Аннотация: Кто такие Шутихи? Просто странствующие музыканты, развлекающие народ за деньги? Пришельцы из других миров, где тепло, и снег круглый год не покрывает землю? Есть ли оно, цветущее пристанище с оживающими цветами?
Пролог.
Каждая вновь избранная жертва есть залог
всеобщего благоденствия. Покрывательство
отмеченного Печатью карается немедленной
смертью.
Выдержка из священного устава, пункт "О жертвах".
Краткий словарь к главе:
Шутеры и шутихи (Игроки с судьбой, Охотники за счастьем) - люди одной из самых загадочных профессий данного мира. Существует убеждение, что после смерти душа распыляется в эфире множеством крупиц счастья. Бросив вызов судьбе и выиграв у нее партию, можно заполучить одну такую "частичку". Этим и занимаются шутеры и шутихи, путешествуя по городам и селениям и за деньги играя с судьбой в партии и выцарапывая у нее крупицы счастья для состоятельных людей. В свободное от данного занятия время шутеры и шутихи развлекают народ показательными выступлениями, так как это, по их словам, повышает общий уровень удачи в эфире. Простому люду мало что известно о деятельности этих людей, потому для них шутеры и шутихи - это просто высококлассные артисты.
Ихрн - крупное непарнокопытное животное чуть больше лошади с костяным наростом на голове и длинным шипастым хвостом. Мясо ихрнов очень вкусное и питательное, потому на них с удовольствием охотятся.
Хартайр - клавишный музыкальный инструмент, представляющий собой расписную коробку на трех ножках.
Чернушка - мелкая круглая монетка из особого черного металла, достаточно распространенного в данном мире.
Белуг - платиновая монета достоинством в 20 чернушек.
Сартара - струнный щипковый музыкальный инструмент по конструкции напоминающий лютню с 12 струнами.
Бармас - хищный зверь, легко впадающий в состояние гнева и забывающий о чувстве самосохранения. Отсюда выражение - "вспыльчив как бармас".
Дрезо-дерево - древовидный кустарник рода дрезодревовых с колючими ветвями и ядовитым соком
Ньян отвлеклась от спокойного созерцания плавного полета снежинок за маленьким чердачным окном и вгляделась в темноту противоположного левого угла, где, как показалось маленькой девочке, что-то шевельнулось. Горло стиснула уже знакомая петля медленно подступающего к сердцу страха, и в кончиках пальцев наметилось неприятное покалывание, перемежающееся с холодом в дрожащих ногах. Тень, которую отбрасывала старая, почти выгоревшая лучина внезапно дернулась, будто желала схватить незадачливую наблюдательницу за ногу, но в последний момент передумала, милостиво оставив ее в относительном покое.
Вглядевшись в танцующие на стенах темные образы, Ньян сглотнула набежавшую слюну и перевела дыхание, в который раз коря себя за чрезмерную мнительность и пугливость. В последнее время десятилетняя дочь выдающегося деревенского охотника на ихрнов, Льяла Таарта, стала неуловимо меняться, постепенно из веселой и задорной девочки превращаясь в молчунью с вечно испуганным, а иногда и усталым, совершенно недетским, взглядом.
Поерзав на приставленном к окну стульчике, девочка снова повернулась к окну, облокотившись локтем об узкий подоконник и подперев щеку кулаком. Трудно было увидеть что-то новое в картине занесенных снегом одноэтажных, кое-где покосившихся, домиков, давно промерзшей, смотрящейся белым ужом реки за заборчиком, который какой-то скверный шутник исписал посланиями будущим поколениям и, не ограничиваясь лишь этим, безусловно, малым и недостойным истинного пакостника деянием, проредил так, что через него теперь просматривалась вся красота деревенского быта. Да и не только. Но маленькая Ньян вряд ли могла сейчас понять, почему местные парни от тринадцати и старше так любили толпиться у этого забора в редкие относительно теплые деньки, когда народ мог ополоснуться от домашней пыли и копоти.
