...Проснувшись, Джина долго лежала в постели, перебирая в памяти последний день, проведенный с мужем на побережье Тихого океана: отчетливо сохранилась цветовая гамма волн, набегающих на песчаный берег, запах океанского бриза, щекочущего ноздри избытком йода, и до слова весь диалог между ними. Но почему-то лицо Сэма всплывало в её сознании нечётко - его нос, губы, а, главное, глаза, словно покрытые дымкой, расплывались, подобно разлитому кокосовому молоку на гладкой столешнице. Именно их последний совместный уикенд чаще всего вставал у неё перед глазами. И это было странно: совершенно не вспоминалось их знакомство во время отдыха на Лазурном берегу, где они впервые повстречались, и потом полюбили друг друга; забылось их романтическое свадебное путешествие к Веге, где они посетили "Гидронад" - зоопарк экзотических животных, доставленных со всех уголков космического пространства. В этом необычном зверинце каждому животному были созданы условия проживания, сходные с его природным местом обитания, и поэтому, переходя из вольера в вольер, посетитель как будто перемещался с планеты на планету, с одной галактики в другую. Забылись обиды, высказанные во время ссор и не высказанные в минуты расставаний. Многое померкло в памяти, но их последняя прогулка к океану не только не забывалась, а вызывала в памяти всё новые и новые подробности, новые краски. Временами ей даже казалось, что она неосознанно добавляет детали их уикенда, которых на самом деле вовсе не существовало.
" Ну, почему я так плохо помню выражение его лица?" - этот вопрос Джина задавала себе снова и снова и не находила на него ответ. Она иногда пересматривала голографические файлы на биотъютерном столе: Сэм смеялся и разговаривал с ней так, как будто он на самом деле был рядом - сам, а не его голографическая проекция. После таких мнимых встреч с мужем она теряла душевное равновесие: слезы катились по щекам, оставляя влажные дорожки, учащалось сердцебиение, во всем теле появлялась вялость и слабость. Поэтому Джина отваживалась на встречи с биотъютерным Сэмом редко - потом она слишком долго приходила в себя.
Однажды она вспомнила их полет на Европу - один из спутников Юпитера, в то время уже плотно заселенного колонистами с Земли. Их пригласили на свадьбу однокурсника Сэма по колледжу, и там случилось несчастье - Джина, непривыкшая ходить на высоких каблуках, чего потребовала от неё свадебная церемония, упала и получила растяжение лодыжки.
У Джины спазмы сдавили горло при воспоминании, как трогательно заботился о ней Сэм в ту ночь, которую ей пришлось провести во время восстановления структуры органов в оздоровительном центре - он всю ночь просидел рядом с её капсулой, поглаживая поврежденную ногу; когда же она утром проснулась, то увидела, что Сэм спит, сидя на стуле, склонившись на её постель, и его голова лежит рядом с её пятками. Это было так трогательно!..
...Джина потянулась и откинула термо-одеяло. Пора привести себя в порядок, ей предстояло много важных дел. Подставив открытый рот домашнему роботу-стоматологу, женщина ждала, когда умный функционер приведет её ротовую полость в порядок. Сама же она пристально рассматривала свое отражение в зеркале: вот появились две новые морщинки у глаз, замеченные только сейчас и не добавившие ей оптимизма; в пряди русых волос проглянул седой волос, который она, не задумываясь, выдернула. Да, своё лицо она видит отчётливо, а стоит только включить воображение, чтобы увидеть лицо Сэма, снова всё меркнет в дымке - она видит какое-то расплывчатое пятно, заволакивающее туманом времени такие родные черты любимого мужчины.
Рассердившись на саму себя, женщина отключила прибор, заставивший сверкать её ровные зубы, подобно белым жемчугам, и направилась в пищеблок, где уже ждал диетический завтрак. Мысли Джины с воспоминаний о муже переключились совершенно на другое направление, как обычно бывает, когда насущные проблемы настоящего дня отодвигают на задний план глобальные неприятности вчерашнего. Сегодня ей предстояло сделать несколько очень важных дел, настолько важных, что от их положительного, или отрицательного осуществления зависела, без всякого сомнения, вся её дальнейшая жизнь...
***
... Тщательно и бережно мягкая кисть в руках археолога смахивала крупинки марсианской пыли, слой за слоем, освобождая выступ колонны, скрытой от глаз разумных обитателей Вселенского содружества многие миллионы лет. Доверить такую тщательную работу биороботу не представлялось возможным - одно неловкое движение и труд нескольких десятилетий мог пойти насмарку. Поэтому археологи, входящие в научную группу по исследованию Равнины Амазонии на планете Марс, сменяли друг друга каждые две недели. Составленный чёткий график не терпел нарушений - археологи прилетали на раскопки с разных планет галактики в точно определённое для них время.
Прибывшая, согласно календарному заданию, четыре земных дня назад Джина Стуокер с энтузиазмом включилась в работу археологической экспедиции, в состав которой входили трое землян и пятеро представителей инопланетных цивилизаций. Вокруг места раскопок сновали электронно-механические и биороботы, на чью долю приходилась тяжелая физическая работа. Также активное участие в работе археологов принимали вездесущие андроиды, роль которых заключалась в обслуживании учёных, занимающихся непосредственно раскопками на Равнине, не взирая на их планетарную принадлежность.
- Тан, смени меня, пожалуйста. Что-то пот глаза ест, жарковато сегодня. Я пойду в лагерь, передохну и умоюсь, - с этими словами Джина передала инструмент человекоподобному существу, отличающемуся от землян только маленьким ростом, свойственным десятилетнему возрасту детям землян, окрасом тела ярко-оранжевого цвета и наростом на лбу, похожим на небольшой корявый рог.
