Готов я плакать над разбитой чашей,
         Хочу придать ей первозданный вид,
         И жадно я ищу осколок каждый,
         Чтоб был он воедино слит.
         Но тщетны были все старанья,
         Осколка не хватило одного,
         И чаша выглядела странно,
         Как будто шрамом опоясало ее.
         В той чаше молнии раскола 
         Вдруг ясно осветили мысль мою,
         И понял я, что в ней недоставало звона,
         Покинувшего безвозвратно плоть свою.