Вообще зима здесь, при чем не только в этом маленьком и неприметном городке на окраине страны, но и по всему миру, была делом постоянным, не сваливающимся неожиданно, как снег на голову. Сколько помнило себя население этого места, столько и стояла перед их глазами белая пелена. А потом наметало еще, и еще, и еще.... Только и успевай расчищать место перед дверью да протаптывать тропки до леса, где и был сосредоточен рацион для местных жителей, которые в таких условиях, конечно, не могли заниматься земледелием и скотоводством. Странная ситуация, не правда ли? На первый взгляд в описанной картине очень много несостыковок. Но секрет этого мира не в том...
"Скучно", - думала тем временем Ньян, стуча пальцами по подоконнику, как по невидимым клавишам хартайра, - "хоть бы папа быстрее вернулся. Он всегда приносит с охоты что-то интересное".
Внезапно прямо напротив лица девочки что-то врезалось в стекло с громким и отчетливым "бум". Ньян вздрогнула и, вскочив со стульчика, выглянула в окно. По колено в сугробе, смешно взвизгивая и размахивая руками, прыгал паренек, которого издалека можно было бы принять за ее брата-близнеца. Бледная кожа, белые волосы, светло-голубые, будто выцветшие или же тронутые слепотой раскосые глаза, острые черты лица и тонкая линия чуть курносого носа, узкие плечи.... Дьяго с его характерной для Тайтровцев внешностью, родственником Ньян не являлся, но уже с самого раннего возраста он был для девочки лучшим другом, а порой и соперником в увлекательной детской игре "кто больше пакостей взрослым сделает и дальше после всего этого безобразия убежит".
- Эге-гей! - разорялся Дьяго, зачем-то отправляя в окно подруги еще один снежок, - ты чего такая скучная? Давай гулять! Сегодня погодка просто загляденье! И тепло...
- Папа ругаться будет, что без спросу! И мама скоро придет! - крикнула Ньян с некоторым сожалением в голосе. Погулять хотелось ужасно!
- Да мы немного! Никто и не узнает, - тут же откликнулся Дьяго, - к тому же сегодня бродячие артисты приезжают. Хоть издалека посмотрим!
Это было выше сил Ньян. Выступления бродячих артистов, акробатов, глотателей огня, дрессировщиков девочке нравились всегда, и она сталась не пропускать таких событий. А уж когда шутеры и шутихи приезжали.... Эти мрачноватые люди в цветных одеждах, которых в народе называли Игроками с судьбой и Охотниками за счастьем, вызывали особый восторг. Большую роль в этом играло то, что о них мало было известно простому люду. Они приезжали, иногда задерживаясь в городе, но не более чем на пару дней, а потом исчезали, причем никто не успевал заметить, как и когда.
Ньян спустилась по винтовой лестнице на первый этаж, в гостиную, где все осталось неизменным с тех пор, как умерли дед с бабкой, добрые и честные люди, свято чтящие древние традиции. Старые мерно тикающие часы с маятником, уютно устроившиеся в углу рядом с высокой серой софой, пара столиков на гнутых ножках, напоминающие хищников, готовых прыгнуть к жертве в любой момент. Дощатый пол, от которого было тепло даже в самые лютые морозы. Щит с ритуальными ножами и полки, приютившие статуи главных фантомов мира, были самыми древними обитателями этого небольшого семейного оплота на самом краю Тайтра, где жило не одно поколение династии Таартов.
Девочка накинула куцее пальтишко и выскочила на порог, кидаясь с него в серебрящийся на солнце снег.
- Тебя только за смертью посылать, - поприветствовал подругу Дьяго, который сейчас с увлечением грыз где-то раздобытый сухарь, - я уже замерз тут стоять, тебя ждать!
- А ты попрыгай, согреешься, - беззлобно огрызнулась Ньян, - куда пойдем?
- На площади сейчас весело, - отозвался мальчишка, выпуская изо рта струйки пара, будто дракон из детских сказок, того и гляди обрастет чешуей и взмоет в небо, - давай наперегонки!