Инопланетянин кивнул, растянув рот в широкой улыбке, и, взяв из рук землянки кисть, продолжил переданную ему кропотливую работу.
До лагеря археологов было недалеко - каких-то пятьсот метров по ровной поверхности. Джина, выбравшись из котлована с помощью одного из роботов и отказавшись от дальнейших его услуг, шла не торопясь, машинально разглядывая бескрайнюю пустыню, расстилающуюся справа от неё: блики от солнца не только разукрашивали однообразный пейзаж марсианской поверхности, но заставляли прищуривать глаза. Солнце стояло в зените, и его лучи прогревали искусственно созданную на планете атмосферу градусов до 40 по Цельсию. Джина с трудом переносила такую жару, не помогал даже терморегулирующий костюм, так как ей не нравилось работать, скрыв лицо в шлеме - он ей просто мешал.
Скучный для других, марсианский ландшафт, раскинувшийся перед её взором, приводил Джину в полный восторг. Она любила необъятные просторы, дающие душе возможность распахнуться и словно оторваться от всех и всяческих проблем. Ей казалось, что только в такой безбрежной дали её душа, подобно птице в бескрайнем небе, парит, не зная преград и расстояний.
- Да! Только здесь можно вздохнуть полной грудью и забыть обо всех проблемах! - удовлетворенно произнесла Джина, прикрывая ладонью глаза от нещадно палящих солнечных лучей.
Неожиданно взгляд женщины привлек внимание яркий блеск какого-то предмета в отдалении от проторенной трассы, ведущей к лагерю археологов - это походило на блеск металла, или стекла, но подобных предметов там быть не должно. Джина надела солнцезащитный шлем, но не застегнула его, пытаясь рассмотреть, что же там сверкает, отражая свет небесного светила. Женщина, увлекаемая непонятным блеском, отклонилась от знакомого маршрута и углубилась в пустынную равнину, нарушив тем самым межгалактические постулаты о безопасности жизнедеятельности разумных обитателей планет, налагающие запрет на передвижение индивидуума в незнакомой и малоизученной местности в одиночку.
Да, это было странно - Марс до сих пор относился к малоизученным планетам. С того самого времени, как разумные обитатели ближайших к Земле галактик в содружестве разработали и внедрили пространственно-временные коридоры, началось интенсивное изучение различных космических объектов, находящихся на ранее недосягаемых расстояниях. А вот близлежащие планеты оставались изученными частично, и в первую очередь изучались те, где можно было не только обосновать колонии, но и добывать гелий-3, и другие редкие полезные элементы. Исторически сложилось так, что первыми колонистами Марса стали разумные существа, прилетевшие из созвездия Гончих Псов, лишь век спустя это поселение получило статус интергалактического, и всего несколько десятилетий назад от описываемых событий началось планомерное исследование планеты по всем параметрам и характеристикам научными экспедициями, в состав которых вошли представители Земли...
...Джина приблизилась вплотную к предмету, ослепительно мерцающему издали, и была глубоко разочарована. Это блестел на солнце гладко отшлифованный скол одного из самых обычных, ничем не привлекательных с точки зрения археолога, камней марсианского грунта. Женщина нагнулась и взяла его в руки:
- Да, ловко ты меня обманул. Ничего примечательного в тебе и нет, - отшвырнув камень далеко в сторону, с досадой проговорила Джина.
Женщина ещё раз внимательно осмотрелась вокруг себя, но не обнаружила ничего, что было бы достойно изучения. Она повернула назад, чтобы возвратиться на обычный маршрут к лагерю, но неожиданно почувствовала, как её ноги утопают в марсианской пыли, обильно покрывающей Равнину Амазонии. Женщина широко раскинула руки, пытаясь удержать тело на ставшей вдруг зыбкой поверхности пустыни, но зловещий песок под ногами стремительно осыпался, увлекая за собой нарушительницу постулатов безопасности.
- Что это? Зыбучие пески?! Но я никогда не слышала об их существовании здесь. А-а-а!!! - крик Джины замер, растворившись в просторах пустыни и оставшись без ответа...
***
...Она понимала, что падает куда-то вниз; тысячелетняя пыль лезла в глаза, в уши, забивала ей носоглотку, дышать, практически, было нечем, так как шлем до падения она расстегнула. Ещё минута такого движения, и она просто задохнется. Несколько секунд назад Джина восхваляла просторы Равнины Амазонии, сейчас же она посылала тысячу проклятий этому гиблому месту, лишающему её доступа воздуха и грозящему похоронить заживо. Но падение вскоре прекратилось, и, ударившись о какой-то предмет плечом и бедром, женщина ощутила под собой твердую опору. Отплевываясь от песка и потирая ушибленные места, Джина долго кашляла, не в силах подняться. Прошло немало времени, прежде чем, превозмогая боль, она смогла самостоятельно встать на ноги. Женщина всем существом чувствовала вокруг себя зловещую пустоту, пугающую полной безмолвностью.
- Где же это я? Судя по времени, что я падала, я на глубине метров десяти - двадцати. Как тут трудно дышать! - спекшимися губами чуть слышно произнесла Джина и включила воздухообменник, вмонтированный в шлем спецкостюма, который заменял кислородную маску.
