Грибов не было. Вот просто не было, и все. Даже резаных пяточек. Даже обманок-поганок. Я уже перепробовал все хитрости и приманки грибника, которые кто ж вам расскажет? Хотя все откуда-то знают, и куда ножичек кинуть через плечо, и что пошептать горячо. И все знают свои грибные места, и все умеют их так заговорить, чтоб сам-друг рядом прошел, да ничего не нашел. Видимо, и мне сегодня так не повезло, я просто нюхом чуял, что иду по хоженному, по наговоренному. Время-то было позднее, после работы.
Вот позавчера, в туманную субботу, когда я в шесть утра возвращался из ближнего лесочка с двумя ведрышками свеженьких, чистеньких, росистых красноголовых - вот это был проход перед публикой! Все встречные автомобили на Вынгапуровской трассе оторопело притормаживали, а затем нервно поддавали газу. А мне было очень приятно всеобщее внимание. А что? Имею право. Кто рано встает, тому Господь подает
А вот сегодня, сколько я ни пытаюсь, сойти с чужой тропы, а все не получается. Иду, и, как будто след в след ступаю, и так четко это ощущается. И тогда я разозлился и начал делать все не по уму, все так, как дед еще в лесу не разрешал делать. Достал свой призовой ужин, зеленое яблоко и черный хлеб, да и захрустел едой на весь лес, прямо на ходу. Потом закурил, пошел вообще вперевалочку, прогулочным шагом.
А потом вообще, стал на ходу переговариваться с лесовым. В шутку, конечно. Потому что я, на самом-то деле, не знаю ни заговоров, ни приговоров, да и лесового не видал никогда. Мне про него рассказывал один мальчик, который встретил этого самого хранителя леса возле Утиного озера. Полагаю, что хоть это и целый отдельный рассказ, но его тоже надо рассказать, иначе сложно будет объяснить сегодняшнюю историю с гречкосеями.
Лесовой у озера
Получилось это довольно давно и, вот каким образом: мы с женой повели своих клубных детей за грибами. Много народу собралось, душ более дюжины. Мы поняли, что даже наш пес-пастух может не выпасти столько юных овечек, и оставили несколько самых нерасторопных возле Утиного озера. Сделали им маленький костер, велели гулять от одной линии электропередач до другой, не дальше.
Но, честно говоря, мне было в лесу неспокойно, я за час насобирал а ведро всего подряд и, побежал к озеру. Даже собаку забрал с собой от охраны , ибо мама Владика, например, нас предупредила, что ее сын может и в Детском парке у колеса обозрения потеряться. Со зрением плохо, с координацией, ну и так далее.
Но у нас все обошлось. На просеке у самого озера я увидал именно Владика, он возвращался с полнехоньким ведерком. "Ну и, слава Богу",- подумал я, - "теперь надо только перебрать его улов, чтоб поганок домой не принес". Я не спеша, шел за ним, а он все наклонялся да собирал, наклонялся, да собирал, хотя шел по тропе топтаной-перетоптаной, где человек до ста с утра прошло. Наконец мы дошли до костра. На подстилке уже лежала гора грибов. Я подошел, и глазам своим не поверил: там были даже белые!
Я отругал ребят за то, что они далеко уходили. На то Владик мне обиженно отвечал, что все собрали здесь, у озера, в лес и не ходили. А "если не верите, спросите у Вашего лесового. Он Вас знает. Я у него попросил, и он нам дал грибов".
Никогда не спорю с детишками. Если им хочется, то и я могу увидеть то, что они видят. Если хорошо расскажут, конечно. А если и не вижу, то, как я скажу, что не знаю того, кто меня знает? Это просто невежливо, непедагогично. И я спросил:
- А в чем он сегодня одет?"
- В серо-зеленом плаще с капюшоном - ответил Владик, потом обиженно добавил - Да вон он с Райтом играет, бурундуков перед его носом запускает!
