Продолжение 48.
Т.Пелагея: Советская власть - это народ, а народ сам себя
вредить не должен. Прикроем лавочку...главное отсечь
стариков, не дать им заразить молодняк...а старших можно
и подальше загнать. Вот она пьянства-то сначала поутихнет,
а потом и вовсе заглохнет.
Вегнер: Скучно будет на свадьбах...
Т. Пелагея: На свадьбах-то, кому скучно, молодым? Нужно им
веселье, им бы побыстрее свет погасить.
Вегнер: Это правда, самое главное веселье в потёмках...
Т. Пелагея: Свадьбы у нас будут как великие праздники с
митингами, с представлениями, с шествиями, с массовыми
танцами, с цветами, жених будет носить невесту на руках и
огни, огни и поцелуи не в комнатах, а на улицах, в клубах,
театрах...
Клёнов: Хватила...
Т. Пелагея: Свадьба дело общественное, значит святое...
пьянки поганят свадьбы - драки, мордобой,- вот и вся память
о свадьбе. Нет уш, у нас такого не будет, да и раньше редко
было.
Вегнер: А если человек родится, как тогда без выпивки?
Человек родился! Это же самое главное на земле событие,
великая радость и...без вина?
Клёнов: Ладно женщины, решайте кому пить, кому не пить...
завтра рано вставать, пора бы и вам на покой...
Вегнер: Приказ командира - закон для подчинённого, пойдёмте,
тётка Пелагея, я и вправду еле держусь на ногах.
Т. Пелагея: Иди, иди, родимая, я-то высплюсь, поспи, а у меня
ещё дел невпроворот (Вегнер уходит).
Клёнов: Как Вам показался новый начальник штаба?
Т. Пелагея: Пока никак, он ещё лечится. Ничего втянется,
парень он скромный, а дело видать знает. Учителя-то у него
хорошие. Хоть и Вас взять...Герой, не чета нам. Сколько
немцев извели...
Клёнов: Тётка Пелагея, ты партийная?
Т. Пелагея: С чего ты взял? Кто это бабу в партию возьмёт?
Клёнов: А есть в отряде коммунисты?
Т. Пелагея: Какие там партийцы, а комсомольцы есть.
Клёнов: Надо Вам подыскать замполита отряда для
проведения политинформаций, помогать укреплять
дисциплину, сплачивать людей. Без замполита какой
отряд: сброд...
Т. Пелагея: А что, мне даже лучше, я не могу разорваться,
кого бы, может из ваших?
Клёнов: У нас нету, назначьте, а лучше выберите...парень
есть у вас, ко мне в отряд просится, рвется в бой.
Т. Пелагея: Знаю о ком говоришь...ещё материно молоко
на губах, рано в начальство, испортится...подумаю.
Клёнов: Ребята наши поправятся, организуй отряд, добавь
своих. Сначала взвод, это сорок человек. В случае чего
своя военная сила. А оружие достанете, сформируйте
полную роту в двести бойцов. Это уже сила! Можно станет
делать рейды на железку и кормиться за счёт немцев.
Т. Пелагея: У нас уже есть взвод - охранники-дармоеды.
Клёнов: Ничего не поделаешь, с охраной спокойнее
спится.
Т. Пелагея: Кабы эта ваша рота в одночасье не ушла в
лес болтаться вроде вас...оставят нас одних горемычных,
она палка-то о двух концах.
Клёнов: Не уйдет рота, командовать-то ты будешь. Чуть
чего и гони в шею смутьянов.
Т. Пелагея: А куда гнать-то? Домой? У нас нет домов.
Приструните своих того, чтобы боялись меня.
Клёнов: Само собой. Есть приказ влиться по
выздоровлению в твой отряд хотят того они или нет.
У нас дисциплина строгая - за неподчинение расстрел.
Т. Пелагея: Не за что стрелять своих, много немец убил.
Клёнов: Это так для отстрастки. Замполитом может кто
из наших согласиться. У нас тут есть раненый пулемётчик.
