Поздеев Данил Николаевич : другие произведения.

Словарик

(использованные термины и выражения)

Родничок - спиртосодержащая жидкость для обильного возлияния (некоторые непродвинутые личности пытаются ей мыть стекла !?)

Промеждуглазье - геометрическое место точек, равноудаленных от глаз (жертвы)

Энцефалос - на самом деле это головной мозг (греч. enkephalos)

Бухтеть - то же, что и бубнить

Super Hren - Супер Хрен

Агора - ну такое место, где все бубнят (греч. народное собрание)

Солутан, анаша, кетамин - материальные средства получения виртуального кайфа

Фенол и Фталеин - фенолфталеин, химический индикатор

Примат - человекообразная обезьяна

Электорат - группа людей, над которыми все постоянно измываются

Бодун - очень страшное слово, состояние после бухни

Захренячить - глагол действия, означающий все что- угодно

Семечки в арбузе - образное выражение, отражающее наличие мозгов в голове (черепе)

Пятак - обозначение лица, как правило, в момент экстремального повышения желания въехать по оному

Анналы - (не путать с аналами) в широком смысле источник информации, обычно, архивного характера (исконно летопись)

Прапор - (воен.) прапорщик, звание такое

НР-овский Словарик

(типа, междометия, заменяющие слова)

НР - новый русский, в натуре

В натуре - то же, что и без базара

Конкретно - типа, натурально

Телок - охранитель тела

Хилять - ходить

Продвинутый - он и есть продвинутый

Баксы - НР-овские деньги

Лыбиться, тянуть лыбу - широко улыбаться

Прогон - заведомая ложь

Котлета баксов - устойчивое выражение, применяемое к пачке НР-овских денег

Чувак - братан, в смысле кореш

Примеч. - в тексте использованы отрывки произведений В. В. Высоцкого и А. К. Толстого

Сказка про Хрен!

(с русским концом)

Эпиграф

Посадил дед репку,

Выросла репка большая, пребольшая...

Пролог

В одном прелестном городишке

Не помяну чье имя всуе

Произошла одна занятность,

Которую в наказ потомкам

Я в сочных образах и красках,

Не поленюсь, живописую.

Двадцатый век почил уж в бозе

Уже в космические дали

Отважные сыны летали

Что родились еще в колхозе

Уже прогресса слабый ветер

Что день за днем крепчал усердно

Вдруг, в одночасье одичал

И превратившись в бурю, в пепел

Разнес былое. Зазвучал

Пока не громкий, но весомый

Иного времени сигнал

И новый век собой венчал,

Величьем разум окрыленный

Цивилизация цвела.

Но не одна - цвели пороки,

Сливаясь в грязные потоки

Терзали души и тела

Все внешне гладко и пристойно -

Чиновник за народ радеет,

Народ с заботы той дуреет

Всем хорошо, но неспокойно

Таким предстал нам новый век

Сплетясь в клубок противоречий.

Пытаясь избежать увечий

За ним поплелся человек...

Часть первая - росток

Башка от Родничка болела

Не гнулись немощно суставы

Желудок громко матерился,

Плюясь остатками отравы

Глаза смотрели вниз и влево,

Моргать отказываясь напрочь.

В кривой изгиб опухли губы

Уставшие ругаться за ночь

Худые плечи волновались

Вздымаясь, грудь урча частила

Конечности гнилого цвета

Дрожь беспощадная дробила

Все это вместе было телом

Оно со стоном шевелилось

Но время шло, и потихоньку,

Кряхтя, пердя, все же садилось

Из данных человеку свыше

Шести необходимых чувств

Вышеописанное тело

Лишь осязание имело

Ладонью грязной заскорузлой

Он с дрожью (это был мужчина)

Ощупывал себя в надежде

Нащупать то же, что и прежде

По мере воскрешенья нечта,

Что мы с натяжкой назовем

Мыслительным процессом, все же,

Хоть нет уверенности в том

Рука с лица ползла упрямо

К спасительному сундучку

И за рукой с трудом следили

Из глаз опухших по зрачку

А там был спирт. Вся хитрость в том,

Что даже если чуть напьется

То как бедняжка он не бьется

Не завладеет сундучком

Ибо когда-то старый друг

Зачем-то подарил замок,

Который в пьяном состояньи

Ни разу он открыть не смог

А посему имел с утра

Он эликсир от бодуна

Но, время Вам его представить

Прошу любить - Иван Васильич

Ему уже слегка за сорок -

Любитель закусить и выпить

Он уже третий год при Думе

Уныло дворником работал

О чем и сам, скривившись, вспомнил

И щелевидными глазами

Разочаровано похлопал

Что ж - понедельник, утро. Надо

Идти и убирать газоны

И плешь почистить Ильичу,

Где позабавились вороны

Вздохнул, конфеткою почмокал,

За инструментами потопал

А так как он еще был труден

На грабли тут же наступил

И в соответствье с предпосылкой

В промеждуглазье получил

Я б с удовольствием привел

Его изысканную речь

Вот, жаль боюсь, за сей фольклор

Меня же могут и привлечь

Но, как бы ни был неприятен

Для дяди Вани инцидент

Имел он в качестве последствий

И положительный момент

А именно - отекший мозг

Ударом несколько встряхнулся

И дядя Ваня неохотно,

Но окончательно проснулся

И вот к газону он плетется

Взяв грабли и садовый нож

А мимо прут, лоснясь от жира

Десятки депутатских рож

Идут с плакатом вместо морды -

Дескать, все мысли о стране

Иван же лишь сжимает грабли:

Ничо, блин, попадутся мне...