Действительно, мой пес гонялся по лесу за бурундуками, перескакивал через них на бегу, совал нос в нору. Только загонит зверенка, начинает нору разгребать, а полосатая спина уже под другим поваленным деревом виднеется. Или выходов в норе у хитрого зверька много, или, и вправду, целая стайка бурундуков рада с добрым псом позабавиться?
Грибы я попереносил в тень быстренько, а сам пошел собирать остальную группу детей. Пса окликнул, он пошел, конечно же, но все оглядывался. Стало быть, и он видит лесового? Домовых-то кошки и собаки видят хорошо. Я же этим зрением, увы, не владею.
Но грибов кучу видел, бурундуков видел множество у озера, вдали от кедрача, на открытом месте, где городские собаки нередко гуляют - корче где обычно лесная живность не показывается, - вот в этих зримых и ощутимых наощупь, но тем не менее невероятных вещах я твердо уверен.
Вот такова моя степень знакомства с лесовым, хотите, верьте, а не хотите - и не читайте дальнейшее.
Песенка гречкосеев
Сегодня я был совсем один, даже пес был на работе. Поэтому свидетельством о правде происходящего может быть только песенка о гречкосеях. Она получилась вот так: как-то раз я в шутку, в пустую болтовню, от нечего делать, рассказал лесовому о своем знакомом, ленивом хохле, который никогда не собирал грибы, потому что он их не сеял.
И вот сегодня, в свой самый неудачный грибной день, я снова заговорил на эту тему, сказал лесовому: "Но это все в оправдание лени. Потому что не природа плохо дает, а человек не умеет взять..."
И тут я споткнулся и начал медленно падать на острую корягу. Как в кино, замедленно. И спокойно. И только крепко ушиб ногу, но не разодрал. И сел я на бревно, чтоб поправить амуницию. И увидал там, где только что прошел, круглую красную голову подосиновика. Я полез в ведро за ножом, оказалось, что, и нож выпал при моем невесомом полете. В общем, если бы я все не проверил, сей же час, то дальше в лесу я бы остался без оружия, без точного времени, а также без ключа от дома.
- Хорошо ты подаешь! - сказал я лесовому. Взял подосиновики - их нашлось три штучки под кусточком, сказал "спасибо" за почин, поднялся и пошел дальше, рассуждая о том, что вот говорим слово "спасибо", даже не раздумывая, что это означает сокращенное "Спаси Бог". И вот по этому поводу мне хотелось бы сообщить господину лесовому притчу о мужичках-гречкосеях, как себя любят именовать простые поселяне, подчеркивая этим свою посконную простоту.
Честно сказать, я не то, чтоб соврал, но, скажем так, сымпровизировал о своем знании некоей притчи. Просто в поддержание ни к чему не обязывающего разговора. И тут же увидал на кочке у тропинки семью белолобых, крепкоголовых подосиновиков-альбиносов.
- Не корысти ради, но токмо волею пославшей мя жены... - пошутил я, срезая первый маленький прохладный грибок, который внутри оказался черным-черен от червя.
- Вот так значит? Ладно, ладно расскажу тебе всю сказку, которую даже не знаю, - примирительным тоном сказал я, подымаясь с колен. - Дело было так - мои братки, мужики-простаки, намаявшись опосля работы, вот как я сегодня, в день субботний на колени повалились и от души взмолились:
Господь, помоги гречкосеям,
яви своей милости плоть.
Мы знаем, сколь щедро ты сеешь,
Великий и Мудрый Господь.
А мы хоть усердно и пашем,
да нечего детушкам дать.
Яви нам, другим мы не скажем,
где можно подарки собрать.
Я пошел было дальше, потом все-таки вернулся к белолобым альбиносам: если уж начал срезать, проверь. И даже почти не удивился, когда увидал, что остальные грибочки были чистехонько белоснежны внутри. Только быстро темнели-розовели после ножа, на срезе. Моя скромная благодарность выразилась в продолжении сказочки:
И просьбе Господь умилился,
и молвил "Молящему дам"
И строгий архангел явился,
и очи открыл простакам
И руки омыл им, и ноги,
и маслом власы умастил
И стол возле пыльной дороги
Под сенью дерев им накрыл
И под каждую строчку мне открывались грибочки в довольно обильном количестве. Я спокойно и методически срезал их и бросал в ведро, даже не проверяя на чистоту. Настолько поверилось мне, почему-то, в правила изобретенной игры.
