Продолжение 55.

  Вегнер: Я не сомневюсь...но человеческий вакуум пугает...лес становится
жутким.
Клёнов: Хочешь отдохнуть?
Вегнер: Война, брат Клёнов...отпуска не даёт.
Клёнов: Кто не даёт?
Вегнер: Отдых нужен...я и здесь отдыхаю. Вот тебе, командир, отпуск 
нужен. Или отгуляешь сразу за всю войну, денег отгребёшь...
Клёнов: Фантазия...
Вегнер: Почему? Всем офицерам выплачивают деньги,  тебе не платят 
ни гроша, живём на подножном корме...думаешь, сразу выдадут? Сколько
же тебе, брат Клёнов, положено за год работы в партизанах, как думаешь?
Клёнов: Мне ничего не надо. Я сыт, обут и высыпаюсь...а живу за счёт
великой Германии...
Вегнер: А как ты мыслишь жить после войны?
Клёнов: Какие умные и неожиданные вопросы! Ну, хорошо, я воюю скоро
три года. Если я был бы простым солдатом, то за это время я ( как бы не
продешевить) нахожусь на службе все 24 часа в сутке, ставка учителя 18
часов в неделю, умножим на четыре недели, получим за месяц 72 часа.
По 10 руб. за час, получается 720 руб. Умножим на 12 месяцев, 
получается 7360 руб.Умножим на 3 года, получим где-то в районе 22 тыс. 
Это не такие большие деньги... Но если оплатить по такой ставке все 24
часа, а в неделю получится  168 часов, то это будет уже значительная 
сумма...если интересно, то подсчитай сама. А если оплачивать ещё за
работу в смертельно опасных условиях, то я уже миллионер...есть смысл
и воевать...
Вегнер: Смысла не вижу - убьют и деньги пропадут...
Клёнов: Не волнуйся, не пропадут...но я точно знаю, мне за войну в этих
лесах не заплатят и ломаного гроша.
Вегнер: Зчем ты тогда ломал голову подсчитывать и удесятерять?
Клёнов: За такие деньги я куплю квартиру в городе, построю дачу, авто, 
чтобы тебя возить в выходные на природу. А что не плохо было бы...
Идея - взять машину у немцев и на ней воевать, а потом приехать домой.
В конце концов должен же я получить контрибуцию с врага или я не прав?
Вегнер: Это хорошо, что ты думаешь о будущем, а плохо то, что мы не 
имеем ни гроша наших и немецких денег...а я уверена, что мы останемся
живы и здоровы, большая часть жизни придётся на послевоенное время.
Я пойду доучиваться, а стипендия кот наплакал, ты тоже не министр...
Клёнов: Если так...то мне не зхочется жить после победы.
Вегнер: Как видишь, в перспективе нас ждёт нищета...жить от получки до
получки...я не хотела бы так...существовать.
Клёнов: Когда работает мозг, совсем забываешь, что жизнь твоя может
закончится в следущее мгновение...
Вегнер: Я не думаю про небытие, глупо...так как ж будем жить, Герой 
Советского Союза, после войны?
Клёнов: А так, будем вкалывать, поднимать страну из руин, учить наше 
будущее уму разуму, потом состаримся...может власть поможет устроить
жизнь...
Вегнер: Не будет власть о нас думать, о миллионах...
Клёнов: Ну и что?
Вегнер: Нужно себя обеспечить уже теперь.
Клёнов: Как? В этом лесу?
Вегнер: В этом лесу нужно сделать тайник и заполнять его, а содержимое
можно принести из других мест...
Клёнов: Напомни эти места.
Вегнер: Например, немецкие эшелоны, это же сокровища, а мы их 
сжигаем. Так почему мы их сжигаем? Да просто ленимся поработать на
себя.
Клёнов: На всю жизнь не напасёшься барахлом, сгниёт, выйдет из моды.
Вегнер: Всё о чём ты говоришь - пустяки.
Клёнов: Тогда о чём речь?
Вегнер: О золоте и золотых изделиях...всего-то их нужно килограммов 40.
Клёнов: Ого! Подумаю...где валяется этот жёлтый дьявол...не грабить
же население...а если не достанешь, то, что?
Вегнер: То в течение четверти века ты будешь ходить в поношенном 
костюме из дешовой ткани, никогда не съешь вкусного, не справишь свои
дни рождения и не отвезёшь меня ни разу на дачу, я буду вечно 
заниматься стиркой, бегать по магазинам в поисках дешёвых продуктов и 
будем питаться картошкой и ливером...
Клёнов: Я знаю, как заработать деньги...
Вегнер: Ничего ты не знаешь...нужно золото и для...зубов, когда 
состаримся.
Клёнов: Ну и пьеса, такого ёще не было ни в одном сценарии...наверно
скоро кончится война.