Кромешная тьма ела глаза, не оставляя ни единого шанса что-то рассмотреть. Женщина осторожно протянула вперед руки, пытаясь ориентироваться в пространстве, но ничего не нащупала. Двигаться в неизвестность она не могла - жуткий страх падения сковал неподвижностью все её члены - она боялась, сделав ещё шаг, провалиться куда-нибудь снова.
- Темень - глаз коли! Хорошо, что фонарик тоже всегда со мной, - вспомнила Джина о карманном фонаре.
Яркий свет пронзил густую тьму и осветил вертикальную стену прямо перед женщиной, которая, не ожидая увидеть непосредственно рядом с собой препятствие, попятилась назад и, споткнувшись обо что-то, упала снова, сильно ударившись головой о твёрдый предмет. Джина долго лежала без сознания, наконец, тихий стон, как глубокий вздох страдающего существа, сорвался с её потрескавшихся губ. Она лежала на спине, и луч фонаря, который она выронила при падении, освещал пространство прямо над ней. Пелена с глаз упала - женщина пришла в сознание и внимательно смотрела перед собой вверх, где, к её удивлению, аркой сходились перекрытия рукотворного строения, поблескивая мрамором, отражающим свет карманного фонарика.
- О, Боже! Где это я? - с трудом приподнимаясь и осматриваясь по сторонам, спросила сама себя Джина.
Резкая головная боль туманила разум, головокружение мешало сосредоточиться, но неиссякаемое любопытство учёного, то самое любопытство, которое во все века приводило к новым знаниям и открытиям, заставило Джину Стуокер с неимоверными усилиями подняться, чтобы внимательно изучить место, поглотившее её с поверхности Равнины Амазонии.
Женщина интуицией археолога почувствовала необычайную историческую ценность места, в котором оказалась волею случая. Луч от фонаря переместился по направлению поворота головы Джины и осветил шероховатую стену, из-за неожиданного возникновения которой женщина упала некоторое время назад. Медленно перемещаясь по шершавой поверхности, сохранившей поблекшие узоры орнаментов, световое пятно от фонаря в руке Джины озарило квадратный предмет, вызвавший у неё огромный интерес. Она подошла к квадрату на стене и, направив свет прямо на него, стала изучать этот загадочный предмет, который закрывали плотные тенета, припорошенные слоем тысячелетней пыли. А, может быть, этим слоям седой паутины насчитывались не тысячи, а миллионы лет забвения? Сейчас этого женщина определить не могла, но ей не терпелось узнать, что скрывается под паутинным покровом. Она вынула из кармана и надела перчатку, осторожно, насколько могла дотянуться, стала смахивать тенета с интересующего её предмета. То, что она увидела под слоем пыли и паутины, повергло женщину-археолога в шок. Она ещё раз осторожно провела по пыльной поверхности, освобождая проявившийся рисунок.
- Что это? Картина?!! Не может быть!!! - из груди женщины вырвался крик изумления и потух глухим отзвуком в пространстве, похороненном в толще марсианского грунта.
На стене в помещении, засыпанном многовековыми слоями пыли, висело рукотворное полотно, на котором при свете фонарика Джина с трудом, но всё же смогла рассмотреть изображения... людей. Как описать те чувства, которые охватили археолога при таком невероятном открытии?! Джина Стуокер просто не поверила своим глазам: она зажмурилась, тряхнула головой, словно пытаясь отогнать от себя невозможные видения; так она простояла несколько минут и, лишь потом снова осмелилась открыть глаза. Но видение никуда не исчезло - перед ней, по-прежнему, на шершавой стене с остатками блёклого орнамента висела та же картина.
- Нет, этого не может быть просто потому.., что не может быть! Я, наверно, слишком сильно ударилась головой, и это мои фантазии, бред помутненного рассудка! Откуда здесь на глубине двадцати метров могут быть картины, изображающие людей?!! - разум женщины отказывался верить её собственным глазам.
Джина, совсем обессилив, опустилась на каменные плиты пола и, почувствовав приступ тошноты, потеряла сознание. Очнувшись через некоторое время, женщина не сразу вспомнила, где она находится - вокруг стояла кромешная тьма, и только на стене был освещенный сектор, высвечиваемый валяющимся рядом с ней карманным фонариком. Она ощущала себя совершенно разбитой, страшно болела голова, и ныло все тело - видимо, это было результатом падения с высоты. Не смотря на то, что поток песка, увлекший за собой женщину в помещение под толщей пустыни, смягчил её незапланированное приземление, Джина получила значительные ушибы и травмы.
Продолжая лежать на каменном полу, она стала рассматривать изображение на стене то ли мифического героя, то ли знатного вельможи, который восседал на золотом троне, держа в руках подобие трезубца; рядом у его ног расположились животные, каких она не видела раньше. Сверху на золоченом полотне, расправив крылья, парили сизые голуби, похожие, как две капли воды, на обычных земных птиц.
Джина, простонав от боли, поднялась и нетвердой поступью подошла к полотну, желая рассмотреть его лучше: яркие краски в луче фонарика отливали перламутром.
- Как будто только вчера написали! Изумительно! - превозмогая приступ тошноты, восхитилась женщина.
Она медленно пошла вдоль стены, продолжая освещать её поверхность фонарем, и через некоторое расстояние увидела ещё одну картину, также покрытую слоем паутины и пыли. Джина снова осторожно смахнула свисающие тенета и опять увидела прекрасно сохранившееся полотнище с изображением диковинных зверей и людей. Направив луч фонарика дальше вдоль стены, женщина заметила множество замаскированных паутинным пыльным покрывалом рам с полотнами неизвестных марсианских живописцев. У женщины достало сил стряхнуть тенета ещё с нескольких.