- Эй, так нечестно! - крикнула девочка, кидаясь вслед за рванувшим с места другом, который умудрялся на бегу поворачиваться и корчить забавные рожицы.
Когда раскрасневшиеся и запыхавшиеся дети появились на истоптанном плоском холме, откуда открывался прекрасный вид на городскую площадь, им показалось, что они попали в кукольный театр старенького волшебника-иллюзиониста. Тут и там пестрели разноцветные шатры, празднично разодетые женщины изящно склоняли головы на манер столичных богатых дам, ревели запертые в клетке диковинные звери.
- Теть Мьямма, а почем пирожки? - Дьяго подбежал к невысокой полной женщине, которая держала в руках блюдо с горячей и вкуснопахнущей снедью.
- Две чернушки, - с благодушной улыбкой, которая сделала и без того круглое лицо еще больше похожим на лоснящийся масляный блин, ответила торговка.
- Щас! - с готовностью отозвался мальчишка, потянувшись к карманам пальто, - эхма, опять деньги потерял! - разочарованно проговорил он после непродолжительных поисков.
- Вот ведь растяпа, - Мьямма покачала головой и, обойдя детей, исчезла в разноцветном потоке развлекающихся прохожих. Через несколько минут с другого конца площади раздался ее громко расхваливающий товар голос.
Ньян засмеялась. Друг вечно что-то терял и забывал, давая соседской ребятне повод для шуток и розыгрышей. Особенно старался сын портного, Жьят. В его духе было подбежать и сказать, что дом парня сгорел из-за оставшемся в камине огне. Но когда Дьяго догадывался, что это розыгрыш и догонял незадачливого шутника.... Несмотря на рассеянность и внешнюю мягкость, постоять за себя он умел, и кулаки у него были ого-го! Очень часто соседская ребятня ходила художественно разукрашенная ими.
- Чего ты смеешься? - обиделся Дьяго, - теперь никакого веселья, без денег-то!
- Не беспокойся, - улыбнулась Ньян, похлопывая себя по бокам, - у меня есть кое-какие сбережения, я с тобой поделюсь. А за зрелища так вообще денег не берут!
За разговорами друзья не заметили, как подошли к выкрашенному в зеленый деревянный помост, который уверенно оккупировали приезжие лицедеи. Они кричали на разные лады, изображая животных, меняли маски с веселой на грустную и обратно. Вскоре к ним вышел "волшебник" в красной мантии, и представление наполнилось еще и различными фокусами, чудесами на радость разгоряченным праздничным вином людям.
Вдруг до этого живо реагирующая на происходящее толпа притихла и замерла. Разудалые артисты освободили помост, и на смену им пришла невысокая хрупкая девушка с коротко остриженными светлыми волосами. Лицо ее полностью закрывала черно-белая узорчатая маска, по виду будто приросшая к коже и ставшая неотделимой частью тела. На вполне обычные штаны и рубаху был наброшен теплый цветастый плащ, который не оставлял сомнений в том, что окраинный город осчастливило редкое событие - приезд шутихи, Охотницы за счастьем.
Девушка встряхнула с узких плеч нападавший за время ожидания снег, села на вынесенную помощником лавку и, удобно пристроив на коленях сартару, коснулась пальцами струн. Последовал быстрый и сложный проигрыш, в который скоро неожиданно вплелся грудной глубокий и низкий грустный голос:
Входила в дом непрошено,
Разбив бокалы с винами,
Не ожидая большего,
Чем разговор со спинами.
Зима всегда негаданна,
Стучит в окно перчаткою,
Мне моя жизнь нагадана
Игральной картой гладкою.
"Странно", - подумала Ньян, с интересом прислушиваясь к строчкам, которые вызывали в ее душе странную тоску, будто она сама как-то связана с тем, о чем в них поется, - "как зима может быть негаданной? Вот она, вполне ожидаемая, повседневная. Неужели может быть что-то кроме зимы?" - подумав об этом, девочка восторженно закусила губу. А вдруг и правда есть что-то такое, о чем она не знает, в диковинных, неизведанных краях? И когда-то эта тайна откроется ей? А пока она останется лишь ее личной головоломкой...