Вегнер: Клёнов, Клёнов, жаль мне тебя...
Клёнов: Я не буду жить, как жил до войны...если встретится золото...то я
его возьму, ты права...уговорила...кому война, кому нажива...
Вегнер: И всё же мы достойны лучшей участи...
Клёнов: Если мы останемся на земле в вертикальном положении, то это и
станет лучшей нашей участью, лучшей участью всех, кто  уйдёт из жизни
безвременно не нацеловавшись.
Вегнер: Тем никто не поможет...
Клёнов: Точно скоро кончится война...
Вегнер: Нужно установить места могил павших, что бы потом их останки
перезахоронить на родине. Это не справедливо, когда родственники не
знают, где лежат вечным сном их воины.
Клёнов: Зря ты голову ломаешь, им всё равно где не лежать...
Вегнер: Прдставь, твой сын погиб, а ты не знаешь, где его могила?
Клёнов: Это сентименты...от лесной тишины. Даже немцы не увозят
своих на родину, а хоронят где попало.
Вегнер: Если брать пример с нацистов...
Клёнов: Устала ты, дорогая...дурные мысли.
Вегнер: Я не устала и нет у меня дурных мыслей. Я говорю о высшей
справедливости по отношению тех, кто сложил голову за землю свою...
Вот лет через 40 какой-нибудь лоб не уступит тебе место в травае, то 
поймёшь, что зря ты воевал запросто так, не получив ни гроша за эту
кошмарную работу. Сколько нужно заплатить человеку за то, что он
застрелил человека, что мы видели сегодня. За миллион нормальный
человек не согласиться делать такую работу, а мы её делаем даром.
Клёнов: Может ты и права, но причём тут я?
Вегнер: Кто-то сидит в тылу и получает деньги за то, что гоняет по
казармам новобранцев...а мы день и ночь в страхе...не дай бог попасть 
в гестапо...
Клёнов: Всё может быть...а лучше не надо...накликать беду. Почему мы
должны жить лучше всех наших? Отвечай!
Вегнер: Корректность - дар воспитания. Я не хочу жить лучше всех, но
не хочу жить хуже генералов и генеральш и министров...
Клёнов: Действительно! Если мы умираем первыми, а жить будем 
последними, в смысле хуже тех, кто ни разу не умирал за всю войну...
Но ведь пойми, душа моя, нас таких миллионы, а их считанные тысячи.
Миллионы не прокормят генералы. А мы их прокормим, без них никак.
Вегнер: Я не хочу жить за счёт миллионов, я хочу жить за счёт врага, 
который ограбил эти миллионы, отнял который у меня покой, молодость,
которую ничем не возместить.
Клёнов: Генералы хапнут, на всю жизнь хватит, в их распоряжении 
самолёты, поезда и прочее. А солдаты? Ничего они не получат, да ещё
за какую-то безделушку поставят к стенки, как за марадёрство. А при
делёжке трофеев ещё передерутся. Нет, дело другое, контрибуция...
Честность - это тоже дар воспитания. Чужое брать нельзя...а вот если
валяется добро, тогда зачем ему пропадать? Но я не хочу и не буду
грабить людей. Если это начнётся, то я дезертирую и уберусь в 
джунгли или ещё дальше.
Вегнер: Клёнов, у меня разболелась голова...не знаю, не знаю, они
убивают и грабят, а их не тронь - слюнявый гуманизм!
Клёнов: Дискуссия пришла к концу. Постановили: воевать бескорыстно,
как и подобает истинным героическим сынам Отечества. Мы будем
драться за свою Родину до последнего вздоха. Ну, а если нам
посчастливится увидеть её целой и независимой, то это и будет платой
для всех, кто остался на этой земле. Да здравствует победа и жизнь!
Вегнер: Я устала...оптимизм не лучше пессимизма. ( входит Федотов).
Клёнов: Что надо делать дальше?
Федотов: Ждать, командир...
Вегнер: Чего-нибудь дождёмся...наводнения или бомбёжки.
Клёнов: (достаёт таблетки) Возьми, Вегнер, помогает от...гнева. ( Вегнер
проглатывает таблетку).
Вегнер: Спасибо, доктор, то есть...
Федотов: Воздух...гудят...( уползают в кусты, самолёт делает круг и идёт
на посадку, выходят немецкие офицеры, осматривают взлётную полосу,
пилот в стороне лёг на траву, Клёнов и Федотов наблюдают).
Клёнов: Федотов, по пилоту из пулемёта огонь! ( Федотов расстреливает
лётчика, из леса выбегают партизаны, окружают немцев и уводят в лес,
самолёт маскируют).
Вегнер: Комндир, шифровка...
Клёнов: ( читает текст) Порядок, наши в Смоленске, слава Вегнер! Ура!
