Поселягин Владимир Геннадьевич : другие произведения.

Интендант 2. Капитан "Неуловимого". (Черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.31*81  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как это быть бессмертным Путником? Знаете, а интересно, каждый раз что-то новое, не даёт затосковать от скуки. Единственно что вызывает недоумение, каждый раз оказываюсь перед началом Второй Отечественной войны. Пусть это пока два раз было, но тенденция настораживает. Итак, в этот раз я попал в тело командира подводного корабля, и у меня уже появились интересные задумки по скорой войне. Пусть я ничего не знаю о службе подводников, но когда меня остановило подобное? Книга выложена на 35% Написана на 100% (Книга в продаже).
  Название: Капитан 'Неуловимого'.
  
  Серия: Интендант. Часть вторая.
  
  Аннотация: Как это быть бессмертным Путником? Знаете, а интересно, каждый раз что-то новое, не даёт затосковать от скуки. Единственно что вызывает недоумение, каждый раз оказываюсь перед началом Второй Отечественной войны. Пусть это пока два раз было, но тенденция настораживает. Итак, в этот раз я попал в тело командира подводного корабля, и у меня уже появились интересные задумки по скорой войне. Пусть я ничего не знаю о службе подводников, но когда меня останавливало подобное?
  
  ***
  
  У подъезда старого многоквартирного двухэтажного деревянного дома мой сопровождающий краснофлотец остановился. Это был уже другой, не тот зенитчик что меня от госпиталя до подлодки сопровождал. Старпом выловил того, прошлого сопровождающего уже куда-то угнали, и направил со мной. В этот раз без оружия. После осмотра лодки прошло знакомство с частью команды и командирами, это для меня они незнакомы, они-то меня хорошо знают. Пусть чуть меньше месяца Мальцев командует лодкой, но именно командовал. Мне же придётся вертеться. Так вот, вот так для видимости проверив как на борту дела, заодно Взором изучил лодку, после чего направился с посыльным в особый отдел дивизиона, где числилась подлодка.
  Думал меня за амур песочить будут, ну и то что до нападения довёл дело, но нет, дали под роспись пакет, вскрыть в назначенное время, а после того как расписался за полученный документ, выпроводили. Это явно что-то по их линии, если по службе, то тут секретный отдел должен приказы выдавать, а не особый. Они контрразведчики. Уйти не успел, вызвали в секретный отдел, где подтвердили приказы в полученном пакете от особистов, также дали почитать сводку, и направили к командиру дивизиона. Капитан третьего ранга Турбин пропесочил меня, за попадание в госпиталь, но узнав что со мной всё в порядке отменил своё решение, тот хотел дать несколько суток на лечение, ну и велел завтра возвращаться на службу, сегодня так и быть, буду отдыхать. Напомнил, что завтра совещание с командирами субмарин в три часа дня, как будто я о нём знал. После этого я покинул штаб, всё же не зря тут побывал. Многих командиров теперь знаю по должностям и личным данным. Вернувшись на лодку, я убрал пакет в сейф в закутке командира подлодки. Тут даже каюты не было, ниша что закрывалась занавеской. Под койкой рундук для личных вещей и сейф. Ключ на связке был. Только после этого я направился к месту жительства Мальцева, и вот матрос, доведя меня до подъезда, остановился. Видимо до квартиры тот сопровождать меня не собирался. И как быть? Я не знаю в какой из квартир живёт лейтенант. Пришлось симулировать. Пошатнувшись, ухватив краснофлотца за рукав форменки, я всего полчаса назад узнал, как называется это белая рубаха у матроса, и сказал, покачиваясь:
  - Кажется рано я госпиталь покинул. Похоже слабость. Ничего отлежусь. Матрос, проводи меня до комнаты. Держи ключи, сам я в замочную скважину не попаду.
  - Есть, - козырнул тот, и аккуратно подхватив меня под локоть, убрав связку в карман штанов, свободной рукой открыв дверь, она закрыта была, а не по-летнему распахнута, и начал помогать подниматься на второй этаж. Значит не на первом этаже живу. Подъезд чистый, пахло вполне приятно, похоже полы недавно помыли, ещё мокрые некоторые ступеньки. Не до конца высохли.
  Тут оказалось четыре двери, и матрос замер, явно не зная куда меня вести, что и подтвердилось вопросом:
  - Товарищ лейтенант, а куда?..
  Я даже ругнуться не успел что такого матроса мне выдали, как одна из дверей открылась, показалась женщина в косынке, в простом платье и с пустым тазиком, прижатым к боку. Увидев меня, та всплеснула свободной рукой, коей ранее дверь открывала.
  - Ваня, живой. А говорили тебя машина сбила.
  - Я всех ещё переживу, - ответил я, и сразу переиграл идею. - Матрос, благодарю за службу, свободен.
  Тот вернул ключи, и козырнув, застучал каблуками ботинок вниз, я же сказал женщине, когда внизу дверь слегка хлопнула.
  - Что-то мне плохо. Голова кружится, да слабость. Вы бы не проводили меня до квартиры? Не хотел перед матросом слабость показывать.
  - Да-да, конечно.
  Ту опустила тазик на пол, куда-то за дверь, и подойдя, подхватив под локоть, подвела не к той двери откуда вышла, а к другой. Открыла её без проблем, просто толкнула, та не заперта была, а я, попав в тёмный коридор, всё понял. Будучи избалованным собственной квартирой в Москве, я решил, что и тут у лейтенанта своя, всё же командир боевого корабля. А комнату в коммуналке не хотите? Та подвела меня к деревянной двери, третья слева, я сам открыл ключом, подобрал нужный на связке, и вошёл. Сказав, что дальше сам разберусь, отпустил ту, не сразу, но ушла. Я же осмотрелся от входа, параллельно расшнуровывая ботинки. Тут удобно у входа табуретка стояла, под ней ещё сапоги были, яловые, сел и занялся обувью. Не приучен в уличной по жилому помещению ходить. Комната у Мальцев небольшой была, чуть больше десяти квадратных метров. У окна, кстати, без занавесок что ясно показывает, жильё временное, справа стоял письменный стол с лампой светильника, там же стул со спинкой. Слева от окна полутораспальная кровать, застеленная покрывалом. Как-то там всё по-армейски было. Слева от входа, где я сидел, стоял небольшой шкаф. Всё какое-то казённое, уверен, что тут только личные вещи лейтенанту принадлежали, остальное всё выдано. Надо будет инвентарные номера посмотреть, есть или нет.
  Сняв обувь, я расстегнул ремень с тяжёлой кобурой и повесил на вешалке, она была над табуреткой, в комнате всего два предмета мебели было, стул и табуретка. Сюда же фуражку и форменную куртку. Всё это чёрного цвета. Подойдя к кровати, я лёг, поправив подушку. Надо всё обдумать, прикинуть что делать, а то сколько информации навалилось, стоит её переработать и проанализировать. Итак, я попал в тело военно-морского командира, подводника, лейтенанта Мальцева, Ивана Ивановича. Кандидата в члены партии, двадцати лет отроду, год уже как подводник. С таким малым опытом командирами подлодками не становятся, но как я понял тот сильно помог командующему Балтийского флота, не дав утонуть выроненному портфелю с секретными документами, прыгнув в холодную воду, и получил за это награду, свою лодку. Через два месяца, в июле, у того день рождения, двадцать один год исполнится. Чуть меньше месяца как тот командует малой субмариной, относившейся к классу 'Малюток'. Всего два торпедных носовых аппарата без дополнительных торпед. Небольшая автономность. Типичные субмарины береговой обороны. Не для дальних рейдов. Вот это как раз плохо, мне нужна именно крейсерская субмарина, а не 'малютка'. Однако для начала, и та пойдёт, нужно сделать себе имя, и такая подлодка тоже подходит. Там глядишь что другое дадут.
  Что я не знал, так это по личной жизни лейтенанта. О девушке слышал, но меня та не интересовала, лучше ей не возвращаться от мамы. Это Мальцев был в неё влюблён, а не я. Только я не о девушке сейчас, о которой ничего не знаю, даже имени, а о родственниках. Есть они или нет? Или я снова в сироту попал? Это тоже стоит выяснить. Меня устраивает если тот сирота, удобно.
  На кровати я пролежал недолго, дел много, нечего разлёживаться. Вон, Взор качал с той минуты как очнулся, им и на ходу можно заниматься, так что за день я накачал пятнадцать метров. Уже знал, как это делать, опыт был, им и пользовался. Так что у меня с ноля, точнее десяти метров дальности, тот на двадцать пять метров теперь работал. Чуть Исцеление прокачал, хотя другие опции пока не открылись. Вот с безразмерным Хранилищем пока мёртво. Нечем качать. К счастью рядом море, оно поможет. Половину ночи на это пущу. Нужная вещь. А так очнулся я где-то утром, обедал в штабе, а ужинал на лодке, туда горячий обед в термосах привезли, так что через час начнёт темнеть, а до этого времени у меня обширные планы. Встав, расправив кровать, я подошёл к столу и выдвинул оба встроенных ящика, больше тут не было ничего. Письменные принадлежности в одном, от тетрадок, до пера и чернильницы, и пачки писем в другом. Письма я пока положил на стол, а сам прошёл к шкафу. Открыв его, осмотрел содержимое. Бедно. Запасной комплект постельного белья, форма повседневная и парадная, кортик в ножнах, бумажная не початая пачка патронов к пистолету, не вскрытая. В постельном белье нашёл деньги, не такая и большая сумма. Если взять ещё те что в портмоне, рублей сто пятьдесят будет. Похоже лейтенант ещё тот транжира, в сбербанке деньги не хранил, не нашёл книжицу. Вот то что нет гражданской одежды, расстроило, тому видимо не нужна, а мне как раз требуется, где нельзя формой светить.
  Быстро собравшись, прихватив всю наличность, я проверил пистолет, блеск, он даже не заряжен, пустой магазин, хорошо запасной снаряжён. Его и вставил в рукоятку, после чего закрыв комнату и направился к выходу. Народу во дворе оказалось много, куда больше, чем когда я пришёл, детворы хватало, двое мужиков в военной форме были, один моряк, другой армеец, те сидели за столом с другими жильцами, как я понял в шашки играли, мы кивнули друг другу. Поблагодарив ту женщину, что мне помогла найти мою комнату, мол, отлежался, лучше стало, я покинул дворик и уверенным шагом направился в сторону порта. Дорогу я запомнил. Да тут и идти-то всего минут десять. На сегодня никакие покупки я не планировал, чистый кач Хранилища, нужно до начал войны успеть накачать его хотя бы до пяти тысяч кубов. Про Взор и не говорю, но тут качаю его всё время пока не сплю, а это где-то пятьдесят метров в день. Про Исцеление пока молчу, его можно качать заживляя свои раны, а специально себе их наносить я не хотел, хотя и подумывал об этом. Нет, самый минимум есть, пока хватит, а дальше война, там быстро накачаю. Опыт прошлой жизни показывает, что это будет так. А вот по поводу Хранилища у меня есть некоторые мысли. А я убираю внутрь куда больше по размеру вещей, чем тот показывает в кубах. Я знаю, что вещи уменьшаются, но всё равно много загружал, так что тут ответ у меня такой: видимо куб у святош - это размер куда больше чем куб на Земле. Разные размеры, оттого я и путаюсь. Так что только практикуя с Хранилищем, я на месте смогу узнать войдёт очередной трофей внутрь или нет. На кубы можно не смотреть, врут в большую величину. Это я уже точно определил.
  Уйдя в сторону от порта, где были пристани для рыбаков, а также небольшая пристань местного клуба парусного спорта, я стал искать главного. Народу хватало, многие подводили лодки, яхточки и баркасы к пристани, ставя на стоянку. Вечер, те под парусом ходили, как я посмотрю немало любителей этого спорта. Местного начальника я нашёл, объяснил ему, хочу мол лодку купить, морскую. Я тут и катера моторные видел. Но они не про меня, мало того, что денег нет, так ещё и разрешение на их владение требуется особое. Мне обычную вёсельную лодку. Тот нашёл такую быстро, у них в клубе три штуки продавалось. Купил ту что побольше, сто сорок рублей мне стоила, но неплоха, с высокими бортами. Она на берегу была, мне её спустили на воду. Я лодку уже купил, получил справку на владение, в комплекте два весла, сказал главе клуба что хочу на ходу попробовать и отчалил, сидя за вёслами. Стемнело быстро, я сам от пристани метров на двести отошёл, неловко работая вёслами, как бы это не заметили, силуэт лодки с берега видно, ну и стал качать Хранилище, опустив левую руку в воду.
  До трёх утра я этим занимался, но накачал неплохо, Хранилище теперь не сто кубов вмещает, а сто восемьдесят три. Так вернувшись на берег, я убрал лодку в Хранилище и направился к своей комнате. На место службы, к стоянке субмарины, я должен прибыть в восемь утра. Надеюсь не просплю, потому как будильника в комнате я не нашёл. Подумав, решил ночевать на лодке, там точно не просплю. Так пройдя на территорию базы, вытерпел две проверки, и оказался на борту лодки. Вахтенный носом клевал, но тут сразу проснулся при моём появлении. Стараясь никого не разбудить, я занял свою койку, раздевшись, и вскоре уснул. Что-то я устал. Меньше суток в этом теле, но быстро устаю. Надо бы серьёзно телом заняться, что-то слабое оно у меня по сравнению с прошлым. Вот уж где качок.
  
  ***
  
  Следующие недели пролетели очень быстро. Я практически не покидал порт, лишь раз заглянул в комнату Мальцева, забрал личные вещи и форму. А посещал флотскую баню с командой. Потихоньку вот так втягивался. Было два учебных выхода, где я передавал командование старпому, говоря тому что ему нужно набираться опыта в командовании и управлении лодкой, а сам наблюдал, и запоминал, особенно термины. Их тут много и у каждого своя специфика. Однако дело сделано, лодку я отлично узнал, как управлять той тоже, всё же девять учебных погружений, хотя и в местной луже, как называли Рижский залив. Четыре раза погружениями командовал сам, вроде неплохо вышло, особых возражений не было. Сама лодка неплоха, хотя и очень тесная. Дизель починили, пока не выходил и строя. Мелкие поломки были, но для новой лодки это нормально, устраняли по ходу дела. То, что я не Мальцев, пока ни у кого не возникло сомнений, хотя некоторые странности в моём поведении и заметили. Изменилась походка, обороты речи, поначалу не всех узнавал, но потом освоился. Даже почерк теперь умело Мальцевский копирую.
  Итак, сегодня утро двадцатого июня, а дел невпроворот. Завтра учебный выход, на трое суток выходим, задача дойти до точки, сутки там патрулировать, и назад. Двигаться всё время придётся близи берега, так маршрут проложен. А вообще мне нравиться, лодки не стоят на базах, команды тренируются, пусть в учебных, но походах, команду я теперь отлично знал, кто что может и умеет. Несколько матросов из палубных поменял по местам, поставив на те посты где они будет более ценны. Но это ладно, интересно конечно, однако есть другие дела. Если в Исцелении у меня сдвигов нет, слегка прокачал, пальцы поломанные захлопнувшейся крышкой, но следующая опция не открылась, то два других умения вполне прокачены. Взор тысяча девятьсот двенадцать метров на данный момент. Вы даже не представляете себе, как эта опция помогает в слепом управлении субмариной под водой, особенно с малыми глубинами залива. Ни одного удара о дно, что бывает не редкостью. По Хранилищу. Тут успехи куда больше. Объём Хранилища теперь четыре тысячи триста девяносто шесть метров. Про пять тысяч кубов к моменту начала войны я всё же хватил лишку, но и этого немало. Тем более времени качать Хранилище не так и много. Ночами, из-за чего адски не высыпался, да днём, но тут пришлось изображать любителя купаться. Водичка тут не тёплая, это не Чёрное море. Север. Однако накачал. Правда покупок не совершал в магазинах и на рынке, в Хранилище кроме личных вещей из комнаты, моя шлюпка, да ценности с трёх схронов, что я одной ночью вскрыл тайком на чердаках разных домов и прибрал. Пока продать не успел, нужно гражданскую одежду купить и закупить продовольствие на местном рынке. Как раз этим два дня и буду заниматься, пока не наступит точка ноль. Начало отсчёта.
  Однако тут вмешалась Судьба, явно собираясь испортить мои планы. Посыльный прибежал, девушка меня ждёт на проходной. И кажется я догадываюсь кто это. Бывшая девушка прошлого хозяина моего тела. Кстати, тренировки я и тут не забросил, бегом и боксом активно занимался, среди матросов нашёл ещё двоих, и вот мы вечерами на пирсе и боксировали. Командование дивизиона об этом узнало, через неделю соревнования будут, и раз я отправил в нокаут их чемпиона, то меня записали, но я-то знаю, через два дня уже будет не до них. Отпустив посыльного, я быстро собрался, и покинув лодку, уверенным шагом направился к проходной. Дежурный командир предупреждён что меня сегодня не будет, ночую в своей комнате. Да и всех командиров я распустил, кроме дежурного, к семьям, благо пока объявления боевой тревоги по флоту не было. Помниться её объявят в ночь с двадцать первого по двадцать второе июня. Тот морячок в госпитале в прошлой жизни об этом рассказывал. В общем, планов у меня много, я уже и забыть успел о девушке Мальцева, о том, как тот в госпиталь попал, а тут об этом мне напоминают, но планы менять я не собирался. К слову, Мальцев не был сиротой, семья у него имелась, и немалая, родители, младший брат с сестрицей, бабушки, дяди и тёти с их детьми. В общем, народу немало. Большая часть жила в Ленинграде, включая родителей и брата с сестрой. Отец крупный инженер-кораблестроитель, правда работает на судоремонтном заводе. Мать учительница английского языка. Мальцев владел им практически в совершенстве, что меня порадовало, будет куда списать знание языков. Как бы теперь объяснить знание ещё немецкого, французского, японского и итальянского? Да, кстати, за прошлую жизнь ещё итальянский подтянул, общаясь с пленными, старясь убрать акцент, не смог, но говорил теперь свободно. Родственникам я написал пять писем, за этот месяц свидится не удалось, отписывался что работы по службе много, отдыхать некогда, надеюсь поймут. Писем я сам немало получил. Одиннадцать штук. Брат в девятом классе учился, сестрица ещё маленькая. Во второй ходила. Тут я постараюсь, даже если город попадёт в блокаду, умерших от голода не будет, этим и собирался заняться.
  Быстрым шагом добравшись до проходной, я с интересом посмотрел на девушку что меня ожидала. М-да, а у Мальцева губа не дура, я бы тоже на такую запал, девушка в моём вкусе. Кстати, её Ингой звали. Это была жгучая брюнетка с косой до попы, и просто восхитительной юной фигуркой, думаю той около двадцати, серёжки в тон зелёным глазам, которые я бы назвал омутами, подобранное белое платье, что только подчёркивало все идеальные изгибы фигуры, сумочка на локте висела, и босоножки на прекрасных ногах. Всё смотрелось на той идеально. Даже одень ту в рубище. Она всё равно будет красавицей. Вроде Мерлин Монро, что снялась в мешке из-под картошки. Ну или ещё из-под чего, и всё равно была восхитительной. Так и тут. Больше вещей не было, значит та не с поезда, где-то оставила. Да и свежа была.
  - Ваня, - улыбнувшись, та подошла ко мне, вглядываясь в глаза.
  - Здравствуй, Инга, - ответил я. Фотографии я её не нашёл, но это точно она. Описание сходится.
  Писем от той не было за этот месяц, да и я ей не писал, просто не знал куда, однако решения не изменил. Та девушка Мальцева, а не моя, для меня обуза, дел слишком много. Хотя конечно, когда ту увидел, даже сомневаться начал, а точно обуза? Обниматься та не стала, на людях это не прилично, тут такие нормы поведения, даже за ручку ходить нельзя, и то могут заклевать, стыдобища мол, развратничают. Однако я нарушил все эти нормы. Обнял тут крепко, впившись в губы. Меня не остановило даже то, что на въезде на территорию остановилась 'эмка' командира нашего дивизиона, машина въехала на территорию, а я, оторвавшись от податливых сладких губ, быстро сказал:
  - Извини, Инга, но нам придётся попрощаться. В воскресенье начнётся война и скоро на город будут сброшены бомбы. Тебе нужно уехать, желательно сегодня же. Родственники где есть в глубине Союза?
  - В Ленинграде только, - несколько растерянно ответила та.
  - Уезжай. И ещё. Шансы что я переживу эту войну мизерны, поэтому моё слово таково, забудь про меня. Ты себе найдёшь мужчину и лучше. А сейчас извини, служба. И да, повторюсь, уезжай сегодня же. Прощай.
  Немного сумбурно получилось, на эмоциях, такая девушка не может не завести, поэтому резко развернувшись на каблуках, я вернулся на территорию, проигнорировав большой палец начальника поста, тот одного со мной звания был, о чём мы шептались тот не слышал, но поцелуй видел. Я же направился к зданию штаба дивизиона. Всё же хорошо, что тот находился на территории базы, а не в городе, как с другими службами флота, что расплодились в Риге. Из боевых частей флота только наш дивизион учебной бригады тут находился на постоянной основе, остальные тыловики да зенитчики. Да и из лодок всего шесть единиц включая мою. Была ещё одна, довольно крупная субмарина типа 'К', но та тут находилась две недели на ремонте дизелей. Добравшись до здания штаба, я прошёл внутрь, козырнув дежурному, и поставив роспись в журнале, спросил:
  - Командир у себя?
  - Только что зашёл.
  - Отлично. Сообщи что я прошу о срочной личной встрече. И пусть начальник особого отдела будет, это его тоже касается.
  - После поцелуя у ворот въезда на базу я ещё могу понять зачем командир нужен, разрешение на свадьбу испросить, а особист тебе зачем?
  - Пять минут прошло, КАК ты-то об этом узнал? - я развёл руки в недоумении.
  Старлей-дежурный только усмехнулся, поясняя:
  - На то я и дежурный чтобы про всё знать.
  Дальше тот обзвонил все кабинеты. Благо штаб у нас телефонизирован, не всегда такое бывают, пользуются посыльными, и через пару минут положив трубку на держатель, сказал мне:
  - Командир ждёт. Начальника особого отдела нет, его зам подойдёт.
  - Добро.
  Дождавшись особиста, тот был в военно-морской форме, но со звёздами политработника на рукавах, старший политрук, поздоровавшись, вместе с ним зашёл в кабинет к командиру. Тот пригласил садится, но я остался на ногах, встав у рабочего стола. То, что собирался им сообщить, я продумал ещё неделю назад. По-другому как-то не получалось, и теперь вся надежда на красноречие. Если не сработает основной вариант с командировкой, есть запасной с прошением отпуска.
  - Товарищи командиры, то что я вам сейчас сообщу не должно покинуть стены этого кабинета. Информация относится к совершенно секретной, но в данном случае у меня есть разрешение на озвучивание о ней. Полтора месяца назад я был завербован, поступив на службу в секретную часть. Её разработал и создал лично товарищ Сталин. Это под видом интендантских частей были созданы группы осназа, террор-группы, как их называют. Или боевые интенданты, как они называют себя. У каждого округа или флота свои террор-группы. Их задачи я вам сообщать не буду, информация секретная. У Балтийского флота также есть террор-группы, и я их куратор. Командующий флотом, да и никто из командиров флота о них не знает, и не должны были узнать до начала войны. Группы подчиняются лично товарищу Сталину, я курирую часть из них. Задача моих групп работа на побережье, захват или уничтожение кораблей и баз противника. Именно поэтому и потребовался им командир-подводник. Именно подводник. Сами понимаете для чего им нужна субмарина. Было несколько кандидатов на должность кураторов, с крупными субмаринами крейсерского класса. Но после тестов и психолога остальные отсеялись и остался я. Правда, лодка у меня малая, не совсем подходит для будущих дела. Сегодня поступило сообщение. В это воскресенье, в три часа сорок пять минут утра немецкие войска вторгнутся на территорию Советского Союза. Это не провокация и не вооружённый конфликт, это война. Мне было приказное немедленно вылететь к Минску, где действуют группы кои я курирую. Капитана Таллина и старших лейтенантов Сувалки и Гродно. Как вы понимаете. Фамилии командиров групп не настоящие, взяты от названий советских наследных пунктов. В тылах наших войск уже начали работать диверсионные группы противника полка 'Бранденбург', одетые в форму командиров РККА и НКВД те уничтожают наших командиров и небольшие армейские подразделения, режут связь и вносят сумятицу. Также у них задачи в момент нападения захватывать и удерживать стратегические мосты. Приказ моим группам уничтожать диверсантов. После начала войны, уйти в тыл к немцам и начать работу на их коммуникациях. В первое время я должен быть с ними, курировать на месте. Поэтому товарищ капитан второго ранга, прошу отпустить меня. В командировку на два месяца. Моей лодкой пока покомандует зам, это вполне справный командир.
  - Лейтенант, что за бред? - поинтересовался особист. - У вас есть доказательства ваших слов?
  - Никаких. Более того, если это всё выйдет за пределы кабинета, я буду говорить, что ничего не сообщал, и вы бредите. Правда, предупреждаю сразу, будет расходится информация, вы исчезните. Это не угроза, меня об этом тоже предупредили, но в данном случае раскрыть часть информации было разрешено.
  - Мальцев, я не могу без приказа отпустить тебя, да ещё отпустить в командировку непонятно куда. Если эта служба, о которой ты говоришь действительно существует, она должна была позаботится, выдавая тебе нужные документы.
  - Этой службы официально не существует, товарищ капитан третьего ранга, и так будет до начала войны. Дальше скрывать её смысла нет. Я понимаю вас, поэтому раз основной план с командировкой не сработал, перехожу к запасному. Это мой рапорт с просьбой снять меня с командования лодкой, и дать два месяца отпуска по служебным делам. Второй за свой счёт.
  - По служебным делам? - удивился тот.
  - Я в курсе что вы на мою лодку планировали другого командира поставить, но командующий флотом поставил меня. Поэтому вы меня и недолюбливаете, да и другие командира дивизиона тоже считают выскочкой. Не буду оправдываться, это так и есть. Поэтому и предлагаю договорится. Вы снимете меня с лодки, временно исполняющим до утверждения командующим ставите на субмарину своего человека, того что хотели, а я отправлюсь к границе.
  Тот молча снял трубку и вызвал секретный отдел, приказав прибывшему командиру оформить всё максимально быстро. Сделка того устроила. Такая малая субмарина для моих планов действительно не годится, она для меня была учебным пособием, поэтому я планировал добыть себе более крупную лодку. Именно добыть, немецкую. До этого на флот Третьего Рейха своё внимание я не обращал, пора исправить эту ошибку. А так меня сняли с лодки, выдали два месяца отпуска, после его окончания я должен прибыть в штаб флота за новым назначением, из дивизиона, так сказать, меня выпроваживали, выведя из списков личного состава. Дальше сдал лодку преемнику, и забрав личные вещи покинул территорию базы, сдав также и пропуск. Отпускные документы при мне, время обеда, успел, так что на машине, мне командир дивизиона её выделил, отправился на аэродром, военный, там договорённость была что подкинут, как раз борт на Минск летел. Время три часа дня, устаревший тяжёлый бомбардировщик, переделанный в транспортник, оторвавшись от полосы и натужно гудя моторами начал карабкаться на высоту, а я, сидя на лавке с чемоданчиком личных вещей в ногах, слегка трясясь, боязнь высоты никуда не делась, прикинул как всё прошло.
  В принципе, ожидаемо. Это как же обрадовался командир дивизиона моему рапорту, что быстро всё провернул, заставив работать штаб. А ведь дел со сдачей лодки немало, тут и секретной части работа, принять обратно секретные документы, выписки получить, а так, то что мы успели всё к обеду сделать, я в штабе и поел, это считай повезло. Да и показательно как комдив желал от меня избавится. Мальцев в дивизионе не то что бы белая ворона, но недолюбливали его как выскочку и варяга. А причины в таком поступке были веские. Ну никак я закрома Хранилища набить не смогу припасами и оружием находясь привязанным к лодке и Риге. Командировку тот мне вполне мог сделать, но уговорить бы не удалось, а вот так дав взятку виде снятия с командования лодки, легко. Так что тот всё быстро провёл и отпуск оформил, только подтвердило это, хотя тот и великоват. Два месяца. А в случае войны считай будет аннулирован. Ладно хоть есть, будет чем прикрыть зад, когда вернусь. Через два месяца. Так что будем набивать закрома. Оружием для обороны Ленинграда, там оно потребуется, и продовольствие, туда же. Последнее в основном у наших, ну и у немцев брать буду. Опустошая склады. Где-то семьдесят процентов это припасы, остальное вооружение, включая бронетехнику и авиацию. Топливом тоже стоит запастись. Если блокада будет, без запасов никуда. А Белоруссия по той причине, что я знаю где там склады и куда трофейное советское вооружение немцы стаскивают. Сколько времени сэкономлю на этом знании. В общем, планов много, а в Минке будет видно. Кстати, стоит узнать, там молотобоец Максим, телом которого я в прошлой жизни пользовался, жив или нет? Если да, то состоялась ли его свадьба с той Нюрой или нет? Это так, чистое любопытство.
  Сам полёт занял чуть больше часа, и в полпятого борт сел на взлётной полосе военного аэродрома. Попрощавшись с лётчиками, я вином черноморским отдарился, повезло что один из командиров из отпуска вернулся, на черноморском побережье отдыхал, много что привёз. Так вот, попрощавшись с лётчиками, покинуть территорию аэродрома удалось быстро, хотя в журнал прибывших меня всё же внесли. Дальше на автобусе доехал до города. Тут километров семь было. В гостиницу заселяться я не стал, переночую на берегу. Деньги были, отпускные получил, так что прошёлся по магазинам. Колхозный рынок уже закрывался, поэтому завтра одежду гражданскую куплю. В одном магазине я приобрёл отличную палатку и даже спальник, редкая вещь, но тут он был, жаль в одном экземпляре. Горный вариант, для скалолазов. Магазин был для туристов, рыболовов и охотников, так что снасти приобрёл, котелок, да и всё что нужно для отдыха на природе. Хорошо, что тот в семь вечера закрывался, всё успел приобрести. А чуть позже убрал в Хранилище. Потом на такси выехал за город и остановился на берегу реки, где и разбил лагерь. Хочу на открытом воздухе переночевать. А как стемнело, я вернулся в город и до полуночи прибирал те схроны, о которых лично знал, включая тот где были советские деньги с действующими банкнотами, что ещё были входу. В час ночи закончил. После этого вернулся в лагерь и поставил будильник на шесть утра.
  