Мне моя жизнь предсказана
Гадалкой в перстом платьице,
Самой собой наказана,
Лишь в зиму горько плачется.
Лишь доброй сказкой видится
Замерзший плес за городом,
Молчи, молчи, провидица,
Мне это место дорого.
В одном тончайшем рубище
Я в воды эти кинулась,
Словно лесное чудище
В снегу скорей раскинулась.
- Да, нелегкая доля у девки, - покачал головой стоящий рядом с друзьями скрюченный старичок, незнакомый, видимо, из приезжих, - вечно вдали от дома, вечно во власти капризной судьбы. Только привыкнешь к одному месту, так лиходейка тебя уже в новые места тащит, и не воспротивишься ты ее воле.
Тем временем пальцы артистки скользнули по грифу, убыстряя темп и чуть изменяя мотив.
Я буду рядом тихою,
Не жди ответа, милая,
Рожденной лишь шутихою
Быть не дано любимою.
"А ведь прав он", - грустно решила Ньян, непроизвольно сжимая горячую ладонь стоящего рядом друга, - "не хотела бы я так, чтоб рядом лишь ветер и снег. Хоть и интересно было бы посмотреть другие страны..."
- Эй, ты в порядке? - заволновался Дьяго, морщась от боли в сжатой подругой руке.
- А? Ой, извини, я задумалась... - девочка поспешила отпустить друга, - со мной все хорошо, не волнуйся.
Пусть заметет метелями
Мои следы на площади
Там, за седыми елями,
Спят вороные лошади.
Не мне здесь колыбельные,
Я в маске злого гения,
Лишь птицы менестрелями
Свое мне дарят пение.
Прости, дитя падения
В пути не остановится,
Теперь в других селениях
Вино водой становится.
Девушка закончила песню, встала и неохотно поклонилась, будто делая присутствующим большое одолжение. Послышалось нестройное выражение восторга, по доскам покатились позвякивающие темные монетки, среди которых мелькала и платина белугов. Белобрысый парень лет пятнадцати, который в самом начале вынес скамейку, собрал деньги в темную меховую шапку и несмелыми перебежками последовал за удаляющейся шутихой.
В голове Ньян вдруг появилась странная мысль без четкой формы и логики, которая тут же пропала, не дав себя нормально обдумать, так как Дьяго стал что-то восторженно говорить, отвлекая. Девочка вздрогнула и поморщилась - ей показалось, что она упустила что-то важное.
- Ээй, да что с тобой такое?! - с досадой воскликнул друг, всплеснув руками, - ты сегодня сама не своя. Я тебе уже третий раз кричу, а ты как в снег зарылась.
- Извини, - виновато улыбнулась Ньян, поворачиваясь к Дьяго, - так о чем ты говорил?
- Я говорю, давай к дому Шьеллы прогуляемся, она, наверное, уже из Нарских земель вернулась.
- Ой, далеко же, - засомневалась Ньян, вспоминая путь к дому дочери посла, которая всегда из-за границы привозила много интересных вещей и историй, за что ее любили многие дети победнее, - через рощицу идти, чтоб сократить...
- Ну не будь такой трусихой! - заканючил мальчишка, которого уже несли волны нескончаемого вдохновения и азарта. Такое поведение подруги начинало его раздражать, хоть в пору тащи ее за собой, пока не поумнеет и не поймет, что лучше приключений нет ничего на свете.
- Я не трусиха! - обиделась Ньян, - у меня просто есть ин-тел-лект, - слово было малопонятным и сложным, услышанным однажды от отца, но уж очень хотелось похвалиться перед другом этим "взрослым" словечком.
- Ага, искусственный, - поддел Дьяго, соседом которого был спятивший старичок - от него-то мальчишка и узнавал порой много нового и интересного.
- У тебя и искусственного-то нет! - не осталась в долгу девочка.
- Может, и нет. Зато мне очень весело и хорошо. Без всяких там интектов, - с этими словами Дьяго приступил к осуществлению своего гениального плана - а именно схватил подругу за руку и потащил ее к нехоженой тропинке, что могла привести к дому их общей знакомой.