И чтоб отвлечься от соблазна

(Набить в пятак всем депутатам)

Гребет газоны дядя Ваня,

Слегка поругиваясь матом

И много ль, мало ли сей гребли

Не утомительной проходит

Как вдруг, необъяснимый кустик

Наш дворник средь травы находит

Его он бережно обходит

Лелеет взором, глаз не сводит.

Лицо становится светлей!

Кричит, сгибая руку в локте,

Он обращаясь к хладу стен

И я, блин, покажу вам хрен!

Наука до сих пор не в курсе

Культура это иль сорняк

Одно известно - на газоне

Вдруг вырос далеко не злак

А Хрен! Конечно, не моржовый

К его большому сожаленью

Но и ему был рад Иван,

Дав смело волю вдохновенью

Идея знатная мгновенно

Пронзила голову ему:

За весь народ отвечу гадам!

Я покажу им - кто есть who!

С тех пор все изменилось в корне

Он даже стал слегка трезвее

Ведь появился смысл жизни -

Ответ им дать за всю Рассею

Он холил и лелеял нежно,

Навозом укрывал прилежно

Росток, как малое дитя

И поливал три раза в день,

Насилу отгоняя лень

А чтобы до поры, до срока

Не вышел никакой пассаж

Устроил мудрый дядя Ваня

Конспиративный камуфляж

И куст раскидистой сирени

Он по соседству прикопал

Удачно буйною листвою

Хитрец свой Хрен маскировал

Как много ласки и заботы

Иван растенью отдавал

Так пролетали дни в работе

А Хрен тем временем крепчал

Он, как приблудная собака

На нежность просто отзывался

И к умиленью дяди Вани

Кустом огромным разрастался

И чем сильнее возбуждался

Иван от близких перемен

Тем выше поднималось знамя

Тем толще становился Хрен

Селитру, фосфор, мочевину

И даже медный купорос

Всем удобрял Иван любимца

А хрен, тем временем, все рос

Но, скоро сказка говорится

На деле ж - долгий срок томится

В тени сирени Хрен младой

Судьбы, избранник, непростой

Уже три месяца проходят

И осень на порог приходит

Порыв холодный злого ветра

Срывает лист сирени с ветви

Но Хрен кладет себя на осень

На холод и порывы ветра

Он уже толст, как кот в столовой

И высотой почти два метра

Но вот, потея от волненья

Иван решает - час настал!

И маскировку из сирени

Топор его рукой убрал

Пред депутатами предстал

Могучий Хрен в красе степенной

Величьем строгим наполненный

Спокойной силой налитой

Часть вторая - японская мотопила

Утро. Солнце заливает

Гладь паркета в кабинетах

Лучик света веселится

На обшарпанных портретах

Что над пыльными столами

Назидательно висят

И обширнейшею плешью

Одинаково блестят

Под портретом сладким дремлет

Краснощекий депутат

Ручкой пухлою в кармане

Сжал он красный свой... мандат,

Что не смог добыть в сраженьях

Избирательных компаний.

Пробуя бороться честно,

Он взвалил лишь груз страданий.

Но подумал он немного,

В ад, решил, одна дорога

И продав ум, честь и совесть

По приемлемой цене

Вожделенную бумажку

Все ж заполучил себе

И теперь храпел довольно

Необъятным подбородком

Шевеля во сне при этом.

И напрашивалось сходство

С нависающим портретом

И пусть местные лизалы

Ничего сказать не смели

Но отдельные детали

Одинаково, как яйца

Подозрительно блестели

А депутату снился все один и тот же сон

Щемящим душу, ослепительным моментом:

Под гром рукоплесканий и бокалов гулкий звон

Его Россия избирает президентом

Ах, как приятны льстивые виденья

Он лыбится во сне, как малое дитя,

Которое рассталось с напряженьем,

Освободив резервы мочевого пузыря

И в этот пострассветный тихий час

Когда работать лень, а есть еще в облом

Всем ста пятидесяти местным депутатам

Синхронно снился все один и тот же сон

Но время Вам его представить, раз Фортуна

Избрала его первым среди всех

Увидеть, оценить и восхититься

Могучим Хреном, в его дивной красоте

Я преклонюсь перед судьбы удачным попаданьем

Избранник ни хорош был и не плох

Он усредняющий имел во всем характер

И звался он под стать - Иван Маврикьич Кабыздох

Но я вернусь в то утро. Секретарша

Вполголоса храпящего ругая

Переплывала от окна к окну и влагу

В растительность увядшую вливала

Достало меня все! - она страдала

Сама себя жалея и вздыхая

Лишь по привычке, въевшейся годами

Крутыми бедрами чарующе качая

Томленье плоти неуемной вызывая

За исключением бедняги депутата,

Который совершенно все отдал

Во имя краснокожего мандата.

К тому же Кабыздох был собственник

И редкостный нахал

И никуда ее налево не пускал

Ввиду чего ее младое тело

Не получало то, чего нетерпеливо столь хотело

И, вдруг, она в окошке видит Хрен!