  Ночь прошла просто замечательно, никто не мешал, выспался отлично. Охранный контур не потревожили, хотя я и сузил его до ста метров, не хочу чтобы кто случайно потревожил, а дистанция в сто метров уже заставляет беспокоится, кто это там шастает у места моей ночёвки. Быстро умывшись, да и искупавшись, я свернул лагерь, убрав всё в Хранилище, и направился к городу. Там приобрёл одежду на рынке, он уже работал, переоделся под обычного горожанина, и дальше действовал по уже разработанному и испытанному ранее плану. Пообщался с деревенскими и местными перекупщиками на рынке, дальше информация от них разошлась, арендовал склад и стал скупать всё что мне подвозили. До вечера этим занимался, можно сказать до предела. В прошлой жизни мне такие закупки ой как помогли. Кстати, тех воров с мешками риса на грузовике в этот раз не было, а охватывающая склады цепь сотрудников милиции была. Ушёл тем же способом. В этот раз я закупился даже больше чем в прошлый раз. Одних куриных яиц больше десяти тысяч.
  Потом был рейд по самому рынку. Палатки, ковры и ту медвежью шкуру коей пользовался до самой гибели, приобрёл, вещь классная. В общем, много что купил. По чебуречным и столовым пробежался, скупая всё печёное, пироги и пирожки, сладкое, кондитерские изделия, молоко и сметану в бидоны, масло сливочное. До самой темноты. Мотоцикл тоже приобрёл у того же парня, только оформлять не стали, я лишь получил бумагу от владельца о продаже. И как стемнело покатил в сторону Белостока. Ехал не спеша, торопиться мне было ни к чему, всё равно несколько дней ждать придётся. В пути дважды на диверсантов натыкался, те посты на дороге изображали, положив их и прибрав трофеи. Самое ценное это три пистолета 'Вальтер' с глушителем, остальное уже сверху шло. И действительно ждал. Дальше всё шло без особых изменений, я набивал закрома, чистил наши бывшие армейские склады, что к немцам перешли, и пункты сбора вооружения и припасов. Анну спас, как и в тот раз, жаль её было. Изменения пошли с группой оруженцев с коими должен был выходить к своим, где замаскированный под капитана-артиллериста генерал был. В этот раз я вышел к ним в своей военно-морской форме, с Анной также было, представился, и пояснил насчёт групп осназа, мол, я курирую, ну и выведя через кордоны, подарил им самолёт. Трофейный транспортный 'Юнкерс'. Лётчики были в группе, те самые из дальней бомбардировочной с майором во главе, так что набились полный салон, еле места хватило, и улетели. А я пристроился к немецкой колонне, и метнулся к тем складам, где на хранении 'Т-28' стояли, и прибрал их. На этом всё. Можно считать схожесть с прошлой историей закончилась.
  Месяц у меня ушёл на все дела. Хранилище заполнено на девяносто восемь процентов, причём я продолжал качать, уже на пять с половиной тысяч кубов то стало. Больше трофеев набрал, чем в прошлый раз, да и немцев пограбил изрядно, однако на этом пока хватит, продовольствия на шестьдесят процентов, чуть меньше чем я планировал, но этого хватит пару лет кормить Ленинград в блокаде, так что нормально, запасся. Вот так убрал танки, мне лично 'Т-28' очень нравились, несмотря на многие их недостатки, вроде слабой брони. Однако против пехоты лучше ничего нет. Так вот, я отошёл от опустошённых складов, я и сами пакгаузы опустошил, там запчасти к танкам и снаряды были, запасы топлива, и достал самолёт. Немецкий 'Шторьх' встал рядом. А потом и пилота, немца. Для того в плен и взял, чтобы тот возил меня, и тот это делал. На территорию Украины забрасывал за трофеями, и обратно. Сам-то пилотировать я не умел и учиться не собирался. Как-то не моё. Вот и в этот раз, самолёт я уже заправил, так что, когда тот устроился в кресле пилота, сел за ним, держа пистолет в руке. Дальше взлёт и мы полетели на максимальную дальность, в сторону границы. До Буга долетим, но не дальше, тут и топлива не хватит, да и светать начнёт, время уже два часа ночи, но мне нужно перебраться в Германию, и этот немец всё сделает. Страшно жуть, но я загнал свою фобию вглубь, и спокойно пережидал сам полёт. Чтобы отвлечься поинтересовался:
  - Лейтенант, ты там как, есть хочешь?
  - Да, хочу.
  Ещё бы он не хотел, в плен попал две недели назад и почти всё это время находился в Хранилище, к слову, там ещё полторы тысячи раненых из советских воинов, плюс два десятка медперсонала, насобирал пока по тылам шарился, вернусь к нашим и передам их. Так вот, большую часть тот в Хранилище проводил, а это для него мгновения, а вот полёты на Украину, туда и обратно, да с дозаправками, то получается, что почти сутки тот не ел. Так что я настрогал тому бутербродов и в кружку горячего чаю налил, вот пока мы летели тот и поел. Как ни странно, но нам хватило топлива практически до окраин оккупированного Белостока. Тот сел на лесную дорогу. Благополучно, потрясло конечно, но без аварий. Так что дав тому сходить в кустики, отправил в Хранилище, хотя понимал, что летуну нужно выспаться. Тот засыпал на ходу, сам заправил самолёт, просто забрался на крыло, открыл горловину и приставил ладонь, выпустив мощную струю авиационного бензина, заполнив бак. Закрыл горловину и убрал самолёт в Хранилище. Это я уже всё не в первый раз проделываю, какой-никой опыт всё же имелся. Уже светало, так что сойдя с дороги, я пробежался, с километр, там был берег мелкой речушки. Здесь на днёвку и устроился, хорошенько накупавшись и смыв пот. Я собирался посетить базы военного флота Германии на предмет утащить что целое, поэтому место в Хранилище имеется, одна субмарина, та же 'семёрка', точно войдёт, но продолжал качать Хранилище, мало ли что ещё интересное будет. Всё же я флотский.
  Уже засыпая подумал, что тут информация о боевых интендантах будет расходится раньше, чем в прошлой жизни, свидетелей много оставлял. Да и вообще тут история может по-другому пойти. Да уже идёт. Например, Максим Гусаров, комсорг и молотобоец сталелитейного завода в Минске, тут погиб от обширного кровоизлияния в мозг после получения травмы на рабочем месте. Вот так вот. Также помимо сбора складов и вооружения, я с окруженцами общался, в своей форме морского лейтенанта, предъявляя документы командирам окруженцев, помогая с припасами и продовольствием. Ну и рассказывая о боевых интендантах. Так что информация должна расходится. Больше двух десятков небольших лагерей военнопленных освободил. Небольшие - это до тысячи человек. Из них шесть были командирские. Там тоже выступал как куратор террор-групп. Если кто до наших доберётся, а я их хорошо снарядил, точно об этом расскажут. По-другому мне не объяснить, как на территории блокадного Ленинграда столько всего может оказаться. А на этих мифических боевых интендантов, которые в скором времени будут людьми наделены сверхъестественными способностями, точно списать можно всё что угодно. В прошлой жизни сработало, почему сейчас не сработает?
  
  Выспался я отлично, встал ещё засветло, время было три часа дня. Отдохнул великолепно. Дальше пока было время, достал две полевых кухни, немецких, помыл их, и залив воды, разжёг топки. А что, время есть, как стемнеет дальше полечу. Кстати, достал из Хранилища лейтенанта, бросив пару одеял чуть в стороне, велел лезть в речку, а потом спать. Так что тот искупавшись, развесил мокрую форму и вскоре вырубился на подстилке, пусть отдохнёт, не хочу попасть в аварию если тот заснёт в полёте. Сам я был в новеньком комбинезоне советского танкиста, на голове красноармейская пилотка, только тельник видно в вороте. Ну и сапоги на ногах, вооружён пистолетом и пистолет-пулемётом, выбрал наш 'ППД' с рожковыми магазинами. Свою форму лейтенанта надевал только общаясь с освобождёнными военнопленными или окруженцами, а потом убирал чтобы как можно дольше её хватило. Теперь по кухням, это были немецкие полевые на деревянных колёсах, их лошади должны буксировать, кухни с двумя котлами, одной модели. Я подумал, время есть, занять себя чем-то надо, почему бы не сготовить чтобы надолго хватило? Вот в одном котле первой кухни молочную рисовую кашу готовил, десять наличных процентов запасов молока использовал, что в Хранилище было, и немного сливочного масла. Во втором котле компот из сухофруктов варил. Во второй кухне, в первом котле варил гороховую похлёбку. Картошку только что чистить закончил. А во втором котле промытую гречку, потом тушёнкой заправлю. Вполне гармонично получалось.
  Кто бы знал, как я один выеб... Точнее, как я устал носиться между котлами. Без помощников тут очень трудно, теперь я понимал, как поварам тяжело, адова работа. Тем более у меня привычки и опыта такой работы не было. Одно радовало, всё сделал, готово. Проба сняты, топки погашены. Я так устал, что убрал кухни в Хранилище, хотя по котелкам всё разлить хотел. Потом сделаю, сейчас сил не было. Надо ведь ещё остыть дать блюдам, кипяток тоже есть не хочется. Вот-вот стемнеет, я искупался, и переоделся в форму немецкого офицера, лейтенанта, документы на адъютанта командира одной из танковых дивизий 'СС'. Буду изображать курьера с особыми полномочиями. Это на всякий случай, особо к немцам я выходить не собирался, но мало ли что.
  Вот так разбудив лейтенанта, подождал пока тот оденется, бежать тот не пробовал, устал, да и я отслеживал его Взором, хотя визуально особо за ним не следил. Так мы вернулись к дороге, уже стемнело, я отправил того в Хранилище. Достал самолёт и потом лейтенанта. Дальше снова устроились в салоне и взлетев полетели дальше. К слову, я за штурмана был. Дальность у самолёта была четыреста десять километров, тут бак чуть больше имелся, с дозаправкой на крохах бензина мы долетели до немецкого города Любек. Я подумывал заглянуть в Щецин, город-порт что стался у нас по правому борту, но прикинув, решил, что вряд ли найду там для себя что интересное. Вообще нужно добраться до атлантического берега где имеются базы подлодок Кригсмарине, основной состав там. А в Балтийской луже разная мелочь, малые подлодки, вроде моей 'малютки', командование над которой я недавно сдал. Нет, наверняка и средние есть, но не много, и вряд ли лучшие, всё новое идёт в части что воюют на Атлантике, где сейчас пытаются взять господство над ней англичане и немцы. В Любеке я планировал пополнить запасы топлива, согласно информации полученной разведкой флота, там неплохие запасы сосредоточены, торпед запасы для немецких подводных лодок, может запчасти, ну и пару 'шнелльботов'. Я читал сводки, до меня их доводили как до командира боевого корабля, так что более-менее был в курсе где что сосредоточено. Сейчас-то понятное дело многие базы перекинули ближе к фронту, в те советские города с портами что захвачены, вот Ригу захватили, но вряд ли там боевые корабли немцы сосредоточили, слишком близко к фронту. Если только лёгкие силы вроде торпедных катеров или сторожевиков с небольшими тральщиками.
  На место мы прибыли ещё затемно, три часа ночи было. К слову, заправлял я самолёт без подстраховки, лейтенанта не убирал, свидетеля я всё равно планировал на тот свет отправить, слил топливо с Хранилища в бак до полного, и мы полетели дальше. Это при дозаправке. А сейчас, прибыв, отправив их в Хранилище, самолёт перед этим заправил, я задумался что делать. До города километров пять, велосипедов у меня штук двести, в основном трофейные, такой транспорт немцы довольно масштабно используют, доеду быстро и бесшумно, до рассвета два с половиной часа. Вот я и думаю, как поступить. Махнув рукой, я так до рассвета и доставал часть груза из Хранилища и убирал, качая его. За четыре часа, я и световое время суток прихватил, накачал на восемь кубов. Ну вот, для одного 'шнелльбота' теперь точно место есть, а такие машинки хорошие, скоростные, удрать можно от любого. Ну крое авиации. Но и от них есть чем отбиться. Штука интересная и нужная. После проведённой работы переоделся в гражданскую одежду, пусть пошита советскими портными, другой всё равно нет, но та мало чем отличается от местной, только специалист разберётся. Но я всё равно местные рынок собирался посетить, ну или где там одежда поддержанная продаётся? Так и катил на велосипеде к городу. Велосипед вполне себе немецкий. Особо внимания не привлекал. Куртка на мне, кепка, молодой парень едет. Странно что не в армии, но можно отговорится. Например, у меня один глаз не видит.
  Въехал в город благополучно, пост на въезде был, с пяток солдат при унтере, шлагбаум и пулемётное гнездо, но даже не досмотрели. Остановили, унтер спросил почему не в армии, и узнав, что слеп на один глаз, велел проезжать. Документы не спросили, за документы у меня была бутыль самогона, что я достал из вещмешка. Да и не было у меня их, лишь справка из госпиталя о ранении одного рядового Вермахта в лицо, как-то досталась по случаю. Но вряд ли бы та прошла, на крайний случай приготовил. Трофейных документов хватало, но всё военнослужащих, а тут списание по ранению. От поста я покатил к порту, а тут раз и рынок. Всё-таки у немцев они тоже есть, тем более те не первый год воюют и имеются дефициты разных товаров, вот и образуются такие рынки. Этот не стихийный, специальная площадка с крытыми прилавками. Я заехал в подворотню между двумя большими многоквартирными домами из красного кирпича, убрал велосипед, и направился к рынку. Там быстро сменил одежду на местную, сразу переодевшись, за прилавком закуток в виде примерочной был, убрал свою в Хранилище, и уже под видом местного, стал закупаться, купив тут самодельный вещмешок. Тут было множество колбас, сосисок, свинных рулек в пиве, окороков, и тому подобного, вот это всё я и скупал, благо денег было прорва. Два миллиона рейхсмарок, взятые трофеями в кассах разных немецких частей. Убрал покупки в мешок, а из него в Хранилище и так ходил пару часов по рынку, пока ряды не опустошил, даже внимание к себе привлёк, поэтому пришлось покинуть рынок, и наконец добраться до порта. Не быстро, через час там был, потому как сначала парикмахера посетил, тот меня ещё и побрил, а потом в кафе пообедал. Время к обеду было. Я тут и креасанов купил большую партию на вынос. А так я порадовался свежим закупкам, в Союзе сосисок днём с огнём не найти, чуть лучше с колбасами, но и с ними как повезёт, а тут такое разнообразие, я у некоторых торговцев почти весь товар скопил, если мне одному, то на несколько лет хватит. Пирогов тут были, но мало, пять с крыжовниковом взял, в основном одни пирожки, видимо пока не готовят. Сладкие пудинги, тоже брал, да всё мучное и печёное постарался выкупить. Те же штоллен, месте кексы и штрудели. Или песочное печенье. Купил несколько бочонков с пивом. А вообще немецкая кухня довольно разнообразна.
  Вот так пообедав я и дошёл до порта, прогуливаясь по набережной. Военных тут много, не раз встречались в военно-морской форме. Тут же немало кафе. Вот я дурень, надо было тут обедать, заодно бы изучил акваторию. Вон отсюда пару тральщиков и эсминец видно, если ещё что есть, то у пристани пришвартованы, отсюда не рассмотреть. Я Взор уже на три тысячи шестьсот сорок два метра на данный момент накачал. То есть, три опции открыто, ночное зрение, 'дальний взор' и дальний голос, теперь я мог зависнув над акваторией, как бы в наведении, и осмотреться. Это я и решил сделать. Приметив кафе, осмотрел себя, да не с моим рылом в нём сидеть, одежда простого рабочего, и отойдя к перилам, облокотившись, чуть прикрыв глаза, использовал Взор. Так, вот эсминец, видно что старый, на угле, да и тральщики тоже. Стоят на выходе, видимо охраняют порт. У пристани длинная сигара подводной лодки. Обалдеть, а что тут 'девятка' делает? Это же большая океанская лодка, густо накрытая маскировочными сетями. Чуть позже, когда я изучил работы на лодке, а там погрузка шла, явно тяжёлые ящики, и охрана из войск 'СС'. Как интересно, а не золото ли там? Очень похоже, не зря же так лодку замаскировали. Думаю, как стемнеет та уйдёт, днём вряд ли рискнут. Или в сопровождении эсминца и тральщика. Так вот закончив наблюдение за этой лодкой и погрузкой, та ещё продолжалась, я продолжил изучение акватории. Ага, две субмарины малого типа, в доке стоит на ремонте ещё один эсминец. Похоже мазутный. 'Шнелльботы' были, но всего три единицы, шесть сторожевых боевых кораблей, два малых и четыре крупных, потом три гидросамолёта на поплавках, видимо патрульные, там же у стоянки их база с топливным терминалом. Также помимо военных кораблей, были и гражданские в количестве восемнадцати штук, крупные суда меня не интересовали, похоже конвой пришёл из Швеции, нейтралы хреновы, флаги их были, наверняка оба тральщика и эсминец сопровождали их сюда, а вот частные прогулочные катера, даже небольшие яхты, это интересно. Теперь стоит прикинуть что брать. Ладно, ночью решу по тому что останется, а пока стоит найти место где можно выспаться, чтобы спокойно с наступлением темноты поработать.
  Найти ночлег удалось быстро, женщина сдавала комнаты, вот и снял одну, объяснив той, что всю ночь разгружал одно из судов, хочу выспаться, следующей ночью новый аврал. Та выдала полотенце, горячая вода была, я принял душ и отправился спать. Так что в два часа дня я уже крепко спал.
  
  Хозяйка разбудила в девять вечера, как и договорились, уже темнеть начинало. Покинув номера, я поужинал внизу, кафе было, снова пирожных заказал большую партию на вынос, ну и пошёл на дело. Пока ужинал, осмотрелся, 'девятки' уже не было, грузовые суда на разгрузке, в остальном всё как и было. Даже если на судне было золото, то меня это не особо волновало, хомяком нужно быть тоже в меру. Тем более золота у меня итак хватало, с трофеями взял. Сперва немцы у наших, потом я у немцев.
  Сначала я посетил стоянку яхт, выбирал недолго, взял один скоростной моторный катер с двумя каютами и закрытой рубкой. Отличная должна быть мореходность, видимо хозяин для рыбалки использовал, внутри снастей хватало. Ну и яхту морскую небольшую моторную в сто сорок тонн водоизмещением. Четыре каюты внутри, небольшой камбуз и кают-компания, отличная вещь для прогулок на море. Палуба из досок красного дерева. Борта высокие так что та и большие волны не боится. В остальном что было в яхт-клубе ничего интересного не нашёл, или большое или мне не годилось. Дальше топливные терминалы опустошал, взял дизтопливо, мазута на пару заправок эсминцу, бензину, опустошив подземные терминалы. Потом посетил склад с продовольствием, сняв часового и забрав всё что было внутри. После этого стоянку гидросамолётов посетил, если подумать вещь нужная, и сами самолёты и топливо к ним с запчастями забрал, тут рядом склад с ремонтной мастерской к ним был. Только после этого стоянка 'шнелльботов'. Забрал два, третий какой-то убитый, да на вид потасканный. Ну и один малый сторожевик. На вид как новый. Проверил бумаги, действительно новый, едва месяц как в строй вошёл. А чтобы всё это прибрать, пришлось на тот свет больше полутора сотен человек отправить. В основном ножом работал. Но и бывало пистолетом, благо у немецких диверсантов из 'Бранденбурга', с которыми не раз пришлось встречаться, было такое бесшумное оружие, пистолеты с глушителями.
  Когда я покидал город, уже час как тревога стояла в порту, осветительные ракеты взлетали. Обнаружили первых убитых и пропажи. Однако уйти мне удалось. Километров на пять от города, где и затаился в овраге. А рассвело, много времени на добычу и сбор трофеев потратил, так что придётся тут передневать. Да, след свой посыпал спецсредством. Немцы и собачек по нему могли пустить, вполне в их духе. Спать особо не хотелось, поэтому начал качать хранилище, доставая танки 'КВ', все наличные, и убирая обратно, и так по кругу. А дело в том, что всё, на сто процентов Хранилище загружено, а мне подлодку нужно туда убрать. Малую как-то не хочется, а вот среднюю вполне. Причём желательно новую. Одна из верфей, где спускают такие лодки, находится в Гамбурге, вот и хочу выследить такую лодку после заводских ходовых испытаний, и перед передачей её команде, угнать. А ведь помимо лодки нужно иметь запас торпед к её аппаратам, и снаряды к пушкам, что к орудию, что к зенитным, а это тоже требует места, так что в ближайшие пару недель качаем Хранилище и создаём свободное пространство. Заодно до Гамбурга доберусь, буду выслеживать лодку. Воздухом добираться будут, благо личный лётчик имеется, а пока качаем, качаем. Да, когда угоню субмарину и сделаю запасы для её эксплуатации, включая запчасти, то немедленно возвращаюсь к нашим, в Ленинград. Уже пора. Июль к концу подходит, пора прибыть в штаб флота для получения следующего назначения.
  Так я до обеда и возился, пусть немного, но одиннадцать кубов накачал, что уже неплохо. После этого покинув изрытый вмятинами от гусениц тяжёлых танков овраг, найдя кустарник, и там передневал, хорошо выспавшись, а как стемнело, достал свой велосипед, и покатил к Гамбургу. Я посмотрел по лётным картам, что удалось мне достать, тут до него чуть меньше семидесяти километров будет. Шуметь мотором 'Шторьха' не хотелось, думаю немцы уже в курсе о пролёте одиночного самолёта, которого не было в списках полётов на это время, и плотно стерегут небо. Может у меня паранойя разыгралась, но я решил пока воздухом не летать.
  
  ***
  
  Несмотря на то что до Гамбурга было не так и много, за пару дней не спеша доехать можно было, добрался я до его окраин только через одиннадцать дней. Да я обнаружил просто отличное место где можно пожить вдали от местного населения, лесок с поляной в центре. Раскинул сигнальный контур Взора и качал там Хранилище. Помимо этого, наполнил помытые котелки приготовленными на полевых кухнях блюдами. Помните те две полевые немецкие кухни? Конечно не всё из котлов ушло, где-то по трети, остальное оставил на будущее. Так я ещё достал и на нескольких полевых армейских кухонь, что немецких, что наших, также сготовил в их котлах разные блюда, постепенно приобретая нужный опыт. Всего ещё шесть кухонь использовал и одну походную хлебопекарню, тоже нашу, отбитую у немцев. Лейтенанта доставал, покормил, дал отдохнуть и выспаться, убрав обратно, теперь свежий и отдохнувший тот готов к работе. Ну и сам активно налегая на кач, смог увеличить размеры Хранилища до шести тысяч ста тридцати двух кубов. У меня размер Хранилища был даже больше чем в прошлом мире. Но там мне особо и не нужно было такое большое, а тут требуется. В общем, за эти одиннадцать дней, за вычетом двух что на готовку тратил, я накачал где-то шестьсот кубов. В принципе солидно, для лодки и запасов к ней уже впритык, но хватает, тем более кач я не собирался прекращать.
  В этот раз я не рисковал, подъехал к окраине ночью, в сам город не въезжал, а налегая на педали, объехав, выехал к обрывистому берегу Эльбы, откуда с помощью Взора осмотрел и верфи, и причалы рядом. На стапелях три корпуса, но готовых я так и не нашёл, так что развернувшись, покатил дальше. С Гамбургом, точнее местной верфью, облом, если что недавно тут и спускали, то давно увели к устью. Так что пока ещё стояла ночь, часа два до рассвета, выехал на дорогу и покатил в сторону главной военно-морской базы германского флота в Вильгельмсхафен. Тут чуть больше ста километров будет, заодно прокачаю Хранилище ещё на пару десятков кубов, я только за. Чую добычи на главной базе германского флота будет много. Двигался ночью, объезжая посты, и переправляясь вплавь через реки, мосты охранялись, и на четвёртую ночь добрался до окраин. Да уж, зенитных частей тут много, только с этой стороны на подъезде четыре батареи, а так Взор показывает два десятка батарей на всю его дальность, а это, между прочим, четыре тысячи триста шесть метров, я продолжал качать Взор. Пробравшись в город, пока была темнота, и спрятавшись в корпусе вытащенного на берег и частично порезанного на металлолом старого тральщика, я наконец с рассветом смог осмотреться. Дальности не хватало всю акваторию бухты охватить, но и того что было вполне достаточно. А немцы в плане маскировки настоящие мастера, с трудом находил что те скрыли, наблюдая сверху, но одно понял, добыча есть и будет. Правда, субмарин тут не так и много, больше надводных кораблей, но и те тоже были. Всего я субмарин нашёл двенадцать, из них семь больших океанских 'девяток', и пять 'семёрок'. Малых субмарин не было. Думаю, это не всё, наверняка тут ангары и доки для подлодок есть, и те там стоят, а нашёл те что под открытым небом, пусть и тщательно замаскированных масксетями и ветками.
  На эту ночь я ничего не успевал, поэтому укрывшись в бывшей шахте трубопровода судна, сделав лёжку, и вскоре уснул в спальнике. Следующей ночью придётся побегать, работы предстоит много.
  
  Проснулся я в обед, в полпервого, сегодня было двадцать второе августа, пятница. Я планировал через четыре-пять дней добраться до Ленинграда, значит нужно всё успеть тут и можно наконец возвращаться. Свернув и убрав всё что использовал для днёвки, я спустился к воде, тут удобно корпус закрывал, корма в воде была, и умылся. М-да, зря это сделал, мало того что морская, так ещё с мутью. Пришлось доставать фляжку с чисто родниковой водой и умываться ею. Потом позавтракал тем что из готового, молочной рисковой кашей с компотом и сладкой булочкой, после этого опустив руку по локоть в воду, начал кач, набирая воды до предела и выпуская. Я знаю, что набранная морская вода не повредит содержимому Хранилища. Сколько раз так делал, да и сама вода самый удобный материал для кача. Я давно заметил. Закончил, как только стемнело, но шестьдесят кубов накачал. Шесть тысяч двести теперь объём Хранилища. Я же говорил вода - это то что нужно, тем более заполненное Хранилище быстрее качается чем полное. Это я уже тут узнал. Ну и за девять часов работы, с перерывом на обед и ужин, час на это всё ушло, я успел определится что брать. Это изрядно сэкономит время. Вряд ли я успею улететь отсюда, слишком расстояния большие что предстоит преодолевать, но за ночью всё успею прибрать.
  Проблема была с выбором. Хочется всего и побольше, однако тут хомяк упёрся, можно сказать в клин вошёл, растопырив локти и колени, и ни туда, ни сюда. Так что после долгих колебаний я остановился на трёх боевых кораблях противника, всё новое, лишь один корабль имел один боевой выход. Так вот, было две подводных лодки, 'семёрка' и 'девятка', и малый тральщик. Новый, этого года, два месяца назад спустили на воду и три недели как тот вошёл в состав флота. Это был малый тральщик типа 'М' подсерии '1940'. Водоизмещение - семьсот семьдесят пять тонн, длина - шестьдесят пять метров, ширина - восемь с половиной метров, осадка - два и девять метра, скорость - восемнадцать и восемь узлов. Энергетические установки - две паротурбинные установки и два паровых котла; мощность - два и восемь тысяч лошадиных сил. Запас топлива - сто пятьдесят шесть тонн нефти. Дальность плавания - четыре тысячи морских миль. Экипаж - семьдесят пять человек. Вооружение: одна башня с двумя стопятимиллиметровыми орудиями, два тридцатисемимиллиметровых орудия, один двуствольный зенитный автомат, и один четырёхствольный, два бомбосбрасывателя, четыре бомбомета, сорок глубинных бомб, пятнадцать мин.
  Ладно субмарины, 'девятка' новая, её только-только флот принимать начал. Причём стоит поторопиться, как я подслушал, используя 'дальнее ухо', команда для неё уже через два дня пребывает. 'Семёрка' тоже новая, принята флотом три месяца назад, месяц команда её осваивала и даже успела сходить в боевой поход, как раз неделю назад вернулись. Утопили один английский тральщик, больше побед не было, под бомбами не бывали. В общем, обе лодки новые, загружены припасами, у большой океанской не полная загрузка, а 'семёрка' прежде чем экипаж отправился отдыхать, всё погрузил до полного. Кроме свежих продуктов, их перед выходом выдают. Меня очень заинтересовал этот тральщик, у немцев, несмотря на то, что по классификации те являлись тральщиками, корабли типа 'М' использовались и как эскорт, и как охотники за подводными лодками, и как учебные корабли. Такая вещь может пригодится. Да и понравился тот мне. В принципе, если брать все три единицы, то в Хранилище те уйдут, как я прикинул, и на этом всё. Так что нужно качать и качать Хранилище. Да, там много лишнего, но выкинуть я это не мог, ещё пригодятся, поэтому и решил, буду качать. Однако скоро к 'девятке' прибудет команда, да и выбранный мной тральщик собирался покинуть порт, сопровождая тяжёлый крейсер в составе эскадры. Поэтому я решил рискнуть. Раздевшись, я достал свою шлюпку, ту, купленную в Риге, и погрёб в сторону стоянки тральщика. Тот на якоре стоял, пришлось стороной три якорные стоянки других кораблей обходить. Дальше перевалился через борт, ох и холодная водица, убрал шлюпку и дальше двинул вплавь, иногда скрываясь под водой. Подплыв к борту корабля, я коснулся его и убрал в Хранилище. А вы что, думали я его прямо тут штурмовать буду? Нет, позже. На месте где стоял корабль осталась пустота, которая тут же схлопнулась, и меня в неё затянуло, помотало, но я выплыл, вынырнув, и достав шлюпку, быстро поработав полотенцем и накинув чёрную рубаху, чтобы белое тело замаскировать, погрёб в сторону берега. До стоянок лодок я добежал по берегу. В обоих случаях снимал часовых. И если с тральщиком с командой сразу связываться я не стал, то с субмаринами я поработал на борту, используя пистолет. У 'девятки' всего семеро было, рабочие завода, перегонная команда и они же испытатели, а 'семёрки' восемнадцать человек. Просто время тратить не стал на захват тральщика. Тут же трупы команд убирал в Хранилище, и убрав лодки следом, после чего выбросил тела в воду. Пусть найдут и поймут, что диверсанты поработали. Однако на этом всё, Хранилище полное. Поэтому я вернулся к корпусу старого судна где дневал ранее, и продолжил кач Хранилища. Нужно за пару дней наработать объём чтобы наработать места для торпед, запчастей и снарядов к орудиям. Может и не пару.
  