Она внимательно, насколько ей позволяла неутихающая головная боль, рассматривала висевшие на стене живописные произведения марсианского искусства с изображениями на них холодных серых лиц, очень смахивающих на человеческие. Она вначале даже не заметила никаких отличий, но, присмотревшись внимательнее, увидела, что разница между людьми Земли и портретами марсиан всё-таки есть. Целая картинная галерея открылась вдруг в глубинах планеты взору археолога. Произошло это случайно, или так запрограммировала Вселенная?
Стена, вдоль которой медленно шла Джина, скоро закончилась обвалом, дальше идти было некуда. Женщина, превозмогая боль, постепенно обследовала всё пространство вокруг себя и поняла, что находится в каменном капкане - никаких туннелей, ниш, проходов в помещении, куда она рухнула прямо с поверхности Равнины Амазонии, не было.
- Я не хочу умереть среди этого антиквариата от голодной смерти и жажды! Неужели меня не найдут?! - простонала женщина с нарастающей тревогой, понимая всю сложность положения, в котором оказалась из-за собственной неосторожности.
Дрожащими руками она шарила по всем карманным клапанам, которых на форменном комбинезоне было множество, пытаясь проверить, работает ли её навигационный маяк.
- Маяк включен, но вопрос - пробьет ли он такую толщу марсианской пыли, которая сейчас надо мной? - с сомнением произнесла женщина.
Ноги подкашивались сами собой, хотелось есть. Джина вынула из одного кармана питательные капсулы и проглотила их, понимая, что надолго такой пищи не хватит. Мучила жажда, голова, казалось, разорвется на части от непрекращающейся боли, всё тело ныло. Восторг от находки артефактов уступил место полному отчаянию. Ей пришлось снова опуститься на каменные плиты пола; наступило забытье - то ли это был сон, то ли обморочное состояние, в которое женщина погрузилась на неопределенное время...
***
... Яркий свет заставил вздрогнуть ресницы, где-то вдалеке послышались глухие, нечёткие голоса. Она с трудом приходила в сознание, не понимая, продолжаются ли её видения, или она уже ощущает реальность? Наконец женщина поняла смысл произносимых кем-то слов:
- Как ты нас напугала, красавица! Ну, ничего страшного, главное - ты жива! Медики живо поставят тебя на ноги, - шепеляво тараторил Тан, придерживая свисающую с носилок руку Джины и семеня своими кроткими ногами рядом с несущими эти носилки андроидами. - Ты теперь герой дня - прославилась на всю Вселенную! Обнаруженный зал картинной галереи назовут твоим именем, я уж позабочусь об этом.
- Пить... Хочу пить.., - еле слышно прошептала пересохшими губами, окончательно приходя в сознание, Джина Стуокер.
- Геливая моя, ты выпила уже целый океан и всё никак не напьёшься! Потерпи немного! - заботливо говорил инопланетянин ярко-оранжевого цвета, сопровождая ослабевшую женщину, проведшую несколько мучительных дней в подземной картинной галерее.
Джина снова потеряла сознание и очнулась уже в палате оздоровительного института в столичном мегаполисе Марса - Биридоне. Она лежала в прозрачной капсуле; рядом, наблюдая за приборами, стояла симпатичная инопланетянка в обтягивающей униформе сверкающей белизны и стерильности.
- Что со мной?
- Успокойтесь, всё в порядке! Вам всего лишь нужно немного отдохнуть и восстановить свои силы. Лежите спокойно, скоро с вами побеседует профессор, - улыбка зелёных узких губ обнажила частые чёрные зубы говорившей особи женского пола со звёздной системы Сириуса.
Взгляд Джины переходил с прибора на прибор, напичканные в большом количестве вокруг её оздоровительной капсулы. Помутнённое сознание постепенно прояснялось и возвращало её к действительности; она вдруг отчетливо вспомнила все события, произошедшие с ней за последнее время; единственное, что она не смогла вспомнить, это - сколько времени она провела в бессознательном состоянии там, в провале, и здесь, в этой капсуле.
Прозрачная дверь бесшумно отодвинулась в сторону, и в кабинет вошел землянин негроидной расы высокого роста. Он внимательно просмотрел показания приборов и с улыбкой обратился к пациентке:
- Я профессор Николс. Как вы себя чувствуете, Джина?
- Спасибо, профессор. Всё хорошо. Я могу с вашего разрешения уже встать.
- Думаю, вам необходимо полежать ещё денёк, другой.
- Что-то не так со мной, профессор? Я ощущаю себя вполне здоровой, - проговорила пациентка, с тревогой заглядывая в глаза врачу.
Профессор, одетый так же, как и медсестра-инопланетянка, в обтягивающую белую униформу, присел на вертящийся прозрачный круглый стул, стоявший рядом с оздоровительной капсулой, в которой Джина Стуокер проходила регенерацию поврежденных тканей после падения и восстановительной терапии от последствий сотрясения головного мозга, полученного в результате значительного удара. Мужчина грустно улыбнулся и отвёл взгляд в сторону, словно боялся, что пациентка увидит в его глазах то, что видеть не должна, а потом елейным голосом, какой обычно бывает у матери, жалеющей своего обиженного ребенка, заговорил:
- Не хочу вас пугать, моя дорогая, но у меня для вас есть две новости, и обе они не совсем хорошие. И, к сожалению, совершенно нет времени, чтобы их скрывать от вас, как это для меня не прискорбно.