- Тебе не кажется, что кто-то за нами следит? - прошептала Ньян, когда дети забрались в самую чащу, где не было видно ничего кроме гладких стволов молодых деревьев.
- Вот ведь трусиха! Кто за нами может следить? - Дьяго презрительно скривил губы и в шутку показал подруге кулак. Та оценила вескость аргумента и решила пока не связываться с распалившимся другом.
Но через несколько минут где-то в отдалении хрустнула ветка, что в какой-то мере убедило Дьяго быть осторожнее.
- А мы точно туда идем? - спросила девочка после нескольких минут молчания.
- Что ж ты так кричишь, - покачала головой Ньян, осторожно ступая за другом.
- Хочу и кричу! - повысил голос Дьяго, - в советах женщин не нуждаюсь! - эту фразу он слышал во время ссоры мамы и папы и на всякий случай запомнил.
- Больно надо! - обиженно ответила Ньян, отходя от друга на несколько шагов.
Это и спасло ей жизнь. Мимо проскользнуло буро-желтое пятно, послышался звук царапнувших по дереву когтей и разочарованный рев. Видимо, громкие голоса разбудили бармаса - некрупного, но очень опасного хищника, который в состоянии ярости переставал контролировать себя и мог напасть даже на существо более большое и сильное, чем он сам.
- Ньян, беги! - крикнул Дьяго, бросаясь наутек в пример подруге. Но девочка стояла на месте не в силах пошевелиться. Лес исчез, и перед глазами стали мелькать отдаленные образы, фигуры людей в белых плащах, которые тянули к ней руки и говорили о чем-то....
Когда Ньян очнулась, было уже поздно - бармас повалил ее на землю, подмяв под себя, и склонил к ней искаженную злобой морду, дыша в лицо смрадом и гнилью. Девочка открыла рот, чтоб позвать на помощь, но из горла вырвался лишь жалкий придушенный хрип.
- Эге-гей! Глупая тварь! А ну брысь! - кричал увидевший, что подруга попала в беду, и вернувшийся Дьяго, бросаясь в бармаса снежками, но от волнения постоянно промахиваясь.
"Неужели это конец?" - подумала Ньян, стараясь задерживать дыхание, чтоб не дышать вонью, исходившей от зверя, - "как жаль". Не было страха перед смертью, лишь жалость. Сколько всего она еще не успела в этой жизни?
Но, когда Ньян уже серьезно попрощалась с жизнью, бармас протяжно взвыл и рухнул в снег, захлебываясь в кровавой пене. Из горла зверя торчала длинная, с локоть, игла.
Повернув голову чуть вбок, дочь охотника увидела неясный девичий образ, который быстро приближался к ней.
- С-спасибо, - пробормотала Ньян, наблюдая за тем, как спасительница, отложив полую трубку, откуда видно и появилась игла, присаживается рядом и по свойски осматривает тушу мертвого зверя на предмет трофеев.
- Да не за что, - пожала плечами девчонка. Сейчас, когда страх начал постепенно отступать, появилась возможность ее рассмотреть. Рыжеволосая, веснушчатая пухленькая и улыбчивая, она создавала впечатление спустившегося на землю солнышка. Одна косичка почему-то была у нее на макушке, видимо, девочка сама пыталась делать себе прическу, - дааа, завалить бармаса в такое время - это неслыханная удача! А разбудить его - неслыханная глупость, - теперь пришел черед Дьяго краснеть и отводить глаза.
- Да кто ж знал, что они тут водятся, - пробормотал мальчишка в свое оправдание. Впрочем, как-то неубедительно.
- Слушай, а ты кто и откуда? - спросила Ньян, с кряхтением выкарабкиваясь из снега.
- А, отравительница, - просто сообщила девочка, показывая на свою трубку, - Мьитен меня зовут. Мы с родителями переехали сюда с юга пару месяцев назад.