Пропал дар и случился легкий крен.

Взор не сводя с него на стул она упала,

От впечатляющих размеров сладко застонала

От сего звука и проснулся депутат

И перво-наперво ощупал свой... мандат

Потом увидел мумию на стуле у окна

И нехотя поднялся от дубового стола

В своей несложной жизни он два раза

Был поражен настолько, как сейчас:

Когда система паховая: Все! - ему сказала

И когда спикер микрофоном двинул в правый глаз

Да. Бесподобное явление он видит,

Свой рот от удивления разинув:

Хрен небывалый из земли родной торчит

И глядя в рот(,) многозначительно(,) молчит.

( запятую поставьте, где понравится)

Вот это да! - сипит Иван Маврикьич:

Чего уж видел, а такого не бывало

И секретарша, давно взмокнув в одном месте

Прической учащенно закивала

Иван Маврикьич на творение природы

Глядит. Он восхищен им, очарован!

Вдруг, хладным душем до него доходит смысл -

Кому дикорастущий фаллос адресован

Опять удар. Молчанье. Передышка

Вот, суки, обнаглели! - он кричит

И по столу дубовому проворно

Предметами тяжелыми стучит

Марина (звали секретаршу, я забыл сказать, простите)

Узрев, что депутат слегка не в духе

Подсказывает, что неплохо бы за дворником послать

Дабы срубил к чертям собачьим тот сию порнуху

Но опустив глаза пониже замечают:

Среди толпы, стоящей на газоне

У основанья Хрена дворник их стоит - Иван

С плакатом, мило извещающим: А это Вам!

Ах так - кривится Кабыздох - Звони быстрее

В любые лесорубные конторы

Пока не прибыла вонючих журналистов свора,

И не погнала свою грязную волну,

И не послала на Хрен нас уже на всю страну.

Васильич был, однако, не дурак,

Чтоб растоптать идею просто так

Из журналистов кого мог он утром обзвонил

И брифинг гневный у подножья Хрена учинил

Народу собралось вокруг растенья - обалдеть

Еще бы - на такое Чудо поглядеть.

Кроме того, узнать, что дальше будет:

Ну кто из нас, скажите, депутатов любит?

И вот, устроенный на всю страну Иваном брифинг

Перетекает, не спеша, в стихийный митинг

Народ же в камеру такое депутатам обещает,

Что операторы потеют. Зеленеют. Но вещают.

Ораторы полезли, как грибы после дождя в навозной куче

И каждый поднимал свой Хрен, то есть вопрос.

Бухтели все, кому не лень, кто хуже, а кто - лучше

А хрен, тем временем, за спинами трудящихся все рос...

И после двух десятков отбубнивших возле Хрена

Иван Васильич выступает на арену

И объясняет людям кратко и толково

Простым, доступным всей стране народным словом.

Я, (....ь), вот что Вам, (....й), товарищи скажу

Сей (....й), выращенный мною славный, (....т), Хрен

Есть, (....ь), символ отношения народа

К собравшимся, (....й), вот в этом здании, (....ь), уродам

Излив толпе волнительную речь свою

Васильич замечает, что вдали

В компании знакомых лиц, в костюмах серых

Команда лесорубов ковыляет, вся в пыли

Как оказалось пригласили даже две:

Из вятских; и японских гастролеров

Из форточки им Кабыздох натужно голосит,

Чтобы рубили Хрен без всяких разговоров

Милиция без долгих предисловий

Пытается шумящую толпу теснить

Чем вызывает у гонимых сотни реплик:

Ничо, у всех вам Хрен не отрубить

Так что вы знайте, черти, Вашу мать.

Найдем, при случае, чего вам показать.

Но лесорубы вятские увидев в чем все дело

К толпе притихшей незамедля отошли.

Сказав, чтобы все те, кто против своего народа

В указанном растеньем направлении пошли.

Японцам в этом плане было проще

Они и языка то русского не знали

И получив команду все спилить под корень

Мотопилу с топориком достали

Вжик - взвизгнул в воздухе топорик у японца

Хрен - отозвался гулким эхом Хрен

Согнулся в трех местах топор блестящий

Лишь вздох уныния донесся из-за стен

Недаром долгим жарким летом

Васильич ни на миг не пожалел себя

Кормя росток компостом из таблицы Менделеева

Ухаживая бережно, а может даже, и любя

И получился Хрен на зависть всему миру

Огнеупорный влагостойкий удалец

При столкновении его же с пилящим иль рубящим предметом

Последним двум приходит неминуемый копец

Едва вонзила свои злые мотозубы

В наш русский Хрен их заграничная пила

Так сразу взвизгнула испуганно и с горестным надрывом

Непобедимому все зубы отдала

Прошепелявила пила уныло: Ух-ты

Вот так-то! - отвечали лесорубы с Вятки

И улыбались хитро в добродушные усы

Вслед иностранцам, убегавшим без оглядки

А в это время видя полное фиаско

Иван Маврикичу в души потемки лезет страх

Как это мог он проворонить у себя пред кабинетом

Приметный столь рояль, простите, Хрен в кустах

Все кончено! - он мнит, ведь с этих пор по миру

Не в силах вырваться из лап могучих радио- и теле-плена

Два имени пойдут гулять переплетаясь вместе

Одно его, естественно, второе Хрена

Он голову на руки положил

И жалобно и тихо заскулил

Часть третья - Блин, Клинтон

(интернациональная)

John, fucking shit, wake up, I said. O, Damn you!