- Я не понимаю. Что случилось, профессор? Что нельзя скрывать от меня?! - тревожась всё более, спросила женщина, приподнимаясь с белоснежной постели и опираясь о локоть.
- Дело в том, что вы беременны! - констатировал доктор, полагая, что поверг этим известием женщину в шок.
- Я тем более вас не понимаю? Что в этом плохого?! - удивилась Джина, даже не успев обрадоваться событию, о котором она столько мечтала бессонными ночами в отсутствие Сэма.
- Как что?!! - возмутился беспечности пациентки профессор. - Ни вы, ни ваш супруг не прошли репродуктивную подготовку! Когда вы вступали в брак, вы оба давали подписку не зачинать потомства без положенной законом пятилетней оздоровительной программы, включающей в себя не только тщательное обследование организмов родителей, оздоровительные мероприятия, прогноз жизнедеятельности будущего ребенка, но и, в случае необходимости, биокоррекцию плода сразу после зачатия, - категорично заявил врач, вставая с вращающегося стула и нервно маршируя по комнате.
- У меня шумит в голове. Я плохо вас понимаю, - откинувшись на спину, проговорила Джина, а затем, глядя в потолок, решительно продолжила, - но даже если мы с мужем нарушаем закон, или даже несколько законов, я не дам подписку о прерывании беременности.
- Хорошо. Успокойтесь. Вам противопоказано волноваться в вашем положении. Немного времени ещё есть. Мы обсудим с вами это чуть позже, - смягчая интонацию голоса, миролюбиво ответил профессор.
- Какую ещё новость вы приберегли для меня? Говорите, не мучайте ожиданием.
Силы покидали женщину, не восстановившую организм полностью. Она была слишком слаба, чтобы принять на себя ещё один удар судьбы, подарившей ей уже одну весть пусть и радостную, но в то же время проблемную. Что ещё готовит ей судьба? Джина собрала всю силу духа, чтобы выслушать следующее известие спокойно, так как на неё уже легла ответственность за здоровье ребенка, зародившегося в её чреве.
- Не я должен был сообщать вам такую новость, но, так как вы оказались в подведомственном мне учреждении, то руководитель центра межгалактических полетов поручил сообщить её мне.
- Что?! Что с ним?! - Джина резко приподнялась на локте, и глазами, полными искренней тревоги, переходящей с каждой минутой ожидания в ужас, смотрела на профессора Николса.
- Не надо так волноваться! В вашем положении - это очень вредно! Пока ничего особенно страшного не произошло. Просто потеряна связь со звездолётом вашего мужа. Но я думаю...
- Когда это случилось? Когда?! - с криком прервала рассуждения профессора женщина, готовая впасть в истерику.
- Не кричите. Прошу вас, успокойтесь, или я прикажу сделать вам инъекцию.
Откинувшись на спину, и отвернув от профессора лицо, чтобы скрыть слёзы, бегущие по щекам, Джина глухим голосом проговорила:
- Хорошо. Я уже успокоилась, не надо инъекций, - и через некоторое время спросила более спокойным тоном. - Вы знаете, когда нарушилась связь с моим мужем?
- Десять дней назад.
- Десять дней! А я до сих пор ничего не знала об этом... Почему мне ничего не говорили?! - дрожащим голосом спросила Джина, силясь остановить подступающие к горлу рыдания.
- Сначала думали, что это просто сбой в навигационной системе, и пытались установить связь со звездолётом вашего мужа при помощи спутников и станций слежения, но, пока это не дало результатов. А потом вы провалились под марсианскую землю, затем мы приводили ваш организм в норму. Вот так и получилось...
- Мне нужна связь с центром полетов. Я хочу сама у них всё выяснить.
- Вам нельзя волноваться. Вы перенесли достаточно большую нагрузку, как физическую, так и моральную, - терпеливо пытался успокоить пациентку, находящуюся на грани психического срыва, доктор. - А вы знаете, что сделали очень значительное открытие в области вселенской археологии? Ваше имя сейчас у всех на устах! Те артефакты, которые обнаружены, благодаря вам, в провале на Равнине Амазонии, стопроцентно доказывают, что земляне переселились с Марса - они прямые потомки марсиан.
Женщина слушала спокойный и монотонный голос профессора, который словно пытался её убаюкать, чтобы восстановить ей душевное равновесие. Внимая его рассуждениям об археологии, в которой он, по-видимому, ничего не смыслил, женщина, в самом деле, стала успокаиваться, слёзы высохли, но вскоре она оборвала монолог лечащего врача.
- Меня гораздо больше сейчас волнует, что случилось с моим мужем?! - упрямо повторила Джина Стуокер.
- Я просто уверен в ответе, который вы получите в центре управления полётами: "Нужно время, чтобы прояснить ситуацию". Успокойтесь, набирайтесь сил, они вам теперь нужны вдвойне. Через несколько дней вы выйдите отсюда и сможете сами всё узнать в центре межгалактических полетов.
- Спасибо, профессор, - Джина отвернулась и закрыла глаза.
Входная панель за вышедшими из оздоровительного блока медиками бесшумно закрылась, оставив женщину в одиночестве с горестными раздумьями о судьбе её мужа, которого уже, может быть, нет в живых, и о судьбе её ещё не родившегося ребенка...
***
...Джина покончила с завтраком; нажатием на пульт управления домом задвинула спальное место в одну из потайных ниш стены; застегнула на талии пояс-трансформер, облачивший её в бежевый комбинезон, и торопливо направилась к выходу.