Вегнер: жаль, что некому кричать ура...столько удач в один день...я не
переживу этого счастья.
Федотов: Ребята, ведите сюда немчуру ( входят партизаны и офицеры).
Клёнов: (осматривает немцев) Шнитке, начинай допрос, время не ждёт,
кто старший?
Шнитке? Майор люфтвафе Хорстер.
Клёнов: Зачем приземлились?
Шнитке: Осмотреть взлётную полосу.
Клёнов: Скоро прибудут самолёты?
Шнитке: Как получат радиограмму о пригодности полосы.
Клёнов: Хорстер может расчитывать на сохранение жизни только при
условии, если вызовит сюда самолёты.
Шнитке: Он не согласен.
Клёнов: Уведите Вегнер.
Вегнер: Там Чижов...понятно, ухожу ( уходит).
Клёнов: Хорстера к берёзе ( партизаны привязывают офицера к дереву).
Вы, господа, что скажете?
Шнитке: Им нечего говорить.
Клёнов: Федотов, огонь! (Федотов стреляет, Хорстер пдает). И вот этого
убийцу наших детей и женщин  к берёзе (показывает на высокого 
белокурого немца, партизаны ведут его к дереву и расстреливают).
Ну-с, господи, как его...
Шнитке: Лейтенант Вирхофф.
Клёнов: Хочешь жить, Вирхофф?
Шнитке: Он потрясён гибелью офицеров.
Клёнов: Сам застрелится?
Шнитке: Он ещё молод и не хочет умирать, пощадите.
Клёнов: Вызовет он самолёт?
Шнитке: Попробует.
Клёнов: Тогда поживи. Пусть назовёт позывные, на имя кого послать
радиограмму.
Шнитке: Он назвал заместителя начальника аэродрома.
Клёнов: Хорошо. Пусть передаст текст: при посадке повреждено шасси,
взлететь не можем, вышлите самолёт с техниками. Полоса нормальная.
Подпись: майор Хорстер.
Шнитке: Через какую рацию?
Клёнов: Что на самолёте, пусть передаёт Вегнер.
Шнитке: Есть. (уходит).
Клёнов: Ещё несколько фрицев поймаем...а этот сжечь...а может 
переправить к нашим. Как Федотов?
Федотов: Этот немец не полетит.
Клёнов: Полетит, никуда не денется. Вирхофф, полетишь в Москву?
Шнитке: Полетит.
Федотов: В какой землянке будем ночевать, командир?
Клёнов: Ночуем ( смотрит на часы). До ночи ещё часа полтора. Я думаю,
что тут близко немцев нет.
Федотов: Кто знает...зря Петухова отправили.
Клёнов: Пусть проветрится, на наши лес сверху посмотрит. Интресно, 
как всё это видят немцы. Скоро осень, куда нам деваться, ума не 
приложу.
Федотов: Ишь как немец слушает, думает его судьбу решаем, он 
наверно клянёт себя, что не выучил русский язык.
Клёнов: Наверно фашист.
Федотов: Все они одним лыком шиты.
Клёнов: Чего они там долго возятся? Или всё не так...наша рация тоже
немецкая. Иди, Федотов, Если не получается, пусть попробуют 
на своей. (Федотов уходит). Тв Вирхофф влип в историю. Если самолёт 
не прилетит, теб капут...война...кровь за кровь, смерть за смерть. Вы
начали, вините себя, любите умирать молодыми. Никс ферштеен, не 
понимаешь? ( входят Федотов. Вегнер и шнитке). Ну, что?
Вегнер: Немцы не отвечают.
Клёнов: Фирохоффа к берёзе! ( приказ исполняют). Что бы это значило?
Шнитке: Давайте попробум через нашу...
Клёнов: Включай, Вегнер.(Ве гнер работет с рацией).
Шнитке: (берёт микрофон и говорит по-немецки) Я сто восьмой, 34 
слушайте меня, я 108, прием ( повторяет несколько раз). Ничего нет.
Клёнов: (шопотом) Люба, отключи рацию. Дай микрофон Вирхоффу, 
пусть он сам передаст радиограмму ( подводят немца).
Вегнер: У нас ничего не получается, попробуйте сами связаться с
аэродромом, пожалуйста. Немец берёт микрофон).
Вирхофф: ( Шнитке переводит) Я орёл, я орёл, слушайте меня. Мы в
квадрате 25/41. Мы в плену у русских партизан, пришлите 
бомбардировшик срочно...я один живой...
Клёнов: Ну, хватит,  рация-то не вкючена, лейтенат, а дурак, скажи ему,
Вегнер ( Вегнер переводит).
Вирхофф: О, русс, швайн...
Клёнов: Сам застрелится?
Шнитке: Просит пощадить.