- Отравительница? - переспросила Ньян с удивлением, уж очень не вязался образ солнышка с такой опасной деятельностью, - ой... Я Ньян, а это Дьяго. Очень приятно.
- Угу, - деловито отозвалась Мьитен, - ну, раз уж мы столько вместе уже пережили, давайте дружить!
- Давай! - с готовностью отозвались друзья, - мы вообще к дочке посла, Жьеле шли, пойдешь с нами?
- Жьела? Так я ее знаю, моя мама с ее дружит! Только вы совсем в противоположную сторону идете, ее дом вооон там!
Ньян снова покосились на окончательно смутившегося Дьяго и, вздохнув, поплелась за своей новой знакомой.
***
Закат как скучающий художник чуть подкрасил бесконечную бело-голубую картину снежных гор красными и золотистыми мазками. Оставшись довольным этим достижением, он застыл, давая налюбоваться на свое творение и как следует проникнуться серьезностью происходящего здесь. Человек стоял у подножья гор и ветер с остервенением заправского садиста трепал полы его светлого, сливающегося с окружающей средой плаща.
Он не думал, что все случится так. Кто вообще мог предположить, что вся их группа окажется обманутой, неспособной вовремя раскрыть коварные планы духов-фантомов, с которыми они заключили сделку?
Рейлс и его соратники были изгнаны за многочисленные преступления в другой мир, где не смог бы жить нормальный человек. Холодное светило, низкие температуры, вечная мерзлота и полное отсутствие живности, которая могла бы послужить пищей - все это за считанные дни свело бы их в могилу, на что и надеялись гонители.
Но изгои не смогли смириться с таким печальным исходом и пошли на отчаянные меры - принесли в жертву одного из них, юного ученика Фрайля, чтобы пробудить древних существ, что могли дать им надежду на существование. Первым почувствовал неладное сам Рейлс, когда увидел, как изменяется его тело, и услышал в своей голове совершенно чужой холодный голос....
Несколько здешних дней, что казались гораздо длиннее привычных в своем мире, все они жили вполне хорошо. Появились животные, хоть и отличные от знакомых, но все-таки годные в пищу. Мороз перестал быть таким ужасным. Голоса в голове даже снисходили до того, чтоб подсказать изгоям, как им выживать и развиваться в таких условиях. Но потом спасители потребовали жертв и, когда люди взмолились о пощаде, обещали ждать, пока им удастся расплодиться до того, что потеря одного человека в месяц перестанет быть катастрофой.
И они ждали, но сейчас.... Сейчас их терпение подходит к концу. Сознание медленно погружается во мрак... Тьма.... Безысходность.... Нет!
Ньян проснулась от собственного крика и села на кровати. Опять. Опять эти сны. История про прародителя Рейлса и его группу, которые в свое время ради жизни в вечном холоде заключили сделку с духами-фантомами, а потом стали их марионетками, через которые эти существа стали править всеми народами вне зависимости от границ государств, передавалась из уст в уста. А про то, что тело человека не может жить без духа-покровителя, который вселяется в новорожденного и не покидает его до самой смерти, все знали на собственном опыте. Да и пункт устава "О жертвах" ни для кого не был секретом. Раз в месяц у кого-то да появлялась "Печать" - узор на щеке, напоминающий подтаявшую снежинку на ветке дрезо-дерева.
Но почему девочка постоянно видит это настолько красочно, будто она сама участница тех событий? И почему после этого ужасно болит все тело и так одолевает слабость? И почему в ее сне Рейлз непременно приходит из другого мира, если никто и никогда не находил вход в другую реальность, а история объясняет возникновение людей на этих землях не иначе как волей Великого Духа, которому был выгоден такой союз?
- Девочка моя, ты опять кричала? - взволнованный отец, который прибежал на вопль дочери, стоял на пороге и, судя по всему, опять настраивал себя на худшее.
- Пап, мне страшно, - призналась девочка, положив голову на плечо севшему рядом мужчине, - меня опять мучают сны, а вчера были галлюцинации.... Я умираю? - Ньян сглотнула от волнения. Этот вопрос мучил ее больше всего на протяжении последних недель.