Прошёл уже почти месяц с тех пор, как навигационная система на околоземной орбите потеряла контроль за звездолётом Сэма Стуокера. Много событий, важных и совершенно неважных, произошло за это время в жизни Джины. Но одно из самых значительных должно произойти именно сегодня. Сейчас Джина шла на плановый приём в институт по контролю за репродуктивностью землян.
Прозрачный вестибюль вышеупомянутого института сиял стерильностью. Каждую будущую мать прямо у входа встречал андроид в образе сестры-акушерки и с заученной, сияющей доброжелательностью улыбкой провожал её на прием к профессору-гинекологу. Джина приложила большой палец на сенсорную доску регистрации пациентов - к ней тут же подошла одна из миловидных биодевушек, и, улыбаясь, предложила следовать за ней.
Джина, всецело поглощенная своими мыслями, следовала за медицинским проводником машинально. Она обдумывала предстоящий неприятный для себя разговор, от которого зависела вся её дальнейшая жизнь.
- Проходите, дорогая. Сейчас мы вас ещё разочек обследуем, - немного картавя, проговорил пожилой профессор, жестом руки приглашая посетительницу в капсулу, представляющую собой аппарат для всестороннего обследования беременных женщин.
Через десять минут, после высвечивания результатов проведённого обследования на мониторе, он пригласил Джину присесть в удобное кресло напротив и начал с ней, покачивая ногой в такт своей речи, беседу:
- Джина Стуокер, я понимаю, что вам не понравиться то, что я уже в который раз буду предлагать: вам необходимо прервать беременность. Сейчас наступил срок, когда это сделать совершенно безопасно для вашего здоровья.
- Профессор, скажите, как мои показатели?
- Показатели у вас в норме, но дело не в них...
- А какие показатели у моего будущего ребенка? - не дав профессору закончить фразу, спросила женщина.
- Пока что обследование не показало никаких отклонений от нормы.
- Тогда в чём дело, профессор? Почему мне нельзя родить этого ребенка?! - не проговорила, а почти выкрикнула женщина.
- Видите ли, дорогая...
- Не называйте меня дорогой! - раздраженно сказала, как отрезала, Джина.
- Видите ли, Джина, я опять повторюсь: ни вы, ни ваш супруг не прошли подготовку до зачатия ребенка, поэтому никто не даст вам гарантии, что ваша беременность будет протекать нормально, что не будет никаких осложнений при родах, что ребенок родится полноценным. Ну, как вы не хотите этого понять?! - заучено, без эмоций говорил профессор, глядя куда-то в сторону, словно присутствие беременной женщины, которая наперекор всем законам, инструкциям, рекомендациям хотела рожать внепланового ребенка, тяготило его.
- Я понимаю одно - я хочу этого ребенка! И, как раз, вы должны меня понять, но почему-то не желаете этого делать. Мой муж затерялся где-то в просторах Космоса, а, может быть, - я надеюсь, что это не так - он уже погиб; во мне есть его плоть, и я хочу сохранить эту частичку моего мужа! Я ни за что не дам согласия на прерывание беременности - мой и Сэма ребенок будет жить!
Джина отвернулась от профессора и две прозрачные слезы украдкой упали с густых ресниц. Как ей не хватало сейчас Сэма, его поддержки! Вдруг она повернула голову и, стараясь поймать взгляд врача, с интонацией, полной недоверия, обратилась к нему:
- Я что-то не совсем вас понимаю, профессор. Со всех сторон нам твердят, что зравоохранение достигло немыслимых высот, что можно провести коррекцию любого органа человека, исправить любой внешний изъян, а вы мне тут говорите о каких-то сложностях! Я жду объяснений, - решительно произнесла женщина в своем твёрдом намерении стать матерью.
- Разве я опровергаю достижения нашей медицины? Но, как вы сами понимаете, гораздо легче предупредить болезнь, чем исправлять её последствия. И потом, ещё не все, как вы выразились, изъяны можно исправить, особенно, в уже сформированном организме. Можно устранить внешнее уродство, можно поставить биопротезы, заменив дефектные внутренние органы. Но как быть с разумом? Мозг человека до сих пор не изучен до конца и любое вмешательство в его структуру, в его работу чревато самыми мрачными последствиями. Так что, доро... Джина, мой вам совет - прервите беременность.
- Я буду рожать, - спокойно, но настойчиво произнесла она, отвергая все дальнейшие возражения по поводу родов.
- Учитывая сложившуюся ситуацию, я не имею полномочий подписать вам родовой сертификат. Не мо - гу! - растягивая слова, развел руками картавый профессор.
- А кто может?!
- Обращайтесь в Комиссию по контролю за репродуктивностью, может быть, учитывая все обстоятельства, там пойдут вам навстречу.
- Как мне это сделать?
- Я сейчас зарегистрирую вас, и вам придёт извещение, думаю, скоро - этот вопрос откладывать нельзя. До свидания. Удачи вам!
- Спасибо профессор.
Джина встала и решительной походкой направилась к выходу. Она собиралась твёрдо отстаивать своё право на материнство, так же, как тигрица защищает своё потомство от любого посягательства на жизнь своих детёнышей, с той только разницей, что самкой зверя руководит животный инстинкт продолжения рода, а женщиной - зарождавшаяся в ней вместе с её будущим ребенком беззаветная и самая верная в мире любовь - любовь матери...