Сознание тихонько пробуждалось

Видение, сложившись в некий образ,

Главой кричащею жены обрисовалось

Get fuck yourself, my dear dirty bitch!

Ответил грозно он и повернулся к стенке

Жена же, ни на йоту не смущаясь,

Ударила его тяжелым чем-то по коленке

(Отмечу для себя - она добра была,

Другая точно бы по голове дала.)

К удару приложила информацию о том

Что уже утро и сегодня понедельник

И пусть идет искать работу он хоть в Белый дом

А не висит на ее шее, долбанный бездельник

Да. Правда уколола Джона больно

С кровати он поднялся хмуро, невзирая

На боль ужасную в районе головы

С трудом weekend, точнее его части, вспоминая

Я расскажу слегка о нем. Все было хорошо,

Пока он жил, как все: работал и копил

Но вот, однажды, от сенаторов почтенных

Как сапогом промежду ног заполучил

Все дело в том, что годовой бюджет страны

Властители внезапно весь перекроили

И учреждение, в котором Джон всю жизнь работал,

Одним простым голосованием прикрыли

И вот уже четвертый месяц он, бедняга

Переживал усердно эту передрягу

Используя для этих целей виски с пивом

Надеясь разглядеть сквозь муть бутылок перспективу

Хотя утрами, все же, Джон искал работу

Но где ее найдешь в бреду капитализма

Ему и раньше жизнь казалась далеко не медом

Сейчас же в задницу она вкатила скипидара полуведерную клизму

И от душевных и физических расстройств

Естественно, несчастный Джон все более хирел

Лишь телевизор отвлекал его на время

И он, конечно, положив на все, в него глядел.

Настал тот день! Когда, однажды, Джон увидел

В вечерних новостях короткий репортаж про русский Хрен

В сознание идея прорубилась, как зубило

И Джон трезвеет, поднимаясь с намозоленных колен!

(примечание: здесь и далее перевод автора. Dan_Master)

Злорадствует: Что ж, и своим устрою тот же номер!

В Россию доберусь во что бы то ни стало.

Я Super Hrena там семян добуду много

И рассажу по всей Америке, куда попало!

Я поясню сие желание, немного отмотав,

Витков истории, лет на пятьсот, пожалуй,

Когда Колумб, открыв Америку случайно,

Давай везти оттуда все, что плохо там лежало

Что только не тащили в Старый Свет зачем-то люди:

Табак, индейцев, золото, чуть позже кукурузу

Туда же жадные двуногие не слали ничего

И хрен, естественно, попал в сей перечень не вывозимых грузов

Хотя на самом деле, я давно уже заметил,

Что если в мире где-то что-то посадили

Оно хоть плохонько, но обязательно растет

А хрен прижился исключительно в России

Но я продолжу. Джоном слепо овладела

Как дворником Иваном - жажда мщенья

И он уж мнит себя мессией, что ведет народ

По праведной дороге - от сенаторов освобожденья

Ну, ничего! - кричит на кухне он жене -

Я всем этим кривлякам покажу.

И перед Белым, а точней публичным домом

Я Хрен могучий русский посажу

Чтоб знал, блин, Клинтон, что не только может он

Совать американскому народу в рот в лице (или в лицо) Левински!

Я засажу ему всю клумбу Хреном и плакатами о нем! -

Воскликнул Джон безумно, разразившись смехом сатанинским.

А так как хрен, как я уже упомянул

По миру не имел распространенья

В отличие от новостей, которые везде передавали

В Россию потянулись этаких безумцев стаи

А потому что хоть в Европе, хоть в Караганде,

А отношение народа к власти одинаково везде.

Часть четвертая - Ноябрь

(короткая)

Россия. Снег. Метели и морозы

Ворона редкая горланит на помойке

Трещат от холода классические русские березы

И, кажется, вот-вот поедет пьяная компания на тройке

В прозрачном воздухе снежинка серебрится

Лениво отражая Солнца тусклого лучи

Природа замерла и ей под снегом снится

Как прилетают снова черноперые грачи

Ноябрь уже. Уже и снега по колено

И реки вслед за лужами, упрямясь, обрастают коркой льда

И в полынье темнеет, сковывая волю

Осенней черной меланхолии вода

Я понял. Это черная дыра; она пугает

И тянет беспрестанно души, мысли и... тела

И я смотрю в нее. Она с меня срывает

Остатки лета, раздевая догола

Но я привык. Я, улыбаясь, иду дальше

Призывно под ногами свежий снег скрипит

Легчайшие оттенки белого меня волнуют. Легкий

Туман, как призрачная тень над берегом висит.

Мне хорошо. Немного щиплет кожу

А я вдыхаю иней полной грудью, как всегда, один

И думаю, что будет, если в Ноябре на первые веселые морозы

Окажется в России иностранный гражданин

Ему хана. Он задубеет в дупель, как ледышка

И будет русским матом русский холод материть

И жизнерадостность его хваленую не раньше,

Чем через год удастся по частям восстановить

И если господину иностранцу

Мороз на сердце ляжет нестерпимой раной

На душу и в историю болезни;

То нашему, отмечу с удовольствием, сие по барабану

Ибо зимой в России люди веселятся

В снегу катаются, съезжают с гор на задницах крикливо

Снежками в глаз товарищу пытаются попасть.