  Да уж, прятаться пришлось изрядно. Патрули корпус этого судна раз пять осматривали с собаками, я в это время в воде сидел с трубкой в зубах, и дышал. В первый день, весь гарнизон и все части подняли для прочёсывания, при этом я хоть и в воде прятался, но кач не прекращал. Может от этого внимание к этому месту и было, волны выше чем в другим местах, это я выпускал ту, и всё мутное, видимо думали где-то тут прячется. Даже гранаты кидали с торпедного катера. На второй день уже не так активно поиски шли, трупы моряков-подводников нашли, поняли, что угон был, на третий ещё более тихо было. А обнаружили пропажу вскоре, сначала часовых на местах стоянок лодок нашли, мёртвых, подняли тревогу, потом тела в воде. А вот то что тральщик пропал, узнали, когда рассвело.
  К четвёртой ночи, с двадцать шестого по двадцать седьмое августа, когда я накачал ещё объёму, где-то двести двадцать кубов сверху, решил, что стоит поработать. Покинув укрытие, корпус старого тральщика для этого отлично подходил, и пробежался по городу, многочисленные патрули мне в этом не мешали. Сняв усиленную охрану, по двое часовых, я уже знал когда развод, вскрыл склады, и стал отправлять в Хранилище, глубинные бомбы, якорные мины, торпеды, и снаряды для орудий и зениток. В Хранилище осталось едва двадцать кубов. Сбегав к докам, где были мастерские и склады с запчастями к подлодкам, меня особенно запчасти к дизелям интересовали, запасные лампы, да много что ещё, и вот так вот убирал в Хранилище. Пока не заметил, что следующая деталь не убирается, тут уже понял, всё, Хранилище полное. Набрал я прилично, но если прикинуть, на год боёв. Так ведь и потом можно навестить немецкие склады. Не за один раз. Минировать ничего не стал, а покинув территорию города, достал 'Шторьх', лейтенанта, и мы, взлетев, на небольшой высоте, не выше ста метров, потянули в сторону Ленинграда. Планы выполнены, вот и возвращаюсь.
  Полёт не задался с самого начал, километров триста пролетели, когда мотор застучал, и стал работать с перебоями. Мы перепуганные до смерти, причём оба, сразу пошли на посадку. Благо та прошла благополучно, и пилот, открыв капот и осмотрев мотор, только пожал плечами, похоже с двигателем проблемы. Ругнувшись, пользуясь тёмной ночью, я отвёл его в сторону, убрал один 'Шторьх' и достал второй. Тот этого не видел, ночь действительно тёмная, небо облаками затянуто, но запустил мотор, кстати, поняв что машина другая, и мы снова поднявшись в воздух с этого поля, направились дальше. Летели до сухих баков, и пошли на посадку, тем более светать начинало, переждать нужно. Вот так двадцать седьмое августа я отдыхал, ну и качал Хранилище в окрестностях города Гданьск, у немцев он сейчас Данциг. До него ещё километров пятьдесят, но это крупный город, вот я о нём и сказал. А так как тут было крупное озеро, то устроившись в овраге, и выспавшись, я до наступления темноты набирал воду и спускал, и так качал Хранилище. Сорок кубов. Полное Хранилище действительно качать проще, скорость выше. А как стемнело полетел дальше, с дозаправкой сели в районе Риги. Я решил побывать там. И не зря, время полвторого, когда я проник в город, ну и навестил бывшую базу моего дивизиона. Часть складов уцелели и там были немцы, однако ничего интересного я там не нашёл. Или наши всё уничтожили, или вывезли. Склады целые, скорее всего второе. Решив не оставлять свободное место пустым, я добрался до железнодорожной станции и отправил в Хранилище содержимое нескольких грузовых вагонов. А точнее, в них был уголь. Зима лютая ожидается и уголь точно пригодится. Дрова тоже неплохо, но всего пара поленец в запасе. НЗ. Я планировал этой же ночью дальше вылететь, тем более шанс до рассвета перелететь линию фронта был, однако, обнаружив два лагеря военнопленных, занялся освобождением. Не зря побывал в городе. Переоделся в свою форму лейтенанта, ну и поработал оружием с глушителями. Дальше подготовил запас оружия и припасов, выдал, и отправил освобождённых прочь. Почти шесть тысяч, командиры среди них были. Треть ушла в леса, пробираясь в сторону передовой, а крупная часть, там майор-стрелок командовал, взяли Ригу штурмом, зачищая её. Я в этом безумии не участвовал, отсыпался в лесу.
  
  Днём я выяснил что в Риге полно немецких частей, а наших уже нет, подслушав немецких офицеров, не покидая убежища, тут до окраины города пара километров было, дальности работы Взора хватало, узнал, что пленные зачистили казармы местных националистов, так вот кто им нужен был, перебив всех, и ушли, сбив сходу несколько заслонов. Сейчас их по лесам разыскивали. Ещё несколько групп прорвались на захваченных катерах, к островам рвались, которые ещё наши удерживали.
  Переодевшись в гражданскую одежду, я добрался до берега моря и купаясь качал Хранилище, а то полностью заполнено, резерв всё же иметь стоит. Хм, а ведь в прошлой жизни своей Путника я так иступлено не качал как Взор, так и Хранилище. Сейчас уже накачал за три месяца больше чем за год в прошлой жизни, а это заставляло задуматься. Как бы то ни было, двадцать шесть кубов я накачал, снова наполнив их углём, и как стемнело полетел с лейтенантом дальше. За Псковско-Чудским озером мы сели на дорогу, заправились и полетели дальше. Зная какая зенитная защита у города, я честно опасался сближаться, так что крались на минимум газе. Работал мотор тихо, шума мало было, но и скорость сильно упала, так что за час до рассвета мы сели на пустую дорогу в тридцати километрах от окраины. Я убрал самолёт с пилотом, достал 'эмку', и покатил дальше. Посты я видел издалека, всё же почти пять тысяч метров дальность Взора. Так что объезжал, а когда это невозможно, обходил на своих двоих. Когда рассвело, я был в шести километрах от окраины, уже переоделся в форму совестного военного моряка, и заехав в небольшую деревушку, остановился у одного из домов, в деревушке едва десяток домов было. Несмотря на ранее утро, тут уже встали и работали по хозяйству. Так что встретили спокойно. Из взрослых женщина была лет сорока и старуха, мужского населения в деревне не видно, или пацаны или старики. Хозяйка дома на мой окрик от калитки, подошла, хотя пара девчат лет шести и восьми опередили её, подбежав и с интересом меня разглядывая меня.
  - Доброго утра, - поздоровался я. - Лейтенант Мальцев. Извините, я в дороге всю ночь был. Хотел бы выспаться. До обеда. Не пустите?
  - Да, конечно, проходите, - скидывая кожаную петлю, отворила та калитку.
  Девчата испросили разрешения в машине посидеть, та у забора стояла, я разрешил, она не заперта, как потом оказалось, детворы набежало множество, набившись в салон, а мне выделили кровать, похоже хозяйскую, она одна в доме панцирной была, спросили не хочу ли позавтракать, я отказался, и раздевшись, оставшись в одном тельнике и чёрных трусах, лёг и сразу уснул. Разбудить меня я попросил ровно в двенадцать часов дня, часы в доме были, с ходиками, для деревни вещь редкая и дорогая.
  
  Разбудили меня вовремя. Хозяйка, сообщив что на стол накрывает, вышла из светёлки, а я сев, стал протирать глаза, сонно моргая. Ну и Взором прошёлся по округе, а вот это уже интересно. У моей 'эмки' стояла 'полуторка', которую как раз покидали бойцы-пограничники, из кабины выходил командир в звании лейтенанта.
  Мельком осмотрев машину, пограничники пообщались с детьми, тех стало куда меньше, но всё равно все двери открыты и малышни хватало, и лейтенант с двумя бойцами прошёл на территорию подворья. Остальные рассыпались. Трое у машин остались, включая пулемётчика, остальные разбежались. Грамотно окружили, если бы собрался на прорыв уйти, сложно было бы. Наблюдая за ними, в кровати я не остался, не трогая свои вещи, так босиком в одном нательном белье, тельнике и трусах, я вышел наружу, и подойдя к бочке с дождевой водой, она у стены сарая стояла, начал умываться, отфыркиваясь. Сюда же хозяйка подошла, с полотенцем. Помыв как лицо, так и шею, я разогнулся, вытираясь полотенцем и посмотрел на подходивших пограничников, скорее всего те из службы охраны тыла. Так и оказалось, подойдя, лейтенант представился:
  - Начальник патруля службы охраны тыла, лейтенант Парфёнов. Попрошу ваши документы. По какой причине находитесь здесь?
  - Лейтенант Мальцев, подводник, Балтийский флот, в недавнем прошлом командир лодки. До недавнего времени выполнял секретное задание, о котором сообщить не могу. Направляюсь в штаб флота чтобы получить новое назначение. Документы в доме, оставил в форме... Слушай, лейтенант, мы нигде не виделись? Лицо твоё знакомо.
  Я действительно где-то того видел, а вспомнить пока не могу.
  - Вроде не встречались.
  - Вспомнил, - воскликнул я, действительно опознав того. - Восьмое июля, окрестности Барановичей. Я там курировал три группы осназа, мы работали в тылу противника. Как раз освободили лагерь для военнопленных, и уходя наткнулись на окруженцев. Кажется майор Филатов старшим там был. В те времена постоянно с окруженцами встречался, десятки групп, всех не упомнишь. Я им помог боеприпасами и продовольствием. Ты там был, когда я с майором общался, подошёл с докладом по разведке переправы.
  - Было такое, - подтвердил тот. - Только ночь же был, моряка помню, а лица не разглядел. А голос узнаю, похож. Ваша помощь тогда с припасами и снарядами нас здорово выручила. А вы значит куратором у осназа были?
  - Да.
  - Можно вопрос?
  - Валяй, - втирая руки, разрешил я, после чего повесил полотенце на палку, что торчала из забора. Хозяйки не было, она под яблонями на стол угощение готовила, дочери той помогали.
  - Почему моряка куратором назначили?
  - Группы работали по побережью. Я за эти два месяца где только не был, включая Германию. В Любеке диверсию устроили, в Гамбурге бывали и на главной базе флот Германии Вильгельмсховене. Это Атлантическое побережье, Северным морем омывается. Даже подлодку угнали и пару боевых кораблей. Их сюда к Ленинграду перегнал, спрятали в шхерах. Так как действия группа были признаны успешными, их отозвали в Москву, а меня вернули флоту, мол, служи дальше по специальности. Надеюсь получить под командование трофейную подлодку. И значишь что, лейтенант, если бы я знал, что меня ждёт, я возможно бы отказался. У меня боязнь высоты в острой форме, а передвигаются группы в основном воздухом. На трофейных самолётах. Я столько налетался, на всю жизнь хватит. Как не поседел, не знаю. Хотя конечно здорово было, за эти два месяца я один только уничтожил около четырёх сотен солдат и офицеров противника, а общая численность на все три группы за сорок тысяч. Так-то. Ладно, это к делу не относится, сейчас документы вынесу.
  Тот молча кивнул. Я вернулся в дом, быстро надел форму, носки и ботинки, и застегнув ремень, приправляя фуражку вышел во двор, протянув документы Парфёнову. Тот их быстро просмотрел, поднял удивлённо брови и сказал:
  - У вас они на отпуск оформлены, да ещё за два дня до начала войны.
  - Всё верно. Как поступил приказ выдвинуться к границе, так и выполнил его. К сожалению, командир дивизиона, где я служил, выдать командировочные мне не мог, пришлось сдать командование лодкой и взять отпуск. И да, лейтенант, о начале войны я узнал в пятницу, за два дня до её начала.
  - Документы на машину?
  - Это подарок от бойцов, трофейная.
  - Она же наша?
  - Захватили у немцев, значит трофейная. Прибуду в штаб флота, сдам в гараж, пусть используют. Мне не почину пока.
  - Ясно, - возвращая документы тот сказал. - Отпустить я вас так не могу, пара бойцов сопроводят вас до штаба флота.
  - Без проблем.
  Далее тот уехал, а пара пограничников остались, они кстати присоединились к столу. Сам я хозяйке выдал вещмешок, сделав видимость что достал его из багажного отсека машины, он хоть и крохотный, но вещмешок вместить может. Мол, от нашего стола вашему. Детишкам жестяную коробку с конфетами, немецкие леденцы, пояснив что это трофей. А после обеда, вкусно было, особенно томлённые щи со сметаной, мы собрались, и покатили к городу. Оба бойца сзади сели. Так проехав три поста в городе, сопровождение помогло, нас пропустили, я и остановился у здания штаба флота. Если кто думает, что штаб размещён в Кронштадте, то зря, сейчас он в Ленинграде находится, Кронштадт - это военно-морская база. По крайней мере службы тыла и кадровый отдел тут находятся. Подъехав к зданию, я припарковался, и покинув машину прошёл в здание, оба пограничника за мной следом. Предъявив дежурному документы, сообщил, пока тот в журнал учёта вносил мои данные:
  - Прибыл для получения нового назначения.
  Тот изучив, прочитал даты в отпускном и удивился.
  - У вас написано, товарищ лейтенант, что вы ещё до войны получили отпуск.
  - Выполнял секретное задание, для дезинформации получил отпускное удостоверение. Пришлось два месяца брать, в один бы не уложились.
  - Ясно, - заканчивая записывать, ответил старший лейтенант, что тут был дежурным. - Вам нужно в отдел подводного плаванья флота к капитану первого ранга Стеценко. Он сейчас у себя. Второй этаж, левый коридор третья дверь справа.
  Убирая документы обратно, я повернулся к пограничникам и сказал:
  - Благодарю за службу, бойцы.
  Те молча козырнув развернулись и ушли, а я направился к лестнице, козыряя командирам. К слову, я был в парадной форме, при полном параде, всё начищено и сверкает, кортик на боку, именно в таком виде и должен командир перед командованием являться. Подойдя к нужной двери, я постучался и открыв дверь вошёл. Отдел подводников занимал четыре комнаты, одна числилась кабинетом Стеценко, а так тут шла активная работа.
  - О, Мальцев? - оторвавшись от карты, сказал какой-то капитан третьего ранга. Я хорошо разучил звания у военных моряков Союза, уже не ошибаюсь, как это в первые дни было. Придумали же эти галуны на рукавах.
  Другие командиры, трое со звёздами политработников, тоже повернулись ко мне. Похоже совещание было, народу много. Этот капитан третьего ранга, подойдя, зло спросил:
  - Ты где был?
  - Выполнял секретное задание руководства страны. Участвовал в диверсиях на морских военных базах Германии. Задание выполнено, был отправлен обратно. Готов получить новую должность и приступить к службе.
  - Идём к командиру.
  Тот сопроводил меня к кабинету начальства, зашёл, пробыл с минуту, и открыв дверь, мотнул головой:
  - Зайди.
  Пройдя в кабинет, козырнув, доложился:
  - Товарищ капитан первого ранга, лейтенант Мальцев, прибыл для дальнейшего прохождения службы, - после чего достав документы, я положил их на стол перед Стеценко.
  - Лейтенант, вы где были?
  - Выполнял секретное задание на территории противника.
  - Этому есть подтверждение? Какие документы?
  - Нет. Задание в стиле нас там не было. Подтверждения не будет. Я так понимаю это один из тестов для проверки моих боевых и деловых качеств. Смогу выкрутится или нет.
  - Ты понимаешь, что я тебя как дезертира должен арестовать?
  - Понимаю. Только смысла не вижу. Совершая диверсии на территории Германии в составе групп осназа мне удалось угнать у немцев подводную лодку тип 'Семь', и несколько небольших боевых кораблей. Они укрыты в шхерах, а вот субмарина находиться тут, в Ленинграде. Её завели в порт и положили на грунт. Так как по старому правилу флота кто захватил тот и принимает командование, прошу меня назначить её командиром.
  - Бред, - вздохнув, сказал каперанг. - Я даже слушать эти сказки не хочу. Идём за мной.
  Тот встав из-за стола, направился к двери, я за ним, на ходу Стеценко бросил мне:
  - Трибуц тебя командиром поставил, пусть он твою судьбу и решает.
  Адмирал к счастью был у себя, только что вернулся после инспекции с судоремонтного завода, где ремонтировался эсминец. Как оказалось, произошла страшная катастрофа во время перехода корабельного состава флота из Таллина в Кронштадт. Боевые корабли бросили сопровождаемые ими суда и те понесли огромные потери, много моряков погибло, как и гражданских, в этом обвиняют адмирала. Как я понял, вполне по делу. Пришлось переждать с полчаса в приёмной, пока наконец не впустили Стеценко, а потом вызвали и меня. Адмирал был злой как чёрт, видимо Стеценко смог подобрать такие слова чтобы накрутить того.
  - Лейтенант, сообщите причину вашего отсутствия на боевом посту.
  - Товарищ адмирал. Двадцатого июня я был снят по личному прошению с командования лодкой и был направлен выполнять секретное задание руководства страны. С тридцатого мая по двадцать седьмое августа этого года я был куратором трёх групп осназа, получив приказ двадцатого июня, с сообщением о скором начале войны, о чём доложил командиру дивизиона, я сдал лодку и немедленно отбыл в Минск, где в районе Белостока соединился с террор-группами. За сутки до начала войны мы уничтожали диверсантов противника, после этого пропустив немецкие части уничтожали их тылы и штабы. Захватывали немецкие склады и освобождали наши, вывезя всё на нашу территорию. Также с брошенным вооружением, включая танки и тяжёлую артиллерию. Освобождали лагеря военнопленных, уничтожали стратегические объекты вроде мостов и переправ. Помогали группам окруженцев припасами. Везде я выходил на контакт с окруженцами и освобожденными из лагерей. Три недели назад группы были переброшены воздухом в Германию, где работали по военно-морским базам Любека и Вильгельмсховен. Ночью удалось захватить несколько немецких боевых кораблей, включая подлодку тип 'Семь'. В данный момент она находиться тут, в Ленинграде. Прошу меня, как участника абордажа, поставить командовать ею. В данный момент, я не требуюсь как куратор, и меня вернули обратно флоту.
  - И вправду бред, - пробормотал заметно успокоившийся адмирал, и тут же стал припоминать. - Мальцев, Мальцев. Неделю назад по представлению штаба Западного фронта за боевые заслуги в Москве был награждён орденом Боевого Красного Знамени лейтенант Мальцев, с линкора 'Октябрьская Революция'. Сейчас встаёт вопрос, а того ли Мальцева наградили?
  - Не могу знать.
  - А у меня уже сомнений нет. Значит так, раз документов, подтверждающих это твоё... секретное задание, нет, будем решать вопрос с тобой по законам военного времени. Всё решит военно-полевой суд. Увести.
  Стеценко подхватил под локоть и повёл меня к двери, а адмирал бросил в спину, с вопросительной интонацией:
  - Лейтенант, что там с 'семёркой' немецкой?
  - А что с ней? Всё в порядке с ней. Решили вот передать Северному флоту. Им нужнее, как и надводные боевые корабли. Балтийскому больно жирно будет.
  - Так, - адмирал устроился за столом, и велел Стеценко. - Оставь нас.
  Тот вышел, но адмирал молчал с минуту, задумчиво изучая меня, пока наконец не прервал тишину в кабинете:
  - Это что сейчас было? Мстить решил?
  - А за что? Вы в своём праве.
  - А трофеи?
  - Какие трофеи? Какое Балтийский флот к ним имеет отношение? Я за карьеру не держусь, честно сказать, наплевать на неё, мечта сменилась, но другая мечта есть, стать самым результативным подводником Балтийского флота. Подлодка для этого есть, большой запас запчастей, топлива и торпед для неё, формируй команду и действуй, тем более пройти минные поля я могу с закрытыми глазами, но раз бьют по рукам, то к чему вообще об этом говорить?
  Это бала замануха, после такого фиаско с переходом, когда из-за бездействия адмирала флот получил такие большие потери, тому требовались победы, чтобы обелить себя, и захваченные корабли немцев, предъявленные руководству страны, это такой фактор, который тот не мог упустить. Мы оба понимали к чему я веду. Тот продолжал молчать, наверное, с минуту мысли гонял, после чего спросил:
  - Что ты предлагаешь?
  Это меня удивило, тот не предлагал, а у меня спрашивал. Однако заминка у меня была крохотная, вряд ли тот её заметил, так что я предложил сделку:
  - Предлагаю сделку, которая устроит нас обоих. Я передаю в состав флота 'семёрку', получив её под командование. А также малый тральщик тип 'М', новенький, этого года спуска, два 'шнелльбота', и малый сторожевик. Всё новое, старьё мы на абордаж не брали. У немцев ещё большая океанская лодка была захвачена, тип 'Девять', но что с ней я не в курсе. Мне намекнули чтобы я на неё не рассчитывал. Это по надводным и подводным кораблям. Помимо них есть ещё трофеи. Например, авиация. Наша и трофейная.
  - Вот как? - заинтересовался адмирал. - Что по нашей?
  - Истребители 'Як' около сотни, 'Миги', 'ЛаГГи', 'Ил-два', и с полсотни 'Пешек'. Немецкие, два десятка транспортных самолётов, три десятка штурмовиков, сотня истребителей, бомбардировщики с полсотни. Немного гидросамолётов. С полтора десятка. Естественно всё с аэродромной техникой и небольшими запасами снарядов и бомб. На два-три вылета. Ещё есть танки, грузовики, артиллерийские установки, миномёты, ну и стрелковое оружие, где-то стрелковый корпус вооружить можно. В основном наше, ну и немецкое имеется. Всё это я готов передать Балтийскому флоту. За должность командира трофейной подлодки. Ну и просьба звания и награды не зажимать. А так я действительно собираюсь стать самым результативным советским подводником в этой войне.
  - Если всё что ты перечислил будет, считай мы договорились.
  Встав, тот подошёл и протянул руку, и я скрепил сделку крепким рукопожатием. После этого мы прошли в оперативный отдел штаба, где и начали планировать передачу всего того огромного массива вооружения для передачи флоту. И начать я собирался со своей 'семёрки'. Работы предстоит много. Стеценко тоже был тут. Помогал с комплектованием экипажа, всё же полсотни опытных специалистов отобрать нужно. Мне отдавали весь экипаж подлодки типа 'Щука', она в доке была, бомба попала, тридцать два моряка уцелело, их уже собрались в морскую пехоту направить, а тут я. Остальных по специальностям отбирали. А принимать лодку от осназовцев, как я объяснил командирам, буду ночью. Лица те не светят. Теперь стоит обдумать как решить вопрос с командой тральщика. Те ведь точно проснутся, когда та ухнет в воду и начнёт качаться, после того как я его из Хранилища достану. До боя может дойти. Кажется, у меня есть идея по этому поводу.
  - Товарищ адмирал, есть ещё несколько вопросов, - сказал я командующему. - С оккупированной территории нашими группами было вывезено полторы тысячи наших раненых с медперсоналом, нужно их передать. А так как бойцы террор-групп себя не показывают, нужно провести это за городом. Они в лесу их выгрузят, а наши на санитарных машинах заберут и доставят в госпиталь. Также команда немецкого тральщика, они тоже сюда доставлены, нужна конвойная команда, чтобы сопроводить в лагерь для военнопленных. Там их семь десятков с командиром корабля. В остальном всё можно решить согласно разработанным планам по передаче.
  - Добро, - согласился тот.
  Всё же пока было светлое время, решили начать с раненых и пленных, так что я в сопровождении представителей Особого отдела спустился вниз, моя машина стояла на месте, к слову, её за мной решили записать, и мы в сопровождении 'Зиса' с краснофлотцами покатили за город. Что ж, приступим, дело привычное, опыт есть. Сначала с пленными разберёмся. Прибыв на место, довольно крупный лесок, я свернул с дороги и остановился на обочине. Два особиста, один в форме старшего политрука, другой батальонного комиссара, вышли следом, матросы посыпались из кузова грузовика. Я свистнул, и из леса донёсся ответный свист. Я работал опцией удалённого чревовещания. Классная штука, теперь никто не усомнится что оснозовцы есть.
  - На месте! - громко сказал я.
  - Готов, - донеслось в ответ. - Будете получать пленных по десятку. Куратор ко мне, остальные на месте.
  - Принял, - ответил я, и обернувшись к сопровождению, сказал. - Я буду принимать пленных, и звать вас. Дальше уже ваша работа.
  Отойдя вглубь, от опушки меня точно не видно, я мысленно вошёл в Хранилище, представив тральщик, и всех людей что на его борту, дальше я, не доставая тральщик, стал извлекать с него и Хранилища наружу членов команды. Сначала вахтенных, сразу работая кулаком по затылку. Пять вахтенных, включая офицера, и командира корабля с четырьмя матросами, из матросского кубрика достал их. Те в отключке, ну я и позвал матросов. Сразу подбежали, молодцы, дисциплинировано ждали у машин. Оставив им пленных, я отошёл в сторону метров на пятьдесят и ещё достал десяток, по очереди. Пусть те спали, всё же ночью тральщик угнал, но всё равно вырубал, и снова сдавал матросам. Вот так по два матроса оставались при каждой группе охраняя. В первой уже кто-то очнулся. Документы на матросов я особистам передал. Дальше пленных, приведя в чувство, вывели на дорогу и погнали к городу. Те ничего не понимали, но русские моряки вокруг и вооружённые, пришлось подчинится. Те, кто не хотел, были биты прикладами. Четырёх немцев нести пришлось, слишком сильно видимо бил, без сознания всё ещё. Теперь нашими ранеными займёмся и медперсоналом. Вообще большая часть медиков, попав в окружение, побросали раненых и стались выбираться к своим самостоятельно, эти немногие кто продолжал работать, считая это своим долгом, поэтому и решил их обязательно к нашим вытащить, что и сделал.
  'Зис' уже укатил в сторону северной столицы, пленных увели, у моей 'эмки' один из особистов остался, старший политрук, и с ним два матроса с винтовками 'СВТ'. Вот подойдя к политруку я и поинтересовался:
  - Что там по санитарным машинам?
  - Два десятка набрали, должны подойти. В колонне будут матросы для погрузки и врачи из нашего госпиталя, помогут.
  - Это хорошо, - и повернувшись, крикнул, спрашивая. - Что там с ранеными?
  - Пять минут, первые пять сотен выгружаем, - донеслось отчётливо в ответ. Голос был другой, такой грубый, низкий баритон. С моим точно не схож. - Будьте осторожны, они после нескольких дней сна.
  - Добро, - и повернувшись к особисту, сказал. - Подождём немного.
  - Что за парни эти бойцы из террор-групп?
  - Говорить мне об этом нельзя, но отвечу так. Невидимки. Ты можешь в метре от них пройти в пустыне и не увидишь, лишь нож что перерезает тебе горло. Они много так немцев на тот свет отправили. Я бойцов такого уровня никогда не видел, да и вообще не подозревал что они существуют.
  - Такие серьёзные?
  - Я видел один захват. Опишу его. Представь, задача захватить двух немецких генералов, трофейный грузовик и легковушка-кабриолет выскакивают на поле, а транспортный 'Юнкерс' уже разгоняется, вот-вот оторвётся от поля. И те на легковушке, пока другая группа на грузовике добивает охрану, рванули следом. Когда самолёт оторвался от поля, два бойца террор-группы успели зацепиться пальцами за крыло. Самолёт улетел и через пять минут вернулся. Он был захвачен. Кто такое ещё сможет? А они сделали, взяли на абордаж самолёт в воздухе, вдвоём, хотя салон полон был, полтора десятка офицеров Вермахта и 'СС'.
  - Такое возможно? - в растерянности спросил особист, видимо ярко представил, что я описал.
  - Своими глазами видел. Я просил их обучить меня, да куда там, основы показали и всё. Отрабатываю теперь.
  В это время из леса донеслось:
  - Куратор к нам, остальные на месте.
  - Пора работать, - сказал я и быстрым шагом направился вглубь леса.
  К слову, это было не то место, где моряки принимали пленных немцев, а в полукилометре в стороне. Дальше я стал бегом доставать раненых, те сразу лёжа появлялись на листве. Достав так пятьсот раненых, и весь медперсонал, они спали, я вызвал особиста с двумя матросами. Как оказалось, пока я тут в течении десяти минут доставал раненых, подошла колонна для вывоза. Так что тут стали врачи работать. А я, отбежав на следующе полкилометра, достал следующую партию, а за ней и остальных. Врачам всех раненых передали, тяжёлых много, все неходячие, и вот так постепенно начали вывозить, на опушке несколько больших палаток поставили, некоторым раненым срочные операции требовались, и в развёрнутой походной операционной их начали проводить. Я передал медикам десять санитарных машин на базе 'Газ'. Некоторые раненые в Хранилище были около двух недель, конечно возникнут вопросы почему они не помнят это время и раны не изменились, но я найду ответы на них. Да хотя бы тем что те бредят. Других раненых, а я их немало насобирал, тайком ночами перевозил через линию фронта и располагал рядом с каким населённым пунктом, пробуждал медперсонал и кого отравлял за помощью, чтобы вывозили. Больше тридцати раз так делал, больше трёх десятков тысяч вывез, а эти раненые крайние, были набраны перед отправкой в Германию, мне было просто не до них, не мешают и ладно.
  Уже вечер был, когда мы вернулись в город, меня немедленно провели в кабинет адмирала. Тот был сильно уставшим, тени под глазами залегли, но принял сразу.
  Встав из-за стола, подошёл, когда я начал доклад, что тот прервал, и сказал:
  - Всё знаю, доложили... Как показали сегодняшние события доверять тебе можно. Приказ назначить тебя командиром трофейной подлодки подписан. Своей властью за боевые действия и захват кораблей противника присваиваю тебе звание старший лейтенант. Наградные уже оформлены и отправлены в Москву. У тебя час, мне нужен рапорт о ваших боевых действиях.
  - Не успею, товарищ адмирал, там сутки писать нужно, очень много работали эти два месяца.
  - Хорошо. Сегодня получишь лодку, поставишь её у пристани ремонтного завода, я уже распорядился. Инженеры помогут, сменят таблички, чтобы были на нашем языке. Так команде будет удобно работать, да разберутся с управлением и команду обучат. Как думаешь, когда подлодка будет готова к выходу?
  - Если поднапрячься, то две недели. Можно первый учебный выход в боевой превратить. Ничего так хорошо не учит как боевые операции, а не учебные.
  - С этим согласен. Как лодка встанет у пристани, оставишь её на старпоме, это старший лейтенант Мальков, сам отбирал, опытный подводник, и прибудешь в штаб, рапорт нужно написать, как можно быстрее. В секретном отделе уже всё подготовили, машинистка будет. Да, утром прибуду осмотреть лодку, приготовьтесь. Особисты тоже там поработают, у них свой интерес.
  - Есть, разрешите идти? - козырнул я.
  - Свободны.
  Покинув кабинет, я зашёл к начальнику штаба флота, именно тут были мои документы, я их как сдал Стеценко, так их и не видел, в кармане только корочки кандидата в партию были. Теперь в удостоверении я был записан как старший лейтенант, командир подводной лодки типа 'Т', номер '101'. 'Т' - это трофейная? Надо будет узнать. А вообще молодицы в штабе, быстро всё оформили, даже полевую почту завели, что числится на за дивизионом, а именно за лодкой. Записали её за первой бригадой подводных лодок третьего дивизиона. Командир дивизиона капитан третьего ранга Грищенко. С ним ещё нужно познакомится. Как мне сообщили, в дивизионе в основном разный хлам, захваченный во время взятия Литвы. Да и мало что уцелело в дивизионе после прорыва из Таллина, кажется моя лодка станет третьей в его составе. То есть, её ещё нет, а в состав флота ту уже ввели. Похоже адмирала очень сильно припёрло, раз так стал работать и с подчинённых требовать быстрой работы. Убрав документы в карман, я покинул кабинет, спускаясь вниз. Теперь галуны нужно сменить, у меня на рукавах один средний и один узкий. Над ними звезда того же золотистого цвета. Теперь узкий стоит сменить на средний, два средних галуна и соответствуют званию старшего лейтенанта. Кстати, пропуск на движение по городу мне тоже выдали, документы на машину, и пропуск уже для неё. А машину за моей подлодкой записали, как командирскую. Заправлять будут на автобазе запасного экипажа, наряды на топливо выдали.
  Устроившись за рулём, бак почти пустой, надо будет заправиться, я покатил к казармам запасного экипажа, где должна дожидаться моя команда. Как мне объяснили, старпом Мальков уже должен всё решить, буксир, чтобы отбуксировать лодку к пристани, тоже выделен. Осталось отобрать людей что потребуются для перегона. Выехав на территорию, пропуск сработал, разрешили заехать, я приметил группу моряков у казармы, наверное, это мои, при личном оружие и с вещмешками, и подъехав, остановился.
  - Смирно, - подал команду старший лейтенант, видимо и есть Мальков, лично я его не знал.
  Подойдя я представился, так и оказалось, моя команда, сорок три бойца при пяти командирах. Это пока всё что есть, остальной состав чуть позже будет. До полного штаба ещё шесть человек нужно. Некоторых придётся выдёргивать из маршевых рот, что уже ушли к фронту, и возвращать. Познакомившись с людьми, практически все нужные специалисты имелись, как и командиры боевых частей, дизелиста, точнее старшего машинного отделения нет, того же комиссара, но будут. Тридцать матросов и старшин, построившись, направились к той пристани где должна встать лодка, а остальных на старой 'полуторке', что была приписана к запасному экипажу, отвезла остальных к причалу, где стоял буксир. За руль 'эмки' я посадил торпедиста с лодки, старшего матроса, он умел водить машину и отгонит машину к пирсу у завода. На месте, мы сразу прошли на борт буксира, уже стемнело, и тот отойдя, угольный дым заставлял кашлять, потюхал по Неве к выходу, в сторону порта. Пока шли я и описал старпому и мичману, он боцман, и пятнадцати матросам, как была захвачена лодка. Рассказ мало имел общего с реальностью, но получилось красиво. Потом в рапорте всё это выложу, а пока тренировался на слушателях. Как другие трофеи брали, тоже описал в своей манере реальной сказки. Вот и вышли в акваторию.
  - Здесь, - сообщил я пожилому капитану буксира, имевшему звание капитана второго ранга.
  - Стоп машина, спустить шлюпку, - сразу скомандовал тот.
  Тот тоже слушал мои рассказы, а что делать на месте мы с ним заранее обговорили. Тот мне не верил, по лицу было видно, но думал, что лицо я его не вижу, темень вокруг. Мы, выйдя в порт отошли правее, тут пусто никого вокруг в пределах видимости ночью, значит появление подлодки из ниоткуда никто не увидит. Шлюпку спустили, я по верёвочной лестнице спустился в неё и сам налегая на вёсла, что для командиров среди моряков нонсенс, матросы же есть, погрёб в сторону. Убедившись, что буксир скрылся в темноте, я приготовился и достал подлодку. Ох и швырнуло меня волной в сторону, когда та клюнула вниз, уйдя в воду почти до верха ходовой рубки. Хорошо я заранее люки задраил и швартовы убрал. Всплыв, скидывая массы воды, та замерла. Убедившись, что та перестала качаться, я подошёл к борту, шлюпка неплохо воды приняла, как бы на дно не ушла, я немного ведром выплеснул, но всё равно на дне есть, да и сам я промок до нитки. Скажу, что скользнул с палубы в воду, скользкая. Такое бывает, хотя я и могу потерять авторитет, среди подводников шик иметь большую ловкость.
  Вот так подойдя, я пришвартовал шлюпку и перепрыгнув на борт, чуть действительно в воду не скользнув, привязал конец к малой тумбе, и поднялся на рубку, похлопав по одному из стволов двуствольной автоматической зенитки. Открыв люк, я проверил, вода не попала вниз, так что посигналил фонариком в сторону буксира. Вскоре шум работы его машин стал ближе и тот осветив лодку лёгким неярким фонарём, стал подходить к правому борту, шлюпка у левого была. Я спустился и поймав конец стал помогать со швартовкой. Пара матросов, что перепрыгнули на борт, взгрею, нарушение техники безопасности, помогли, дальше перебросили трап и будущая команда лодки перешёл на её палубу. Пусть и не полная, перегонная пока.
  - Моторист и электрик, за мной. Старпом, поднимите пока флаг. Как запущу дизель и включу освещение, можно будет спуститься в лодку.
  - Есть, - козырнул тот.
  Флаг мне в штабе выдали, пакет со мной был, на буксире остался, и старпом его прихватил. И вот пока тот занимался флагом, а команда буксира возвращала свою шлюпку на место, заодно перегоняя буксир к носу, нужно завести буксирный конец, мы с мотористом и электриком прошли в двигательный отсек, я освещал всё фонариком. Сам я с лодкой уже разобрался. С возможностью Взора видеть внутренние отсеки и механизмы, я ещё до того как захватил её полностью разобрался с управлением и всеми системами. Так что переключив энергосистему на дизеля, мы и запустили обе машины. Те затарахтели, выхлопные газы по трубе пошли наружу, и включив освещение на борту и зарядку аккумуляторов, а то уровень две трети, оставив моториста и электрика на месте, я направился наверх. Дальше разместил матросов, выделив койки в кубрике, свою каюту я уже занял, показал где старпома будет, тот делил каюту с комиссаром, не знаю кто у меня им станет, пока не назначили, и мы, встав на мостике, сюда подняли фонарь, прокинув кабель, я показал электрику где-что лежит и куда включать, и отдал сигнал. Буксир заработал машинами с лёгкой натугой потащил нас к судостроительному заводу. Почти час буксировка длилась. Зарядка аккумуляторов уже закончилась, дизеля смолкли, и освещение, дежурное на борту, переключили на них, на аккумуляторы, электрик уже разобрался что где, да и я показал. Дальше швартовка, что прошла благополучно. Тут нас ждала команда и особисты из штаба флота. Те вывели всех кроме меня с лодки и забрали все бумаги, включая из сейфа капитана, шифровальные блокноты у радиста, ключи от обоих сейфов я им передал. Забрали шифровальную машинку. После чего отбыли. Час осмотр и обыск лодки ими длился. Только после этого команда, что уже ожидала тут, прошла на борт. Вообще стоит их в казарме разместить, но и привыкнуть нужно. Как тем же гальюном пользоваться. Тут немного по-другому чем на наших лодках.
  Назначив вахтенных, я отдал отбой, приказав поднять команду в шесть утра, через пять часов, прибудет командующий, нужно будет блеск навести. После этого экипаж отбыл ко сну. Я прошёлся, на борту всё в порядке, пока освещение на аккумуляторах, инженеры прибудут и определят, как лодку к внешнему электропитанию подключать, чтобы ничего не спалить на борту. Хорошо лодка новая, в сейфе у капитана были схемы и бумаги по ней с верфи. Помогут с механизмами разобраться. Я их с боем у особистов вырвал, под роспись, что инженерам передам. Кстати, а не тут ли отец у Мальцева работает? Надо будет узнать. Чуть позже весточку о себе подам, запарка ожидается большая.
  
