешил на поле битвы: бутон поник, язык-плеть валялся безжизненно рядом, получив многочисленные термоожоги от внешней оболочки скафандра. Человек отыскал нож и подошел к ближайшему фиолетовому кусту с намерением срезать с него хвою. Но стоило только ему коснуться ножом коры дерева, как он опять получил удар током, который оказался значительно слабее предыдущего, но всё-таки настолько ощутимым, что мужчина отскочил, как ужаленный.
- Да, новая проблема - пищу нашёл, а взять не могу! Надо шевелить мозгами. Вернусь на корабль, доем последнюю тубу, и на сытый желудок что-нибудь придумаю, - с обретённым оптимизмом, вселяющим надежду на дальнейшее существование, пробормотал голодный, но довольный последним открытием человек.
Так, опытным путём, делая ошибки, порой приходя в отчаяние, но, в конце концов, достигая необходимого результата, человек открывал для себя новый инопланетный мир, который, не смотря на все трудности, оставлял разумному созданию, занесенному в его владения волею рока, шанс на выживание...
Обратная дорога для обессиленного Сэма оказалась долгой: вернулся он уже в темноте, собрал влажные губки, забрался в звездолёт, поужинал и заснул спокойным сном - теперь он знал, где можно брать еду, а завтра "пошевелив мозгами" он придумает - как её брать?..
***
...Начинались четвертые сутки пребывания землянина на чужой планете, и каждый новый день готовил человеку сюрпризы. Что ждет его сегодня? Об этом думал Сэм, приводя себя в порядок перед тем, как покинуть родные стены своего НР-208. Нужно добыть пищу, для чего необходимо изобрести орудие, при помощи которого можно срезать хвою с электрических растений. Звездолетчик понимал, что это должно быть острое неметаллическое орудие, но где такое взять на корабле, сплошь состоящем из различных сплавов, в большинстве своем содержащих электропроводные металлы.
После долгих раздумий и опытов, человек решил изготовить подобие скребка из имеющихся на дне каньона камней. Он вышел из звездолёта и направился в ту сторону, где вчера победил зловредное растение. Долго перебирал он осколки камней, выискивая камень с острым краем; наконец, ему попалась подходящая пластина. С завидным усердием он затачивал острый край этой пластины о другой камень.
- По-моему, я превращаюсь в пещерного человека. Вот уже использую орудия каменного века. Да, это было бы даже смешно, если бы не было так печально. Ну, что ж, проведем испытания каменного тесака.
Сэм поднялся и подошел к первому на его пути фиолетовому кусту, провел рукой по пушистой хвое: удара электрического тока не последовало, скорее всего, потому, что руку защищала ещё и перчатка от скафандра. Сэм был осторожен и, выполняя собственное обещание, теперь выходил за пределы корабля только в легком скафандре, который помог ему остаться в живых в схватке с плотоядным цветком.
- Ну, давай, летун, добывай пропитание. Хотя... какой я теперь летун?!
Со словами, обращёнными к самому себе, Сэм стал срезать хвою с ветки новым каменным резаком. Лёгкие разряды тока обозначались мелкими искрами: по-видимому, камень тоже содержал какой-то металл, хоть и в незначительном количестве. Но у человека хватило силы воли довести свою работу до конца: он наскоблил большой пучок хвойных иголок.
Подгоняемый голодом, землянин торопился отправить горсть хвоинок в рот, но, отдернув руку, решил ещё раз убедиться в безопасности этой необычной для его пищеварительной системы пищи - благоразумие победило чревоугодие. Биохимичекий анализатор вновь показал наличие только питательных веществ и ничего иного.
Медленно разжевывал Сэм иголки - они напоминали подсолёный мармелад из морской капусты, которую Сэм терпеть не мог. Но сейчас блаженство растекалось по всему его телу от ощущения сытости. Прислонившись спиной к покрытому мхом валуну, Сэм Стуокер вспоминал деликатесы, которые ему удосужилось попробовать за свою жизнь путешественника. Его угощали на Марсе ледяными традитами, незабываемое сочетание сладкого, кислого и горького которых он как будто ощущал во рту до сих пор; а как вкусны запеченные валеосты, выращенные в горах планеты Иды, под янтарным соком водолипсиса! Ему посчастливилось смаковать приторный и ароматный сок лапутьины - растения, произрастающего в диких лесах планет системы Сириуса, прославленного на всю Вселенную напитка. Этот список звездолётчик мог продолжать долго, но разве сравнятся все эти и другие, подобные им, кулинарные изыски с пучком солоноватой безвкусной хвои, насытившей человека, балансирующего на грани голодной смерти?! Ему сейчас казалось, что ничего более вкусного он за свою сто десятилетнюю жизнь в пищу ещё не употреблял. Есть много было нельзя, поэтому звездолётчик, полный радужных надежд на дальнейшее пребывание в неизвестном вселенскому сообществу уголке мироздания, собрал всю наструганную хвою и отправился в обратный путь к своему кораблю.
На подходе к звездолёту человек ощутил неясную тревогу, непонятно чем вызванную, и чем ближе он подходил, тем тревожнее становилось у него на душе. Не зря говорят о предчувствии, когда разум человека ещё не знает о надвигающемся на него событии, а сердце, затрепетав в груди, словно птица в клетке, подсказывает, что должно что-то случиться. И одному Богу известно, что это будет и что оно принесет с собой - добро, или зло?
Замедлив шаг, и внимательно оглядываясь по сторонам, он подошел к кораблю, ничего нового не обнаружив. Это его немного успокоило. Ему оставалось преодолеть лишь несколько метров, чтобы обогнуть своё пристанище и по трапу попасть внутрь. Сэм сделал несколько шагов и остановился, как вкопанный, пораженный тем, что он увидел перед собой...