Подмигивают девки, разрумянившись, игриво

А водка! На морозе! Это прелесть.

Как пьется?! Как вливается?! Отменно!

Теплом приятным в организме расползаясь

Взывая к рассуждениям о вечном и о бренном

(А летом сами это пойло пейте

и тихо с полбутылки фонарейте.)

Но я отвлекся. Извини, читатель, милый.

Чтоб показать тебе, что русская зима со страшной силой

Вступила еще осенью в свои законные права

Прогнав надежду, мух и иностранцев со двора

Итак, с тех пор как Хрен могучий

Восстал из тьмы, чтоб доползти до тучи

Прошло пятнадцать дней. За этот срок

Хороший много кто заполучил урок.

Часть пятая - Агора

Всем пытались, даже бомбой

Хрен стереть с лица Земли:

Дума рухнула.

Растенье ж

Захренячить не смогли.

Митинги к тому ж все время

Собирались возле Хрена

И со временем возникла

Первоклассная арена

Место встреч и бурных споров

Словно русская агора

Поле боя для софистов

Вроде шоу Глас народа

Под монументальным Хреном,

Кто только не выступал!

Спикер, бывшей рядом Думы

И заезжий аксакал

Утопист - парламентарий,

Полупьяный пролетарий,

Однозначный либерал,

Бритый наголо вандал

От запущенной культуры -

Два немытых культуриста,

От колхоза Путь в коровник -

Два веселых баяниста

Окосевший от нелепых

И ежеминутных врак

На глазах косея дальше,

Выступает демократ

От богемы вышло нечто

Все в помаде и серьгах

И, представившись Андреем,

Тут же слезло впопыхах

Ибо все не оценили

Тонкую сию натуру

И назвали это нечто

Словом, крайне некультурным

Выступал еще догматик,

Кашлял полчаса астматик,

Массовик-затейник пьяный,

Депутат какой-то странный

Выставив два пальца крайних

Головою стал мотать

Повторяя через слово,

Век свободы не видать.

Долго пыжился и шамкал

Долго мялся и мычал

Потом плюнул, слез, и в баню

С корешами похилял

Приезжал, однажды, мэр!

Всем поставил всех в пример

С чем-то каждого поздравил

И торжественно оставил

Их с открытым для вопроса

И от голодухи ртом

Объяснив, что да. Конечно.

Обязательно.

Потом.

От общественной программы

Возрожденья книголюбов

Два скрипели буквоеда

Одинаково беззубых

И, пыхтя от напряженья

Долго вякали о том,

Что читать совсем не стоит

Что стоит, а что - потом

По прошествии нуденья

Развлекательную часть

Попросив считать закрытой

К собирательной программе

Перешли с сумой открытой

Взяв со всех по два рубля

Вскользь друг другу улыбнулись

Миновав библиотеку

В кабачок Отрыжка негра

Энергично завернули

Выступала еще эта...

Вообщем, как бы Вам сказать...

Начинается на bleistift

А кончается на ять

Говорила де, что хренов

Вроде бы и ешь, чем хошь

А на деле хрен приличный

Хоть убейся - хрен найдешь

Ну а этот дивный корень

Развитой со всех сторон

Предложила всем (мужчинам)

Принимать за эталон

Так она собой любуясь

Полчаса повыступала

И, поглядывая на Хрен,

Приглушенно повздыхала

А собравшимся сказала,

Перед тем, как вниз сойти:

Кто желает попытаться

Может вслед за мной пойти.

Мне же будет по пути

(И учтите, что бесплатно!)

С тем, кто сможет доказать

Мне в условиях приватных

Что имеет под началом

Близкий образ сего Чуда

Указав на Хрен рукою,

И вздохнув высокогрудо.

Так сказала. Улыбнулась.

Повернулась и пошла

И мужчин не меньше сотни

За собою увлекла

А во время ее речи

Хрен расцвел, как ни бывало

Но, опять слегка поник,

Лишь она из глаз пропала

Вслед за нею выступала

Молодая business lady

Упражняясь в пантомиме

И маниакальном бреде

И так днями и ночами,

Зорьками и вечерами

Каждый доблестно сливал

Здесь словесный свой понос

Хрен, тем временем, все рос...

Часть шестая - Песнь непобедимому

А со времени теченьем

Завсегдатаи, что днями

Хрен могучий обтирали

Всё борясь, кто с наважденьем

Кто с женою, а кто с ленью

Кто с системой, кто со стрессом

На две группы разделились

По конкретным интересам

В первой - каждый был любитель

На трибуне выступать,

Сделать умную личину,

В микрофон кого послать.