Федотов его фамилия. Поговори, с головой человек.
Сначала поручи ему что-нибудь рассказать, как дела на
фронте, а потом ещё что-нибудь и ему некуда от скуки
будет деваться. Похвали - талант мол, организатор,
страна требует, сам Свешников одобрил.
Т. Пелагея: Пулемётчик говоришь, а пулемёт-то ему
оставишь?
Клёнов: Этого я не могу, у нас только два пулемёта.
Т. Пелагея: Хватит и одного, у ваших оружия, как огурцов
в бочке. Оставьте, т. Клёнов, тогда он и не сбежит,
поручи ему быть нашим пулемётчиком.
Клёнов: Один этого я решить не могу.
Т. Пелагея: А кто за тебя может решить?
Клёнов: Надо поговорить с замом, с ребятами.
Т. Пелагея: Ну и поговори, сейчас кликну. Матрёна!
(входит Матрёна). Позови сюда всех партизан! (Матрёна
уходит). Сейчас придут. А ты-то как?
Клёнов: Раз надо, буду уговаривать. Пулемёт это сила.
Т. Пелагея: Вы ещё у немцев десять пулемётов достанете.
( входят партизаны).
Клёнов: Садитесь, товарищи, на чём стоите...
Т. Пелагея: Мужики, у вас в отряде два пулемёта, а у нас
такой штуки нет, а пулемётчик есть, отдайте пулемёт нам.
Клёнов: Как, ребята, отдадим пулемёт? (все молчат). Что
молчите? Пулемёт - это сила, да и Федотову без пулемёта,
посудите сами, скучно. Сколько он его пестовал. Надо ему
оставить, я прав.
Вилков: Оставить пулемёт? Это уж слишком...сколько мы
оружия сюда притащили, но пулемёт...он нам больше
нужен, когда-то сюда ещё фрицы придут, будет ржаветь
без дела...
Петухов: Федотову с пулемётом спокойней...
Клёнов: Ну, что, ребята, ( голоса: пускай возьмёт Федотов
свою бандуру, она ему не в тягость, а в радость, да и
мало ли, что отчубучат немцы, а мы найдём пулемёт,
отдать, оставить).
Вилков: Раз так, оставляйте, я хотел как лучше..
Клёнов: Бери, Петухов, пулемёт и тащи его Федотову, а
то он бедный чувствует себя, как голый в бане, совсем
безоружным ( Петухов уходит с пулемётом). У меня всё,
товарищи, (смотрит на часы). Если поужинали, то можно
играть отбой, завтра в поход. Есть вопросы?
Вилков: Вопросов нет, а спать уже пора. (партизаны
тут же стелятся на полу и укладываются).
Клёнов: Жуковец, часовых менять через час.
Жуковец: Понял (уходит тётка Пелагея)
Клёнов: Жуковец, что там с Чижовым?
Жуковец: Он в бане, хочет там ночевать.
Клёнов: Отнеси ему банку с мёдом.
Жуковец: Отнесу...( уходит).
Действие ХХIII
Всна 1943 года. Лагерь тётки Пелагеи. Федотов стоит у
штабной землянке.
Федотов: ( из леса выходят два партизана, они ведут
неизвестного человека, одетого в крестьянскую одежду)
Кто это?
Партизан Фролов:Чёрт его знает, ходил, вынюхивал,
наверно целый час...думаю чужой, надо брать.
( из землянки выходит Чугунов).
Федотов: Обыскали?
Фролов: Так на скорую руку...
Чугунов: Разденьте его, прощупайте одежду ( партизаны
раздевают и обыскивают) Откуда?
Неизвестный: Я что ля?
Чугунов: Не я же.
Неизвестный: Издалека я, заблудился.
Чугунов: Нарошно заблудился?
Неизвестный: Я что ля?
Чугунов: Не я же.
Фролов: Какое заблудился, всё высматривал, мы за ним
долго следили.
Чугунов: Будешь отпираться?
Неизвстный: Отпираться, как это?