Тем временем перелесок закончился, я вышел точно на ручей, на мостик из жердей, которым начиналась кладка через болото. То есть, я шел все время по правильному пути, точнее - по протоптанному путепроводу грибников и охотников. Двое мужчин шли мне навстречу, попросили огоньку. Мы остановились, закурили.
- Ну, как успехи? Стоит ли вообще сегодня в лес-то заходить? - спросил я.
Ребята развели пустыми руками и ответили джентльменским набором выражений близко к теме заданного вопроса. И тут увидали возле кочки мое, почти полное, ведро. И, как принято, господа грибари вновь, весьма и весьма, многоцветно, выразили свое удивление! По смыслу примерно так: "если ты, мужик, на мусорной опушке успел столько накосить, то тебе целый мешок понадобится, чтоб собрать все, что мы не нашли".
Честно сказать, мешок-то у меня за пазухой был. И я пошел на остров посреди болота, взял ориентир от ЛЭП влево, и кругами, кругами... - пусто. Тогда я пошел домой по прямой через высокую поросль. А уже вечерело. Лесовик несильно толкнул меня в левое плечо упругой кедровой веткой. Я повернулся и увидал в траве похожие на лопухи розовые и серые грузди. Их было много. А дальше, на белом ягельнике, четко, как нарисованные, лежали желтые шары моховиков, багровые и оранжевые сыроежки, и еще грузди, грузди, грузди! Нет, это, конечно, был не сортовой груздь, скорее свинорой, но разве после толковой засолки кто-то разглядит разницу? В общем, я достал из-за пазухи мешочище, и начал косить грибы на сушку в ведро, на сырой посол - в кулек, и в мешок - упругие грузди-груздочки. За работой я начисто забыл о времени.
Мешок был полон, когда я сел на пенек, чтоб маленько подсортировать да уплотниться. "Ну и какова ж была благодарность гречкосеев?", - как мне послышалось, насмешливо спросил лесовой. И я начал довольно складно рассказывать о премногой благости и великой лепоте. "Скукота. Не верю!" - сердито проворчал-проскрипел из-за сухостоя лесовой. И сухой меленькой снежок зашуршал по деревьям. Я поднялся, надел мешок на плечи, взял в руки кулек и ведро, сказал лесу "спасибо" и пошел к выходу.
"А как все-таки, на самом-то деле, отблагодарили гречкосеи?"- не то я подумал, не то лесовой спросил. И ответ сложился сам собою:
Спасибо за все, что поспело,
за все, что в амбары несем,
Чем ноне напитано тело,
что душу согрело теплом.
И буде угодно нас слушать,
яви нам еще чудеса.
А то нам хоть сытно, да скушно,
ей-богу, коль правде в глаза...
Вроде бы шел я по тропе, да вышел далеченько от кладки. Попробовал идти по берегу ручья, было топко. Но обабков, грибков нежных околоболотных, полным-полно было. Так, надо добрать, снег ведь полчаса назад шел, хоть и август, но север не шутит... И я косил грибочки и весело рассказывал лесовому о том, что благодарность гречкосеев не имела меры. Даже превыше разумных пределов:
Архангел ушел на молитву?
Инако прокрался ли бес?
Но вышли они на малину,
где сладость опутала лес.
И сок гречкосеи давили,
ногами топтали вино
И душу свою веселили,
и все повторяли одно...