Ну а так, как без умолку

Языком они трепали

Хреноплетами, другие

Их между собой назвали

Во второй когорте были

ПоГоловно поХренисты

Коим приходилось слушать

Группу более речистых

Но они не лыком shitы

Пой, витийствуй, Хреноплет

ПоХренист внимает вяло

И торжественно кладет

На плешивого Орфея

Что от злости зеленея

Все равно гундит чего-то,

Как лягушка из болота

Психиатр сразу скажет

Что товарищ не лечился

А послушав его речи

Логопед бы застрелился

Но среди всего бедлама,

Водки, грязи, солутана,

Анаши и кетамина

Интересная картина

Как-то, вдруг, отобразилась

И, тенденцией прикольной

Между Хреном и речами,

Однозначно проявилась

Вообщем, если слышал ложь

Хрен тянулся из всех сил

Ну а правды он, бедняга

На дух не переносил

Он, как лакмуса бумажка,

Как фенол и фталеин

Индикатором являлся

Тем, кто рядом с ним бубнил

Ну и надо ль удивляться?

Как-то интересоваться?

Риторический вопрос.

Хрен почти все время рос...

Да. Россия.

В это время

Слухи о Хреновых свойствах

Занимательных бродили,

Сея средь умов расстройства

Как сказал бессмертный гений

По аналогичной теме:

...Ходят слухи тут и там

Словно мухи по углам

А беззубые старухи

Их разносят по умам...

И вот как-то слух наткнулся

На крутого бизнесмена

На конкретного НР-а

И продвинутого мэна

Ну и что?- сказал сначала,

Не подумав, бизнесмен

Я в своей нелегкой жизни

Не единый видел хрен

Но потом сообразил он,

Что в горшочке и за шторой

Хрен такой бесценным будет

В комнате переговоров

Только жаль балду такую

Трёхметровую большую

Тайно в офис не доставишь

И за штору не поставишь

Был бы комнатный гибрид

Да семян его б добыть

Я б про каждый знал прогон

Сладостно мечтает он.

Принцип был у бизнесмена -

Если хочешь сделать дело,

А не провалить к чертям -

Сделай это дело сам.

И, поэтому, он лично

Одевается прилично

Двух амбалов подозвав

И в пригоршню баксов взяв

И чтоб долго не рядиться

Подопнув телков легонько

За порог скорей стремится

И в автомобиль садится

Длинный черный Мерседес,

Лишь НР в него залез

Взвизгнув шинами, умчался

И средь улиц затерялся

Хоть НР и был везучий -

Поплутал на всякий случай

По району - цель проста -

Чтобы не было хвоста

Дабы никакой враждебный

Хреноплет не знал зачем

В черном длинном Мерседесе

Едет к Хрену бизнесмен

Часть седьмая - Вот так то!

День в разгаре и у Хрена

Необъятная толпа

Забирается на стены

(Жалкие остатки Думы)

Городская беднота

Но немые рты раскрыты

Не глядят глаза на Хрен -

Из-за дома в лимузине

Выезжает бизнесмен

Длинный, длинный. Черный, черный.

Мимо замерших зевак

Едет скоро две минуты

И не кончится никак

Но пронесся над толпою

Облегченья вздох и замер -

Это наконец открылся

Взору черный задний бампер

И среди тиши могильной

Кто-то мрачно пошутил:

Не иначе, как бассейн к нам

На колёсах прикатил

Где-то посреди машины

Затерявшеюся брешью

Дверь со скрипом отворилась

И порадовала плешью

Её радостный хозяин

Руки к людям простирает

Две гориллы на карачках

За ним следом выползают

А НР глядит в тревоге

На толпу вокруг растенья:

Ничего, даст бог, прорвемся.

Были хуже положенья

И, встав в позу Бонапарта

Начал думать, как пройти

Стало видно, как под плешью

Заворочались мозги

Два примата в пол Арбата

Над залысиной видны

Всем знаком подвид сей странный -

Холмик, вместо головы

И, представьте, этот холмик

Нет, не головой - прыщом

Волосатым завершался.

И под ним! ( от смеха пукну )

Галстук-бабочка болтался

Но НР в толпу народа,

Как корабль съезжая в воду,

Грозно едет на жлобах

В грязно-серых пиджаках

Вот залез на плечи сирых

Пальцы сделав в раскоряк.

Энцефалоса остатки

Из последних сил напряг

Поморгав слегка глазами

Дабы думалось полегче

Приступил, к одной из лучших

В своей жизни, сольной речи

Мне, в натуре, надо, это,

Без базара, в кабинете

Чтоб, конкретно, Хрен стоял.

Да, не лыбтесь Вы, в натуре.

Это, чтоб козлов прогоны

Натурально вычислял.

Тока, надо, это, чтобы

Он поменьше, что ли, стал

Так, что - вот котлета баксов

И чтоб завтра Хрен торчал.

А народ ему в ответ:

Да. Бедняга. Спору нет.

Нет ужаснее проблемы,

Чем проблема из-за хрена

Только, извиняй, чувак,

А помочь тебе - никак.

Даже если бы хотели,

Не спецы мы в этом деле

Но совет мы можем дать.

Тут была одна Мальвина

С окончанием на ять

С ней попробуй поболтать

И вечернею порою

Ты по Ленина пройди

Там Мальвин, как солнце сядет -

Хоть чем ешь, хоть пруд пруди.

Ты их в кучу собери

И доверься своим телом.

Ну а за котлету баксов

Они с радостью решат

Все проблемы с твоим хреном.

Злобно дядя поморгал,

Дураки вы все ! - сказал.

Плюнул. Топнул. Сматерился.