  Утром действительно к девяти прибыл командующий, лодка блистала. Закрывать германский герб на рубке я не стал, пусть видят жители Ленинграда что уже собирались у пристани, там оцепление из матросов было, что лодка трофейная. Прибыл тот не один, а с военными корреспондентами, представителями штаба флота. Адмиралом было решено широко осветить трофей, о чём многие в штабе были категорически не согласны, особенно разведка, тем более наши подводники будут в сомнении, это трофейная или немцы, атаковать или нет, но тот решил по-своему, ему нужны громкие удачные дела. Да и мы с ним так договорились. Журналисты, изучив лодку изнутри, адмирал тоже прошёлся, подивившись тесноте, сделали несколько фотографий, включая общий снимок на рубке. Ну и расспросили как мне удалось захватит подлодку. Я был героем этой истории с абордажем. Подумав, я за час описал о террор-группах, где был куратором, как работали в Белоруссии и в Германии, и как там захватили эту лодку. Еле уложился. Корреспонденты были восторге. Такой материал. Так мало того я им фотографии подарил, сказав, что у меня ещё есть, а тут я тоже делал памятные снимки находясь в форме лейтенанта ВМФ СССР. Кстати, на нескольких на заднем фоне были боевые корабли Кригсмарине. Это на главной базе я фото делал, где 'семёрку' угнал. Начальник Особого отдела мне кулаком незаметно пригрозил, что утаил их. Не спрашивали, вот и я не говорил. На этом те отбыли, я оставил за старшего старпома, приказав тому навести маскировку на лодку, два тюка маскировочных сетей были в кладовке на борту, два инженера уже осматривали лодку, я им передал схемы на неё, тоже под проспись, чему те очень обрадовались, и отбыл на своей 'эмке' к штабу флота. Там до семи вечера безвылазно диктовал машинистке о действиях террор-групп и до моего возвращения в Ленинград. В триста листов уложились, толстая папка вышла. Ну и фотографиями что ранее делал, пришлось поделится. Копия моего рапорта и особистам ушла. Особенно те интересовались вербовщиком, что меня на кураторы уговорил. Дал описание неприметной внешности, сообщив, что тот предъявил удостоверение личного порученца товарища Сталина. Надеюсь никаких проблем в этом не будет, что я часто Сталина приплетаю. В отличии от местных особым пиететом к нему я не относился. Уважал, это да, но не молился на него, как можно было подумать, глядя на других личностей.
  Мне дали поспать два часа. Потом доставали на пирс где дожидался торпедный катер полный моряков, за нами отошёл второй такой же, и мы на полном ходу полетели прочь. Координаты встречи я сообщил, разбудят, когда прибудем, а сам уснул в каюте капитана. Этой ночью я передавал остальные обещанные надводные боевые корабли, пусть и малого класса. Адмирал торопился с этим. Отошли мы ближе к Кронштадту. Ночь как по заказу тёмная была, всё же первое сентября уже, прибыв на место, меня подняли, спустили шлюпку что на корме катера была, и я сам на вёслах отошёл подальше, кабельтовых на шесть, тут точно не увидят. Достал сначала тральщик, опять чуть не захлестнуло волной, потом сторожевик и оба 'шнелльбота', после чего помигал фонариком в сторону катеров, и те появились. На катерах были перегонные команды, между прочим, с уже назначенными командирами на эти корабли, что их начали осваивать, после представителей контрразведки, что первыми осмотрели все отсеки, забрав все документы и карты, а меня на одном катере доставили к стоянке моей подлодки, второй катер охранял трофейные корабли, их ещё нужно доставить на базу и принять. К тому месту буксир шёл, может кому пригодится. Если с механизмами не разберутся. Хотя может немцев из бывшей команды тральщика используют, вполне могут добровольцев найти. А я сразу уснул, как устроился у себя в каюте.
  
  Следующие три дня мне не до подлодки было, всё же отличный мне адмирал подарок сделал, старпом действительно был просто незаменим, он и занимался освоением подлодки, тренировал и обучал команду новым для них механизмам, системами управления и вооружения. Комиссара назначили, но тот пока в госпитале, после ранения отходил, через неделю должен быть. А я был занят, газеты пестрели статьями о действиях моих террор-групп, пошла всё же информация в массы, с фотографиями, где в большинстве был я с трофеями на заднем фоне, что боевые корабли виднелись, танки или самолёты с крестами. В общем, патриотический подъём огромный это дало. Часто мелькали в газетах фотографии других захваченных кораблей, включая тральщика. Корабль конечно неплохой, но я решил себе другой захватить, нефтяной эсминец с турбинами. У того скорость чуть меньше сорока узлов, а тральщик едва восемнадцать даёт. Хотя может ещё такой у немцев уведу, тоже новенький. А сам я за три дня передал представителям авиации Балтийского флота все советские самолёты. От истребителей, до штурмовиков и бомбардировщиков. Те шли на пополнение сильно потрёпанных в боях полков. Естественно с запасами бомб, патронов, и аэродромной техники. Да, трофейные корабли уже приняли и ввели в состав флота, но с боеприпасами к ним было глухо, поэтому я поделился запасами. По три боекомплекта на каждый корабль, пока хватит им. Да и торпеды выдал для 'шнелльботов'. Они те же что и у моей субмарины. Для моей лодки двойной боезапас на склад был отправлен. Также три десятка зенитных систем передал со средствами буксировки, это для нашей морской пехоты, и на этом всё, срочно вызвали в штаб флота. Вообще, на всю неделю я был занят, причём плотно, да так, что даже форму новую пошить не удавалось. Только заскочил к портному тот мерки снял, а забрать никак. Ладно за меня это сделали и выдали форму. Две повседневных и парадную. Теперь по форме ходил. Доехав до штаба, я оставил свою 'эмку' внизу, и поднялся к кабинету командующего. К слову, водителя мне выдали, молоденького краснофлотца,
  - Жалобы на тебя, - в лоб сообщил тот. - Ты почему родным не пишешь? Почему не встретился я понять могу, времени нет, благодаря тебе весь штаб в авральном режиме работает, но хоть пару строк бы написал. Держи, эта пачка все письма тебе за два месяца, нашли всё-таки адресата.
  - Спасибо, - несколько растерянно ответил я, забирая довольно толстую пачку писем.
  - Садись. Вызвал я тебя по важному делу. Срочно в Москву отправляю, в связи с успехами нашего флота тебя награждают, всё подписано. Золотая медаль Героя Советского Союза с орденом 'Ленина' за трофеи, и орден 'Боевого Красного Знамени'. Это за Белоруссию. Ошибку учли. У твоего однофамильца награду забирать не стали, надеюсь проявит себя в будущем, но на вид ему поставили. Сейчас в секретный отдел, заберёшь командировочное удостоверение, и вылетаешь, борт уже ждёт. С оказией доставишь в Москву пакеты секретной части. Курьер на аэродроме их заберёт.
  - Есть, - вставая ответил я. - Жаль с танками не успел, сотню 'тридцатьчетвёрок' передать формирующемуся танковому полку обещал.
  - Вернёшься - передашь. Не думаю, что тебя надолго задержат.
  После этого попрощавшись, забрал бумаги, и водитель отвёз меня на военный аэродром. Я думал там транспортник будет, а это двухместный истребитель оказался, между прочим, один из тех что я передал в морскую авиацию. Двухместной учебный прототип 'Як-1', назывался 'Як-7УТИ'. Их пять было среди добычи. Однако сразу улететь мне не дали, здоровый такой майор-лётчик, сграбастал в объятия, когда я вышел из машины, водитель прямо к самолёту подвёз, ему показали где тот стоит.
  - Парень, ты даже не представляешь, как мы тебе благодарны за 'яки'. У нас в полку едва семь латаных-перелатанных 'ишачков' осталось, от полка рожки да ножки, а тут сорок ящиков с истребителями. Восемь уже собрали, нашлись специалисты, да две учебные машины, начали переучиваться. Скоро мы покажем, что такое истребительная авиация флота.
  - Да я тут не причём? - смущенно улыбаясь ответил я. - Всё бойцы террор-групп.
  - Где они не знаю, а ты тут. Участвовал в захвате и освобождении нашего вооружения? Участвовал. Сейчас задержать не могу, вылет срочный. Но как вернёшься, Пашка тебя обратно доставит, на аэродроме будет ждать, вот тогда сразу не уедешь, шикарный стол накроем.
  - Отказываться не буду, - улыбнулся я. Как я уже понял, майор командир этого истребительного полка.
  Дальше мне выдали лётный комбинезон, потом на меня парашют надели, шлемофон, фуражку я пока запазуху убрал, и устроился в кабине. Сложно было с парашютом забираться, но сидеть на нём мягко, механик застегнул привязные ремни, мотор взревел и вскоре мы оказались в небе. Вечер, надеюсь засветло доберёмся, всё же скоростная машина. Причём оказалось я даже не знал насколько, как вдавило в спинку кресла, так и просидел весь полёт в напряжении. А я ещё думал пока летим письма от родственников почитаю, да какое там. Они у меня в планшетке. Приземлились мы в сумерках, чтобы вылезти мне потребовалось помощь. Насколько всё затекло. Тут скорее причина в том, что я как замер, так мышцы и одеревенели, ну боюсь я высоты, что тут поделать? Меня уже ждали, машины от наркомата флота с сопровождающим, а также фельдъегерь, что забрал пакеты из секретного отдела флота. Сопровождающий забрал вещмешок, в нём парадная форма, и мы, устроившись в машине, это был 'Зис-101', покатили в город. В гостинице 'Москва' меня устроили в двухместном номере в одиннадцать часов ночи. Завтра награждение, а пока спать. Так что душ и в койку. А хорошо, что в номере я один.
  