Чугунов: Всё ясно, играет под дурака, поставьте его к той
сосне. (партизаны мужика привязывают к сосне, подходит и Чугунов,
Федотов остаётся на месте).
Фролов: Зачем портить патроны? Повесить его!
Неизвестный: Меня что ля?
Чугунов: А кого же?
Неизвестный: Не имеете права.
Чугунов: Федотов, кликни тётку Пелагею. (Федотов уходит, тут же
возвращается с тёткой Пелагеей). Вот полюбуйтесь на этого типа.
Т. Пелагея: Я такого мужика не знаю, он не наш, я всех в лицо
знаю и в Несчастливой. Может из Брусничного? Позвать надо
паренька из этого села.
Чугунов: Фролов, позови чловека ( Фролов уходит). Так ты из
Брусничного?
Неизвестный: Я что ля?
Т. Пелагея: ( стучит его по виску пальцем). Порченый?
Неизвестный: Не твоё это собачье дело, баба, порченый я
или нет...
Чугунов: Почему шляешься без документов?
Неизвестный: Я что ля?
Чугунов: Чего с ним няньчиться, всё равно нельзя отпустить.
Федотов: (подходит ближе) Один заблудился?
Неизвестный: А Вам зачем это знать, это моё дело.
Чугунов: Выбирай, что нравится - верёвка или пуля?
Неизвечтный: Мне и верёвка не нужна и пуля ни к чему.
Т. Пелагея: Вот лихоманка, как тебя мать-то называет?
Неизвестный: А никак. ( входят Фролов и парень из Брусничного).
Чугунов: Этот тип из Брусничного?
Парень: Этого мужика я не знаю. ( уходит).
Чугунов: Будешь дурака валять?
Т. Пелагея: Мужик, ты давно не был в бане?
Неизвестный: А зачем мне баня? И так тепло...а я не один был,
ушёл он...теперь я вас не боюсь.
Фролов: А кто был другой?
Неизвестный: Не скажу...теперь я вас не боюсь.
Чугунов: Не боишься, а почему?
Неизвестный: Потому, что окончивается на у.
Фролов: Значит не боишься? (бьёт прикладом автомата по ноге,
неизвестный падает, орёт от боли).
Чугунов: Подожди, Фролов. Привяжите его к сосне. ( партизаны
ставят его к сосне и привязывают). Прошу всех отойти, а вы,
ребята идите на пост (Фролов и его напарник уходят).
Федотов: Ничего не понимаю, откуда этот враг, может псих?
Чугунов: Сейчас его попробуем расстрелять. Эй, ты, смотри
на меня! ( щелкает затвором автомата и направляет в лицо
неизвестного, тот закрывает глаза). Слушай приговор: за
измену Родины и пособничество немецким оккупантам ты
приговорен к расстрелу, приговор исполняется
немедленно( даёт очередь из автомата, неизвестный повисает
на верёвке).
Т. Пелагея: Страсть-то какая...что же это будет?
Федотов: Скоро будет...если он правду сказал. Раскрыли лагерь.
( подходит к неизвестному).
Чугунов: Вот падаль, смотри, поседел (бьёт его ладонью по лицу).
Ну-ну, очнись, это только пристрелка, я промахнулся.
Федотов: Ничего не скажет, нужно всем уходить, чем быстрее,
тем лучше.
Чугунов: Я как знал, когда-нибудь это случится, не послушали
меня, давно бы запасную базу сделали.
Федотов: И запасную найдут...Нужно немедленно готовить
людей в походу. Сейчас же! ( уходят с тёткой Пелагеей).
Чугунов: (поднимает голову неизвестного, тот медленно
приходит в себя). Ту же русский, как же ты мог продаться?
Скажи, раскрыли нас? Ты же русский. Тут же сотни людей,
женщину, дети, всех их уничтожат фашисты...прекратится наш
русский род.
Неизвестный: Не надо...не мучайте...расстреляйте, не хочу
больше жить...я понимаю...
Чугунов: Что тебе стоит рассказать, поживи ещё час.