- Ну что ты, - подрагивающая рука осторожно погладила девочку по волосам, - конечно, ты не умираешь! Такое бывает.... Просто твой разум еще не совсем привык к духу внутри тебя.
- Но у других же нет такого! Дьяго, например, прекрасно себя чувствует! - девочка внимательно посмотрела на отводящего глаза отца.
- Вот что, дочка, - прервал разговоры Льял Таарт, - ложись-ка спать, время позднее, - мужчина встал и накрыл послушно рухнувшую на подушки Ньян, - глупости все это, никакая смерть тебе не грозит. Даже думать об этом забудь.
- Мне кажется, что скоро произойдет что-то неприятное, - внезапно настиг выходящего отца голос девочки. По удивленному лицу последней было видно, что эти слова удивили и ее саму.
***
Ближайшие месяцы выдались теплыми и беззаботными. Казалось, что даже снег радуется покою, веселыми хлопьями падая с затянутого пухлыми тучками неба. Ньян проводила свое свободное от занятий с учителями время то за рукоделием, то в прогулках с Дьяго, Шьеллой и Мьитен, постепенно ставшей частью их небольшой компании.
А вчера их район собирался на радостное событие - тетка Мьямма вышла замуж за местного портного. Они уже давно присматривались друг к другу, накопив вокруг себя множество приятных и не очень сплетен. Ньян на этом мероприятии выдалась особая почесть - она шла перед новобрачными и рассыпала перед ними хлебные крошки - на счастливую и сытную жизнь. Особенно сложным в этом деле было не рассмеяться над сияющей толстушкой Мьяммой, облаченной в нелепое зеленое платье с множеством кружев и бантиков.
- Эх, Ньянка, глядишь, и тебе скоро будем жениха подбирать. Смотри, какая красавица, а вырастешь - еще краше будешь, - с улыбкой сказала девочке местная повитуха - худощавая старушка с добрым морщинистым лицом и вьющимися, когда-то очень красивыми, а сейчас выцветшими и поблекшими, волосами.
- Зачем? Мне и с родителями хорошо, - наивно ответила девочка, чем вызвала беззлобный смех окружавших ее соседей.
- Родители-то - это хорошо, - одобрила старушка, - да только не будешь всю жизнь сидеть у матери под юбкой. Когда-то придет время начать свою сказку.
- Но ведь сказка - это приключения, борьба с монстрами, великие подвиги! А не какой-то там жених! Да зачем он мне нужен? Что в нем сказочного?
- Эх, не расплодилось монстров на вас, героев, - с улыбкой покачала головой соседка, - когда-нибудь ты поймешь, где настоящая сказка. Главное не упустить ее, малышка. Да, не упустить...
Прокручивая этот недавнишний странный разговор в голове, Ньян спускалась из своей комнаты на первый этаж. Утро было достаточно прохладным и серым, потому покидать кровать не хотелось совершенно. Но сегодня у их семьи была намечена поездка в соседний город, Слетцы, потому пришлось встать пораньше.
Гостиная встретила девочку непривычной тишиной и какой-то траурной атмосферой. Отец сидел за столом, облокотившись локтями о стол и сцепив пальцы. Жизнерадостность, которая придавала его некрасивому бледному лицу особый шарм, исчезла, неведомая печаль прорезала в коже ранние морщины.
- Па, что случилось? - осторожно спросила Ньян, подбежав к отцу.
- Девочка моя, ты только не волнуйся, - неуверенно начал мужчина, - конечно, это обидно и горько, но так надо...
- Да что такое?!
- Печать. Они выбрали твою маму. Она ушла сегодня среди ночи... - с вздохом признался отец.
- Но.... Но как? Этого не может быть... - Ньян подняла на мужчину испуганные глаза.
- Все хорошо.... Так надо. Без жертв мы не смогли бы жить.
- Но ведь в мире столько людей! - горячо воскликнула Ньян, - почему именно мама?
- Иногда нам приходится жертвовать частью ради того, чтоб сохранить целое.