  Как ни странно, арестовывать никто меня ночью не пришёл, хотя я и приготовил противотанковую гранату. А что? Другим их не проймёшь. Форму вчера парадную отдал горничной. Должны в порядок привести, погладить. Сопровождающий, это был такой же старлей как и я, велел сидеть в номере и ждать дальнейших распоряжений, так что будем сидеть и ждать.
  Позавтракав, на первом этаже был ресторан, я вернулся, и как раз чистил зубы, я всегда это делал после приёма пищи, а не до, а то есть такие уникумы что до делают, а потом ходят с кусочками пищи меж зубов, как раздался стук в дверь. Ополоснув рот, время девять утра, что-то рановато, я прошёл в комнату, в номере была своя ванная комната, и отрыл дверь. Без опаски. Взор показал, что там горничная стояла с моей формой.
  - Вот, товарищ командир, я всё погладила.
  Забрав форму, я придирчиво изучил ту, и улыбнулся, говоря:
  - Марина, да вы кудесница. Никогда не видел такой класс в глажке. У меня не форма, а произведение искусства. Хоть сейчас в музей или на выставку.
  - Ой, что вы, - разулыбалась та.
  - Такая работа не должна оставаться без награды. Подождите.
  Положив бережно форму на вторую кровать, я сделал вид что закопался в планшетке и достал коробку, подарочный набор конфет, купленных в Любеке. Преподнеся довольно красиво оформленную коробку, я пояснил той:
  - В Германии купил, когда был там две недели назад.
  - Да, я читала про вас и мальчишек из террор-групп. Спасибо.
  - Ничего себе мальчишки?! Да я там самым младшим был.
  А ведь мне двадцать один исполнился в июле, я в тот день отдых себе устроил.
  - Спасибо ещё раз, - прижав коробку к груди, поблагодарила та.
  И убежала, а я, закрыв дверь, вернулся ванную комнату, где завершив все дела, задумался. Вряд ли меня куда отвезут до обеда, награждение обычно бывает после двух или вечером, так что время тянуть надо. Вон, пачка писем ждёт, стоит прочитать. Быстро сложив письма в стопку так, что читать я начал с давних, дойдя до свежих в конце. Ну в принципе всё понятно. Описали что в семье. Как война началась тревога в письмах стала проявляться, кто на фронт ушёл, куда и по какой специальности, отца Ивана призвали, он теперь бригинженер. Генеральское звание, а должность та же, главный инженер судоремонтного завода. Последние письма вообще в панике были, почему не пишу и куда пропал. Похоронки не было, вот и надеялись что жив. Кстати, в двух письмах написали адрес и телефон квартиры, последний я как раз не знал. Сейчас думаю почему бы и не позвонить? То, что я жив те точно знают, из газет, а позвонить и извинится что не писал, нужно обязательно. Прихватив письмо где был указан номер телефона, я запер дверь номера, и прошёл к столу горничной, тут на каждом этаже дежурная была. К счастью, та на месте находилась, не та что мне форму гладила.
  - Доброе утро, - подорвался я, с этой дежурной ещё не виделся, видимо переменка прошла недавно. - Я бы хотел позвонить в Ленинград на городской номер. Это возможно?
  - Да, сообщите какой номер вам нужен и вам переключат его на телефон в вашем номере.
  - Благодарю.
  Продиктовав нужный номер телефона квартиры Мальцевых, я вернулся к себе. Тут на подставке на столе действительно был большой чёрный телефон, но мне он ранее был без надобности, поэтому я не обращал на него внимания. Кстати, в Любеке в магазине часов, я приобрёл несколько настенных, два в виде шкафа и настольные восемь штук. Все на вид произведения искусства, для того и брал. Были и наручные, но мне без надобности, несколько тысяч имел трофейных с убитых немцев. Это я к чему, в том магазине были и телефоны, совмещённые с часами. Например, телефон, и основание под старинную башню с часами. Биг-Бен был, и Кремлёвская башня, то есть красота, два в одном, да ещё светильники встроенные. Я такие тоже купил, да не в одном экземпляре. На подарки. Вот и прикинул что одна из таких покупок тут бы неплохо смотрелась вместо этого чёрного страшилища. Впрочем, телефоны классического дизайна в том часовом магазине тоже были, я приобрёл пяток.
  Звонок раздался минут через десять. Подойдя к столу и сняв трубку, я услышал голос телефонистки.
  - Ленинград. Соединяю.
  Почти сразу щёлкнуло и раздался плохо слышный, но вполне различимый голос пожилого человека. С родителями Ивана жила бабушка со стороны матери, с учётом что родители на работе, а брат с сестрой в школе, скорее всего это она.
  - Бабушка? Это я Иван.
  Пришлось кричать чтобы та услышала, видимо бабушка ещё и глуховата, но объяснится и извинится, чтобы та передала остальным, смог, пояснив что нахожусь в Москве, прибыл для награждения. Вернусь в Ленинград, обязательно навещу. Договорить не успели, связь прервалась, главное основное сказано, а дальше при личной встрече пообщаемся. Я едва успел положить трубку на держатель, как раздался требовательный стук в дверь. Взор показывал троих военных, в форме командиров НКВД. Я их ещё на первом этаже приметил, качая Взор и отслеживая всё вокруг. Подозревать начал что те ко мне, когда на мой этаж поднялись, а их разговор с дежурной только подтвердил подозрения. Вздохнув, я подошёл к двери и открыл.
  - Старший лейтенант Мальцев? Попрошу пройти с нами, - сказал тот что имел шпалы лейтенанта госбезопасности, двое других сержантами были.
  - Парадку брать?
  Я был в повседневной форме, тужурку только на вешалке оставил, да фуражка там, а на ногах гостиничные тапки. Не знал, что они тут есть, но у входа две пары стояли, вот и использовал.
  - Оставьте, награждение будет в восемь часов вечера, успеете вернутся и приодеться.
  - Хорошо.
  Дверь я не закрывал, те пристально наблюдали за всеми моими движениями. Быстро натянув свежие носики, ботинки, куртку, ремень с пистолетом, и поправив фуражку, изучив как выгляжу в настенном зеркале у вешалки, покинул номер. Тут сдав ключ дежурной, направился вниз. Дальше как по классике, чёрная 'эмка' и Лубянка. В кабинете на втором этаже, куда меня сопроводил лейтенант, сержанты отпочковались на входе, где оружие сдал и меня в журнал посетителей внесли. Так вот, в кабинете на втором этаже за столом сидел майор госбезопасности, полковник, если на армейские звания переводить. А ведь меня в чём-то прозревают если двух волкодавов взяли для моего сопровождения, а сержанты явно опытные бойцы, думаю меня бы они скрутили, хотя я с момента попадания в это тело активно его развивал.
  - Присаживайтесь, - указал тот на стул перед столом, лейтенант не вышел и встал за спиной, облокотившись о стену двери, скрестив руки, тут майор представился. - Майор госбезопасности Клюев, следователь по особо важным делам. Вы, лейтенант Мальцев? Или кто другой, кто носит его фамилию? Расследование показало, что лейтенант Мальцев до войны и лейтенант Мальцев сейчас, это два совершено разных человека. Два дня назад, по нашей просьбе ваш отец прошёл перед вами в двух метрах, а вы его так и не опознали. Как не опознали родную мать и брата. С сестрой решили не проверять.
  - О как, сразу в лоб, - усмехнулся я, и подняв руки беззвучно похлопал, аплодируя. - Я восхищён.
  Честно скажу я подозревал что до такого дойдёт, актёр я так себе, постоянно роль Мальцева держать бы не смог, да и не знал я как тот себя вёл в жизни, моя индивидуальность прорывалась, так что я постепенно заставлял людей привыкать к новому Мальцеву, благо с переводом были в основном незнакомцы, но то что мне устроят проверку с его родными, вот это невольно восхитило. Почему-то, даже не знаю почему, но фотографий семьи у Ивана при себе не было, не нашёл. Как бы я его родных узнал, если никогда не видел? Так что юлить тут смысла нет, меня прижали, что ясно демонстрировали и теперь пристально отслеживали мои реакции и эмоции, как я себя поведу. Мои беззвучные аплодисменты того не смутили, понял, что я тяну время обдумывая что делать дальше. Молодцы. Отличную работу провели. Что ж, придётся раскрываться. Иначе не выйду отсюда.
  - Это всё что вы скажите? Итак, как вас на самом деле зовут?
  Я несколько секунд сидел и смотрел на майора, потом неуверенно поднял плечи, пожимая ими, после чего сказал:
  - Я не совсем уверен, но мне кажется, Мальцев Иван Иванович. В первые я осознал себя как личность в конце мая, очнувшись в военно-морском госпитале в Риге. От соседа по палате, который в довольно резких выражениях высказался в мою сторону, я узнал, что я лейтенант Мальцев и являюсь командиром подводной лодки. С того момента прошло четыре месяца, никаких проблесков памяти прежнего Мальцева, а я не отождествляю себя с ним, ни разу не было. Я эти четыре месяца живу с чистого листа. Ещё в госпитале, я как представил себе, что рассказываю врачам о потере памяти, то видел себя в халате сумасшедшего с завязанными руками, в психиатрической больнице где мне ставят уколы доводя до состояния овоща. Бред конечно, но эта картинка была такой ясной, что я поклялся себе никому не рассказывать о потере памяти, или как её правильно называть, амнезии. Разве что в угол припрут, как сейчас это произошло. Меня исследовал пленный немецкий врач, настоящее светило из Берлина, он и поставил такой диагноз, сказав, что я уникум и он такое впервые встречает в своей практике. Памяти о прошлой жизни нет, а всю школьную программу помню, даже вроде на университет знания тянут. Речь у меня правильная, не нужно проходить адаптацию, обучение и выживаться в жизнь в обществе. Это действительно мне помогло, никто и не заподозрил что Мальцев изменился. Врач действительно хорошо поработал, и я выполнил своё обещание, отпустил его живым. Тот подписал согласие не участвовать в этой войне, снимет мундир и вернётся к мирной практике в Берлине.
  - Значит амнезия?
  - Она родная. Я даже рассказывать не хочу, как свои первые шаги делал в новом для меня мире. Сейчас со смехом можно вспомнить, а тогда реально страшно было. Никого из команды не знаю, я месяц потратил чтобы научиться с нуля управлять лодкой. Сделав всё достаточно просто, поручал командовать и управлять в учебных выходах старпому, якобы тому опыта набраться надо, а сам наблюдал и запоминал. Помогло, подводник я конечно средний, но опыт всё же имею. Перегон трофейной немецкой подводной лодки, да ещё вместо экипажа пятнадцать бойцов осназа, которые ни хрена не знают, и каждого носом ткнуть нужно какой штурвал крутить, или что нажимать. Я там один моряк был, чуть голос не сорвал... Или вот, на второй день как себе осознал, услышал английскую речь в порту, от британских моряков, которых отлично понял, для меня их речь звучала как родная. Я три дня с ума сходил, подозревая что я английский шпион, пока в письмах от родителей не узнал, что мать у Мальцева учительница английского языка. Это ладно, но я отлично говорю и пишу на немецком. В письмах об этом ничего нет, знал ли Мальцев этот язык, я не знаю. И это только по этим двум языкам, но я не знаю известны ли мне ещё какие, времени проверить не было. Общались в основном на русском да немецком.
  - Интересная история. Мальцев немецкого не знал. А как вы объясните покупку шлюпки?
  - Я же вроде как моряк, а на вёслах ходить не умею. Учился. На руках мозоли заработал, но вроде что-то получаться стало. Всё своим умом доходил, с инструктором быстрее бы усвоил. Ещё осмотрел как другие матросы на вёслах ходят и повторял ночами. Это ещё ладно, вы бы видели, как я запоминал словарь морских терминов. И надо было его писать и людей путать?
  - М-да, - майор явно был растерян, он ожидал многого, но явно не такого признания.
  Это да, не правду же ему рассказывать, а амнезия должна сработать. И да, Взор показал, что установленный в кабинете микрофон подавал звук в другой кабинет, где сидели и слушали трое. Одного я сразу узнал, всесильный нарком НКВД. Похоже я заинтересовал его, потому и объяснения давал тщательно их продумывая, под видом сумбурного оправдания.
  - Ладно, допустим всё так и было, проверим, но как на тебя вышел этот вербовщик? До или после?
  - Конечно до. Он очень сильно удивился, когда я его не опознал. Именно вербовщик первый узнал о потере памяти, вы вторым. Это через неделю произошло после того как я госпиталь покинул. Оказалось, не ответил на сигнал и не забрал посылку с новой информацией. Как будто бы я знал. Тот со мной встретился лично и всё разрешилось. Он предъявил корочки порученца Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.
  - Когда произошла эта встреча?
  - Пятого июня.
  - В то время товарищ Сталин ещё не был Верховным Главнокомандующим. Это произошло в августе.
  - Я тоже об этом подумал и поинтересовался. Мне объяснили, что пока информация об этом не подана гражданам Советского Союза. Так вот, тот предъявил документ за подписью Мальцева, это его подпись, я столько её изучал и пытался скопировать, сразу узнал. Это было согласие на работу в Ставке Главнокомандующего. Я оказался перед выбором, рассказать об этом особистам нашего учебного дивизиона, или промолчать. Если рассказать, вскроется информация о потере памяти, но мне начала нравиться работа подводника и терять её не хотел, с дорогой стороны мне было любопытно что это за работа на Ставку.
  - Курировать работу террор-групп.
  - Да. Также я выступал как посредник. Бойцы являлись закрытым подразделением, их лица видел только я. Так что с окруженцами или военнопленными, что мы освобождали из лагерей, вооружали, помогали припасами и отправляли в сторону передовой, общался только я. Специально с собой форму морского командира носил, переодевался перед общением, а так как и все бегал в пятнистом камуфляжном комбинезоне. Разве что тельнику не изменял, его вместо рубахи носил. Когда группы отозвали, вернулся, ну и дальше начал с нашими работать. Адмирал ухватился за возможность представить флот как эффективную боевую единицу, что и сделал, предъявив трофейные боевые корабли. Формально он прав, я числюсь за Балтийским флотом и участвовал в абордажах. Только я сразу предупреждаю, товарищ майор госбезопасности, всё что я вам сейчас говорил, тут в кабинете и останется. Если информация об амнезии разойдётся, меня же снимут с командования лодкой, а я только-только её получил. Хотя и сам пригнал в Ленинград. Я разработал методику подводной войны и хочу применить её на практике, я не могу упустить такой шанс. Если вы спросите опытных подводников, они все как один вам скажут, что невозможно с посторонними людьми, которые впервые спустились в недра подводной лодки, совершить довольно сложный перегон по акватории где ведутся боевые действия, я бы раньше тоже так сказал, однако я это сделал и лодка стоит у причала в Ленинграде.
  - А вторая?
  - Вот тут не знаю. Парни из группы старшего лейтенанта Сувалки её захватили, вместе с заводскими испытателями, лодка новая, флоту передать не успели. Пленные и управляли лодкой. Куда её угнали не знаю, но парни Сувалки уже через двое суток вернулись, все были на месте. Вообще в террор-группах не то что убитых, раненых не было за всё время боевых действия на территориях противника. Одно это показывает их профессионализм. А награды, к которым я представлен, или звание старшего лейтенанта заработано лично мной, не прошлым Мальцевым, и честно.
  - Любопытно, - майор откинулся на спинку стула и сообщил. - Три дна назад, когда вы посещали флотскую баню, с вами в парной был ваш младший брат. Он с уверенностью заявил, что вы это вы. Все родинки, два шрама полученных в детстве, всё на месте. Потеря памяти многое объясняет, но то что вы были вовлечены в действия неизвестной пока службы, это заставляет... недоумевать. Зачем им именно вы?
  - Как я слышал, Мальцев был выбран после долгого отбора, даже психологи работали, многие отсеялись, а его взяли. А со мной получается вынужденно работали, когда я узнал их тайну. Да и жалоб на меня не было, даже премировали личным автомобилем. 'Мерседес' с откидной крышей. Трофей, когда брали один из немецких штабов прихватили. Я там участвовал.
  - И где этот трофей?
  - У парней. Отдадут как по прошу.
  - Кстати по трофеям что вы успели передать балтийцам. Авиация, зенитки. КАК это всё смогли доставить к городу?
  - Не спрашивайте. Именно это я слышал, когда задавал аналогичные вопросы. Часто такой ответ слышал. И ещё, товарищ майор, можно вам взятку дать? Таких автомобилей было захвачено множество, я попрошу ребят, и они перегонят в Москву, через пару дней будут, трофейные авто, и я подарю вашему наркомату десять штук. Но чтобы информация о моей потери памяти не вышла за пределы этого здания.
  Тот рассмеялся, и поинтересовался:
  - Не дёшево ли вы оцениваете услугу?
  - Машины отличные, генеральские, 'хорьх', 'мерседесы', есть итальянские модели. Ладно, двадцать.
  Что интересно, Берия заинтересовался, хотя и не в том, что я предлагал, отдал несколько распоряжений, и как раз, когда я делал новое предложение, в тридцать машин, в кабинет без стука зашёл командир в звании старлея, который на чистейшем французском языке спросил:
  - Месье Мальцев, то что вы начали жизнь с чистого листа, требует спросить, вы остались советским человеком, или нет?
  - О, а я вас понимаю, - ответил я на том же языке. - По вашему вопросу, отвечу так, я пока сам ещё не уверен, немцы без сомнений враг и я буду воевать с ним не щадя своей жизни. А так, если подумать, девушки вокруг, это наши русский девушки, парни и другое население, земля, это всё родное. Знаете, я припоминаю такой стих:
  Я узнал, что у меня,
  Есть огромная семья.
  И тропинка, и лесок,
  В поле - каждый колосок!
  Речка, небо голубое -
  Это все мое, родное.
  Это Родина моя!
  Всех люблю на свете я!
  - Поэтому я могу ответить так, да я советский человек, но если мне прикажут что идёт вразрез с моими жизненными принципами, я буду против.
  - Французским владеет в совершенстве, - ответил старлей майору, и перевёл всё что я сказал.
  - Значит ранее вы не знали, что говорите на французском? - уточнил тот у меня, когда старлей вышел.
  - Не знал. И думаю узнаю больше. Проверять надо. Кажется, в гостинице иностранцы имеются на постое, пообщаюсь, узнаю. Хватит просто послушать их речь чтобы понять знаю или нет. Мне самому любопытно.
  Тот устало потёр виски кончиками пальцев и проворчал:
  - Тяжело с вами. Ваш рапорт по действиям террор-групп я читал, как приключенческая фантастика. Вы можете что-то добавить к сказанному?
  - М-м-м... Да. Только моей группой были отбиты у немцев несколько боевых знамён советских частей. Наши группы вернули два полковых, дивизионное и погранотряда. У других тоже такие находки среди добычи были. Общее количество знамён, девятнадцать, плюс восемь захваченных немецких стягов. Я их должен был передать представителям нашего командования. Да не успел, времени даже присесть не было. Да и забыл я об этом, сейчас вот вспомнил.
  - К этому вопрос ещё вернёмся. Есть ещё вопрос по вашим действиям, ведь трофеи вы могли передавать нашим войскам не когда вернулись, а постепенно. В этом случае вы быстро бы стали героем, получив награды. Почему столько тянули?
  - Скажу честно, это было моё решение. Знаете, жизнь с чистого листа на многое заставляет взглянуть по-другому. Например, вышестоящие командиры с которыми я имел дело, если у них звание выше, то они над тобой царь и бог. Хамство, тупость, верность в своих действиях даже если они ошибочны, дают такой коктейль... Я знал, что если бы была первая передача, меня бы не отпустили обратно, боялся я что какой командир, надавив своими шпалами, заставил бы остаться, вот и тянул до последнего. И подлодку сначала спрятал, положив в порту на грунт, а потом на машине въехал в город, с другой стороны. Так я мог передать её без проблем, а тут поди докажи, что она не немецкая. Сначала расстреляют, потом спросят какого хрена. Одним словом, разочаровался я в службе. Так что до конца войны честно буду тянуть лямку, а потом уйду на гражданку. Капитаном какого судна стану, нравиться мне море. Я это уже твёрдо решил, было время подумать. В общем, я не терплю власти над собой. Именно поэтому, когда мы доставляли из окружения раненых целыми медсанбатами и госпиталями на наши территории, я там светится не хотел, делали всё незаметно и уходили.
  - Сколько вы вывезли?
  - Я так навскидку не скажу, записи нужно поднимать, но около тридцати тысяч раненых. С медперсоналом если брать, то тридцать пять тысяч.
  Дальше пошёл уже конструктивный и довольно профессиональный допрос. Много что описывал и рассказывал, не касаясь бойцов террор-групп как личностей. Тут табу. Да на несколько вопросов не ответил, мне запрещали их задавать бойцам и командирам групп. Под конец, где-то часа в три дня зашёл в кабинет и Берия, я видел что тот идёт, поэтому не особо удивился. Правда, вскочил при виде высокого чина.
  - Садитесь, - разрешил тот.
  - Сесть я всего успею, лучше присяду.
  Шутку тот не оценил, остро взглянул, и сказал:
  - Мы вполне оцениваем ваш вклад в общую победу, товарищ Мальцев, поэтому на сегодня закончим. А пятьдесят машин в гараж наркомата передадите.
  - Есть, - козырнул я.
  Ничего себе, Берия взятку взял, пусть для наркомата, но по сути дела это именно так. Однако я решил раз уж наглеть, так по полной, поэтому обратился к тому, когда нарком явно намылился к выходу из кабинета:
  - Товарищ нарком, парни из террор-групп, узнав, что меня в Москву на награждение вызвали, решили скинуться на подарок. В смысле, отобрать один из трофеев и через меня подарить товарищу Сталину. Это настольные часы. Три в одном. В виде макета Спасской башни, в них часы, телефон и светильник. Вещь красивая, я такой же отцу Мальцева подарить хочу, как извинения что тело сына получил. Мало ли не примут меня. Подарок упакован фабричную коробку. Как я дам сигнал, принесут мне в номер. Без проверки дарить нельзя, я в курсе, так что как принесут я через дежурную по этажу передам вашим сотрудникам, они заберут и проверят. Вот такая просьба.
  - Хорошо, я распоряжусь.
  После этого меня на той же машине вернули в гостиницу. Обедая в ресторане, а меня не кормили, время пять часов, я прислушивался к общению некоторых иностранцев, делая это демонстративно, за мной точно следят, о двоих знаю, но и персонал скорее всего тоже. После этого поднялся в номер, и минут через десять, покинув его, сообщил дежурной что подарок товарищу Сталина у меня в номере. Как тот там оказался пусть сами думают и восхищаются возможностями бойцов террор-групп. Буквально через минуту пришли двое, те сержанты что ранее были. Осмотрели коробку, что стояла центре, один подхватил на руки и оба ушли. И только через час меня пригласили к выходу, машина пришла. Я в полной парадной форме вышел и меня отвезли в Кремль, проверили на входе, обыскали, и вскоре сопровождающий провёл в зал и указав моё место, ушёл. Сам зал медленно наполнялся.
  Само награждение особо ничем не запомнилось. Конечно вполне торжественно всё было, неплохо выполнено, я иностранных журналистов заметил, награждённых было пять десятков, из них восемнадцать получили Золотые медали, я девятнадцатый. Сюрпризом стало то что я получил повышение в звании, став капитан-лейтенантом. Калинин награждал. А так награды именно те что и озвучил Трибуц, Звезда Героя, орден 'Ленина' и 'Боевик'. Я поблагодарил за награды, после этого вернулся на своё место. Потом был банкет, после которого, уже под конец, я задержался потому что мы долго общались с капитаном-танкистом, зацепившись языками, меня остановили на входе. Оружие я не брал, в номере осталось, шинели нет, так что пройдя к выходу, надеюсь не замёрзну, ночами в Москве уже холодало, а тут тормознули. Сержант госбезопасности козырнул и сказал:
  - Товарищ капитан-лейтенант, попрошу пройти за мной.
  Вели недолго, вскоре завели в небольшой зал для совещаний, человек на тридцать. В зале было шестеро, кроме Берии, Сталин, Мехлис и Шапошников. Помимо них начальник охраны Сталина, генерал Власик, и нарком ВМФ адмирал Кузнецов. Когда я зашёл в зал, то Сталин первым нарушил тишину:
  - Проходите, товарищ Мальцев. Да, спасибо за башню с часами, действительно делал мастер. Немецкий трофей?
  - Из Любека, товарищ Сталин, - кивнул я.
  - Я так и понял. Товарищ Мальцев, я пригласил вас поговорить о боевых знамёнах советских частей, что попали в руки врага. Их действительно девятнадцать?
  - Именно так.
  - Когда вы сможете их передать?
  - Так прямо сейчас, товарищ Сталин. Парни из террор-группы подали сигнал, всё уже тут. Как я понял самолётом доставили. Нужна машина, я съезжу и заберу.
  - Чуть позже. Сегодня для вас радостный день, награды вы заслужили и получили честно, но у страны не всё так хорошо. Сегодня замкнулось кольцо окружения колыбели советской революции Ленинграда. Работа подразделений, с которыми вы два месяца воевали с противником, признаны успешными. Даже я слышал о их действиях, только недавно стало ясно кто это работал. Ситуация действительно тяжела для страны, поэтому я хочу задать такой вопрос, чем вы можете помочь стране и народу?
  - Постараюсь всем чем могу, товарищ Сталин. Я конечно не самый опытный подводник, но надеюсь обо мне ещё услышат.
  - Я имею ввиду то вооружение, что вы уже передали морякам-балтийцам.
  - А, вы о захваченных трофеях и складах? - понял я, и подумав, ответил. - Всё можем передать. Только около недели потребуется всё это перекинуть под Москву. Я конечно всех возможностей парней из террор-групп не знаю, но видя как они работают, подсчитать сроки не так и сложно. Семь дней.
  - На что мы можем рассчитывать?
  - Так на всё, - пожал я плечами. - Точнее все склады что наши не уничтожили при отступлении мы отбили обратно и вывезли, брошенное вооружение и технику. В основном то что целое и брошенное из-за отсутствия топлива. Повреждённые и сломанные образцы вооружения не брали. Танков около пятисот, в основном 'тридцатьчетвёрки' и 'КВ', хотя и 'Т-двадцать восемь' восемьдесят единиц. Девятьсот стволов артиллерии разного калибра, тягачи, грузовиков три тысячи, 'полуторки' и 'Зисы'. Стрелкового оружия на корпус, включая пулемёты. Их как раз на две армии хватит, включая крупнокалиберные и зенитные. С авиацией не так хорошо. Большую часть передал Балтийскому флоту, остались трофеи в количестве трёхсот единиц. Брали всё новое без использования. Аэродромная техника присутствует.
  - Однако, - только и сказал Мехлис.
  Сталин слушал внимательно, Шапошников какие-то записи делал, видимо с моих слов количество вооружения и имущества. Кузнецов благожелательно смотрел на меня. В прочем на этом было всё, меня отправили за флагами, выдав 'эмку' без водителя, я сделал круг, сбросив хвост, и вернулся уже со знамёнами. Их проверили на входе, и забрали, меня же отвезли в гостиницу. Время одиннадцать ночи, так что я в душ, пропотел хорошо, нервы, и спать. А форму отдал дежурной, та пообещала, что их мастер пришьёт дополнительный галун на форму, у капитан-лейтенанта два средних галуна, над ними узкий и выше звезда. То есть, они проводят такую работу.
  
  Утром я посетил наш наркомат, Кузнецов приказал, тут мне сменили удостоверение, выдав новенькое, соответствующее моему званию, только после этого отвели в кабинет к адмиралу. Тот со мной поговорил по общим вопросам, видно, что знакомился со мной, желая узнать, что я за человек, можно положится или нет. Всё-таки я твёрдо сказал семь дней, и всё что я перечислил должно быть тут, а не у Ленинграда. Хотя про Ленинград ещё решают, так что, что-то придётся там передать, что-то тут. Требуются списки вооружения, но понимая, что я помнить всё и знать просто не мог, предавать будем по ходу дела. Я его успокоил, мол, всё будет решено, после этого тот отправил меня обратно в гостиницу, вопрос насчёт меня ещё решается, а то так бы уже летал обратно. Кстати, истребитель, на котором я прилетел, ещё вчера отправили обратно, так что на транспортнике полечу.
  Вернувшись в номер, я попросил вызвать мне портного, шинель пошить, желательно из готового подогнать, так быстрее, а то моя в Ленинграде, а в Москве действительно холодно. Забавная ситуация, я в Ленинграде, где севернее, гонял по окрестностям в обычной повседневной форме и ничего, только пар шёл, а как сюда прибыл, мёрзнуть начал. Это точно из-за истребителя, пусть колпак хорошо закрыт был и не дуло, заморозило меня в нём, вот и не могу отогреться. Поэтому и лежал в ванной в горячей воде, пока не пришёл портной, это я отогревался. Тот снял мерки, сказал, что через час шинель будет у меня, и ушёл. Не обманул, принесли, сидела как родная, так что расплатился и ещё сверху доплатил в качестве премии. Ну теперь легче. А после обеда, ближе к двум за мной прислали машину что отвезла в Кремль, там Сталин у себя в кабинете лично поблагодарил за знамёна и приколол к груди орден 'Ленина', второй у меня. После этого сказал, что ждёт меня в Москве через шесть дней, на передачу вооружения и техники, а пока свободен. Наградное удостоверение я забрал у секретаря.
  Дальше заехал в гостиницу, забрал пожитки и меня отвезли на аэродром, там как раз отправлялся в Ленинград 'ПС-84', копия американского транспортного 'Дугласа', вот на нём и долетел. Над линией фронта встретило звено истребителей, что и довлело до аэродрома, поэтому полёт закончился благополучно. А вообще стоит ночью летать, а то засветло в Ленинград прибыли. Опасное это дело.
  
   ***
  
  Следующие две недели прошли в такой спешке, что и спать не успевал. По пять часов на сон тратил, не более. Я только дважды по часу бывал на борту своей лодки, учёба там шла аврально, но похоже подходила к концу, можно выходить, о чём я отрапортовал командующему. У родственников Мальцева был, поругали что забыл о них, но понимали, война и служба. Сделали семейное фото, со мной при полных регалиях, я ещё пару раз заскакивал гостинцы передать, сладкое, запас угля в квартире сделал. Там печь дровяная, с углём тоже работает. Но мало ли зимой буржуйку потребуется поставить. Теперь по передаче добычи Союзу. На данный момент заполненность хранилища двадцать три процента, и то в основном за счёт топлива слитого с терминалов.
  На данный момент было двадцать четвёртое сентября, и моя 'семёрка' в сопровождении двух тральщиков шла в сторону минных полей, было восемь часов утра. Вот так встав на рубке, держа в руках отличный трофейный бинокль, и иногда осматриваясь, я размышлял. Мне не мешали вахтенный командир и двое сигнальщиков, что также внимательно наблюдали за горизонтом. Зенитчиков у орудий не было, если что мы сразу уйдём под воду. Кстати, перед пересечением минных полей нас ожидало первое учебное погружение. На мелководье. Там сорок метров всего. Так вот, по передаче. Большую часть продовольствия я передал командованию обороной Ленинграда и руководству городом. Множество небольших складов было создано и взято под охрану. Одно явно, тут на пару лет блокады точно хватит без экономии. Этим я снял с себя огромный камень с души. Из вооружения две сотни артиллерийских стволов, столько же миномётов, танков не так и много, сорок 'Т-28' и пятьдесят 'Т-34', грузовиков пару сотен. Всё топливо что было в бочках тут же передал созданными складами, стрелового оружия на шесть стрелковых полков, патронов и гранат, но не так и много, у самого мало было. Всё остальное под Москвой. Там как раз Киевская катастрофа произошла, вооружение как раз в тему было. Сейчас по улицах Москвы пара тысяч немецких авто каталось, из них шестьсот роскошных. Свой наркомат не забыл, Кузнецову 'Хорьх' подарил. Берии тоже. Да и пятьдесят машин в его гараж, как и обещал. Вот на всё это и ушло время. Себе оставил продовольствия двести кубов, и то топливо что без ёмкостей. Дрова да уголь. Из оружия, два пистолета 'Вальтер' с глушителями, и хотя последние расстреляны так, что уже ничего не глушат, я ещё решу эту проблему. Сотня 'СВТ', двадцать винтовок и двадцать карабинов 'Мосина', десять ручных пулемётов 'ДП', десять 'ДТ' пять 'Максимов', пять 'ДШК' на пехотном станке и ещё пять зенитные. Плюс четыре зенитных установки счетверённых пулемётов. К каждому двойной боекомплект, пару ящиков оборонительных гранат - 'лимонок', 'РГД-33' я не любил, три ящика противотанковых. Два полковых миномёта, два батальонных и два ротных, к каждому по пятьсот мин. Из артиллерии лишь одна противотанковая пушка в пятьдесятсемьмиллиметров и пять сотен снарядов к ней, и по одной гаубице в стодвадцатьдвамиллиметра, и стопятьдесятдвамиллиметра, двести снарядов составлял боекомплект каждой гаубицы. Из мото и автотехники: два легковых мотоцикла-одиночки, один тяжелый советский купленный мной в Минске, одна вездеходная 'эмка' и французский пикап. Пять 'полуторок', пять 'Зис-5'. Один броневик 'БА-10М', пять танков 'Т-35А', два 'Т-40', и по одному 'БТ-7М', 'Т-28', 'ХТ-26', 'ХТ-130', ХТ-133', 'Т-34', 'КВ-1', 'КВ-2'. Все на ходу, полностью заправлены, топливом, огненной смесью и боезапасом, хоть сейчас бой. Из авиации один 'У-2', два 'Шторьха' и два гидропалана 'Арадо-196'. Лётчик тот же. Также стоит помять наличие советского автожира модели 'А-7'. Тот в полном порядке, заправлен, вооружение установлено, но лётчика для него не было. Всё купленное мной съестное, и приготовленное осталось. Так что восемь армейских полевых кухонь, что наших, что немецких, остались при мне. Из золота, отбитого или захваченного немцами, а мной у них, отдал восемьдесят процентов, при мне осталось пять тонн в слитках и монетах, из восьмидесяти миллионов рублей оставил пять, немецкие деньги все оставил, чуть больше двух с половиной миллионов рейхсмарок. Золото моё НЗ. Остальное всё ушло, включая трофеи от немцев, технику и авиацию. Ах да, морской моторный катер и моторная яхта, это да, как и шлюпка, купленная мной в Риге, тоже в Хранилище. 'Девятка' на месте была. Ну и запчасти, и боекомплект для субмарины. Вот теперь точно всё. Лошадей в этот раз я не брал, только тягачи, трактора и грузовики.
  Осмотревшись, я сказал вахтенному командиру:
  - Мы на месте, приготовиться к учебному погружению.
  Тот передал мой приказ вниз, и я первым скатился по лестнице, за мной вахтенный и сигнальщики, что закрывали люки. Сигнал командам тральщиков передали, так что, те отошли чуть в сторону, и вскоре лодка ушла на глубину двадцать метров, двигаясь дальше на электромоторах. Потом погрузились ещё на десять метров, дальше опасно, о дно можем удариться. Всплыв на перископную глубину, я смотрелся в перископ, неплохая оптика, и приказал сообщить по отсекам. Однако всё чисто, акустик доложил, что кроме шума машин сопровождающих кораблей ничего не слышит, так что я отдал приказ на всплытие. Дальше дошли до наших минных полей, тральщики провели нас, дальше мы шли самостоятельно, недолго, в синеве сигнальщики засекли высотного разведчика, не нашего, так что мы ушли на глубину, пятьдесят метров, рабочая, глубины тут позволяли, и дальше пошли на малом ходу. Я находился у себя в каюте, изучал приказ, что мне вручили сегодня утром в шесть часов, и фактически пинком отправили в рейд. То есть, я прибыл на готовую к выходу лодку, загруженную припасами, и вот мы уже выполняем задание. Естественно нашу лодку в банальное патрулирование отправлять смысла нет, свои же потопят, поэтому приказ такой. Дойти до порта Любек, раз уж я его знаю, и при возможности атаковать крупные суда и боевые корабли. То есть, по факту учебный выход совместили с боевым. М-да, у нас одно учебное погружение без учебных пусков боевых торпед. Действовать мне надлежало по обстановке. Лично мне это очень даже нравилось. Думаю, Трибуцу кто-то умный посоветовал отдать такой приказ. То, что я постоянно на связи с террор-группами, известно всем, значит имея широкие полномочия я могу немцам что угодно устроить, вот и дали такие возможности. И не зря, я на Балтике собирался устроить настоящий террор, благо запас торпед и снарядов для лодки тоже был солидный. Однако если что у немцев же и позаимствую. А помощь моя была вовремя, сильно замедлились переговоры по ленд-лизу, по факту всё и так есть. Лишь боеприпасы нужны.
  Закончив изучать приказ, я убрал его в сейф, и устроившись на койке, скинув ботинки, прошёлся взором вокруг, на дальности работы на воде была одна сорванная с якоря плавающая мина и труп лётчика в спасательном жилете. Я уже посмотрел кто это, не наш - финн. Вот на дне куда интереснее, одних старых парусников с полсотни только в зоне видимости, также старый броненосец, что разломился пополам. У него были остатки больших гребных колёс по бокам. В общем, добычи внизу немало, только глубина большая, триста метров. Закончив осматриваться, я разделся и вскоре уснул. Вахта у меня ночная, там подъём, запуск дизелей и дальше на них шуруем, заряжая параллельно аккумуляторы, а пока стоит отдохнуть. Хм, странно даже, лодка моя, а команду не знаю, её Мальков тренировал, надеюсь в этом боевом походе узнаю команду от и до. Да, со старпомом стоит поговорить о людях что от каждого ожидать. И да, на борту имелся представитель Особого отдела. Штатный врач на борту. Тот это и не скрывал, вот так и готовимся работать. Чую весёлые денёчки нас ждут. Уже засыпая, отметил, что наверху началось волнение, похоже буря идёт, а синоптики убеждали что сутки ещё отличная погода будет. На этом и уснул.
  