Сел в авто. И удалился.

Часть восьмая - Слава

Ты скажи мне, кто не хочет

Славы? Громкой. Многотонной.

Всеобъемлющей и томной.

Каждый для себя пророчит

Лишь её в душе, негласно,

Хоть и вторит ежечасно,

Что ему-де не до славы -

Быть бы живу, были б бабы,

Водка, пиво и закуска.

Вообщем, все, что надо русским;

А что слава? - недотрога,

Случай. И не для него - простого

Сына Родины своей

И не избранных кровей.

Но, признайтесь - это поза,

Для людей метаморфоза

А внутри же плоть волнует

И тщеславие пестует

Неизменный зов к удаче,

К свету, к славе. И тем паче

Человека он снедает,

Чем о славе многих знает

Неуёмный пленник мук

Зависти. Но свой недуг

Он скрывает пряча брежно,

Выставляя же прилежно

Напоказ лицо другое

С видом полного отстоя.

Вообщем то, о чем иные

Тайно мучаются, злые

На других, тех что судьбою

Не забыты за кормою

Все пришло в единый миг

К Хрену, только он возник.

Но безмозглому растенью

Не до славы. Преклоненья

Он не требует. Но рядом

Шарят завидущим взглядом

Те, кто в свете звездном хочет

И себе урвать кусочек

Но о них писать нет толка

То не люди - злые волки.

Расскажу я лучше Вам

Как из самых дальних стран

Люди к Хрену прилетали,

По листочку отрывали

И спасибо говорили

И Васильича поили

Слезно русским обещали,

Шиш в кармане не тая,

Что растить и холить будут

Хрен, как малое дитя

Прилетал и честный Джон.

Поклонился Хрену он

И народу повторил

Речь свою про Белый дом

На чужбине в это время

Прививали Хрена семя

На лужайках у Сенатов,

У дворцов и в Гранд палатах

Вдоль парламентских аллей,

Генеральных ассамблей

В цветнике премьер-министра

И на клумбах королей

И везде, где Хрен привился

Возмужал и распрямился

Там правительство повяло

И бразды правленья сняло

А в России? Хоть бы хрен!

Из-под бывших своих стен,

Ныне милых всем развалин

Депутаты хлам достали

И решили переехать

В здание былого цирка

(Тот уже давно был продан

И успешно разворован)

Там опять народа слуги

Всё по новой учинили

И, засев по кабинетам,

Злобу на Хрен затаили.

А в народе слух родился -

Цирк-де заново открылся

И электорат очнулся

К цирку резво потянулся

Старожилы не припомнят

Чтоб аншлаг такой являлся,

Как на заседаньях Думы.

А народ-то как смеялся!

Но злопамятные слуги

На Хрен зубы всё точили

И опухнув от насмешек

Куда надо заявили

Их слезливое посланье -

В импотенции признанье -

Там где надо долго ходит

И, в конце концов, находит

Кого надо. Раздается

Гром. И мат рекою льется:

Почему, блин, про него

Я не знаю ничего?

(Адъютант его бледнеет,

Глохнет, пукает, тупеет

И расходится чудно

На штанах его пятно)

Изучив анналы дела

Говорит он: Что ж созрело

У меня одно решенье

И, надеюсь, избавленье

От брожения умов

И засилия Хренов.

Ну так вот, я об идее:

Надо б одного еврея

Нам на выручку позвать -

Ему с этим совладать.

У него часы на пузе,

Куча семечек в арбузе.

Вообщем, сразу видно он

И достоин и умен

Подчиненные ликуют

Душка-адъютант воркуя:

Ах, как Вы сказали верно! -

Лижет задницу примерно

В тот же день нашли еврея,

Когда тот в бессилье млея

Над журнальчиком сидел

И страдальчески потел

Окружен охраной прочно,

Коей приказали срочно...

После два часа нудили

И в итоге утомили

До желанного объекта

Только доступ получили

Не тяня кота за яйца

Суть вопроса объяснили

Хогошо - сказал еврей

Только утго мудгеней.

Вообщем завтга пгиходите

А тепегь в пiхву валите

И уснул спокойным сном,

Как лягушка под катком.

Только органы не дремлют

Только органы не спят

Судьбоносного ответа

В ожидании дрожат.

Часть девятая - погиб поэт

Кто же он? Этот еврей?

К коему бегут скорей?

Я б сказал, но не скажу

Даже и не напишу

Лишь могу в двух, трех словах

Его облик, чин и нрав

По секрету объявить

Чтобы сразу же забыть

Он, казалось, как все люди

Состоял сплошь из изъянов:

Чуть повыше обезьяны

Чуть красивее ее же

И на сладковатой роже

Выраженье было то же

Но служитель культа денег

И Сиона истый сын

Обладал умом отменным

И предчувствием бесценным

Как и все из симпатичных,

Бережливых тех людей,

Коих я объединяю

Общим словом - иудей.

Он был теневой фигурой

И держал себя за дуру,

Но теперь, вдруг, осознал -

Долгожданный час настал!

Да, его всегда боялись,

Раболепно улыбались,

Но теперь сбылась мечта.

Он губами шевеля

Сон, похрюкивая, смотрит.

Кем же видит он себя?

Должен быть везде хозяин,

В своем месте, в свое время.