Низвестный: Не хочу...убейте, умоляю (плачет), если вы люди.
Я ничем помочь не могу...пытки...одни пытки. Чем я
провинился, за что?
Чугунов: Так ушёл твой напарник?
Неизвестный: Я всё сказал...расстреляй, друг, я русский..я не
мог себе убить...ну, что тебе стоит?
Чугунов: Значит много ты бед Родине прнёс, даже жить не
хочешь?
Неизвестный: Да, да много, признаюсь...
Чугунов: (развязывает неизвестного) Сам понимаешь, как
живого человека застрелить.
Неизвестный: Стреляй же, а то будет поздно...
Чугунов: Значит по просьбе...преступник, враг. ( поднимает
автомат и даёт очередь, неизвестный падает). У сволочь.
(стирает пот с лица и уходит в землянку, из землянки выходит
Федотов с пулемётом).
Федотов: Всё же застрелил. ( входят Чугунов и тётка Пелагея)
Значит сниматься?
Т. Пелагея: (кричит) Матрёна! ( входит Матрёна). Обеги все
землянки, всем одеваться, обуваться, забрать с собой всё,
что можно унести. Всем мужикам строиться. ( вскоре
появляются мужики и становятся в строй).
Чугунов: Отряд, смирно! Тётка Пелагея! По вашему
приказанию отряд пострен!
Т. Пелагея: Мужики! Нас раскрыли. Нужно немедленно
уходить. Лес большой, скроемся не правда, уходить в
рассыпную, чтобы немец не понял, куда уходим. Командуй,
товарищ Чугунов!
Чугунов: Командиры взводов и отделений останутся, остальным
приготовиться к походу. Разойдись! ( строй расходится,
появляются люди, у них на плечах мешки, одеяла, все одеты
по-зимнему, Чугунов инструктирует командиров, отдельно
стоят Федотов и тётка Пелагея).
Т. Пелагея: Нужно уходить, а куда?
Федотов: Раньше надо было думать куда...резонно к своим, к
Свешникову.
Т. Пелагея: Эк куда, за семьдесят вёрст...да разве пройдём
не заметно?
Федотов: Тогда нужно передать Свешникову, чтобы выслал
на помощь батальон и дадим бой.
Т. Пелагея: Это дело, иди, комиссар, к радисту.
Федотов: Отсюда нельзя, запеленгуют и конец...налетит
эскадрилья юнкерсов и нас разделает в пух, нужно отойти
км. на 20.
Т. Пелагея: Ну как знаешь, полковник должен знать о нашей
беде. Пусть радист отправляется и стучит...
Федотов: Разрешите взять отделение партизан?
Т. Пелагея: Бери, иди с ними сам. Договоритесь с Чугуновым,
где встретиться.
Федотов: Хорошо. (уходит).
Т. Пелагея: (Кричит) Чугунов, пошли...Матрёна! Давай мои
вещи и ружьё. (Матрёна приносит рюкзак и автомат, тётка
Пелагея забрасывает рюкзак на спину и вешает автомат на
шею). Второй город покидать приходится. (лагерь пустеет,
подходит Чугунов).
Чугунов: Быстро снялись, как солдаты...Иди, тётка Пелагея.
Т. Пелагея: Пойдём, Чугунов...если бы не ваши ребята,
пропали бы мы.
Чугунов: Мне нельзя уходить, я остаюсь с ротой здесь, мы
дадим бой фрицам. Они скоро должны нагрянуть. Уходите
скорее прямо на юг в леса.
Т. Пелагея; Догоняйте нас.
Чугунов: Нельзя вас догонять, мы будем отходить в сторону
Н-ска, они пойдут за нами, а вас потеряют. Если выживем, то
вас разыщем. Уходите, прощайте.
Т. Пелагея: Прощай, Чугунов, я всё поняла. Спасибо вам от
всего народа. ( кланяется и уходит. Лагерь опустел,
наступила полная тишина).
Действие ХХIV
Кабинет гауляйтера. Идёт совещание. бсуждается проблема
борьбы с партизанами в районе Н-ска и Несчастливой.
