Что ж это творится,
Вроде бы не снится, 
Такие ощущения, 
Ну, прямо наяву,

По стенкам белки бегают,
Хвостами знаки делают,
На что-то намекают,
На что не разберу.

Вприсядку стол пускается
И чайник улыбается,
Который в пылу спора, 
Я выкинул давно.

И шкаф, скрипя суставами,
Петелечками ржавыми,
Последнее из мебели,
А норовит сбежать.

Я за кровать хватаюсь,
Хоть сильно опасаюсь,
Что и она, зараза,
Выкинет фортель.

Зачем я это сделал,
Но я ж не знал, не ведал,
Что и под ней родимой,
Сегодня кто-то есть.

Я не успел заметить,
Не то, что там, ответить,
Как что-то инородное,
Мне пальцы оплело.

Я сам себя подначиваю,
Рвусь и изворачиваюсь,
Такое вытворяю,
Ну как индийский йог.

В какое-то мгновение,
Ослабло напряжение,
И я как спал в пальтишечке,
Сиганул в окно.

А там кино снимают,
Такое вытворяют,
Что Спилбергу не снилось,
В горячечном бреду.

Там львы с жирафьей шей,
Боятся своих теней,
И гривы растопырив,
Лезут на столбы.

К ним вихрь приближается,
Красиво изгибается,
И язычищем красным,
Слизнул весь пантеон.

Вокруг земля трясётся,
И белый конь несётся,
С оскаленной улыбкой,
И прямо на меня.

Назад, а дом колеблется,
Мерцает и шевелится,
И как мираж растаял,
А я столбом стою.

Куда ж теперь деваться,
Что б мне не похмеляться,
Верните мою родину,
Я завтра завяжу.

Вдруг что-то, где-то щёлкнуло,
Меня без рюмки торкнуло,
И вот я тут очнулся,
В собственном поту.

Вот верьте, иль не верьте мне,
Честней меня на свете нет,
Что я ни грамма лишнего,
Вам не рассказал.