Прапор - заправляет складом,

Евнух - шебурshit в гареме.

Паству направляет поп

А братву - здоровый жлоб

И пастух есть у овец,

У народа же отец

Должен быть всенепременно -

Без отца ему конец.

А то, вдруг, начнет болтать

Вкусно есть и сладко спать

Вообщем, через день томленья,

Не забыв об подношенье,

Он, для вида поломавшись,

Снизошел до соглашенья.

Кроме, он условил стрелку,

Что вся выгода от сделки

Будет полностью его.

Им же кукиш (ничего)

Делать неча, по рукам.

Слава бьет ему в Там-Там!

Но еврей пока суров:

Созывает мастеров.

Говорит: У меня встал...

(Шум оваций, гул похвал)

Нет, пока только вопрос -

Срочно нужен пьедестал.

Чтобы он солидным самым

И монументальным слыл.

Но важней всего то, чтобы

Он телескопичен был

Как по щучьему веленью

На погибель, у растенья

Стал вокруг расти с тех пор

Крепкий каменный забор

А над ним самим восстал

Черный мрачный пьедестал,

За забором же народ

Как обычно хмуро ждал,

Когда или в лоб дадут

Иль подачку подадут:

Или в руку иль в пятак.

Вышло же совсем не так.

В праздный день людей собрали

И к забору подогнали

После долгих церемоний

И речей пустых и глупых

Генерал поджег запал

И забор, вздохнув, упал.

Перед восхищенным взглядом

Пьедестал большой предстал

А на нём стоит еврей.

Рожа... в восемь раз умней.

Лоб нахмурил, сдвинул брови:

Дескать, мысли о народе.

А народ, открыв зевала,

На него стоит, глазеет.

А еврей на пьедестале -

Закатил шары - балдеет.

И как начал он гонять

Это не пересказать

Но уж с первыми словами

Скрип раздался под ногами

И к всеобщей радости

Начал постамент расти.

То, конечно, рос не он -

Это Хрен теснился в нем,

Телескопическое чудо

Выдвигая в небосклон

Стонет, бьется Хрен в темнице

Словно запертая птица.

За какие прегрешенья

Столь несчастия растенью?

И против природных качеств.

Как казалось, дивных, нужных,

Никуда он не попрет,

Слышит ложь - значит растет

В это время над несчастным

Гений злой вовсю трепался

И в глазах всего народа

Неуклонно поднимался

Шанс в России стать великим

Есть у каждого урода

Если он себя сумеет

Приподнять в глазах народа

Так и тут...

Часть десятая - Прошло полгода

Прошло полгода - и ни много и ни мало

И лето на дворе опять настало

Народ умнее, правда, к сожалению, не стал

И до небес уже вознесся пьедестал

Уже приставлены к нему гранитные ступени

И позабыли все о некогда былом могучем Хрене

Один намек остался на Хрен, в слове Хрейтинг.

Оно в ходу премного в депутатском окруженье:

Чем больше ты народа околпачишь

Тем выше Хрейтинг и тем больше уваженья

А депутаты себе выстроили Думу

В сто раз красивей, в пять раз больше и богаче

Ну а командовать поставили над нею

Кого б Вы думали? Конечно же еврея.

Хотя народ еще усердно потешался

И, как бы, не нарочно ошибался

Между собою называя Думу цирком

Но депутаты все давно уже привыкли

И на подкол незлой никто не обижался

И облик Хрена в памяти людской тихонько стерся

Сам или кто помог - не в этом дело.

Жаль. Ведь была возможность и надежда

И ни одна в победу воплотиться не сумела

Часть одиннадцатая - Что делать?

Что делать?

Часть двенадцатая - Кто виноват?

В России только так бывает,

И не один - семь раз на дню

И думает Васильич: Суки!

Все загубили на корню.

И что же делать? - Нет надежды

Хоть в петлю лезь, хоть волком вой.

Пошлю-ка лучше я всех на Хрен,

Уйду-ка лучше я в запой.

Да, жить в России - не забава

Здесь каждый день, как на войне

Здесь побеждает, кто неправый

Здесь выживает тот, кто вне.

Вне логики и вне закона

Вне разума и вне любви

Стяжай, злодействуй, хай, будь вором

Себе кумира сотвори

Нет, жизнь не лишена, конечно,

Веселья, радости, игры,

Но ты хронически больную

Прочти историю страны

Смешно и страшно?

Но я надеюсь в нашей власти

В судьбе хоть что-то изменить

Чтоб мы имели совесть чистой,

Чтоб мы имели право жить

Ну а пока пример нагляден

История сия - подсказка

И в ней, конечно, - доля правды

Как и во всякой русской сказке

И как сказал еще в том веке

Влюбленный в Родину поэт

Всего в России выше крыши

В России лишь порядка нет

Самый короткий (пока) и емкий (пока)

Эпилог

И поэтому такой вот

Жизнерадостный конец

Называется по-русски

Не иначе, как п-ц...

DAN_ Мастер 26.09 - 01.11.2000

P. S. Не забывайте - это сказка

Dan_up@aport2000.ru стр. 7 Сказка про Хрен

1

7

(3422) 27-48-50 (3422) 055 аб. 5892 ЦЦЦЦикл "Сказки для детей от 18 лет"