Гауляйтер: Господа наш фюрер приказал покончить с бандитами.
Он ждёт от нас реальных действий. Нам нужно выполнить его
приказ. Я вас пригласил, чтобы наметить план, как нам покончить
с этой угрозой для великой Германии. Прошу вносить конкретные
предложения.
Генерал СС: Я с Вами согласен. Мы много говорили о проблеме
партизан, но до сих пор не можем понять одного, что перед нами не
банды, а регулярная армия противника, выученная тактически и
оснащённая всем необходимым (голос: за наш счёт). Я хочу сказать,
что на самом деле в этих лесах идёт день и ночь настоящая война,
в горниле которой сгорела дивизия СС, крупные подразделения
армии, израсходовано огромное крличество боеприпасов, потеряно
столько оружия, сколько нужно для вооружения целой армии
военного времени. Кроме того мы потеряли сотни эшелонов
подвижного состава, погибли тысячи солдат и офицеров...
Гауляйтер: Г-н генерал, нам всё это известно...
Генерал СС: Конечно, конечно, но Вы нас собрали, чтобы с нашей
помощью попытаться найти ответ, как покончить с партизанской
армией. Но без знания всего урона, без знания положения на
партизанском фронте сидящие здесь господа вряд ли могут дать
Вам полезные советы. И так я говорю, господа, против нас
действует сьльная военная группировка врага. Её силы удесятеряет
непроходимая для техники растительность. Мы не можем их
соединения рассеять с помощью авиации, мы не можем выбросить
на леса десанты. Я этим хочу подчеркнуть, что в лесной войне мы
на равных. Автомат против автомата. Они профессионально
владеют холодным оружием. Партизану ничего не стоить снять
нашего часового за двадцать, тридцать метров одним броском финки.
У нас таких солдат нет. Они мастерски владеют тактикой засад. Были
случаи в том же Брусничном, когда за считанные минуты погиб
кадровый армейский батальон. Известна судьба 133 полка. Весь он
уничтожен, а его вооружение с большим успехом используется против
нас. Таким образом, становится очевидным, что лесная война самая
сложная, самая трагичная. Действительно, нужно каждое дерево
просеку, поляну брать с боем, никогда не узнать, что находится от вас
за несколько шагов. И ещё. Каждый партизан может истребить наших
пять солдат. Солдаты боятся леса, как огня... Нужны особые войска,
подготовленные к войне в бескрайних лесах. У нас таких войск нет, и,
боюсь, их и не будет. Что я предлагаю? Оккупировать всю лесную зону.
Гауляйтер: Спасибо, генерал. О вашем предложении я доложу в Берлин.
Только имейте в виду, чтобы оккупировать эту лесную зону, нужно не
менее миллиона солдат...прошу, господа, высказываться.
Генерал Блитц: Г-н гауляйтер,, господа! Белоруссия и лесная Россия это
орешек. Но не менее сложно и в тех местах, где стоят наши крупные
гарнизоны. И там убивают наших солдат и офицеров и днём и ночью. Мы
проявляем неслыханную жестокость, мы мстим, но нам редко удаётся
напасть на следы организаторов и исполнителей убийств людей.
В Минске мы разгромили их подполье, а солдаты пропадают без следа и
никто не знает дезертиры они или жертвы партизанского террора. Да,
партизаны усиливают террор, их люди жертвуют своими жизнями. Мне
думается, а об этом говорит опыт борьбы на местах, что мы никогда не
сможем поставить на колени население этой лесной зоны. Жестокость
рождает жестокость. Я предлагаю, господа, что мы должны итдти
дальше: нужно истребит всё местное население поголовно, только
тогда мы освободимся от страха.
Гауляйтер: Благодарю Вас, генерал. Но пустые, безлюдные
пространства не в интересах нашей нации. Нам нужны миллионы
рабов. Германская нация - нация господ. Чтобы по логике стать таковой,
Германия должна иметь огромные массы бесправных работников. Это
основная цель борьбы нашего фюрера. Высшая раса освободит себя
от тяжёлого физического труда. Мы рождены для вечного блаженства...