***
...Сквозь прозрачный купол лился рассеянный солнечный свет, играя бликами на полированной поверхности пустых кресел из древесины гиабарового дерева, завезенного из созвездия Сириуса и выращенного на плантациях Гоби. Пятнадцать землян различных рас в шелковых мантиях бирюзового цвета вошли чередой и расположились в совещательном зале института по контролю за репродуктивностью землян, заняв кресла в первом ряду. Это и была та самая Комиссия, которая, изучив все обстоятельства дела, давала право на появление на свет непланового ребенка, или категорически запрещала это, пытаясь обезопасить будущих родителей от рождения неполноценного потомства. На Земле существовало движение, отстаивающее право рождения любого ребенка, но, наверно, к сожалению, оно было в меньшинстве, что не позволяло изменить закон в этом сложном вопросе.
Джина ждала в вестибюле назначенного ей времени. Рядом прогуливалось несколько супружеских пар и одиноких женщин, также ожидавших заседания Комиссии. У каждого из ожидающих была одна и та же проблема, отличающаяся лишь незначительными нюансами. Дежурный биосекретарь вызывал по очереди посетителей: через непродолжительное время они выходили из совещательного зала; на их лицах отражались решения, вынесенные Комиссией, - кто-то радостно улыбался, а кто-то страдальчески морщился, скрывая слезы, выступающие на глазах; некоторые женщины рыдали, не стесняясь осуждения окружающих.
" Что ждет меня? Нет, я не позволю лишить меня ребенка. Улечу тогда рожать в созвездие Гончих Псов, и пусть он не станет землянином, но он будет жить", - думала Джина, расхаживая взад и вперед по светлому вестибюлю, ожидая своего вызова.
Сосредоточившись только на мысле о сохранении плода, Джина вздрогнула, когда услышала из-за спины негромкий, вкрадчивый голос, принадлежащий женщине, взявшейся неизвестно откуда, словно она выросла из-под земли, вернее сказать, из-под мраморного пола.
- Вас зовут Джина? Я бы хотела побеседовать с вами, - обратилась к ней одна из многочисленных посетительниц института, прохаживающихся по вестибюлю.
- Да, я Джина. А вы кто? - рассеянно спросила женщина, поглощенная собственными мыслями.
- Меня зовут Сони, Сони Барней. Но это не важно. Важно то, что я хочу вам предложить, - негромко продолжала навязчивая дама.
- Что же вы мне предлагаете? - с нотками раздражения уточнила Джина, раздосадованная тем, что к ней обращаются, как она сначала подумала, с рекламой какой-нибудь ерунды в такой важный для неё момент.
- Я предлагаю вам вступить в общество борьбы за права инвалидов. Не перебивайте меня, а выслушайте, - предупреждая возражения Джины, сказала Сони, а затем торопливо продолжила. - Я знаю, что у вас незапланированная беременность, и в случае раждения неполноценного ребенка, вас вместе с ним отправят в изоляцию, в отдаленную колонию. Мы, члены общества, боремся за права таких детей и, разумеется, взрослых - они должны быть полноправными членами сообщества землян, а не изгоями. Вы согласны вступить в наши ряды?
- Я вижу вас впервые и не очень-то понимаю, за права каких неполноценных людей вы боретесь? Физические изъяны в наше время поддаются коррекции. Вы что, боретесь за права психически больных? - с нарастающим раздражением спросила раздосадованная женщина.
- У вас, Джина, слишком упрощённое видение данной проблемы. Сейчас у нас нет больше времени с вами общаться. Вот, моя карта. Возьмите! Не отказывайтесь! Если вдруг вас затронет, не дай Бог, такая неудача, вы сами обратитесь к нам. Но я от души желаю, чтобы у вас всё было хорошо, - женщина сунула в руку Джины карту и перешла к другой посетительнице института.
Тяжелые предчувствия легли камнем на душу беременной женщины. Она оглянулась на, неизвестно откуда взявшуюся Сони Барней, и ей показалось, что она видит перед собой вестника предстоящего горя и неминуемых бед.
" Господи! Сделай так, чтобы я никогда больше не увидела этой Сони Барней. Никогда!" - с тяжелым чувством на душе подумала Джина.
- Джина Стуокер, проходите, пожалуйста! - биосекретарь распахнула перед ней дверь совещательного зала, где сейчас должна решиться судьба ещё не рожденного, но уже горячо любимого матерью ребёнка.
Джина вошла и села в кресло, стоявшее посередине арены прямо перед членами Комиссии. Она сидела, выпрямив спину, словно проглотила металлический стержень, плотно прижав ладони рук к коленям - сказывалось нервное напряжение, в котором женщина находилась последнее время.
Седовласый пожилой мужчина с монголоидными чертами лица, по-видимому, председатель Комиссии, приятным и спокойным голосом произнес:
- Джина Стуокер, изложите свою просьбу присутствующим здесь членам Комиссии по контролю за репродуктивностью.
Женщина некоторое время молчала, собираясь с духом, чтобы произнести те слова, которые наедине с собой она повторяла многократно, пытаясь придать им большую весомость и значимость, чтобы ответ Комиссии стал для неё только положительным. Но сомнения в вынесении решения сидящих перед ней людей вспыхнули с новой силой, заставив трепетать её сердце, словно пойманную птицу в клетке. Нервы, как натянутые струны смычкового инструмента, готовые взорваться истерикой при любом, резко сказанном слове, были собраны ею в "кулак", и Джина решительно произнесла:
- Я прошу искусственным путем не прерывать мою незапланированную беременность. Мне очень дорог этот ребёнок. Звездолёт моего мужа потерпел аварию и затерялся в просторах Космоса, и этот ребенок - единственное, что останется от моего мужа.