  Разбудили меня ближе к вечеру. Потянувшись, я отпустил матроса, и вздохнул, немецкие подводные лодки типа 'Семь' были отличными машинами для войны, но в плане комфортности сильно уступали другим лодкам. Могу сказать только одно, на борту была всего одна индивидуальная каюта, у меня, капитана. У остальных ниши, что закрывались занавесками. Койки друг над другом. Это у командиров, у унтеров, а у нас старшин, чуть хуже, и совсем в тесноте спали простые матросы. Между прочим, многим после своей старой подлодки, уничтоженной авиабомбой, 'семёрка' казалось совсем небольшой. Два гальюна на борту, сейчас работают оба, но не факт что надолго, проблемы с ними это больная тема у немецких подводников. Когда немцы уходят в долгий рейд, то в одном из гальюнов делают склад свежих продуктов, пользуясь одним, на пятьдесят человек, думаю поймёте какая вонь там шла. Мы же уходили на двадцать дней, если не поступит раньше приказ возвращаться. Хотя нет, у врача ещё своя каюта, но она же и санитарный пункт, там он лечит, осматривает и провидит операции при нужде, ну и живёт там же. Причём если есть раненые, он оставляет его на своей койке, а сам спит на месте раненого. Я уже говорил про тесноту. Добавлю, что некоторые койки имеют двух владельцев. Пока один на вахте, другой спит.
  Осмотревшись Взором, отметил что мы всё также идём в под водой малым ходом. До заката час, на борту уже переизбыток углекислоты, всё же пять десятков человек в тесных замкнутых пространствах, семь часов под водой, большая часть так и спали, но такая тренировка, дала понять, предел есть, эти семь часов команда под водой просидеть сможет. Я слышал какие-то команды и сутки на грунте лежали, пока над ними эсминцы ходили, но не знаю правда это или нет. Сам я читер и собираюсь пользоваться этими умениями. Позавтракал я в кают-компании, с другими командирами, была рисовая каша с маслом, и чай с булочками. После этого приняв лодку, отдал приказ на всплытие, что команда встретила с заметным облегчением. Многие из матрасов лежали на полу, там дышалось легче. Сначала мы всплыли на перископную глубину, горизонт чист, небольшое волнение есть, но не более, небо тоже чистое, так что всплыли, я отдал приказ открыть люки. Наверх мигом поднялись сигнальщики и вниз рванул такой живительный воздух. Заработали дизеля и пошла зарядка практически в ноль разряженных аккумуляторов, тестирование систем лодки продолжалось. Время было, пока зенитчики заряжали орудия, два зенитных автомата и палубное орудие, последнее для тренировки, матросы получили разрешение проветрится и поднявшись наверх прогуливались по палубе.
  Я не был вахтенным командиром, им был лейтенант Остриков, просто я ночью контролировал лодку, старпом днём. Сейчас тот, поужинав, отбывал ко сну. Лодка будет всё ночь идти в сторону Швеции, потом поворот. Через трое суток мы должны быть у Любека. Это на полном ходу, но я думаю дорога займёт больше, может и до пяти дойти, если кого встретим или обойти придётся, или переждать под водой. Двигались мы порядка шести часов, я как раз кофе пил у себя в каюте, кок перед тем как отбыть ко сну наварил и в термос залил, у меня свой командирский на два литра был, как Взор показал на границе дальности чужую субмарину, что как и мы шла в надводном положении нам на встречу. Я сразу опознал британскую подлодку. Быстро прослушав о чём общаются вахтенные на ней, понял, что те идут к Финляндии. Два офицера прикидывали на карте как высадить пять человек. Причём так чтобы это не засекли. Точнее сделать те это должны поближе к Хельсинки. Пока не понял их интерес к финнам, но мне это уже не нравится. Сняв трубку, висевшую нас нет, услышал голос вахтенного,
  - Товарищ командир?
  - Стоп машины. Глушите дизеля. Тишина в отсеках. Акустику слушать.
  - Есть.
  Я как раз чашку помыл, и вышел из каюты, направляюсь к посту акустика, а он в соседнем помещении располагался, как тот высунулся из помещения с наушниками на голове, это был старшина первой статьи Голиков, и сообщил:
  - Товарищ капитан, слышу шумы. Пеленг прямо по курсу. Дизеля. Похоже подлодка. Далеко, пока не разобрать чья.
  Остриков, уже спустившийся с мостика, он был продрогшим, несмотря на тёплую одежду, вопросительно посмотрел на меня.
  - Любая субмарина для нас опасна. Уходим на глубину. Тут сто шестьдесят метров до дна согласно картам, идём на рабочую в пятьдесят, - велел я ему и попросив у акустика наушники, послушал, и уверенно сообщил. - Английская субмарина. Тип 'U'. Что за группа так сходу не скажу.
  Подняв часть команды, мы ушли под воду, двигаясь на электромоторах, потом затаились на глубине, соблюдая тишину. Когда британцы ушли и акустик перестал их слушать, снова всплыли и дальше пошли на дизелях. Я до конца подслушивал о чём общались те двое офицеров на британской подлодке, однако о задание те не распространялись, решали сугубо свою проблему, доставку и безопасную незаметную высадку. Даже не касались кого везут. Нет я нашёл тех, кто выбивался по внешнему виду и форме от местных, они в гражданке были, но всё равно не ясно что британцам там нужно. Взор и дальнее ухо вещь конечно отличная, но не панацея от всего, однако я и тому что есть рад. Так и двигались, больше нам не мешали. В одном месте я засёк минное поле, на свежих картах его не было, я нанёс, пришлось обходить, без объяснений о причинах по смене курса. А утром, когда рассвело, вахтенный заорал вниз:
  - Два боевых кораблях в четырёх кабельтовых слева по борту.
  - Боевая тревога! - сразу же в ответ прокричал я. - Срочное погружение!
  Как я прошляпил этих двух финнов, что судя по курсу шли из Германии в Финляндию? Да прикорнул чутка, сам не заметил, как клюнул носом, а тут и тревога. А при рассвете мы и финны одновременно обнаружили друг друга, зазвучала боевая тревога. Когда раздались первые разрывы, рубка 'семёрки' уже скрылась под водой. М-да, а Мальков молодец, натренировал до автоматизма команду, и пусть тренировки проходили пока лодка стояла пришвартованная к пирсу у судоремонтного завода, первые погружения были в этом первом нашем боевом-учебном походе, действовали те быстро, так что успели, хотя по немецкому нормативу на срочное погружение тратилось чуть больше минуты. А вот корабельный состав противника меня заинтересовал. Там был большой буксир, военный, орудия и зенитки имелись, а также старая канонерская лодка, которая достался финнам ещё от русского Императорского флота. Немцы передали. Кажется, этот 'Уусимаа', если память меня не подводит. На боевом мостике есть журнал с силуэтами всех боевых кораблей финского ВМФ, нужно глянуть и убедится, а пока команда, рассредоточившись по боевым постам, я тоже в центральной рубке управления находился, готовились к бою. То, что капитан канлодки оставит нас без внимания, я сильно сомневался. Конечно у нас немецкая подлодка, но благодаря командующему БФ, информация о трофее так разошлась, что об этом разве что глухие не знали. Да и они знали, прочитав в газете и посмотрев фото трофея.
  Ну как я и думал, на корме канлодки засуетилась команда бомбардиров, подготавливая глубинные бомбы. Быстро подсчитав их, выяснил что на борту их двадцать две. Что ж, вот и возможность испытать лодку и команду, учёба в боевом походе.
  - Приготовить кормовой торпедный аппарат, - приказал я, и старпом продублировал команду. Финны проскочили, наши маршруты пересекались, и находились за кормой, разворачиваясь. Похоже буксир тоже в загоне решил поучаствовать. Это он зря, будет мешать канлодке.
  - Дифферент на нос тридцать градусов, - приказал я.
  Приказ был несколько странным, но его без сомнений начали выполнять, палуба стала замено кренится в сторону носа, а корма всплывать, а я, делая счисления по гирокомпасу, штурман мне передавал его показания, надев наушники акустика, мне же нужно как-то залегендировать то как я, не видя, а только слыша, потопил два боевых корабля противника, а я оба на дно собирался пустить.
  - Кормовой торпедный аппарат готов, - приступило сообщение из кормового отсека.
  Быстро проверив Взором, скривился, торпедисты пусть и проводили теоретические тренировки, в спешке допустили стандартную ошибку. Не стравили воздух с цилиндра мневмопуска, то есть после пуска торпеда не покинет аппарат, а будет в холостую работать винтом, пока не закончится заряд.
  - Проверить систему предохранителя торпедного аппарата, - приказал я.
  Приказ по цепочке ушёл торпедистам, где старший, это был боцман, грязно выругавшись, поняв, что ему подсказали его ошибку, стравил воздух. Однако я не торопился. Буксир делал большую петлю, возвращаясь к тому месту, где финны видели нас в последний раз, и пока в створ хода торпеды не попадал, пришлось доработать машинами. Я решил начать именно с него, поиграв с канлодкой в кошки-мышки.
  - Малый ход, два румба влево... Стоп машины, - приказал я, и убедившись, что буксир точно к цели, отдал приказал. - Кормовому аппарату товсь.
  - Есть товсь, - ответил по внутренней связи боцман.
  - Пуск.
  - Есть пуск... Торпеда ушла.
  Корма чуть подскочила, освободившись от тяжёлой сигары, а я уже отдавал следующие приказы, акустик с канлодки нас засёк.
  - Убрать дифферент... самый полный вперёд.
  Пока старпом командовал и уводил выровнявшуюся лодку в сторону, а то над нами уже падали глубинные бомбы, медленно погружаясь на глубину, а я, комиссар и двое командиров стояли с секундомерами. Хотя я за торпедой наблюдал Взором. Три секунды длилось ожидание, пока не донёсся до нас звук разрыва, а чуть позже дошла и ослабленная ударная волна, всё же противник был рядом. Я немного ошибся со скоростью торпеды, та вошла не в центр борта буксира, а в корму, оторвав его напрочь. Агония длилась двенадцать секунд, финны даже шлюпки спустить не успели, а водица холодная, конец сентября всё же, уже лёд появляться кое-где начал. Ну насчёт льда я хватил, но действительно холодно, пар от дыхания был. Вахтенные наверху в свитерах и утеплённых робах службу несли. По всем отсекам 'семёрки' раздались радостные вопли, звук разрыва слышали все. Разозлившаяся команда канлодки усилила поиски, но первые три бомбы рванули в стороне, мы покинули место пуска торпеды, уходя в сторону, и готовя носовые торпедные аппараты, два из четырёх.
  - Глубина шестьдесят метров, стоп машины, дифферент на корму тридцать пять градусов, - командовал я.
  Пока приказ выполнялся, я вернул наушники акустику и найдя журнал с указанием силуэтов боевых кораблей финского флота быстро нашёл нужный. Хм, а ведь я о нём читал сводку. На этих финнах уже есть кровь наших парней, потопили малый сторожевой катер. Заодно нашёл по силуэту что за буксир мы потопили, это 'Войма' оказался, у финнов он как ледокол числился. Вернувшись к акустику, я снова надел наушники и продолжил командовать. Канлодка уже отбежала в сторону, к слову, они сбросили небольшую шлюпку, к которой плыли выжившие с ледокола, восемнадцать человек. На палубе много народу было, у орудий расчёты, там их три, довольно крупных, вот и выжили. Те, кого в воронку не затянуло.
  - Средний ход, пять румбов вправо... Стоп машины... держать курс прямо, малый ход... - командовал я, наблюдая за канлодкой, та сбросила ещё шесть бомб, а хороший у них акустик, довольно точно наводит на нас, но если они сейчас не сменят курс, точно попадут под залп торпед. А может и не залп, хватит и одной, чтобы пустить канлодку ко дну.
  - Первый торпедный аппарат товсь.
  - Есть товсь, - донеслось из динамика.
  В носовом отсеке торпедисты учли ошибку команды кормового торпедного аппарата, я проверил, тут всё нормально, так что убедившись, что финны менять курс не собираются, бомбомёты снова заряжают, скомандовал:
  - Пуск.
  - Есть пуск... Торпеда ушла.
  Торпеда благополучно покинула аппарат и устремилась вперёд, поднимаясь к поверхности, глубина у той стояла стандартная, два метра. След на канлодке заметили, но практически у борта. В этот раз попал куда хотел, точно в центр, отчего раздался взрыв и у борта поднялся огромный фонтан воды. Да, этого канлодке хватило, та разломилась пополам, ни о какой борьбе за живучесть и речи не шло, разве что у шлюпок, я же под радостные крики команды, сказал, возвращая наушники акустику:
  - Вот так, товарищи, две торпеды - две цели. Первый корабль затонул, второй разрушается и тонет. Закрыть люки торпедных аппаратов, всплываем на перископную глубину. Готовность зенитчикам. Приготовить ручные пулемёты.
  - Есть, - козырнул старпом.
  Осмотревшись в перископ и убедившись, что кроме двух шлюпок полных финских моряков никого нет, отдал приказ на всплытие. После чего, когда часть команды разбежались по орудиям, заряжая, а пулемётчики установили на леерах 'МГ-34', я скомандовал:
  - Задний ход.
  Так как к финнам мы всплыли кормой, то я не стал разворачивать лодку, так тарахтя дизелями та и подошла к финнам. Узнав на каком языке, кто говорит, нашёлся знаток русском, опросил того, и старпом занёс в вахтенный журнал названия и типы уничтоженных нами кораблей. Отойдя от палубного орудия, я поднялся на рубку, и приказал:
  - Пулемётчики, целься по шлюпкам... Огонь!
  Один пулемётчик сразу открыл огонь, пятная борта шлюпок полевыми пробоинами, кричали люди в них, но выстрелы заглушали. Тот выпустить только одну очередь успел, когда комиссар, с перекошенным от ярости лицом, дёрнул того с силой за плечо, приказывая прекратить огонь, отчего тот невольно это сделал.
  - Какого чёрта, комиссар? - зло спросил я.
  - Я запрещаю вам расстреливать безоружных людей.
  По факту на борту корабля был бунт, один пулемётчик не выполнил приказ, другой, комиссар, остановил выполнение приказа другому матросу. Если я в чём не прав, они могут обжаловать только когда мы вернёмся, а не сейчас. И то что сделали оба - преступление.
  - Бунт на корабле? Ту сука забыл, что капитан, первый после бога? - зло прошипел я. - Старший лейтенант Мальков, приказываю вам арестовать старшего политрука Астраханцева, за срыв выполнения приказа командира. Арестовать матроса... Кто был вторым пулемётчиком?
  - Краснофлотец Галкин.
  - Арестовать краснофлотца Галкина за невыполнение приказа командира. Дальше ими военный трибунал будет заниматься при возвращении. Выполнять.
  - Сдать оружие, - приказал Мальков, это он комиссару. Тот пробовал возмущаться, но его связали и увели вниз, как и бледного до синевы второго пулемётчика.
  - Встать к пулемёту, - приказал я одному из сигнальщиков. - Приказ тот же, огонь по врагам.
  В этот раз выполнили приказ все, несмотря на крики финнов, шлюпки от пробоин начали набирать воду и тонуть, а мы нагнали другую шлюпку, где были остатки команды ледокола, и расстреляли их. Дальше передав управление лодки вахтенному командиру, спустился вниз, а тот повёл её в надводном положении дальше по курсу, зенитчики внимательно бдили, финны наверняка предупредили своих и немцев, а те не упустят уничтожить бывшую свою лодку. На поверхности мы будем недолго, сейчас шла спешная зарядка аккумуляторов, как электрики сообщат что всё, заряжены, мы сразу уйдём под воду. Тут или они сообщат, или немецкая авиация появиться, что раньше. Я быстро написал сообщение в штаб флота, описав первые победы с названиями кораблей противника, мелочь, а приятно, так уже указав на действия комиссара и одного из матросов, не указывая причины, что арестовал их своими полномочиями, и радист, антенну уже подняли, зашифровав, стал отбивать сообщение, чуть позже подтвердив, что оно получено. Вскоре мы ушли под воду, аккумуляторы зарядились, на шестьдесят метров, и вовремя, три десятка бомбардировщиков появились. Курс мы не меняли, как шли к Швеции, так и идём, пройдём между Швецией и остром Готланд и направимся к берегам Польши, чуть позже сменим, пока противник не знает куда мы идём. А так, как только лодка ушла на глубину и дальше пошла на малом ходу, я взял микрофон, и включив громкую связь по всем отсекам, сказал:
  - Товарищи командиры и краснофлотцы, я рад поздравить вас с нашей первой победой. Два боевых корабля противника отправлены на дно. Я благодарю вас за высокую выучку, и особенно старшего лейтенанта Малькова, ведь это его заслуга в том, что вы стали командой, и я надеюсь, что первый бой сплотит нас ещё больше. Бой прошёл просто замечательно, у финнов не было никаких шансов, о чём те и не подозревали, и дело тут не в самой лодке, пусть она немецкая и трофейная, наши даже лучше, дело в вас, в отличной команде. Я знаю, что уже разошлась информация о расстреле противника в шлюпках, и это по международным правам считается преступлением, однако это был мой приказ и за него буду отвечать я. Осназ не берёт пленных. Как-то в Белоруссии одна из групп взяла шесть сотен пленных немцев, пятнадцать бойцов осназа против шести сотен. Взяли их сонными. Вот только допросив офицеров, от остальных было решено избавиться. Мне вручили нож и указали на строй немцев, показав, как работать. Ударом стопы ноги под колено, немец падает на колени, и круговым движении вскрываешь глотку. После первой сотни у меня затупился нож, после четырёх сотен рука устала настолько, что нож держать я уже не мог. Тогда я впервые понял, что это, не брать врагов в плен, и тогда бойцы террор-групп приняли меня как своего. Потому что я смог. Мы подводники, мы тоже не берём в плен, это особенности нашей службы. Отпустить противника я не мог, это не гражданские моряки, а военные, они снова встанут в строй и будут против нас воевать. Команда канлодки уже имеет одну победу над советским сторожевым катером, на них кровь наших парней. Я не оправдываю себя, но нужно решить, или против вас враг, который не задумываясь убьёт вас, ваших родных и других граждан, без сомнений и упрёков, или ваш друг, с которым нужно брататься. Только помните, русские для финнов враги, навсегда. Однако в нашей команде всё же оказались те личности, что считают финнов друзьями, и отказались выполнять мой приказ или решили помешать его выполнению. Я огорчён. Их ждёт трибунал. А пока нас ожидает выполнение основного задания. Всем отдыхать кроме дежурной вахты. На этом всё, капитан-лейтенант Мальцев.
  Повесив микрофон на место, я поинтересовался у старшего лейтенанта Малькова:
  - Как там арестованные?
  - Комиссар у себя, матроса отправил в жилой отсек, он помощник кока.
  - А вот это неправильно. Они арестованные. Обоих отправить в носовой торпедный отсек, приставить часового, менять его каждые четыре часа.
  - Есть, - козырнул тот, и отдав распоряжения, всё же не удержался и уточнил у меня. - А не слишком, товарищ капитан-лейтенант?
  Тот был старше Мальцева на пять лет, двадцать шесть ему, но я с немалым грузом жизни считал себя старше, да и тот это чувствовал, поэтому со всей серьёзностью пояснил:
  - Старпом, ты пойми. Это был бунт. Мы на боевом корабле, любое промедление станет катастрофой, а у меня на борту два ненадёжных члена команды положится на которых я уже не могу, что уже идёт как срыв боевого здания. По правилам бойцов террор-групп я просто должен уничтожить этих паршивых овец и трупы отправить за борт, это не сказка вокруг, это война, но меня не поймут при возвращении. Сейчас да, вокруг не бойцы осназа, но правильные у них методики и инструкции, чтобы выжить и выполнить задании, стоит им следовать. Так что арестованные будут с нами до конца, пока мы не вернёмся к нашим. Это окончательное решение. Сейчас отдыхай, твоя смена через два часа, а я начну рапорты писать, да списки для награждения. Благо есть на кого.
  Тот проверив всё на борту, оба торпедных аппарат уже были снова заряжены, как арестованных устроили, и отправился отдыхать, а я занялся писаниной. С рапортами разобрался быстро, за полчаса написал, потом списки для награждения. И вот когда закончил и убрал в сейф, раздался стук в дверь, это врач был, старший военфельдшер Авдеев, по совместительству особист на борту.
  - Командир, ты поминаешь что я должен доложить о случившемся?
  - Понимаю.
  - Тогда ты должен понимать, что ты расстрелял пленных, что уже делает тебя военным преступником.
  - Хм, интересный вывод. Мичман, напомни, когда мы взяли финнов в плен? Лично я такого не припомню.
  - Они были потерпевшими крушение...
  - Знаешь, я не понимаю вот эти двойные стандарты. Они были ВОЕННЫМИ. Как вы это не поймёте? Гражданских и мирное население я сам не трону, ещё и по рукам надаю, но военные несут все тяготы службы и войны. Пока они не успели поднять руки, их нужно уничтожить как можно больше. Тут они нас глубинными бомбами забрасывали в ярой надежде потопить и уничтожить, а когда ситуация изменилась, мы победили, тут вы с ними чуть ли не в засос целоваться желаете. У меня такой вопрос встаёт, а за кого воюете? Я уж начинаю сомневаться, что за нашу Родину. Я лично воюю за Советский Союз, за наших людей, а в вас я не уверен. И насчёт расстрела, финны не сдавались, и они не были безоружными, у трёх их офицеров были пистолеты, хотя они и не тянулись к ним под стволами пулемётов. Так что не надо меня обвинять в убийстве безоружных или пленных. Этого не было. Если бы те подняли руки, я бы не отдал приказ стрелять, но и поднятых рук я тоже не видел. Да и вообще, решать прав я или нет будут при возвращении более высокие чины чем мы, без этого не обойтись, а впредь я попрошу не ставить под сомнения мои приказы. Вам всё ясно?
  - Да, всё что нужно я слышал. Разрешите идти?
  - Свободны.
  Дальше я умылся в умывальнике, такая роскошь у меня была в каюте, и передав управление лодкой старпому, его время пришло, отправился спать, даже уснуть не успел, как вскочив, и сняв трубку телефона, приказал старпому:
  - Стоп машины. Тишина в отсеках, акустику слушать.
  А всё дело в том, что на границе Взора я вдруг засёк немецкую 'семёрку', чуть более старая модель чем наша, но она находилась на глубине сорока метров в неподвижном положении, и её слухач слушал шумы моря, и то что нас засекли, сто процентов. Быстро одевшись, я покинул каюту и прошёл в центральных отсек управления, подойдя к акустику.
  - Тишина, товарищ капитан, - еле слышно ответил тот, на лодке соблюдался абсолютная тишина, даже я на цыпочках подходил.
  - Малый вперёд, - негромко скомандовал я, и пояснил командирам в отсеке. - Немцам наша лодка что красная тряпка для быка, для них это позор, поэтому решат уничтожить нас в любом случае. Проанализировав как бы я действовал на их месте, то стянул бы сюда надводные корабли типа эсминцев и противолодочных кораблей, постоянно держал сменяя воздушных наблюдателей, а также субмарины. Думаю, ближайшие от этого района уже направляются сюда. Поэтому каждые полчаса приказываю стопорить ход и слушать вокруг. Наблюдатели нам пока не опасны, а вот субмарины, одна-две, уже должны быть поблизости.
  В это время немцы, убедившись, что мы не меняем курс, тоже пришли в движение, дав полный ход, поэтому мельком глянув на часы, больше для достоверности своих действий, скомандовал:
  - Стоп машины, тишина в отсеках, акустику слушать.
  Тот замер на миг, и сделав большие глаза, зашептал:
  - Слышу шум электромоторов и винтов. Подлодка, на нас идёт.
  - Дай.
  Забрав наушники, я стал делать вид что вслушиваюсь, после чего сообщил.
  - Немец, 'семёрка', на нас идёт средним ходом. Боевая тревога.
  Команда, многие просыпались, с прошлого боя три часа прошло, разбегались по постам. Я же скомандовал:
  - Поворот вправо, дифферент на корму пятнадцать градусов. Первый и третий торпедный аппарат готовность. Стоп машины.
  Что мне не нравилось, тут на шестидесяти метрах было довольно сильное течение, что разворачивало корпус лодки чуть в сторону, однако это уже не имело значения, я скомандовал:
  - Первый пуск! Третий пуск.
  - Есть выход первой торпеды.
  - Есть выход второй торпеды, - поступили доклады.
  Стянув наушники, я предупредил:
  - Стрелял в упор, с двухсот метров, держитесь, сейчас тряхнёт.
  И тряхнуло действительно здорово, я умудрился попасть обеими торпедами, первая попал в станину орудия, вторая в рубку. Конец лодке. Все четыре люка торпедных шахт у немцев были открыты и один из торпедистов от сотрясения нажал на пуск, он держал руку над кнопкой. Так как взрывы прогремели, я надел наушники, и тут же заорал:
  - Встречная торпеда!
  Сделать всё равно было ничего нельзя, только предупредил, но течение тут и помогло, торпеда, шелестя винтом, от звука которого по телу пробегали мурашки у всех, прошла мимо в метре от борта. Я выдохнул, вокруг тоже раздавались шумные выдохи и судорожные сглатывания, все задержали дыхание.
  Сняв микрофон с держателя, и включив общую связь по отсекам, я сообщил:
  - Товарищи бойцы и командиры, с вами говорит ваш капитан. Только что во встречном бою была потоплена вражеская подводная лодка тип 'семь'. Благодарю за службу. А теперь доклад по повреждениям и пострадавшим.
  После этого посыпались доклады, пострадавших нет, только синяки, да несколько порезов от стёкол ламп. Их осматривал врач. Акустик слушал окрестные воды, говорит пока тихо, поэтому я отдал приказ на всплытие. Перейдя в надводное положение, запустив дизеля, мы изрядно потратили запасы энергии, и вот так заряжая аккумуляторы поспешили прочь. В синеве виднелся разведчик, но он нам не мешал, ночь нас укроет. Хотя если нагонят целую эскадру, будет туго, могут и загнать, их просто больше, а то, что я уверен, что изрядно сокращу численность противника, как-то не успокаивало.
  - Человек слева по борту! - сообщил сигнальщик, как только мы двинули вперёд.
  Это всплыл труп с расколовшейся пополам подлодки противника. Я его видел и ожидал, когда сигнальщики тело рассмотрят. Да и всплыл тот только из-за спасательного жилета. Зачем надевал? Такие жилеты у шестерых человек были, подозреваю что это вахтенные. Немцы ушли под воду и те то ли не стали снимать жилеты, то ли не успели.
  - Стоп машины, боцмана с багром наверх. Труп поднять на палубу и обыскать. Нужно узнать кого мы потопили. У нас полчаса пока немцы не налетят, вызванные разведчиком.
  То, что это немец, было видно по робе. На нашей лодке тоже такие были, их вынесли и сменили на нашу форму. К слову, только с этим обмен был, своё оружие команда сдала в арсенал запасного экипажа, и на них было записано немецкое оружие из арсенала нашей подлодки, за кем карабины 'Маузера', за кем и пистолет-пулемёты. Их кстати три десятка было. Пользуясь оказией, радист поднял антенну, я уже написал второй рапорт, тот его зашифровал и как раз отправлял, когда мы смогли, забросив кошку, зацепить труп и подтащить к борту, подняв багром. Обыск тела не дал никаких документов, но нашлось мокрое недописанное письмо, где фигурировал командир уничтоженной нами подлодки, немецкий матрос на него жаловался, строгим был. Сбросив тело обратно в воды моря, мы на полном ходу направились прочь, повернув в сторону острова Готланд, уводим противника в сторону, ночью повернём к Польше. Я внёс информацию из письма в свой рапорт по уничтожению субмарины противника, приложив само письмо, его просушили, а тут мы снова ушли под воду. Немецкие самолёты появились. Успели уйти под воду, но на нас сбрасывали глубинные бомбы, благо мы повернули и те ложились в сторонке. Хотя нет, их сбрасывали бессистемно, вдруг да повезёт?
  Когда разрывы закончились, и немцы потянули на свой аэродром, я передал командование старпому, мы меняем маршрут и идём в сторону Польши. Под водой до самого конца. Каждые полчаса остановка машин, слушаем воды вокруг, и снова вперёд. Заряд батарей экономить. В каюте дописал рапорт, и стал читать ответное сообщение из штаба флота, радист успел принять его, перед тем как мы погрузились, и расшифровал. Нас поздравляли с победами, и запрашивали причины ареста комиссара. Решив написать ответ позже, передадим, когда стемнеет, я разделся, и вскоре уже спал крепким сном. Непростое у нас задание, чую будет сложнее чем я думал ранее, немцы как с цепи сорвались, уже два разведчика барражируют в воздухе, нас ищут, но глубины тут хорошие, скрывают лодку. Мы на восьмидесяти шли, штурман проводил сверку курса. Команда устраняла повреждения, ладно течь всего лишь одна, сальник потёк, которую устранили, ну и меняли лампочки. Они первыми летят при сотрясениях. К вечеру закончат, запчасти имелись.
  