Господа! Мы должны совместными усилиями найти способ, который
позволил бы нам одним ударом разгромить банды партизан. Кто ещё
имеет предложения? (все молчат). Если нет желающих выступить, то
позвольте мне огласить важное сообщение. Мне удалось заполучить
свежую дивизию. Как её использовать против партизан? Я думаю,
чтобы достичь успеха, нужно предварительно установить места
расположения партизанских баз. Сама операция должна быть
проведена неожиданно, в полной тайне. Радиопереговоры
запрещаются, передвижкние частей дивизии только ночью...
Генерал Блитц: Каковы силы партизан?
Гауляйтер: Точных сведений нет, нет сведений и о базах, наземная
и воздушная разведки пока бессильны.
Генерал Блитц: Есть мнение, что у партизан нет баз, их отряды
находятся в постоянном движении. Задерживаются на отдых на
несколько дней в лесных дебрях. Более того, что район Несчастливой
относительно безопасный. За всю зиму там подорвали только один
эшелон. Весной эта лесная зона мало проходима. Поэтому возникает
вопрос, какой смысл снова месить там грязь? Однажды осенью это
уже было.
Гауляйтер: Я не могу выдвинуть контраргумент, но думаю, нужно
тщательно разведать этот район.
Генерал Блитц: Зря потеряем время. Мне ближе идея прочёсывания
лесов вдоль железной дороги на пыть, десять км. в обе стороны.
Дальше строить базы партизанам не целесообразно.
Гауляйтер: Идея в принципе не плохая, я об этом подумаю...
Генерал Блитц: А насчёт неожиданности вряд ли можно расчитывать.
Сколько времени пробудет здесь дивизия?
Гауляйтер: Не более недели.
Генерал Блитц: Когда начнётся сосредоточение войск?
Гауляйтер: В середине мая. У нас есть месяц на предварительную
подготовку. Руководство операцией поручено мне.
Генерал СС: Ничего у вас не получится, господа! Партизаны, как
только начнут прибывать войска, отойдут в глубь лесов и вы их не
найдёте и за год. Попомните мои слова. А потом не успеет дивизия уйти,
как начнётся всё сначала. Я имею солидный опыт лесных боёв. Всё, что
вы принесёте из тех лесов это убитых и раненых солдат.
Гауляйтер: Сплошной пессимизм...не думаю, что мы бездарно
используем дивизию, проведём подготовку, разработаем маршруты.
Генерал СС: Даже в том случае, если нам удасться обнаружить базы,
мы в землянках не найдём ни одного партизана. Уйдут и гадай, куда
двигаться дальше.
Гауляйтер: Ваш прогноз меня удручает, но нужно всё сделать, чтобы
дивизия поработала успешно. Армию нам не дадут. Нужно бога
благодарить, что он нам посылает дивизию.
Генерал СС: Дивизии мало, это же капля в море. У меня другое мнение.
Как только фронтовые командиры начнуть класть зубы на полки в
блиндажах, тогда сообразят отчего им приходится затягивать ремни на
самые последние дырки и тогда пришлют и армию и две и оккупируют
всё вокруг на пятьсот км. У каждого дерева поставят солдата.
Гауляйтер: И эта мысль правомерна и нужно сказать, достаточно
обоснованна. Но боюсь, к тому времени, когда пришлют армию, нас с
вами, господа, здесь уже не будет. Мы будем потеряны для Германии.
Пржектёрство, как всегда, не даёт выхода из положения. Наша задача
проста - обеспечить бесперебойную работу этой стратегической
железной дороги. Если мы в мае не изменим положение, то многие из
нас пойдут на переподготовку...на фронте люди быстро набираются
мастерства. Господа! Я всё сказал. С нами фюрер. Мы рассеем банды.
Выше головы, господа генералы! Наш метод - жестокость, цель
оправдывает средства. Благодарю, господа, за внимание и советы.
Все свободны.