- Вы любили своего мужа? - спросил кто-то из членов Комиссии.
Джина, не отрывала взгляда от пожилого монгола и не увидела, кто именно задал ей вопрос, показавшийся ей крайне нетактичным, потому что был задан по отношению к её мужу в прошедшем времени. Она, возмущенная бесцеремонностью спрашивающего, резко ответила:
- Я и сейчас люблю Сэма и верю, что он жив. Вселенная большая: может быть, он не в состоянии вернуться ко мне, но я надеюсь, что и ему где-то нашлось место для жизни. Я очень надеюсь на это!
- У вас и вашего плода хорошие показатели. Но если ваш ребенок родится неполноценным? Вы знаете, что тогда вас ждет? - этот вопрос уже задал сам председатель Комиссии.
- Да, знаю. Я оставлю Землю и переселюсь вместе с ребёнком в колонию, которая мне будет назначена.
- Вы можете подтвердить свои слова в письменной форме?
- Я могу сделать это прямо сейчас, - твердо ответила женщина.
Председатель Комиссии пробежал глазами по лицам присутствующих заседателей сначала слева от себя, потом, повернувшись, - справа. Удовлетворившись осмотром, он обратился к членам Комиссии:
- Ну, что ж, я думаю ситуация всем ясна, прошу, господа, голосовать.
Джина увидела, как каждый из голосующих стал нажимать на клавиши, и через несколько секунд на экранах, расположенных, как напротив просителя, так и напротив членов Комиссии, загорелся результат голосования, поразивший Джину прямо в сердце. Не выдержав нервного напряжения, она выкрикнула:
- Что это?! Семь - "за" и семь - "против"! Что это значит?! Что значит - "за" и что значит - "против"?! И потом, вас же пятнадцать!!!
- Успокойтесь, Джина Стуокер. В вашем положении нельзя так волноваться, если вы действительно хотите родить здорового ребенка, - убедившись, что его слова подействовали на женщину отрезвляюще, пожилой председатель Комиссии спокойно продолжил. - Да, нас пятнадцать. Не голосовал только я, потому что хочу услышать от вас хотя бы ещё один веский довод в пользу рождения вашего ребенка, чтобы я смог нажать клавишу "за", что означает положительный ответ на вашу просьбу.
После этих слов в совещательном зале воцарилась полная тишина - все присутствующие осознавали важность момента. Женщина находилась в растерянности, понимая, что право на жизнь её будущего ребенка сейчас зависит от желтолицего старика с узкими раскосыми глазами. Как его убедить?! Каким словам может поверить этот убелённый сединами человек, повидавший немало на своём не первом веку жизни?! Сколько раз, выслушав очередного просителя, он нажимал клавишу "против"?! Все эти вопросы мелькали в мыслях Джины, как стеклышки в старинной детской игрушке. Она не находила новых слов в защиту своего сына. Здравомыслящих доводов у неё не осталось, остался только крик души:
- Я люблю моего сына! - сквозь рыдания выкрикнула женщина, и слёзы градом побежали по её щекам.
Вздохнув полной грудью, она решительно, словно готовясь спрыгнуть с крутого обрыва вниз головой, медленно выговаривая каждое слово, продолжила:
- Я готова отдать за моего ребенка жизнь: если она вам нужна - берите её, но мой ребенок должен жить!!!
Безмолвие затягивалось, нервы Джины были на пределе, когда председатель Комиссии протянул руку и нажал клавишу, и табло засветилось результатом. У Джины перехватило дыхание, а старик встал и торжественно проговорил:
- Поздравляю вас, Джина Стуокер! Вам выдадут родовой сертификат. Я верю - вы будете отличной матерью своему ребенку. А теперь ступайте. Вас встретят.
Джина поднялась и на негнущихся ногах направилась к выходу. Когда за ней бесшумно закрылись двери, и был вызван следующий проситель, Джина перевела дыхание и осмотрелась по сторонам: несколько пар глаз вопросительно смотрели на неё.
- У меня все хорошо. Теперь все будет хорошо.
- Джина Стуокер, пройдемте со мной, - андроид-акушерка повела её по светлому холлу в уже знакомый кабинет, где женщину неоднократно пытались убедить прервать незапланированную беременность.
- Поздравляю вас, моя дорогая, - вставая навстречу Джине, проговорил картавый профессор, жестом приглашая её присесть в кресло. - Ну, что ж, теперь мы займёмся вами и вашим ребёнком основательно. Пройдите ещё раз сюда, я хочу вам кое-кого показать.
Джина разделась и легла в капсулу, и, вдруг, на мониторе перед её глазами возникло голографическое изображение её ребенка. Джина с восторгом смотрела на эту зарождающуюся в ней новую жизнь.
- Почему вы не показывали мне его раньше?!
- Эх, милочка, а если бы вас заставили от него избавиться? Вам легче было бы это сделать, если бы вы не видели его никогда. А теперь любуйтесь - ваш сын! Теперь каждый день будете на него любоваться.
- Почему каждый день?
- А как вы хотели?! Незапланированная беременность!
- Мне надо будет посещать вас каждый день весь срок моей беременности?!
- Нет, моя дорогая, вы не так меня поняли. Вы остаетесь здесь, в институте по контролю за репродуктивностью на весь срок вашей беременности, ну, и после родов минимум на год. И то, это при благоприятном исходе.
- А как же моя работа?!
- А вот про работу придется пока забыть. Вы же любите своего ребенка и готовы отдать за него жизнь, что уж тогда говорить о работе...