  Разбудили меня уже через два часа, акустик засёк многочисленные шумы винтов. Шла группа кораблей, по машинам ясно что боевых, шли не группой, а цепью, охватывая как можно большее расстояние. Я отдал приказ соблюдать тишину на лодке, и вот так пережидали на глубине, пока те не уйдут. Когда акустик убедился, что вокруг снова тишина, мы на малом ходу направились дальше, а я снова спать ушёл. Ночью наверстаем потерянное время. Что-то уж больно немцы немалые силы подняли для нашего перехвата. Им точно моя 'семёрка' нужна? Судя по усилиям, потраченным на поиск, не только. Для них я тоже цель номер один, после того как поработал в Белоруссии и Германии, о чём наши газеты немало написали. Видимо дошло до них, как и то что я принял командование над трофейной субмариной. Да нет, это уже не предположение, подслушал разговоры некоторых моряков на одном из кораблей что проходил в зоне досягаемости Взора. Остальные за дальностью были, теперь я это знал точно. Про финнов немцы уже знали. Однако самое главное, район оцеплен, сюда стягивают всевозможные силы, включая финских ВМС, кроме крупных кораблей. Несколько подлодок в подводном положении 'слушают' воды вокруг, образовывая сеть поисков, ещё несколько спешат в эти воды. Три поисковых самолёта барражируют в разных местах. Однако есть ещё лазейки и я собирался ими воспользоваться.
  И знаете, помогла непогода, настоящая буря разыгралась, что снесла многие лёгкие корабли, вроде тральщиков что сюда нагнали, в сторону, так мы и ушли, добравшись до берегов Польши, или как называли немцы, Генерал-Губернаторства, двигаясь километрах в тридцати от побережья в сторону Любека. Двигались на мягких лапках, чуть что сразу обходили или пропускали мимо суда или корабли, отсиживаясь под водой. За эти дни я более-менее узнал команду, знакомясь людьми, но всё же времени было мало. А так мы за время пути трижды эсминцы и тральщики встретили, дважды минные поля обходили, и дважды немецкие субмарины встречали, оба раза это были малые подлодки береговой обороны, что в заданных районах висели в толщах воды, и вслушивались в шумы вокруг. Обойти их удалось только за счёт Взора, который я не прекращал качать, и расстояние уже дошло до шести километров пятисот двух метров. Не смотря на то что была масса возможностей атаковать подвернувшиеся корабли, я этого не делал, на то у немецких адмиралов и расчёт. Наверняка их корабли часто выходят в эфир, сообщая своё местоположение, если кто не вышел, значит мы там, можно сузить круг поиска. Фактически ловля на живца. Те же субмарины я мог без проблем пустить на дно, но не стал этого делать, пока мы не побываем в Любеке, у меня связаны руки, а уж потом сколько угодно и что угодно.
  Как бы то ни было, сегодня второе октября и лодка моя замерла в семи километрах от входа в порт. Мы уже пробовали сунуться, но отошли и легли на грунт, а то тут течение сильное, не хочу тратить запасы электроэнергии часто подрабатывать электромоторами. Провести лодку я смогу, но нужна темнота, а сейчас час дня. С момента последней связи, когда мы немецкую 'семёрку' потопили, в эфир мы не выходили, соблюдали режим радиомолчания, чтобы нас не засекли, хотя бы примерное местоположение, вот после Любека, пожалуйста. Сейчас, после того как лодка легла на грунт и команде был дан отбой, пусть спят, так дыхание реже и значит потратят меньше кислорода, только трое вахтенных бдят, я сидел в своей каюте и размышлял. Были причины. Например, вход в порт окружён минными полями, а искать фарватер я не хотел, тем более на входе большой сторожевик стоял, имеющий систему сброса глубинных бомб, а по сторонам в километре от него две субмарины, одна малая, другую не смог сходу опознать. Скорее всего французский трофей, что немцы используют, по размеру средняя 'ДПЛ'. Однако у берега, в позиционном положении, это когда рубка над водой, а корпус под, пройти можно, жаль только глубины не позволяют полностью под водой идти. Так что пройдём мимо охраны и мин, и окажемся в порту. Ну а уж там определюсь, тем более Хранилище практически пустое, стоит пополнить. В общем, тут я всё продумал, осталось темноты дождаться. Тем более день как назло спокойный и ясный, надеюсь ночью погода ухудшиться. Сейчас осень, штормы и бури на Балтике не редкое дело.
  Наверху мимо проходил малый тральщик типа 'М', вроде того что я балтфлоту передал, что сопровождал два грузовых судна, один с углём, второй с зерном. Грабят наших, вывозя всё ценное. Акустик, что дежурил, об этом сообщил, я приказал внести в журнал наблюдения о шумах, тот молодец, различил что идут три судна, одно возможно боевой корабль. Сами мы на грунте лежали в шести километрах от места дежурства одной из субмарин, той что малой, так что я изредка слушал о чём там говорят. Одна информация была довольно интересной. Немцы, совместно с финнами, обнаружили и загнали британскую подлодку у берегов Финляндии, утопив ту. Всплыло два трупа в британской форме. Те-то надеялись, что это моя подлодка, но определив, что нет, продолжили поиски. А по времени выходило что те доставили до места ту группу в гражданской одежде и возвращались. Недавно немцы всплывали, настраивали связь, доложились, что у них спокойно и получили пакет сообщений, а когда расшифровали я тоже с интересом ознакомился. Ха, оказалось столкнулись в непогоду немецкий эсминец, старый угольный, и финский тральщик. Эсминец буксируют к финскому порту, иначе утонет, он ближе, а финн утонул. Правда, команду всю успели снять. Была ещё одна информация что мне не понравилась, все подлодки однотипные с моей вернули в порт, запретив покидать их, теперь кто опознает 'семёрку', могут немедленно атаковать, не беспокоясь что это своя. Вот это плохо.
  Ещё я сидел и размышлял о двух паршивых овцах. Комиссар недавно о встрече попросил, пообщались, время было, мы к Любеку подходили, вот и поговорили у меня каюте. Она одна позволяла это делать без свидетелей, да и то если негромко говорить, шумоизоляции совсем нет. Ладно рядом центральный отсек за стенкой, шум работы иногда заглушал. Я вот, например, из-за этого шума не сразу уснуть мог, сейчас-то привык, а в первые дни тяжело было. В общем, тот покаялся, осознал, что был не прав, просил простить и вернуть на работу. У подводников нет возможностей возить балласт, поэтому комиссар на борту занимал несколько должностей, основная это конечно политработник, вспомогательная, главный артиллерист на борту, зенитчики и орудийный расчёт ему подчинялись. А артиллерист тот хороший, судя по отзывам. Ладно бы он, ещё и команда как сговорилась, решили взять обоих на поруки и воспитать настоящих советских воинов, в не кисейных барышень, как я их называл. Вчера приходили с просьбой, трое самых авторитетных моряков, включая боцмана, он тоже коммунистом был, сегодня вот и комиссара принял. В общем, решил дать им шанс, под ответственность команды, будут искуплять свой косяк. Об этом уже было объявлено, так что те вернулись по своим постам и местам, охрана их была снята. По-другому ответить я не мог, если команда просила, могут и не понять. Тут так принято. Вот если снова накосячат, тогда я имел все права карать и миловать, команда уже поддержит меня на все сто. Вот такие дала. Но главное мы на месте, ждём темноты, так что закончив писать последний рапорт, убрал тот в сейф, и тоже лёг спать. Нужно экономить воздух.
  
  Всплыли мы, когда окончательно стемнело, сразу открыв люки, вентилируя отсеки. Мы ещё так долго под водой ни разу не были, двенадцать часов. Довольно высокие волны захлёстывали рубку, тем более мы всплыли в позиционном положении, палуба вод водой, но всё равно отдышались, но дизеля не запускали, немецкая субмарина продолжала находиться на позиции и слушать шумы вокруг. Дизеля те точно засекут. А вот электромоторы вряд ли, тем более шум прибоя заглушит наше движение. Трое вахтенных поднялись наверх, два сигнальщика и вахтенный командир, все утеплённо одеты и в непромокаемых плащах, привязались к леерам, а мы тихой цапой, дав средний ход, направились ко входу в порт. В некоторых местах под днищем едва метр было, штурман чуть не поседел, делая счисление, говоря, что нас точно разобьёт о камни, но мы прошли, для того это было чудом, два карандаша сломал от волнения, но прошли. Аккумуляторы практически в ноль были разряжены, когда мы, пройдя практически всю бухту, в основном двигаясь подальше от стоянок, у берега, прибой всё ещё заглушал нас, хотя тут в бухте он и тише, и мы дошли до кладбища старых судов, и там пришвартовались, также в позиционном положении, только рубка торчит. Трое матросов с комиссаром, вооружившись автоматами и одним пулемётом, разбежались, осматривая кладбище, но то было пусто, после этого лодка всплыла и были запущены дизеля, запуская процесс зарядки аккумуляторов. Тут лодку найти тяжело, так мы ещё её замаскировали, натаскали куски жести и части корпусов, и сложили на палубе, теперь та фоном вписывалась в контуры свалки, и чтобы рассмотреть ту нужно подойти вплотную. Команда шалела от моей наглости, но все приказы выполняла бегом.
  Закончили мы, когда уже светать начало. Аккумуляторы заряжены, дизеля заглушены, большая часть команда отдыхала, люки открыты, включая грузовой на корме, приток свежего воздуха был, а я, выспавшись за день, как начало темнеть, оставив за старшего Малькова, переодевшись в гражданскую одежду, покинул борт лодки и кладбище, направившись на разведку. Так-то визуально с помощью биноклей мы и так вели наблюдение. За весь день немало информации собрали по работе порта, найдя подходящий корпус, откуда весь порт было видно, уже обнаружили шведские суда на разгрузке, видимо очередной конвой недавно прибыл, парни на это ругались, тоже мне нейтралы. Я понимал, что моё лицо теперь известно каждому вокруг, но утеплённое пальто, шляпа и замотанная шарфом нижняя часть лица вряд ли позволят меня опознать. Да и двигаться собирался так, чтобы не встречаться с местными, особенно патрулями и полицейскими. В принципе я и так видел прекрасно лучшие цели для моей подлодки, где работать торпедами, а где и артиллерией. Да я и пушку тут с обеими зенитками собирался задействовать, артиллеристам тоже нужно дать пострелять и геройство проявить, но прежде чем это сделать, стоит пополнить закрома Хранилища, раз уж на вражеской территории нахожусь. Первыми в моей добыче стали местные склады. Всё продовольствие, особенно подготовленное для снабжения команд боевых кораблей, включаю довольно калорийные пайки подводников и лётчиков, я прибрал, потом снаряды для пушек, боеприпасы, торпеды и мины. Глубинные бомбы тоже. Фактически подчистую выгреб склады, да и терминалы топливные посетил, кстати, некоторые снова фактически полны, видимо танкеры подгоняли, снова слив в Хранилище.
  Теперь по местным боевым кораблям. Знаете, да тут и взять нечего. Нет, два эсминца на загрузке у пирсов стоят, но старьё. Единственно что привлекали, два малых тральщика типа 'М', вроде того что я балтфлоту подарил. Они у немцев довольно массовой постройки, удачные корабли. Один этого года спуска, другой прошлого. Остальное слишком старое, ресурс не то что выработан, но усталость металла присутствует, так что меня они не заинтересовали. Да, в порту стояло две субмарины типа 'Семь', одна вроде ничего, но я слишком далеко от неё. Сам я достал шлюпку, столкнув ту на воду, и погрёб подальше от берега. Тут уже сменил шлюпку на моторный катер и запустив движок, качаясь на довольно высоких волнах, ветер был сильный, направился к одному из тральщиков. На подходе меня окликнули, сообщил вахтенным, что почту доставил, так что спустили забортный трап. Однако едва я коснулся борта как корабль исчез, благо немцы соблюдали светомаскировку в порту, и никто ничего не заметил. Катер затянуло в воронку, но помотало и вынырнул. Водой не захлестнуло, так лишь палубу намочило. Так что я направился к следующему. Хорошо у катера рубка закрытая, ветер сильный, всё тепло из-под пальто бы выдуло, тут провёл туже ситуацию и второй однотипный тральщик вместе с командой отправился в Хранилище. К слову, корабли забирал вместе с якорями, их цепи не перерезало.
  В принципе, большой сторожевик, имеющий систему сброса глубинных бомб тоже ничего, сорокового года спуска на воду, но он на угле ходит, в отличии от тех двух кораблей, что я только что прибрал, те турбинные, котлы на мазуте. Однако в порту огромная гора угля была для боевых кораблей, я её прибрал, увеличив только за счёт угля добычу в Хранилище на двадцать три процента. Сейчас сорок девять, без сторожевика. И ещё, тяжёлый крейсер, что стоял в бухте. Ладно был бы он современный с паровыми котлами и турбинами, а ведь старый броненосец, спущенный ещё до Империалистической войны, переведённый в учебные корабли, и назывался он 'Шлезиен'. Забирать не буду, а вот как цель и удар по престижу германского военного флота, это то что надо. А сторожевик я всё же прибрал. Тот у пирса стоял после загрузки припасами. Так что снял ножом вахтенного матроса у трапа, и отправил в Хранилище, швартовы были обрезаны. После этого угнал грузовик, убив часового, тоже ножом, и доехал до здания где проживал генерал-адмирал Витцель, он приехал в Любек с инспекционной проверкой. Выкрасть его из гостиницы удалось без проблем, убрав Хранилище. Три машины у гостиницы, по роскошнее, отправились следом за адмиралом, а на четвёртой, это видимо посыльная машина, пикап, поехал к кладбищу. Подъехав, я достал адмирала, ещё в номере тот оделся под дулом моего пистолета, так что сопроводил его к свалке, свистнув своим чтобы встречали.
  - Парни из осназа тут работают, адмирала германского подарили, - сообщил я матросам. - Связать и отправить на борт лодки под охраной. В кузове пикапа свежие фрукты и ящик красного вина. Забрать на борт. Да, боевая тревога.
  Один повёл адмирала, трое за ящиками сбегали, когда они ушли, я убрал машину в Хранилище, нечего неплохими новенькими авто раскидываться, и двинул следом, нагоняя. Вот так держа в руках портфель с бумагами, что были при адмирале, и шёл аккуратно за ними. Свалка не место для прогулок, особенно ночью, навернуться можно легко. Охрану сняли, все вернулись на борту лодки, и та, отходя от стоянки, работая дизелями, стала удаляться. Портфель я сдал особисту, тот осматривал содержимое, а сам переодевшись, сообщил командирам:
  - Громим всё, чтобы больше шума и взрывов, это нужно парням из террор-групп, те что-то решили устроить, пока мы шумим. Потом покидаем порт. Первая цель старый броненосец. Потом расстреливаем суда нейтралов. Нечего им находиться в зоне боевых действий. Любек нами официально отмечен им, так что находятся тут все на свой страх и риск. Вот и покажем, что есть им что бояться. И так, готовимся атаке. Товарищ военфельдшер, прошу дать генералу снотворное. Скоро нам придётся играть с немцами в кошки-мышки и тот нашумев может раскрыть наше местоположение.
  - Сделаю, - кивнул тот и ушёл. Адмирала пока у него держали, один из матросов охранял.
  Мы же не торопились уходить под воду, перешли только на позиционное положение, как я уже говорил, это когда рубка видна, а палуба скрыта под водой, на рубке мы впятером были, я, Мальков, дежурный командир и двое сигнальщиков что внимательно всматривались во тьму вокруг, то что на берегу что-то происходит было видно, мелькал свет, пока вдруг не зазвучала боевая тревога по всем кораблям и в самом порту.
  - Товарищ старший лейтенант, - обратился я к Малькову. - Вам нужно получать личный опыт командирования подлодкой и атакой вражеских кораблей. И так, ваша задача атаковать и потопить бывший броненосец и те два эсминца, что стоят рядом с ним на якорях. Можете использовать все пять торпед что у нас находятся в торпедных аппаратах. Действуйте.
  Тот сразу стал командовать, и мы спустились вниз, Мальков решил атаковать с перископной глубины, благо глубины тут это позволяли. Отдав нужные приказы, стал дожидаться выполнения, у бортов забурлила вода, мы заполняли цистерны, и лодка уходила под воду, вот тот и поинтересовался:
  - Тревога на берегу, это осназовцы нашумели?
  - Вряд ли. Скорее всего адмирала хватились, - ответил я, делая записи в бортовом журнале, что поручил атаковать немецкие надводные силы своему старпому. Тут всё нужно записывать, и если атака получиться удачной, это сильно поможет карьере старпома, да и на награды командование не поскупиться, писать их конечно буду я, но утверждают-то наверху.
  Мальков поступил продуманно, атаковал сначала эсминцы, бывший броненосец от него никуда не денется. Мы уже подошли к стоянке, оба эсминца снимались с якорей, броненосец пока стоял, хотя и там разводили пары. Всюду мелькали лучи прожекторов, немцы плюнули на светомаскировку, тем более как оказалось, подслушал доклад командиру броненосца, пропали два тральщика. Ха, про сторожевик пока не знают. Одна торпеда ушла к одному эсминцу, и вторая ко второму, Мальков решил по одной использовать. С первым пуском я не видел проблем, а вот со вторым могли быть, тот уже снялся с места, одновременно поднимая якорь, так что торпеда прошла бы за кормой, вот я и посетовал чуть сменить положение корпуса, так что два выстрела, и два попадания. Разрывы были слышно хорошо, да и я с комиссаром глянули в перископ, чтобы засвидетельствовать попадания, сделав записи в бортовом журнале и расписаться. Первому эсминцу оторвало нос, тот шёл на дно, с учётом глубины в двадцать восемь метров, полностью скроется. Второму всё же в корму попали, произошла детонация мин, так что тот мигом скрылся под водой. После этого две торпеды пошли уже броненосцу, а 'семёрка' задействовала обратный ход, разворачиваясь кормой к броненосцу. Всё же две торпеды ему было мало, немецкие боевые корабли имели удивительную живучесть, это не английские, коим хватит одного, ну или двух попаданий торпед. Так как прицел был точным, тут три кабельтова, это чуть ли не в упор, мы с комиссаром подтвердили два попадания, звуки разрывов до нас тоже донеслись. Потом пятая торпеда ушла, из кормового аппарата, чем окончательно поставила крест на возможном спасении корабля. Немцы это тоже поняли, тот ложился на бок и пытались спастись.
  - Старший лейтенант Мальков, благодарю за службу и образцовую атаку вражеских кораблей, - сказал я, отдав честь, после чего добавил. - Принимаю командование лодкой. Полный ход с разворотом влево, уйти на глубину двадцать метров. Артиллеристам, готовность двадцать минут.
  Вскоре подошли комиссар и главстаршина Аверченко, командир палубного орудия. Им я и сообщил, все присутствующие в центральной рубке тоже слышали озвучивание моего плана, показывая на карте порта как действовать:
  - Вот тут стоит на якоре в ожидании разгрузки большой транспорт с рудой, восьмитысячник. Всплываем у его левого борта, и под прикрытием открывает орудийный огонь по четырём шведам что стоят на разгрузке. Остальные будут в мёртвой зоне, но и этих вполне хватит. Зенитки зарядить и первыми расстрелять зажигательными снарядами пакгаузы и склады. Вот тут у причала стоит подлодка, однотипная с нашей. Начнёте с неё, а зенитками накроете сначала два торпедных катера, они вот тут, пока ещё на месте. Для остальных мы будет в мёртвой зоне под прикрытием борта шведа. Дальше уже шведы. Это всё, готовьтесь.
  Те козырнули и ушли, я же довёл субмарину до места, и мы всплыли, сразу открылись люки, выбежали артиллеристы, и цепочка матрасов начала подавать снаряды. Со стволов снимались затычки, устанавливались прицелы и подавались первые снаряды. Первым грохнуло палубное орудие, то самое 'ахт-ахт', и у борта 'семёрки', на палубе которой тоже суетились артиллеристы, встал фонтан разрыва. Вот вторым выстрелом попали, яркий цветок разрыва возник и погас на рубке, частично сметя артиллеристов осколками. Тут и зенитки заработали, стреляя по катерам. Те уже отошли от пирса, но были подсвечены пожаром на берегу. Клянусь, не знаю откуда там пожар, и кто виноват, но факт - он был. Пока старпом с частью команды спешно перезаражали торпедные аппараты в новом отсеке, в кормовом отсеке перезаряжать нечего было, там всего и было две торпеды. Основная и запасная. Обе были использованы. А все остальные помогали артиллеристам, так что выстрелы гремели практически не переставая. Лодка ушла ко дну, даже швартовы не выдержали её веса, были вырваны с корнем, оба катера тоже выбыли из строя, один замедляясь и погружаясь носом горел, второй уже фактически утонул. Обе зенитки, добив остатки лент по пакгаузам, перезаряжались, а палубное орудие же било по шведским судам. И да, мы не забыли про шведов у рядом стоявшего судна, двое автоматчиков и пулемётчик держали на прицеле борт, так что, когда показались головы, были даны несколько предупреждающих очередей и больше те не показывались. А вот когда мы фактически добили шведов, благодаря очередям с зениток три из четырёх полыхали, четвёртый просто тонул, горели склады и пакгаузы на берегу, я заметил, что шведы рядом вытягивают якорь, и поднимая пар в котлах, снимаются с места, явно собираясь уйти. Да только они опоздали, немцы были насколько злы что открыли по судну огонь, явно надеясь достать нас, когда снаряд пройдёт судно насквозь. Стреляли и береговые батареи. Всё, пара валить.
  - Покинуть палубу! - скомандовал я, всё это время находясь на мостике.
  Очередной немецкий снаряд разворотил борт шведа, один матрос, что снимал прицел с орудия, вскрикнул, упав, осколком досталось, его быстро эвакуировали и начали аккуратно спускать вниз, там уже врач ждал. Убедившись, что всё снято и орудия закреплены, отдал приказ погрузится. Тем более швед рядом, полыхая, это немцы его подожгли, практически ушёл в сторону. Мы успели, шуруя в сторону удалились, пока три тральщика и два сторожевика утюжили бомбами то место где мы были. Ещё два корабля выискивали нас, снуя туда-сюда. Уходил я не наобум, а к довольно сильному течению, где встав в струю, заглушив все системы, оставив только дежурное освещение, позволил тянуть лодку к выходу из бухты. Ну и команда, пока было время, занимались перезарядкой торпедных аппаратов. Пока артиллеристы расстреливали цели, старпом с небольшой группой торпедистов успел зарядить только два аппарата, вот и заряжали пока ещё два, старясь это делать тихо. А то слухачи у немцев нас очень уж искали. Не всегда удалось соблюдать тишину, но аппараты всё же зарядили, а я направил 'семёрку' к выходу. В принципе целей в порту хватало, но хорошего понемногу, до рассвета не так и много, а ещё нужно вырваться из порта и отойти подальше. Ловить нас будут очень сильно.
  Оп-па, а немцы не дураки, половина тральщиков бросили бесполезные поиски и рванули к выходу, туда же направились два минных постановщика, им поступил приказ поставить противолодочные сети и минные цепи, и закрыть напрочь выход из порта. Подумав, я решил не менять план, и покинуть Любек. Хотя мелькнула идея расстрелять торпедами оставшихся шведов, их трое было, ну и на мелочь что нас ищет, что-то потратить, а потом вставь у той же корабельной свалки, замаскировавшись, но всё же отказался от неё. Шанс высочить есть, и рисковать так не стоит, мы и так по меркам подводников отлично поработали. Я бы даже сказал более чем. Всё же немцы не успели заткнуть выход, и двигаясь фактически у берега, тут глубины метров десять всего, проскочили и направились к выходу. А вот там нас обе субмарины ждали, те самые малая и французский трофей. Я всё же опознал по обводам бывшего француза. У акустика стоял, управлял лодкой всё также с наушниками на голове и счислениям штурмана по гирокомпасу, но это для видимости. Ноги уже не держат, какой час стою, так что согнав с места акустика, устроился на стуле и сообщил:
  - На выходе нас ждут две немецкие субмарины. Будем атаковать. Боевая тревога.
  После зарядки торпедных аппаратов две трети команды отдыхала, часа два уже, час до рассвета остался, остальные управляли лодкой, так что те снова вскакивали и бежали по боевым постам. В этот раз устраивать перестрелку как с первой немецкой подлодкой я не стал, мы там чудом выжили, торпеда мимо прошла. Я не ковбой чтобы встать перед противником, прошлую ошибку признаю, так что ушёл чуть в сторону и на малой скорости направился к малой подлодке. Она вёрткая, самая опасная из двух немцев. Услышали нас вскоре, как не подкрадывался на малом ходу, то давая ход, то стопоря, двигаясь по инерции, акустик у немцев оказала хорош, засёк всё же когда до них чуть меньше километра осталось.
  - Полный ход. Два румба влево, - тут же скомандовал я.
  Капитан противника тоже отдал приказ вперёд самым полным, а я довернув сделал так, что тот окажетесь на пути торпеды. Дифферент делать не нужно, мы с малой находились на одной глубине. Это француз ниже на двадцать метров, да ещё в стороне на три километра.
  - Первый торпедной аппарат товсь! - скомандовал я.
  - Есть товсь!
  Стрелять я не торопился, не был уверен в результате, субмарины сближались, и вот когда по моим расчётам попадание неизбежно, скомандовал:
  - Первый пуск!
  - Есть первый пуск.
  Торпеда ушла, и я пристально наблюдал за нею, скинув наушники. Не хотел оглохнуть от разрыва. Прямое попадание в корпус у носа, дав послушать звуки разрушения корпуса другим командирам, особенно хорошо было слышно удар корпуса о дно, и повёл лодку дальше. Та всё ещё средний ход имела. Бывший француз поворачивая направился навстречу, тот слышал звук взрыва, но ещё видимо не понял, что случилось.
  - Вторая субмарина, идёт на нас... Похоже средняя, мы уничтожили малую, береговой обороны.
  На француза я потратил две торпеды, зайдя сбоку, первая попала в палубное орудие, оторвав его к чёрту, нанесла повреждения внешнему корпусу, но лодка была на ходу и начала проводить процедуру экстренного всплытия, продувая цистерны, вот и добил второй. После чего мы на полном ходу, опускаясь на глубину, направились прочь. Мы выполнили задание, навели шороху в Любеке, уничтожили немало боевых кораблей, и возвращались. Не припомню чтобы столько побед даже у немцев было, признанных лучшими подводниками в мире. Что они теперь скажут? Ну да, я читер, не отрицаю, даже признаю, но кто бы не использовал такие сверхумения, если бы они у него были? Вот и я использовал, наверху светало, точнее уже рассвело, взрывы акустики с тральщиков слышали, так что покидая порт начали розыски снаружи, вот самолёты не нагнали, погода нелётная поднялась, но мы ушли, на малом, иногда стопоря ход, пропуская над собой вражеские корабли, ушли. У нас осталось две торпеды, мы возвращаемся, но стоит найти такую цель где их можно потратить. Может к финнам заглянуть?
  