Начало темнеть. Я с сожалением оторвался от трудов праведных по сбору лесных подарков и двинулся домой по прямой. Даже перебрался через ручеек наобум, не доходя до кладки. При этом зачерпнул водички в сапоги, меня здорово отругали из камышей голоса уже укладывающихся на ночлег уток, но все же проскакал с полными ведрами и мешком за плечами по кочкам и... И снова стали валом попадаться грибы. А уже изрядно стемнело. В общем, когда я в третий раз вышел на тот же мостик посреди пути, я понял, что лесовой не шутит. И я пошел напролом на далекий свет от города, при этом уже раздраженно рассказывая о том, как повторяли свою благодарность гречкосеи, но почему-то вышло на этот раз вот таковое:
И все повторяли "по малой"
рюмашке одной да второй
И им уже слов не хватало,
чтоб высказать, что за душой
И стали они куролесить,
бахвалиться, громко орать
Запели скоромные песни
хулящие Господа мать...
- "Хо-хо-хо!" - это не лесовик смеялся, это заухала неподалеку какая-то птица. Понятно. Чего не почудится в темном лесу. Но город вот он, близко. Свечение над деревьями видно. Но откуда опять этот мостик к Утиному озеру? И что это за черная голова на длинной шее качается на пути к мосту? Змея - это знак - туда не ходи. Я остановился, поправил мешки, закурил. Спокойно. Сказочка-то уже кончается. Вот послушай, лесовой, что там было с той братвой:
И тотчас Архангел вернулся
(а может - и не уходил)
И грозно к мечу потянулся
и Господа только спросил:
Своя ли чума и проказа
их в похоти пьяной пожрёт?
Иль лучше я быстро и сразу
Огнём и мечом этот род?
От просьбы Господь отклонился
Промолвил - "Не нужно мечом.
Не то чтобы я примирился.
Сам сеял-то, вот дело в чём.
Посев был хорош в огороде
И дождь благодати пригож.
Народ уродился уродлив.
Повадлив на пакость и ложь?
Глумлив и собою доволен.
Противится честной судьбе?
На то им свободная воля.
Всё сами присудят себе".
Архангел отбросил мерило
И в страхе ответствовал так:
"Страшней твоей, Господи, силы
Едино - Твоя Доброта!"
При последних моих словах змея на кочке покачнулась, прошипела что-то типа "да уш-шош-ш, што-ш там, тфоим грешко-сеям, пушш-шай..." - а потом вдруг взмахнула крыльями и взлетела тяжело над Утиным озером. Черт побери! - это был огромный глухарище, он кормился на бруснике, а страху-то сколько!
Интересно - а и правда доброта страшнее силы? Для некоторых. Добро - ты. Ты есть добро. Этим человек сильнее стихий природы. Где нет ни добра, ни зла. Не доросли еще братья меньшие даже до зла. А мы вот потихоньку дорастаем до добра и света.
И показалась из-за туч луна. И метрах в 20 я увидел бетонную дорогу. Но на Утиное озеро бетонка не идет. Значит, я вышел совсем в другом месте. Но куда-то ведь бетонка ведёт? И я зашагал по плитам, серебристым в лунном свете. И скоро вышел на железную дорогу. По километровому столбу определил, где город. Я был уже в мире людей. Дома.
Вообще-то я в лес хожу отдохнуть от людей. Но дом мой, свет желтый, столь сердцу любезный, он пахнет бензином и пахнет железом, но братья мои тоже небесполезны для этой земли и для космоса бездны...
Я обернулся, поставил вёдра и помахал рукой черному лесу.
Никто мне не ответил.
Во целенье
Мы пришли сегодня в сентябрьский лес по первому заморозку. Мы развели небольшой костер и слушали, как звенит хрустально замерзающий водопадик на ручье, как шелестят падающие примерзшие уже листья. Лес этот прокормил нас в трудные дни борьбы с людьми. Он был щедр к нам, пришедшим из мира, который был болен жадностью. Но всё проходит. Все болезни человеческие лечатся чистотой и разумом природы. Если, конечно, сумеешь попросить, честно выскажешь именно то, что на душе. И сбросишь в огонь шелуху мелких раздражений и недоумений. Умение приходит потом. Когда за первым спокойствием придёт второе.