  ***
  
  Наконец буксир подвёл нас к причальной стенке, и лодка, вернувшаяся из тяжёлого похода, встала у пирса. В общих чертах командование флота знало о наших успехах. На пути к Любеку, в порту, и на обратном пути, отправил шифрованные сообщения. Кстати, там нам конвой встретился из трёх грузовых судов, шли из Финляндии под охраной двух кораблей сопровождения, я передал командование Малькову, и тот атаковал противника. Два транспорта на дне, но все торпеды вышли, потом долго бегали от финнов, но ушли. И вот наконец наш тяжёлый поход закончился, и мы дома. Единственно в чём я уверен, так это в том, что меня снимут с лодки. Даже салют холостыми выстрелами на входе на базу с количеством потопленных судов и боевых кораблей ничего не решал. Так что, забрав вещи, а также рапорты и документы, за пленным машину прислали, я покинул лодку, отдав её флагу честь в последний раз. А нас встречали с оркестром, запечённым поросёнком на подносе, вкусный, не знал что эта традиция уже есть. Но главное, мы вернулись.
  - Знаешь, как тебя немцы прозвали? - спросил адмирал, когда мы устроились в его машине, моя 'эмка' сзади пристроилась, тот нас встречал и принял от меня устный рапорт о походе. - Капитан 'Неуловимого'. Они такие силы задействовали в поисках, а вы ушли.
  - Да, побегать нам пришлось.
  Дальше мы прибыли в штаб флота, где командиры оперативного штаба читали наши рапорты, я наконец познакомился с командиром своего дивизиона, между прочим, вполне неплохого и знающего подводника с академическим образованием. Было множество вопросов, на которые я честно отвечал. Насчёт расстрелянных финн поморщились, но промолчали, такое на общий суд не выносят, наше внутренне дело, а вот большую часть наших приключений опишут в газетах. Два командира из политуправления над этим уже работали, чтобы превратить тяжёлый боевой рейд в красивую сказку. Ну, успехов им. Прибыли мы утром, нас сопроводили тральщики, а буксир подвёл к месту стоянки уже к обеду. Так что закончили всю бюрократию в семь вечера, но торопиться никто особо не спешил, рапорты приняты, наградные тоже. Малькова я к Герою представил и к повышению в звании, комиссара к 'Боевику', остальных тоже, 'Боевики' или 'Красные Звёзды'. Никто обделённым не остался. О бунте тактично не вспоминали, всё же оба искупили, даже матрос 'Звёздочку' заслужил. Это он смело бросился к раненому, тот уже в госпитале, и донёс до рубки. В остальном всё в норме, поздравили с удачным походом. После этого пригласили к адмиралу. Тот был не один, с Членом Военного совета флота, накрыт небольшой стол, и адмирал, сам разливая водку по стаканам, сказал:
  - Отметим ваше возвращение. Не обманул. Успехи твои просто огромны. Это же надо, старый броненосец, два эсминца, канонерка, ледокол, три подлодки, семь грузовых судов, пусть и нейтралов.
  - Шесть, товарищ адмирал, того шведа за которым мы прятались немцы сами расстреляли.
  - Вас бы не было, не расстреляли бы, - отмахнулся тот. - Восемь вымпелов и семь транспортов, это немало, надо сказать.
  Мы выпили, я не стал занюхивать или закусывать. На что адмирал и корпусный комиссар одобрительно кивнули. И разлили по второй. Теперь закусили. Я старался делать это аккуратно, не хотел парадную форму закапать. Теперь слово взял Член Военного совета:
  - Иван, ты пойми, ты считай, как подводник состоялся, но не может знаменитый подводник, а о тебе и раньше писали, так теперь ещё больше писать будут, воевать на немецкой подводной лодке. Не может. Это политически и патриотически неправильно. Поэтому было принято решение передать тебе под командование подлодку класса 'К', крейсерскую. Её командира ножом пырнули вначале сентября, но лечение затягивается. Решили назначить тебя.
  - Забавно, - захрустев огурцом, сказал я.- Я старпому своему так и сказал, теми же словами что и вы. Снимут с лодки, и другую дадут, советскую. Я потому вещи все с собой и забрал, в машине лежат. А 'семёрку' кому? Мальцеву? Он её отлично знает.
  - Мальцеву, - подтвердил адмирал, разливая по третьей. - Две успешные атаки, три боевых корабля и два транспорта, на Героя вполне заработал, так что утвержу наградной, и звание дадим.
  - Крейсерская лодка большая, тесно с ней на Балтике, - сообщил я. - Больших глубин тут мало.
  - А ведь он прав, - сказал Смирнов, Член Военного совета. - У нас все лодки типа 'К' забрали на Северный флот, и эту могут приказать перегнать туда, две осталось. А Мальцев проведёт через каналы, этот сможет.
  - Тогда 'С' дадим, - задумался адмирал. - Нет у нас свободных 'эсок'.
  - Перевести какого капитана с повышением, и Мальцеву его лодку с опытным экипажем.
  - Подумаем, прикинем и решим, - согласился Трибуц. - Завтра решим. Да, Иван, тебе из жилого фонда квартира положена, уже выделили, у адъютанта ордер и адрес заберёшь.
  - Спасибо, товарищ адмирал, - ответил я, понимая, что на этом всё, мне намекают что пора расходится.
  Тот ещё не был полным адмиралом, вице он, но я называл так, мне не сложно, а тому приятно. Покинув кабинет командующего, я забрал ордер и бумажку с адресом, после чего водитель отвёз меня по адресу, тот местный, куда ехать знал. Ключ тоже выдали, так что поднялся наверх по лестнице, нас консьерж сопровождал, водитель вещи нёс, и открыв дверь прошёл в прихожую. Взором квартиру я уже изучил, неплохо, трёхкомнатные меблированные апартаменты на третьем этаже с небольшим балконом, видом на Васильевскую стрелку, санузел раздельный. Будем обживаться. И телефон есть, можно родным Ивана позвонить.
  Отпустив водителя, слушая консьержа, тот показывал, что-где лежит, даже постельное было, я отдал ему повседневную форму, оба экземпляра, постирают, прачечная была, и устроился ванной, горячая вода была, как же давно я об этом мечтал. Протираться влажными полотенцами, всё же это не то. Потом в халате, купил в Германии, и тёплых домашних тапочках прошёл в гостиную. Тут и стоял телефон у дивана на тумбочке, и по памяти набрав квартиру Мальцевых, точнее через телефонистку, вскоре услышал голос младшего брата. Те ещё не спали, время полдесятого, пообщались. Я сообщил адрес квартиры что мне выделили как комсоставу, что сегодня вернулся, о чём те к слову знали, отец у Иван главный инженер судоремонтного завода, ещё бы ему не знать, как на подведомственной территории встала трофейная лодка, ну и договорились что завтра при возможности навещу.
  Алкоголь уже ушёл, хотя в ванной немного развезло в тепле, однако напал сильный голод. Я конечно обедал в столовой при штабе, но ужин как-то пропустил, а закуски в кабинете у адмирала это не совсем то что нужно. Жидкого захотелось, супа. Достав котелок с ухой, я навернул её с горячим душистым хлебом. Потом чай, почистил зубы и спать, в квартире было вполне тепло, трубы горячие, у здания с соединим была одна котельная от хлебопекарни, а там хлеб постоянно пекли. Водитель прибудет завтра в десять утра, отвезёт в штаб, будем решать с моим назначением. Приказ о снятии меня с командования 'семёрки' уже подписан, быстро сделали, так что будем ожидать нового назначения.
  
  Позавтракав, я сначала заехал на стоянку 'семёрки', и выяснил что Мальков в штабе подводных лодок, его уже утвердили на командование, звание тоже подтвердили, пока приказа на бумаге нет, поэтому попрощавшись с командой, направился в штаб. Командующего не было, куда-то срочно отбыл, поэтому пригласили к начальнику штаба флота, вскоре туда зашёл и Стеценко.
  - Другой лодки для вас у нас нет, - сообщил вице-адмирал Ралль. - Поэтому вот приказ назначить вас капитаном на 'К-три'. Лодка стоит у завода 'Сто Девяносто Четыре'. На ней проводились работы силами рабочих и инженеров завода. Лодка готова к походу. Капитан первого ранга Стеценко проводит вас и представит команде. К сожалению, прошлый командир, капитан третьего ранга Малафеев, это сделать не может в связи с ранением и осложнениями после.
  - Благодарю, - козырнув, я забрал бумаги с приказом.
  Ничего другого я сказать не мог, лодка эта океанская и для небольших глубин Балтики не совсем годиться. Тут бы среднюю лодку тип 'Щ', ну или 'С'. Хотя с другой стороны, шесть торпедных аппаратов в носовом отсеке и четыре в кормовом, двадцать четыре торпеды и двадцать мин заграждения, уже заставляют заинтересоваться лодкой. Два сто миллиметровых орудия, две корабельных 'сорокапятки' и два зенитных пулемёта, тоже неплохо. Стандартный экипаж подводной лодки типа 'К' состоял из шестидесяти семи человек: десять командиров, двадцать старшин и тридцать семь матросов. Второй отсек лодки был отведён под кают-компанию и одноместные каюты командного состава, а четвёртый отсек - под кубрик и кают-компанию старшин, а также электрический камбуз. Рядовой состав и старшины размещались на постоянных койках в первом, шестом и седьмом отсеках. Провизионные цистерны, вмещавшие половину полного запаса продуктов, располагались в первом и четвёртом отсеках, остальная же часть запаса распределялась по жилым отсекам. На лодках имелись фреоновые рефрижераторные установки, но из-за отсутствия фреона они не использовались. Запас пресной воды, хранившийся внутри прочного корпуса, составлял три тонны. Эксплуатация показала недостаточность этого запаса. На лодках, впервые в советском подводном флоте, имелись ванны и душевые для личного состава, однако ванны были сняты со всех лодок вскоре после начала войны, а душевыми практически не пользовались из-за малого напора горячей воды и необходимости экономить пресную воду. Для регенерации воздуха в подводном положении использовались индивидуальные машинки регенерации с патронами РВ-2, РВ-3 и РВМП с каустической содой, вместе с чистым кислородом, хранившимся под давлением сто шестьдесят атмосфер в сорокалитровых баллонах, обеспечивавшие нахождение под водой до семидесяти двух часов.
  Всё что помнил по описанию этих лодок, озвучил. Так что отказываться глупо, плюсов больше чем минусов. Как видите это не лодка, а шедевр. Пока не доведённый до идеала, но всё же шедевр. И к слову, у меня были баллоны с фреоном, у немцев со складов увёл. Так что у меня морозильники и холодильники будут работать. А так мы с Стеценко посетили секретный отдел, я получил приказы, расписался, и мы на моей 'эмке' с командиром учебной бригады подводных лодок, куда входила 'К-3', контр-адмиралом Заостровцевым, покатили к стоянке моей новой лодки. Да, по 'эмке', теперь она не моя. Малькову отдать нужно, машина за лодкой записана, а командир теперь он, так что после того как я принял лодку, старпом, старший лейтенант Дёмин, здорово помог, водитель отвёз Стеценко и контра-адмирала обратно в штаб, и убыл к месту службы. Вот так я машины и лишился. Я же распустил строй, и сообщил командирам:
  - Через десять минут старпома, главного механика и комиссара ожидаю у себя в каюте.
  Строй рассыпался, и заторопился по трапу на лодку, ветер лютый дул, холодный, пробирал до костей, шинель не спасала. Вестовой сопроводил меня до каюты, этот матрос закреплён за мной как денщик, к слову на 'семёрке' эту работу выполнял один из трюмных матросов. Тут он ещё и канонир, заряжающий у кормового сто миллиметрового орудия. И да, он же денщик и у старпома. Вещи мои уже были в каюте, так что стал раскладывать по местам, изучая саму каюту. Мельком, я ещё на пирсе осмотрел всю лодку, нашёл три проблемных места, что нужно устранить, и теперь раз уж это моя подлодка, тут всё будет идеально, уж я позабочусь. Тут раздался стук в дверь, так что я впустил командиров, места было не так и много, велел садиться на койку и встав перед ними, сообщил:
  - Мне дали три дня чтобы подготовиться к выходу. Через три дня уходим в поход. Как мне сообщили, наша лодка готова к выходу, однако, когда я её принимал, нашёл несколько проблемных мест. Их нужно убрать и у нас всего три дня. Прежде чем я их озвучу, вопрос старшему механику. У нас для холодильных установок нет фреона. Подсчитайте сколько его нужно и вечером получите. Установки должны работать к нашему выходу.
  - Двенадцать литров нужно, - сразу сообщил тот, видимо имея нужную информацию.
  - У меня имеются баллоны по десять литров. Получите два, остаток будет в запасе. Имейте ввиду что фреон токсичен и вреден для человека, поэтому избегайте утечек.
  Тот молча кивнул, остальные командиры внимательно на меня смотрели, что я ещё сообщу. Всё же вчерашнее моё появление было как взрыв сверхновой, только о нашей походе и говорили, газеты что вышли вчера вечером и сегодня утром пестрели фотографиями команды 'семёрки' с описанием наших побед. Так что несмотря на возраст, а я был младше всех в каюте, относились ко мне как к опытному и удачливому командиру.
  - Теперь к выявленным проблемам. Первая и самая важная вам известна самим. Это недостаточно мощный насос для душевых, где слабый напор. Да и запасы пресной воды в три тонны не дают использовать их по полной. Я считаю, что небольшая переделка вполне возможна. Глупо использовать питьевая воду для помывки. Раз на борту имеется опреснительная установка, то стоит вывести её на заполнение отдельного бака, воду в котором нагревая и использовать для помывки. Эту же воду вывести на раковины. Я знаю, что такое одиннадцать дней в походе без нормальных гигиенических процедур, сам такую лодку только что сдал, на своей новой, более комфортной и современной я бы хотел этого избежать, работы не такие и большие, будут оплачены из моего кармана, с инженерами завода договоримся. В план модернизации включу. Заменить насос на более мощный, марки 'Н-восемь'. Что и как сделать инженеры сами решат. Вторая проблема уже не относиться к комфорту команды, а к выполнению заданий. Я заметил на главном трубопроводе центральных цистерн трещину, пока она мала, но при сильном давлении, например, на глубине, рванёт, поэтому, заменить. Трещина в носовом отсеке у входа в отсек. Ну и третья проблема. Проверяя перископ, что вы видели при моём приёме лодки, отметил что он слишком туго двигается, что означит проблему с гидравликой. Провести проверку и ремонт. Ответственный за всё старпом. На этом у меня всё, теперь слушаю ваши доклады по готовности к выходу.
  Начал старпом, потом главмех и закончил комиссар, у него меньше всего проблем было. Кстати, тут комиссар был ещё и 'БЧ-5', командовал электромеханическим отсеком, то есть, он у нас главный электрик, и звание имел батальонного комиссара. В артиллерийском бою командовал подачей боезапаса к орудиям, выдавая снаряды. Вот так закончив короткое совещание, мы занялись делами, старпом сходил за главным инженером завода, тот пришёл с помощником, ну и я показал на две проблемы что нужно решить им, и насчёт установки дополнительного бака и замены насоса поговорил отдельно. Последнее, пока не будет приказа, по сути это модернизация, а у них итак работы много, даже не начнут. Насчёт трубы, проведя дефектовку, подтвердили, трещина есть, и она опасна, хотя как я её увидел, та сверху была, вопрос, но вслух его не задали. С перископом тоже решат, проблема действительно есть, тот мягче и легче должен ходить. Вот так оставив их, я покинул лодку и направился пешком в сторону штаба флота. В пути, найдя неприметное место, достал свой 'Мерседес'-кабриолет, якобы подаренный бойцами террор-групп, быстро поднял крышу, она тут брезентовая, поднял стёкла в дверях, и запустив мотор включил печку. Машина и для зимней эксплуатации годилась, так и доехал до штаба. Лучше на машине, а то народ встречается, узнает, трое таких были, поздравляли с победами, не давали пройти. А я вежливый, улыбался, не пошлёшь же, люди от всей души. Оставив машину у штаба, особо внимания та не привлекла, несколько десятков трофеев ушли балтфлоту, так что тут стояли разные немецкие, итальянские и французские машины, на которых теперь ездили начальники отделов и политработники.
  У дежурного узнал кто на месте и начал с начальства, со Стеценко. После описания чего обнаружил, тот дал добро на работы и ремонт, потом посетил начальника инженерной службы флота, тот был на месте. Тот тоже долго вникал, но всё же поставил своё резолюцию, тем более я платил за модернизацию. Под конец вернувшись к Стеценко узнал у того:
  - Можешь не торопиться, время выхода изменили, через девять дней выходишь. Вскоре Финский залив встанет, это будет твой последний выход.
  - Предпочитаю считать его крайним, а не последним.
  - Как хочешь, - фыркнул тот.
  Тут зазвонил телефон на столе Стеценко и он, сняв трубку, и вскочив, стал что-то слушать, я тоже по привычке вытянулся. А звонил Трибуц, лично. Выслушав, и положив трубку, мой начальник сообщил:
  - Нас командующий ожидает. Идём.
  Нас сразу пропустили в кабинет адмирала. Тот сходу огорошил:
  - Летишь в Москву, вызывают срочно. Через час тебя ждёт истребитель на аэродроме. Мы пока небо держим, спасибо осназу за истребители и топливо к ним, но 'охотники' транспортник могут сбить.
  - Мне сдать лодку?
  - Нет, думаю это с наградными связано. Отправить мы их в Москву не успели, но я вчера по 'ВЧ' расковыривал с товарищем Сталиным и описал ваш рейд. Он им очень заинтересовался. А ты останься пока.
  Последнее тот Стеценко сказал. Я же покинул кабинет, быстро получив в секретном отделе документы, что требуется доставать в Москву. Кстати, тут и наградные на меня и на экипаж моей бывшей лодки. Ну и на других, не только мы воюем. Доставить решили с оказией. После этого я доехал до стоянки своей лодки, и передал письменный приказ инженеру, что флот согласен на модернизацию. Оплачу её из своего кармана, после проведённых работ, когда всё посчитают, так что те начали работать, старпома я обрадовал увеличением срока до выхода, есть время чтобы успеть всё, ну и то что отбываю срочно в Москву. Кстати, фреон передал старшему механику, инженеры заводские обещали помочь с заправкой и проверкой работы холодильников. На этом отдав необходимые распоряжения, я покатил к аэродрому. Дорогу знал, останавливали часто, пропуска-то нет, но узнавали и пропускали. Пришлось заехать в штаб флота и попросить выдать мне пропуск на машину. Выдали, а то ведь и я нарушаю и парни, три раза отпустили разные посты, а вдруг в четвёртый кто принципиальный попадётся? Из штаба домой Мальцевым позвонил, сообщил что улетаю в Москву. На аэродроме попросил командира истребительного полка присмотреть за машиной, пока меня не будет, лечу я на той же двухместной спарке что ранее меня уже доставляла в Москву. А вообще фронт приблизился к Ленинграду, так что аэродром фактически стал фронтовым, и лётчики отсюда летают на задания. Майор за эти дни сбил на своём 'яке' уже шесть немцев и одного финна. А так в прошлый раз те не смогли меня при возвращении отблагодарить, надеялись, что в этот раз получиться.
  
  Возвращался я уже через сутки, восьмого октября на том же истребителе обратно. Вызывали меня действительно на награждение, рядом с первой медалью Героя, появилась вторая. Звания, правда, не дали. После награждения была двухчасовая пресс-конференция, тут не только наши, но и иностранные журналисты были. Почти полностью выжили меня, но о рейде рассказал довольно подробно, без острых моментов конечно. Бумаги фельдъегерю я ещё по прилёту отдал, а утром, на следующий день после награждения был в наркомате флота, где получил приказ перегнать лодку в Полярный, и войти состав Первого дивизиона подводных лодок Серверного флота. Причём двигаться нужно не по Беломорско-Балтийскому каналу, насколько я знаю тот действовал после повреждений от бомбардировок, отремонтировали. Я должен был пройти через Балтику, Датский пролив и Северное море. В Англии дозаправиться и так дойти до Полярного. Подробности похода в выданном пакете, который должен вскрыть в день выхода утром в шесть часов. Выходим шестнадцатого октября. Я как-то в недоумении, что это за приказы через голову командующего балтфлота? Чую с этим походом что-то нечисто.
  Из наркомата поехал сразу к аэродрому и уже через час мы поднялись в воздух и полетели обратно к Ленинграду. Вот и летим на данный момент. Взором я пользоваться не забывал, поэтому, когда мы пролетели две трети пути, я сообщил Олегу, лётчику:
  - Вижу пару 'мессеров' на километр выше нас. Заметили, готовятся к атаке.
  - Где? - завертел тот головой.
  - Слева, у тучи.
  - Ага вижу.
  Мы оба в шлемофонах, связь вполне терпимая, хотя шум помех всё же пробивался, но общались спокойно, не повышая голоса до крика. Олег не делал никаких манёвров, делал вид что не видит, вооружение на самолёте было, штатное как у боевого, так что огрызаться и даже атаковать тот вполне мог. Видимо на живца брал, став сам живцом. Когда немцы спикировали, тот резким манёвром, от которого у меня всё потерялось, где небо, а где земля, смог так выкрутится, что встретил ведущего атакующей пары огнём всего бортового вооружения, тот вспыхнув и не выходя из атаки пошёл к земле, а Олег повёл бой на виражах со вторым 'охотником', который и не думал бежать. Причём наблюдая за боем, я понял, немец в классе куда выше, и делает Олега на раз. Профи это был, очень высокой планки. Видимо поэтому Олег и пошёл на отчаянный шаг, не отвернул и самолёты столкнулись, немец тоже не успел в сторону уйти.
  - Прыгай, тут негде сесть! - в полной тишине, кроме разве что свиста ветра, прокричал Олег. Переговорное устройство не работало, видимо поэтому и кричал.
  Мотор молчал, разбитый с повреждёнными винтами, немец с потерянным крылом крутясь ушёл к земле. Шансом покинуть самолёт у него не было, а у нас был, мы пока планировали, держа скорость, до земли около километра.
  - Отстегни ремни и открой колпак, я переверну машину и нас выбросит.
  - Погоди, я там дальше вижу вырубку левее, у холма.
  - Понял. Прыгай, я попробую посадить машину, подойдёшь к вырубке.
  - Понял, - отстёгивая ремень и отодвигая колпак, ответил я. Пакет с документами для секретного отдела балтфлота и свою шинель с фуражкой я убрал в Хранилище.
  Тут снова всё поменялось, и я понял, что из-за изменившегося тяготения выпал из самолёта. Даже не успел на рефлексе за что ухватиться, как уже падал, торопливо нашаривая кольцо, в кабине я заранее его найти не успел. Крича от страха, как не обмочился не понимаю, я всё же выровнял полёт, падая лицом вниз, и дёрнул кольцо. Рывок был сильный, чуть весь дух не выбил, но главное купол надо мной, и строясь не смотреть вниз, ух и страшно, опускался. Только у самой земли глянул вниз и сгруппировался. Приземлился благополучно, не зацепился за ветки, а вот купол да, повис. Встав на ноги и отряхнувшись, с третьего раза сдёрнул купол, и свернув его, убрал в парашютную сумку, кою убрал в Хранилище. На себе лень было нести. Тут отдышавшись и придя в себя, сориентировавшись, я неспешно пошёл к вырубке. Олег погиб при посадке, она у нас одновременно проходила, я выжил, а он нет. Не рассчитал скорость и врезался в дерево, погиб на месте, самолёт явно не подлежал восстановлению. Тут три километра идти, вот так дойдя, я смог вытащить тело из кабины, просто убрал в Хранилище и достал рядом с самолётом, положив на отлетевшее крыло. Отстегнув планшетку стал изучать карту с полётным маршрутом, пытаясь понять где мы. Ориентиров вокруг нет, сплошные леса, во время полёта я не следил за окрестностями, закрыл глаза и молился, хотя за небом наблюдал, потому 'мессеров' и засёк. Предполагал, что встреча возможна, вот и обнаружил.
  - И где я? - несколько раздражённо, спросил я сам у себя.
  Рация разбита, не знаю успел тот сообщить что бой ведёт, или нет, но скоро нас хватятся. Пропали без вести. Покинуть эти места я могу без проблем, взлетать на 'Шторьхе' вполне возможно, лётчик есть, а как это объяснить своим? Подумав и прикинув, достал танк, 'Т-28', он командирский с рацией. Надев шлемофон танкиста, я включил рацию и стал на открытой волне вызывать майора, командира того истребительного полка, надеюсь доорусь. Канал, на котором обычно наши летуны общаются, я знал. Нет, слишком маломощная, едва ли больше чем на тридцать километров берёт, а более мощной рации у меня нет. Немецкие не подходят, они по другим каналам работают. Да, мощные стоят на субмарине и боевых кораблях, не доставать же их тут. Так что я достал 'Шторьх', и перенёс Олега в салон, потом и лейтенанта вызвал, которой вздыхая, устал на меня работать, поднял самолёт в воздух и мы, двигаясь над верхушками деревьев, полетели к Ленинграду. Всё же это немецкий тыл был, вскоре передовую пролетели, нас обстреляли. Я ещё могу понять почему это делали наши, кресты на крыльях, а немцы почему стреляли? Что плохо, они попали, самолёт затрясся от попаданий, как-то тонко вскрикнул лётчик, и захрипел. Заметив, что у того кровь изо рта идёт, стекая на подбородок, понял, ранение смертельное, так что велел ему:
  - Срочно сажай самолёт.
  Тот смог посадить и умер. Посадил на лесную дорогу, даже особо не поломал, мотор заглох и тишина, только хорошо слышная перестрелка от близкой передовой. Выбравшись из салона, отметил Взорам что к нам бегут красноармейцы с некоторыми командирами, видимо видели посадку, поэтому решил переодеться. Успел снять комбинезон, застегнуть шинель и надеть фуражку, как раз сапоги вернул на место, притаптывая, чтобы сели, когда подбежали первые бойцы. Я препоясался ремнём в это время.
  - Ну, и кто стрелял?! - грозно спросил я.
  Опознали меня видимо сразу, засмущались, тут и командиры подошли, трое их было, двое политработников и лейтенант-артиллерист.
  - Старший политрук Федосов, комиссар стрелкового полка Народного Ленинградского Ополчения. Мы тут оборону держим, а то что обстреляли, уж извините вы на немецком самолете летели. Кстати, товарищ Мальцев, можно ваши документы посмотреть?
  - Да, конечно.
  Я расстегнул шинель, засветив две медали Героя, и протянул тому командирскую книжицу и командировочное. У меня с документами порядок. Два других командира осматривали салон самолёта. А вот бой у полка мне не нравился, прислушавшись, сказал:
  - Похоже ненцы тоже видели куда их самолёт сел и атакуют ваши позиции, видимо своим помочь хотят.
  - У нас хорошие позиции. Отобьёмся, - возвращая документы, ответил политрук. - Откуда у вас немецкий самолёт?
  - У, история ну очень интересная.
  - Это мы его? - спросил лейтенант-артиллерист, показав на тело Олега.
  - Нет, разбился при посадке. Я решил не бросать тело и доставить в полк, чтобы похоронили с почестями. А история такова. Был в Москве, награждали второй Золотой медалью, при возвращении был бой, летели мы на двухместном истребителе. Оба 'мессера' Олег сбил, последнего тараном. Мне пришлось прыгать, а он машину решил посадить, и вот как вышло. Я пока искал место посадки, немало времени прошло, а тут слышу звенит кто-то мотором. Выскочил на поляну, и увидел этот связной самолёт, видимо своих искал, тех двух. Я руками махать начал, тот увидел обломки самолёта, меня в комбинезоне и шлемофоне лётчика, я сейчас переоделся, и сел, приняв за своего. Ошибку понял, да поздно, я его на прицеле пистолета держал, разоружил, мы забрали тело Олега и вылетели, и вот до вас долетели.
  - А вы на немецком говорите? - спросил политрук.
  - В совершенстве знаю, - подтвердил я. - Кстати, мне бы своим сообщить. Что у вас со связью?
  - Никак. Это в штаб дивизии вам надо. С транспортом поможем, телегу и возницу дадим, машин у нас нет.
  Вскоре действительно подкатила телега, куда погрузили тело Олега, с трудом выпрямили конечности, немца уже выгрузили, обещали похоронить, даже жаль, привык к нему, его кобуру с 'Вальтером' я политруку отдал, про документы не вспомнили, после этого сев на край телеги и мы покатили вглубь леса. Куда ехать возница знал. А вообще ополченцы не против были бы меня задержать, в смысле стол накрыть, напоить, расспросить о причинах второго награждения, газеты с нашим походом и возвращением ещё не дошли до передовой, но бой усилился, командиры забеспокоились, так что оправили нас и побежали обратно. Немцы всё же смогли выбить наших в одном месте из окопов, так что помощь точно не мешает.
  Через три километра, когда уже стемнело, мы выехали к штабу дивизии, о нас уже знали, оказалось политрук вестового послал лесной тропинкой, что давно обогнал нас. Я связался с полком где служил Олег, со штабом флота почему-то не соединяли, там с огорчением узнали о гибели их лётчика, велели ждать на месте, утром пришлют связной самолёт. Там у медсанбата площадка имелась удобная для взлёта и посадки, санитарные там уже садились. Так и ждал. Ну и попал, под прорыв немцев. И что обидно, виноват я. И Олег из-за меня погиб, я же про ту вырубку сказал, и тут немцы атаковали где самолёт их сел, и прорвали фронт, перекидывая сюда немногочисленные резервы, совсем немного, около батальона, но дойти до штаба дивизии смогли. Чертовы 'охотники', всё из-за них. Вокруг ночной бой, мокрый снег с дождём, погода дрянь, тело Олега которое я бросить не могу, совесть не позволяла, а вокруг гибли наши. А меня лодка ждёт и скорый новый поход. И что теперь делать?
  
  
  
Оценка: 6.31*81  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"